Волк и Заяц

Полукнижие 1

Часть первая.

Глава I.

Зона. Это понятие образовалось сравнительно недавно, однако уже плотно вошло в жизнь многих бывших жителей Припяти, которым судьба не оставила выбора. Те счастливчики, успевшие покинуть опасную местность во время эвакуации, скорее всего, пьют чай в теплых, удобных квартирах, но многим пришлось нелегко.

Одним из таких был Шрам. О его жизни было известно достаточно, что бы узнать о нём как о человеке, но ничтожно мало, что бы рассказать о ней третьим лицам. Сам Шрам всю жизнь был мрачен, будто обижен чем то, но он прожил относительно счастливое детство во времена Советского Союза.

Точная дата его рождения не известна: его мать умерла родами, а отец — когда Шраму было три года. Всю жизнь его воспитывала бабушка, которой ни отец, ни кто-либо другой не рассказал о дне его рождения. Известно лишь, что мужчина родился в 1950 году.

— Поздно шевелиться, — такие мысли посещали Шрама. — Большая часть моей жизни уже прошла. Пусть выбираются те, у кого ещё все впереди.

В один из однообразных дней, будто по кругу пускаемых перед глазами замученного Господом, в дверь утопающего в тоске и грязи сарая постучались.

Шрам не спешил открывать. Через некоторое время хлипкая калитка не выдержала, впустив в темное помещение двух мужчин в богатых комбинезонах. Замкнутая система дыхания могла рассказать о том, что эти люди — представители группы экологов, которые обосновались на территории аварии одними из первых.

— Кто вы и зачем вы здесь? — в недоумении спросил Шрам.

Ответа не последовало.

Опомнившись, один из ученых протянул ему конверт и произнёс:

— Вам просили это передать…

— Свободны, — небрежно ответил Шрам, разворачивая конверт.

Внутри оказалась бумага, отмеченная ромбовидной печатью, которую прежде он видел лишь во время службы в спецотряде наёмных снайперов. Сам лист был потёрт и покрыт желтизной, что подтверждало, что письму не один год. Надпись на оборотной стороне гласила:

— На лодочной станции в девять вечера. Это важно.

Мужчина почуял недоброе: кому вдруг понадобилась помощь дряхлого наемника? Все же, он решил проверить, в чем подвох.

Некоторое время спустя он вскинул ружье на плечо и вышел из комнаты.

На улице властвовал безжалостный дождь, дороги не было видно. Спасала лишь найденная где-то карта, на которой были отмечены все знакомые сталкерам пути. По огромному столбу, в который мужчины уперся, Шрам понял, что он на месте.

Подняв голову, он увидел двух уже знакомых ему ученых и, видимо, их руководителя — человека в более дорогом комбинезоне с зеленым окрасом.

— Зачем я вам нужен? — спросил Шрам. Станция содрогнулась от тишины.

— Во-первых, здравствуйте, — ответил человек в богатом костюме, снимая шлем. Его лицо тут же залили струи дождя.

— Мы знакомы?

— Не доводилось видеться. Но, — человек протянул руку, — буду рад!

Шрам с недоверием пожал руку. Старое, с пышными усами лицо руководителя расплылось в улыбке.

— Для начала объяснитесь: кто вы, по чью душу здесь?

— У вас отличный юмор, дорогой друг! Так вот, позвольте изложить суть дела: я — профессор Зельдин, меня назначили главным по научной экспедиции в ваших краях. Мы должны провести сбор образцов на так называемых "болотах". Из-за больших рисков нам отказали в военной помощи. Интересное, однако, дело: им жалко отправить с нами пару рядовых, но посылать доктора наук на опасное задание без защиты — это завсегда пожалуйста!..

— Ближе к сути.

— Да, да, простите: как вы поняли, бойцы из нас, мягко сказать… плохие. Мы должны были найти военным более дешевую, но не уступающую по качеству сопровождения, замену.

— И выбор пал на меня?

— Вы лучший наемник в округе! У вас богатое прошлое, вы сами были в погонах!

— Вынужден вас огорчить, я завязал с этим.

— Мы не обидим вас жалованием.

— Не в этом дело, профессор. Мне недолго осталось, и я постараюсь потратить это время на более важные дела.

Вода уже закатилась в левый карман кожаного плаща. Шрам собирался уходить, как вдруг из-за спины послышался сильно измененный тембр Зельдина:

— Что, в вашем понимании, важные дела? — переходя на крик, сказал руководитель экспедиции. Мужчина обернулся. — Сидеть в утопающем курятнике и протирать штаны, думая, как раньше все было хорошо?! Питаться консервами, просроченными на год?!! Это вы называете важными делами?!!

Старик ударил ногой по жидкой грязи. Её капли попали ему на лицо.

Это его немного успокоило. Он вытер капли перчаткой.

— Знаете, я был о вас лучшего мнения…

— Я готов, — перебил его Шрам.

Старик побагровел: ему явно стало стыдно. Наемник же был все так же невозмутим.

Ученый метался, ударял ладонью о ладонь, не зная, что сказать. Он явно не мог переключиться с конфликта обратно на деловой разговор.

— Когда выдвигаемся? — подтолкнул его Шрам.

— Завтра, в семь утра.

— Вы уверены в своем решении?

— Показатели приборов в норме, атмосферное давление не превышает допустимой единицы.

Шрам пожал плечами, показывая, что он все же с недоверием относится к показаниям машин.

Прощаясь, руководитель отдал честь. Шрам наклонил голову. Оба развернулись и ушли.

Обратная дорога до дома не заняла столько времени, сколько путь к месту встречи с группой. Небо стало ясным, о ливне напоминали лишь оставшиеся в пробоинах на асфальте лужи.

Придя домой, Шрам скинул с себя промокший плащ и отжал его с нечеловеческой силой. Из него на пол полилась мутная вода.

Наемник повесил плащ на торчащий из бревна стены сучок.

Сняв с гвоздя ключ, Шрам открыл сейф, положил туда ружье и с ужасным звуком захлопнул его дверь.

Схватив с тумбы Бог весть откуда взявшуюся газету 2003-го года, мужчина в очередной раз прочел статью со второй полосы и перечитал анекдоты.

Простенький, черно-белый, но с функцией будильника КПК пропищал. Оставив газету на деревянном кресле, Шрам затушил свечу и, не раздеваясь, отправился спать. Завтра предстоял тяжелый день.

Заснул он быстро, Зона приучает к этому. Луна ярко светила в окно, заставляя его морщиться во сне.

Глава II.

Семь утра. ПДА вновь подал звук. Шрам надел высохший за ночь плащ, набросил на плечо винтовку и вышел. На улице его ждала уже собранная экспедиция.

— Вы готовы? — спросил профессор.

— Настолько, насколько это возможно…

Шраму не нравился цвет неба: оно покраснело, птицы летели быстрее, издавая странные звуки.

Зельдин тоже посмотрел наверх. Будто считывая настроение сопровождающего, он произнес:

— О, не беспокойтесь. Возможно, просто магнитная буря… — он повернулся к коллегам. — Собираемся!

Шраму предстояло провести учёных через заброшенный дом культуры, после чего повернуть на юг и держать путь на поля артефактов, должно быть, пользующиеся большой популярностью у простых сталкеров.

Хлюпая сапогами по лужам в канавах, они прошли мимо вчерашнего места встречи.

Мужчина остановился. Первые признаки выброса давали о себе знать: Шрама тошнило. Он опустился на колени и начал стонать.

— С вами всё в порядке? — спросил профессор.

— Нам надо развернуться…

— Исключено! Возьмите это, — профессор протянул наемнику блистер с капсулами, — и усмирите свой пыл!

Шрам нехотя проглотил горький порошок, — содержимое капсулы, — и через силу встал.

— Давайте, давайте! — торопил старик. — Наше время не резиновое!

Вот перед группой уже показались первые топи. Ветер гнал по земле пустую банку энергетика. Из камышей донёсся шорох, затем рык и протяжный вой.

— Не к добру это, ох, не к добру…

Из зарослей выбежало несколько десятков собак.

— Это даже хуже, чем я предполагал… — сказал Шрам.

— Что это такое? — спросил Зельдин.

— Гон! Такое происходит перед выбросом.

Облака налились ядерно-зелёным цветом. Это подтверждало опасения наемника.

— Что делать, где укрытие?

Шрам в бешенстве осмотрелся. Рядом с развалинами мазанки была вырыта яма, покрытая сверху козырьком из досок.

— В погреб, быстро!

Учёные забежали в ближайшее укрытие. Земля затряслась.

— У кого-то есть зажигалка?

— При землетрясениях нельзя разводить огонь! — возразил профессор.

— Какая уже разница…

Молодой ученый протянул сопровождающему зажигалку.

— Куришь? — спросил наемник.

— Бросаю.

Шрам наскреб по углам соломы, сухих веток и листьев, щелкнул зажигалкой. В центре землянки загорелся огонек.

— Вот… Хоть при свете, и то хорошо.

Укрытие не было надежным, но мужчины надеялись, что это спасет их от потери сознания. Через некоторое время в глазах потемнело. Воздух казался тяжёлым и непригодным для дыхания. Шрам отключился, заметив, что остальные "последовали" его примеру.

Полтора часа спустя неподалёку от места трагедии прошла группа людей. Шесть человек, средне вооружены, но аккуратны в отношении аномалий. Один из них, видимо, командир отряда, постоянно держал в руке рацию и что-то в неё говорил, будто в диктофон. Прошло минут десять, когда из прибора сквозь помехи послышался низкий голос:

— Так, чуть правее, ваш отряд уже на территории болот. Будьте осторожны, место на вид тихое, но очень опасное.

— Не волнуйтесь, товарищ главнокомандующий, — отвечал командир, — наш отряд профессионален и хорошо вооружен. Нам не страшны никакие аномалии, — главный посмеялся, обернувшись на новичков.

— Юмор, а хочется верить. Я надеюсь на вас, удачи, — прибор затих. Группа продолжила движение.

Шрам очнулся. Вокруг была гробовая тишина.

— Выброс оказался сильнее, чем я предполагал, — оглядываясь на трупы, произнес наемник.

Огонь давно погас, но после выброса стало светлее. Мужчина склонился над телом профессора, снял с его пояса детектор и пистолет Макарова.

— Мародерство ещё никто не отменял…

Он вышел на улицу, осмотрелся. Сделав пару шагов, Шрам почувствовал, что вновь засыпает.

Через несколько секунд глаза закрылись сами. Он упал возле балки, когда-то держащей крышу избы.

Отряд заметил движение.

— Тихо, — сказал командир, — вы слышали… Что там?

Группа продвинулась в сторону погребка.

— Петренко, проверь.

Сержант подошёл к входу в землянку:

— Командир, тут три трупа!

— В каком смысле? Отряд, туда!

Шрам успел отойти на другую сторону козырька, поэтому сразу его заметить не удалось.

Через некоторое время весь отряд уже столпился возле входа.

— Бедолаги, — сказал Петренко, — скорее всего, пытались укрыться от выброса.

— Так и есть, сержант, так и есть… Осмотрите территорию. Мало ли…

Трое солдат зашли за крышу импровизированного укрытия. Там, выпустив из рук пМ, лежал наемник.

— Он жив… Этот жив! — воскликнул один из солдат, уловив его дыхание.

К ним подбежал командир. Прощупав слабый пульс, он выкрикнул:

— Нам срочно нужно отнести его к Каланче. Он проведёт необходимые исследования.

Солдаты взвалили Шрама на плечи и понесли.

Через топкие болота, по пояс в воде, отряд тащил на себе чудом выжившего.

— Тяжело, — причитывал сержант.

— Так, а ну-ка, не хныкать! — возмутился идущий впереди капитан. — Строевым шагом марш! Песню запевай!

Солдаты нехотя и очень заунывно затянули военную песню.

Прошел час. Вдали уже виднелся ветхий хуторок, почти полностью погружённый в воду.

Отряд уперся в ворота.

— Мы добрались, — вздохнув, сказал командир.

— Кто там? — послышался из-за ворот мужской голос.

— Иван, это мы! — ответил капитан. — Отворяй ворота!

Две железных двери, служившие входом, разошлись в разные стороны.

Между ними возник мужчина в маске, лет сорока.

— Здорово! — протянул тот руку идущему впереди.

— Здравствуй, Тропник! Так, ребят, дальше сами… — выходя из под наемника, произнес командир. — Как тут у вас?

— Путем все. Новиков с железками своими сидит, Суслов — ей Богу, как Кощей над златом, — товар раскладывает, Холод истории новые собирает.

— Вижу, не скучали без нас.

Капитан осмотрелся. Над головой была натянута разорванная палатка, служившая укрытием от дождя. Слева стоял домик на сваях, огражденный забором. Оттуда доносились гудение, грохот и ругань.

— Техник на месте сидит? — поинтересовался солдат.

— Да. Новикову вчера ребята деталей привезли, вот, занимается!

— Ладно, у меня вон, — командир снял с плеча автомат, — с оружием проблема. До встречи!

Капитан побежал к домику, в котором сидел техник. Проводник вернулся на пост, оперся на винтовку и заснул.

Отряд прошел мимо одноэтажного дома с большим деревянным навесом.

Из окна доносилась музыка 80-х.

— Эй, ребяты, — послышался из домика приятный голос, — молодцы, живые пришли!

Это был старый бармен.

— Здорово, Холод! — сказал один из солдат, выходя из строя. Остальные солдаты продолжили движение. — всегда рад тебя видеть!

— Ну спасибо, — продолжал мужчина лет пятидесяти, выглядывая из окна. — Выпить хочешь?

— Глупый вопрос!

Старик достал из-под прилавка бутылку с мутной жидкостью и налил половину стакана. Солдат опрокинул и поморщился.

— Ну что, мягко идет?

— Нормально. На чем настаивал?

— Как на чем? На щупальцах кровососа!

Бармен рассмеялся.

— Шутки в Зоне, Холод, дело опасное. Но не такое опасное, как выброс!

— Да, слышали мы с мужиками грохот. Что хотел этим сказать?

— А то, что группу людей нашли.

— Ну-ка ся, ну-ка ся!

— Четыре человека, трое учёных и гражданский. Видимо, наёмник.

— Никогда таких тут не видал. М-да… Не повезло бедолагам.

— Старались укрыться в какой-то землянке. Знаешь, что интересно?

— Попробуй удивить…

— Наёмник живой.

Холод всматривался в силуэты входящих в здание солдат. Он увидел, что на плечах у них лежит бездыханное тело.

— Не похоже…

— Пульс слабый, но присутствует.

— К Каланче несете?

— Есть такое дело.

— Не окочурится он у нашего ученого?

— Другого выхода нет, — сталкер поставил стакан на стойку вверх дном. — Ладно, пора мне.

Клиент отошел. Старик взял стакан и стал протирать его чистой тряпкой.

— Наемника они нашли… — бармен дыхнул в стакан. — Нет, что бы старого Холода навестить лишний раз, они жмуриков на базу тащат! Чудаки…

Глава III.

Отряд зашёл в единственное двухэтажное здание на территории хутора.

— Свободны, дальше я сам, — сказал Петренко, поднимаясь по лестнице.

На втором этаже находился кабинет местного учёного — профессора Каланчи. Этот человек, казалось, мог даже мёртвого из могилы поднять. Эта ситуация стала проверкой такого слуха.

— Профессор, — кричал сержант, затягивая тело Шрама в кабинет, — вы здесь нужны как никогда.

— Что случилось? — вскинув брови, сказал Каланча.

— Мы нашли его в землянке, возле разрушенной мазанки.

Ученый всмотрелся в полуживое лицо наемника.

— И зачем вы притащили ко мне в комнату труп?

— Он жив. Пульс прощупывается.

Каланча подошёл к Шраму и положил палец ему на шею. Жилы были тёплыми, по ним с адекватной скоростью текла кровь.

— Невероятно… — снимая очки, сказал учёный. — Сообщите об этом Лебедеву.

— Есть, товарищ полковник! — удаляясь, сказал солдат.

— Удивительный феномен…

Профессор встал с места, подошел к шкафу и начал перебирать содержимое ящиков.

— Где же ты…

Каланча отошел, держа в руках кассетный диктофон советского производства. Профессор сел на кресло, положил себе на колени устройство и нажал на кнопку записи.

— Я наблюдаю странный феномен… Это первый раз на моей памяти, когда человек выжил после выброса аномальной активности, и ему удалось сохранить нормальный пульс. Больше пока сказать не могу, солдат «Чистого неба» притащил ко мне тело только что… На лице видны глубокие морщины и линия застаревшей кожи, проходящая через правый глаз. Видимо, в молодости человек получил шрам. На винтовке видна гравировка… "Хорош, собака!"?. Интересно… Конец записи.

После Каланча отложил диктофон и положил на кровать Шрама. Профессор начал медосмотр.

Около получаса прошло перед тем, как доктор наук записал в тетрадь с печатью "Медкарта" информацию о здоровье мужчины.

— Что же, голубчик, несколько дней вам придётся полежать здесь, — шутя, сказал профессор, — несладко вам пришлось, не сладко придётся и мне…

Ученый положил очки на стол, сел в кресло и захрапел.

Лебедев, — командир группировки, — в тот день оформлял документы прибывших бойцов, которые и подкинули ему лишней работы.

Несмотря на серьёзный вид и почтенный возраст, Лебедев любил пошутить. Он не знал шаблонных анекдотов, ему хватало фантазии выносить смешную мораль из любой ситуации. За это его за глаза называли "дядей Никитой". Но, если ситуация становилось опасной, он напрочь забывал и про юмор, и про свой немаленький возраст, пускаясь с работой «во все тяжкие».

В то время Лебедев захотел выпить чаю, отвлечься от бумажной волокиты. Он снял с пояса рацию и нажал на кнопку.

— Холод, как слышно? Организуй мне чего-нибудь вкусного к чаю, — диктовал главнокомандующий.

— Не до чаю вам будет, товарищ генерал, — забегая, сказал солдат, — у полковника к вам важное дело.

— Что понадобилось профессору? — поворачиваясь, сказал глава группировки.

— Я думаю, вы захотите узнать это лично.

Сержант выбежал из кабинета.

— Холод, отбой, — Лебедев повесил рацию обратно. — Захочу узнать… Сейчас я хочу только чаю и выспаться.

Старик взял трость, встал со стула и зашагал к двери, подобно пингвину.

Лебедев поднимался по лестнице вверх, выражая бранью боль в суставах.

— Ох, не жалеете вы старика… — произнес глава группировки, заходя в кабинет. — Сухари бездушные…

— Никита Алексеевич, у меня для вас сюрприз! — улыбаясь, сказал Каланча.

— Упаковка новых нервов? — шутя, спросил генерал.

— Да нет же! — отвечая на шутку, сказал доктор. — Взгляните.

На кушетке, чуть заметно дыша, лежало бесчувственное тело Шрама. Лебедев подошел к наемнику, дотронулся тростью до его ноги.

— Жив?

— В том то и дело, что да!

— Хм… Ну, и что тут удивительного? Мужчина крепкий, везде, кажется, выживет… Хоть в огонь, хоть в воду…

— А удивительно то, что этот человек выжил после выброса.

— А вот это уже интересно… — голос генерала, кажется, стал более цельным и строгим. — Медицинские характеристики! — повелительно сказал он, садясь на стул.

— Так-так-так… — приговаривал Каланча, нащупывая планшет с листами бумаги. — Вот… кардиограмма в норме. Это очень увлекательно, ведь во время выброса сталкеры испытывают перегрузки силой не многим меньше, чем космонавты во время взлета ракеты…

— Ближе к делу.

— Да, да… Нервная система тоже цела: то есть, когда он очнется, будет в здравом уме и светлой памяти. За исключением нескольких изменений… ага… ну, это даже к лучшему: у него улучшится память и мелкая моторика. Но, у этой монеты есть две стороны…

— Нумизмат, ближе к делу!

— … некоторое время он не сможет спать. Это ему кажется, что организму не требуется сон, но мозг свое возьмет.

— Что это значит?

— После шести дней бодрствования он будет отсыпаться около двух суток.

— Терпимо… Давай дальше.

— Самое плохое: пищеварение. Примерно восемь суток, плюс-минус три дня, он не сможет есть.

— Это как?

— Желудок будет жутко болеть при приеме любой пищи. Он просто умрет от боли, если съест хотя бы кусок хлеба.

— Как же мы будем его кормить?

— Начну издалека: сам он не будет чувствовать голод, но желудок начнет разъедать свои стенки кислотой, вызывая язву. Я разработал коллагеновые капсулы, которые не дадут кислоте изнутри продырявить орган.

— Плюс на плюсе едет, плюсом погоняет… Он будет работоспособен?

— А вы что, уже записали его в штат?

— Прежде всего, я волнуюсь за человека, но… одно другому не мешает.

— Ладно, это уже ваше с ним дело… Так… У него — пупочная грыжа!

— Вырезать сможешь?

— Я не хирург, а это — не операционная! Рискованно…

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

— Ладно, буду готовиться.

Каланча положил на стол планшет, всплеснул ладонями и произнес:

— Это все, что мне удалось узнать!

— Ага, молодец, профессор… — Лебедев, кряхтя, встал со стула и направился к двери.

Глава IV.

Шрам очнулся, ощущая жуткую боль в голове и всем теле. Он старался приподняться на локте, но упал на спину от бессилия.

Наемник осмотрелся. Кровать, к руке проведен провод… капельница.

Мужчина сообразил: он в медпункте. Но где этот медпункт? Возможно, он уже не в Зоне, может быть, все это ему снится.

Он вновь стал изучать комнату: слева стоял стол, справа — дверной проем. В нем были видны ступени, из чего Шрам сделал вывод, что находится на втором этаже. Напротив — окно, в него видна крона лысого дерева. Слева от окна стоял стеллаж, на его полках — куча книг. "Теория относительности", "Физика в таблицах и схемах", "Грамматика немецкого языка"… Справочная литература. Возможно, это чей-то личный кабинет.

Наемник услышал шаги. Кто знает, кто это, и с какими намерениями идет сюда?

Шрам вновь посмотрел в проем: на лестнице показался мужчина с седой, белоснежной бородой. Он нес в правой руке папку с бумагами.

Дверь скрипнула, человек вошел и уселся на кресло, прижатое спинкой к дальней стене. После он встал, положил папку на полку книжного шкафа и подошел к столу, стоящему рядом с кроватью наемника. Старик подвинул к себе стул, включил настольную лампу и начал набирать текст на печатной машинке. Шрам наблюдал за этим, боясь подать звук.

Ученый панически осмотрелся. Переведя взгляд на пациента, он произнес:

— Проснулись?

— Да, — ответил наемник.

— Это хо-ро-шо, — ответил Каланча и продолжил печатать.

— Ну, ладно… У вас же каждый день полуживые люди на кушетках валяются?

— Нет, раза два в месяц, — так же спокойно отвечал доктор.

— Я не пойму, какого черта тут происходит! — переходя на крик, сказал Шрам. Будто бы эхом отозвалась резкая боль в животе. Мужчина вскрикнул.

Каланча вскочил и кинулся к пациенту.

— Что же вы так кричите? Ваш организм после выброса очень слаб.

— После выброса? Точно… Выброс… Я ученых на болота вел, а потом собаки пробежали, начался гон…

— Далее, позвольте, расскажу я. Судя по всему, вы вышли после выброса из укрытия и упали в обморок.

— Это так… Как будто в голову что-то ударило.

— Вы очень чувствительный относительно природных явлений человек… Позвольте объяснить: вы очень сильно ослабли после крупной аномальной активности, но при этом осмелились выйти из укрытия.

— Я должен был понять, что произошло.

— Поняли?

— Косвенно…

— Изволю продолжить: во время вашего выхода из… землянки, началась магнитная буря. Ваша нервная система была очень уязвима, да и, к тому же, вы метеопат.

— И эта магнитная буря заставила меня упасть…

— Простыми словами, да. Прошло около полутора часов перед тем, как вас нашел наш отряд. Один из них буквально приволок ваше тело ко мне в кабинет, тем самым, спася вам жизнь.

— А кто вы такие?

— Об этом вы поговорите с нашим главой — Никитой Алексеевичем Лебедевым.

— Что-то такое слышал…

— Поверьте, это исключено. Мое дело нехитрое — вылечить вас и привести в нормальное состояние.

