Вновь вернуть любовь

Ничего. Я даже не знала точно, получил ли он его, но очень на это надеялась.

Вскоре прошли сутки с момента отъезда Зейна. Вернуться назад на работу было пыткой. Я пыталась работать, несмотря на головную боль, но была вялой, всего лишь тенью того человека, которым была буквально днём ранее. Пройдёт очень долгое время прежде, чем куски моего сердце снова вернутся на своё место, но я знала, что мне нужно было что-то сделать. Он ушёл. Принял решение. У меня не осталось другого выбора.

ЗЕЙН

Как только мы приземлились в Афганистане, все высадились и прошли забирать своё снаряжение из вещмешков — то самое снаряжение, которое Чесни упаковала и зарегистрировала лично.

Влажность и солнце мстительно ударяли по мне, пока я шёл к своей палатке. Капли пота появлялись на лбу и стекали по лицу, пока пыль закручивалась вокруг, и от спёртого воздуха было тяжело дышать. Зелень и свежесть Англии уже вызывали явную тоску.

Входя в палатку, мы с Джоунзом заняли две свободные койки у дальней стены. Мы решили сделать их своим пристанищем, домом с песком и пауками на следующие двенадцать месяцев.

О, песочница, как же я скучал по тебе.

Бросая снаряжение на пол, я открыл сумку и ощутил запах духов Чесни, исходящий из неё. После глубокого вдоха ваниль и мед наполнили мои ноздри. Её запах пробудил во мне боль. Боже, я так скучаю по ней и хочу снова ощутить на себе её губы.

Теперь я точно схожу с ума.

Правда, может, я не сходил с ума в конец-концов. Там, втиснутой в мою сумку, торчала маленькая бумажка с почерком, похожим на мой. Я оставил её Чесни, когда она выдавала снаряжение.

Открыв её, я заметил надпись с обратной стороны.

Я люблю тебя, Зейн. И всегда буду любить. Пожалуйста, береги себя. Люблю, твой светлячок.

Я поднёс клочок к носу и снова заполнил лёгкие её запахом. Сердце бешено мчалось в груди, и лицо Чесни было всем, что я видел перед глазами. Видел улыбку, когда она танцевала в комнате. Глаза и огоньки в них, когда она поднимала на меня взгляд и говорила, как сильно любит меня. Губы и их пухлость после того, как я заканчивал целовать и посасывать их. Тело и ощущение его рядом со мной под скользкими простынями, когда мы занимались любовью. Этот маленький клочок бумаги заставил меня почувствовать. Почувствовать хорошее.

* * *

Мы были заняты первые недели после прибытия. Миссии длились по паре дней, а иногда и по неделе за раз. Парни получили ранения, некоторых отправили отсюда, и мы пытались собрать новые взводы, чтобы догнать план. Мы тащились по шестнадцать, а иногда по двадцать четыре дня, выполняя каждую миссию. Все были изнурены, и моральный настрой шёл на спад.

У нас не было нормальной еды несколько дней, потому что пайки — это всё, что мы могли поесть вне базы… если вообще могли. Никто из нас не принимал душ уже несколько дней, а пот и песок можно было отскребать от нашей кожи ложкой. Глаза были сухими и горели от песка, а каждая часть моего тела ныла и болела от сна на твёрдой земле на протяжении нескольких часов, которые нам вообще удалось поспать.

Завершив нашу последнюю миссию, мы вернулись назад на базу, чтобы принять душ и наконец-то поспать.

Как только мы прибыли, я схватил чистую одежду из шкафчика и направился прямиком к душевым. Грязная, коричневая вода стекала по ногам, когда я смывал с себя налипшую пустыню и стирал мелкие песчинки, которые вымывались из волос.

Я чуть не уснул, стоя в душе, потом схватил вещи и решил вернуться к своей койке и сразу завалиться спать. Я слишком устал даже, чтобы поесть.

Когда проснулся, посмотрел на время и понял, что прошло двенадцать часов. Я никогда не спал на этой койке так крепко. Моему телу явно нужна была перезагрузка.

Вытащив записку Чесни, я поднёс её к носу, и понял, что её запаха там больше нет. Он выветрился.

Даже несмотря на то, что у нас не было связи, я вытащил телефон из рюкзака, чтобы прочитать последнее сообщение, которое она присылала мне. Я не был уверен, почему продолжал пытать себя вещами, которые напоминали мне о ней. Я был тем, кто сказал «прощай» и положил конец самому лучшему из того, что случалось со мной в моей жизни.

Хватая ручку и лист бумаги из сумки, я уселся на койке и написал письмо, которое брошу в почтовый ящик по дороге в солдатскую столовую. Начинал письмо по крайней мере раз десять, но ни одно из слов не было достаточно подходящим. Даже не был уверен, что ей сказать, но не мог поделать ничего с тем, что спрашивал себя, как она справляется. Я скучал по ней больше, чем предполагал, и моё тело болело от одной мысли, что я смогу подержать её в своих руках ещё раз. Но я не мог. И в этом была моя чёртова вина.

ЧЕСНИ

Зейна не было уже месяц, и я не получила от него ни весточки. Даже со всем, через что я прошла, смотреть, как он уезжает, было самым тяжёлым в моей жизни, что мне пришлось вынести. Я чувствовала себя счастливицей, если мне удавалось поспать хотя бы пару часов за ночь. Большую часть дней я ощущала тошноту и нервозность, и тело постоянно болело, частично из-за истощения, а частично из-за тоски по Зейну. Что ещё хуже, так это тот факт, что моя жизнь изменилась навсегда, и у меня не было никого, с кем я могла этим поделиться.

Друзья поддерживали, всегда пытаясь взбодрить меня тем или иным образом, но сейчас у меня не было выбора. Я уезжала по медицинским причинам, с которыми ничего не могла поделать. Я собиралась домой, чтобы быть уверенной в том, что получу самый надлежащий уход. У меня не было выбора. По крайней мере, я получу почётную отставку.

И буду скучать по всему, что касается Англии и моих друзей, с которыми я прошла такой долгий путь.

Эшли плюхнулась на мою кровать.

— Я буду скучать по тебе, — она надула губы. — Поверить не могу, что ты уезжаешь. Пожалуйста, обещай мне, что не пропадёшь из виду.

Я вздохнула, садясь рядом с ней. Мне нужен перерыв от сборки вещей.

— Обещаю. Я тоже буду скучать по тебе, лютик, — ответила я. — Приезжай ко мне в гости в Северную Каролину, и я напою тебя знаменитым мамином чаем с ромашкой, — подразнила я, пытаясь поднять настроение.

— Обещаю, — она улыбнулась с грустью, затем притянула меня к себе обеими руками. — Тебе правда нужно уезжать?

Я даже не отвечала. Она знала, что нужно было.

— Пожалуйста, обещай мне, что не скажешь ничего и никому о том, почему я уезжаю.

— Обещаю, — ответила она и протянула розовый мизинец к моему, сплетая их.

Я улыбнулась фальшивой улыбкой через завесу слёз, которые сдерживала. Я буду скучать по ней и Эмберли. Они стали моими лучшими подругами, и я ненавидела мысль о том, что оставляю их, но мне нужно было верить, что есть причина для всего, что бы не случилось. Мне до сих пор было грустно от мысли, что я больше не буду носить униформу. Я присоединилась к Воздушным Войскам с гордостью, и сейчас чувствую, будто у меня её забирают. Я не была вполне уверена, почему, но мне нужно было укрепить веру в то, что всё получится так, как должно быть.

Я просто хочу узнать, как связаться с Зейном. Но он не написал мне, так что у меня нет адреса.

ЗЕЙН

— Почта прибыла! — крикнул Джоунз.

Все практически атаковали его, стоявшего с письмами и посылками. Прошло примерно две недели с тех пор, как я написал Чесни. Когда Джоунз раздавал почту, я молча надеялся, что там было что-то и для меня.

— Эй, чувак, здесь и для тебя есть, — сказал он, передавая мне конверт. Взгляд на его лице сказал мне, что что-то было не так.

— Какого…? — Вот. В моих руках было письмо, которое я написал Чесни. Спереди большими красными буквами штамп гласил «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ». Под этой надписью, рядом с проверенным адресом, была надпись: «АДРЕСАТ НЕ ЗНАЧИТСЯ ПО УКАЗАННОМУ АДРЕСУ. НОВЫЙ АДРЕС ПРЕДОСТАВЛЕН НЕ БЫЛ».

Джоунз опустился на койку напротив меня.

— Брат, послушай. Ари прислала мне охренительную посылку из дома, и потребовала, чтобы я поделился с тобой. Я съем всё, что захочу, а остальное отдам тебе.

Он бросил мне пакет с конфетами, а затем тон парня приобрёл серьёзность, когда он не услышал моей реакции.

— Ты в порядке, старик?

— Ага, в порядке, — рыкнул я ответ. Я был далеко от порядка.

Сбитый с толку, я снова посмотрел вниз на слегка помятый конверт в моих руках. Что, блядь, происходило? Куда она уехала?

ГЛАВА 19

ЧЕСНИ

Шесть лет спустя

Блестящие осенние листья падали на землю, пока я ехала по извилистой загородной дороге. Опустив окна, я позволила бризу врываться в машину и играть с волосами, пока музыка вовсю грохотала из динамиков. Чашка моего приправленного специями латте согревала мне руки, пока я осторожно прихлёбывала горячую жидкость и смаковала вкус обжаренного кофе, когда тот ласкал мои вкусовые рецепторы. Запах осени и тыкв в воздухе заставлял чувствовать расслабленность и свежесть.

Листья танцевали и закручивались на ветру, и я не могла перестать думать о том, как сильно они напоминали мне мою жизнь. Каждый листочек сдувало в своём направлении, ведущем не знамо куда. Да, моя жизнь очень напоминала эти листья. Меня продолжало сдувать в одном направлении, когда хотелось двигаться в обратном. Мне не нравилось чувствовать отсутствие власти над своей собственной судьбой. И снова-таки, а кому нравилось?

За последние шесть лет моя жизнь изменилась чертовски кардинально, но я улыбнулась от мысли, что у меня есть двое прекрасных деток, и от того, что они стали двумя прекрасными событиями, случившимися со мной за прошедшее время. Даже если я попала в ловушку несчастливого брака, они были для меня всем, что помогло мне пробраться сквозь него, но чем больше времени проходило, тем слабее становилась уверенность, с которой я себя оправдывала. Мне нужно было выбираться, забирать детей и возвращать контроль над своей жизнью обратно в свои руки.

В такие дни, как этот, я часто думала о Зейне. Он напоминал мне тот день в саду, день, когда мой парень разбил мне сердце. Понадобилось время, чтобы исцелиться, но я всегда держала для него специальное место в своём сердце. Я до сих пор не приняла то, как он покончил с нашими отношениями, но со временем осознала, почему он это сделал.

Свернув за поворот к своему дому, я в своих воспоминаниях возвратилась в ночь, когда мы отмечали мой день рождения в Лондоне, и своей страстью Зейн украл моё сердце на Лондонском Глазе. От воспоминания на моём лице появилась улыбка. «Ты — мой светлячок, Чесни». Его слова эхом отражались в голове, и я жаждала услышать их снова. Затем, так же быстро, как появилась, моя улыбка пропала. В день, когда мы попрощались, я поклялась, что больше никогда и никого не полюблю снова. Любовь всегда заканчивалась для меня разбитым сердцем. Я нахмурилась. Может, я была создана, чтобы оставаться одной. Только я и мои дети.

