Водоворот Молний

Глава 16 Финал Экзамена и Сражения Хокаге

Я проснулся в скверном настроении из-за ноющей боли в голове, тошноты и сухости во рту. Последняя бутылка вчера была лишней. Небрежно убрал в сторону руку Саске, что обнимала меня, встал с кровати и, приложив ладонь к вискам, попытался унять раздражающую боль. Легкими шагами дошел до туалетной комнаты, поссал, а уже после этого выблевал остатки своего желудка в унитаз.

— Да, определенно последняя бутылка была лишней… — озвучил свои мысли вслух, направляясь в душевую комнату. Включил только холодную воду, чтобы уж точно проснуться и освежиться. Опираясь руками о стенки душа, мое лицо опустилось вниз, смотря на пол. Вчера вечером я сделал небольшую глупость. Я бы не сказал, что во всем виноват алкоголь, так как свои мысли и действия я целиком осознавал. Алкоголь лишь помог избавиться от сомнений и игнорировать последствия. В любом случае я не стану поднимать эту тему, если Саске сама ее не поднимет. Как бы то ни было, экзамен уже на носу, и это отличная возможность для Орочимару, чтобы заявить о себе. Я также заметил, что постепенно гостей из деревни Песка становилось все больше и больше. Можно предположить, это связано с тем, что не только жителям нашей деревни было интересно наблюдать за сражением шиноби, а также болеть и за своих. Правда, я не особо в это верил. На это есть одна простая причина. Для обычного экзамена на чунина нет смысла звать такое количество шиноби лишь для того, чтобы показать, у кого член больше. Да, вполне вероятно, здесь стоит финансовый вопрос в плане ставок на то, кто победит, а кто проиграет, но для таких больших личностей, как Хокаге и Казекаге — это дело должно быть последней важности. Все же, одна из главных причин, почему проводится этот экзамен, заключается в поддержании союзных отношений между деревнями Листа и Песка. Есть одна загвоздка. Если мое чутье меня не подводит, то сам Казекаге находится в союзе с Орочимару. Ни одно Великое Селение не находилось до этих пор в «длительном» союзе, а все почему…? Простая человеческая жадность и жажда власти. Кому захочется быть в подчинении, когда есть возможность самому захватывать и подчинять? Союз — это легкая ловушка для усыпления бдительности. Клан Хьюга однажды попался в такую ловушку, и они чуть не потеряли не только Бьякуган, но и чистокровную принцессу клана из-за этого. Во время экзамена я просто буду внимательно следить за Казекаге и, если замечу что-то подозрительное или неправильное, то я лишь подтвержу свои догадки и быстро снесу голову тому, кто находится в союзе с этим змеем.

После душа решил приготовить завтрак в виде яичницы с мясом и жаренных гренок со сливочным маслом. На запах пришла тихая, но, судя по внешнему виду, еще немытая Саске. Сонное лицо выражало скуку, а растрепанный ворох черных волос небрежно спадал ей на лицо и плечи. Я молча подал ее порцию на тарелку и начал завтракать. Саске сохраняла тишину и безразличие, но стоило ей только коснуться руками столовых предметов, она все же решила обратится ко мне, несмотря на то, что во время еды у нас не принято было говорить. Обычно она придерживалась правил этикета, но, по всей видимости, ее вопрос был куда важнее этой вещи.

— Ты… что-то помнишь о вчерашней ночи?

— Если ты о том, что я по глупости решил лично ворваться в твою комнату, ублажить тебя, а ты после этого в ответ поцеловала меня и заставила дать обещание, то нет, определенно ничего такого не помню.

Она надулась и нахмурилась, но спокойно принялась за употребление пищи. В ее взгляде и выражении лица определенно ощущалось облегчение. По всей видимости, она просто боялась, что я мог забыть обо всем, учитывая тот факт, что ранее я по пьяни забыл, что делал у Митараши Анко.

— Я серьезно. Может для тебя это неважно, но для меня… — Учиха не договорила, чуть смутилась и решила все же поскорее закончить с завтраком, после чего привести свою внешность в порядок. Как я уже говорил, экзамен начнется завтра, а перед ним не стоит тренировать себя до изнурения, лишать себя здорового сна, а лучше весь день потратить на спокойный отдых.

Барьер моего дома оповестил меня о появлении постороннего, коим выступил Хатаке Какаши. Я как-то уже совсем забыл о нем за этот месяц, за все это время ни разу даже и не подумав предоставить ему доступ на территорию своего дома. Как-то в голову особо не приходило. Да и он сам, видимо, не особо желал этого. Слишком много вызывало бы это в его душе воспоминаний и чувства вины за свои ошибки. Несмотря на его отказы, ближе к послеобеденному времени я решил впустить его в дом для беседы за бутылкой дорогого вина. Он пришел сюда лишь для того, чтобы уведомить нас о времени прохождении экзамена и попросить то, чтобы я «случайно» не убил своего будущего противника. Все же, многие ожидали равных сражений, где каждый должен был показать все, на что способен, но Какаши и Саске знали, что, стоит мне перестать играть со своей жертвой и сдерживаться, я могу крайне легко и жестоко расправиться со своим противником. Я должен был показать «представление». Как на распределительном этапе после второго экзамена. Трибуна будет состоять в основном из гостей деревни и ее обычных жителей, а потому для нашей деревни важна была зрелищность, а не жестокость.

