Волчья Яма

Глава 23

Александр Геннадьевич уже ждал, вольготно развалившись на удобном стуле. На столе стоял лишь поднос с нарезанным чёрным хлебом, графин с водой и лежали салфетки. Похоже, Алан пришёл к самому началу обеда, и блюда ещё не успели подать. В зале никого не было.

Начальник разведки с любопытством рассматривал Алана, стоящего напротив. От его внимания не укрылись ни болезненный вид гостя, ни тёмные круги под глазами.

— Садись, — произнес он, кивнув на стул.

Алан не заставил себя ждать и, усевшись, уставился на собеседника.

— Чего смотришь зверенышем? — Александр Геннадьевич едва заметно улыбнулся одними уголками губ.

Алан продолжал молчать, боясь сказать что-то лишнее или грубое.

— Ты говорить-то собираешься? Выглядишь, кстати, паршиво, — добавил Александр Геннадьевич, пытаясь вывести его из оцепенения.

Их неожиданно перебил робот-официант, плавно подъехавший к столу. Он ловко расставил блюда, после чего повернулся к Алану, пристально изучая сенсорами нового клиента.

— Что будете заказывать? — раздался механический голос.

— Ничего! — буркнул Алан, даже не взглянув на робота.

— Вот что, — вмешался Александр Геннадьевич, — ему то же самое, что и мне.

Он зевнул, слегка прищурив левый глаз.

— Сейчас мы спокойно поедим, а потом поговорим. Не порти мне, пожалуйста, аппетит. Хорошо?

Алан согласно кивнул, но внутри всё кипело. Ему хотелось вскочить, схватить этого человека за грудки и вытрясти из него, где Никки, но он сдержался. Робот-официант вернулся быстро и, поставив тарелки перед Аланом, поинтересовался, не нужно ли ему что-то ещё. Получив отрицательный ответ, удалился.

— Приятного аппетита, — произнёс Александр Геннадьевич и, взяв ложку, зачерпнул ароматного густого супа.

Они ели в полной тишине. Алану ложка не лезла в рот, и вкуса еды он не чувствовал, но старался казаться спокойным. Минут через двадцать, когда привезли чай и десерт, Александр Геннадьевич откинулся на спинку стула.

— С твоей красавицей всё в порядке. Плохого с ней ничего не случилось. Но ты должен забыть о ней.

— Как мне её забрать? — Алан поднял глаза, полные отчаяния.

— Никак. Забыть и жить дальше. Вы теперь из разных миров, — пожал плечами Александр Геннадьевич.

— Но… — начал было Алан, и тут же лицо его собеседника изменилось с расслабленно-добродушного на хищное.

— Я ценю то, что ты набрался смелости и приехал сюда спасать свою женщину. Смелость — хорошее качество, но глупость… — он подался вперед и, облокотившись на стол локтями, пристально уставился на Алана. — Ты даже сейчас не понимаешь, что натворил? Между городом и кварталами был договор о выдаче виронтов, но ты его нарушил. Я мог просто арестовать тебя и засадить пожизненно, но решил не портить тебе жизнь. В конце концов, я тоже был молодым и влюблялся.

— Без неё она и так испорчена.

— Вот как? Придётся смириться. Не в твоих силах забрать её.

Алан хотел сказать, что никогда не смирится, но, вспомнив слова Вениамина Сергеевича, промолчал, стиснув зубы. В душе бушевали гнев и отчаяние.

— Значит так! — Александр Геннадьевич не отрывал от него своих холодных глаз. — Ты сейчас возвращаешься домой, забываешь о Никки, и мы делаем вид, что ничего не произошло. Я забуду о твоем нарушении. Ну или ты идешь в тюрьму и в любом случае не увидишь её, но и свободы тебе не видать.

— Но почему? Ведь она просто тиасорс. В городе их и так полно.

— В кварталах запрещено проживать любым тиасорсам. Ты же сам всё прекрасно знаешь. Вы не желаете жить по нашим правилам и признавать технологии, поэтому вам запрещено пользоваться ими.

— Но Никки не технология! Она человек! — возмутился Алан, не в силах больше сдерживать эмоции.

— Любой человек со способностями является технологией, иначе едва ли люди смогли бы выжить. Даже ты со своими слабыми силами — проект технологий. Без введённого при родах тирсиалума они бы у тебя не проявились. Но между тобой и Никки огромная разница. Её сила абсолютна, и она может стать лучшим представителем нового мира, а ты навсегда останешься отребьем, — на мгновение в его глазах сверкнула ненависть. Это длилось лишь секунду, но Алан заметил.