Я вышла замуж за мужчину по имени Чейз, которого встретила в колледже после того, как оставила Воздушные Войска. Он был идеальным мужем — на бумаге. У него была прекрасная работа, приносящая много денег, и он был очень красивым и очаровательным, когда хотел.

До того, как мы поженились, всё шло восхитительно. Но как только стал больше вникать в местную политику, он изменился. Работа всегда стояла для него на первом месте, и пресса следовала по пятам. Он начал странно вести себя, и я перестала его узнавать.

Женщины буквально вешались на него, даже если я стояла рядом. Обычно, его шарм просыпался, когда дело касалось бизнес партнёров, которых он хотел впечатлить. Конечно, ему нужно было поддерживать вид мужа и отца года. Я любила его. Просто не была влюблена в него.

Внешне всё выглядело идеально, но дома я никогда не чувствовала себя цельной с Чейзом. Я улыбалась и ходила с ним на еженедельные деловые обеды и играла свою роль, но как только мы оказывались дома, он запирался в своём кабинете и работал до полуночи. Я едва ли видела его, и он почти не уделял внимания детям. У него никогда не было времени на нас.

Было ли слишком много просить его стать мужем, которого я любила, и лелеять меня, смотреть на меня так, словно я была единственной женщиной в мире для него? Я устала смотреть, как мой муж флиртует со своими «бизнес партнёрами» прямо на моих глазах и притворяться, словно всё было в порядке. Уж слишком я устала от поздних ужинов в одиночестве и устала отправляться в постель одна. Я была и горничной, и кухаркой, и сожительницей. Больше никем. И тем не менее при всём этом он давал мне и детям такую жизнь, о которой большинство людей могли только мечтать, и за это я была ему благодарна, но не могла больше терпеть. Я снова хотела счастья, и мои дети засуживали лучшего.

Я устала говорить ему о своих чувствах, множество раз, но он не отрывался от своего телефона или компьютера на достаточно долгое время, чтобы выслушать меня. Так что я делаю прыжок в судьбу и принимаю одно из самых важных решений в своей жизни. Это несомненно расстроит множество людей, но сидеть сложа руки и притворяться, что всё в порядке, я больше не могу. Мне нужно было делать то, что лучше для меня и для моих детей. В этот раз пути назад не будет.

Мы с крошками поживём у моих родителей, пока я не найду собственное жильё. Со связями и тем количеством денег, которые есть у Чейза, я знала, что он не оставит мне дом, так что следующий шаг был за мной.

Развод — то, с чем, я думала, мне никогда не придётся иметь дело. Я не хотела оставаться разведённой матерью двоих детей. Но снова-таки, я никогда не хотела закончить в браке без любви.

Оставив детей у мамы, я вернулась в дом, чтобы собрать вещи, которые нам понадобятся, пока Чейза не было дома, что было не сложно, потому что он едва ли здесь жил.

* * *

Я закрыла дверь своего внедорожника Мерседес SUV. Он был набит вещами от переднего пассажирского сидения до багажника. Чувствовала истощение, но всё было сделано. Осталось ещё несколько коробок, которые я не смогла впихнуть в машину, но я заберу их позже, потому что я забрала лишь то, что было нашим с детьми. Он может забрать всё остальное. Мне ничего не было от него нужно, кроме как спокойного развода.

За обеденным столом с столовой я ждала, пока Чейз вернётся домой с работы, и думала о всех тех разах, когда умоляла его больше присутствовать в наших жизнях. Может, он и не воспринимал меня всерьёз тогда, но воспримет сейчас.

Я отправила ему несколько сообщений, чтобы узнать, когда он будет дома, и сказала, что нам нужно поговорить. Его ответ всегда был одним и тем же.

Чейз: Поздно.

Я вздохнула, когда отложила телефон на дорогой стол, за которым мы никогда не ели как семья, и включила ноутбук. Пытаясь скоротать время, я решила залезть на свою страничку и проверить сообщения. Дети уже были у бабушки. Я не привыкла к такой тишине в этом доме. Недавно я подписалась на рассылку местного вебсайта и заметила, что у меня появилось несколько новых друзей. Пролистав список, я закатила глаза. Большинство из них были «бизнес партнёрами» Чейза. Не было ни единого шанса, что я стану «дружить» с людьми, которых даже не знала.

Пролистала вниз, моё сердце пропустило удар, пульс ускорился. Мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы убедиться, что мне не привиделось.

Там, в списке запросов о дружбе, было имя Зейна Томаса. Я уставилась на курсор на двух словах. Зейн Томас. Это не мог быть он. Спустя столько лет, что я ему скажу? Что, если он счастлив в браке и у него идеальная семья? Могла ли я на самом деле бередить старые раны? Так много вопросов крутилось в моей голове, что я стала водить курсором по кнопке подтверждения, внутренне сражаясь с вопросом — стоит или не стоит это делать.

Язык ощущался словно наждачная бумага, когда я попыталась сглотнуть, и затем поняла, что в итоге мне всё равно придётся столкнуться с ним лицом к лицу, и объяснить всё, что случилось со дня его ухода. Мне пришлось бы открыть ему тот один секрет, который я скрывала от него годами. Это было правильное решение. Я хотела рассказать ему, но улетела домой и жизнь пошла своим чередом.

Я не могла просто взять телефон и позвонить ему, пока он был в командировке. Никто не мог. Пыталась позвонить по его номеру несколько раз, когда он должен был вернуться после передислокации, но номер был отключён. С течением времени найти его и всё рассказать стало сложнее. Я знала, что это было нечестно по отношению к нему, но также думала, что он воспротивится моему признанию, и боялась, что, если скажу ему, он возненавидит меня и начнёт презирать.

Зейн был частью моего прошлого, и до сих пор жил в моём настоящем даже шесть лет спустя. Часть моего сердца до сих пор принадлежала ему. Мы не обменялись ни словом со дня его передислокации, и теперь так много чувств вернулось и бурлило во мне.

Я моргнула, глядя на экран, задаваясь вопросом, что делать. Нет, я не могла. Не сейчас. Щёлкнуть по кнопке означало купить билет в один конец.

С хлопком закрыв ноутбук, я встала и принялась расхаживать перед обеденным столом. Почему сейчас, когда прошло столько времени? Всё было так запутанно. Мне нужно было разобраться с проблемами своего брака прежде, чем я снова начну думать о Зейне. Я прикрыла рот одной рукой, обхватывая живот второй, и согнулась пополам.

Меня сейчас вырвет.

Посмотрев в окно, я увидела фары машины Чейза, когда он въезжал через ворота. Настенные часы показывали 00.38. Вернулся на час раньше, чем вчера. Я вытолкнула мысль о Зейне из своей головы и приготовилась к разговору с Чейзом, но ощущала себя абсолютно неготовой. Ладони вспотели, так что я нервно потёрла их об джинсы, пока ждала, когда он войдёт в дом.

Чейз вошёл в дверь, ослабил галстук, бросил ключи и кейс на столик у двери, и затем разулся. Даже не взглянув на меня, он прошёл к холодильнику и взял холодное пиво с полки, а затем направился в кабинет.

Я нервно прикусила губу.

— Чейз, нам нужно поговорить.

Он продолжил двигаться в направлении кабинета.

— Позже, Чесни. Я правда устал, и у меня много работы, которую нужно сделать до того, как я пойду спать.

— Нет, Чейз, нам нужно поговорить сейчас, — ответила я, чувствуя шок от страха перед его реакцией.

Я никогда не была такой прямолинейной с ним. Обычно я подчинялась любой его потребности и никогда не отстаивала своё мнение, если он говорил «нет».

Уже ухватившись за ручку двери в свой кабинет, он остановился и повернулся, глядя на меня через плечо:

— Что, прости? Я сказал, что мы поговорим позже.

Моя нервозность начала превращаться в злость и расстройство от мысли о том, сколько раз он говорил мне «нет», но сбросив её, я перешла к тому, чтобы сделать нечто другое. С меня хватит.

— Я твоя жена, Чейз! Я заслуживаю пяти минут твоего времени. — Я сделала вдох и выдохнула с разочарованием. — Что с нами случилось? Я даже вспомнить не могу, когда в последний раз ты говорил мне, что любишь меня. Я устала от отношения к себе, словно я — сожительница и горничная, которая заботится о доме и детях.

Грудь и плечи поднимались и опускались от моей исповеди, но я быстро потеряла уверенность под его злым взглядом. Моя тревога продолжала расти, и я задалась вопросом, стоит мне продолжать или остановиться.

Никакого пути назад. Никаких сожалений.

Он застонал, потирая виски пальцами.

— Ты сама себя слышишь? Да множество женщин убили бы, лишь бы оказаться на твоём месте! — Он прошагал ко мне, от чего я попятилась назад и упёрлась спиной в буфет с фарфором. — Я надрываю задницу ради тебя и детей. Я даю тебе всё!

— Всё? — Ответ был больше похож на шипение. — А как насчёт дать нам себя, Чейз? У нас есть всё, кроме тебя. Мы ужинали одни каждый вечер. Ты годами не читал детям сказок на ночь! Ты пропустил каждый праздник, годовщину, школьную конференцию, спортивные игры и множество других важных моментов из-за работы! — Я вскинула руки в воздух. — Ты даже забрал меня на аукцион на нашу последнюю годовщину, а затем танцевал с другими женщинами у меня на глазах! Нам не нужны были твои деньги, Чейз. Нам нужен был ты и твоё время. Но больше всего нам нужна была твоя любовь! Правда, больше это не имеет значения!

Прошло секунда прежде, чем я поняла, что плакала, и даже не была уверена, почему. Он вообще стоил моих слёз?

Чейз разочарованно покачал головой.

— Какая разница, Чесни. Ты звучишь нерационально. Ты — никто без меня, и ты знаешь это.

Я замерла, пытаясь осмыслить его слова.

Сердце разрывалось от этих слов, но я знала, что в них не было правды. Я не была никем, и я буду в порядке без него.

— Чейз, я требую развода, — сказала я с дрожью в голосе.

Он прыснул со смеху и сделал шаг от меня.

— Ты сошла с ума. На этих выходных у меня аукцион на работе, и я ожидаю, что ты будешь там присутствовать. Они собираются огласить имя своего партнера, и я знаю, что им буду я. После этого можешь делать всё, что тебе, мать твою, хочется. Как только поймёшь, что вела себя как дура и снова вернёшься домой, мы сможем притвориться, что ничего не произошло. — С этим он ушёл и заперся в кабинете. Как и всегда.

Я ничего не значила для него, и меня терзал вопрос, значила ли кода-то, когда я скользнула вниз по буфету, села на пол и расплакалась. Я заслуживала лучшего, чем это. Ни одна женщина не должна чувствовать подобное. Жалела лишь, что не оставила его раньше.

Найдя в себе достаточно мужества, чтобы подняться с пола, я взяла ноутбук. Пройдя к парадной двери, я обернулась и в последний раз посмотрела на дом, который оставляла позади. Затем ступила за порог. Я знала, что как только закроется дверь, для меня так будет лучше. Пути назад не было. Я хотела отмести Чейза и его жизнь так далеко, как только возможно, и двигаться дальше.

Забравшись в машину, я отъехала, наблюдая, как мой дом начинает исчезать в зеркале заднего вида. Так много воспоминаний было связано с моими детьми в этом доме, даже если Чейз не хотел быть их частью. У ворот я остановилась и подождала мгновение, когда хватка моих рук на руле усилилась. Всё, что я видела, это отражение света моих фар на парадной двери нашего дома.

