Волк Спиркреста

Счастливчик

Яков

На следующий день я слежу за адресом журналиста, чтобы убедиться, что он уехал или хотя бы затаился. Он не появляется, и мне остается только надеяться, что он воспринял мое предупреждение всерьез.

После этого я некоторое время верчу в руках письмо, которое украл из почтового ящика Уиллоу Линч. Отдать его ли нет? Отдать его или нет? Я не могу вечно находиться под контролем отца. Но какой мужчина откажется от одной женщины ради другой? Насколько я знаю, Лена в безопасности, где бы она ни была. Уиллоу Линч не будет в тот момент, когда Лука узнает, как ее найти.

В итоге я кладу письмо обратно в карман и отправляюсь на пробежку, надеясь, что суровый зимний воздух хоть немного прояснит мою голову. Когда вечером я возвращаюсь в квартиру, то сталкиваюсь с Захарой, выходящей из дома.

Я замираю на месте и стою в дверях квартиры, наблюдая, как она запихивает крошечный флакон духов, золотое компактное зеркальце и губную помаду в самую маленькую сумочку, которую я когда-либо видел в своей жизни.

— Горячее свидание? — спрашиваю я.

— О да, можешь сказать? — говорит она, бросая мне через плечо ухмылку.

Я вижу. На ней платье насыщенного коричневого цвета, идеально подходящего к ее коже, ткань облегает ее тело, словно вырезанная на ней. Ее волосы наполовину подняты, наполовину опущены, коричневые и золотистые локоны каскадом ниспадают по спине. На ней золотые украшения, а макияж простой — блестящие губы и мерцающие тени для век. Ее туфли на каблуках цвета слоновой кости, такого же цвета, как и ее сумочка.

— Счастливчик, — говорю я ей, хотя внутри у меня такое чувство, будто я только что проглотил кучу колючек.

Она перекидывает сумку через плечо, берет свое черное пальто и поворачивается ко мне. — С тех пор как Рианнон порвала с Джеймсом, а ты вышвырнул его на землю — не уверена, что ты помнишь об этом, но, кстати, это стало новостью для сплетников, — я полагаю, что могу вернуться на сцену знакомств.

Мои пальцы пытаются скрутиться в кулаки, но я заставляю их оставаться неподвижными. Не могу ревновать чужую девушку. Не могу ревновать девушку, которую не могу иметь. Не могу ревновать сестру моего лучшего друга.

Как будто у меня и так мало проблем.

— Верно, — говорю я. — Не чувствуй, что ты должен объясняться со мной, Колючка.

— Я и не чувствую. — Она бросает на меня взгляд и чопорно качает головой. — Я просто держу тебя в курсе.

Я пожимаю плечами. — Как я и говорил. Счастливчик.

Она делает шаг ко мне, и я не могу понять, пытается ли она выйти из двери или пытается встать ко мне вровень. У нее такая ухмылка на лице, будто ей больше всего на свете хочется разрезать меня и намазать мою кровь помадой. — Ты так не думаешь.

— Я никогда тебе не вру.

— О да, конечно. — Она подходит ко мне вплотную, так близко, что я чувствую только запах ее духов, вижу только мерцание ее губ и карие глаза, а ее грудь прижимается к моей. — Пожелай мне всего хорошего, дружок. Будем надеяться, что сегодня вечером я получу немного действия, верно?

Я отталкиваю ее от себя длиной бедра, и она смотрит вниз, губы удивленно приоткрываются. Я приподнимаю ее подбородок одним пальцем, заставляя поднять взгляд.

— Надеюсь, член твоего спутника засохнет и отвалится.

Она издала полушок-полусмех, откинув голову назад. — Идиот, не говори так! Ты просто завидуешь, потому что он встречается, а ты целыми днями только и делаешь, что думаешь о смерти и грустно мастурбируешь.

Я не могу сдержаться. Я смеюсь. Затем я ухожу с ее пути. — Оставайся в безопасности, Захара.

— Не говори так зловеще, — говорит она, махнув на меня рукой. — Со мной все будет в порядке.

Она проносится мимо меня, и я останавливаю ее, положив руку ей на талию. Она замирает. Ее кожа теплая сквозь ткань платья, и на мгновение мне приходится сопротивляться желанию впиться пальцами в плоть ее талии, притянуть ее к себе. Есть в ней что-то такое, что заставляет меня обхватить ее, как броню, прижать к себе крепко, крепко и надолго.

Если бы только жизнь не поставила между нами столько колючек.

Вместо этого я тянусь к ней, чтобы взять у нее из рук телефон. Я набираю свой номер телефона и сохраняю его в ее контактах.

— Позвони мне, — говорю я, возвращая телефон ей в руку. — Если я тебе понадоблюсь, позвони мне. Я приеду за тобой.

Она сглатывает, ее горло вздрагивает.

— Отпусти, — говорит она, задыхаясь.

Я убираю руку с ее талии. Я и забыл, что она все еще там. Она отстраняется и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Глазами, полными неуверенности, нужды, желания и страха.

— Не жди! — задыхаясь, говорит она наконец, поворачивается и бежит по коридору.

