Сильвия Мерседес

Вор

(Маг со шрамами из Роузварда — 1)




Перевод: Kuromiya Ren


ПРОЛОГ


Он не сойдет с ума. Не этой ночью.

Его ступки были тяжелыми, плечи опустились, пока мужчина в капюшоне поднимался по спиральной лестнице башни. Каждый шаг давался с боем, который нужно было выиграть для следующего шага. Поднятая высоко трепещущая свеча создавала вокруг него маленькую сферу света, но тьма давила со всех сторон, готовая подавить его, если он выйдет наружу. Он вел другой ладонью по изогнутому камню стены справа, медленно и ровно дышал.

Он шептал с каждым вдохом обещание:

— Еще нет. Не этой ночью. Еще нет. Не этой ночью.

Он обещал это каждую ночь… не знал, как долго. Казалось, годами. Или веками.

Мрачная улыбка изогнула его губы в тени капюшона. Он шел дальше, уже немного быстрее. Перила не отделяли его от пустоты в центре башни. Один неловкий шаг, и он мог разбиться. Но он не мог отрицать, что пропасть манила, эта тьма. Это было как соблазн безумия — чувство неотвратимости ждало, чтобы его приняли.

— Еще нет, — прошептал он сквозь зубы. — Еще нет.

Конечно, он мог уже сойти с ума. Он мог просто не понимать этого.

Наконец, он добрался до площадки на вершине лестницы и встал перед дверью. Она была приоткрыта. Он открыл ее шире и прошел в круглую комнату, построенную вокруг каменной чаши, наполненной темным маслом, ждущим, что его подожгут. Высокие широкие окна, многие были сломаны, обрамляли комнату.

Когда-то этот маяк стоял дозорным на скале острова Роузвард, помогал кораблям безопасно плыть по опасному каналу между островом и континентом. Но уже много лет ни один корабль не осмеливался плыть возле этих проклятых берегов. Чаша оставалась холодной, ее никто не зажигал.

Соленый ветер проникал в одно из сломанных окон. Свеча, которую он держал, затрепетала, грозила потухнуть. Маг осторожно прикрыл ее сияние свободной рукой и отнес ее к столу у одной из стен без окон на северной стороне башни. Огарок на дне глиняной миски погрузился глубоко в лужу своего воска. Он убрал огарок и поставил в миску новую свечу.

Книги, страницы и свитки усеивали пол вокруг стола, наполняли корзины, были между ножек стола или вдоль стен среди склянок чернил, перьев и перочинных ножей — инструменты мага. На столе лежала только одна книга, красивый том в красном кожаном переплете с ремешками. На обложке была золотая роза с нежными лепестками, и от затхлого пергамента будто пахло толченой розой.

Мужчина в капюшоне глубоко вдохнул носом. Его свеча нежно мерцала, и роза на обложке будто плясала и двигалась в таком свете, словно ее шевелил ветер. Ему стало не по себе, вес камня давил на плечи.

Он отодвинул стул и опустился в него. Он миг мог только сидеть там, лицо и руки были неподвижными. Он собирал в кулак волю сделать то, что нужно было.

Пора начинать.

Как солдат на передовой, резко бросившийся в бой, он открыл книгу. Облако аромата розы поднялось в воздух, наполнило его нос и легкие. Он закашлялся, глаза слезились. Он покачал головой и склонился, глядя сквозь розовое облако на первую страницу, на заклинание, написанное там четко жирными красными буквами.

Он начал читать. Губы беззвучно двигались, формируя слова, но он не осмеливался произносить их вслух. Пот выступил на его лбу, и его сердце колотилось, когда он добрался до конца первой строчки. Он методично продолжал, не давал себе сразу перейти к более опасным и сильным словам.

Когда он добрался до конца страницы, пульс энергии вспыхивал перед его лицом, гудел так, что это задевало его душу. Он остановился, чтобы перевести дыхание, и энергия тут же утихла. Это было плохо. Он должен был поддерживать чары. Если дать им угаснуть, придется начинать с самого начала.

Его ладонь дрожала, пальцы неловко сжали потертый уголок страницы и перевернули его. Новые слова, новые четкие строки магии ждали его там. Эти были резче и увереннее первой страницы. Сила заклинания росла с каждой прочитанной строчкой.

Прошли часы, минуты или секунды. Было не важно. Он впал в ритм, подобный танцу. Танец магии кружился в его душе. Он собирал энергии к себе и посылал их наружу, и с каждым ударом, с каждым разом его сердце трепетало, и он гадал, сдастся ли этой ночью его смертное тело.

Тени сгустились в комнате, собирались вместе. Они ползли по полу, по чаше, по маслу, вызывая рябь там, где должна была оставаться ровная поверхность. Они подступали к магу у стола, собрались вместе и выпустили нити, чтобы забраться по его стулу, обвить его ноги и пояс.

Он охнул. Края, будто ножи, резали плотную ткань его мантии, задевая кожу. Но он не мог отвлекаться, не мог сбиться с пути к цели. Кривясь, он склонился над книгой и читал. Шипы теней обвили его шею, ползли по бороде, волосам, тянули за капюшон, пока он не упал на его плечи. Запах роз усилился.

Она была там. Стояла за его спиной. Ее ладони сжали его плечи, пальцы впились в плоть до костей.

«Позволь посетить тебя этой ночью, любимый».

Ее голос был сладким, ядовитым. Его кожу покалывало от ее дыхания у его уха, от тепла нежных губ, задевших мочку его уха. Это почти отвлекло его от шипов, впивающихся в тело.

«Ты одинок. Я это чувствую. Позволь прийти к тебе. Позаботиться о тебе, ублажить тебя. Я же твоя сбывшаяся идеальная мечта?».

Ее ладони скользнули с его плеч ниже, потянули за шнурки его рубашки, разделили ткань. Ее пальцы полезли внутрь, рвали его кожу, вызывая боль в теле. Но сквозь боль он ощущал наслаждение, которое она обежала, и его тело отвечало пульсом желания, вызывая у него стыд.

Он быстро сосредоточился на заклинании и продолжил чтение. Теперь он озвучивал слова, произносил их. Сила заклинания росла.

Она яростно зашипела. Нежные губы открыли острые зубы, впившиеся в его ухо. Опасные пальцы, играющие с его кожей, впивались глубоко в его плоть, и кровь текла, пропитывая его рубашку и мантию, струилась по его телу на пол.

«Почему ты борешься со мной? Почему сопротивляешься? Разве я не была создана для тебя и твоего наслаждения? Почему ты отказываешься от того, что я могу дать?».

Он читал, голос стал громче. С каждым словом заклинание становилось все сильнее, и ее хватка на нем ослабевала. Тени отступали, рассеивались и исчезали. Только трепет остался в его ухе, призрачное эхо:

«Ты поймешь в конце. Ты будешь моим… моим…».

Свеча догорела. Когда ее дым растаял, золотой луч рассвета проник в окно на востоке, заливая его стол сиянием. В этом свете маг прочел последние слова заклинания. Оковы.

Он вздохнул и закрыл книгу быстро, отклонился на стуле. Пот пропитал его волосы. Он коснулся уха, кривясь, пальцы стали красными от крови. Больше крови пропитало его рубашку и мантию. Но не так много, как он думал. Большая часть атаки была как сон. Лишь сон.

Но она становилась сильнее. Она с каждой ночью все сильнее пробиралась в физический мир.

Маг встал со стула, его ноги дрожали. Он снял мантию и бросил ее на пол. Он пошатнулся и прошел к узкой скрипящей кровати на другой стороне от чаши и рухнул на нее, не переживая, что тонкое одеяло будет в крови. Он лежал какое-то время, не спал, а просто существовал.

Ее голос шептал в его голове, будто ветер в ароматном саду, щекочущий его чувства:

«Ты будешь моим. Моим навсегда… моим… моим… моим….».

Наконец, он погрузился в сон без сновидений.
















































1


Это было или самое храброе, что она делала в своей жизни, или самое глупое. Или все сразу.

Нилла нахмурилась, открывая окно. Оно тихо распахнулось наружу, и только холодный ночной ветер, играющий с ее волосами и свистящий в коридоре за ней, выдал изменение атмосферы. Даже так она застыла на месте и задержала дыхание. Все волоски на ее руках и шее встали дыбом, она была насторожена.

«Раз… два… три…», — она досчитала мысленно до двадцати, как ее учила мама. Спешка никогда не помогала, особенно, когда она нервничала.

Множество дверей было в коридоре за ней. За каждой дверью была маленькая спальня общежития, и в каждой комнате спал юный маг-ученик, последователь знаменитого Ордена Мифатеса. В любой миг один из них мог выйти в залитый луной коридор со свечой в руке на пути на кухню для ночного перекуса. Или, скорее всего, для встречи с дружелюбными посудомойками.

Она могла разобраться с учеником. Она была готова. Ее губы горели пятном Сладких снов, которое она нанесла перед отправлением. Но она предпочла бы пережить ночь, не целуя какого-нибудь прыщавого парня.

Нилла закончила отсчет и медленно выдохнула. Ветер снова защекотал ее лицо, но коридор оставался тихим. Было далеко за полночь, колокол собора вдали уже прозвенел двенадцать раз. Если она поспешит, уберется отсюда до того, как колокола зазвонят снова.

«Лучше осторожно, чем быстро», — напомнила она себе и открыла окно чуть шире. Ей было просто поднять худое тело на подоконник. Она свесила ноги в свободных штанах с края над обрывом. Вдохнув, она заставила себя посмотреть между ног. До земли в тенях внизу было шесть этажей.

Это был еще один трюк матери, которому Нилла научилась с восьми лет, когда стала ходить за мамой в… небольшие походы.

— Посмотри раз, — говорила мама. — Лишь раз, не больше. Прими высоту, расстояние между тобой и смертью от падения. Когда ты приняла это, не смотри снова.

Нилла смотрела. И она медленно кивнула. Шесть этажей — это ничего. Этого не хватало, чтобы ее голова закружилась, но… она давно не практиковалась.

Она уловила слабое движение у стены, благодарно направила туда внимание. Она различила силуэт Сэма в тенях за цветущей бирючиной. В Мифатесе оставляли стражу по ночам, чтобы защитить их тайны. Сэм был на посту до смены стражи, он подаст ей сигнал. В любой миг… в любой миг…

Вдруг он оказался на виду, луна сияла на его поднятом лице. Он резко махнул левой рукой.

«Рано».

Нилла отодвинулась в окно, следила, как Сэм скрылся в тенях. Стражи отставали на несколько минут от графика. Она не могла рисковать спуском по стене здания, когда ее будет отлично видно снизу. Если бы было время, она выждала бы другую ночь, ночь, когда луна была тонким серпом, а то и скрыта тучами.

Но времени не было. Этой ночью, иначе…

Она закрыла глаза, подняла голову. Когда она открыла глаза, она посмотрела за стену университета на крыши города Вимборн под ней. Из этого окна она видела все пять поразительно чистых улиц района Нортон, которые окружали башню магов кругами. В тех кругах изящные здания с арками и мощеными дворами среди роскошных садов и серебряных фонтанов.

Это отличалось от улицы Драггс. Как другой мир.

Она скривила с горечью губы. Она никогда не пробовала воровать в Нортон раньше. Она бывала в Эстварде, залезала в окна домов великих лордов и леди, избегая собак и сонных лакеев, прыгала с двускатной крыши на двускатную крышу, ловкая, как кот. Она как-то раз стояла на спине самой старой и уродливой горгульи на крыше дома мэра, следила, пока мама проникала в окно на чердаке. Они убежали в ту ночь с отличными серебряными столовыми приборами мэра Квиндова. Отличный улов.

Но Нортон принадлежал магам. Тот, кто пытался у них воровать, мог погибнуть, по словам мамы.

— Прости, мама, — прошептала Нилла. — Я должна попытаться. Ради папы…

Она посмотрела на мощеный двор, искала Сэма в тени. К ее облегчению, он вернулся через мгновения, в этот раз махнул левой рукой, а потом правой, словно рисовал широкие круги. Это был сигнал. Стража менялась, была отвлечена.

«Пора шевелиться».

Нилла выпрыгнула из окна. Ее ладони зацепились за выступы его декоративной каменной рамы, она испугалась на миг, что забыла слишком многое из своего обучения. Два года порядочной жизни разбили навыки, добытые тяжелым трудом? Дрожь пробежала по ее спине, но почти сразу пропала. Ее мышцы помнили. Ее мозолистые пальцы сжали камень, ее босые ноги нашли опору. Она полезла.

Сколько раз с тех пор, как она стала работать посудомойкой на кухнях университета Мифатес, она смотрела на эту нарядную лепнину? Сколько раз она ловила себя на том, что представляла лучший путь к крыше, где поставить ноги, где лучше ухватиться рукой?

Каждый раз она отгоняла эти мысли и сосредотачивалась на чистке котла с пригоревшей едой, ее костяшки были красными, кожу разъедала щелочь. Она бросила преступную жизнь. Она стала честной, работала до боли в спине и душе. Она создавала свою дорогу в мире, вдали от тени матери, и она не вернется.

Но старые привычки так просто не пропадали.

Ее пальцы сжали острый край водосточного желоба. Она подтянулась и растянулась на почти плоской крыше общежития. Нилла миг отдыхала и просто дышала. А потом посмотрела за край, искала Сэма во тьме. Она видела его отчасти за бирючиной, он следил за ее прогрессом. Она помахала, и он помахал в ответ.

Она убрала пряди волос с лица, встала на колени, потом на ноги, повернулась к следующему препятствию. В ночи возвышалась Эвеншпиль.

Традиции говорили, что башня мага была построена фейри давным-давно, до Клятвы и до Войны. Ее шпиль был невозможно высоким, поднимался на тридцать этажей до острия иглы, которое будто пыталось пронзить небо. Камни были вырезаны идеально, и было почти невозможно найти шов или трещину.

Эвеншпиль стоял на утесе над океаном с незапамятных времен. Только в прошлом веке Мифатес построили квадратное здание университета вокруг его основания. Сама башня, полная магии, привлекала магов, как мотыльков огонь, но только самым высоким членам общества магов было позволено подняться по спиральной лестнице и погрузиться в тайны, скрытые в величественных комнатах.

Нилле было плевать на магов и их тайны. Пока в Мифатесе ей платили, они могли делать, что хотели, с их искусствами и темными гаданиями. Но… после этой ночи она не сможет вернуться в горячую вонючую кухню внизу. Она не могла так рисковать. На сцену преступления не возвращаться — правило номер один, которому ее учила с детства мама.

