Волк и Заяц

Полукнижие 3

Часть пятая.

Глава I.

Товарищи шли по мусорным кучам, переступая торчащие железки.

Что радовало Шрама, так это то, что можно было пройти по кромке свалки и никого не встретить.

Но Мультитул вдруг достал атлас и повернул в другую сторону. Наемник окрикнул его:

— Ты куда? Забылся?

Знахарь резво подбежал, орудуя тростью. Когда он оказался перед Петром, то раскрыл атлас на странице после Темной долины и зачитал вслух:

— «Бар «СТОренген» — это рай для настоящих сталкеров. Круглосуточное кафе, бар, выступления артистов раз в месяц…»

— Цветасто. И где этот бар находится?

— В той стороне, — провидец показал рукой на север.

— Кто ж его держит? Или охраняет?

— Написано про какой-то «Долг». Что-то Чехов об этом упоминал…

— Не помню. Ну, пойдем, хоть повеселимся напоследок.

Мультитул ушел вперед. Шрам почему-то помедлил, но потом тоже зашагал в сторону сказочного бара.

На поясе что-то загудело. Наемник с удивлением вспомнил про подаренную Сидоровичем рацию, снял ее с пояса и нажал на кнопку.

Динамик зашипел. Сквозь помехи прорвался голос торговца.

— Прием… Прием…

— Слышу тебя, прием, — ответил Петр, продвигаясь вперед по мусору.

— Шрам, это ты? Прием.

— Я. Чего вызываешь? Прием.

— Приходили пятеро. Спрашивали про людей, разыскивающих исследователей. Почти точно описали вашу внешность. Пришлось сказать, что вы ушли на свалку. Прием.

— Вот, блин, спасибо. Нельзя было сказать, что не знаешь? Прием.

— А вдруг они видели, как вы заходили ко мне? Разозлились бы, да убили. Прием.

— Ладно, спасибо за информацию. Отбой.

Он выключил рацию и повесил её на пояс. Знахарь ушел далеко вперед, и его пришлось догонять.

Шрам решил не сообщать провидцу о преследовании. После пережитого стресса это может стать финальным ударом. Да и какой прок будет от того, что Мультитул тоже будет бояться людей, которых они даже в глаза не видели?

— Вот, — произнес вдруг знахарь. — Ворота, ведущие к бару. Сказано ещё про какую-то «Дикую территорию», но туда не будем соваться.

Наемник открыл ржавые створки ворот. За ними по земле простилалась старая асфальтовая дорога. Это место обещало быть тихим.

Закрыв ворота уже изнутри, напарники пошли вперед. Там виднелось что-то вроде старого завода.

Вокруг не было ни единого дерева. Возможно, позаботились владельцы, чтобы привлечь сюда новых посетителей. В конце дороги виднелся овраг, через который, как на болотах, был проложен небольшой мостик. Внизу, в овраге, почему-то стояли колья.

Подойдя ближе, товарищи поняли, что это не овраг, а специально выкопанная яма для устрашения мутантов. На некоторые колья были насажены головы собак, а в яме лежали целые обглоданные трупы. Все это вызывало отвращение.

Товарищи быстро перешли мост, но услышали гавканье за спиной. Там бежали пять слепых псов, и одна ещё неизвестная им мутация собаки.

— Надо поднять мост, — провидец кинулся к оврагу, но не успел. Голодные мутанты напали на него со всех сторон.

На этот раз Мультитул не стал просто ждать, пока его съедят. Он уже потерял одну конечность, и второго инцидента не допустит. Поэтому он передернул затвор на трости и метил собакам в головы.

Петр тоже достал пистолет пулемет, переключил на группы по три патрона и стал помогать предмету нападения. Вскоре пять мертвых мутантов распластались на холодном асфальте.

Но где шестой монстр? Убежал, испугавшись за себя? Нет, у мутантов не такой характер.

Вскоре пропавшее чудище было найдено на ближайшем пригорке. Пес стоял, размахивая головой и открывая пасть.

В глазах не то чтобы потемнело, а пожелтело, — так же, как на кордоне. Возможно, этот пес тоже обладал даром телепатии.

Потом послышался раздраженный крик, пелена спала, и стало возможно добраться до собаки. Монстр заскулил и спокойно принял кончину.

Шрам обернулся. Знахарь сидел на земле, прикрыв голову руками. Крик издал он. Поднявшись, провидец отряхнулся и сказал:

— Будет мне сегодня покой, али нет!?

После он тряхнул головой, сгоняя магическое состояние, и отбежал в одинокий куст. Скорее всего, его опять вырвало. Выйдя оттуда, Мультитул попросил:

— Пойдем уже в бар, есть хочу, невозможно.

До стены ближайшего здания оставалось шагов пятьдесят. Между двумя предприятиями стояла баррикада, а за ней — двое охранников в темно-зеленых комбинезонах.

— Стоять! — сторож наставил на наемника «Абакан» с прицелом. — Кто такие?

— Простые сталкеры, — ответил знахарь. — Отдохнуть пришли.

— Вон отсюда, псины! — очнулся второй охранник. — Вас в списках нет, пускать не велено!

— Максимов, — из-за угла сооружения вышел человек в таком же комбинезоне, но с твердыми погонами. Возможно, это был начальник блокпоста, — доложить обстановку.

Первый сторож вытянулся в струнку и отчеканил:

— Товарищ прапорщик! На территории бара «СТОренген» обнаружены два незарегистрированных лица! Что прикажете делать?

Начальник почесал затылок, и отдал приказ:

— Если лица подозрений не вызывают, внести их в список допускаемых.

— Так вот они! — второй сторож отошел от ограждения, открыв прапорщику глаза на товарищей.

— Что ж, вполне себе хорошие мужики. Проходите, — молодой прапорщик махнул рукой по направлению асфальтовой дороги.

Петр кивнул в знак благодарности, а провидец молча засеменил по указанному пути.

Глава II.

Дорога петляла между заброшенными зданиями завода. Нарисованные на бетонных стенах указатели «БАР» сильно помогали найти дорогу.

Наконец, Шрам увидел пристроенный к большому ангару неприметный сарайчик. В открытой двери была видна лестница. Значит, бар располагался под землей. Это подтверждала неяркая вывеска, прикрепленная справа от пристройки.

Ступени уходили вниз под углом, таким образом оставив «СТОренген» под старым гаражом.

Лестница заканчивалась небольшим помещением, из которого выходило три двери. Двери, ведущие направо и прямо, были закрыты, а под третьей лежал большой камень, не давая ей закрыться.

Когда оба спустились, наемник стал осматривать открытый зал. Здесь было все, что нужно для сталкера: барная стойка, радио, три столика, за которыми расселись человек двенадцать сталкеров, и, наверное, сцена, ведь в буклете было написано про выступления артистов каждый месяц. Для обычных дней в углу стоял караоке-автомат, про который наемник читал в газетах, когда ещё не перебрался в Зону. На угловой стойке так же находился телеграф, возможно, для общения сталкеров с семьями.

По ту сторону прилавка полноватый старик протирал посуду и смахивал пыль с полок. Мультитул подошел к стойке и постучал карманными часами по гладкой доске.

— Здравствуйте, мил человек!

— Здравствуйте, — бармен повернулся к гостям лицом, пропаханным морщинами. Его голубые глаза часто помигивали. — Я вас раньше не видел.

— Мы здесь первый раз. Ничего не знаем.

— А, новички? — владелец сразу повеселел. — Ну, особого здесь ничего нету…

— Ага, ничего особенного, — сказал Петр, усмехнувшись, — кроме телеграфа, сцены, караоке-автомата и хорошего обслуживания.

— Льстишь, — старик шутливо погрозил пальцем. — Здесь немного лучше, чем в других барах Зоны. Это единственный шанс сталкеров связаться с большим миром. Соответственно, и кормим мы здесь лучше. Вон там, — бармен показал влево от себя, — у нас кухня.

— То есть, вы используете не только сублиматы? — удивился знахарь.

— Естественно! Надо же работягам отдыхать от грубой пищи.

— Вам что, привозят все продукты с большой земли?

— Не все. Только крупы, а остальное добываем сами. За мясом, например, посылаю на охоту сталкеров. Плоти и кабаны — те же свиньи, только хищные. Берем, в основном, корейку. Она меньше всего фонит, хе-хе. Но это не значит, что остальное несъедобное. Другое идет на супы, картошку с мясом, плов, и так далее. Я здесь даже овощи выращиваю!

— Да ладно!

— Ну, а чего такого? Грунт мне привезли, удобрения тоже, семена, горшки. В тепле быстро вырастает, так что сталкеры лакомятся свежими помидорами.

— А водички чистой у вас не будет? — поинтересовался провидец.

— Другой не держим, — развел руками бармен. — Опять же, с большой земли.

— Тогда, можно мне тазик какой-нибудь, и воды горячей. Голову помыть, — он встряхнул своей «гривой» сомнительной чистоты.

— Редко встретишь сталкера с длинными волосами, так что раритету отказать не могу. У нас всегда вода на плите, мало ли что. Закипит — вымоешь свои космы.

— Спасибо. Пока можете нам чего-нибудь съедобного принести?

— Каша пшенная со вчера осталась. Там вам как раз хватит.

— Несите две тарелки.

Шрам хотел привычно отказать, но внезапно сам почувствовал голод.

— Чего, в животе заурчало? — считал Мультитул. — Прошло уже все, теперь не будешь мучиться.

— Ну наконец-то! — наемник стукнул обеими ладонями по столу.

За прилавок вернулся бармен с двумя тарелками каши и ложками. Товарищи кивнули в знак благодарности, взяли ложки и стали есть.

Петр доел первым и теперь рассматривал сталкеров за столами. У всех на столе была водка, означавшая окончание ходки или сложного боя с мутантами. Вдруг Шрам заметил что-то неестественное…

Да, все было именно так, как наемник это увидел. Еду между столами разносила… женщина. За двадцать пять лет отшельничества он ни разу не видел здесь представителей слабого пола. Хотя, где он их мог увидеть?

Потом взгляд от тарелки оторвал знахарь, отодвинул грязную тарелку и посмотрел туда же, куда Петр.

— Что за прекрасное создание работает здесь официантом?

— Заметили? — усмехнулся старик. — Племянница моя. Диковинка, первая женщина в Зоне, считай. Я её отговаривал, да она говорит: «Нет, дядя, мне тоже интересно, что у вас там происходит». Ну, и увязалась за мной. Что ж я её, выгонять буду? Устроил официанткой. Хоть какой-то помощник.

— А что? — спросил Шрам. — Рук не хватает?

— Естественно. Такую ораву содержать, — он показал рукой на пирующих. — Я в четыре утра встаю, что бы все приготовить. Племянница пытается помочь, но готовит, откровенно, так себе.

У провидца загорелись глаза:

— Я могу подработать у вас.

— А ты точно готовить умеешь?

— Точно.

Владелец упер ладони в стойку и вызывающе посмотрел на Мультитула:

— Макароны в кипящую воду кидают или в холодную?

— В кипящую! — с таким же вызовом ответил знахарь.

Старик помедлил с ответом, но потом спросил:

— А что ты за это хочешь?

— Наводку на тех, кто торгует информацией. Ну, и рублей пятьсот, естественно.

— Согласен. Там вода согрелась, вымоешь голову, и на кухню. Видишь, какой бар популярный, — потом он окликнул племянницу. — Диана!

Девушка обернулась и подошла к стойке. Стройная фигура, голубые глаза, светлые волосы. На ней было надето голубое платье чуть выше щиколоток.

— Чего тебе, дядюшка? — спросила она тонким голосом.

— Помоги человеку, — велел владелец, — проведи его в комнату с бадьей, и воду горячую возьми, пусть голову помоет.

Девушка кивнула, положила поднос на стойку и прошла в помещение, откуда бармен выносил кашу. Это напомнило наемнику об оплате.

— Сколько мы вам должны? — спросил Петр, доставая помятые купюры.

— Сто сорок рублей, — бармен пожал плечами. — Особо не за что платить. Без соли, без перца, без сахара, да ещё и вчерашняя.

— Сдача будет? — Шрам протянул банкноту в пятьсот рублей.

— Будет, конечно, — он выдвинул из стойки ящик, где были аккуратно разложены купюры и монеты разных номиналов. Старик стал в них копаться, потом отвлекся и крикнул. — Диана! Ты где там?

Племянница бармена вышла из кухни с неполным ведром воды в правой руке.

— Иди за ней, — обратился владелец к провидцу. — Потом — на кухню. Тебе мыла дать?

— Сами с усами, — телепат вытащил из кармана кирпичик хозяйственного мыла.

Мультитул вышел в дверь с другой стороны стойки, в которую перед этим вошла Диана. Наемник напомнил про сдачу.

— Да, да… — бармен явно волновался, но наконец положил на стол четыре купюры и монету. Петр, как обычно, положил их в карман разгруза.

— Чего ты волнуешься так? — спросил Шрам.

— Да… Боюсь я твоего товарища, если честно.

— А чего на работу взял?

— Ну, думаю, от крови отвлеку, на кухне-то…

— От какой крови? — удивился наемник.

— Ну… Мало ли. А тут… Ну, у них же там принято, кровь девственницы, жертвоприношения… За Диану переживаю…

— Ты за кого Мультитула принял?

— Мультитул? Хм… Странная кличка для сатаниста…

— Чего? — наемника потянуло в хохот.

— А почему ты смеешься? Как вообще можно в напарниках держать гота?

— Он — не гот. Мультитул наоборот очень набожный. Просто он крест под свитер спрятал.

— А с одеждой что? Плащ-то шипованный! Ещё и ботинки эти высокие…

— Это просто очень практично. Ботинки — чтобы штаны не пачкать, а на плаще куча карманов.

— Да? Тогда я спокоен.

— Кстати, меня Шрамом звать.

— Ну, будем знакомы. Я вас запишу, чтобы охранники пускали.

— Те, которые на входе стоят?

— Ну да. Интересные ребята, с интересными принципами…

Из двери за стойкой широкими шагами вышел Мультитул. Его волосы были мокрыми и подпрыгивали при ходьбе. Он был явно раздражен. Петр хотел спросить, что случилось, но знахарь ответил сам.

— Нет, это ужас какой-то! — возбужденно прокричал он. — Принять меня за сатаниста! Ещё и вопросы такие задавать! Вот чего, чего, а такого я точно не ожидал! — он вышел во входную дверь, открыл ту, что казалась запертой, и скрылся в другой комнате.

— Куда он ушел? — спросил Шрам, повернувшись к владельцу.

— Там у нас пару комнат с матрацами и одно пустое помещение. Ничего страшного не случится.

Из двери за стойкой выбежала взволнованная Диана. Она держала в руках пустой таз.

— Ты чего ему наплела? — старик поднял перегородку и вышел из-за стойки. Его ноги казались неестественно тощими.

— Ничего особенного… Я у него спросила, кого они здесь в жертву приносят: мутантов или сталкеров?

— Нет, ты бы его еще рожки показать попросила!

— А что такого? Он же явный сатанист, мы с тобой документальный фильм смотрели…

— Не все, девочка, то, чем кажется, — наемник неожиданно для себя обратился к девушке.

— Мозги иметь надо! — бармен демонстративно постучал по голове. — Не гот он, нормальный, даже верующий, по словам уважаемого…

— Ах… Это что же он обо мне подумает? — переживала племянница.

— Подумает, что ты невоспитанная, наглая девка! Как, собственно, и есть. Марш в свою комнату! — владелец указал пальцем на дверь в пределах барного столика. Девушка, всхлипывая, протиснулась к проходу и пропала в коридоре.

— Почему ты так разозлился? — спросил, усмехнувшись, Петр.

— Да, настроение испортила ему. Наверняка ранимый парень, теперь на кухню не придет. Эх, — старик взмахнул рукой, — опять все одному готовить…

В опровержение слов бармена, в зал снова зашел провидец. Он прочесывал волосы редким гребнем.

— Ну? — спросил Мультитул, сохраняя раздраженное выражение лица. — Где у вас тут кухня?

— Заходи за стойку, прямо по коридору, первая дверь направо, — старик посторонился.

Мультитул, никак не отреагировав, прошел по указанному направлению.

— Мясо — в холодильнике, овощи — в нише, крупы — на антресолях! — прокричал ему вслед бармен. — Пока солонины нарежь!

Знахарь ничего не ответил, но вскоре послышался хлопок двери холодильника и стук ножа.

— Я потом тарелку заберу! — закончил беседу владелец. — А ты чего сидишь? — обратился старик к Шраму. — Вон, можешь автомат запустить. Десять тысяч песен, между прочим. А одна песня — десять рублей.

— Спасибо, — отказался Шрам, — но у ваших посетителей уши завянут от моего пения.

— Ну, других не волнует…

Послышалась знакомая мелодия «Колоколов» Маркина и пьяный голос:

— Ты опь…а-ать… Се-о-одня… Не при-ишла…

— Жалко мне тебя… — грустно сказал наемник. — Каждый день такое слушать, уж лучше застрелиться…

— Какие-никакие деньги, да и сталкерам нравится.

— Ладно. Можно я к Мультитулу схожу?

— Иди, конечно.

— Подавайте, — рука знахаря поставила на стойку тарелку с мясной нарезкой.

— Ага, спасибо, — ответил бармен. — И передай ему, что бы рагу овощное готовил. Там у меня внизу книга рецептов, не потеряется.

Старик опять поднял перегородку и отнес нарезку за ближайший столик. Гости понемногу расходились

— Будет исполнено, — Петр шутливо отдал честь и зашел в коридор.

Справа, как и говорил бармен, находилась кухня. Оттуда доносился стук и звон посуды: провидец хлопотал над столом.

— Тебе сказали рагу готовить, — Шрам заглянул в помещение. Оно было размером примерно два на три метра.

— Нет, ты это видел? — Мультитул показал на кабачок, выросший из обширного горшка, и сорвал его. — Такого просто не может быть.

— Ты просьбу слышал?

— Так, не глухие, — съязвил знахарь. — Уже.

— Книгу взял?

Провидец повернулся лицом.

— Ты сомневаешься в моих кулинарных способностях? Подойди сюда, — он поманил рукой.

— Что такое?

— Держи нож, — у телепата в руке был кухонный нож с деревянной ручкой. В другой он держал тот, что обычно носил на груди. — Возьми с из-под стола две луковицы, подай одну мне.

Наемник пожал плечами и выполнил просьбу. Только сейчас он заметил, что трость Мультитула стоит в углу, а сам он, неловко хромая, передвигается по кухне без её помощи.

— Почему трость оставил?

— Мешает. Не отвлекайся. Очисть свою, отходы, как я понял, в то ведро.

У входа стояла самодельная урна, куда следовало выкинуть шелуху.

— Ишь ты, думает, что я без рецепта не справлюсь… Бери нож, будем на скорость резать, крупным кубиком.

— Ты издеваешься? — удивился Петр.

— Я сказал режь! Раз, два, три… Пошел!

Шрам неловко разрезал луковицу пополам, затем стал нарезать её полукольцами. Подняв голову, он увидел, как знахарь изрубил обе половинки и посмотрел на часы и торжественно произнес:

— Семнадцать секунд! Ну, и каково тебе, скептик?

— Ладно, больше не лезу, если все такие умные…

— Отойди, пожалуйста. Я не могу готовить, когда кто-то постоянно преграждает мне путь.

Провидец был до сих пор обижен на Диану. И наемник его понимал, он бы тоже не выдержал, если бы его перепутали, допустим, с… Нет, все-таки такой ситуации в его жизни случиться не могло.

Петр собирался выйти из коридора и направиться переживать ночь в казармы, но чья-то худая рука удержала его.

Глава III.

Обернувшись, Шрам увидел Диану. Её аккуратное запястье лежало у него на локте.

— Не уходите, — попросила она. — Вы можете мне помочь?

— Чем я могу тебе помочь? — спросил наемник, убрав руку официантки.

— Пройдемте со мной, — она засеменила в конец коридора. Петру ничего не оставалось, кроме как идти за ней, чтобы не обидеть владельца.

Возможно, шла она в свою комнату, в которой её «запер» бармен. Помещение, в котором жила Диана, располагалось в самом конце коридора. В стену под потолком была вставлена решетка, а дверь заменяла старая, выцветшая шторка.

Шрам отодвинул шторку и зашел вслед за официанткой. Комната, по сравнению со всеми остальными помещениями, увиденными в Зоне, была просто огромной. Стены были обклеены обоями с мелкими цветочками, под потолком висела люстра на две лампочки, в углу стоял диван, напротив него, на комоде — настоящий ламповый телевизор.

— Хоромы, — произнес вслух наемник. — Похвастаться звала?

— Нет, — сказала Диана, присев на диван. — Вы… присаживайтесь.

Садиться рядом с ней Петр постеснялся, поэтому нашел глазами табурет и, согнувшись со своим ростом в три погибели, сел на него.

— Часто ты сюда сталкеров зовешь? — спросил, чтобы разредить обстановку, Шрам.

— Кроме дядюшки сюда никто не заходит.

— А меня зачем позвала?

— Понимаете…

— Хватит, — не дал продолжить наемник. — Я хоть и намного старше тебя, но это не значит, что я голубых кровей. Разговаривай со мной на ты.

— Ладно. Тогда… Понимаешь, мне очень стыдно за то, что я обидела твоего товарища. Как ты думаешь, он сильно злится?

— У… Я не думаю, я знаю. Сейчас был у него на кухне, так он меня своим ножом чуть было не прирезал.

— Но я же не специально. Просто…

— Я знаю, что такое стереотип. Но не стоит слепо ему руководствоваться. Вот, как ты думаешь, какие наемные убийцы в общении?

— Возможно, резкие, агрессивные, не имеющие сочувствия.

— Ну… Вот, я резкий? Агрессивный?

— Это ты к чему?

— Просто спросил. Так, чего тебе от меня нужно?

— Я не знаю, как с ним помириться. Дело в том, что…

Она кашлянула и потупила глаза. Петр усмехнулся.

— Чего, понравился?

Диана стеснительно улыбнулась.

— Он какой-то вежливый, интеллигентный, что ли… Другие на него не похожи.

— Да ладно, что я, не знаю, как это происходит? Но тебе сколько лет-то?

— Девятнадцать. С половиной.

— А ему сколько, по-твоему?

— Около тридцати. А что, меньше?

Шрам засмеялся.

— Ему сорок семь, девочка моя. Он тебе… Ну, в отцы годится, получается.

— Как?

— Очень просто. Хорошая экология и здоровый образ жизни — лучше всех молодильных яблок. По крайней мере, по его словам. Так что — об этой идее забудь. Дядька твой наверняка против будет, да и сам Мультитул не согласится.

— Почему?

— Судя по характеру, он с дистанции не сойдет. А дистанция у нас до центра Зоны. Вряд ли он здесь остановится.

— Может, ты сможешь его как-то убедить?

— Я? — Наемник побледнел. Уже второй раз за всю жизнь в Зоне его с такой наглостью просили о чем-то. — Этот разговор ни к чему не ведет. Я пойду.

Он глянул на часы, которые с самого начала приметил на стене, и вышел, отбросив шторку.

Глава IV.

Девять часов вечера не были пиком популярности бара среди сталкеров. За столом осталось три человека, которые не праздновали, а просто пришли поесть свежего рагу. Бармен рассказал, что многие заметили новый способ приготовления, и просили передать благодарность повару. На публику же Мультитул выходить отказался, сказав, что пока не время.

— Ты в какой казарме ночевать будешь, касатик? — поинтересовался владелец, протирая стойку.

— Отвык я за двадцать пять лет в казарме спать, — Шрам глотнул из кружки чая, заваренного барменом. Листовой чай у старика был очень хорош.

— Пу-пу-пу… — владелец оперся на стойку. — Тогда не знаю, что и делать. Я уже упоминал, что есть пустое помещение, но там вообще ничего нет.

— А мне и не надо, — махнул рукой наемник. — Я по ночам не сплю.

— Бессонница?

— Вроде того.

— Ну, тогда предлагаю в шашки. А то все заняты, куда-то спешат, а вы, вижу, надолго тут. Что у вас вообще произошло? — спросил бармен, доставая доску.

— Знаю я вашу натуру. Я тебе расскажу, а через неделю весь бар знать будет.

— Чего ты? Это Сидорович так делает, братец мой. А мне если сказали, что нельзя, так я — могила, — он провел сомкнутыми пальцами по губам.

— Тогда, если в двух словах, нас послали на задание, а мы из-за недостатка информации не смогли его выполнить. Пришли сюда погулять напоследок, перед тем, как начальству сдаться.

— Ну, ясное дело, — старик его, наверное, не слушал. Он был занят расставлением шашек на доске. — А что за задание-то?

— Да…

— Я вымыл посуду, — перебил зашедший за стойку знахарь. — Ещё что-нибудь нужно сделать?

— Нет, — ответил владелец. — Не хочешь в шашки? Вот, мы сейчас доиграем, ты с победителем.

— Да запросто! — провидец принес табурет из дальнего конца стойки и сел с внутренней стороны.

Петр сыграл вничью с барменом, оставив по дамке и у себя, и у него. Сыгравший с обоими Мультитул смог обыграть старика, но Шрама одолеть также не смог, дав завоевать им обоим только по одиннадцать шашек.

— Гроссмейстер, что тут скажешь, — с этими словами владелец полез под стойку. — Вы на сколько планируете задержаться здесь?

— Четыре с половиной дня, — ответил знахарь, не дав наемнику открыв рот.

