Воины Клевера

Глава 5

– Они меня не видели! Ты представляешь, не видели! – Сова от восторга приплясывала на месте. – Все пятеро стоят, с отцом разговаривают, а меня не видят.

– Ты ненормальная, – у Ирила вдруг перехватило горло. – Ты глупая сумасшедшая дур…очка!

В последний момент он все же смог справиться с собой. Обижать Сову было не за что, но все равно Ланье очень хотелось взять ее за плечи и как следует потрясти, чтобы все эти дурацкие идеи… Вышибить всё это из головы. Дурь эту… Видимо, со стороны это тоже было заметно: Сова беспокойно посмотрела на него и аккуратно отодвинулась.

– У тебя часом не очередной приступ начинается? – немного обиженно поинтересовалась она.

Понять ее, в принципе, было можно: она на крыльях летела похвастаться своей победой к единственному человеку, который мог это оценить, а тут на тебе…

– Ты в своем уме?! Пятерка воинов-листьев. Желтые стрелки,– Ирил все же решил объяснить. – Нельзя так рисковать. Они же амулетами увешаны как не знаю кто.

– На школу разума амулеты не распространяются, – лукаво улыбнулась Сова. – Да будет тебе известно. Я же тебе говорю, они ничего не заметили. Поговорили с отцом – и ушли. А раз так, значит, все сработало. Нет? И вообще, ты чего завелся?

Ирил покраснел. Как ей объяснить, что от одной мысли о том, что с ней может что-то случиться, у него внутри всё переворачивается раз пять? Если только… Да он этих Стрелков… О!

– А что они делали у вас? – Ланья нахмурился. Когда Сова прибежала рассказывать про визит боевой пятерки аталь, он ни о чем другом и думать не мог, кроме как об опасности, грозящей Сове. А они ведь по делу пришли. Сова тем временем немного убавила радость в голосе:

– Они меня искали. И тебя. Всё отца спрашивали, что да как было. Ну, тогда, с Дамадиком.

Ирил скривился. С момента памятной стычки прошло уже полтора года, но Са-Сефара с Тахором всё никак не разрешали Ирилу появляться в городе. Да и вообще где-либо.

Мыс Хакони, где стояла одинокая избушка, в которой «коротала клонящиеся к закату дни немощная старушка» по имени Са-Сефара, расположен был так, что захочешь выбрать место хуже – не получится. Продуваемый всеми ветрами треугольник огромной скалы нависал над морем, выступая прямо из болотистого берега. Чтобы сюда добраться, надо было преодолеть такое количество препятствий, что где-то на середине пути отчетливая мысль: «А зачем мне все это путешествие?» – становилась единственной. Тем более что идти сюда было в самом деле незачем. Не замерзающие даже в самые лютые зимы болота летом становились прибежищем наигнуснейших представителей рода насекомых, которые отбивали охоту идти дальше даже у матерых вольдов. А как раз матерые вольды и знали лучше всех, что делать в окрестностях Хакони нечего. Дно океана там представляло собой далеко тянущееся мелководье, усеянное острыми клыками скальных обломков. И ходить по дну – никак, и на лодке не поплаваешь толком. Рыба там была, но немного, на постоянную продажу не хватит. Океанские Твари здесь близко к берегу не подходили – мелко. В болотах, кроме мошки и пиявок, тоже никого. Идти далеко и неудобно. Роза ветров – отвратительная. В общем, гиблое место.

Когда старая торквани перебралась сюда жить, все в Хайаре решили, что Са-Сефара уже к Несуществующим собралась. У торков в каждом клане свои верования. Кто ее, старую, знает, может, ей по вере положено перед смертью ото всех уходить. Годы шли, торквани все шлепала и шлепала по своим болотам, изредка появляясь в Хайаре, – и все потихоньку привыкли, что далеко-далеко на севере стоит маленькая избушка на продуваемом всеми ветрами мысе. Сама Са-Сефара и не старалась никому напоминать о себе. Словом, место для жизни опального Ирила Ланьи подходило как нельзя лучше. Всё равно в маленьком городке не спрячешься, все про всех знают. Так что самое надежное – просто уйти из города и не появляться. Глядишь – забудут. И правда, вроде бы и забыли. К матери он регулярно выбирался, благо она жила на отшибе, а больше в Хайаре делать нечего.

Это он так себя поначалу успокаивал.

Вопреки всем ожиданиям, жизнь Ирила на Хакони скучной не была. Когда Тахор приветствовал Ирила салютом, как равного, Ланья самонадеянно решил: всё, обучение закончилось, он теперь уже большой и умный. Ничего подобного. Оказалось, что все только начиналось. Здесь, на Хакони, вдали от чужих глаз и ушей, наставник развернулся во всю мощь. Походы за Тварями (теперь Тахор начал учить Ирила добывать тех, что водятся на суше) становились все продолжительнее и опаснее. Ежедневные бои – всё жестче. Признание Ирила равным означало только то, что оружие теперь использовалось только боевое. Бесконечные тренировки и пробежки. Переходы через болота, бег по неровному мелководью, карабканье по отвесным скалам – вот и близко не полный список мучений Ирила, придумываемых жестокосердным торком. Видят Несуществующие, Ланья уже давным-давно был готов отказаться и от хальер, и от жизни вольда, и вообще от всей своей прошлой жизни. Вот чего он никак не мог представить, так того, что будет скучать по прежним временам. К которым, правда, возврата уже не будет. Никогда.

Стараниями лекарей поставленный на ноги Дамадик не раз и не два собирался добраться до Ирила. Весь Хайар уже слышал его страш-ш-шную клятву отомстить «трусливому человечишке». Но то ли из-за дальности, то ли стараниями Тахора (он как-то говорил, что провел воспитательную беседу), а может, и просто из-за обыкновенной трусости парочка оскорбленных вояк так и не добралась до Хакони. Все-таки Ирил их тогда хорошо приложил – лекари еле вытащили Дамадика. Штраф он заплатил, из города ушел – не из-за чего было переживать. Самих аталь Ланья не очень боялся – один раз отделал, значит, получится и второй. Да и мастерство его в обращении с хальер росло неуклонно. Са-Сефара взялась за его обучение всерьез, не хуже Тахора. Овладеть полностью хальер торков у Ирила не получалось – чтобы стать шаманом, надо учиться с детства, а Са-Сефара была далеко не магистром. Но базовые принципы работы Шаманерии Желтого Лепестка Ланья усвоил. Теперь он гораздо лучше понимал, как именно пробил тот амулет. Видел скрученные в тугие узоры линии на других амулетах (у старой торквани оказалась весьма приличная коллекция), старался сам сплетать и расплетать их. Иногда даже получалось. Но вот еще раз пробить амулет так, как он сделал тогда, у Ррадушита, не вышло ни разу. Впрочем, ни Тахор, ни Са-Сефара по этому поводу не переживали: лишнее внимание им по-прежнему было ни к чему.

