Во Власти Тьмы

Глава 2

Не легкий путь

Утро встретило Давида сидящим под ветвистым деревом. В полудреме он прислушивался к тишине. Прохладный ветерок заставил его невольно поежиться и неохотно открыть глаза. Подняв взгляд на все еще серый небосвод, Давид сонно вздохнул. Он пытался отогнать назойливую, словно муха, дрему и осмотреться более трезво, но тишина, кружащая вокруг поляны, баюкала словно колыбель. Вырваться из нежных объятий Морфея оказалось не так уж просто. Лесной маг прикрыл глаза и по новой погрузился в миры снов. Но едва слышный шелест опалой листвы и последующий треск ломающегося под чьим-то весом хвороста, оборвал все нити дремы, возвращая мага к реальности. Мгновения было достаточно для того, чтобы дать Давиду вновь открыть глаза и устремить более осмысленный взор в сторону источника шума. Вокруг было все так же спокойно. Каждый из числа команды все еще прибывал в сонном царстве. Именно это и насторожило лесного чуть больше. Шелест, на сей раз, сопровождаемый тихим утробным рыком, повторился. Осознание того, что барьера уже нет, настигло воина в тот же миг, легким испугом отражаясь в разуме. Рука лесного мага невольно легла на эфес покоящегося подле него меча. Шелест доносился до чуткого слуха все чаще. Треск ломающегося под весом хищника хвороста раздавался в тиши подобно грому, заставляя содрогнуться.

Давид всеми силами пытался давать страху отпор и, набираясь смелости, медленно подняться, придерживаясь тени дерева. Храня хрупкую тишину, он с замиранием сердца наблюдал за вступившим на территорию, занятой ими поляны, огромным серым волком.

В просторных лесах он жил и рос, знал каждого из их обитателей, потому смело мог заявить, что видел и знал любую породу хищных животных. Но с подобным он еще не встречался. Размером он много отличался от обычных волков, а черные глаза его казались невообразимо разумными, чем у иных. В нем не читалась ярость, не проявлялся безудержный голод. Он не охотился, но что-то ему все же было нужно.

Пытаясь не создавать лишних шумов, Давид тихим шагом прошел ближе к товарищам, но тем не менее, пытаясь держаться позади волка. Меч он держал двумя руками, готовясь атаковать его в любую минуту.

Волк бесшумно перешагнул через спящего Лейна, тихо фыркнув, обошел потухающий костер. Все так же, не нарушая тишины, он прошел мимо Фавана, мягко перепрыгнул через Сафи. Опасение вновь овладело сердцем мага, заставляя пропустить удар, стоило волку остановиться подле мирно спящего Алиоса.

Хищник мягко ткнул его носом в плечо, перекатывая на спину. Недовольный рык, подхваченный тихим ветром, пронесся по поляне, стоило Минану что-то невнятно пробормотать, перекатываясь на другой бок. Отступать так быстро волк был не намерен. Вновь вернув его на спину, но на сей раз массивной тяжелой лапой, волк попытался разбудить его, пихнув влажным носом в щеку. Алиос отстранил от себя морду зверя и сонно потянулся, не без труда открывая глаза. Его туманный взгляд обратился в сторону нарушителя покоя, и уже в следующий миг от дремы не осталось и следа. Растерянный волшебник не придумал ничего иного, кроме как поинтересоваться:

- Чего тебе, серый?

Хищник переминулся с лапы на лапу и коротко что-то прорычал в ответ.

- А мне-то что до этого?

Сонно зевая, Алиос присел, потирая слипающиеся глаза ладонями. Давид стоял в стороне подобно статуе и с недоумением прислушивался к их невнятному диалогу. О том, что Минан знал язык зверей он и не подозревал, поскольку знал его не столь долго. Несомненно, о том, что он волшебник, лесной знал, но ведь до совершенства ему далеко. Говорить с животными не имели возможности даже некоторые из Высших магов, что уж говорить о начинающих.

Волк пристально глядел на собеседника, что-то протяжно и гортанно рыча, словно пытаясь в чем-то его убедить. Алиос заинтересованно заломил бровь, смотря на него с некоторым сожалением.

- Чем докажешь, что не врешь?

Хищник недовольно фыркнул и, обойдя лесного, уже и не пытаясь сохранять тишину, направился в сторону Катрин. Он подобрался поближе к девушке, ухватился зубами за край широкого рукава и оттянул к самому локтю. Взгляду недремлющих представились замысловатые, уж слишком сложные узоры, черной сетью тянувшиеся от запястья девушки к ее плечу. С удивлением в глазах Алиос поднялся с места и бесшумно подошел ближе. Следящий за ними Давид был не менее ошарашен, но подойти к ним не рискнул.

- О, Боги, - едва слышно прошептал Алиос. - Печать Хелайна.

- Но... как? - бросил ему в спину маг, словно обращаясь к пустоте.

- Выходит, она его предвестник.

Притихший за его спиной волк вновь что-то прорычал, заставив лесного в изумлении оглянуться. Недолго вслушиваясь в его рык, он неторопливо повернулся в сторону все еще спящей девушки.

- Давид, - тихо позвал Алиос подошедшего уже ближе мага.

Не без труда оторвав взгляд от руки девушки, воин обратил свое внимание на волшебника.

- Катрин является незаконной дочерью Хелайна. Он про нее знать не знает. Этот знак у нее появился случайно, от укола об иглу одного из купцов на рынке в ее деревне. Узоры выявились недавно. Она и не подозревает, что это значит.

- Откуда знаешь? - скептически вопросил Давид, возвращая меч в ножны.

Алиос, не проронив ни слова, повернулся к волку. Особых объяснений ему не понадобилось, маг догнал суть его мыслей и без них. Катрин, немного поерзав, перекатилась на спину, все так же не просыпаясь. Алиос решил не испытывать Судьбу и бесшумно отошел поближе к Давиду. У самой цели путь ему неожиданно перегородил недовольный чем-то волк.

- Извини, серый, - произнес Алиос и, пожав плечами, добавил. - Это не в моей власти.

Подобным ответом хищник был очень недоволен. Об этом свидетельствовали налитые кровью глаза и грозный оскал. Сквозь острые клыки вырвался далеко не самый добрый рык, в сопровождении, которого он сделал угрожающий шаг к лесному. Но, увы, ответ был тот же.

- Не могу.

- Чего он просит? - с зевком поинтересовался Фаван, чей сон спугнул торжествовавший на поляне шум.

- Ее, - коротко отозвался Алиос, не удостоив темного и взглядом.

- Так отдай, - сухо бросил Фаван, закрыв глаза и заведя руки за голову. - В чем проблема?

- Не могу понять вас, темный, - на сей раз остаться равнодушным Алиос не смог. - Спасая ее, ты жизнью своей рисковал, а теперь готов так просто ее отдать? Слишком ценный подарок, согласись. Она незаконная дочь Хелайна Кайлерса.

Сказанные им слова заставили Фавана мгновенно подскочить, подобно ошпаренному. Его ошарашенный взгляд метался от Катрин к нему и, так по кругу. Кто такой Хелайн знавала каждая дворовая собака, что уж говорить о жителях Менсуэля.

Кайлерс был безумным, отстраненным от звания по видимым причинам, графом. Даже лишение чина не помешало ему продолжать свои бесчинства. Он всю свою гнилую жизнь превращал своих воинов, слуг, народ и даже родных в безвольное оружие. Он не раз пытался выступить с войной на Владык, но, к его несчастью, те всегда брали над ним вверх. Это продолжалось до тех пор, пока нервы императоров не сдали под конец. Ныне он жил на далеких островах Гретании, за чертой, отделяющей его от всего остального мира. Подчиненные графу лица, не раздумывая, последовали за ним. Но те, кто того не желал были освобождены и переданы правителями в руки людей, живущих за пределами эльфийских земель.

После тремя империями был издан приказ - убивать каждого жителя Гретании, посмевшего переступить Черту. И доныне приказ тот был в силе, но, по всей видимости, следовал ей не каждый. С теми, кто позволил переступить Черту, дочери самого графа, Фаван решил разобраться позже, а с самой Катрин уже в этот час. Но добраться до нее оказалось не так-то просто, поскольку преградой перед ним встал Давид.

- Стой, темный. Ее не тронь.

- Она - гретянка, к тому же, переступившая Черту! - нервно выпалил Фаван. - Закон помнишь?

- Я помню закон и не забуду его никогда! - рыкнул в ответ маг, сделав уверенный шаг к нему. - Но также помню и тот закон, гласящий не убивать невинных, тем более, не знающих о своей родословной! Что уж говорить о метке, полученной недобровольно!

Фаван находился уже в полшаге от того, чтобы высказать лесному все, что он думал о его сородичах и лично о нем, но легкий шелест и едва слышное сонное сопение отвлекли его от этой соблазнительной идеи. Фаван бросил на Давида последний, полный ненависти взгляд и обратил свое внимание на пробуждающуюся Катрин. Сонно потягиваясь, она лениво открыла глаза, в тот же миг поспешившие закрыться вновь. Темный что-то сварливо пробурчал, хваля некоторых, особо недостойных и, отвернувшись, направился в дебри, залитых утренним светом, лесов.

- Постарайся не задерживаться, - бросил ему в спину лесной маг. - Скоро отправляемся.

Его слова словно пролетели мимо ушей темного, продолжающего отдаляться, забот не зная. Громкий голос Давида первым петухом в крестьянских деревнях, перебудил всю команду, заставляя растерянно оглядеться и так же, как и перепуганная Катрин, в смятении взглянуть на присутствующего средь них волка. Последний, которого это внимание, мягко говоря, не устраивало, поднял пылающий взгляд на Алиоса и вновь уже привычно тихо прорычал, но без видимой злости.

- Ее я тебе не отдам, - не отступал лесной, при том, не сводя взгляда с Катрин. - Пока она под нашей опекой мы обязаны в целости доставить ее в деревню. После сам разбирайся... Кстати, зачем она вам?

В ответ волк недовольно фыркнул, и, не думая что-либо ему отвечать, умчался прочь, легко перепрыгнув через потухший костер. Алиос проводил его задумчивым взглядом и, неопределенно пожав плечами, подарил свое внимание Катрин. Сэм, сонно зевая, поднялся на ноги и, не менее лениво подняв свой белоснежный плащ, очистил его от земли и пыли.

- Что за хмырь? - полюбопытствовал он, подходя к ним ближе.

- Незваный гость.

Объяснять более подробно Алиос не стал, вероятно, боясь еще больше напугать Катрин. В эту не самую легкую пору его интересовало иное. Присев подле девушки, он заглянул в ее глаза и осторожно уточнил:

- Кто твои родители?

- У меня только отец, - слишком быстро пробормотала Катрин, чуть отодвинувшись от лесного. - Мать умерла еще три года назад. У меня только отец.

- Как его имя?

- Салин Китарин.

- Понятно, - едва заметно кивнув, он поднялся и неторопливо подошел к Давиду. - О настоящих родителях она не знает.

- Как не знает? - удивленно вопросил лесной маг. - Про мать ведь знает.

- Нет, - возразил Алиос, все так же говоря на полушепоте, и, немного помолчав, позволяя заинтересованному Сэму подойти ближе, добавил. - Она еще в младенчестве была оставлена матерью в лесу. Она боялась только того, что ее дочь могла перенять характер отца. Стать таким, как он. А Салин и Хайма нашли ее совершенно случайно.

- Откуда узнал? - полюбопытствовал Сэм, натягивая очищенный плащ.

Убедить светлых в правоте слов лесных народов не так-то сложно, но, учитывая то, что дело касается непосредственно Сэма, это могло быть не самой простой задачей.

- Вижу, - отозвался Алиос, не стремясь в чем-то его убеждать. - Хвала Богам, на это сил у меня хватает.

Лесной волшебник подарил ему еще один пустой взгляд и, не внемля их вниманию, молча удалился. Подойдя к Гайлинту, он что-то шепнул ему, тот в ответ неопределенно пожал плечами и продолжил рыться в рюкзаке.

Время, казалось, текло нарочито медленно. Солнце с непосильной ленью плыло к зениту неба, сменяя утреннее тепло на полуденное пекло. По истечению столь немалого времени команда успела и подкрепиться и к дороге собраться, но, увы, это касалось не всех. Фаван все так же отсутствовал, чем вызвал беспокойство уже не только у чувствительной Риганы.

- И куда он смылся?

Эльфийка вздохнула и печально посмотрела в сторону чащи густого леса. Не разделяющий ее беспокойств Гайлинт подошел к ней ближе и, проследив за ее взглядом, невольно улыбнулся.

- Вероятно к отцу.

- Как так?! Он смог бросить ме... то есть нас?

Вот не рассчитывал Минан, что она могла воспринять его слова за чистую монету, и уж точно не ожидал такого ответа. Ее взгляд буквально обжигал, заставляя так и застыть, вонзив зубы в зеленное яблоко. Оставляя его в подобном положении, она направилась туда, где еще полтора часа назад исчез темный принц.

- Не вернусь через час, идите без нас.

- Нельзя тебе одной, - всполошился Лейн, встав подле Гайлинта.

- Если пожелаете, можете идти на подмогу, - остановившись, Ригана пожала плечами. - Я его там не брошу.

Не дожидаясь новой волны недовольства и возмущений, лучница довольно быстро исчезла за рядами стволистых многолетних деревьев. Ничего с ее слов не понимая, светлый невольно обронил:

- Разве он в беде?..

Лейн недолго мешкая махнул ей в след и двинулся было к Сэму, но тут наткнулся взглядом на оцепеневшего Гайлинта. Хватило одного намеренно сильного хлопка по спине, чтобы вернуть его к реальности. В сопровождении его возмущенного взгляда Лейн удалился.

Звать Фавана в дебрях столь неспокойного леса Ригана не рискнула, вполне здраво полагая, что на зов, разумеется, откликнуться, но не факт, что это будет темный. Передвигаясь по тихой глуши, она пыталась полностью полагаться только на свою интуицию, к великому счастью, та ее еще не подводила. Сохранять хрупкую тишину леса она и не пыталась, но и не создавала слишком много шумов, что могло бы навлечь на нее внимание его обитателей.

Красоты просторной и благоухающей природы светлую всегда восхищали. Она любила целыми днями напролет гулять меж ветвистых деревьев и наслаждаться ароматами диких цветов под яркими лучами позднего утра. И даже столь нелегкая ситуация была не способна попортить ей радушного настроения. Но всему хорошему всегда приходит свой, не самый приятный конец. Концом сей красоты стал огромный бурый медведь, выросший на ее пути, словно ни откуда. Но, при том, саму светлую, он не в упор заметил. Осекшись, Ригана остановилась, с испугом глядя на зверя, с таким аппетитом поедающего плоды малинового куста. Пытаясь не попадаться ему на глаза, она неосмысленно сделала шаг назад. Под подошвой ее обуви с громким треском переломился хворост так некстати привлекая внимание. Налитые кровью глаза устремили свой не самый добрый взгляд в сторону Риганы. Его оскал напоминал бешенного оголодавшего хищника, что навеивало на сердце чувство немалого страха.

И, право, в этом лесу звери несколько отличались от обычных. Там они казались более грозными, голодными и очень злыми. В их глазах, словно не было ничего, кроме жажды крови. Разум будто отсутствовал и вовсе.

Боясь даже вздохнуть, Ригана застыла, с опаской глядя на животное. Хоть магия ее и была сильна, но все же против медведей таких размеров она ее еще не использовала. В ее руке словно сам собой материализовался резной лук. Стрела была тут же извлечена из колчана и натянута на тетиву. Чуя ее страх, медведь перешел в наступление, что послужило толчком к первому неосознанному поступку. Выпущенная стрела со свистом рассекла воздух и, вспыхнув огнем, вонзилась в левое плечо зверя, вырывая из его горла оглушительный рев. Ригана невольно содрогнулась, едва не обронив лук. Ярость яркой вспышкой охватила разум животного, заставляя его еще стремительней нестись в сторону эльфийки. Не найдя иного выхода, лучница выпустила вторую стрелу и угодила уже в самый глаз.

Пораженный зверь вновь взревел, но останавливаться и не подумал. Чья-то сильная рука одним рывком потянула ее в сторону, позволяя медведю беспрепятственно врезаться в дерево. С сдавленным хрипом тот повалился на землю. Ригана, переведя дух, обернулась к своему спасителю и тут невольно расплылась в умиленной улыбке. Фаван, удивленно заломив бровь, продолжал смотреть на измученное животное, так и не поднявшееся с земли. Даже немного грубо он оттолкнул от себя растерянную эльфийку и, выудив из высоких сапогов острый стилет, подошел к зверю. Хоть медведь с горящей стрелой в глазу и находился при смерти, это не делало его менее опасным. Фаван это понимал, но отчего-то не придал тому особого значения. Он присел у изголовья, подергивающегося животного и с немалой силой полоснул стилетом по его массивной шее. Зверь издал последний хриплый полурык и помяк, продолжая уже безжизненно смотреть вдаль единственным, уже остекленевшим глазом. Оставлять его там, в ожидании слишком медленной и мучительной смерти, темный принц не смог, пусть даже то было несвойственно представителям его расы.