Часть меня хотела, чтобы Чейз выбежал и умолял меня не уезжать. Я не была уверена, почему, но хотела, чтобы он боролся за меня — вышел на крыльцо, почувствовал боль и грусть, пока я буду отдаляться, но та старая неуверенность росла внутри меня с каждой секундой, пока я стояла. Может, я не была той, кого можно было любить. С этим я выбросила ключ от своего дома в окно, вжала ногой педаль газа и прибавила скорости, выезжая с подъездной дорожки, не оборачиваясь.

Как бы грустно мне не было, я также чувствовала толику свободы и возбуждения, и отстояла своё мнение, как и много лет назад. Только в этот раз у меня не было Воздушных Сил, чтобы помочь мне отгородиться от своих проблем. Мне придётся прокладывать свой собственный путь. Распустив волосы, я открыла люк в крыше, включила музыку на всю громкость и поприветствовала темноту, которая поглотила меня на ветреной дороге впереди.

Холодный осенний ветер раздувал волосы прохладой. Было почти половина второго ночи, так что я почти никого не встретила на дорогах. Я потерялась в музыке и мыслях, пока направлялась к дому своих родителей. Сон — вот что именно мне было нужно. Выспаться и проснуться с улыбкой новому дню и новому началу.

ГЛАВА 20

ЧЕСНИ

Я на цыпочках вошла в дом мамы, пытаясь никого не разбудить.

— Чесни, милая? — Мама позвала меня, когда я тихо прикрыла дверь, заперев её за собой.

Дерьмо.

— Да, мам? Это я. Прости, что разбудила, — я положила сумку и ноутбук на стол в прихожей и направилась на кухню.

— Меня? — хохотнула она. — Ты же в курсе, что после того, что произошло, я никогда не сплю, если тебя нет на ночь глядя. Я не позволю тебе проходить через это в одиночку. Иди сюда, — она отодвинула стул рядом с собой и указала на него рукой.

Кивнула на стакан молока и тарелку со свежеиспечённым печеньем.

— Сделала твоё любимое. Подумала, ты захочешь сыграть в «Выбери меня».

Я улыбнулась, и слёзы наполнили глаза, когда я упала на стул рядом с ней. Опустив голову ей на бедро, я зарыдала, а она держала меня, гладила по голове и уверяла, что всё будет в порядке.

— Я люблю тебя, Чесни, и очень горжусь тобой. Никогда не сомневайся в решениях, которые принимаешь в своей жизни. На всё есть причина, и ты заслуживаешь намного большего. Заслуживаешь абсолютной и глубокой любви. Чейз никогда тебя не ценил, — она сделала паузу и нежно убрала волосы с моего лица. — Однажды ты найдёшь мужчину, который полюбит тебя по-настоящему, полюбит сильно. Это будет настолько глубокое чувство, что любой другой, когда-либо причинивший тебе боль, станет не важен.

Когда настанет этот день? Мог ли он быть сегодня? Я подумала об этом с болезненной улыбкой.

Подняв мою голову с колен, мама обняла моё лицо руками, и в её глазах появились слёзы.

— Ты — прекрасная женщина, мать и дочь. Не позволяй кому-либо говорить тебе обратное. Держи голову высоко, и оставайся сильной, какой я тебя знаю. Всегда ставь себя и детей на первое место, а всё остальное само вернётся на место. Теперь иди и выплачься, и отпусти это всё сегодня, потому что завтра ты должна проснуться, выйти из комнаты и прекратить лить слёзы по тому мужчине.

Мама вытерла слезу большим пальцем.

— Ни один мужчина не достоин этих слёз, малышка, а тот, кто достоин, заставит тебя плакать лишь от счастья. Всегда помни это.

Она мягко качала меня со стороны в сторону, пока я плакала. Моя мама всегда была кремнем. Они с папой были двумя постоянными в моей жизни, и я всегда зависела от них.

Мама всегда была здесь для меня, когда больше не оставалось никого в то время, когда я встречалась с Йеном. Когда она впервые узнала о том, что Йен бил меня, она умоляла убраться от него подальше. После разговора с ней в больнице в ту ночь, когда Йен в последний раз приложил ко мне руку, она сказала нечто, что окончательно подтолкнуло меня осознать одно: мне нужно уйти.

— Всё закончится тем, что он убьёт тебя, Чесни.

Она была права. Если бы я осталась, следующим ударом он бы меня убил.

Даже если в своей жизни я принимала плохие решения, мама никогда не осуждала меня и всегда помогала направить меня, не перегибая палку, потому что знала, что должна позволить мне сделать свой собственный выбор. Я была благодарна ей за то, что она была у меня, и я могла к ней обратиться. Она была не только мамой, но и моей лучшей подругой и великолепным образцом для подражания.

Мы поговорили и разделили ещё несколько печенек, затем она обняла меня за шею руками в успокаивающем объятии и встала, чтобы вымыть посуду.

— Отправляйся поспи немного. Спокойной ночи. Я люблю тебя, — тепло произнесла она.

Я улыбнулась.

— Спокойной ночи. Я тоже люблю тебя

Переодевшись в шорты и футболку, я скользнула в огромную кровать, в которой спала, будучи ребёнком. Натягивая тёплое одеяло до подбородка, я подумала о том, что делала точно так же, когда была напугана в детстве. Во мне снова проснулось желание заплакать, но сил почти не осталось, и я была уверена, что во мне больше не осталось слёз.

Завтрашний день будет лучше, пообещала я себе. И мне нужно было верить в это. Ухватив дополнительную подушку, я свернулась клубочком и уснула. Мне просто хотелось, чтобы эта боль в груди прекратилась.

* * *

— Мамочка, мамуль, просыпайся! Бабуля делает какой-то вкусный йогурт! — Алайна запищала, пока они с Диланом прыгали на моей кровати, пытаясь меня разбудить.

— Ладно, ладно, встаю! — рассмеялась я и сгребла их обоих в объятья. — Ну вот вы и пробудили щекотливого монстраааа! — сказала я, щекоча их обоих. Их смех помогал моим ранам исцеляться по одной за раз. Я знала, что в итоге мне придётся сказать им, что происходит, но сейчас они были рады проводить время в доме их бабушки и дедушки.

Дилан странно на меня посмотрел.

— Почему у тебя большие и красные глаза, мама?

— Мне просто не очень хорошо, солнышко, — ответила я, не готовая вдаваться в подробности. Они всё равно не были готовы. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить их от большей части того, что происходит, но я не могла защитить их от всего. Им, может, и было пять и четыре года, но они были умнее, чем я думала. — Эй, а почему бы вам не помочь бабуле с завтраком? Уверена, вы бы ей пригодились.

— Я обгоню тебя до кухни, — бросил Дилан вызов, когда они с Алайной вырвались вперёд со смехом.

— Эй, не честно! Ты шульничаешь! Бабуля! Блааат шульничаеет! — завизжала Алайна на весь дом.

Я закатила глаза и засмеялась из-за их детских препираний. Они были такими маленькими, но это уже началось.

Свесив ноги с кровати, я поморщилась, что быстро напомнило мне о моей головной боли и опухших глазах. Солнце слепило через окно. Это было хуже, чем любое похмелье в моей жизни.

Простонав, я направилась на кухню, следуя за запахом бекона, яиц, мясной подливки и печенья, от чего желудок заурчал. Я забыла, насколько голодной была. Не ела практически ничего за двадцать четыре часа. Плюс, никто не умел готовить так, как мама. Она пекла лучшее печенье и делала лучшую мясную подливку, которую я когда-либо пробовала. Не важно сколько раз я пыталась их приготовить, они никогда не имели такого вкуса, как у неё.

* * *

Через несколько часов после завтрака я была готова отправиться на ланч с подругами. Мы не часто виделись из-за того, что я была так несчастна в браке. Из-за этого мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, насколько хуже всё становилось, и я практически стала затворницей, вырезав всех из своей жизни.

Мы решили встретиться в местном ресторане, и когда я вошла, подруги уже заняли места и рассматривали меню.

Джесс, Хизер, Эйми, Джоди и Алисия были моими лучшими подругами с детского садика. У маленького городка есть свои преимущества — ты проживаешь жизнь с одними и теми же друзьями. Я могла рассчитывать на этих девушек во всём, и было приятно знать, что у меня были настоящие подруги, которые отличались честностью и постоянной готовностью поддержать.

Джесс встала и обняла меня.

— Эй! Боже ж ты мой, как же круто снова тебя увидеть! Прошло очень много времени.

Я быстро обняла всех.

— Привет, красотки. Да, прошло немало. Спасибо за то, что согласились встретиться за ланчем, — сказала я, занимая последнее пустое место за столом.

Джесс отпила свой чай с сахаром и нахмурилась.

— Ты в порядке? Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз говорили с тобой. Почему мы все здесь сейчас? — Она поставила свой стакан назад на стол. — Не то, чтобы мы жаловались. Потрясающе снова увидеть тебя, — она потянулась через стол и взяла мою ладонь.

Я посмотрела на неё, а затем на остальных девушек за столом.

Разочарование взяло верх.

— Мне очень жаль, что я была такой ужасной подругой все эти годы. Я так много не рассказывала вам, девочки, но теперь настало время. Я подаю на развод, — я призналась и объяснила причины отдаления и холода, а главное — недостачу любви от Чейза ко мне и детям. — Я достигла своего переломного момента. Он никогда не изменится, и я не могу изменить его. Я так долго хотела рассказать вам, но была сбита с толку и не уверена, что мне кто-нибудь поверит. В глазах общественности он никогда не мог сделать ничего неправильного, — я обвела их всех взглядом, нервно ожидая ответа.

Джесс первая нарушила молчание, широко раскрыв глаза.

— Чесни, тебе не за что извиняться. Мы и понятия не имели. Если на то пошло, это нам стоило уделить больше внимания тому, чтобы вытащить тебя в люди.

Ещё пара девочек кивнули в согласии, и Джоди добавила:

— Чесни, если бы мы только знали… — она покачала головой, — я правда не знаю, что сказать.

Эйми была следующей. Она наклонилась вперёд, и её длинные белокурые волосы упали через плечо.

— Поверить не могу, что ты боролась с этим многие годы. Теперь всё в порядке. Ты всегда можешь рассчитывать на нас, — она взяла меня за руку и улыбнулась с теплотой.

По моей щеке скатилась слеза, когда я снова поняла, что девушки, сидящие здесь передо мной, были именно теми подругами, и мне очень повезло, что они присутствовали в моей жизни.

Я немного расслабилась в своём кресле.

— Я люблю вас, милые, так сильно.

— Мы тоже любим тебя, — ответила Джесс с улыбкой.

Они все встали со своих мест, что заставило подняться и меня.

— Групповые обнимаааашки, — сказала Хизер, протягивая руки.

Мы все рассмеялись, и мне понравилось осознавать, что мои лучшие подруги снова вернулись в мою жизнь. Вполне уверена, что все посетители ресторана подумали, что мы рехнулись, но мне было плевать.

Хизер разомкнула объятье.

— Ладно, а теперь… где вино? Уже ведь есть пять, да?

Последовали смешки, и я поняла, как отчаянно нуждалась в их поддержке.

Джоди подняла свой бокал.

— Давайте выпьем. Нам многое нужно наверстать.

Живя в маленьком городишке, я временами сталкивалась со своими подругами, но всегда извинялась за то, почему мне нужно спешить домой. Я избегала разговоров всеми способами, потому что не хотела показывать им, как несчастна я была с Чейзом.