— Ладно-ладно, я согласен на это условие. Я постараюсь сдерживаться, но тогда вы определенно не уйдете, пока не попробуете мое вино. И нет, мне совершенно плевать, что у вас за маской, несмотря на то, что больше половины деревни считает это чем-то мистическим.

— Я-я пожалуй, все же, пой… — уже поворачивается к выходу, тянет одноглазый руку к ручке двери, но я быстро ловлю его руку и сжимаю ее до заметного напряжения. Даже, кажется, почувствовался хруст.

— Я ненавижу, когда меня не уважают и игнорируют мои слова. Я только что поставил на вашу руку метку моего отца. У вас есть выбор. Попытаться выбраться из моей хватки, в процессе чего я сломаю вам руку, и попытаться сбежать, но после каждой попытки я буду чудесным образом оказываться рядом с вами, или просто посидеть за общим столом и немного выпить. Бутылка всего одна, и от нее точно ничего страшного не случится.

— Н-но новая книга… — жалобно простонал он с заплаканным единственным глазом, решившись он на самую отчаянную и жалкую попытку убедить кого-то из тех, что я видел.

— Вы про книгу этого старика-извращенца⁈ Во Имя Девяти, что этот старик, что вы, иногда похожи на сраных малолетних извращенцев. Никуда ваша книга не убежит.

Я отпустил его руку, отчего тот мгновенно начал слегка ее разминать в попытке избавиться от неприятного ощущения, и, развернувшись к Какаши спиной, дошел до холодильника и достал из него вино, что имело называлось «Le Garde». Фиолетовое дорогое вино столетней выдержки. Мне понравилось его название, оно означало «Охранник», да и сам владелец магазина с волнением крайне хвалил его в связи с тем, что оно было одним из самых дорогих в его магазине и при его приобретении любой человек автоматически становился Vip-Покупателем. Даже специальную черную карту дал со своим именем, чтобы меня обслуживали вне очереди и предоставляли всегда самое лучшее. Ну, я не был особо этому удивлен. Это вино по стоимости можно было сравнить с небольшим домом. У меня был собственный заработок и наследство, потому я и мог себя немного побаловать.

— Тебе уже довелось познакомиться с ним?

— Да. Ничего особенного. Просто поговорили о прошлом и философии, а после он немного помог мне в решении проблемы с печатью Саске. Я, кстати, смог ее улучшить. Думаю, что, если она использует печать вместе с покровом из молнии, ее скорость будет даже чуть выше вашей. — Саске изображала из себя молчаливую куклу, но она явно не умела скрывать смущение от похвалы. Ей было непривычно слышать такое от меня в присутствии других людей. Да и я никогда не был подлизой или любителем хвалить кого-то просто так.

— Вот оно как. А вы… заметно сблизились, верно?

— Мы тренировались вместе еще с академии и более месяца были немного… «вынуждены» жить под одной крышей. Если вас это удивляет, то я крайне разочарован в вашем умении использовать дарованную вам информацию.

— Я просто озвучил факт, а не вопрос.

— Вы постоянно будто задаете вопросы, но сами того не осознавая, уже заранее знаете на них ответ. Вы будто пытаетесь не видеть ответа и хотите услышать его от других. Вы определенно один из тех, кто любит слышать ответы на свои вопросы от других. Привычка, скорее всего, развилась от выбивания духа из бедных генинов своим экзаменом… да?

— Они были мне благодарны за этот урок.

— Да, за урок психологии и философии, но кто вы такой, чтобы решать за них, что хорошо, а что плохо? Вы сами же ставили их в обстоятельства, где разрушается тонкий мост доверия друг с другом, заставляли подозревать друг с друга и сражаться между собой за шанс стать шиноби. «Без-пяти-минут-генины» действительно должны были пройти ваш экзамен лишь за счет своей чистой души и самопожертвования…? Пожалуйста, это же так… Лицемерно, Какаши. Прежде чем учить ребенка или подростка, что такое добро, а что такое зло, нужно показать ему пример, а не выставлять их самих в качестве примера, это выставляет именно вас в плохом свете. Вы — Учитель, Шиноби уровня Джоунина, а не Философов или Психолог. Вы, как взрослый человек, должны понимать, что люди эгостичны. Особенно дети и подростки, которые жаждут достичь своих маленьких целей и желаний. Таким поведением вы доказываете лишь самому себе, что вы правы, но никогда не смотрите глазами своих учеников, каково это, иметь подобного учителя, которого не волнуют их желания. А когда же вы уже доказали свою правоту и привели пример «правильного» шиноби, что вы делали после этого? Ничего. Так, скажите мне, Хатаке Какаши. Неужели генины, что только выпустились из академии, не заслуживали вашего внимания только из-за простого факта, что они не видели того, что видели вы…?

— Наруто! — выкрикнула мое имя, встав из-за стола, Саске. Я наступил на старую рану нашего учителя, предварительно посыпав ее солью, но я ненавижу «текущего» Какаши. Меня раздражает сам факт, что после всего того, что с ним случилось, ему кажется, что этот мир и, самое главное, «Мы» ему что-то должны. Я прямым текстом говорил ему о том, что как этому миру, так и людям вокруг… Абсолютно. Плевать.

— К чему я веду? Вы когда-нибудь по-настоящему учили кого-то, или же с самого моего рождения лишь ходили к мемориалу погибшим, читали книги старого извращенца и утопали в воспоминаниях своего прошлого?

