Вооружённые силы и военная промышленность Южно-Африканской Республики

ГЛАВА 1 Армия и силы безопасности ЮАР в 1960–1994 гг

После референдума о независимости и провозглашения 31 мая 1961 г. Южно-Африканской Республики борьба за сохранение апартеида и обретение независимости рядом африканских стран явились главными причинами развязывания ЮАР гонки вооружений.

В докладе ООН «Вооружённые силы Южной Африки», прозвучавшем в декабре 1972 г., подчеркивалось: тот факт, что расистский режим Южной Африки смог получить в больших количествах военную технику из других стран, выказывая полное пренебрежение к международному сообществу и вопреки эмбарго на поставки вооружения, провозглашенное Генеральной Ассамблеей ООН в 1963 г., являлось причиной для серьезнейшего беспокойства. На правительства и компании, поставляющие оружие южноафриканскому режиму, ложилась тяжёлая ответственность за гибельный курс, осуществлявшийся в Южной Африке[29].

Одно из оправданий для наращивания вооружённых сил — в свете утечки иностранного капитала после шарпевильской бойни[30] и связанных с этим экономических проблем — было приведено тогдашним министром финансов доктором Т.Е. Донгесом в его докладе о бюджете в марте 1963 г. Он заявил, что, так как 48 % ассигнований на оборону будет израсходовано в Южной Африке, это позволит стимулировать экономику и одновременно укрепить доверие вкладчиков капитала и будущих иммигрантов. Мир будет обеспечен, сказал он, «принятием таких мер, которые проводятся при подготовке к войне, с тем, чтобы стимулировать экономику»[31].

Соответственно, после 1960 г. южноафриканские бюджетные ассигнования на оборону резко возросли.

Бюджетные ассигнования с 1960/1961 г. характеризовались следующими цифрами:

Если в 1960/1961 г. выплата жалованья, заработной платы и денежного содержания составляла половину расходов, то в 1971/1972 г. более одной трети бюджета (108 млрд 261 млн рандов) было выделено на закупки вооружения и 50,7 млн рандов положено на «счёт по закупке специальной техники для при обретения оружия за границей»[32].

Увеличение ассигнований на военные нужды резко возросло с 1974 г., после «революции гвоздик» в Португалии и предоставления в 1974–1975 гг. Португалией независимости своим африканским колониям, в частности соседних с ЮАР Анголе и Мозамбику.

Изначально в 1961 году ЮАР имелась в наличии следующая структура вооружённых сил и специальных служб:

А) Сухопутные войска

Б) Военно-воздушные силы (ВВС)

В) Военно-морские силы (ВМС)

Г) Управление государственной безопасности

Д) Полицейская поддержка

Южноафриканское правительство неоднократно заявляло о необходимости военной подготовки для каждого годного к службе (белого) молодого человека и обеспечить возможность развертывания в кратчайший срок армии численностью в 250 тыс человек.

В период между 1960 и 1971 гг. численность постоянных вооружённых сил (регулярные войска) возросла на 65 %, гражданских вооружённых сил — на 65 %, гражданских вооружённых сил (призывники и добровольцы) — в шесть раз, численность сил «коммандос» (территориальные войска) — примерно на 18 %[33].

Обычная численность вооружённых сил Южной Африки на 1970 г. составляла около 44 тыс человек, их возможная численность после полного мобилизационного развертывания — более 150 тыс человек.

В издании «Военное равновесие. 1972–1973 гг.» (Институт стратегических исследований, Лондон, 1972 г.) приводились следующие цифры:

Показательно, что в составе вооружённых сил в 1972 г. насчитывалось 23 генерала[34], тогда как в период Второй мировой войны, когда Южная Африка поставила под ружье 400 тыс человек, их было всего 15[35].

Вооружённые силы целиком со стояли из белых, за исключением рабочих подразделений и небольшого корпуса цветных[36].

В состав вооружённых сил входили: а) постоянные вооружённые силы; б) гражданские вооружённые силы; в) «коммандос»; г) корпус цветных.

С 1960/1961 по 1969/1970 г. численность сухопутных войск возросла с 2473 до 7412 человек, военно-воздушных сил — с 3146 до 5992, военно-морских сил — с 1832 до 3224[37].

Кроме того, в 1969/1970 г. в численный состав вооружённых сил входили 370 специалистов общих служб, 302 — медицинской и санитарных служб, 1447 человек в подразделениях вспомогательных служб, 2383 административных и канцелярских служащих, 8997 рабочих[38]. Рабочие были в основном африканцами и цветными.

Отвечая на вопрос в парламенте 22 марта 1968 г., министр обороны сообщил, что его министерство использовало тогда в качестве вольнонаёмных 6017 африканцев, 3070 цветных и 1 индийца[39].

По данным «Белой книги» по вопросам 1964 г., численный состав гражданских вооружённых сил вырос с 2 тыс человек в 1961 г. до 16 527 человек в 1964 г. С введением в 1967 г. обязательной военной подготовки численность личного состава, проходившего подготовку в гражданских вооружённых силах, достигла в 1968 г. пример но 22 500 человек.

Общая численность гражданских вооружённых сил, т. е. личного состава, получившего подготовку, в 1972 г. оценивалась примерно в 80 тыс человек[40].

Подразделения «коммандос» представляли собой в основном военизированные формирования и со стояли из добровольцев и годных к службе граждан, ранее не проходивших службу в постоянных или гражданских вооружённых силах и соответствующих частях резерва. Они учились владеть оружием и вести боевые действия в такой же степени, как и силы гражданской обороны, и в любое время могли быть призваны на действительную службу. В составе «коммандос» существовали три типа пехотных подразделений: сельские, городские и промышленные.

Южноафриканские военно-морские силы в связи с нехваткой подготовленного личного состава все шире привлекали цветных военнослужащих. В апреле 1965 г. военно-морские силы перешли к привлечению новобранцев из числа цветных на постоянной основе. Они получали начальную боевую подготовку в учебном центре южноафриканского корпуса цветных в Иэрст Ривер и повышенный курс подготовки проходили в Саймонстауне. Экипажи небольших кораблей, например, тральщиков, под командой белых офицеров часто были полностью укомплектованы цветными.

В феврале 1972 г. в военно-морских силах проходили службу 264 цветных. Из 97 человек экипажа гидрографического корабля южноафриканских ВМС «Наталь» 41 специалист был направлен в Глазго для переподготовки и укомплектования нового строившегося там корабля гидрографической службы южноафриканских ВМС «Протеа»[41], экипаж которого должны были составить 122 человека. Расчёты цветных использовались также на боновом заградителе[42] южноафриканских ВМС «Сомерсет». Планировалось использовать их и на эскадренном вспомогательном судне для пополнения запасов кораблей в море[43] «Тафельберг»[44].

Уже к началу 1970-х годов ЮАР имела самые мощные вооружённые силы среди государств Африки, расположенных к югу от Сахары. Численность её вооружённых сил составляла 40–45 тыс человек, а в случае необходимости за 2 дня могла быть увеличена до 100 тыс человек, а в две недели — до 200 тыс человек[45].

По родам войск регулярная армия и гражданские войска по-прежнему подразделялись на:

— сухопутные войска — 30 тыс.;

— военно-воздушные силы — 8 тыс.;

— военно-морские силы — 4 тыс.[46]

Согласно южноафриканским законам, воинская повинность была обязательной для всего мужского белого населения страны в возрасте от 16 до 25 лет в мирное время и от 17 до 65 лет во время войны[47]. Закон об обязательной воинской повинности для европейского населения подразумевал необходимость для каждого мужчины прохождения одного года действительной службы в гражданских войсках и в дальнейшем регулярной переподготовки в течение девяти лет в мирное время. Срок офицерской службы в регулярной армии ограничивался как минимум 20 годами.

Создавая прочную экономическую и научно-техническую основу режиму апартеида, южноафриканское правительство одновременно расходовало огромные средства на содержание и совершенствование военного аппарата. В 1971/72 г. объём военных расходов ЮАР составил 316 млн рандов, т. е. примерно 10 % расходов государственного бюджета, или 2,5 % валового продукта страны[48].

В 1970 г. для сбора разведывательных сведений и координации разведки было создано — Управление государственной безопасности[49], непосредственно подчиненное премьер-министру. Управление финансировалось по «специальному счету служб безопасности»[50], который не подлежал контролю со стороны парламента. В 1971/1972 г. ассигнования на нужды управления составляли 3 млрд 515 млн рандов (4 млрд 921 млн долл США), в 1972/1973 г. — 5 млрд 500 млн рандов (7 млрд 700 млн долл США).

Личный состав полиции также использовался для военных целей. Контингенты южноафриканской полиции привлекались, в частности, к выполнению задач в Родезии с 1967 г. (для борьбы с партизанами ЗАПУ и ЗАНУ)[51].

Численность регулярных сил полиции составляла 32 700 человек, резервистов — около 19 тыс человек. Около 4 тыс человек получили подготовку по методам «противодиверсионной борьбы».

Вооружение полиции включало 80 бронетранспортёров Сарацин[52], полученных во временное пользование от сухопутных войск, и 430 патрульных грузовиков[53].

В марте 1972 г. сообщалось, что контингент небелых полицейских — в основном африканцы и некоторое количество цветных и индийцев — был направлен для несения пограничной службы в полосе Каприви[54]. Перед этим полицейские прошли четырёхмесячную подготовку по тактике ведения партизанской войны. Это были первые небелые полицейские, вооружённые автоматическим и полуавтоматическим оружием. Большинство из них имели звание констебля, было и несколько сержантов. Командирами были белые[55].

В это время ЮАР становится жандармом, наводившим свой порядок на Юге Африки. Одна из богатейших стран мира тратила свои золотозапасы и другие минеральные ресурсы на вооружение, в основном закупавшиеся за рубежом.

Стоимость имущества и боевой техники вооружённых сил достигала 2 млрд рандов (2,8 млрд долл США). Расходы на закупки основной военной техники в период после 1960/1961 г. составили в целом 660 млрд 325 млн рандов (924 млрд 455 млн долл США).

Вооружение и боевая техника сухопутных войск включали:

— 100 танков Центурион[56] облегчённой модификации;

— около 100 средних танков Шерман[57] и Комета[58];

— около 500 лёгких бронеавтомобилей Стэгхаунд[59] и разведывательных бронеавтомобилей Феррет[60];

— 250 бронеавтомобилей Сарацин;

— бронеавтомобили Панар (производились в Южной Африке)[61];

— около 30 лёгких самолётов тактической разведки разведывательной авиационной эскадрильи;

— зенитные орудия Бофорс[62] и Эрликон[63];

— 5,5-дюймовые средние гаубицы (G-2)[64] и 17-фунтовые пушки-гаубицы (калибра 76,2 мм);

— 7,62-мм штурмовые винтовки образца F.N. (FN FAL)[65] (последний образец стандартной автоматической винтовки НАТО, выпускавшейся в Южной Африке);

— радиолокационная техника Грин Арчер[66] и Фледермаус[67];

— система ПВО Кактус [Кроталь] класса «земля-воздух» (была разработана в сотрудничестве с Францией).

26 февраля 1972 г. министр обороны П.У. Бота заявил, что на вооружение «коммандос» в ближайшее время поступит новая штурмовая винтовка, получившая на звание R3 и выпускавшаяся в Южной Африке[68].

На вооружении Военно-морских сил ЮАР состояло более тридцати кораблей, в том числе:

1) Два перевооружённых эскадренных миноносца «Симон ван дер Стел» и «Ян ван Рибек», имевших на вооружении вертолёты Уосп[69], закупленные в Великобритании. В 1963 г. Южная Африка закупила десять вертолётов Уосп и в феврале 1971 г. заключила договор на поставку ещё семи вертолётов стоимостью 840 тыс ф. ст.[70];

2) Шесть противолодочных кораблей:

«Президент Крюгер»[71], «Президент Стейн», «Президент Преториус», «Фристаат», «Трансвааль», «Гуд Хоуп» (первоначально учебный корабль);

3) Три подводные лодки класса Дафне:

«Мария ван Рибек», «Эмили Хобхаус», «Иоганна ван дер Мерве». В апреле 1967 г. южноафриканское правительство подписало соглашение о закупке трёх подводных лодок во Франции стоимостью около 8 млн рандов (11 млн долл США) каждая. Лодки строились на верфи «Дюбиджан-Норманди» в Нанте и были поставлены в 1970 и 1971 гг. Каждая подводная лодка была вооружена 12 торпедами и имела дальность действия 3 тыс миль. Около 170 офицеров и специалистов южноафриканских ВМС прошли интенсивную подготовку на берегу и на подводных лодках в Тулоне (Франция);

4) Два гидрографических корабля — «Наталь» и «Протеа». Корабль южноафриканских ВМС «Протеа» водоизмещением 2740 т, класса Гекла, стоимостью 5 млн рандов (7 млн долл США) был построен на верфи «Яррроуз оф Глазго», поступил на вооружение в мае 1972 г. Он должен был заменить корабль «Наталь», закупленный в период Второй мировой войны;

5) Один эскортный тральщик «Питермарицбург»;

6) Десять базовых тральщиков;

7) Пять охотников за подводными лодками;

8) Один катер — охотник за подводными лодками;

9) Один боновый заградитель;

10) Два базовых буксира[72];

11) Три катера службы спасения лётчиков на море;

12) Один катер (вспомогательное судно) «Тафельберг» (водоизмещение — 12 тыс т).

В феврале 1972 г. в прессе прошли сообщения, что Южная Африка подписала соглашение о постройке в Португалии шести корветов класса Жоао Коутиньо, водоизмещением 12,5 тыс т. Предполагалось, что они будут иметь на вооружении управляемые реактивные снаряды и оснащение электронным оборудованием для обнаружения подводных лодок[73].

Военно-морские силы по состоянию на 1 января 1975 г. имели 26 боевых кораблей и 17 вспомогательных судов, в том числе: три подводные лодки типа Дафне (поставлены из Франции в 1970 г.), два эскадренных миноносца (имели на вооружении по два противолодочных вертолёта Уосп), 11 противолодочных кораблей и 10 базовых тральщиков типа Тон[74] (все английского производства).