— Бред, — прошипела Нилла. Она не простит Кловена за это, за вмешательство в ее жизнь. Она думала, что освободилась от него и его бандитов после смерти матери. Но теперь у него был папа. И если она не украдет…

Нилла яростно замотала головой. Не было смысла думать о таком. Она выполнит работу, совершит кражу. Она вернет папу.

Ее ладонь вытащила из кармана штанов десять серебряных побрякушек. Она с легкостью надела их на костяшки каждого пальца. Если резко тряхнуть запястьями, вылетали кошачьи когти, яростно звеня в тишине. От звука сводило зубы.

Она подошла к основанию башни, посмотрела на свою цель. Двенадцатое окно. Кловен был в этом уверен. Двенадцатое окно на южной стороне. Нилла покачала головой. Лучше бы Кловену не ошибаться! Если все пойдет не так, ее обвинят.

Она стукнула краями когтей друг о друга в предвкушении. А потом прижала ладони к камню, чуть согнула пальцы и вонзила кончики когтей. Древние камни будто дрожали от прикосновения нилариума — серебра фейри, как его звали в этих краях. Когти были созданы фейри, были ценнее всех побрякушек, которые мама Ниллы добыла за годы. Этим можно было выкупить короля. Если бы папа знал, что у нее все еще они были, он продал бы их давным-давно и уже потерял бы деньги на одном из своих дурацких изобретений. Нилла не мешала ему думать, что их конфисковали, когда власти прибыли забрать тело после… последней работы. Она не говорила ему, что смогла улизнуть, снять их с пальцев матери, уйти до прибытия Зеленых капюшонов.

— Хорошо, — пробормотала она, подтянулась и впилась когтями в камень Эвеншпиля во второй раз, начала подъем. Без когтей она не смогла бы забраться по этому белому камню.

Работа была трудоемкой. Ее босые ноги давали равновесие, но не опору — ее вес висел на ее руках. Но в серебре фейри было немного магии. Когти не только вонзались в камень, словно он был подтаявшим маслом, они почти тянули ее за собой. В тысячный раз она задумалась, как ее мама получила такое сокровище. Но эти мысли были бесполезны. Все в матери было загадкой. А теперь она была мертва, только ее нерешенная загадка и жила.

Нилла сосредоточилась на цели, карабкалась как можно быстрее, желая оставить работу позади. На середине пути ей пришлось остановиться и просто висеть миг, переводя дыхание. Сэм наблюдал за ней снизу? Она почти ощущала, как его взгляд следовал за ней из его укрытия в тени. Ей отчасти хотелось посмотреть вниз и поискать его взглядом. Вместо этого она повернула голову в сторону и посмотрела на океан.

Точка света во тьме привлекла ее взгляд. Всего лишь маленькое сияние, как желтая звезда, упавшая в море вдали. Но что-то в том свете беспокоило ее. Она знала, что лежало во тьме, в миле от берега Вимборна.

Роузвард. Жуткий остров.

Никто больше не жил на Роузварде. Все знали это. Поместье на вершине скалы было пустым, маленькие деревни вдоль берега были заброшены. Башня маяка опасно накренилась, и один большой шторм мог сбросить ее в море. Никто не зажигал свет в башне.

«Это пустяки, — говорила она себе. — Просто игра света луны на осколке стекла».

Но почему ее сердце отвечало на тот далекий блеск? Почему ей захотелось следовать за тем светом, как путник, очарованный блуждающим огоньком, которого заманивали к смерти? Нет. Это чувство было другим, куда сильнее. Она ощущала себя как… моряк после долгого плавания, готовый повернуть судно в безопасную гавань.

Нилла тряхнула головой и сосредоточилась на цели. Она не могла отвлекаться. Конечности дрожали от холода и усталости, когда она добралась до двенадцатого этажа и выбралась на узкий карниз.

Впившись в раму когтями на левой ладони, она заглянула в свинцовое стекло. Насколько ей было видно, темная комната была пустой. Она прорезала когтями стекло, просунула руку и отперла окно. Оно открылось наружу, но она была к этому готова. Нилла осторожно повернулась, запрыгнула внутрь и приземлилась на корточки.

После яркого света луны на белых камнях Эвеншпиля в комнате казалось еще темнее. Она прислушивалась, а нос ощущал запахи пергамента, чернил, перьев и пемзой. Кловену сообщили правильно: окно привело ее в мастерскую перьев. Ее глаза привыкли, и она увидела высокий стол в центре комнаты, почти ломающийся от веса тяжелых гримуаров.

Нилла медленно встала и успокоила дыхание. Она на носочках подошла к столу с трепетом. Она работала в университете Мифатес два года, но посудомойки редко видели самих магов. Она еще не была так близко к настоящей магии. Странное ощущение огромной силы доносилось от тех кожаных обложек с серебряными пряжками. Воздух был с манящей сладостью, звук, который не улавливали уши, приятно трепетал. Ее ноги сделали шаг, другой…

Она замерла.

— Возьми себя в руки, девица, — ее голос звучал как ее мать в тот миг. — Ты пришла сюда не за книгами.

Она резко отвернулась и направилась к полкам, встроенным в изогнутую стену башни, полным инструментов для работы магов. Склянки и книги. Странные приборы с углами и острыми краями. Банки с чем-то плавающим, что она не хотела разглядывать.

Но на стене напротив окна, которое она оставила приоткрытым, разместились десятки перьев разных цветов и размеров, включая перья орла, совы, цапли, индейки и сокола. Было даже пушистое красное перо какой-то экзотичной птицы.

Нилла затаила дыхание, склонилась ближе, разглядывая варианты. В отличие от гримуаров, от перьев не исходило ощущение силы. Они висели ровной линией, странно покладистые. Она не доверяла этой тихой скромности. Перья магов были известны как самый сильный источник магии в мире людей. Даже фейри хотели ими владеть, хотя не могли надеяться получить их. Девчонка с улицы Драггс, как она? Она не должна была даже смотреть на них.

Уголок ее рта приподнялся от этой мысли, она постучала пальцем с когтем по нижней губе, обдумывая варианты. Кловен уточнял: его клиент хотел перо черного лебедя. Цвет было сложно различить во тьме, но одно перо явно было темнее других. Оно точно было верным.

Она замешкалась на миг, а потом убрала когти в карман. Она не хотела порвать перо их острыми кончиками. Нилла нежно потянулась к черному перу. Хоть мышцы ее руки напряглись, не было шока маги, когда она подняла его с подставки. Если магическая защита была задета, она это не ощутила.

Нилла выдохнула и поспешила убрать перо под тунику. Оно щекотало голую кожу, но пока что это перо казалось простым. Оно стоило опасного подъема? Стоило жизни ее отца? Ее жизни?

«Уже поздно», — подумала она. И Кловен не дал ей выбора.

Она затянула шнурки туники и повернулась к окну. Но она не успела сделать и три шага, как услышала скрип ручки двери.

Проклятье! Перья все-таки были защищены, и сильно, раз кто-то был уже у двери. У нее было меньше секунд, чтобы решить: могла она прыгнуть в окно и спуститься по стене раньше, чем ее увидят?

Нет. Не было времени. Не было выбора.

Нилла бросилась к двери, скользнула в тень за ней, когда она открылась и прижалась спиной к стене. Ее сердце колотилось, кровь кипела, горло сжалось так, что она не могла дышать.

«Пусть будет один. Кто бы это ни был, пусть будет один», — если придет больше одного, она будет в беде. Но если всего один, может…

Нилла услышала шелест длинной мантии по полу. Она смотрела, как сияние свечи двигалось под дверью. Ее следующее движение должно быть идеальным по времени. Следующий шаг унес мага достаточно далеко, чтобы она оценила его вес и ширину.

Она не дожидалась других деталей в сиянии свечи.

С тишиной пантеры она прыгнула из укрытия, поймала мужчину за плечо и развернула его. В следующий миг она увидела белки его глаз в свете свечи, он открыл рот, чтобы крикнуть:

— Что за…

Она поймала его за макушку и прижалась к его губам своими. Это был жестокий поступок, даже не поцелуй. Ее зубы ударились об его, и она ощутила кровь на языке.

Маг закричал и выронил свечу. Медный подсвечник ударился об пол, в комнате стало темно. Ладонь сжала плечо Ниллы и оттолкнула ее.

— Маленькая лисица!

От удара ладонью по лицу она пошатнулась, и хватка на плече подтянула ее так, что она не смогла избежать второго удара, такого же сильного. Боль взорвалась в ее голове. Она подавила крик, не могла рисковать, что привлечет других. Его тело слабело. Она уже это ощущала. Пальцы на ее плече дрожали.

— Что ты… что… Ты… отравила меня! — голос мужчины становился все невнятнее с каждым словом. Он упал на колени перед ней, и ладонь соскользнула с ее плеча, попыталась ухватиться за ее тунику для равновесия. Он впился и потянул так, что шнурок развязался, и перо чуть не выпало.

Нилла отскочила и отбила его руку. Он растянулся на полу, дернулся и замер. Сладкие сны выполнили работу.

Три вдоха Нилла просто стояла и потирала пылающие щеки, кривясь от боли. А потом с рычанием схватила мужчину под руки и втащила его достаточно далеко в комнату, чтобы тихо закрыть дверь.

Ее губы горели. Она вытерла их ладонью, не подумав, а потом поняла, что сделала. Ей не стоило больше целоваться этой ночью! Не проверяя пульс мужчины, она поспешила завязать шнурок туники, надела когти на ладони и поспешила к окну. Она открыла окно, выбралась на подоконник.

И замерла.

Тот блеск света. Сияние среди тьмы океана было из Роузварда. И оно казалось ярче, чем раньше.

Она снова ощутила, что свет сиял для нее.

— Бред, — прорычала она, свесилась из окна в ночь и спустилась с Эвеншпиля.


























2


Ее сердце еще не перестало колотиться, когда она прошла в дверь кухни, тихо закрыла ее, задержала дыхание и прислушалась, проверяя, что за ней не гнались. Звуков не было, но инстинкт ревел в ее голове, предупреждая ее.

Кража не была чистой. Тот мужчина, оставшийся на полу в комнате, устроит проблемы. Как-то. Она это знала.

Ругаясь сквозь зубы, Нилла повернулась и поспешила по кухням. Множество комнат соединялись под сводчатыми потолками, напоминали пещеру, пока она шла между длинных столов для приготовлений. Тишина ощущалась как потусторонняя. Она привыкла к шуму, крикам, скрежету рабочего дня. Тусклый свет мерцал в больших кирпичных печах, которые снова растопят через несколько часов. Но в остальном место было как гробница.

Пульс бил по ушам, Нилла обошла последний стол и направилась к дальней двери. Она спустилась по Эвеншпилю как паук на паутинке, а потом ждала на крыше, пока Сэм подаст сигнал, что все чисто. Он вскоре появился, махнул рукой, и она спустилась по стене, пролезла в открытое окно общежития и никого не встретила по пути.

Нилла приоткрыла дверь кухни. Отсюда она видела только длинный участок стены университета. Стражей не было видно сверху. Она открыла дверь шире и вышла на каменное крыльцо.

— С возвращением, Рыжик. Повеселилась?

Холодок пробежал по спине Ниллы.

Она охнула и повернулась, увидела Сэма, прислонившегося спокойно к стене, жуя сладкую травинку. Ее глаза обычно хорошо видели в темноте, но скользнули по нему взглядом, не узнав. Но Сэм был одарен фейри. Мама всегда так говорила.

Нилла агрессивно замахала ладонью, прогоняя, тихо закрыла за собой дверь. Она быстро заперла ее ключом, который украла у пекаря вечером. А потом повернулась к Сэму.

— Идиот, — прорычала она. — Ты хочешь привлечь сюда стражу? У тебя мозги боггарта!

Он рассмеялся, не сделав голос тише, а она схватила его за руку и потянула по дорожке от кухни.

— Расслабься. Последние стражи уже пьют на восточной вышке. Я слышал, они обсуждали игру в кости, и я следил четверть часа. Луна не сверкала на броне поблизости, а их доспехи сияют, уж поверь! И сильно сияют.

Нилла пыталась тщетно заглушить его, а потом закатила глаза и просто ускорилась. Сэм станет говорить еще громче, если она попросит его быть тише. Чудо, что его не поймали до этого.

— Нет смысла с этим бороться, девочка, — сказала ей мама одной из ночей после того, как они объединились с Сэмом. Нилла была уверена, что его громкий голос и беспечное поведение привлекут всех стражей Вимборна к их укрытию, но они пережили ночь тогда без инцидентов. — Сэм тронут фейри. Он ощущает беду костями за мили. Можешь доверять его чувствам, как компасу в море.

Мама была права. Сэм, казалось, обладал сверхъестественной способностью замечать угрозу. Он становился тихим, как кот зимней ночью, когда было нужно. Но когда он был убежден, что угрозы не было, ничто не могло заставить его закрыть рот.

Мама всегда любила работать с Сэмом, особенно для серьезных краж. Она говорила ему, что он был удачей, трепала его волосы и смущала его. Нилле это не нравилось. Если он был одарен фейри по-настоящему, то… дары фейри были мелочами. Он мог ошибиться в один из дней. Он мог попасть в ловушку своей уверенности и утащить за собой всех, кто был вокруг него. В один из дней…

— Заткнись, пощади мои бедные уши, — прорычала Нилла, от этого Сэм только снова рассмеялся. Он стряхнул ее ладонь со своей руки, но тут же поймал ее пальцы, переплел их с его. Нилла попыталась отпрянуть, но он сжал, раскачивая ее руку, как делали друзья. Они когда-то часто так ходили. Когда-то она давала ему даже поцеловать ее, просто коснуться губами. Этого хватало, чтобы она покраснела, замечталась и улыбалась в подушку ночью.

Это было давно. До того, как мама упала.

Нилла потянула, но Сэм не выпустил ее руку, и она зарычала и потянула его за собой быстрее. У низких ворот входа слуг они не стали мучиться с замком. Дерево стояло у стены, и хоть нижние ветки были на пару футов выше головы Ниллы, это могло сойти за лестницу.

— Подтолкнуть? — спросил Сэм. Она не успела ответить, он потянул ее за руку, заставил ее повернуться к нему. Его другая ладонь скользнула по ее талии, притянула так, что она врезалась в его грудь. Он улыбнулся ей, его глаза мерцали в свете луны.

Нилла хмуро посмотрела на него.

— Что ты творишь, Сэм? — сказала она, поднимая свободную ладонь так, чтобы упереть в его грудь. — Что, по-твоему, мы делаем этой ночью?