— Тогда держите вам — сто двадцать пять рублей. Твоя зарплата за сегодня.

— Благодарствую, — провидец поклонился и молча отошел. — А мне интересно: у вас что, караоке и ночью работает?

— Нет, ты чего? — хмыкнул старик. — Ночью, ну, там уже пол-одиннадцатого, как раз пора, я его из розетки выключаю. А розетки все — здесь, под кассой. Вот, и выдерну.

Он наклонился, и экран автомата погас.

— Ну, спасибо за информацию, — коряво улыбнулся Мультитул. — Я пойду, спать уже пора.

Знахарь пошел в сторону казарм. Петр пожелал бармену доброй ночи, помог выключить свет, и ушел в пустую комнату.

Глава V.

Прошло не больше тридцати минут, а кто-то в казармах уже зашевелился. Шрам не хотел обращать на это внимания, но потом услышал знакомое кряхтение: по коридору шел Мультитул.

Когда шаги отдалились, наемник из любопытства выглянул за дверь. Знахарь прошел по коридору, открыл дверь и пошел в сторону кухни. Петр последовал за ним.

Ночью в коридоре не было источников света. Спасало то, что провидец включил фонарь. Потом он зашел в помещение бара, поднял вверх рычажки выключателей и зашел за стойку. Мультитул наклонился, а когда поднял голову, уже горел экран караоке. Знахарь подошел, что-то подкрутил, нажал на пару кнопок, взял микрофон, и заиграла незнакомая мелодия. Прошло около полуминуты, и провидец запел:

— Когда я на почте служил ямщиком,

Ко мне постучался косматый геолог.

И, глядя на карту на белой стене,

Он усмехнулся мне.

Шрам и подумать не мог, что у Мультитула такой красивый голос. Поэтому прильнул к стене и продолжил слушать:

— Он рассказал мне, как плачет тайга,

Без мужика она одинока.

Нету на почте у них ямщика,

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога.

Облака в небо спрятались,

Звезды пьяные смотрят вниз.

И в дебри сказочной тайги

Падают они.

Во время проигрыша знахарь ритмически размахивал руками и взмахивал головой с пышными волосами. Чем-то он напоминал солиста «Песняров», но был немного «чернее», что ли.

А между тем провидец продолжил петь, и зачем-то перешел на фальцет:

— Черные сказки белой зимы

На ночь поют нам большие деревья.

Черные сказки про розовый снег,

Розовый снег даже во сне.

Можно предположить, что неожиданный переход в плане вокала разбудил владельца и его племянницу, поэтому они выбежали из своих комнат в пижамах, чтобы посмотреть, что здесь случилось.

— И давно он так? — поинтересовался бармен.

— Минуты две, — ответил Шрам, стараясь не прослушать ни строки.

— Он ещё и поет, — шепотом сказала Диана, но наемник её услышал.

— … свежие души.

Новую кровь получила зима

И тебя она получит,

И тебя она получит.

Здесь Мультитул перешел на свой обычный, но слегка повышенный голос, и повторил припев про сказочную тайгу. А когда песня кончилась ударом по барабанным тарелкам, знахарь обернулся вокруг своей оси и поднял вверх так называемую «козу» из пальцев:

— Восемьдесят девять баллов.

Диана и старик зааплодировали, Петр тоже не стал скупиться на похвалу.

Знахарь испуганно отстранился, чуть не уронив аппаратуру. Но потом быстро вернул микрофон на место и выключил автомат, нажав на кнопку сбоку.

— Браво! — воскликнул старик, зайдя за стойку в ночной рубашке. — За такое исполнение — чай за счет заведения! — владелец щелкнул кнопкой электрочайника.

— Вы простите, — оправдывался провидец. — Я не хотел никого будить, просто… Захотелось в кои-то веки попеть в микрофон, а не в веник, убирая хижину.

— У меня претензий нет, — развел руками старик. — Молодец, я давно таких не слышал.

— Спасибо, — Мультитул склонил голову.

Шрам дождался, пока отвернется владелец, и спросил у знахаря:

— Что это за песня такая? Не слышал ни разу.

— Девяносто четвертый год, группа «Агата Кристи». Они уже после образования Зоны собрались.

— Ты про неё как узнал?

— Ну, я тебе говорил, что мне Суслов диски-болванки передает. Я же не только фильмы смотрю, но и музыку слушаю. И все диски — в твоей комнате.

— Так, дорогой мой, у меня к тебе деловое предложение, — бармен повернулся с двумя чашками чая. — Вы же буклет читали?

— Два раза, — сказал провидец, глотнув из кружки.

— Каждый месяц у нас должна выступать звезда. В прошлом месяце Задорнов приезжал, Кай Метов — тоже сталкерам понравился… А в этом году — не найду никого, и все тут! А деньгами уже скинулись. Вы же в баре — новички?

— Новее некуда, — наемник сделал два больших глотка.

— Тем более! Значит, вас никто не знает. Я предлагаю тебе, Мультитул, спеть на публику.

— То есть, обмануть своих сталкеров?

— Почему же обмануть? Деньги отойдут вам, всем представим тебя как восходящую звезду эстрады. Только песню выбери поновее. У меня в караоке хиты до девяносто пятого года. И, желательно, на иностранном. Песни на чужих языках меньше запоминаются, а русские они могли услышать.

— Не вопрос, — ответил Мультитул, отодвинув пустую чашку. — Когда состоится концерт?

— Завтра, в пять часов вечера. Пик популярности бара. Ладно, господа полуночники, завтра поговорим. А сейчас, — владелец зевнул, — всем спать. Нас ждет тяжелый день.

Он вышел в дверь с внутренней стороны стойки. Диана вышла за ним.

Петр перевернул кружку вверх дном и встал с барного стула. Знахарь зашел за стойку и вошел в ту же дверь, куда и бармен.

— Я на кухню, — объяснил он свой поступок. — Наверняка завтра утром набегут.

С этими словами он скрылся из виду. Шрам молча пошел в пустое помещение.

Глава VI.

Эта ночь длилась невыносимо долго. Мультитул обнадежил Шрама тем, что уже завтра стоит лечь спать, после чего режим восстановится. Но это никак не спасало от нынешней скуки.

Чтобы не бездельничать, он решил отобрать из оставленного знахарем мешка диски с музыкой, из которых потом предстояло выбрать песню. Наемника очень заинтересовал диск с роком нулевых. Судя по списку, здесь было минимум две песни на английском. Но дальше двухтысячного и две тысячи первого Петр читать не стал.

В итоге набралось семь дисков с песнями. Только сейчас Шрам понял, что это не CD, про которые он читал в газетах, а диски с гораздо большей памятью и логотипом «DVD». Общая продолжительность музыки была около суток.

Когда наемник прибрал мешок в угол, пересматривая распечатанные обложки дисков, в комнату вошел провидец, прошагал в угол и стал рыться в вещах.

— Ты музыку ищешь? Диски у меня.

Мультитул подошел, взял футляры из-под дисков и полез под плащ.

— Не хочешь поучаствовать в подборе репертуара? — спросил он, когда достал из кармана странный тонкий пластмассовый кейс.

— Мне все равно. Но что у тебя в руках?

— А, точно, ты же у нас гораздо менее продвинутый отшельник. Ну, сейчас сам увидишь…

Знахарь поднял крышку кейса. На ней обнаружился экран, внизу — пульт управления. Но Петр все равно ничего не осознавал. Тогда провидец извлек диск из коробочки и вставил под пульт управления. На экране засветился список песен.

— Ишь ты, технологии… — подумал вслух Шрам.

— Да, и сейчас будем выбирать. Как тебе эта?

Мультитул нажал на кнопку пульта, на экране высветилась надпись «DOA. Foo Fighters», затем заиграл резкий гитарный рифф, включился абстрактный клип. Сначала показали, как мимо парня, сидящего на скамье, проезжает поезд. Потом — волнистого попугая в клетке, и телевизор, из которого доносился молодой голос исполнителя со щетиной.

— Это не наша тема, — отверг наемник.

— Аргументируй, — велел знахарь, поставив видео на паузу.

— Вульгарно, дерзко, малопонятно, мрачно, — отчеканил Петр, загибая пальцы.

— Тогда… Что скажешь на это?

Надпись «Wasteland. 10 years» не заставила себя ждать. Вновь резкий рифф, молодой голос исполнителя, отдаленно напоминающего Мультитула. По сюжету клипа парень едет в такси, но периодически видно выступление рок группы в большом ангаре. Эта песня, как ещё ряд других, не вызвала восторга.

Наконец, провидец нажал на кнопку со словами:

— Если не эта, то я умываю руки.

После надписи «Supergirl. Reammons» заиграла гораздо более приятная музыка, послышалась нежная игра на гитаре и мальчишеский напев. Сам клип никоим образом не шел в сравнение с остальными: он был, по крайней мере, адекватным. Как понял Шрам, в клипе повествовалось о парне, влюбленном в девушку, который ходит за ней по пятам.

— Эта мне нравится. И звук мягче, и к твоему тембру подойдет просто идеально.

— Есть! — воскликнул Мультитул. — Я на неё и ставил. Что ж, буду разучивать.

То, что случилось позже, заставило наемника усомниться в адекватности знахаря. Из под плаща он достал блокнот красного цвета, интересный тубус, в котором что-то шуршало, и… миниатюрную гитару.

— Ну-ка дай сюда! — сказал Петр, хмыкнул и потянулся к инструменту. Он знал только три аккорда, но этого хватило, чтобы высмеять «горе-музыканта». Шрам взял гитару, поставил пальцы на гриф и фальшиво напел, наигрывая. — Мы бродячие артисты, мы в дороге день за днем…

На этом моменте провидец буквально вырвал у него гитару.

— Гляди, как надо, — Мультитул откинул волосы назад и пропел гораздо более ровно. — Мы бродячие артисты, мы в дороге день за днем…

Так он сыграл припев полностью, а заключительный аккорд поставил на баррэ, покрасовавшись перед товарищем.

— Ничего, и тебя научим, — сказал знахарь, положив гитарку около DVD-плеера. — А пока иди-ка ты, полуночник, к бармену. Я там ночью такую картошку протушил, язык проглотишь.

«Заинтриговал, ничего не скажешь», — подумал наемник, поправляя винтовку на плече, и отправился в зал.

В кафе этим утром было не очень людно: за каждым из столиков сидели по два человека. На барной стойке уже дымилась хваленая картошка.

Не успел Петр взять ложку, как подошел владелец бара.

— Как там наша звезда? Готовится к номеру?

— Уже песню разучивает, — Шрам разделил напополам большую картофелину, посыпанную, судя по запаху, куриным бульоном, и отправил половину в рот. — Не знаю, как вам, а мне понравилась.

— Ну, это хорошо. Я всем рассказал, что сегодня будет. Сам Воронин прийти обещал!

— Кто?

— Лидер нашей охраны, майор «Долга». Ты с ним пообщайся, хороший мужик, поможет с информацией.

— Ага, спасибо. Теперь я могу поесть?

— Да, прости. Приятного.

— Благодарствую.

Тушеная картошка оказалась нереально вкусной и сочилась даже изнутри. Наемник не переставал удивляться, как можно сохранить кулинарный опыт на болотах, тем более в пустой хижине, где приготовить еду можно только на таблетках спирта.

Петр набрал в ложку разрубленной картошки, но сзади его окликнули. Рядом, на стуле, сидела Диана, племянница бармена.

— Доброе утро, — сказала она, улыбнувшись.

«Теперь я в этом сомневаюсь…» — подумал Шрам, но ответил синонимично.

— Ты поговорил с Мультитулом?

— Нет, Диана, я с ним не говорил. Да и как ты себе это представляешь?

— Он ещё обижается на меня?

— Ничего не знаю. Мультитул на эту тему молчит.

— А он считает меня красивой?

Наемник еле сдержался, чтобы не вспылить.

— Слушай, милая моя, разбирайся, пожалуйста, сама. Это твое дело. Вряд ли он останется здесь, не для этого он пошел со мной, чуть не потерял ногу, спас кучу людей. Если ты хочешь ему сказать — пойди, и признайся. Я тебе так скажу: это единственный вариант. Поверь шестидесятилетнему старику.

Она поджала губы, сдерживая слезы, и убежала в свою комнату.

— Вот же, блин, — выругался Петр, заплатил по цене и вышел из зала.

Глава VII.

Завершались последние приготовления к музыкальному номеру. Столов не хватало, поэтому многие сталкеры сидели на полу, прислонившись к стене. Видимо, все очень любили творчество. Или хотели отбить отданные деньги.

За пятнадцать минут до выступления в бар зашел Мультитул, но зашел через стойку, чтобы не портить интригу. Шрам, сидящий на барном стуле, спросил:

— Готов, боец?

— Больше, чем ты думаешь! — ответил знахарь и поставил на стол шуршащий цилиндр.

— Это что? — наемник повертел в руках интересный предмет. — Экстренный запас крупы?

— Нет, это твоя партия.

— Моя партия — КПСС, — отшутился Петр. — В каком смысле?

— Ты тоже, говорю, на сцене нужен будешь. Я привык под метроном играть, будешь отбивать ритм.

— Как бы тебе отказать-то помягче… Вот, знаешь, говорят, что медведь на ухо наступил? Так по мне стая протопталась.

— Но чувство ритма у тебя есть. Вот, повтори… — он настучал нужный темп. Шрам безошибочно повторил. — Придется смириться с карьерой музыканта!

Из зала за стойку зашел бармен:

— Готовы, ребят?

— Не волнуйтесь вы так, — успокаивал провидец. — Мне выступать, а не вам.

— У тебя гитара есть? Мы, если что, нашли, — он достал с другой стороны стойки советскую гитару с наклейками. Она выглядела если не новой, то более удобной для исполнения.

— Есть, но лучше воспользуюсь вашей.

Мультитул взял в руки гитару и провел по струнам рукой. До Шрама дошла сущая какафония.

— Только она расстроена… — виновато произнес владелец.

— Справимся, — знахарь достал из-под плаща камертон, стукнул по зубчику ложкой и подвел первую струну на слух. Другие он настроил без постороннего оборудования.

— Ещё, не предупредил! — старик схватился за голову. — Ты псевдоним себе придумал? Нужен как можно более глупый!

— Все хорошо, не волнуйтесь. У меня есть идея.

— Тогда иди за мной! Представиться не забудь, звезда.

Наемник взял дождевую флейту, встал со стула и пошел за Мультитулом. Бармен вышел на сцену, снял микрофон со стойки и громко объявил:

— Дорогие гости нашего заведения! Многоуважаемые сталкеры, искатели приключений, охотники! Сегодня нас всех ждет выступление звезды с большой земли!

Зал не поскупился на аплодисменты.

— Итак, встречайте восходящих звезд русско-английского рока! Под ваши бурные аплодисменты!

Владелец ушел со сцены, Мультитул стал забираться по ступенькам. Люди в зале, удивившиеся внешнему виду знахаря, притихли.

— Здравствуйте! С вами группа «Убитый травник»!

Петр еле сдержал смех.

— Для вас звучит песня «Supergirl»! — провидец махнул рукой, что было сигналом к началу.

Шрам стал трясти инструмент в такте 4/4. Мультитул заиграл соло, потом запел, перейдя на аккорды.

— You can tell by the way: she walks, that she's my girl.

You can tell by the way: she talks, she rules the world.

You can see in her eyes: that no one is her Chi.

She's my girl, my Supergirl.

Во время проигрыша наемник заметил, что в зале сидит Диана. Она присела рядом со сталкером за самым ближним столиком. Тот, кто раньше сидел на её месте, оперся теперь на стену слева от сцены.

В припеве нужно было вдвое повысить скорость такта.

— And then she'd say: «It's OK. I got lost on the way,

But I'm a supergirl, and supergirls don't cry!».

And she'd say «It's alright! I got home late last night,

But I'm a supergirl, and supergirls just fly!».

Всю следующую песню надо было играть в одном и том же такте, что не доставило особой сложности. После куплета и двух припевов все зрители поднялись и громко захлопали. Раздавались крики «браво», «гениально» и «молодцы».

На сцену поднялся бармен.

— Давайте с благоговением повесим фотографию наших дорогих гостей на почетную доску нашего заведения! — он достал из кармана жилетки фотоаппарат, попросил повернуться спиной к залу обоих, и нажал на кнопку. Из щели сверху вылезла фотография, позже проявившаяся. Владелец тут же прикрепил её кнопками на доску за сценой, на которой красовались фотографии с Каем Метовым, Михаилом Задорновым, группой «Дюна» и многими другими артистами, а затем подписал маркером название «группы».

Многие гости ушли сразу после песни, бросив деньги за заказ на стойку. Старик увел товарищей к барной стойке, кинул оставленные деньги в кассу.

— Молодцы, ничего не скажешь!

— Спасибо на хлеб не намажешь, — поторопил Петр. — Ты обещал наводку на информатора.

— А, забыл, склеротик старый! В общем, есть один на базе «Долга». Она тут, недалеко. Да вон, Лешка вас проведет!

К владельцу подошел тот самый молодой прапорщик, только в походном костюме и без капюшона.

— Товарищ, я же просил, не называть меня так при людях. Здравствуйте, — он склонил светловолосую голову.

— Ладно вам, Алексей, — с долей иронии в голосе произнес старик. — Что там с заданием?

Солдат присел на последний свободный стул справа от Шрама.

— Да враки это все, — он махнул рукой. — Представляете, — прапорщик обратился к напарникам, — это чудак попросил меня отряд на разведку отправить, ближе к зданию старого института «Агропром». Там база наша основная. Там, говорит, таинственные подземные ходы, тварь там обитает какая-то, живой приведете, денег дам. Статью писать хотел, ученый, черт побери, в воде моченый. Спустились мы в эти «таинственные подземные ходы», а там канализация обычная!

— Но мутант, мутант-то был? — выпытывал бармен

— Да, был, — Алексей залпом выпил стакан алкоголя, забытого кем-то из ушедших гостей. — Крысы полуметровые, да вдобавок ещё и плотоядные. Весь отряд исцарапали! Чтоб я еще раз взял от тебя задание, да не в жизни такого не будет! Ладно, проехали… Так кого ты там провести просил?

— Вот этих ребят, — владелец саркастически улыбнулся, взглянув на наемника. — Им к информатору нужно.

— Это запросто. Заодно с Ворониным переговорите, он вами заинтересовался.

— Кто это? — спросил знахарь.

— Наш начальник. Пойдем, если торопитесь.

Прапорщик поднялся, отряхнулся и приглашающе махнул рукой в сторону двери. Провидец попросил подождать, неловко захромал через всю стойку, вышел в дверь и вернулся с тростью.

Глава VIII.

Товарищи в компании прапорщика пробирались сквозь катакомбы бывшего завода. В отличие от пути к бару, здесь даже не собирались появиться указатели. Среди старых, высоких зданий сориентироваться можно было только по натоптанной тропе.

— Вот, здесь мы обитаем, — произнес Алексей, указав на одноэтажное кирпичное здание, окруженное невысоким забором с колючей проволокой.

Во дворе ходило множество людей в таких же комбинезонах, как у проводника. На створках ворот, открытых наружу, были нарисованы мишени.

— Нет у меня времени вас вокруг базы водить, — сказал он затем. — Вот, как к нам в здание заходишь, там справа комнатка, вот он в ней и сидит. Кличут Нептуном. Не спрашивайте, почему. Сам не знаю.

Прапорщик развернулся и пошел, возможно, на пост. Мультитул подошел к одноэтажке, приложил руку к стене.

— Что-то здесь негативное есть, — произнес провидец. — Но бежать отсюда не надо. Идем.

Он вошел в ничем не закрытый проем. Были видны ступени в подвал и большой проход в казарму. Справа выступала от стены небольшая комнатка с дубовой дверью.

Мультитул почему-то открыл дверь набалдашником трости. Сквозь образовавшуюся щель стала видна карта мира, висящая на стене.

Шрам открыл дверь шире и вошел первым, замечая опасения знахаря. В углу стояла тумба, за ней на стуле расположился лысый человек в зеленом комбинезоне и очках с выпукло-вогнутыми линзами. Под носом широкой щеткой виднелись усы. Он читал географический атлас.

— Здравствуйте, — сказал информатор, не отрываясь от чтения.

— Добрый вечер, — в этот раз первым поздоровался наемник.

— По какому поводу? — незнакомец все так же не потрудился поднять взгляд.

Оба товарища застыли в оцепенении. Небольшая комната была похожа изнутри на стилистическое кафе, оформленное с девизом «Вода нам — как земля». По стенам были развешаны якоря, как сувенирные, так и настоящие, держащиеся на честном слове. На правой от двери стене висела небольшая полочка с кораблем в бутылке. Прямо напротив входа, рядом с большой картой, висела в рамке фотография трех веселых моряков. Один из них, напяливший на голову берет-аэродром, был удивительно похож на сидевшего в углу старика.

Заметив интерес в глазах гостей, житель помещения наконец отложил книгу в начал объяснять:

— Думаю, уже ясно, что я — бывший моряк.

— Бывших моряков — не бывает, — неожиданно выпалил провидец. — По себе знаю.

— Наш, что ли? — информатор улыбнулся, обнажив золотые коронки на зубах. — То-то думаю, уверенный ты. Да, бороздили мы немало, но…

— … в дверь старость постучала, — по улыбке Мультитула не было понятно, процитировал ли он стишок, или сочинил на ходу. — Но, ближе к делу, Нептун. Нам нужна информация по поводу группы исследователей, направившихся к центру Зоны.

— По этой теме я, к сожалению, мало что знаю. Вы можете к Воронину зайти, он внизу обитает. К нему заходил человек с очень странными намерениями…

— Как ты это понял? — поинтересовался Петр.

— Ну, ни с кем не поздоровался, капюшон на лицо надвинул, и торопился очень.

Шрам посмотрел на моряка. Нептун не на много старше его, и это заставило наемника удивиться, как быстро его ровесники в социуме склоняются к созданию сплетен. Хотя, где гарантия, что он сам бы не стал их придумывать в более людном месте?

— Спасибо за осведомление, — сухо сказал Петр на прощание и вышел из комнаты.

Знахарь отдал честь «коллеге» и закрыл дверь.

— Не знал, что ты бороздил морские просторы, — удивился Шрам и стал спускаться вниз по ступеням.

— А когда бы тебе это узнать? — провидец застучал тростью по бетону, двигаясь за напарником.

Товарищи спустились по широкой лестнице вниз. Обстановка напоминала времена СССР: знамена с красными мишенями на зеленом фоне, плакаты с надписями «победим проклятых анархистов», «дать людям свободу — наш долг», «смерть Зоне».

— Теперь мне ясно, кого имел в виду Чехов, когда предлагал мне сходить на «Агропром», — донесся из полутьмы голос Мультитула.

— Возможно…

В конце коридора, по которому, как в наваждении, двинулись оба, зажглась лампа овальной формы. В свете, слепившем глаза, обозначились три человеческих силуэта. Один сидел на стуле, а двое стояли с оружием по бокам.

— Скорее всего, это и есть Воронин, — знахарь ткнул пальцем в человека на «троне».

— Очень похоже, — согласился наемник.

— Здравствуйте! — крикнул провидец в конец коридора. Все трое людей обернулись.

— Вы кто такие? — спросил, предположительно, Воронин. — Вам не было дозволено ко мне заходить.

— Мы по делу, товарищ подполковник, — Мультитул нагло зашагал прямо к стулу. Петр не стал отставать.

— По какому, к чертям, делу?! — командир закипел.

Помещение, в котором сидел человек с охраной, было раза в три шире, чем коридор. Прямо напротив охранников стоял продавленный диван, в углу — печка-буржуйка. На широком подлокотнике стоял простенький электрочайник и две невымытых чашки.

— С кем чаевничали? — спросил знахарь и без разрешения сел на диван.

Подполковник жестом отослал охрану и поднялся со стула.

— Ты смелый. Мне это нравится.

Он прошел к дивану, щелкнул электрочайником и встал у стены.

— Чего надо вам? — с отвращением спросил Воронин.

— Нам нужно узнать, кто заходил к вам около двух недель назад.

— Я что, всех упомню? Ко мне знаете, сколько таких дураков, как вы, ходят!

— Но конкретно этот не просто так заинтересовал вашего Нептуна. И не врите, что не помните его.

— Да что ты не отстаешь! Был, был один. Не представился, простите, господа следователи.

— Чего он хотел? — вмешался Шрам.

— Просил отряд с ним снарядить. Вы, говорит, самая сильная группировка, помогите исследователям.

— И как? Помогли?

— Еще чего! Можно сказать, у меня солдаты без дела сидят! Ждут, пока их неизвестно с кем в центр Зоны отправят! Послал я его, очень далеко. Ну, он сказал, что мы им ещё спасибо скажем.

— Почему именно вы? — спросил провидец. — Почему именно вы скажете спасибо?

— Это из-за идеологии. Думаю, про нас всем известно.

— А вот мне — нет, — не унимался Мультитул. — Расскажите про ваши принципы, как это сделал тот же Чехов из «Свободы».

— Так вы что, за этих анархистов-тунеядцев? — подполковник в плохом смысле слова оживился, потянулся за спину за оружием.

— Тише, оружие можете не доставать, — успокоил встрепенувшегося было начальника знахарь. — У них нам не понравилось. Но, судя по реакции, вы — главный враг «Свободы»?