— А я нездоров?

— Да вот, хотя бы грыжа!

— Впервые слышу, что я чем-то болен…

— К сожалению, это так… Что ж… — Каланча взял в руку скальпель. — Начнем!

Профессор сделал Шраму укол, — местную анестезию за неимением полной, — и начал операцию.

Глава V.

Лебедев, спустившись к себе в кабинет, еще около часа работал над оформлением новых бойцов. Глянув на часы, генерал понял, что пора обедать.

Он вновь снял с пояса рацию, настроился на линию бармена и повторил просьбу.

Уже через полчаса в дверь постучались.

— Заходи! — с радостью в голосе, сказал Никита Алексеевич.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — в дверь вошел штабной бармен, по совместительству повар и лучший друг главы группировки, Холод.

— Да что ты, Холод! Для тебя просто — Никита!

— Что, по чаю соскучился? А я — тут как тут! — старик поставил на стол поднос, на котором стояли два стакана с чаем, миска рафинада и связка баранок.

— О, такое я люблю! — Лебедев встал со стула, подошел к буфету, и, открыв дверцу, взял с полки два подстаканника.

Бармен улыбнулся, вставил стакан в подставку и начал пить. Заметив, что Лебедев сконцентрирован, тот спросил:

— Что там? Микробами командуешь? — Холод сделал глоток из импровизированной кружки, после чего снял с веревки бублик и откусил.

— Что-то не нравится мне этот наемник… Кажется, я его знаю…

— Ха! Да его теперь все болота знать будут! После выброса, без укрытия — и выжить.

— Нет, я его точно где-то видел… А звать его как?

— Да-к, не знает никто. Что ж нам ему, в паспорт заглядывать?

— Но КПК же у него должен быть, их всем выдавали, даже самые простенькие… И почему Каланча не поинтересовался?

— Профессору не до этого. Его здоровье наемника интересует! — бармен вновь откусил баранку.

— Нет, но как? Мы его лечим, а может это «монолитовец» какой!

— Не, эти фанатики на болота не суются. Отсюда "божества", — Холод вскинул руки к небу, — не слышно.

— Надо узнать, кто это и зачем был здесь…

— Нашли с тремя учеными, экспедиция, значит.

— А может, это всего лишь прикрытие? Вдруг у него более важная миссия.

Бармен поставил пустой стакан на стол.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Я думаю, — Лебедев взял в руку трость, — Надо выкрасть ПДА.

— Ишь, мафия нашлась… Старики-разбойники! Одному — пятьдесят лет, второму — под сотню!

— А там много ума не надо! Каланчи в кабинете не будет, а наемник без сознания. Проберемся в "палату", из кармана прибор вытащим — и никаких вопросов!

— В твоих словах правда есть… А если узнают?

— А что он мне сделает?

— И то верно… Когда "на дело" пойдем?

— А вот… Хоть сейчас!

— Нет, у тебя точно ни страху, ни стыда, не совести.

— Зато — ум! — генерал стукнул себя тростью по голове. — А мне, как начальнику, другого и не надо!

Глава VI.

— Ну, вот и все! — услышал через какое-то время наемник. — Двигаться можете?

— Могу… — недоуменно отвечал Шрам, в подтверждение сжимая и разжимая ладонь. — А в чем дело?

— Отлично. Я не особо опытный анестезиолог, практики не было! Но, вам, видимо, сегодня везет.

— Еще одна хорошая новость: за этот час я мог умереть. Мне книгу писать надо, — очнувшийся мечтательно провел по воздуху рукой, — "Разочарования жизни наемника"…

— Кстати, о вашей жизни: давно вы на этой должности?

— Очень давно… Сначала рядовым киллером был, потом, уже в Зоне, артефакты на заказ искал. А после уже крутился, как мог…

— По поводу надписи на "Винторезе"…

— Да, у начальника была фантазия… Не медалями награждал, гравировки особые использовал.

— Что значит "Хорош, собака!"?

— То и значит…

— А конкретнее?

— За погоню. Эту винтовку я еще молодым получил, когда только начал… поставлять работу бюро ритуальных услуг. Тогда меня вычислили, направили спецназ, чтоб поймали бесстыдника. Но я умело скрылся… Чуть ли не по канализации убегать пришлось.

— Хм… Интересно! Наградная фраза была лишь одна?

— Почему же, куча. Он их на ходу придумывал. Например, за скорость исполнения гравировали "Соловей — разбойник", за убийство группы людей — "Колхозник".

— А как связана советская должность и многочисленное убийство?

— Командир объяснял, что ассоциация заключается в основной работе этого человека.

— Будто серпом скосил?

— Вы сообразительный человек, профессор! Но больше всего мне нравилась гравировка за меткость…

— Вы что же, не одну получали?

— На каждом орудии — по одной. Но, остальные не сохранились. Пользовался редко.

— Хорошо. Продолжайте.

— За меткость писали: "Глаз — *****ас"!

— Даже так! И что же, никто не стеснялся носить на прикладе матерщину?

— Чего им было стеснятся, если их работа — убивать людей?

— Действительно… А что насчет заказчиков? Их нашли?

— Нашли. И посадили. А нашу "компанию" не смогли закрыть.

— Как же так?

— У командующего схема была, по которой он смог вывезти работников за границу до тех пор, пока дело не объявят глухарем.

— И что же? Так никого и не нашли?

— Как же не нашли…

Глаза Шрама устремились в окно напротив.

— Больная тема? — считал взгляд профессор.

Наемник молчал. Его лицо вновь стало хмурым и безжизненным.

— Вам следует вздремнуть, — грустно продолжил Каланча, — после наркоза следует перестроиться с искусственного на нормальный сон.

Доктор затушил свечу и направился в сторону двери.

Глава VII.

Профессор вышел из кабинета, забыв захлопнуть дверь. Этим и воспользовались наши герои около часа спустя.

По ступеням гордо и решительно, шагал, стуча тростью, Никита Алексеевич. Сзади, крадясь, плелся Холод. Бармену изначально не нравилась эта идея, но перечить начальству было не в его принципах.

Лебедев уже дошел до двери и стоял, вглядываясь в щель. На кровати, так же неподвижно, как и пару часов назад, лежал Шрам.

— Ты там скоро?

— Скоро, товарищ главнокомандующий.

— Смотри у меня! А то со стороны непонятно, кому из нас девяносто семь! — хмыкнул генерал.

Товарища волновало дело, на которое он сам согласился. Холод шел, оборачиваясь чуть ли не на каждом шагу.

— Ладно, — командовал Никита Алексеевич, — если уж ты такая черепаха, смотри, чтобы никто не входил. А я за КПК…

— Так точно! — бармен выпрямился, приложив ладонь к виску. Из-за этого он чуть было не упал.

Лебедев перекрестился и вошел в кабинет. С кровати наемника доносился храп.

— Видимо, полковнику уже удалось привести его в сознание…

Генерал осмотрел стол: на нем ПДА не было.

— Что ж ты так, Каланча! — причитывал Никита Алексеевич, залезая в правый карман кожаного плаща спящего. — Даже не поинтересовался, кого лечишь.

Главнокомандующий нащупал прибор и аккуратно вытащил его.

— Волкодав!.. — крикнул Шрам.

Глава группировки остолбенел. Простояв в ступоре некоторое время, он убедился в том, что только что сказанные слова — сонный бред.

Лебедев, не отходя от кушетки, перехватил КПК в ладони. И тут же заметил, что это не цветной современный компьютер, какие выдают сталкерам сейчас, а черно-белый экранчик на две строки текста с латиницей на клавиатуре.

— К таким раритетам даже я не привык, — Никита Алексеевич наугад тыкнул на кнопку «Mode», и на экране нехотя замигали данные хозяина прибора. — Вот! Дата рождения… Хм… Число и месяц — прочерк. Год… тысяча девятьсот пятидесятый! Дальше… — он нажал на кнопку со стрелкой. — ФИО…

В дверь заглянул Холод.

— Никит, профессор идет!

Перед ним предстала такая картина: храпящий на кушетке наемник, а рядом с ним — бледный товарищ, держащий в руках КПК.

— Никита, что с тобой? Бежим!

Глаза Лебедева закрылись сами собой. Он с грохотом свалился на пол.

— Давай, давай! — подхватывая главу группировки, приговаривал бармен. — Хочешь, что бы нас с тобой Каланча по клеткам разобрал?

Напротив входа в кабинет была дверь, выходящая на крышу прилегающего здания. Холод вытащил друга из лаборатории на воздух, прижал к стене слева от выхода и заглянул в коридор: в комнату к Шраму заходил ничего не подозревающий полковник.

Глава VIII.

Профессор сел в кресло, взял из шкафа книгу и занялся чтением. Под равномерный храп наемника, он знакомился с произведением Карла Маркса «Капитал».

Доктор посмотрел на наручные часы: 17:00. Он отложил книгу, зажег свечу на столе и громко, спокойно сказал:

— Голубчик, вставайте! Спать в такое время — губительно для головы.

Шрам, протерев глаза, привстал.

— Что ж, думаю, вы в порядке. Можно вести вас к Лебедеву.

— Меня все-таки не покидает ощущение, что этот человек мне знаком… — отвечал пациент.

— Я вам уже говорил, что это невозможно. Скорее всего, вы испытали "Эффект Манделлы".

— Это еще что за напасть?

— Ложное ощущение знаний. Вы смотрели советский фильм "Карнавальная ночь"?

— Допустим.

— В нем Людмила Гурченко исполняла песню про пять минут. Помните припев?

— Конечно: пять минут, пять минут, это много или мало…

Пел Шрам отвратительно, но Каланча вытерпел это и продолжил мысль.

— А вот тут-то я вас и подловил! Отродясь этих строк в песне не было.

— Как же так?

— Иллюзия, создаваемая мозгом. Может, Лебедев в вашем представлении молод?

— Нет, я ясно вижу его в своих воспоминаниях стариком. Лысый, с тонкими, седыми усами. Вроде бы, он носил очки.

— Действительно, очень похоже на нашего Лебедева… Ладно, разберемся. Кабинет генерала — на первом этаже. Нужно сделать кое-какие поправки в вашей медицинской карте, а после вас ожидает деловой разговор.

Каланча сел за стол, достал из ящика документ и начал записывать новые данные.

Шрам был в недоумении: перед ним стоял образ человека, которого он, возможно, никогда не видел.

— Вот так! — произнес Холод, кладя Лебедева на матрац в своей комнате. — Что ж тебя так отрубило-то, а?

Бармен стал шарить по шкафчикам, выбрасывая их содержимое.

— Нашел! — Холод держал в руках пузырек нашатырного спирта. Он открутил крышку и поднес флакон к носу генерала. — Проснись и пой!

Никита Алексеевич открыл глаза. Он судорожно оглядывался, не понимая, что происходит.

— Свои, Никит, — успокаивал его товарищ. — Свои…

— А, Холод… Где мы?

— У меня в баре. Не узнаешь?

— Да, точно, в темноте не понял.

— Что произошло то? — сказал бармен, поднося горящую на медной крышке свечу.

— Я его узнал…

— Кого? Наемника?

— Да. Петр Иванович Шрам…

— Его так зовут?

— Именно.

— А откуда ты мог его знать?

— Скажу так: работали вместе.

— Коллега?

— Скорее, противник… Помнишь, я тебе рассказывал, что работал в полиции?

— Рассказывал. Когда только к власти в группировке пришел, даже по радио выступал! Ух, тщеславный старикашка, хе-хе…

— В то время была одна банда киллеров… "Ястреб", так называлась "фирма". Убийцы в ней были самые профессиональные, и следов после себя не оставляли. Самые крупные шишки с их помощью устраняли своих конкурентов. И одну из этих шишек удалось поймать… Он выдал нам местоположение "головного офиса". Мы надеялись найти там запись обо всех работниках и заказчиках услуг банды… Нам это удалось. Но дело в том, что своих подчиненных начальник так просто не бросил. Он вывез их за границу, и когда с помощью своего человека в органах узнал, что дело объявили глухарем, пустил обратно. Всех "пользователей" поймали еще в начале поисков.

— И что? Наемник был среди заказчиков? — Холод сделал глоток воды из кружки.

— Дослушай до конца. Мне не нравилось, что "кровавая империя", по сути, осталась непобежденной. Будучи еще относительно молодым капитаном, я перерыл все документы по три раза, и мне таки удалось поймать одного, самого успешного работника смерти — Шрама. Десять убийств.

Товарищ чуть не захлебнулся. Генерал вскочил и со всей силы ударил его ладонью по спине.

— Спасибо, Никит. Так что же это получается, мы спасли человека, который омыл сотни людей кровью?

— Это так. Я боюсь с ним разговаривать, и не понимаю, как Каланча так спокойно с ним обращается.

— Тебе не стоит беспокоиться. Мы что-нибудь придумаем…

Глава IX.

— Так… С документами все в порядке. Комар носа не подточит, не то, что Лебедев, — заканчивал проверять документы Каланча.

Шрам крутил в руках старый кубик-Рубика, который он взял у профессора. Примерно минуту спустя, наемник с силой поставил на стол собранную головоломку.

Доктор обернулся на стук.

— О, вы умеете его собирать! Я несколько лет промучился, прежде чем смог его решить. Кто научил?

— Сам догадался, — отвечал Петр, — Было время…

Каланча почувствовал вибрацию в районе поясницы: гудела рация. Он снял её с пояса и поднес ко рту.

— Полковник, пациент с вами? — пробурчал динамик.

— Да, товарищ генерал. К вам идти собираемся.

— Выйди в коридор. Разговор серьезный…

— Хорошо, сейчас.

Доктор исчез за дверью. Шрам подозрительно глядел ему вслед.

"Мне кажется, я знаю этот голос… — думал наемник, — не хочу, что бы мои опасения подтвердились…"

Около минуты мужчина слушал неразборчивую речь, стараясь распознать, о чем рассказывал полковнику Лебедев.

Профессор вернулся в кабинет. Его глаза, теперь напоминающие блюдца, казались из-за линз в очках ещё больше.

— Что случилось, профессор? — спросил Петр.

— Ничего, мой друг, ничего… — отходя от Шрама, беспокойно отвечал полковник.

— Как вы меня назвали?

Доктор молча сел на кресло. Наемник, пожав плечами, стал надевать "Винторез".

— Пу-пу-пу-пу-пу, — встрепенулся профессор, — оставьте винтовочку здесь, не на войну же идем.

Мужчина покорно положил оружие на тумбу перед кушеткой.

— Галстук надевать? — стараясь добавить воздуха в напряженную обстановку, шутил Петр.

— Смешно… — опасаясь, протянул Каланча.

Полковник встал. За ним поднялся Шрам.

— Идем?

Доктор кивнул и указал мужчине на дверь.

— Я иду первым?

Профессор так же беззвучно опустил голову. Наемник вышел из комнаты и стал ждать Каланчу в коридоре.

Подобрав момент, полковник в страхе бросился разряжать оставленный "Винторез".

— Все, — доктор выдохнул и положил патроны из рожка в ящик стола.

Когда Каланча только показался из двери, наемник уже стоял на пятой сверху ступеньке лестницы. Услышав сзади шаги, Петр продолжил движение вниз.

— Вот, самые крепкие ребята, которые нашлись на базе, — сказал Холод, показывая рукой на двух бойцов в голубых куртках.

— Думаешь, двоих хватит? — в ужасе метался Никита Алексеевич.

— Ну он тебе что, рэмбо? Али супермен какой-нибудь?

— Действительно, это уже паранойя…

— Извините, — подал голос один из солдат, — а что, собственно, происходит?

— Тебе-то какое дело?! — хором сказали бармен, генерал и более спокойный рядовой.

— Стой, да охраняй! — продолжил Лебедев.

— Так, уточним ещё раз: ты, — Холод показал на солдата-выскочку, — дежуришь с левой стороны двери. Ты — с правой. Услышите крики или, не дай Бог, выстрелы — тут же оружие навскидку, и в кабинет!

— Кстати, что у них за оружие? — поинтересовался охраняемый.

— Покажите!

Солдаты подняли "Беретту" и укороченный "Тоз". Глава группировки с удивлением посмотрел на товарища.

— Что? — развел руками бармен. — Каланча наверняка забрал у него оружие.

Лебедев неодобрительно махнул рукой, давая понять, что разочарован в приближённом.

Послышались шаги.

— По местам! — крикнул Холод и выбежал из здания в дверь, находящуюся в коридоре слева от двери генерала.

Солдаты встали на пост. Лебедев, крестясь, сел на стул.

Глава X.

Каланча взволнованно зашел в коридор перед дверью главнокомандующего.

— Прошу, — профессор указал Петру на вход в комнату.

Шрам вошел в кабинет Лебедева. Он искал глазами человека, с которым должен был переговорить. Буфет, два окна, стол… Где же он прячется?

За столом стояло офисное кресло. Из-за его спинки виднелась чья-то сверкающая лысина.

— Здравствуйте… — в ожидании протянул Петр.

Человек, сидящий на стуле, развернулся. Глаза Шрама стали круглее.

— Ты… — прорычал наемник, — ты еще жив.

Генерал, опасаясь, встал с кресла. Мужчина медленно шел в его сторону со словами:

— Из-за тебя я провел двенадцать лет за решеткой… Я пропустил пятую часть своей жизни!!! — крикнул Петр и разбил рукой стекло в буфете.

Шрам пустил руку под полу плаща: на поясе висел взятый у ученого пМ.

— Что ж… — наемник в яростном спокойствии рассматривал оружие. — Вы уже достаточно пожили, товарищ генерал…

Он прицелился в голову Никиты Алексеевича.

— Умри… — мужчина нажал на курок.

Лебедев был полностью готов к смерти. Он понимал гнев этого человека: из всех убийц, работающих на заказ, поймали только его… Облегчение охватило всё его тело, когда пистолет щелкнул.

— Рожок… — Шрам вынул из пистолета магазин. Там было пусто.

Генерал истерически засмеялся: он почувствовал, как его пронизывает радость жизни. В этот момент в помещение забежала охрана.

— Стоять! — крикнул один из солдат, поднимая ружье.

Наемник застыл.

— Лицом ко мне! — продолжил боец.

Петр повернулся. Его лицо казалось ночным кошмаром. Только что этот человек понял, что все его попытки тщетны…

Охранник-выскочка, увидев Шрама, упал в обморок. На полу что-то звякнуло: солдат выпустил пистолет.

Наемник воспользовался этим: пригнувшись, он сделал кувырок через правый бок, схватил "Беретту" и направил на охранника.

— Выйди, — процедил Петр.

Боец вышел из комнаты. Шрам стал медленно подниматься.

— Не надо… — буквально простонал Лебедев.

— Что вам было нужно от меня?

— Опустите оружие…

— Говори!

— Ладно, — генерал успокоился, поняв, что мужчина не убьет его, пока он не расскажет о проблеме. — Дело в том, что в последние дни Зону буквально трясет.

— Из-за чего так происходит? — наемник сел на стул, не спуская мушки со лба генерала. За ним опустился Никита Алексеевич.

— Зона — живой организм. На нее так же действуют раздражители, как и на нас с вами. В данном случае раздражителем послужила группа людей, сумевшая пробраться через так называемый "Выжигатель мозгов". Этот, если так можно выразиться, орган служит своеобразным барьером, преградой для людей, желающих познать тайны Зоны. Сталкеры преодолели барьер, значит, сломалась система, которая устанавливалась десятки лет.

— Попроще! Не в институте двенадцать лет сидел…

— Если можно так сказать… Зона разносит выбросы по всей своей территории. Выброс — это сокращение мышц. Сейчас ей щекотно: в её самую чувствительную точку пробрались люди. Но пока Зона смогла "смахнуть" их оттуда. Проблема в том, что они могут устроить ещё одну вылазку.

— Кто "они"?

— Группа исследователей, жаждущих правды. Им не нужны поля артефактов, Исполнитель желаний и прочие сказки. Эта группа — настоящие новаторы. Я ни в коем случае не хочу скрывать истину. Но Зоне нужна передышка, иначе…

— Ясно… Но при чем тут я?

— Ваша природа уникальна: вы смогли пережить всплеск аномальной активности в укрытии минимального уровня защиты. Следовательно, вам должен быть нипочем и Выжигатель.

— Вам нужен был человек, который бы отправился в погоню за исследователями без каких-либо приспособлений. Правильно понимаю?

— Вы сообразительны… — глава группировки поднял голову, заметив, что пистолет все еще направлен на него. — Не убивайте, пожалуйста.

Шрам задумался: этот конфликт только помешает его дальнейшей деятельности в Зоне. Напряженное лицо Петра расслабилось, морщины на лбу пропали. Он кинул пистолет за спину.

— Я готов вам помочь…

— П… Правда?

— Да… Этим я искуплю свою вину? Этот погром… — наемник осмотрелся. — Я ведь сам виноват.

— Не вините себя. Вас можно понять, — Лебедев платком стер со лба пот.

— Еще раз прости… Записывай меня в штат! — Шрам воодушевленно махнул рукой. — Я с вами!

— Конечно! Вы — нужный человек в нашей группировке!

Генерал достал из стола привычный для него бланк для экстренного принятия людей в группировку. Около пяти минут он орудовал ручкой, а после с улыбкой протянул документ Петру. Тот подписал, после чего произнес:

— Думаю, мне следует переходить с вами на "вы".

— Пожалуйста! Хоть барином меня зовите! — Никита Алексеевич сконфуженно посмеялся.

— А вам со мной — на ты. Насколько помню, вы мне в деды годитесь.

Они пожали друг другу руки. Наемник вышел из кабинета.

На часах была полночь. Шрам миновал стоящего в недоумении охранника и направился на свое спальное место: кушетку в кабинете Каланчи.

Глава XI.

Шрам зашел в лабораторию: она была пуста. Петр с облегчением выдохнул: не требуется лишних объяснений. Он снял плащ, бросил его на свою винтовку и лег в постель.

Проснулся он поздно, ведь под рукой не было привычного КПК. Кабинет вновь не был занят.

Впервые за эти два дня, мужчина вышел на улицу. Бабье лето наконец показало себя: светило солнце, уходил вдаль косяк диких уток.

"Красота… — думал наемник. — Не то, что вчера". На секунду им овладел ступор. Вчера… Что случилось вчера?

Вчера его жизнь разделилась на две части. А с чего все началось? Усатый, седой старик убеждал его провести их на болота. И к чему привела эта вылазка? Они мертвы, а Шрам…

Раздумья прервал голос:

— О, ну здравствуй, наемник группы «икс»!

Петр пробудился: он дошел до навеса какого-то здания. На стене висела доска объявлений, увешанная советскими агитационными плакатами. Рядом — вырезанное окошко. Из него, опираясь на импровизированный прилавок, выглядывал старик приятной наружности.

— Да, да, я тебе!

Наемник подошел ближе. Человек улыбнулся.

— Рад приветствовать тебя в баре "Чистое небо"!

— Кто ты?

— Я незримо сопровождал тебя все время, что ты прибывал на базе!

Шрам улыбнулся, приложил одну ладонь к другой и произнес:

— Господи, ты!

Бармен рассмеялся так, что отклеились обои в его комнате.

— Ну и шутник! Холод меня звать, будем знакомы.

Они пожали друг другу руки.

— В каком смысле присутствовал?

— В самом, что ни на есть, простом!

Холод покинул стойку, взял со стола бутылку и два стакана.

— Дело в том, — продолжал бармен, наливая в стакан мутную жидкость, — что у нас с вашим работодателем, — старик протянул Шраму настойку, — очень хорошие отношения.

Они стукнули стакан о стакан и выпили. Холод позеленел от крепости, а наемник даже не поморщился. Заметив на себе удивленный взгляд бармена, Петр сказал:

— Двадцать пять лет в зоне отшельником, — он поставил стакан на прилавок. — И не такое пить приходилось.

— Ну, о твоей тяжелой судьбе мне уже известно.

— Все, — буркнул себе под нос Шрам, — да не все… Ты расскажи, что у вас на базе, где да как?

— Ну, экскурсия для новичков на моей работе — дело привычное. Слушай: территория у нас небольшая, но нам хватает. Ты, как "подопытный", будешь почивать на кушетке в лаборатории. Для тех, кому повезло меньше, у нас есть импровизированные казармы.