10-летний план модернизации вооружённых сил предусматривал увеличение числа подводных лодок до шести, а общего количества боевых кораблей до 45 единиц. Министр обороны заявил, что ЮАР в ближайшее время приступит к строительству на собственных судоверфях шести сторожевых кораблей по лицензии западных стран. По оценке иностранных военных специалистов, к 1980 г. ВМС ЮАР должны были частично выполнять задачи по защите морских коммуникаций в южной части Атлантики и западной части Индийского океана[75].

На вооружении военно-воздушных сил состояло около 500 самолётов, в том числе:

1) Одна эскадрилья в составе 21 самолёта F-86 Сейбр Mk.6[76];

2) Около 40 самолётов Мираж III. 16 сверхзвуковых реактивных ударных истребителей-бомбардировщиков Мираж IIICZ[77] были вооружены ракетами класса «воздух-земля» AS-20[78] и ракетами Сайдвиндер[79], закупленными во Франции в 1963 г. Две эскадрильи истребителей-перехватчиков Мираж IIIEZ были получены в 1965–1966 гг. Самолёты были вооружены ракетами класса «воздух — воздух» R530. Южная Африка закупила также четыре реактивных самолёта Мираж IIIRZ (специальный разведывательный вариант с фотоаппаратурой (пять фотокамер) типа OMERA-31, размещённой в носовой части) у фирмы «Марсель Дассо»;

3) Одна эскадрилья в составе 9 лёгких бомбардировщиков Канберра В-12[80] (закуплены в Великобритании в 1963 г.);

4) Около 40 самолётов Вампир FB-5[81];

5) Семь бомбардировщиков-разведчиков (противолодочных самолётов) морской авиации Аврон Шеклтон (Шаклетон)[82];

6) Одна эскадрилья в составе 15 ударных штурмовиков (бомбардировщиков) морской авиации Блекберн Буканир Mk.50[83]. В 1964 г. в Великобритании было закуплено 16 самолётов, они были поставлены к августу 1966 г. Соглашение о поставках 16 самолётов Буканир было заключено до введения новым лейбористским правительством Великобритании эмбарго на поставки оружия в ноябре 1964 г. Стоимость самолётов составила 25 млн ф. ст. Лондонская газета «Дейли телеграф» 19 ноября 1964 г. сообщала по этому поводу: «Самолёты Буканир, предназначенные для Южной Африки, имели ряд дорогостоящих усовершенствований, в том числе специальные ракетные двигатели-ускорители, обеспечивавшие быстрый взлёт с небольших аэродромов. Все самолёты должны были быть оснащены французским вооружением. В основном это управляемые ракеты большого калибра, в частности, предназначенные для поражения кораблей, подводных лодок и крупных сооружений»;

7) Девять транспортно-десантных самолётов С.160 Норд Трансаль (Трансал)[84] (поставленные Францией в 1970 г.);

8) Семь транспортных самолётов фирмы Локхид С-130В Геркулес[85] (закуплены в Соединенных Штатах в 1961 г.) и 44 самолёта С-47[86];

9) Двадцать пять лёгких разведывательных самолётов Цессна-18 °Cкайвагон (закуплены в США в 1962 г.);

10) Три самолёта Мистер-205 с двигателями Хоукер Сиддли-125 (закуплены в 1965 г. во Франции при участии Великобритании);

11) Один транспортный самолёт Вайкаунт и четыре транспортных самолёта Скайсмастер[87];

12) Несколько лёгких разведывательных самолётов Альбатрос[88];

13) Четыре самолёта HS-125 Хоукер Сиддли (реактивные самолёты, предназначенные для перевозки высокопоставленных официальных лиц)[89];

14) Зенитные управляемые ракеты класса «земля-воздух» Кактус[90] (заказаны во Франции).

Гражданские вооружённые силы располагали шестью — восемью эскадрильями учебных самолётов. В их составе около 100 самолётов Гарвард[91]. Каждый такой самолёт был способен нести восемь девятнадцатифунтовых осколочных бомб. Около 150 самолётов Гарвард были законсервированы. Гарвард планировалось заменить в качестве основного учебно-тренировочного самолёта реактивным тренировочным самолётом Маччи-326 (Эаромаччи-326) (Макки-326), известным в Южной Африке как тренировочный самолёт Импала. Этот самолёт производился на местных предприятиях и оснащался английскими реактивными двигателями Бристоль Вайпер, которые, как сообщалось, ввозились из Италии, где они выпускались по лицензии авиационной компанией «Пьяджио». По сообщениям печати, Южная Африка располагала 75 реактивными учебно-тренировочными самолётами Маччи, а более 200 самолётов Импала находились в стадии производства[92].

На вооружении Военно-воздушных сил находилось также около ста вертолётов следующих типов:

1) 16 вертолётов SA Супер-Фрелон[93] (закуплены во Франции в 1966 г.);

2) 60 вертолётов Алуэт II[94] и Алуэт III;

3) 16 вертолётов (по другим сведениям — 60 вертолётов) Пума[95]. Транспортно-десантные вертолёты Пума производились совместно Францией и Великобританией. Английская пресса сообщала, что первая продажа вертолёта Пума была одобрена лейбористским правительством по просьбе Франции. После этого Юж ная Африка сделала заказ на дополнительное количество этих вертолётов[96].

4) Четыре вертолёта S-51 Сикорский[97] и пять вертолётов S-55 Сикорский.

2 мая 1969 г. южноафриканский министр обороны, будущий премьер-министр и президент П.У. Бота заявил в парламенте, что в результате совместной разработки, проведённой Южной Африкой и Францией при объединённом финансировании со стороны правительств этих государств, была создана система всепогодного зенитного управляемого комплекса для борьбы с низколетящими целями, получившая наименование Кактус. Участниками проекта были южноафриканский совет по научным и промышленным исследованиям, французская компания «Компани электроник Томас Хутон и Гочкис Брандт», отвечавшая за наземное оборудование, а также французская компания «Матра», отвечавшая за разработку и производство управляемого снаряда, включая ракетные двигатели. Общая стоимость разработки оценивалась в 20 млн рандов (28 млн долл США)[98].

Как самостоятельное государство ЮАР была провозглашена 31 мая 1961 г. Общая численность населения к 1974 г. составляла 24,5 млн человек, из них свыше 20 млн «цветных» (в основном африканцев, коренных жителей страны и около 4 млн «белых»).

К 1972 г. западный капитал, вложенный в основном в горнодобывающую промышленность ЮАР, исчислялся более чем 10 млрд долл США.

Значение Южно-Африканской Республики существенно возросло после закрытия в 1967 г. Суэцкого канала, когда вокруг мыса Доброй Надежды ежегодно проходило более 13 тыс кораблей и судов западных стран. По существовавшему между ЮАР и Великобританией соглашению, последняя с 1955 г. использовала военно-морскую базу в Саймонстауне и регулярно проводила совместные учения ВМС двух стран, в том числе отрабатывала вопросы высадки морских десантов с по следующим ведением действий против партизан на суше.

Несмотря на то, что в 1963 г. Генеральная ассамблея ООН провозгласила эмбарго на поставки оружия в ЮАР, последней только в 1963–1969 гг. было закуплено в западных странах оружия и боевой техники на сумму около одного миллиарда долларов. Правящие круги Великобритании, Франции, Италии, ФРГ, на словах осуждающие политику апартеида, на деле открыто снабжали ЮАР оружием.

Правительство белого меньшинства стремилось уменьшить зависимость ЮАР от поставок оружия из-за рубежа. С этой целью был предпринят ряд мер для создания собственной военной промышленности. В 1963 г. на вооружение южноафриканской армии поступила первая партия штурмовых винтовок (R-1), на которых стояло клеймо «сделано в ЮАР», а уже к 1965 г. в стране было освоено производство 127 видов вооружения и боевой техники по лицензиям западных стран. Военная промышленность ЮАР в середине 1970-х годов в полном объеме производила стрелковое оружие и боеприпасы, однако мощности собственной промышленности не позволяли покрывать растущие потребности вооружённых сил.

С 1960 по 1970 г. военные расходы ЮАР увеличились в семь раз и составляли в 1970 г. 360 млн долл США. Военный бюджет на 1975 год исчислялся 1,2 млрд долл США.

По состоянию на 1 января 1975 г. регулярные вооружённые силы ЮАР насчитывали 15 700 человек. Кроме того, более 31 750 человек состояло в территориальной армии и 75 тыс — в военизированных отрядах «коммандос».

На вооружении сухопутных войск находилось более 100 танков Центурион (Олифант), 1500 бронеавтомобилей Феррет, Сарацин, AML-60, AML-90 (Эланд-60, Эланд-90)[99], артиллерийские орудия калибра 105 и 155 мм[100], миномёты калибра 60 и 81 мм, зенитные установки Бофорс и Эрликон, ЗУР (зенитные управляемые ракеты) (наземный мобильный комплекс ПВО) Кактус. Личный состав был вооружён полуавтоматическими винтовками R-1[101] южноафриканского производства.

Характерно, что с 1969 г. в оперативной и боевой подготовке подразделений сухопутных войск особое внимание уделялось вопросам ведения войны против партизан и осуществления карательных операций. Для этих целей в стратегически важных районах страны были созданы пять специальных[102] учебных баз.

Что же касается ВВС ЮАР, то на 1 января 1975 г. в их составе имелось восемь боевых эскадрилий: бомбардировщики (девять самолётов Канберра В1 Мк.12 и десять самолётов Буканир Mk.50), истребители (64 самолёта Мираж III различных модификаций[103]), 14 разведывательных самолётов Пьяджо Р.166[104] и семь самолётов морской авиации Шеклтон Мр.3.

В эскадрильях вспомогательной авиации имелось 50 транспортных самолётов (семь С-130В, девять С.160, 23 С-47, пять С-54[105], четыре HS-125 (Меркурий) и один Вискаунт 781), 76 вертолётов (40 Алуэт II и Алуэт III, 20 Пума и 16 Супер Фрелон) и более 180 учебно-боевых самолётов (100 Харвард (Гарвард), 80 Импала) и др.

Территориальные ВВС входили в состав территориальных войск (резервистов) и насчитывали восемь авиационных эскадрилий, на вооружении которых состояли 150 учебно-тренировочных самолётов Импала, Харвард и Сессна.

В 1965 г. были созданы авиационные отряды «Коммандос» — 12 учебных эскадрилий полувоенного типа, имевших 200 самолётов Харвард (Гарвард). Большинство из этих самолётов являлись личной собственностью частных лиц, из которых и формировался лётный состав авиации «коммандос».

По оценке журнала «Флайт Интернешнл», самолёты, состоявшие на вооружении территориальных ВВС и авиации «коммандос», могли быть в короткий срок переоборудованы в лёгкие штурмовики, способные наносить удары по наземным целям с использованием авиационных бомб, ракет и пулемётов.

Однако авиационные училища ЮАР не обеспечивали растущие потребности ВВС в лётчиках. Часть летного состава продолжала проходить подготовку во Франции и в Великобритании. Первоначальную лётную подготовку будущие лётчики проходили на учебно-тренировочных самолётах Харвард американского производства в авиационной школе в городе Лангебаанвег на реактивных учебно-боевых самолётах Импала. Программа включала отработку элементов боевого применения и тактики ведения воздушного боя. После освоения самолёта Импала наиболее успешные лётчики допускались к полётам на самолётах (истребителях) Мираж III. Технический персонал получал подготовку в военно-воздушном колледже в городе Претория.

С 1970 г. началось осуществление 10-летней программы модернизации вооружённых сил. Все более возрастало значение ВВС ЮАР.

Они начинали превращаться в главную ударную силу южноафриканской армии, о чем свидетельствовал и военный бюджет. В 1973/1974 г. на долю ВВС приходилось 46 % всех расходов военного бюджета. В стране было освоено производство реактивных самолётов Импала по итальянской лицензии и к 1971 г. выпущено 100 самолётов этого типа. Программа модернизации в первую очередь предусматривала замену устаревших самолётов Буканир современными для первой половины 1970-х годов самолётами Мираж F 1. 16 истребителей ПВО Мираж F 1C и 32 тактических истребителя Мираж F 1A[106] начали поступать на вооружение ВВС в 1975 г. Самолётный парк разведывательной авиации увеличился за счёт поступления шести самолётов Пьяджо. Велись переговоры о закупке английских реактивных самолётов базовой патрульной авиации Нимрод, (поставка позднее так и не состоялась) которые должны были заменить устаревшие Шаклетон. С поступлением на вооружение вертолётов Пума и Супер Фрелон значительно обновился вертолётный парк ВВС[107].

Военная промышленность ЮАР начала развиваться в годы Второй мировой войны. В 1943 г. непосредственно в военном производстве страны было занято 60 тыс человек[108]. Помимо продовольствия и обмундирования, для армии в ЮАС был налажен выпуск взрывчатых веществ, боеприпасов, запасных частей для самолётов и автомашин, около 90 типов автомобильных моторов. Близ Йоханнесбурга на государственном заводе освоили производство бронеавтомобилей Мармон Херрингтон (Marmon Herrington). За годы войны их было выпущено свыше 2 тыс.[109] Другие предприятия поставили около 500 орудий и несколько миллионов снарядов и патронов[110]. После войны деятельность в области военного производства в ЮАР особенно активизировалась с 1960-х годов. В 1963 г. близ Претории был открыт Национальный институт военных исследований для проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) в области создания современных видов вооружения. В 1964 г. в ЮАР был создан Совет по вопросам вооружения. В задачи его входит получение всего оружия, которое может потребоваться вооружённым силам страны. В 1968 г. в ЮАР была создана государственная корпорация по производству оружия «Армскор» с начальным капиталом 140 млн долларов. Целью её было добиться самообеспечения в производстве военной техники и оружия. Корпорация имела шесть обществ-филиалов, активно занимающихся производством большинства видов тактического оружия[111].

