Волшебство без прикрас

Глава 18

Меня разбудило пение птиц.

– Твою мать, – простонал я, открывая глаза. Голова буквально трещала по швам. Во рту все пересохло так сильно, что язык прилип к нёбу. Изжога, отрыжка и еще, кажется, онемела левая нога.

Было чертовски прохладно. Пошарил рукой в поисках одеяла, но нащупал лишь сухие листья. Открыв глаза, я, к своему удивлению понял, что лежу в какой-то неглубокой яме. Без штанов.

Уже рассвело. Голубое небо, деревья, на ветках которых сидели воробьи и с интересом изучали меня.

– Твою мать! – снова простонал я. – Где это меня угораздило оказаться?!

Тут же стали всплывать обрывки вчерашнего вечера. Мы с Танкредом пришли на праздничный прием в доме Доратеи Эйвери, в честь её поступления во Врамис. Потом я пел, а потом… Точно! Наверняка это все из-за того зелья, с кучей побочек!

«Вот, значит, как. Все-таки рыжебородый ушлепок заставил меня выпить это мерзкое зелье, – пронеслась в моей голове неутешительная мысль. – Надеюсь, девица тоже выпила и все эти мучения не зря».

– Ладно, Жека, – сказал я себе, – давай-ка выбираться из этой ямы, а то что-то я околел уже.

Стоило мне повернуться, как в бок уперлась коряга.

– Твою мать, – жалобно простонал я.

Только я, с великим трудом, приподнялся, бадун тут же сказал свое жесткое «нет» – перед глазами все поплыло, и я нырнул обратно в гниющую листву. В нос врезался запах сырости, плесени и говна. Я выругался.

Оставаться в этой яме у меня по-прежнему не было желания. Собрав всю волю в кулак, превозмогая сильнейшее головокружение, я пополз наверх, к свету и свободе, прочь из этой треклятой ямы.

Выбравшись, я знатно блеванул. Вышло все, чем мне посчастливилось набивать живот весь вчерашний вечер. Когда рвотные массы закончились, мое самочувствие стало заметно лучше, и я смог встать на ноги.

– Куда же меня занесло-то? – осматриваясь по сторонам, пробормотал я. Вокруг была густая лесная чаща и ни малейшего намека на усадьбу Доратеи. – Что за хрень? Будет сложно найти обратный путь, если сюда я заперся на автопилоте.

Птички щебетали, как ни в чем не бывало, не обращая на меня ни малейшего внимания. Где-то стучал дятел, а ветер шелестел листьями.

«Твою мать! Сука! Вот это меня угораздило…» – подумал я и, продираясь через лесную чащобу, побрел, куда глаза глядят. А что еще делать? Надо выбираться к людям.

Продираясь через густые заросли, я еще два раза проблевался. А еще, изодрал в клочья новенький камзол, что выдал мне Танкред. Да, кто же знал, что мне придется преодолевать полосу препятствий на пересеченной местности? Я на задание ехал, шпионить за Дорой.

«Интересно, а как так получилось, что я отбился от остальных? Может я набыдлил кому и меня, таким образом, наказали? Это как же надо провиниться-то, чтобы оказаться в яме? И, вообще, куда смотрел Танкред?»

Так, угнетенный невеселыми мыслями и бадуном, я пробирался через лес, в неизвестном мне направлении, ведомый лишь надеждой на то, что впереди мне непременно повстречаются люди. Не могли же меня бросить очень уж далеко от цивилизации…

Преодолев очередное препятствие из спутанных веток, я наконец-то выбраться из чащи и оказаться на проселочной дороге, которая проходила вдоль каменного забора, а за ним виднелся знакомый особняк семейства Эйвери.

– Фу, вроде бы выбрался, – выпалил я, вытирая со лба испарину.

– Где тебя носит, пьянь?! – рявкнула на меня Доратея, когда я вошел во двор поместья. – Нам уже час назад нужно было выехать!

Как оказалось, все было готово к отъезду в академию, ждали только меня. Дора ходила вокруг кареты и поносила меня, на чем свет стоит.

В её рассерженном взгляде было нечто манящее. Надутые губки, вздернутый носик, торчащая из декольте грудь, пробивающиеся через материю соски, подчеркнутые платьем изгибы женского тела, крутая попка. Все это заставило моего маленького друга выпрямиться во весь рост, уткнувшись в тесные штаны.

– Бегом в карету! – воскликнула Доратея, – надо еще на рынок заехать, купить кое-что!