Во все тяжкие 3

Глава 7

Первое, что мы увидели, когда зашли на территорию базы, были четыре чёрных… нет, не чертёнка, а «гелика», вокруг которых с вёдрами и тряпками, передавая друг другу шланг, суетились ребята, стараясь привести машины в порядок после перегона их из Москвы. Подойдя поближе, поняли, что основная мойка уже закончилась, и наводился последний блеск. Подскочивший Николай отчитался о поездке, сказав, что особых проблем нигде не было. Смотреть машины внутри не стали — «гелики» ничем не отличались от своего брата, стоявшего на стоянке недалеко от дома, где снимал квартиру начальник нашей СБ.

— В ближайшие пару дней поставим их на учёт, — сказал мне Валера. — знакомого проще сюда пригласить, чем в облГАИ ехать.

— Тебе виднее. — кивнул я.

Следующие полчаса посветили общению с Михалычем, который кратко отчитался о ведущемся ремонте базы. Отклонений от первоначального плана по объёмам и срокам не было.

— Так и знал, что здесь вас застану. — к нам со спины подошёл Володя. — я только из профилактория. Возникло два вопроса. Первый от нашего Айболита — после ревизии запасов крема, выяснилось, что они не так уж и велики. Так что планируйте на этой неделе плотно поработать, ингредиентами я обеспечу. Вопрос второй. Пойдёмте к моей машине.

Из своей «девятки» Казанцев достал проспект. «Эдельвейс. Ваш элитный отдых» — гласило яркое заглавие. Дальше шли неплохие фотографии «райского уголка» с видами пруда, пляжа, леса, и центрального здания. На последнем развороте присутствовали фотографии спа и «комфортабельных» номеров. Содержание брошюрки отличалось простотой и лаконичностью, не дошли ещё до России последние веянья мировых рекламных технологий. Учитывая, что кому надо, и так про наш «Эдельвейс» узнают, данный проспект можно было оставить без изменений. Следующим, что нам достал Казанцев, было «меню» в кожаной папке с тиснением логотипа. Текст меню был напечатан на русском, английском и французском языках, и содержал традиционные блюда как русской, так и европейской кухни.

— Список телефонов в номера выполнены в таком же стиле, привозить не стал. — сообщил Володя. — Это всё пробная партия, только из типографии. Матанцев просил показать. Если вас всё устраивает, я звоню, и они делают всё с запасом.

Переглянувшись, с Валерой, я ответил:

— Вроде, ничего… Но название «Эдельвейс» меня категорически не устраивает.

— Не понял? — уставился на меня Казанцев.

— «Эдельвейс» у с вами был для таблеток и кремов, чтоб люди вопросов лишних не задавали по поводу страны их происхождения и их «волшебных» свойств. Сейчас у нас с вами эта необходимость отпала. Значит пора проводить ребрендинг.

— Чего проводить? — Володя смотрел ещё более непонимающе.

— Ребрендинг. Надо менять название.

— Зачем? Всё отлично продаётся. — возразил он.

— Я уже не хочу, чтобы наши таблетки и крема кто-то связывал с Германией там или Австрией, эта необходимость отпала. А называть профилакторий «Эдельвейс», так вообще большая глупость.

— Почему?

— Приехать в Россию, в Екатеринбург, чтобы посетить «Эдельвейс»? Что за маразм? — усмехнулся я.

— Володя, послушай Алексея. — влез Валера. — Он дело говорит.

Казанцев тяжело вздохнул и спросил меня:

— Хорошо. Как предлагаешь всё это назвать? — он сделал круговой жест рукой, должный, видимо, обозначать всю широту и размах нашей деятельности.

— «Урал». По-английски «Ural». Просто, и со вкусом. «Урал — опорный край державы!» — процитировал я ему плакат из времён СССР.

— А ты знаешь, сколько у нас санаториев, домов и баз отдыха с таким названием? — хмыкнул Казанцев.