Он сжал ее талию крепче, опустил голову ниже, и темная прядь волос упала на лоб.

— Я думал, это было очевидно, — травинка торчала из уголка его рта, пахла сладко во тьме. Он передвинул ее к другому уголку, улыбнулся ей, глядя на ее губы. — Ты. Я. Работаем снова вместе. Как в старые времена.

— Да? — она прижала пальцы к его тунике, вонзила ногти в его кожу через ткань.

Он удивленно охнул, выронил травинку и ослабил хватку, дав ей вырваться из его рук и попятиться.

— Боггарты, Нилла! — он покачал головой и потер смятую тунику, кривясь. — За что?

— Мы не друзья, Сэм, — Нилла уперлась ногами, руки были свободными по бокам, пальцы были сжаты в кулаки. Не стоило тут проводить этот разговор. Семь богов, он не мог подождать, пока они пройдут стену? — Мы не работаем вместе. Тут нет никаких вместе.

Сэм выругался.

— Не нужно изображать леди! Ты знаешь, что лучшая кража проводится командой. Прошло два года, и у меня не было такого улова, как раньше. Я тебя почти не видел. Ты делаешь вид, что не замечаешь меня, когда мы проходим по улице. Это не хорошо, Нилла. Ты принадлежишь этой жизни. Ты принадлежишь…

— Я не принадлежу никому, — Нилла вдохнула глубоко носом, заставляя голос быть ровным, подавляя слезы, которые грозили сдавить ее горло. — Ни тебе. Ни маме. И ни твоему начальнику. Понимаешь, Сэмтон Ралленфорд?

Сэму хватило ума выглядеть пристыженно от упоминания его работодателя.

— Ладно тебе, Нилла, — сказал он, потирая рукой шею сзади. — Кловен не такой плохой. У него тяжелая жизнь, как у нас, и…

Она не дожидалась его жалких оправданий. Ей хватило повадок Сэма до конца жизни. Она повернулась и сделала три шага к дереву. Она разогналась и взобралась по стволу, добралась до нижних веток, а потом подтянулась еще быстрее. Было темно среди веток, но тьма не беспокоила Ниллу. Она впитывала взглядом весь свет, какой давала луна, и это усиливало ее зрение. Может, это был ее подарок от фейри.

Она быстро забралась на стену и спрыгнула на улицу за ней. Кряхтение и треск веток сказали ей, что Сэм был за ней, но она не ждала его. Пусть догоняет. Она не нуждалась в сопровождении.

Улицы Нортона были слишком чистыми, слишком широкими и слишком ярко освещенными. Но она смогла найти достаточно густые тени, чтобы скрыть ее, и умело избегала Зеленых капюшонов в патруле. Сэм догнал ее до того, как она покинула богатый район, поравнялся с ней, когда Нилла погрузилась в запутанные улицы низшего Вимборна. Он немного успокоился после их разговора и не пытался взять ее за руку. И он дал ей выбирать путь по переулкам вдали от главных дорог. Там, где Зеленые капюшоны вряд ли появились бы. Она больше двух часов вела их к их вонючей части города ниже по реке.

Вонь улицы Драггс ударила по ней, как кулак. Она замедлила шаги, и Сэм опередил ее на несколько шагов, а потом замер и оглянулся.

— Что-то не так, Нилла? — спросил он.

Она не ответила. Нилла смотрела на ряд из шести домов, тяжко прислоняющихся друг к другу у медленно разъедающегося берега реки Вим. Свеча сияла в окне н чердаке в третьем доме слева. Нилла сглотнула, когда тень прошла перед той свечой, на миг закрыв свет. Она знала, кто там расхаживал, его плечи и голова были опущены так, чтобы не задевать низкие балки.

Кловен четко озвучил требования. Ей нужно было вернуться к рассвету, иначе…

Сэм чуть не опустил ладонь на ее плеч, но передумал.

— Не переживай, — почти серьезно сказал он. — Кловен сдержит свою сторону сделки. Он придерживается кодекса.

Нилла сплюнула с горечью. Ничего не сказав Сэму, она поспешила в переулок за рядом домов. К задней двери не было ключа. Зачем? Никто не стал бы воровать у бедных семей в этих комнатах. Как крыса, спешащая домой, она скользнула внутрь и попыталась добраться до задней лестницы незаметно. Но хозяйка дома ее заметила.

— Эй, что задумала эта потаскушка?

Словно из глубин ада, уродливая беззубая госпожа Диргин появилась у основания задней лестницы, ее десны сжимали конец сигары. Дымящийся огонек на конце сигары мерцал в ее мелких глазках.

— Пытается провести юношей в свою комнату? Так ты зарабатываешь, девочка? Милое личико не скроет лживое похотливое сердце, так мне всегда говорила старушка-мама!

Нилла замерла, нога была на первой ступеньке, ощутила, как Сэм подошел в тени за ней. У нее не было времени на это.

— Это не ваше дело, — прорычала она, — но этот парень к папе. И все.

— О, вот как? — госпожа Диргин вытащила сигару изо рта и окинула Сэма взглядом, а потом еще раз, уже медленнее, что не подходило женщине, которая так переживала за честь. — Милашка, может, захочешь посидеть у огня? У меня на кухне теплее, чем на старом дырявом чердаке. И потаскушку ждет много мужчин сверху. Тебе придется дождаться очереди.

Сэм кашлянул, серьезный, наверное, впервые в жизни.

— Эм, госпожа, я благодарен за предложение…

Нилла не ждала продолжения. Она выругалась и прошла мимо отвлеченной женщины, поспешила по скрипучей лестнице изо всех сил. Она и папа снимали дырявый чердак в этом доме два года, после смерти мамы. Порой было сложно вспомнить жизнь до улицы Драггс, уютный домик, которым они наслаждались в скромном, но уважаемом районе Вестбенд. Они могли позволить варианты лучше на сбережения мамы, но ей нравилось притворяться простой семьей ремесленников скромного достатка. Ничего, что привлекло бы нежелательное внимание.

Нилла не понимала, как удобно им было, пока все не пропало.

Она добралась до вершины лестницы и взяла себя в руки. Следующие несколько минут будут… сложными. Внизу она слышала, что Сэм еще общался с госпожой Диргин. Он не скоро поднимется, не будет за ее спиной. Она и не верила, что он ее поддержит.

Она прижалась ухом к двери и слушала. Тяжелое дыхание внутри, скрип досок, шорох ткани. Если она не ошиблась, там с папой были пять человек.

— Пять, — прошептала она и подавила ругательство. Тряхнув запястье, она вытащила нож из ножен в рукаве. Он был не длиннее ее среднего пальца, но острый, как бритва. Он мог ей помочь.

Заставив себя выглядеть нагло, она опустила ладонь на ручку и открыла дверь с грохотом.

— Здравствуйте, ребята! — она широко улыбнулась. — Скучали?

Шесть лиц повернулись, шесть пар глаз впились в нее взглядами. Она смотрела на них, одного за другим. Кловен стоял у окна, одна рука была поднята, сжимала балку над головой. Двое его людей сидели, скрестив ноги, на ее скрипучей койке, играли в кости. Еще двое сидели на перевернутых коробках по бокам от папы, горбились, как горгульи.

И папа был привязан к стулу, как преступник.

Он поднял вялые глаза, лицо было таким опухшим, багровым и красным, что она почти не узнавала его. Он смог ужасно улыбнуться, и стало видно брешь на месте выбитого зуба. Сердце Ниллы сжалось с болью. Но она не дала себе убрать с лица улыбку-маску, лишь мельком взглянула на отца, а потом сосредоточилась на Кловене.

Он был крупным. Еще несколько лет, и его мышцы станут жиром, но пока что он впечатлял физически. Короткая бородка обрамляла его челюсть, и узкие умные глаза смотрели исподлобья, брови нависали, бросая тень. Он всегда был… другом ее матери. Нилла не хотела думать, кем еще он был. Только мама осмеливалась смеяться в лицо Кловену. Он был влюблен в нее, Нилла знала. Он всегда надеялся, что однажды она бросит папу и уйдет к нему, потому он терпел это.

Но мамы тут теперь не было.

— Так-так, маленькая леди Перонилла вернулась с бала, — сказал Кловен, голос был странно высоким для мужчины его размера. Он отпустил балку и выпрямился перед ней, его голова была склонена, чтобы не ударяться об потолок. — Вовремя, миледи. Еще час, и… — он кивнул на ее отца и провел пальцем по горлу.

Хоть дрожь пробежала по спине Ниллы, после обучения мамы она держалась. Она шагнула в комнату, все еще сияя улыбкой.

— Да, господин Кловен, — почти пропела она. — Я так увлеклась танцами и музыкой, что потеряла счет времени!

Ладонь со скрытым кинжалом спокойно висела рядом с ней. Другой ладонью она развязала тунику сверху… и тут же пожалела, когда Кловен посмотрел туда. Она на миг ощутила свою уязвимость. Мама всегда знала, как использовать свою женственность как оружие. Она могла сбить мужчин взглядом, заставить их прислуживать ей, давать больше, чем она хотела. Но в свои восемнадцать лет Нилла еще не овладела таким. Ей нужно быть осторожной.

Ее улыбка была на месте, она вытащила перо из-под туники. Оно немного помялось, но не пострадало. Она высоко подняла его, покрутила, успешно отвлекая Кловена от мест, которые она не собиралась ему показывать.

— Перо для вашей шляпы, милорд, — сказала она. — Хотя уверена, модистка посоветовала бы что-нибудь пышнее…

Она не успела закончить, Кловен сделал два шага и забрал перо из ее руки. Он покрутил его в пальцах, разглядывая пристально, словно пытаясь заметить что-то.

— Это оно? — с сомнением сказал он. Он посмотрел ей в глаза. — Уверена?

— Перо черного лебедя, — кивнула Нилла. — Там было только одно черное, и я решила…

Он сжал ладонь на ее горле раньше, чем она смогла отреагировать. Лицо Кловена было так близко, что она видела каждую крупную пору его орлиного носа с болезненной ясностью.

— Мой клиент поймет, оно ли это, — прорычал он. — Если ты обманула меня, девочка, я вернусь преподать урок, — его зубы были желтыми и большими. — У тебя ее милое лицо, но это тебя не спасет.

— Ну-ну, милорд, — прохрипела Нилла с пальцами на горле. — Не нужно злиться. Подарю поцелуй, и будем друзьями.

— Поцелуй? — он посмотрел на ее губы. Когда он склонился, от запаха рыбы и сильной выпивки в его дыхании она поежилась, но отказывалась убирать улыбку, даже когда его пальцы чуть сжались. — Я знаю о твоих поцелуях, девочка, и какие сладкие сны они приносят. Ты — дочь своей матери, да? Но я давно узнал, как угомонить ту стерву, думаю, смогу разобраться и с тобой. Я даже стал ей нравиться, может, и тебе…

Его голос оборвался, когда он ощутил укол ее ножа животом. Еще немного, и она пронзит что-нибудь важное. Кровь потекла по ножу и ее ладони. Его хватка на ее шее ослабела.

Нилла улыбнулась ему и захлопала ресницами.

— Ты не трогал мою мать, — процедила она с улыбкой.

— Нилла!

Голос Сэма ворвался в комнату. Она увидела краем глаза, как он появился на пороге и застыл.

— Нилла, не глупи!

Он боялся? Нилла чуть не рассмеялась. Она еще не слышала раньше страх в голосе Сэма за все годы, которые его знала. Но он боялся за нее или своего начальника? Она не сводила взгляда с Кловена.

Кловен медленно убрал руку и отошел на шаг. Нилла ткнула ножом еще раз, а потом отпрянула, увеличивая расстояние между ними. Ее осознание взорвалось движениями четверых мужчин, все встали и шагнули к ней.

Папа был избит почти до беспамятства, но стал приходить в себя.

— Ну же, Кловен, — невнятно сказал он, подняв голову и поведя плечом. — Мы все тут старые друзья!

— Друзья. Да, друзья, — прорычал Кловен, хмурясь, глаза блестели. Нилла ждала, напряженная. Готовая, что он рявкнет приказ. Она знала, что не могла одолеть пятерых. Повезет, если она справится с одним! Мама учила ее самообороне, но не во всех сражениях. Она должна была быстро убегать чаще всего.

И она могла уйти. Она видела, куда сунуть нож, ногу, локоть и колено быстрым потоком, чтобы остался проход к двери. Сэм стоял там, но он не остановит ее. Он не был еще настолько верен Кловену.

Но она не могла оставить папу. Не могла.

Кловен убрал ладонь от раны на боку и смотрел на кровь на пальцах, склонив ладонь к свету свечи. Нилла затаила дыхание. Он был непредсказуемым, она не знала, каким станет его настроение. Эти мгновения могли быть последними, или…

Кловен так резко, что она вздрогнула, откинул голову и рассмеялся, крутя перо пальцами. Он взмахнул им и убрал под жилетку.

— Девчонка-то не промах! — хохотал он, качая головой. — Я почти поверил, что снова стал неопытным юнцом, носящимся за тенью Серолины. Ах, но он была великой! Михаэл, старик, гордись. Твоя слабая вода не испортила это хорошее вино.

Последние слова он сказал через плечо ее отцу. Папа поднял голову и жутко улыбнулся, словно разделял шутку. Нилла стиснула зубы сильнее, ее улыбка стала гримасой.

Она оставила позу защитной, даже когда Кловен махнул своим людям. Они вышли один за другим, пригибаясь. Сэм попятился, пропуская их, но не ушел. Нилла ощущала на себе его взгляд, ощущала его отчаяние, его беспомощность. Она не знала, ненавидела ли его за это.

Наконец, Кловен замер на пороге и оглянулся.

— Я сообщу, удовлетворен ли мой клиент, девочка, — сказал он. — Если ты хорошо постаралась, тебя будет ждать еще работа. Долг твоего старика еще не отплачен.

Желчь подступила к горлу.

«Проглоти, — рычала она мысленно. — Не показывай ему, что он задел тебя», — но Кловен видел ее взгляд. Он рассмеялся снова и ушел, громко топая по лестнице. Только Сэм остался. Он бросил на нее взгляд, который она не могла прочесть. От вопля его хозяина он поймал дверь и закрыл ее.

Нилла замерла, слушала шаги, спускающиеся к задней двери. Она ждала, пока не убедилась, что все шестеро ушли из дома. А потом она бросилась к отцу. Она своим ножом разрезала веревки. Он тут же обмяк и упал, и она едва успела поймать его, чтобы он не ударился головой об пол.