В 1968 г. министр обороны ЮАР П. Бота заявил, что правительство намерено ускорить осуществление своей программы превращения ЮАР в страну, полностью независимую в отношении удовлетворения своих потребностей в оружии и технике, и будет приветствовать создание в ЮАР иностранными фирмами заводов по производству вооружения при обязательном правительственном контролеза их деятельностью. Уже в 1968 г. в ЮАР насчитывалось свыше 160 промышленных предприятий, которые выполняли военные заказы. Кроме того, 800 предприятий было занято производством различных военных материалов в качестве субподрядчиков[112].

Характерной особенностью развития южноафриканской военной промышленности было то, что большая часть продукции отрасли производилась по иностранным лицензиям, например, самолёты Мираж F 1 — по лицензии французской компании «Марсель-Дассо»[113], лёгкие транспортные самолёты — по лицензии итальянской компании «Аэриталия-Макки» и т. д. Ассигнования правительства ЮАР на НИОКР, связанные с военными вопросами, увеличились с 0,029 млн рандов в 1960 г. до 10 млн в 1967 г.[114]

Интенсивные научно-исследовательские работы в сфере военного производства и расширение последнего позволили ЮАР за истекшее десятилетие далеко продвинуться по пути достижения автаркии (самообеспечения) в этой отрасли.

К началу 1970-х годов страна уже полностью удовлетворяла свои потребности в лёгком вооружении и боеприпасах за счёт местного производства. К этому времени в ЮАР было налажено производство винтовок, пулемётов, миномётов, а также более 140 видов боеприпасов различного калибра, в том числе напалмовых бомб, ракет, противотанковых гранат, противопехотных мин, снарядов для авиапушек и т. д. По заявлению министра обороны ЮАР П. Боты, страна могла уже производить артиллерийские орудия калибра от 20 до 260 мм[115].

Из стрелкового вооружения, производимого в ЮАР по иностранным лицензиям, известность получили израильский пистолет-пулемёт (автомат) Узи и бельгийская штурмовая винтовка R-1 (FN FAL) калибра 7,62 мм[116].

Из сообщений печати известно, что на территории ЮАР было, по крайней мере, два завода по производству лёгкого стрелкового оружия, включая винтовки и пулемёты. Первый из них — близ Претории в Литлтоне — собственность английской «Бирмингем Смол Армс Компани»[117] (с 1966 г. находился под контролем министерства обороны ЮАР). Завод производил винтовки, пулемёты, базуки (гранатомёты), противотанковые ракеты и трёхдюймовые ракеты ПВО[118]. В Блумфонтейне в конце 1960-х годов вступило в эксплуатацию второе предприятие по производству винтовок и пулемётов. Это был первый государственный оружейный завод, с участием английского капитала[119]. Боеприпасы производили три завода АЭКИ, расположенные в Моддерфонтейне, Соммерсет-Уэсте в Йоханнесбурге[120]. Расходы на производство лёгкого вооружения в ЮАР достигли почти 50 млн рандов[121].

Развитие местного производства стрелкового оружия и боеприпасов позволило ЮАР за короткий срок превратиться из страны-импортера в страну-поставщика некоторых видов военной продукции. Помимо продаж стрелкового оружия, ЮАР осуществляла продажу лицензий в другие страны. Так, ею была продана лицензия на производство напалмовой бомбы в Израиль[122]. В стране проводилась обширная работа по созданию ракетных управляемых снарядов (ракет), на что рас хо ду ет ся боль шая часть средств, идущих на НИОКР в военных целях. Разработка управляемых реактивных снарядов (ракет) класса «земля-воздух» и «воздух-воздух» велись Национальным институтом военных исследований в Претории с широким привлечением иностранных специалистов, в основном из ФРГ. Из сообщений печати известно также, что в ЮАР делались попытки наладить производство ракет дальнего радиуса действия, испытание которых проводилось на побережье в Северном Натале, где в районе наибольшей стратегической важности в 126 км от границы с Мозамбиком, была создана ракетная база Сент-Люсия.

В первых испытаниях двухступенчатых ракет, сконструированных в ЮАР, участвовали эксперты концернов «Сименс», «АЕГ-Телефункен» и «Белков». Сент-Люсия располагала не только ракетодромом вооружённых сил ЮАР, но и являлась вторым (после Претории) центром ракетостроения в стране.

Совместно с французскими компаниями «Томсон-Хьюстон» и «Точкинс Брандт» южноафриканским советом научных и промышленных исследований был осуществлён проект создания системы ПВО класса «земля-воздух» под названием «Кактус» для борьбы с самолётами, летящими на небольшой высоте. В 1971 г. П. Бота заявил, что в ЮАР скоро будет получена первая ракетная батарея. Производством этой ракеты занималась южноафриканская компания «Фукс». Ракета могла перевозиться на самолётах Трансаль (Трансал), купленных во Франции[123]. Затем совместно с Францией ЮАР приступила к экспорту системы ПВО Кактус. Так, её согласилась купить Норвегия, подписав контракт на сумму в 53 млн рандов[124]. Обсуждалась возможность покупки лицензии на производство ракеты Кактус в США[125]. Помимо западногерманских Харпов и французских Кактусов, в стране было налажено производство французских ракет Матра класса «воздух-воздух».

ЮАР в этот период достигла также значительных успехов в производстве бронетранспортёров и танкостроении. По заявлению П. Боты, страна уже к началу 1970-х годов не зависела от поставок иностранными государствами бронеавтомобилей и удовлетворяла потребности своих вооружённых сил за счёт местного производства[126]. Так в ЮАР успешно осуществлялось производство бронемашин Эланд[127]. В начале 1970-х годов ЮАР приступила к производству танков (Элефант) (Олифант) спроектированных по образцу нового английского танка Чифтен (точнее Центурион). Южноафриканский Элефант представлял собой 65-тонную бронированную машину, вооружённую тяжёлым орудием[128].

Авиационная промышленность ЮАР была занята изготовлением заказов военно-воздушных сил страны. Но она не работала на нужды гражданской авиации. Впервые о создании в стране военной авиационной промышленности заявил в парламенте министр экономики ЮАР Н. Дидерихс в 1965 г. Становление местной военной авиационной промышленности ознаменовалось созданием двух компаний — «Бонаэро Инвестмент-Корпорейшн», в которой основными пайщиками стали «Бонаскор» и Корпорация промышленного развития, и «Атлас Эйркрафт Корпорэйшн оф Саут Африка» (контролировалось «Бонаэро», участвовала Корпорация промышленного развития[129]. Первый авиасборочный завод страны, на котором занято 900 квалафицированных специалистов (главным образом из Великобритании и других стран Западной Европы) был введен в строй компанией «Атлас Эйркрафт» в Йоханнесбурге (в районе международного аэродрома имени Я. Смэтса) в 1966 г. На заводе производится сборка реактивных самолётов Импала[130]. На этом же заводе в 1970 г. упомянутая компания начала сборку сверхзвуковых истребителей Мираж F 1 и Мираж III[131]. Начальная мощность завода по сборке сверхзвуковых истребителей — 50 машин в год. Сведения о том, какой процент деталей для самолётов изготавливались внутри страны, не публиковались. Известно, что производство истребителя Мираж F 1 обходилось компании на 30 % дороже, чем Мираж III. «Атлас Эйркрафт» освоила производство новых видов продукции, в частности современного сверхзвукового одноместного истребителя, который начал выпускаться в 1974 г.[132], а так же лёгкого транспортного самолёта, который мог пользоваться короткими и неровными взлетно-посадочными полосами. Он должен был производиться по лицензии итальянской фирмы «Аэрмакки» («Аэромаччи»). Второй авиасборочный завод по выпуску четырёхместного самолёта RA-200 вступил в строй в 1967 г. в Кейптауне, близ аэродрома имени Д.Ф. Малана. По оценкам, мощность завода к 1968 г. должна была составить 100 машин в год[133].

Развёртывание местного самолётостроения с 1965 по 1973 г. позволило ЮАР добиться некоторых успехов в производстве лёгких военных самолётов. Однако в целом местная авиапромышленность не удовлетворяла всех потребностей южноафриканских вооружённых сил.

В ЮАР не было собственного военного судостроения, поэтому правительство расходовало огромные средства на закупки кораблей и подводных лодок. Вместе с тем, ЮАР предпринимала первые шаги в области создания собственного кораблестроения. По сообщениям печати, в стране в проектных институтах при судостроительных верфях разрабатывались планы строительства первых военных кораблей — ракетоносцев[134].

Анализ отраслей тяжёлой промышленности ЮАР позволяет сделать следующие выводы.

1. Создание большинства отраслей тяжёлой промышленности ЮАР относится к периоду после Второй мировой войны, а создание таких стратегически важных отраслей, как авиастроение, электротехническая и электронная — к началу 1960-х годов. Непродолжительность этапа развития отраслей тяжёлой промышленности сказалась на слабой диверсификации её отраслей и узости номенклатуры выпускаемых изделий по сравнению с крупными странами запада. Однако последующий период развития тяжёлой промышленности характеризовался осуществлением различных мероприятий по реконструкции, модернизации и расширению, сопровождающихся новыми капитало вложениями. В большинстве отраслей этот переходный период должен был закончиться к середине 1980-х — началу 1990-х годов. К этому времени тяжёлая промышленность ЮАР представляла уже качественно иное образование, значительно более мощное и отвечающее всем требованиям как мирного, так и военного времени.

2. Важнейшую роль в создании большинства стратегических отраслей тяжёлой промышленности, особенно военной, играл капитал крупнейших западных держав (США, Англии, Франции и ФРГ). Без его поддержки ЮАР была бы не в состоянии за сравнительно короткий послевоенный срок развернуть столь широкую программу производства военного оборудования и продукции стратегического значения. Историческим примером столь мощной экономической поддержки крупными империалистическими странами другого капиталистического государства могла служить ФРГ, которой удалось после Второй мировой войны быстро нарастить разрушенный военно-экономический потенциал за счёт помощи иностранного капитала. Причиной помощи империалистических держав, оказанной южноафриканской экономике, являлось желание создать на Юге Африки опорный пункт НАТО по борьбе с национально-освободительным движением и обеспечить контроль над этим стратегическим районом.

3. Не смотря на высокий удельный вес частных предприятий в большинстве отраслей тяжёлой промышленности ЮАР, государство осуществляло жёсткий контроль за состоянием их развития. Это достигалось с помощью различного рода поощрений, субсидий и льгот предпринимателям, придерживающимся в своей деятельности основных государственных программ развития, а также за счёт создания смешанных компаний с участием государственного капитала, в которых последнему отводилась руководящая роль. Жёсткий контроль со стороны правительства за направлением развития отраслей способствовал высокой степени их конверсивности в случае начала войны.

4. Для южноафриканской тяжёлой промышленности в целом была характер на высокая степень конверсивности не только за счёт централизации власти в руках государства, но и благодаря общей мелкомасштабности производства и высокого удельного веса отраслей, быстрее проходящих процесс конверсии.

5. Уязвимым местом тяжёлой промышленности ЮАР являлась высокая концентрация производств в четырёх основных промышленных районах: в Южном Трансваале, Дурбане, Кейптауне и Порт-Элизабете.

6. Узкими местами развития тяжёлой промышленности ЮАР являлись дефицит некоторых видов сырья (нефти, кокса и т. д.), квалифицированных кадров, а также высокая себестоимость выпускаемой продукции ввиду узости как внутреннего, так и внешнего рынка[135].

Важной формой воздействия государства на создание в ЮАР военно-экономического потенциала стало финансирование правительством из государственных источников развития важнейших стратегических отраслей экономики. Государственные кредиты, инвестиции, гарантированные закупки у частных предпринимателей их продукции, введение определенных льгот для предпринимателей, действовавших в стратегических отраслях промышленности в соответствии с направлением правительственных программ по их развитию, способствовали созданию в ЮАР мощного военно-промышленного комплекса.

Создание сети научно-исследовательских учреждений, занятых разработкой новых производственных процессов в стратегических отраслях, в помощь, как частным, так и государственным корпорациям, ставило частный сектор в зависимость от научных изысканий, проводимых государством. Научные исследования, которые велись государственными южноафриканскими институтами в 1960–1970-х гг., позволили ЮАР добиться больших успехов во многих стратегических отраслях промышленности и техники. В ЮАР работало около 50 научно-исследовательских институтов и 10 университетов, деятельность которых финансировались государством. Наибольшее стратегическое значение имели:

— Управление по атомной энергии (УАЭ), осуществлявшее программу научных исследований в различных областях использования атомной энергии. Крупнейшим научно-исследовательским центром УАЭ — был Национальный научно-исследовательский центр ядерной энергии в Пелиндабе;

— Национальный институт военных исследований в Претории;

— Совет научных и промышленных исследований (СНПИ), созданный в 1945 г. и занимавшийся научными исследованиями почти во всех областях науки и техники, исключая сельское хозяйство, медицину и атомную энергию;

— Научно-исследовательский институт металлургии (исследования в области производства радиоактивных металлов для использования в атомной промышленности), созданный в 1966 г. и финансировавшийся УАЭ и СНПИ[136].

Деятельность государства по созданию и укреплению вооружённых сил выражалась не только в ассигнованиях на закупки новейшей военной техники и оружия, но также и в постоянно ведущейся работе над качественным улучшением личного состава армии, повышением его боевой подготовки. Южноафриканским правительством проводились мероприятия по достижению всеобщей воинской подготовки европейского населения страны. Была введена военная подготовка подростков мужского пола европейского происхождения в школах второй ступени. В 1970 г. было принято постановление об обязательной военной подготовке для женщин европейского происхождения[137].

Увеличилась численность высшего офицерского состава в рядах вооружённых сил. Благодаря активной деятельности государства по созданию вооружённых сил и государственным ассигнованиям на военные цели, южноафриканская армия, как уже говорилось, являлась наиболее мощной и хорошо вооружённой в Африке к югу от Сахары.