— И что? Такой «Ural» будет только один. — улыбнулся я. — Да и у иностранцев это название ассоциируется и будет однозначно ассоциироваться с Россией, как и очень страшное для них «Siberia». Ну, для образованных иностранцев, я хотел сказать…

Володя опять вздохнул, кинул внутрь своей «девятки» «меню» с проспектом, и сказал:

— Поехали к генералу. Он у нас за профилакторий ответственный.

Разговор с Матанцевым не занял много времени. После долгих препирательств и взаимных извинений (он со мной не посоветовался, а я не удосужился поинтересоваться), Виктор Петрович, наконец, признал, что «Эдельвейс», как название, изжило себя. «Урал» — слишком простое, но, в то же время, универсальное и, что немаловажно, патриотичное. По итогам разговора был принят ряд решений — Казанцев едет к художнику, который рисует новый логотип, завтра днём мы дружно его утверждаем, и отдаём в типографию на срочную печать. Это же самое касается и нашей продукции — остатки распродаём под старым брендом, а следующие партии делаем уже в новой упаковке, за которую опять же ответственен Володя.

— Кстати, мне недавно отзвонился Олег Васильевич. — сказал, улыбаясь, Матанцев. — К Вере Фёдоровне обратился за приобретением крема Лев Лещенко.

У меня в голове что-то щёлкнуло.

— Виктор Петрович, как вы думаете, а Лев Валерьянович хочет заработать денег?

— Студент, что у тебя за привычка задавать вопросы? — усмехнулся генерал. — Говори прямо, что придумал.

— Надо пригласить его к нам на открытие. Денег заплатить и крем подарить. Контингент-то у нас соответствующий подберётся, на песнях Лещенко воспитывавшийся. Как идея?

Матанцев переглянулся с Казанцевым и Останиным.

— Идея неплоха. — сказал генерал, а Володя с Валерой кивнули. — Переговорю. И ещё. У тебя же в воскресенье день рождения, Алексей. Как собираешься отмечать?

— Да не думал… — отмахнулся я. — Не люблю собственную днюху.

Это было действительно так. Ну, не нравилось мне отмечать собственный день рождения, ни в детстве, ни потом. С самого утра росло раздражение, которое приходилось постоянно сдерживать, и только к вечеру наступало облегчение, когда поток поздравлений сходил на нет. Головой я понимал, что близкие и знакомые хотят сделать мне приятное своими поздравлениями, и просто терпел. Самый лучший вариант для подобной ситуации, который я проворачивал в своём «прошлом», это поездка в эти даты на отдых — купаешься, загораешь, иногда отвечаешь на звонки особенно непонятливых поздравляющих, не обративших внимание на отличные гудки, свидетельствующие о том, что телефон находится в роуминге. А вечером идёшь в ресторан, спокойно сидишь, грустишь и под алкоголь вспоминаешь прожитые годы…

— Любишь, не любишь, а отмечать надо! — хмыкнул Матанцев. — Тем более, восемнадцать лет наступает, совершеннолетие, как-никак. Предлагаю отметить в профилактории. Природа, свежий воздух и шашлыки — все останутся довольны. Как тебе?

— Договорились. — кивнул я.

Во вторник утром мы с Женей сходили на автокурсы, после которых за ней заехали Николай с Вадимом, а за мной — Валера. Договорившись, что увидимся вечером дома, мы попрощались с девушкой, и собрались ехать к Светлане.

Когда я залез в «девяносто девятую», Валера показал мне два варианта изображения нашего бренда «Урал». Первый, с узорами и финтифлюшками, я отверг сразу, а вот второй — с простыми, но объёмными буквами, выполненными стандартным шрифтом, мне понравился.

— Этот. — протянул я листок Останину.

— Матанцев, Казанцев и я с тобой полностью согласны. — улыбался начальник нашей СБ. Отдаём в типографию?

— Отдавайте. — кивнул я. — Что-нибудь поправить или изменить всегда успеем.

Когда мы подъехали к дому нашего администратора, то услышал от старшего товарища:

— Ты смотри, Алексей, сильно-то не расслабляйся там. — усмехнулся Валера, когда я уже собрался выходить из «девяносто девятой». — Часиков в восемь за тобой заеду. Договорились?