— Да. Весь этот месяц я тренировал Сакуру.

Я удивленно приподнял брови и усмехнулся. Было как никогда приятно осознать свою неправоту, но вслух, конечно же, этого не сказал. Кажется, кто-то смог, наконец, очнуться. По всей видимости, пока мы изолированно тренировались на территории моего дома, Сакура решила обратиться к нашему учителю, и тот все же решился серьезно заняться ее обучением. Было ли это серьезным изменением или же Какаши просто захотел на время избавиться от скуки и лени? А возможно и то, и другое?

Какаши схватился двумя пальцами за маску и потянул вниз, чтобы показать… что за ней он носил еще одну маску. Попытка пошутить была засчитана, и если Саске выпала в каплю, то я выразил на лице обреченность. На детей или подростков это бы сработало, но явно не на мне. Убрав следующий «слой» маски, наконец, Какаши открыл нам свое вполне обычное и, я бы даже сказал, привлекательное лицо. Единственное, что немного портило внешность, это проходящий через его левый глаз вертикальный шрам, но некоторые находят шрамы привлекательными. Это создает видимость тяжелого и опасного прошлого, а женщины падки на серьезных, опасных и сильных мужчин. Даже Саске, не моргая, оценивала его лицо с долей интереса. Я не находил в этом что-то необычное из-за того, что они немного похожи. Важное различие было в том, что благодаря мне, Саске научилась смотреть дальше своей мести.

Выпили, поговорили, и я быстро осознал, что из Какаши собутыльник достаточно хреновый. После второго стакана он уже опьянел. Видимо, будучи одиночкой, у него не было никакого повода участвовать мероприятиях наподобие сходки джоунинов. Даже Саске держалась куда лучше в связи с последним «опытом». Пусть она вполне [не]осознанно делала вид, что опьянела, устроившись у меня на коленях, подобно кошке, что пожелала посидеть на теплом месте. Хатаке это увидел, но комментировать как-то не стал. Возможно, просто не хотел задавать столь личный вопрос или просто опасался за свою сохранность. Видимо, заметив, что Саске устроилась достаточно удобно, и прогонять ее я не планирую, Какаши решил воспользоваться возможностью слинять, ведь ему еще нужно было зайти в резиденцию Хокаге на всеобщий сбор для проверки готовности джоунинов. Наверное, ему казалось, что я нахожусь в безвыходном положении. Когда кошка устраивается у тебя на коленях, стоит тебе встать или сделать лишнее движение, и она уйдет по своим кошачьим делам. По крайне мере именно такую картину представлял в своих мыслях наш учитель, из-за чего его рожа источала усмешку. Это был первый раз, когда я увидел его искреннюю, пусть и слабую, улыбку. Саске сделала вид, что спит, и приложила голову боком к моей груди. Я устало вздохнул, подхватил ее на руки в «свадебном» стиле, отчего для удобства она тут же обернула свои руки вокруг моей шеи и сцепила ладони в замок. Ее выдавала слабая улыбка, но я молча сделал вид, что действительно поверил в ее полусонное состояние.

На следующее утро мы молча собрались и спокойным шагом дошли до местной трибуны, где будет проходить финальный экзамен на звание чунина. Я не был уверен в том, что во время экзамена или тогда, когда меня нет рядом по определенным причинам, на Саске не нападет этот Орочимару. Именно поэтому весь прошедший месяц я искал способ предотвратить его нападение и в результате нашел в архивах одну важную особенность техники Четвертого Хокаге. Метка Бога Грома не стиралась и могла существовать в теле того или иного врага без его того ведома, так как по желанию ее обладателя она могла сливаться с кожей жертвы/союзника, и так уж сложилось, что, если подать чакру на точный участок тела, где она была установлена, метка выдаст свое существование, оповестив ее создателя, то есть меня, об ее раскрытии. Когда я об этом узнал, то лишь мрачно похвалил «своего» покойного отца за изобретательность. Имеется ввиду, что после своей бойни он мог «случайно» оставить кого-то в живых, и когда этот «случайный» противник, не мог поверить в свою невероятную удачу, пережив встречу с самой Желтой Молнии Конохи, вернется к своим союзникам, Минато мог мгновенно появиться в тылу у противника и уничтожить их всех. Ну, эта была лишь одна из версий. Еще была версия по защите того или иного важного лица, но, учитывая то, что все великие селения по окончанию последней войны боялись предпринимать какие-либо агрессивные действия даже после смерти Четвертого и уничтожения клана Учиха, то я могу предположить, что изначальная задумка было именно в проникновении в тыл противнику. Также, изучив все те же записи об этой технике, я осознал несколько важных вещей. Техника «Полет Бога Грома» — это не разработка Намикадзе Минато. Он лишь ее наследник. Настоящим создателем этой техники являлся Тобираму Сенджу, и передана Минато она была с одним важным условием. Техника должна была передаваться лишь среди членов его семьи или клана и никому другому. Все же, исходя из истории, Второй Хокаге ненавидел клан Учиха. Передать технику можно было лишь через специальный ритуал, в котором кровь старого и нового ее пользователя «смешивалась» в метке-печати техники, тем самым открывая последнему возможность взаимодействовать с ней.