Человеческие маги, свалившиеся в Пестик из Зеленого Лепестка, приживались не сказать чтобы тяжело, но без ярких побед. Только один из них периодически привлекал внимание Пестика, то отправившись к гнездам вельянов, то громко победив тиххина, Тварь и вправду страшенную. Правда, звали его как-то не очень серьезно – Ацекато, над чем Тахор неизменно хихикал: «Ацекато» на торкване означал «птенчик». Но этот маг так и оставался исключением, подтверждающим правило. Остальные жили тихо-тихо. Правда, в последнее время поговаривали о создании магами какого-то своего братства, но Ирил, со слов Са-Сефары и Тахора, понял, что это несерьезно. Маги потихоньку растворялись в массе вольдов, а вместе с ними потихоньку растворялась и надежда Ирила когда-нибудь вернуться в город и зажить обыкновенной жизнью северного вольда. Собственно, к самой этой жизни Ирил не очень стремился. Привыкший за годы вынужденного уединения довольствоваться малым кругом общения, еще одним видом одиночества втроем он не очень тяготился. Тем более что пара торков времени на это почти не оставляла. Но в один прекрасный момент Ланья вдруг остро осознал, что в Хайаре он оставил не только старый дом и ждущую его мать.

Момент наступил, когда пребывающий в боевом трансе Ирил носился по краю болота, прыгая туда-обратно. Задача, поставленная Тахором, заключалась в том, чтобы пройти весь доступный берег, передвигаясь прыжками. В болото, желательно поглубже, – на берег, в болото – на берег. Если при этом начинаешь тонуть, то еще и лучше. Так говорил Тахор. Перед пропрыжкой крайне рекомендовалось войти в боевой транс – иначе шансы выскочить из очередного прыжка в болото становились призрачными. Ирил уже отпрыгал где-то половину, когда его обострившийся взгляд зацепился за темную точку на дальнем конце болота, медленно ползущую в их сторону.

– Х-хгы! – Разговаривать, пребывая в трансе, не получалось, и Ирил просто ткнул мечом (какой же боевой транс без оружия) в сторону точки.

Тахор от незваных гостей ничего хорошего не ждал.

– Взять! – вытянул он руку, и Ланья спущенной с цепи собакой рванулся к дальнему краю болота.

Когда Ирил пропахал где-то две трети болота, Тахор разглядел наконец (зрение у него было получше), кто именно пожаловал в гости.

– Тази-и-и-и… – тянущий душу крик разнесся над гнилой равниной.

Ирил резко остановился и заморгал, осматриваясь безумными глазами. Куда его занесло, еще предстояло осознать. Это для того, чтобы войти в боевой транс, требуется время, а для моментального выхода из него существует специальная команда, которую только что прокричал торк. Руки немного тряслись – с них стекало напряжение. Ирил глубоко вздохнул и вдруг понял, что тонет. Ноги по колено увязли в болотной жиже. И как выбираться? В любую сторону – грязь и вода.

Как-как? Как учили. Ирил плюхнулся в жижу, раскинув руки и стараясь стать как можно более плоским. Извиваясь и помогая себе руками, как плавниками, Ланья начал медленно вытаскивать ноги, прикидывая, в какой стороне может быть твердая кочка. Жадная грязь начала понемногу отпускать. Но проблемы на этом не кончились.

– Ири-ил! – Девичий крик разнесся над болотом, и черный силуэт внезапно обрел очертания, превратившись в Сову, бросившуюся на выручку «тонущему» Ланье, поднимая фонтаны брызг.

– Назад! Замри! – Вот чего сейчас Ирилу не хватало, так это девчонки, которая летела к нему по неверной тропе и в любой момент могла ухнуть в … Плюх.

– Ири-ил! – А вот теперь в голосе отчетливо звенел страх.

Тудыть её Тварей через гнилое бревно… Ланья в отчаянии повернулся в сторону, где остался Тахор. Наставник неспешно устраивался на поваленном дереве, доставая трубку: большому мальчику предлагалось справляться самому. Твоя гостья – твои проблемы. Ланья сжал зубы – Тахор прав. Что торк, находясь на расстоянии, может сделать такого, чего не может он сам?

– Руки раскинь, – закричал он в зеленоватое небо, – я иду.

Сил прибавилось неимоверно. Ноги выскочили из засасывающей грязи, как пробка из бутылки. Ланья пер вперед, как вельян. Вот она. Сова безумным взглядом выхватила его из окружающего марева. Ирил схватил тонкое запястье.

– Всё, всё в порядке, я держу, – прохрипел он – и вдруг перестал барахтаться.

Кто просил твердую поверхность?

– Вставай, путешественница, – Ланья немного неуклюже поднялся на ноги. Что там вокруг, неизвестно, но тут – всего полметра жидкой грязи, а под ним – твердая земля.

Больше всего Сова сейчас походила на обиженного ребенка.

– Я испугалась, – она тоже встала на ноги (по колено в грязи, конечно, неприятно, но не смертельно) и попыталась отряхнуться. Ирил иронично поднял бровь: тут и баня не сразу поможет. – За тебя, между прочим.

Она обвиняюще уставилась на него, как будто это лично он облил ее грязью. А вот тут Ланья расхохотался. Секундой позже залилась смехом и Сова.

– Ну ладно, детки, – Тахор, когда хотел, умел говорить очень громко. Его голос разнесся далеко над болотом. – Выбираемся. Пора мыться и чистить зубы.

– Пошли, – Ирил по-прежнему держал Сову за руку. Трудно было сказать, что преобладало у него сейчас в душе, он и сам не смог бы сказать, но руку ее он бы не выпустил ни за какие коврижки. – Покажу, как по болотам ходить надо.

Плюх – и уже по пояс в жиже. А Тахор, оказывается, умеет не только громко говорить, но и хохотать на всё болото…

Тогда они с Совой проговорили весь вечер. Торки не мешали. Собственно, они вообще не появлялись на глаза. Только каким-то образом на столе появилась еда да кровать в одной из пустующих комнат оказалась застеленной. Вечер длился и длился. А когда звезды на небе уже начали бледнеть, обещая погожее утро, Сова, улыбнувшись, пошла спать. Ирил еще долго потом стоял, привалившись к косяку двери в коридор, но постучаться в гостевую комнату так и не решился.