— Да. — кивнул я.

Света встретила меня в шелковом домашнем халатике.

— Лёшка! Как же я по тебе соскучилась! — она кинулась мне на шею.

Через минуту мы оказались на диване в гостиной. Светин халатик, под которым ничего не оказалось, полетел в одну сторону, мои футболка и джинсы — в другую.

— Лёш, я всё понимаю, но приходи почаще. — пристроившись через некоторое время у меня на плече, сказала девушка.

— Как могу, Светочка, как могу. Как у тебя дела?

— Да хорошо всё, работаю потихоньку. — вздохнула она. — Тут к вашей Зое Ивановне меня пару раз ребята возили, типа, на стажировку. Хоть английский с немецким вспоминать начала. Она кто вообще такая, Лёшка? У меня от неё мурашки по всему телу — сама улыбается, а глаза холодные!

— Из бывших, Света, а может и из действующих. Коллега Валеры и Володи.

— Я так и поняла. Сразу меня инструктировать начала по поводу распускания языка и последствий этого. Меня ещё Володя с Валерой в своё время с этой темой весь мозг вынесли, а Зойка так вообще застращала.

— И всё? Ни о чём больше вы с ней не разговаривали? — не поверил я, ведь Валера мне говорил совсем другое.

— Да как не разговаривали… — протянула Света. — Мы с Зоей Ивановной этикет прошли, в том числе и в ресторане с этими приборами столовыми, будь они неладны. Потом она мне целые лекции прочитала об особенностях менталитета представителей разных европейских стран. Про США отдельно рассказала. Знаешь, как интересно? Нам в педе и десятой части всего этого не говорили! А когда я, как дура последняя, у неё поинтересовалась, в каких странах она была сама, думала, что всё… из Сысерти домой я уже не вернусь! — девушку аж передёрнуло. — У Зойки такой взгляд стал…

— Да ладно, Свет, со всеми бывает. — успокоил я её. — Привыкнешь.

— Да я уже и так постоянно за словами слежу, точно скоро на уровне рефлекса речь контролировать буду! Только с тобой и можно что-нибудь обсудить и поделиться, да с Валерой ещё… А вот Володя совсем другой! Лёш, как ты думаешь, а у меня телефон прослушивается? — Света подняла голову с моего плеча, перевернулась на бок, опёрлась на локоть и посмотрела на меня.

— Не знаю. — ответил я. — Не знаю даже, прослушивается ли мой телефон. Не интересовался. Но исхожу из того, что да, прослушивается. И тебе советую исходить из этого же.

— Понятно. — кивнула девушка. — Тоже из этого исхожу. Но за те деньги, которые получаю за такую работу, я готова терпеть подобные неудобства! Сейчас вернусь. — улыбнулась она, слезла с дивана и вышла из гостиной. Вернувшись, протянула мне свёрток из газеты. — Лёш, тут четыре тысячи долларов, накопила за всё это время. Часть долга за квартиру.

— Ты мне ничего не должна, Света. — я с улыбкой смотрел на голую девушку, протягивающую мне деньги. — Оставь себе. Потратишь на улучшение жилищных условий или родителям поможешь, сама решай. Ты же знаешь, что я без твоих четырёх тысяч не обеднею.

— Лёшка! — газетный свёрток полетел в сторону…

До вечера провалялись со Светой на диване, перерыв был сделан только на поздний обед. Послушав, как наш администратор общается с клиентами по телефону, остался доволен — рост профессионализма девушки за эти месяцы был очевиден, да и на самих приёмах «больных» это было заметно. Успел ей рассказать про ремонт в гостинице и планы пригласить Льва Лещенко на открытие профилактория. Предупредил, что в пятницу прилетит влиятельный московский бизнесмен Березовский, и, скорей всего, ей надо будет встречать его вместе с нами, в качестве очередной тренировки рабочих навыков и формирования иммунитета к девичьему трепету при появлении всяких там важных персон. Не забыл пригласить Светлану и на день рождения.