Большая площадка в форме поделенного круга, что использовалась для финального экзамена, вмещала в себя более пяти сотни человек, сама арена представляла из себя обычную земляную поляну с высокими стенами, похожие на такие же на границах деревни, за которыми наблюдался чуть ли не лишь сплошной лес. Первым выступал я и Хьюга Неджи. Мое личное оружие было запечатано в пространственной печати. Я потянулся и скучающе зевнул. Если Рок Ли еще представлял из себя нечто интересное, то этот «гений» клана Хьюга не особо. Их тактика и стиль боя были мне известны, а потому бой с Неджи не представлял для меня интереса. Стиль клана Хьюга упирался на защиту и парирование атак своего оппонента. Нажимая на специальные точки в системе циркуляции чакры, что назывались тенкэцу, бойцы клана Хьюга могли перекрывать поток чакры к тому или иному участку тела, тем самым не давая оппоненту использовать ниндзюцу. Тайдзюцу также становилось бесполезным из-за невозможности использовать чакру.

— Не сдерживайся. Покажи мне все, что ты можешь, Наруто.

— Еще чего! Думаешь, раз ты потребовал этого, то я просто обязан выполнить твою просьбу?

Неджи в ответ лишь хмыкнул, сложив печать одной рукой, и активировал свое додзюцу, после чего встал в боевую стойку. Я же слегка дернул головой в вызывающей усмешке и покрыл свое тело элементом молнии.

«Сражался» я с ним недолго. Дело в том, что для того, чтобы атаковать Неджи, мне нужно было лишь пройти его защиту, не попав под атаку «Мягкого Кулака» моего противника. Хьюга довольно быстро осознал, что любая его попытка коснуться моего тела ладонью увенчается провалом из-за покрова молнии вокруг моего тела, что не позволял его «тычкам» пробить его и коснуться моих тенкэцу, отчего он и получил первый ощутимый удар в солнечное сплетение и был вынужден рывком уйти назад. Прямой удар кулака не остался без последствий. Неджи схаркнул несколько миллилитров крови, но быстро встал обратно в стойку своего клана. Я уже было хотел закончить наш бой следующим ударом, но был удивлен тем, что, начав вращаться, он создал вокруг себя полусферу из чакры, при создании которой Неджи назвал ее «Кайтен», что отразила мою атаку и даже перенаправило ее в мою сторону. Я усмехнулся и молча взглянул на свою окровавленную ладонь. Я чуть всплеснул ею и немного очистил от крови. Неджи остановился и стал ждать моей следующей атаки для того, чтобы повторить свой трюк.

— Неплохо. Что ж, проверим, что сильнее: вращение или вибрация?

По своей сути обе эти переменные были одинаковы по своему назначению. Лишь скорость и качество применения техники определит, что сильнее. Очередное сближение. Моя правая ладонь, выпрямившись и исказившись в вибрации, опустилась прямо на него, а он создал вокруг себя очередную голубую полусферу. Соприкосновение техник создавало впечатление двух врезавшихся «бензопил», столкновение которых выбило желтые искры. Но на что Неджи не мог повлиять, так это на то, что моя вторая ладонь в этот момент в выпаде пронзила его барьер, окончательно разрушив его, отчего наэлектризованные кончики пальцев остановились в сантиметрах от его лица. Я едва успел остановить свою атаку. Если бы я опоздал на какие-то миллисекунды, то не думаю, что Неджи был бы сейчас жив, и он, похоже, это быстро осознал.

— Я сдаюсь.

Клан Хьюга отличался излишней гордостью, тщеславием и заносчивостью. Именно такими они всегда мне казались из-за первого впечатления, но Неджи был другим. После поражения он не стал выражать на лице неприязнь или говорить, что его поражение вызвано моим везением или жульничеством. Вместо этого Хьюга выразил благодарность за это небольшое сражение и подал ладонь для рукопожатия. Я тихо усмехнулся и принял ее.

Следующее сражение было между Саске и Гаарой Песчаным. Я внимательно приготовился следить за сражением, попутно глазами отмечая появления на трибуне посторонних шиноби в темных плащах и с масками АНБУ. Это было немного странно. Обычно АНБУ не выдают свою позицию и всегда скрытно наблюдают за тем или иным объектом. Возможно, они здесь ради того, чтобы в случае чего защитить зрителей и вмешаться в сражение или же это…? Хмпф, ладно, посмотрим, что будет дальше.

Саске не стала церемониться и разогреваться. Активировав шаринган, она обнажила лезвие из ножен у своей спины, после чего также как и я покрыла свое тело элементом молнии. Секунда, и она исчезает из поля зрения шиноби песка. На лице Гаары промелькнуло удивление или даже шок из-за того, что скорость ее движений превзошла его реакцию. Песок джинчурики не успевал реагировать на его команды к атаке или защите. Почти все время с образования команды номер семь Саске тренировала свое тело. Ее сила и скорость достигли уровня джоунина, а реакция за счет шарингана и вовсе превосходила его, кроме того моя переработанная печать позволяет ей, может и не превосходить Хатаке Какаши по скорости, но определенно быть с ним на одном уровне, а вот по силе она как раз таки превосходить его. Каждый взмах меча Саске разрушал стену песка и постепенно разрушал песочный барьер вокруг Гаары, а все его попытки атаковать всегда «читались» заранее, благодаря шарингану. Зрители были в восторге. Пусть почти половину из того, что видел я, они не имели даже шанса заметить, но сцена, когда молодой шиноби буквально исчезает из поля зрения и появляется сзади своего оппонента, всегда будет зрелищной и возбуждающей. Гаара быстро осознал, что при таком раскладе ему не победить Учиху, и образовал вокруг себя песчаную сферу размером в пять метров. Толстый слой песка позволял ему защититься от большинства атак Саске. Попытка пробить ту лезвием меча, заряженного чакрой молнии, или техниками огня это доказывали, но чего никто не мог предсказать, даже я, так это то, что Саске, помимо метки-печати, имела еще один сюрприз, который она смогла скрывать все это время.