Особое внимание южноафриканское государство обращало на формирование в стране полицейского аппарата. В 1960/61–1973/74 гг. ежегодные ассигнования правительства на его содержание возросли с 36 млн до 160 млн рандов[138]. В 1970 г. в полицейском аппарате ЮАР насчитывалось 32,7 тыс человек регулярного состава и 15 тыс человек резерва. С 1965 г. в полиции существовало специальное подразделение, ведущее подготовку кадров по борьбе с национально-освободительным движением. Ежегодно 3 тыс южноафриканских полицейских получали такого рода подготовку[139].

Основная задача южноафриканской полиции, помимо борьбы с уголовщиной — подавление любых проявлений национально-освободительной борьбы африканского населения внутри страны. Однако на протяжении 1960-х и в начале 1970-х годов требования к полиции со стороны расистского правительства расширились, и в обязанности её стало входить также подавление национально-освободительного движения не только внутри страны, но и в соседних колониальных и расистских государствах. Так, южноафриканские полицейские подразделения регулярно использовались в борьбе с национально-освободительным движением в Намибии и Южной Родезии, а до 1974 г. и в Анголе и Мозамбике. Характерно, что внутри полицейского аппарата ЮАР строго соблюдались расовые привилегии белых полицейских, представители же других расовых групп имели ограниченные права. Так, огнестрельное оружие выдалось полицейским-африканцам лишь в особых случаях, полицейский-африканец не имел права арестовать жителя европейского происхождения и т. д.

В последние годы своего существования расистское правительство уделяло большое внимание организационной структуре полицейского аппарата. Помимо специально созданного в 1965 г. отдела по борьбе с национально-освободительным движением, в начале 1970-х годов из состава полиции выделилась организация по делам внутренней безопасности (БОСС), созданная по типу американского ФБР. Основная цель этой организации — преследование лиц, которые не согласны с расистской политикой правительства. Полицейский аппарат южноафриканского государства располагал современными видами вооружений, включая лёгкие самолёты, бронеавтомобили, слезоточивые газы и др.

Общность задач южноафриканской полиции и вооружённых сил ЮАР по борьбе с национально-освободительным движением на Юге Африки обусловливала их тесную организационную связь, предусмотренную специальным законом, согласно которому часть вооружённых сил в случае необходимости могла привлекаться для выполнения полицейских функций. В результате в ЮАР в борьбе с национально-освободительным движением африканцев действовали совместно и полицейские, и Вооружённые силы[140].

В описываемый период ЮАР активно сотрудничала в области военного строительства с рядом зарубежных стран.

Наиболее глубокие исторические корни имело военное сотрудничество между ЮАР и Великобританией. В 1955 г. между ЮАР и Великобританией было заключено так называемое Саймонстаунское соглашение о военном сотрудничестве, по которому южноафриканская военно-морская база Саймонстаун на юго-западном побережье передавалась в ведение ВМС Великобритании в обмен на поставки вооружения в Южную Африку и обязанность оборонять её от внешних врагов. В 1975 г. после прихода к власти в Англии лейбористов, Саймонстаунское соглашение было денонсировано по инициативе Великобритании, но она не переставала оказывать поддержку южноафриканскому правительству в создании на территории ЮАР мощного военно-экономического потенциала. Эта поддержка выражалась как в поставках вооружения (несколько сократились в период нахождения у власти лейбористского правительства — в 1964–1970 гг.), так и участия в создании военной промышленности на территории ЮАР. С помощью английского капитала и английских специалистов в ЮАР была создана промышленность по производству огнестрельного оружия. Англия оказывала существенную помощь расистскому режиму и в подготовке личного состава южноафриканских вооружённых сил, освоении им основ современной техники ведения боевых действий. ЮАР и Англия конца 1960-х годов регулярно проводили совместные военно-морские учения[141].

До 1964 г. основным поставщиком вооружения в ЮАР в силу исторически сложившихся условий была именно Великобритания. После принятия Генеральной Ассамблеей ООН в 1963 г. решения о провозглашении эмбарго на поставки оружия в ЮАР Великобритания была вынуждена их сократить, хотя только в 1975 г. денонсировала Саймонстаунское соглашение.

С этого времени основным поставщиком оружия в ЮАР становится Франция, неподчинившаяся решениям Генеральной Ассамблеи ООН и перехватившая у Великобритании большое количество выгодных заказов. С 1960 по 1968 г. Франция экспортировала в ЮАР военную технику на 300–400 млн долларов[142]. В частности, хотя между ЮАР и Францией не было заключено официального соглашения о военном сотрудничестве, деятельность Франции в этой области в 1976 г. заслуживала особого внимания. Французские фирмы «Томсон КСФ» и «Матра» сотрудничали с военными специалистами ЮАР в области создания противовоздушной системы обороны и в производстве ракеты (мобильной наземной системы ПВО) Кактус на колёсном шасси, созданной по типу французской ракеты Кроталь[143]. Французские специалисты в настоящее время налаживают в ЮАР производство военных самолётов Мираж III. Франция продала ЮАР лицензию на производство бронеавтомобилей Панар[144]. В 1975 г. ЮАР заказала во Франции две подлодки типа Агоста водоизмещением 1200 т. и около 20 самолётов самого современного типа[145]. (Получены не были).

Франция являлась крупнейшим потребителем южноафриканского урана, ввозя ежегодно 50 % его экспорта[146]. Близ Йоханнесбурга была построена французская станция слежения за спутниками[147]. Между ЮАР и Францией наладился обмен информацией в области ядерной физики[148]. Мотивируя причины своей деятельности, идущей вразрез с постановлениями ООН, французское правительство заявляло, что им осуществляются поставки оружия, которое может быть использовано лишь против внешнего агрессора, а не против национально-освободительных сил[149].

К такому оружию Франция относила танки, военные корабли, самолёты и вертолёты. К оружию, применяемому в борьбе против национально-освободительного движения, было отнесено лишь лёгкое вооружение. Однако подобное разделение типов оружия неосновательно, поскольку известно, что расисты в борьбе с национально-освободительным движением использовали и танки[150], и самолёты, и вертолёты. Осуществление широкой программы поставок вооружения в ЮАР не помешало президенту Франции Валери Жискару д’Эстену принять решение летом 1975 г. о введении частичного эмбарго на поставки оружия в эту страну. Трудно сказать, было ли это решение следствием действительного изменения отношения Франции к расистскому режиму Форстера[151] или продиктовано желанием подкрепить репутацию защитника развивающихся стран. В решении Франции о частичном эмбарго сквозила некоторая неопределенность, и значение его было явно ограниченным, так как большинство видов вооружений, на которые распространялось эмбарго, уже производилось по французским лицензиям южноафриканскими заводами, например, бронемашины Панар или реактивные двигатели Атар-9-К-50 для самолётов Мираж F 1. Кроме того, принятое решение не распространялось на уже заключённые контракты. Наконец, самые важные перспективы будущей продажи оружия касались главным образом техники для Военно-морского флота ЮАР, на поставки которой не распространялись никакие ограничения. Французские поставки тяжёлого вооружения, начиная с середины 1960-х годов, избавили ЮАР от необходимости налаживать его производство внутри страны и позволили ей сконцентрировать усилия в области создания лёгкого вооружения.

В 1970 г., после прихода к власти консервативной партии, Англия решила увеличить поставки вооружения в ЮАР, т. е. практически отказалась от эмбарго, не смотря на существующее решение Генеральной Ассамблеи ООН. Англия вела переговоры с южноафриканским правительством о продаже партии вертолётов Уосп (Восп), кроме того, запланировала установить на военных кораблях, строившихся для ЮАР в Португалии, радио— и гидролокационные установки, электронное оборудование, ракеты.

Осуществляли поставки вооружения в ЮАР и США. Продолжались поставки запасных частей и предоставление информации о правилах эксплуатации самолётов, проданных Военно-воздушным силам ЮАР до введения эмбарго. Кроме того, США поставляли снаряжение для торпед Военно-морского флота ЮАР[152].

Игнорируя запрет ООН, поставки вооружения в ЮАР осуществляла и ФРГ. Ею была поставлена вся необходимая электронная аппаратура для нового штаба Военно-морских сил[153]. Совместно с Францией ФРГ участвовала в поставках в ЮАР транспортных самолётов. Запрет ООН был нарушен и Италией, которая заключила соглашение и поставила в ЮАР новые военные самолёты[154].

В результате деятельности стран-участниц блока НАТО решение Генеральной ООН о провозглашении эмбарго на поставки вооружения расистскому режиму ЮАР было практически сорвано. Действия стран НАТО не только позволили ЮАР избежать последствий изоляции, но и помогли ей расширить имеющуюся военную промышленность и за короткий срок превратиться из страны-покупателя в страну-поставщика оружия[155].

Следуя своему общему внешнеполитическому курсу, южноафриканское правительство стремилось к достижению автаркии в важнейших стратегических областях хозяйства, к милитаризации всей экономической жизни страны. Однако, проведение этого курса, начатого в первой половине 1960-х годов показало его экономическую нецелесообразность. Стремясь пополнить источники финансирования вновь создаваемых отраслей промышленности, южноафриканское правительство пришло к необходимости всемерного расширения экспорта как источника валютных поступлений и завоевания новых рынков сбыта, без которых невозможно развитие имеющихся в стране производств. Поэтому в начале 1970-х годов ЮАР был взят курс на подъём экспортных отраслей промышленности и в связи с этим на расширение в первую очередь добычи всех видов минерального сырья, потребность в котором на мировом капиталистическом рынке возрастала.

Двойственный характер развития экономики как следствие особенностей расовых отношений в стране нашёл своё отражение и в состоянии важнейших отраслей тяжёлой промышленности, которые являлись ядром военно-экономического потенциала ЮАР. Создание широкого рынка дешёвой рабочей силы африканцев, искусственное торможение роста доходов подавляющей части населения приносили значительные выгоды европейским предпринимателям, особенно на первом этапе индустриализации в стране. Однако со временем развитие более рентабельного, крупномасштабного производства привело к повышению себестоимости выпускаемой продукции и в связи с этим к её низкой конкурентоспособности на мировых рынках. Дорогостоящая южноафриканская продукция, неспособная найти широкие экспортные рынки, не могла значительно увеличить валютные поступления от экспорта, а, следовательно, и обеспечить расширение источников финансирования промышленности.

Таким образом, выгоды, получаемые отдельными предпринимателями от использования дешёвого рабочего труда, в долгосрочном плане перечеркивались теми потерями, которые приходится нести хозяйству страны из-за узости рынков сбыта, низкой квалификации большей части трудящихся. Причем с развитием общемирового прогресса в промышленности и технике в целом экономическая нецелесообразность действующей политики апартеида становилось всё более очевидной, а преимущества использования дешёвого рабочего труда уменьшались. В связи с этим апартеид всё больше становился экономическим тормозом на пути создания развитой экономики в ЮАР, в частности, её военно-экономического потенциала.

Однако ситуация в ЮАР, созданная в результате проведения правительством политики апартеида, имела и ещё одну особенность, повлиявшую на формирование в стране военно-экономического потенциала. Оказавшись в состоянии политической изоляции, в условиях возможного экономического бойкота, южноафриканское правительство сконцентрировало усилия на развертывании тяжёлой промышленности, в первую очередь на производстве вооружений, подготовке кадров на учно-технических специалистов, способных при относительной их изоляции добиться разработки уникальных технологических методов. Деловые круги активно участвовали в наращивании военного потенциала ЮАР. В 1976 г. компания «Армскор» заключила около 25 тыс контрактов с поставщиками из частного сектора. Примерно 1200 компаний, так или иначе, участвовали в производстве вооружений, 400 из них в значительной мере зависели от оборонных заказов.

Угроза экономических санкций придала особое значение замене импорта, особенно в таких стратегически важных отраслях, как энергетика (нефть), электроника и фармацевтическая промышленность. Правительство обратилось с просьбой ко многим бизнесменам создавать запасы важных импортных товаров, и Претория была готова помочь финансировать эти запасы[156].

Что касается школ, то в 1977 г. планировалось увеличить вдвое число учащихся, прошедших военную подготовку (150 тыс человек).

Хотя военная служба была не обязательна для небелых, южноафриканские силы обороны следовали примеру родезийцев, поощряя цветных, азиатов и африканцев вступать в вооружённые силы. «Южную Африку не могут защитить одни белые», — заявлял Бота. От 15 до 20 % состава южноафриканской армии в Намибии были темнокожими, и планировалось провести крупную компанию по набору в армию африканцев. В 1978 г. впервые цветной получил в армии чин капитана и теоретически стал обладать такой же властью, как белый офицер. Цветные, однако, служили в отдельных подразделениях.

Власти делали всё возможное, чтобы улучшить жизнь солдат, матросов и служащих вооружённых сил страны, даже если это означало предоставление им привилегий. Закон об изменении моратория, который был принят парламентом в 1978 г., защищал военнослужащих от судебного преследования практически за любые долги, если они заранее предупреждали своих кредиторов, что их призвали на военную службу. На нанимателей оказывали серьёзное давление, чтобы заставить их платить рабочим, находившимся на военной службе. Многие отели предоставляли скидки раненым солдатам, их семьям. Кроме того, военнослужащим разрешалось бесплатно пользоваться некоторыми видами общественного транспорта.

В стране забота о национальной безопасности ставилась даже выше некоторых основных моральных и религиозных установлений африканеров. Многие годы правительство упорно выступало против законодательства, разрешавшего какие-либо азартные игры, кроме скачек. Однако, к удивлению большинства населения (и к возмущению голландской реформаторской церкви), в 1977 г. было разрешено проведение национальной лотереи в целях увеличения оборонного бюджета правительства. Первые оборонные облигации были куплены в октябре 1977 г. премьер-министром, после чего их раскупили на сумму свыше 33 млрд рандов. Кроме того, местные власти, университеты, спортклубы, предприятия и от дельные лица в течение двух лет потратили 240 млн рандов на облигации национальной обороны (обычные инвестиции с твёрдыми процентами), продажа которых была начата в июне 1976 г.[157]

Состав вооружения армии ЮАР (на 1976 г.)

Поставки вооружения в ЮАР до 1976 г.