- И это нас, темных, называют жестокими. - усмехнулся Фаван и, вонзив стилет в землю, подле головы зверя, поднялся.

- Я не специально, - поспешила объясниться Ригана. - Я защищалась.

- Она тоже защищала, - подойдя к ней поближе, заверил Фаван. - Погляди туда. Видишь берлогу?

Фаван встал чуть позади нее и указал пальцем на небольшую пещеру в низком холме, скрытом за кустом малинника. Найдя заданную цель, Ригана согласно кивнула, все еще не понимая, к чему тот клонит.

- Там три ее медвежонка. А ты оставила их без матери.

Сложно даже передать, с каким наслаждением Фаван наблюдал за тем, как сменилось выражение ее лица. Осознавая свою ошибку, Ригана пришла в ужас. На глаза навернули слезы, сердце забилось подобно птице угодившей в клетку. Даже это радовало Фавана. В самом же деле, медвежата там были, если можно так сказать об их костях. Но погубила их собственная мать, а не проступок Риганы. Об этом темный решил благоразумно умолчать.

- Я не специально...

Фаван довольно хмыкнул и измерил ее внимательным взглядом. Ригана, не замечая того, с горьким сожалением смотрела в сторону убитого зверя.

- А здесь ты что делала? – наконец, отвлек ее темный.

- Тебя искала... - отрешенно отозвалась светлая. - Мы все волновались...

- Мне здесь спокойнее. - проинформировал ее Фаван. - Подальше от всех вас. Светлых.

Последнее слово было произнесено с таким презрением, что оставить поникшую Ригану равнодушной просто не могло. В глазах ее уже не было той тоски и грусти. Не было и печали, лишь искреннее разочарование, обида и доля сердитости.

- Не думай, что остальным лучше, чем тебе. Думаешь ты вправе вот так уходить, не заботясь о чувствах команды? Нет уж! Поступить так, как ты, мог каждый! - с каждым словом тон ее повышался, возмущение брало вверх. - Но заметь, они этого не делают!

Взгляд темного становился все изумленней. Ругань Риганы он слушал с приоткрытым от удивления ртом, будучи ни в состоянии возразить. Его ошарашили не ее слова. Отнюдь. Скорее удивлял тот факт, что та подняла на него голос. Для темного с таким отношением от светлых и позора не надо. Для его раздутой гордости это был слишком сильный удар. Возможно, поняв это, Ригана осеклась и отступила на шаг, опуская голову.

- Какого дьявола ты на меня орешь? - не без труда сдерживая свой полыхнувший гнев в узде, вопросил Фаван.

- Извини, - виновато отозвалась эльфийка. - Я просто очень волновалась, как и все остальные. Тебя слишком долго не было и...

- С каких это пор светлых или же лесных стала волновать судьба темного?

- Фаван, так ведь нельзя, - подняв растерянный взгляд на собеседника, прошептала та. - Мы ведь одна команда. Мы должны держаться вместе и...

- Я не в вашей команде! - холодно возразил Фаван. - Я не обязан держаться рядом с вами.

- Что?! - возмутилась Ригана, уже в который раз. - Ты... мы... но... Какие же вы низкие и... жалкие, темный!

Последнее было сказано с нетипичной для Риганы твердостью и горячей "любовью", что у привыкшего, казалось, ко всему Фавана, зубы свело. Ригана демонстративно от него отвернулась и сделала пару шагов вперед, отдаляясь от темного. Вдруг что-то ее остановило, заставляя медленно повернуться к нему с привычным сожалением в голубых глазах. Вероятно, то была совесть не дающая покоя никому из светлых.

- Прости-и...

Кривая насмешливая ухмылка, ставшая ей ответом, иглой вонзилась в ее трепетное, в его присутствии, сердце, срывая с ее губ тяжелый вздох. Темный подошел к ней ближе и подарил самый пытливый взгляд, прожигающий ее насквозь. На сей раз она не отвернулась, продолжая смотреть в упор. Ненадолго задержавшись подле нее, он вновь вернул себе привычную маску равнодушия ко всему.

- Какие же вы, светлые, глупые создания.

Оглядев ее с ног до головы, Фаван молча направился в сторону уже знакомой поляны, оставляя растерянную Ригану позади. Эльфийка низко опустила голову и задумчиво нахмурила изящные брови. Даже узрев его с подобной, более черной стороны, она не переставала им восхищаться, будто глядела на все сквозь пелену. Печальный вздох уже привычно сорвался с ее губ. Светлая эльфийка оглянулась. Взгляд ее наткнулся на крепкую спину удаляющегося Фавана. Милая улыбка вдруг накрыла ее губы. С уже более приподнятым настроением она сорвалась с места и умчалась вслед за темным, не желая оставаться наедине со столь неприветливой природой.

Путь избранных продолжался в полном безмолвии. Даже не в меру веселый Сэм прибывал в молчании, что не могло не радовать Фавана, впрочем, как и других, страдающих от его болтовни.

Путь сей длился всего несколько часов - вполне привычный для них промежуток времени. Но не для Катрин, которая к таким нагрузкам была явно не готова. Ее занудный голос и, практически, нескончаемое нытье выслушивать становилось все тяжелее и тяжелее. В столь нелегкий час не редким вспышкам агрессии со стороны Фавана был рад каждый, поскольку только это могло хоть и ненадолго, но утихомирить девушку.

Сколько бы ни рассуждал Фаван, а понять, почему она, имея подобную метку, все еще находится за Чертой, не мог. Впрочем, как и то, почему дочь столь безумного графа оказалась на территориях мирных земель. Допускалась мысль, что ее приемные родители бывали проездом на островах и нашли ее уже там. Но это казалось несколько абсурдным, ибо на те территории чужих не допускают. Так же может быть, что именно ее мать пересекла Черту и бросила ее в лесах уже этих земель. И на что она рассчитывала? Какая разница, где ей умирать?

- Почему Вы так грубы? - недоумевала Катрин, уже привыкая к его злости. - Что я Вам сделала?

- На свет родилась.

Сказал он то с таким упреком, словно именно это и было ее проступком. Возмущенная Катрин едва не сползла с коня и, лишь благодаря рефлексу Карлена, она удержалась в седле.

Алиос держался позади всей команды и равнодушно глядел им в спины. Вокруг царило шаткое безмолвие диких лесов, дарящее им неугасаемый покой, дополненный чарующей красотой этих мест. Тишина обволакивала разум, проникая в душу. Но, как и упоминалось - покой тот был хрупок и единственный шелест с последующим легким, едва уловимым треском, развеял эту тишину, подобно дыму. Возможно, только Алиос замечал, насколько тихо вокруг, в чаще глухих лесов. Опасение и легкий страх, которые возвращались исключительно в компании тупого предчувствия чего-то недоброго, густым и колким туманом охватили его разум, заставляя потянуть поводья и остановить коня. Все внимание волшебника было неотрывно обращено в сторону густой чащи.

Его тревога успела дотянуться своими цепкими щупальцами и до остальных путников, решивших последовать его примеру и остановиться. Где-то невдалеке раздался протяжный курлыкающий вой, заставляющий насторожиться. Неожиданно над самым ухом раздался громкий крик Катрин, перепуганной куда больше остальных.

- Не пищи, дура!

Виновато опустив голову, Катрин прикрыла рот ладошкой, боясь даже вздохнуть. Надо признать, Фавана она боялась куда больше, чем диких зверей. Но вот только дрожала та от страха все так же, а понять, из-за воя или же от грозного взгляда темного принца, никто не сумел.

Узор на ее запястье чуть заметно дернулся, приводя в движение всю печать. В тот же миг она начала преобразовываться в замысловатые руны, в которых мог разобраться не каждый мудрец. В кронах высоких деревьев мелькнули несколько довольно быстрых теней. Самым настораживающим было то, что эти самые тени неслись именно к ним.

Первым из них все же опомнился Карлен. Храня тишину, он спрыгнул с коня на пыльную дорогу и обнажив меч. Напряжение зависло над ними. Неизвестные силуэты то терялись из виду, то появлялись вновь. Все ближе и ближе. В один из недолгих моментов Карлен вдруг выпустил поводья своего коня и обернулся попутно, с такой же резкостью взмахнув мечем. По окропившейся алой кровью низкой траве покатилась змееподобная голова, не обделенная парой тонких рогов. Продолговатое туловище, не менее уродливое, не добравшись до цели, повалилось на землю к копытам скакуна. Перепуганный не на шутку конь, встал на дыбы и невольно скинул ошарашенную Катрин. Уже в следующий миг зверь подобно ветру умчался назад, покидая своего хозяина. Но темному воину было, увы, не до него. Его внимание сосредоточилось на еще одном ящероподобном существе почти человеческих размеров, уж слишком проворно и быстро мчащемся в его сторону.

Сложно определить почему, но остальная часть команды, следуя его примеру, спешилась и позволила своим коням в испуге рвануть прочь. Быть может, они полагали, что в этих зверях более нет нужды, а, може,т просто решили оставаться на одном уровне с темным воином. Как бы то ни было команда, не сговариваясь, встала в боевую стойку в ожидании новой атаки. В эту самую минуту не остались в тени и остальные существа, подобно дождю посыпавшиеся со всех сторон. Карлен видел, что происходит вокруг, но броситься на помощь к другим не имел ни малейшей возможности. Главной его задачей было защитить, юркнувшую ему за спину, Катрин. Ее крики раздражали его не меньше, чем Фавана, но в отличие от последнего, он пытался закрыть на это глаза.

Как и предполагал Карлен, на него наседали больше всего, отчаянно пытаясь добраться до девушки. Сил на них уходило не много больше, но стремительно увеличивающееся их количество утомляло. Он был искренне рад появлению Гайлинта и Сафи. Был им безмерно благодарен за помощь. С ними ему было гораздо легче, надежнее.

В настоящих боях Алиосу, как и его брату, еще не приходилось участвовать, но стоило признать, удар он умел держать. Лишая жизни одного за другим, он пятился назад, ближе к своим. Отбившись от очередного зверя, Алиос обернулся, но вовремя отреагировать на очередную напасть не успел. Возникший перед ним ящероподобный зверь атаковал слишком неожиданно. Лесной волшебник встрепенулся и сделал шаг назад, но под натиском его потерял равновесие и пал на пыльную землю. Острые иглоподобные зубы существа сомкнулись на опасной близости от его шеи.

Воздух со свистом рассекло лезвие меча, что уже в следующий миг с поразительной легкостью разрезало зверя напополам. Нахлынувший на лесного адреналин отнял у него дар речи, что несомненно, помешало ему отблагодарить случайного спасителя, коим являлся Давид. Перепачкавшуюся в липкой крови одежду ему, увы, было уже не спасти, оставалось лишь смириться с потерей. Алиос, справляясь с буйством нахлынувших на него эмоций, поднялся на ослабевшие ноги и немного брезгливо стянул темно-синий плащ.

Особенно юркий ящер пробрался через не совсем плотное, но весьма крепкое защитное кольцо и рванул к взвизгнувшей Катрин. В самый последний миг несчастная девушка была схвачена за запястье и увлечена в сторону вовремя подоспевшей Сафи. Сбитый с толку ящер оказался предоставлен кровожадно усмехнувшемуся Гайлинту.

По окрестностям, и без того пропитанным напряжением, пролетел душераздирающий крик, заставив каждого разом оглянуться, что уж говорить о последнем остолбеневшем ящере. Любой из числа команды был готов узреть уже привычно кричащую Катрин, но как же они заблуждались.

Не на шутку перепуганная девушка в непреодолимом ужасе смотрела на оцепеневшую Сафи. По руке темной подобно рою насекомых шел уже знакомый узор, тянувшийся от самого запястья Катрин. Клеймо заплеталось в неясные иероглифы, расплывалось и, достигнув плеча, вновь образовывало узоры. Кожа темной лучницы стремительно бледнела, дышать становилось все тяжелее, сердце замедляло свой ход.

Перепуганная Катрин всеми силами пыталась высвободить свою руку, но все безуспешно. Хватка темной, словно напротив, крепчала. На подмогу к ней явился Алиос, без тени опасения рискнувший оторвать пальцы Сафи от запястья девушки. Не сразу, но все же ему это удалось. Проклятая всем светом печать успела коснуться и его рук. Довольно быстро спохватившись, он отпрянул от источника сего несчастья. Спустя миг, печать исчезла, словно ее и не было. Это позволило лесному облегченно вздохнуть. Так же узоры исчезли и с обессиленной Сафи, но та в тот же час упала без сознания.

Окинув присутствующих диким взглядом, ящер вдруг сорвался с места и исчез в дебрях дремучих лесов. К бледной подобно мертвецу Сафи тут же подскочил Карлен, более способный ей помочь.

- Простите, я не хотела, - с виноватым видом затараторила Катрин. - Я не в силах контролировать это.

Ригана не внемлила словам перепуганной девушки. Она присела подле темной и взялась хлопать по ее щекам. Саму Катрин она отчего-то недолюбливала. Понять почему, она и сама не могла.

- Сафи, очнись. Сафи!

- Ой, бабы. Чуть что - сразу в слезы.

Сказав то, Фаван невольно поморщился и повернулся к ним спиной. Только теперь он заметил пропажу ящероподобного создания. Тихо ойкнув, темный опустил меч и заогляделся по сторонам, но особо на этот счет не волновался. Не без помощи Карлена и Риганы Сафи все же пришла в себя и сделала жадный вздох.

- Что со мной?

- Это печать Хелайна, - сообщил Карлен. - За нее нельзя так просто хвататься, больная.

- Ты в порядке? - отстранив от нее темного воина, вопросила Ригана.

В ответ Сафи согласно кивнула и с помощи светлой поднялась на ослабевшие ноги. Несколько вяло она сделала пару шагов и отняла от себя руки Риганы, давая понять, что в состоянии передвигаться самостоятельно. Спустя еще пару шагов, темная покачнулась и едва не потеряла столь ценное равновесие, но, к счастью, была подхвачена крепкой рукой Фавана.

- Спасибо... мой господин.

Темный принц и сам не мог понять, почему его так коробило подобное к себе обращение, ведь всегда гордился своим положением в обществе. Но, так или иначе, раздражение взяло над ним вверх.

- Еще раз меня так назовешь, я лично отправлю тебя в гости к Аиду. Усекла?

- Извините.

Несмотря на видимую неприязнь и к ней в том числе, Фаван выпустил ее локоть лишь после того, как убедился, что та на ногах стоит крепко. До любопытных взглядов команды и насмешливой улыбки Сэма, в том числе, ему, казалось, не было и дела. Он поднял брошенную на пыльную дорогу сумку и безмолвно пошел вперед, никого не дожидаясь. Сэм, в свою очередь, первым из всех последовал за ним, попутно стягивая перепачканный белый плащ.

- Прости, - с трудом выдавила Катрин, чувствуя свою вину в произошедшем.

- Все в порядке, - улыбнулась ей в ответ Сафи.

Легкую дрожь в теле она пыталась просто не замечать. К тому же, силы стремительно возвращались к ней. Подобравшегося к ней ближе Лейна она заметила не сразу. Сафи оглянулась и, неожиданно наткнувшись на него, невольно встрепенулась. Светлый воин предпочел этого не замечать и, пытаясь казаться миролюбивым, полюбопытствовал:

- Идти можешь?

- Д-да...

Ответ очевиден и весьма предсказуем. Несмотря на ее возражения, он встал рядом с ней, позволяя ей ухватиться за руку. Да, он помнил ссору с ней и не забыл о неприязни, но все же кровь светлых эльфов брала свое. Добро жило и в его сердце.

Не глядя на протесты Сафи, команда старалась дальнейший путь преодолевать не так быстро. Тем более, идти дальше им пришлось пешком. В медленном темпе они шагали по пустынным дорогам, наслаждаясь царящей вокруг тишиной. Лейн по своей привычки поспешил избавиться от столь ненавистной ему обувки. И замечания Сэма ему ни по чем. Уж слишком сильно он любил осязать под босыми ногами все тепло нагретой под лучами солнца земли. Идущая с ним под руку темная улыбнулась и на удивление светлого воина последовала его примеру. И как такое ненавидеть?

Опаска в их сердцах властвовала неотступно на протяжении всего долгого пути. К наступлению сумерков позднего вечера на горизонте появились очертания искомой ими деревни. И тогда, лишь только тогда, они позволили себе растерять всю бдительность.

До слуха каждого из числа команды долетел тихий шелест, мягко сменившийся уже знакомым гортанным бульканьем. Вслед за приглушенным стоном донесся глухой стук, ставший завершением всего невразумительного аккомпанемента. Недоуменная команда тут же оглянулась. Увиденное заставило их потонуть в обречении позабыв обо всех своих целях. Лишь Ригана позволила себе испуганно охнуть. Фавана вся их утрата предсказуемо не тронула.