— Это же…! — удивился рядом Хатаке Какаши, положив ладони на перила ограждения.

Саске выдохнула из своего рта пламя и покрыла лезвие своего клинка огнем. Выглядело это так, будто змея обернулась вокруг лезвия и пульсировала в такт сердцебиению. По всей видимости, Саске хотела сама научится чему-то новому и занялась изучением «Кендзюцу». Стабилизировать и удержать подобную форму крайне сложно, но ей это неплохо удавалось.

— Первая Форма: «Выпад». — озвучила девушка, согнув ноги в коленях и выставив лезвие в горизонтальном положении вниз, при котором кончик лезвия смотрел назад. В быстром спринте она побежала к своему противнику, зигзаговидными движениями обходя острые колья и шипы, выходящие из сферы песка, и в стремительном колющем выпаде пронзила лезвием сферу, высвободив поток пламени и молний который пробил сферу насквозь. Следом послышался крик боли, переходящий во злой, а потом и животное хрипение. Сфера начала терять форму, а из отверстия, образованного прожигающей атакой, на Саске уставился один большой глаз Однохвостого Биджу.

На арену и трибуну начали падать невесть откуда взявшийся белые перья, вводя зрителей в сон. Я быстро сбросил неприятное наваждение, одним жестом ладони прогнав чакру по организму, и осознал, что вокруг началось множество сражений наших шиноби с шиноби из деревни Звука и Песка.

— А-а-а-а…! — пока Хатаке Какаши и Майто Гай, стоявшие неподалеку от меня, разбирались с нападавшими, один из них посчитал, что может стать для меня достойным противником, и глупым боевым кличем решил известить меня о своих намерениях. Распечатав из пространственного кармана молот, ленивым броском снес голову этого шиноби с ее законного места. Словив вернувшееся по воздуху оружие, я краем глаза отметил, как гигантская лапа высвободившегося однохвостого биджу пробивает стену, создавая круглое отверстие для побега. Канкуро и Темари помогают ему уйти, а Саске следует за ними. Кажется, она желает закончить их с Гаарой сражение.

Стремительно настигаю специальную трибуну, где должны были находится Хокаге, Казекаге, старейшины и Дайме, после чего я быстро осознаю, что шляпу Казекаге носил Орочимару, это означает, что он «временно» или на «постоянной» основе заменял его. Это еще лучше, чем прикончить предателя. Сразу наткнулся именного на того, кого хотел встретить.

— Ну, все, гаденыш…! Попался!

— Наруто, назад! Это слишком опасно! — а это Хокаге искренне боится за мою безопасность, но я не слушаю, и в одном коротком прыжке мой молот опускается прямо на ухмыляющийся рожу Орочимару, отчего та исказилась в досаде и раздражении. При ударе мой молот вызвал столб молний который разрушил основание трибуны, отчего АНБУ, что помогали Хокаге, едва успели закрыть атаки и переместить подальше отсюда каких-то важных гостей, пришедших посмотреть на заключительный этап экзамена. Орочимару в прыжке взмыл в воздух, Хокаге за ним, а я распечатал копье и приготовился к броску.

— В этот раз я тебе не дам уйти!

Мой снаряд ожидаемо не попадает даже с учетом того, что Змеиный Саннин находился в воздухе, ведь тот успел исказить свое тело так, чтобы копье прошло в опасной близости от него сбоку, но я на это лишь усмехнулся и телепортировался к метке, расположенной на шесте моего копья, прямо рядом с ним. Он удивился, а я, оскалившись, вмазал ему как следует кулаком в лицо, чем разбил его рожу в кашу, а тело Орочимару выполнило кульбит и полетело вниз подобно снаряду, после чего болванчиком приземлилось на крышу большого здания. Я не просто так без дела все это время просиживал дома, не только обучая Саске, но и сам совершенствуя свой стиль боя. Перед своим бывшим учеником приземляется Хирузен в боевом облачении, которое больше напоминало какой-то серый доспех с шлемом старых времен. Сложив несколько печатей, старик призвал какую-то обезьяну в одежде, напоминающую форму шиноби, и с протектором нашей деревни, которая без лишних слов обратилась в большой посох. Я начал медленно подступать к своему противнику, а Хокаге напряженно следовал рядом. Старик быстро осознал, что словами на мое решение участвовать в сражении с отступником Деревни Скрытого Листа он повлиять не сможет.

— Опять ты вмешиваешься в мои планы, Монстр. Неужели у тебя нет других важных дел, кроме как помогать своему Хокаге? В конце концов это личное сражение между учителем и учеником.

— Мне плевать, что между вами произошло. Я испытываю к тебе личную неприязнь, и этого достаточно. Слишком плохих воспоминания у меня связано со змеями, сначала Йормунганд, а под конец уже Один, все мои беды исходят от вас, Змей!