Холод показал рукой на два сарая, расположенные на юго-восток от кабинетов полковника и генерала. Они стояли друг напротив друга, между ними — костер, вокруг которого собрались бойцы с гитарами. Завидев на матрасах двух охранников, старавшихся выпроводить его из кабинета Никиты Алексеевича, Шрам, в знак приветствия, поднял им руку, как старым знакомым.

— Я здесь не только бармен, но и штабной повар. Так что, эта орава каждый день на мне… А ежели чем закупиться захочешь, так это к Суслову: он хоть и завышает цены, но сталкера понимает, и, из обстановки исходя, скидку делает.

"Оружейная лавка" Суслова стояла рядом с казармами. Это был старый кирпичный гараж, в центре которого стояла Нива. Прочитав немой вопрос в глазах наемника, Холод сказал:

— На этой "ласточке" наш профессор по разным делам ездит. Ну, это нам, челяди, не нужно. Бывает так, что оружие твое не в порядке. Но, даже если ты ствол напополам переломил, тебе Новиков, механик наш, все обратно приварит!

Домик техника стоял на сваях. К входу вели деревянные ступени, под которыми стояли железные ящики с запчастями.

— Что ж, вот и все наше скромное богатство. Для жизни хватает, а большего и не надо, — Холод улыбнулся. — Кстати, Лебедев просил тебе рацию выдать!

Бармен вновь отошел от стойки. Он долго рылся в куче вещей, лежащих в углу, после чего протянул новоиспеченному бойцу ржавый прибор с наполовину поломанной антенной.

— Ты на неё такими глазами не смотри, — увидев разочарование Петра, произнес старик. — Работает, и ладно! И, вот еще что, возвращаю тебе ПДА, хе-хе.

Бармен положил на стол КПК Шрама. Тот взял его без лишних вопросов.

— Ну что, боец, будь готов!

— Всегда готов! — отдал честь наемник.

Тут ржавая рация затарахтела. Из нее послышался голос Лебедева:

— Шрам, имеется срочное задание… Прием…

— Готов к приказаниям, — диктовал наемник.

Бармен отошел от стойки: это личные дела солдата и командира.

— Поступил сигнал SOS от первого блокпоста… Готовься к первому выходу, боец!

— Принято.

— Оружие и боеприпасы выдаст Суслов. Отличный способ познакомиться с нашим лучшим, и, к сожалению, единственным торговцем. Конец связи.

Шрам стоял в недоумении. Генерал говорил так, будто отправляет его не на смертельно опасное задание, а в магазин за молоком.

"Может, он настолько во мне уверен? — думал Петр. — Нет, скорее всего, хочет быстрее скормить свою первую проблему мутантам".

Так, или по-другому, но Шрам теперь боец. Приказ есть приказ.

Наемник зашагал в магазин Суслова, где ему должны были выдать снаряжение.

Зайдя внутрь, он ужаснулся от обстановки в гараже: все стены были запачканы маслом, прилавок был сделан из полустертых покрышек. Сверху лежала облезшая гладильная доска, не дававшая продавцу пачкать руки о колеса.

— Тут есть кто-нибудь? — крикнул Шрам. Он понимал, что это выглядит глупо, но другого выхода не видел.

— Тут я, касатик, тут… — выбирался из-за стеллажа мужичок в запачканном комбинезоне.

— Ты — Суслов?

— Я, внучек, я.

Торговцу было на вид не более тридцати лет. Но разговаривал он так, будто годился в прапрадеды любому из бойцов.

— Что за молодежь пошла… — разочарованно вздохнул Петр.

— Изложишь суть дела, али дальше ругаться будем?

Лицо продавца изменилось: это была странная улыбка. И без того тонкие усы солдата стали в этой гримасе совсем невидимыми.

— Меня Лебедев направил, — старался психологически бороться наемник. — Так что, организуй-ка мне, мальчик, всего, да понемногу.

Суслов был парнем хамоватым, но тактичным. Он знал, когда надо прекратить шутки, но делал это специфически…

Торговец стал нервно покачиваться на стойке.

— Да… — протянул он. При этом рот лавочника раскрылся очень широко, как у марионетки из зарубежной детской передачи. — Что ж, ты победил.

Суслов протянул Шраму руку. Тот без особого уважения пожал её и продолжил разговор:

— Так, оружия я сегодня не дождусь?

Торговец стукнул себя по голове и опять исчез в джунглях стеллажей. Вернувшись через десять минут, он держал в руке небольшую дорожную сумку, в которой, видимо, и лежал «Набор молодого бойца».

Подойдя к стойке, Суслов принялся по очереди доставать и «представлять» Шраму снаряжение.

— Вот это, — доставая оружие из сумки, говорил лавочник, — ТОЗ-БМ-шестнадцать. Для новичка — самое то! Ты, как вижу, боец опытный — разберешься.

Владелец магазина наклонился за очередным предметом.

— Последний экземпляр на нашей базе, — с улыбкой промолвил он, кладя на стол пистолет. — Браунинг! Для себя берег, но Лебедев сказал "Надо", Суслов ответил "Слушаюсь"!

Он положил "НР-SA" рядом с ружьем.

— Патроны: девять на девятнадцать, — продавец положил на прилавок коробку, — и дробь, — он протянул Шраму патронташ.

— Что насчет моей винтовки? — очнулся наемник. — К ней патроны найдутся?

— Какой калибр?

— Винторез.

— У… Патрон такого калибра на болотах — драгоценность. Через него ниточку продевают, да на шею вешают. Да и не надо тут винтовок таких: звери крупные, от них "Винтарем" не отстреляешься. А на шпану местную нечего нервы тратить: из пистолета даже, — Суслов поднял Браунинг, — застрелить сможешь.

— Жаль…

Петр печально вздохнул, вешая на пояс патронташ. Пистолет он засунул в кобуру на поясе, в которой до этого висел "Макаров" Зельдина. На укороченном ружье уже был ремень. Шрам повесил "ТОЗ" на плечо.

— В добрый путь, солдатик! — кричал торговец вслед наемнику.

— И тебе в масле не захлебнуться… — буркнул себе под нос Петр.

"Странные тут люди… Странные, но добрые. Интересно, про какую шпану говорил Суслов? Может, он зомби так обозвал? Навряд ли. Тесновато тут, всех перебили бы уже. Кого тогда? Уточню у Лебедева…"

Мысли перебивали одна другую: слишком уж много впечатлений за последние два дня, а подумать — некогда.

За спиной послышалось тяжелое дыхание. После большая рука опустилась на плечо наемника. Мужской голос, сквозь одышку, произнес:

— Ты… Шрам?

Петр обернулся: позади, опершись руками на колени, стоял грузный, сорокалетний солдат.

— Да, — отвечал наемник, — а ты кто?

— На блокпост идешь?

— А какое тебе дело?

— Старик, а дорогу-то ты знаешь?

— Я думал у солдат спросить. Может, уже и в КПК карты появились?

— Появились, появились… — незнакомец достал намного более новую модель наладонного компьютера. — Видал чего?

— Ух ты…

— Только смотри, хе-хе… — мужчина тыкнул какой-то палочкой на картинку с подписью «Карта», пролистал вниз и расхохотался.

То, что показывал прибор, действительно ошеломляло: извечный помощник современных сталкеров, всегда указывающий правильный путь, не справлялся. Юго-западная часть Болот просто делалась белым пятном.

— Ну как? Сможешь пройти?

— Ничего не понимаю… Где ваша база? — взволнованным голосом спросил Шрам.

— Каланча с Новиковым потрудились, заглушку смастерили. Теперь их покой никто не нарушит, хе-хе.

— А ты то кто?

— Тропником меня звать. Я людей с базы нашей вывожу, дабы никто не догадался. Генерал к тебе, бедняге, отправил.

Теперь Петр имел возможность рассмотреть этого человека: это был массивный, даже, простыми словами, толстый человек. Он был высок, около метра девяносто, но по сравнению с великаном-Шрамом все же выглядел коротышкой. Лицо проводника было скрыто марлевой повязкой, а лысина — капюшоном.

— К блокпосту тебя? — уточнил он маршрут.

— Куда ж еще? Заждались уже…

— Тогда надевай, — Тропник протянул наемнику широкую и длинную полоску ткани.

— Что это? — Петр взял из рук мужчины этот странный лоскут.

— Повязка на глаза. Мало ли, в перебежчики наметишься?

Ведомый без лишних вопросов надел повязку. Проводник вновь положил на плечо свою тяжелую ладонь и вышел за территорию базы.

Глава XII.

Прошло около получаса. Все это время проводник держал Шрама за плечо, обводя вокруг аномалий и прочих препятствий.

— Ну, снимай повязку! — раздался веселый голос Тропника.

— Мы на месте? — снимая с глаз ткань, спросил наемник.

Вокруг расстилался пустырь, окруженный зарослями камыша. Судя по остальному пейзажу, это был небольшой островок.

— Почти. Дальше нет необходимости тебя мучить. До базы уже далеко.

Оставшуюся часть пути Петр просто шагал за провожатым.

— А ты, я вижу, великан! — нарушив неловкое молчание, пошутил спутник.

— Есть такое.

— Какой рост? — снизу вверх глядел на Шрама проводник.

— Два десять.

— Да ты в дюжей доле квартир за потолки цепляешься? — рассмеялся Тропник.

Наемник скривился. Петру не нравилось, когда шутили над его долговязостью.

По выражению лица ведомого, провожатый понял, что задел не ту струну в его душе.

— Ладно, мы почти пришли. Перейдешь мост, с аномалиями разберешься, а оттуда и вышку видно станет, — сказал спутник и поспешил удалиться.

Шрам, не оборачиваясь, стал переходить реку. Конечно, она была неглубока, и не стоило напрягаться, переходя речушку по двум полусгнившим, узким доскам. Но после аварии 1986-го года вода в полных водорослями болотах стала чуть ли не самым страшным ядом. При переходе по мосту счетчик Гейгера на профессорском детекторе неутомимо трещал, указывая на то, что этот «ручеек» был особенно опасен.

Первая опасность миновала, но, по словам проводника, предстояло пройти еще поле аномалий.

Петр стал шарить по карманам. В правом кармане брюк что-то зазвенело: наемник вытащил оттуда горсть мелких гаек — местных «индикаторов» аномалий.

Он бросил пред собой одну гайку: в воздухе появилась вспышка.

— Трамплин…

Наемник аккуратно обошел опасное образование.

Пройдя таким образом всю поляну, обросшую камышом, он остановился у зарослей. Детектор вновь заработал, но теперь отзывался писком: он указывал, что здесь есть артефакт. Шрам стал исследовать кусты в поисках заветного камня. Наконец, он заметил свечение: ближе к корням лежала «Медуза» — артефакт, помогающий человеку выводить радиацию из организма.

Как назло, у Петра не оказалось с собой какого-либо контейнера. На свой страх и риск, он просто повесил артефакт на пояс.

Шрам продолжил путь. За камышом было небольшое озерцо, на берегу которого лежала железная конструкция, напоминающая сани. Посередине озера, больше напоминающего лужу, была полусухая полоса земли. Наемник прошел по ней. Вдали виднелась вышка, вокруг которой крутились кабаны. Рация захрипела, из неё послышался голос:

— … Сталкер, я вижу тебя… помоги… на вышку…

Речь затихла. Далее были слышны только помехи.

Петр рванул к башне. За ним побежал кабан. Мужчина снял с плеча обрез и выпустил в мутанта заряд, заставив того упасть замертво.

Шрам стал забираться по лестнице, отбиваясь ногами от свирепых диких свиней. Наконец, он добрался до вершины. На ней сидел боец, стараясь отстреливаться от зверей обыкновенным пистолетом Макарова.

— Мужик, — не отвлекаясь от стрельбы, кричал солдат, — выручай! Всех наших эти черти загрызли, а у меня патронов два рожка осталось! Чую, не выберусь отсюда…

— Не дрейфь, парень, — перезаряжал ружье наемник. — Прорвемся.

Они стали отстреливать мутантов в два ствола. От выстрелов собравшегося «отряда» то и дело падали на землю монстры.

— Получилось! — подпрыгнул от счастья боец, застрелив последнего кабана. — Теперь можно спускаться…

Едва успел он договорить, как тут же трупом свалился с башни на землю.

— Пацан!! — диким голосом кричал Петр. — Ты чего?!

Он посмотрел на небо: оно было такого же цвета, как и утром вчерашнего дня.

— Опять?!!

С неба стали падать вороны: начинался выброс. Шраму вновь стало тяжело дышать. Он потерял сознание.

Глава XIII.

Шрам очнулся. Нет, в этот раз он не мог встать. Видимо, после пережитого им второго выброса организм ослаб еще сильнее.

У него были чуть приоткрыты глаза. Петр уже не лежал на верху башни. Он был на земле, вокруг расстилались заросли лысых кустарников.

"Где я? — мелькнуло в голове у наемника. — Знакомый пейзаж. Я же здесь уже проходил, тогда, с проводником.

Из-за отказа органов чувств Шрам не сразу заметил, что находится в движении. Его кто-то тащил.

Около трех минут Петр не мог шире раскрыть глаза. Он ощущал какое-то препятствие, будто бы на веки положили пару кирпичей.

Только спустя некоторое время перед наемником стала открываться картина происходящего. Он, точнее сказать, его бесчувственное тело, находилось на пути к базе Чистого Неба. Но кому надо тянуть его туда? Дорогу знает только Тропник. Или не только? В любом случае, Тропник бы не стал тянуть тело шестидесятилетнего старика в такую даль. Ему самому ходить тяжело, а тут…

Шрам поднял зрачки вверх. Какого черта? Перед ним болтался огромный, нагрудный крест. При этом лица "спасителя" разглядеть было невозможно.

— Брось… — выдохнул Петр и вновь потерял сознание.

— Где?! — вскочил наемник, ощутив, что снова может двигаться.

Он оглянулся. Вокруг обои, окно, стол… Он вновь в кабинете Каланчи.

Сам профессор раскладывал книги в своем шкафу. Услышав крик, ученый обернулся.

— С вами все в порядке?

— А разве не вы должны это знать? — буркнул Шрам, вставая с кровати.

Мужчина ощупал себя: оружие на месте, патронташ — тоже. На поясе висело что-то еще. Петр снял странный предмет и начал разглядывать его со всех сторон. Это был гладкий, пластиковый ящичек, открывающийся кнопкой. Нажав на нее, наемник остолбенел: внутри лежал найденный им артефакт "Медуза".

— Ваши проделки? — Шрам показал коробку Каланче.

— Позвольте… — профессор стал осматривать контейнер. — Нет уж, я такими вещами не разбрасываюсь. Тем более, у Суслова и не водилось таких штук никогда… А контейнер хороший. Хоть и одноместный, но удобный. Новичку в самый раз, только вам он зачем?

— Сам бы хотел узнать…

Наемник хотел было развернуться, но вспомнил про то, что изначально хотел спросить.

— Как я вновь появился на базе?

Ученый заметно разволновался. Сняв очки, он произнес:

— Вас принес… Очень хороший человек.

— А конкретнее?

— Конкретнее… Сами… узнаете.

Доктор поспешно вышел из кабинета на террасу.

— Черт вас поймешь, товарищ полковник.

Шрам стал спускаться по лестнице к Лебедеву: у него было много вопросов к главе группировки.

Никита Алексеевич сидел в своем просторном кабинете и слушал радио. Приемник был старый, еще советский, и песни по нему играли соответствующие.

— Раскинулось море широко! — подпевал радио генерал.

В этот момент Петр открыл дверь, и увидел такую картину: глава группировки, положив ноги на стол, горланил советский хит, а в самого Шрама летел… ботинок.

Наемник ловко увернулся от "снаряда". Лебедев, увидев в дверях солдата, рывком опустил ноги на пол.

— Буяните, Никита Алексеевич?

— Немного замечтался… Подайте ботинок, пожалуйста.

Петр, ухмыляясь, нагнулся за лежавшим на полу кожаным ботинком.

— Ловите!

Генерал поймал обувь обеими руками.

— Вы что-то хотели спросить?

— Да, — присаживаясь, отвечал Шрам. — В первую очередь, хотелось бы узнать побольше о вашей группировке.

— Мы — простые ученые.

— Я знаю, как ведут себя ученые. И вы на них ни в коем разе не похожи.

— Да, наши люди, мягко сказать, непрофессионалы, но наших с полковником педагогических качеств хватило, что бы научить их проводить исследования.

— Чем же еще вы отличаетесь от официальных ученых?

— Если формально, то в нашей группировке есть глава, в моем лице, у нас есть противник и постоянное место обитания. На самом же деле мы — не ученые, а лишь исследователи. Вся, вся та официальная индустрия считает, что Зона — это совокупность аномалий, которые можно объяснить мутациями, эволюцией, неудачными экспериментами… Мои люди — намного умнее. Они знают, что Зона — нечто большее, она если не разумна, то точно жива. Иначе как можно объяснить появления Доктора и Картографа, крупное разнообразие аномалий и артефактов, которые они порождают, да мутантов, в конце концов! Мы обращаемся с ней подобающе, это её земля.

— Да вы не группировка, вы настоящая секта!

— Секта, культ, религиозное общество, зовите, как хотите. Но Зона — не Господь, ей не надо поклоняться, с ней надо просто сосуществовать!..

Лебедев откинулся на спинку кресла. Шрам глубоко задумался.

— Ладно, не стоит об этом, — поправил очки генерал. — Разгадка еще спрятана за туманом тайны…

— Действительно, есть и мирские вопросы. Например, кого Суслов назвал "шпаной"?

— Вот вы сами и подтолкнули меня к этому разговору. Случай на блокпосте подтвердил, что вы — хороший боец, а значит должны быть использованы, так сказать, по профессии.

— Генерал, вы не ответили на мой вопрос.

— Шпана — это "Ренегаты" — варвары, захватившие большую часть болот. Им не нужны исследования, а как раз наоборот, мешают ученые, ведь бандиты пришли сюда за укрытием или обогащением. По отдельности "Ренегаты" — мелкие гопники, но расплодилось их тут — о-хо-хо! Так что перед тем, как строить планы, вам стоит расчистить себе путь на Кордон.

— Какой толк мне идти туда?

— Там, в деревне новичков, живет весьма интересный человек и замечательный торговец, Сидорович. Этот жулик все знает, возможно, до него дошла весть об экспедиции.

— Слыхал о таком… Теперь цель ясна. Какие будут указания?

Генерал снял с пояса свой ПДА, — такой же навороченный, как у Тропника, — и, открыв в нем карту, стал показывать Шраму его маршрут.

— В первую очередь нужно нейтрализовать основные отряды бандитов: они находятся в Старой церкви и на Механизаторском дворе. Но что бы туда добраться, следует захватить еще пару плацдармов: Смотровую вышку и Сгоревший хутор. Так же большим скоплением силы Ренегатов является их склад — Насосная станция. Отряд помощников ожидает вас на Рыбацком хуторе — туда вас отведет наш проводник, вы с ним уже знакомы. После того, как будут нейтрализованы главные отряды бандитов, откроется безопасная дорога к подступам на Кордон — Южному хутору.

Лебедев убрал КПК обратно.

— Это основные боевые задачи. Готовьтесь к очередной вылазке, боец!

Шрам отдал генералу честь, встал со стула и вышел из кабинета.

Глава XIV.

Когда наемник вышел на улицу, его около двери уже ждал проводник. Петр пожал ему руку и спросил:

— Выдвигаемся?

— Так быстро? — удивился Тропник. — Нет, старик, это тебе не кабанов отстреливать. Ты на войну идешь!

— И что предлагаешь делать?

— Зайди к Суслову, закупись боезапасом.

— На какие шиши?

— А на поясе у тебя что висит?

Шрам вспомнил про артефакт. Радиации на болотах достаточно, но она сосредоточена в болотах, так что для сталкера он бесполезен. А вот для коллекционеров, вроде тех, с которыми водится Суслов, это настоящая ценность.

Наемник достал из контейнера "Медузу".

— Как думаешь, тысячи три выручу?

— Это как карта ляжет.

— Ладно, — Петр убрал артефакт обратно в контейнер и направился к гаражу.

— Ни пуха!

— К черту!

— Суслов! — кричал Шрам, заходя в лавку. — Выходи, слуга сатаны!

— Да! — кривляясь, вылез из-под стола торговец.

— Мне бы патронами закупиться, — наемник положил на стол артефакт. — Да пушку новую, если хватит!

Суслов стал разглядывать камень со всех сторон.

— Дам три пятьсот! — он убрал артефакт под лавку. — На патроны хватит, только вот оружия, — лавочник развел руками, — тебе не видать.

— Как же мне с ружьем к Ренегатам идти?

— У них куртки пальцем продырявить можно!

— Так это по отдельности, а ежели на отряд?

Суслов заволновался.

— Ты что же, на большие болота выходишь?

— Нет, блин, по бутылкам стрелять!

— Чего ж ты не сказал?.. Это мы сейчас… Какого калибра?

— Калашников бы не помешал, или хотя бы МП-пять.

— АКСа не водится, а пистолет-пулемет подгоню… Вот!

Суслов положил на прилавок ржавый, полуразобранный пулемет.

— Ты мне с этим предлагаешь в бой идти?

— Прости, другого нет, — торговец был серьезен и не хотел ссориться. — Я тебе патронов дам, а насчет состояния оружия к Новикову сходи, заодно и познакомишься.

Он взял со стола артефакт и ушел в ряды стеллажей. Вернувшись через пятнадцать минут, он нес разгруз с большим количеством патронов.

— Вот. Держи.

— Чего ты так раздобрился? — спросил Шрам, надевая жилет.

— Узнаешь позже. На, — лавочник протянул наемнику купюру в пятьсот рублей. — Это тебе на ремонт, сдача. Но этого не хватит. Ничего больше не добыл?

— Контейнер откуда-то взялся, — Петр потянулся за ящиком. — Каланча говорит, хороший.

— То, что нужно! — Суслов схватил предмет и удалился. Он вновь пришел с деньгами.

— Раз, два, три… — считал деньги лавочник перед глазами у Шрама. — Держи, тут тысяча двести! Теперь хватит.

— Спасибо… — наемник взял деньги и положил в карман плаща. Ему казалось странным то, что хамоватый юноша вдруг стал серьезен и щедр.

— Я надеюсь, Холод рассказал тебе, где находится домик Новикова?

— Да, знаю.

— Ладно, удачи.

Петр взял МП-5 в руки и вышел на улицу.

На улице Шрама опять встретил проводник.

— Ну как?

— Получилось. Вот, добыча! — мужчина поднял над головой ржавый пистолет-пулемет.

— И за это ты отдал артефакт? — Тропник откусил бутерброд.

— Нет. Еще вот, — наемник распахнул плащ, показывая разгруз, — патронов дал и… сдача осталась — пятьсот рублей с артефакта и контейнер продал за тысячу двести.

— Ишь ты какой, — покачал головой проводник. — Предприниматель!

— Сам удивлен. Ладно, пока я к механику вашему зайду, "зверя" подремонтирую.

— Давай. Я жду.

Шрам направился к деревянному дому на сваях, в котором, по словам бармена, и сидел техник.

Он прошел мимо казармы, около которой у костра сидели и играли на гитаре новички. После Петр забрался по лестнице из сухих досок и открыл старую железную дверь.

— Кто тут? — раздался хриплый голос.

Наемник стал обводить взглядом помещение: это был сарай без обоев и окон. На правой стене приклеен старый плакат "Queen", на потолке висела люстра со свечами.

— Долго стоять будешь?

Только сейчас Шрам обратил внимание на дальний левый угол. Там на табуретке сидел толстый, зрелый мужчина со щетиной. Перед ним стояла бочка, на бочке лежала вяленая рыба.

— Ты — Новиков? — спросил Петр.

— Да. А ты кто?

— Новый боец, — наемник быстро зашагал в сторону Новикова. Он снял с плеча пулемет и показал механику. — Сможешь починить?

— Дай-ка… — техник взял в руки оружие. — Ты присаживайся, — он указал рукой на бочку.

Шрам убрал со "стола" рыбу и сел. Теперь у него была возможность рассмотреть дом более подробно.