— Почему вы нас ненавидите? — изумился он.

— Ненавижу? — усмехнулся Александр Геннадьевич. — Скорее, презираю. Вас отделили, потому что вы ничего не могли дать новому обществу, более того, вы постоянно протестовали и были недовольны. Вы не можете сделать ничего полезного и предсказуемо деградируете в своих кварталах. Без нашей поддержки продуктами и ресурсами вас бы уже не было. И ты… как кроникс, должен понимать это в первую очередь.

Никки… Она другая, и то, что натворила её мать, было просто глупо. Теперь всё встало на свои места, и она дома. А любовь… Расспроси Вениамина, куда она его привела, — он саркастически посмотрел на Алана. — Езжай домой, мальчик, и не доставляй горя своим родителям. Моё обеденное время почти закончилось, а я так и не притронулся к десерту. Ты всё-таки умудрился испортить мне аппетит.

— Но Никки… — начал было Алан, голос его дрогнул.

— Никки, Никки… — раздражённо перебил Александр Геннадьевич. — Она у профессора Загренова, а это уже не моя юрисдикция. Даже если бы я захотел помочь тебе, то не смог бы. Никто не в силах её вернуть, потому что твоя Никки не совсем то, чем кажется. Впрочем, я уже сказал больше, чем следовало, — он нетерпеливо махнул рукой, указывая Алану на выход, и, взяв небольшую изящную ложку, отломил кусочек пирожного, лежащего перед ним на тарелке.

Алан поднялся, но не спешил уходить.

— Скажите, что с ней будет дальше? — в его голосе звучало отчаяние.

Неспешно прожевав кусок пирожного и запив его чаем, Александр Геннадьевич нехотя ответил:

— Ничего особенного, — пожал он плечами. — Она будет работать на город, тиасорсом или кем-то ещё. Её выдадут замуж за подходящего человека, чтобы соединить их способности. И проживет она долгую и счастливую жизнь. Уходи, пока я не передумал и не дал приказ арестовать тебя.

Алан, не говоря ни слова, развернулся и направился к двери. Двое охранников, стоявших у входа, даже не взглянули на него, оставаясь неподвижными, словно статуи. Зато Тимур, увидев босса, заулыбался во весь рот.

— Отпустили? — с облегчением спросил он.

— Пилюля Вениамина помогла, но я едва сдерживался, чтобы не прибить его прямо там. Давай домой, — сказал Алан, тяжело выдохнув. Перед тем как сесть в машину, он обернулся и посмотрел в окно. Хотя рассмотреть, что происходит внутри, было невозможно, он был уверен, что начальник разведки наблюдает за ним.

До пропускного пункта они ехали молча. Когда перед ними распахнулись ворота, Алан вдруг остановил Тимура.

— Разворачивайся!

— Куда едем? — спросил Тимур, сбитый с толку.

— К Центру научных экспериментов, — решительно ответил Алан.

Центр научных экспериментов находился почти у городской стены, ближе к кварталам. Белоснежное здание с тёмными блестящими стёклами устремлялось ввысь. Алан и его друзья не раз любовались этой башней, задаваясь вопросом, что же происходит за её стенами. Сейчас он стоял перед ней, задрав голову, и думал о том, на каком этаже может быть Никки.

Профессора Загренова он видел несколько раз в сети, когда тот рассказывал о виронтах, и один раз на развлекательном шоу, посвящённом способностям. Высокий, сухопарый старик с полуседой непослушной шевелюрой и цепкими карими глазами. Идти к нему было бесполезно и даже опасно — Никки он всё равно не сможет забрать. Но, стоя рядом со зданием, где она находилась, Алан чувствовал себя немного спокойнее.

— Босс! — Тимур осторожно потрогал его за плечо. — Мы здесь уже полчаса, охрана всё время смотрит в нашу сторону и переговаривается с кем-то. Нас могут арестовать.

— Уже полчаса? — Алан словно очнулся от своих мыслей. — Да, конечно, поехали.

Они заскочили в любимый магазин мамы и купили ей специй и чая, которые она так любила. Всю дорогу до дома Алан молчал. Тимуру было интересно, как прошла встреча, но не хотелось тревожить босса. Он был рад, что всё закончилось благополучно и его друг остался на свободе. Теперь ему не нужно было прятаться за углом и сдерживаться, чтобы не вмешиваться.