Три дня промелькнули, как взмах длинных ресниц Совы. Да, конечно, она обещала вернуться, а Ирил обещал наплевать на все запреты и появляться в городе чуть ли не каждую неделю. И они сдержали свое обещание. Но с каждым разом Тахору все труднее и труднее становилось поворачивать голову Ланьи в сторону обучения. Хотя торк не жаловался.

И все бы было хорошо, но в последнее время всё чаще Тахор мрачнел от известий, которые приносили его неведомые друзья. Лепестки всё активнее интересовались жизнью магов Пестика. Как магов Огненного Лепестка, так и местных, недоучек вроде Ланьи. Последние дни торк вообще ходил мрачнее тучи. «Что-то готовится», – бурчал он в ответ на все вопросы, с которыми к нему аккуратно приставал Ирил. И тут, как гром среди ясного неба, появилась Сова со своим рассказом о том, как ловко она обманула пятерку аталь. Желтых стрелков. Вторых по значимости бойцов Зеленого Лепестка после Изумрудных, гвардии Зеленого Принца. Что они забыли в Хайаре, забытом Несуществующими месте, куда даже торговцы-глеммы, известные своей страстью к деньгам, забирались только по острой необходимости, было совершенно непонятно. А тут на тебе, пожаловали. И не просто так, а «тебя искали». Ну, Ирила – это ладно, это понятно, а вот… «И меня». Её?! Зачем? Кто мог узнать, что она – халь разума?

– С чего я завелся? – нахмурился Ирил, хмуро глядя на Сову. – Неужели ты не понимаешь: если они спрашивали о тебе, то они либо знают, либо предполагают, что ты – халь. Ты понимаешь, что это значит?

– Ничего это, может, и не значит, – Сова поправила юбку. – Они вспомнили ту драку с Дамадиком и пришли выяснить, что произошло. Тобой они, понятно, будут интересоваться. Такие вещи не спрячешь. А до меня им и дела нет. А я, раз получилось их обмануть, быстренько к тебе подалась. Предупредить. Так что ты не спеши хмуриться. Всё не так уж и плохо.

– Ага, замечательно, – она, может, и права, но Ирил из принципа уперся. – А ты не подумала, что они сюда по твоим следам могут прийти? Надо Тахора предупредить.

– По каким следам? – рассмеялась девушка. – Ты что? Если они меня вообще не увидели, как они могут за мной идти. Они даже не знают, где я есть.

– Я вынужден согласиться с молодым человеком, – раздался в дверях негромкий голос Тахора. В присутствии Совы он всегда начинал выражаться высоким стилем. – Я не готов подвергать сомнению ваши слова насчет удачного узора хальер разума, уважаемая, но Желтым Стрелкам вовсе не обязательно знать, где вы есть. Достаточно знать, куда вы пойдете.

– То есть? – повернулась к нему Сова. Потом вспомнила: – Здравствуйте.

– Здравствуйте, учитель, – эхом повторил за ней Ирил.

– Здравствуйте, – кивнул торк. В одной руке он держал мешок, в другой – меч Ирила. – Этим я хочу сказать, что они уже здесь.

Он по очереди бросил Ирилу мешок и меч:

– Готовься, будет драка.

– Что? – Ланья подхватил мешок, в котором оказалась его экипировка, пристроил за спиной меч. В развернутом вопросе смысла не было – Тахор и так все понял.

– Все пятеро перед мысом. Идут молча, скрытно. Может, конечно, они просто доша попить зайдут, но я в это как-то не верю. Боевым порядком в гости не ходят.

– Это я их привела? – упавшим голосом спросила Сова.

Тахор кивнул.

– Но как?

– Очень просто. Где живет Ирил Ланья, знают все. Им всего-то и надо было, что сесть где-нибудь по дороге и дождаться тебя. А увидеть хвост из Желтых Стрелков ты не сможешь никогда.

– Но зачем? – изумилась девушка.

– Ты тоже не понимаешь? – Тахор перевел взгляд на Ирила.

Тот скорчил обиженную физиономию, мол, что вы, учитель.

– Если они сами по болотам пойдут, то мы их за пять минут вычислим, – объяснил он Сове. – Пока они тропу будут искать, двадцать раз подготовиться успеем – или сбежать, на худой конец. А может, даже там их и оставим. Это ж наши места. А ты им весь проход показала. Они за этим к тебе и пришли, чтобы ты сразу ко мне побежала, – осенило его под конец.

На Сову было больно смотреть.

– Это я сама, своими руками… – у нее задрожали губы.

– Давай-ка, девочка, отложим страдания на потом, – Тахор если и был расположен рассматривать девичьи слезы, то никак не сейчас. Ты забирайся наверх, там всё спокойнее будет, а мы тут их встретим. Са-Сефара уже готовит им «угощение».

– А может, они все-таки с миром идут? – сделал последнюю попытку Ирил.

– Не с таким, – и без того уродливое лицо торка сморщилось, превратившись в какую-то морду из кошмарных снов. – Неделю назад я бы с ними поговорил сначала, но не сегодня.

– А что случилось?

– Три дня назад, – Тахор вытащил из стенного шкафа арбалет и начал его снаряжать, – из Пестика ушли все глеммы-контрабандисты за исключением самых отпетых. Все, понимаешь? Про тех, кто остался, я не говорю, они такой грязью занимаются… Этим всё равно, что вокруг будет. А будет только одно – вторжение. Эти, из Огненного Лепестка, маги которые, недавно запустили свою систему связи. Теперь центральные баронства у них под контролем. Я так думаю, что Лепестки этого не допустят. Чтобы люди начали в Пестике себя хозяевами чувствовать? Никогда. Так что эта пятерка к нам с конкретной целью пришла.

Он закончил с арбалетом и покачал его в руке, привыкая к весу. И именно арбалет убедил Ирила: всё всерьез. Тахор, как и любой торк, стрелковое оружие недолюбливал. Честный воин издалека убивать не будет, говорил он. Так что, если уж торк сам взялся за него (да не за благородный лук, а за «оружие лентяев» – арбалет), значит, дело дрянь. Проводив Сову в комнату наверху, торк вернулся.

– Держи, – резким жестом бросил он Ирилу какой-то предмет.

– Что это? – Ланья поймал торкский амулет, украшенный причудливой вязью рун, и вопросительно посмотрел на Тахора.

– Са-Сефара позаботилась, – объяснил тот. – Прицел сбивает. Совсем от аталь, конечно, не закроет, но хоть немного жизнь им осложнит. Надень.