"Нерационально площадь используют, — думал Петр, — один человек — на такую домину. И где он запчасти хранит? Ни шкафа, ни полок, даже подставок нет! Из мебели — табуретка, бочка и матрас. Ремонтник, уважаемый человек, а так бедно".

— Подай коробок с угла, — прервал раздумья баритон Новикова.

Наемник стал искать глазами ящик. Удивительно: он стоял слева от двери, на видном месте. Странно, что Шрам сразу его не заметил.

— Держи, — Петр поставил коробку перед ногами мужчины.

— Спасибо, — тут у механика что-то переключилось. Он стал разговорчивее и приветливее. — Ну, что могу сказать? Переключение огня, — техник щелкнул рукояткой, — не работает. Цевьё вконец проржавело, это под замену однозначно. Тут-то все ржа "погрызла", но остальное — приемлемо. Так… Рукоять в обивке не нуждается, а вот пины… Внешние пины — все менять надо.

— Во сколько мне это обойдется?

— Полторы тысячи минимум, мужик. Ладно, я начну, а ты потом зайдешь.

— Как же? Мне уже сегодня нужно к Рыбацкому хутору идти.

— Что ж, тогда сиди, жди. Заодно и расскажешь, что ты за перец… — Новиков стал копаться в ящике в поисках детали.

— Странно, что ты меня не знаешь. Я же легенда вашей базы.

— А вот это, брат, уже тщеславие! — погрозил пальцем ремонтник. — А если серьезно — я на улицу почти не выхожу. Так, к Холоду, покушать купить. Так, откуда, говоришь, взялся?

— Ученых на болота провожал. Там выброс, ваши ребята меня на себе тащили.

— Так ты, значит, выбросоустойчивый?

— Да, Каланча сказал, что мой организм уникален.

— А дальше что? После этого — и сразу в бой?

— Нет, я отлежался у профессора, он мне грыжу вырезал. Потом с Лебедевым все обсудили, бармен ваш меня проинструктировал, затем я получил оружие и пошел блокпосту помогать. Там выброс, и я снова у вас.

— Ясно… Вот, — техник протянул Шраму пулемет, — воевать сможешь.

— Спасибо, — наемник убрал МП за плечо и стал отсчитывать деньги. — Держи, тысяча пятьсот.

— Ладно, герой, забери обратно.

— Как? Ты же говорил, пины менять надо, и тому подобное?

— С меня не убудет, а тебе пригодится. Ладно, иди. Там уже пять часов.

— Спасибо, добрый человек. — Петр протянул Новикову руку.

— Не за что, боец. А звать то тебя как?

— Шрам, — сказал наемник и вышел из мастерской.

Петр спускался по лестнице с приподнятым настроением. Он радовался тому, что ему удалось наладить отношения с главными людьми группировки.

Около лестницы Шрама поджидал старый знакомый.

— Ну? — с неприязнью спрашивал Тропник. — Теперь все?

— Да, я готов, — наемник протянул руку. — Давай повязку.

Проводник отдал мужчине лоскут. Тот быстро завязал его на уровне глаз и положил руку на плечо провожатому.

— Пошли. На Рыбацкий хутор.

Глава XV.

— Вот, мы на месте, — Тропник снял повязку с глаз Шрама.

— Не похоже это на хутор…

Наемник огляделся: эта часть болот была менее топкой, здесь преобладала суша. Перед Петром лежал овраг, через него был построен настоящий мост. Опять же, кругом были лысые кусты и камыши.

— Не хочется мне тебя дальше вести, — оправдывался проводник.

— Что, мордой не вышел?

— Нет… Там, прямо за этими кустами, логово плотей. Очень я, понимаешь, боюсь этих тварей.

Шрам вгляделся в щели между ветками: там лежало около десятка мутировавших свиней. Один монстр, — видимо, вожак, — удобно устроился, опершись на огромный камень.

— Они же спят, — укорял Тропника наемник. — И безобидны, как пчелы роящиеся.

— Жутко мне, разве понять нельзя? Тут недалеко: через их стадо пройдешь, там тропинка вправо уходит. От старого "белоруса" — сразу налево. После озерцо небольшое, от него уже и дома видно станет.

— Ладно, трус. Доберусь как-нибудь.

— Спасибо! — кричал проводник, убегая обратно на базу.

Петр презрительно смотрел ему вслед.

— Сам то побольше их будешь, — причитал он, переходя мост, — а боишься.

Шрам зашел в логово монстров. Все плоти спали. Он стал красться, обходя пятисоткилограммовые туши.

Когда большая часть пути миновала, наемник хрустнул веткой. Это разбудило самую крупную мутировавшую свинью.

Вожак неистово заверещал, разбудив остальных мутантов. Те, дико обозленные на непрошеного гостя, набросились на Петра, стараясь растерзать его своими широкими подобиями когтей.

— Да что ж ты будешь делать! — выругался Шрам, снимая с плеча обрез.

Наемник устремился к валуну, около которого лежал вожак. Добравшись до глыбы, он залез на неё, и оттуда начал отстрел уродливых созданий Зоны.

— Получайте, черти! — кричал Петр, выпуская все новые и новые заряды по мутантам.

Когда в живых остались всего две плоти, мужчина потянулся за дробью к поясу. Опустив глаза, Шрам понял, что патронташ пуст. Калибр пистолета и МП был слишком мелким для этих монстров. Не находя способа завершить истребление стаи, наемник пустился бежать, взбесив тем самым оставшихся свиней. Они постарались догнать старика, но тщетно: Петру удалось скрыться в камышах.

Переждав состояние бешенства монстров, Шрам вышел из зарослей.

— Ну и денек…

Оглядевшись, наемник понял, что плоти уже спят. Он прокрался к ржавому трактору, о котором говорил проводник, и повернул налево.

Из кустов послышался шорох.

— Черт… Вы меня оставите сегодня или нет?! — крикнул Петр.

С ветки спрыгнула на землю и улетела ворона.

— И как Зона ещё не сделала меня параноиком…

Отсюда было видно озеро. Сейчас это была скорее радиоактивная лужа, поскольку жижа, наполнявшая его, никак не могла поравняться с водами Байкала или Ладоги. Да даже городская хлорная жидкость, идущая из-под крана, была в десятки раз чище того, что сейчас булькало в этой неглубокой яме.

Тропник был прав: от озера стала видна изба, окрашенная в бледно-зеленый цвет. Шрам направился к ней.

Через некоторое время он был уже на месте. Да, это был небольшой хуторок с четырьмя большими одноэтажными зданиями. Забор, ограждавший поселение, был давно развален и растащен на дрова солдатами "Чистого неба" и бандитами.

Слева от калитки стояла мазанка, крыша которой была покрыта сырой соломой. Подобные дома характерны для южных населенных пунктов, но сюда — вообще не подходят.

Другие избы состояли из бревенчатого каркаса и стен, сделанных из тонких, но качественных досок.

В одном таком доме, лишенном крыши и превратившимся в своего рода смотровую площадку, сидела у костра группа бойцов. Один из них встал, деловито упер руки в бока и произнес:

— Дедуля, ты чего сюда забрел?

— Это ты ко мне обращаешься? — разгневался наемник.

— А к кому же еще? — повернулся другой солдат. — Здесь только у тебя суставы громом хрустят.

Толпа засмеялась.

— Меня к вам Лебедев отправил.

— А я уж думал к нам контролер на огонек забежал!

— Ты что, старик, серьезно?

— Абсолютно, — кипел от ярости Петр.

— Ну, а чего, — говорил боец в самом богатом костюме из всех присутствующих, — за то его можно будет легко найти, если "Ренегаты" утащат.

— Как это?

— Да с него ж песок сыплется, по тропинке и найдем.

Вновь раздался оглушительный хохот.

— Слушай, ровесник Ленина, — смотрел снизу вверх в лицо Шраму командир отряда, — иди-ка ты отсюда. Ты третьей войны в своей жизни не переживешь.

Казалось, сейчас эти люди взорвутся от смеха. У наемника же тем временем от злости из ушей шел пар.

Он гневно осмотрел толпу, затем содержимое избы. Рядом с костром лежала старая покрышка с диском. Петр поднял её, подкинул высоко над головой и выстрелил четыре раза из пистолета.

Колесо упало на землю, обдав облаком пыли сидящих у костра новичков. Все они стали внимательно вглядываться в диск: в нем было ровно четыре отверстия.

— Он ни разу не промазал! — крикнул кто-то из бойцов.

— Ну, друг, ты меткий! — командир отряда положил ладонь на плечо Шраму. — Снайпером будешь!

По толпе еще долго ходил восторженный гул. Все удивлялись как силе наемника, так и его зоркости.

— Значит так! — серьезно заговорил командир. — Выдвигаемся через пять минут! Вяткин!

— Я! — поднялся с земли молодой сержант.

— Ты, Ложкин, Соколов и Сидоров остаетесь в лагере!

— Есть! — ответили хором Вяткин и еще три вскочивших бойца.

— Всем привести себя в форму и проверить состояние оружия! Повторяю: готовность пять минут!

После командир повернулся к Петру и сказал:

— Ты прости, боец, за прохладный прием.

— Да… — мужчина не был сильно обижен на солдат.

— Я верю в твой опыт, но главным в этой операции буду я. Как могу к тебе обращаться?

— Шрам… Подполковник Шрам.

— Так это фамилия? Интересно… Что ж, товарищ подполковник, будете идти впереди вместе со мной и прапорщиком Третиным. За нами пойдут остальные: во втором ряду — братья Петровы, Смирнов и Кенилин; в третьем — старшина Немов и ефрейтор Сорочкин. Замкнет, так сказать, шествие — старший сержант Петренко. Усвоил, солдат?

— Все понятно. Я готов.

— Ладно, — командир посмотрел на наручные часы. — Отряд, в сторону Смотровой вышки шагом… марш!

Отряд организованно зашагал в сторону моста через мелкую реку. Шрам шел впереди, держа наготове пистолет-пулемет.

Глава XVI.

— Тут и устроимся… — сказал командир, когда отряд дошел до поляны с разбросанными валунами.

— Вы в этом уверены, товарищ лейтенант? — раздался взволнованный голос Третина.

— Мне не доверяешь, у подполковника спроси!

— Да, здесь хорошее место… — отозвался Шрам.

— Да они нас как собак перестреляют! — не успокаивался прапорщик.

— А вы, товарищ прапорщик, за камнями прячьтесь! — вступил в разговор коренастый ефрейтор.

— Я вам не юноша, что бы по укрытиям бегать!

— Чего ж ты в лагере, неженка, не остался?! — злобно прошипел наемник.

— Шрам! — привел его в чувство лейтенант. — Успокойтесь, товарищ подполковник!

— А с чего ты вообще взял, что это подполковник? — хором спросили братья Петровы.

— Он может вообще не служил! — продолжал младший из братьев.

— А тебе погоны показать? — спокойно произнес Петр, нагнувшись на уровень Петрова и уставившись ему в глаза.

— Вы больше на бандита похожи, если честно! — говорил Смирнов.

— Нет, он не бандит! — вышел из "хвоста" старший сержант. — Я вас, товарищ подполковник, лично с севера болот нес! — продолжал он, обращаясь к Шраму.

— Спасибо… — с горечью в голосе отвечал наемник.

— Прекратить балаган! — крикнул адекватный Немов. — Товарищ лейтенант, нас могут заметить!

— Точно, по местам!

Отряд укрылся за камнями, Петр же утроился на дереве, откуда лучше просматривалась вышка.

Около башни ходили "Ренегаты". Судя по их смелости, там пряталось не менее десяти штук. С позиции Шрама было видно, что на самой высокой точке засели два снайпера. Хотя, снайперами их было трудно назвать: скорее всего, они решили таким образом укрыться от врага.

— Так… — послышался грозный голос командира. — На счет три открываем огонь! Все при оружии?

— Так точно! — согласованно ответили все бойцы. Наемник же смиренно молчал.

— У вас есть оружие? — спросил устроившийся около дерева Петренко.

— Нет, плевать буду! — съязвил Петр, демонстрируя МП-5.

— Раз, два, три… — отсчитывал лейтенант. — Огонь!!!

Грянули выстрелы. Три бандита упали замертво.

— Наших бьют! — послышались голоса "Ренегатов".

В отряд "Чистого неба" полетели ответные пули.

— Лови лимонку! — кинул гранату бандит.

Гранатой убило братьев Петровых, лежавших за одним камнем.

— Заразы… В атаку!!! — кричал командир.

Бойцы повыскакивали из своих укрытий и бросились в бой. Шрам метко отстреливал бандитов со своего дерева.

При попытке убежать был застрелен "снайпером" прапорщик Третин.

— Так тебе и надо, трус! — крикнул старшина.

Бандиты несли большие потери. В перестрелке удалось нейтрализовать одного из снайперов. Но оставшийся досаждал отряд, пуская с воздуха пистолетные пули.

Ренегаты ранили ефрейтора, но тот смог отползти в сторону, прикрывая ладонью рану.

— Держись, солдат! — подбежал к нему Кенилин. — Сейчас перевяжем…

Ему это не удалось. Единственный оставшийся бандит на вышке выпустил пулю в затылок бойцу.

— Спасибо, брат… — сказал Сорочкин, перевязывая себе простреленную ключицу правой рукой.

Казалось бы, можно праздновать победу. Но сверху все еще доносились выстрелы.

Засевшему на вышке Ренегату удалось ранить командира в живот.

— Товарищ лейтенант! — подбежал к нему старшина.

— Перевяжи меня, боец… Бинт… в кармане жилета…

— Шрам, помогите! — просил Петренко. — Прибейте этого снайпера к чертям!

Наемник молча кивнул и стал взбираться по лестнице.

По железным перилам ударила пуля.

— Шел бы ты отсюда, дядя! — выглядывал с площадки бандит.

Шрам обозленно выпустил в Ренегата очередь, но его голова уже скрылась. Петр стал бежать еще быстрее.

Когда мужчина добрался до площадки, на него смотрело дуло пистолета.

— Я же тебе говорил идти! — противным голосом лепетал бандит. — А теперь лови маслину…

Снайпер нажал на курок, но тот лишь щелкнул: старый пМ заклинило.

— Это ты лови! — сказал со злобной улыбкой наемник и выстрелил из МП.

Шрам спускался по ступеням спокойно, зная, что опасность миновала. Как только он коснулся поверхности земли, среди солдат стали ходить возгласы благодарности.

— Троекратное «ура» товарищу подполковнику! — силясь встать, говорил уже с перевязанной раной лейтенант.

Бойцы наградили Петра организованными криками. Наемник искренне улыбнулся, дослушивая последнее, растянутое "ура".

— Все, командир, — подходил раненный ефрейтор. — Вам, товарищ подполковник, спасибо, но нам пора двигаться дальше.

— Кто тебя бинтовал? — спросил Смирнов.

— Кенилин пытался, не успел… — Сорочкин указал на труп солдата. — Пришлось самому.

— Черти… — сказал лейтенант, стиснув зубы. — Подсчитаем потери!

— Я видел, как застрелили Третина, — отозвался Немов. — Он пытался убежать.

— Что ж, Бог ему судья… Прапорщик, Кенилин, Петровы… Это все?

— Да, все остальные здесь, — очнулся Петренко.

— Никто больше не ранен? — смотря на криво перевязанную руку ефрейтора, спрашивал командир.

— Есть немного, — сказал Шрам и показал локоть. По нему проскользнула пуля, разорвав заплату на плаще. Также была до крови содрана кожа.

— Как же вы так сумелись, товарищ подполковник? — сочувствовал старший сержант.

— Надо обработать рану, — говорил Смирнов, доставая водку. — В таких условиях может разрастись гангрена.

Петр задрал рукав, подставив бойцу рану. Тот обильно продезинфицировал её.

— Теперь опасности нет, — говорил спокойный старшина. — Нужно выдвигаться.

— Точно, — поднимал вещмешок лейтенант, — держим курс на старую церковь.

Выстроившись сокращенной боем шеренгой, они направились в сторону новой контрольной точки.

Глава XVII.

В кабинете Каланчи зазвонил стационарный телефон. Кому понадобилось прокладывать по болотам провода? Для бойцов есть рации, которые могут работать на очень больших расстояниях. Начальство передает информацию телеграфом.

Тем не менее, профессор устремился к столу и взял трубку.

— Да, да?

— Здравствуйте, профессор! — послышался из трубки приятный мужской голос.

Доктор присел.

— Здравствуй, милый друг!

— Где он?

— Мы вывели его на большие болота. В данный момент доложили, что они уже на подходе к церкви.

— Суслов выдал ему снаряжение?

— Чем смог, тем помог.

— И с чем он щеголяет?

— Насколько я знаю, он ремонтировал у Новикова МП-пять.

Из трубки было слышно, что человек по другую сторону провода стукнул кулаком по столу.

— Фуххх… Спокойно… спокойно… Профессор, а не кажется ли вам, что его там К ЧЕРТЯМ ПЕРЕСТРЕЛЯЮТ?

Крик был настолько громким, что Каланче пришлось отдалить ухо от телефона, чтобы не оглохнуть.

— Товарищ, но вы же знаете, что этот человек — профессионал.

— У него закончились патроны в обрезе, пистолет против отряда бесполезен. Доктор, если ему придется сражаться голыми руками, я буду винить вас.

— Не беспокойтесь, боезапаса у него достаточно. Уж о чем, о чем, а об этом торговец позаботился.

— Хорошо. Вижу, что вы не врете.

— У меня к вам один вопрос, дорогой друг.

— Внимательно слушаю?

— Почему вы буквально охотитесь за этим человеком?

Молчание длилось около минуты.

— …Вы хотите, чтобы он выполнил ваше задание?

— Это необходимость!

— Тогда не задавайте лишних вопросов…

Разговор закончился короткими гудками. Профессор еще долго сидел около телефона, думая о намерениях своего приятеля.

Уже стемнело. Отряд подходил к воротам деревянной церкви.

— Товарищ лейтенант, — шепотом произнес Петренко, когда солдаты стали расходиться по баррикадам, — вы считаете разумным штурмовать храм в темное время суток?

— Конечно, — обернулся командир, — вполне себе разумно скрыться в темноте. Выключаем фонарики.

Щелкнули кнопки, и вход во двор церкви погрузился в полнейшую темноту.

— А как же мы будем ориентироваться? — разволновался старший сержант.

— Петренко, не тупи! — сказал сквозь зубы вытянувшийся позади Шрам. — У них-то фонари включены!..

— Молодца, товарищ подполковник! — поднял палец вверх старшина. — Все доходчиво объяснили.

— Обращайся…

— Так! — напомнил о себе лейтенант. — На счет пять — в атаку!

— Так точно! — ответили солдаты.

— Почему промолчали? — спросил Сорочкин у наемника.

— Я позже пойду. С другой стороны.

— Это приказ! — злился командир.

— Ты, лейтенант, хоть тут и главный, а по званию меня младше, и приказы отдавать мне права не имеешь.

— Ну, смотри у меня! На базу вернемся, что б погоны показал!

— Обязательно.

— Раз, два, три — начал отсчет Немов, — четыре, пять… В бой!

Бойцы устремились на свет бандитских фонариков. Смирнов, Немов и Петренко устроились по левую сторону входа, а лейтенант и ефрейтор — по правую. Петр решил зайти через заднюю дверь церкви и застать Ренегатов врасплох.

Когда наемник стал обходить двор, он увидел, что купол разобран с той же целью, что и изба на хуторе: из него сделали смотровую площадку. Рядом с церковью было расположено кладбище.

Тем временем битва в храме шла на всю катушку: солдаты палили по противнику, будто охотники по убегающему зверю. Бандиты то и дело падали замертво. Но казалось, что Ренегаты не кончались, а боезапас был на исходе.

— Товарищ старшина! — кричал ефрейтор, не отпуская курок. — Вы думаете, мы сможем взять эту точку?

— На Бога уповай, Сорочкин, — тем же криком отвечал Немов. — Мы же в церкви!

Солдаты отвлеклись и не заметили, что бездыханное тело сержанта Смирнова лежит у их ног.

— Твари! Когда они успели!? — пробежал мимо Петренко, отстреливаясь от бандитов, сидящих наверху.

Ефрейтор вгляделся в темноту в противоположной стене зала: там появился высокий силуэт подполковника.

"Как же так, — думал Шрам, готовясь к выстрелу. Смирнов упал на его глазах. — Такой хороший боец был…"

— Расступайтесь, черти Ренегатовские! — сказал Петр и открыл огонь по обернувшемуся бандиту.

Тот упал, уронив старый "ТОЗ". Увидев убитого товарища, противники с криками бросились на наемника.

У Петра что-то случилось с головой: в глазах то и дело становилось темно, а в ушах не прекращался звон. Конечности стали слабнуть. Шрам уронил пулемет, а затем отключился сам.

Бандиты обрадовались, заметив, что нарушитель покоя нейтрализовал сам себя.

— Серый, — скрипел один Ренегат другому, — давай осмотрим этого горе-стрелка.

— Я не против, Толян!

Как только "друзья" дошли до тела наемника, из кустов прилетела дымовая граната.

— Толян, — взволнованным голосом закричал Серый, — что за чертовщина?

— Я откуда знаю?!

Мимо мародеров пролетело две пули. Оба товарища со всех ног бросились бежать.

К наемнику вышел человек в черном, готическом плаще.

— Пошли, голубчик… — сказал он, хватая Петра за руки. — Я тебе подсоблю…

Странник вновь скрылся в зарослях, волоча за собой полуживого Шрама.

Глава ХVIII.

Шрам очнулся, но не решался открыть глаз. Его охватывало чувство чего-то чужого, незнакомого и, возможно, опасного. Но наемник привык смотреть страху в глаза и быть с проблемами на ты. Он перевернулся на другой бок и открыл глаза.

Петр понял, что такое де жа вю. Он вновь лежал на кровати в незнакомом помещении. Следуя инстинкту самосохранения, Шрам стал исследовать взглядом комнату. Кровать, как и в кабинете профессора, стояла в углу, но другой стороной. Рядом не было никакого стола, но стояла тумбочка, на которой лежали исписанные листы и чернильница с пером.

— Неужто я в средневековье попал, — хмыкнул Шрам.

Напротив кровати так же находился книжный шкаф, но он был раза в два шире и занимал всю стену. Слева от кровати была дощатая самодельная дверь, неумело вмонтированная в стену и держащаяся на одной петле, а напротив двери — массивный комод с пятью выдвижными ящиками.

Также в помещении было окно. Оно располагалось прямо над кроватью. Петр, не вставая, выглянул в него, и понял, что все еще на болотах.

Сейчас наемник мог встать, и это пока радовало его больше всего. Но, не найдя на себе оружия, он насторожился. Скорее всего, его обокрали бандиты, а сейчас он в логове их главаря и его ожидает печальная участь.

Нет, оружие не украли. Оно было бережно сложено под кроватью. Соответственно, и версия с похищением отменяется. Тогда где он?

Боясь выходить из этой комнаты, он не нашел ничего лучше, кроме как изучить литературу здешнего обитателя. На полках по алфавиту были расставлены произведения самых разных жанров: романы, фантастика, детективы, даже различные учебники и справочники. Тут было все: от "Трудно быть Богом" Стругацких до "Вяжем крючком".

Шрам взял первую попавшуюся книгу: "Лезвие бритвы", И. Ефремов. Хороший роман, Петр с ним знаком. Только его смутило написанное на обложке с обратной стороны: "Прочитано с 10.08.2010 по 16.08.2010. Философский роман. Суслов распечатал тридцатую и сто двадцать восьмую страницы".

Суслов… Это же торговец на базе "Чистого неба"! Получается, это логово одного из бойцов?

Нет. Все солдаты либо на постах, либо в казармах. Может, перебежчик?

К кому перебежчик? К бандитам? К мутантам? Все же, бред…

Библиотека была довольно обширной. Шкаф тянулся до самого потолка.

Под последними авторами на "Я" были открывающиеся дверцы. Шрам открыл одну из них, и обнаружил склад СD-дисков.

Да, дисков было очень много, и они тоже расставлены в алфавитном порядке. Но это были не официальные издания, а болванки, на которых фильмы записывались, возможно, с телевизора. Все футляры были подписаны тем же почерком.

Наемник не догадывался, кто может здесь жить. Обстановка, ей Богу, как в городской квартире. Но дом же на болотах… Кому пришло в голову так обустраиваться в топях?