Уже около дома Тимур не выдержал и спросил:

— Её отпустят?

— А? — Алан пришёл в себя и, оглядевшись, увидел, что они приехали. — Нет, не отпустят, — он нажал кнопку, и дверь отворилась.

— Но, босс…

Алан вышел из автомобиля, но потом, наклонившись, произнёс:

— Спасибо за всё то время, что был рядом и поддерживал меня.

— Ты будто прощаешься! — заволновался Тимур.

— Просто хотел сказать спасибо, — Алан подхватил бумажный пакет с подарками для мамы и захлопнул дверь.

В коридоре было тихо и темно. Он не стал зажигать свет — просто прислонился к стене и так и стоял, погружённый в мысли о том, что же ему теперь делать. Не находя ответа, Алан чувствовал себя совершенно потерянным. Но вскоре, услышав шум, подошел к двери в гостиную и медленно открыл её.

Отец пытался ковылять по комнате — с одной стороны его поддерживали крепкие руки Игоря, с другой пыталась удержать мама. Получалось плохо — ноги не слушались, волочились по полу, и если бы не помощь сына, он бы наверняка рухнул. Все трое счастливо улыбались и не сразу заметили Алана, но когда их взгляды встретились, улыбки мгновенно исчезли.

— Сын, вот пробую ходить, но пока не получается, — пробормотал отец, будто оправдываясь, а затем прикрикнул на Игоря: — Чего встал! Посади меня в кресло.

Мама, наконец, пришла в себя и радостно поспешила к Алану.

— Я купил тебе чай и лакомства, — улыбнувшись, он протянул ей два бумажных пакета.

Алан старался казаться весёлым и бодрым, но на душе скребли кошки. Тяжело выбирать между любимой и семьёй. Отец и Игорь поймут, но вот мама… Он обнял её и прижал к себе, вдыхая знакомый запах волос.

— Ну ладно, ладно, давайте поедим, да он расскажет, как всё прошло. Я голодный, — проворчал отец и, сев с помощью Игоря в кресло, подкатился к столу. Мама тут же засуетилась, собирая еду.

Алан сел на стул и задумался. Он не знал, что делать, но был уверен, что не сможет просто так сидеть годами на этой кухне, забыв о Никки. Просто улыбаться родным, ездить на полигон, спокойно спать в доме, где они были вместе. Словно жизнь разделилась на «до» и «после». Как бы не хотелось, по-прежнему уже не будет. Но как спасти Никки? Анольсиор не отпустит её так просто, а ему одному не справиться.

Подняв глаза, он увидел выжидающий взгляд отца. Было видно, что у него накопилось много вопросов, но, глядя на хмурое лицо сына, тот не хотел его тревожить.

— Я почти ничего не узнал, — Алан говорил тихо и нехотя.

— Да это и так было понятно. Мы для них никто, и отчитываться в своих поступках они явно не будут, — отец нахмурился.

— Она в центре научных экспериментов у Загренова.

Мама поставила перед ним тарелку с аппетитными голубцами.

— Поешьте, а потом поговорите, — ласково произнесла она, погладив сына по голове.

Ели молча, усердно работая ложками и думая, как поступить. Алексей Михайлович, прекрасно зная упрямство сына, не верил, что тот откажется от Никки, но не знал, как заставить его передумать. Алан понимал, что если он расскажет правду, то мама сразу же расплачется, а отец сделает всё возможное, чтобы остановить его. Поэтому он спокойно доел голубцы и поднялся.

— Куда! — воскликнула мама. — Ты ещё не поел.

Алан наклонился и поцеловал её в щеку.

— Нет аппетита, — и, глядя на отца, добавил: — Я к себе в дом отосплюсь, и потом мы серьёзно поговорим, — не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел из столовой.

Уже на улице его догнал Игорь.

— Брат, давай я с тобой.

— Отец послал?

Игорь молча кивнул.

— Ты иди домой — мне просто нужно побыть одному. Я завтра приеду. Всё будет хорошо.

— Но… — попытался было возразить Игорь.

— Иди, иди, — Алан похлопал его по плечу, но когда тот уже дошёл до двери, окликнул: — Игорь, ты всё ещё обижен?

Игорь обернулся и несколько секунд молча смотрел на брата.