— Только наоборот! «Свобода» — наш главный враг! Эти сумасшедшие хотят сохранить Зону, обнародовать всю известную о ней информацию. Они не понимают, сколько людей это убьет. А ведь Зона — это что? Это язва на теле нашей планеты, это гангрена всего человечества! А язву нужно лечить, гангрену — ампутировать. И начать следует с уничтожения таких придурков, как они. Приравнять их к мутантам, и название латинское дать, «куот симиа лист леберум».

Латинского наемник не знал, но по лицу знахаря понял, что он уже перевел все у себя в голове.

— Ну, как? Впечатлил? — допытывался Воронин. — Если что, наши двери открыты.

Провидец раздраженно покачивался вперед-назад.

— Вот вы сами в эти открытые двери и выйдите.

— Я вас не понял?

— Поняли вы все. Пока все страны решают, как эту территорию использовать, вы здесь, самые умные, войну развязываете! Те-то, придурки, хотя бы пацифисты, хиппи, они насилия избегают. А ты, — он ткнул пальцем в подполковника, — открыто говоришь о желании всех перестрелять! «Чистое небо», сталкеры-одиночки, даже бандиты больше сделали для истории, чем ваши проклятые активисты! — провидец три раза стукнул по тумбе кулаком. — Вам бы как частица и античастица: столкнуться, чтобы произошла аннигиляция! Так будет полезнее, чем если бы одни травку курили и Цоя слушали, а другие ходили и без всякой цели расстреливали мутантов!

С каждым словом лицо подполковника наливалось гневом. Последнее предложение вывело его из себя, и Воронин прокричал:

— Пошел вон, чертов анархист! Подстилка свободовская!

Мультитул без всякой обиды взял трость, встал и подошел к переходу в коридор, после чего сказал, не оборачиваясь:

— Если вам так нравится, можете называть меня проклятым демократом. Но уж никак не анархистом.

Он с достоинством зашагал в конец коридора.

Петр посмотрел вслед уходящему знахарю, махнул рукой на Воронина и с обидой в голосе сказал:

— Тьфу на вас, на таких эмоциональных!

— Чтоб ноги вашей здесь больше не было! — подполковник в порыве гнева смахнул работающий чайник с тумбы. Сам нагревательный прибор разлетелся на детали, а на ботинки «Долговцу» хлынул кипяток.

Глава IX.

Товарищи вернулись в бар в девять часов вечера. Мультитул, не говоря ни слова, зашагал на кухню. Шрам уселся на барный стул и запросил горячего чая. Владелец подготовил кружки и оперся на стойку:

— Ну? Узнали, что хотели?

— Узнали, как страшен в гневе подполковник Воронин. Более — ничего…

— А что вам надо было?

— Точно, я же не рассказал. Мы охотимся за так называемым Стрелком, а соответственно его товарищами Клыком и Призраком. Их экспедиции становятся опасными для Зоны. Точнее, для её обитателей. Мы проследили его путь от Кордона до, как выяснилось, базы «Долга». Только где он теперь? Куда отсюда есть выходы?

— Клык, говоришь? — бармен задумался. — Он заходил. Если бы тогда Мультитул тебя не перебил, смогли бы сократить ваш путь. Пришел, представился, сел. Вначале был немногословен. Но потом заказал пузырь водки, сидел, распивал. Вот тут пошло поехало. Стал рассказывать, что он — величайший ученый всея мира. Я, конечно, не поверил, но очень уж запомнился этот крик души. Они, говорит, с друзьями ищут причину появления Зоны. Откуда взялись мутанты, почему аномалии приняли именно этот облик? Сделали они себе защиту, по каким-то старым чертежам — и вперед, в центр. Только вот застал их выброс, прямо на границе ЧАЭС. Решили, что все надо заново готовить. Послали Призрака на усовершенствование старого оборудования у ученых, на озере Янтарь, а Клыка — по всем торговцам да шишкам главным, деталь разыскивать.

— А где остался Стрелок?

— По его рассказам — на границе, место держать, поведение исследовать. Только поделился со мной Клык страхом, как бы у главы их терпения хватило их дождаться. А то ведь сунется в самое пекло, и потом выноси пепел.

— Так куда он ушел? — наемника распирало от нетерпения. Он больше не мог сдерживать интерес.

— В сторону Дикой Территории. Я туда никогда не совался, и другим не советую. Там, говорят, какие-то убийцы обитают. Потому место так и называется, что всем страшно. Но Клык пошел. Через Территорию можно напрямик на Янтарь попасть. Там, как понимаю — Призрак. После — путь через бывший заповедник, Рыжим Лесом зовется. Там никто, кроме Лесника, не обитает. Да и тот, может, легенда. Жуткое место, потому что безлюдное. А там — прямой путь на ЧАЭС. Если тоннель не завален…

— Мультитул! — закричал Петр в сторону кухни.

— Я все слышал, — в дверях показался знахарь с поварешкой в свободной от трости руке. — Ты когда-нибудь ел суп из вырезки плоти? Интересный вкус, похож на смесь свинины с медвежатиной. Отправляйся спать, тебе двое суток дрыхнуть, — провидец обратился к старику. — Можно он матрас в пустую комнату перетащит?

— Хозяин барин.

— Вот… — телепат почесал ручкой половника затылок. — Отправляйся в пучину сна. Хотя, в твоем случае, это мини-кома. Я пойду кашеварить.

Шрам кивнул, отказался от чая, который сам же просил, и вышел из зала. В казармах мирно болтали солдаты. Наемник зашел, взял матрас и оттащил его в помещение с грязными стенами, покрытыми лишайником.

Спать Петр решил в углу: туда, если Мультитул откроет дверь, попадет меньше всего света. Он кинул матрас на пол, накрылся плащом и довольно быстро заснул.

Глава X.

Набережная, вымощенная широкой плиткой. Из громкоговорителя на столбе доносится советская песня про комсомол. Справа, за оградой, плещутся волны.

Молодежь в цветастой одежде гуляла по набережной, косясь на него. Чего они в нем заметили?

Шрам подошел к магазинчику с привлекательной вывеской. На витрину были выставлены платья в горошек и мелкий цветочек. Черный плащ почему-то вызывал очень странные воспоминания, но Петр отбросил наваждение и зашел.

Над дверью зазвенели колокольчики. Белая кафельная плитка под ногами озвучивала каждый шаг.

Магазин оказался универмагом. Помимо одежды, в нем также продавались продукты, игрушки и запчасти. Шрам зашел в продуктовый отдел. Покупатели снова покосились на него, а мать с ребенком даже отошла, уведя его за руку. Тот обернулся и заплакал.

Петр взял ливерной колбасы, буханку бородинского и шпроты с черной этикеткой. Вернувшись к входу, он заметил небольшую кассу с молодой привлекательной блондинкой. Где-то он её уже видел… Да, не суть. Мало ли, вместе озимку сеяли. Но кассирша испуганно отстранилась.

— Что такое? — Шрам усмехнулся. — Девушка, вы меня испугались?

Но она не ответила, лишь указала пальцем на зеркало для примерки. Петр решил посмотреться. Штаны на месте, ширинка застегнута. А вот лицо…

Один сплошной ожог. Шрам даже ощупал: кожа будто пузырилась. Что это?

Он заплатил за продукты шестьдесят шесть копеек и вышел из универмага. Было уже темно, когда он отправился домой. Громкоговоритель стал рассказывать новости колхозов.

Петр глянул на часы, но стрелки тряслись в зависимости от движений руки. Он решил идти домой.

Ближайшая остановка автобуса была в нескольких шагах отсюда. Шрам купил билет до следующей остановки около своей пятиэтажки, встал в переполненном транспорте, держась за поручень. Через толпу людей протиснулся какой-то мужик:

— Брат, сталеваром работаешь?

— Колхозник я. Чего пристал?

— Просто интересно, почему все руки и лицо в ожогах. Ладно, если не хочешь говорить, я пойду.

Общительный персонаж удалился в конец автобуса. Петр мельком глянул на ладонь, которой держался за поручень: кожа пошла рубцами, ожог продолжался до самого локтя. Двери автобуса открылись, Шрам выбежал на свою остановку, вошел в подъезд.

Они с матерью жили на втором этаже, в первой квартире справа от лифта. Она обещала напечь его любимых пирожков — с картошкой и печенью…

И только сейчас до Петра дошло. Он молча вышел обратно на улицу и остановился в ступоре.

Шрам никогда не работал колхозником. У него не было матери. Да он попросту не любил печень и просто ненавидел ливерную колбасу!

Петр бросил авоську с продуктами на дорогу. Тогда где он сейчас находился?

Хлынул холодный ливень. Зона… Мультитул… Лебедев… Странные картинки… И дождь… Дождь…

Глава XI.

Когда Шрам проснулся, над ним склонился Мультитул. Знахарь размахивал кистью, разбрызгивая какую-то воду.

— О, проснулся, — провидец убрал кисть. — С добрым днем. Нынче, — он глянул на карманные часы, — час дня ровно. Рассказывай, что снилось?

— Да чушь какая-то, — наемник приподнялся на локтях, проморгался. — Какое сегодня число?

— А ты подробности не опускай, — телепат принес из дальнего угла чашку с отваром. — Выпей, если видений не хочешь.

Петр выпил отвар, натянул плащ и сел.

— Снилось, будто живу… нормальной жизнью. С матерью, в городе. А потом…

— Скорее всего, отметина Зоны…

— Чего?

— Ожог? Гангрена? Гной?

— Все вместе, а потом…

— Дождь. Наиболее распространенная ситуация.

— Ты о чем?

— Ну, ты не забывай, чем я промышлял до вылазки. Понимаешь, то, что тебе снилось, это следствие ещё одного способа ясновидения, который может повторить любой: через спящего человека. Я беру определенные травы, кидаю их в воду и кипячу с особым наговором. Потом высчитываю, когда примерно человек проснется. Обряд длится полчаса, а толкование приходящих картинок занимает час, а то и больше. Это самый легкий для меня способ, но для спящих — что-то вроде пытки. Вот, тебе приснилось, что у тебя — отметка Зоны. Все тебя испугались, кто-то посочувствовал. Есть ещё четыре попадавшихся мне варианта сна при таком обряде. Первый — это чистое повторение сюжета книги «Черновик».

— Не знаю такой.

— Ясное дело. В этом сне человека все забывают, и он просто выходит в портал, а просыпается уже в Зоне. Второй снится в основном бандитам, да, мне и такие попадались. Хулиганам снится погоня, причем тотальная, когда против героя ополчились абсолютно все. И родные, и друзья, и даже животные. Здесь спящий часто умирает во сне. От таких мало информации приходит, эти гады даже видения воруют. Третий я называю «сладкая жизнь». Человеку снится, что у него исполнились все мечты, что нашлась работа, квартира и лучшая в мире девушка. Такой сон обрывается в самом интересном месте, если ты понимаешь, о чем я, и снится новичкам.

— А четвертый?

— Вариант с четвертым сном, то есть, пятым, считая твой, попадался мне всего один раз. Человек не видит сна, он видит картинки, которые я через него получаю. У людей с таким вариантом, скорее всего, есть провидческий дар. Одному такому солдату «Чистого неба» я посоветовал уехать. И, судя по тому, что на базе его не было, он исполнил мою просьбу. Хе-хе. Ладно, дай-ка я часок передохну, и выйдем.

Петр встал, уступив свое место Мультитулу. Тот плюхнулся на матрас и мирно засопел спустя несколько минут.

Шрам посмотрел в угол. Там стоял складень, плитка с недогоревшей таблеткой спирта, лежали веники трав и какая-то бумага. Наемник подошел, взял записку в руки, прочитал написанные неразборчивым почерком строки:

«Травы: полынь, зверобой, шиповник, белозор болотный.

Наговор: Господи, через сына твоего(имя) будущее мне открой, дай силы ему, испытание выдержать. Полынь силы придаст, зверобой сон проявит, шиповник участь спящего облегчит, белозор информацией одарит».

Петр положил записку на место. Забавный обряд… А что, если?

Он дождался, пока закипит вода. Кинул туда по одной веточке из каждой связки трав, помешал и прочитал наговор, вставив вместо имени прозвище. Потом взял кисть, которая так и лежала около матраса. Как там делал знахарь?

Шрам брызнул пару капель воды кистью на лицо провидцу. В глазах потемнело…

Какой-то толстый мужчина… Лебедев… Стрельба… Кристалл…

Наемник погрузился в видения, из-за чего даже не слышал собственного крика. Потом все резко оборвалось…

Петр открыл глаза. Кровь текла из носа и ушей. Рядом стоял провидец.

— Делать тебе больше нечего! — кричал он, но до Шрама все доносилось будто из пузыря. — Ты скажи спасибо, что я, придурок старый, только на картинки наговор оставил! А если бы ты следующий день увидел? Наблюдал бы его с того света! Вообще без мозгов, экспериментатор престарелый… — Мультитул отошел к недогоревшей таблетке спирта, поджег, вскипятил воду.

Этот отвар понравился Шраму меньше. Он был горьким, и наемник не мог разобрать его состав.

Петр вытер кровь кулаками, поставил чашку на пол.

— Как ты понял, что я экспериментирую?

— Ты забыл, у кого это спрашиваешь? — знахарь присел рядом. — Я же тебе рассказывал. Я видел все, что приходило к тебе в голову. Но, к сожалению, не обладаю даром просыпаться в нужный момент. Поэтому дожидался, пока ты закричишь. Это обычная реакция.

— И что же? Я теперь тоже экстрасенс?

— Если ты экстрасенс, то девочки, которые на колядки башмаки с окон кидают, вообще ведьмы сотого уровня. Разовая акция, на продолжение видений не надейся. Все равно, что пиковую даму вызвать.

— А она существует?

— Нет, это сказки. А с этим, — он показал бумажку с наговором, свернул и положил в карман, — больше не шути. Это для меня легко, ты со своим сердцем коники двинешь.

Провидец оперся на трость, встал.

— Собирайся, — посоветовал, наклонившись за таганком, телепат. — Выходим в три. То есть, через полчаса.

— Как?

— А ты думал, что на секунду глаза закрыл? Я же тебе говорю, на толкование картинок уходит около часа.

— Я должен тебе сказать про одну помеху… Молодую, симпатичную помеху.

— Уже узнал. И как она мне под ноги не бросилась, пока ты спал?

— Сам не в курсе, — Шрам пошарил по матрасу, нащупал винтовку, надел на плечо.

Они зашли в зал попрощаться с барменом. Тот предложил осушить пару бокалов, но Мультитул был категорически против. На выходе случилось то, чего оба так боялись.

Сзади семенила Диана. Какое-то время напарники поднимались по лестнице, стараясь не замечать её шагов. Потом знахарь наконец выдавил:

— Сейчас я оборву эту «Доярку из Хацапетовки»…

— Что?

— Сериал такой, посмотришь на досуге, — провидец усмехнулся и стал спускаться вниз.

Наемник тоже повернулся и стал наблюдать за разыгрывающейся сценой. Как только телепат поравнялся с девушкой, она схватила его за руку и жалобным голосом попросила:

— Мультитул, не уходи, пожалуйста!

— Девочка моя, я тебе сейчас кое-что объясню, — Мультитул приобнял племянницу владельца за талию, повлек вниз. Дальше в разговор Петр не вслушивался, но обернулся на шлепок. Влюбленная уходила в слезах, а знахарь потирая щеку, передвигал трость.

— Это не девушка, — сказал провидец, дойдя до Шрама, — это ядерная бомба.

— За что она тебя?

— Пусть меня Господь накажет, если совру, — они стали медленно подниматься. До выхода оставалось шагов семь. — Я ей просто объяснил невозможность наших отношений. Она очень эмоционального типажа, винить в проблеме некого, вот и сорвалась.

— Больно?

— Скорей обидно…

Товарищи одновременно толкнули дверь. На улице было очень светло, и наемник вспомнил, почему всегда носил капюшон.

— Пойдем, разрушитель женских сердец, — сказал он, толкнув Мультитула в бок. — В какой стороне, говоришь, Дикая территория?

— На западе, горе-экстрасенс. Идем.

Напарники зашагали по асфальтовой дороге, свернули за ангаром налево, затем ещё раз, и стали продвигаться к воротам.

Часть шестая.

Глава I.

— Я конечно думал, что территория дикая, но не настолько же!

Пройдя неблизкий путь по отмеченной дороге, напарники оказались около ворот жуткого вида. За стенами, от них отходящими, ничего нельзя было разглядеть. На воротах было нацарапано «Не влезай — задавит!». Рядом с надписью улыбался нарисованный мелом чертик.

— И как они открываются? — Мультитул наваливался на двери все сильнее, но они даже не скрипели. — Вконец проржавели, что ли?

— Наверное, — Шрам уверенно подошел к воротам, вытянулся, схватился за верхний край и рванул на себя. Ворота с визгом поддались. — Только в другую сторону.

Знахарь не отреагировал, пошел первым. Сразу за воротами дорога окружалась тремя зданиями. Выход из этого тупика был виден слева.

— Чего стоишь? Захо… — провидец скрылся в левой стороне, не договорив.

— Это розыгрыш? — наемник шагнул в ворота. — Несмеш…

Сильная рука прижала его к стене и воткнула в шею шприц, из которого в кровь вылилась какая-то жидкость. В глазах потемнело.

До отключения сознания Петр успел разглядеть лежащего в стороне телепата. Будучи усыплен, он размеренно дышал.

Большая камера, решетка, холодный пол. Шрама все ещё не отпустило.

Перед глазами мельтешил, выкрикивая цензурные смешные ругательства, Мультитул:

— Марь вонючая, бедренец, зюзник европейский!

Само собой разумелось, это были названия лекарственных растений. Когда голова немного прояснилась, наемник, давясь смехом, спросил:

— Кого ты так грязью поливаешь?

— А наш зубик молочный! Резец наш, четверочку!

— Не понял?

— Клыка! Вот же, хровохлебка…

Петр повернулся в ту сторону, куда посылал проклятья знахарь. Там валялся, сладко сопя, мужчина возрастом двадцать-тридцать лет.

— Чего ты такой бодрый? — Шрам встал. Голова закружилась, но он усилием воли заставил предметы перестать двоиться. — Где мы? И как ты понял, что это — Клык?

— Обо всем по порядку. Я бодр, потому что не спал вообще. Неумелый усыпитель попался. Стоило мне прекратить сопротивляться, как он перестал выпускать в кровь вещество.

— Может, ты просто хороший актер.

— Мы сейчас в тюрьме у наемников. Не таких, как ты, плохих. О них говорил бармен. Я что-то об этом видел, но мысль ускользает… А Клык есть Клык. Его упоминали те, что нас несли. Ну, меня несли, а тебя тащили. Уж больно тяжела поклажа.

— И чем тебе Клык насолил?

— Они, значит, в центр направились, а о недоброжелателях не подумали. Лежит теперь здесь, слюну пускает.

Наемник глянул на сталкера, спящего в углу. Он захлебывался храпом.

Тут Петр вспомнил одну из причин, почему у него болит голова: после дневного сна ему всегда очень хочется курить. А последние сигареты, которые у него когда-либо имелись, остались в хижине, в прошлой жизни. Но есть план «Б»…

— Слушай, Мультитул, а у тебя сигаретки не найдется?

— Да, конечно, — он полез в карман, достал портсигар и трубку. — Я за компанию покурю.

— Ты же вроде за ЗОЖ?

— Ничего, поймешь…

Знахарь достал из мешка веник трав, оборвал пару листов с сушеного шиповника, потом с мяты и иван-чая, набил ими трубку.

И тут Шрам вспомнил.

— Черт! Рюкзак! Он остался в комнате, где я ночевал.

— Скорее, дневал. Ничего с ним не случится. Если Диана со злости не сожжет…

Наемник взял протянутый портсигар, достал сигарету с дешевым запахом. Принял огонь, раскурил.

— И давно ты так куришь? — спросил, сев на пол.

— Наверно, третий раз за жизнь. Табак я не люблю, а за компанию — самое то. Первый раз так курил, когда с Каланчой познакомился, но он потом бросил. Потом… При рядовом случае, и вспоминать не надо. Вот, сейчас третий раз.

— И как?

— Запах приятный, но чтоб прям постоянно так, — провидец затянулся, выпустил дым, — не смог бы.

Рядом застучали шаги. К двери в клетку подошел охранник в маске.

— Выходите, чтоб вас Зона пожевала! — крикнул он, открыл дверь.

— Идем, начальник.

Петр затушил сигарету об пол, Мультитул выбил трубку и убрал в карман.

— Мешок можно взять? — спросил знахарь.

— Бери. Хотя, зная начальника, тебе он больше не понадобится, — охранник расхохотался.

Товарищи вышли, сторож зашел им за спину и завернул руки. Шрам не мог стерпеть такой наглости, выбрался, развернулся и сказал:

— Парень, если вам удалось меня пленить, то это не значит, что вы можете мной командовать.

Юноша заметно испугался, достал оружие и, помахав стволом, неуверенно пригрозил:

— Идите, а то… пристрелю!

— Тогда зачем в плен брал, если пристрелишь?

— Значит покалечу! Идите вперед.

Глава II.

— Заходите в дверь.

Охранник провел их по улице. Как оказалось, тюрьма находилась в правом верхнем углу тупика, из которого их заставили перейти в левый. Товарищи поднялись по лестнице и сейчас стояли перед дверью.

— Идите, а то в ногу прицелюсь.

Шрам толкнул дверь. Богатый кабинет, кожаный диван, крашеные зеленым стены. Полки с книгами, стол из темного дерева, а за ним…

Этого мужчину наемник уже видел. Это он привиделся ему при обряде.

Сзади хлопнули дверью, оставив напарников наедине с этим странным толстяком.

— Вы садитесь, — сказал он режущим уши голосом. — Не стесняйтесь.

Мультитул присел на диван, пристроил рядом трость. Петр остался стоять.

— Кто ты?

— Не узнаешь? Конечно, куда тебе. Мы с тобой тридцать семь лет не виделись.

— Все равно не понимаю…

— Вспоминай. А это ведь я надпись придумал.

Незнакомец глянул на «Винторез» у себя на столе. Шрам в очередной раз прочитал: «Хорош, собака!», и понял, кто перед ним.

— Волкодав!

— Именно. Ну ты, конечно, пролетел. Все наши до сих пор на свободе. Точнее, были.

— И зачем я тебе нужен?

— Ты все ещё не осознал? Все, во что ты ввязался, — моя игра. И твой дружок, — он подозрительно посмотрел на знахаря, — помог раздать карты.

— Ничего не понимаю…

— Знаешь, когда я вывозил вас из страны, я знал, что когда-нибудь всем надоест сидеть за границей. И вот, не прогадал. Год назад последний из наших наемников, — Пес, ты его должен помнить, — вернулся в сейчас уже Россию. Тогда я подумал: а ведь они все уже при добром возрасте. Мало ли, сознаются в бывших грехах, упомянут мое имя. И все, небо в клеточку. А мне это не нужно. У меня батя богатый, он на кого все оставит? Девяносто лет, как-никак, а я один в семье. Стоило порассуждать… Вот кто пожалеет, если у них умрет дед? Никто не удивится. И мне пришла в голову идея: всех убрать. Хорошо, тогда большую часть работы сделало время. Остался, вон, Пес, Валет, Сокол, Селезень, Йога. И ты.

— Йогу не тронь, тварь поганая!

— Не нервничай. И вот, первых четверых мы нашли. А остальные, видимо, не вернулись. Но я же не могу гарантировать, что вы будете держать язык за зубами. Я ломал голову, где вас достать. А потом мой приближенный сообщил, что где-то на болотах есть очень хороший провидец.

Оба покосились на Мультитула.

— Как ты мог?

— Они меня пытали, — ответил знахарь. — Я мог бы сдержаться, верующие смерти не боятся. Но все же… — он достал четки с крестом, иконой и кисточкой, стал мерно перебирать большие бусины. — Я решил посмотреть, про кого он спрашивает. Я увидел как раз тот момент, когда мы с тобой придем сюда. И понял, что ничего страшного не произойдет. Я без труда сообщил им, где ты живешь, и подсказал, как тебя выманить и по какому поводу ты придешь.

— Но зачем?

— Зачем? — провидец отложил четки. — Я объясню, зачем. Ты мне о себе не рассказывал ничего, я о тебе знаю все. После побега из тюрьмы тебе удалось пойти работать завхозом на ЧАЭС. Ты проработал там полгода, и узнал, что туда пришел работать научным сотрудником Лебедев. Через несколько дней зажали тревожную кнопку. Ты решил отключить сигнализацию, надеясь отомстить Лебедеву за, как тебе тогда казалось, несправедливое наказание. Но авария была не на том энергоблоке, где работал Лебедев. Ты просто так угробил десятки людей, и спровоцировал кучу иных гибелей, связанных с Зоной. Но я увидел, как тебя сейчас терзают муки совести. Ты думаешь, я не знаю, чем ты жил? Ты воровал продукты со склада «Долга», военных и «Чистого неба». Поэтому ты ещё жив. А я просто хотел тебя перевоспитать.

— Про «Чистое небо» тоже ты придумал?

— Нет. В том и дело, что все пошло не по моей задумке. Ученые — это старые подчиненные Волкодава. Тебя не смутила печать на письме? Они должны были взять образцы, нанять тебя, чтобы ты провел их к заказчикам. Там бы тебя схватили. Это была официальная версия. Я же все продумал на сто шагов вперед, и знал, что все кончится именно так.

— То есть, ты все время действовал так, как это увидел?