Залитое кровью тело Катрин лежало прямо посреди пыльной лесной дороги. На груди ее виднелась глубокая рана, глядя на которую было не сложно определить: сердце у нее уже отсутствует. Как зверь успел проделать эту работу так быстро и чисто, при том не допустив ни единой промашки, осталось для них загадкой.

- Что уберег девку, а? Давид? - с ядовитой насмешкой Фаван покосился в сторону лесного мага.

- Был шанс.

Спокойствие не покидала Давида даже в этой ситуации, хотя он и чувствовал себя виноватым. В таком же положении было большинство из присутствовавших, что, возможно, не касалось Гайлинта. Минан обошел мага стороной и встал подле Фавана.

- Пятьдесят на пятьдесят, - заметил он. - А у нас был шанс десять на девяносто... В нашу пользу. Не доглядели.

В воцарившей тишине раздалась короткая трель соловья, который уже в следующий миг слетел с нижней ветви дуба и взмыл в высь. Обрисовав петлю над лесом, он устремился прочь от шумной команды.

Тихий ветерок трепетал его перья. Безграничный аромат цветущих полей дурманил сознание. Бескрайнее небо стремительно темнело, желая погрузить мир во тьму. Невзирая ни на что, соловей пролетал над лесами, холмами и реками. Недолго покружившись над Мертвым Перевалом, он взял курс к темному замку.

Беспрепятственно он проник в один из серых коридоров через стрельчатые окна. Пролетав через широкие галереи, он проник в просторный зал. Одна из четырех его стен отсутствовала и вовсе. Не было ни окон, на его месте, ни дверей. Но был широкий огражденный балкон. Именно у его края возвышался чей-то высокий силуэт в черном плаще. Лик его скрывался в тени глубокого капюшона, и разглядеть его было, практически, невозможно.

Подлетев ближе к ней, соловей опустился на мраморный пол, и уже в следующий миг обратился в молодого мужчину с темно-русыми волосами. Телом он был весьма крепок и с виду мог вполне сойти за простого человека, но светло-карие глаза с змеиными зрачками противостояли этому сравнению.

- Моя госпожа.

По залу пронесся тихий шелест, чередующийся с неразборчивым шепотом. Он проникал в самый разум, парализуя. В сопровождении этой, мало приятной музыки, Тьма повернулась к нему всем телом. Мужчина поспешил опустить взгляд, не силясь заглянуть во мрак, скрывающийся под капюшоном. Холод пробежался по телу, сменяясь табуном мурашек, пробежавшихся по спине. Под гнетом неприятных чувств он сделал шаг назад, но, вовремя одумавшись, остановился.

- Темный Властелин объявил Вам войну, - протараторил он, не смея взглянуть на нее. - Силы трех империй воссоединились. Воины трех стихий держат путь к стенам Карленэла. Они вообразили, что смогут убить Вас.

Раскатистый смех пронесся по залу, отзываясь эхом от голых стен. Он вселил в сердце больше страха, вынуждая сделать еще один шаг назад, задыхаясь в том ужасе, что накатил на его разум.

- Убить... - повторила Тьма, оцепеняя нежным, но таким мерзлым голосом. - Чтобы убить тьму они прежде должны убить ее в себе. А они к этому не готовы. Не так ли?

Мужчина промолчал, хоть и был готов с ней согласиться. Тьма была источником силы всех темных эльфов. Убив ее, они рискуют лишиться своей магии. На подобное они не пойдут. Алчность им этого не позволит.

- У них был выбор, - взор Калии вновь обратился к пейзажам за окном. - Они упустили свой шанс, и теперь их ожидает лишь одно.

Гость сквозь страх все же решился посмотреть на нее. Та была, как и всегда равнодушна. Нити ее спокойствия обволакивали душу, но напряжение не отступало в любом случае.

- Вы что-то задумали, госпожа?

Тишина послужила ему ответом. Тьма не удостоила его даже вниманием, продолжая смотреть на далекий горизонт. Несомненно, у нее была пара идей, но ни одну из них она не спешила воплотить в жизнь. Пока рано.

Воцарившееся безмолвие совершенно неожиданно нарушила сама Тьма, чей голос был буквально пропитан неукротимой ненавистью и предвкушением:

- Война...

* * *

Быстрой, почти неслышной тенью скользя между густых ветвей высоких деревьев, юркий ящероподобный зверь передвигался вперед Каждую преграду, попадавшую ему на пути, он преодолевал необычайно легко. Пролетев едва ли не над самым лесом, он соскользнул на обросшую травой землю и настороженно огляделся, что-то вынюхивая. Вокруг было все так же тихо. Даже птицы не попадались в поле его зрения. Зверь тихо фыркнул и продолжил свой путь, но уже по земле.

Целью его оказался огромный многолетний дуб, подле которого он, наконец, остановился и придирчиво принюхался к его коре. Невнятно что-то буркнув, зверь капнул землю под его корнями, но только один раз. После он, припадая к проросшей травой почве, отступил назад. Неукротимое желание сорваться с места и убежать прочь, разъедала его, но он остался наблюдать за происходящим. Из-под самых корней старого дуба, на его глазах, стала просачиваться прозрачная слизь. Она образовывала несуразный ком и дрожала подобно желе. Приглушенно поскуливая, зверь достал на свет худой когтистой лапой укрытое под крылышком сердце и передал его странной жидкости. Та приняла его подарок с большой охотой.

Уже в следующий миг орган оказался заключен в жидкий плен. К нему тут же потянулась паутина черных вен. Они стремительно оплетали своей сетью весь слизистый ком, стремительно меняющий свой образ.

Не на шутку перепуганный ящероподобный пуще прежнего припал к земле. Он, бурляще поскуливая, лицезрел, как слизь принимает образ, приближенный к человеку. Не менее стремительно он начал приобретать и плоть. Будучи более не в состоянии находиться рядом с ним, существо сдавленно завыло и ускользнуло прочь, подобно ветру.

Процесс перевоплощения тем временем был завершен.

Сердце Катрин билось уже в здоровом человеческом теле. В здоровом мужском теле. Его черные, подобно ночи, короткие волосы были растрепаны. В темно-карих глаза затерялся тусклый блеск. Лицом он был довольно приятен, чего не скажешь о взгляде. И что могло быть мало удивительным: одежды на нем не было и вовсе.

С глубоким вздохом, полным наслаждения, сей незнакомец обратил свой пытливый взгляд в далекую глушь лесов. Словно отвечая ему, отовсюду донесся протяжный вой и рык. С обрывистым бульканьем в глотках в кронах густых деревьев мелькнули тени ящероподобных зверей. Его взгляд остановился на огромном сером волке, без всякого страха направлявшемся к нему.

* * *

День тянулся непереносимо долго. Темнота опускалась на землю с крайней неохотой. Он ранее и не замечал, насколько долгими могут быть сутки. Но, благодаря своему терпению, он дождался ночи. Дождался минуты, когда все стихнет и весь мир впадет в глубокую дрему.

Ночные сумерки в мягком вальсе опустились на землю, застилая собой весь бескрайний мир. Миллиарды звезд укрылись за покровом облаков, стремясь спрятаться вдали от любопытных глаз. В эту ночь было особенно темно и прохладно. Ветра не наблюдалось и вовсе.

В самый поздний час во дворце темной империи было невыносимо тихо. До слуха изредка доносились шаги проходящих мимо часовых. Весь мир канул в бескрайние миры безмятежных сновидений. В роскошных покоях Рохана было так же безмолвно. Тусклый свет свечи едва освещал помещение, позволяя большей части мебели вырваться из плена темноты.

В сопровождении этого покоя Рохан откинул одеяло и бесшумно покинул мягкую постель. Воровато поглядывая в сторону двери, он вытащил из-под кровати еще поутру припрятанную там дорожную сумку и подобрался поближе к шкафу.

Оставаться во дворце он был более не в силах. Его стены неуемно на него давили. Душа требовала своего, поддакивая вздорным мыслям, украдкой пробравшимся в его неспокойный ум. Возможно, было бы гораздо легче, если бы он хоть немного им противился, но, увы. Он не находил в том необходимости.

Прибавить в покоях света Рохан не решился, боясь привлечь к себе лишнее внимание. В царящем безмолвии он на скорую руку собрал самые необходимые ему вещи. Он хотел уйти незамеченным, притом, весьма точно зная, что правителю это придется не по вкусу. Задержаться он, увы, не мог, да он и не желал.

Собравшись в путь, Рохан так же бесшумно покинул покои и вышел в пустой затемненный коридор. Вокруг было все так же тихо, что радовало. Слуг на его пути, к счастью, не попадалось, что помогло ему незаметно добраться до мраморных лестниц, по которым он сбежал вниз. К его несчастью, там было более людно. От встречных прислуг ему приходилось прятаться за колоннами и портьерами, но до самого выхода он все же добрался. К сожалению у самой цели он натолкнулся на Флиру.

Насколько он помнил, та еще днем уходила в город, и вернуться была должна только на следующий день. Так почему она явилась так рано? Он то надеялся не встретить на своем пути подобных преград. Он рассчитывал уйти тихо.

Молодая, стройная эльфийка посмотрела на смутившегося юношу несколько растерянно и, отложив плетеную корзину, тут же шагнула к нему.

- Рохан, куда ты собрался?

Блондин был в тупике. Солгать Флире он, конечно, мог, но только вот в уме не нашлось ни одной подходящей на этот случай отмазки. Да и не факт, что она ему вообще поверит. Провести ее гораздо сложней, чем любого из подчиненных императора.

- Флира, пожалуйста, не поднимай шум.

В честности, Рохан выпалил первое, о чем подумал. Сказать ей о своих намерениях прямо, ему не хватало смелости. Он, был более чем уверен, что она непременно пожелает его отговорить.

- Ты уходишь? Куда?

- Я... - юноша запнулся и опустил голову.

Флира, осязая его неуверенность и, возможно, просто желая приободрить, склонилась ближе к нему и взяла его руку в свою. Пустой, непереносимо пристальный взгляд послужил ей ответом. Она была немало за него обеспокоена, но упрямо пыталась скрыть это за завесой своего мнимого спокойствия.

Рохан и сам не мог понять почему, но отчего-то ему захотелось ей довериться, раскрыться ей. Понимая, что еще может о том пожалеть, он открыл для нее свое сознание, позволяя проникнуть в глубины его разума. Мысли его Флира перебирала тщательно и при том с идеями его не соглашалась. Мало того, они ей просто не импонировали.

- Рохан, это безумие.

- Знаю, - улыбнулся ей в ответ блондин. - В этом вся и прелесть.

С тяжелым вздохом она выпустила его руку. Ее задумчивый взгляд опустился к полу. Она была в непроходимом тупике. Флира вполне точно знала, что отговаривать его уже поздно. Слишком крепко он вцепился в эту вздорную мысль.

- Надеюсь, я не пожалею об этом.

Смириться с неизбежным оказалось непередаваемо сложно, но она все же рискнула сделать этот шаг. С горечью, затаившейся в сердце, она склонилась к нему ближе и нежно поцеловала его в лоб. Добродушная улыбка, озарившая его, стала ей ответом, но и от той не стало легче.

Она могла предугадать, какой выговор мог устроить ей правитель, но этого она боялась не так сильно, как потерять того, к кому привыкла. Его шумное общество для нее всегда было в радость, а осознание того, что он уходит, огорчало.

Рохан не обмолвился более ни единым словом. Он обошел ее стороной и поспешил покинуть дворец. Ее внимательный взгляд, пропитанный горечью, блондин предпочел не замечать. Он и сам успел привыкнуть ко всем, но за столь недолгое время не проникся к ним с любовью. А жаль...

* * *

До деревни команда не добралась, ибо идти к ней и дальше смысла уже не было. Не размышляя над дальнейшим планом, они сменили траекторию и устремились к старой цели. Несомненно, очень хотелось посетить жилое поселение и остановиться в порядочной гостинице хотя бы на день. Каждый из них успел истосковаться об уютном очаге и теплой постели. Но на все это приходилось скрепя сердце, махнуть рукой. Их путь продолжался по холмистым полям Баридс'Эйлина, где трава была пожухлой, казалось, круглый год.

Ближе к поздней ночи они добрались до гор Фортлина, где и решились сделать привал в одной из невеликих пустых пещер. Запах сырости омрачал настроение, но иного выхода у них не оставалось. Лейн, как не любитель этих самых пещер, взбунтовался, требуя идти и ночью, ибо у него нет желания останавливаться в кишащих змеями и насекомыми дырах, как выразился сам воин. К радости всей команды Ригане удалось усмирить его пыл и затащить-таки во временное убежище.

Обещанных им змей и насекомых, к счастью, не наблюдалось. Но Сафи заметно насторожилась, чем неуемно пользовался Гайлинт, рискуя своими шутками довести эльфийку до истерики. Алиос оказался куда спокойнее младшего брата и вел себя гораздо тише него. Устроившись в тени, в стороне от всех он, наблюдая за всеми с ухмылкой.

Фаван остался стоять у входа в пещеру. Его задумчивый взгляд был устремлен к темному горизонту. В эту ночь небосвод был лишен всяких светил. Даже луна спряталась от их любопытных глаз. Во тьме мелькали неясные размытые тени - игра зрения. Но даже плод воображения настораживал не меньше, чем далекий вой диких волков.

Давид полулежал на камнях, заведя руки за голову. Так же безмолвно он внемлил воодушевленным рассказам Риганы о доблестных воинах, о которых слагалось в легендах светлой империи. При этом он ни разу не открыл глаза. Как оказалось, она была любителем всего этого. Лесному магу истории чужих земель были малоизвестны и, потому, эльфийку он слушал не перебивая. Столь же внимателен был и заинтересовавшийся Карлен, который в отличие от лесного, не гнушался осыпать ее расспросами о подробностях. На них она, впрочем, отвечала весьма охотно. Лейн к царящей вокруг идиллии был равнодушен. Он усердно нарушал общественный покой, измеряя пещеру шагами. В руке он привычно крутил одну из катан. Окружающие всеми силами пытались не попасть под удар.

В эту ночь не дул ветер, но прохлада резала кожу. Слегка моросил дождь, что омрачало не менее. Сэм не испытывал интереса к происходящему. Он поднялся со своего места и неторопливо вышел из пещеры. Фаван его приближения и не заметил, оставаясь таким же спокойным. Его внимание все также покоилось в далекой темноте.

- Тебя что-то беспокоит?

Сэму впервые захотелось поговорить с ним. Без насмешек и взаимных оскорблений. Просто спокойно поговорить. Фаван одарил его равнодушным взглядом. В отличие от светлого принца ему говорить не хотелось категорически. В полном безмолвии он отвернулся, не удостоив его и словом. Сэм, в свою очередь, проследил за его взглядом и несколько задумчиво усмехнулся.

- Впереди, за горами Фортлина, нас ожидают Гиблые Топи, - зачем-то сказал он, не глядя на собеседника. - Я часто читал о них. Его обитатели, как говорилось в легендах, очень коварны. Помнится мне, я с детства мечтал посетить те места. Всегда любил все эти небылицы о болотных тварях. Шла молва, что каждый, кто на них ни взглянет, лишается рассудка.

Фаван посмотрел на него привычно хладнокровно. Сэм выглядел несколько отрешенным и в мысли свои ушел, казалось, безвозвратно. В эти самые легенды темный эльф никогда не верил. Для него они всегда были выдумкой. Сказкой для детей. В них не было ничего обоснованного на фактах, что в очередной раз доказывало их пустоту.

- Летописи о них тоже слагали лишенные рассудка?

Вырванный из цепких лап раздумий, Сэм посмотрел на него немного удивленно. В глубине его голубых глаз поселилось смятение, чередующееся с недоумением. Изобилие чувств сводило с ума. Об этом вопросе он еще не задумывался. Восхищение всегда отуманивало его разум.

Понимание того, что он одержал вверх над предрассудками люда, Фавана немного забавило, но настроения ему это не поднимало. Внимание его по новой обратилось в даль, теряясь в его сумерках. Мелкие холодные капли моросящего дождя иглами кололи кожу. Холод становился сильнее.

К всеобщей печали, с севера подул легкий ветер, обостряя всю эту прохладу. О тепле грезил каждый, но свое недовольство выразить никто не решился. Смысл?

Сэм продолжал прожигать Фавана пристальным взглядом. Осознание того, что завязать с ним нормальную беседу не получится, доводило до нервов, но светлый мужественно пытался усмирить свое негодование. Неприязнь к равнодушию Фавана он скрыл за привычной ухмылкой.

- Мне не удается поверить в искренность твоей ненависти, - голос Сэма был пропитан спокойствием. - Ты умеешь быть добрым, но почему-то свет ты в себе стремишься погасить.

Фаван стиснул зубы и опустил взгляд. Недовольство впервые не ослепило его, лишь легкое раздражение натянуло нервы, подобно гитарным струнам. А Сэм как бард, пытался переиграть на этих самых струнах все известные ноты.

- Ты что-то таишь в себе. Именно это вызывает у тебя такую злость к миру. Тебя не посещала мысль, что, поделившись горем с кем-то, может стать легче? И, возможно тогда, мир не будет казаться таким враждебным.