— Нет. Просто болезненно переживаю отказ, — попытался улыбнуться он. — Не думай об этом, — и, повернувшись, зашёл в дом.

Не то чтобы Алан сильно беспокоился об их отношениях. В конце концов, они же братья и всегда мирились, даже после самых бурных ссор. И, конечно, женщина не могла встать между ними, но было неприятно, что всё так получилось.

Сев за руль, Алан нажал на педаль газа и стремительно помчался по дороге. Обычно скорость его успокаивала, но не в этот раз. Действие капсулы, которую дал ему Вениамин Сергеевич, явно слабело. Мысли хаотично метались в голове, не давая сосредоточиться и понять, как действовать дальше.

На одном из поворотов он едва не столкнулся с деревом, но вовремя вывернул руль и затормозил. Остаток пути до дома Алан ехал медленно, почти не осознавая, что происходит вокруг. Когда он наконец добрался до дома, то с трудом вылез из автомобиля. Внезапно на него навалилась усталость, ноги стали ватными, он с трудом добрался до кровати и, не снимая одежды, мгновенно уснул.

Проснувшись посреди ночи, Алан застонал — всё тело ныло, и было трудно пошевелить руками и ногами. Собрав все силы, он сел в кровати и огляделся. Темно и тихо. Никого нет… И Никки нет тоже. Закрыв лицо рукой, он пытался сообразить, что ему теперь делать. Однако мысли не шли, застревая на одном слове «Никки» и повторяя его, словно испорченная запись.

С трудом поднявшись, Алан начал спускаться, желая напиться воды — жажда стояла комком в горле, а губы неприятно ссохлись. Увидев свет в гостиной, он напрягся. Осторожно пройдя по ступенькам, чтобы его не услышали, осмотрел гостиную, но она была пуста. Тогда Алан заглянул за угол — из-под двери кабинета пробивался свет. Мелькнула мысль, что это Никки, и сейчас он откроет дверь, а она снова будет держать в руках «Искусство войны». Но в кабинете, в глубоком кожаном кресле, сидел Вениамин Сергеевич, держа в правой руке бокал с красным вином, а в левой — раскрытую книгу, которую читал с явным интересом. Не отрывая взгляда от страницы, он кивнул Алану, приглашая его сесть рядом.

— Что-то часто мы стали видеться в последние дни, — заметил Алан, пододвигая второе кресло и садясь напротив.

— Полагаешь, нет оснований? — Вениамин Сергеевич захлопнул книгу и сделал глоток вина.

«Искусство войны». В прошлый раз Никки читала именно её и, видимо, не убрав на место, просто оставила на столе.

— Я подарил тебе эту книгу в семь лет. Помню, как ты глянул на неё, повертел в руках и, бросив на стол, убежал на улицу. Я никогда не интересовался, читал ли ты её, а если и читал, то понял ли?

— Я перечитывал её восемнадцать раз. Впервые я увидел её, когда мне было десять лет. Я хорошо помнил, кто мне её подарил. Однако тогда многое было непонятно. Последний раз я брал её в тюрьму. Каждый раз, когда я перечитываю эту книгу, нахожу в ней что-то новое и удивляюсь, почему раньше не замечал этих моментов.

— Это зависит только от твоего опыта. Чем больше ты познаешь мир, тем яснее становится написанное. К старости книга раскроет свой истинный смысл.

— Если я доживу до неё, — усмехнулся Алан.

Вениамин Сергеевич тяжело вздохнул и, сделав ещё глоток вина, поставил бокал на стол.

— Значит, ты всё-таки решился. Я так и думал.

— На что решился? — Алан удивлённо уставился на него.

— Решился спасать её в одиночку.

Алан поджал губы — ему всегда не нравилось, что Вениамин Сергеевич читает его как открытую книгу. Не желая оправдываться, он лишь молча кивнул.

— Ждёшь, что я начну тебя отговаривать?

— У вас не получится остановить меня.

— Я не собираюсь тебя останавливать, я собираюсь тебе помочь.

— Помочь?! — Алан был уверен, что его будут отговаривать, и никак не ожидал, что столь умный человек решится на такую авантюру.

— Я помогу тебе освободить Никки, но ты должен пообещать, что будешь следовать моим указаниям, какими бы странными они ни казались.

— Обещаю! — воскликнул Алан с излишней горячностью, и в его глазах зажглась надежда. — Но зачем вам так рисковать?

— Я хочу рассказать тебе историю, а ты внимательно слушай и не перебивай.