— Особенность провидцев в том, что длительные прогнозы забываются. Я видел лишь конечный результат. Я видел, что встречусь с тобой, и сделаю из тебя нормального человека. Заметь, ты уже не посылаешь незнакомцев матом, как делал это раньше.

Шрам застыл, упал на стул мертвым грузом.

— Видишь? — издевался Волкодав. — Даже твой дружок был куплен! У тебя — пара, а у меня — стрит! Ставка проиграна!

— Во первых, я не куплен, — подал раздраженный голос провидец. — Во вторых, плохо знаешь комбинации. У нас роял флэш.

— Чего? — удивился распорядитель. — Ты что-то путаешь. Вас казнят, понимаете? И того, что в клетке валяется, тоже.

— А Клыка-то за что?

— Слишком уж он меня раздражает. Умные до дюжего, решили тайну Зоны разгадать, — толстяк засмеялся. — А теперь будут разгадывать, где какая кость у Клыка!

— Все было бы хорошо, если бы ты не просчитался, — Мультитул передернул затвор, выведенный к набалдашнику трости. — Оружие ты у нас отобрал, так?

— Так, — скривил рожу начальник.

— Твоя главная ошибка — не все, что выглядит, как оружие, есть оружие, — знахарь выстрелил из трости в открытое окно.

Пуля просвистела прямо над ухом Волкодава. Он набрал воздуха, хотел закричать, но провидец его остановил:

— Подумай чуть-чуть своей лысой башкой. Пока сюда добегут, мы успеем тебя пристрелить и выпрыгнуть в окно. Ты по любому проиграл, только решай, идешь ты ва-банк или оставишь пару фишек.

— Оставлю, — кивнул напуганный толстяк.

— Тогда сейчас ты возвращаешь Шраму оружие, отпускаешь Клыка, зовешь охранника и велишь ему провести нас к выходу на озеро Янтарь с условием, что он выстрелит в любого, кто нас тронет. Одно лишнее слово — и все закончится гораздо более кроваво. Понял?

Наемник встал, пожал руку товарищу и торжествующе сел на диван.

Глава III.

Волкодав нажал на кнопку непонятного прибора. Как Шрам понял, это был телефон. После громкого писка раздался голос, похожий на голос забиравшего их охранника:

— Да, командир.

— Алло, Крыса, пошли-ка нам бойца. Я ему все сам объясню.

— Будет исполнено.

Начальник отпустил кнопку. Прибор пискнул и затих.

— Крыса… Это какими же поступками можно такое прозвище заслужить? — спросил, усмехнувшись, Мультитул.

— Не устал? — спросил Шрам. — Давай я трость подержу.

— Я свою трость никому не отдам. Ни на секунду.

Он все ещё держал трость на уровне глаз командира, ведь от этого зависела жизнь их обоих.

— Слушай и запоминай: сейчас зайдет охранник, ты ему велишь под страхом смерти, что бы он стрелял в тех, кто хочет выстрелить в нас. Потом мы пойдем к клетке, он выпустит стрелка и проведешь вместе с нами до Янтаря.

— Ему это зачем?

— Затем, что мы его спасли. Если спросят, кто мы — ответишь, что твои друзья, которых ты разыгрывал. И учти: даже если охранник будет вооружен и очень ловок, моя пуля долетит до тебя быстрее, чем его до меня. Понял?

— Понял.

В дверь постучали.

— Заходи, — скомандовал Волкодав.

В дверном проеме показался молодой боец.

— Здравия желаю, — он вяло махнул рукой.

— Вольно, — ответил начальник. — Вот этих двоих проведешь к Клыку, выпустишь его и доведешь моих друзей до Янтаря. Всех, кто будет в них стрелять, укладывай с первой пули в голову.

— Ясно… А чего он трость держит?

— Гимнастика, — ответил знахарь. — Чтобы лучше тростью орудовать.

— Хорошо. Пойдем, что ли.

Наемник встал, пошел за вышедшим бойцом. Провидец прошел спиной вперед, не убирая Волкодава с «мушки».

Когда они стали спускаться по лестнице, Мультитул решился заговорить с бойцом:

— Противный у вас начальник, да?

— Да. С ним говорить просто невозможно. Наверно, это потому, что он — престарелый мажор.

— Спрут?

— Чего?

— Ну, тебя зовут Спрут.

— Именно. Начальник нам прозвища разных гадов дает. Он у нас с фантазией, вы-то должны знать.

«Знал бы ты, как…» — подумал Петр.

Клык уже очнулся и дергал прутья решетки, пытаясь расшатать их и выбраться.

— Черти, выпустите меня! Вас Призрак пристрелит, только слово ему скажу!

— Не буйствуй, — Спрут вставил ключ в скважину, провернул его и открыл калитку. — Выходи.

— Я никуда с вами не пойду, я вас впервые…

Знахарь отсоединил магазин от трости-винтовки, незаметно приставил к спине пленника и щелкнул вхолостую.

— Хочешь жить и увидеть Призрака, пойдешь с нами. Со мной переговариваешься тихо, с охранником ни одного лишнего слова.

— Я вас п-понял, — сказал сталкер, слегка заикаясь от страха.

За тупиком находился второй двор, гораздо более обширный, нежели тот, что у входа. Здесь бесцельно мерили брусчатку шагами наемники. Асфальтовая дорога заканчивалась у старого деревянного домика. После сворачивала налево проселочная, окруженная с двух сторон деревьями.

— По той дороге — около двух часов ходьбы, — рассказывал охранник. — Там болота начнутся, увидите лагерь. Они ребята добрые. А о нас вы плохо не думайте. Сами понимаете, положение такое.

Молодой рыжеволосый парень удалился. Клык подождал, пока охранник отойдет, и возбужденным шепотом произнес:

— Кто вы? Секта?! Ученые?! Бандиты?! Говорю вам, я ничего не знаю, всем занимается Стрелок! Я же всего лишь добытчик!

— Не здесь, — Мультитул оглянулся. — Отойдем дальше — там будем говорить.

— Погоди, — остановил Шрам, — надо же Йогу предупредить. Ты же и его сдал.

— И как ты это сделаешь?

— Есть у меня знакомый, кое-чем провинившийся, — он достал рацию, выдвинул антенну на максимум, настроил волну. — Сидорович, дело есть.

Часть седьмая.

Глава I.

После десяти минут пути дорога стала прямой и узкой настолько, что здесь бы не проехал автомобиль.

— Так мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — злился Клык.

— Для начала ты нам объясни всю суть вашей операции, — приказал Шрам. — Зачем вам нужна была деталь? Где и почему остался Стрелок? Я даже не понимаю, в чем цель этой операции.

Сталкер эмоционально закричал, потоптался на месте, заставив Мультитула ждать.

— Ладно. Один черт, все уже прознали. Изначально мы все трое были простыми охотниками. Отстреливали докучающих мутантов, искали артефакты на заказ. В общем, крутились, как могли. Все началось с пьяных философских мыслей. Мол, а что такое Зона? Ясно, радиация, а с какой целью появились мутанты? Мы стали рассуждать, и пришли к выводу, что виной всему — группа людей, ставившая когда-то эксперименты, и что этих людей надо отыскать и вместе с ними все исправить.

В этот момент знахарь тихо усмехнулся. Наемник не отвлекся ни на секунду.

— На следующее же утро мы с Призраком забыли о беседе. Ну, подумали, сколько мы уже идей-то обсуждали по пьяной лавочке, но в космос же не летали, и бизнес не открыли. Но Стрелок… Он загорелся очень сильно. Стал что-то высчитывать, ежедневно связывался с отцом-инженером. И наконец… Черт его дернул, в общем. Собрал какую-то штуковину, мол, излучение там сильное, защищаться надо. Прошли через Янтарь, через Рыжий лес. Лесник, кстати, легенда, мы его не видели. Потом… Припять. Вот там-то все и оборвалось. Сломалась его штука, этот, приборчик электрический. Прямо в самом пекле… Его тогда так в голову ударило, аж пожелтел. Ну, мы его оставили отлеживаться, и сторожить оставшиеся припасы, Призрак пошел совершенствовать бронежилеты и запасаться медикаментами к ученым, а меня… Как шавку последнюю, на самый Кордон, деталь искать. Но… Забрать не удалось. Эти гады схватили, неугоден я им, видите ли. А дальше вы, история эта, со спасением… Зачем вам это нужно?

— Понимаешь, — в разговор вступил провидец. — Из-за вашей вылазки по Зоне разбежалось что-то вроде нервных импульсов. Эти импульсы — выбросы аномальной активности. Что бы не испытывать судьбу, сейчас туда лучше не ходить.

— Но мы же даже не зашли за границу Припяти! А до центра Зоны было ещё ого-го сколько чапать…

— Понимаете, в устройстве Зоны все не так просто… — объяснял Мультитул обоим. — Каланча, ученый наш, рассказывал, что нет определенной точки, которую можно считать за особо раздражительную территорию Зоны. Судя по его расчетам, это что-то вроде паутины. Если постараюсь, даже смогу её нарисовать…

Знахарь достал атлас и ушел вперед. Клык спросил у Петра:

— Что дальше-то делать будем?

— Призрак должен быть в лагере. Переубедим его, отдохнем, и вместе спасать Стрелка.

— Это что же получается: я принудительно иду по тому маршруту, который изначально мне не нравился.

— Но ты же идешь спасать друга, так?

— Так. Но тогда мы шли с тремя огромными рюкзаками, избегали лишних разговоров, встреч. Сейчас все по-другому. Мы наоборот не проживем без посторонней помощи.

— И потусторонней.

— Чего?

— Не понял ещё? Мультитул, год рождения Клыка!

Провидец остановился, потер виски, прокашлялся.

— Тысяча девятьсот восемьдесят третий, второе июля, три часа дня. Вес четыре ровно, рост — пятьдесят сантиметров.

Телепат замолчал, попил воды и продолжил движение. Сталкер сплюнул, сунул руки в карманы:

— Шамана нам ещё не хватало.

— Ладно тебе. Меня, вон, как открытую книгу прочитал, я не расстраиваюсь.

Дальше они шли молча.

Глава II.

— Как думаешь, сколько их? — шепнул Мультитул.

— Около двух десятков, — ответил Шрам.

Вокруг жестяных стен лагеря бродили зомбированные — одни из немногих тварей Зоны, с которыми наемник был знаком, поскольку раньше еженедельно встречал их на вылазках за едой. Но те были далеко от цели и никак ему не мешали, а здесь…

По его версии, зомбированные — это появляющиеся после выброса твари, обычные люди, у которых отказала нервная система. Те, кто посильнее духом, ходят потом по Зоне. А морально слабые дожидаются смерти в оврагах и канавах.

Все трое напарников лежали на холме, с которого было видно известное озеро.

— Это противные твари, — подал голос Клык.

— Почему? — спросил провидец, подвинувшись к сталкеру, лежащему по центру.

— Как известно, после выброса мозг перестает быть для них центром мышления и просто гниет в черепной коробке. Всем у зомби правят рефлексы, а что у нас отвечает за рефлексы?

— Костный мозг, — ответил знахарь.

— Именно. Для нас рефлексы — это отдергивание пальцев от горячего, выставление ноги при ударе по колену. А у них — все тоже самое, только ещё перезарядка оружия. И самое противное, что ударом в голову их не убьешь. И от кровотечения они не умрут — сердце не работает. По сути, это ходячие разлагающиеся трупы. И убить их можно только…

— Пулей в спину, — ответил Петр. — Молодец, Клык, такую цепь провел.

— А, не хвали. Меня Стрелок инструктировал. Вот там — гений.

— Так что делать? — поинтересовался провидец. — Шесть часов, начинает темнеть, плюс численное превосходство на их стороне. Остается только идти в лоб.

— Слишком рискованно, — возразил Шрам. — Клыка терять нельзя, мы будем неубедительны перед Призраком и Стрелком. Они тогда с нами не пойдут.

— Шамана нам тоже терять нельзя, — сказал исследователь. Телепат злобно на него посмотрел, но, вроде бы, даже не обиделся. — В крайнем случае, я так понял, он и опасность чувствует.

— Остается только…

— Я, — закончил предложение наемник. — Я, в принципе, не против.

— Тебе сложно будет. Ты по любому на линии выстрела. Даже если присядешь, спасешься только от самых рослых.

— Ничего, Клык. И не такое проходили. Мультитул, мне нужны указания.

— Делай сильные режущие удары в области перехода шеи в спину. Если не услышишь характерного треска, проведи ещё раз.

— Проще было бы топором, — перебил сталкер.

— Не спорю, но его не носим. Удачи, Шрам. Пока светло, я прикрою тебя сверху.

— А… Нож?

— Забыл? Я же тебе отдавал.

— Вспомнил.

Наемник, кряхтя, поднялся. Он вспомнил фразу знахаря на болотах: «Собирайтесь, люди добрые и люди злые. На смерть идем» и усмехнулся: «Теперь уж точно на смерть».

Петр спустился с холма, посмотрел на лежащих наверху товарищей по несчастью. Провидец крикнул ему вслед:

— Шрам, запомни! Судя по рассказам Клыка, чем старше зомби, тем он хуже видит! У тебя есть шанс вообще не попасться!

«Попадусь не попадусь, а в меня попадут точно…»

Темнело. Клык включил налобный фонарь, из-за чего наемник увидел, как провидец достал трость и передернул затвор. Петр вытащил лезвие, засучил рукава и двинулся к рычащей толпе.

Первый зомби был старым, поскольку Шрама не увидел в упор. Поэтому он просто перерезал твари спинной мозг и двинулся дальше.

Остальные были моложе: отреагировали практически сразу. Крайний свалился наземь — меткий выстрел Мультитула. Другие четверо из заметивших его достали и перезарядили свои оружия, сделали пару залпов. Пуля из «Калашникова» порвала плащ, но ничего боле не задела. Наемник упал на траву, перекувыркнулся и стянул вниз пару зомби. Ещё минус двое.

Тут началась настоящая жара: все остальные мертвяки были оснащены, видимо, не только зрением, но и слухом. Одним ножом тут было не обойтись.

Петр достал МП-5. Он помнил, что в убийстве зомби это никак не поможет, но хотя бы лишит их зрения и слуха. Шрам зарядил последний рожок и стал беспорядочно стрелять во все стороны.

Щелчок пустой обоймы не оставил шанса продолжить истребление. Результат не плохой: семь безголовых и двое безглазых. Что ж, дальше дело техники.

Уже ни зги не было видно, но со стороны сверкающей точки на холме пуля прилетела прямо в спину одной твари. Ещё четыре убийства, противный хруст, выстрелы со всех сторон, — к счастью, неудачные.

Тут случилось страшное: поломалось лезвие ножа. Консервный нож для такой ситуации вряд ли подходил. Бежать Шрам не мог, ведь со всех сторон был окружен зомби. Оставалось только обхватить руками колени и ждать смерти.

Хруст, — четыре трупа. Ещё хруст, обух топора над головой, — мертвяков осталось трое. Три выстрела из «Винтореза» — поляна опустела.

В свете фонаря виднелась белозубая улыбка высокого человека. Не такого высокого, как наемник, но выше знахаря — это точно.

— Хорошо, дед, поохотился? — молодой сталкер поднял отрубленную голову, скатил по бедру к колену и пнул ногой в озеро.

— Нормально, — Петр покосился на окровавленный топор. — А ты по дрова?

— Сижу в бункере, чай пью. Вижу — опять мертвяки пришли, плюс ты здесь, Фредди Крюггер местного разлива. Решил помочь.

— Для ученого слишком боевой, — пока Петр рассуждал, с холма спустились провидец и Клык.

— Призрак! — воскликнул исследователь и обнял товарища. — Ну, как, усовершенствовал шлем?

— Да, все готово к вылазке. Даже без детали, оказывается, можно было обойтись. Так что, прости, братец.

— Назад залезайте со своей вылазкой, — Мультитул выключил фонарь за ненадобностью. — Где у вас вход?

— Ты чего такой резвый? — Призрак преградил дорогу топором. — Клык, это кто такие? Сначала дед боевой, теперь ряженый.

— Не бойся, им можно доверять. Если возможно, в бункере поговорим.

Глава III.

Посередине шестиугольного участка стоял небольшой бункер. Это здание, скорее всего, временное, выглядело намного крепче, чем бункер Сидоровича, называющийся так по формальности. Призрак приложил к двери пластиковую карточку, та пискнула и покорно отперлась.

В комнате у сталкера было просторно. Два дивана друг напротив друга, тумба, стол. По его словам, в этом бункере работало всего трое ученых: биолог, геолог и химик.

— Особо страшных заданий не было никогда, — вещал сталкер, — в основном — сбор образцов и защита лагеря. Кстати, наш план чуть было не провалился. Физика здесь не было отродясь, механика — тем более. Так что, собирали мы шлем с Сергеем Дмитриевичем методом тыка, за учебником физики девятого класса.

— Сергей Дмитриевич — это кто? — спросил Клык, допив чай.

— Геолог. Остальные заняты были, очень. Один он ждал, пока его заберут. Профиль местности он составил, землю на пробу взял.

— А зачем это все? — заинтересованно спросил Клык.

— Хотят они здесь настоящий НИИ построить, ну, или вроде того. Надо же узнать, просядет почва или нет. Почва просядет, Сергей Дмитриевич на год-другой присядет!

Двое засмеялись, Шраму с Мультитулом же было не весело.

— Ладно, посмеялись, и хватит, — Призрак отошел от стены, на которую опирался, и присел на диван рядом с товарищем. — Вы-то кто такие?

— Твой шанс на жизнь, парень, — ответил в своей манере наемник.

— Клык, мне объяснить, или сам сподобишься? — спросил знахарь.

— Сам, сам… Призрак, тут такое дело… Нельзя нам пока в центр идти!

— Это с какой питахайи?

— Если вы сейчас двинетесь наперерез границе Припяти, то назад не вернетесь, — самостоятельно объяснил провидец. — Я так понял, ты на гуслях играешь? — он покосился на стоящий в углу инструмент. — Экзотически, но объясню. Когда ты долго за одну и ту же струну дергаешь, что происходит?

— Расстраивается она, лопается.

— Вот! И с Зоной также. Вы пересекли неприкосновенную границу, ещё и без должного оборудования! Это подействовало как наисильнейший раздражитель. Повторная попытка — и вам конец придет, и всем остальным, кто без укрытия.

— Если ты такой умный, то как объяснишь, что только Стрелка долбануло, а нас с Клыком нет?

— Очень просто! Вы думали, что Зона вас только в центре почувствует? Не тут-то было! Её чувствительная область представляет собой паутину. Стрелок прошел по нити, а вы — нет! В этом вся загадка. Мне бы карту Зоны, чем масштаб меньше, тем лучше. Я вам эту паутину нарисовать могу.

— Кстати, насчет Стрелка, — вспомнил Клык. — Призрак, у тебя рация есть, или телефон спутниковый? Я давно с ним не связывался, меня наемники обокрали.

— Да, конечно, — товарищ потянулся под подушку, на которой сидел, достал оттуда аппарат и выдвинул антенну. Нажал какие-то кнопки, подкрутил громкость, набрал номер.

— Что же, у вас и Стрелок средством связи обеспечен?

— Конечно, — ответили хором друзья. — Мы когда его оставляли, он еле живой был, — продолжил Призрак. — Делать нечего, положили в сарае на окраине, в надежде, что «монолитовцы» не достанут.

— Кто-кто? — переспросил Петр.

— Потом, — отмахнулся Клык. — На громкую ставь, пусть послушают.

Из трубки раздалось шипение, потом смутный голос:

— Здорово!.. ы… го… звонишь?

Связь была ужасная, но в голосе Стрелка чувствовалась жизнерадостность.

— Я слышу, ты уже выздоровел? — продиктовал Призрак. — Тогда бери все шмотье, что мы у тебя оставили, и иди назад. Тут такое…

— Ал…о! Эй! — Стрелок явно не слышал собеседника. — Ла…о, если слы…шь, знай: я гр…цу п…есек! Прикинь! Перез…ню, св…зь…учше будет!

Раздались короткие гудки. Призрак сложил антенну, убрал телефон на место.

— Ничего не понял, — развел руками исследователь. — Гавкал, как собака.

— Чего непонятного! — взъярился Мультитул. — Он пересек границу Припяти, чудом не зацепив паутину! Призрак, черт тебя дери, принеси карту!

Сталкер подорвался, выбежал из комнаты и вернулся с большим листом бумаги.

— Вот.

Шрам поглядел на принесенный Призраком предмет: судя по надписи вверху, это была карта местности от Припяти до ЧАЭС. Знахарь достал маркер, провел несколько линий и положил карту на центр стола:

— Где вы оставили Стрелка?

— Вот здесь, — Клык показал на экране КПК неприметный сарайчик на окраине Припяти. Провидец сверился по координатам и нарисовал под «паутиной» круг.

— У Стрелка не было проблем с ногами?

— Когда уходили, не было.

— Значит, он сейчас где-то здесь, — он указал на расхождение линий.

— Это старое общежитие. Там глухое эхо.

— Теперь ясно, что со связью, — телепат покусал колпачок маркера. Судя по внешнему виду фломастера, это была вредная привычка его владельца. — Если он теперь не пойдет на восток, то его поразит очередная доза пси-поля, а нас накроет выброс похлеще первого. Это очень, очень плохо.

Мультитул убрал маркер в карман, достал видавшую виды флягу с коньяком и три кружки.

— С горя грех не выпить, — с этими словами он разлил алкоголь всем троим. Исследователи выпили сразу, наемник постеснялся. — Ты чего сохнешь?

— Я должен кое-о-чем рассказать…

Петр поведал о сообщении от Сидоровича, полученном ещё на Свалке. Клык злобно сплюнул. Знахарь оставался спокойным.

— Так, — сказал он и хлопнул себя по коленям. — Сейчас мы уже ничего не сделаем, темно. В бункере — безопасно. Переночуем, а там будет ясно.

— А Стрелок? — заволновался Призрак.

— Я тебя умоляю! Наверняка уже дрыхнет в спальнике. Вы ложитесь здесь, а я с вашими стариками познакомлюсь.

— Зачем? У меня найдется пара спальных мешков.

— Мне-то ладно, а вот ему, — он кивнул на Шрама. — Будет неудобно. Пойдем со мной, Шрам.

Комнаты ученых и Призрака располагались прямо по коридору, друг за другом. Сразу за комнатами располагалась большая лаборатория с перегородками. Судя по всему, геологом был тот, кто сейчас читал журнал. Остальные двое, — химик и биолог, — усердно работали. Химик рассматривал что-то под микроскопом, биолог препарировал костлявую, большую крысу, похожую на тех, что обитали в канализации Агропрома.

— Сергей Дмитриевич, — окликнул коллегу биолог, — раз уж сидите без дела, запишите выводы.

— Готов, Кирилл Федорович, — ученый отложил журнал и взял блокнот.

— Записывайте, — диктовал Кирилл Федорович, снимая перчатки. — Мышца «тушкана», подобно мышце лягушки, сокращается при прикосновении двух разных, — подчеркните, — сплавов. Записали?

— Записал. Кого в следующий раз препарировать будете? Уж не кабана ли? — геолог вновь развернул журнал.

— Препарировать буду того, кто больше всех болтает, хе-хе. Макар Сергеевич, не хотите посоревноваться за право оказаться под моим скальпелем?

— Не отвлекайте, коллега, — лысый химик лаже не повернулся к нему. — Я изучаю состав воды из нашего озера. Пока могу сказать только то, что здесь куча хламидомонады и бактерий.

— Каких именно?

— Я же у вас не спрашиваю, почему у лягушки мышца сокращается. Но, если говорить кратко, то, выпив такую воду, вы обретете гепатит всех видов, — он повернулся на кресле ко входу, где стояли товарищи. — О, новые люди! Какими судьбами?

— Я охотно поговорю с вами об этом, но мой друг хочет спать. Не найдется у вас матраца?

— Возьмите в моей комнате, — бросил Кирилл Федорович. — Приятных снов. Я как понял, вы друзья Призрака?

— Скорее товарищи по несчастью, — ответил наемник, вытаскивая матрац из комнаты ученого в помещение к сталкерам. Потом Петр закрыл дверь, глянул на заснувших напарников и улегся спать.

Неизвестное пространство. Желтые цвета. Он… заснул.

Впереди — две фигуры. Одна знакомая, мужская, вторая — новая, женская. Эта женщина под семьдесят.

— Здравствуй, сыночек, — сказала она.

— Мама… — промолвил мужской голос. — Что ты здесь делаешь?

— Сыночек, я… просто хотела тебя предупредить. Мне уже пора.

— Как? Куда?

— Я сделала все, что должна была сделать. У меня есть такой хороший сын, я выпустила столько классов. Достаточно впечатлений.

— Не уходи, мам, — мужской голос захныкал. — Я… я так мало сделал для тебя.

— Ты сделал многое для других.

— Я даже не приехал к тебе!

— Ты исполнил свой долг. Ты не покинул свою землю. Ты молодец. Я горжусь тобой.

Женщина развернулась и пошла вверх, постукивая палочкой, на которую опиралась. Потом силуэт растаял, и остался только мужчина, плачущий на коленях.

Глава IV.

Отряд вышел на холм, откуда был виден бункер и прилегающая к нему территория.

— И куда дальше? — спросил командир у полковника.

— Ну, учитывая коммуникабельность Мультитула, они, скорее всего, заночевали у ученых. Да и некуда больше.