— Папа? Папа! — закричала она. Он был таким худым в эти дни, что было не сложно перевернуть его. Его голова покачнулась на ее коленях, слезы выступили на ее глазах, пока она смотрела на его избитое лицо. — Папа, чем ты думал? — прошептала она, горло сжалось. — Зачем было брать в долг у Кловена? Нужно было знать лучше!

— Ах, моя милая Нилли, — папа поднял дрожащую ладонь, провел по ее щеке и челюсти. — Это было хорошее дело. Надежное, они говорили! Мы должны были заработать втрое больше. Но им понадобилось больше… больше…

Она не расспрашивала его. С папой всегда так было. Его увлекали новые идеи, шанс вложить деньги. Мама всегда поддерживала его. Когда каждое новое изобретение не срабатывало, она смеялась, словно это была шутка, и платила из своих сбережений. А Нилла была слишком юной и несведущей, чтобы узнать опасность их образа жизни. Пока не стало слишком поздно.

— Бедный папа, — прошептала она, придерживая его голову, подавляя слезы. — Бедный глупый папа. Мы почистим тебя. И уложим спать, а потом…

— Не переживай, милая, — папа закашлялся. Его голос задрожал, он старался петь с кровью во рту. — Тише-тише, не плачь… Спи, моя… моя…

Его голос оборвался стоном боли. Его голова обмякла у его плеча. Нилла моргнула, слезы покатились, капая на его окровавленную щеку. Она тихо покачивала его, как он качал ее, когда она была ребенком, просыпалась с криками от кошмара. Она покачивала его и пела хриплым обрывающимся голосом:

— Тише-тише, не плачь,

Спи, моя любовь.

Когда проснешься, дам тебе я

Воробушка и голубка,

Сойку, синицу и жаворонка,

Чтобы они днями пели для тебя.

Она ощущала, как напряжение покинуло его тело, он уснул на полу. Она должно сидела, придерживая его, небо за грязным окном посветлело, поднималось солнце. Ей нужно было придумать план. Ей нужно было как-то забрать их из Вимборна. Подальше от Кловена, от Сэма, от Мифатес.

Подальше… куда-нибудь.














3


— Этого мало, — паромщик покачал головой, криво улыбаясь, показывая желтые зубы. — Ты знаешь, сколько попросят, если поймают безбилетников на моем борту? Куда больше, чем у тебя тут.

Нилла вдохнула сквозь зубы.

«Не показывай слабости. Не показывай страха», — она заставила решительную улыбку стать шире, уголки рта болели. Мама заставила бы этого мужчину есть с ее ладони к этому времени.

Она не была мамой. Никогда не была такой. Но уверенность можно было сыграть, да?

— Что, сэр? — сказала бодро она, кокетливо тряхнув головой. — Это плата за три месяца! Вы же поможете девушке? Я знаю, что вы помогли Роули прошлой зимой, когда он нуждался в этом, и он высоко отзывался о вашей работе.

Паромщик медленно окинул ее взглядом. Задерживался взглядом. Ее кожу покалывало, половина улыбки опустилась, несмотря на ее старания.

— Думаю, мы можем найти способ договориться, — сказал он и коснулся медной пряди волос близко к ее щеке. — Что думаешь, девица?

Нилла резко отвернула голову, убирая волосы от его руки.

— Думаю, вы вот-вот потеряете палец, — она захлопала ресницами.

В следующий миг ее ножик вспыхнул и задел его указательный палец. Это было так быстро, что он не сразу ощутил боль. А потом его глаза расширились от вида крови, и он взвыл:

— Ах ты мелкая…

Она была слишком быстрой для его рук. Ее локоть попал по его подбородку, ее колено — по его паху. Он согнулся и упал на колени, давясь.

Крупные фигуры побежали от парома, обветренные лица недовольно смотрели на нее, другие подступали по сторонам. Нилла подняла нож и крутила его, опасно улыбаясь.

— Кто-нибудь еще хочет попробовать? — спросила она. — Могу дать еще больше!

Мужчины переглянулись, потом посмотрели на стонущего капитана.

«Ну же, — мысленно подгоняла она их, крутя ножик. — Вы не хотите присоединиться к нему на земле. Вы же не такие верные?».

Миг прошел. Они пожали плечами и отошли. Нилла использовала миг, пока они не передумали, и пропала в толпе у причала реки.

— Зараза, — выругалась она, вытирая кинжал об юбки и убирая его в скрытые ножны. Это был третий паромщик, с которым она говорила, и третий отказ. Безопаснее всего убраться из Вимборна можно было по реке, стражи на мостах, где забирали пошлину, были не такими строгими, как в городе. Она надеялась, что она и папа смогут выбраться до конца дня, но если она не найдет паромщика, готового рискнуть…

Она сунула ладонь в карман и взвесила мешочек монет. Половина ее сбережений последних двух лет. Этого было мало, но она не могла позволить больше. Им нужно было на что-то жить, когда они выберутся из Вимборна, как-то безопасно существовать в новом городе или деревне.

Тень будто сжала ее сердце, пока она шла в толпе. Мысль о том, чтобы уйти, была пугающей. Она еще ни разу в жизни не покидала пределы города. Но Кловен был слишком опасен. Если они останутся, он вернется с новой работой. Она успешно украла из Эвеншпиля — такое считалось раньше невозможным даже среди самых талантливых воров Драггса — ее репутация станет известной. Она не сможет скрыться тут. Нет, лучше было ей с папой уехать. Но она не хотела отдавать то, что паромщик просил за ее свободу. Она еще не была в отчаянии.

«Всегда есть нилариум».

Мысль колола ее разум, она скривилась. С сумкой на бедре было просто представить, что она слышала звон серебряных колец нилариума. Она обещала себе, что не продаст их. Обменять такое сокровище на простые медные монеты было бы плевком на память о матери.

Но это было глупо. Маме не было дела до цены за ее побрякушки. Она хотела только безопасности и денег для папы. Она не переживала больше ни за что. Даже за свою безопасность. Или ее дочери…

Нилла вздохнула и сосредоточилась на пароме неподалеку. Она попробует еще раз, а потом попытается продать когти. Может, получится…

Она замерла.

«То лицо».

Оно мелькнуло так быстро сбоку, что она чуть не упустила это. Но что-то щелкнуло в ее голове и вызвало тревогу. То было лицо с бородавкой на щеке и бледным ленивым глазом под обвисшим веком — один из людей Кловена.

Тренировки с мамой кипели в ее венах. Нилла повернулась и, не тратя время на проверку того, что она видела, до того, как ее глаза четко увидели уродливое лицо в шаге за ней, ее ладонь выстрелила, пальцы ударили по горлу мужчины. Он издал сдавленный звук. Его глаза выпучились под обвисшими веками, и он рухнул на колени.

Нилла опустила ладонь на его плечо, перепрыгнула через его спину и побежала. Толпа пропускала ее, но это было плохо. Ей нужна была толпа. Если Кловен послал своих бандитов за ней, ей нужно было скрыться.

Когда стало видно узкий переулок, она юркнула туда, ее тонкие туфли шлепали по вытоптанной земле. Она как белка запрыгнула на разбитый ящик, оттолкнулась одной ногой, оказалась на стопке бочек, повернулась и схватилась за край нависающей крыши над собой.

Она чувствовала, что ее преследовали, хотя пока что никого не слышала и не видела. Она выбралась на крышу, на четвереньках добралась до вершины и съехала по другой стороне, царапая кожу. Не было времени осторожничать, она сможет вытащить занозы позже.

«Почему? Почему? Почему?» — кричал ее мозг, она спрыгнула с крыши и приземлилась на корточки в темном переулке. Почему Кловен послал за ней своих людей сейчас? Он мог легко убить ее прошлой ночью. Или, если требовалось больше работы, он мог надавить и заставить ее послушаться. Он передумал? Или что-то случилось с его клиентом? Перо оказалось подделкой?

Она добралась до конца улицы и остановилась. Толпа на рыбном рынке ждала ее, но среди грязных голов товарищей с улицы Драггс мелькали Зеленые капюшоны, которые приходили в этот район только с миссией. Она не знала, пришли ли они за ней, но…

Она отступила в тень, прижалась спиной к стене и тяжело дышала. Кловен не натравил бы на нее Зеленых капюшонов. Или натравил бы? Но это не вязалось с его кодексом. Если бы он хотел разобраться с ней, сделал бы это сам. У него были люди для этого и много связей в нижнем Вимборне.

Может, это было совпадением. Зеленые капюшоны могли быть на рынке по разным причинам, но Нилла предпочитала осторожность. Она отступила. Улица вела к Тейстоун-вэй, и там она могла забраться в окно наверху и выбраться через смежный чердак. Годы назад ее мама вырезала тайные пути между стенами чердаков в Тейстоне. Она могла проползти до конца и выбраться в Горвальде у борделя. А оттуда…

Нилла застыла. Зеленые капюшоны шагали по улице из дальнего конца в ее сторону. Она огляделась, но улица была пустой, кроме старика-нищего и древней женщины с корзинкой яблок.

«Они идут за тобой, Нилла. Ты это знаешь».

Не было времени думать. Не было времени подавлять этот страх.

Она повернулась и прыгнула к низкому склону крыши. Ее ладони сжали с силой, и она подтянулась, юбки взлетели, открывая голые ноги. Крик зазвенел в воздухе за ней, но она не могла понять слова из-за рева в ушах. Она добралась до вершины крыши.

А потом побежала по крышам, как крыса, убегающая от терьеров. Она знала разные текстуры дерева и соломы под тонкой подошвой туфель, умело избегала слабых точек. Огибая дымоходы и перепрыгивая стены, Нилла добралась до самой узкой бреши, где можно было легко перепрыгнуть с одного дома на следующий, не касаясь земли. Она слышала вдали шум, но знала, что они не догонят ее. Зеленые капюшоны не знали мир крыш так, как она. Но днем она была на виду. Прохожие могли выдать ее. Нужно было спешить, чтобы оторваться от преследователей.

«Папа…».

Он был один. Один, не мог встать с кровати из-за боли после избиений. Зеленые капюшоны пошли и за ним? Кловен выдал их дом? Но почему? Если разойдется весть, что он предал вора, на него будут охотиться. Грубый закон улицы Драггс был жестоким и быстрым. Даже Кловену не хватило бы сил обойти правила этого грязного народа.

Она легко бежала вдоль вершины крыши конюшни, перебралась на высокую крышу ближайшей гостиницы, обогнула большой дымоход… и застыла. Ветер трепал ее волосы и юбки, пронзая тонкую ткань. Но не холод послал мурашки по ее рукам и шее.

— Сэм.

Он стоял на дальнем конце крыши с идеальной грацией танцовщика. Его длинные волосы развевались за ним как флаг.

— Вот так встреча, Рыжик, — улыбнулся он.

Он знал ее пути. Годы назад она брала его на ночные прогулки по ее любимым крышам, раскрыла безопасные пути. Стоило знать лучше. Тайны вора стоили больше его улова. Но Сэм был надежным. Это же был Сэм! Ее Сэм!

Но теперь он принадлежал Кловену.

— Будет лучше теперь пойти тихо, — он поднял руки в не угрожающем жесте, его улыбка была слишком широкой и дружелюбной. — Никто не хочет тебе вреда. Ты же это знаешь, да? Ты знаешь, что я тебе ни за что не наврежу? — он сделал шаг, другой.

Она не ждала, чтобы он сделал третий.

С воплем без слов она повернулась и проехала по склону крыши, черепица царапала ее ступни сквозь туфли до крови. Ей было все равно. Она добралась до водосточного желоба и повисла над высотой в четыре этажа.

Ее сумка дико раскачивалась и чуть не упала, но Нилла смогла зацепить ее на локоть и подвинуть на плечо. Голос Сэма гремел за ней, но она игнорировала его, двигалась вдоль желоба, пока не добралась до трубы. Она выдержит ее вес? Возможно. Но его точно не выдержит!

Нилла сжала трубу и тут же ощутила ее слабость. Со стоном труба отодвинулась от стены. Не было времени менять решение. Она спускалась как можно быстрее, упираясь ногами в стену. Труба все отклонялась, и Нилла поймала карниз окна на втором этаже и повисла там. Сэм кричал ей сверху, крики присоединились к нему с улицы внизу. Она устроила спектакль, юбка разлеталась, голые ноги брыкались.

Но она не собиралась сдаваться.

Она опустила взгляд. Высота была большой, она точно сломает лодыжку. Окно было открыто, и Нилла усилием воли втянула себя до локтей, потом живот миновал подоконник, и она кубарем упала в комнату. Но там не было пусто, она слышала шорох ног, скрип половиц. Она собрала конечности под собой, встала на корточки… и посмотрела в лицо улыбающемуся Кловену.

— Так-так, леди Перонилла, — прорычал он. — Неожиданная встреча.

Кто-то ударил ее сзади. Она провалилась во тьму.

* * *

Она проснулась от запаха плесени, гнили и крысиного помета. Вонь была такой сильной, что Нилла чуть не пожалела, что еще не умерла, чтобы избежать этого момента. Но нет. Она была жива. И у нее болели все кости и суставы.

Она со стоном приоткрыла глаза. Это не помогло. Было темно, будто она ослепла. Там, где она была, не было окон в мир снаружи. Она была в Башне исправления в центральном районе Вимборна? Нилла поежилась. Мама всегда говорила, что лучше умереть, чем оказаться в камере там.

— Зараза! — Нилла зарычала и попыталась пошевелиться. Но не смогла. Железные оковы, приковывали ее запястья к стене над ее головой. Ноги замерзли, открытые до колен, и ступни были босыми. Кто-то забрал ее туфли. А другие вещи? А ее сумка и когти из нилариума?

Она заерзала в соломе и смогла подогнуть ноги под юбку, сесть на ступни. Она не знала, как долго была без сознания в темноте. Последним она четко помнила лицо Кловена, скалящееся ей.

«Папа? Что случилось с папой?».

Он все еще ждал ее дома? Кловен напал и на него? Она стиснула зубы в рычании.

«Если я выберусь, я найду этого гада и…».

Скрежет металла напугал ее. Нилла отдернулась и ударилась головой об стену. Боль вспыхнула в ее голове, свет сиял меж прутьев окошка двери ее камеры. Лицо смотрело на нее, глаза злобно блестели. А потом лампа поднялась, озарила ее лицо, ослепляя.

— Ага, — сказал грубый голос. — Это она. Это милое личико ни с кем не спутать.

Лампа опустилась. Металл снова жутко заскрежетал, тяжелая дверь ее камеры открылась. Нилла опустила голову, зажмурилась, свет слепил ее.