Сложно определить, чего именно он добивался от темного. Неужели надеялся, что эти слова вразумят его? Не уж то полагал, что тот выложит ему все под чистую? Однако, все его надежды остались втуне. Фаван посмотрел на него с привычной неприязнью и так же раздраженно выпалил:

- Уймись же, наконец. Избавь меня от своего общества. Твое присутствие мне крайне неприятно. Неужели тебе больше не с кем поговорить?

Сэм чуть прищурился. Понимая, что задел его явно за живое, он в душе ликовал, но на деле лишь осклабился. Ненависть темного ему была неприятна, а противостоять ей становилось сложнее с каждым днем. Она словно возрастала. Но бороться с ней Сэм не переставал.

- Считай, что у меня слабость к психам.

Это стало последней каплей для Фавана. Полыхнув гневом праведным, он слишком резко схватил встрепенувшегося Сэма за ворот и грубо притянул его ближе. Вырваться из хватки светлому не представилось возможности. Уж слишком крепко он его держал. Но так или иначе попыток освободиться он не оставлял.

- Да, как ты смеешь? - хрипя от ярости, вопросил Фаван, дыша ему в лицо. - С чего ты вообще решил, что вправе говорить со мной как с равным? Ты ничтожен, ровно так же, как и все светлые. Что ты о себе вообразил? Я могу наплевать на все и скинуть тебя с ближайшего утеса!

- Так, чего ты ждешь? - не теряя своей безмятежности, полюбопытствовал Сэм, больше не пытаясь вырваться. - Твои угрозы не пугают меня. Неужели ты и вправду считаешь себя лучше других? Осмелюсь тебя огорчить - ты такой же, как мы. Ты можешь называть нас как хочешь. Оскорблять и унижать. Но всегда помни: ТЫ такой же, как МЫ.

Сэм не повышал голоса и пытался говорить ровно и спокойно, выделяя каждое слово. Объясняя все как ребенку. Он невольно поставил темного в тупик, из которого он не находил выхода. Возможно, именно это и спасло его. Злость бушевала в темном все так же, не давая ему даже вздохнуть. Сэм осязал ее, и, признаться, она его немного пугала, заставляя сердце забиться быстрее. Свой страх он попытался скрыть за привычной насмешливостью. Очередная попытка высвободиться не принесла ему никакой пользы, и не найдя иного выхода, он заглянул в омут черных глаз и вопросил:

- Хочешь поцеловать?

Этот метод действовал просто безотказно. Негодование вытеснило гнев из его сознания, позволяя Фавану опомниться. На радость Сэму хватку он ослабил и отступил на шаг. Но прежде чем выпустить его ворот, темный покосился в сторону пещеры и, убедившись в отсутствии свидетелей, совершенно неожиданно ударил его кулаком под дых. Резкая боль сложила Сэма напополам, выбивая воздух из легких. Фаван тут же дернул его за капюшон, заставляя выпрямиться и, хлопнув его по плечу, удалился, оставляя его наедине с собой.

Сэм сделал глубокий вздох, пытаясь унять дрожь и боль. Бешено колотящееся сердце, подобно попавшей в клетку птице, грозилась выскочить из груди. Впервые за все эти дни он понял, что угрозы Фавана имели возможность воплотиться в жизнь. Это пугало, но даже это не заставляло светлого одуматься.

За всю его долгую жизнь руки на него никто не поднимал. О боли он имел малое представление и, признаться, она его злила. Рядом с темным он грозился познакомиться с нею по ближе. Ему понадобилось пара минут, чтобы придти в себя. Боль, к счастью, отступила, позволяя вздохнуть полной грудью. Более или менее успокоившись, Сэм с ухмылкой на губах вернулся в пещеру.

* * *

Утро наступало медленно и неохотно. Первые лучи раннего солнца украдкой проникали в комнату через не зашторенные окна, скупо делясь своим тускловатым светом. И лишь в покоях правителя царил все тот же мрак. Через задрапированные окна не проникал ни единый луч света. Малую часть его покоев освещали задорные огоньки, поплясывающие в камине. Для него словно продолжалась ночь, темная и холодная.

Он сидел на мягком диване и отрешенно глядел на полыхающий огонь в камине. Неслышно, подобно мыши в покои проскользнул Освальд. Его шаги были почти невесомы и царящую тишину практически, не нарушали. Столь же бесшумно он прошел ближе к повелителю и опустился в кресло, стоящее подле дивана. Несомненно, он знал, что Владыка ведает о его присутствии с той самой минуты, как он переступил порог, по его сбивчивому дыханию и легкому аромату полевых цветов.

Кружащий по территориям помещения покой никто не смел нарушить. Освальд, храня эту тишину, смотрел на правителя. В трепетном свете огня шрам, пересекавший его левую бровь, казался более уродливым, чем был. Лицо императора было угрюмым, что стало привычным за последние дни. Своей короне он всегда предпочитал диадему, но, даже той, он не касался уже пару дней. Большую часть времени он молчал и чаще пытался остаться в стороне от дел. Освальд понимал его как никто другой, но настроения его не одобрял все равно.

- Что-то случилось, Освальд?

Безмолвия не вынес уже сам правитель. Видеть его задумчивым было не впервой, но молчаливым телохранитель не был никогда, и именно это насторожило Владыку. Освальд молчал слишком долго. Неровный свет огоньков поплясывал на волнах его темно-русых волос. Освальд всегда завязывал их в низкий хвост. Он был прост, даже слишком.

- Как Ваше самочувствие, господин? - уклончиво вопросил он.

- К чему этот вопрос? - с тяжелым вздохом вопросил правитель, отведя взгляд. - Я остался совсем один.

- Что Вы, Ваше Величество? У Вас есть я.

- Да... Спасибо тебе за это, Освальд. Ты настоящий друг. Кто бы еще помимо тебя стал терпеть мой капризный характер на протяжении стольких лет?

- Не капризен Ваш характер, - возразил тот, помрачнев от досаждающих мыслей. - И не один я Вам предан. Многие мечтают занять мое место. Знайте, Ваше Величество, чтобы не случилось, будет кому быть подле Вас.

- Возможно, ты и прав... - с легкой улыбкой отозвался Владыка. - Конечно, есть у меня и Рохан... Непоседа Рохан...

- Простите, господин, но... и его нет.

Невольно поежившись, он опустил голову, чувствуя всю вину, как свою. В помещении восторжествовала всепоглощающая тишина. Владыка был настолько ошарашен, что просто не нашелся с ответом. Верить в его слова было очень трудно, настолько абсурдно они звучали.

Конечно, в его дворце Рохан прожил не так долго, как хотелось бы, но и за это ничтожное время этот малец сумел завоевать его сердце. Вполне возможно, что он смог стать для него на крупицу дороже родного сына, трудно сказать. Фаван всегда старался быть взрослее и умнее своих лет и заботу отца всегда отвергал. А вот Рохан был ему полной противоположностью. Ему каждый раз было мало его внимания, и потому поглощенный всей существующей в нем наглостью он требовал ее еще больше. Вероятно, стоило удивиться тому, что Владыку это не раздражало вовсе. Всю свою заботу он дарил ему весьма охотно.

Для него было в радость обрести еще одного сына, пусть он и не был ему родным. После смерти матери Фаван очень изменился и к миру стал более жесток. Арестон был рад тому, что вместе с Роханом в его дворец вернулось и счастье. И пусть это самое счастье на пирах, балах и званых вечерах бегает по залам, сбивая важных гостей с ног. Пусть часто капризно. Пусть придирчиво к еде и одежде. Пусть оно и не усидчиво и не в меру энергично, и на месте не могло усидеться дольше пяти минут. И даже во время ужина способно выскочить из-за стола с желанием пройтись по залу, разминая ноги. И вдруг такая новость! Новость о том, что нет больше рядом этого счастья! Что же еще могло вывести Арестона из себя?

- Что?! - подскочив на ноги, воскликнул Владыка. - Как это, нет? Где он?!

Настороженный Освальд тут же поднялся из кресла и отступил на пару шагов, тараторя:

- Старший конюх, у которого он и взял коня, говорил, что Рохан уверял о том, что покидает стены дворца с Вашего позволения. Он еще письмо с приказом ему передал, якобы от Вас. Я лично почерк проверял. Он Ваш. Сами поглядите.

Освальд недолго порылся в карманах накидки и извлек на свет небольшой сложенный вдвое листок и передал его правителю. Гнев немного отступил, возвращая правителю ясность ума. Развернув лист, он пробежался взглядом по ровным, грамотно сложенным строкам и, честно сказать, очень удивился.

- Откуда ему известно как писать приказ?

- Кто его разберет? - пожал плечами телохранитель. - Он непредсказуем. В его поведениях чувствуются манеры верховных лиц. Не понимаю, как простолюдинам удалось вырастить такое избалованное и неуемное дитя. Да еще и в обычной крестьянской деревеньке, где одному куску хлеба рады как золоту, а он и от того нос воротит. К тому же, и из дворца сбегает. Вы не беспокойтесь, Ваше высочество. Он обещал скоро вернуться.

- Видно, и правда есть в нем королевская кровь, - задумчиво кивнул Арестон. - Не говорил ли он, куда путь держит?

- Ваше Величество, он...

Не смея продолжить, Освальд умолк, опустив взгляд, но он не ожидал, что этим молчанием он мог разгневать вдруг подлетевшего к нему правителя. Как-то слишком неожиданно он схватил его за ворот накидки и прижал спиной к ближайшей стене.

- Где он?

- Ваше Величество... - прохрипел Освальд, морщась от резкой боли в затылке, коим он не слабо приложился. - Он отправился вслед за избранными. Он просил Вам об этом не говорить.

Арестон, словно окаменев, молча смотрел вглубь его карих глаз, постепенно отходя от гнева. Недолго мешкая, он выпустил ворот телохранителя и отступил на шаг.

- Ладно, - тяжело выдохнул он. - Прости за мою несдержанность. Я просто очень боюсь лишиться обоих сыновей.

- А Вы не допускали мысль, что они могут вернуться живыми?

- Да, ты прав. Прости...

* * *

Гиблые Топи свое название оправдывали вполне. Непереносимый смрад пропитавшийся там в воздух, казалось, оставался даже на коже, оседая как пыль. Но самым худшим из всего было вовсе не это. Зыбкие ее территории они умудрялись обходить стороной, ступая, исключительно, по кочкам. Заядлым любителем этих гиблых мест оказался только Сэм, остальные же ко всему окружающему относились с неприязнью.

До безумия напрягала липкая грязь, вязкая и непереносимо тяжелая. Паника охватывала лишь в тот миг, когда нога соскальзывала с более крепкой почвы и увязала в трясине. Но, с поддержкой ближних это не было уж слишком большой проблемой.

Гайлинт был единственным, кому все это приносило лишь удовольствие. Он находил повод для веселья даже в столь безнадежных ситуациях. Его оптимизм не давал поникнуть и большинству из числа команды. Он заражал своим азартом, попутно помогая идти вперед. И довольно странно, что даже проявляя неосторожность, в трясину он не попадал.

- Все я больше не могу, - выдохнул Лейн после очередного неудачного шага.

С этой напастью он устал бороться. Удача ему явно не улыбалась так радушно, как лесному воину. Это было даже несколько обидно.

- Я тебя не понесу, - заверил Гайлинт, притормозив напротив него.

- У меня был шанс?

С искренним изумлением в глазах Лейн вопросительно заломил светлую бровь. Лесной воин измерил его внимательным взглядом и неопределенно пожал плечами. Немного подумав, он кивнул:

- Был.

В сопровождении удивленного взгляда Лейна Гайлинт направился вперед, оставляя его позади. Одним своим присутствием лесной разряжал любую обстановку, даруя хоть немного покоя. Вот и Лейн не остался в стороне. Едва заметно улыбнувшись, он продолжил путь, поновой сражаясь с природой, а, точнее, с ее недостатками.

- Тут тропа! - восхищенно воскликнула Ригана. - Я нашла тропу!

Как и все хорошее, беды тоже имели свой конец. Найденная ею тропа хоть и была узковатой, но была куда надежнее, чем скользкие кочки. Идти стало значительно легче и гораздо надежней.

- Что это?

Тихий голос Сафи расслышал не каждый, но отстающий от всех Сэм слова ее разобрал без труда. Добравшись до нее, он проследил за ее взглядом. Как оказалось, все ее внимание привлекли к себе мелкие огоньки, то и дело теряющиеся в камышах. В этих самых огоньках было нетрудно разглядеть худощавые силуэты болотных фей. От обычных они отличались многим, в том числе, серой кожей, огромными ушами и необычайно крупными желтыми глазами.

- Феи, - Сэм перевел взгляд на эльфийку. - Обычные болотные феи.

- Я почему-то думала, что они красивее, - поморщившись, поделилась мыслью она.

Впрочем, к ним интерес она потеряла быстро, и уже в следующий миг продолжила путь. Оставленный ею позади Сэм и сам несуразность этих фей отметил. Но, вопреки тому, в них было что-то особенное. Не обыкновенное.

С кривой ухмылкой на губах он скосил взгляд в сторону мутных вод, под которыми тут же скрылось что-то очень бледное, местами покрытое чешуей. В народе этих существ называли генфолианами. Видом они были чем-то схожи с западными русалками, и красивыми их назвать было очень сложно. Тело их было таким же гибким, как и водоросли. В болотной воде они двигались уверенно. Добрыми они не являлись, но и без видимой причины не нападут.

Помотав головой, отгоняя не прошеные мысли, Сэм двинулся вдогонку за остальными. То тут, то там до слуха доносился всплеск воды, но на глаза попадалась лишь последующая рябь.

К радости всей незадачливой команды территории Гиблых Топей были не столь огромными. Ближе к сумеркам показались и ее края. Заметно ободрившиеся товарищи ускорили шаг. От смрада этих мест мутнился разум и неприятно воротило. Сырость дополняла все изобилие этой безрадостной картины. И к радости команды этому пришел конец.

Ночь мягко застелила мир сумеречным пледом, укрывая от людских глаз многое, что стоило увидеть. Тихий весенний ветерок неспешно прогуливался по пустынным улочкам, разгоняя пыль по дворам. На небе в эту ночь светила луна, заливая мир тусклым светом. Многочисленная россыпь ярких звезд радовала взор наблюдателя.

Именно в этот поздний час с распахнутыми объятьями их встретила маленькая деревенька с незвучным названием: "Тенивет". Жители этого поселения в этот час уже были в плену Морфея, что уступало улицы одинокой пустоте.

Трактир нашелся не так быстро, как хотелось бы, но, благодаря упорству Давида, им это удалось. Сонный старый трактирщик хоть и не рад был тому, что покой его был нарушен, но гостей принял охотно. Все члены команды, не раздумывая, разошлись по комнатам в безудержном стремлении поспать подольше и немного отдохнуть. Усталость брала свое.

В поздний час безмолвия и покоя Фаван бесшумно покинул свои временные покои. Тревожить кого-либо из команды не было ни доли желания. Тихо ступая по темным коридорам, он покинул старый трактир и вышел на пустую улицу. Тихий ветерок мягко трепал его черные волосы и, забираясь под легкую куртку, разгонял мурашки по спине. Свет тусклой луны был не способен осветить эти узкие улицы, но темному эльфу, впрочем, это было не нужно. Он превосходно обходился и без этого.

Остановившись в сердце открытой дороги, Фаван втянул прохладный воздух в легкие. О, Боги! Как же это было приятно. Мир во тьме был просто великолепен, но жаль, что это не длится вечно. Темный эльф кривовато ухмыльнулся своим мыслям, и неспешно направился вдоль по пустым улочкам.

Он любил прогуливаться один, хоть и сам не совсем понимал, почему так привязался к одиночеству. Он противился шумному обществу, желая подольше побывать в тишине. Это помогало ему вернуть утраченный покой и здраво поразмыслить о многом.

Неосознанно даже для себя, он вдруг остановился, чувствуя спиной чей-то внимательный взгляд. Но сколько он не всматривался в пустоту, разглядеть хоть что-то не сумел. Так или иначе беспокойство, если то можно так назвать, не давало ему покоя. В объятьях неясных мыслей он сделал вперед несколько шагов, но, почувствовав на себе тот же взгляд, притормозил вновь.

- Что тебе нужно, Ригана? - недоумился он, притом, даже не оглянувшись.

Нет, он не был уверен, что это могла быть именно она. Он просто предположил исходя из собственных выводов. А ведь не прогадал. За спиной послышались чьи-то легкие, почти неуловимые шаги. Довольный собой, Фаван обернулся. Посреди дороги, низко опустив голову, и, заведя руки за спину, стояла Ригана. Уже в который раз темный отметил, насколько предсказуемы светлые.

- Я видела как ты ушел, - не поднимая взгляда, ответила эльфийка на его вопрос. - Вот и решила пойти за тобой, дабы не случилось чего.

- Возможно, я и не скажу ничего нового, или же удивительного, - начал Фаван. - Но твоя обязанность - оберегать светлого принца, а не меня. Для этого у меня есть свои воины.