Ирил послушно просунул голову в костяное ожерелье, проверил, как ходит меч в ножнах за спиной, похлопал себя по рукам и ногам, проверяя метательные ножи, и пару раз подпрыгнул, прислушиваясь, не брякнет ли где-нибудь плохо подогнанное снаряжение. Снаряжение не брякнуло, и Ирил вытянулся перед наставником. Готов.

– Хорошо, – торк критически оглядел его с ног до головы. – Твоя сторона – юг.

Ланья двинулся было на выход, но Тахор неожиданно поймал его за рукав, притянул к себе и пристально глянул в глаза:

– И запомни, малыш, – зрачки торка кололи, как иголки, – противник – хуже мало куда. На тебе двое, на мне – трое. Са-Сефара рядом, но это и всё. Кроме тебя, больше нас отсюда прикрыть некому. Проколешься – все ляжем. Осознал?

После секундной паузы Ирил с ожесточением кивнул.

– Нет, – ухмыльнулся вдруг Тахор. – Ты не осознал. Я от тебя не истерики жду. Наоборот. Все эмоции выключай. Ни страха, ни ненависти. Они просто не должны пройти. Смотри на мир, не смотри на врагов. Вспомни всё, чему я тебя учил.

Он замолчал на секунду и вдруг мягко улыбнулся:

– Ты справишься, сынок. Я в тебя верю.

Мир за дверью приобрел вдруг странную резкость. Тахор скрылся за домом, взяв на себя самое сложное – изрезанный скалистый северный участок, оставив Ирилу равнинный выход из болот с редкими кустами, разбросанными тут и там. Если всё, что Ирил до сих пор слышал про Желтых Стрелков, правда – то счастья и тут ждать трудно. Но это не имело никакого значения. За спиной у Ланьи росли крылья. Два огромных крыла, поднимающие его над землей и показывающие ему всю картину сущего – наставник похвалил его. Нет, не просто похвалил. Так Тахор никогда с ним не разговаривал.

Ноги сами начали странный диковатый танец, вводящий тело в боевой транс. Мир застывал, каждое движение вокруг замедлялось. И когда он уже готов был соскользнуть в безвременье, когда вот-вот должна была остаться только жажда боя, затмевающая собой все остальное, Ирил остановился. Не движение остановил, нет, – тело продолжало двигаться, меч чертил смертоносные круги вокруг головы, – Ланья остановил сознание. Тахор его этому никогда не учил. Мало того, он категорически запрещал любые изменения в ритуале вхождения в транс. Каждое несоответствие веками выверенного танца могло если не убить, то серьезно повредить психику. Тахор говорил, что иные нерадивые ученики так навсегда и оставались там, внутри боевого безумия. Их «навсегда» заканчивалось очень быстро. Но Ирил его не послушался. Вернее, не так. Не то чтобы он сознательно ослушался, просто во время одной тренировки он остановился на какой-то невидимой грани и сам удивился невероятному ощущению, заполнившему всю его сущность. Всё тело наполнилось изумительной легкостью. Не той смертоносной стремительностью, которая подхватывает тебя в боевом трансе, ведя от одного врага к другому, когда ты не чувствуешь своего тела, а видишь только очередной труп, уходящий в небытие на радость духам войны. Некто другой, сохраняющий для тебя контуры твоего «я», но в то же время позволяющий вести бой точно так же, как это было бы при классическом трансе. И вся разница была бы только в необычности ощущений, если бы не одно «но»: в своем трансе Ирил мог плести узоры хальер. Его голова по-прежнему оставалась при хозяине. И вот тут-то и начиналось все самое интересное.

Ланья и сам не мог сказать, почему он не рассказал об этом учителю. Поначалу всё откладывал, пытаясь разобраться, не напортачил ли где и не грянет ли вслед за признанием очередная взбучка. Потом он на самом деле чуть не остался в трансе – и взбучка грянула. Но Тахор списал все на нерадивость, а Ирил опять промолчал. А еще потом он просто решил, что эта вещь останется его маленькой тайной. Вдруг да придется когда удивить учителя. Мало ли, случаи разные бывают… Тем более что сам Тахор именно так его и учил. В «свой» транс Ирил входил редко, но регулярно. С каждым разом руки все сильнее чесались проверить себя в настоящем деле, например на охоте на Тварей, куда торк затаскивал его с неизменным постоянством. Но Ланья держался.

А тут такое дело… Если и начинать, то когда, как не сейчас? Тем более что для Ирила существа, пришедшие за его Совой, были абсолютно в одну цену с Тварями.

Мысль о Сове заставила вскипеть кровь, руки сами судорожно стиснули рукоять меча, ну!.. И Ирил остановился. Прямо внутри транса. Стоп, никакой ненависти. Ничего. Нет ничего. Только мир вокруг, застывший резкими красками солнечной картины. Аккуратно вернув меч в ножны, Ирил освободил руки. Они ему нужны. Для чего, он и сам не знал, но чувствовал, что нужны. А меч он успеет достать, обязательно успеет.

Солнечная дымка застывала на каждом предмете вокруг, приклеивая любую деталь к прозрачному холсту мироздания. Всякое движение мгновенно замечалось и отдавалось чуть ли не физической болью, настолько резко оно контрастировало с окружающей неподвижностью. Так, что это? Нет. Не то. Это ветка сломалась. Сама? Сама. Нет, не сама. Сама она бы упала – и всё, а ее потом еще и отодвинули. Совсем немного, на миллиметры. В жизни Ирил никогда бы не заметил. Но то – в жизни. Где же ты? Вот. Вот он. Зеленоватая капля прозрачно переплыла от одного дерева к другому. И почему аталь даже под хальер все равно кажутся зелеными? Вперед? Нет. Стоять. Где второй? Должен быть с другого края. По идее. По чьей? Желтые Стрелки потому и считаются одними из лучших, что их схемы, убивая, остаются непредсказуемыми. Второй шел шагах в десяти позади первого и чуть правее. Все правильно, мелькнуло в сознании. Аталь знают, что Тахора с Ланьей всего двое. Пока первый Стрелок прыгает вперед, забирая на себя все внимание обоих, второй либо страхует его, либо бьет в спину. А вот допустить, что прячущиеся в захолустном поселении людишки, ну ладно, человек и торк, могут превзойти Желтых Стрелков и в одиночку держать – один двоих, другой троих, – аталь не допускали и на секунду. Презрение к врагам было в крови у аталь. Иногда это помогало, чаще нет. Сколько раз они были биты именно за неуважение к упавшему, но живому врагу, и пересчитать сложно. Били их и армиями, и в одиночку. Ничему не учатся. И Твари с ними. Ирил отбросил лишние мысли перед боем. В конце концов, чей путь правильнее, будут разбираться Несуществующие. Всё равно все им достанутся в итоге. Когда-нибудь. А у Ланьи сейчас задача, чтобы первыми на разбор отправились эти зеленые капли.