У меня возникает желание проследить за ней на свидании и убедиться, что это свидание не превратится в еще одного дерьмового бывшего в реестре дерьмовых бывших Захары. Но она и так чувствует себя подавленной, а поскольку между нами все идет если не хорошо, то лучше, я не хочу давать ей больше причин ненавидеть меня.

После ее ухода я ем, принимаю еще один холодный душ, одеваюсь и открываю бутылку водки. Не в силах больше смотреть на "Республику" Платона, я иду в гостиную Захары и просматриваю ее книги. Много истории, много классики и много романтики. Ничего удивительного. Она любила их, когда ей было шестнадцать; я помню, как не раз получал корешком пиратских романов.

Я достаю книги с полок, разглядываю обложки. Иллюстрированные пары, девушки с длинными волосами, падающие в обморок в объятиях крупных мужчин со сверкающими мускулами и напряженными глазами. Если это те мужчины, о которых она читает, то почему, черт возьми, она продолжает соглашаться на всех этих жутких трахарей?

С насмешкой я засовываю под мышку особенно возбуждающе выглядящую книгу и пробираюсь на кухню. Я прохожу мимо дорогой выпивки Захары, чтобы купить ее шикарное печенье. Закончив, я не поддаюсь искушению поискать в ее спальне свой нож, который она мне так и не вернула. Хотя я знаю, что она точно открыла мой подарок на день рождения.

Маленькая ведьма.

Я возвращаюсь в свою комнату и провожу вечер, потягивая водку и читая о злоключениях пылкой графини с несносным разбойником. Я бы предпочел играть в видеоигры, но развратный разбойник, конечно, выигрывает у Платона по части развлечений.

Должно быть, я впал в ступор: меня разбудил звук захлопнувшейся входной двери.

Глаза распахиваются, но я лежу на кровати совершенно неподвижно. В коридоре раздается резкое "Шшшш!" и несколько придушенных хихиканий. Шаги, два голоса, перешептывающиеся. Один мужской, другой женский. Появляется голос Захары, более четкий из двух: — Никто, просто мой сосед-неудачник. Ш. Идем.

Шаги проходят мимо моей двери, и я слышу звон бокалов на кухне, еще голоса, еще хихиканье. Включается музыка, знойное пение певицы заглушает разговор Захары с ее спутником.

Для такого проницательного человека Захара чертовски прозрачна. Она любит свою квартиру, это ее убежище. Она не стала бы приводить сюда парня, не говоря уже о случайном свидании. Если сейчас в ее доме и есть мужчина, то только из-за меня.

Я открываю дверь и выхожу в коридор, но не в гостиную. Не то чтобы мне это было нужно. Я прекрасно вижу все, что мне нужно, из своего дверного проема.

Прислонившись плечом к стене, я скрещиваю руки и наблюдаю за Захарой. Ее спутник сидит на бархатном кресле, которое обращено в сторону коридора, к окнам. Но Захара сидит у него на коленях, спиной к окнам. Она целует его, обнимая за шею. Она поднимает глаза и смотрит на меня из-под тяжелых, мерцающих век.

Захара уже не первый раз целуется с кем-то в моем присутствии, но это всегда одно и то же зрелище. Приоткрытые блестящие губы, полуприкрытые глаза, выгнутая спина. Удовольствие порнозвезды, отточенное представление.

Но всегда только представление.

Все, что Захара знает о настоящем удовольствии, — это то, что она читала в книгах и видела на экранах телевизоров. Ее представления красивы, но пусты.

Уверена, что ее кавалер этого не замечает. Кажется, он вполне доволен ее поцелуями. Он не замечает, что ее внимание обращено даже не на него. Захара наблюдает за тем, как я смотрю на нее, в ее глазах горит огонь. Весь этот огонь, вся эта страсть заперты внутри нее, потому что она не знает, как выбрать того, кто сможет вырвать их наружу.

Она отстраняется от своего спутника, ее взгляд превращается в оскал.

— Наслаждаешься шоу? — спрашивает она, резко задыхаясь.

— П-прости? — говорит ее спутник. Акцент и голос говорят мне все, что нужно о нем знать. Похоже, Захара не очень далеко ушла от своего обычного типа.

— Ничего, — говорит она. Она смотрит на него с улыбкой, как на картину. — Просто мой сексуально расстроенный сосед по квартире. Пойдем в мою спальню.

Она берет его за руку и ведет к своей двери. Мужчина послушно следует за ней. Глаза у обоих немного остекленели. Судя по всему, они выпили примерно столько же, сколько и я. Когда они проходят мимо меня, мужчина бросает на меня растерянный взгляд. Седеющие волосы у висков и кисточки на мокасинах говорят о том, что у него не хватит смелости что-то мне сказать.

Захара берет его за руку и тянет к своей двери.

— Ты уверена, что это…? — говорит он с шикарным акцентом и слегка хмурится.

Она обхватывает его за шею и говорит задыхающимся голосом: — Пожалуйста, я больше не могу ждать. Ты мне нужен.

Я громко смеюсь, и она захлопывает свою дверь перед моим смеющимся лицом.

Остаток ночи проходит в сигаретах, водке и дымной музыке фальшивых стонов Захары.