Раздумья прервали шаги за дверью.

— Милая, я дома!

Скорее всего, человек обращался к хижине, ведь больше здесь никого не было. Значит, вернулся хозяин. Кто знает, чего можно ожидать от этого человека?

Шрам рванул к своему МП-5, схватил его и нацелился на дверь, уже готовый застрелить первого вошедшего.

Дверь стала отворяться. В проходе появился человек, похожий на батюшку и на гота одновременно: ровные волосы до плеч, темно-русая, аккуратная борода. Огромный крест на шее, который Петр узнал сразу: именно этот человек притащил его на базу после второго выброса.

Мужчина был одет в черный, рокерский плащ, достающий до пола. На ногах красовались новые солдатские ботинки.

— Стой на месте, — суровым голосом приказал наемник. — Сделаешь шаг — пристрелю!

— Хорошо, — спокойно отвечал хозяин логова, заведя руки за спину и расставив ноги на ширине плеч.

— Кто ты?

Вошедший усмехнулся.

— Да, не так я представлял с тобой знакомство.

Около минуты длилось неловкое молчание.

— Опусти оружие, — так же спокойно просил человек. — Тогда поговорим.

Шрам видел: ему не страшно. Он тот, кто здесь живет. Это его территория, и никто не имеет право наставлять на него ствол, опираясь ногами на его землю.

Мужчина неторопливо зашагал в сторону Петра. Когда между ними оставалось не больше метра, наемник все еще держал человека под прицелом. В конце концов, тот просто забрал у Шрама оружие, разрядил его и положил на комод.

— Видишь? — спрашивал странник. — Все хорошо. Иди за мной, — сказал хозяин и скрылся в двери. Петр пошел за ним.

Дверь вела в комнату со столом и двумя стульями. На левой от двери стене висели веники трав.

"Знахарь какой, что ли?" — думал Шрам, а хозяин тем временем уже садился за стол.

— Присаживайся, — человек указал Петру на стул, стоящий напротив.

Наемник покорно сел.

— Чай, или чего, — хозяин подмигнул, — покрепче?

— Чай… — взволнованно ответил Шрам.

Тогда странник сунул руку под полу своего плаща и достал упаковку таблеток сухого спирта, зажигалку, две подставки и две кружки.

Он достал одну таблетку, разломил её напополам и поджег обе половинки. От таблеток пошло синее пламя.

После, человек накрыл горящий спирт подставками и поставил на них кружки.

Он убрал под плащ упаковку с таблетками и зажигалку, достал большую флягу и налил воды в обе кружки. Когда вода закипела, хозяин достал конверт, вынул из него два чайных пакетика и убрал конверт обратно. Опустив пакетики в воду, он заварил хороший, крепкий чай.

— Сахар нужен? — спросил мужчина у удивленного Шрама.

— Нет, я так пью… — сказал Петр и снял с подставки кружку, взяв её за прорезиненную ручку.

Странник пожал плечами, достал из-под плаща коробочку с сахаром и через уголок насыпал себе в чай сладкого песка.

Наемник отхлебнул из кружки черную бурду, — чаем это было сложно назвать, — и тепло пошло по его телу. Хозяин тоже сделал глоток.

— Хорошо? — спросил он у Шрама.

— Отлично… — ответил разнежившийся Петр. После горячего чая он стал разговорчивее. — А ты не боишься незнакомых людей, с поля боя вытащенных, чаем поить? Может, я бандит какой-нибудь, или шпион?

— Ну, это ты со мной незнаком, — говорил странник, убирая сахар обратно под плащ. — А я тебя уже насквозь прочитал.

— Ну-ка, и кто я?

— Шрам, Петр Иваныч. Тысяча девятьсот пятидесятого года рождения. Записан в штат "Чистого неба".

— Небось, в КПК прочитал, умник.

— В этом? — человек протянул наемнику пробитый пулей ПДА.

— Стой… — Шрам взял в руки прибор. — Когда?

— Когда я тебя из церкви вытаскивал, по мне бандиты палить начали. А попали в твой экранчик, будь он неладен.

— Почему ты так говоришь?

— Я им не пользуюсь.

— Как? Их же вояки всем сталкерам выдают, что бы учет вести, по жучкам изнутри местоположение смотреть.

— Это приезжим выдают, — махнул рукой сталкер, — а я местный.

— В каком смысле?

— В обыкновенном. Я не уезжал. И ты, я вижу, тоже. Только ты, когда от облучения спасался, на КПП забрел, на посту тебе его и вручили.

— Точно… А это ты как узнал?

— Так же, как и то, что ты в армии в двадцать лет до подполковника дослужился, потому что на неудачных учениях танк отремонтировал и полковника, в которого он чуть не попал, еле живого до медпалатки дотащил.

— Да, он раздобрился, и погоны мне вручил…

— Ты их под плащом на свитере носишь.

— В точку! — Шрам спустил плащ с левого плеча, демонстрируя подполковнические звезды. — Все угадал!

— Я не угадал, а узнал. Дар у меня такой, Божий, понимаешь?

— Тринадцать тысяч бесов… Это ж кто меня от выброса спас?

— Твой верный слуга, — хозяин улыбнулся и протянул руку, — Мультитул!

— Мульти…тул, — Петр пожал новому знакомому руку. — Странное прозвище.

— Мне его один солдат, которого я тоже полумертвого вытащил, придумал.

— Значит, я не первый вышедший из твоей хижины?

— Далеко не первый… — Мультитул отвернулся и тяжело вздохнул. — Но те люди простые были, без особых поручений, понимаешь? Я их лечил да отпускал… А у тебя, вижу, важное задание?

— До чертиков.

— Возьмешь в ходку?

Наемник был огорошен: он всегда работал один, а тут человек, с которым он и часа не знаком, просится с ним на задание. Но у Мультитула были почти детские, искренние глаза. Видно было, ему не нужна нажива, ему не надо артефактов. Шрам был человеком, который поможет ему начать жизнь с чистого листа.

— Собирайся, отшельник. В Зону выходим.

— А я всегда готов! У меня все с собой!

Казалось, он сейчас потолок пробьет и улетит от счастья в стратосферу.

— В смысле? — в недоумении спросил Петр.

Мультитул молча вскочил со стула и распахнул плащ: столько внутренних карманов на одежде наемник не видел еще никогда.

Это был не плащ, а какой-то переносной шкаф. Такое же количество карманов было на поясе и на брюках.

— А ты знал про такую штуку — рюкзак называется?

— Не признаю, — отвечал мужчина, копаясь в связках трав. — Они грузные, с рюкзаком двигаться тяжело. Да и к тому же, — он провел по волосам руками, — он мне образ портит.

— Чего ты там ищешь?

— Отварчику тебе сготовлю, от головы.

— Зачем?

— Сейчас узнаешь…

Мультитул как в воду глядел: в ушах Шрама начался гул, а голова отозвалась резкой болью, от которой он крикнул.

— Жди, жди, Шрам… — говорил знахарь, приготавливая все необходимое.

Хозяин вновь достал сухой спирт, подставку, кружку и флягу с водой. Когда вода закипела, Мультитул поломал сухие стебли трав и кинул в кипяток. После он вынул из нагрудного кармана книгу, открыл третью страницу и стал читать, перемешивая отвар.

Петра съедала боль: звон в ушах становился громче, а в глазах начинало темнеть.

Закончив чтение, знахарь перекрестился, протянул наемнику кружку с отваром и подвинул к нему же книгу.

— Читай, и каждые две строчки — пей!

Шрам принялся читать вслух: эта была молитва "Отче наш". С каждым глотком становилось все легче и легче.

Сделав последний глоток, Петр поставил кружку на стол.

— Перекрестись!

Наемник выполнил указание сталкера. Да, теперь ему было совсем хорошо.

— Прошла боль?

— Да. Спасибо, Мультитул. Где ты так научился?

— Прабабушка знахаркой была, от нее и перенял. У нас вся семья одаренная, но… по-разному.

— Рассказывай. Я же должен знать, с кем по Зоне бродить собираюсь.

— А что рассказывать… Вот где мы сейчас находимся, — сталкер зашагал по комнате, вскинув руки к небу, — тут я детство и прожил.

— Что, прямо на болотах?

— Тогда это были не болота, а сеть хуторов. Рыбацкий, Южный, Северный, Островной — тот, что вы сейчас Сгоревшим кличете. Да, а если б тогда дядька Пашка с сигаретой не заснул, вам было бы полегче. Еще деревня Ладново была, да Метеорский хутор. Там, кстати, база ваша располагается. Насосная станция, которую нынче бандиты захватили, местом работы отца моего была. В церкви дед дьяконом служил, мама в ДК — худруком. Так же и учителем, здание со школой объединено было. Там, где ваш Новиков сейчас штаны просиживает, бабушка единственный на все хутора магазин держала. Потом я уехал учиться. Вернулся — три хутора заброшены, осталась Ладново, Рыбацкий да Метеорский. Насосную станцию закрыли, отец без работы сидел… А бабушка с дедом — в один день ушли, — знахаря перебивало на слезы. — Я продавцом стал. А когда все вот это началось, отца инфаркт хватил. Всех эвакуировали, а я остался. Да, один, один на эти четыре оставшихся хутора. Сам себе священник, сам себе худрук… В нулевых бандюки пришли, а там и ваши подтянулись. Я скрываться стал, от Лебедева твоего. Он бы меня к матери отправил, а я не хочу. Не хочу каждый день проклинать себя за то, что землю родную покинул!!!

Мультитул заплакал. Шрам не знал, как его успокоить. Но через некоторое время он продолжил:

— Думал, так и помру здесь. Один. А потом Каланчу в штаб прислали, а это бедовый старик. Он же ученым года два назад только стал, а до этого в вылазки ходил, в боях участвовал, командиром. Я его не раз спасал. Так с ним и познакомились. Он был моей связью с внешним миром. Видел мою библиотеку?

— Да. Большая. Но хотел спросить…

— Сейчас и до этого дойдем… — мужчина вытер с лица слезы. — Профессор добрым человеком оказался: не стал меня сдавать. А что бы скучно мне не было, предложил мне у него артефакты на книги обменивать. Возле Кордона вояки всякий мусор разгребают, там, бывает, и книги попадаются. Я ему артефакт приношу, он его кому-нибудь сбывает, а за деньги у военных покупает найденные книги. Одна лишь проблема была: читаешь, бывает, книгу интересную, а страницы последней нету! Мучился я с этим, пока история одна не произошла: прихожу я один раз к Каланче, артефакт очередной сдать, «Пустышку». Ночью на базу пролезаю, вижу: человек идет, еле ноги передвигает. Он меня заметил, как закричит на всю улицу: «Чужак! Вали его!». Я сразу к профессору побежал. В здании скрылся, мы с ним смотрим: солдаты из казарм выбежали. Благо торгашу, пьянице, не поверил никто. На следующий день Каланча ему пригрозил: коли скажет Лебедеву про меня, он Ренегатов наймет да на него натравит. Пришлось лавочнику смириться. Тут и нашел я выход: у Суслова ведь компьютер с принтером есть! Он и начал мне недостающие страницы печатать. Вначале я Суслову жуть как не нравился: мало того, что нарушителя пришлось пригреть, так я ему еще и краску извожу! Хе-хе… А потом ничего, подружились. Он мне по доброте душевной стал еще и фильмы на диски записывать. Ему теперь тоже денежка с артефактов капает.

— Что-то не замечал за Сусловым алкоголизма.

— А я не сказал? Он после встречи со мной пить бросил! Сначала надо было деньги экономить, на краску в принтер, а сейчас ему водка к чертям не сдалась.

— Сложная у тебя жизнь была, Мультитул.

— Да, у тебя не легче. Но об этом позже, — говорил знахарь уже повелительным голосом. — А сейчас тебе собираться надо. Свой МП возьмешь в третьем ящике. Патроны — там же. А после выдвинемся в путь.

— Как? Без карты?

Мультитул деловито упер руки в бока.

— Шрам, ты меня вообще слушал?

— Да, ты же местный…

— Тутовый, ежкин кот! Ладно, я тебя на улице жду…

Глава XIX.

Около получаса Шрам и Мультитул шли молча, концентрируясь на дороге. Наемник был погружен в раздумья.

"И как он меня уболтал? — думал Петр. — Седьмой десяток пошел, всегда один работал. Может, он помимо знахарства и телепатии ещё чего делать умеет?"

Шрам посмотрел на шагающего рядом Мультитула. Как ни странно, он ещё не умудрился запачкать полы своего плаща.

"Тьфу ты, — сказал про себя наемник и сморщился. — Неужто я на старости лет во всякие выдумки верить стал? Нет, ну телепатия, в этом убедились. Знахарство — дело естественное, может, ботаник какой, свойства растений знает. Но что бы людей своей воле подчинять — это определенно бред…"

— Согласен, — как гром среди ясного неба раздался голос знахаря.

— С чем согласен? — недоумевая спросил Петр, и уже закончив вопрос, вспомнил про способности напарника.

— Да, я ботаник. В Новгороде учился. И да, не я тебя спровоцировал взять меня с собой.

— Подслушивать нехорошо, — по-детски защищался Шрам.

— Ты взволнован, а значит — уязвим. И это я не только про таких колдунов, каким сам являюсь. Доказано веками: хищники чувствуют страх. А Ренегаты — это в первую очередь охотники до денег. Для них сталкер — не человек, а так, — Мультитул махнул рукой, — кошелек с деньгами, свежина. Ладно, будет об этом. За этим холмом — церковь.

Наемник с напарником преодолели расстояние от северо-восточной окраины болот до реки, текущей от Механизаторского двора к Южному хутору. Отсюда были видны деревянные избы старого поселения, между которыми вперевалку ходили бандиты.

Мультитул вдруг остановился:

— Оборотни, — сказал он в сторону хутора и показал кулак. — Всю жизнь мне испоганили, ироды!

Сталкер топнул ногой по земле и пошел дальше.

"Странный сталкер», — начал было мысль наемник, но после остановил себя, оберегаясь от конфликта.

— А я не сталкер, — тут же встрял знахарь. — Я сам по себе, и ни к какой субкультуре относиться не хочу.

— Кто же ты тогда такой?

— Да хоть мутантом назови! А что, чем тебе не излом? Мысли читаю, хожу в длинном плаще, долговязый. Не такой, конечно, как ты, но все же. Если бы я тебя не спас, ты бы меня точно подстрелил!

— Нет, ты не мутант. Ты будто не человек, а сила какая-то неведомая. Ну, для тех, кого спас.

Они дошли до берега реки. Отсюда до церкви было рукой подать.

В отличие от остальных речек, которые Петр повидал на болотах, эта река была глубокой, и Шрам не представлял, как можно перейти её, не намочив ног.

Краем глаза наемник увидел, что Мультитул бродит вдоль каменисто-песчаного берега и всматривается в землю.

Знахарь, почувствовав на себе пристальный взгляд напарника, обернулся и крикнул:

— Доску ищу. Мы с друзьями на службу к дедушке бегали, клали её и переходили. А затем оставляли на том берегу, на котором находимся. Вроде как последний раз мы были по эту сторону…

Петр кивнул и тоже стал рыскать по грязному пляжу. Через пять минут он окликнул Мультитула, указал ему на дощечку и спросил:

— Эта?

Знахарь подошел и провел рукой по шершавому дереву.

— Мда… Рассохлась за это время, старушка, — сказал Мультитул и бросил доску меж двух берегов. — Идем по одному, и ты первый. А потом, если в воду не свалишься, уже я.

Шрам первым ступил на значительно поеденную короедами доску. Она треснула, но не переломилась. Сделав три шага, наемник оказался на противоположном берегу. За ним так же беззаботно прошел напарник, снял доску и положил на песок.

— Пусть лежит здесь, — сказал он с грустной улыбкой. — Память, как никак.

Пройдя ещё около пяти метров, Мультитул вдруг встал, как вкопанный.

— Я же даже не знаю, к кому иду, — он повернулся к Шраму. — Назови состав отряда на момент начала вчерашней битвы.

— Командир, Смирнов, Немов, Сорочкин, Петренко.

— Надо же, всех вытаскивал…

— А если тебя узнают?

— Не узнают. Я об этом позаботился.

— Как?

— Алкоголем опоил. Может, кому и покажусь знакомым, но сочтут за пьяные галлюцинации. Ладно, не суть. Нам нужно знать: смогли они захватить церковь или там бандиты на их костях пляшут?

— А как мы это узнаем?

— Я же не только телепат. Я — провидец, как бы это тщеславно не звучало. Сосредоточься, вспомни ваши разговоры. А там посмотрю.

Шрам восстанавливал в памяти события вчерашнего вечера. Они поспорили с лейтенантом, потому что Петр отделился от отряда. Он понаблюдал за выстраивающимися бойцами и обошел церковь. У черного входа у наемника заболела голова, и он потерял сознание.

— Смирнов, Сорочкин. Лейтенант… — чужим голосом шептал Мультитул.

— Что? Что с ними?

Знахарь открыл глаза.

— Господь показал… — сквозь одышку говорил он. — Смирнова еще перед твоим бесчувствием убили. Сорочкина — ночью. Ранили в шею, задохнулся. Лейтенант еле живой лежит. Ранения несерьезные, но много. Надо бежать, если хочешь застать командира живым.

Они, спотыкаясь, устремились к заднему двору церкви.

— Сержант… — окликнул сквозь зубы Петренко командир.

— Что такое? — солдат нагнулся над лежащим на полу лейтенантом.

— А где… Подполковник?..

Петренко задумался.

— Секунду, товарищ командир.

Он распрямился и подбежал к осматривающему двор церкви Немову. Добежав до старшины, он дотронулся до его плеча. Солдат одернулся.

— А? Петренко, это ты? Что могу сказать: мы в… оч-чень плохой ситуации! Командир — ранен, пять из девяти — убиты, а один пропал черт знает куда! Подмогу не пришлют, людей, видите ли, мало, и вернуться мы не можем, потому что Лебедев велит Холоду сделать на нас самогон! Еще и патронов, блин, на донце осталось… — Немов достал из кармана сигарету, зажег и закурил.

— Как? Ты тоже не знаешь, где Шрам?

— А поди знай, где этого песочного человека носит! Небось, кабаны съели… Подожди!

Старшина сунул сигарету в руки сержанту, достал бинокль и начал всматриваться вдаль: там, раскидывая ногами грязь, в сторону храма бежал подполковник, а сзади, держась за левый бок, энергично ковылял какой-то сталкер в темном плаще.

— Петренко…

— Ась?

Старшина выхватил сигарету у сержанта и в одну затяжку докурил до конца.

— По ходу перебежал наш подполковничек… На, смотри! — он агрессивно протянул бинокль товарищу.

Тот, глянув, стал отнекиваться:

— Да нет, не мог он! Может, он "языка" ведет?

— А чего ж он тогда не скрученный?! — старшина взял стоящий в углу АКС и передернул затвор. — Бери свою пукалку. Оборону будем держать…

Петренко вынул из вещмешка Абакан и направил в сторону двери. Немов устроился у самого входа.

Мимо старшины пулей пронесся человек в черном. За ним подоспел подполковник. Он остановился и вытянул руку.

— Не стреляйте!.. — он упер руки в колени и тяжело задышал.

Немов не сводил с него ствол.

— Кто это? — спросил старшина.

— Да убери ты! — Шрам подошел ближе и выбил из рук солдата автомат. — Человек, живой! Тебе этого не достаточно, что бы опустить оружие?

Мультитул подбежал к лежащему на полу командиру.

— Ранение в живот, обе ноги, левая рука… Так… — он поднял лейтенанту ногу. — Больно?

— Нет… — проскрипел командир.

— Отлично, кость не задета… — он повернулся к сержанту. — Почему не перевязали?

— Так, бинты закончились…

— Что б вы без меня делали… — знахарь поднял правую полу плаща, достал из верхнего углового кармана бинт и стал перевязывать ранения командиру.

Прошло около тридцати минут. Все это время солдаты с удивлением смотрели на нового для них человека, который беспардонно обращался к командиру на ты.

Закончив перевязку, Мультитул встал, обхватил левой рукой кисть правой руки и опустил получившуюся фигуру на уровень пояса.

— А теперь давайте знакомиться!

— Мужик, ты лучше объясни все по хорошему! — старшина исподлобья глядел на внезапно появившегося "медика".

— Немов, успокойся, — осадил бойца наемник. — Это — Мультитул. Человек, спасший меня от бандитов.

— Как это? — спросил Петренко.

— Когда я зашел с другой стороны двора, у меня заболела голова, и я потерял сознание. Если верить этому чудику, меня пытались обыскать двое бандитов. Он отогнал их и притащил меня к себе в хижину, где благополучно привел в чувство.

— Товарищ подполковник, мне кажется, вы поступили опрометчиво, доверившись этому человеку, — обратился Петренко к Шраму.

— Я с тобой согласен, — еле слышно ответил Петр. — Но он может быть нам полезен. Мультитул! — громко крикнул он знахарю. — Покажи свой плащ!

Мужчина кивнул и распахнул полы. Солдаты ахнули от удивления: изнутри плащ, так же как и штаны, был обшит рядами карманов разного размера, а на поясе висели три больших барсетки.

— Товарищ, — одобрительно посмотрел на знахаря Немов, — да вы прямо человек-рюкзак!

— Больше устраивает мое прозвище, — улыбнулся Мультитул и запахнул плащ. — Итак, перейдем, как я уже сказал, к знакомству. Всех вас я знаю, знаю ваше положение и боевые задачи. И, раз вы приняли меня так "радушно", предлагаю сотрудничество.

— И чем ты можешь нам помочь? — старшина достал из рюкзака Смирнова флягу и стал жадно глотать теплую воду.

— А тем, что имею связи с бандитами, Немов.

Глаза солдата стали шире, как только он услышал правильную фамилию.

— В этом нет ничего удивительного, товарищ старшина, — почувствовав немой вопрос, поспешил объясниться Мультитул, — ведь подполковник, — он указал на наемника, — сказал мне, кто состоит в вашем отряде.

— Так, какие связи? — с усилием приподнялся на локте командир.

— Просто я… его земляк.

— Чей? — спросил ничего не понимающий Петр.

— Главы Ренегатов. Ещё со школы у нас плохие отношения.

— Из-за чего? — спросил сержант.

— Девочку одну за косички дергал. Такого объяснения тебе достаточно? — спросил мужчина и, не дождавшись ответа, продолжил. — Так вот: мы знакомы давно, и я знаю, чем его можно вывести.

— А какое у него было прозвище? — интересовался Немов.

— В школе — Бурундук.

— Почему так странно?

— Уже в третьем классе у него появилось желание стать частью бандитской шайки. Главарем сразу не получилось, но одним из двух "последователей" — да. Он, вместе с главарем и другим таким же, лазили к соседке в огород за орехами. Один раз их поймал участковый. Так и появились у них прозвища: Элвин и бурундуки. Так что, думаю, если я начну переговоры, он сразу меня узнает.

— Доверять, ребят, ему можно, — вмешался Петр. — Не зря же он со мной пошел.

— Кстати, а откуда он тут взялся? — спросил Петренко.

Шрам встал в ступор. Он определенно зря упомянул про хижину и совместную вылазку. Но в разговор довольно быстро вмешался Мультитул.

— Я… с Кордона. Бежал от бродячих собак, забрел на болота. Назад пути не нашел, видимо, на адреналине заблудился. Обосновался в старой мазанке возле ЖД станции.

— При каких же обстоятельствах ты подполковника вытащил?

— … На охоту пошел, в темноте не туда забрел. Слышу — пальба. Думал бежать, да увидел, как человек без сознания упал. Подбежал, схватил за руки и к себе оттащил. Там он очнулся, сказал мне, мол, так и так, ты без меня сдохнешь, дай я тебя до ближайшего лагеря доведу. От реки увидели в окно вашего стонущего лейтенанта и бросились на помощь.

Наемник был поражен фантазией знахаря, ведь сам он еще со школы не смог удержать способности придумывать причины на ходу. Хотя, почему же на ходу? Возможно, он придумал это не сейчас, а заранее считал вопрос сержанта, и одновременно с рассказом о "бурундуке" обдумывал фальшивую историю про "спасение" Шрамом таинственного новичка.