Так, бежать нельзя, слишком далеко. Транс трансом, но он не всемогущ. Презирают там аталь врагов или нет, но стрелками они остаются бесподобными. Стрелу он получит на таком расстоянии точно. Значит, ждем. Потекли бесконечные секунды, неимоверно тягостные для бойца в трансе. Вообще, это опасно. Транс нужен для боя, для постоянного движения, когда тебя невозможно увидеть, до тебя нельзя дотянуться. Ждать в нем нельзя, а то запросто можно вывалиться из этого состояния в самый неподходящий момент. Но это – в обычном трансе. Ланье было легче, в его трансе ждать было можно. Два узора, смертоносных узора, ждали своего момента. Только высуньтесь. Попробуйте. Вот и попробовали. Две зеленоватые капли одна за другой выскользнули из-за чахлых деревьев и текуче рванулись через открытое пространство. Навстречу им рванулся Ланья. Фр-р-р, фр-р-р. Два узора хальер ушли вперед, встречая незваных гостей. В трансе они выглядели как кометы, рассыпающие с хвостов снопы искр. Яркие красные кометы. Вот первая из них врезалась в зеленоватую каплю. Вспышка. Ослепляющая, оглушающая, неимоверная. Вторая. Получите!

Ирил был уже в нескольких шагах от первого Стрелка, когда тот вспыхнул. Весь. Ярким веселым пламенем, раздвигающим неподвижную картину, вырывающим его из схемы транса. Ага-а-а-а! Ирил проскакивал мимо полыхающего аталь, готовясь наотмашь рубануть его и лететь дальше, ко второму. Этот уже готов. Прощай, зеленый… Стрелок вывалился из полыхающего шара, переливаясь всеми цветами радуги. Яркий, цветной. Невредимый!

Летящий меч Ирила отлетел в сторону, отбитый. И только из-за скорости, наведенной трансом, Ланья ушел от ответного удара. Он видел летящий в него меч. Видел, как Стрелок, завершая движение, медленно чертит полосу, которая должна закончиться в груди человека. Ирил рванулся изо всех сил, стараясь уйти. Они разминулись миллиметрами. Амулеты. Яркие пятна, проступающие сквозь радужное сияние. Да он весь в них. Вот так-то, не только аталь недооценивают врагов.

Мама! Засмотревшись на увешанного амулетами Стрелка, с которым теперь непонятно что делать, Ирил совершенно позабыл о его напарнике. Набрав ускорение, Ланья врезался в другой плюющийся огненными искрами шар. А там – второй Стрелок. И тоже невредимый. И тоже на амулетах. К счастью, второй аталь, как и сам Ланья, никак не предвидел такого развития событий. Сбитый с толку полыхающим вокруг него пламенем, он только и смог, что, охнув, принять на себя летящего с неимоверной скоростью Ирила. Да, у него, как и у первого, среди амулетов был и ускоритель. Иначе бы Ланья уже праздновал победу. Искусством боевого транса владели лишь торки: аталь и глеммам приходилось использовать амулеты или магиприпасы. Транс чуть быстрее, но аталь выбирать не приходилось. Частично этот минус компенсировался легкостью использования: вхождение в транс требовало большего времени, чем активация амулета, но сейчас выигрывала именно скорость. Ирил первым осознал, что происходит.

Он лежал на чем-то мягком. Зеленоватое солнце Пестика, в трансе приобретающее золотистый оттенок, слепило глаза. «Что-то мягкое» под Ланьей зашевелилось. Рывком осмыслив ситуацию, Ирил вздернул руку, перехватил рукоять меча обратным хватом и с силой воткнул его в это мягкое – себе под мышку. «Мягкое» конвульсивно задергалось, но Ланья хватился второй рукой за меч и, используя его как упор, резко вскинул себя на ноги, еще глубже вонзая меч. Вскочив на ноги, он обернулся. Готов. Зеленоватый силуэт лежал неподвижно, из того места, где у него должна была быть грудь, торчал меч. Забрать! Краем глаза Ирил уловил движение справа. Первый Стрелок никуда не делся. Ну, один на один уже легче, сейчас ты получишь. Ланья схватился за рукоять, готовясь встретить надвигающегося врага.

Й-й-ех… Нет, только не это! Меч поднимался только вместе с нанизанным на него телом. Если бы было время, Ирил бы покраснел от стыда. Вторая ошибка за несколько секунд. Опять. Сколько раз Тахор твердил ему, что живое тело – это не висящая тряпка. Войди клинок в кость – и вытащить его разом будет невозможно. А тот вошел. Вернее, Ланья его сам туда загнал. Но стыдно не за это. В конце концов, всё предусмотреть невозможно. А вот за то, что он об этом не подумал вообще и начал атакующее движение, в котором изначально было заложено, что меч свободен, вот за это учитель ему точно голову оторвет. И будет прав. Если только это раньше не сделает Стрелок. В бою времени на выбор позы нет. Аталь уже рядом. Поздно перенастраиваться. Что делать?! Тахо-о-ор!!!

В трансе время летит быстро. Эмоции переживаются уже потом, запоздало. Но сейчас, не успев оформиться во что-то конкретное, Ирила все же обожгла глубокая благодарность учителю. За все издевательства, за все побои, которыми злобный торк безжалостно вколачивал в непослушное человеческое тело незыблемые рефлексы, позволяющие выжить в любой ситуации.

«Никогда не беги от опасности, – еще в самом начале обучения вдалбливал человеческому щенёнку матерый боец. – Если уж тебе пришлось драться, то уклоняться от ударов можно только тогда, когда ты решил убежать. И понял, что ты на самом деле сможешь это сделать, – с ехидной усмешкой цедил торк, методично отвешивая ярящемуся мальчишке увесистые подзатыльники, доводя Ирила до бешенства и заставляя его вновь и вновь бросаться в безнадежные атаки. Все эти уходы и блоки – лишь пустая потеря времени. Ничего ты за это время не сделаешь и не решишь. Тебе все равно придется его побеждать. Так почему не сделать это сразу?» Ирил тогда злился долго. Потом привык. Потом научился делать то, что хотел Тахор. А потом это просто вошло в базовые рефлексы.