— Хорошо, — сказал холодный низкий голос с порога. — Оставь лампу и иди.

— Но, Ваша образованность…

— Существо скованно. Я не в опасности. Иди.

Шаги удалились по коридору после его приказа, и вдали закрылась дверь. И стало тихо. Осталось тихое ритмичное дыхание.

Нилла рискнула открыть глаза и прищурилась, моргая, в свете лампы. Ее глаза медленно и с болью привыкали к свету, и она различила силуэт высокого мужчины на пороге. Он казался странно… знакомым. Она тряхнула головой и посмотрела снова, на его лице падали странные тени и оранжевый свет от лампы.

Ее сердце замерло.

«Это он».

Мужчина, которого она встретила в Эвеншпиле прошлой ночью. Которого поцеловала. Она заметила лишь немного его лица перед тем, как его свеча погасла. Но этого хватило. Она узнала темные нависшие брови, ядовито-зеленые глаза и полные красные губы, обрамленные аккуратной темной бородой. Прошлой ночью на его лице было только удивление. Теперь он задумчиво поджал губы, приподняв бровь с насмешливым интересом. Лампа отблескивала красным в глубине его черных зрачков.

— Итак, — спокойно заговорил мрачный голос. — Ты такая же красивая, как я запомнил. Когда я проснулся утром на полу, я подумал, что мне приснилось твое лицо. Я подумал, что вещество, которое ты мне дала, вызвало в моем подсознании нечто невозможное, — он шагнул в камеру, отбрасывая ногой затхлую солому, и присел на корточки перед ней. — Но вот ты здесь. Настоящая.

Он протянул руку, словно хотел коснуться щеки. Звериный рык закипел в горле Ниллы, и ее зубы щелкнули. Маг отдернул руку вовремя и невесело рассмеялся.

— Не бойтесь, госпожа. Я не это собирался сделать.

Он встал и огляделся в камере. Его взгляд упал на что-то в углу, и он парой решительных движений вытащил трехногий стул из тени, опустил перед Ниллой и сел с грацией и шелестом шелка.

«Он юный для мифато», — отметила Нилла. Многие маги Эвеншпиля, которых она видела за время работы на кухне, были куда старше, с длинными седыми бородами и вытянутыми серыми лицами, их плечи опустились от лет, проведенных за столами, их пальцы были так запачканы чернилами, что уже не отмывались. Этому мужчине могло быть тридцать пять. Он впечатлял своим видом. Даже сидя на стуле, он возвышался над ней, его плечи были широкими, на них немного натянулись швы мантии. Его лицо будто сияло в свете лампы, в других обстоятельствах его можно было бы считать красивым. Даже прекрасным.

Нилла поежилась и сжала кулаки, дернув за оковы над головой. Рот мага изогнулся в понимающей улыбке.

— Я — Дюсаро Гаспар, — сказал он. — Мастер магии и чародей из рядов Фаовинд, мифато из Эвеншпиля. С кем имею честь общаться?

Она сжала кулаки еще сильнее, вонзая ногти в ладони.

— А вы не знаете? — ее голос хрипел из-за сжавшегося от страха горла. — Я — сама королева Сэрита. Выпустите меня, и, может, я скажу главному костелому обойтись с вами мягче.

— Ого! А ты наглая, да? — маг Гаспар покачал головой, все еще улыбаясь. А потом он помрачнел. — Я пришел сообщить, мисс Перонилла Бек, что ваше дело уже было представлено в низшем суде, и ваш приговор вынесен. Дело было простым, особенно с таким надежным и уважаемым свидетелем, — он указал на себя.

Ее сердце — и остатки бравады — полетели к полу. Приговор? За ее преступление мог быть лишь один приговор, ведь она осмелилась украсть из Эвеншпиля.

Мифато без интереса теребил нитку рукава.

— Завтра на рассвете тебя заберут на Площадь исправления, где господин Шард, известный в народе как Старик-лезвие Шард, выполнит приговор. Тебя лишат ладоней. Но не переживай! Тебя отпустят под опеку семье, уверен, тебе предоставят там лечение. Тогда ты выздоровеешь и сможешь наслаждаться жизнью как юная леди без ладоней, — он улыбнулся ей. — Есть мужчины с необычными интересами. Ты не потеряешь ничего важного. Уверен, ты выживешь.

Его слова били по ее ушам, каждое было физическим ударом больнее пощечин, которыми он отбивался прошлой ночью. Нилла опустила голову, тошнота подступала к горлу. Она боялась, что зальет рвотой платье. Но она не могла так сделать. Что сказала бы мама? Вор должен знать, когда его путь может пересечься с мистером Шардом.

Она опозорит память о матери трусостью и дрожью?

«Жаль, они не повесили меня. Не убили сразу».

— Я ощущаю, что мои новости тебя задели, — маг Гаспар подвинулся на стуле, склонился ближе к ней. — Не расстраивайся, мисс Бек. Я могу предложить другой выход из нынешней ситуации. Выход тебя заинтересует.

Нилла невольно посмотрела в его глаза.

«Не показывать слабости. Не показывать страха».

Но было поздно. Он знал, что у него было преимущество.

Мифато снова улыбнулся и уперся локтями в колени, пальцы были неплотно сплетены.

— Скажи, милая леди, ты знаешь об острове Роузвард?

Она моргнула. Она ощущала себя глупо. Не понимала вопрос. Как… как Роузвард был связан с ужасами ее ближайшего будущего? Она запоздало кивнула.

— Я знаю, что по слухам остров заброшен, — продолжил Гаспар. — А то и с призраками. Но это не правда или не совсем правда. Там живет мужчина, Соран Сильвери, раньше он был в Эвеншпиле. Мифато, как я, но изгнан из рядов. Пока что все понятно, мисс Бек?

Нилла медленно кивнула. Кровь гремела в висках.

— Сильвери обладает книгой заклинаний. Ее зовут Книгой Розы из-за розы на обложке. Ее невозможно не заметить, — зубы мифато вдруг вспыхнули, его улыбка была как нож в свете лампы. — Я хочу ее. Я хочу эту книгу.

Она смотрела на него, не веря ушам. Он ожидал, что она…? Он… пытался нанять ее?

— В прошлые пятнадцать лет, — продолжил Гаспар, отклонившись на стуле, — многие пытались проникнуть в Роузвард и забрать сокровища дома Дорнрайс, когда-то великого дома семьи Сильвери. Воры, как ты, получали задания и пропадали. Три года назад на горизонте заметили корабли пиратов. Корабль причалил на дальней стороне острова, да так и остался гнить в гавани. Никто не знает, что случилось с экипажем. Как жаль! И книгу никто не добыл.

Да, он хотел сделать ей предложение. Это было глупо, но на самом деле, Нилла видела по его глазам.

— И вы думаете, что мне повезет больше? — прохрипела она, отчаянно пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Да. Мы еще не пытались послать вора с твоими… талантами, — Гаспар окинул взглядом ее фигуру, которая должна была выглядеть ужасно. Но он смотрел не с отвращением. — Я знаю Сильвери со времен учебы. Он всегда обращал внимание на красивые лица и тела. И он пятнадцать лет пробыл на Роузварде один. Что-то подсказывает мне, что ты не захочешь встречать ту же судьбу, что и остальные. Что-то подсказывает мне, что ты — и тот твой ядовитый поцелуй — можете справиться там, где не смогли другие.

Он смотрел на ее рот. Что-то в его глазах вызвало в ней страх сильнее, чем от возможности встретиться с мастером Шардом на Площади исправления. Что-то, похожее на похоть и презрение, смешалось в безымянную эмоцию.

«Не показывать слабости. Не показывать страха», — она стиснула зубы и не дала взгляду упасть, не сжалась перед этим мужчиной.

Гаспар рассмеялся и потер подбородок.

— Наш общий друг, Кловен, говорит, что ты — самый умелый вор на улицах Вимборна в эти дни. Он говорит, что ты…

— Что? — шок вспыхнул в ее голове и пробежал по каждой вене. — Кловен? Ты — клиент Кловена? Ты заказал у него кражу из Эвеншпиля? — ее рот раскрылся, на миг она ощутила, как ее мозг перестал работать. А потом последнее слово сорвалось с ее губ. — Зачем?

— Причины — не твое дело, — холодно ответил Гаспар. — Я не ожидал нашу встречу, когда прошел в мастерскую перьев, чтобы проверить, завершена ли работа. Ты застала меня врасплох. Но должен похвалить твои методы. И то, как ты забралась на Эвеншпиль, потрясает! Если бы я не знал лучше, решил бы, что ты сама обладаешь магией.

— Но… это ваша мастерская перьев, — Нилла покачала головой, пряди волос упали на лицо. — Если вы хотели перо, почему не взяли его?

— Это так не работает, — мифато снисходительно улыбнулся. — Не забивай голову пустяками, девочка. Ты хорошо поработала. Впечатлила меня. И я попросил Кловену устроить нам знакомство. Он сказал, что уговорить тебя на эту работу будет сложно. Но ты не такая несговорчивая, да, мисс Бек?

Она глубоко вдохнула. Она была в опасной ситуации. Она лучше говорила бы сейчас с Кловеном! Но у нее были преимущества, которые она могла использовать, если будет осторожной.

— Позвольте уточнить, — медленно сказала я. — Вы предлагаете обмен: книга заклинаний за мои ладони. Я пойду в Роузвард, заберу эту книгу у мага, живущего там, и принесу вам, — она прищурилась. — Чем докажете, что отпустите меня, когда я вернусь?

— Я никак не могу это доказать, — Гаспар улыбнулся. А потом рассмеялся. — О, не смотри на меня так! Доверься моему слову. Или нет. Мне все равно.

— А если я пропаду? Как те пираты? А если я не вернусь?

— Тогда твой любимый папочка пострадает за твое преступление.

Ее сердце остановилось. Она мгновение не верила в то, что услышала эту нежно произнесенную угрозу. Она пыталась держаться за веру, что как-то выберется из этого, что она найдет силу матери и пробьет путь.

Но надежда, оставшаяся в ней, убежала от слов Гаспара во тьме камеры:

— Что думаешь, милая леди? Михаэлу Беку понравится встреча с мастером Шардом?















































4


Было невозможно догадаться, сколько часов прошло с тех пор, как дверь ее камеры снова открылась. Усталость опустилась на ее дух ладонью, но Нилла не могла уснуть, хоть голова опускалась, и глаза закрывались. Ее руки онемели от того, что слишком долго были над ее головой. Она не чувствовала пальцы. Она подвинула под собой ноги, пытаясь найти положение удобнее на холодном полу. Но было без толку.

Она была заперта не только в теле, но и в духе. Она не могла прогнать голос Гаспара из своей головы. Снова и снова она слышала ту уверенность в его угрозах. Угрозах, которые он мог осуществить.

Он даже не ждал ее согласия. Ее лицо выдало ему все, что он хотел знать. Посмеиваясь, он поднялся со стула, взял лампу и ушел, закрыв дверь камеры.

И это было неизвестное количество часов назад.

Нилла заерзала снова, в голые ноги впивалась солома. Железные оковы натерли запястья.

— Проклятье, — прошипела она, а потом громче и с пылом. — Проклятье!

Последнее слово сорвалось с ее губ, и она услышала оглушительный скрип двери, открывшейся недалеко от ее камеры. Она напряглась и попыталась выглядеть не так сломлено и уязвимо. Она знала, что у нее не вышло, но должна была попробовать.

Шаги стучали по камню. А потом заскрипела дверь ее камеры. Вспышка света вызвала боль и заставила ее отвернуться. Когда ее глаза привыкли, она моргнула и прищурилась, глядя на порог, где строгого вида женщина с глубокими морщинами вокруг тонких губ стояла, будто призрак, и смотрела на Ниллу с отвращением.

— Расстегните оковы, — сказала она так властно, что страж не осмелился медлить.

Облегчение, когда ее онемевшие руки просто опустились на колени, было таким сильным, что Нилла какое-то время не могла думать ни о чем другом. Когда ее чувства вернулись, она оказалась сидящей на трехногом стуле с ломтем хлеба в покалывающих ладонях. Странная женщина старательно расчесывала и укладывала ее волосы.

Нилла вдруг ощутила голод и запихала хлеб в рот. Он был сухим и твердым, но она как-то смогла проглотить, не давясь. Только откусив во второй раз кусок поменьше и проглотив его, она спросила:

— Что вы делаете? — ее голос трещал в горле.

— Придаю тебе достойный вид, — ответил властный голос за ее спиной.

Нилла поежилась.

— Для чего?

Женщина не ответила, и Нилла продолжила грызть сухарь. Половину ее волос стянули пучком на макушке, закрепили булавками. Остальные пряди ниспадали на спину и плечи, выглядели не так спутано, как обычно. Может, женщина была волшебницей.

— Могу я… — Нилла запнулась, а потом пожала плечами. Робость не помогла бы. — Тут есть… ведро?

Женщина фыркнула.

— В углу.

Пока Нилла отвечала на зов природы — который спустя часы стал настойчивым — женщина открыла сверток, который принесла, и достала платье тусклого голубого цвета, которое было настолько лучше потрепанной одежды Ниллы, что ей не хотелось его касаться.


«Слишком хорошее для девки с Драггс», — подумала она, а женщина вытащила туфли и бежевую хлопковую сорочку под платье.

— Не медли, девица, — рявкнула женщина. — Иди сюда.

Нилла послушалась и дала женщине раздеть ее и снова одеть.

«А моя сумка? — задумалась она. — Мои отмычки, нож, когти? И Сладкие сны?» — она не сможет воровать без орудий. Но спрашивать женщину, которая старательно затягивала шнурки голубого платья так, чтобы Нилла не могла дышать, было бессмысленно. И она молчала.

Наконец, женщина отошла, посмотрела на свою работу в свете лампы и покачала головой — но Нилла не знала, от одобрения или недовольства. Ее лицо подходило к обоим вариантам.

— Сюда, — она взяла лампу и повернулась к двери.

Нилла моргнула.

«И все? Я просто выйду из Башни исправления? — ее работа с магом Гаспаром была одобрена судом? Она в этом сомневалась. — Наверное, он заплатил стражам. Или, что вероятнее, пригрозил заколдовать их».

Как бы там ни было, стражей не было видно. Нилла стала сомневаться, была ли в самой Башне. Каменное здание точно было высоким, но было ужасно перекошенным, и оно не выглядело достаточно большим, чтобы быть темницей, которой она всегда так боялась.