Военное сотрудничество ЮАР со странами блока НАТО и с Израилем

* Daily World. 08.05.1971; Jeune Afrique. 17.11.1970. № 515; ТАСС. 29.09.1972 Атлас № 40; Observer. 09.02.1971; Financial Times. 24.09.1971; Plastics. Paints and Rubber. Cape Town. 1972 сентябрь; Die Burger. 05.08.1972; African World. 11.07.1972; Sechaba. 1972. Т.6. № 5.

Причинами сохранения военных связей ЮАР с рядом стран Запада являлись экономические интересы. В 1980-е годы западные инвестиции не прекращались. Так, в 1984 г. общий объём английских капиталовложений в ЮАР составлял 12 млрд ф. ст., французских — 2,5 млрд, западногерманских — 2 млрд и швейцарских — 1 млрд ф. ст. Среди ведущих партнеров ЮАР по внешнеэкономическим связям продолжала оставаться Великобритания. В ЮАР было сосредоточено около 10 % её заграничных капиталовложений (первое место среди инвесторов), а по объему оборота внешней торговли она стояла на четвёртом месте после США, ФРГ и Японии.

По данным ООН, в 1984 г. 1068 транснациональных корпораций (ТНК) имели в ЮАР свои дочерние компании и филиалы. В их число входили 406 корпораций американского базирования, 364 — английского и 142 западногерманского. По оценкам, на долю иностранных корпораций приходилось около 20 % основного капитала ЮАР, они контролировали или оказывали влияние почти на 80 % промышленного производства в частном секторе. ТНК прямо или косвенно обеспечивали рабочие места для 2–3 млн занятых по найму. Это означает, что около 25 % экономически активного населения работало на их предприятиях[158].

ТНК создали свои предприятия или оказывали содействие развитию таких ключевых отраслей экономики ЮАР, как производство капитального оборудования, включая тяжёлое машиностроение, горнодобывающую и автомобильную промышленность, агробизнес и транспорт. Они стали решающей силой в деле переоснащения экономики ЮАР на основе достижений научно-технической революции. ТНК стимулировали развитие наиболее передовых отраслей об рабатывающей промышленности, в том числе производства электронной и счётно-аналитической техники, средств связи и накопления информации, нефтяной химии, производства нефти из угля и развития ядерной энергетики. Они оказали неоценимую помощь ЮАР в снабжении армии современными видами оружия и в создании собственной военной промышленности. После введения Советом безопасности ООН в 1997 г. обязательного эмбарго на продажу оружия ЮАР компании США, ФРГ, Бельгии, Канады, Италии продолжали осуществлять поставки оружия ЮАР тайно или путём продажи лицензий. Прочные связи английских и южноафриканских корпораций позволяли маскировать нелегальные поставки оружия. В 1979–1985 гг. Претория получила оружия и боеприпасов английского производства на 1 млн ф. ст. В качестве лазейки для обхода эмбарго английские корпорации использовали один из пунктов принятого правительством Великобритании постановления о контроле над экспортом, разрешающим вывоз оборудования двойного назначения в случае, если доказано его применение в гражданских целях. Такой лазейкой воспользовались корпорации «Плесси» и «Маркони Инструментс» для поставок в ЮАР радарных систем ПВО. Эти сделки оправдывались ссылками на заявления правительства ЮАР о том, что указанные системы предназначены для гражданской авиации.

Вот наиболее яркие примеры нарушений эмбарго на поставки оружия в ЮАР в 1980-х годах:

— в 1981 г. английская машиностроительная компания «Рэдмен хейнен» продала ЮАР промышленные матрицы, используемые для производства снарядов, гильз и ракет;

— почти 100 танков Центурион английского производства тайно были завезены в ЮАР (точнее, 203 танка Центурион. И были они закуплены официально в 1953 г. не ЮАР, а ЮАС, а в 1956 г. 100 из них были проданы Швейцарии. А южноафриканский танк Элефант (Олифант) являлся лицензионным вариантом устаревшего английского танка Центурион);

— выпуск «Армскор» артиллерийской системы G-5, снарядов и других боеприпасов к ней, поставляемых американо-канадской компанией «Спейс Рисерч Корпорэйшн», расположенной в американском штате Вермонт;

— по секретным каналам в ЮАР поставка запасных частей для реактивных самолётов Мираж III и Мираж F 1 французского производства;

— в 1984 г. закупка в Англии запасных частей для реактивных бомбардировщиков Буканир, разработанных английскими военными специалистами[159].

С помощью ТНК режим апартеида создал скрытую систему международных перевозок всевозможных грузов по воздуху, морю и суше, чтобы обеспечить бесперебойный обмен с «дружеским государством» на случай введения ООН всеобъемлющих экономических санкций. Организационным центром этой транспортной системы была южноафриканская «Фрейт сервисиз», ранее прославившаяся бурной деятельностью по снабжению нефтью режима Я. Смита. В различных капиталистических странах действовали более 60 её филиалов, которые всячески скрывали связи с ЮАР.

Особое внимание уделялось организации скрытых перевозок нефти и нефтепродуктов и их хранения в подземных выработках алмазодобывающих шахт для подрыва эмбарго, которого в соответствии с рекомендациями Генеральной Ассамблеи ООН придерживались страны ОПЕК, ОАПЕК и отдельные государства Западной Европы. При этом использовалось множество уловок: услуги длинной цепи посредников, секретные договоры о фрахтовании танкеров (часто это были старые суда, которые в случае обнаружения не жалко было потопить), фальшивые документы, указывающие ложный путь следования, флаги третьих стран, перекачка нефти с корабля на корабль, смешивание её с другими продуктами, перевалка грузов в международных центрах транзитной торговли[160].

Военные расходы ЮАР постоянно росли. В 1984/85 г. они составили 3 млрд долл США, что в два раза больше, чем в середине 1970-х годов В результате ЮАР превратилась в крупнейшего производителя оружия в Южном полушарии, обогнав Бразилию и Австралию, и в десятого по счёту производителя оружия в капиталистическом мире.

Организационная структура вооружённых сил и органов безопасности режима апартеида окончательно сложилась после прихода к власти в 1948 г. националистов. И она выполняла «всеохватывающую стратегическую задачу обеспечения, не подлежащего переговорам принципа права на самоопределение для белых»[161]. В соответствии с положениями закона «Об обороне» 1957 г. (с последующими поправками) Вооружённые силы Южной Африки (САДФ) использовались для защиты от нападения извне, для предотвращения и подавления террористической деятельности и беспорядков внутри страны, для обеспечения нормальной работы важных государственных объектов и учреждений, а также для выполнения других полицейских функций, которые могли оказаться необходимыми.

Главной частью вооружённых сил Южной Африки были сухопутные войска, которые участвовали в подавлении национально-освободительных движений (ЗАНУ, ЗАПУ, ФРЕЛИМО, СВАПО, МПЛА) и агрессии против соседних стран. Они охватывали до 80 % личного состава САДФ и состояли из двух пехотных дивизий, семи бригад (бронетанковой, механизированной, парашютно-десантной и четырёх моторизованных), отдельных полков и батальонов (связи, артиллерийских, разведывательных, противовоздушной обороны и др.)[162]. Армейские подразделения отличались высокой степенью механизации и мобильности, имели в своем распоряжении большое количество современного оружия: около 400 средних и лёгких танков Центурион, Шерман М-4, Комет… свыше 3,7 тыс бронеавтомобилей Ратель-20 (Рател-20), Панар АМL-60 (Эланд-60), Панар АМL-90, Феррет, Каспир и других типов, 78 пусковых установок и зенитных ракет (мобильных установок ПВО) Кактус и Тайгеркэт[163], до 70 самолётов армейской авиации Сессна, Босбок[164] и Куду[165], стрелковое и артиллерийское оружие различных калибров, противотанковое оружие, тысячи автомобилей[166].

ВВС ЮАР были объединены в четыре оперативных командования: ударной, транспортной, морской и вспомогательной авиации. В боевом составе ВВС, располагавших 402 аэродромами, находились 15 лёгких бомбардировщиков Канберра и Буканир, 157 боевых самолётов (тактические истребители Мираж F 1 и штурмовики Импала Mk.II), восемь самолётов авиационной разведки Мираж III, 53 военно-транспортных самолёта Геркулес С-130В, Трансал С.160, Вискаунт и других типов, свыше 230 учебно-тренировочных самолётов, свыше 130 вертолётов Алуэт, Пума, Супер Фрелон. Значительное количество авиационной техники находилось в резерве и в руках частных владельцев, состоявших в подразделениях территориальных войск[167].

Южноафриканские генералы придавали большое значение формированию частей особого назначения для осуществления диверсионных и противопартизанских акций. В составе этих частей находились разведывательные подразделения, «коммандос», парашютисты, морская пехота, «территориальные силы Юго-Западной Африки» (СВАТФ), подразделения, включавшие африканских и западных наёмников.

Важная роль в подавлении массовых выступлений населения отводилась местной милиции, или «коммандос». В крупных городах была создана так называемая структура гражданской обороны. «Коммандос» со стояли из подразделений трёх типов: сельских, городских и производственных, напоминающих вооружённые отряды буров времён англо-бурских войн. Местные «коммандос» обучались борьбе с «партизанскими формированиями» на закрепленной за ними территории. Кроме того, они должны были эффективно поддерживать регулярные воинские части в «сражениях с внешним агрессором». Не редко в районы боевых действий местных «коммандос» направлялись так называемые «силы реагирования», состоявшие из частей регулярной армии. Многие городские промышленные предприятия были названы «ключевыми национальными объектами», и их охрана была возложена на местные подразделения «коммандос».

Как уже говорилось, воинская повинность в ЮАР введена с 1967 г. По условиям законодательства 1982 г., призывники должны были проходить действительную военную службу в САДФ (южноафриканских силах обороны) в течение двух лет, а в последующие 12 лет призывались на ежегодные одно— или трёх месячные военные сборы в лагерях, расположенных в районах на границе с независимыми государствами (в том числе и в Намибии). После этого призывники зачислялись в различные «резервные силы» и ежегодно призывались на более короткие сроки, поскольку новое законодательство предусматривает обязательную военную подготовку для белых мужчин вплоть до 60 лет[168].

Большую часть запросов армии ЮАР удовлетворяла государственная организация по производству оружия — «Армскор», созданная в 1968 г. и превратившаяся в третью по величине корпорацию страны. Из её бюджета, достигшего в 1982 г. 1,4 млрд долл, только 15 % расходовалось на закупки вооружений за рубежом. Заводы «Армскор» и её филиалов специализируются на выпуске конечной военной продукции, т. е. сборке и доводке военной техники и оружия. Распределение этих работ среди частных фирм не представлялось возможным выявить из-за сложности и высокой стоимости продукции. Быстрое и значительное увеличение рентабельности военных заводов, производящих сложную военную продукцию, было затруднено ввиду малой серийности производства вооружения и ограничения выхода на внешние рынки. Понимание этого заставляло руководство страны сосредоточивать именно на государственных заводах производство авиационной, бронетанковой, ракетной техники, артиллерийско-стрелкового оружия и радиоэлектронной аппаратуры военного значения. Стремясь наи- более эффективно использовать производственный и научно-технический потенциал действующих в стране частных национальных и иностранных компаний, военное ведомство ЮАР распределяло до 70 % своих заказов внутри страны. В конце 1970-х годов среди 800 частных фирм, сотрудничавших с «Армскор», было распределено 5,6 тыс заказов на поставки различных видов конечной военной продукции, а также полуфабрикаты, сырье и комплектующие узлы для государственных военных предприятий[169].

Благодаря поддержке западных держав в южноафриканской военной промышленности наметился такой резкий подъём, что ЮАР сама превратилась в крупного экспортера оружия. После 1977 г. темпы роста военного производство составляли 25–30 % в год[170]. ЮАР надеялась расширить экспорт оружия, организовав рекламную кампанию в крупнейших западных военных журналах. Например, в «Интернэшнл Дефенс Ревю» южноафриканским военным товарам уделялось значительное внимание. Рекламировались южноафриканское радиоэлектронное оборудование, военные автомобили (бронемашины), 60-мм миномёты, новое 155-мм самоходное орудие G-6, представлявшее собой усложнённый и более мобильный вариант уже известных гаубиц G-5, способное выпускать до четырёх снарядов в минуту на расстояние до 45 км, и др.[171] Транспортное средство, на котором это оружие устанавливалось (шестиколёсное — 3×3 шасси), могло пройти до 400 км по пересечённой местности без ремонта и дозаправки с максимальной скоростью 90 (120) км/ч. Эти характеристики в сочетании с исключительной точностью и дальность стрельбы позволяли коренным образом изменить методы ведения артиллерийского боя. Подчеркивалась эффективность гаубицы в условиях Намибии и Анголы. Все составные части новой артиллерийской системы планировалось производить в ЮАР. Её выпуск предполагалось полностью развернуть в 1985–1986 гг.[172] (Так и произошло).

«Армскор» производил 127-мм реактивную систему залпового огня Валькири Mk.I. Устанавливаемая на грузовике, она не способна вести точный огонь, но имеет чрезвычайно высокую скорость стрельбы и может поражать артиллерийские позиции противника на расстоянии 20–22 км. Один из военных экспертов Международного института стратегических исследований в Лондоне заявил: «Я считаю, что G-6 и реактивная система залпового огня Валькири представляют собой весьма грозное сочетание. То, что не удастся одному, сможет сделать другой»[173].

В конце 1982 г. представители вооружённых сил ЮАР впервые раскрыли характеристики своего нового тяжёлого танка Элефант (Олифант). Этот танк производится на основе английского танка Центурион (вес 57 т.), принятого на вооружение в 1953 г. Южноафриканский вариант был оснащён новым 12-цилиндровым двигателем и коробкой передач, а также имел дополнительное вооружение к 105-мм пушке. Директор Национального института военных исследований ЮАР подчеркнул, что «танк обладает большой манёвренностью и огневой мощью, что ставит его в лучшее положение по сравнению с соответствующими советскими образцами»[174].