И сейчас его спас именно рефлекс. Раз уж меч не вытащить, то ничего тут не поделаешь. Играем с теми картами, которые розданы. Ирил кувырнулся вперед, в ноги набегающему Стрелку. Над головой свистнул меч. Аталь споткнулся, но удержался. Вот и всё немногое, что Ланья выиграл. Сейчас меч в руке Стрелка перевернется и…

«Если ты стоишь вплотную, даже не вздумай махать руками. Локоть и колено. Рычаг короткий, мышцы сильные, времени и места на удар нужно мало». Наставления Тахора даже не всплывали в голове – они сидели в костях и мышцах Ирила. Как только в спарринге становилось тесно для замаха, торк, не задумываясь. двигал локтем, и Ланья, воя от боли, летел кубарем. Потом Ирил и сам так научился.

Тело все сделало само. Скорчившийся у ног Желтого Стрелка Ланья вывернул локоть, кожей чувствуя, как разворачивается над его головой узкий меч аталь. А потом со всей силы, добавив рывок распрямляющегося тела, двинул вверх. Туда, куда любому мужику всегда очень больно.

Дикий вой прорвался даже через вату транса, возвещая победу. Занесенный меч вывалился из руки Стрелка, всего лишь оцарапав плечо Ирила. Прощай, Стрелок. Транс и амулеты ускоряют движения, но не делают тело тверже. Они хороши, когда надо сверкать мечами или молнией метаться от противника к противнику, не давая себя зацепить. Но практически любой точный удар в трансе становился последним. Если тебя достали, ты зачастую и понять не можешь, отчего умер. Потому и меч Ирила застрял в теле первого аталь. С такой силой воткнутый клинок просто так не вытащишь. А уж локтем-то, да по причинному месту… Взмах подобранного Ланьей меча, оборвавший жизнь судорожно глотающего воздух Желтого Стрелка, превратился почти в акт милосердия.

Всё? Ирил крутанулся на месте, осматриваясь. Две зеленоватые капли неподвижно лежали на земле, и Ланью начала охватывать нешуточная гордость. Он их сделал!

А вот и не всё. Третью щенячью ошибку за этот день он совершать не собирается. Хватит. Мерной рысцой Ирил начал отбегать в сторону, широкой петлей пытаясь охватить оставленный дом. Пока он Тахора не увидит, ни о каком расслаблении речи нет. Осматривая окрестности, Ланья ни на секунду не выпускал из виду вход. Не зря, как оказалось. Еще одна зеленоватая капля, практически незаметная в режущем глаза солнечном свете, смазанной тенью скользнула вдоль стены к двери. Если бы Ирил не держал это место постоянно в поле зрения, он бы его пропустил. А так… Ну уж извини, приятель. Кто не успел, тот опоздал. Ланья, не скрываясь, рванулся к дому. Там же…

И вдруг дикая мысль, ужасная в своей логичности, молнией прорезала скованное трансом сознание. Они обошли Тахора. Нет, не обошли. Тахор не дал бы. Тахора… убили! Учитель! У капли неожиданно проявилось лицо. Контуры тела как были смазанными, так и остались. А вот лицо проявилось. Спокойное, сосредоточенное лицо. Высокий лоб, резкие скулы, острый подбородок, собранные на затылке в тугой узел волосы. И сосредоточенное выражение миндалевидных глаз. Аталь не замедлил движения, даже увидев летящего к нему Ирила. Он шел делать дело.

«Куда ты собрался, тварь гнойная? – выдохнул на ходу Ирил. – Стоять! Да я… тебя… за учителя…» Аталь, всё так же не обращая внимания на Ланью, взялся за ручку двери. «Там же… – взорвалось в голове у Ирила. – СОВА!!!»

Сгусток чего-то иссиня-черного с тихим ненавидящим шелестом ушел вперед от него к почти открывшему дверь Стрелку. Ланья и сам не понял, что он сотворил, но, что это что-то очень неприятное, чувствовалось при одном взгляде на сгусток. Удар. Аталь пошатнулся, но устоял. На его груди начала нестерпимым светом разгораться точка заработавшего амулета. Черный сгусток облепил Стрелка с ног до головы. Черные щупальца хватались за тело, но бессильно опадали, не в состоянии преодолеть защиту все ярче разгорающегося огонька. Стрелок тем временем почти открыл дверь.

– Нее-е-т!!! – Ирил ускорился еще, хотя это казалось невозможным.

Аталь наконец удостоил его вниманием. И только для того, чтобы показать человеческому детенышу, что третья ошибка за этот день все-таки совершена. Третья, и последняя. Нельзя было бежать по прямой. Тем более на Стрелка. На аталь. Неуловимый взмах руки – и Ирил увидел свою смерть. Свою, а еще Совы и Са-Сефары, оставшихся без защиты.

Маленький, остро заточенный и радостно посверкивающий в лучах солнца кусочек металла начал свое путешествие в голову глупому мальчишке, решившему, что ему теперь все по плечу. Ирил все еще бежал вперед – остановиться было невозможно. Все, что он смог предпринять, – это начать на бегу немного раскачивать голову из стороны в сторону, как будто это могло что-то изменить. Мозг, чего уж там, откровенно проваливший эту схватку, уже прощался с хозяином.

Проблеск все приближался, подмигивая блестящим глазом. Перед Ланьей начала ткаться серая пелена узора хальер, но всему есть предел. Он просто не успевал его отправить. Ближе, ближе, ближе. И вот, когда нож, брошенный аталь, приблизился настолько, что заполнил собой весь мир, Ирил сдался. Узор продолжал ткаться, тело двигалось вперед с той же скоростью, аталь, так и не открывший входную дверь, приближался. А Ланья сдался. Он уже умер. Умер и остановился, обреченно глядя на приближающуюся смерть.

И вдруг нож исчез. Вот только что летел в глаз – и исчез. Только что-то больно рвануло голову над ухом слева – и всё. Ирил пытался проморгаться – не получалось. Жизнь продолжалась, но как-то странно. На приближающемся лице Стрелка появилось выражение крайнего недоумения. Такое же, наверное, нарисовалось и на лице Ланьи. Как так? Ведь у аталь с такого расстояния не промахиваются даже дети. На груди что-то ворохнулось. Амулет, вспомнил Ирил. Тахор дал ему амулет. «Са-Сефара позаботилась, – всплыли в голове слова Тахора. – Прицел сбивает. Совсем от аталь, конечно, не закроет, но хоть немного жизнь им осложнит. Надень». Амулет сбил прицел.