Проследовав за женщиной по узкой лестнице вниз и за дверь сбоку, Нилла поняла, что они были даже не в пределах Вимборна. Густой морской туман увлажнил ее лицо, и соленый ветер тянул за ее волосы. Она раскрыла рот, поняв, что они стояли у основания старой крепости Тирэн, развалины, которой было много сотен лет. Несколько стен еще стояли под натиском стихий, и три из четырех башен давно обрушились внутрь. Только часть главной крепости и одна башня стояли, не сдаваясь гнили за века.

Нилла открыла рот, чтобы спросить, что они тут делали, женщина махнула одной рукой. Две фигуры появились из тумана по бокам от Ниллы, сжали ее руки. Они были в капюшонах, и она не видела их лица, но сразу поняла, что справа был Сэм. Она узнала бы его всюду по его поведению, по его дыханию. А другой точно был из прихвостней Кловена.

— Что? — рявкнула она. — Не будет «Доброе утро, Рыжик»? Так можно подумать, что мы и не были друзьями.

Сэм крепче сжал ее руку, но молчал. Он и его спутник повели ее к полоске холодного каменистого пляжа ниже крепости. Был прилив, и они обогнули несколько прудов, пока шли к краю воды. Туман был таким густым, что, когда перед ней появился темный и красивый маг Гаспар, будто призрак, Нилла с трудом подавила крик.

— Ах, вот и она, — маг окинул ее взглядом, отметил, как новое платье прилипало к ее худому телу, собиралось под бюстом, заставляя ее выглядеть полнее, чем она была. — Так-так, госпожа Лиджен. Вы хорошо постарались.

Женщина хмыкнула и скрестила руки, хотя что-то в ее приподнятой голове показывало радость от похвалы. Даже такая женщина с каменным лицом не могла устоять перед красивым мифато.

Гаспар махнул мужчинам по бокам от Ниллы.

— Отпустите ее. Она никуда не уйдет.

Нилле не нравилось, что он был прав, ненавидела, что как только ее отпустили руки, она могла лишь стоять и пронзать мага взглядом.

«Но у него папа, — напомнила она себе яростно. — Не забывай это».

— Туман скоро поднимется, — сказал Гаспар. Он потянулся к ладони Ниллы, но, когда она резко отвернулась от него, он пожал плечами и махнул ей идти рядом с ним по пляжу. Сэм пошел за ними. Она ощущала его взгляд затылком, но отказывалась оглядываться.

— Твоя лодка готова, — сказал Гаспар. — Ты знаешь, как грести, да?

— Да, — мама учила ее немного поведению на воде, ведь они воровали в прибрежном городе.

— Отлично. Роузвард в мире от берега, и вода бывает бурной. Но течение тебе поможет, — он привел Ниллу к лодке на песке, на носу сияла лампа. Ее желудок сжался. Это происходило. Она собиралась забраться в эту лодочку и уплыть в океан одна, отправиться к проклятому острову.

Гаспар что-то вытащил со дна лодки и бросил ей. Она рефлекторно поймала это, удивилась и обрадовалась, поняв, что это была ее сумка. Она поспешила открыть ее, сунула руку внутрь, коснулась отмычек, сосуда Сладких снов, ножа в ножнах. Но…

— Где они? — прорычала она, глядя на Гаспара.

Он приподнял бровь.

— Что, мисс Бек?

— Ты знаешь, что, — она закрыла сумку и повесила ее на плечо. Ее ладони сжались в кулаки. — Они были на мне, когда… когда…

И она поняла. Пока она была без сознания, Кловен мог обыскать ее и тут же узнать когти из нилариума. Он годами хотел их, и после смерти мамы он несколько раз предлагал купить их у папы, но папа не знал, где их найти.

Ее сердце опустилось к желудку. Потеря когтей была как потеря еще кусочка от мамы. Она почти предпочла бы, чтобы ей отрубили ладони. Почти.

Гаспар смотрел на нее, все еще приподняв бровь.

— До меня дошла только сумка. У тебя есть все, что нужно для выполнения миссии?

Нилла кивнула и провела ладонью по лицу, посмотрела на море.

— Я справлюсь, — пока она говорила, туман раскрылся, словно занавес перед ее глазами, открывая чистый вид на остров Роузвард. Остров поднимался высоко над водой, его берег, казалось, был сплошными скалами. Где ей причалить на маленькой лодке? Придется плыть вокруг острова, чтобы найти место. Руки заболели от мысли.

— Помните, мисс Бек, — Гаспар шагнул к ней, вдруг оказался очень близко. Так близко, как две ночи назад, когда она прыгнула из-за двери и грубо прижалась ртом к его рту. Его взгляд упал на ее губы, и она увидела вспышку острого клыка, когда он хищно улыбнулся. — Помните о нашем соглашении. Я дам тебе три недели. Принеси мне ту книгу, или твой отец пострадает из-за твоего поражения.

Нилла медленно кивнула, выдерживая его взгляд.

— Помню, — сказала она с напряжением в голосе. — Я не забуду.

Его правый глаз дергался миг. А потом он усмехнулся.

— Хорошо.

* * *

Она спиной к острову двигала веслами, смотрела, как фигуры на пляже становились все меньше и меньше. Было приятно, когда они пропали за туманом. Лицо Сэма осталось под капюшоном, но она ощущала его пристальный взгляд, и ей это не нравилось. Она не хотела от него сочувствия. Их дружба пропала. Если они снова встретятся, они будут врагами. И она заставит его заплатить. Она заставит их всех заплатить.

Нилла опустила взгляд и сосредоточилась на движении весел, качке лодки, холодных брызгах на коже и пятнах на платье. Мышцы груди уже болели. Завтра будет агония. Если она доживет до завтра…

Что стало с теми, кто попадал на остров? Почему они пропали, воры и пираты, желавшие ограбить заброшенное поместье? Этот маг Сильвери был так опасен? Хоть он уже не был частью Мифатес, он точно сохранил хоть часть магических способностей. Ему нравилось стрелять в нарушителей проклятиями?

И почему слухи, что остров проклят, звучали в каждой тихой истории об острове?

— Бред, бред, бред, — рычала Нилла в такт с взмахами весел. Мокрые волосы липли к лицу, лежали на плечах вяло — все старания женщины были разрушены еще до того, как она добралась до берега. Если Гаспар ожидал, что она заберет книгу заклинаний, используя соблазнение, он будет разочарован.

Но она понимала это. И она не собиралась тратить на это три недели. У нее были методы эффективнее, чем соблазнение.

Она часто оглядывалась, чтобы убедиться, что все еще плыла к острову, а не в открытое море. Восходящее солнце создало огненную дорожку на воде, и лампа на носу лодки Ниллы стала бесполезной. Она развернулась, чтобы потушить огонь, радуясь, что ее мышцы могли хоть немного отдохнуть. Лучше было приберечь масло, ей могла понадобиться лампа ночью.

От этой мысли она решила проверить припасы, которые Гаспар отправил с ней. Под скамьей, на которой она сидела, был промасленный мешок с флягой воды, куском хлеба и куском сыра. И больше ничего.

— Он думает, что я попробую сбежать, если мне дать больше? — пробормотала она и закрыла мешок, закрепила шнурки. Она со стоном отклонилась на скамье, желудок сжимался от покачивания лодки на волках. Она была на середине канала. Роузвард и его скалы бросали тень на море за ней. Она скоро попадет в эту тень.

Она вытерла соленые брызги со щеки и поняла, что часть этой влаги могла быть от слез. Она сглотнула с болью, скрипнув зубами. Не было времени разваливаться. Ее ждала работа — забрать книгу, сбежать, вернуться к папе.

— Шевелись! — прорычала она и взялась за весла. Туман почти весь пропал, и она видела Вимборн, раскинувшийся на берегу. Представляя, что она еще видела Гаспара на пляже, пока его мантию трепал ветер, она коротала время, изобретая интересные ругательства для него с каждым взмахом весел.

Вдруг дрожь пробежала по ее телу, словно она миновала ледяной занавес. Она моргнула и почти поверила, что видела радужное мерцание в воздухе, рябь света плясала, а потом пропала. Ощущение было коротким, но эффект остался. Холодно, но не холодно. Скорее эмоция, чем ощущение, но не что-то конкретное.

Она закрыла глаза, покачала головой. А потом подняла голову и… и…

Ее рот раскрылся.

Вимборн, от которого ее отделяло меньше мили расстояния миг назад, теперь был пятном далеко на горизонте. Вершина Эвеншпиля ловила свет, ясный и четкий, но все остальное стало тенью. Словно берег был в милях от нее и за потемневшим стеклом.

Она покачала головой, посмотрела снова. И снова. Что-то было неправильно. Что-то играло с ее разумом. Это могла быть морская болезнь? Или стресс последних нескольких дней навалился на нее?

Паника текла по ее венам. Она подвинулась, выронила весло и поспешила поднять его, пока лодку дико раскачивало. Нилла чуть не выпала в воду. Это было плохо. Неправильно. Она должна была выбраться отсюда, развернуться. Если она развернет лодку, она сможет пройти барьер, который только что пересекла, отправится к берегу, уберется, пока… остров ее не поймал.

Тогда что?

Гаспар будет ждать, и он будет рад исполнить угрозы.

Она просто отдаст ладони мастеру Шарду?

— С тобой пока ничего не случилось, девица, — прорычала она, заставляя себя сесть правильно, сжала весла. — Ни монстров. Ни призраков. Так что давай покончим с этим.

Хоть ее руки дрожали, она взяла весла и приступила к работе, уже быстрее. Ее лодка рассекала волны, она поворачивалась после каждых нескольких взмахов, проверяя, куда плыла.

Странный хохочущий звук донесся до нее, и тень мелькнула на лодке, на миг закрыла солнце. Нилла посмотрела на небо и прищурилась. Хмурясь, она опустила весло в подставку, подняла ладонь и прикрыла глаза. Крылатое существо летало сверху. Птица? Чайка? Нет. Наверное, баклан. Форма казалась странной. Их стало больше. Пять, десять… она потеряла счет. Хохочущий звук усилился, странный, но ритмичный.

Нилла стиснула зубы и продолжала грести, а птицы кружились, и их становилось все больше. Когда она попала в тень острова, она не смогла заставить себя посмотреть наверх, боясь того, какой большой стала стая.

Без предупреждения одна из птиц спикировала так близко, что Нилле пришлось пригнуться, чтобы по ее голове не попали. Нилла услышала стук и шелест крыльев за собой, повернулась и увидела ее на носу лодки, лампа дико качалась на крючке.

Это была не птица.

— Проклятые боггарты! — закричала Нилла и бросила оба весла, вскочила и упала, чуть не перевернув лодку. Существо на носу издало жуткий вопль. Оно раскрыло крылья для равновесия, широкие, как у баклана, но кожистые и изумрудно-зеленые. Длинная голова заканчивалась тупым носом с огромными выпирающими ноздрями, рубиновые глаза смотрели на Ниллу.

Существо открыло рот и завопило снова, звуча как осел, а не птица.

Нилла сжала весла, костяшки побелели, грудь вздымалась от каждого вдоха.

— Ты — дракон. Жуткий дракон! — она подавилась словом, и ее голова закружилась, черные точки плясали по краям.

Существо резко склонило голову, глядя на нее. Гребень поднимался на его макушке и спускался по спине, полупрозрачную кожу трепал морской ветер. А потом, словно решив, что она ему не нравилась, оно вытянуло шею под странным углом, приподняло плечи и взмыло в воздух. Оно оттолкнулось так, что лодка сильно покачнулась, и волна захлестнула ее, промочила юбки Ниллы. Она отклонила голову, щурясь, глядя на небо и силуэты, летающие сверху.

— Боги, сжальтесь, — прошептала она. Она редко молилась, но ее ладонь невольно чертила круг защиты в воздухе перед сердцем. Она не подписывалась на такое. Слухи про Роузвард не упоминали… драконов. Они были существами из сказок. Они могли существовать в каком-то мире. Но точно не в этом.

«Этот мир — уже не твой мир», — напомнила она себе мрачно, оглядываясь на Вимборн в поисках мерцающей почти невидимой вуали, которую она пересекла. Она не видела ее, конечно. Она даже не видела Вимборн. Только вершину Эвеншпиля было видно, она пронзала небо шипом.

Она пересекла границу мира фейри? Такое было возможно?

Нилла прижала ладонь к безумно колотящемуся сердцу, понимала, что не могла сидеть в лодке весь день, течение унесет ее в открытый океан.

— У тебя нет выбора, — прошептала она. — Выбора нет, так что вперед.

Она пробралась по воде к скамье и заняла место. Она уперлась ногами, схватила весла и стала ритмично грести. Драконы сверху кружили, вопили, порой блеяли. К счастью, никто больше не летел к ней.

Она не сразу нашла, где причалить. Хоть она обыскала весь берег со стороны Вимборна, она видела только высокие скалы. Она могла лишь плыть дальше вокруг острова, уверенная, что ее руки отвалятся от усталости к концу путешествия.

Когда она была готова сдаться, она заметила маленький участок каменистого пляжа. Дальше возвышались скалы, но она заметила тропу, ведущую наверх. А дальше стоял маяк, опасно накренившись.

— Подойдет, — Нилла повернула лодку к пляжу. Пот стекал и жалил ей глаза. Она замерла, чтобы протереть лоб, а потом посмотрела на пляж.

Кто-то там стоял. Кто-то, кого там раньше не было.













5


Мужчина проснулся со стоном и потянулся к голове. Его пальцы коснулись слипшихся волос, и он увидел на пальцах кровь. Он скривился. Какие-то порезы, полученные за ночь, были глубже, чем он думал. Но он не зашивал их. Они сами заживали со временем.

С еще одним стоном он повернулся на бок, а потом поднялся, ступни опустились на холодный каменный пол. Кровать заскрипела под ним, грозила рухнуть. Ветерок проникал в открытые окна, игриво свистел, посылая рябь по поверхности масла в чаше в центре.

Он поднял голову, глядя сонно на эффект. Дело требовало его внимания, нужно было многое выполнить до заката. Нужно было проверить зачарованные камни, потоки Хинтер, осмотреть капканы.

Но он не мог заставить себя пошевелиться. Все болело, и место, где должно быть его сердце, ощущалось пустым и тяжелым.

Еще день. Еще год, еще час. Какая разница? В конце концов…

Он вдруг нахмурился. Огонь ударил по его восприятию, пронзил его. Он резко встал, пошатнулся, а потом обошел чашу с маслом и добрался до стола, полного книг и свитков, а вокруг были коробки. Он опустился на колени, вытащил из коробки фолиант в потертой кожаной обложке. Он нахмурился.