— Бойцы не отстали?

— Все тут, недавно перекличка была.

— Тогда вперед. Уже рассвет, пора.

Когда Шрам проснулся, оба сталкера еще спали. Он оттащил матрас обратно в комнату Кирилла Федоровича. Из лаборатории доносились разговоры. Наемник заглянул к ученым.

— Это получается, что у Зоны, как и у человека, есть рецепторы? — расспрашивал биолог. — Если это так, то выбросы являются рефлексами, а это уже означает, что Зона — живое существо. Откуда вы это знаете?

— На болотах есть ученый, его зовут Виктор Степанович Каланча, — Петр услышал голос Мультитула, но не понял, где он сидит. В голосе слышалась печаль.

— А изъявлял ли он желание попасть к нам? — это спросил уже Макар Сергеевич.

Молчание. Потом химик закашлял так, как кашляют в неловких ситуациях.

— Я могу идти? — спросил знахарь, выйдя из-за ширмы геолога.

— Да, вас никто не держит. Спасибо.

Провидец прошел мимо, буркнул «Доброе утро» и вошел в комнату Призрака. Шрам зашел за ним.

— Чего ты ходишь за мной? Оставьте меня все! — сказал телепат со спальника.

— Тише, исследователей разбудишь, — он присел на пол, оперев спину на стену. — Что случилось?

— А ты ночью не видел? Вспоминай.

Наемник мутно припомнил сон.

— И что? Приснилось, и приснилось. Это чушь, одна из многих, снившихся мне.

— Если бы это была чушь, тебе бы она не снилась. Тебе, и всем другим в этой комнате, — она показал рукой на сталкеров. — Только у тебя сновидение было единственным и в конце, а у них — частью из множества и в начале. Это мой сон, а мне простых снов не снится. Только вещие.

Петр только что понял, кем был тот мужчина из сна. Это был Мультитул.

— Моя мать скончалась сегодня ночью, в больнице. Я смотрел. У неё был инфаркт, она лежала в палате три дня. Потом ещё один… И все. Я не виню врачей. Я виноват сам. В том, что не приехал к ней в последние дни. Это был не просто сон. Это приходила её душа. Я не виделся с ней двадцать пять лет… И не смотри, что я не плачу. У меня закончились слезы. Я все выплакал сегодня ранним утром.

— Ты никому кроме меня не рассказал?

— Геологу, Сергею Дмитриевичу. Он… предложил улететь с ним. Его заберут обратно, на вертолете. Через два дня. У меня есть возможность побывать на похоронах.

Наемник не успел высказать свое мнение, как раздался железный стук в массивную дверь бункера. Биолог, будучи главным и самым старшим ученым с лаборатории, подал раздраженный голос:

— Кого там ещё принесла нелегкая?

— По камерам посмотрите, Кирилл Федорович, — посоветовал Сергей Дмитриевич. — У нас по периметру все проверяется.

— Сам знаю… — судя по шагам, ученый прошел в восточную сторону бункера. — Черт… Черт!!!

— Чего там?

— Мультитул! Шрам!

Товарищи пулей вылетели из комнаты сталкеров. У большого экрана стоял вспотевший Кирилл Федорович и показывал на него пальцем.

— Это… кто?

Петр подошел к экрану и не поверил своим глазам: у двери стояли солдаты «Чистого неба»! Немов, Петренко, Вяткин, Ежов, с которыми они сражались спина к спине. Захарьев и Чекунов, легендарные бойцы, захватившие вдвоем контрольную точку. Щукин с Осиным, которым пришлось остаться в стороне. Гусев, командир, которого пришлось отправить в лазарет к Каланче. И, что самое удивительное — все штатские люди. Дальше всех стояли повар Холод и механик Новиков, который вмонтировал оружие в трость. Чуть ближе к двери — Суслов, тот самый бывший алкоголик, помогавший знахарю связываться со внешним миром. Пришел даже сам Каланча! Только с Лебедевым было что-то не так…

— Впускайте, — прошептал Шрам. — Впускайте!

Провидец подошел к пульту управления, нажал на какую-то кнопку и сказал, четко произнося каждый слог:

— Не заходите! Мы выйдем сами.

Мультитул застучал тростью к выходу из бункера. Наемник последовал за ним.

— Эй! — окликнул товарищей биолог. — А нам кто-нибудь объяснит, кто это?

— Потом, профессор, — отмахнулся Петр. — Потом.

Знахарь с благоговением открыл дверь. Солдаты радостно воскликнули, кинулись здороваться, обниматься. Подбежали Суслов и Холод, медленно подошел Новиков с банкой пива в руке. Не видно было только двоих: Каланчу и Лебедева.

Теперь Шрам понял, о каких преследователях говорил Сидорович. Солдаты «Чистого неба» выдвинулись вслед за ними примерно через два дня после ухода напарников с болот.

Провидца тут же окружили солдаты с расспросами.

— Ну, ефрейтор, как твоя нога? — спросил Немов.

— Благодаря подарку Никиты Алексеевича я и забыл о ней, — телепат подкинул трость в воздух и поймал другой рукой.

— Кстати, о трости, — механик смял тару, некультурно выкинул пустую банку, отер губы от хмельного напитка. — Ты давно её к мастеру носил?

— Ещё на Свалке.

— Надо посмотреть потом, перед выходом. А то останешься безоружным.

Из-за угла здания вышел Каланча, поманил рукой:

— Мультитул, Шрам! Пойдите сюда.

Все бойцы были сейчас не в камуфляже с шевронами в форме эмблемы группировки, а в обычных, удобных походных костюмах. Из этого ряда выделялся, пожалуй, только Каланча: он был в потертом военном кителе с погонами полковника. В таком виде в нем невозможно было узнать ученого.

Знахарь оставил солдат, наемник захлопнул дверь и подошел к профессору.

— Чего вам, Виктор Степанович? — Петр обратился к ученому по имени-отчеству, отложившимся в голове при забытых обстоятельствах.

— Это нужно не мне, а, в первую очередь, вам. Идите за мной.

Они обошли бункер с западной стороны. Там располагались палатки с продовольствием для ученых, электрогенераторами и телеграфом. Около одной из палаток находился Лебедев. Да, в нем что-то изменилось.

Шрам не хотел этого признавать, но с фактом не поспоришь: гроза солдат дремал в инвалидной коляске.

— Что с ним? — спросил провидец, заглянув обратно за стену.

— Старику девяносто пять лет! — полковник постучал себе по лбу, как бы обвиняя телепата в отказе понять очевидное. — На следующий же день после вашего ухода с ним случился инсульт. Обошлось, но ходить он теперь не может. Целые сутки он просидел у себя в кабинете. День! Без воды, без еды. Ещё и заперся изнутри. Ночью мы с Холодом стали волноваться, хотели дверь выламывать. Но он выкатился сам…

— Откуда у вас коляска? — перебил наемник.

— Тьфу ты! Новиков смастерил! Не прерывай, нить потеряю… Так вот. Выкатился он, глаза красные. Естественно, ревел. Столько лет все нормально, и вдруг на тебе. Попросил нас закатить его на крышу. Ну, мы тогда совсем перепугались: не уж то убиться захотел? Вышли с ним. Под луной постоял, подышал. Вроде успокоился. Потом подозвал обоих. «Перед смертью я хочу помочь нашим агентам», — это он вас так назвал. — «Соберите всех, с кем они были лично знакомы. Ещё найдите временную замену Новикову, Суслову, вам самим. Чтоб было, на кого базу оставить. Главой назначить Жаркова. Толковый мужик». Примерно так выразился. Все на базе забегали, как в муравейнике. Все исследования пришлось отложить, я-то ухожу. Новый график дежурства на объектах, опять же. Конечно, минус девять бойцов! Раньше по неделе на объектах стояли, теперь по десять дней. Камуфляж велел не брать, мол, примут за вояк — пристрелят. Бойцы порылись в складе, свою гражданскую одежду нашли. Все рады были, что за вами идем. Холоду, благо, друзья с большой земли на юбилей полевую кухню подогнали, шутки ради. Вот, пригодилась. У Сидоровича ваш маршрут расспросили, и двинулись.

— А чего шли так долго?

— Где с бандитами объяснялись, где с «Долгом», не приведи их Господь. И Петренко этот… То у него копчик зудит, то зубы потеют. Привалы чуть ли не каждые полметра устраивали.

— Это ладно, — махнул рукой Петр. — А в чем суть вашей помощи?

— По сути, старика потешить. Но есть настоящая опасность: мутанты и «фанатики». Первые — в «Рыжем лесу» обитают. Там вам не собачки-тушканчики, там такие твари — упаси Боже! И «Монолит».

— Это ещё что за покемоны? — непонятно выразился Мультитул.

— Какая-то секта, поклоняющаяся Зоне. У тебя, Шрам, похожий разговор был с Никитой, так? Вот, если мы призываем с Зоной сосуществовать, то те просто помешаны на идее культа. Их сотни, тысячи. Вам одним не пройти.

— Это что же получается? — подал голос знахарь. — Наша шпионская операция превратилась в настоящую экспедицию! Девять солдат, пять штатских, два агента на специальном задании и два третьих лица. У меня класс в школе меньше был!

— Погоди, — недоумевал профессор, — про каких третьих лиц ты говоришь?

— Нам удалось переубедить исследователей, — провидец улыбнулся. — Их было трое, после последней вылазки двое пошли за продовольствием и оборудованием, один остался после удара пси-полем, или как ты там его называл. Кстати, твоя «теория паутины» подтверждена. Ударило-то только его, они целы. Но проблема вот в чем: у нас мало времени. Я по памяти нарисовал карту воздействия Зоны…

— Не отходи от темы, — остановил Каланча. — Что ты говорил про время?

— Так вот. В первой нити, составляющей центр Зоны, всего один проход. И третьему, — Стрелку, — удалось туда попасть. И теперь наши жизни зависят от того, какое направление он выберет.

— Почему вы не заставили его повернуть назад? Или, хотя бы, не указали направление?

— Спутниковый телефон барахлил, мы ничего не смогли ему сказать.

— Отлично, теперь мы как на пороховой бочке, — полковник протер потный лоб платком.

— Чего шушукаемся? — раздался голос со спины.

Лебедев подъехал к ним на коляске, поправил очки.

— Как вам мой новый образ?

— Вам очень идет, Никита Алексеевич, — ответил из добрых побуждений Шрам.

— Ну, я себе тоже так говорю, — генерал прокрутил колеса коляски и отдалился в сторону двери бункера, где сидели солдаты.

— Может, помочь, Никита Алексеевич? — предложил ученый, но начальник даже не обернулся. — Комплексует. Хочет быть самостоятельным. Так, о чем я. Будите своих исследователей, их надо познакомить с солдатами и объяснить ситуацию. И выдвигаемся. Дальше «Рыжий лес», бывший заповедник. Там сплоченными быть нужно.

Полковник побежал за командиром, товарищи обошли бункер с другой стороны и зашли в сами собой открывшиеся двери. Видимо, Кирилл Федорович наблюдал за тем, чтобы солдаты не разгромили склады с продовольствием.

В коридоре комнат они столкнулись с геологом в гражданской одежде.

— Мультитул, собирайтесь. Я договорился, через час к нам на бункер приземлится вертолет. Мы летим в Москву!

— Во-первых, я готов всегда. Во-вторых, я не лечу.

— Как? А похороны матери?

— Она, — Мультитул посмотрел вверх, — меня простит. А солдаты — не смогут.

— Ну, ваше дело, — ученый поправил рюкзак, — а я пошел.

Сергей Дмитриевич сбежал отсюда, как от огня. Через какое-то время сюда пришлют нового ученого, и наемник надеялся, что он будет более ответственным.

Часть восьмая.

Глава I.

Над путниками нависало серое небо осени. Мультитул обещал на каждом привале сочинять стихотворение, такой уж у него настрой. Остальным, замерзшим и далеким от поэзии, ничего сочинять не хотелось.

Клыка и Призрака не пришлось уговаривать. Они даже обрадовались, узнав, что с ними пойдет дополнительное прикрытие. Не возникло проблем и с гордостью: они согласились подчиняться Гусеву как рядовые, но в группировку пока не вступали, хотя предусмотрительный Лебедев взял с собой бланки по экстренному оформлению бойцов.

— Привал! — передал Гусев приказ Лебедева.

Это был не столько призыв к отдыху, сколько команда. Как объяснил сам Никита Алексеевич при инструктаже около бункера, по команде «привал» Немов и Вяткин, толкающие полевую кухню, должны подкатить её к Холоду, дабы тот приготовил обед. Все солдаты, включая штатских, должны сдать свое оружие на проверку Новикову. Суслов сейчас выступал не как торговец, а как бухгалтер, что ли: он выдавал солдатам патроны по надобности.

Все части команды были исполнены, Шрам помог знахарю сдать оружие. Каланча предложил поменять повязку. Как выяснилось, провидец чудом не заработал гангрену. Они с полковником продезинфицировали рану и наложили чистый бинт.

Через час рисовая каша с тушенкой была готова. Можно было только догадываться, сколько тушенки Холод вывалил на такую ораву. Всем раздали алюминиевые миски и ложки. Призрак с Клыком были рады такому бонусу.

Наемник, провидец и исследователи уселись на оставленных когда-то бетонных плитах и стали есть. Некоторое время спустя к ним подсели Петренко, Ежов и Чекунов.

— Призрак, — начал разговор старшина, — а почему у вас прозвища такие странные?

— Это нам говорит товарищ Шрама и Мультитула? — встрял Клык.

— Ну, у меня это фамилия, — возразил Петр. — Ничего смешного не вижу.

— Меня так прозвали, — телепат поставил тарелку на плиту и раскрыл правую полу плаща, показав огромное количество карманов. — Сам, в общем, понял.

— Да, поняли, — стал отвечать Призрак. — Ну, Клыка так прозвали потому, что во дворе при игре в догонялки он упал и выбил клык, а потом, дабы похвастаться, проделал в нем дырочку и повесил на шею.

— А Стрелок? — послышался противный голос сержанта.

Исследователи засмеялись.

— Это очень интересная история, — пояснил Клык. — Ему дядька в детстве рогатку сделал, да не из простой резинки, что для одежды, а из строительной. Он из неё хотел воробья сбить, а попал в глаз дочке главы района. От серьезной травмы спасла малая физическая сила нашего друга и большое расстояние. Отделалась синяком и испугом.

— Откуда тогда твое прозвище? — обратился ефрейтор к Призраку.

— Ну… Мое, наверное, самого серьезного происхождения.

— У него в детстве очень слабое сердце было, — перехватил повествование другой исследователь. — Родители думали, вообще не выживет. Трижды переживал клиническую смерть, в последний раз вообще чудом ожил — уже в морг везли. Ну, пацаны-то со двора всегда первыми узнавали. Потом пугались, когда он на ворота становился. Так и прицепилось прозвище.

Солдаты в удивлении раскрыли глаза. По такому богатырю, как Призрак, нельзя было сказать, что он трижды мог умереть.

— Призрак, а ты помнишь, что видел там? — на последнем слове Чекунов показал вверх.

— Мне бы очень хотелось ответить, что это была просто потеря сознания, пустота, темнота. Но нет. Это ворота. Облака, и старец. Я, тогда маленький, смотрел на него снизу вверх. А он мне трижды повторил: «Тебе ещё рано, чадо». После этого у меня нет оснований быть атеистом.

Повар три раза ударил половником по полевой кухне и прокричал:

— До конца привала пять минут! Доедайте и сдавайте посуду!

Бойцы отошли, на ходу доедая кашу. Исследователи быстро доели свое, после чего повернулись к Мультитулу и испытывающе посмотрели на него.

— Что? — ужаснулся знахарь и отставил пустую тарелку.

— Стрелок ещё жив?

— Исследователи ещё, называется! Почему он может умереть?

— В паутину эту попасть! — занервничал Клык.

— Что есть нити паутины?

— Части центра Зоны.

— Что есть центр Зоны?

— Область повышенного пси-поля, особо чувствительная её часть. Как тебе ещё ответить, ирод!? — Клык вскочил и чуть не набросился на экстрасенса, но его остановил Призрак.

— Я тебе, пожалуй, отварчика по дороге состряпаю. Если бы ваш друг попал в паутину, то начался бы выброс. Ты выброса не замечал? То-то же.

Шрам собрал тарелки, отнес их к стучащему по котлу Холоду. Тот положил грязную посуду в ящик, до следующего привала.

Глава II.

Отряд сейчас находился у входа в заповедник «Рыжий лес». Ворота были заперты снаружи, под ними лежала часть вывески с цветастым узором. Немов и Вяткин не стали сразу браться за полевую кухню, а подняли с земли старый кусок арматуры и принялись отпирать. Ржавый амбарный замок поддался после двух ударов.

Солдаты встали с плит, вошли в открытые широкие ворота. Под ногами валялась опавшая влажная листва, прятавшая неприятный запах плесени.

Стоило зайти вглубь леса, как поредевшая крона дуба шевельнулась. Удивленные солдаты вскинули оружие, бросили поклажу и нацелились в небо.

— Ветер? — с надеждой спросил Лебедев.

— Не похоже, Никит, — ответил Холод и поднял поварешку.

Раздался свист, потом металлический звон: кто-то стрельнул в котел полевой кухни. Спустя какое-то время похожий звук раздался со стороны Новикова: он держал в руках ящик с инструментами. Механик поднял ящик на уровень глаз, осмотрел и заключил:

— Соль. Дробью бы пробило.

Ещё один свист, опять выстрел, опять в котел.

— Изверг, что ж ты делаешь, — раздраженно выругал бармен невидимого обидчика.

— Он один, — Суслов держал наготове нож. — Все выстрелы с одной кроны, — он показал на дуб в три обхвата, стоящий напротив.

После с веток разлетелись вороны, кто-то сверху накуренным голосом гаркнул:

— Уходите! Вам здесь не место.

— Ты кто?

— Смерть ваша! — меж веток мелькнуло морщинистое лицо. Человек залез выше по стволу, туда, где листьев было меньше. Теперь Шрам с удивлением разглядел, что это бородатый старик.

— Мы не собираемся вредить вам! — успокаивал древолаза профессор.

На уговоры доктора незнакомец только забрался ещё выше, перекрестился и пальнул в небеса со словами:

— Сгинь, нечистая! Сгинь!

Старик скрылся по ту сторону ствола.

— Неужели… — пробормотал полковник. — Сам Лесник!

— Кто? — с дерзостью спросил Клык.

— Лесник! Хранитель заповедника!

— Всем новичкам известно, что это сказки, — возразил Призрак.

— Если вы его не видели, это не значит, что его не существует, — съязвил Мультитул.

— И все же я не верю. Он давно уехал с этой земли, — упрямился Клык.

— Тогда кого мы все сейчас видели? — наступал торговец, а нынче распорядитель боеприпасов.

— Проделки контроллера. Их здесь много.

— Точно! — воскликнул ученый. — Этим объясняется поведение Лесника! Он считает, что мы — видение, созданное контроллером!

— Что за контроллер? — глупо и не вовремя встрял наемник.

— Это мутант, воздействующий на мозг человека и подчиняющий его своей воле. Страшная во всех смыслах тварь.

— Тогда лесник вам точно не видится, — улыбнулся знахарь. — А вы как думали? Свояк свояка, как говорится, видит издалека. Съели, сталкеры?

— Допустим, этот сторож реален, — нехотя согласился Призрак. — Какой прок? Он для нас не опасен, пройдем сквозь лес, да и все.

— Вы чересчур быстр, юноша, — возмутился Каланча. — А вы помните, какой дорогой пробирались в Припять?

— Честно, нет. Путь туда лежит через пространственную аномалию, а её положение меняется каждые семь дней. Тогда мы купили информацию у пьяницы с бара за пузырь. Он сказал, что контактировал с тем, кто рассчитал алгоритм перемещения портала, и велел торопиться, пока аномалия снова не пропала.

— То-то же! Тем, кто рассчитал алгоритм, бы никто иной, как сам Лесник! А ваш друг-алкоголик, возможно, сокращенный военный, который передавал продукты сторожу.

— Раз все так, — рассуждал провидец, — то как доказать, что мы реальны?

— Учитывая возраст, он не способен воспринимать тактильные галлюцинации, — подвел черту Каланча. — Нужно просто дотронуться до него.

— Тогда идем, пока не убежал! — Клык рванул за ствол дерева. За ним последовали другие.

Лесник видений не боялся, и потому не слишком торопился убегать. Он искал своего главного противника, направлял ружье во все стороны. Услышав за спиной шаги Клыка, старик нехотя обернулся, остановился и монотонно, повседневно произнес:

— Идите куда подальше, дьвольские отродья! — он повесил обрез на плечо, зашагал дальше. Но исследователь его догнал, задержал и развернул к себе лицом:

— Старик, я понимаю, что ты редко видишь здесь людей, но доверься нам. Ты же чувствуешь прикосновение!

— Откуда я знаю? — сторож отдернул руку сталкера. — Может, ты контроллер?

— Ну подумай же ты логически! Почему я тогда тебя не ем заживо? Мог бы тебе что угодно внушить!

Житель леса поглядел в сторону отряда закрытыми пеленой старости глазами, двинулся навстречу.

— Вы реальны, мне толк какой? Проходите, куда вам там надо, на военные склады, и не доставайте меня по пустякам.

— Нам туда не нужно! Нам нужна Припять.

Теперь Лесник явно заинтересовался, почесал похожую на проволоку бороду, выкинул из неё мелкий сук.

— Вы теперь тоже знаете?

— Конечно! — выкатился на «поляну переговоров» Лебедев. — Сокращенные военные становились сталкерами, распускали сплетни. Если раньше в вас не верило большинство, то теперь не верят все.

— Я не Господь, в меня не надо верить. Меня надо принять, — он многозначительно хмыкнул. — Рассчитать координаты несложно, там всего семь вариантов появления, они с особой периодичностью чередуются. Но зачем мне это?

— Мы можем дать вам многое, — пообещал самонадеянный Суслов. — Как говорится, подчеркните нужное.

— Я вам не ГАИшник, чтобы за чекушку палочкой промахивать. Хочется чего-нибудь нематериального, душевного.

Наемник посмотрел туда же, куда и старик: на небо. Тусклое, серое, хмурое… А ведь они почти ровесники. Может, он сможет угадать, чего хочет одинокий сторож?

— Может, ты славы хочешь? — спросил Петр, и был готов к промаху. Но ответ его поразил.

— Ты меня правильно понял, брат, — житель леса сел на трухлявое бревно. — Меня же никто не помнит. Жена давно померла, дети не волнуются. А хочется, чтобы кто-нибудь взглянул в газету, прочитал мою заметку, или обо мне, и сказал: «Во старик дает!». Это — настоящее счастье. А не ваша «Ока»…

Последними словами егерь указал на свой горький опыт. Сталкеры поникли: они же не могли знать о «могуществе» генерала.

Никита Алексеевич подкатился ближе, спросил:

— Газета «Аргументы и факты» устроит? Вас самого, конечно, туда не пропихну. Вы непроверенный. Но, если вы тоже что-нибудь напишите…

— Да! Да! У меня есть рукописные мемуары и детективный роман.

— Мемуары опубликуем в журнале «Сибирские огни», а роман, — по частям, конечно, — в «Рассказах». Будет вам слава. Может, издательство какое заинтересуется, напечатает тираж. Будете деньги зарабатывать.

— Ну, это уже мечты. А вам спасибо. Пойдем ко мне домой, — лесник встал с бревна и поманил рукой.

— Может, потом ваши произведения заберем? — лениво возразил Призрак.

— Там не только рукописи, там формула расчета. За такую благодетель я вам её подарю! Но только вам! Не вздумайте публиковать! Устроят мне тут проходной двор. Идем!

Вяткин с Немовым нехотя подхватили подпорченную полевую кухню, Новиков поднял инструменты. Шрам встал на свое место в строю, солдаты двинулись за Лесником.

Глава III.

Дом старика на самом деле оказался старой мельницей из красного кирпича. Три окна, видные с этой стороны, были выбиты, а от лопастей осталось только основание. Вокруг мукомольню огибал неполный забор, представляющий из себя деревянные секции, обтянутые металлической сеткой.

— Заходите, не бойтесь! — старик поднимался по лестнице без перил без какого-либо страха. — Я живу на самом верхнем ярусе, прямо под лопастями. Механизм выломал, много места занимал. Теперь там настоящая жилая комната. Только все, боюсь, не вместятся. У вас как? Все равны или по званиям?

— Большая часть — по званиям, — ответил Лебедев. — Я — генерал, но останусь здесь. Сами понимаете, — он виновато кивнул на коляску.

— Понимаю… Но вы же сможете написать обо мне статью?

— Об этом не беспокойтесь. Давайте отсечем тех, кто не хочет идти. Ребят, пусть нежелающие поднимут руки.

На удивление генерала, руки подняли почти все.

— Извините, Никита Алексеевич, — Немов вышел из строя и стал оправдываться, — но забираться лень.

— Я не обижусь, веселее будет.

Среди тех, кто пожелал пойти, оказались только профессор, сталкеры-исследователи, Шрам и Мультитул. Эти пятеро и зашли вместе с Лесником на четвертый, как оказалось, этаж. Старик открыл сколоченную из досок дверь, сначала вошел сам, а затем впустил спутников.