Са-Сефара, вспомнил Ирил. И дальше цепочкой вспышек: Тахор, амулет, Сова. Сова! Ланья резко нырнул обратно в мир и ощерился в самом злобном из своих оскалов. «Ты не пройдешь, тварь». Узор хальер с опозданием, но сформировался. Ирил бросил его вперед. Не навредить, так хоть отвлечь немного, чтобы не осталось времени опять кидаться всякими железками. Получилось. Аталь замахал руками, пытаясь выбраться из серой паутины, окутывающей его с головы до ног. Вот паутина треснула, начала сползать, исчезла совсем. Аталь потянул одну руку за ножом. Поздно, слишком поздно. Ирил уже подлетал к двери, выставив перед собой меч. Оскал на его лице сменился злорадной улыбкой. Что, не сложилось? Бывает. Давай, посмотрим теперь, каков ты в рукопашной.

Амулет на груди Стрелка полыхнул яркой вспышкой – и паутина исчезла. Второй свободной рукой аталь уже выдернул меч, и теперь Ирила встречала такая же полоса стали, какая покачивалась в его руке. Удар. Нет, Ирил и не надеялся с первого же выпада достать его. Все-таки не мальчик перед ним. Противника надо уважать. Первым ударом Ланья просто влупил от души своим мечом по клинку аталь, разворачивая его в сторону от двери: пропустить Стрелка в дом было нельзя. Получилось. На полшага, но тот сдвинулся в сторону. Уже хорошо. Теперь попрыгаем, посмотрим, у кого скорость выше, – а там и решим, что делать дальше.

Вихрь ударов, которыми начали обмениваться бойцы, закружился на пятачке перед дверью. Аталь был хорош. Или это амулет у него хорош? Как бы то ни было, но все усилия Ирила раз за разом пропадали втуне. Стрелок оказался еще и мечником. Атаки Ланьи не проходили. А кто-то ведь еще и сзади. Тахор перед смертью остальных положил или надо ждать стрелу в спину?

При воспоминании о Тахоре у Ирила скулы свело от ненависти. «Что вам здесь надо было, уроды? – прошипел он про себя, ни на секунду не останавливая стальную круговерть боя. – Что мы вам сделали? Территорию зачистить пришли? Щас я тебе зачищу». Ненависть придала сил. Ланья ускорился еще, хотя это казалось невозможным. И Стрелок начал проваливаться. Сначала перестал успевать отвечать на удары, а потом стал открываться. Раз, другой… Получи! Ирил достал-таки его в руку. Несильно. Но рука перестала работать. А на таких скоростях больше и не надо. Аталь не успел даже переложить меч из руки в руку…

Ирил вывалился из транса прямо возле обезглавленного тела третьего Стрелка. На пороге. Всё. Он не волшебник. Дальше держать транс сил нет. И так, похоже, перебрал. В одиночку положить троих Желтых Стрелков – это очень много. А уж для такого сопляка, как он, вообще запредельно. Ноги не держали, и Ланья неэстетично плюхнулся на пол, блаженно приваливаясь к стене. И тут же выпрямился. Подождите. Троих? А было-то всего пять. Это что же такое с Тахором могло случиться, что он с троими не справился? Если сам Ирил уделал троих, то сколько мог на себя отвлечь Учитель? Что-то тут не стыкуется. Ирил, кряхтя и проклиная всех аталь Клевера, поднялся на дрожащие ноги и схватился за ручку двери.

– Сова-а-а, – открыв дверь, крикнул он в темный проем. – Са-Сефара. Вы где?

И осекся. Кричать не следовало. До тех пор, пока он собственными глазами не увидит тела остальных Стрелков и Тахора, бой нельзя считать законченным. И орать, выдавая свое местоположение, тоже неправильно. Ирил прислушался. В доме не раздавалось ни звука. Это, собственно, ни о чем не говорило, там и не должно ничего раздаваться, но почему-то сейчас тишина его напугала. Было в ней нечто… зловещее, что ли. «Ага, или это у меня в голове нечто зловещее», – хмыкнул про себя Ирил. Он медленно обвел взглядом поляну перед домом. Ничего. Но беспокойство не отпускало. Что-то всё равно не стыковалось.

Что именно не стыковалось, он понял несколькими секундами позже, когда из-за угла дома медленно, подволакивая ногу и прижимая правую руку к кровоточащему боку, неуклюже вывалился Тахор. Именно вывалился, как будто его кто-то толкнул. Посмотрел на Ланью безумным взглядом, неуверенно помотал головой, не раскрывая рта, и попытался завалиться обратно за угол. Тело торка слушалось плохо, с прицелом он не угадал и, подвернув ногу, Тахор грузно впечатался в стену. Да что ж такое? Что, море твердым стало? Ирил никогда не видел торка в таком состоянии. Отлепившись от двери, Ланья двинулся было к Учителю, по привычке осматривая окрестности.

И резко прянул вбок, в который раз поблагодарив Тахора за вбитые в него навыки. В стене на том месте, где он только что стоял, выросла стрела, подрагивающая от бессильной злости. Не попала. А Ирил уже кубарем летел с террасы, судорожно соображая, с какой стороны у него меч. Тахор, такое впечатление, не положил вообще никого, раз тут такие страсти творятся.

– Стой, человек.

Ирил остановился на мгновение, будто влетев в невидимую сеть.

Из-за угла дома, откуда вытолкнули Тахора, выскользнул аталь, еще один Желтый Стрелок. На рукаве у него красовалась узкая повязка – старший группы. Приставив меч к горлу торка, он посмотрел в глаза бегущему Ланье:

– Остановись, или я убью его.

На короткое мгновение Ирил замер, а потом опять сработали вбитые Тахором наставления. Нелогичным движением он прянул вбок и закружился в нелепом танце посреди двора перед замершим аталь. Танец транса так и задумывался, чтобы никто в тебя попасть не мог, пока не будешь готов к бою. «Ага, щас вам, остановлюсь», – промелькнуло у него в голове. Уж на что на что, а на такую глупую подначку он не клюнет. Тахора, конечно, жалко, только вот с чего это вдруг с Ирилом-то аталь решили говорить? Только что ему в голову стрела летела, и тут – на тебе, «остановись, человек». Ищите дурака. Попробуй он только остановиться еще хоть на секунду – тут же подстрелят.

Аталь тем временем не двигался. Молча смотрел, как Ланья с нелепыми ужимками прыгает вокруг, и чего-то ждал. Дождался. В проеме двери показался еще один аталь. Да сколько же их тут? Перед собой он держал…

– Ирил!

Голос Совы подействовал на Ланью как ушат холодной воды. Вот сейчас он остановился. Почти. В голове. Если Тахором он был готов пожертвовать, тот сам его так учил, то за жизнь Совы Ирил с легкостью был готов отдать свою. Вот только вопрос: когда у Совы больше шансов выжить, когда его убьют или когда он все еще будет прыгать, представляя хоть какую-то угрозу для Стрелков? Ведь еще где-то Са-Сефара прячется.