Они не много знали о Зейне из того, что я рассказывала о жизни в Англии.

Наша еда наконец-то прибыла, и спустя тридцать минут разговоров и смеха, я рассказала им всё о Зейне и его запросе на дружбу.

Теперь я ковыряла салат вилкой.

— Что мне делать? — я скривилась, глядя на них и нуждаясь в их совете. — Я всё время колеблюсь. В одну минуту хочется кликнуть на кнопку «принять» и узнать, как он, и какая у него сейчас жизнь, но в следующую — боюсь того, что могу обнаружить. Я настолько сбита с толку, — я опустила вилку, больше не в силах есть, и всмотрелась в их лица в поиске ответа. — Со всем, что происходит между нами с Чейзом, я не хочу бередить старые раны, понимаете? Сейчас у меня достаточно забот.

Я стала водить пальцем по краю своего бокала с вином, когда в голове вспыхнуло воспоминание. Это был вечер романтического ужина с Зейном в Лондоне за неделю до его передислокации.

Я сидела напротив него за столиком и водила пальцем по краю бокала с вином, даже не понимая этого. Подняла глаза вверх и посмотрела на него в свете свечей, пока он пристально смотрел на меня в ответ.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Зейн, потянувшись, чтобы успокоить мою руку.

Я покраснела и улыбнулась, подумав о том, каким страстным он был со мной. Жар в его глазах был тем, чего я никогда не видела у Чейза или кого-то ещё, но я хотела почувствовать его теплоту снова. Хотела почувствовать себя значимой и любимой.

— Чесни? Чесни, ты как? — голос Джесс выдернул меня из воспоминания.

Я нервно хохотнула.

— Ага, в порядке, прости. О чём ты говорила? — я сделала медленный глоток «Сангрии» и поставила бокал назад на стол, прежде чем откинуться назад в кресле и скрестить руки на коленях.

— Я говорила, что ты должна сделать это, — ответила Джесс, словно это было очевидным. — Понятно, что у тебя до сих пор остались к нему чувства. Пока не сделаешь этого, не обретёшь спокойствие, в котором так нуждаешься. Может, это знак. Я имею в виду, почему сейчас после стольких лет? Если ты этого не сделаешь, то будешь терзаться вопросом «а что, если?» до конца своей жизни, — она пожала плечами, — и если ты меня спросишь, я отвечу, что эти «что, если» — хуже, чем рискнуть и провалиться, — она посмотрела на меня со знанием в глазах, сильно поджав губы.

Я вздохнула.

— Ты права, но это кажется так быстро. То есть, я до сих замужем. Мне это кажется неправильным.

Алисия наклонилась вперёд и сказала:

— Чес, из того, что ты нам рассказала, кажется, что твой брак закончился уже долгое время назад, разве что только не на бумаге. — Я нахмурилась. Она была права. Мой брак не был тем браком, которым должен был быть.

Я улыбнулась Алисии, и смогла увидеть тревогу в её глазах.

— Ты права. Как бы тяжело не было признавать, но мой брак на самом деле закончился несколько лет назад, — вздохнула я. — Думаю, мне нужно подождать немного и принять решение, когда я уравновешу своё эмоциональное состояние.

— Это хорошая идея, — произнесла Эйми, её ярко-голубые глаза светились от желания поддержать. — И ты знаешь, что мы всегда здесь для тебя, несмотря ни на что. Положись на нас.

Мы все взялись за руки по кругу, и я улыбнулась своим лучшим подругам. Они всегда были для меня здесь, несмотря на то, что я была глупой настолько, чтобы отталкивать их, пока была с Чейзом.

— Эй, вы не против съездить со мной в дом, забрать некоторые вещи? Мне многое не удалось вместить в свой внедорожник, а я не хочу ехать туда в одиночку, — я посмотрела на всех их с надеждой.

— Конечно, мы поедем. Давайте, — ответила Джесс, вскидывая вверх изящную руку.

Прибыв к дому и введя код безопасности на воротах, я вспомнила, что прошлой ночью выбросила ключ. К счастью, возле домика у бассейна всегда был тайник для запасного.

У начала подъездной дрожки я заметила Мерседес Чейза и лимузин, припаркованный перед ним.

— Странно. Его никогда не бывает дома в такое время, — я в растерянности посмотрела на подруг. — Может, нам стоит вернуться позже? — Я не была уверена, что хотела видеть его сейчас.

Хизер перебросил прямые тёмные волосы через плечо.

— Ты издеваешься? Давай уже покончим с этим, чтобы тебе не пришлось снова переживать о нём.

Я проглотила свою нервозность, и мы направились к заднему дворовому фасаду дома, чтобы взять ключ, и тихо прошли к чёрному входу. Я отключила сигнализацию, и мы на цыпочках поднялись по ступенькам наверх забирать вещи. Было жутко тихо, но зачем мне переживать? Всё, что меня заботило, это убраться так быстро, как возможно, не встречаясь с Чейзом.

Телефон Хизер зазвонил, от чего мы все подпрыгнули. Она выхватила его из кармана и поспешно убавила звук.

— Прости, — прошептала она.

Мы быстро взяли коробки, пару сумок и чемодан, и направились обратно вниз.

Я услышала громкий треск со стороны кабинета, будто что-то упало.

— Подождите минуточку, — сказала я девушкам. Я поставила сумки, которые несла, на пол перед входной дверью и медленно прошла к кабинету. Толкнув дверь, я замерла, как вкопанная. Я знала это! Часть меня всегда знала.

— Ты, ублюдок! — закричала я Чейзу. Он замер и посмотрел на меня, его тёмные глаза расширились от удивления.

Кровь во мне закипела, и желудок стянуло в узел. Передо мной Чейз занимался любовью с одной из девушек, с которой танцевал на последнем ужине, когда мы посещали его вместе. Я везде узнаю эти фальшивые сиськи и накладные ресницы. Он перегнул её через стол, а она, кажется, даже не обеспокоилась, что я застукала их. Если на то пошло, то её это забавляло.

Чейз отпрянул от неё и набросил ей на спину пиджак от своего костюма, чтобы прикрыть. Она посмотрела на меня с дерзкой улыбкой, словно была довольна тем, что занималась сексом с женатым мужчиной.

Чейз наклонился вниз, подтянул штаны и поспешно застегнул их.

— Чесни, малышка, я… я могу объяснить, — заикался он.

Я скрестила руки.

— Нечего объяснять. Прощай, Чейз. Вы двое стоите друг друга.

Я развернулась и пошла прочь, заметив, что девочки уже взяли мои вещи и направились к парадной двери, чтобы погрузить всё в фургончик Алисии.

Прежде, чем я вышла за дверь следом за ними, Чейз схватил меня за руку.

— Чесни, подожди.

Я резко развернулась и дёрнула руку из его захвата.

— Знаешь, что, Чейз? Хочу сказать тебе лишь одну единственную вещь. Спасибо. Большое тебе спасибо.

— Спасибо? — ответил он, по-видимому сбитый с толку.

— Да, спасибо за то, что доказал мне, что я приняла правильное решение. Я заслуживаю лучшего. — Затем я повернулась к шлюхе в его пиджаке, стоящей в двери: — О, а ты? Развлекайся с ним, милочка. Вижу, тебе нравятся объедки. Он весь твой. — Я вышла через уже открытую дверь и захлопнула её за собой.

Чёрт возьми, откуда это взялось? Так держать, Чесни!

Я улыбнулась, чувствуя гордость, когда развернулась и спустилась вниз по ступенькам с высоко поднятой головой.

— Поехали, милые. Я готова. Любое сомнение как ветром сдуло.

Они быстро пришли в себя от шока и закончили грузить последние несколько коробок и сумок в багажник грузовичка.

— Мне так жаль, что вам всем пришлось увидеть это. Как же я благодарна вам, что мне не пришлось справляться с этим в одиночку, — произнесла я, когда мы забрались в машину, чтобы выдвинуться в путь.

— О, солнышко, всегда пожалуйста, — ответила Джесс, откидывая назад свои длинные каштановые волосы. — Для этого и нужны друзья. Не переживай о нас. Мне очень жаль, что тебе пришлось такое увидеть.

— А мне нет, — вздохнула я. — Честно? Я рада. Чувствую себя свободной и уверенной в своём решении. Теперь я без никаких сомнений могу двигаться дальше. Он просрал наш брак. Не я, — я чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. — Поехали, — сказал я, кивая Алисии.

И мы уехали. В этот раз я даже не оборачивалась. Мне не хотелось, чтобы Чейз выходил за мной и боролся. Я не нуждалась в нём. Не думаю, что он вообще когда-либо был мне нужен.

Я переживала лишь об одном.

— Очень надеюсь, что он не станет отбирать у меня детей. У него больше денег, чем у меня когда-либо будет. Мне не нужно ничего. Просто хочу, чтобы он оставил нас в покое, — я прислонилась к двери и засмотрелась в окно.

— Что-то подсказывает мне, что он не станет тебя беспокоить, — произнесла Хизер со зловещей улыбкой.

— Хизер… — Джесс вскинула брови, глядя на неё. — Что ты сделала?

Хизер скорчила рожицу и нервно посмотрела на меня.

— Я может сделала… а может и не сняла видео, — ответила она, пожимая плечами. — Прости, Чесни, но я подумала, что поскольку из-за него тебе пришлось не сладко, у тебя должно быть что-то, чтобы держать его в узде. Это последнее, чтобы он захотел поведать общественности, портя свою репутацию золотого мальчика.

Когда я без слов уставилась на неё, подруга с тревогой посмотрела в ответ.

— Не злись на меня. Я могу удалить его, если хочешь, — сказал она, хватая телефон.

Обретя дар речи, я бросилась на неё с объятием.

— Хизер, я люблю тебя! Ты гений. Огромное тебе спасибо! Конечно, я не планирую его использовать, но приятно знать, что оно у меня будет на всякий случай. Ты. Чертовски. Невероятный. Гений!

Облегчение разлилось под кожей, когда я расслабилась на своём месте. Выкладка видео станет самым страшным ночным кошмаром Чейза. Он не рискнёт своей работой и репутацией, так что впервые у меня был туз в рукаве.

— Знаю, знаю, — она похлопала ресницами и накрутила локон на палец.

— Эй! — выкрикнула Алисия, когда свернула на шоссе. — Я точно знаю, что тебя взбодрит. Это для тебя, Чесни, — она захихикала и вставила диск с различными исполнителями в CD-проигрыватель. Включила звук громче, и я превратилась в былую пятнадцатилетнюю старшеклассницу.

— Да она же сейчас порвёт…

— N SYNC!! — завизжала я. — Дааааа!!

Мы опустили стёкла, и я вернулась назад в дни своей старшей школы, пока мы ехали и срывали голоса, распевая песни во всю силу. Ну, если это вообще можно назвать пением. Мы также танцевали на своих местах, насколько это было возможно в транспорте, и все остальные чувства улетучились в окно. Мне всегда приходилось быть серьёзной, но всё, что удавалось чувствовать, это грусть. Было приятно отпустить всё и снова почувствовать себя.

Я откинулась на сидении, наблюдая за своими лучшими подругами. Они остались такими же безумными, и я любила это. Смеялась, пока не начали болеть щёки, когда Хизер изображала свою позу Мадонны, пока пела, или, скорее, визжала. Это было самой весёлой вещью для меня за долгое время, и мне очень повезло, что в моей жизни были такие люди. Они были моими людьми, и я не могла быть счастливей от того, что они находились рядом.