Наемник не знал, как можно описать это жилище. На месте, которое раньше закрывали лопасти, было четыре узких окна, расходящиеся в две перпендикулярные прямые. В правом верхнем углу стояла советских времен раскладушка, в соседнем — большой письменный стол, объединенный с книжным шкафом. Одна его дверца, возможно, не закрывалась до конца — Петру удалось увидеть, что хранятся в нем в основном пособия по технике и сельскому хозяйству. Пользуясь выступом верхнего яруса за пределы башни, Лесник сделал у дальней от двери стены рукомойник. Нужные эпитеты нашлись у Каланчи:

— Это… Это же стиль стимпанк! Не знаю, с чем и сравнить… Похоже на комнату звонаря!

— Спасибо. Я особо не старался: просто перенес все из своей сторожки. Ладно, мы же здесь по делу. Пройдем к моему рабочему месту.

Сторож подошел к столу, взял две стопки листов, вручил профессору.

— Та, что потолще — роман, та, что потоньше — мемуары. И ещё: попрошу вас подписать один документ…

«Туземец» взял со стола лист, раннесоветскую перьевую ручку, макнул её в чернила и написал две первых буквы.

— Тоже не признаете шариковые? — спросил знахарь.

— Ага. Это же вдохновение. Шариковой оно что: напишешь — и забудешь, а потом будет стыдно за строчку. А так, пока напишешь, сто раз подумаешь, сформулируешь и исправишь.

— Но сейчас же вы не рассказ пишите? — провидец полез в карман плаща. — Сейчас мы просто тратим время друг друга. Пожалуйста, возьмите это.

Лесник нехотя взял протянутую телепатом авторучку, дописал первое слово по центру и спросил:

— Вашего командира как зовут?

— Лебедев Никита Алексеевич, — ответил полковник. — А вам зачем?

— Так, незачем… — он дописал ещё пару строк, сделал две линии внизу и отдал на прочтение Каланче. Тот зачитал вслух:

— «Я, Лебедев Никита Алексеевич, обязуюсь в обмен на особую формулу опубликовать в журналах «Сибирские огни» и «Рассказы» «Мемуары Прокофия Ефимовича Стропова» и «Нищий среди буржуев» в авторстве Стропова Прокофия Ефимовича, а также отправить заметку о его честной охранной службе на протяжении тридцати лет в газете «Аргументы и факты». Также обязуюсь не разглашать секретную формулу никаким службам и редакциям». Это что?

— Расписка. Я не могу верить вам на слово. Чего мне тут только не обещали в обмен на формулу расчета, но ничего не исполнили. Ну, их за это Господь наказал. Как видите, ни одной заметки об этой формуле нет. Отнесите своему начальнику, пусть подпишет.

— А старик-то непрост, — сказал Клык Призраку.

— Да и я подписать могу. У меня доверенность, — ученый взял лист, подписал, поставил дату. — Готово. Расписка должна остаться при вас.

— Осведомлен, — кивнул сторож, забрал документ и посмотрел на подпись. — Теперь я не могу вам отказать. Только найду лист с формулой…

Он стал открывать ящики стола, разыскивая заветный листик. Петр подозвал к себе полковника:

— Профессор, откуда у вас доверенность?

— Это очевидно, Шрам, — Мультитул простучал в сторону собеседников тростью. — Наш друг очень волнуется за генерала, либо генерал сам за себя.

— Именно, — покачал пальцем ученый. — Генерал сам за себя. По документам он является главой группировки, но фактически… Никита отдал право подписывать документы мне. Все боится, что на него найдет маразм.

— Нашел!

Все пятеро, включая курящих в стороне сталкеров, прибежали на клич. Лесник держал в руке тетрадный лист в клеточку, согнутый пополам.

— Товарищи, посмотрите сюда… — тут старик повернулся к сталкерам и злобно посмотрел на них. — А вы отойдите! Сталкерам веры нет.

— Не очень-то и хотелось, — буркнул Клык и оба отошли в стороны.

А Лесник развернул желтый лист, под которым обнаружилась та самая формула: «(A-B)*E+(F*G)-(C*D)». Чуть ниже было нечто вроде пояснения к ней: «0–1=A,2=В,3=С,4–5=F,6–7=Е,8=D,9=G».

— Расшифруйте, товарищ, — попросил доктор.

— Смотрите, — сторож достал из полки снизу карту «Рыжего леса». — Латинские буквы — это точки появления. Они меняются каждую неделю. Буква «а», — точка, которая сменилась вчера, — это ворота. Запомните. Буква «бэ», — точка, из которой ваши друзья-сталкеры и попали в город, — это сарай рядом с моей мельницей. Буква «цэ», — она была сразу после точки «бэ», — это тоннель на Военные склады. Оставшихся точек «дэ», «е», «эф», «гэ» в этом месяце не наблюдалось. Это восток леса с декоративным прудом, юго-восток с кратером от метеорита, — честно, никакого метеорита и в помине не было, мы просто вырыли яму и водили туда туристов, — опасный запад леса с танком времен ВОВ и старый дуб в центре леса, на который я залезал при нашей первой встрече соответственно.

— А каков принцип расчета? Координаты? — спросил Шрам.

— Нет, это было бы слишком просто. Вместо букв надо подставить количество появлений аномалии в этом месте. Итак, у ворот аномалия появлялась 184 раза, в сарае — 185 раз, у тоннеля — 186 раз, у пруда — 190 раз, около кратера — 189 раз, на холме с танком — 181 раз и, наконец, у дуба — 185 раз. Осталось посчитать.

Знахарь достал старый калькулятор, ввел цифры, но Каланча объявил раньше:

— Минус 2044. И?

— А вот теперь смотрите вниз. На какую цифру заканчивается число, там и появится аномалия.

Наемник обратил внимание на надпись «4–5=F».

— Это означает, что нам нужно идти сюда? — он показал пальцем на обведенный на карте холм.

— Судя по всему, да…

Сторож снял шапку и медленно положил на стол. В его выражении лица читалась грусть.

— Сложно вам, ребята, придется. Мы вот здесь, в холме, под которым танк, вырыли пещерку. Программа у нас была: трое переодетых в солдат времен ВОВ служителей заповедника выпрыгивали из пещеры с автоматами, кричали «хенде хох», а потом радовались, что это не немцы, а наши. Рассказывали историю, как у них танк сломался, а гости должны были привести их к этой мельнице по карте парка. Не знали мы, роя пещеру, что тут Зона будет… Теперь там не укрытие для актеров, а логово кровососов.

— Что есть кровососы? — заинтересовался провидец.

— Мы знаем! — возбужденный Клык подбежал к столу, за ним спокойно прошагал Призрак. Лесник с опаской свернул лист надписями внутрь. — Это мутанты, очень сильные и ловкие. Высокие, прямо как ты, Шрам, с разорванным в щупальца ртом. У них отличное зрение и гораздо более гибкие суставы. Их скелет устроен по-другому, поэтому голову они поворачивают на триста шестьдесят градусов и не нуждаются в выворачивании в обратную сторону, подобно совам.

— И сколько этих чудищ в логове? — деловито спросил Петр.

— Пятеро.

— Ничего, — расслабился Каланча. — Возьмем количеством.

— Не возьмем, — Призрак оперся на стол справа от старика. — Одним взмахом руки они оглушают троих, а при их классической атаке, когда они с двух сторон сжимают голову жертвы руками и высасывают его кровь, — семерых. Нужно разработать тактику.

— Тактика — это правило, которого придерживается человек или отряд в том или ином событии, — поумничал доктор. — Нам нужна стратегия — точная последовательность действий каждого. Надо посоветоваться с Никитой Алексеевичем…

Профессор взял со стола рукописи, положил одну на другую, а между двумя стопками вставил дужку очков, чтобы не перепутать произведения. Вся компания отправилась к двери.

— А формула? — заволновался сторож и помахал перед лицом тетрадным листом.

— Я записал! — объявил телепат и вышел последним, захлопнув дверь.

Глава IV.

Члены группировки ждали товарищей не на первом этаже мельницы, а у входа в неё. Новиков смазывал колеса Лебедевской коляски, солдаты перебрасывались в карты, Холод и Суслов пересчитывали сокровенные продукты и боеприпасы. Генерал обернулся на вышедших:

— Ну? Добыли формулу?

— Добыли, и уже рассчитали, — Каланча нервно положил рукописи около вещмешка Щукина, сунул вместо очков лямку и продолжил. — Нам в очередной раз придется соваться в самое пекло.

— Что на этот раз? — Вяткин побил положенного Ежовым короля козырной семеркой.

— Кровососы! Опасные, жуткие, сильные твари, которым достаточно трех ударов, чтобы положить наш отряд. И это если монстр один! А их там пятеро!

Холод подал ученому кружку с чаем. Полковник, даже не поблагодарив, начал пить и присел на старую, повернутую к двери мельницы, скамью.

— Определенно должна быть тактика, по которой мы сможем победить, — Шрам тоже взял чай, поблагодарил и начал пить.

Всем солдатам раздали чай, возможно, чтобы лучше думалось. Лебедев подъехал к Клыку, потом повернулся к бойцам и спросил:

— Кто здесь хорошо рисует?

— Ну… Я могу, — Осин встал.

— Клык, вы видели кровососов?

— Конечно, — ответил сталкер. — Хоть каких!

— Сейчас будешь описывать их нашему рядовому, а он будет зарисовывать, — генерал резко развернулся. — Мультитул, снабди, пожалуйста, карандашиком и листком.

Знахарь вырвал листок из блокнота, отдал солдату вместе с карандашом. Тот сел рядом со сталкером и стал рисовать.

Остальные пили чай под шуршание карандаша и отрывистые команды исследователя, вроде «Ноги чуть длиннее», «Щупальца толще», «Спина горбатая».

Через полчаса рисунок спереди и сбоку был готов. Основные стратеги, — провидец, наемник, Каланча и Лебедев, — подошли к Осину. Ученый взял в руки листок с темно-серым изображением этого монстра, посмотрел на рисунок сбоку, где было видно, что на спине у чудища — горб.

— Все эти монстры горбатые? Может, это просто уродство? — поинтересовался полковник у Призрака.

— Нет, ни одного прямого не видели. Только такие.

Доктор ещё долго рассматривал кровососа, наконец хлопнул себя по голове, надвинул ещё одну линзу поверх очков, расхохотался, всмотревшись в грудь монстра.

— Это гениально! Ха-ха! Ускоренная эволюция ужасна! — приговаривал он, сворачивая лист.

— Что такое, товарищ полковник? — вмешался Щукин.

— Ребята! Все же поняли, что у кровососов — врожденное искривление позвоночника? Я понял, чем это объясняется! У них нет солнечного сплетения!

— Это как? — Ежов, видимо, плохо разбирался в биологии.

— Сержант, проведи рукой по своей груди. Чувствуешь линию кости в середине?

— Да.

— Это и есть солнечное сплетение! Ребра у нас сходятся в одну точку, а у кровососов идут двенадцатью кольцами вокруг тела! Это значит, что Вяткин с Немовым пробьют его грудь даже кулаками!

— Но не забывайте и про его физическую силу! — поднял палец телепат. — Про ближний бой придется забыть.

— Да, это так… Чтобы мутант сам нас не задел, мы будем атаковать издалека и поодиночке. Насколько я понял, он хорошо прыгает? — Каланча повернулся к Клыку. — В одиночку после прыжка будет легче убежать, чем в строю. Стрелять нужно, как я уже сказал, в грудь. В голову — бесполезно: в мозг не попасть из-за размеров активной части. Остальная вытекла, из-за этого кожа головы обвисла. И стрелять надо либо из дробовика, либо длинными очередями. У кого есть оружие крупного калибра?

Петр вспомнил про свой обрез, но после и про отсутствие патронов. Он осмотрел строй: руки никто не поднял.

Полковник покачал головой и прошелся по строю, чтобы посмотреть на автоматы бойцов. Все в основном подходили: АКС, «Абакан», у Призрака даже нашлась «Гроза». Но Клык был безоружен, у Шрама кончались патроны в пистолете-пулемете, а Мультитул мог стрелять только одиночными патронами.

— Я думаю, на этот счет не стоит волноваться, — знахарь, опираясь на трость, прошел в середину строя. — Их пятеро, а вас — десять, учитывая Шрама. Плюс мои умения, — он постучал себе пальцем по виску. — В крайнем случае, они подумают, будто нас тысячи, и убегут.

— Так, за патроны не волнуйтесь, — Суслов скосил глаза на полупустой разгруз наемника. — Надо скорее идти, пока не стемнело. Конец сентября, как никак, а уже три часа дня. Задержимся — и последнее, что увидим — красные глаза летящего на нас мутанта. Вас устраивает такое развитие событий? Меня — нет. Поэтому карту в зубы и идем к танку! «Чистое небо» битвы никогда не боялось!

Он неловко надел свой тяжелый рюкзак с боеприпасами и основным снаряжением. Остальные последовали его примеру. Каланча аккуратно вложил произведения Лесника к себе в вещмешок и двинулся последним.

Глава V.

По дороге Суслов отсыпал Шраму около сотни патронов на МП-5, у остальных в запасе было более пяти магазинов, чего с лихвой хватит на всех тварей.

Отряд устроился на полностью лысой поляне, откуда был виден рыжий от деревьев холм. Из-за деревьев выглядывал танк, тот самый, о котором говорил сторож. Чуть ниже по склону над землей парил полупрозрачный шар, являющийся пространственной аномалией. У подножия — вырытая пещера и те самые пятеро мутантов. Судя по всему, они делили тушу слепого пса.

— Общиной живут, упыри, — проговорил Захарьев. — Я историк, есть некоторая аналогия с древнейшими людьми.

— Только очередного скачка эволюции не хватало, — наемник зарядил пулемет и собрался идти в атаку, но его придержал за плечо Чекунов:

— А вы уверены в нашей стратегии?

— В чем сомневаться? — ответил за него Лебедев. — Становитесь подальше друг от друга, провоцируете монстра на прыжок и стреляете в грудь. Как только кровосос умирает, он падает вниз по прямой, вне зависимости от траектории полета. Так, Клык?

— Да, — ответил на вопрос мающийся бездельем исследователь. — Особенность физиологии. Не ошибетесь.

— Тогда вперед! — Новиков передернул затвор своего редкого СИГ СГ 550.

По заранее обговоренному плану, солдаты встали как можно дальше друг от друга. Но кто-то должен был ещё нарушить спокойствие мутантов. На эту роль определили Мультитула. Он должен был подползти как можно ближе и выстрелить из своей трости так, чтобы пуля пролетела мимо головы самой крупной особи. Выстрелом нельзя было никого задевать, ведь тогда кровососы сразу вошли бы в состояние ярости, а при таком раскладе у них обостряется обоняние и зрение, и они могут раньше времени увидеть бойцов.

Петр был единственным, имеющим при себе не полноценный автомат, а пистолет-пулемет. Именно поэтому он встал как можно ближе к логову.

Справа от пещеры показался чернеющий в траве плащ знахаря. Затем раздался свист пули, и кровососы отвлеклись от сочащегося кровью мертвого тела. Захарьев, стоящий слева от пещеры, бросил на Шрама вопросительный взгляд, ведь именно он должен был начать. Наемник кивнул и выпустил очередь в грудь самому близкому к нему мутанту.

Остальные особи тут же взревели и стали принюхиваться. Как и ожидалось, первый монстр полетел на Петра. Но он не растерялся и опустошил обойму в грудь летящему сверху кровососу. Его будто замедленный прыжок прервался резким падением вниз.

Потом проявился первый недостаток. Молодой, рыжий недостаток. Дело в том, что когда кровосос летел на Петренко, тот не успел приготовить оружие к атаке. Из-за этого мутант успел спрыгнуть на землю, а убить разъяренного кровососа не в прыжке практически невозможно.

Потом посыпался остальной строй. Все кинулись помогать новому старшине. Только «старики» делали все правильно: Новиков, Суслов и Гусев пристрелили по одному кровососу.

Шрам решил тоже помочь товарищу в опасности, поскольку больше было нечего делать. Но не успел он добежать, как мутант схватил Чекунова за плечо и прыгнул с ним на дерево.

Стрелять было нельзя, высок риск попадания в самого ефрейтора. Поэтому никто уже ни на что не надеялся. Даже сам Чекунов приготовился к мучительной смерти.

Наемник уже тоже отчаялся, но монстр вдруг перестал рычать и раскрывать щупальца, спустился, буквально отдал солдата в руки Вяткину и побежал домой. Откуда не возьмись, взялся провидец. У него из носа шли две обильные струи крови.

— Зовите остальных и бегом к аномалии! — сказал он, доставая бинт. — У нас есть тридцать минут. Все лечебные операции и вопросы — потом.

Петр открыл рот, чтобы задать вопрос, но телепат уже убежал к оставшимся исследователям и старикам. Поэтому Шрам послужил отрезвляющим средством для страдающих от эйфории бойцов:

— Что стоите? Бегите к аномалии! Ясно же было сказано.

Одиннадцать солдат, следуя за Шрамом, подбежали к аномалии. Это был прозрачный по краям, но фиолетовый изнутри шар. Через него не просвечивалось место, в которое переносил портал, как это писалось в сказках. Нет: это просто полупрозрачный шар, который очень странно выглядел.

Сзади раздался металлический стук и скрип колес. Холод с перепугу сам катил полевую кухню, а Каланча так быстро толкал вперед коляску Лебедева, что у того тряслась челюсть. За ними шел, — единственный размеренным шагом, — Мультитул. Он все ещё отирал кровь из носа.

— Переходим как можно быстрее! — крикнул он. — Остальное объясню потом.

— Значит, так, — начал ученый. — Наши сталкеры знают, как заходить в аномалию, остальным расскажу. Как только вы заходите в шар, тут же падаете с высоты двадцать-тридцать сантиметров в другом месте. И, подчеркиваю, сразу отбегаете, чтобы на вас не упал такой же балбес. Всем ясно?

— Ясно! — ответил единым голосом бойцы.

— Я пойду первым, за мной — Клык, — известил Призрак и зашел в аномалию. Было не видно, где именно он исчез. Будто зашел в густой туман. Потом там исчез и его товарищ.

Остальные заходить не торопились. Страх сковал их ноги. Тогда все взял в свои руки Лебедев:

— Так! Слушать моего приказа! Идем по званиям в алфавитном порядке. Осин, шагом марш!

— Товарищ генерал… — хотел возразить боец.

— Пошел!

Так солдаты отправлялись один за другим в портал. Знахарь попросил разрешения прыгнуть последним, сославшись на кровь из носа. Ему не отказали.

Пришла очередь наемника. Он решил сразу приготовиться к прыжку, выставил нетолчковую правую ногу, оттолкнулся и…

Часть девятая.

Глава I.

Шрам сам не заметил, как изменился пейзаж вокруг. Он быстро отбежал к другим осматривающимся солдатам, и из аномалии тут же «выпала» коляска с Лебедевым, а за ним — Каланча. Прошло пару минут, и из аномалии эпично выпрыгнул, вскинув трость и выставив вперед здоровую ногу, Мультитул.

— Я жду объяснений, — попросил запыхавшийся профессор. — К чему была такая спешка?

— Когда произошел этот неприятнейший инцидент с кровососом, я решил помочь ребятам и отпугнуть мутанта. Как только я вошел в транс, то узнал, что это самка. А что самое страшное можно внушить малоразумной самке животного? Конечно же страх за детенышей. И она убежала.

— Но она могла бы забыть про все и остаться с детьми, — вставил свои пять копеек Клык.

— Ты меня не понял. Если бы у неё были дети, я бы просто мог зайти в пещеру и резко выйти, чтобы она почувствовала, что «выводок» в опасности. Но она не рожала, а мое «легкое» внушение длится недолго. Поэтому надо было торопиться, пока она не обежит всю пещеру и не догадается об обмане.

Наемник слушал вполуха. Он решил осмотреться на новом месте.

Они появились на ровной, залитой бетоном поверхности. Рядом стоял поломанный уличный фонарь с громкоговорителем. Новиков подошел и сорвал мегафон со столба, положил в рюкзак, скорее всего, на запчасти. Дальше ничего не было видно: стоял густой туман. Все щелкнули фонариками.

— Товарищ полковник, — похлопал его по плечу Вяткин. — Посмотрите назад.

Петр обернулся и не поверил своим глазам. Припять! Окраина! Ближе к нему стояла старая «Хрущевка», сразу за ней — более новое, восьмиэтажное здание. Дальше домов становилось все больше, и уже нельзя было посчитать этажи.

— Так вот ты какая, — произнес Лебедев, — Припять.

— А вы никогда здесь не были? — спросил Ежов.

— Нет, сержант. Я — русский, как ты и многие другие солдаты. Это вот у нас, другие штатские — бывшие коренные жители Припяти.

— Да, — Гусев поправил ремень автомата. — Душа болит. Родные места так перекорежило.

Шрам услышал какой-то странный звук.

— Ребят, а что трещит? — спросил он.

— Счетчик Гейгера! — профессор бросился к своему рюкзаку, достал из него прибор, надвинул очки на глаза и сообщил: — Полтора импульса в секунду! Повышенный радиационный фон!

— Ничего, комбинезоны спасут, — пренебрежительно махнул рукой Призрак.

— Нас — да, а наших друзей-отшельников — нет.

— Погодите, а вы разве сами не в гражданской? — недоумевал знахарь.

— Мы надели эту одежду поверх защитной, чтобы не вызывать лишних вопросов. А у вас защиты нет.

— Что делать? Я разворачиваться не собираюсь, — с некоторым разочарованием сказал наемник.

— Вам и не придется, — ответил Суслов. — Я-то не эгоист, я и вам прихватил парочку.

Торговец раскрыл свою сумку, перекинутую через плечо, и достал два свернутых голубых комбинезона с большой эмблемой и множеством шевронов «Чистое небо».

— Вот. Здесь вам и бронежилет, и респиратор, — лавочник поднял висящую на шейном отделе комбинезона маску, — на совсем уж страшные случаи.

— А как сам комбинезон защищает от радиации? — провидец аккуратно снял свой плащ и натянул поверх свитера новую спецодежду.

— Смотри, — Ежов снял рюкзак, затем скинул кофту. — Против альфа-излучения под рукавами спрятаны перчатки.

— Их, кстати, советую надеть! — крикнул профессор и сам исполнил свой приказ. Другие бойцы, включая генерала, тоже натянули перчатки.

— Против бета-излучения весь комбинезон покрыт тонким слоем алюминия, — продолжил сержант.

— Настолько «тонким», — перебил телепат, уже надевший защиту, — что мне трудно сгибать руки и ноги.

— Гамма-излучение — штука серьезная, и от него защищены только несколько областей комбинезона: свинцом покрыты грудина, поясница и суставы.

— С излучениями все понятно, — сказал уже Петр, натягивая защиту на свое гигантское туловище. — А сама радиация, от которой мы спасаемся?

— Полимеры. Резина и прочее. Это самый верхний слой комбинезона.

— Маска есть, тело защищено, — задал вопрос Мультитул, — а ноги? Или вы дали мне комбинезон с мыслью «У него и так одна нога больная, чего второй будет»?

— Это тоже секрет, — Ежов дернул за шнурок на животе, и из-под комбинезона выпали две широкие резиновые полы плаща с расстегнутыми молниями. — Вы, как видно, любители плащей. Как по вам шили.

— Сколько весит такое счастье? — Шрам задал вопрос без большого интереса. Он был озабочен чересчур короткой спецодеждой.

— Около четырех килограммов, в зависимости от размера, — сержант скатал резиновые кожухи в рулоны, засунул под комбинезон и втянул обратно шнурок. — Толщина слоя алюминия — один миллиметр. Плюсом слой свинца в пять миллиметров на груди, пояснице и суставах.

— Хватит, что бабы, шмотками хвастаться! — крикнул механик. — Идем уже!

Клык и Призрак, знавшие здесь уже каждый закоулок, хотели быстрее найти и спасти друга. Они собрались быстрее всех и теперь осматривали какое-то маленькое зданьице возле столба.

Наемник подошел к сидящему на корточках Призраку, за ним подбежали остальные. Сталкер поднялся, выпрямился во все свои два метра и произнес:

— Здесь…

— Что «здесь»? — спросил Каланча.

— Здесь мы оставили Стрелка, — исследователь поднял использованный шприц, лежащий у двери. На него была наклеена бумажка с надписью «новокаин».

Глава II.

— Вы все надеетесь, что Стрелок в общежитии? — болтал Клык. — Этот балбес наверняка уже сбежал подальше на север, искать причину появления Зоны.

— Стоп! — ведущий солдат по карте Каланча поднял руку. — Два шага вправо и продолжить движение.

Бойцы торопливо исполнили приказ.

— Вы надейтесь, а я — знаю, — покрасовался Мультитул. — Надо идти быстрее, он уже собирается…

— Стойте! — Призрак остановился, подбежал к кирпичному зданию посередине пустой улицы. — Это оно! — сталкер повернулся к знахарю, спросил: — На каком он этаже?

— Второй, лестница. Подождем у выхода, так безопаснее.

Все облегченно выдохнули и присели на выступающий бордюр потрескавшейся дороги. Холод спросил у Лебедева разрешения на легкий перекус, на что генерал кивнул и сделал знак Вяткину и Немову. Те устало промычали и подкатили к повару полевую кухню.

В этот раз решили не делать такой суеты, как в заповеднике. Было уже три часа дня, и солнце клонилось к горизонту, а солдаты ещё не обедали. Среди аргументов бармена также затерялся тот факт, что перекусом можно задобрить третьего исследователя.