– Кх-ха-га, зеленая жаба, еще раз меня тронешь… – а вот и она. К сожалению, не одна.

Старая торквани в отличие от Совы подчиняться не собиралась, поэтому Стрелок гнал ее вперед болезненными тычками.

– Кого еще ты ждешь, человек? – вновь раздался голос первого аталь. – Видишь, все живы. Остановись.

«Ага, – пропыхтел про себя Ирил, ни на секунду не останавливая безумного танца (да где же этот транс?!), – именно потому и живы, что я до сих пор прыгаю».

Нет, долго так он не протянет. Ну кто мог предположить, что аталь ходят не только пятерками? Надо что-то придумывать, причем срочно. А что тут придумаешь? Три Стрелка вокруг держат твоих самых близких людей, четвертый – его самого на прицеле. Есть умные мысли? То-то. Ланье ничего не оставалось, кроме как бездумно продолжать танец, надеясь, что что-нибудь да произойдет. Именно так. Только вся проблема в том, что если ты ждешь, что враг что-нибудь сделает, то будь готов, что тебе это не понравится. Хотя, в конце концов, он имеет на это право. Враг все-таки.

Коротко, стараясь сделать это как можно тише, хекнул Тахор, получив рукоятью меча в челюсть. Злобно рявкнула Са-Сефара, куда-то ее там тоже стукнули. Ланья сжал зубы, стараясь не видеть этого.

– Ирии-и-л!!!

И взгляд выхватывает из вертящейся вокруг картины третьего Стрелка. Прижимая к себе бьющуюся Сову, он подносит бритвенно острый меч к ее лицу. Наискосок. Через лоб, бровь и глаз к щеке и рту. Прижимает лезвие, которому осталось совсем чуть-чуть, чтобы лопнула тонкая кожа, чтобы остался уродливый шрам, пересекающий нежное девичье лицо. Не смертельно. Но для молодой девчонки… Тут же главное, чтобы истерики в голосе побольше. А Ирилу как раз самое то анализировать ситуацию. Да хоть бы и было оно, время, то как тут поступать?

Аталь для пущего эффекта, чтоб пострашнее было, коротко, не отпуская от себя девушку, лбом ударил ее по макушке, добавляя ужаса в ее голос.

– Ирии-и-ил!!!

Транс так и не пришел. Вместо него упал белый полог ярости. Режущая глаза белизна упала на дом, деревья, замерших аталь и их заложников. Внутри Ланьи зародился звериный рык. «Убью! Всех. Сразу». «А как?» – пришел откуда-то слабый отклик. Ярость не транс, не боевое забвение. Во время своих припадков Ирил способности соображать не терял. Жаждал убить всех, до кого доберется, – это да. Но соображал. И анализировать тоже умел. Хотя что тут анализировать? Разом до всех не дотянуться. Если честно, даже до одного не дотянуться. Но что-то же делать надо. Белый огонь начинает выжигать голову, заливает все вокруг. Убить, разорвать. Ненавижу! Что?

Хальер. Мысль пришла сама. Тут же услужливая ярость подсунула ему четкое изображение трех, нет, четырех (а-а, вот ты где прячешься) красных пульсирующих точек. Амулеты. Ланья пристальнее всмотрелся в один из них. Естественно, торкский. Да еще какой торкский. Не чета дамадиковской дешевке. А не всё ли равно? Сквозь белую пелену пробился девичий крик. Зря это они… И так всем хватит. Не надо дальше подстегивать.

Раскинув руки, Ирил хватил в каждую по два амулета. Как он это сделал, сам не понял, но схватил. Сжал, выдавливая всю силу, оставляя расплющенные бесформенные комки чего-то странного. Нет, комки все еще светятся. Да еще как.

Руки до плеч обожгла дикая боль. Не трогай. Амулеты Желтого Лепестка умели себя защищать. Был бы он в трансе, вылетел бы мгновенно. Вот только из белого безумия так просто не выкинешь. А боль лишь добавляет масла в огонь. Не хочешь дохнуть?! А так? А вот так? А еще вот так и так?

Ланья перестал чувствовать руки. Боль оглушала, разрывала на части, сворачивала в трубочки и разбивала о землю. Но она же и спасала. Пока боль тянула жизнь из тела, это тело продолжало жить. Силы только прибавлялись. И уже неважно было, выживет ли кто-нибудь их заложников. Боль становилась смыслом жизни. Целью и дорогой, по которой можно идти. Сколько он тянул, Ирил так и не понял, но вдруг вокруг точек начали появляться маленькие ореолы. Поначалу незаметные, с каждой секундой они росли, меняли цвет с алого на серый, потом на черный, а потом начали заполнять собой амулеты. Белые контуры, на которых держались алые точки, начали клониться вниз. Головы у них задергались, как у деревянных кукол, которых Ланья видел в бродячем театре, приезжавшем к ним в Хайар. Влево-вправо, вверх-вниз. Быстрее, быстрее, быстрее. И вдруг – БАХ!

Черные точки вдруг разрослись, заполнили собой белое покрывало мира, и наступила тишина. ТИШИНА. Не та, белая, режущая голову напополам, а другая, мягкая и ватная. В которой все звуки, мысли и движения умирали, даже не успев родиться. И Ирилу стало хорошо. Только сейчас он понял, до какой же степени устал. И как же тяжело было жить в том белом мареве. А здесь хорошо. Здесь можно отдохнуть.

Где-то далеко-далеко зазвенел девичий голос. Он звал его. Но – нет, не дойти. Слишком он устал. Он тут полежит немного… А раз она кричит – значит, всё в порядке. Перед тем как черное ничто прогнало белое что-то, Ланья успел порадоваться, увидев, как те контуры, на которых амулеты висели, оседают, раскинув руки. Раз их нет, а она есть – значит…

Черное покрывало уютно заворачивало его, гасило мысли, чувства. Хорошо, до чего же хорошо и спокойно. Ланья устало опустил голову. Девичий голосок где-то далеко-далеко не умолкал, но это только успокаивало. И в то самое мгновение, когда, кроме черноты, уже ничего не осталось, где-то высоко-высоко, в черном небе (о, это, оказывается, небо) зажглась маленькая звезда. Она не светила, нет. Ее света не хватало на то, чтобы вырвать из черноты хоть что-то. Но она показывала. Просто показывала, где небо. Где верх, где низ. Где жизнь, а где просто покой и уют.

И устраивающийся отдохнуть Ирил добро улыбнулся этой звездочке, как старой знакомой. Теперь на самом деле можно было отдохнуть.