С 1979 г. «Армскор» приступила к оснащению новейшей техникой южноафриканских ВМС, которые, как считали в Претории, особенно «пострадали» от последствий эмбарго. У израильского концерна «Исраэль Эйкрафт Индастриз» была закуплена лицензия на производство катеров Решеф (Пламя) типа С-143 водоизмещением 450 т (длина — 47 м, ширина — 7,8 м), оснащённых огневой системой Селения (два многофункциональных орудия калибра 76,2 мм Ото Мелара и два орудия ПВО калибра 20 мм (снаряд 20×82 мм) Эрликон), двумя пулемётами калибра 12,7 мм (патрон 12,7×99 мм) и восемью ракетами «поверхность-поверхность» Скорпион (Габриель Mk.II). Экипаж — 47 человек (восемь офицеров и 39 матросов). Катера выпускала в Дурбане компания «Сэндон Острал Шипярд». В авторитетном справочнике «Джейнс Файтинг Шипс» этот катер был зарегистрирован как корабль для нанесения быстрого удара (ракетный катер).

Три ракетных катера данного типа были приобретены у Израиля. Каждый катер имел на борту четыре пусковых установки, оснащённых компьютером и радаром, скорострельные пушки калибра 76 мм, установленные на носу и на корме, и несколько пушек более мелкого калибра. Вооружение дополнялось четырьмя установками для запуска ракет с осколочными снарядами под кодовым названием Скорпион, которые, как указывал «Джейнс Файтинг Шипс», не что иное, как израильские ракеты Габриель. Запас хода этих кораблей — 3 тыс миль, скорость — 30 узлов, осадка — менее 3 м. Неудовлетворительные характеристики Скорпиона побудили «Армскор» заинтересоваться французской ракетой Экосет. В обход эмбарго фирме «Аэропасьяль» был поручен заказ на 1500 этих ракет класса «корабль — корабль» (ММ-38), из которых 900 были изготовлены уже к 1987 г. Близ мыса Доброй Надежды продолжались испытания новой ракеты, приборы наведения которой были изготовлены «Армскор» на основе данных, представленных США и Израилем. «Нет необходимости говорить, — отмечал журнал «Африк-Ази», — что ракета Экосет, производимая в ЮАР, получит новое название, обойдя, таким образом, эмбарго, введенное ООН, как это произошло с итальянским самолётом Аэрмакки, переименованным в Импалу, английским танком Центурион, ставшим Элефантом, или с орудием англо-итало-западногерманского производства FH-70, южноафриканская модификация которого в настоящее время называется G-5»[175].

Полагая, что после получения Анголой и Мозамбиком независимости стала осуществляться «стратегия Москвы по тотальному наступлению на ЮАР», белое правительство активно вмешивалось вооружённым путём в их внутренние дела.

Особенно сильному военному, политическому и экономическому давлению со стороны ЮАР подверглась Ангола. С 19 января 1976 г., когда верховное командование ЮАР отдало приказ своему экспедиционному корпусу (ранее в 1975–1976 гг. пытавшемуся захватить столицу страны) отступить на территорию Намибии, войска Претории неоднократно пересекали границу и вступали в вооружённые столкновения с армией Народных вооружённых сил Анголы. Свои агрессивные действия расисты оправдывали необходимостью «преследовать» скрывающихся на территории Анголы бойцов СВАПО.

В октябре 1977 г. южноафриканские солдаты осуществили первую «операцию преследования» на юге Анголы. В мае 1978 г. Претория предприняла крупную воздушно-десантную операцию на ангольской территории, нанеся удар по шахтерскому городу Касинга, где находился лагерь намибийских беженцев. По имеющимся сведениям, число жертв достигло 600 человек. В марте 1979 г. войска ЮАР предприняли две крупные операции на территории Анголы и одну в Замбии. Начиная с 1980 г. ЮАР стала регулярно, главным образом в течение сухого сезона (с мая по ноябрь), совершать крупномасштабные агрессивные действия против Анголы, потому что её не устраивало находившееся у власти в Анголе правительство МПЛА, провозгласившее курс на строительство социализма. Такая политика расистского режима была тесно увязана с усилиями США и других империалистических государств, направленными на свержение прогрессивного режима в Анголе. США фактически санкционировали крупномасштабную агрессию в 1981 г., сделав ставку на координацию действий всей ангольской контрреволюции, руководить которой было «поручено» «вождю» УНИТА Ж. Савимби[176].

В сентябре 1984 г. состоялась очередная двусторонняя встреча по вопросу о выводе южноафриканских войск. ЮАР взяла на себя обязательство вывести свои войска в течение ближайших недель, но и в начале 1985 г. они ещё оставались на территории Анголы. (Окончательно были выведены только в 1988 г.) Одновременно с дипломатическими переговорами ЮАР содействовала расширению подрывной деятельности банд УНИТА. Началось минирование ангольских портов. Были произведены взрывы линий электропередачи, вызвавшие остановку работы заводов и фабрик в Луанде. Претория не скрывала, что будет добиваться от Анголы подписания пакта о ненападении в обмен на изменение отношения к УНИТА и щедрую экономическую помощь.

Аналогичная тактика сочетания прямой агрессии с усилением поддержки контрреволюционных сил была применена расистским режимом и в Мозамбике. Рейды южноафриканских «коммандос» на его территорию сопровождались активизацией бандитских вылазок сил так называемого «мозамбикского национального сопротивления» (РЕНАМО). Задачи РЕНАМО облегчались тяжёлым экономическим положением Мозамбика. Экономика страны после ухода оттуда португальцев пострадала в результате нарушения исторически сложившихся хозяйственных связей с ЮАР и Родезией. Активно участвуя в политике эмбарго против режима Я. Смита, Мозамбик, как ни одна другая страна Африки, пострадал во имя зимбабвийской независимости.

В начале 1980-х годов в течение трёх лет свирепствовала самая суровая в этом столетии засуха, следствием которой стал жестокий голод в Мозамбике. Это усилило недовольство масс. Сложившаяся ситуация в на родном хозяйстве объясняется в значительной мере тем, что антиправительственная деятельность РЕНАМО, которую координировали южноафриканские спецслужбы, начиная с 1980 г. была нацелена главным образом на экономические объекты страны: саботаж на железнодорожной линии и автостраде между Зимбабве и Мапуту; разрушение фабрик, лесопильных, чаеразвесочных и хлопкоочистительных предприятий; уничтожение транспортных средств; диверсии в порту Бейра и на нефтепроводе между Бейрой и Умтали; похищение иностранных специалистов, работавших по найму в Мозамбике.

РЕНАМО направляло свои «кадры» для обучения военному делу и для вооружения в лагеря на территории ЮАР. К 1984 г. контрреволюционные формирования на считывали 15 тыс человек. Распространив свою подрывную деятельность на всю территорию страны, они нападали на магазины, склады, автомобили с продовольствием с целью обострить проблему снабжения населения. По словам тогдашнего президента Мозамбика Саморы Машела, банды РЕНАМО уничтожили 900 магазинов, осложнив снабжение 4,5 млн человек, разрушили 840 школ, в которых обучались 150 тыс детей, 12 больниц, 198 клиник. Уничтожались мосты, склады горючего, локомотивы, плантации. Были зверски убиты многочисленные мирные жители — крестьяне, рабочие, учителя, технические специалисты из Бразилии, Англии, социалистических стран, Португалии. Даже П. Бота был вынужден охарактеризовать эти действия как «акты терроризма», умолчав, однако, что именно ЮАР оказала МНС всестороннюю помощь[177].

Как утверждала газета «Нью-Йорк таймс», для Претории «необходима была нестабильность, вызываемая действиями РЕНАМО»[178]. С 1976 г. борьба в стране постепенно превратилась в кровопролитную гражданскую войну, в результате которой в некоторых провинциях контрреволюционерам удалось создать положение, близкое к анархии. Вместе с тяжёлым экономическим положением это крайне осложняло действия правительства Мозамбика и заставило его пойти на переговоры с ЮАР, закончившиеся подписанием 16 марта 1984 г. «Договора о ненападении и добрососедстве» — «Договора Нкомати», названного так по месту подписания. Мозамбик обязался принять меры для прекращения проникновения боевых отрядов АНК в ЮАР со своей территории, а ЮАР — прекратить поддержку МНС и вмешательство во внутренние дела Мозамбика. Правительство Мозамбика указало, что договор касается лишь военных аспектов деятельности АНК, но не политической поддержки этой организации, которая будет продолжаться.

Пойдя на соглашение с ЮАР, руководители Мозамбика, как и Анголы, ожидали, что это откроет возможность несколько разрядить обстановку на их южных границах, получить «передышку», столь необходимую для стабилизации положения и решения насущных задач внутреннего развития[179]. Однако, как показали последующие события, Претория не собиралась выполнять взятые на себя обязательства. Она не прекратила поддержку вооружённых банд УНИТА и МНС и даже выдвинула требование о введении лидеров контрреволюционеров в состав ангольского и мозамбикского правительств. Эти домогательства были решительно отвергнуты. Стало совершенно очевидно, что, заключая соглашения с Анголой и Мозамбиком, расистские власти не стремились к ослаблению напряженности в отношениях со своими соседями, которое могло быть достигнуто только в том случае, если правительство ЮАР перестало бы вмешиваться в их внутренние дела и стало считаться с законными интересами своего народа и народа Намибии.

В войсках, дислоцирующихся в оперативных зонах Намибии[180] и Анголы, чернокожие составляли соответствен но 35 и 40 %, причём большинство из них были жителями Намибии. Это намного больше, чем процент чернокожих военнослужащих в регулярных силах САДФ. Общая численность чернокожих в Регулярных силах САДФ составляла 14 тыс человек, к которым необходимо добавить ещё приблизительно 10 тыс чернокожих из Намибии. Таким образом, чернокожие составляли менее 10 % общей численности Регулярных САДФ и Территориальных сил Юго-Западной Африки (СВАТФ) и менее 2 % численности всех вооружённых сил апартеида. Таким образом, чернокожие в САДФ несли непропорционально большие тяготы в ходе боевых действий и рассматривались как один из видов «пушечного мяса».

Южноафриканская пропаганда доказывала, что САДФ представляли собой многорасовые силы, что в их рядах не существовало расовой дискриминации. По мнению одного из журналистов, «армия стала показательной моделью того многорасового государства, каким может стать однажды ЮАР. С момента вступления в вооружённые силы гражданский человек оставляет позади сегрегированную жизнь, которую он знал прежде». На деле же «показательной моделью» в армии являлся апартеид. В отдельную группу здесь были выделены цветные и индийцы, рассматриваемые как младшие «партнеры по обороне», а африканцы делились на «этнические группы» и направлялись в основном в формирования бантустанов. За исключением районов боевых действий, повсеместно проводилась откровенная сегрегация. Равенство в оплате существовало только среди офицеров, будь они белыми, цветными или индийцами, и никак не затрагивало чернокожих, поскольку командирами подразделений, сформированных из них, повсеместно были белые (за исключением военных формирований бантустанов).

Почему же в таком случае чернокожие вступали в вооружённые силы апартеида? Наиболее убедительный ответ — чтобы получить работу. При наличии трёх миллионов безработных перспективы получить работу для тех, у кого не было необходимых документов, становились минимальными, а САДФ предоставлял такую возможность.

Однако в Намибии африканцы поступали в армию не только добровольно. В результате незаконной оккупации режимом ЮАР Намибии, которой Претория на протяжении многих лет фактически управляла как пятой провинцией, белых намибийцев призывали в Вооружённые силы апартеида так же, как белых южноафриканцев. К концу 1980 г. стали призывать и цветных намибийцев, за исключением жителей бантустанов в северных оперативных зонах, где проживало большинство чёрного населения.

Введение призывной системы встретило яростное сопротивление намибийцев. Намибию покинули примерно тысяча жителей, чтобы таким образом избежать призыва. Несмотря на протесты со стороны различных намибийских организаций, особенно церкви, начиная с 1981 г. каждые шесть месяцев призывалось определённое число чернокожих намибийцев. В целом же число призываемых не сопоставимо с цифрами, относящимися к ЮАР в целом. В январе 1985 г. мобилизация охватила немногим более 2 тыс человек, причем большинство призываемых составили белые.

В 1984 г. САДФ распространили на Намибию законодательство о территориальной обороне, обеспечивающее призыв пожилых людей, при чём под его действие подпали не только белые. Призыв чернокожих использовался в Намибии более широко, чем в самой ЮАР. Как казалось режиму, он гарантировал возможность создать уступчивую псевдонезависимую администрацию и сорвать план ООН по предоставлению Намибии полной независимости и возложить ответственность за ведение боевых действий на намибийские силы[181].

Самым активным из специальных частей, действующих в Намибии было, несомненно, южноафриканское полицейское подразделение «Куфут» («Гвоздодёр» — «Лом»). С середины 1985 г. оно официально называлось противопартизанским полицейским подразделением Юго-Западной Африки. Хотя в нём числилась всего тысяча человек, на него приходилось, по сообщениям, 80 % убийств, совершённых в оперативном районе.

В 1980 г. СВАПО опубликовала секретный документ САДФ, содержащий список из 50 человек, убитых членами «Куфут». Позже были убиты несколько известных намибийцев, считавшихся сторонниками СВАПО. Командование САДФ заявило, что эти люди были убиты партизанами. Широко распространено мнение, что «Куфут» ответственно за организацию взрыва англиканской семинарии в Ониипе и типографии евангелистской церкви Овамбо — Кавапго, которая печатала одну из немногих намибийских газет на местном языке. Хотя оба эти учреждения симпатизировали СВАПО и имелись неоспоримые доказательства, что здесь приложило руку «Куфут», командование САДФ возложило вину на освободительное движение.

В 1983 г. несколько человек из состава «Куфут» были отданы под суд по обвинению в убийстве и других серьёзных преступлениях. Во время этих судебных процессов впервые получило официальное подтверждение само существование «Куфут». Жертвы предъявили доказательства зверств, чинимых «Куфут», и командование этого подразделения было вынуждено выступить в защиту своих подчиненных. Ещё четыре судебных процесса, состоявшиеся в конце 1983 г., повлекли за собой новые разоблачения особой жестокости «Куфут».