— И это ради этой «Учиха», хах? Похоже, она очень дорога тебе… — последнее высказывание он проигнорировал, так как не понимал, о чем я веду речь.

Пользуясь небольшой передышкой, четыре шиноби из деревни звука установили полупрозрачный фиолетовый барьер, который не позволит никому выбраться за его пределы. Один из АНБУ попытал свою удачу и сгорел в безжалостном пламени.

— Достаточно пустых разговоров!

— Согласен, Наруто! Думаю, ты будешь рад встретиться со своим отцом! — сложив несколько печатей, Орочимару призвал из земли деревянные гробы с иероглифами «Первый», «Второй» и «Четвертый» ровно тогда, когда я уже замахивался молотом, отчего я быстро смог направить удар в них, и если «Первый» и «Второй» гробы от него разрушились, открыв мне спрятанные в них тела каких-то шиноби, то гроб с надписью «Четвертый» даже без моего участия сразу после призыва исчез в облачке белого дыма. Я ощутил неприятный холод и до боли знакомое ощущение, как от искусства своего «Всеотца». Искусство «Возрождения»/ «Воскрешения». С помощью специальных рун души в Асгарде не умирали и могли существовать ровно до тех пор, пока они не были отправлены в соответствующие им пространства или же лично возрождены «Всеотцом» за их достижения и силу. Их души возвращали плоть и кровь, а новообретенное тело с помощью наложенных благословений Одина было небольшого усилено магией или способно на заклинания. Здесь то же самое. Пусть разработка достаточно сырая, но я ощущал в этих «оболочках» две достаточно сильные души. Хаширама и Тобирама Сенджу. Первый и Второй Хокаге. Трое против двоих, хах…? Посмотрим, кто кого!

Сражаясь с мертвецами в ближнем бою, я сразу осознал то, что Хаширама и Тобирама были крайне… опасными бойцами. И это было мягко сказано. Все же, способность с легкостью блокировать мои удары молотом и копьем своими руками только за счет усиления явно говорила об особенности генома их клана. Я где-то вычитал, что все Сенджу были крайне выносливыми и физически развитыми шиноби, а Хаширама так и вообще обладал невероятной регенерацией. Его чакра буквально источала «Жизнь».

…Я случайно пропускаю удар в челюсть от Хаширамы. Мир пошатнулся и на секунду померк. Следом его брат производит серию из подсечки, выпада локтем и прямого удара в лицо. Рывком отпрыгиваю назад от подсечки, уворачиваюсь, отклонившись в бок от локтя, а удар в лицо заблокировал, скрестив руки в блоке. Довольно поздно осознаю, что будучи один не смогу противостоять им обоим, и создаю десяток теневых клонов. Я был слишком наивным и гордым, чтобы принять факт, что вдвоем они сильнее меня. Когда численное преимущество уже было за мной, то и сражение перестало выглядеть, как одностороннее избиение. В меня выпускает волну воды Тобирама, вся крыша здания начала буквально превращаться в лес из гигантских деревьев, из десятка теневых клонов осталось всего лишь трое. Даю мысленную команду, и мы бросаем вверх кунай Бога Грома, после чего делаем скачок вверх и оказываемся над техникой воды, но с некоторым запозданием осознаю, что не я один могу использовать печать Бога Грома. Тобирама и его теневые клоны оказываются рядом со мной и моими клонами, мгновенно производя контратаку.

— Твою ма… — не успеваю договорить из-за того, что Тобирама ударил мне в бок и отправил мое тело лететь до крыши, разрушая ее поверхность, оставляю на ней небольшую борозду из черепицы и штукатурки. Девятихвостый проснулся и возбужденно предлагает помочь в сражении, так как у него были старые счеты с Сенджу. Это было неудивительно, учитывая, что первый, кто его запечатал, породив цикл джинчурики, был именно Хаширама. Даю ему разрешение, ибо осознаю, что, даже с учетом всех моих способностей, мне нужна любая помощь. Тело погружается в оранжевую пленку и крайне быстро исцеляется от ранений.

Хаширама приземляется на большую ветку дерева возле меня и складывает одну печать. Корни гигансткого дерева быстро оплели мое тело и… начали буквально высасывать из меня чакру биджу! Какого хера⁈

— «Ах да, я как-то и забыл, что он на такое способен…»

— Мне нужно быстро вынести одного из вас из игры. Вдвоем вы меня точно угробите, но зато я еще никогда не чувствовал себя так весело! — столб из молний разрубил корни дерева, чакра биджу вернулась ко мне и уже более агрессивным и плотным потоком черно-красного цвета покрывала мое тело.

Если Хаширама — это невероятно мощная и крепкая боевая единица, то Тобирама — это крайне мобильный, быстрый и опасный противник. Если я хочу победить, то мне нужно разобраться именно со Вторым Хокаге и только потом с Первым. Проблема же заключалась в том, что, несмотря всю безвольность этих зомби, выполняющих приказы Орочимару, они до сих пор не показали всего того, что они умеют. Они нападают и используют свои техники так, словно они «случайно» их вспоминают. Такое чувство, будто они осознавали свое положение и таким образом старались сдерживать себя. Я своим применением «Полета Бога грома» как раз таки «помог» Второму «вспомнить» этот прием. Настало время эксперимента. Мне нужно превысить свой текущий лимит скорости. Печать Бога Грома — это лишь маяк, и мне нужно просто перестать на него опираться. Тобирама заметит мою попытку использовать его технику, последует за мной и попытается выполнить контратаку после моего выхода из телепортации.