- Да, но... - Ригана запнулась и подняла на темного привычно наивный взгляд. - Я просто... думала это не будет лишним.

Кривая ухмылка отразилась на бледноватых губах Фавана. Эльфийку тревожил его усталый вид, что и послужило причиной столь абсурдного поступка. Долгие дороги принца заметно вымотали, но стойкость его духа не позволяла ему отступить. Это заслуживало уважения.

- Ложь чужда светлым, - продолжив свою прогулку, заметил Фаван. - Хотела пройтись - могла бы сделать это открыто.

От души светлой тут же отлегло. Радушная улыбка накрыла ее губы. Переполненная неслыханной радостью, она довольно легко нагнала его, но встать с ним наравне не рискнула.

- То есть, ты позволишь мне составить тебе компанию?

Фаван чуть заметно поморщился. Подобный вариант его явно не устраивал, что он и поспешил разъяснить:

- Не скажу, что я от этого в восторге, но можешь. В первый и в последний раз.

Для Риганы, впрочем, и этого было достаточно. Храня непоколебимое молчание, она бесшумно шла за ним, не смея произнести и слова. Сам Фаван этим молчанием был доволен, ибо оно помогало ему позабыть о ее присутствии. Но шаг за шагом это становилось менее приятным и все больше действовало на нервы.

- Почему ты не легла спать, как и все?

- Я... - уже в который раз запнулась эльфийка, уже по привычке пряча руки за спину. - Мне не спалось.

Фаван задумчиво хмыкнул и бросил короткий взгляд в ее сторону. В его глазах она была истинным представителем светлой расы: слишком мягкой и доброй. И не сказать, что это ему нравилось. Для него светлые так и остались низменными созданиями, только потому, что они не похожи на темных.

- Допустим...

Цепкий взгляд Фавана уловил в темноте вдруг промелькнувшую впереди размытую тень, что уже в следующий миг скрылась за углом. Это заставило темного наследника остановиться и, вскинув руку, принудить Ригану сделать то же самое. Она не понимала причину подобного поведения, но благоразумно следовала его указаниям, ибо верила ему. В звенящей тишине Фаван взял ее за запястье и увлек под теневую занавесь между домами.

Царящий там покой был непоколебим, но тем не менее темный чуял что-то неладное. Словно в подтверждение его мыслей по улицам и на нескольких из крыш хижин мелькнуло еще несколько быстрых теней. Они были слишком неуловимы, и даже их образ остался бы им неизвестным, если бы один из этих теней не остановился.

С виду он ничем не отличался от большого истощавшего пса, длина чьих задних ног существенно превышала длину передних. Да и тельце его было слишком вытянутым. И все бы ничего, но вдруг это существо поднялось на задние лапы и встало во весь рост. Он был очень худым и на вид очень хрупким, но тот, кто испытает на себе его силу, будет готов поспорить с этими выводами, ну, разумеется, если выживет. Его тело с виду хоть и стало близко к человеческому, но собачьи черты так же выделялись, в особенности, на лице.

Существо, стоя на крыше, придирчиво принюхивалось к воздуху, словно пытаясь выловить нужные запахи. Взгляд его алых полыхающих глаз пробежался по пустынным улочкам и уже в следующий миг, к радости эльфов, он вновь опустился на четвереньки и рванул вслед за своими собратьями. Эти существа словно искали что-то, и намерения их были явно не самые лучшие.

- Что происходит? - встревожилась Ригана, в немом страхе наблюдая за исчезающей вдали тенью.

- Ищейки Тьмы, - почти зло прошипел Фаван, держа ее за спиной. - Как ни печально, но наш поход для врага уже не тайна.

Уж слишком чувствительное сердце Риганы забилось сильнее. Чуткий слух темного эльфа просто не мог не уловить этот ритм. Будучи все так же настороже, он прислушивался к ее сердцебиению, изумляясь вот уже в который раз.

- Но... что же теперь будет?

- Ничего, - равнодушно пожал плечами тот. - Нам стоит быть начеку, - немного помолчав, он проронил. - Нужно вернуться в таверну...

С последними словами он оглянулся в сторону светлой. В этот час в его черных глазах не было ни присущей ему ненависти, ни недовольства. Этот взгляд заставил Ригану забыть о многом и просто утонуть во тьме его черных глаз.

- Почему ты так на меня смотришь?.. - тихим шепотом вопросил Фаван, и, сам не замечая того, как невольно смягчился.

Чуткое сердце эльфийки забилось чаще и словно музыка заполнило мир. Ее пульс ритмом отбивался в висках Фавана, невольно увлекая его в эту бездну. Окружавший доныне их мир вдруг стал расплываться, оставляя их на едине.

- Неизвестность, таящая за собой весь мир, - едва слышно прошептала Ригана, подавшись к нему ближе. - Она вся в твоих глазах.

Это было довольно странным для темного со столь вспыльчивым характером и неукротимой ненавистью к светлым, но в этот миг он обо всем позабыл. Его необъяснимо влекло к ней, словно магией. Противиться уже не оставалось сил, но...

Вдалеке раздался протяжный вой одного из ищеек. Это вернуло Фавану здравомыслие. Лишь в этот непростой миг он заметил, как недопустимо близко друг к другу они встали. Пленяющий аромат цветущих роз, что исходил от ее нежной кожи, он почти осязал. От этого ему стало не по себе. Так близко к себе он светлых еще не подпускал. И пусть той была очаровательная эльфийка, чье обрывистое дыхание он уже ощущал на своей щеке, но все же...

Дабы избежать самой большой глупости в своей жизни он, не проронив ни слова, уверенно отступил и направился прочь. Ошарашенный взгляд растерянной Риганы он предпочел не замечать. Он не злился на себя за свою безрассудность. Он был в бешенстве лишь от того, что в тот час в его сердце не бушевала ненависть, которую он обычно испытывал к представителям светлой расы.

Ригана, чье сердце кольнула легкая обида и, едва ощутимое чувство вины, немного помешкав, терялась в своих тревожных мыслях. Подобный исход, впрочем, был не такой уж неожиданностью. Ригана потопталась на месте доли минут и все же поспешила за темным. На сей раз она не осмелилась подойти к нему ближе, словно боясь чего-то. Фаван, в свою очередь, был ей за то благодарен.

В таверне было, как и прежде, тихо и спокойно. Никаких следов ночных ищеек, что вселяло в сердце надежду. Это позволило им перевести дух и со спокойной душой лечь спать. Произошедшее Фаван попытался забыть как самый страшный сон, искренне веря, что так будет лучше. Хотя, кто знает...

Следующее утро встретило их не менее радушно, чем прежде. Сил оно придало им больше, что характерно и стремления к подвигам во славу своего владыки. Дороги распахнули перед путниками свои пыльные объятья, радуя их глаз своей невиданной длинной.

Быть может, кому-то по истечению столь долгого времени это и начинало докучать, но эта команда напротив - втягивалась. Долгий путь и сложные задачи их радовали, что стоило заметить, но конечная цель всего похода настораживала, поневоле заставляя задуматься: а стоит ли так рисковать, не имея даже веры в свою победу?

Только вот Гайлинту было все равно. Он был рад всему, лишь бы не маяться без дела. Этот воин, действительно, заслуживал уважения, ибо в его сердце не вселяла страх даже сама Тьма. Будь на то воля Богов, он бы без тени сомнения сразился бы с нею сам. Но благо, это была не его задача.

На протяжении всего пути он пытался идти впереди всей команды, и остановить его не могло ничто, помимо всемогущей яблони, чьи плоды занимали его разум. А отнять его от них было для команды делом нелегким.

- Как можно безустанно это есть? Где предел? - не переставала изумляться Ригана. - Ведь в мире столько всего более вкусного!

- Ага, - без всякого интереса кивнул Гайлинт, проходя мимо нее. - Как найдешь, дай знать.

Ее мнения лесной эльф явно не разделял. Лично для него самого эти плоды навсегда останутся самыми лучшими из всех существующих. Да и стоит ли его по тому судить? У каждого свои страсти. Лейн вот и в эти часы ходил босиком и искренне радовался занозам и острым камням, что врезались в пятки. У всех ведь свои странности.

- Не бери в голову, - поравнявшись с Риганой, Карлен спрятал руки в карманы. - Его от них уже не отучишь. Придет время, и он сам от них откажется.

- Интересно, что же такого должно произойти? - усмехнулся идущий впереди Гайлинт, взвешивая в руке очередное яблоко.

Впрочем, наличие этого плода в его руке уже никого не удивляло. Без него его и представить было сложно.

- Массовое исчезновение яблок во всем мире, - предположила Ригана, мило улыбаясь.

Гайлинт немного задумчиво посмотрел на недоеденное яблоко в руке и задумчиво хмыкнул. Представленный светлой лучницей вариант его явно не радовал. Карлен, в свою очередь, ее слова находил забавными и потому мог позволить себе улыбнуться.

- Хорошо, что это просто слова, - проговорил Гайлинт и, сбавив шаг, позволил им себя нагнать.

- А если бы нет? - вопросила светлая, глядя на него.

Гайлинт пожал плечами и, посмотрев на нее, ответил:

- Я бы съел тебя.

Его искренняя улыбка загнала ее в глухой тупик. Она растерянно смотрела на смеющихся товарищей, не в силах сказать ни слова.

Насколько же несерьезны были эти двое. Даже в столь непростые времена, когда жизни каждого из них висят на волоске, они находят повод для веселья. Но ведь именно они делали их подход более приятным. Именно они не давали команде поникнуть. Такое стоило ценить.

Их путь тем временем продолжался и с каждым днем он становился все сложнее и опасней. Все чаще вдали слышался протяжный вой ищеек. В ночи передвигаться становилось рискованней. Как впрочем, и при свете дня.

Через степи идти было гораздо проще. Это стоило признать. На открытых для неба землях нечего им опасаться. Эти территории они преодолевали беспрепятственно. Никаких напастей, к счастью, на их долю не выпало. Усталость настигла их ближе к вечеру, голод одолел к закату, но привал сделали лишь с наступлением сумерек. Терять лишнее время не хотелось никому. Потому каждый выкладывал все силы подчистую, дабы продержаться как можно дольше.

Привал они устроили уже в укрытых лесах Фэниана, на берегу небольшого озера с далеко не чистой водой. Сам лес был непередаваемо спокоен. На его территориях настораживала только неровная почва. Но вот беспокойство в сердце Карлена рождало отнюдь не это. Вот уже на протяжении получаса он со смутной тревогой смотрел вдаль, на водную гладь. Порой просто ходил по его берегам, но и то он делал несколько напряженно.

- Ты что там делаешь? - полюбопытствовал Гайлинт, которого заинтересовало его поведение.

Сколько бы он за ним не наблюдал, понять темного воина он не мог все также. Недолго помешкав, он все же решился подойти к нему ближе. Карлен обернулся к другу и неопределенно пожал плечами в ответ. С привычным аппетитом грызя яблоко, лесной воин смотрел на него с интересом. Немного помолчав, темный все же выдавил:

- Ничего.

Карлен бросил очередной, полный подозрения взгляд в сторону мутных вод и, немного подумав, вернулся к костру. Но это не значило, что вцепившаяся в него пиявкой тревога вдруг отступила. Отнюдь.

Не боясь испачкать одежду, Сэм безмятежно лежал на ароматной траве и с немалым интересом разглядывал необычайной красоты загадочные звезды. В его небесно-голубых глазах таилась та же загадка, которую таили в себе эти далекие огоньки. Давид сидел рядом и бездумно водил посеревшей тряпкой по острому лезвию меча. Сафи свое время тратила на фехтовании с Лейном, который и рад поучить ее чему-то новому.

Фаван привычно сидел в стороне от всех и безмолвно смотрел в огни костра. До остальных ему не было дела, ровно, как и до присевшей рядом Риганы. Завязать с ним беседу она не стремилась. Ей было достаточно просто посидеть рядом с ним в тишине.

Гайлинт вернулся к товарищам и присел рядом с Алиосом, чье драгоценное внимание вновь было посвящено набору из метательных жал. Младший из братьев достал из своей дорожной сумки очередное яблоко и взялся наблюдать за тем, как тот обрабатывал свое оружие смертельным ядом. Дело весьма простое, но все равно не исключало опасности стоит лишь немного пораниться. Лесному волшебнику эта ошибка могла стоить жизни.

Опасение словно подгоняло темного воина, заставляя забыть о покое и измерять шагами уже полянку. От неуемных вихрей тревожных мыслей и неприятных предчувствий понемногу звенело в ушах, и пульс прямым ударом отдавался в висках.

- Да присядь ты уже, - не выдержал Фаван, которому наблюдать за его терзаниями явно не льстило. - Достал.

- Простите, господин.

Новый всплеск недовольства гневом отразилось в его черных глазах, но от прямых высказываний его отгородила вмешавшаяся в разговор Ригана:

- Что-то случилось, Карлен?

- Пока нет, - вздохнул тот.

- В смысле? - тут же заинтересовался присевший Сэм.

- Сердце чует что-то неладное, - немного помолчав, ответил темный эльф, и повернулся в сторону озера. – Ощущение, будто кто-то следит за нами.

Его беспокойство был способен понять, увы, не каждый, ведь опасность не грозила ему ни из воды, ни с земли и даже с воздуха. В этом были уверены все. С чего бы это? Каждый дожидался более развернутого объяснения и потому нарушить затянувшееся безмолвие не рискнул.

- Меня настораживает это озеро...

- Забытое Озеро? - отвернувшись от Лейна, Сафи взглянула в сторону вод. - Оно ведь безобидное. В ней никакой жизни. Чем оно может быть опасно?

Карлен промолчал. Что-то все равно не давало ему покоя. Сафи, потеряв интерес и к нему и к озеру, вновь обратила свой взор к Лейну. Последний относился ко всему разговору нейтрально.

- В народе поговаривали, что где-то, несколько тысяч лет назад это озеро было вполне обычным, со всей полагающейся живностью в нем, - не отрываясь от хлопотной работы, вступил в разговор Алиос. - Спустя пару десяток лет, там появилось нечто, отравившее воду. Не знаю, каким образом, но оно сделало его мертвым. В ней нет никакой жизни, поскольку жить в этой воде было невозможно. Это озеро не впадает ни в одно из рек, морей или же океанов и потому распространиться оно не могло. Кто-то из исследовательских кругов приезжал к этому озеру, чтобы убедиться в подлинности сказаний. И что в итоге? Никто из них не вернулся назад. Ни следов, ни тел, ни останков. После никто не рисковал приблизиться к этому озеру на протяжении пары тысячелетий. А мы именно те, кто сунулся в эти места, после тех самых исследователей, не побоявшись легенд. Высокопоставленные лица полагают, что это нечто давно исчезло из этих вод. Некоторые считают это басней.

- А ты как считаешь? - заинтересовался Лейн, отложив катану в сторону.

Стоило заметить, что его рассказ никого равнодушным не оставил. Вся команда смотрела на него с интересом, в ожидании ответа на заданный светлым воином вопрос.

- Я считаю, что это правда, - отозвался Алиос, наконец, оторвав взгляд от ножей. - И вполне точно уверен, что нечто все еще обитает в этом озере и тревога Карлена тому подтверждение.

- Да чушь все это, - подхватив с земли камень, Лейн подошел ближе к берегу и с силой бросил его в воду. Подскочив пару раз на поверхности камень ушел на дно. - Видите?

С утомленным вздохом Алиос обезнадежено помотал головой и вновь вернулся к единственной, способной отвлечь его от всех тягот мира работе. Лейн стоял у берега, всматриваясь в воду и чего-то ожидая. Озеро оставило его без ответа, лишний раз, опровергая слова лесного.

- Ничего не произошло. Следовательно, ничего в этом озере не водится и все, что ты нам наплел - это полный бред.

Как ни странно, его слова Алиоса никак не трогали. Он продолжал невозмутимо заниматься своим делом. Он мог стерпеть что угодно: оскорбление, ругань, клевету. Все что угодно. Но отрекаться от своих слов он никогда не станет. Алиос был представителем такого класса, которые всегда считали себя правыми, поскольку знаний у них имелось на малую крупицу больше. Других то могло взбесить, но даже те были готовы признать свое поражение, если предоставить им соответствующие доказательства. У Алиоса их, увы, не было и потому утверждать свое, в чем-то их убеждая, не стал.

Недолго потоптавшись у берега, светлый эльф, наконец, утихомирился. Он и сам не мог понять, почему так взбесился. Не осознавал, что возродило в нем столько раздражения. Так или иначе, Лейн немного пришел в себя, и уверенным шагом приблизился к лесному волшебнику. Он присел на колени напротив него, слишком близко, и заглянул ему в лицо.

- Видишь? - полюбопытствовал он. - Ты наивный и суеверный олух, которого обмануть или провести - раз плюнуть.

Говоря это, Лейн пару раз нарочито громко хлопнул у него перед самым носом. В который раз Алиос убеждался в упрямости светлых эльфов. Но ведь никто, кроме него самого, и не понял, что за свои возмущением Лейн пытается упрятать свою тревогу. Так же невозмутимо, без всяких видимых эмоций, Минан поднял на него взгляд и чуть склонил голову набок.