Это было короткое двадцатиминутное возвращение назад в ресторан, где мне нужно было забрать свою машину. Алисия поедет за мной домой к маме, чтобы выгрузить мои вещи. Думаю, что поживу там некоторое время. Я нахмурилась от понимания, что мне было под тридцать, а я возвращалась назад в дом к маме с папой. Думаю, могло бы быть и хуже. По крайней мере, мои родители были рады принять нас и предоставить нам жильё.

— Я везу детей на ярмарку на этой неделе, если и ты с детьми захочешь присоединиться, — сказала Джесс, когда выбралась из грузовичка. — Соглашайся! Будет весело, — она улыбнулась и вытащила свои ключи из сумочки.

Я захлопнула дверь её машины, и нашла свои.

— Вообще-то, ладно. Малышам и мне не помешает немного развлечься. Напиши мне, во сколько вы едете, и встретимся там.

ГЛАВА 21

ЧЕСНИ

Прошло всего несколько дней, а потом наступили выходные. Дети задавали вопросы о нашем продолжительном пребывании в доме у бабушки. Они знали, что что-то происходит, потому что мы никогда не уезжали из дома так надолго. Они спросили о Чейзе всего лишь раз, что было не удивительно. Для них было нормой обходиться без встреч с ним долгое время.

Вчера вечером я посадила обоих своих детей перед собой и объяснила, что мы поживем у бабушки какое-то время. Я не вдавалась в детали, потому что они ещё были малы для них, и не хотела, чтобы они переживали по поводу такого количества изменений. К счастью, их вопросы длились недолго. Им очень хотелось поехать на ярмарку.

— Не могу дождаться, чтобы попробовать карамельное яблоко! — прокричал Дилан, бегая по дому в поисках своих ботинок.

— Мамочка, я хочу покататься велхом на пони! — пропищала Алайна, когда пробежала мимо меня к двери. — Сколей!

Видя их довольными и беззаботными, я улыбнулась. Скользнув в свои любимые сапоги, я посмотрелась в зеркало. Решила немного подкрутить волосы, и мне понравилось, как я выглядела в джинсах и красной блузке с V-образным декольте.

Когда мы припарковались на территории ярмарки, уже сгущались сумерки. В такое время года всегда темнеет в эти часы. Вздохнув, я ощутила счастье. Годами не была на ярмарках. Дети открыли рты и с удивлением глазели на яркие огни, слыша громкую музыку. Они подпрыгивали на месте от предвкушения.

Мы встретились с Джесс и её детьми возле кабинки с кассой, и как только прошли через ворота, дети ринулись вперёд, чтобы занять очередь на карусель. Малыши Джесс были всего на пару лет старше моих, и по внешности очень напоминали её: те же тёмные волосы и глаза. У неё, как и у меня, был мальчик и девочка, за исключением того, что девочка была старше.

— Как дела? — спросила Джесс.

Я пожала плечами.

— Всё нормально. До сих пор в небольшом оцепенении, — я изобразила фальшивую улыбку и помахала ребятам, которые через свои плечики смотрели на нас. — Я знаю, что приняла правильное решение. Просто больно осознавать, что у меня в очередной раз не сложились отношения.

Джесс опустила руки мне на плечи и повернула лицом к себе.

— В этом нет твоей вины, Чес. Веришь ты в это, или нет, но со временем ты почувствуешь себя лучше, — её взгляд смягчился со словами. — Мой развод сотряс землю у меня под ногами, но я собрала себя по кусочкам, и ты тоже сможешь. Сейчас сконцентрируйся на себе и детях, и позволь всему остальному встать на место.

Я обняла её.

— Спасибо тебе, Джесс.

— Всегда пожалуйста, Чес. Ну, то есть, кто ещё мог бы быть таким крутым? — она приложила руку к груди, от чего я залилась хохотом. — Давай. Присмотрим за детьми и сами ими побудем. Задача на сегодня — повеселиться. Обо всём другом переживать будешь завтра.

Длинные, закрученные локоны Алайны подпрыгивали, когда она подбежала ко мне.

— Мамааа! Мамааааа! Пойтём на калусель со мной! Пошалууйста! — её карие глаза округлились от возбуждения.

— Хорошо, детка, идём, — ответила я, хохоча, пока вела её в сторону карусели.

Взглянув на телефон, я заметила несколько пропущенных звонков и сообщений, но сегодня я к нему прикасаться не хочу. Со всем остальным я разберусь завтра. Сегодняшний вечер только для меня и моих детей. Всё остальное может подождать.

Мы зашли на карусель, и я посадила Алайну на жирафа. Глядя поверх неё, я помахала Джесс, и заметила, что та рьяно набирала что-то на телефоне. На её лице был встревоженный вид, и она начала рыскать взглядом по толпе людей вокруг неё. Карусель запустили в движение, так что было поздно сойти и спросить у неё, что было не так. Придётся дождаться окончания заезда, чтобы спросить у неё, что происходит.

На своём жирафе Алайна наслаждалась ветром, который раздувал её волосы, и я уповала от улыбки на её лице. Я посмотрела в толпу на Джесс и детей, и внезапно, моё сердце остановилось. Из толпы выделялся высокий мужчина с песочными белыми волосами и таким знакомым лицом.

Нет, это не мог быть…

Голова пошла кругом, но карусель была не при чём. Я повертелась в разные стороны, чтобы проследить за мужчиной глазами, но не смогла.

Остановите! Пожалуйста, остановите карусель! Это был…?

Спустя столько лет это не мог быть Зейн. И почему здесь? Скорее всего, это был кто-то очень похожий на него, и мой разум меня просто разыграл. Нет, это был не он. Последние мои дни были стрессовыми. Вот и всё.

Я попросила Алайну держаться крепче, пока прошлась по карусели, пригибаясь и приседая между зверушками, пытаясь снова найти мужчину. Но мне не удалось увидеть его где-либо.

Как я и думала, ничего.

Я вернулась к Алайне и потрясла головой. Да я с ума сошла, если подумала, что Зейн окажется в этом маленьком городке, или что он вообще будет знать, где меня найти.

ЗЕЙН

Она была там.

Увидев её, я остановился на полушаге и не смог сделать ни вдоха. Я задержал дыхание, когда увидел, как она смеётся вместе с маленькой девочкой, которая, как я предполагал, была её дочерью. Её длинные тёмные волосы дико развевались на ветру, а улыбка сбивала с ног наповал. Её красота захватывала душу даже больше, чем я помнил. Она выглядела такой счастливой и беззаботной.

Наблюдая за ней на этой карусели, я вспомнил нас вдвоём, и мне захотелось улыбнуться от воспоминания о том, как я гнался за ней на такой же карусели в Лондоне прохладным осенним вечером, таким же, как и сегодня.

Она смеялась, глядя на меня через плечо. Кроме нас той ночью там не было никого. Чесни хохотала, пока бежала ко мне, пригибаясь и приседая между зверушками, так как они скользили и плыли под музыку. Когда я поймал её, она растаяла у меня на руках, а из-за её улыбки мне не хотелось когда-либо её отпускать. У Чесни были мягкие губы, и поцелуй, который мы разделили, был полон страсти. Мир вокруг нас продолжал вращаться и вращаться…

— Что ты делаешь, тупица? — пробурчал я, вырывая себя из воспоминаний.

Очевидно же, что она была счастлива, и у неё был ребёнок, что по-видимому означало её замужество. Меня укололо чувство вины. Если бы только я стал бороться за неё тогда. Когда я уехал в свою длительную командировку, я думал, что защищал её от разбитого сердца. Хоть вышло совсем по-другому. Я удрал от самого лучшего, что когда-либо случалась со мной, и не понял этого, пока не стало слишком поздно.

Я не мог попросить её ждать меня, зная, что между нами были целые страны. У нас было разное прошлое, и я знал, что она вернётся в Северную Каролину однажды, а я вернусь в Калифорнию к своей семье. Чего я не знал в то время, так это того, что мой отец решит подать в отставку несколько лет спустя и вложит деньги в недвижимость в Северной Каролине и Теннесси, недалеко от местности, в которой жила Чесни.

Я только что вернулся домой после межкомандировочного отпуска, и решил, что навещу родителей и разыщу её. Неважно, сколько прошло лет, я никогда её не забывал. Даже на секунду.

У меня не было других серьёзных отношений после Чесни. Ни одна женщина не казалась настолько хорошей, и я никогда не понимал почему. До этого момента. Я до сих пор был в неё влюблён. Я бы отдал всё, чтобы она чувствовала тоже самое, но, кажется, было уже поздно.

Я даже не знал, почему именно стоял здесь или на что надеялся. Я выжил из ума? Превратился в сталкера?

Я умолял её подруг, которых видел онлайн, сказать мне, где её найти, так как она сама не ответила на мой запрос о дружбе, и у меня не было номера её телефона. Девушка по имени Хизер наконец-то написала мне. Мне пришлось убедить её, что я не психически неуравновешенный сталкер.

Чесни посмотрела в толпу, и я мог поклясться, что её глаза нашли мои на долю секунды. Конечно, она не смогла бы заметить меня в море лиц между нами. Просто на всякий случай я пригнулся за кабинкой с кассой, чтобы спрятаться, прижавшись спиной к холодному металлу.

— Дурак, дурак, дурак, — я ударялся головой в кабинку с каждым словом, задаваясь вопросом, почему я думал, что пойти за ней будет хорошей идеей.

Мне нужно было уехать прежде, чем я столкнусь с ней. Она выглядела такой счастливой, а я не собирался становиться тем придурком, который сметет всё и разрушит её жизнь своим эгоизмом.

ЧЕСНИ

Алайна закинула ручки мне на шею, когда карусель остановилась, чтобы я могла понести её на руках.

— Мама, это было так весело! Я хочу ешё и ешё! — кричала она с возбуждением, когда мы сошли с карусели.

— Может, позже, детка. Нам нужно сначала покатать твоего братика, хорошо?

— Ладно, — она надула губки, принимая поражение.

— Эй, Чесни, думаю, нам пора домой, — сказала Джесс, выглядела встревоженной.

— Почему? — нахмурилась я. — Что происходит? Что-то случилось?

Она переступала с ноги на ногу и сканировала толпу взглядом. Казалось, ей было неловко и тревожно. Её поведение на самом деле казалось жутким.

Я посмотрела вниз, чтобы взять Алайну за руку и присоединиться к остальным детям в очереди на следующий заезд, но её не было.

Моё сердце ухнуло вниз.

— Алайна! — Паника захватила меня с головой, когда я пробежалась глазами по каждому человеку рядом. — О, Боже мой! Алайна! Джесс, где Алайна?! Алайна! — кричала я.

Джесс осталась позади с другими детьми, когда я сорвалась в бег. Она не могла уйти далеко. Я проталкивалась между людьми, пытаясь отыскать её.

Я посмотрела в другую сторону всего на пару секунд. Как далеко она могла уйти?

Стук моего сердца грохотом отдавался в ушах. В груди сжимало, а дыхание ускорилось. Она никогда не отходила от меня прежде. Даже всегда сама напоминала мне оставаться в пределах двух футов возле неё, когда мы куда-то выбирались.

Боже, пожалуйста, пусть она будет недалеко. Пожалуйста, позволь мне найти её.

— Мамааа! — я услышала детский крик своей девочки поверх громкой суеты ярмарки и голосов людей, проходящих мимо.

Я помчала на голос

— Алайна! Слава Богу! — я опустилась на колени и заправила её каштановые волосы за ушки, осматривая её, ища повреждения. Поняв, что с ней всё было хорошо, я крепко обняла её и выдохнула с облегчением.