За считанные секунды, пока у меня проходили все эти мысли, в мою сторону отправили концентрированный поток воды, который разрезал деревья и крышу на части. Хаширама развернулся и отправился на помощь Орочимару, так как у него возникли сложности. Отлично…! Это как раз то, что мне нужно!

Бросок куная Бога Грома.

Мы бежим друг на друга, и вот я исчезаю в пространстве печати, а он с миллисекундой задержкой исчезает следом.

Я появляюсь рядом с летящим кунаем.

Сзади меня появляется Тобирама, пытаясь воткнуть свой указательный палец с концентрированным круглым маленьким шариком воды в мой затылок. Скорее всего, это самая быстрая и опасная техника из его арсенала.

В момент его выстрела искажаюсь в искрах молнии и оказываюсь за его спиной, в крученом движении пробиваю Тобираму насквозь копьем, прибив его к крыше так, чтобы воскрешенный Каге не имел возможности двигаться. Я знаю, что восставшие из мертвых игнорируют повреждения и что даже фатальные ранения или потеря конечностей не остановит их. Не останавливаясь на достигнутом, пробиваю его ноги и руки плотными потоками прутьев из молний.

— Ах… хах… хах… ну и заставил же ты меня попотеть! — тяжело дыша, проговорил я это с усмешкой. Мне нужно пару секунд на передышку, а затем…

Воскрешенный Второй Хокаге, игнорируя препятствия, начинает насильно разрушать свое тело для того, чтобы выбраться из своего положения. Просто смещает свое тело вбок и лишает себя рук и ног. Поврежденное тело начало медленно восстановливаться так, будто оно состояло из «бумаги». Проклятье, так и знал, что все не будет так просто. По всей видимости, технику воскрешения можно остановить только смертью ее исполнителя. Да и есть вероятность, что это ее не отменит. Что ж, тогда стоит попробовать использовать главную силу моего отца… «Дипломатию». Никогда не был силен в ней, но попытаться стоит.

— И это все, на что вы способны, «Второй Хокаге», Тобирама Сенджу⁈ Вы позволяете какому-то ублюдку управлять собой и уничтожать все то, что вы так бережно защищали⁈ — есть контакт. Лицо неестественно дернулось, а тело вздрогнуло, — Я — Наследник Четвертого Хокаге. Наследник Вашей Техники! Я защищаю эту деревню от вас самих! В вашей душе должна еще остаться гордость и решимость игнорировать приказы этого надменного и отвратительного ублюдка, что посмел пробудить вас из Загробного Мира…! — к багровой радужке глаз вернулся оттенок жизни. Душа пробудилась от контроля техники воскрешения, но я не был уверен, долго ли это продлится.

— Я не позволю кому-то разрушить мое наследие. Наше… наследие. — все еще машинально говорит и двигается, медленно идя в сторону сражающихся Хокаге и Орочимару с Хаширамой. — Это тело… плохо меня слушает. Техника… не была завершена. Она не идеальна, а все из-за того… что я слишком поздно осознал, что мертвые должны оставаться среди мертвых. Нарушая этот баланс… Нарушая это правило, мы перестаем принимать этот мир таков, какой он есть. Лишь глупые дети не желают отпускать своих близких. Свое… прошлое. Я возьму твой кунай и… помешаю им убить «Третьего». Ты… следуй. За мной. — медленный шаг Второго Хокаге сменился бегом, а я следовал за ним.

Успели мы «почти» вовремя. Хаширама обвязал стеблями дерева Третьего и его шест-обезьяну, а Орочимару проткнул его живот своим мечом насквозь. Два куная Бога Грома пролетают рядом с текущим Хокаге и рядом с лицом Хаширамы. По выходу из телепортации хватаю Орочимару за шею, ломаю ему трахею и отправляю его в полет. Тобирама оказывается рядом со своим братом, разрубает кунаем его ладони и кладет свою ладонь ему на лицо. Одно слово «Кай», и контроль мыслей и тела также возвращается к нему.

— Брат…? Но я же…

— Нет времени на объяснения. Если призыватель снова попытается возобновить контроль, то делай, что угодно, но не позволяй ему этого сделать. Нас используют. Пусть мы и мертвы, но даже у мертвых есть гордость, не так ли, мой Тупоголовый Брат?

— Э-эй! Не стоит так ко мне обращаться при старике Третьем и этом мальчишке!

Я выпал в каплю, так как это последнее, чего я ожидал увидеть. Такого шумного раздолбая, который явно не похож на пример идеального шиноби.

— Буду обращаться, как хочу. В отличие от тебя, я снял контроль.

— Я просто при пробуждении слегка потерялся во времени и уснул. Ты ведь и сам это ощутил, когда очнулся, верно…?

— Это последствие техники контроля. Пусть мы и осознавали происходящее, но наше мышление и разум были под контролем. Сильные эмоции и сила духа позволяют сломать этот барьер.

— Эм… не хочу вас прерывать, но может мы прикончим вашего призывателя? — указываю указательным пальцем на Орочимару, что молча наблюдал за этим и выражал на лице смесь из непонимания, неверия и шока. Он уже успел сменить «кожу» для того, чтобы избавиться от ранений и сейчас уже прикидывал свои шансы на победу.