Петр поймал на себе веселый взгляд Мультитула: тот улыбнулся и показал большой палец вверх, намекая на то, что в своих раздумьях наемник был прав.

— Теперь ни у кого нет сомнений, что я не бандит? — задал вопрос знахарь.

— Нету… — неохотно ответил Немов.

— И не Монолитовец? — Мультитул заглянул прямо в глаза старшине. Тот закашлялся, ведь он только что предположил, что новичок может быть фанатиком. — Ну и хорошо, — знахарь достал из кармана часы на цепочке и открыл крышку. — Итого… Двенадцать часов! — он присвистнул. — Ребята, мы опаздываем!

— В чем? — спросил Петр.

— Как же, товарищ подполковник? Вы ходите довести нашего командира до конца тоннеля? — он указал рукой на стонущего лейтенанта.

— И что же ты предлагаешь?

— Оттащить товарища к ближайшему отсюда непустому лагерю! В какой стороне можно попросить лейтенанту ночлега? — притворно спросил Мультитул у Петренко.

— Рыбацкий хутор. Там солдаты остались, сержант Вяткин да ещё трое рядовых. Лагерь защищен, им пришлют медика.

— Вот и отлично! — знахарь вышел из храма и отломил от куста четыре сучка. — Будем жребий тянуть! — сказал он, перемешивая в руке веточки. — Вытянувшие две коротких — "курьеры"!

К "новичку" подошли сержант, старшина и подполковник. Короткие достались Немову и Петренко.

— Черт… — возмутился старшина.

— Не обижайся на командира, — пошутил Шрам. — Он не виноват, что ему ноги прострелили.

Немов бросил палочку на пол и обратился к сержанту.

— Пошли, брат по несчастью!

Они подошли к командиру, лежащему под лестницей на крышу. Старшина взял лейтенанта за руки, Петренко — за ноги, и они попятились к главному входу.

Глава ХХ.

С момента ухода солдат прошло десять минут. Время было точно известно, ведь от скуки Мультитул объявлял каждое движение секундной стрелки.

Шрам решил вздремнуть. За эти три дня — только второй раз по своему желанию.

Поворочавшись некоторое время, наемник понял, что просто так не заснет.

— Мультитул! — крикнул он знахарю. — Поройся у себя в карманах, может, снотворного откопаешь.

— А оно тебе не поможет, — мужчина встал с бочки, на которой сидел, и зашагал по помещению.

— Это ещё что за новость?

— Тебе Каланча не говорил?

— А что-то должен был?

— Если кратко — то, что ты не можешь ни спать, ни есть.

— Из-за чего?

— После выброса в твоей нервной системе произошел сбой. Мозг получил немыслимый заряд энергии, и теперь у тебя, так сказать, "разовая бессонница". Недельку побродишь, а там пару суток отоспишься и опять спи по расписанию.

— Примерно понятно… — Петр поднялся с матраса, на котором до этого лежал командир. — А что по поводу пищи?

— Здесь все немного сложнее, но Каланча мне объяснил так. Цитирую: "Его нервная система перестала работать с другими сообща. Из-за этого будет повышаться давление", — это, кстати, и было причиной твоих обмороков, — " а также пропадет чувство пустоты желудка, следствием этой пропажи будет болезненная реакция на любой прием пищи. Но стенки желудка будут разъедаться кислотой, и поэтому каждые три дня ему стоит принимать коллагеновые капсулы, разработанные лично мной".

— Ясно… А капсулы эти мне где взять?

— У меня есть, — он достал из кармана плаща мягкую таблеточку на подобии рыбного жира. — Держи.

Шрам взял капсулу и зажевал. Во рту остался мерзкий, химический вкус.

— На, запей, — знахарь кинул наемнику флягу с водой. Тот глотнул и отдал воду обратно.

— И чем заниматься, пока этих чертей нет? — Шрам сел на бочку, с которой встал Мультитул.

Напарник стал рассматривать содержимое карманов второго ряда сверху.

— В шахматы играешь?

— Да. Было время научиться…

— Тогда вопрос снят, — произнес знахарь, доставая маленькую шахматную доску.

Наемник хотел было выругаться на Мультитула за такое предложение. Но, немного подумав, решил, что сейчас это приемлемый вариант развеять тоску.

— Расставляй, собачий сын! — махнул рукой Петр.

Напарник положил доску на матрас и открыл её. Шрам подошел ближе, и разглядел, что помимо крошечных коней, слонов и прочих фигур там лежат тридцать шашек и две кости. Изнутри доска была расчерчена под нарды.

— Недаром тебя так прозвали… Только шахматы с собой носишь?

— Почему же? Самые популярные игры: домино, карты, бильярд…

— Бильярд?!

— Маленький, с одним кием.

— И с кем же ты играешь?

— Вот, с тобой. Остальные года в основном с воображаемым противником… Ты черными или белыми?

— Черными.

— Тогда садись.

Наемник устроился со стороны черных фигур. Мультитул сделал ход конем на f3. Петр ответил пешкой на е6.

— Кстати, — спросил он, — откуда ты знаешь про мои расстройства?

— Каланча — мой друг. Он делится со мной всем, что у вас происходит. Да и к тому же, ты уже знаешь про мои способности. Конь — же пять.

— И что же? Ты изначально про меня знал? Ферзь же пять.

— Мда… Зевок. Да, я про тебя знал. И более того, я знал, что нужен тебе. Пешка — а три.

— В каком смысле — нужен? Ферзь аш четыре.

— Знаешь, за душевно больными назначают попечителя. Я почувствовал, что должен стать твоим попечителем. Пешка — а четыре.

— Это ты меня сейчас психом назвал?

— Нет, хе-хе, псих здесь только я. Просто… почувствовал что-то. Решил, что ты можешь мне помочь, так же, как и я тебе.

— Понятно… Слон эф два — мат.

— Давно меня настолько легко не побеждали! Детский мат, надо же…

— Практики не было, вот фигуры и зеваешь. Дебют надо пешками начинать.

— Спасибо за совет. В следующих партиях так и буду делать.

— А ты уверен, что они будут?

— Конечно!

Они ударили по рукам и стали складывать шахматы, потому что невдалеке шагали сержант со старшиной.

Шрам уже выбросил из головы слова Мультитула. "Пустые разговоры", — посчитал он. Но знахарь знал, что сказал важную вещь.

Глава XXI.

— От тоски не позеленели, пока нас не было? — спросил довольный встречей с друзьями в лагере Немов.

— Нет. Видишь, у нас тут очень весело. Вон, в углу крыса лежит. От смеха сдохла, — съязвил наемник.

— Что вы так, товарищ подполковник? Мы с новостями, — ввязался Петренко. — Есть хорошая и плохая, с какой начать?

— С хорошей давай, — хмуро сказал Петр. — От плохих уж тошно…

— Хорошая: нам пришлют подкрепление!

— Да! — воскликнул Мультитул, сжал кулак и согнул руку в локте.

— Плохая новость в том, что пришлют его только на захват Механизаторского двора, а плацдарм на Сгоревшем хуторе надо взять самим.

— Видал я в гробу такие новости… — отозвался Петр и встал с пола.

— Ну, товарищ подполковник, я тоже не рад, — "поддержал" настроение старшина. — Но делать что-то надо.

— Предлагаю просто ждать, — сказал сержант. — Они подумают, что плацдарм захвачен, и вышлют нам отряд. А с ними мы тогда ух!

— А ху-ху не хо-хо? — неприветливо возразил знахарь. — Ну захватим мы эти точки, на базу вернетесь — все вскроется! Думаю, старшине не импонирует перспектива стать сержантом. А Шраму хуже всего будет! В штате без году неделя, и такая афера!

— И что делать тогда? — вмешался в спор Немов. — Ты предлагаешь сделать из нас пушечное мясо?

— Я так не говорил! Вот, за кого вы меня приняли час назад? Верно, за бандита.

— А Мультитул правильно говорит… — задумчиво произнес наемник. — Он же среди них как свой будет. Придумаем отвлекающий маневр — и готово!

— Хорошо говоришь, подполковник! Зайду к ним в хутор, мол, глава их подкрепление прислал. Разговорюсь с "патроном", а вы потихоньку остальных уберете. Там передохнем, отряда дождемся — и в новый бой!

— И что б мы без тебя делали! — радостно крикнул Петренко. — Гениальная идея!

— Тогда собираемся. Уже час дня.

Солдаты схватили вещмешки, Петр поправил МП на плече, и они вчетвером двинулись в путь.

Церковь была огорожена кирпичным, почти разобранным забором. За ним начиналась широкая тропа, ведущая через старое кладбище к старому УАЗу. Видимо, какие-то солдаты решил сделать там лагерь, поскольку около машины лежал матрас. За импровизированным лагерем лежало небольшое болото, заросшее камышами до такой степени, что не было видно воды. А за самой этой лужицей и был спрятан небольшой, превратившийся в пепел хуторок. На месте самого большого дома теперь располагались опасные аномалии "Жарка". Остальные два дома были в менее плачевном состоянии. Посередине хутора стояла наспех сколоченная из досок каким-то неизвестным сталкером смотровая вышка, подле которой бродили пятеро бандитов низкого ранга.

— Сейчас остановимся у этой машины, передохнем, — раздавал указания знахарь. — Там укроетесь, за трактором, а я справа зайду. Скажу, что боеприпасы принес, и что начальник велел в лагере остаться.

— А если не поверят? — усомнился Немов.

— Ну, безоружного они по понятиям не застрелят. Если что — разговор будет слышен. Увидите, что обозлились — стреляйте.

Отвлекаясь периодически на Мультитуловы анекдоты, отряд дошел до перевалочной.

— Сил набирайтесь, — шутил знахарь, — а я пока текст порепетирую. Здравствуйте, товарищи бандиты, меня послали к вам патроны принести…

— Это все хорошо, конечно, — сквозь зубы произнес старшина, — но жрать хочется, спасу нет.

— Держи пока, — Мультитул протянул солдату упаковку галет. — Высоту возьмем — там нормально поедим.

— Спасибо… — удивленно протянул Немов, разорвал пачку и стал жевать.

— С сержантом хоть поделись, — мрачно сказал Шрам, — а то у него слюна течет.

Старшина послушался наемника и отдал Петренко пять галет.

— Вы не хотите, товарищ подполковник? — спросил с набитым ртом Немов.

— Нет, не голодный, — соврал Петр, не желая рассказывать реальную причину.

— Доедайте — и пойдем. Задерживаться не стоит.

Солдаты в спешке дожевали галеты. Старшина положил пустую пачку в карман и побежал за Мультитулом. Шрам неспешно шагал позади.

— Пригнитесь! — шепотом сказал знахарь.

Наемник, Немов и сержант легли на землю.

— Сейчас способом а-ля червяк ползете к вон той пластине у "Белоруса", а я встаю и обхожу хутор с другой стороны, что бы поверили, что я с базы иду.

— Слушаюсь, — Петренко вскинул руку к козырьку и первым пополз вперед. За ним последовали старшина и подполковник.

Они добрались до жестяного листа, достали оружие и приготовились к битве. Петр кивнул Мультитулу, что бы тот тоже начал движение. Знахарь встал, отряхнулся и устремился ко входу в лагерь бандитов.

— Щебень, это кто там чапает? — спросил один бандит у другого, завидев в дали человека.

— Батон, а черт его знает. Лучше волыну наставь и моргалки свои в сторону не отводи.

Ренегат послушался и перезарядил пМ. Незнакомец уверенно шагал к калитке.

— Щебень, это наш, походу.

— С чего ты это взял?

— Одет по понятиям, да и идет от патрона.

— В натуре… Тогда спроси его, что за птица.

"Щебень" ушел, а "Батон" остался встречать нового бандита.

Мультитул видел, как бандиты переговаривались, и догадывался, что это по поводу его визита. Он подошел к забору и окликнул одного из противников.

— Пацан! Бродягу сигареткой не угостишь?

— Ты кто будешь, дядя?

— Меня начальник к вашему пахану послал лимонок передать.

— Это у нас завсегда пожалуйста, — бандит открыл ворота, — только я твою физиономию на болотах в первый раз наблюдаю.

— А я недавно здесь, — знахарь сплюнул, — только-только с зоны вышел, решил в другую Зону сходить! — Мультитул захохотал.

— Ты с Щебнем переговори, он тебе объяснит, что да как.

Помимо постового, по базе бродило еще трое бандитов. Тот, кого Ренегат назвал Щебнем, забрался на вышку и сидел на стоящей там табуретке.

— Щебень! — кричал знахарь.

— Чего тебе?

— Патрон просил тебе гранат передать!

— В ящик кинь!

— Ты в этом уверен?

— Глаза мне не мозоль! Лимонки оставь, да вали отсюда!

— Начальник сказал с вами оставаться.

— На кой черт ты тут нужен, нахлебник? Клади гранаты в кейс и уходи подобру-поздорову!

— Как хочешь…

Мультитул открыл железный ящик, достал гранату, вырвал чеку и бросил в кейс. Выпустив гранату из своей руки, он бросился в сторону трактора.

Раздался взрыв. Одна из свай, на которых стояло кресло для Щебня, сложилась пополам.

— Шухер! — успел крикнуть главный, перед тем как упасть с высоты на землю.

— Мажь лоб зеленкой, дядя! — крикнул один из бандитов и открыл огонь.

Знахарь упал на землю и закрыл голову руками. В это время из-за листа жести выпрыгнули Шрам, Немов и Петренко.

— Он братву свою привел! — сказал Батон и схлопотал пулю.

Мультитул нащупал в барсетке пистолет и вскочил с земли.

— Ну что, ромашки спрятались, поникли лютики? — закричал он и нажал на курок, первым же выстрелом убив одного бандита.

Петренко выпускал очередь за очередью из своего "Абакана", но из-за волнения лишь вхолостую тратил патроны. Старшина же беспардонно добил лежащего на земле Щебня и застрелил двух оставшихся Ренегатов.

— Немов, черт тебя дери, — весело воскликнул наемник, — все веселье испортил!

Петр нервно захохотал, поскольку мозг не хотел верить в настолько легкую победу.

— Счет два… Два… Один… Ноль… — с одышкой прохрипел знахарь.

— Чего? — спросил Шрам.

— Я убил двух, старшина — двух, ты — одного, Петренко — зеро…

— Ну, ничего, — похлопал сержанта по спине Немов, — у нас ещё двор механизаторский есть, что б ты пострелял.

— Предлагаю оттащить тела, — грустно сказал Петренко. — Запах дохлятины мне неприятен.

За эту неприятную работу взялись самые сильные из отряда: Шрам и старшина.

После уборки и небольшого акта мародерства, бойцы принялись собирать сухие ветки для костра. Когда огонь был зажжен, солдаты уселись и протянули к нему руки. Немов голодным взглядом уставился на Мультитула. Тот с ухмылкой достал из большого кармана гражданский российский сухпаек.

— Ну, голодающие, сейчас обедать будем!

Знахарь открыл коробку и вывалил на землю все содержимое пайка: четыре пачки галет, тушенку, консервированный шпик, две банки паштета, рис с курицей, мясо с горошком и овощами, банку кабачковой икры, три пакетика с напитком наподобие "Юппи", баночку плавленого сыра, пакет повидла, плитку армейского шоколада, два пакета чая, пакет растворимого кофе, пакет сухих сливок, шесть пакетов сахара, соль, перец, одну поливитаминку, две крупных жевательных резинки, три таблетки для дезинфекции воды, железную плиту и четыре таблетки сухого спирта, шесть спичек в блистере, три влажных и три сухих салфетки, три пластиковых ложки и пластиковый нож.

Зрачки солдат расширились. Шрам же оставался невозмутим, поскольку по объяснению Мультитула ему нельзя было есть целую неделю. Организм, конечно, этого не просил, но все равно присутствовало необычное ощушение.

Знахарь стал делить еду между участниками боя: между всеми солдатами, кроме наемника, разделили одну пачку галет. Банка тушенки полностью досталась старшине. Шпик намазывали на галеты сам знахарь и сержант, обе банки паштета — все три едока. Рис с курицей отошел Мультитулу, мясо с горохом — Петренко. Между тремя голодающими так же были разделены банка кабачковой икры и плавленого сыра. От фруктового напитка отказался только Немов. Знахарь целиком съел повидло и шоколад. Как более всех отличившимся в бою, по пакету чая досталось Петру и Мультитулу. Шрам также забрал себе растворимый кофе. Сухие сливки и один пакет сахара решил добавить в чай знахарь. Старшина посыпал солью и перцем тушенку. Витаминка и обе жвачки достались наемнику.

Оставшиеся три пачки галет, пять пакетов сахара, а также таблетки для очищения воды, сухой спирт, плиту, спички и салфетки Мультитул бережно разложил по карманам.

Пока сержант на хрупкой конструкции из веток разогревал воду, рис и мясо с горошком, старшина уже умял банку тушенки и принялся открывать паштет. Когда вода согрелась, знахарь достал из карманов кружки, засыпал в них фруктовый порошок и залил кипятком. Напиток действительно был один-в-один похож на компот. После он закинул в свою и Петрову кружку пакеты чая и тоже залил их горячей водой. Шрам в пару глотков выпил абсолютно пустой чай. Мультитул же всыпал в кружку сливки и сахар.

— Вроде согрелось… — сказал Петренко и снял с импровизированной плиты тарелки с горячими блюдами. И тут же схватился за мочки ушей. До такой степени нагрелся металл.

Пока старшина уничтожал намазанные бутерброды, а знахарь и сержант орудовали ложками, наемник допил чай и растворил кофе в оставшемся кипятке.

— Теперь вы, товарищ подполковник, не на семьдесят, а на девяносто пять процентов из воды состоите! — засмеялся сытый старшина.

Петр только хмыкнул в ответ и отхлебнул кофе. Мультитул то и дело поглядывал на карманные часы.

— Сейчас доедаем — и надо всё убрать, — сказал знахарь. — Неприлично встречать подкрепление в груде грязных тарелок.

Мультитул доел рис, смял железную тарелку и намазал себе бутерброд с плавленым сыром. Шрам допил кофе и разгрыз витаминку. Она оказалась со вкусом апельсина. Жвачки он припрятал в карман плаща до следующего привала.

Старшина и знахарь уже опустошили все банки с консервами, а сержант все отодвигал морковь у себя в тарелке.

Наемник не мог смотреть на такое избирательное отношение к еде. Ему, как армейскому человеку, хотелось ударить этой тарелкой в лоб сержанту. Он бы и сделал так, но вовремя поймал на себе осуждающий взгляд Мультитула.

Казалось, прошло не меньше полугода, когда Петренко закончил трапезу. Тогда знахарь достал полиэтиленовый пакет, сложил в него весь мусор и протянул Немову, что бы тот по приходу на базу выбросил его в бак.

— Да зачем столько мороки? — сказал старшина, схватил мусорный мешок и со всей силы бросил его в камыши.

У Мультитула пошел пар из ушей.

— Зачем ты загрязняешь окружающую среду!?

— Что сломано однажды — не сломаешь дважды, — ответил Немов.

— Верно, — ввязался Петр. — Эту землю уже ничем не спасти.

— Здравствуйте! — послышался из-за спины молодой голос.

— Вяткин! — вскрикнул от счастья старшина, вскочил и кинулся на шею молодому сержанту.

— Ты какими судьбами сюда? — спросил менее эмоциональный Петренко.

— Подмога через наш хутор проходила. В отряде то все младшие сержанты, ефрейторы да рядовые, а главой почему-то назначили прапорщика. Решили: его оставить в лагере, а меня к вам отправить.

— Ох… Ну что, порция пушечного мяса, давайте знакомиться? — Немов прошел по шеренге из пяти солдат и пожал каждому руку.

— Ты мне настрой в отряде не порть! А представить каждого рад: это, например, ефрейтор Захарьев.

Из строя вышел пухлый парень с небольшими черными кудрями. У него был рассеянный взгляд, и наемник подумал, что этот человек долго в отряде не задержится.

— Это — младший сержант Ёжик.

— Ежов! — противным голосом крикнул вышедший из строя низкий солдат.

— Да, да, Ежов…

Фамилия этому солдату очень шла. Он был низким, с жесткими волосами и колким характером. По мнению мужчины, ни он никого, ни его никто в отряде не жаловал.

Далее Вяткин представил лысого как колено рядового Чекунова. Кроме прически и широкой улыбки, из строя он ничем больше не выделялся.

За Чекуновым стоял очкарик Щукин. Скорее всего, он был самым молодым из прибывших солдат.

Последним в ряду стоял ефрейтор Осин. Из-за шикарных локонов и пышных усов сержант, представляя, назвал его "Гусаром". Хотя Шраму он больше напоминал человечка с упаковки чипсов "Принглс".

— Что ж, будем знакомы! — улыбнулся Немов.

— Позвольте теперь познакомиться с вами, — Щукин поправил очки. — Товарища подполковника, товарища старшину и сержанта Петренко я прекрасно знаю. А кто будет вот этот замечательный человек?

— Это, Щукин, — приподнялся наемник, — Мультитул. Он у нас вместо Суворова.

— Стало быть, командир отряда? — ввязался Захарьев.

— Как хотите, так и называйте, — отвечал Петренко. — Но благодаря этому человеку мы сейчас на плацдарме, а не на ковре у Лебедева в наказание за проваленную операцию.

— Какое у него звание? — расспрашивал Чекунов.

— Он… Из сталкеров. Новичок, — оправдывался Петр.

— Да где это видано, что бы гражданский военными командовал?! — рассердился Ежов и тут же получил заслуженный подзатыльник от старшины.

— Я в этой группе и кузнец, и жнец, и на дуде игрец, — очнулся Мультитул. — А если ты желаешь выполнить фантазию старшины — можешь меня пристрелить.

— Ладно, никто тебя убивать не собирается, — усмирил всех одной фразой Вяткин. — Но это неправильно.

— Если бы мы все ваши правила соблюдали, пока точки захватывали, вы бы сейчас с нами не говорили, а в яму опускали, — отстаивал позицию напарника Шрам.

— Ладно, оставайся пока на руководящей должности, — махнул рукой сержант. — Перед Лебедевым как-нибудь отчитаемся…

— Ну, если я здесь важная птица, то изволю припомнить вот о чем: позади осталась Старая церковь, захваченный большим трудом и немалыми потерями объект. А его никто не охраняет.

— Действительно, товарищ, — обратился к Вяткину старшина. — Непорядок.

— Ну, из этой ситуации мы легко выйдем: Захарьев, Чекунов — на позицию, шагом марш!

— Как же так? — взволновался Петренко. — Новичков на охрану объекта?

— Они не хуже тебя справятся, — ухмыляясь, ответил Вяткин. — Дорогу знаете?

— Так точно! — ответили солдаты в два голоса.

— Оружие?

— Выдано товарищем Сусловым! — так же крикнули бойцы.

— В случае контратаки?

— Не тратить время и связаться с вами, товарищ сержант! — этим же криком отвечали Захарьев и Чекунов.

— Молодцы, готовы! Когда к церкви подойдет новый отряд, придете на плацдарм. Здесь вы будете так же полезны.

Солдаты резко развернулись и широкими шагами двинулись в сторону храма.

— А теперь, молодые люди, — хлопнул в ладоши Мультитул, — требуется обдумать план… — он сунул руку в большой карман и достал небольшую карту Болот, на которой мелко, но точно были отображены все объекты, находящиеся в этом районе. — Итак: вот Механизаторский двор, — знахарь ткнул пальцем в рисунок на карте. — Большую его часть занимает основное здание, огибающее южную и восточную стороны участка. В его голове, — самой дальней от входа части, — сидит Бурундук и его охрана. По моим сведениям, они вооружены не очень тяжело: легкие бронежилеты, АКС, изредка Винчестеры. Вокруг Бурундука стоит четверо охранников: двое слева, двое справа. Сразу за его "троном" — выход на другую сторону двора. В образовавшемся благодаря зданию углу — навес, под навесом — три жигули, поставленных буквой "П", между ними — костер. Там собирается обычно трое-пятеро бандитов. К западу от навеса — руины какого-то кирпичного здания. Не знаю, что там располагалось, но знаю одно: там у них продовольственный склад. Куча ящиков — рай для жаждущего укрытия бойца. За всем двором, на северо-запад — мост. Под него будем утаскивать раненых. Не дай Бог, чтобы он нам понадобился… План таков: я, как и при захвате хутора, отвлекаю главного. Сейчас это будет несколько легче из-за взаимнопроведенного детства. Пока самые сильные из Ренегатов следят за неожиданно появившимся странником, вы по одному, по возможности тайно, убираете бандитов. Ребята, я на вас надеюсь. Мы — отряд, на долю которого выпал захват основных точек болот. Одна осечка может привести к смерти бойца. Одно неправильно выбранное укрытие — к срыву операции. Я уже не говорю, что будет, если выстрелы услышит Бурундук… Ладно, не будем о грустном. Есть вопросы?