Валера, как и обещал, появился около восьми.

— «Гелики» на учёт поставлены, номера получены. — сообщил он, когда Света наливала ему чай. — Тебе Вера Фёдоровна не звонила? — спросил он у девушки.

— Нет.

— Значит, позже позвонит. Алексей, ты Светлане про Лещенко рассказал?

— Да.

— Хорошо. Лещенко согласился выступить за двадцатку, плюс крем. Прилетает вместе с Егоровым и Березовским. Вера Фёдоровна должна тебе, Света, позвонить и продиктовать требования для аппаратуры. Хотя, насколько я в курсе, Матанцев в профилактории поставил всё самое лучшее, там дискотеки можно устраивать, мощи и качества с запасом. Света, ты с нами в пятницу едешь встречать всех этих гостей. При виде Льва Лещенко визжать и в обморок падать не будешь?

— Не буду. — усмехнулась она. — Тем более, что у меня другие кумиры. — она указала на полочку с дисками, где Bon Jovi, Guns N’ Roses и Ace of Base соседствовали с «Опиумом» Агаты Кристи и «Перекрёстком» Чижа.

— Завтра в магазин заеду, куплю диск "The best of" Лещенко. Чтоб к пятнице все композиции наизусть знала! Особенно про соловья, который «российский славный птах»! — усмехнулся Валера. — А ты, Лёха, что скалишься? — посмотрел он на меня. — Тебя это тоже касается.

Уже когда он меня довёз до дома, то сообщил:

— В четверг, рано утром, идёте работать в лабораторию. Завтра вечером Казанцев обещал все ингредиенты завести. Ольгу Петровну с Евгением я предупредил, они будут. Всё, пока!

— Пока!

До вечера четверга пластались в лаборатории. В кратких перерывах успел пригласить Поляковых в воскресенье на день рождения. Когда мой школьный друг намекнул, что мы давно не встречались втроём — я, он и Димон Паршин — пришлось пообещать, несмотря на занятость, отметить днюху отдельно с ними, на следующей неделе.

В пятницу утром, около девяти утра, за мной заехал Валера на «гелике», который прямо сверкал чёрным лаком. Чисто было и внутри. Да и сам Останин принарядился — деловой костюм бежевого цвета, галстук в тон и белая рубашка. Я тоже был в костюме, но тёмно-синего цвета, который приобрёл в Москве. Оглядев друг друга, мы одновременно усмехнулись, так как привыкли уже таскаться в джинсах и футболках, реже в рубашках.

— Как на свадьбу собрались! — не удержался я от комментария.

— Ага. — хмыкнул Валера. — Только «квадрат» осталось ленточками украсить, и на выкуп! Садись уже, поехали! Ещё Светку забирать.

Девушка, в белой блузке, чёрной длинной юбке с разрезом, на шпильках, в боевом раскрасе и с затейливой причёской, смотрелась просто убойно!

— Светочка, ты сегодня особенно хороша! — не удержался от комплимента Останин, а я подтверждающее кивнул.

— А как вы хотели! — ответила она, устраиваясь на заднем сидении. — Даже парикмахершу к себе домой с утра пораньше пригласила. Мероприятие-то ответственное!

— Ты песни Лещенко выучила? — усмехнулся Валера. — С ним в машине поедешь.

— Не наизусть, конечно, но подпевать смогу.

— Молодец. Родина тебя не забудет. — пообещал Останин.

На стоянке аэропорта мы подъехали к ещё четырём, таким же как наш, немецким «уазикам». Рядом стояли ГАИшная «девятка» и «каравелла».

— Генерал договорился насчёт сопровождения. — Валера указал на «девятку». — В нашем фургоне охрана для Березовского. Есть и ещё сотрудники на территории аэропорта, и за его пределами.

— Как президента встречаем. — хмыкнул я.

— И близко не так. — ответил Останин. — Там мероприятия на несколько порядков превышают те, которые проведены сегодня нами. Пошли, Матанцев с Казанцевым уже в терминале.