Я потихоньку «остывал», снял с себя покров биджу и был как никогда расслаблен. На это была одна простая причина. Орочимару позволил мне «коснуться» его, а потому я просто выжидал правильного момента. Сейчас я просто хотел узнать, что именно предпримет Орочимару. Попытается возобновить контроль над воскрешенными Каге? Слепо атакует в отчаянной попытке убить старика Хирузена, которому требовался лишь еще один удар? Или же просто попробует сбежать, позже создав новый план по убийству Третьего? Орочимару выбрал последнее, не забыв перед этим отменить технику воскрешения. Его подчиненные создали большое облако белого дыма и скрылись в технике перемещения.

— Прости нас, Третий. — несмотря на то, что техника воскрешения была отменена, Первый и Второй Хокаге крайне медленно покидали мир живых. Клочки белой бумаги разрывались и разрушали их созданные тела.

— Нет, это я должен просить вас о прощении. Я должен был предсказать, что Орочимару рано или поздно захочет большего и не пожелает, чтобы деревня ограничивала его в исследованиях. Я должен был…

— Люди меняются. Иногда в хорошую, а иногда в плохую сторону. Мы лишь можем подтолкнуть их к правильному направлению.

— Видимо… видимо я слишком плохо направлял его, а возможно это из-за смерти Наваки. Я знаю, что он был ему небезразличен. После этого он никогда не выбирал фаворитов. Даже Митараши Анко была для него лишь игрушкой и инструментом.

— Наваки…? Он…?

— Он был братом Цунаде Сенджу.

— «Был»…? Ясно. А она теперь…? — вмешался в разговор Хаширама.

— Не в деревне. Она не может вернуться. Она слишком многих потеряла.

— Постарайся, чтобы нас более не призывали, Сарутоби. Я буду очень зол, если мне снова придется сражаться против тебя или моей деревни. — оставил за собой последнее слово Тобирама, вместе с братом окончательно развалившись в труху и оставив после себя лишь белый пепел, да трупы двух безымянных шиноби.

Опомнившись, я перевел внимание на Третьего.

— Хокаге, как вы? — ранение от клинка Орочимару определенно было ощутимым. По себе знаю.

— Энма помог сместить выпад лезвия в живот, но даже этого достаточно, чтобы оставить этого старика без сил сидеть на коленях перед своим любимым и крайне доблестным шиноби…

— Давайте-ка без этих фальшивых и глупых комплиментом. АНБУ! Какого хера вы еще стоите⁈ Быстро вызвали Меднина! Что-что⁈ Все еще идут сражения⁈ Да кого это волнует⁈ Хокаге тут истекает кровью, а у вас тут сражения, ну, нихера себе⁈

— Скорее всего, они уже вызвали помощь. Не стоит так на них кричать, Наруто… В ближайший месяц я… не смогу выполнять свои обязанности, в это время мне нужно, чтобы кто-нибудь вызвал Цунаде для замены меня на посту Хокаге. Наруто, пожалуйста, подойди поближе…

Это меня заинтриговало. Старик хотел что-то прошептать мне. Передать что-то важное и опасался, что даже его АНБУ могут передать эту информацию.

— «Если со мной что-то произойдет, и мое место займут черные и гнилые корни, то я лишь прошу не спешить, вырвать главный, что стал этому причиной, отрубить и сжечь его. Только после этого деревня продолжит свою жизнь. Если же это действительно произойдет, то ты можешь найти правду в документе U-09. Единственная копия сохранилась в моем кабинете, под столом, в третьей ячейке, на ней печать, нужна моя кровь или кровь Конохомару. Сейчас передать его тебе я не могу. Слишком много ушей и глаз. Конохомару самый простой и легкий вариант. Он слишком добрый и наивный, чтобы что-то понять».

— «Правда»…?

— «Я не хочу, чтобы клан Учиха был окончательно уничтожен. Правда, рано или поздно всплывет наружу. Я лишь хочу, чтобы это помогло вам лучше понять ситуацию и дало возможность спасти ее».

— «Кого… ее»?

— «Их обоих. Со временем, ты поймешь, о чем я…»

Как же я не люблю загадки и интриги, которые плетутся вокруг меня, а вся эта игра слов лишь еще больше раздражает и выводит из себя. Старик будто заранее знал, что весь этот месяц, несмотря на то, что он находится в своей деревне под присмотром «своих» шиноби, у него все равно осталось не так много времени побыть среди «живых». Хокаге будто заранее знал, что его жизни кто-то угрожает, и это явно не Орочимару, а кто-то из его близкого круга. Именно поэтому он предупредил меня и дал информацию, чтобы я мог найти правду, а не слепо следовал своим эмоциям. Просто есть разница между созданием врага из целого общества и устранением определенных лиц для сохранения жизней людей. Именно перед лицом своей будущей смерти Сарутоби Хирузен будто пробудил в себе чувство сожаления и вины за то, что произошло и что произойдет дальше.

Я могу уважать людей, которые способны изменится к лучшему ради будущего своих людей. Никогда не поздно пожелать стать лучше, а не постоянно жалеть о том, что произошло. Следовать предопределенному сценарию, который, как некоторым кажется, невозможно изменить…