В январе 1984 г. после опубликования всех этих фактов и под тяжестью обвинений, выдвинутых делегациями церквей и политических групп, полиция рассекретила деятельность «Куфут». Признавая, что подразделение действует с «холодным расчётом и очень безжалостно», руководство полиции настаивало на том, что в подразделении поддерживается крепкая дисциплина и оно пользуется поддержкой местного населения. В следующем 1985 г. стали известны некоторые подробности деятельности «Куфут» и его методах.

«Куфут» был создан в 1979 г. бригадиром Хансом Дрейером. Он служил в родезийской специальной службе в тот период, когда она тесно взаимодействовала с бесславными «Селускими скаутами», и таким образом лично познакомился с их необычными операциями и безжалостной тактикой. Он изучил также деятельность специального подразделения «Флешаш» («Стрелы»), созданного португальской разведывательной службой во время освободительных войн в Мозамбике и Анголе. При поддержке руководителей разведывательных коммандос Дрейер пробыл несколько месяцев в Намибии, изучая обстановку и проводя подготовительные мероприятия на основе информации, полученной от захваченных в плен бойцов СВАПО. Первые рекруты подразделения, предназначенного для борьбы с партизанами, были в основном чернокожими полицейскими из состава специальных полицейских формирований, которые в то время обучались выполнению вспомогательных задач. В дальнейшем набор производился из числа бывших членов ангольских группировок УНИТА и ФНЛА, сотрудничавших с САДФ, и из числа бывших партизан СВАПО, захваченных в плен и принужденных вступить в эти формирования. Офицерский состав набирался из числа опытных сотрудников южноафриканской полиции, скаутов и других бывших родезийских наёмников.

До мая 1985 г. «Куфут» подчинялся комиссару южноафриканской полиции генералу Иохану Коэтце, бывшему начальнику полиции безопасности. В мае 1985 г. контроль над «Куфут» номинально был передан полиции Юго-Западной Африки, и официально оно стало называться подразделением по борьбе с партизанами. Подразделения, призванные действовать против партизан, были созданы и дислоцировались в городах Опуво, Ошакати и Рунду на севере страны, но могли действовать в любом районе Намибии. Механизированные группы, обычно состоявшие из четырёх бронетранспортёров Каспир, грузовой автомашины и бензовоза, направлялись на неделю патрулировать или «охотиться» за партизанами, если таковые были обнаружены. Как правило, бой вёлся прямо с бронетранспортёров, укрывавших личный состав от огня противника и обеспечивавших сильную огневую поддержку. Подразделение «Куфут», кроме того, использовалось и для проведения псевдоопераций (то есть расправ над мирными жителями).

После начала боевых действий в Намибии была создана ещё одна специальная часть, являвшаяся самым необычным формированием в военной машине апартеида. Она называлась «Специальная военная часть Юго-Западной Африки». В её состав входили пехотинцы и следопыты, прошедшие тщательную подготовку и действовавшие в механизированных группах. Они располагали мотоциклами с коляской, служебными собаками-ищейками и гужевым транспортом. Эта часть была сформирована в 1970 г. и комплектовалась из числа «психологически и физически» абсолютно пригодных солдат Регулярных сил и Национальной службы, которые проходили обучение в специальном центре САДФ в Почефстроме или в центре обучения проводников собак на базе Бэркс-Лак. Действия этой части отличали, прежде всего, внезапность и быстрота. Как правило, она использовались сразу после обнаружения партизан СВАПО. Применение мотоциклов и лошадей обеспечивало ей высокую мобильность в условиях Северной Намибии, где местность густо покрыта кустарником.

Проводимая режимом апартеида территориальная и политическая сегрегация африканского населения привела к созданию номинально самостоятельных военных формирований в каждом бантустане, получившем столь же номинальную независимость.

Начиная с 1963 г. было создано десять бантустанов: Транскей, Квазулу, Сискей, Бопутатсвана, Лебова, Венда, Газанкулу, Ква-Ква, Кангване, Квандебеле. Из них формальную государственную независимость получили Транскей, Бопутатсвана, Сискей и Венда. Эти псевдогосударства не были признаны ни одной страной, кроме самой ЮАР. С 1960 по 1980 г. в бантустаны было насильственно переселено не менее 3 млн (реально — до 6 млн.) человек[182].

САДФ готовил ядро воинского формирования (обычно это осуществлялось в 21-м батальоне на базе Ленц). Затем уже на базе в бантустане подготовленное ядро обучало вторую волну призывников, часть которых присылали из 21-го батальона или из других подразделений САДФ.

Все эти формирования содержались, снабжались и обучались САДФ, а в большинстве случаев и руководились им. Тем не менее, у каждого из них была своя форма, своя организационная структура и свое на звание. Формирования бантустанов выполняли двоякую задачу: защищали репрессивные бантустанские власти и проводили местные и региональные военные операции, руководствуясь стратегическими приоритетами центрального правительства.

Защита властей являлась важной задачей режима апартеида. По словам видного деятеля Националистической партии профессора Херитта Фильюна, «эффективное и бесперебойное осуществление внутренней политики ЮАР приведет к созданию убежища для большинства чернокожего населения в их родных местах или государствах, что поможет белым удержать политическую власть в так называемой белой стране». Бантустаны находились под экономическим, политическим и военным контролем южноафриканского режима. Те из них, что были номинально самостоятельны, с точки зрения обеспечения безопасности зависели от САДФ и были связаны официальными договорами о ненападении с Преторией. В то же время создание административных органов, не располагающих достаточными средствами для контроля над территориями, часто удаленными друг от друга, неизбежно повлекло возникновение сложных проблем для обеспечения безопасности. Сколь бы надуманной ни была территориальная разобщенность бантустанов, остается фактом, что Претория создала тысячи миль новых границ и марионеточные режимы, способность которых управлять территориями была весьма сомнительной.

В 1974 г. Бота заявил, что к командованию САДФ обратились некоторые руководители и правительства бантустанов, выразившие желание вносить больший вклад в борьбу с терроризмом и обеспечение безопасности на их территориях. В августе 1975 г. 70 тщательно отобранных добровольцев из бантустана Транскей начали обучение на базе Капского корпуса в Эрстеривере (позднее переведены в 21-й батальон на базу Ленц). Ко времени предоставления бантустану независимости в октябре 1977 г. уже был создан Транскейский батальон численностью 250 человек под контролем белых офицеров САДФ.

Для размещения батальона построили новую базу недалеко от столицы Транскея г. Умтата. Это подразделение было передано администрации бантустана под названием Транскейские силы обороны (ТДФ). Чтобы обеспечить контроль со стороны Претории, был подписан договор о ненападении. Бригадир Преториус, являвшийся в САДФ командиром батальона, в правительстве Транскея стал министром обороны. Кайзер Матанзима, премьер-министр и одновременно почётный полковник САДФ, объявил, что будет введена система «добровольной национальной службы». Были также созданы разведывательное управление и совет государственной безопасности.

К концу 1977 г. отношения между Умтатой и Преторией ухудшились главным образом из-за нежелания последней дополнительно выделить сколько-нибудь земли для бантустана. Матанзима прибег к тактике «балансирования на грани войны», чтобы вынудить Преторию предоставить концессии и поднять свой авторитет. В апреле 1978 г. он разорвал «джентльменские» отношения с Преторией, а месяц спустя объявил, что договор о ненападении утратил силу. В ответ на это командование САДФ ликвидировало договоренность об обучении личного состава бантустанского формирования и отозвало своих инструкторов. Тем не менее, снабжение и оружие для ТДФ в Умтату продолжали прибывать.

В 1980 г. «джентльменские» отношения были восстановлены, и возобновилось действие договора о ненападении. Однако тот факт, что в течение двух лет САДФ не оказывали помощи, привёл к ослаблению ТДФ, поскольку не доставало обученных офицеров, способных руководить формированием. Решение было найдено (очевидно, с молчаливого согласия Претории) благодаря связям с правительством белого меньшинства в Родезии. Несколько офицеров были направлены для обучения на различных курсах в Солсбери. Однако в ТДФ наблюдалось падение дисциплины и случаи нерадивого отношения к службе. Опасаясь, что ТДФ будут использованы одной из оппозиционных группировок для осуществления переворота в Умтате, Матанзима назначил следственную комиссию для проверки ТДФ. В результате этой проверки в мае 1981 г. для реорганизации ТДФ были наняты подполковник Рон Рейд-Дэли (главарь родезийских «Селус скаутов») и 35 его бывших коллег. Рейд-Дэли был произведен в генерал-майоры, назначен главнокомандующим и получил в свое распоряжение значительные ассигнования. При поддержке командования САДФ, согласившегося возобновить оказание помощи в подготовке личного состава, Рейд-Дэли превратил ТДФ в пехотный батальон полной штатной численности (он стал 1-м Транскейским батальоном), а также создал полк специального назначения, пехотную школу и заложил основы кавалерийского полка.

В организационном отношении пехотный батальон строился также, как противопартизанская часть САДФ, т. е. имел три пехотные роты и роту поддержки. Группа специального назначения, при создании которой Рейд-Дэли использовал собственный опыт, являлась специализированным подразделением, призванным проводить тайные и необычные операции и заниматься сбором разведывательной информации. Командование САДФ оказывало помощь в обучении личного состава этой группы, включая подготовку десантников.

Закон о призыве на военную службу лиц мужского пола в Транскее был принят в 1977 г., но он служил лишь средством отбора кадров, а не уменьшения численности формирования или создания резерва.

Полиция Транскея, созданная по образцу южноафриканской, имела секретное отделение безопасности. Предпринимались попытки создать военно-морские и военно-воздушные силы бантустана, чтобы использовать надувные лодки и легкомоторные самолёты соответственно. Но престижу военно-морских сил был нанесён непоправимый урон, когда выяснилось, что их командующий капитан Фури оказался матросом 2-й статьи южноафриканских ВМС и, будучи замешан в деле с наркотиками, сбежал.

Претория держала под своим контролем Силы обороны Бопутатсваны (БДФ — второго бантустана, номинально получившего независимый статус). Штаб формирования находится в Ммабато. Командование БДФ контролировало две крупные пехотные базы, а третья находилась в стадии строительства. В состав БДФ входили обычный пехотный ба тальон, две отдельные пехотные роты, действия которых обеспечивали подразделение ремонта и снабжения и подразделение технического обслуживания. Имелась военная школа. Личный состав БДФ обучался на базах САДФ, которые также обеспечивали оружием.

В состав БДФ вошло авиационное крыло, имевшее на вооружении вертолёты Алуэт (полученные «взаймы» от САДФ), а так же легкомоторные самолёты Холо-Курнир и Партеновия. Для бантустана это авиационное подразделение было очень важно, поскольку состояло из десяти разбросанных на большом расстоянии и не соединенных друг с другом частей земли. С 1978 г. помимо воинских подразделений бантустан располагал полицией, имевшей в своем составе отделение безопасности. Кроме того, была создана внутренняя разведывательная служба Бопутатсваны.

Командующим БДФ являлся офицер САДФ, а бригадир Хении Рикерт занимал пост министра обороны, хотя и отказался принять гражданство бантустана.

БДФ тесно взаимодействовал с САДФ на основе обязательств, вытекавших из договора о ненападении.

Со времени предоставления независимости бантустану Венда в сентябре 1979 г. там существовали Национальные силы обороны (ВНФ) (Venda National Force), которые первоначально в организационном отношении отличались от формирований Транскея и Бопутатсваны тем, что в их состав входили военнослужащие, полицейские, тюремная охрана. ВНФ были созданы совместно южноафриканской полицией и САДФ, управлением тюрем и управлением сотрудничества и развития, которые решили, что целесообразнее иметь комбинированное формирование, учитывая небольшие размеры территории и затраты, необходимые на создание нескольких учреждений и организаций.

В 1980–1982 гг. были созданы самостоятельные воинские и полицейские формирования. Личный состав для ВДФ был выделен из 112-го батальона САДФ. Под командованием офицера САДФ полковника Фора это формирование выполняло боевые задачи совместно с частями САДФ в Намибии. Оно участвовало также и в операциях, проводимых САДФ и южноафриканской полицией против партизан АНК. Как заявил полковник Фор, к 1992 г. численность личного состава ВДФ должна была достигнуть 2500 человек (пехотные подразделения и мобильные подразделения быстрого реагирования).

Поскольку бантустан Венда граничил с Зимбабве, между ними был образован коридор шириной пять километров, который патрулировался силами САДФ. ВВС САДФ использовали военный аэродром в Мадимбо, являвшийся базой в контролируемом САДФ коридоре. Эта база использовалась также для обучения личного состава ВДФ.

Что касается бантуста на Сискей, то он не был расположен в стратегически важном приграничном районе, на его территории всегда было сильно влияние освободительного движения. После предоставления бантустану в 1981 г. независимости сискейские военные и полицейские формирования совместно наращивали усилия по подавлению народного сопротивления и действий партизан.

До 1983 г. полиция, воинские подразделения и разведывательные службы Сискея входили в состав одного формирования, возглавляемого братом президента генералом Чарльзом Себе (ранее служил в полиции безопасности и в Бюро стратегической безопасности ЮАР). В 1983 г. генерал Себе и его заместитель генерал Минаар (белый) были арестованы на основании закона о национальной безопасности и обвинены в подготовке переворота, а Центральная разведывательная служба Сискея распущена. Военные и полицейские формирования попали под контроль спешно созданных министерств обороны и юстиции. Командующим военным формированием сискейских сил безопасности стал офицер САДФ бригадир Нел. Как и в бантустане Транскей, при помощи бывших военнослужащих родезийской армии было создано отборное формирование специального назначения. Оно получило громкое на звание «Меч страны» и первоначально насчитывало в своем составе 50 человек, прошедших усиленную подготовку, в том числе обучение прыжкам с парашютом.