— Да, — отозвался долго молчавший Шрам. — Сколько человек в лагере?

— В сумме — пятнадцать человек. Каждый должен убить минимум двоих. Бурундука берём в плен. Он должен ответить по закону.

Пару минут длилось молчание. Все обдумывали, как пройдет предстоящий бой. Первым тишину прервал Мультитул:

— А теперь, следует назначить пару молодых людей на охрану Сгоревшего хутора.

— Мультитул, эдак мы и весь отряд по позициям распихаем, — возразил старшина.

— А тебе хочется, что бы они опять этот лагерь заняли? — возмущенно сказал Петр.

— Мне уже ничего не хочется… — тяжело вздохнул Немов.

— Ладно, не унывайте… — протянул Вяткин. — Есть добровольцы?

Наемник оглядел взволновавшихся от слов командира молодых бойцов. Они явно, — так же, как и ушедшие в храм, — не ожидали так быстро покинуть отряд.

— Я хочу остаться, — поправил очки Щукин.

— Зачем? — с некой горечью в голосе спросил Шрам.

— Все здесь, — в большей или меньшей степени, — опытные бойцы. А я буду мешаться под ногами.

— Найдется ещё отважный человек?

Осин и Ежов с надеждой посмотрели друг на друга. Каждый желал пойти в первый серьезный бой, но оба осознавали, что охрана занятой точки — тоже важное и ответственное задание.

— Останусь я, — тряхнул головой "Гусар". — Ежов старше по званию, я обязан действовать в его интересах.

На этих словах младший сержант улыбнулся и протянул ефрейтору руку. Крепким рукопожатием, они договорились, что каждый из них вернется на базу живым.

Петр встал с земли и подошел к остающимся.

— Это не последний ваш поход. Не следует расстраиваться.

Он похлопал солдат по плечу и обернулся к знахарю. Тот, поджав губы, кивнул и зашагал к центру двора.

— Собирайтесь, люди добрые и люди злые, — обращался он к бойцам. — На смерть идем.

Глава XXII.

Солдаты шли, не отставая друг от друга, аккуратно обходя крупные лужи и камни. Наемник всю дорогу шел, готовясь к смерти, не обращая внимания на происходящее. Он даже не заметил, как Мультитул отвернул его от колючего куста, в который Петр, задумавшись, направился.

"Черт бы подрал эту Зону… Она мне всю жизнь испортила, и ребят погубит. И есть же те, которым здесь нравится? Бандиты, сталкеры, "Чистое небо"… Одни прячутся, вторые наживы ищут, третьи — эх, — Шрам махнул рукой. — Пара-двойка людей на всю Зону нормальные, остальные — фанатики… А командиры? Своей жизнью не дорожат, ещё и «последователей» под пули подставляют… Тот же Лебедев — не особо добродушен. Ему просто выгодно публиковать свои исследования. "Тайна группировки… Особо секретно…". То-то я его фамилию где-то видел. Журналист чертов… А я на него ещё работать согласился. Нашелся ангелок… Ничего, выполню задание — буду жить как раньше. И помру в своей лачуге, зато ни под каким дядькой не хожу. Уехал бы отсюда, да зачем? В городах суета, да и найдут меня. А я второй раз в тюрьме не выдержу…"

— Товарищ подполковник! — окрикнул наемника Ежов. Его скрипучий голос напугал Петра. — Мы на месте.

Отряд стоял на небольшом возвышении. Отсюда хорошо просматривался весь двор.

— Во имя Отца, Сына и Святаго Духа…, - крестясь, шептал Знахарь. — Аминь… А теперь идем. Перед смертью не надышишься…

Отряд двинулся, глядя в лицо опасности. Никто уже ни о чем не думал. В глазах была только ярость…

— Барон! Там, в натуре, такой кипиш случился! — в здание забежал запыхавшийся бандит.

— Че ты двошишь? Отдышись, а там балаболь, — отвечал Бурундук, сидевший на импровизированном троне — сколоченном из дерева и жести стуле.

— На нашей точке, ну, куда ты штатских пасти отправлял, заварушка произошла! Как раз эти самые учебники на ножках на нас напали, да точку и отбили!

— Как?! — рассердился "Барон". — Раньше они, значит, и подойти боялись, а сейчас ни с того ни с сего напали!

— Я откуда знаю? Как кенты сами, небось, в шоке были, когда этот к ним подошел!

— Постой… — насторожился Бурундук. — Как он выглядел?

— Ну… Пацаны говорят, что волосы до плеч, как у бабы какой, усы, борода, тряпка какая-то черная, в пол. Подошел, гутарить с Батоном начал. Так и так, я от патрона вашего, лимонки принес. Ему Щебень велел гранаты в ящик кинуть. А он кейс открыл, чеку из гранаты вырвал и подорвал башню. Пахан вниз полетел, успел пацанов предупредить. А когда половину ребят положили, в полудохлого Щебня ещё и маслину пустили.

— А ты откуда все это знаешь?

— Один из пацанов по артефакты лазил — он это всё и зыркнул.

— Так… Если они захватили плацдарм, значит, и сюда должны притопать… Повышенная готовность!

— Отвечаю, начальник, всё будет в ажуре!

Ренегат удалился, а Бурундук стал взволнованно потирать закрытый марлей подбородок.

— Так! — обернулся он на бандитов, стоящих за спиной. — Вам — особо быть готовыми. Этот тип должен сюда зайти…

Прошло около получаса. "Барон" мучил охранников своими негативными рассуждениями, и каждый раз прикрикивал, чтобы они "проверяли волыны" и "бошки не опустошали". Наконец, из-за угла вышел тот самый человек, о котором рассказывал "слуга".

Шрам сидел возле выстроенной из ящиков "пирамиды", выставив в окно МП. Рядом, тяжело дыша от волнения, сидел Петренко, прижав к груди "Обакан".

— Товарищ подполковник, — расспрашивал он, — а вы оружие зарядили?

— Зарядил…

Так продолжалось, кажется, долгое время. Сержант постоянно задавал глупые вопросы, на подобии "Как вы думаете, Мультитул дошел до здания?" "А сколько лет у вас этот плащ?" "А где те две жвачки, которые достались вам на обеде?".

Петру это немного надоело, но он спокойно отвечал на вопросы, не поднимая шума. Так продолжалось ровно до того времени, пока солдат в очередной раз не повернулся и не произнес:

— Товарищ подполковник, как вы думаете, что с вами будет после смерти?

Этот вопрос отличался от остальных. Если другие вопросы были выданы дрожащим от страха мозгом, то этот — готовящейся к чему-то душой.

Наемник оглядел этого парня. Голубые глаза, рыжая, аккуратная борода без усов. За ним девчонки бегать должны, а бегает он, по грязи да пустырям, за противником…

"И кто тебя, такого, в самое пекло? — подумал с горестью Шрам".

— Ты… Забудь об этой мысли. И вообще… О смерти. Понял?

— Да, — хмыкнул боец. — А что такого-то? — он вдруг стал веселым и жизнерадостным.

— Ничего… — наемник повернулся обратно к окну. — Ничего…

— Товарищ подполковник, а когда стрелять?

— «Суворов» сказал выждать ровно пять минут и убрать одного, потом второго, а затем остальных.

— А сколько прошло?

— У нас часов нет. Как старшина рукой махнет, тогда пойдем.

Немов сидел за пределами руин, его было хорошо видно в пробитую снарядом стену. Он сосредоточился на минутной стрелке наручных часов. Некоторое время спустя, в пробоине мелькнула рука, и Петр выстрелил в голову бродящему по двору бандиту.

— Кого я вижу! — притворно радовался «Барон» входу знахаря.

— А я-то как рад встрече с тобой, Бурундук!

Бандит поморщился, а за его спиной прошел смешок.

— Не называй меня так, — Бурундук встал и подошел к Мультитулу.

— А как мне тебя ещё называть?

— Я для них — Барон! — Ренегат замахнулся и хотел ударить гостя по лицу, но тот задержал кулак.

— А для меня ты всё тот же мелкий вор, — сказал с насмешкой знахарь и откинул руку «Барона».

— М-да, ты уже не тот червяк, каким был в школе…

— Было, знаешь ли, — Мультитул повращал плечами, — время подкачаться.

— А у меня была уйма времени! — бандит резко, одним движением достал из кармана нож и приставил его к шее переговорщика. — Что, теперь не такой смелый? Хе-хе… Конечно, бойся, бойся! Зеков надо бояться… А именно из-за тебя я стал им!

— Ты сам виноват! — отстранялся от лезвия знахарь. — Вы со своей шайкой мешали всем хуторам нормально жить!

— А потому что мне хотелось жить лучше! А ты меня сдал… Хм, и ведь точно таким же способом, как положил моих ребят… Мы-то думали, ты в банду хочешь вступить, нормальным пацаном стать, а это, как выяснилось, подстава была. И надо же, согласился участковый на эту аферу! Пока ты нас забалтывал, он Сашку Элвина повязал…

— Тогда вы были уже не просто шайкой мелких хулиганов, а настоящими садистами! Вы зарезали четыре кошки, просто чтобы повеселиться! Вы угнали мотоцикл у деда Васи и ограбили магазин моей бабушки!

— Этому алкашу мотоцикл только в тягость был, а продавать, дурак, его отказывался… А бабка твоя один черт каждый день закупалась!

— Да её чуть инфаркт не хватил, когда она пустые полки увидела!

— А меня в тюрьме чуть не зарезали! А я тебя таки зарежу, а потом выброшу в сливную яму, что бы тебя плоти по кускам растащили! — Бурундук замахнулся, и в этот момент Мультитул вывернулся и закричал:

— Сюда!!!

После крика, сзади раздались выстрелы. Бандит развернулся и увидел своих охранников лежащими на земле.

— Я снова был на шаг впереди тебя и твоей жажды мести… — произнес знахарь.

— Это и есть твоя братва?

— Это — моя команда. И мы здесь по твою душу.

— Зачем тебе это?

— Я не хочу, чтобы такие люди, как ты, заставляли других убивать просто так.

— Тебе светит… Как минимум 12 лет, — вмешался в разговор Петр. — По двести десятой УК РФ. И это только за группировку. А ещё убийства, грабежи и тому подобное.

— Лицом к стене, руки за спину, — сказал Вяткин, растягивая толстый канат.

— Нет! — прокричал Бурундук. — Живым — не дамся!

Он рывком достал пистолет и выстрелил себе в подбородок.

Бойцов охватил шок. Никто не ожидал, что от обыкновенного чувства страха человек может лишить себя жизни.

— Теперь только Бог ему судья… — смотрел на тело заклятого недруга Мультитул. — Но не следует расстраиваться! Хочу напомнить, что мы захватили главную точку на карте болот! И во многом, ребята, это ваша заслуга.

— Да, пришлось попотеть… — вытер пот со лба Ежов.

— Как же вы так мастерски расправились с бандитами? Я даже выстрелов не услышал!

Петр рассказал ему, что после битвы на Сгоревшем хуторе они со старшиной обыскали тела Ренегатов. У троих из них на оружие были прикреплены глушители. Предметы распределили между самыми старшими по званию: самим Шрамом, старшиной и Петренко. Ежов и Вяткин, в целях безопасности, использовали пистолеты.

— Ловко это вы! Хотя, я против мародерства, но это помогло нам одержать победу!

— Теперь надо на Южный хутор идти, — сказал Шрам. — А то Лебедев нас съест.

— Для начала бы самим подкрепиться, — вмешался старшина. — У меня с утра во рту ни маковой росинки!

— Как говорили греки: «Серо вениентибус осса»! — Мультитул полез в карман.

— Чего? — спросил своим противным голосом Ежов.

— Опоздавшим — кости! — знахарь протянул солдатам пачку галет.

— Спасибо! — хором крикнули голодные бойцы и вдвоем разорвали упаковку хлебцов.

— Ей Богу, с голодного края! — сказал Петр и закинул в рот жевательную резинку.

— А ты не завидуй, — толкнул наемника Мультитул.

Солдаты хрустели хлебцами, а Шрам думал, как бы успеть захватить последнюю контрольную точку за оставшийся день.

"Уже почти пять часов вечера, до хутора идти около полутора часов. Как атаковать бандитов в темноте без уверенности в количестве противников? К тому же, я не знаю, есть ли у Ренегатов фонари. Если нет, то не будет ничего видно".

Тут раздался скрип: у всех солдат одновременно заработали рации. Наемник жестом показал остальным отключить прибор, а сам снял его с пояса.

— Всем отрядам, посланным на захват контрольных точек… — вещал генерал, — завтра, до полудня прибыть на базу "Чистого неба" для вручения наград по причине выполнения заданий. Проводник дежурит на Рыбацком хуторе. Конец связи.

Средство связи затихло. Бойцы были ошарашены заявлением главы группировки. Все, кроме всезнайки Мультитула. Он догадывался, что это их последний бой на сегодня.

— А кто захватил Южный хутор? — утирая от крошек рот, спросил Ежов.

— Завтра узнаете, — с радостной ухмылкой сказал знахарь. — Надо бы поспать. На вашего начальника, наверное, — продолжал он, зевнув, — нервов не напасешься.

Кажется, было слишком рано для таких предложений. Все же, вымотанные двумя днями сражений солдаты поддержали идею. Но следовало для начала развести костер для тепла. Дрова нашлись быстро: в роли топлива выступил трон Бурундука. Немов оторвал от него пять досок и сломал о колено напополам. Петренко вышел на улицу и собрал сухих веток для растопки.

Было решено перенести место ночлега в угол здания во избежание сквозняка, способного затушить огонь.

Уже через десять минут костер пылал, доставая языками пламени чуть ли не до потолка. Солдаты мирно захрапели, подложив себе под голову вещмешки. Мультитул же заснул, опершись о стоявший рядом стеллаж.

Глава ХХIII.

Шрам не знал, который час, но уже взошла луна. Пока бойцы спали, Петр мучился от безделья, сожалея о своем согласии на ту вылазку с учеными. Ведь именно выброс забрал у него способность ко сну.

Наемник стал от нечего делать обыскивать трупы. По классике попадались пМ, ТОЗ, Форт, АКС. У охранников обнаружился "Винчестер", "Обакан" и даже LR-300. У Бурундука лежал ВАЛ и, на удивление Петра, совершенно незнакомое оружие и патроны к нему. Крупный, рельефный пистолет. На нем выгравированы пять звездочек, обозначающие, видимо, количество убитых. Но названия орудия Шрам припомнить не мог…

Он сложил груду находок возле спящих товарищей и пошел к мосту. Здесь и брала свое начало грязная река, которую они со знахарем переходили по пути к церкви. В ней отражалась большая, как никогда, луна.

Наемник сел на краю моста и достал из кармана найденную у одного из Ренегатов бутылку водки.

— Вот и всё… — думал он, открывая крышку. — Самое простое позади. Дальше будет только хуже.

Он сделал несколько больших глотков.

Всё вокруг было синим, будто с нарисованной школьником картинки. Да, с подобным освещением Петр уже знаком. Только ни разу не видел, чтобы подобное случалось ранней осенью.

Он поднес горлышко к губам и готовился глотнуть ещё раз, но сзади послышались шаги.

Шрам обернулся. Сюда направлялся Мультитул, закрываясь плащом от северного ветра.

— О! Идет уже праздник мне портить, — крикнул наемник и вновь отпил из бутылки.

— Да разве ж это праздник… — знахарь поравнялся с Петром и встал у него за спиной. — Праздник — это, в первую очередь, счастье. Праздник — это какое-то событие.

— А у нас такое есть! — протестовал Шрам. — Мы, — он вновь сделал глоток, — болота прошли. А это, извини меня, как Чечня.

— Хм… Ну, ты же сам знаешь, что для нас это все равно, что муху на окне прихлопнуть.

— Уже для нас?

— Ты же согласился взять меня в вылазку. А ты, я знаю, слово держишь. Не так ли?

— Так. Ну, вещай, зачем пришел.

— Нет желания, — он присел рядом на край моста. — Ты пьян, и тактики не поймешь.

— Вон оно что… — наемник убедился, что бутылка пуста, и выкинул её за спину. — Тогда, у меня к тебе вопрос…

— Что за оружие ты нашел у Бурундука? Это "Пустынный орёл". Калибр точка сорок пять АСР. Редкая вещь, надо взять с собой.

— Нет. Почему я смог заснуть после операции и разговора с Лебедевым, но не могу сейчас?

— Это будет сложно объяснить… Каланча не углублялся в подробности, но думаю, что заснуть ты мог из-за большой потери крови. Профессор не особо опытный хирург, мог что-нибудь напутать… Нет металлического привкуса во рту?

— Вроде бы нет.

— Значит, кровь уже вернулась к привычному для себя объему.

— И ещё один вопрос: — Петр икнул, — как же я смогу протрезветь, если не засну?

— Алкоголь мог бы выветриться. Но учитывая то, что уже в пять часов утра нам следует быть в пути, есть немного более быстрый способ…

Знахарь поднял левую полу плаща и стал копаться в самом нижнем ряду карманов. После он достал оттуда большую флягу, поставил её на асфальт моста и вновь полез по карманам.

— Что это? — Шрам старался сфокусировать взгляд на ёмкости, но в глазах двоилось.

— Ерфикс! — ответил Мультитул и достал из-под плаща флягу с водой и кружку. — Отрезвляющее средство, если сказать просто.

Он налил воду в кружку, а затем стал по капле добавлять таинственный "ерфикс".

— Пей, чеченец.

Наемник залпом выпил непонятное лекарство. Оно было очень горьким, не спасало даже то, что на триста миллилитров воды средства было всего несколько капель.

— Да, оно очень горькое. Зато за два оставшихся часа оно выведет из тебя весь алкоголь.

— Очень интересно…. То есть, я могу выпить литр мягкого вина, подождать пару часов и вновь смотреть на мир трезво?

— Получается, так. Только подобного ерфикса ты больше нигде не найдешь.

— Почему?

— Всё вопросы, вопросы… Это — мой личный рецепт. И такого больше не будет потому, что я забыл, как его сделал. Вот эта фляга, полтора литра в хижине — и всё. Больше такого сильнодействующего средства нет нигде.

Знахарь потянулся рукой под плащ и достал карманные часы. Он долго смотрел на них, прищурив глаза.

— Да, там полчетвертого. Получается, ты здесь девять часов скучаешь? Чего меня не разбудил? — Мультитул толкнул Шрама кулаком в бок.

— Я тебе младенец, что ли? Человека будить, потому что мне скучно… Да я так с пяти лет не делаю!

— Не делает он… Хм, помню, у меня похожая ситуация была. Я, знаешь, в детстве в чужих домах засыпать не мог, но при этом очень любил на ночевку у двоюродных братьев оставаться. Так вот: одиннадцать вечера, тетка укладывает нас спать: старший — с ней, в гостиной, а мы, с младшим и средним — в их с мужем спальне. Тогда дядь Паши дома не было, этим мы и решили воспользоваться при распределении по комнатам. Час ночи, все храпят, как паровозы, а я — один черт, сна ни в одном глазу. Так до шести утра и провалялся. Потом ноги затекли, решил по комнате походить. И тут средний брат как завопит! Он-то спросонок не понял, что это я брожу. Потом присмотрелся, увидел меня. Говорит, мол "Спокойно, лучше иди, приляг…". А сам за водой пошел. Ну, я, видимо, от избытка впечатлений тут же заснул. Тогда я, правда, всего семь часов валялся. А ты мой рекорд побил.

— Занимательная история, — сказал наемник и посмотрел на луну, большую и яркую, как никогда. — Давай-ка пойдем обратно во двор. Там, может, наши тоже от скуки зеленеют, а мы здесь сидим.

— Действительно, — знахарь подтянул под себя ноги и встал. — Там что-нибудь сообразим…

Когда Шрам зашел в здание, солдаты молча сидели у костра.

— Выспались, войско великое? — спрашивал из-за спины наемника Мультитул.

— Выспались-то выспались, — мрачно ответил Петренко. — Только встали зачем? Выходить рано, проводник на хуторе не раньше шести будет, — старший сержант подкинул ветку в до сих пор горящий костер. — А там такие же мины кислые…

Петр подошел к костру и сел между Немовым и Петренко — наиболее знакомыми ему людьми.

— Скука — враг всех сталкеров. Только те, если что, могут за артефактами сходить, а потом друзьям похвастаться, какую они тварь возле них стреляли. А мы — люди штатские. Приказали нам сидеть — мы сидим. Приказали стрелять — стреляем. Давно я такой жизнью не жил…

Шрам в ту же минуту вспомнил о своей службе в армии. Тогда, в семьдесят третьем году, он был ещё совсем юнцом, короткостриженым и безусым.

Один раз, их с друзьями впятером послали на разведку. Отряд долго бродил по лесу в поисках объекта, нуждающегося в описании. Наконец они обнаружили старую, скорее всего, ещё довоенную землянку. Новобранцы, сильно пригнувшись, зашли в комнатку. Судя по обстановке, здесь жили немцы. На стенах висело знамя со свастикой, а на столе, рядом с огарком свечи, лежала черная фуражка с черепом. Шрам взял в руки неудобный, прямоугольный фонарик и осветил им помещение. В землянке также стояла кровать с натянутой на неё железной сеткой. Матрац на ней был свернут в рулон. Напарник Петра заглянул под кровать, и очень удивился тому, что там увидел: ближе к стене лежал немецкий автомат, валялись патроны и гильзы. Когда друг Шрама сообщил остальным о находке, членам отряда стало не по себе. Почему фашисты, обычно мелочные и жадные до трофеев, вдруг бросили свое же оружие?

Ответ тогда нашелся не сразу: солдаты вдруг стали слышать голоса, земля под ногами затряслась. Вдруг, один из напарников Шрама упал. Бойцы отчаянно старались его разбудить, но все тщетно: пульса не было. После, таким же образом упало ещё двое солдат. Оставшийся товарищ вдруг стал с кем-то разговаривать, окрикивать нечто, о чем то просить. Когда и он упал замертво, Петр бросился бежать, но небольшие земляные ступеньки казались бесконечными. Он увеличил скорость и наконец смог выбраться из этого странного места. Шрам отпрыгнул от погребка, боясь, что его что-нибудь затянет туда вновь. Наемник развернулся и увидел, как землянка раскрошилась и ушла под землю. Он поднял с земли автомат и побежал назад, в сторону военной части. Об этом инциденте Шрам больше не рассказывал никому.

Опять заскрипели рации. На этот раз для прослушивания использовали рацию Петренко. Сонный генерал сообщил, что полчаса назад проводник вывел на болота пятнадцать бойцов, которые заменят отряды солдат на захваченных точках. Был оглашен список объектов, на которых произойдет замена: Старая церковь, Южный хутор, Насосная станция, Руины деревни, Механизаторский двор. На каждую названную точку будет отправлено по три солдата.

Члены отряда очень расстроились, когда поняли, что Осин и Щукин останутся на объекте и не скоро вернутся на базу.

Солдаты замены выдвинулись в путь, по словам главы группировки, в три часа пятнадцать минут. Дорога до Механизаторского двора занимает полтора часа. Согласно несложным арифметическим вычислениям, отряд будет здесь около сорока минут пятого.

— И чем всё это время заниматься? — спросил грустным, а от этого менее резким голосом Ежов.

Бойцы в раздумьях замолчали. Никто явно не был намерен слушать гул бушующего на улице ветра.

Петр взглянул на расплывшееся в странной ухмылке лицо знахаря.

— Вы на нашего Суворова посмотрите, — нарушил тишину Вяткин. — Небось, знает уже, чем нас занять.

— Не томи, — обратился к тактику старший сержант. — А то мы тут уже растекаемся от скуки.