Сформировавшаяся по темам разговора четверка села ближе к входу, на крыльце. Исследователи — посередине, а наемник и знахарь — с правой стороны прямоугольных ступенек.

Призрак сидел спокойно и рисовал палочкой на пыльной земле какую-то миниатюрку, провидец раскладывал содержимое ставшего мешать мешка по большим карманам, Петр уточнял названия тех или иных трав у товарища. Только Клык нервно тер одной ладонью другую, отчего был похож на моющую лапки муху.

— А вот как мы ему все объясним? — спрашивал он сквозь зубы. — Он же скептик, он не поверит. Скажет, что мы струсили и придумали себе оправдание.

— Ничего себе оправдание! — обернулся на фразу Шрам. Оборачиваясь, он задел целлофановый пакет для трав, за что поймал гневный взгляд Мультитула. — Группировка из шестнадцати человек, в форме, с оружием. Конечно, актеры из ТЮЗа!

— Бродячие барды, — усмехнулся занятый рисованием Призрак и с шорохом нарисовал на пыли ещё две черточки. — Мультитул, как твои стихи?

— Четверостишие готово, — повернулся к сталкеру знахарь. — Как тебе:

«По переулкам бродит золотая осень,

Хрущевки Припяти за нею наблюдают.

Солдаты от ходьбы уже устали очень,

И о привале сутки напролет мечтают».

— Браво, браво, — быстро произнес исследователь и дорисовал кружок. — У меня и иллюстрация подходящая есть.

Остальные трое наклонились ближе к рисунку на земле. Из нечетких линий сложилось изображение: два человечка в фуражках с усилием тащат за собой большой котел на колесиках. Несложно было догадаться, что это карикатура на Вяткина и Немова.

Наемник засмеялся от забавной аналогии. Провидец откинул волосы за плечи, заинтересованно посмотрел вначале на произведение, потом на автора, и сказал:

— Знакомый стиль…

— Конечно, знакомый, — съязвил Клык. — Этот дылда с нулевого по третий год художником был, в журнале «Крокодил». Кто бы мог подумать, что девятилетнему парню доверят карикатуры рисовать!

— Погоди, погоди… — потряс пальцем Мультитул, пересел на середину крыльца и продолжил: — Я и псевдоним твой вспомнил! «Гоствиз Эбраш»! Почему такой странный?

— Ну, у меня уже тогда было прозвище «Призрак». А псевдоним — это русская транскрипция английского словосочетания. «Ghost with a brush» — «призрак с кисточкой».

— А почему не подписывался настоящим именем?

— Это лишние проблемы с авторскими правами, оформлением. А так — люди посмотрели, поломали голову над псевдонимом, посмеялись и пошли веселые на работу. Я же славы не хотел, я просто хотел, чтобы мои рисунки украшали хоть что-нибудь.

— Из-за чего ушел?

— Мама обо всем узнала, надрала уши. Маленький, говорит, ещё для таких журналов. А самое комичное, что ей самой этот Гоствиз нравился, а мои рисунки она ругала. Вот тебе и двойные стандарты.

— Обедать! — крикнул Холод. Товарищи встали с крыльца и подошли к полевой кухне.

В этот раз повар приготовил суп с тушеной говядиной. Каждому в тарелку полагалось по куску вареного мяса. Для Стрелка оставили пустую тару и немного супа.

Петр взял две тарелки, — свою и знахарскую, — и вернулся на пост. Не успели присесть обратно сталкеры, как гулким эхом пронеслись по коридору шаги, а затем из двери вышел худощавый человек.

Глава III.

— Это что здесь за пикник на обочине? — спросил незнакомец, поправляя рюкзак.

Пока Шрам удивлялся неопрятному внешнему виду человека, Холод успел переглянуться со спокойным Призраком и приготовить тарелку с супом для предполагаемого Стрелка.

— Стрелок! Здорово! — после этих слов Клык кинулся в объятья к вновь прибывшему, но тот посмеялся и оттолкнул его.

— Задавишь меня, каланча.

Этот исследователь, — как сообщалось, начальник любительской экспедиции, — был намного ниже остальных её участников. Все его лицо было чем-то измазано, а локоть на защитном костюме — порван.

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? — спросил Стрелок и вытер щеку рукавом костюма.

— Я могу, — Каланча закончил трапезу, надел очки и направился к третьему исследователю, захватив предназначенную ему тарелку супа. — Понимаете, товарищ Стрелок, — он отдал тарелку и ложку исследователю, — угощайтесь, это вам, — все, к чему вы готовились, сейчас невозможно осуществить.

— Это ещё почему? — ответил Стрелок и разрезал кусок мяса ложкой пополам.

— Ну, объясню на аналогии. Что будет, если мы напряжем мышцу каким-нибудь грузом?

— Она сократится, — ответил третий исследователь и проглотил ложку супа.

— А если будем часто напрягать, без перерыва?

— Утомится, и долго не будет работать.

— А теперь представим, что Зона — это мышца, а ваши визиты к её центру — физические упражнения. Каждый раз, когда вы входите в центр Зоны, эта мышца сокращается, и происходит выброс. Если пройти туда второй раз, то Зона утомится и извергнет последний выброс такой силы, что все сметет. Вы меня понимаете?

— Но до центра Зоны далеко, мы только в Припяти!

— Не скажите, мы уже на центре. Понимаете, он плетется паутиной до границы Припяти и ЧАЭС. Этим и объясняется, что при испытании шлема ударило пси-полем лишь вас, а ваши друзья остались целы.

— И что? Ходить в центр… Совсем нельзя?

— Пока — да. Дайте мышце отдохнуть, месяца два-три, а пока готовьтесь, сделайте несколько шлемов, наберите больше людей. Это будет полезнее и безопаснее.

Каланча похлопал опечалившегося сталкера по плечу, забрал пустую тарелку и отдал Холоду.

— Получается, все придется отложить… — грустно протянул Стрелок.

— Дружище, ты не грусти, — Клык обнял друга за плечи. — Мы, вон, к ребятам пойдем, — сталкер кивнул на солдат, — говорят, весело там, спокойно, интересно. Раньше сами по себе были, а теперь заживем, с государственным финансированием-то.

— Да… Заживем…

— Ну, операция окончена, получается, — проговорил наемник и подошел ближе. — Пойдем-ка домой, пока только темнеет. К Леснику до ночи успеем дойти, там в сарае заночуем, и на болота.

— Молодец, полковник, все продумал, — Лебедев улыбнулся. — Как вернешься — при базе состоять будешь, стратегом. В твоем возрасте уже ни к чему по грязи бегать.

— Женщине всегда восемнадцать, мужчине всегда тридцать.

— Ты ж ещё молодой, ты ещё страдаешь ерундой… — приблизился под нехитрый напев Мультитул. — Стрелок, ты чего такой грустный?

— Ничего, ничего… Пойдем.

Он взял вещмешок и первым, но достаточно медленно направился к границе города. Призрак непонятливо пожал плечами, кивнул на уходящего товарища. Профессор хлопком привлек внимание отряда, бойцы быстро построились и пошли за исследователем строем.

Глава IV.

Стемнело. Весь отряд был уже на окраине Припяти, вдали светилась ярко-фиолетовым пространственная аномалия, через которую бойцы попали на территорию города.

— Ну, вот и путь домой, — Лебедев сделал знак рукой, чтобы профессор остановил коляску. — Экспедиция закончена. Стрелок, вы чего-то невеселый. Все нормально. Три месяца — и экспедицию можно будет продолжить.

— Да, да… — исследователь встал коленями на дорогу, зачем-то взял валявшуюся на старом асфальте былинку. Затем обернулся к Каланче и спросил: — Так вы говорите, следующий выброс — это конец для всей территории?

— Ну, это я погорячился, — ответил доктор и переключил фонарь на ближний свет. — Ещё максимум один выброс обычной силы, а затем — уже разгром.

— Интересно, — Стрелок повертел былинку в руках, поднялся с колен, отряхнулся и обратился к Призраку: — Дружище, а ты взял шлем?

— Тот, что от пси-поля? — уточнил сталкер и расстегнул рюкзак. — Взял, куда бы я его дел. Даже без той детали обошелся, как ты её называл? — он достал из рюкзака нечто похожее на противогаз, но с большой металлической пластиной вместо обычных полимеров. На затылочной части были аккуратно уложены, словно прическа, провода.

— Это неважно. Можно… Примерить? — Стрелок потянулся за шлемом, надел его и что-то прогудел. Шрам не разобрал ничего, но полковник с умным лицом протянул исследователю карту сети пси-поля.

Сталкер снял шлем, всмотрелся в карту, подошел к углу здания и спросил:

— И здесь начинается первая линия пси-поля?

— Да, именно так.

— А, чисто теоретически, — он указал на крыльцо «хрущевки», накрытое сверху этажами, — здесь можно спрятаться от выброса?

— Да, это здание не обрушится, — ответил Каланча.

Исследователь включил свой фонарь, произнес:

— Выброс обычной силы… Буду аккуратен…

— Это вы к чему, товарищ? — вмешался Новиков.

— Вот к чему, — Стрелок надел шлем, ступил на угол соседнего с «хрущевкой» здания. Земля затряслась.

Все быстро распознали выброс и забежали на крытое крыльцо.

— Стрелок, что ты наделал? — кричал Клык. — Ты же убьешь себя!

— Трусы! — глава исследовательской группы не обратил внимания на реплику друга, и наемник теперь разбирал его крики сквозь противогаз. — Продались этим ученым, испугались Зоны, да? Вот она вас и сгубит! Теперь буду идти аккуратно, не бойтесь. И не суйтесь в мои дела! Чего я хотел, того и добьюсь!

С этими словами он убежал в темноту.

— Как его не убило выбросом? — спросил долго молчавший Вяткин.

— Здесь немного иначе, нежели со взрывом, — ответил, горько вздохнув, генерал. — В очаге проблемы идет просто большой сгусток энергии, а ударная волна расходится дальше. На территории центра Зоны выбросы не ощущаются, а остальным приходится прятаться.

— Эх, Стрелок, Стрелок, — расстроенно сказал Призрак. — Я же знал, что этот проклятый авантюрист может убежать! Зачем я дал ему этот шлем…

— Не стоит винить себя, — вдруг вмешался Щукин. — Если думать с точки зрения логики, у вас не было основания ему не доверять. А вот товарищ полковник… — рядовой два раза обвинительно кашлянул.

— Оу, похоже на нарушение субординации! — Новиков в очередной раз открыл банку пива.

— Ладно, виноват, правда, я, — доктор присел на ступеньки. — Впервые человека вижу, а сказал ему такую важную информацию. Теперь выброс продлится около двух часов… Остается надеяться лишь на то, что все входы на ЧАЭС завалены, и Стрелок не проберется в Центр.

— Погодите, у него же есть карта, так? — проскрипел Ежов. — Тогда в чем опасность, если он просто обходит линии пси-поля?

— Чем ближе линия к территориальному центру, тем плотнее она прижата к другим. Вдобавок они сближаются после каждого выброса, и моя карта уже не действительна. Также нам не пробраться туда из-за более сильного пси-поля. Даже если мы зайдем в центр, не задев линии, оно достанет нас и превратит в тех, с кем, насколько я знаю, сражался Шрам на Янтаре.

Петр оживился, услышав свою фамилию. Справа, прижавшись к стене, глушил пиво Новиков. Шрам отобрал банку, заглянул в неё и пристыдил механика:

— Ты погляди, какой жук! Банка уже наполовину пустая.

— Пессимист ты, Шрам, — ответил техник и вернул банку себе, — она ж наполовину полная.

— Опять ты бухаешь, извиняюсь за выражение! — Холод выхватил пиво, бросил банку с ним на крыльцо и раздавил. — Товарищ генерал, с пьянством Новикова надо что-то делать!

— Но это же просто пиво!

— Пиво! И где ты его только берешь! Сколько не отбирал, а ты глушишь и глушишь, глушишь и глушишь! Извините за подробности, но журчит на каждом привале! Уже вся Зона им помечена, хозяин, черт его дери!

— Времени много, сейчас отвадим… — послышался голос Мультитула из подъезда. — Прошу ко мне не заходить! Хотя… Шрам и Новиков, идите сюда.

Механик почесал лысину, решил войти. За ним вошел наемник.

Знахарь стоял в левом нижнем углу на коленях, убрав из-под себя окурки. Перед ним горела уже знакомая спиртовая таблетка, на раскладном таганке стояла чашка, в ней закипала вода.

— Шрам, как начинающий «маг», — последнее слово провидец произнес, сатирически размазав букву «г», — понаблюдает сбоку. За спину не заходи, не просто так говорю. Товарищ полковник, я отодвинусь, вы садитесь передо мной в такую же позу, как я.

Телепат отстранился, пустив механика на очищенное место. Тот сел, подогнув под себя колени.

— Смотрите либо мне в глаза, либо на отвар. Посмотрите в сторону — я выйду из транса. Шрам, уйди из-за спины, говорил же.

Петр выполнил просьбу, встал сбоку и посмотрел на алкоголика. Тот с боязнью иногда поглядывал на Мультитула, но в основном глядел на то, что ему, с точки зрения логики, придется пить.

Волосы знахаря опустились на лицо, послышался наговор:

— Господи, освободи сына Твоего Вячеслава от зеленого змия…

Новиков с огромным удивлением посмотрел на провидца: тот угадал его имя. Он собрался было повернуться к Шраму, чтобы выразить свое удивление, но вспомнил про наказ телепата.

— … да уйдет напасть, освободится душа. Господи, благослови на спасение сына Твоего Вячеслава. Полынь силы придаст, подорожник страсть втянет, клюква душу заживит. Господи, благослови.

Мультитул по очереди вбросил в кипяток перечисленные травы.

— Во имя Отца, Сына и Святаго Духа. Аминь.

Знахарь перекрестился сам и знаком велел перекреститься мастеру. Когда тот перекрестился, провидец снял чашу с огня, завернул в тряпку и дал попить технику. Чаша опустела и вернулась на потухший таганок. Тогда телепат откинул волосы назад. Его лицо покраснело, но сквозь подступающую рвоту он проговорил:

— Шрам, выведи нашего трезвенника отсюда и дай ему выпить пива, а после спроси об ощущениях.

Мультитул убежал в бывшую комнату консьержа. Выводя излеченного из подъезда, Шрам краем уха уловил звуки хрипов и стонов.

На крыльце все бойцы ждали чудесного исцеления. Шрам передал приказ Мультитула, и Захарьев подал Новикову пива из собственного тайника механика. Тот с жадностью сделал несколько огромных глотков, и все уже разочаровались в даре знахаря. Но последний глоток техник сплюнул, провел по высунутому языку рукавом грязного комбинезона и вскричал:

— Дайте воды! Вкус бинта с мертвого тела, что с этим пивом?

Холод принес мастеру кружку воды, а сам попробовал напиток.

— Пиво как пиво, даже вкусно, — повар сделал ещё глоток и вернул банку в руку бывшему алкоголику.

— Эй! Шаман! Ты чего со мной сделал?

— А вы как думали, товарищ полковник? — провидец вышел спустился по ступенькам крыльца и посмотрел в лицо Новикову. — Это — эффект от волшебного исцеления. Теперь весь алкоголь для вас — гадок.

— Вы это слышали? — усмехнулся техник. — Он меня просто закодировал. Меня три раза кодировали, и торпеду вшивали. Но я пил, и сквозь рвоту, и сквозь обмороки.

— Это не обычная кодировка. Я убрал из вашего организма тягу к опьянению. И, чтобы вас не манил даже вкус напитка, сделал весь алкоголь противным.

— А Мультитул-то не подкачал! — крикнул Захарьев.

— Все, товарищ полковник, отмучались! — поддержал Осин.

— Ну, так-то ты не выражайся, — Новиков бросил бутылку на землю, раздавил и торжественно развел руки, словно звезда в ожидании аплодисментов. И они последовали, правда, шуточные.

Вновь пробудил от эйфории наемник:

— Ребята, я понимаю, что все рады чудесному исцелению нашего любимого механика, но прошло уже… Сколько времени прошло, товарищ полковник? — он обратился к Каланче.

— Если быть точным, то час и сорок шесть минут.

— Слышали? Собирайтесь! Как только закончится выброс, нам надо начать пробираться к ЧАЭС. Опять же, сколько километров отсюда до ЧАЭС?

— Пять километров — протяженность Припяти, и двадцать два километра до самой станции. Нам нужно идти без перерыва четыре часа, чтобы успеть преодолеть это расстояние хотя-бы к ночи.

— Текущее время?

— Без десяти девять, — теперь ответил не профессор, а телепат. — Если выйдем ровно в девять, то обычным шагом будем на окраине электростанции к часу ночи. И не забываем обходить пси-поле, это ещё примерно час на все нити. Готовимся!

— Мы можем прийти даже раньше, — вставил слово Гусев. — Там шоссе, мутантов практически нет. Опасность только в том, что нас уже обогнал Стрелок.

— Есть возможность, что он поступил как в известной сказке «Заяц и черепаха»! — вдруг выкрикнул Вяткин.

— Расскажи, — выкатился генерал.

— Черепаха согласилась на гонку с зайцем, и, когда она тронулась, заяц решил отдохнуть, с тем расчетом, что черепаха медленная и он в любом случае её обгонит. Заяц задремал, и, когда спросонок рванул к финишу, там стояла ликующая черепаха.

— Я своего друга знаю, — сказал сидящий у столба Призрак. — Это на него похоже.

— Не надо уповать на ошибку противника, — вернул себе право голоса доктор. — Уповаем лишь на Бога.

— Кстати, о Боге, — Мультитул зашел в угол, где лечил техника от алкоголизма. — Дайте мне десять минут. Если не успею, выдвигайтесь.

Никто не видел, чем там занимался знахарь. Знал только Петр: провидец молился.

Часть десятая.

Глава I.

Команда уже долгие два часа шла по асфальтовой дороге навстречу опасности. Вокруг была гробовая тишина, которую разбавляли лишь скрипы колес Лебедевской коляски и полевой кухни.

Мультитулу это надоело. Он крикнул на все чистое поле и лесополосу, протянувшиеся справа и слева от дороги соответственно:

— Эх, разгуляйсь душа, разорвись струна!

Шрам шел в конце шеренги и не видел, что творится спереди. Но услышал второй крик:

— Где мой ударник? Позовите Шрама!

— Товарищ полковник, вас зовут! — толкнул наемника в спину Немов.

Петр прошел вперед и с удивлением увидел у знахаря в руках гитару.

— Ну? Чего стоишь? — спросил тот, протягивая ему дождевую флейту. — Группа «Убитый травник» снова в деле.

— Ты думаешь, что твой дождевой «а-ля посох» чем-то поможет в ритме?

— Ещё как. И… — провидец потянулся за спину и достал из плаща какую-то трубочку с пуговичкой сверху. — Держи.

— Это что? — Шрам заглянул в один конец, потом в другой, дунул в этот цилиндр. — Я умею только на этой фигне играть, а на этой — нет.

— Темнота! — телепат вернул себе инструмент. — Это «казу»! Самый легкий из духовых инструментов. И в него не дуть, в него петь надо. Помнишь, что ты мне играл в баре?

Мультитул вставил трубку в рот, начал играть на гитаре, в конце концов из «казу» зазвучал очень сильно измененный голос, похожий на жужжание пчелы. Но мелодия в этих звуках прослеживалась, и на казу явно можно было играть.

— Попробуй, ту же самую песню. Поешь ты не очень, а на казу — сыграешь.

Наемник прогудел в трубку песню о бродячих артистах и убедился в своей работоспособности. Потом знахарь на ходу развернулся, заиграл на гитаре и прокричал:

— Товарищи солдаты! Сегодня с вами в оставшемся двухчасовом пешем походе музыкальная кавер-группа «Убитый травник»! И первая песня сегодня прозвучит в честь потребности солдат в отдыхе, — потом провидец повернулся к Петру и шепотом сказал: — Ты эту песню знаешь, подхватишь на припеве.

Он откашлялся, выровнял аккорды и бой, запел:

— На недельку, до второго, я уеду в Комарово.

Поглядеть отвыкшим глазом на балтийскую волну

И на море буду разом кораблем и водолазом:

Сам себя найду в пучине, если часом затону!

Телепат подмигнул Шраму, тот подключил свое казу. Солдаты тоже узнали песню и стали подпевать:

— На недельку, до второго, я уеду в Комарово!

Сам себя найду в пучине, если часом затону!

Во время гитарного проигрыша Мультитул откашливался. Возможно, у него был маленький голосовой диапазон. Ежов это заметил, подошел и сказал:

— Слушайте, а вы можете что-нибудь новое исполнить? Заодно и товарища полковника с новой музыкой познакомим.

— Я не против, — ответил знахарь. — Только заказывайте песни не две тысячи восьмого года, мы тогда с Сусловым поругались, и я дисков новых не получил.

— Тогда давайте что-нибудь роковое.

Сержант отошел в строй. Провидец повернулся к наемнику, ехидно улыбаясь:

— Ох и жуки, ох и жуки… Я понял. Когда им что-то нужно, они ко мне на вы обращаются. А когда им без разницы — на ты.

— А со мной что?

— Тебя боятся. Так, ладно, слушай и наслаждайся.

Видимо, в гитарных переборах Мультитул был не силен, поэтому использовал аналогичный ритмический рисунок. Потом, как гром среди ясного неба, грянул голос знахаря:

— Надо мною — тишина,

Небо полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня,

Но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд

Мы сожгли последний мост

И все в бездну сорвалось.

Свободным стану я

От зла и от добра:

Моя душа была на лезвии ножа.

Снова зазвучал гитарный проигрыш, но на этот раз подключился перебор.

— Я бы мог с тобою быть,

Я бы мог про все забыть,

Я бы мог тебя любить,

Но это лишь игра.

В шуме ветра за спиной

Я забуду голос твой

И о той любви земной,

Что нас сжигала в прах

И я сходил с ума…

В моей душе нет больше места для тебя!

Дальше голос провидца так сильно зазвенел, что Петр усомнился в его человеческом происхождении:

— Я свободен, словно птица в небесах!

Я свободен, я забыл, что значит страх!

Я свободен с диким ветром наравне,

Я свободен наяву, а не во сне!

Мультитул собрался было петь второй куплет, но Каланча попросил его остановиться жестом руки.

— Господа! — промолвил профессор. — Радиационный фон повышается, так что прошу вас развернуть защитные кожухи и надеть респираторы с перчатками!

— Мда, недолго музыка играла, недолго Вяткин танцевал! — огорчался знахарь, надевая перчатки.

— Да, жалко, что вы нас не повеселили. Обожаю эту песню «Кипелова»! — сказал новоиспеченный прапорщик, надвигая респиратор на лицо. Потом его голос стал более гулким: — А откуда название такое… странное?

— Секрет фирмы, — ответил за товарища Шрам и застегнул развернувшиеся полы защитного кожуха для ног.

— Паяцы не снимают масок! — неожиданно вставил Суслов и натянул на лоб капюшон из полимеров. У него была более элитная модель комбинезона.

Глава II.

Вот она… ЧАЭС. Великая и ужасная. В свете фонарика она казалась не такой зловещей, какой можно было бы увидеть её при свете дня, или, ещё хуже, в сумерках.

Шрам с ностальгией узнавал вход на территорию электростанции. Здесь он и работал когда-то давно, до тех пор, пока на его совесть не легла тяжесть вины…

А ведь цели своей он так и не добился. Хотел уничтожить Лебедева, а он работал на втором, а не на четвертом энергоблоке… Хм… А что же теперь на месте аварии?

Это неважно. Виноват был не Никита Алексеевич, а он, он сам. И что же?

Наемник тряхнул головой, скинув с себя печальные мысли, и услышал ставший привычным за дорогу треск счетчика Гейгера. Клык и Каланча о чем-то яро спорили:

— Я вам говорю, что ваш друг вряд ли сразу пошел к саркофагу! — отстаивал свою точку зрения профессор. — Он исследователь, и решил осмотреться. К тому же, вы сами знали про здесь обитающих фанатиков, и, скорее всего, он готовится к битве.

— Вы не правы, товарищ полковник! — возражал сталкер. — Он очень любопытный, и поэтому первым делом пойдет к энергоблокам! Нам нельзя здесь оставаться, это может кончиться погибелью моего друга!

— Ничем это не кончится! — пояснил Каланча. — Он туда не сможет пробраться чисто физически! Вы что, с ума сошли? Это ж такая махина!

— Этот Джерри везде щель найдет!

— Успокойтесь, товарищ Клык, все будет хорошо. Поймите: нашим солдатам нужен сон, мы четыре часа были в пути. Стрелок тоже вряд ли сунется в самое пекло без отдыха. Пока он поспит, мы поедим и настроимся на бой.

— Вы хотите заставить меня стрелять в товарища?

— Ни в коем случае! Он нужен миру живым. Мы поможем ему отбиться от «Монолита» и выведем с ЧАЭС, а потом — милости прошу к нам в группировку.

— Тихо! — вдруг крикнул Щукин, прижавшись ухом к «фонящей» металлической стене. — Я… Что-то слышу.

Резвый Клык, вездесущий Немов и его товарищ Вяткин тоже подбежали к ограждению.

— Так и есть… — произнес Мультитул, который стоял дальше всех от стены. — Стрельба… яростные выкрики… Я чую кровь… Стрелок ранен!

— Ранен кем? — спросил единственный не разобравшийся в ситуации Петр.