Военное формирование бантустана Сискей и его штаб размещались на трёх основных базах, а также в центре специальных операций, где обучался личный состав формирования «Меч страны». Начиная с 1980 г., военные формирования бантустана Сискей регулярно направлялись в Намибию.

Президент Себе, кроме того, создал сильную милицию, получившую название «зелёные береты». Это — неофициальный резерв полиции, неоднократно мобилизовывавшийся для подавления сопротивления властям. В августе — сентябре 1983 г. «зелёные береты» поддерживали полицию и воинские подразделения в кампании террора, развязанной против жителей города Мдантсане. Стремясь во чтобы то ни стало сорвать бойкот движения автобусов, они без разбора стреляли в людей, избивали их и подвергали пыткам.

Под руководством САДФ была создана и обучена молодежная организация военного образца «Опора нации». Официально она входила в состав сискейских сил безопасности. Призыв в военные формирования бантустана Сискей был гарантирован законом, который предусматривал обязательное прохождение военной службы для всех мужчин в возрасте от 18 до 65 лет.

В январе 1985 г. бригадир Нел был снят со своего поста после расследования 13 случаев насилия в военном формировании, в том числе двух случаев со смертельным исходом. Были уволены восемь высших офицеров САДФ. В ответ на это решение режим Претории отозвал 44 военнослужащих САДФ, занимавших ответственные посты в бантустане. Однако несколько месяцев спустя режим апартеида доказал, что он по-прежнему поддерживает власти бантустана, назначив пользовавшегося большим влиянием бывшего секретаря Совета государственной безопасности генерал-лейтенанта Ван Девентера своим послом в бантустане.

Шесть бантустанов, которым не была предоставлена независимость, не имели своих военных формирований. Как уже упоминалось, вместо этого в бантустанах или неподалеку от них были созданы региональные подразделения, находившиеся в непосредственном подчинении командованию САДФ. В бантустанах со статусом самоуправления контроль над полицией частично был передан их властям. Например, в некоторых районах бантустана Квазулу полиция находилась в ведении департамента полиции, который подчинялся исполняющему обязанности министра полиции премьер-министру бантустана Гатча Бутелези. Полиция Квазулу была наделена такими же полномочиями, как и южноафриканская. Она следила за соблюдением существующих запретов и ограничений, проводила задержания и аресты. В некоторых районах Квазулу и других бантустанов в отдельные периоды объявлялось чрезвычайное положение, что приводило к усилению роли полиции и войск. В мае 1985 г. Бутелези заявил, что в составе полиции будет создано «полувоенное крыло, способное нанести сокрушитель ный удар по партизанам АНК». В 1984 г., после того как власти бантустана Квандебеле выразили готовность принять номинальную независимость, командование САДФ сформировало 115-й батальон для обучения новобранцев. В январе 1985 г. проходивших обучение новобранцев перевели на базу, построенную на территории бантустана. Были разработаны форма одежды и знаки различия[183]. Однако из-за сопротивления планам Претории создание «независимого» Квандебеле не было осуществлено.

Сошлемся на реферат кандидатской диссертации «Роль ООН в политическом урегулировании в Намибии 1978–1990 гг.» зимбабвийского дипломата Клеофаса Цокодая, защищённую в Москве в 2004 г.: ЮАР не сотрудничала в вопросе полного расформирования всех полувоенных и этнических формирований, частей и территориальных сил Юго-Западной Африки, равно как в полном рамформировании их командных структур, как предусматривалось планом ООН по урегулированию в Намибии. Широко известный батальон «Куфут» был расформирован лишь за неделю до ноябрьских выборов 1989 г. Требование «невмешательства», как это было отражено в резолюциях № 640 и № 643 (от 1989 г.), стало рефреном международного сообщества в описании роли Претории в переходном процессе. Прифронтовые государства, Африканская группа и ОАЕ напряжённо работали в Нью-Йорке, успешно проведя дебаты на двух заседаниях Совета Безопасности, не смотря на оппозицию со стороны западных стран — постоянных членов Совета Безопасности. Группа из 18 наблюдателей от различных стран ОАЕ быстро нашла средства и провела наблюдение за выборами в Намибии.

СВАПО убедительно выиграло выборы в Намибии, состоявшиеся 7–11 ноября 1989 г. Конституционная ассамблея единогласно приняла 9 февраля 1990 г. Конституцию и 18 февраля 1990 г. также единогласно избрала президента СВАПО Сэма Нуйому в качестве первого демократически избранного президента Намибии.

Военная причина «сговорчивости» ЮАР в Анголе в 1988 г., приведшая к предоставлению независимости Намибии, хорошо объяснялась фактическим поражением армии ЮАР в Анголе в 1987–1988 гг.: на границе с ангольской провинцией Квандо-Кубанго (в 1987 г.) со стороны ЮАР было сосредоточено 30 тыс человек, 400 стволов орудий различного калибра, 80 самолётов и 8-я танковая дивизия. На территории провинции Квандо-Кубанго в районе населённого пункта Куито-Куанавале действовали моторизованная бригада ЮАР, 61-й и 62-й батальоны ЮАР, 32-й батальон головорезов-наёмников «Буффало» (в батальоне 12 рот по 100 человек в каждой), 4-й регулярный батальон УНИТА; 5-й регулярный батальон УНИТА; 18-й, 118-й и 275-й батальоны УНИТА по 450 человек в каждом.

Техника и вооружение (ЮАР): 250 бронетранспортёров AML-90 (60 единиц), AML-60… Kasspir, Ratel, Samil (тягач для эвакуации техники). Артиллерия: орудия 106-мм, 107-мм[184], G-5 и G-6 — 155-мм гаубицы), реактивные установки Кентрон (Валькирия) и Валькирии (Валькирия); 60-мм миномёты, 81-мм миномёты, 120-мм миномёты. Танки (Олифант) со 100-мм и 105-мм пушками.

Авиация: Мираж F 1, Импала (самолёты). Алуэт, Пума (вертолёты).

В Анголе было 55 тыс кубинцев, а на юге — примерно 40 тыс. Они (кубинцы и ангольцы) нагнали техники и войск и сосредоточили на Юге Анголы (в частности районе Каамы) 600 танков[185] (по другим сведениям — 800 танков) Т-54Б[186], Т-55[187], Т-62[188]. У юаровцев для сравнения было 175 танков (по другим сведениям — 100 танков Элефант), а их самолёты не могли преодолеть усиленную… кубинскую ПВО. Кубинцы стали применять истребители МиГ-23[189] различных модификаций, для тех мест довольно современные (и значительно превосходившие по своим характеристикам южноафриканские истребители Миражи F I) и советские системы ПВО С-125, Оса-АК, Стрела-10 и другие. После этого юаровцы подписали мирное соглашение о выводе войск (после боев под Куито-Куанавале в феврале-марте 1988 г. и наступления кубинцев 40 000 кубинцев при поддержке 30 000 ангольцев к границе с Намибией в мае-июне 1988 г.)[190]

В январе 1990 г. стало известно, что военное командование ЮАР объявило о предстоящей реорганизации вооружённых сил страны с целью сделать их «более эффективными и менее дорогостоящими». Некоторые подразделения армии, флота и ВВС планировалось распустить, а их личный состав уволить в запас или перевести в другие части. Как заявил на пресс-конференции в Претории исполнявший обязанности командующего Южноафриканскими Силами обороны (САДФ) генерал-лейтенант Андре Либенберг, сокращение должно было коснуться, прежде всего, военно-морских сил и охватить 2 тыс человек (8,3 % личного состава флота). Подлежала расформированию морская пехота, личный состав которой в основном должен был быть переведён в сухопутные силы. Было решено закрыть пять военно-морских баз, уменьшить численность военнослужащих на базах в Саймонстауне и Уолфиш-Бее. Предлагалось ликвидировать два военных командования — в Силвермайне (Кейптаун) и Дурбане. Вместе с тем, личный состав боевых кораблей не должен был быть ослаблен[191].

Резко сокращались расходы на армию. Планировалось закрыть специальное училище для подготовки «цветных» солдат в Кимберли, конный завод в Де-Ааре. Отменено запланированное в 1990/1991 финансовом году сооружение 11 крупных военных объектов и предприятий по производству вооружений. Строительство ещё 49 объектов откладывалось или планировалось осуществить в меньших масштабах. Расформировывались базы ВВС в Порт-Элизабете, Блумфонтейне и Сварткопсе, были расформированы 12-я эскадрилья (Канберра), 25-я эскадрилья (Дакота), 27-я эскадрилья (Альбатросы). Экипажи самолётов переводились в другие части. Временно прекращалась эксплуатация самолётов Канберра и Альбатрос, вертолётов Супер Фрелон и Вестланд Васп (Восп), а также самолётов-разведчиков Куду. Запасы интендантских складов в Претории, Кейптауне и Блумфонтейне были пополнены. Генерал-лейтенант Либенберг подчеркнул, что принятые меры отнюдь не ослабят Вооружённые силы, а сделают их более «гибкими» при снижении военных расходов[192].

Как уже говорилось, в 1990 г. Намибия получила политическую независимость от ЮАР и в том же году последние части САДФ покинули её территорию. Стоит вкратце упомянуть, что ЮАР оставила в Намибии завод (Windhoeker Maschinen Fabrik) по производству бронетранспортёров Вульф (Wolf — Волк)[193] (утяжелённая версия бронетранспортёра Каспир (Casspir), оба типа бронетранспортёров состоят на вооружении армии Намибии. Также выпускается и меньший по размеру бронетранспортёр Вервульф (Wer’wolf — Оборотень). Бронетранспортёры Вульф поставлялись Намибией в небольших количествах в ДРК, там же участвовали в боях и Вервульфы. (Позднее, в 1998 г., ЮАР подарила Намибии 24 старых гаубицы (G-2) времён Второй мировой калибра 140 мм (5,5 дюйма), а также запчасти и боеприпасы к ним.)

Защищённый от мин бронетранспортёр Wer’Wolf Mk.II[194], по мнению намибийцев, в связи со своими исключительными характеристиками (способен выдержать взрыв двух противотанковых мин одновременно) может поставляться на экспорт, в первую очередь в страны Африки. Стоимость одного бронетранспортёра около 1,4 млн рандов (около 200 тыс американских долларов), и он, изготовленный впервые в 1998 г., к 2000 г. уже показал свою эффективность в Мозамбике, проходил испытания в войсках ООН, а также в Анголе и Индии[195].

В начале 1990-х годов власти ЮАР признали, что страна обладала ядерным оружием.

Ядерные бомбы, разработанные в Южной Африке и произведённые секретно корпорацией «Армскор», были сигарообразными, весили одну тонну и по разрушительной силе равнялись бомбе, уничтожившей Хиросиму. В наличии было шесть бомб, хранившихся в смертоносном арсенале в недосягаемых сейфах-хранилищах «Армскор», известных как Адвена близ Претории.

Бомбы были приспособлены для бомбардировки целей предположительно с реактивного бомбардировщика британского производства Буканир. Каждая бомба — с хорошей аэродинамикой, полтора метра длиной и 70 см шириной.

Детонируя с помощью взрывателя докритическую массу урана 235 в подобную же обогащенную массу этого же элемента, такая бомба способная была уничтожить все вокруг. Взрывная сила её равнялась 14–18 килотоннам.

Решение о развёртывании ядерной программы было принято в 1974 г. Ключевыми фигурами при этом были премьер-министр Бальзатар Форстер и «отец ядерной бомбы» Амни Ру, тогдашний председатель Комиссии по атомной энергии страны. Бывший министр обороны П.В. Бота, чьё десятилетие в качестве премьер-министра и президента совпало с национальной ядерной эпохой, тоже входил в круг посвященных.

Первая бомба была создана в 1980 г. Пять других поступили на склады Адвена к концу 1989 г. Седьмую бомбу произвести на свет не успели, так как в конце 1989 г. президентом Де Клерком было принято решение об их демонтаже и о выводе из эксплуатации секретного Y-завода в Валиндабе, на котором производилось обогащение урана[196]. (Это произошло под сильным давлением США опасавшихся их перехода в руки АНК).

Сначала возникла необходимость создать мощности для обогащения урана на 93 % для создания бомбы. Жёстко встал вопрос о сохранении секретности работ. Отличным прикрытием послужил всем известный план по обогащению урана на 2–4 % для производства ядерного топлива для АЭС. Под таким предлогом в 1975 г. был выбран ведущий завод в Валиндабе (по иронии судьбы перевод этого названия звучит, как «об этом мы не говорим»).

С января 1978 по август 1979 г. завод произвёл достаточное количество урана для создания двух бомб весом по 50 кг. Его передали корпорации «Армскор» для снаряжения бомб.

В последний год правления президента Боты Комиссия по атомной энергии получила от государства наивысшую финансовую поддержку в раз мере 980 млн рандов. Размеры финансирования Комиссии за предыдущие годы никогда не публиковались, а размеры финансирования «Армскор» в 1993 г. до сих пор являются государственной тайной.

В заявлении парламенту президента Де Клерка говорилось, что прекращение ядерной программы явилось частью попытки нормализовать отношения ЮАР с остальным миром. С окончанием «холодной войны» и выводом кубинских войск из Анголы бомба стала не нужной.

В ноябре 1989 г. президент распорядился вывести из эксплуатации ведущий завод по обогащению урана. 1 января 1990 г. доктор Уальдо Стампф был назначен ответственным за выполнение этого указа. В последующие годы бомбы были демонтированы, и «Армскор» возвратил ядерное топливо Комиссии по атомной энергии. Восемнадцать месяцев спустя Южная Африка подписала договор о нераспространении ядерного оружия, обязавшись его не производить.

Инспекторы МАГАТЭ подтверждали выполнение ЮАР всех пунктов договора, однако ЦРУ считало, что ЮАР обладает ядерным оружием[197].

В марте 1994 г. сообщалось о намерении к концу июля этого года (согласно заявлению главы «Армскор» Тилмана де Вааля) отправить в переплавку всё оборудование и неядерные материалы, использовавшиеся при производстве ядерных бомб. Высокообогащённый уран планировалось, в свою очередь, использовать в мирных целях для производства медицинских изотопов[198].