- Ну? Что молчишь? - никак не унимался Лейн, продолжая наседать на лесного. - Ты полный придурок, Али.

С молниеносной, почти не уловимой скоростью, Алиос приложил острое жало к горлу светлого воина и пристально посмотрел ему в глаза.

- Моя вера - это моя вера, - сухо произнес волшебник, но без видимой злости. - На твою я не посягаю, и ты будь добр, не трогай мою.

Одну долгую минуту они в непроницаемом безмолвии смотрели друг другу в глаза, пока злость все же не взяла вверх над разумом Лейна. Спустя лишь вздох, светлый слишком неожиданно отбил жало из его руки и одним сильным ударом в челюсть отбросил волшебника назад. Одним мгновением лесной подскочил на ноги и не желая спускать ему подобное с рук, налетел на него. Потасовка обещала разгореться с большей силой, ибо в гневе были обе стороны.

Сидящий у костра Фаван наблюдал за ними без интереса, но с ухмылкой. О том, чтобы вмешаться, он даже не думал, игнорируя мольбы переполошенной Риганы. Первым, как ни странно сдался Давид. Он плюнул на все и не без охоты поднявшись с места, направился к дерущимся. Ему хватило одной попытки, чтобы растолкать их по сторонам. Это было просто, учитывая то, что Минан среди них казался более адекватней, чего не скажешь о Лейне, все норовившем обойти мага и вновь налететь на Алиоса с кулаками.

В себя его привела весьма ощутимая оплеуха от самого Давида. Удивленно распахнув глаза, он посмотрел на лесного мага несколько ошарашено. Подобного от него он явно не ожидал.

- Совсем охренели? - укоризненный взгляд Давида, буквально, прожигал насквозь. - Мы в одной команде совсем недолго, и тут такое. Да что же вы так друг друга ненавидите? У нас уговор - относиться к ближнему как к равному, ибо так оно и есть. Не забывайтесь.

Будучи уж точно уверенным, что продолжения этому безобразию не будет, Давид оставил их в одиночестве и вернулся к своему месту. Продолжать эту беседу не было абсолютно никакого желания.

В этой перепалке Лейн обошелся лишь парой царапин и внушительным синяком под глазом. Но вот волшебник так просто не отделался. Все его тело было покрыто ссадинами. Левая бровь рассечена, губа разбита. И это все, не беря в счет рану на щеке. В этот миг он снова был непроницаемо спокоен. Алиос умел контролировать свои эмоции. В том и была его привилегия.

Губы Лейна накрыла кривая ухмылка. Он явно был доволен собой. Несмотря на то, гнев его покинул, уступая место безмятежности. Не проронив ни слова, он провел пальцем по кровавой дорожке на его щеке и продемонстрировал его лесному. Алиос натянуто ухмыльнулся и рукавом стер кровь с подбородка. Лейн также молча кивнул в сторону озера и направился к костру, хлопнув его по плечу, что вызвало у него новую вспышку боли. Минан чуть заметно поморщился и, забыв даже о причине ссоры, все же направился к воде. Он мужественно держался за свое спокойствие, даже не меняясь в лице. Дойдя до берега, он все же позволил себе проявить слабость, и сдавленно простонать сквозь крепко стиснутые зубы, терпя дикую боль в теле.

Если он и пытался обходить атаки и бить светлого не сильно, то тот заботился абсолютно о противоположенном. Алиос, немного помешкав, опустился на колени у самого берега и, стянув очередную попорченную рубаху, принялся смывать кровь.

Где-то вдали послышался тихий всплеск, привлекший к себе его внимание. Алиос тут же опомнился и отпрянул от воды, туманно понимая, какую ошибку совершил, позволив своей крови попасть в это мертвое озеро. Но ничего, что могло угрожать его жизни, не произошло, что, конечно, настораживало еще больше. В немой опаске поглядывая на водную гладь, хранящую в себе тысячи секретов, Алиос вернулся к товарищам. Пытаясь не предавать тому значение он сел на свое место.

- Что? Напали?

Пусть они и пошли на мировую, Лейн все равно был не в силах попридержать язык. Он, явно, не устанет стоять на своем. Переубеждать его Алиос не стал, как и тогда. Лишь неопределенно пожав плечами в ответ, он отвернулся, вновь возвращая внимание жалам.

Темная ночь уже вступила на трон, лишая вечер прав на этот мир. Раскинув над землями свои могучие крылья, она подарила им покой, позволяя Морфею сделать свое дело. Вокруг витала тишина, лелеющая покой. Безмятежные сны лихим скакуном уносили сознания в миры необычайно гостеприимного Морфея.

По поляне птицей носилось тихое сопение спящих, сменяясь негромким трелем кузнечиков. Светлячки, как звезды, кружили над ними, словно освещая им путь к сновидениям. Сложно было сквозь сей крепкий и здоровый сон услышать невнятное бормотание, нарушающее равновесие тишины, отступающей так неохотно.

То, что явилось к ним из глубин мертвого озера, не могло не поразить своим видом. Внешне их ничем не отличить от обычных человеческих скелетов, но в отличие от тех они были живыми. Облаченные кто в некогда белую ободранную ночную рубаху до пят, кто в обычных, не менее разодранных одеяниях, а кто и вовсе в старых, местами заржавевших доспехах, они показались на берегу. Лишь трое из них взяли на себя смелость вступить на безводье. Они, довольно часто оглядываясь на своих собратьев ожидающих их в воде, аккуратными шагами приблизились к спящей команде. Недолго поплутав между ними они, наконец, нашли одного нужного.

Еще один шаг и короткий взгляд в сторону собратьев, все еще стоящих по пояс в воде. Те стояли в напряженном ожидании. Один из смелой тройки, облаченный в белую ночную рубаху, счел разумным поднять с земли валяющуюся в траве палку и вернулся к заинтересовавшему их объекту. В то самое время, набравшись смелости, еще пятеро скелетов вступили на берег, но те подходить ближе не стали. Им показалось более интересным разглядывать вещи все еще спящих членов команды. Сделав шаг, затем второй скелет в пижаме подобрался ближе к Алиосу и несмело ткнул его палкой в плечо, после чего тут же отскочил назад, прячась за спинами других двух. Явно недовольные его работой товарищи вытолкали его вперед, что-то невнятно ему бормоча. Еще шаг и новая попытка разбудить лесного. Но на этот раз не без видимого результата. Что-то пробубнив, Алиос перекатился набок, чем заставил шарахнуться уже всех троих, а остальных пятерых, застыть, в ожидании глядя на лесного. Те, что выглядывали из озера и вовсе нырнули под воду.

Понемногу сон Минана вновь крепчал, чего допускать им было нельзя. Несчастный скелет с палкой в руке вновь был нагло выпихнут вперед. На этот раз он смелей и настойчивей хлопнул его той же палкой по плечу. Но откуда же им было знать о его ссадинах?

От вспышки боли лесной взвыл, вырвавшись из объятий снов. Держась за плечо, он резко сел. Скелеты издали что-то на подобии крика и отступили назад, прижимаясь друг к другу. Алиос поначалу и не понял, в чем дело. Он встревожено огляделся, а увиденное заставило его тут же подскочить на ноги, выхватив из сумки первый попавшийся под руку нож и отступить назад.

- Вы кто такие? - вопросил он, угрожающе вытянув руку с жалом, вперед. - Что вам нужно?

Скелеты обменялись взглядом и заметно расслабились. Отшагнув друг от друга, они двинулись в сторону лесного, вытянув вперед костлявые руки.

- Не подходить! – грозно велел волшебник.

Это заставило скелетов остановиться. Последующее их действие поразило Алиоса подобно грозовой молнии Зевса. Что-то пробубнив, они тут же пали на колени и буквально коснулись лбами земли. Оставшаяся позади пятерка выронила из рук чужое добро и последовала их примеру.

- Что... что вы делаете?

Один из скелетов поднял свой череп и устремил на перепуганного Алиоса взгляд пустых глазниц. Одетый в доспехи, он сел и протянул к нему руки.

- О, из-збав-витель...

Голос его как скрежет металла, заставлял поморщиться. Что-либо выслушивать, подвергая свой слух такому риску, разумеется, не хотелось. В этот час он многое отдал бы за то, чтобы все это оказалось простым сном. Он проснется и, оглянувшись, поймет – на поляне нет никого кроме них.

- М-мы благодар-рны Вам-м з-за Ваш-шу д-доброту и...

Запнувшись на полфразе, скелет прикусил фалангу большого пальца, уж очень напоминая Сэма в задумчивом состоянии. Но тот не прикусывал весь палец. В его случае под риск попадал ноготь. Отгоняя непрошенные мысли, лесной сделал еще один шаг назад, с недоверием глядя на ночных гостей.

- Вкратце.

Требовательный и, казалось, слишком громкий голос волшебника заставил его вновь припасть лбом к земле. Смелости первым набрался тот, что был в пижаме, но в отличие от собрата рук от земли он не оторвал.

- Вы подел-лилис-сь с-с нам-ми св-воей кр-ровью. О, Вел-ликий. Мы на в-веки Ваш-ши раб-бы. Вы из-збавил-ли нас-с от вечн-ных мук-к. Вы в-вернул-ли нам пр-режн-ний об-блик-к и мы с-снова не з-завис-сим от-т воды.

- Избавил? От каких еще мук? О чем вы?

- м-мы ар-рмия бар-рона Киттав-ви. Из-за одн-ной ос-сечки мы был-ли навек-ки заключ-ченны в об-блик одн-ного огр-ромного с-ската, до тех пор-р пок-ка с-с нами не под-делитс-ся к-кровью из-збран-ный. О, Великий.

Скелет в пижаме по новой коснулся лбом земли и умолк. С утомленным вздохом Алиос опустил жало и поднял взгляд на озеро. Увиденное едва не лишило его дара речи. На него осязаемо пристально смотрело полчище скелетов, из-за чьей массы и воды было не видать. Нервно сглотнув, лесной волшебник вдруг сорвался с места и, присев подле отползшего скелета, поинтересовался:

- Говоришь, что вы рабы мне?

- Да. О, Великий, - подняв голову, закивал скелет.

- Так, вот мой вам приказ: возвращайтесь туда, откуда пришли.

Безучастные к разговору двое тут же подняли свои черепа и принялись о чем-то шептаться. Но надолго лесного вне своего внимания они оставить не рискнули. И вот вновь к нему обратил свой взгляд тот, что в доспехах.

- Вы н-не пойдет-те с-с нами?

- Нет, - помотал головой Алиос.

Тот вновь переглянулся со своими собратьями и, как показалось, огорченно вздохнул, хоть и вряд ли им вообще нужен воздух. Он отправил руку под нагрудный доспех и всего через секунду извлек нечто необычное. Его гладкая поверхность поблескивала голубым под светом неполной луны. Кто бы мог подумать? Легенды не лгали. Он и правда существует. Голубой Алмаз. Он был идеален и ровен. Его овальную форму подчеркивало обрамляющее его серебро. Он был подобен небольшому медальону и, несомненно, не без тонкой, но вполне прочной серебряной цепи.

С полным немого восхищения взглядом Алиос следил за камнем, пока нерешительно подобравшийся ближе скелет так же не смело надевал цепь на его шею. После он вновь припал к земле и отполз назад.

- Тепер-рь гд-де бы Вы н-ни были, что б-бы Вы н-не делал-ли, в к-каком бы п-полож-жении не ок-казалис-сь, мы будем-м зн-нать и б-боль Ваш-шу чувс-ствоват-ть как-к с-свою, - пояснил он. - К-кто-то ут-твержд-дает, что эт-то пр-роклятье, а мы с-считаем эт-то дар-ром.

Лесной волшебник оторвал изумленный взгляд от медальона и переключил свое внимание на новоиспеченных рабов, которых принять был совсем не готов.

- Но ведь...

- Н-не от-тказывайтес-сь от-т нас-с, - взмолился один из бессмертных, с весьма простым именем Лозар.

В этом лесной был почему-то уверен. К своему немалому удивлению, теперь он безошибочно мог назвать имя и происхождение каждого из бессмертных воинов, словно знал их не первый век. Так же ему стало понятно, что этот самый Лозар - скелет в доспехах - был командиром всей армии, а рядом с ним, в пижаме, отстраненный от чина граф и второй - некогда новичок воин. Быть может, причиной тому был этот самый алмаз, в котором, по древним легендам, были заключены души всех Бессмертных воинов.

- Для нас-с эт-то п-позор-р.

- Хорошо, - был вынужден согласиться эльф. - Не откажусь.

- М-мы яв-вимс-ся на пом-мощь к Вам-м в любую мин-нуту. Тольк-ко п-позавит-те.

Выразительно глядя на собеседника, Алиос согласно кивнул. Тот энергично кланяясь в ответ, поднялся на ноги, взял за шкирку двух своих товарищей и стал отступать к воде. Не желая оставаться на суше, пятерка скелетов последовала их примеру. Один за другим они исчезли под толщей озерной воды.

Напряжение спало и вот, наконец, Алиос позволил себе вздохнуть с облегчением и поневоле оглядеться. Вокруг царило все то же спокойствие, гуляющее под руку с тишиной. Неожиданный визит ночных гостей сны, парящие над командой, не спугнул. Этому он не мог не порадоваться. Алиос поднялся на ноги, повернулся назад и неожиданно наткнулся на спокойный взгляд Фавана, что сидел в стороне. Странно, что он не вмешался. Обычно скверность его характера так и просит все испортить. И давно он не спит?

- Чего?

- Супер компашка, - усмехнулся темный принц.

В ответ на то лесной волшебник лишь обезнадеженно помотал головой и улегся на свое место, в неутолимой жажде уснуть и забыть все это недоразумение как страшный сон. Но спокойно поспать ему не удалось. Как жаль. Свистящий, прохладный ветер, подувший из западных лесов, доносил до слуха леденящие душу звуки, слабо напоминающие барабанную дробь, сплетающуюся с диким воем.

Переполошенная команда оказалась вырвана из изнеженных, теплых объятий Морфея. Позабыв о сне, они тут же подскочили на ноги. Перепуганная Ригана, затаив дыхание, перебралась ближе к настороженному Сэму. Лейн обнажил одну из двух катан. Давид, в свою очередь, казался на вид спокойным, но напряжение сковало его разум, как и всех. Сафи и Карлен встали ближе к Фавану. Последний, устало вздохнув, повернулся к растерянному Алиосу, за чьей спиной стоял сонный брат и развел руками, мол, доигрался.

- Что это было? - поинтересовалась Сафи, враждебно глядя вглубь лесов.

- Предвестники, - пожав плечами, пояснил Фаван. - Они просыпаются лишь тогда, когда у Бессмертных появляется предводитель.

- Ты о ком? Какой еще предводитель? - всполошился Сэм, недоуменно глядя на него. - Армия давно была уничтожена.

- Она не была уничтожена. Она была заколдована, - возразил Фаван, повернувшись к нему. - Иначе, какие же они бессмертные, если их можно так легко убить? Они жили в этих озерах и теперь они снова армия, но теперь уже с предводителем.

Подытожив, темный наследник кивнул в сторону побледневшего Алиоса. Последнего положение это явно не устраивало. Быть жертвой для предвестников он боялся больше всего. Ничего ужасней он и придумать не мог.

- Али? - Карлен явно выразил удивление всей команды.

Ответом ему стал согласный кивок принца. Ошарашенные взгляды товарищей переметнулись в сторону осевшего на землю лесного волшебника. Сэм помотал головой, даже не смея в это верить. Отодвинув Сафи, он встал напротив Фавана и поинтересовался, обращаясь непосредственно к нему:

- А почему именно Али?

- Он кровь свою в озере том смыл, так? - вопросил темный, лениво подбираясь к сути.

- Так, - не стал отрицать светлый.

- Следовательно, кровь его в те воды попала, так?

Фаван явно топтался на одном месте и к сути не приблизился ни на дюйм. Сэм не понимал, зачем он утверждает одно и то же и немного недовольно выпалил:

- И?

- Что и? Выходит, что благодаря его крови, армия была расколдована и потому они обязаны вечно служить ему до тех самых пор, пока он сам от них не откажется, но это уже, что характерно, позор для Бессмертных. Но он так же может отдать их в другие руки.

- Ага, - сложив руки на груди, кивнул Сэм.

- Что ага?

- Ты недоумок, - невозмутимо и даже с улыбкой отозвался Сэм.

С некоторым обречением Фаван посмотрел на него и постарался дышать глубже. Идея заехать ему по носу была слишком соблазнительна. Но к печали темного, ему пришлось от нее отказаться. Прожигая его взглядом, он пытался усмирить гнев, а Сэм нагло улыбался ему в лицо, что усложняло процесс. Спорить с ним, невозможно, это Фаван понял - он включает идиота в самый неподходящий момент.

- Все, довольно, - пресек все грядущие перепалки Давид и, подойдя к лесному, присел перед ним на колено. - Ты как?