— Я говорил вам о фанатиках! — профессор поправил очки и налобный фонарь. — Видимо, Стрелок попался!

Среди солдат, уже развернувших лагерь, началась суматоха. Знахарь не ошибся ни разу за все время похода, и не верить ему не было оснований, поэтому все подбегали к Суслову и Новикову, чтобы подготовить оружие.

— Сколько их, Мультитул?

— Их… Десятки… Сотня… Больше сотни.

— Суслов, готовь мой обрез! — неожиданно генерал так сильно прокрутил колеса, что коляска встала на дыбы. — Я не собираюсь смотреть, как вы помираете, когда это должен сделать я!

Торговец посмотрел на сталкеров с надеждой на то, что они возразят внезапной вспышке энергии у старика, ведь сам он не мог противоречить начальству. Но помощь пришла, откуда не ждали.

— Товарищ генерал, я запрещаю вам выходить на поле боя! — крикнул не кто иной, как Новиков. — У вас развалится коляска.

— Уволю, Новиков! — обернулся на полковника главнокомандующий, принимая свое оружие. Потом он развернул и коляску к горящим фонарям команды, переломил ствол и вставил туда два патрона. — Что я, тварь дрожащая, или право имею?

Больше никто не пререкался. Все принялись искать щель, чтобы протиснуться внутрь и застать исследователя живым.

— Я нашел! Идите сюда!

Удача улыбнулась Чекунову. Он отогнул металлический лист и дал пройти всем товарищам, включая старших по званию и Клыка. Но для Мультитула, Призрака и Шрама проход оказался низким, поэтому они совместными усилиями вырвали лист с корнями. По заходу внутрь, они услышали нечто подобное:

— Слава Монолиту всемогущему!

— За Монолит!

— Бей неверного!

Только сейчас бойцы сообразили, что нужно было выключить фонари. Но странные стрелки настолько были погружены в свое дело, что не заметили вспышек света. Света от их фонариков вполне хватало, чтобы рассмотреть, чем они занимались.

Занятие у них, ко всему прочему, было странное. Семь человек, вставши на колени в круг, слушали некие «проповеди» от стоявшего в центре. Они крутили головой и периодически произносили:

— За Монолит!

В проповедях ничего нельзя было разобрать. Либо у этого человека были проблемы с дикцией, и очень большие, либо все это был специальный язык для участников движения. Со всеми остальными фанатиками, чьи голоса разносились по большому полигону, все было не очень понятно.

Как ни странно, но от забора не было видно ни Стрелка, ни его противников.

— Вглубь пробрался, — сказал Призрак. — До чего ж шустрый…

— Он уже у четвертого энергоблока! — подметил Клык и развернул КПК к другим бойцам.

Сталкеры поступили безрассудно. Разговоры услышали молящиеся, проповедник что-то неразборчиво крикнул и все достали оружие. Оружие, как и комбинезоны коричнево-белого окраса, были достаточно дорогими и качественными.

Тут и началась первая битва. Главными героями в ней оказались те, в кого не верили больше всего.

Пока остальные передергивали затвор, Лебедев был уже во всеоружии. Он быстро прокрутил левой рукой по очереди оба колеса, после чего нажал два раза на курок и взял на свою душу две смерти. Проповедник пытался подбодрить оставшихся пятерых подчиненных, но схлопотал пулю от Новикова и Осина сразу, из-за чего его голова разлетелась в кровавую требуху.

От чьих рук погибли ещё четверо, никто не видел, но все запомнили, как ушел из жизни последний сектант. Когда тот замешкался и не спрятался при перезарядке, ему за спину забежал не сдержавший ярость Клык, обвил шею дебошира и вызвал хруст переломом шеи. Все были, мягко говоря, ошарашены.

Выкрики слышались с севера. Ночь была лунная, и в темноте хорошо просматривался силуэт «саркофага» и мелькавшие под ним отсветы налобных фонарей и тени «Монолитовцев».

Глава III.

Около пятнадцати минут прошло в пути до «саркофага». Счетчик Гейгера трещал так сильно, что Новиков в гневе разорвал какой-то провод, чтобы прибор затих.

Отряд скрылся за стоящими друг напротив друга широкими трансформаторными будками. Отсюда же они наблюдали за стрельбой «Монолитовцев». Но картина вдруг резко сменилась: вместо боевых кличей послышалось ликование, и мимо прошла огромная колонна бойцов. Люди, идущие в центре, несли на руках кого-то знакомого…

Ну конечно! Они поймали Стрелка! На что он только надеялся…

Сталкеры-исследователи не могли подобрать цензурных слов. Да, впрочем, и не пытались. Хорошо, что они помнили об угрозе нападения, и не выкрикивали свои фразы, как у забора несколько минут назад.

— Что нам теперь делать? — кричал шепотом обычно уравновешенный Призрак. — В бой идти бесполезно, они нас и шапками закидают! Сколько их там? Сорок? Пятьдесят? — он выглянул из-за стены.

— Опомнился, математик, — Шрам тоже был на взводе: «Монолитовцы» могли пересечь линию пси-поля, и тогда вся их ходьба зигзагом окажется бесполезной. — Они идут колонной в три человека, и шествие длится уже около двух минут. Товарищ полковник, посчитайте вы, а?

— Нет времени! — цыкнул профессор. — Не видно следующих фонариков. Колонна кончается. Предлагаю взять «языка» из последних.

— Я согласен, — сказал Лебедев.

— Мы тоже… — процедил Клык. — Вот! Как раз последний отстал!

Без лишних разговоров, как только фанатик поравнялся с углом, его рванул за стену наемник. Тот попытался закричать, но эту проблему решили при помощи кляпа.

— Значит так, — Петр взял его за грудки и прижал к дверце трансформаторной будки. — Если когда я вытащу кляп, ты будешь молчать, то твое «божество» не лишится верного. Но если я вырываю кляп и ты кричишь, то я сделаю так, чтобы ты оказался не снаружи, а внутри трансформаторной будки. Как тебе идея стать шашлыком? Нравится? — пленник неистово затряс головой, но во взгляде не было ни капли страха. Шрам удивился, но отпустил пленника. — Я достаю, ты молчишь. Надеюсь, понял.

Наемник вырвал носовой платок изо рта бойца и вернул его обратно Захарьеву.

— Куда понесли нашего товарища? — по слогам произнес наемник.

— Неверные должны быть уничтожены! — отдышавшись, ответил паренек. На вид ему было лет шестнадцать.

— Сейчас будет уничтожена твоя непонятливая башка, — продолжал угрожать Петр. — Последний раз спрашиваю: где твои дружки?

— Мне не положено этого знать. Я боец третьего сорта. Но я тоже должен вершить правосудие…

— Так, все, быть тебе поджаренным, — Шрам открыл дверцу с заранее сорванными болтами и приготовился за шкирку закинуть туда бойца, но его остановил Каланча.

— Погодите, товарищ. У паренька явные признаки мании величия, а может быть, и шизофрении. Он не виноват, что он психически болен. Оставьте его в живых. Вылечим — получим, возможно, нового бойца. Вяткин, Немов, помогите связать.

Парень вяло отбивался, но в конце концов смирился. Он не сказал больше ничего.

— А вы быстрее идите за ними, пока виден свет! Стрелок может истечь кровью!

Отряд никто специально не снаряжал. Кто увязался за наемником, того уже не прогонишь. А желающих оказалось достаточно: Ежов, Осин, Призрак с Клыком и Мультитул. Они напрочь забыли про нити пси-поля и просто шли спасать даже плохо знакомого им человека.

Стены у саркофага оказались широкими, поэтому свет фонариков врага ещё отражался в металлическом покрытии. Собравшиеся ориентировались на него.

— Сколько их? Никто не посчитал? — неуверенно спросил Осин.

— Шестьдесят, — произнес Шрам. — Двадцать рядов по три человека. Идти в бой — не вариант.

— Это ясное дело, — вставил Призрак. — Может, хитростью?

— Хитрость придумать надо, а у нас времени нет, — Клык, видимо, больше остальных волновался за товарища.

— Они там все сумасшедшие, и хитрость не сработает. Достаточно будет скрытности, — предложил Ежов.

— Верно, — согласился наемник. — Пронаблюдаем за ними. Когда-то же они остановятся, так? А потом спокойно утащим Стрелка.

— Это оптимальнейший вариант.

Дальше они шли молча, до тех пор, пока строй «Монолита» не завернул за угол.

— Скорее, бежим! — скомандовал Петр. — Мы не для того за ними следили, чтобы сейчас потерять.

— А как же Мультитул? — взволнованно спросил Ежов, но получил свой ответ, когда мимо, перекатываясь со здоровой ноги на трость, «пролетел» ловкий знахарь.

Саркофаг закончился, и начались другие энергоблоки. Света стало меньше, поэтому все включили фонари. Спустя около десяти минут они нагнали фанатиков, которые расселись кругом около большого костра, и встали за похожей трансформаторной будкой. В середине стоял человек в отличающемся от других комбинезоне. Возможно, теперь проповедником являлся он. Говорил новый проповедник гораздо членораздельнее старого.

— Все мы братья! — вещал он поверхностным, но очень низким голосом. — И мы должны объяснить неверным, чем они провинились перед «Монолитом». Грехи неверный может искупить только вступлением в нашу семью. Если он не хочет этого сделать, значит, он одержим бесами, которые изгоняются лишь огнем. Неверный, который пытался без нашего ведома пробраться к священному камню…

— Да здравствует священный Монолит! — крикнули хором все, включая главного.

— Да рассудит его Монолит! Когда его тело истечет кровью, мы предадим бренную оболочку огню, чтобы душа искупила свои грехи и стала во служение нашему Монолиту!

— Ура! Ура! Ура!

Клык с Призраком переглянулись, потом Призрак спросил у наемника:

— Ты слышал, Шрам? Они хотят, чтобы он умер!

— Этого и стоило ожидать…

— Его надо вытащить!

— Куда же я денусь… Только надо послушать ещё. Вдруг они скажут, куда положили вашего друга.

Озлобленный Клык остановил разговор взмахом руки и указал на проповедника. Тот откашлялся и продолжил речь:

— В нашем «помещении для искупления грехов» я поставил стены под ток, мощностью в триста ватт, чтобы он никак не мог выбраться. Да прибудет с нами Монолит!

— Монолит! Монолит! Монолит!

Все фанатики вдруг упали на колени и стали рычать.

— Молятся, — бросил Осин. — У них нет точных молитв, они просто «выворачивают душу монолиту». Нам Каланча рассказывал.

— Не о том думаете! — прошипел Клык. — Что это за комната, где стены под напряжением? Где её искать?

Вся команда почти синхронно пожала плечами, и только провидец, с четками и тростью в левой руке, подошел к трансформаторной будке, натянул резиновую перчатку и постучал по её стенке. Из будки раздалось:

— Кто здесь?

— Черт! — Петр достал подаренный телепатом нож, выдвинул крестовую отвертку. Перчатки уже были на нем надеты, поэтому дополнительной подготовки не требовалось. Он открутил четыре винта, и на него уставились испуганные глаза Стрелка. — Вылезай! Аккуратно, потолок и стены под напряжением!

— Я в курсе, — прокряхтел исследователь, заткнул ладонью рану на левой стороне живота и, пригнувшись, вылез. — Они не заметят?

— Какая разница! — ответил Шрам. — Черт… Кровь так и хлещет!

— Стрелок, Стрелок! — растряс друга Призрак. — Тебя тошнит?

— Нет… Болит… Остро… Но не рвет…

— Значит, повезло тебе. Желудок не задет, про кишечник не ознакомлен. Ё мое… Нужен бинт!

Мультитул, не вставая из своей позы «йога», подал сталкеру бинт и шприц обезболивающего. Тот забинтовал живот Стрелку, потом вколол новокаин чуть выше раны.

— Ну? Теперь ты подождешь до следующей вылазки? — спросил наемник.

— Подожду… Сколько угодно… — простонал сталкер. — Ребят, я жить хочу.

— Вы что ему вкололи? — спросил Ежов.

Призрак поднял выброшенный шприц, похожий на тот, что они оставляли Стрелку, и прочитал надпись на нем.

— Новокаин.

— Несем его быстро к Каланче! — прошипел Осин, подбежав. — Его нельзя вкалывать при таких больших кровотечениях! Это куча побочных эффектов: рвота, тахикардия, гипертонический крис.

— Потерплю! — отмахнулся исследователь. — Спасибо, что вызволили. А теперь — хватайте меня и бежим. Они скоро молитву закончат.

Осин и Ежов взяли Стрелка под лопатки, Клык и Призрак — за ноги. Петр собрался идти за ними, но его дернули за плащ. Шрам обернулся и увидел ссохшегося Мультитула.

— Мультитул! — он опустился на корточки. — Что с тобой стало?

— Проводи меня! Только… Дай минуту… — он стал доставать привычные для него атрибуты, которые наемник видел уже не раз и не два.

Глава IV.

Мультитул перебирал четки, пока травы с водой кипели в алюминиевой чашке. Со стороны костра все ещё доносились странные звуки.

— Мультитул, я не понимаю, куда ты собрался? — спросил Шрам.

— Потом, — он снял чашку с таганка. — Все… Потом…

Знахарь выдохнул, взял ложку и стал помешивать травы, приговаривая:

— Ромашка молодость вернет, полынь силы придаст, боярышник ум осветлит. Господи, благослови.

Провидец начал пить приготовленный отвар. Наемник не знал, как описать его преображение: нельзя было сказать, что он молодел постепенно, но и одномоментно он не изменился. Просто Петр заметил, что в какой-то момент телепату вернулся прежний облик.

— Я готов. Иди за мной, — Мультитул встал, опираясь на трость, и достал из кармана плаща старый, советский динамо-фонарик с крутящейся ручкой и нажал на кнопку. Луч света устремился в сторону от молящихся фанатиков, слегка размазался по блестящей стене саркофага.

Знахарь подошел прямиком к саркофагу, прислонился к нему головой.

— Я чувствую… Он там…

— Кто «он»? Мультитул, я тебя не понимаю.

И тут до Шрама дошло.

— Мультитул, быстро отойди! — сказал он шепотом так, чтобы провидец мог услышать. — Ещё, не дай Бог, выброс сделаешь.

Телепат хотел рассмеяться во весь голос, но вовремя вспомнил, где находится.

— Вот бы вы все на часок раньше про это вспомнили, я бы так не осунулся. Теперь уж иди, не бойся. Вдоль стены, потом направо.

У наемника не была оснований не доверять Мультитулу, поэтому он ступил на территорию, где, по идее, должна была располагаться одна из самых чувствительных линий пси-поля. Вдруг вокруг рассвело, он мог увидеть, что «Монолитовцы» собрались и ушли таким же строем дальше, вдоль саркофага.

— Как это возможно? — спросил Петр, приблизившись.

— Все потом. Я его чувствую…

Около двух минут они шли по небольшому выделанному тротуарчику вдоль саркофага, после чего знахарь юркнул в щель между третьим и четвертым энергоблоком. Заглянув туда, Шрам понял, что ему тоже хватит места сюда протиснуться.

Щель была шириной около полутора метров, и справа, на покрытии четвертого энергоблока, виднелась дверь с чем-то вроде крана для открытия. Рядом валялись два противогаза без фильтров.

— Надевай противогаз. Быстро, — проговорил знахарь и полез за чем-то в карман плаща.

Шрам подвинул респиратор, не без труда натянул противогаз, протер рукавом запотевшие линзы. Провидец достал из кармана два фильтра, один вставил в противогаз наемника, другой — себе.

— И как нам теперь переговариваться? — прогудел Петр.

— Вот так, — раздался голос у него в голове. Шрам вздрогнул. — Ха-ха-ха.

«Черт… Что это такое?» — подумал наемник. — «Галлюцинация или шизофрения?».

— Нет, Петь. Это я.

Петр посмотрел на Мультитула. Тот помахал ему рукой.

— Это ты балуешься? — проговорил он, но за пределами противогаза все слилось в однообразный гул.

— Не напрягайся, — вновь раздался голос знахаря. — Просто думай о том, что хочешь мне сказать. Так правда легче. А теперь открой, пожалуйста, дверь. У меня силы не хватит.

Шрам повернулся к крану, с силой провернул его три раза по часовой стрелке. Дверь распахнулась.

— Заходим и идем до конца коридора. Он длинный.

Они зашли в саркофаг и прикрыли двери изнутри. Металлический блеск стен не навевал радости. Наемник чувствовал себя лабораторной мышью.

Коридор был действительно очень длинным. Они шли ещё около минуты, но свет фонарика не доставал до дальней стены. Его заряд давно кончился, и, чтобы получать драгоценный свет, приходилось крутить ручку.

— И что? — решил «проверить связь» Петр. Он очень отчетливо услышал свой голос. — Это опять телепатия?

— Именно. Ты очень догадливый. Кстати, и от пси — поля вас защищал тоже я. Ты думаешь, что отняло у меня столько сил? Ладно, не отвлекай меня, а то задумаюсь и перестану крутить ручку фонарика.

Всю остальную дорогу они молчали. Прошло около десяти минут, и они наконец вышли к двери. Пространство за ней было засыпано землей. Провидец оставил Шраму фонарь, а сам ринулся в неизвестность.

— Мультитул! Мультитул! — прокричал наемник по привычке, а потом вспомнил про ментальную связь. Но мысли были перемешаны в кашу, и он ничего не смог сформулировать.

Через некоторое время разум снова вернулся к Петру, он начал крутить ручку фонарика и зашел в странную комнату.

Потолки оказались очень высокими, но из-за огромных земляных куч на полу по высоте не отличался он обычных советских многоэтажек. Площадь у помещения, судя по тому, как долго шел луч от одной стены к другой, тоже была приличной. Шрам вскарабкался на холм и заметил странное свечение, а возле источника света — человеческий силуэт. Нетрудно было догадаться, кому он принадлежал.

Наемник кое-как доковылял до товарища. Тот стоял на коленях, а с его лица и волос тек пот.

— Мультитул, ты чего убежал? — Петр уже привык к такому способу общения.

— Ян, — он выпрямил правую ногу.

— Что?

— Ян — мое… церковное имя. Будем знакомы.

— Я уже привык к Мультитулу. Так, почему ты убежал? И что это за штука такая… Странная?

Шрам поднял взгляд на странный объект. Издалека он казался меньше, вблизи же превосходил его рост.

— Это… Божьи извинения… — ответил Мультитул, постарался встать, но вновь упал. Наемник помог ему подняться.

— Все равно не понял, — Петр отряхнул пыль с плаща знахаря, подал ему трость.

— Я тебе все объясню. Только… Отойдем подальше. Ему нужно время. И силы.

Они сделали десять широких шагов в сторону выхода.

— Ну? Теперь ты мне объяснишь?

— Дело в том, что… В общем, ты поспособствовал каре Божьей.

Шрам уже устал удивляться «вслух» и надеялся, что напарник считал его эмоцию.

— Ты читал Библию?

— Конечно, — пожал плечами наемник, — она была одной из немногих книг в нашей домашней библиотеке.

— После Всемирного потопа Господь пообещал никогда не устраивать подобных катастроф. Но… За эти тысячелетия, что люди живут на земле, накопилось очень много грехов. Некоторые из них уже вошли в норму. Это и вправду не правильно. Бог решил наказать человечество за все накопившееся. Этим наказанием и был взрыв четвертого энергоблока. На станции и в округе должны были погибнуть лишь те, кто нагрешил очень сильно. Ты тоже должен был погибнуть. Но, тебя спасла твоя тяга к мести. Ты отключил аварийные кнопки, тем самым не дав людям возможности раньше устранить последствия аварии. Погибло гораздо больше людей, чем запланировано. Господь хотел извиниться, и извиниться — за твой поступок. Эта, как ты сказал, «штука» — это Монолит, дар Божий.

— Это ему поклоняются те фанатики?

— Я не в курсе. Он умеет исполнять желания, но только те, которые не навредят другим и не «распустят» желающего. Загадывать можно только одно желание в год, и только одному, единственному человеку.

— Пока ничего не понимаю.

— В каком-то смысле, я тебя использовал. Мы оба остались здесь после аварии, и я все время знал о твоем существовании. Я хотел помочь тебе, а ты бы помог мне. Но… Мне пришлось ждать очень долго, пока не совпадут все возможные обстоятельства. И, наконец, одиннадцатого сентября это произошло. Тебя обманули нанятые актеры, потом выброс… Я договорился с Каланчой, что бы он следил за твоей безопасностью. Или ты думал, что незнакомцев везде так жалуют?

— Я… Я уже ни о чем не могу думать…

Петр высыпал из рук горсть пыли. Она рассыпалась так же, как его представление о мире.

— Потом, как я и предвидел, у тебя закружилась голова. Я тут не при чем, это уж твое, старческое давление. Ну, дальше ты все знаешь. Я хотел тебя перевоспитать, и для этого избрал три ключевые точки. Понимаешь, я чувствовал себя зайцем в волчьих лапах, но потом ситуация изменилась.

— Что за ключевые точки?

— Подарки. Первый подарок — нож, чтобы попрощаться с прошлым. Это символизировалось тем, что лезвие сломалось, когда ты сражался с зомби. Я хотел показать тебе, что насилие не всегда является выходом из ситуации. Достаточно… Не знаю, товарищества, что ли. Второй подарок — «казу». Ты говорил, что не умеешь играть на инструментах, но на этом же научился? Это символизировало твою способность начать новую жизнь, измениться в лучшую сторону.

— Погоди, но зачем это было нужно тебе?

— Я хотел… В общем, ты сам все увидишь. Я хотел загадать желание, и, конечно, спасти ошибившихся исследователей. Так что, я тебе не врал.

Из-за спины раздалось гудение.

— Шрам, готовься, — провидец поднялся, оперся на трость и поманил мужчину рукой. — Желание вот-вот исполнится.

— Что ты загадал?

— Я хочу всегда быть там, где я нужен. Ты только подумай: я могу предсказывать будущее, оказывать простейшую медицинскую помощь, кормить помирающих от голода. И все эти таланты гниют на болотах.

— Не разумнее было бы загадать уничтожить Зону?

— Я хотел. Но Зона — это очень краткий феномен. Просто поверь, она пропадет. Когда-нибудь. Её следует как можно лучше изучить, ведь такого больше никогда не повторится. К тому же, мне мешают.

— Кто?

— Всему свое время, — произнес телепат сквозь шипение разрастающегося кристалла. — Всему свое время… Ты только представь: я буду как Доктор или Картограф, и кличка у меня уже подходящая. Они также получили свой дар, как я получу свой. Слава тебе, Господи…

— И что… Ты… Все?

— Да, мне уже пора. Наступает третья стадия: мне нужно сделать тебя памятливым и чувствительным. Держи фотоаппарат.

Мультитул протянул Шраму фотоаппарат мгновенной печати.

— Давай сфотографируемся, — знахарь обнял товарища за плечи. — Разверни его и нажми на кнопку.

Раздался щелчок. Из прибора вылезла фотография и почти сразу проявилась, игнорируя свет от Монолита. На ней было хорошо видно двух напарников в противогазах.

— Ладно, Шрам, — знахарь крепко пожал руку наемнику. — Чую, мне пора. И, мой тебе совет, веди себя лучше. Тогда тебе черти в аду котел похолоднее подберут. Ха-ха-ха…

Был человек — и нет человека. Он просто… исчез. Растворился, оставив от себя лишь эхо.

Глава V.

Шрам шел к своей команде, к новым приобретенным в этом приключении товарищам. Это были его первые за эти двадцать пять лет друзья. Они его не предали, всегда помогали… Но… благодаря кому все это было?

Спасибо за это нужно сказать тому, кто рисковал жизнью ради команды. Тому, кто умел ставить людей на правильный путь. Тому, кто… Нет! Никогда! Никогда не говорить о нем в прошедшем времени!

Это был его напарник, это был его товарищ, это был его… друг. Единственный по настоящему близкий человек после смерти бабушки.

Весь путь вдоль саркофага у наемника из глаз текли слезы. Он не всхлипывал, это нельзя было назвать плачем. Это было просто выражение эмоций.

Под голубоватым светом луны, наемник дошел до привала своих товарищей. Они развели костер, возле которого, лежа на носилках, грелся Стрелок.

— Шрам! Вы вернулись! — разбудив себя своим же храпом, воскликнул Лебедев.

— А где Мультитул? — поинтересовался Ежов.

Глупый, глупый сержант…

— Он поклонился, — вдруг подал голос связанный паренек из Монолита. — Он поклонился Монолиту и стал его частью.

Здесь Петр не сдержался, подошел к парню, наклонился и злобно, по слогам, сказал:

— Не смей так говорить о нашем друге!

Затем последовал удар ладонью по щеке, от которого у бойца вылетел зуб. «Монолитовец» потерял сознание. Шрам осмотрел лицо с красным следом, раскрыл веко, приложил палец к шее солдата.

— Жить будет, — сказал он, вытер остатки слез с лица и присел у костра.

— А где Мультитул? — спросил теперь уже Петренко. — Вы… так и не ответили.

— Он ушел, — спокойно сказал наемник.

— Куда, извините? — профессор протер очки.

— В вечность.

Все очень странно посмотрели на него. От Каланчи последовал грустный вздох, а затем — команда собираться, и все стали складывать предметы в рюкзаки. И только Петр сидел на месте до самого начала пути домой. Да, именно Петр. Не Шрам. И теперь уж точно — не наемник.

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net