Пока шли, я вспомнил один из приездов в Екатеринбург Б.Н. Ельцина перед выборами 1996-го. Мне тогда пришлось до Академии добираться чуть ли не пешком — весь центр города был перекрыт, транспорт не ходил, и я пошёл на трамвайную остановку около Дворца молодёжи. И когда пересекал улицу Московскую, мимо пронёсся кортеж первого президента. В самой Академии преподаватели сообщили, что именно во Дворце молодёжи состоится какое-то торжественное мероприятие с участием Ельцина, на котором, в качестве почётного гостя, будет присутствовать и наш ректор, как один из авторов Конституции РФ 93-го года. Дорога домой всё равно лежала через Дворец, и мы с несколькими одногруппниками решили посмотреть на Бориса Николаевича «в живую», надеясь увидеть рядом и нашего ректора. Ельцина посмотрели, даже ручками помахали, но перед этим успели обсудить большое количество охраны и снайперов на крышах домов напротив, которые и не думали ни от кого скрываться. Второй раз, когда я видел уже чету Ельциных «в живую», было году в 2005 или 2006. Мне тогда дали билеты на ВИП-трибуну в Дворец игровых видов спорта на волейбольный турнир «Кубок Ельцина». Играли наши девчонки с китаянками. Почему помню — очень уж много было китайцев на противоположной трибуне. Складывалось ощущение, что приехали все продавцы с «Таганского ряда» родом из Поднебесной. И они очень здорово поддерживали свою команду! Чета Ельциных сидела от меня метрах в десяти, их окружали всего пять или шесть телохранителей. Ажиотажа никакого было, у меня даже никто билеты с документами не проверил, как и у других простых смертных. Эта ВИП-трибуна так и осталась практически пустой, а зрители обходили её стороной, хотя размещаться на свободных местах никто им не запрещал.

Вот и Березовского мы будем встречать, видимо, по варианту «лайт». По большому счёту, одна показуха для успокоения нервов олигарха. А если говорить уж совсем откровенно, даже если его и грохнут у меня на глазах, особо не расстроюсь. Главное, чтоб никого из моих не задело…

— Так, господа и дамы. — сказал нам Матанцев, когда мы поздоровались с ним и Володей. — Встречаем, знакомимся, обмениваемся любезностями и едем в профилакторий. До машин идём быстро, нигде не задерживаемся. Алексей, ты с Валерой везёшь Березовского с его начальником СБ, мы с Володей Егоровых. Светлана садит в третью машину Лещенко и развлекает народного артиста всю дорогу. Четвёртый «квадрат» запасной, мало ли что… План пока такой. Если что-то поменяется, по ходу разберёмся. Все всё поняли? — мы дружно кивнули. — Вот и ладненько. Руководство области и города должно быть в профилактории к семи, не раньше. Зная их, могу предположить, что реально они будут только к восьми.

Самолёт из Москвы сел точно по расписанию. Первыми появились Егоровы, за ними шли оживлённо беседующие Березовский с Лещенко, замыкал процессию бесфамильный «полковник» Вадим, который буквально сканировал окружающее пространство напряженным взглядом. Сделав для вида несколько шагов навстречу, мы, с Матанцевым во главе, остановились и стали дожидаться, когда Егоровы и остальные приблизятся. Церемония знакомства и обмен впечатлениями от полёта не продлились долго, однако я успел заметить, какими масляными глазками рассматривали Светлану Березовский с Лещенко.

Уже когда выехали с территории аэропорта в направлении челябинского тракта, олигарх поинтересовался:

— Алексей, а эта девушка, Светлана, ваш администратор, нельзя ли с ней познакомится поближе?

— Нельзя, Борис Абрамович. — улыбнулся я. — Администратором у нас, точнее, у меня, она работает не просто так. Вы же понимаете… Но мы можем подобрать вам достойную замену…

— Очень жаль, Алексей, очень жаль… — Березовский сделал вид, что расстроен. — Очень красивая девушка! А на счёт замены я подумаю…