- Я и не подумал, – полушепотом произнес Алиос, как в бреду. - Я забыл. Теперь на меня охотятся еще и предвестники... У меня врагов теперь еще больше.

- Все будет хорошо, пока мы вместе, - заверила Ригана, положив руку ему на плечо.

Натянуто улыбнувшись, Алиос согласно кивнул ей в ответ. Гадать не приходилось - он в это слабо верит. Но надежда, как известно, умирает всегда последней.

- Хорош языком молоть, - вмешался Фаван, не отрывая взгляд от неба.

Недовольная его черствостью команда обратила на него возмущенный взгляд и только в этот миг их настигла тишина, вновь закружившая в вальсе с покоем. И лишь легкий ветерок завывал в кронах высоких деревьев, срывая с них омертвелые листья.

- Почему так тихо? - вопросил Лейн, встав на шаг позади Фавана.

- Его нет.

- Кого?

- Предвестника, - пояснил темный. - Он был один, а теперь и его нет.

Всего на пару самых долгих мгновений их окружила непроницаемая тишина, принуждая находить выход из ее сетей. Но концом ей стал раздавшийся где-то позади приглушенный всплеск воды. Оглянувшийся назад темный наследник ухмыльнулся и вновь обратил взгляд на озадаченного лесного.

- Слушай, Алиос. Может, тебе здесь остаться? Рядом с ними ты явно в безопасности.

Это не являлось знаком его беспокойства или заботы о нем, скорее очередная насмешка. Алиос, не произнеся ни слова, отвел взгляд и поднялся.

- А кто опасней? Вампиры или Темные Предвестники? - полюбопытствовал вдруг безучастный ко всему Гайлинт.

Задумавшийся над его вопросом, Сэм обратил на него свое внимание. Лесной воин стоял, с отрешенным видом крутя в руке зеленое яблоко. Светлый принц прежде попытался найти причину по которой он вообще задался этим вопросом, но, не найдя, озадачился еще больше. Возможно, это могло быть просто его любопытством. Недолго над тем думая, он попытался разобраться в видимом отличии между предоставленными объектами. Если задуматься над этим, то можно придти к выводу, что разницы как таковой и нет, если не брать в счет внешность.

Вампир мог легко сойти за обычного человека, и лишь клыки и крылья (их спрятать, впрочем, они могли запросто) отличали их от оного. К тому же, как известно, солнечного света они не переносят. Имелась у них так же и непереносимая любовь к человеческой крови. Она помогала им выжить.

Что же касалось Предвестников, то внешностью они больше походили на Смерть. Ту, что так часто описывали в сказаниях. Но в ее костлявой иссохшей руке отсутствовала коса. Крылья у этих созданий были черные и пернатые, учитывая то, что у вампиров они являлись перепончатыми.

Была у них одна черта, о которой нельзя забыть: они все вселяли в свою жертву страх и питались ею. Они сводили с ума и лишь за тем убивали, высасывая из этой самой жертвы душу.

- Никакой особой разницы, - наконец ответил Сэм.

- Ошибаешься, светлый, - с привычным презрением прошипел Фаван. - Между ними огромная разница. Сходство лишь в том, что они оба выходят из убежища в ночь. Предвестников можно считать самыми опасными из них.

- Никакой разницы, - и не подумал отступать Сэм. - Они одинаково опасны, ибо они все убивают.

- Убивают вампиры. Предвестники лишают души.

- И в итоге жертва погибает.

- Отнюдь, нет, - возразил Фаван по новой. - Они всего лишь забирают душу и оставляют пустой сосуд не тронутым. В него может вселиться кто угодно. Даже прежний хозяин тела, если того допустит сам Предвестник.

Сэм измерил темного любопытным взглядом и лучезарно улыбнулся, заглянув в омут его черных полных злости, глаз. Недовольно шикнув, Фаван первым отвернулся, не желая играть в эти гляделки. Да и зачем ему это? Для него было главным то, что светлый свое поражение признал и спорить с ним более не намерен. Получать уже намозоливший вопрос о поцелуе ему крайне не хотелось.

Спустя лишь пару часов дороги вновь распахнули свои объятья, маня уже более бодрых путников продолжить свой далекий и не простой путь. Еще пара дней прошли в полном спокойствии, без приключений и даже потасовок в кругу команды. В бескрайних лесах с каждым шагом все менялось, становясь более оживленным. В ночи становилось сложнее хранить мнимый покой. Далекий вой и свирепый рык хищных зверей доносились со всех сторон. Вопли неизвестных им до ныне существ грубо разрывали тишину в клочья. Даже барьер, поставленный Сэмом, не вселял в сердца спокойствия. Даже магический блок был не в силах приглушить эти звуки.

Словно мираж в жаркой пустыне перед их затуманенным взором выросли высокие дощатые ворота в скромный городок мало им известный, и, тем не менее, не исключающий приличное общество.

Филонс никогда не входил в список лучших городов, но и на роль худших, к счастью, не претендовал. Скорее, самое обычное поселение, способное зачаровать сердца приезжих.

Ворота им гостеприимно распахнул низкорослый старый гоблин с пытливым взглядом желтых глаз. За просто так незваных гостей пропустить он отказался. Помешкав, Давид, как отвечающий за финансы команды, не без желания вручил ему мешочек с внушительной суммой в нем. Охваченный восторгом страж отступил в сторону, позволяя гостям вступить на территорию Филонса.

Сам город оказался размерами куда больше, чем им показалось по другую сторону ворот. Но и обычным он не являлся. Правильнее было бы назвать его рыночным городком, в котором каждый сможет найти себе все то, что пожелает его душа. Но вот только цены заставляли эту самую душу усомниться в своих пожеланиях.

В этом городе им встречались купцы из разных стран, покупатели с любых точек земли и, в конце концов, простые туристы и отдыхающие, пожелавшие взглянуть на местные красоты.

Уж слишком внимательный и не в меру проницательный взгляд любопытного Сэма невзначай наткнулся на далекий помост, на котором весьма богато одетый для этих мест купец во всю глотку восхвалял свой товар. Этим его товаром были три раба, двое из которых сидели на коленях чуть позади, а третий, малолетний фавн, был предоставлен перед взором многих желающих приобрести "живой товар".

Возмущение ярким огнем вспыхнуло в сердце Сэма, заставляя его ускорить шаг, нагоняя ушедшего вперед Фавана, которого кроме пыли под ногами более ничего и не интересовало. Насколько то было известно светлому - работорговля была запрещена на всех точках земли, вне зависимости от того, кто владеет этими территориями. Запрет был установлен даже на далеких островах Гретании, что уж говорить об отдельных странах.

- Фаван. - Сэм, наконец, поравнялся с темным эльфом. - У меня вопрос.

- Какой? - не поднимая взгляда, сухо поинтересовался тот.

- На этих землях законы наших империй действуют?

- Действуют. Почему нет? - недоуменно ответил Фаван, обратив на него взгляд. - А что?

Сэм отвечать ему не стал и, остановившись средь дороги, всем телом повернулся в сторону помоста. Темный эльф его мыслей не уловил, но за взглядом его проследил, и, признаться, увиденное ему понравилось.

- Забавно.

Фаван с хитрой ухмылкой на губах уверенным шагом направился к новой цели. О том, что мог отстать от своих он не особенно беспокоился. Сэм, немного помешка, потоптался на месте и, посчитав более разумным надеяться на темного, все же решился последовать за ним. Уж слишком бурно кипело в нем любопытство, подгоняя его вперед. Но вмешаться ему не позволило здравомыслие.

Не теряя своей цели из виду, Фаван двигался вперед, грубо расталкивая толпу, чем неосознанно расчищал путь следующему за ним тенью Сэму. У подножия самого помоста светлый принц остановился, позволяя темному в полном одиночестве подняться по скрипящим ступенькам. Фаван был безгранично рад хоть чему-то интересному для него, и проходить мимо просто не смел. Он, не проронив ни слова, встал рядом с жирным купцом и подарил ему любопытный взгляд.

- О, господин! - содрогнувшись невольно, расплылся в улыбке купец. - Вы только взгляните! Это превосходный экземпляр. Очень активный и сильный раб. Вы только взгляните, как он молод! Можете без труда обучить его любой работе. Вы гляньте, гляньте. Чудо, а не мальчик!

Фаван на "товар" даже не взглянул и столь же равнодушно поинтересовался:

- Сколько?

Купец под пристальностью его взора невольно смутился и, умолкнув невольно, отступил. Спустя лишь миг, он все же улыбнулся покупателям и в своем привычном духе радушно объявил:

- Всего семьдесят пять золотых. Почти задаром отдаю, господин.

Застывший средь толпы Сэм едва не подавился воздухом. Он, словно растеряв дар речи, ошарашено смотрел на купца, не без труда переваривая его слова. Такой ценный "дар" он видел впервые.

- Это все? - полюбопытствовал Фаван, не потеряв свое спокойствие даже в таких обстоятельствах.

- То есть?

Искренне удивившись его вопросу, купец потупил взгляд. В его затуманенных серых глазах играли тусклые искры то ли тревоги, то ли восторга.

- Это твой единственный товар?

- О! - у купца явно отлегло от сердца. - Понял. Господин желает много рабов, - восхищение переполняло его разум. - Нет. Это не единственный товар. У меня в ассортименте их еще двадцать. Любых возрастов и рас.

Насмешливая улыбка овладела губами Сэма, пожалуй, единственного из всех, кто понял, что задумал Фаван и, чем это могло обернуться для небдительного купца. В то время последний подозвал к себе здоровенного служивого и повелел ему привести всех остальных, уверяя, что дорогой покупатель желает выбрать лучшее. Низко ему поклонившись, слуга исчез за дверями скрывшегося за помостом, скажем так, амбара.

Вернулся он довольно скоро, но уже в компании замученных рабов, в состав которой входили эльфы, молодой кентавр и несколько человек. И что самое удивительное, позади всех шагал длиннобородый гном, которого в этих краях в принципе и быть не должно. Так же найти на этих землях было сложно и фавнов. Они вроде народ мирный и на чужих территориях задерживаться не любят. Где купец достал столько диковин, оставалось только гадать.

- Выбирайте, господин. Смотрите, какие хорошие. Выбирайте.

- Беру, - твердо заверил темный.

- Кого?

- Всех.

- О! - очередной раз воскликнул тот. – Да, у Вас здоровый аппетит, господин. И того с Вас... Это будет... С Вас... ээ...

- Вы не поняли, - пресек его размышления Фаван. - Я беру их без оплаты. И Вас, мил человек, я забираю тоже и отправляю прямо к стражам закона.

- Да кто Вы такой? - заметно побледнев в лице, вопросил тот, чувствуя себя на грани обрыва.

- Я Фаван Льюис Рейнер. Единственный сын Арестона Льюиса Рейнера. Законный наследник империи Менсуэля. При всем народе объявляю тебя переступившим черту закона! И будешь ты казнен на рассвете третьего дня заключения перед тем же народом.

- Ха-ха! - как-то нервно выдавил торговец, пытаясь скрыть свой испуг. - Вы надеетесь, что я поверю любому, кто объявит себя сыном Владыки? Уж увольте, господин. Как же Вы намерены мне это доказать?

Из горла разъяренного Фавана вырвался приглушенный нечеловеческий рык. Зверь в его сознании вновь воскрес, усыпляя в нем всю человечность. Мало осознавая происходящее, он схватил его за горло и притянул ближе. Он позволил алому оттенку отразиться в глазах. Острые клыки заметно удлинились, что подчеркивал его оскал. Острые, словно орлиные когти вцепились ему в глотку, грозясь в любой миг разорвать плоть и пустить купцу кровь. На щеках и шее мелькала черная чешуя, то и дело пропадая и появляясь.

- Ты что-то сказал? - с наигранным интересом вопросил Фаван.

- Я... я... не... - торговец побледнел пуще прежнего и вцепился в запястья руки темного.

Фаван сверкнул алыми глазами и сильнее надавил когтями на кожу перепуганного торговца. Наблюдающий за ними Сэм всполошился, начиная понимать, что дело выходит из-под контроля. Темный в любую секунду мог обратиться полностью, а это обернется плачевно, не только для несчастного купца.

- Ваше Высочество, пощадите. Умоляю... - взвыл купец, уже не пытаясь вырваться, в страхе, что когти тут же смогут сомкнуться на его глотке. - У меня трое детей, жена и больная мать. Больше некому их кормить...

- Забавно... - в голосе Фавана проявлялись незнакомые хрипящие нотки. - А я полагал, что ты и их продал.

- Нет, господин... нет...

- Стражу сюда!

Поставленные в курс дела, городские служивые, расталкивая толпу, добрались до помоста и поднялись к темному принцу. Этими самыми стражами оказались обычные горные орки видом безобразные, но более цивилизованные, что противоречило их происхождению. Грубо брошенный в их сторону купец сбил с ног лишь одного из них, остальные каким-то чудом остались на ногах.

- В темницу его! - властно велел им Фаван - И казнить на третий день с рассветом.

К облегчению для души Сэма, цвет его глаз вновь стал черным. Впрочем, и голос его стал более знакомым.

- Пощадите! - завопил купец, отбиваясь от рук стражи.

Фаван его словам уже и не внемлил. Глубоко вздохнув, он вернул себе прежнее спокойствие, а вместе с ним и облик. Стражи через силу уволокли прочь вырывающегося из их рук торговца, оставляя темного позади. Сам принц собою был доволен. С полуулыбкой на губах, он оглядел площадь и совершенно случайно напоролся на пытливый взгляд как всегда серьезного Давида, стоящего в стороне от всей картины. Подавляя бурю непрошенных мыслей, Фаван отвернулся от него, обращая свое внимание на подошедшего стражника.

- С рабами что делать, господин?

- Отпустите, - равнодушно велел им Фаван.

- Но как же...

- Исполнять! И еще... - остановил его темный, не дав уйти так быстро. - Приведите ко мне фавна.

- Да, господин.

- Исполняй.

Сказано сухо и грубо, и не без командного тона, свойственного истинным темным из верховной знати. Низко ему поклонившись, страж удалился. Не оставаясь в стороне, Сэм взбежал на помост и встал за спиной темного, но не вмешивался все так же.

Сбивал страж оковы с юнца не совсем долго, но этого времени хватило Фавану для игры в гляделки с явно недовольным Давидом. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что из всей команды он первым заметил их отсутствие и был единственным, кто пошел на их поиски. Страж справился со своим делом, и, опасливо поглядывая на темного, подвел к нему фавна, но передал его ему явно с неохотой.

- Свободен, - бросил Фаван стражу, глядя в заплаканное лицо юнца.

- Но, Ваше Высочество, - попытался возразить тот.

- Вон, сказал!

- Так точно, - вяло отозвался страж и, лениво ему поклонившись, удалился прочь.

Фаван проводил его раздраженным взглядом и после переместил свое внимание на огненно-рыжего фавна. Пытаясь выглядеть более дружелюбным, на сколько это позволял ему характер, он склонился к нему поближе.

- Как ты сюда попал, малец?

Темный всеми силами пытался не обращать внимания на синяки и ссадины, покрывавшие значительную часть его тела. И не надо быть особо одаренным, чтобы понять: мальчишка здесь не по своей воле.

- Они... Убили... убили мою семью, - слова, пусть и такие простые, давались ему с трудом. Он то и дело всхлипывал и запинался. - А меня... сюда... п-привели...

- Так. С этим все понятно, - кивнул Фаван и выпрямился. - А звать тебя как?

- Генри Голмут... Господин...

Темный принц невольно нахмурился и отступил на шаг. Жалость к тому юнцу приглушила привычная ему неприязнь, принуждая махнуть на него рукой и отвернуться. Неожиданно он наткнулся на застывшего за спиной Алиоса и поневоле вздрогнул. Как он там оказался за столь короткое время, он ума не приложил, но так же и ломать голову над этим вопросом не стал. Все внимание лесного волшебника было приковано к фавну, который на него смотрел с меньшим страхом, чем на темного. Безучастный к тому Сэм стоял чуть в стороне рядом с так же подошедшим Давидом.

Фаван было хотел обойти Алиоса стороной и удалиться с помоста, но вдруг оказался пойман под локоть тем же лесным.

- Неужели ты бросишь его здесь?

- И что же ты предлагаешь мне с ним делать?

Он все же остановился рядом с ним и взглянул на него с привычной всем ненавистью. Алиоса его неприязнь явно не трогала.

- Возьмем с собой, - пожал он плечами. - Доставим в Литраэн.

- Ну да, - не без издевки в голосе кивнул темный. – Давай. Чтобы он кончил, так же как и Катрин.

- Катрин была отмечена печатью Хелайна, - возмутился молчавший доныне Сэм. - Именно то и послужило причиной ее смерти. А он у нас выживет.

- Что же вам, благодетели, мешает взять с собой и остальных? - картинно удивился Фаван, махнув в сторону рабов, которых с таким рвением избавлял от оков щуплый страж-орк. - Поглядите, им тоже нужна помощь.

- Они довольно взрослые, Фаван, и позаботиться о себе смогут сами.