— Я хотела пойти туда и посмотлеть на свелусек, но не смогла найти тебя. Плости меня, мамочка, — мелкие слёзки собрались у неё на глазах. — Я больше никогда не уйду бес тебя больше, чем на два фута, — она закинула обе ручки мне на шею, и крепко сжала меня. Это было самое прекрасное ощущение на свете.

— Всё хорошо, солнышко. Теперь ты в безопасности, — вздохнула я. — Но как ты нашла мамочку в этой толпе? — спросила я, сбитая с толку. Животные стояли у кабинки с кассой, и между нами и ней было много народу.

Она улыбнулась.

— Тот осень холошый мушина поднял меня и покасал на тебя в толпе. Она скасал мне идти, а он плисмотлит, стобы я доблалась до тебя.

Мой пульс ускорился, и я с трудом сглотнула.

— Какой мужчина, детка? — спросила я, пытаясь соблюдать спокойствие, когда подняла её на руки и вернулась к Джесс.

Она всмотрелась в теперь редеющую толпу и указала маленьким пальчиком.

— Тот мушина, вон там. Котолый в лубаске. Твоего любимого цвета.

Я посмотрела в сторону выхода, куда она указывала. Туда шёл мужчина со светлыми волосами и в голубой рубашке, но я смогла увидеть лишь его спину, так как он собирался покинуть ярмарку.

Я резко набрала воздуха ртом. Разве это возможно?

— Джесс, присмотришь за детьми для меня? — взмолила я поспешно.

Она выглядела раздражённой.

— Конечно, но…

Я не дала ей закончить.

— Сейчас вернусь. Обещаю.

Затем я исчезла в толпе.

— Чесни, подожди! — Джесс крикнула мне в спину

Я проигнорировала её и побежала к выходу, преследуя мужчину у ворот, который уже свернул к парковке.

Это не мог быть он. Адреналин нёсся по венам.

Он был далеко впереди меня, а парковка была плохо освещена. Я не была дурой, так что сделала следующее, чтобы привлечь его внимание.

— Эй! — стоя на углу парковки, я крикнула в надежде, что он развернётся.

Парень замер. Сначала я подумала, что он продолжит идти и не обернётся. Сердце трепетало в груди от части потому, что я бежала за ним, а от части потому, что я чувствовала тревогу от того, что увижу, кто это.

Он колебался, но затем медленно развернулся.

Не веря, я ухватила воздух ртом и сделала шаг назад, почти потеряв баланс.

— Зейн.

Мой голос едва ли напоминал шёпот. Лёгкие отяжелели, словно в них налили свинца. Я едва ли могла дышать, и слегка покачивалась.

— Это…. Этого не может быть, — я тряхнула головой, когда он вышел из тени и медленно начал идти ко мне. — Чт… что ты здесь делаешь? — заикалась я.

— Чесни, — бездыханно произнёс он, делая ещё один шаг с болью на лице. — Прости. Я не хотел, чтобы ты увидела меня. Не так. Позволь мне объяснить, пожалуйста.

Он потянулся ко мне, но я сделала шаг назад и подняла на него голову со слезами на глазах. Эмоции во мне били через край, и я не была уверена, что чувствовала, не была уверена, справятся ли с этим мой разум и тело.

— Зейн. Я не понимаю. Почему ты здесь? Как ты нашёл меня? Откуда ты знал, что моей дочери нужна помощь? — мой мозг превратился в покорёженную рухлядь. В голове ютилось столько хаотичных вопросов, что всё вокруг вращалось. — Я настолько сбита с толку, — я прижала ладонь к груди и села на деревянную скамейку позади. — Не могу дышать.

Зейн не произнёс ни слова, скорее всего ожидая, пока я переведу дыхание. Затем до меня дошло.

— Подожди. То был ты? Там. Ранее. На карусели. Я думала, мне мерещится. — Теперь, когда мне стало понятно, что я видела именно его, во мне начала подниматься злость. Мне нужны были ответы. — Что, чёрт возьми, происходит?

Он снова протянул руки, но в этот раз, словно защищаясь.

— Я знаю, что ты расстроена и сбита с толку. Я всё объясню, обещаю.

Мужчина опустился на лавку рядом со мной.

Мне хотелось сорваться и убежать. Бежать так быстро, чтобы убраться подальше от него, но ноги не слушались, и я даже встать не могла. Меня окутал шок, и я до сих пор не могла поверить, что Зейн был в моём родном городе, здесь, со мной. В этом не было смысла.

Я поникла и уставилась на него с недоверием. Просто всматривалась в проницательную синеву его глаза, в которых тонула столько раз.

Когда я начала говорить, он опустил свою руку на мою, посылая такое знакомое ощущение по моему телу. Я не могла позволить этим чувствам всплыть. Не сейчас. Может, и никогда. Я отняла руку, а он отсел подальше. Я увидела на его лице боль, но не могла ничего с ней сделать.

— У тебя пять минут, чтобы объясниться, — произнесла я.

Зейн сделал длинный вдох, глядя мне прямо в глаза. Запах его одеколона атаковал мои ноздри, возвращая с собой множество воспоминаний, и я закрыла глаза на секунду, вдыхая его. Его запах всегда по странному успокаивал.

Зейн прочистил горло.

— Ладно. Я узнал, где ты будешь, от одной из твоих подруг. Я писал им весь день, пытаясь найти кого-то, кто поможет мне связаться с тобой. Когда ты не ответила на мой запрос онлайн, я не знал, что ещё сделать. Мне нужно было поговорить с тобой. Мы не разговаривали столько лет, Чесни, и я не мог терпеть дольше. Мне нужно было узнать, что у тебя всё хорошо, — он сделал паузу, ожидая моей реакции на всё сказанное им.

Дрожь пробирала моё тело. Я соскучилась по нему так сильно за все эти годы, и очень часто думала о нём. Я бы солгала, сказав, что не рада увидеть его здесь, целого и невредимого, и узнать, что он в порядке. Хоть и знала, что мы порвали не без причины, и была эмоционально ранима сейчас. Если вызвать эти чувства на поверхность, хорошего из этого не выйдет.

— Не прошло и дня, когда я не думал о тебе, Чесни. Я так сильно пытался забыть. Забыть твою очаровательную улыбку, звук твоего смеха, когда я подхожу к тебе сзади и обнимаю руками, забыть твой чертовски сексуальный акцент, когда ты рассказываешь истории из дома, и то, как загораются твои глаза, когда я говорю тебе, как сильно люблю тебя, — сказал он, с отчаянием ожидая, что я ему поверю.

Зейн сделал ещё один глубокий вдох.

— Я знаю, что это не честно по отношению к тебе, но я пожалел, что не отыскал тебя раньше. Ты всегда говорила мне, что хуже жалеть о том, чего не сделал, чем о том, что сделал, и сейчас я не могу справиться с этими «а что, если?», поэтому и приехал, чтобы найти тебя, — его глубокий голос звучал убедительно. Даже спустя столько лет одного его голоса было достаточно, чтобы заставить моё сердце трепыхаться в груди.

Он потёр затылок рукой. Кое-что никогда не меняется.

— Я знаю, это звучит безумно, но спустя столько лет, я так и не смог двинуться дальше. Думаю, мне просто нужно было освобождение, — его руки опустились по сторонам. — Прости, что появился вот так. Но я не знал, что ещё сделать.

Глядя на него, я только моргала, не в силах что-либо говорить.

— Мой отец купил собственность недалеко отсюда, и когда сказал мне об этом, я не мог поверить. Они с мамой проводят свою пенсию всего в сорока минутах отсюда.

Молча я пыталась осмыслить сказанное. Собственность? Теперь он будет рядом со мной? Мой мозг отказывался функционировать.

— Я в городе всего лишь на недолгое время отпуска, и решил проверить, как ты, поскольку я рядом. Мне не хотелось вмешиваться в твою жизнь. Ни в одном из сценариев, которые я проигрывал в голове, я не предвидел такой встречи. Я ужасный идиот, — он опустил голову. — Прости меня, Чесни.

Наконец, я нашла голос, чтобы спросить:

— А как именно ты проигрывал себе нашу встречу? — я была словно зажжённым динамитом, готовым взорваться. Не думала, что возможно быть разозлённой, грустной, благодарной и счастливой одновременно, но это то, что я чувствовала в этот момент. — Ты ожидал, что я побегу к тебе в объятья, и скажу, как счастлива, что ты здесь? — Правда была в том, что часть меня радовалась нашей встрече. Я не должна была радоваться, но радовалась.

Он поднялся с лавки и встал передо мной.

— Нет, я не это имел в виду, — он сглотнул. — Пожалуйста… позволь мне закончить.

Благодаря моим зашкаливающим эмоциям, мне было тяжело сдержать слёзы, когда они начали щипать глаза.

— И да, это меня ты увидела у кабинки с кассой, — добавил он. — Я заметил тебя с дочерью, и понял, что ты замужем, так что я решил не создавать проблем. Я собирался уходить. Ты выглядела такой счастливой и беззаботной. Предположил, что твой муж рядом, и не хотел нарываться на неприятности, — он посмотрел на мой безымянный палец, а затем снова на меня. — Уходя, я заметил, что твоя девочка отошла, пока ты разговаривала. Быстро подошёл к ней и показал, как вернуться к тебе, затем убедился, что она нашла тебя. Не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Мне нужно было убедиться, что она в безопасности прежде, чем я уйду.

Так много слов вращалось по спирали в паутине смятения в моей голове, всё сразу, и я не была уверена, как реагировать на это и что говорить.

— Боже, она красавица, Чесни, — продолжил он с улыбкой. — Она выглядит в точности, как ты. Такие же тёмные волосы и карие глаза, и такая же яркая улыбка, ямочки и всё остальное.

— Не надо, — перебила я. — Просто… замолчи.

Он посмотрел на меня с мерцанием в глазах, и большего не нужно было. Я была так зла на него, но сердце увеличивалось в размерах от понимания того, что он заботился обо мне достаточно, чтобы убедиться, что моя дочь останется в безопасности. Я не могла больше сдерживаться. Горло сжало, и не важно, как сильно я пыталась сдержать слёзы, у меня не вышло.

Не думая, я притянула его за шею к себе и прижалась к его телу.

— Спасибо огромное за то, что помог моей дочери. Я не знаю, что делала бы, случись с ней что-то, — моё сердце заколотилось в груди, когда Зейн обнял меня и сделал глубокий вдох. Я быстро оттолкнула его от себя, понимая, что, может быть, это было плохой идеей. — Я по век жизни буду благодарна за твою помощь ей, но мне всё ещё нужно обдумать то, что, чёрт возьми, творится сейчас.

Было ли это какой-то ужасной шуткой? Или сном? Мне всё ещё казалось, что в один момент я просто проснусь.

ГЛАВА 22

ЗЕЙН

Какого чёрта я вообще думал? Мне не стоило сюда приходить. Сидя здесь, рядом с ней, я мог увидеть боль в её глазах, и мне было ненавистно знать, что я стал её причиной, что каждая слеза, сбежавшая по её щеке, была из-за меня.

Она сидела там, рыдая, тушь стекала вниз по щекам. Я потянулся, чтобы вытереть её слёзы, и понял, что сделал бы что угодно, лишь бы прекратить её мучение.

Мне было больно знать, что она стала двигаться дальше с кем-то другим, но я был недостаточно хорош для неё. Она заслуживала кого-то, кто был более решительным. Кто мог сложить её жизнь воедино и сделать её счастливой. Я разрывался между чувствами к ней и тем, чего она на самом деле заслуживала.

Мой желудок стянуло узлами, пока я сидел там, сердце разогналось до галопа, ждало, что Чесни скажет что-то. Что-угодно. Эта женщина затронула во мне что-то, о существовании чего я не знал. Что-то внутри меня изменилось в тот день, когда я встретил её. Год за годом я задавался вопросом, почему я оказался идиотом настолько, что отпустил её. Я бы сделал всё, что в моих силах, лишь бы она снова не ускользнула от меня. Если бы у меня был второй шанс.

Снова глядя вниз на её руку, я понял, что она не носила обручальное кольцо. Не то, чтобы сейчас было время думать об этом, но моя надежда немного приподняла голову.

ЧЕСНИ

Я была растерзана. Часть меня хотела схватить его и поцеловать. Вторая — ударить его и сбежать. Далеко, далеко отсюда.

Я сражалась мгновение, решая, стоит ли открыть ему толику правды.

— Ты знаешь, сколько мне понадобилось, чтобы на самом деле начать двигаться дальше? Теперь ты возвращаешься и бередишь мои чувства, которые я так тяжело пыталась спрятать подальше. Ты не можешь сделать этого. Это несправедливо, — я начала раскачиваться, пытаясь вытащить из себя то, что хотела сказать. Сердце болело, и в желудке зарождалось тянущее ощущение.

Думаю, меня стошнит.

Я стёрла слезу и продолжила:

— Я сказала себе много лет назад, что я в порядке. Что я буду в порядке. Что ты не нужен мне. Но это было неправдой, Зейн. Я не была прежней с момента твоего ухода, — сделав паузу, я набрала больше воздуха в лёгкие. — Я была так зла и разбита в тот день. Зла потому, что ты не любил меня достаточно, чтобы бороться. А разбита потому, что любила тебя настолько, что от этого становилось больно. Я сидела там, смотрела, как твой самолёт поднимается в небо, и часть моего сердца улетала с тобой. Это был самый тяжёлый день в моей жизни, — мои губы и подбородок дрожали.

Я наконец-то нашла в себе силы встать. На его глаза появились слёзы. Я никогда не видела его эмоций. Он выглядел таким разбитым… как и я.

Зейн встал и подступил ближе, потянувшись ко мне.

— Нет, Зейн, — ответила я, выставляя руки перед собой, чтобы остановить его. — Не прикасайся ко мне… потому что, если ты сделаешь это, я распадусь на части.

Он выглядел побеждённым, когда сделал шаг назад и посмотрел вниз. Взглянув снова на меня с болью в глазах, он произнёс:

— Чесни, прости меня. Пожалуйста, верь мне, когда я говорю, что никогда не хотел причинять тебе такой боли, — он расстроено пробежал пальцами по волосам, и ударил ногой по камню на земле. — Аааа!! — закричал он. — Чёрт возьми! — он уставился в темноту и опустил руки.

Меня поглотила ярость. Я была зла на себя за то, что плакала по мужчине, который шесть лет назад оставил меня с болью в душе. Зла за то, что ощущала себя плохо, потому что ему было также больно. И даже ещё более зла на себя за то, что утаивала от него жизненно важный секрет. Я была не лучше него, и у меня не было права злиться на него за то, как он поступил, потому что я поступила хуже.

Всё ещё пытаясь переварить информацию, я сказала единственную вещь, которую смогла:

— Мне нужно время, чтобы всё обдумать, хорошо? Я не знаю, что ещё сейчас сказать. В моей жизни многое происходит. Мой брак только что распался, ты появился из ниоткуда, и последнее, что мне сейчас нужно или я хочу, это чтобы всё стало ещё более запутанным. Пожалуйста, уважай это, ладно? — я втянула воздух. — Просто дай мне время. — Мне не стоило говорить ему о своём «подвешенном» браке, но я должна была дать ему понять, насколько я сейчас ранима.

Зейн опустил голову.

— Конечно, — кивнул он, и затем потянулся к переносице и сжал её пальцами. Он знал, что больше нечего было сказать или сделать. — У тебя есть все причины ненавидеть меня сейчас, Чес, и мне жаль слышать о твоём браке. Я не знал. Я всего лишь предположил ранее… — он сглотнул с трудом, а затем снова сказал: — Прости.

Зейн посмотрел вниз и пнул ещё один камень на парковке.

— Я не хочу усложнять твою жизнь больше, чем она уже усложнена. Это никогда не входило в мои намерения. Честно, я просто хочу вернуть тебя в свою жизнь. Даже если от нас ничего не осталось, я лучше буду тебе другом, чем никем вообще, — он вздохнул. — Правда в том, что моя жизнь не была прежней, когда тебя в ней не стало.

Это были сильные слова. Я перестала дышать, как только они слетели с его языка. Глубоко внутри, думаю, я была так сильно тронута, потому что чувствовала то же самое шесть последних лет. Я крепко зажмурила глаза и сделала глубокий вдох. Даже оттуда, где он стоял, я могла почувствовать запах его одеколона, и мне снова пришлось сопротивляться порыву броситься к нему в объятья. К тому моменту, когда я открыла глаза, Зейн стоял в нескольких дюймах от меня, влага на его глазах блестела в лунном свете. Даже в темноте он был красив сейчас так же, как и тогда.

— Ты до сих пор пользуешься тем же одеколоном, — произнесла я с лёгким волнением.

— Да, он был моим любимым, — ответил Зейн, зажигая моё сердце своей сексуальной ухмылкой.

Мои губы дёрнулись в улыбке, но я остановила себя. Нельзя было предаваться старым привычкам. По крайней мере, пока.

— Мне нужно возвращаться на ярмарку. Пожалуйста, дай мне время полностью обдумать всё, что сегодня случилось, — сказала я.

Он кивнул.

— Всё, что нужно.

Вытаскивая свой телефон из кармана, он спросил:

— Можно взять номер твоего телефона, чтобы я мог связаться с тобой вместо того, чтобы преследовать твоих подруг и выпытывать у них информацию? — это было слабой попыткой пошутить, но стоило отдать ему должное.

— Ты можешь дать мне свой номер, — ответила я, вытаскивая свой телефон.

— Справедливо, — констатировал он, а затем продиктовал мне номер.

Мы стояли в тишине, пялясь друг на друга. Затем он наконец сказал:

— Когда я узнал, что мои родители решили осесть и провести пенсию неподалёку отсюда, я не мог в это поверить. Чувство было такое, будто всё случается по причине. Просто подумай об этом, и позвони мне, — ответил он с истинной искренностью в голосе.

— Позвоню, — мягко ответила я, глядя вниз.

Он коснулся пальцами моего подбородка и приподнял лицо, чтобы я посмотрела в его глаза. Словно вечность прошла с тех пор, как мы позволяли нашим глазам общаться за нас.

— Я дам тебе время, Чесни, и не хочу торопить тебя, но я буду дома всего неделю, а затем мне нужно вернуться и отбыть свою командировку до конца. Всё, чего я прошу, это дать мне ответ до того, как мне нужно будет возвращаться. Мне нужно знать ответ до того, как я уеду. Не думаю, что смогу выдержать всё то время там в незнании. Даже если ты больше не захочешь меня видеть, пожалуйста, скажи мне.

— Скажу. Я обещаю. Прощай, Зейн, — я сделала шаг назад и поплелась назад на ярмарку.

— Пока, Чесни, — ответил он с болью в голосе.

Уходить было больно, зная, что он терзался внутри, но мне нужно было время, чтобы разобраться во всём прежде, чем даже думать о начале чего-то нового с ним. То есть, чёрт, я всё ещё была официально замужем. Сначала мне нужно было позаботиться об этом.

— Чесни, подожди, — крикнул Зейн позади.

Звук его глубокого, гладкого голоса почти заставил меня выпрыгнуть из собственной кожи. Я замерла на месте, желая, чтобы мои ноги развернули меня лицом к нему, чтобы я ещё раз могла впитать его красоту, пока он шёл ко мне.

Он взял мою руку в свою.

— Я знаю, что тебе нужно время, и я дам его тебе. Хотя, если твой ответ «нет», и я никогда больше тебя не увижу, мне нужно убедиться, что я не буду жалеть о том, что не сказал того, что нужно. — Его брови сошлись вместе, и он наклонился ближе, прижавшись своим лбом к моему. Он колебался. — Я никогда не чувствовал связи подобной той, которую я чувствую с тобой. Я всё ещё влюблён в тебя, и буду ждать столько, сколько потребуется, — он обхватил мою голову руками и мягко поцеловал в лоб.

Я подняла руки вверх, прикладывая их к его ладоням.

Он позволил своим губам задержаться, и я закрыла глаза, фокусируясь на его тёплых губах и дыхании на моей коже.

— Подожди минуту, — я моргнула, глядя на него вверх. — Перед нашим прощанием ты отдельно сделал ударение на том, что ты не состоишь в отношениях, если отправляешься в командировку. Откуда мне знать, что если ты отправишься туда сейчас, то не поймёшь, что это слишком тяжело, и просто снова разобьёшь мне сердце? Что изменилось?

— Я изменился. Теперь всё по-другому. Я никогда не чувствовал себя настолько плохо, как со дня моего разрыва с тобой. Я готов и хочу бороться за тебя. Бороться за нас, — сказал Зейн, лаская моё лицо. — Когда я получил обратно то письмо, которое отправил тебе, то запаниковал. Мысль о том, что я не смогу связаться с тобой, ужасала.

Я жадно сглотнула.

— Ты… ты на самом деле писал мне, когда был в командировке? — спросила я, слёзы уже собирались на глазах.

— Конечно, писал, — прошептал он. — Всё было похоже на ад, когда мы впервые прибыли туда, но как только у меня появилось свободное время, ты была первой, кому я написал.

Я была самой подлой дрянью на планете, потому что думала, что все эти годы он мне не писал. Он писал. Только было слишком поздно.

— Пытался найти твоих друзей, когда вернулся, но они сказали мне, что не знали, что случилось, — он вздохнул. — Я очень встревожился.

Это правда. Он так и не узнал, почему я покинула Англию, и вообще оставила позади военную карьеру. Я посмотрела вниз, чтобы он не увидел вины в моих глазах. Я должна сказать ему, но не сейчас.

— Пожалуйста, подумай о том, что я сказал, — он сделал шаг назад, опуская руки. — Спокойной ночи, Чесни.

— Спокойной ночи, Зейн, — я повернулась, чтобы закончить свой путь назад на ярмарку.

Когда додралась до входа, то обернулась через плечо в последний раз. Зейн всё также стоял там, в тёмных джинсах и голубой футболке, руки спрятаны в карманах. Он поднял одну руку и медленно помахал. Я улыбнулась и однократно кивнула. Поворачиваясь, чтобы показать охраннику свой пропускной браслет, я прошла и повернула за угол, исчезая с поля зрения Зейна.

Остановившись у кабинки с билетами, я опёрлась на её стенку, откинула голову назад и выпустила воздух, который сдерживала. Лёгкие горели от того, как быстро я вдохнула прохладный ночной воздух.

Я содрогнулась, и обняла себя. Вряд ли я забуду эту ночь. Теперь мне предстоит хорошенько покопаться в своей душе. Моё решение повлияет на всё моё будущее, и что ещё более важно, на будущее детей. Я привыкла сидеть в одиночестве и желать, чтобы Зейн вернулся в мою жизнь, но теперь, когда это случилось, я не была уверена, что хочу его рядом. Собрать осколки воедино было чертовски тяжело, когда он порвал со мной, и я не была уверена, что во мне найдётся достаточно сил, чтобы сделать это снова.

Собравшись с духом, я вытащила телефон, и быстро набрала сообщение.

Я: Эй, я вернулась. Вы где?

Джесс: Возле аттракциона с машинками.

Я не знала, как объяснить всё Джесс или остальным. Даже сама не понимала всего.

— Мааамочка! — Алайна закричала, когда увидела меня.

Обхватывая её руками, я подняла дочь и крепко-крепко обняла. Если и было что-то в моей жизни, на что я могла положиться, так это любовь моих детей. Они всегда делали мою жизнь лучше, не важно через что я проходила. Их невинность и любовь ко мне была тем, ради чего стоило жить.

Я улыбнулась ей.

— Эй, малышка, тебе весело?

— Да! Дшесс такая весёлая. Она посволила мне плоехать на поешде! Чуух-чуух! — она захохотала, когда вскинула маленькими ручонками в воздух, притворяясь, будто дёргает за свисток поезда.

Поскольку становилось поздно, мы взяли детей и решили вернуться домой.

— Ты в порядке? — спросила Джесс с тревогой.

Нет, я не в порядке, хотелось ответить ей. Я задыхалась, и неважно, как тяжело я пыталась, дыхание перевести не получилось.

— Да, всё в порядке, — солгала я, выдавив улыбку. — Я истощена. Поехали.

Дилан зевал, и Алайна потирала глаза. Все были истощены.

Джесс посмотрела на меня с сочувствующей улыбкой, когда мы поместили наших детей в машины.

— Почему бы тебе не заехать ко мне на горячий шоколад? — это было нашим кодовым словом для вина, когда мы были с детьми. — Затем сможешь рассказать мне всё, что случилось, когда ты ушла поговорить с Зейном.

Алайна сонно произнесла:

— Оооооо! Я люблю голячий шоколад! Не сабудьте сефилки, — зевнула она, когда я закрыла дверь.

— Почему бы и нет. Вообще-то, это было бы мило. Я ещё не готова возвращаться домой, — я сделала паузу. — Подожди, откуда ты знаешь, что мужчину, за которым я пошла, звали Зейн?

— Это то, что я пыталась тебе сказать, когда ты убежала. Хизер разрывала мой телефон, и твой, очевидно, тоже, чтобы дать нам знать, что Зейн связывался с ней, и собирался найти тебя.

Это правда. Он сказал, что связался с одной из моих подруг.

— Ну, думаю, в следующий раз мне стоит остановиться и послушать тебя.

— Да, чёрт возьми, стоит, — ответила она, заставляя меня смеяться. Могу сказать, что она будет держать меня в узде, а это было именно то, что мне нужно.

* * *

Когда мы подъехали к дому Джесс, дети уже крепко спали в наших машинах. Мы разбудили старших и попросили их пойти в дом и лечь в свои кровати. Младших мы понесли на руках и уложили в кроватки, а затем отправились на кухню и налили себе немного вина.

Джесс вязла пару бокалов из шкафчика и поставила их на деревянную столешницу. Вытащив пробку, она наполнила оба бокала самым вкусным красным вином. Затем передала мне мой.

Сбросив обувь и подогнув под себя ноги, я удобно устроилась в чрезмерно большом кожаном кресле. Подруга села напротив меня на чёрный кожаный диван и посмотрела на меня с тревогой.

— Ладно… что-то не так. Я это вижу по твоим глазам, — она сделала большой глоток вина. — Выкладывай.

Я вздохнула, не зная толком, с чего начать.

— Я серьёзно не знаю, сколько смогу выдержать, Джесс. Моя жизнь — сплошной бардак. Брак закончился, я снова живу в доме с родителями, дети задают вопросы о Чейзе, и Зейну каким-то образом удалось вытащить мои старые чувства на поверхность, которые я так тяжело пыталась похоронить годами. Вкратце: что делать, я не знаю.

Я выдержала паузу, чтобы перевести дыхание и сформулировать мысли.

Слёзы собрались на нижних ресницах, пока я говорила.

— Чего мне на самом деле хочется, так это свернуться клубком и остаться в кровати на месяц. Я не хочу принимать решения. Я могу решать лишь что-то одно за раз.

— Что случилось между вами с Зейном сегодня?

— Если вкратце пересказывать длинную историю, то он в городе в межкомандировочном отпуске. На следующей неделе ему нужно возвращаться. Он сказал, что не может вернуться назад, не найдя меня и не сказав, что до сих имеет ко мне чувства. Он хочет дать нам ещё один шанс. Извинился за тот день, когда мы расстались, и пообещал, что, если я дам ему ещё одну возможность, то он сделает всё, чтобы я была счастлива, и докажет, что изменился.

Держа всё это в голове, я сделала большой глоток вина, чувствуя себя гораздо лучше. Слава небесам, я могла признаться Джесс во всём.

— Почему бы тебе не остаться на ночь? — предложила она. — Что-то мне подсказывает, что одного бокала будет мало. — Джесс направилась на кухню, чтобы долить вина.

— Хорошая идея.

Я подняла телефон со стола и отправила короткое сообщение маме о том, что не приеду сегодня.

Прежде, чем вернуть телефон на стол, я пролистала контакты. Мой палец завис над именем Зейна. Часть меня по-настоящему хотела тянуться к нему, но я заблокировала телефон и бросила на стол.

Я ещё не готова.

Джесс вернулась с полными бокалами. Передав один из них мне, она заняла своё место на диване.

Я посмотрела на телефон.

— Зейн дал мне свой номер, и сейчас я чуть не написала ему. Номер был просто перед глазами, но я не смогла этого сделать.

— Чесни, не терзай себя слишком. Нет ничего страшного в том, если ты не готова. Я представить не могу, что ты чувствуешь, учитывая, что произошло за последние несколько лет, — уверяла она. — У меня есть идея. Разве ты не говорила, что Зейн отправил тебе запрос в друзья? — Она схватила свой ноутбук со стола и открыла его. — Почему бы тебе не принять его запрос, и не посмотреть, что он делал все эти годы? Может, это прольёт свет на то, можно ли ему доверять.

Я встала, прошла к дивану и села рядом с ней, забрав компьютер к себе на колени.

— Ладно. Давай сделаем это, — ответила я, чувствуя нервозность.

Рука дрожала, когда я залогинилась и принялась водить курсором по имени Зейна в графе запросов в друзья. Как только я нажму «принять», пути назад не будет. Я не была уверена, готова ли я. А если я обнаружу, что у него в жизни кто-то был, и он мне врал? Я не была уверена, смогу ли выдержать, если увижу его с другой женщиной, хотя мы и не были вместе.

— Давай. Нажимай, — подгоняла Джесс, подталкивая моё плечо своим.

Сделав глубокий вдох, я нажала «принять». Я знала, что ему придёт уведомление от меня, и мне было интересно, что он при этом почувствует.

Затем паника пришла из ниоткуда. О, нет. А что будет с секретом, который я скрываю от него? Может, прямо сейчас я не хотела, чтобы он много интересовался моей жизнью.

Слишком поздно.

Мы открыли его страницу и просмотрели профиль. На аватарке он красовался в своей униформе. Вероятнее всего, снимок сделали во время одной из его командировок. Фото было обновлено лишь несколько недель назад. Он выглядел сексуальным, как и всегда. Только от одной фотографии у меня перехватило дыхание.

— Вау! — Джесс кликнула на фото, чтобы увеличить его. — Чесни, да этот мужчина красавец! Посмотри на его глаза! — Она принялась обмахивать себя рукой. — Да уж, такие глаза да в спальне. Теперь я чётко вижу, как легко было влюбиться в этого парня. — Она наклонилась ближе к экрану. — У него есть брат?

Я рассмеялась.

— Джесс, вытри слюни с ноутбука. Кроме того, глаза — не единственная причина, по которой я в него влюбилась, — ответила я с улыбкой, вспоминая множество вещей, за которые я полюбила Зейна.

— О, милая, в этом я уверена, — сострила она.

— Ладно, хватит глазеть на моего бывшего. Мы можем вернуться на его страницу? — спросила я, закрывая фото.

Первое, что мы увидели, это пост, выставленный всего через пару минут после нашего отъезда с ярмарки.

Подсолнухи означают красоту, верность, страсть и долголетие. Они предоставляют энергию, которая нужна нам для жизни тогда, когда мы думаем, что больше не в силах ничего делать. Однажды у меня был подсолнух, самый красивый из всех, внутри и снаружи, но я потерял её… Она есть и всегда будет моим подсолнухом, моим счастьем.

— Какой-то бессмысленный пост. О чём он говорит? — спросила Джесс.

— Обо мне, — прошептала я. — Когда мы встречались, он сказал мне, что я напоминала ему подсолнух. Говорил, что, когда у него плохой день, то всё, что ему нужно было сделать, это подумать обо мне, и день налаживался. Он также говорил, что представляют собой подсолнухи, что было очень важно для него. Я была его подсолнухом, когда наступали тяжёлые времена. Была его светом во тьме.

Шок поглотил меня, пока я вспоминала ночь, когда он подарил мне мой первый подсолнух.

— Сегодня у меня есть для тебя сюрприз, — сказал Зейн, когда его губы изогнулись в самой сексуальной улыбке. — Я проходил мимо него, и подумал о тебе. — Он вручил мне самый крупный и самый яркий подсолнух. — Моя жизнь более очаровательна, когда ты в ней. Ты навсегда останешься моим солнцем, Чесни, моим подсолнухом.

Подсолнухи всегда были моими любимыми цветами, так что для меня многое значило, когда он тратил время, чтобы найти их для меня. Мысленно возвращаясь в тот день, я могла полноценно ощутить тот земляной запах, когда поднесла цветок к носу и глубоко вдохнула. Словно вернулась туда, в тот момент, и снова его пережила.

— Чесни? — осторожно спросила Джесс, прерывая мои мысли.

Я покачала головой.

— Да, прости. Мой разум уплыл в ту ночь.

Она продолжила листать его страницу, и мы нашли множество его армейских фотографий, одного и с друзьями. На фото было также несколько девушек. Я надеялась, что ни одна из них на самом деле не была связана с Зейном. Но затем снова, какая разница, если и была?

— Чес, смотри! Здесь указано, что он холост, — Джесс указала на экран, и бабочки в моём животе проснулись.

Но я была истощена.

— Думаю, на сегодня с меня хватит, — я схватила бокал вина и прикончила его залпом.

— Ладно, — ответила Джесс, закрывая ноутбук.

Покончив с бутылкой, мы с Джесс почувствовали себя весьма расслаблено. Час был поздний, но мне было всё равно.

— Давай я заберу, — Джесс схватила мой пустой бокал и бутылку со стола, и прошла на кухню.

Компьютер издал сигнал, и я поняла, что забыла выйти со своего профиля. Я улыбнулась, когда увидела имя Эрика в выскочившем сообщении. Мы так и остались лучшими друзьями после Англии. Он всегда писал мне в сети или на телефон минимум раз или два в месяц.

Эрик: Эй, Чес! Как дела?

Я: Пью вино с подругой и пытаюсь разобраться в жизни. А у тебя?

Эрик: Звучит весело. Хотел бы я присоединиться ;)

Я: Не-а, не хотел бы. Поверь. Я бестолочь с заплетающимся языком. Сегодня в мой город приезжал Зейн, чтобы найти меня.

Эрик: Он что?!