— Ладно, горемычные. Сегодня пост, но Господь простит. Хочу предложить развлечься игрой в дурака.

Восторженные крики наполнили кирпичную постройку. Шрам лишь поднял уголок губ.

Мультитул достал колоду и ловко сделал флориш, чем ошеломил и без того обрадованную публику.

— В колоде 52 карты, так что сыграть можем все сразу. Но, для интереса, предлагаю разделиться на две группы по три человека.

— А как же мы сыграем в две команды одной колодой? — весело, но всё таким же скрипучим голосом произнес Ежов.

— Ты сильно недооцениваешь мою запасливость, — после этих слов, знахарь неведомо откуда достал вторую колоду. — Итак, начинаем. Сейчас мы построимся по росту и рассчитаемся на "первый-второй". Таким образом, определится состав команд.

Первым по росту, ожидаемо, стал Шрам. Вторым стоял стодевяностосантиметровый Мультитул, за ним — Немов, выдавшийся всего на пол дециметра ниже. Четвертым стоял не слишком низкий Вяткин, потом Петренко и полутораметровый с кепкой Ежов.

Солдаты разошлись по командам, после чего Мультитул растасовал карты. Игра началась.

Глава ХХIV.

Отряд размеренно шагал по заболоченной тропинке. Сейчас они находились у перевалочной, откуда только вчера атаковали захваченный бандитами Сгоревший хутор.

Мультитул предложил Шраму зайти и проведать оставшихся на этом месте ребят: Щукина и Осина. Но Петр осадил его: не стоит дразнить скучающую душу бойца. Тем более, сам знахарь упомянул, что один из товарищей спит.

После недавней игры в карты путники чувствовали себя относительно хорошо. В последний этап вышли Мультитул и Шрам. Удивительно, но последний раунд окончился ничьей. Отряд предлагал ещё раз сыграть, но уже подходили к месту солдаты, прибывшие на замену.

Провидец сразу собрал все свои "пожитки" и направился к выходу, сказав наемнику прихватить с собой найденные у Бурундука патроны и таинственный пистолет. На вопрос Петра "Зачем?" знахарь махнул рукой и буркнул себе под нос, что пригодится. Сам провидец упрятал под плащом LR-300.

Шрам был озадачен неприветливым поведением Мультитула, ведь обычно тот всегда норовил пообщаться с новыми людьми. Но после заметил, что среди прибывших не было желающих побеседовать. Двое солдат моментально устроились спать, а третий, с кривой ухмылкой и завистью на лице, встал у входа охранять объект и заснувших напарников.

Сейчас же наемник шёл впереди, прикидывая, сколько времени им ещё предстоит провести в пути. Рядом шагал знахарь, почему-то тревожно рассматривающий все кусты в округе. Сзади оживленно о чем-то болтали Вяткин, Немов, Ежов и Петренко, потерявший по дороге свой красный берет, в котором ходил с самого начала операции.

— О чем они так громко разговаривают? — спросил, наконец, у знахаря Шрам.

Тот рассеянно повернулся.

— Они то? — Мультитул посмотрел себе за спину. — А черт их разберет. Возможно, думают, кого и как наградят.

Провидец снова стал испуганно озираться.

— Кстати, о награждении, — снова дернул его Петр. — Ты не знаешь, кто захватил-таки Южный хутор?

Знахарь выглядел раздраженным, однако в этот раз настроился на серьезный разговор.

— Знаю, — сказал он. — Но надо… как бы выразиться… Вспомнить. А на это у меня сейчас нет ни времени, ни настроения.

Мультитул зло устремился вперёд. Наемника передернуло от его скрытого гнева. Другой бы обиделся, а Шрам, в ином случае, даже ударил бы того, кто так с ним обратился. Но за недолгое знакомство Петр уже успел понять, что просто так напарник никогда не бросает попусту грубых слов. Возможно, отряд поджидает что-то опасное.

"Почему я уже называю его напарником? — думал наемник. — Я только вчера с ним познакомился. Нет, он всё же управляет сознанием. И солдат-то к себе привязал… Думаю, не будь он телепатом, бойцы разгрызли бы его, как собаки".

Шрам решил остановиться и посмотреть, куда ушел Мультитул. Он был уже почти около церковной ограды, и вдруг встал, как вкопанный.

"Может, остальных ждёт", — ошибочно подумал Петр.

В этот момент к знахарю подбежала свора псевдособак. Одна вцепилась ему в ботинок, две стали грызть его ноги.

Удивительно, но провидец не падал, а только отбивался и кричал:

— Уйдите, твари! Я сказал, брысь!

Наемник окрикнул отряд. Все тут же кинулись на помощь.

— Отстреливайся, у тебя же есть пистолет! — кричал Немов.

— Из меня так себе стрелок, — корчась от боли, отвечал Мультитул. — Я не хочу раздробить себе ноги пулей!

Шрам на бегу поднял оружие и прицелился. Но вспомнив, что у него в руках не винтовка, а пулемет с большим разбросом, подбежал к старшему сержанту и отобрал у него Абакан. Из него получилось прицелиться и убить одного из мутантов. Оставшаяся стая разбежалась.

Когда отряд подбежал к Мультитулу, он лежал на земле и держался за ноги.

— Дай гляну! — Петр подбежал к нему и задрал штанину.

То, что он увидел, уже нельзя было назвать ногой. Это был кусок мяса, из-под которого выглядывала треснувшая кость.

Несмотря на страшную травму, слабый на первый взгляд знахарь не кричал. Он просто тяжело дышал.

Бойцы ошарашенно смотрели на раненого. Наемник сунул автомат Петренко.

Все были ещё больше удивлены, когда провидец стал рыться в карманах плаща.

— Давайте я вам помогу… — сказал Ежов и потянулся к Мультитулу.

— Убери руки, — знахарь достал из кармана флягу с водой, а из другого — блистер с таблетками. Выдавив себе на руку лекарство, он сунул его в рот и запил водой. — Подымайте меня!

Подняли провидца двое: старшина и Шрам. Однако от того, чтобы его несли двое, Мультитул отказался.

— Оставьте меня с товарищем подполковником! — шипел он сквозь зубы.

— Но ты же ранен, — протестовал Немов. — Как ты идти будешь?

— Вторая-то нога у меня целая! — знахарь, преодолевая боль, улыбнулся.

— Давай-ка сначала тебя перебинтуем, — вмешался старший сержант. — Кровью ведь истечешь, смельчак!

— Мысль здравая, — его глаза вдруг стали бешеными. Петр искренне надеялся, что это из-за травмы. Хотя, мало ли что за таблетку он выпил? — Положите меня обратно, я отрою бинт.

Вяткин не захотел класть истерзанного собаками человека на холодную землю. Он снял куртку и подложил её под спину раненого.

— Спасибо, — не поворачиваясь в сторону солдата, сказал провидец. Затем он моментально вынул из-под плаща бинт и протянул его Ежову. — Хотел помочь? Помогай!

Паренек выдохнул, расправил бинт и стал обматывать сочащуюся рану. "Больной" не издал ни единого звука.

— Вира! — ободряюще крикнул по окончании процедуры Вяткин. Никто шутки не оценил, лишь сам Мультитул еле заметно усмехнулся.

Наконец, знахарь был уже на ногах. Скорее, на одной ноге. Роль второй точки опоры исполнял Петр.

— Мы будем сзади ковылять, — объявил Мультитул, — а вы вперед идите.

Бойцы даже не стали ничего возражать. Они молча взяли оружие и двинулись дальше.

За ними медленно зашагали наемник и провидец.

— Почему же ты предпочел именно меня? — поинтересовался Шрам. — Немов объективно крепче.

— Ежели полетим, то вместе. И ты на меня упадешь.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А план тебе не интересен? Надо, Петь, обсудить всё…

— А с каких это пор я для тебя "Петя"?

— С тех самых, когда я всю твою жизнь насквозь прочитал. Хочешь, любовь твою первую посмотрю?

— Ой, только в этот омут не лезь. Ещё заблудишься, хе-хе.

— Машенька Дубова, 6 класс. Ты ведь ей и цветы дарил…

— Всё! Понял! Успокойся!

— Погоди, мне самому интересно стало… Да у тебя жизнь похлеще романов Устиновой! Ох, как же ты её любил… И духи ей раздобыл! "Красная Москва"! Знаем, храним… Пять рублей на них потратил!

— Эх…

— И были бы вы с ней до самой старости, если бы не переезд твоих стариков в украинскую ССР.

— Да, ну и обидно же было… Возвращаемся к плану. Что ты там напридумывал?

— Каланча мне рассказал, зачем ты в Зону выходишь. Исследователей этих остановить можно, только на снаряжение деньги нужны.

— На какое снаряжение?

— Мне на винтовку, тебе на патроны. Или предпочитаешь ходить с разваливающимся пулеметом?

— И сколько на это потребуется?

— Около пятнадцати тысяч, не меньше. Тысяча семьсот, вижу, у тебя уже есть. Осталось тринадцать триста…

— Как предлагаешь зарабатывать?

— Как ты на духи. Метаться, подработку искать. Может, даже кому за водкой бегать придется…

— Чтобы я, да за водкой бегал? — Шрам сделал вдох и хотел продолжить самоотстаивающую речь, но знахарь его перебил.

— Тише, это образно. Но унижаться придется прилично… По крайней мере, для тебя это унижение.

Мимо проскользнула Старая церковь. Отряд дошел до того места, где Петр спорил с лейтенантом.

Солдаты периодически оглядывались, проверяя, не случилось ли с подполковником и его товарищем чего плохого. Когда обернулся Ежов, Мультитул съехидничал:

— Что, смотришь, не сполз ли бинт?

Младший сержант быстро отвернулся. Больше в сторону знахаря никто не смотрел.

Глава ХХV.

— Прибыли! — радовался гостям сержант Ложкин. — Давайте, проходите к проводнику. Он на противоположном конце хутора.

— Добрались, — услышав слова приветствия, сказал Мультитул.

В то время как бойцы уже добирались до Тропника, Шрам все еще по мосту тащил на себе чуть живого знахаря.

Ложкин оторопел, увидев неизвестного ему человека. И удивился еще больше, когда посмотрел на его кровоточащую рану.

— Как вы шли?!

— Потихонечку, помаленечку… — ответил за обоих провидец.

Наемник говорить не хотел. Он изрядно устал от ноши.

— Последний рывок… Там, может, передохнем… — сказал не столько для Мультитула, сколько для себя Петр.

В избе, находящейся на краю Рыбацкого хутора, было обустроено что-то вроде склада. Дощатый пол провалился, и стало видно, что прямо под домом находилась большая и глубокая канава.

Все солдаты расселись по пенькам и бочкам. Провидец попросил положить его в не к месту находящуюся здесь лодку.

— Значит так, — вещал проводник. — Вы — последние, кого я провожу на базу.

— Разрешите поинтересоваться, — вежливо спросил Петренко, — А кто захватил Южный хутор?

— На базе узнаете, — нехотя ответил провожатый. — Идти будем "паровозиком": я возьму за руку одного, тот второго и так далее.

Тропник осекся. Он заметил смотрящие на него снизу вверх глаза знахаря.

— Я вижу, у вас здесь раненый?

— Я не у них, — шутил Мультитул. — Я сам по себе.

По солдатам прошел тихий смешок.

— Кто ты? — поинтересовался проводник.

— На базе узнаете, — сказал провидец серьезно.

Тропник, видимо, подумал, что его передразнивают. Из-за того про знахаря больше не вспомнил.

Он долго рассказывал подробности и отвечал на вопросы солдат. "Сколько примерно идти до базы?" "Что делать, если на пути встретятся мутанты?". Обо всем этом провожатый говорил очень увлеченно.

На самом же деле, бойцы прекрасно знали всё это. Просто хотелось подольше посидеть в относительно теплом помещении.

— Больше вопросов нет? — спросил Тропник.

— Нет! — хором ответили солдаты.

— Тогда выдвигаемся?

— Да погодите вы! — прокряхтел знахарь, приподнимаясь на локте. — Перебинтуйте меня, кто-нибудь, по-новой!

Наемник решил сам отозваться на эту просьбу. Он взял бинт из протянутой руки Мультитула, снял старый, уже мокрый и красный от крови, и стал аккуратно обматывать рану. Однако, аккуратно не получалось. Раненый то и дело стонал.

— Что за таблетку ты выпил, что не вопишь? — решил отвлечь провидца Шрам.

— Анальгин творит чудеса…

Петр разорвал конец бинта на две части, завел их за другую сторону ноги и завязал узел.

— Опять мне тебя тащить?

— Нет, сейчас незачем. Пусть, вон, сам Тропник, али старшина прет.

Услышав свое прозвище, проводник повернулся. Нести провидца он категорически отказался, сославшись на боли в спине. Наемник покосился на Немова. Тот кивнул в знак согласия.

Шрам помог солдату поднять знахаря. Они вышли за ограду, затем Тропник раздал повязки на глаза, велел взяться за руки и выстроиться в линию. Старшина и Мультитул встали впереди, затем Петренко, Ежов, Вяткин и Петр.

Глава ХХVI.

Под ногами захрустела сухая трава. Опираясь на память о прошлой вылазке, Шрам понял, что они уже подходят к воротам базы.

— Холод, наверное, чего-нибудь вкусного приготовил… — сказал Вяткин и тяжело вздохнул.

— Накормит он вас, не бойтесь, — ответил Тропник.

— А тебе чего, галет не хватило? — вмешался Мультитул.

— То ночью было, а сейчас уже восьмой час. И разве наешься сухими печеньями…

Наемник захотел встать на сторону знахаря.

— Попросил бы добавки, — сказал он. — Мультитул не жадный, вам бы не отказал.

— Простите, товарищ подполковник.

— Конец дискуссиям! — послышался скрип: проводник открыл ворота. — Снимайте повязки!

Все с облегчением выдохнули, увидев родную ограду. Мультитулу пришлось притвориться, будто он здесь никогда не был.

— Ух ты! — сказал он. — Как у вас здесь всё… уютно!

— Мы вам сейчас всё покажем, — послышался скрипучий голос Ежова. Странно, но после ранения они с Вяткиным стали обращаться к знахарю на вы.

— Это, позвольте, я возьму на себя, — сказал Петр и подошел, чтобы забрать провидца.

— Сначала надо бы ему кровотечение остановить, — послышался голос Петренко. — Отведите его к профессору, товарищ подполковник.

Шрам кивнул. Он сразу знал, куда идет.

Пока солдаты собирались в кафе у бармена, наемник с Мультитулом хромали к доктору. Самым сложным препятствием были ступени на второй этаж, по которым знахаря приходилось чуть ли не нести.

К счастью, Каланча был в кабинете.

— Товарищ полковник! — окликнул его провидец, когда наемник открывал дверь.

— Мультитул! — раскинул было руки доктор, но потом заметил у товарища на ноге окровавленную повязку. — Шрам, клади его на кушетку.

Петр выполнил просьбу.

— Что случилось?

— Собачек решил покормить, — прокряхтел знахарь. — Но они оказались голоднее, чем я думал…

— Чем он себя обезболил? — обратился ученый уже к наемнику.

— По его словам, анальгином.

— Ты с ума сошел?! — кричал Каланча уже на товарища. — Я же тебе новокаин давал! Или ты хочешь от болевого шока помереть?!

— Еще я на такие пустяки новокаин не тратил…

— Нет, ну ты это слышал! — вновь сказал Петру профессор. — Я сделаю ему укол, чтобы остановить кровотечение, а потом ты наложишь тугую повязку.

— Почему я?

— У меня не хватит сил затянуть как следует.

— Не волнуйся ты так, Вить, — у провидца стал заплетаться язык. — Мне… нормально…

— Ты потерял много крови! После укола, — доктор взял со стола шприц, — съешь гематоген.

Ученый воткнул шприц раненому в ногу. Пациент негромко крикнул.

— На тебе бинт, — Каланча протянул Шраму перевязочный материал. — Затягивай выше раны, и как можно туже.

Этот бинт тянулся намного лучше того, что носил с собой Мультитул, поэтому тугая повязка получилась действительно тугой.

— Как бы мне после этого не нужно было ногу ампутировать, — сказал знахарь уже нормальным голосом, доставая из кармана батончик гематогена.

— Ампутировать не нужно будет, — выносил приговор профессор, — но на какое-то время ты калека.

— На сколько конкретно? — испуганно произнес наемник. Он не хотел постоянно таскать на себе провидца, и в голове даже промелькнула мысль оставить его на болотах.

— Ты не волнуйся, — успокаивал полковник. — Этот оболтус, — он обернулся, — хлопот тебе больше не доставит. Я дам Мультитулу костыль, дабы не пришлось носить его на себе.

— Товарищ полковник, а о чем это вы там шушукаетесь? — спросил знахарь, откусывая батончик.

— О том, что ты у нас теперь Баба Яга, — доктор обернулся.

— В каком смысле?

— Баба Яга, костяная нога… — ученый сделал старческий голос. — Давай, это же твое актерское амплуа.

— А нельзя на место укуса кожу пришить?

— Откуда я тебе её достану?

— Может, у меня с какого-нибудь другого места возьмешь.

— Усмирись ты, скелет ходячий!

— Тише, Виктор Степаныч! — ерничал провидец. — Вы так из-за собачек расстроились?

Каланча вздохнул. Он сильно волновался. Петр уже успел понять, что к Мультитулу он относится не столько по-дружески, сколько по-отцовски.

— Ты нас обоих в могилу сведешь… — на выдохе сказал профессор. — Сам до смерти покалечишься, а я от инфаркта вслед за тобой уйду. Сорвиголова, тебя растак, Господи прости…

Полковник застыл спиной к знахарю. Тот поманил Шрама пальцем.

— Подай костыль, — сказал он шепотом, указывая в угол комнаты.

Наемник подал. Провидец с видимым трудом встал и подошел к доктору ближе.

— Ты прости, — сказал он серьезно. — Неудачно пошутил. А с собаками… Так получилось. Хотел уберечь отряд.

— Ты что, думаешь, я обиделся? — с весельем в голосе произнес ученый. — Нет, задумался я, не трать время. Я договорился, чтобы Холод тебя тоже борщом накормил. А тебе, Шрам, — Каланча повернулся в сторону Петра, — мы компот организовали. Чтобы не так обидно голодать было.

— Спасибо, — Шрам улыбнулся.

— Вот старик! — Мультитул оперся локтем о плечо профессора. — Опять мной манипулирует!

— Идите уже. Борщ остывает, солдаты сердятся.

Спускались напарники уже с хорошим настроением.

— Вернулись? — спросил сидевший за столом Петренко у пришедших.

Четверо солдат уселись на бочки за большим круглым столом. Шрам приметил, что столов не было в его первое появление на базе. Скорее всего, их выставили специально для прибывших солдат.

Перед бойцами стояли тарелки с горячим борщом.

— Вам тарелок не поставили, — объяснялся Вяткин. — Не хотели, чтобы борщ остыл.

Тем временем услужливый Ежов уже поставил бочки для наемника и знахаря.

— Пойдем, — провидец подтолкнул Петра локтем в бок, — остынет всё.

Мультитул дохромал до барной стойки и обернулся, убеждаясь, что Шрам последовал за ним.

К прилавку вернулся Холод.

— Доброе утро, орел! — он пожал протянутую наемником руку. Затем, посмотрев на провидца, сказал: — Что за ворон с тобой пришел?

— Холод, привет! — знахарь тоже протянул бармену руку.

— Откуда ты меня знаешь? — он неуверенно пожал руку Мультитула. Улыбка с лица Холода спала.

— На награждении — всё узнаешь! — нетерпеливо вмешался Петр. — А пока подавай.

— Да, конечно… — бармен исчез в своей кухне и вернулся с большой тарелкой борща и кружкой бордового компота. — Борщ, видимо, тебе, — он подвинул тарелку к провидцу. — А тебе, Шрам, — вишневый компот! Каланча сказал, что аллергией не страдаешь.

— Спасибо, кашевар! — наемник взял свою кружку и тарелку знахаря и понес их к столу. Мультитул размеренно поковылял за ним.

Только сейчас Холод заметил, что незнакомец хромает.

— С ногой-то что? — крикнул бармен.

Провидец обернулся на крик.

— Собак кормил, — усмехнулся он и пошел дальше.

Петр уже начал пить свой компот. Этим ранним утром кружка горячего напитка казалась настоящим счастьем.

Наконец, до стола дохромал знахарь. Он уселся на бочку и принялся за борщ.

— Как думаете, чем нас награждать будут? — рассуждал Немов.

— А какой выбор? — поинтересовался Шрам. — Я хоть и постарше вас, но в группировке новичок.

— Да-да! — мастерски притворился Мультитул. — Что у вас там за награды?

— Ну вот смотрите, — взял слово старшина. Судя по званию, он был здесь самым опытным. — У нас три медали и два ордена. Первая медаль — "За отвагу". Дается за контратаку, отражение контратаки или захват объекта.

— Вторая медаль не такая почетная, — продолжил Петренко, — но гораздо сложнее в получении. Она называется "За жизни". Её дают командирам за отсутствие потерь в отряде. Бывают и исключения. Когда, например, в отряде до трех человек все остаются живы, её дают всем.

— Третья медаль — "За исследования", — перебил Петренко Вяткин. — Здесь всё примерно понятно: она дается за сбор образцов, открытие нового биовида на территории болот, исследование активности аномалий и так далее. Эта медаль тоже почетная, но самая легкая в получении. В любой момент солдат может подойти к Каланче и попросить разрешения. Он предложит варианты.

— Также есть орден "Синей звезды", — вмешался в повествование Ежов. Рассказчик из него получился плохой, но приходилось слушать. — Он дается за одновременное получение двух медалей. Если, допустим, отряд захватил три точки и сохранил жизни всех бойцов, то командир получит два ордена, а солдаты — орден и медаль "За отвагу".

— Другая история со вторым орденом, — вернулся к роли рассказчика Немов. — Орден "Чистого Неба" — самая почетная награда из всех пяти.

— За всю историю группировки её получило лишь три человека! — вновь перебил старшину старший сержант.

— И кто же это? — спросил наемник, отодвигая от себя пустую кружку.

— Ты их знаешь, — Вяткин доел борщ и поставил тарелку в центр стола. — Это Каланча, Тропник и Новиков.

— Орден, в отличие от других наград, нельзя характеризовать, — взялся за описание младший сержант. — При инструктаже нам так и сказали: "За особые заслуги перед группировкой".

— У вас был инструктаж? — удивился Петр.

— Ну да, — принялся объяснять старшина. — Мы, в отличие от вас, товарищ подполковник, сюда с большой земли прибыли.

— И как Лебедев вас нашел? — впервые за долгое время подал голос знахарь.

— После армии некуда было пойти. Нам и предложили: на полный пансионат к генералу Лебедеву. Мы и откликнулись.

— Вас, товарищ подполковник, такой отряд и принес, — пояснил Петренко.

— Со мной в составе! — окончил трапезу сержант.

— А как же Осин, Чекунов, Щукин? — вновь спросил Мультитул, поставив тарелку на две остальных. — Почему они рядовые?

— Действительно, — подхватил Шрам. — Должны же были они в армии хоть какое-то звание получить.

— Они здесь на альтернативной службе, — Ежов тоже закончил есть. — Год пройдет — они назад вернутся.

— А вы тоже можете вернуться? — поинтересовался Петр.

— Конечно! — старшина выпил бульон через край тарелки и поставил пустую тару на стол. — Мы же не бандиты! Хотя, некоторые живут по принципу часть команды — часть корабля.

— Кого ты имеешь ввиду? — спросил наемник.

— Да например лейтенанта, который нашим командиром был. Или, вот, профессора. Они здесь с момента основания.

— Ладно, думаю, хватит разговоров, — Шрам решил поторопить остальных, потому что заметил раздраженный взгляд бармена. — Относите тарелки.

— И мою захватите, пожалуйста, — попросил провидец.

Бойцы понесли сдавать посуду. За столом остались двое: знахарь — по состоянию здоровья, и наемник — из-за звания.

Все солдаты сбежали по ступенькам из-под навеса. К столу вернулся старшина.

— Товарищ подполковник, скоро награждение начнется. Мы пойдем помогать носить стулья. Через пятнадцать минут ждем вас около западных ворот.

Немов удалился, а Мультитул со Шрамом остались ждать.