Во широкой степи

ЗАГОВОР

В столице Войска Донского осталось много зажиточных казаков, которые делали вид, что заодно с Булавиным, а сами лишь выжидали время, чтобы подняться против. Некоторые из них, например атаман Зернщиков и есаул Ананьин, тайно связывались с Долгоруким: доносили ему обо всех планах Булавина.

И вот время расквитаться с Булавиным наступило.

…В дом к Кондратию Афанасьевичу вбежал Ананьин. Сжимая в руке пистолет, он несколько раз оглянулся на дверь.

— Атаман, в Черкасске бунт. Беглые голодранцы наших бьют. Вели стрелять в изменщиков!

— Говори толком, кого бьют?

— Казаков. За хлеб. Хлеб, кричат, попрятали.

Булавину уже говорили, что домовитые, не желая продавать зерно по низкой цене, прячут его. Кондратия Афанасьевича очень беспокоили эти вести. Как бы голод не настал. А там поднимутся волнения, разлады в его войске. Да, надобно поскорее пресечь действия домовитых.

Ананьину он доверял. Не из богатеев. Бывал не раз в походах вместе с Булавиным. Только не ведал Кондрат Афанасьевич, что подкупили домовитые Ананьина и что прислан он ими.

— Попрятали, говоришь? — Булавин на ходу прицепил саблю, сунул за пояс два пистолета. — Ты что свой пистоль в руке держишь? Гнались, что ль, за тобой?

— Гнались, — произнёс Ананьин.

Домовитые велели ему выстрелить в Булавина. А после выстрела они бы накинулись на охрану и выручили бы Ананьина. Очутившись у Кондратия Афанасьевича, есаул хотя и вынул пистолет, но стрелять не решился: охраны оказалось больше, чем предполагали. Тысяча рублей была обещана есаулу — мешок денег! — да своя-то жизнь дороже.

— Где народ? — Булавин торопливо взглянул на Ананьина.

— У Михайловского куреня[5], атаман.

Домовитые неспроста выбрали этот день и час, чтобы послать убийцу к Булавину. Возле Михайловского куреня и впрямь волновалась голытьба — хотела прорваться на огороженный двор, чтобы отобрать зерно. Богатый казак Михайлов вместе с братьями залёг за брёвнами, уготовленными для постройки мельницы, и кричал, что прошибёт голову каждому, кто сунется. Да и в других местах Черкасска недовольно гудела голытьба. Самый раз, думали заговорщики, расправиться с Войсковым атаманом, коли смута пошла в городе.

Булавин махнул есаулу рукой:

— А ну, живо! — И метнулся к порогу.

Во дворе он вскочил на осёдланную лошадь, крикнул:

— За мной!

Есаул и несколько человек из охраны поскакали следом.

Заговорщики, увидя несущегося Булавина, пальнули по нему несколько раз. Но подоспела охрана. Кучка домовитых рассыпалась.

Волнение у Михайловского куреня Булавину удалось унять.

Голытьбе он объявил, что забирает для неё весь «государев хлебный запас».