Ощущение вернулось: робкий крик, полный страха. И боли. Едва уловимый, но точно звучащий.

Он полистал спешно страницы, искал взглядом и отказывался от каждого варианта, пока не нашел маленькую страницу в конце. Он вытащил ее и резко вдохнул сквозь зубы. Пергамент был порванным, неровная полоса тянулась почти до середины страницы.

— Нет, — выдохнул мужчина и поспешил согнуть страницу, чтобы она не повредилась еще сильнее. Он убрал ее за пазуху, закрыл фолиант и встал. Он не двигался несколько вдохов. Его глаза были большими, дыхание — неровным.

А потом он снова услышал крик. Отчаянный и далекий. Он быстро утих.

Мужчина ругался в бороду, подобрал плотную мантию, которую сбросил на пол прошлой ночью и поспешил укутаться в нее. Он накрыл голову капюшоном и, игнорируя боль от пореза на лбу, поспешил вниз по лестнице.

Ветер свистел вокруг башни, шипел в трещинах между камней, пока он спускался по лестнице. Он прошел через проем в квадратную каменную комнату, которая когда-то была домом хранителя маяка в основании башни. Угли дымились в камине, и немного мебели разделяло открытое пространство на несколько участков, похожих на комнаты.

Он широким шагами поспешил к самому большому предмету — высоком шкафу у стены напротив лестницы. Он открыл дверцы, порылся внутри, пока его ладони не нашли то, что он искал. Он вытащил кожаную сумку, повесил на плечо и тут же убежал за дверь.

Свет утреннего солнца на миг ослепил его, когда он встал на пороге. Он прикрыл глаза, глядя на океан. Силуэты разных цветов мелькали и плясали в воздухе над волнами, их яркие крылья сияли, как драгоценные камни, вид обычно вызывал укол радости даже в его холодном, как камень, сердце.

Сегодня он смог лишь пробормотать:

— Где это? — и ждать с тревожным нетерпением.

Стон прозвучал снова, печальный, похожий на песню, он задел его разум. Он потянулся к звуку, пытался поймать его как нить. Натяжение вело за скалы.

Он тут же поспешил к тропе, ведущей от маяка к пляжу внизу, следил за узким участком земли, ведь один неловкий шаг мог привести к падению. Если поведет, падение убьет его… но он знал, что его удача давно иссякла. Скорее всего, он сломает руку или ногу, не сможет забраться в башню. Это было хуже мгновенной смерти. Намного хуже. Ему придется ждать в агонии, глядя, как солнце садится, и сгущается ночь. Смотреть и считать часы до… до…

Он не хотел думать о таком. Он найдет сломанное заклинание. Быстро, пока не нанесен ущерб.

Он добрался до конца тропы и ступил на неровные камни пляжа, когда услышал печальный мяукающий вопль. В этот раз звук был четче, его улавливали даже его смертные уши, звук пронзал стрелой его сердце. Он повернулся на звук и увидел трепет бежевого пергамента с красными чернилами.

Два шага, и пергамент был уже не белым, а синим, и красные чернила были уже не почерком, а тонкими венами. Голова с гребнем и тупым носом поднялась между камней, ярко-желтые глаза умоляли, в них была боль. Эти глаза посмотрели на мужчину, пасть открылась, стало видно ряды острых зубов и гремучий язык. Существо зашипело, как змея.

— Ну-ну, друг, — сказал мужчина, сел на корточки рядом с существом. Его длинное тело застряло меж двух камней, одно крыло беспомощно трепетало, другое вытянулось под неестественным углом. Длинная рана портила то крыло — части не хватало, край был неровным. Участка чешуи на крупе тоже не было. Серебряная кровь испачкала камни вокруг. — Что с тобой такое сделало? — пробормотал мужчина, изучая дыру. Он приподнял бровь, существо печально моргнуло, глядя на него. Хоть оно выглядело как умное — или не совсем глупое — оно могло только скулить. — Не переживай, — сказал мягко мужчина. — Все не так плохо, как я боялся. Может, я даже смогу тебя подлатать.

Существо застряло между камней, пока пыталось сбежать от того, что на него напало. Так оно и попалось. Почему напавший не добил жертву, мужчина не понимал. Он посмотрел на другие силуэты в небе. Может, некоторые из них, увидев брата в беде, прогнали врага.

Мужчина схватил тело существа под крыльями и осторожно высвободил его. Оно зашипело, длинная шея повернулась, и острые зубы ударили по его ладони. Существо отдернуло голову быстро, как змея.

Раздался металлический звон, и мужчина даже не вздрогнул. Существо тряхнуло головой и недовольно и удивленно фыркнуло.

— Я бы не пробовал еще раз, — сказал мужчина с ноткой насмешки в голосе. Он отодвинул один из камней ногой, чтобы высвободить зверя. Его гибкое тело обвило руку мужчины, длинный хвост раскачивался, здоровое крыло хлопало. Порванное крыло свисало. Существо жалобно мяукало.

Мужчина снял кожаную сумку с плеча, развернул ее на плоской поверхности камня, сглаженного морем. А потом завернул существо внутрь, осторожно убрав коготки с толстой ткани своего рукава. Зверек устал бороться, опустил голову, и мужчина поднял его и повесил кожаную сумку на плечо.

— Я найду того, кто это сделал, — сказал он, поднявшись и стряхнув песок с мантии. — Потоки унесли нас ближе к берегам Аурелиса. Что-то, наверное, прошло сквозь чары.

Теперь это добралось до острова, и оно вряд ли скоро уйдет. Воздух тут вызывал зависимость у существ Аурелиса и других царств Эледрии. Если они пробовали его раз, они жаждали больше. Если он не будет защищать остров, вскоре его переполнят звери-фейри.

Но защита требовала силы. А у него не было лишней силы.

Качая головой, мужчина поправил сумку за спину. Существо мяукнуло, раздраженное, а не жалобное, ведь оно уже было не в ловушке камней.

— Хорошо, маленький друг, — нежно сказал мужчина. Он отвернулся от тропы, посмотрел на открытую воду. — Не хочется забирать тебя у твоих братьев, но, надеюсь, это будет ненадолго. Если повезет, снова будешь летать…

Его голос утих. Сердце дрогнуло, и он удивленно отпрянул на шаг.

Там была лодка. Маленькая и крепкая. Без паруса, только весла, и один человек направлял ее к этому пляжу. Мужчина моргнул и присмотрелся, решив, что глаза обманывали его.

В лодке была женщина. Худая, но сильная, рыжие волосы сияли, как огонь, на солнце, яркие, как крылья, хлопающие над ней. Она была фейри? Вопрос крутился в голове, а женщина повернула лодку к берегу. Она была еще слишком далеко, чтобы он мог разглядеть ее лицо, но он понял, что она была смертной. Юной и смертной.

И прекрасной.

* * *

Нилла перевела дыханию. Ее ладони в мозолях сжали весла крепче. Она моргнула и посмотрела снова. Да, кто-то стоял на берегу. Кто-то высокий. Длинные бледные волосы струились из-под капюшона, призрачные и странные даже в ярком свете.

Это, скорее всего, был мужчина. Крупным мужчиной в тяжелом коричневом плаще с капюшоном, скрывающем лицо.

— Сильвери, — прошептала она. Если это не был призрак мертвого пирата, это был маг. Никто больше не жил в Роузварде.

Почему он просто стоял там?

Она поежилась, и желудок сжался от качки лодки на волнах. Он явно увидел ее. В океане больше ничего не было на мили, и драконы сверху привлекали внимание к ней. Он пришел поприветствовать ее? Или он прятал жуткие чары под плащом, готовый вытащить это и бросить в нее, как только она причалит?

Нилла глубоко вдохнула. Она не хотела прибыть так,… но она и не планировала ничего в этом безумном путешествии. Но она надеялась, что придет и уйдет с Роузварда, не встретив изгоя-мифато. Гаспар не говорил, был ли мужчина опасным, но он был обученным магом. Вряд ли он был дружелюбным.

— Пропавшие пираты с корабля показывают твое гостеприимство, да? — буркнула она. С дрожью в спине она повернулась к открытому морю, двигая веслами. Она не хотела отворачиваться от той фигуры… но выхода не было, и она стиснула зубы и гребла, стараясь не думать о мертвых пиратах. Она часто оглядывалась. Мужчина не двигался. Только ветер трепал его плащ, показывая, что он не был вырезан из прибитых к берегу досок и поставленный, как пугало, чтобы отгонять непрошенных гостей.

Еще немного, и нос лодки захрустел об песок и гальку. Нилла убрала весла внутрь и прыгнула в воду, уже мокрые юбки промокли до колен. Она сжала борт лодки и вытащила ее на берег. Ей придется оттащить ее дальше от берега, чтобы ее не унесло в прилив, но пока что она потирала мозолистые ладони об бедра, повернувшись к фигуре на берегу.

Он все еще не шевелился.

Может, ей нужно было вернуться в лодку и поискать другую гавань. Но зачем? Он уже знал, что она была тут. Может, тут и не удалось бы украсть скрытно. Гаспар явно догадывался о таком, когда послал ее.

Она смотрела на свою мокрую сумку на дне лодки. Могла ли она нанести Сладкие сны на губы, не вызвав подозрений? Она взглянула на мужчину на пляже и передумала. Она не посмела бы поцеловать то, что было в тени капюшона. Кто знал, что найдут ее губы? Бивни?

— Семь богов, — прошептала она, начертив маленький круг двумя пальцами. А потом она задрала промокшие юбки до середины голеней и легко вышла на каменистый берег. Она ощущала каждый камень, ракушку и острый край сквозь тонкую подошву туфлей, и она несколько раз пошатнулась и выругалась.

А мужчина в плаще просто стоял. Смотрел на нее. Он был уже почти на голову выше нее, и он стоял на груде камней, что заставляло его возвышаться, как великана. Каждый инстинкт говорил Нилле остановиться, хоть помедлить. Но она не могла. Пауза покажет ее неуверенность, ее слабость, и это она не могла позволить.

И она подошла к мужчине, расправила плечи и расставила ноги шире. Она ясно и четко сказала:

— Вы — маг Сильвери?

Ответа не было.

Нилла ждала, убирая с глаз волосы, которые бросал туда ветер.

— Эй! Слышите? Я ищу мага Сорана Сильвери. Вы — это он?

Молчание. А потом едва заметный — она чуть не пропустила — кивок. Ей показалось, что она видела блеск глаз под капюшоном, но там была тень. И волосы. Много волос.

Она подняла голову выше. А потом быстро взмахнула рукой и ткнула его в руку выше локтя. Он вздрогнул и повернулся, а она отскочила на два шага, чуть не споткнувшись об камни.

— Хорошо! — выдавила она. — Вы — не статуя. Это уже что-то, — она скрестила руки. Ее рукава были закатаны до локтей, и она ощущала мурашки на предплечьях. — Я из Вимборна. Меня зовут Перонилла Бек. Рада знакомству, — не зная, что еще делать, она подняла тяжелые юбки в мокром реверансе.

Она ощутила… удивление из-под его капюшона? Изумление?

Нет. Нет, было только молчание.

— Что ж, — сказала Нилла, хрустя солью на зубах, — вы не из общительных, да? Тут не с кем общаться. Не важно. Я перейду к делу. Я тут для…

Злой вопль перебил ее, такой громкий и внезапный, что она вздрогнула.

— Зараза! — закричала она, прижав ладонь к колотящемуся сердцу. Она думала миг, что звук издал сам мужчина. Движение привлекло ее взгляд к его плечу. Тупая морда с выпирающими ноздрями появилось из-за головы в капюшоне, и яркий глаз хмуро смотрел на нее из-под чешуйчатых бровей. Крыло раскрылось за головой мужчины, как странный головной убор. Еще одно крыло было с кровавой раной, трепетало от ветра.

Нилла глупо раскрыла рот.

— Дракон! — она указала дрожащей рукой, качая головой. — Сэр, вы… у вас дракон на спине!

Существо раскрыло пасть, но вместо блеяния издало жуткое змеиное шипение, язык трепетал в воздухе. Мужчина молчал. Рука в мантии поднялась, и Нилла увидела блеск серебра — перчатки? — он убрал жуткую голову существа за плечо.

А потом резко развернулся и широкими шагами устремился по пляжу, мантия развевалась за ним. Нилла увидела его широкую спину, на плече висела кожаная сумка. Крылатое существо удобно устроилось там, как ребенок на спине матери. Оно издало вопль, голова покачивалась от шагов женщины.

Нилла не могла шевелиться от потрясения. Но не могла просто отпустить его. Она встряхнулась, подобрала юбки и зашагала, спотыкаясь об камни и рыча ругательства.

— Что вы будете с ним делать? — крикнула она в широкую спину. — С драконом? Они… Вы их едите? Судя по его виду, его мясо жесткое, хотя, если долго варить…

Мужчина остановился. Существо зашипело снова, а потом сдавленно булькнуло, когда мужчина резко развернулся к Нилле. Она заметила сверкающие глаза, белые волосы, но не лицо.

Инстинкт звал ее отпрянуть. Но она стояла, смотрела на него, пока он глядел на нее из тени. Открытый честный взгляд — еще одна уловка мамы. Не бояться, не вызывать подозрений. Это работало у мамы каждый раз. Но Нилла едва могла выдерживать взгляд тех странных глаз. Пришлось выпрямить спину и сжать кулаками складки юбки.

Хоть она не могла сказать точно, ей показалось, что мужчина окинул ее взглядом. Оценивал ее. А потом низкий голос вдруг донесся из капюшона:

— Виверна.

Нилла моргнула, глядя на него. Слово было странным. Он говорил на другом языке? Или ей показался голос?

— Что?

— Виверна. Не дракон.

Она приподняла брови, ее рот открылся в тихом:

— Ах, — но без понимания. Может, это был термин магов. Или, может, он был просто чокнутым. Она замешкалась, хлопая ресницами из-за соли в воздухе. — Так они…?

— Что они?

— Вкусные?

Еще пауза. В молчании не было реакции. А потом:

— Нет.

— Что будете делать с этим? Он ранен, в крови. Вы охотитесь на них ради магических экспериментов? Виверны… подходят для заклинаний? — она сглотнула, в горле было неприятно сухо. — Это ужасно. Бедняга.

Существо выглядело из-за плеча мужчины снова, и в этот раз оно показало зубы, что сошло бы за улыбку у другого существа. Его глаза-бусинки закатились, существо издало смешок, который, наверное, означал торжество.

Мужчина снова убрал его голову. Нилла увидела еще вспышку серебра. Она кивнула на его ладонь.