Негодование обещало в споре с Сэмом перерасти в немыслимый гнев, но срываться из-за таких мелочей темному, увы, не хотелось. Он понимал, что переубедить их уже не сможет, и потому все же сдался.

- Знай, светлый, он под твоей ответственностью.

Не желая продолжить столь не приятную беседу с на столь же нелицеприятными личностями Фаван спустился с помоста и двинулся прочь от них. Сэм оставлять его в покое и не думал. Он хлопнул Алиоса по плечу без слов, давая понять, что право на заботу о фавне щедро уступает ему и направился вслед за темным принцем.

- Что ж... - обреченно вздохнул Минан и, протянув юнцу руку, добавил: - Пойдем, Генри.

Сэм нагнал Фавана только у торговых рядов, где вновь встречался люд обычный. О произошедшем они ничего не ведали и продолжали беззаботно метаться от лавки, к лавке выбирая нужный им товар. В этой части города было более шумно и тем не менее в душе стало спокойнее. Усталый вздох сам собой сорвался с губ Сэма, не осмелившегося поравняться с темным. В безмолвии он шел на пару шагов позади от него.

Светлый принц очень остро осязал все те недовольство и раздражения, что источал темный, но ему почему-то стало все равно. Впервые он отнесся к тому равнодушно. Казалось, для него эти его эмоции стали чем-то естественным, без чего он уже не обходится.

- Слушай, Фаван. - весело заговорил он. - Можно вопрос?

- Нет, - честно отозвался тот, притом, и не оглянувшись.

- Спасибо... Ты когда-нибудь обращался полностью?

Фаван заметно сбавил шаг. Его мысли остановили свой сумасшедший ход, оставляя его наедине с резким для него вопросом. Несомненно, он обращался, но было то всего раз где-то несколько десяток лет назад. Помнится, тогда он и, не осознавая, что делает, разнес пол дворца и перебил большую часть прислуг и несколько важных для государства лиц. И все это из-за оплошности одного из подчиненных, которому выпала неудача опрокинуть на него горячий чай. Из-за такого пустяка он потерял самообладание, и усмирить его смог только отец, заковав его в цепи в глубинах темниц.

В буйстве размышлений Фаван и не заметил, как остановился. Сэм стоял напротив него и ожидал его ответа, хоть и успел прочесть все из его мыслей. Темный поднял на него слегка затуманенный взгляд и нахмурился, ставя преграду перед своим разумом. Сэм, поняв, что в мысли его проникнуть больше не получится, полюбопытствовал:

- И... часто вы можете обращаться?

- Нет, - ответил ему Фаван. - Темные не могут обращаться так часто, как хотелось бы. Особенно полностью. Промежуток между превращениями всегда равен двум дням. Не всем дается это право. Нужно быть абсолютно готовым, прежде чем сделать этот шаг, не то это обернется плачевно для всех... Пожалуй, легче просто не обращаться без повода.

Исходя из его слов, Сэм пришел к выводу, что сам Фаван к этому шагу не был готов и тогда и сейчас, но к счастью, делиться своим мнением не стал. Темный немного помолчал, глядя в омут голубых глаз светлого, к которому, что страшно признать, начинал привыкать. Его он незаметно даже для себя перестал считать своим врагом, но и другом его назвать было очень сложно. С каждым проведенным рядом с ним днем это становилось все ясней и воспринималось уже как должное. Как же он не хотел этого допускать.

Фаван помотал головой, отгоняя непрошеные мысли и, обойдя светлого стороной, двинулся вдоль по торговым переулкам. Оптимизм Сэма увеличился в несколько раз. Он осязал любую волну в настроении собеседника. Пусть отношение к нему не стало лучше, он все равно был ему рад. Грело душу одно лишь снисхождение. Ни злости со стороны Фавана к нему, светлому, а именно снисхождение. Боясь нарушить столь хрупкий, доныне не знакомый ему баланс, Сэм безмолвно последовал за ним.

Эта тишина темному показалась довольно странной, особенно в присутствии столь шумной личности. Не выдержав напора любопытства, Фаван оглянулся. Дико было видеть Сэма таким спокойным и молчаливым. Он открыл было рот, чтобы съязвить по тому поводу, как вдруг его поймала нежная, но довольно сильная женская рука, украшенная тяжелыми кольцами и браслетами.

- Позолоти ручку, милок, - с добродушной улыбкой пропела темноволосая цыганка. - Всю судьбу расскажу.

С кривой ухмылкой Фаван повернулся к ней всем телом. Ее слов всерьез он явно не воспринял. Взглянув на ее дорогие перстни, кольца серебреных браслетов, тройку золотых цепочек и большие сережки, можно было со смелостью сказать, что золотить ей ручку уже нет смысла. Но на сей повод Фаван благоразумно умолчал.

- Забавно, - хмыкнул он с прищуром. - Расскажешь о моей судьбе? Увидишь ее? Неужели? Интересное дело. Неужто твои серые очи на это способны?

- Не угадали, милейший, - невозмутимо отозвалась стройная девушка, ослепляя своей лучезарной улыбкой. - Я вижу будущее сердцем, а не глазами. Так, позолоти же ручку - познаешь судьбу наперед.

Темный измерил ее несколько недоверчивым взглядом, после чего оглянулся к безучастному к разговору светлому. Тот стоял в нескольких шагах от них и в ответ на его внимание неопределенно пожал плечами. С утомленным вздохом Фаван извлек из кармана пару золотых монет, при виде которых глаза цыганки переняли их идеальную форму. Тихо и беззаботно, стараясь не показывать своих эмоций, она спрятала монеты в поясную сумку.

- Дай мне свою левую ладонь.

Помешкав лишь долю самой малой минуты, Фаван все же сдался, и вполне уверенно подал ей свою руку, позволяя пристально разглядеть ладонь. Цыганка глубоко вздохнула и закрыла глаза, взявшись водить пальцем по линиям ее, словно касаясь каждой клеточки.

Молчание тянулось. Миловидная девушка накрыла его ладонь своей и опустила голову. В сердце темного вселилось легкое беспокойство, заставляя вновь посмотреть в сторону Сэма. Последний невольно скривился в попытке сдержать рвущийся на волю смех. Только теперь темный понял, как привык к его улыбкам. Без них мир становился до невыносимости скучным, обыденным и слишком неинтересным. Невольно поежившись от собственных мыслей, темный повернулся к цыганке. Та наконец открыла глаза.

- Долгий и сложный путь предстоит пройти темному эльфу, - тихим голосом произнесла она, заглянув в омут его черных глаз. - Много потерь, горести и боли. Но главной твоей утратой станет смерть светлой эльфийки. Той, что вторглась в твое сердце и завоевала твою любовь.

Лишь долю минуты Фаван смотрел на нее как на умалишенную, после чего раскатисто рассмеялся. Позабытый им Сэм был в смятении, не ведая, чему удивиться больше - искреннему смеху темного или же сбивающему с толку предсказанию. Так или иначе, он был ошарашен.

- Удачная шутка, - Фаван отнял свою руку, возвращая себе привычную серьезность.

Махнув на весь этот бред, Фаван шагнул прочь, оставляя цыганку и, Сэма в том числе, где-то позади. Но чуяло его неспокойное сердце, что все не могло кончиться так просто. Как не странно, он не прогадал.

- Ты думаешь, что я лгу, темный? Ну уж нет! - воскликнула девушка. - Это еще не все, что выпадет на твою долю. Не так скоро перед тобой предстанет выбор между близкими и тьмой. Видят Боги, темный, ты выберешь тьму!

Слишком громкий стук учащенно забившегося сердца мутнил его разум, оглушая слух. Взгляд более чем просто ошарашен. Мысли в отчаянном вихре закружили в голове. Дыхание перехватило так, словно ему пережали глотку. Такой на эти слова была реакция перепугавшегося Сэма. Его было сложно заставить во что-то поверить, но, зная Фавана, он был готов уверовать цыганке с первого раза.

Ненависть темного уже переливала за край самой огромной чаши. Мысль, что Тьма сможет найти к нему подход именно через его злобу к миру, была допустима. Она догадается. Воспользуется его слабостью.

- Пошли, Сэм, - коротко бросил ему Фаван, неосознанно вырывая его из паутины нездоровых размышлений.

Смахнув прядь длинных волос с плеча, цыганка демонстративно от них отвернулась и поспешила удалиться. Не без видимого труда приходящий в себя Сэм растерянно посмотрел ей в спину, но заставлять темного ждать себя, он не рискнул. Под настороженным и слегка удивленным взглядом Фавана он неспешно направился в его сторону, не замечая даже суетливых, прохожих несущихся кто куда, порой цепляя его плечом словно нарочно.

Для него ужасающей была одна лишь мысль о том, что кто-то из его друзей мог сломаться под влиянием Тьмы. Допустить это несчастье он просто не мог. Для него это было все равно что пасть перед ней самому.

И что она имела ввиду говоря о светлой? Кто она? Ригана? Быть такого не могло. Он ведь ненавидит ее всем сердцем.

Шагая вперед наравне со светлым, Фаван косился на него с чувственной опаской. Выдерживать столь напряженную тишину ему оказалось сложнее, чем когда-либо. Лицезреть Сэма в подобном состоянии, разбитом и подавленном, ему приходилось впервые и именно потому это пугало несколько сильней.

- Да ладно тебе, Сэм, - попытался он спасти положение. - Не бери в голову. Она ведь шарлатанка, как и многие из ей подобных. С Риганой все будет в порядке.

Его слова подобно молоту прибили Сэма к месту, принуждая встать как вкопанный посреди дороги, ошарашено глядя на темного. Быть может и неосознанно, но он частично подтвердил слова цыганки. Свою осечку Фаван осознал довольно быстро и, отступив на шаг, поспешил исправиться:

- Я это о том, что помимо нее иной светлой средь нас нет, - из ступора его вывести у Фавана все же получилось. - А если ты не о том, так знай. Судьба очень изменчива и если даже цыганка окажется права, мы будем к этому готовы. Тут достаточно моей силы воли. Все обойдется.

Сэм поднял на него туманный взгляд и несколько болезненно улыбнулся. При виде подобной улыбки даже Фаван скривился как от зубной боли. Но и этого ему, впрочем, хватило, чтобы понять - Сэм ему не поверил.

- Быть может ты прав...

- Налетай! Торопись!

Неосознанно спасая положение и разряжая обстановку, очень кстати, пролетел между рыночными лавками громкий голос пухлого торговца, что невольно перебил раскисшего Сэма.

- Самые лучшие и здоровые молодые зверушки со всех концов света! Самцы и самки! Любых расцветок и пород! Налетай!!!

Повернувшиеся в его сторону товарищи пригляделись к его лавке, а то и к нему самому. Губы темного по новой накрыла кривая ухмылка.

- Ему бы в ораторы, - с иронией произнес он. - Цены бы не было.

Все внимание Сэма было уже далеко от него. В этот час его интересовало нечто иное, нежели темный, который впервые говорил с ним спокойно, без злобы. Он совершенно неожиданно схватился за запястье Фавана, чем немало его удивил, и потянул за собой в сторону этой самой лавки.

И в самом деле животные там были на любой вкус и цвет. Но, конечно, очень жаль, что это не распространялось на вкусы темного. Всегда возмущенный взгляд Фавана был нахраписто проигнорирован. Возражения и вовсе не приняты. С восхищенно распахнутыми глазами Сэм разглядывал товар громогласного торговца. Темного успокаивал один факт: он перестал беспокоиться о его невеселом будущем.

Всплеск новой волны восхищения во славу зверей вызвала у Сэма клетка с существом, ему ранее не известным, но довольно чарующим. Образ его не оставил равнодушным даже самого темного принца. Размером он был не больше взрослого котенка. Он захватывал дух огромными синими глазами с черной радужкой. Мордочка его напоминала карнавальную маску пестрыми перьями бело-голубых окрасок. На его маленьком клювике, так удачно заменявшем ему характерную зверям пасть, виднелся крошечный рог, который оным, и назвать было сложно. Он больше напоминал капельку утреней россы. Лапки у него были маленькие, но не исключали наличие набора острых когтей. Коротенький хвост его был довольно пушист и в отличие от синеватой шерсти по всему телу был цвета луны.

- Ты только погляди, - Сэм, наконец, обрел дар речи. - Оно... само очарование... Торговец! - более твердо воскликнул он. - Сколько за него?

- Двенадцать серебряников, уважаемый, - радушно отозвался тот.

- Я возьму.

В пухлую, весьма упитанную ладонь торговца легла указанная им сумма. Монеты тут же исчезли в его жирном засаленном кармане. Сэм самостоятельно открыл дверцу клетки и довольно осторожно вызволил заинтересовавшего его зверька. Последний предпринял попытку вырваться, но вот хватку светлых он явно недооценил. Бежать от них явно будет не просто. Зверьку пришлось сдаться, выразив свое недовольство в низком фырканье.

Внимательный взгляд темного пробежался по его шерстке и остановился на проблеске тонкого ошейника. Заинтересовавшийся Фаван подошел ближе и неосознанно потянулся к нему, но это его стремление тут же пресек сам зверь, едва не сомкнувший клювик на его пальце.

- Мразь! - недовольно прошипел он, отдернув руку.

- Не выражайся так при ней, - возмутился вдруг Сэм.

- При ней? - переспросил темный, заломив бровь. – Так, значит она девка?

- Не девка, а самка. – нахмурившись, поправил его светлый принц и недолго помешкав, обошел его стороной, бросив. - Идем. Мы и без того задержались. Еще немного, ребят и за сутки не найдем.

С этим Фавану пришлось согласиться и так же непреклонно последовать за ним. Терять ребят из виду не было желания, так же как, и задерживаться на рынках. О неприятном было на время забыто.

* * *

Густые кроны деревьев шелестели под дуновением легкого ветра тихим потоком, струящимся по их далеким вершинам. Редкие лучи заходящего солнца проникали в чащу сквозь листву и солнечными зайчиками играли в высокой траве и терялись в разноцветий прекрасных лесных цветов.

Существо, вновь обретшее жизнь, легкой тенью шло по тропе, местами заросшей дикой травой. Его шаги выдавал лишь тихий шорох опалых листьев. Рядом с ним, почти неслышно ступал серый волк, искря алым огнем в глазах. До чуткого слуха долетел едва уловимый треск ломающегося под чьим-то весом хвороста. Он прислушался к вновь воцарившей тишине, встав средь дороги, но услышал лишь тихое биение чьего-то сердца. Холодный подобно северным льдам взгляд его устремился в сторону недалеких кустов.

Как ни странно, таившиеся в них разбойники не заставили себя ждать. С громкими воскликами и улюлюканьями они, не замечая волка, высыпались на тропу, окружая равнодушного незнакомца. В его новоприобретенном сердце не поселился страх, не было в нем и злости, лишь холодная пустота.

Завидев абсолютно обнаженного парня, разбойники растеряли весь пыл, оставаясь тем самым недовольны.

- Что за подстава, босс? - возмутился один из них. - Его уже обворовали. Подчистую. Что с него еще-то брать?

- Теряем хватку, босс, - подхватил еще один. - Какие-то любители нашу добычу перехватили.

Не внемля их словам, так называемый босс, растолкал неопрятных товарищей и вышел вперед.. Его серая рубаха и не застегнутый жилет со множеством странных заклепок притягивали взгляд куда больше, чем все остальное. Лицо его от левого виска до правой скулы пересекал уродливый шрам. Левый его глаз и вовсе отсутствовал. Осталась лишь пустая глазница, скрытая за опущенной векой. Второй более целый, но не без отклонений глаз, измерил незнакомца придирчивым взглядом. После главарь неприязненно сплюнул.

- Паразиты! - выругался он, подходя ближе. - Кто такой? Представься.

Пристальный взгляд, измеривший его с ног до головы, стал ему ответом. Не стремясь назваться, незнакомец изучал его столь странный жакет, приподняв за ворот. Недовольство охватило разум разбойника, принуждая грубо отмахнуться от его руки и упустить тот миг, когда эта самая рука схватила его за горло. В глазах незнакомца царила та же пустота. На лице не дрогнула ни единая мышца, оставляя его таким же безмятежным. Крепко сжимая пальцы, он вырвал подавленный хрип из его горла, позволяя черным ядовитым узорам охватить его шею, подобно цепям и душить, натягиваясь все сильней. Единственный уцелевший глаз разбойника закатился, приобретая беловатый цвет. Кожа главаря стала стремительно бледнеть, тело высыхало прямо на глазах, выжимая из него жизнь и обрывая стук сердца.

Переполошенные разбойники переглянулись в страхе, отступая назад. Лишь один из них позволил эмоциям взять над собой вверх.

- Да он псих!

Отбросив массивный нож в сторону, он сорвался с места и пустился наутек. Не найдя иного выхода, остальные были вынуждены махнуть на все дрогнувшей рукой и с не меньшим рвением унестись за ним вдогонку, позабыв о главаре, которому, явно, уже не помочь.

И уже никто не познает, что стало с теми, кто так невзначай нарвался на лесных хищников, принявших подобных гостей на ужин с большой охотой.