— Зачем вам перчатки? — осведомилась она и быстро добавила. — Виверны, наверное, кусаются. Или выдыхают огонь. Если подумать, я бы не хотела касаться такой без…

— Вам нужно уйти.

Вот. Отказ. Она могла это понять. Да, слова были недружелюбными. Но она еще могла исправить ситуацию.

Она широко улыбнулась.

— Уйти, сэр? Но я только попала сюда. Мне нужно место, чтобы немного отдохнуть, — она вскинула голову и шагнула к нему, попыталась применить трюк, который мама исполняла больше раз, чем Нилла могла сосчитать. Она посмотрела на лицо в тени из-под ресниц. — У меня в последнее время одни неудачи, — честно сказала она, делая глаза уязвимыми. — Если и у вас так, я бы хотела…

— Вы должны уйти. Сейчас, — мужчина отпрянул на шаг, увеличивая расстояние между ними. Он махнул рукой. — Вернитесь в свою лодку и плывите отсюда. Пока еще можете.

Тени вдруг замелькали на земле вокруг ее ног. Нилла отпрянула на пару шагов. Она подняла голову, увидела много драконьих силуэтов в воздухе. Их хохочущие голоса стали бурей воплей. Глаза сверкали, как драгоценные камни, глядя на нее.

— Уходите, — сказал мужчина.

И виверны полетели.

Не было времени думать, строить план или реагировать как-то, кроме крика. Нилла повернулась и побежала по пляжу, едва ощущая, как ее терзали острые зубы и когти. Крылья хлопали по воздуху за ней, хриплые голоса кричали ей вслед. Когти задевали волосы и юбки, и разум говорил ей, что крылья стучали по ее голове, и зубы рвали ее тело.

Она добралась до лодки и чуть не упала в нее, но смогла сжать борт и толкнуть ее в воду. Волки подхватили лодку и попытались вырвать из ее рук. Нилла рухнула внутрь. Она попыталась встать, запуталась в юбках и попробовала снова, забралась на скамью и сжала весла.

Только тогда она поняла, что виверны отступили. Они стали облаком у пляжа, но не следовали за лодкой. За бурей ярких крыльев она видела зловещую фигуру, тихую и серьезную.

Ее руки дрожали так, что она едва могла держать весла. Нилла направила лодку подальше от пляжа. Виверны не следовали за ней.




6


Мужчина смотрел, как лодочка уплывает от берега. Он смотрел, пока виверны не разлетелись лучами ярких красок, ловя потоки воздуха и поднимаясь все выше и выше, возвращаясь к своему танцу высоко над волнами. Он смотрел, пока ее рыжие волосы не пропали в тумане моря Хинтер.

И он все стоял и смотрел.

Это был сон? Наверное. Ее лицо было таким милым, необычным в своей красоте, оно точно не могло быть настоящим. Ее лицо могло родиться от лихорадки его изоляции, пока он близился к безумию.

Но… мог ли сон быть таким убедительным? Семь богов, она расспрашивала его о том, что он ест!

Может, это был не сон. Смертных прибивало к этому берегу, особенно в это время года, когда потоки моря усиливались и приносили остров ближе к смертным берегам. Он порой видел рыбаков близко к его пляжу, но они понимали ошибку и спешили уплыть. И тут бывали… гости за эти годы.

Всех ждал ужасный конец. Так стало бы и с девушкой, если бы она осталась.

Он резко вдохнул, холодный ветер вдруг ударил по его лицу, отбросил его капюшон и впился в волосы. Раненая виверна впилась когтями в его плечо, поднесла голову ближе к его уху и с грустью вздохнула.

— Это было для ее блага, — сказал мужчина, убирая существо в сумку и отворачиваясь от моря. — Какой бы ни была ее история, она не может тут оставаться. Было добром прогнать ее от этих берегов. Будем надеяться, что твои собратья прогнали у нее мысли о возвращении.

Виверна буркнула, будто ответила, пока они поднимались по тропе.

— Мне плевать, понравилась ли она тебе, — мужчина подобрал край мантии, чтобы не споткнуться при подъеме. — Я не собираюсь тебя есть. И не собирался. Ее сочувствие было напрасным. Не вздыхай из-за нее, глупое создание.

Виверна зашипела и продолжила ворчать всю дорогу к вершине скалы. Там мужчина оглянулся на море, искал лодку. Он ничего не увидел. Может, она уже миновала Вуаль, вернулась в море смертных.

«Соран Сильвери…».

То имя. Он знал это имя. Да?

Это было его имя?

Он вздохнул и отвернулся, прошел к двери маяка и пригнулся, чтобы войти. Большая квадратная комната была мрачной после яркости дня. Когда он закрыл глаза во мраке, слепящие картинки солнца, сияющего на прядях ярко-рыжих волос, играли за его веками.

Он резко тряхнул головой и снял сумку с плеча. Виверна недовольно пискнула, когда он мягко опустил ее на стол в центре комнаты. Она пыталась выбраться из сумки, царапалась когтями на кончиках кожистых крыльев, брыкалась задними лапами. Когда она плюхнулась на стол грудой чешуи, хвоста и странных конечностей, она бросила на мужчину злобный взгляд.

— Жди тут, — сказал он и прошел к лестнице. Он быстро поднялся, миновал дыру в потолке и попал в темную и пустую башню с балками для опоры и узкими окнами. Тени ощущались почти как ночь.

Но в глубинах не двигалось ничего живого. Пока что. До наступления ночи.

Ведя ладонью по стене, он обошел комнату и поднялся выше, там воздух был прохладным и чистым, и его инструменты ждали в ящичках вокруг стола. Он выбрал чистый лист пергамента, перо, перочинный нож, чернила и пемзу, а потом повернулся к лестнице.

В последний миг он замер, взгляд влекло окно с видом на берег. Он замер на пару мгновений, воюя с собой.

Хоть все внутри протестовало, он прошел к окну и выглянул. С высоты море Хинтер было видно лучше, вплоть до мерцающей Вуали, отделяющей этот мир от другого. Но все было мутным, даже когда он прищурился, пытаясь сделать вид четче. Он видел кончик Эвеншпиля вдали, но все между было скрыто. Не туманом — день был ясным, синее небо раскинулось сверху, по нему двигались белые облака. Но все было мутным.

Как бы он ни искал, он не видел девушку и ее лодку.

Можно было подумать, что после всех этих лет, которые он вдыхал воздух Хинтер, он стал ближе к фейри по восприятию. Но — нет. Он оставался ограничен смертностью. Но, несмотря на эти ограничения, он не сомневался в чувстве, которое как инстинкт задевало его разум.

Девушка была еще близко. Она не уплыла от острова.

Он стиснул зубы до боли в челюсти. Он предупреждал ее. Он четко сказал ей. Не его дело, если она решила проигнорировать его, если решила отбросить свою жизнь. Он не должен вмешиваться. И все же…

Он отложил предметы и вернулся к столу, опустился на колени у одного из ящиков, открыл тот же фолиант, который проверял меньше часа назад. Он взял верхний лист, осторожно сжал его обеими руками и вернулся к окну. Он быстро стал читать слова, написанные изящным почерком с плотными линиями, его рот беззвучно двигался при этом.

Вспышка яркого цвета отвлекла его от страницы. Большие красные крылья широко раскрылись на синем небе, спускались по спирали к башне. Большая виверна пригнула голову и пролетела в окно, опустилась на поднятое предплечье мужчины, когти на задних лапах сжали плотную ткань его рукава. Эта виверна с гребнем из перьев и крыльями, которые казались красными, как ее тело, но при свете переливались, была изящнее синего зверька на столе внизу.

Она склонила голову, изумрудные глаза смотрели в глаза мужчины.

— Мне приходится просить об услуге, друг, — сказал мужчина, нежно гладя красивое существо по длинной шее. — Смертная прибыла на остров. Думаю, ты ее видел. Я хочу, чтобы ты проверил границы и чары. Убедись, что она на самом деле уплыла. Вернись как можно скорее, следи, чтобы не летал после заката.

Виверна моргнула сияющими глазами, повернула голову и тело и взлетела с руки мужчины с такой силой, что он отшатнулся на несколько шагов. Она прижала крылья к телу, вылетела в окно, а потом раскрыла их широко, чтобы ловить потоки воздуха, устремляясь в открытое небо.

Мужчина отвернулся, хмурясь, с болью в груди.

— Готово, — он собрал вещи и пошел вниз по длинной темной лестнице. — Лучше проверить, — продолжил он, говоря вслух, словно так мог заставить себя поверить в слова. — Этого я требую. Подтверждения. Остальное от меня не зависит.

Что-то слушало вдали. Что-то невидимое и неслышное, но присутствующее.

Мужчина тревожно оглянулся, а потом решительно повернулся к лестнице и ускорил шаги.

* * *

К удивлению Ниллы, когда она перестала безумно грести, чтобы проверить раны, ожидая порезы на каждом дюйме тела, она не нашла укусов или царапин. Только бледные ступни кровоточили в туфли, пострадали от камней на пляже. Но стая монстров — не-драконов, по словам мужчины в капюшоне — хоть и пугала, не навредила ей никак, кроме небольших дыр на голубом платье. Она была напугана, потрепана, но невредима.

Она плыла по открытой воде прочь от пляжа. Мужчина в капюшоне и стая виверн становились все меньше. Мужчина смотрел на нее какое-то время, а потом повернулся и ушел к скалам, поднялся там по тропе, которую она не видела. Нилла опустила весла и ждала, но он не появился на вершине скалы. Не-драконы разлетелись, некоторые взмыли выше, другие скрылись в трещинах скал. Пляж вскоре стал мирным и заброшенным.

Но она не осмеливалась высадиться снова. Не там.

— Боггарты и ведьмы, — рычала она, двигая весла. Нилла оглянулась и уже не видела Эвеншпиль. Если она попытается уплыть в Вимборн, она, скорее всего, запутается в этих странных потоках и останется на берегах мира фейри. Или хуже. Ей нужно было найти другое место на острове, чтобы высадиться.

После получаса гребли она обогнула остров так, что было видно дальнюю сторону Роузварда. Там она сделала паузу, чтобы попить и поесть припасы Гаспара. Пока она жевала неприятно пахнущий сыр, Нилла разглядывала новый берег. Высоко над холмом было видно впечатляющие крыши когда-то красивого поместья. Дорнрайс, если она правильно помнила, где лорды Роузварда поколениями жили в роскоши. Издалека дом все еще выглядел величаво, с множеством дымоходов и острых верхушек.

Если бы она делала ставки, поспорила бы на деньги, что книга заклинаний Гаспара была где-то там. В таком большом доме точно была библиотека, помимо других утерянных сокровищ.

— Там будут и призраки, — пробормотала Нилла, стряхивая крошки с юбки. Она снова взялась за весла.

Еще четверть часа, и стало видно гавань. Она была между скалами, но достаточно широкая, чтобы вместить несколько больших кораблей. Три длинных причала тянулись от берега, идеальное место для торговли дорогими товарами для радости лорда Роузварда. В гавани был только один корабль, пришвартованный к среднему причалу. Гнилой, отчасти погрузившийся в воду, он был с дырявыми парусами, обвисшими, как сломанные крылья. Нос оставался над водой, и было видно изящно изображенное название «Позор королевы».

Корабль пиратов. Это явно был он.

Но ни одного пирата не было видно.

Куда они делись? Те почти драконы их убили?

— Бред, — прорычала Нилла. Мама всегда говорила, что воображение не помогало вору. Было просто начать видеть худшее, к чему могла привести кража, и это приводило к параличу от страха.

Нилла закрыла разум и направила лодку вдоль одного из причалов к берегу, где она втащила лодку на более мягкий песчаный пляж, отличающийся от другой стороны острова. Это мало радовало, но ее пострадавшие ступни не мучились еще сильнее.

Повесив свою сумку на плечо, она прошла по пляжу к мощеной дороге, плавно ведущей к высоким скалам. Множество домов стояло вблизи пристани, но ветер океана и волны повлияли ужасно, сорвали двери и крыши, разбили окна. Если еще пару десятков лет никто не приплывет, вся деревня рухнет. Все следы прошлой жизни будут стерты с лица острова Роузвард.

Зияющие двери и пустые окна помогали поверить в призраков. Нилла отвела взгляд, поправила сумку, подобрала мокрые юбки и поспешила по дороге, которая тоже была разбитой, но еще годилась для похода. После часов в гадкой лодке Нилла не сразу привыкла к твердой земле, но она продолжала идти. Солнце было уже высоко. Если она хотела забрать книгу и покинуть остров дотемна, нужно было спешить.

Следя за небом, ожидая драконьи силуэты, она добралась до вершины холма. Она следила там за каждым шагом. Когда-то ухоженный и красивый сад, наверное, находился тут, но деревья заросли и искривились. Кустарники с шипами забрались на обломки стен, били камни дороги.

А в конце дороги ждало поместье Дорнрайс.

Издалека оно выглядело величаво и грозно, но чем ближе Нилла была, тем ужаснее оно становилось. Когда-то оно было украшено вьющимися розами, которые цвели весь год. За годы без ухода кустарники разрослись, сплелись, боролись и умерли, похоронив изящные линии дома под собой. Желтые листья и черные точки портили оставшиеся участки зелени. Все было таким уродливым. И печальным.

Кованая калитка, отчасти сорванная с петель особо разбушевавшимися кустарниками, была приоткрыта перед ней, но не выглядела гостеприимно. Нилла замерла у калитки и посмотрела на когда-то красивые двойные двери дома. Она с трудом видела их за сплетением шипов.

— Сейчас пригодились бы когти, — прошептала она. Нилариум легко порвал бы эти заросли. Но не было смысла вздыхать из-за того, чего у нее не было. Она должна справиться. Мелких драконов хотя бы не было видно среди труб поместья.

Найти путь было сложно. Прошел час, она была в царапинах и крови, разгоряченная и недовольная, ужасно уставшая, колени дрожали. У нее не было спокойных ночей или питательных ужинов, а вода, кусок хлеба и сыра, которые она проглотила на лодке, были далекими воспоминаниями. Когда она нашла тропу среди шипов, она ругалась, вспотела, была растрепана так, что отпугнула бы призраков.

Узкая почти заросшая тропа вела к задней двери. Может, пираты вырезали путь тут, и кусты не успели его перекрыть? Но времени на мысли не было, ладони были в царапинах и дрожали, когда она добралась до двери и повернула ручку. Она поддалась от небольшого давления. Это удивило Ниллу так сильно, что она вскрикнула от радости и скользнула худым телом в брешь и прохладную тьму на другой стороне.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги