Ворожей Горин – Посмертный вестник

Глава 19

— С чего начнем? — спросил я Алису, когда мы уселись в ее внедорожник.

— Думаю, будет нелишним пробежаться по адресам, где были обнаружены первые «выпитые» люди, — ответила мертвячка, доставая последнюю модель смартфона яблочного бренда. Ну конечно, куда же без понтов-то?

— Что нам это даст? — не сообразил я.

— Мы как минимум попробуем понять логику перемещений нашей вурдалачки.

— А что тут понимать? Как по мне, она просто запутывает следы. Могу ручаться, что никакой логики в выборе мест нападений у нее нет — чем хаотичнее, тем лучше.

— Это если ее целью действительно является отвлечение нашего внимания от твоей сестры, — резонно заявила вурдалачка и завела двигатель. — Она не просто так натравила на нее свою марионетку-человека. Благодаря нашей полисменше мы точно знаем адрес, где удерживают твою сестру, это где-то на севере. Первые же нападения на людей были совершены на юге, далее след уходит на запад. Вероятнее всего, она передвигается на метро. Взгляни.

Алиса разблокировала свой смартфон и открыла приложение с картой столицы. Как оказалось, вурдалачка времени даром не теряла. Пока мы спорили с отцом Евгением, она изучила места первых нападений и нанесла их на карту. Священник, кстати, точно не делился с ней этой информацией, так что, вероятно, у Алисы были свои осведомители. Хотя о чем это я? За ней стоит Курия, а эта организация, как я понял, недостатка в средствах не испытывает. Наверняка у них есть свои люди (или нелюди) в нужных структурах власти. Сопоставив метки с картой метро, она и пришла к том выводу, который озвучила.

— Да, действительно, — вынужден был согласиться я с ней. — Все нападения происходили недалеко от станций метро.

— Вот я и хочу прощупать все эти точки.

— Все равно неясно. Не проще ли поехать сразу на самую последнюю?

— Проще, если мы берем в расчет версию с отвлечением нашего внимания.

— А есть другая версия?

— Ты вообще слушал меня? — возмутилась Алиса. — Разумеется, у меня есть и другая версия! Кстати, она противоположна той, что ты придерживаешься.

— Блин, Алиса, а ты можешь не ходить вокруг да около и сразу все выложить?

— Ты смотришь, но не видишь! Да, я все понимаю, ты человек, более того, мужчина, и мыслишь частично членом, частично головой. Похищение твоей сестры для тебя приоритетное дело, и все остальное на его фоне кажется отвлечением нашего внимания. Но что, если все как раз иначе? Что, если основная цель нашей беглянки не твоя сестра, а создание армии марионеток? Что, если она рассчитывает, что мы бросим все основные силы на вызволение твоей сестры, потратим время и людской ресурс на это, в то время как она преспокойно перекусает пол-Москвы?

— Так, допустим, — согласился я. В словах вурдалачки действительно был смысл, и игнорировать эту версию мы не могли. — Но я все равно не понимаю, почему мы не можем первым проверить район, где было совершено последнее на текущий момент нападение?

— Потому что она не просто следует какой-то своей логике — она преследует конкретную цель. Если ее цель ты и твоя сестра, то да, все это похоже на запутывание следов. Но если права я, то она собирает армию.

— И?

— И ей нужно будет эту армию как-то собрать! Упыри не становятся таковыми сразу после укуса, на их перерождение требуется время, от часа до двух. Именно поэтому твоему попу сперва приходили доклады о трупах. А что люди обычно делают с трупами?

— Не знаю. В морг везут? — ткнул я пальцем в небо.

Алиса закатила глаза.

— Это твоих покойников в морг везут, тех, что в больнице помирают естественным образом. А тех, кого находят на улице, да еще и с признаками насильственной смерти, сперва криминалисты осматривают. К ним опергруппу специальную высылают. Изучают место преступления, собирают улики и так далее… Да что с тобой? Ты судебку в институте прогуливал, что ли?

— Нет, мне даже нравился этот предмет, — признался я. — И да, ты права. Получается, все эти покойники лежали на улице до приезда спецов, а после при них же вставали и устраивали резню?

— Наконец-то сообразил! И если первые уже очнулись и пополнили собой дружные ряды диких упырей, то последние наверняка еще валяются и ждут своего часа. В них протекают процессы превращения живой материи в неживую. И мы с тобой сможем сильно облегчить себе задачу, упокоив их, так сказать, заранее. Смекаешь?

— Смекаю, Джек Воробей, — согласился я с Алисой.

— Капитан Джек Воробей! — ткнула она в меня пальцем.

— Погнали уже, киноманка!

И мы погнали. В прямом смысле. Первые пять локаций мы решили пропустить. Очевидно, что те укушенные уже превратились в упырей и разгуливают себе по вечерней Москве в поисках смысла смерти. Надеюсь, о них смогли позаботиться люди из Совета, иначе завтра во всех новостных лентах будет такое твориться… Лучше промолчу. Мы направились сразу к шестой локации.

О, что это была за поездка! Словами этот ад не передать. У меня в памяти еще были свежи воспоминания о том, как водила машину Пелагея. Насколько я помню, в этом процессе она полагалась не столько на технику, сколько на свою ментальную силу, которой распугивала всех остальных участников дорожного движения. Вурдалаки же, насколько я знал, такими способностями не обладали, а потому все, что сейчас вытворяла на дороге Алиса, можно было смело отнести к разряду знаменитого мема под названием «слабоумие и отвага». Для нее не существовало никаких правил. Нужно пересечь двойную сплошную и объехать пробку по встречке? Легко! Разделительную полосу с бордюром? Да пожалуйста, перескочим, словно и не было такого препятствия. Под кирпич да против шерсти? Только и держись. Я уже молчу о том, что для нее не существовало светофоров как таковых, а с пешеходами Алиса поступала по принципу «кто не спрятался, я не виновата». Двоих мы точно на пешеходных переходах зацепили зеркалами, очень надеюсь, что обошлось без членовредительства. Во время этой безумной поездки нас, кажется, несколько раз преследовали экипажи полиции, но Алисе раз за разом удавалось оторваться от погони. Не удивлюсь, если сейчас ее «Паджерик» ждут не дождутся на всех стационарных и мобильных постах дорожной полиции, а ориентировки на нас вообще разосланы всем без исключения экипажам ППС и ДПС. Были бы в штатах, наверняка за нами уже пара вертолетов таскалась бы.

Как уж нас не размазало по асфальту или не впечатало в какой-нибудь столб, я не знаю, но до первой нашей остановки мы добрались всего за пятнадцать минут.

— Да уж, — выдавил я из себя, еле сдерживая рвотные позывы, — впечатлен.

— Рефлексы… — коротко ответила Алиса и выбралась из машины. Я последовал за ней.

Кажется, мы успели вовремя. Точнее, мы успели до того, как сюда прибыл наряд полиции. Дворик, в котором мы остановились, пустовал. Не похоже на вечернюю Москву. Даже окна в соседних домах не светились.

— Что чувствуешь? — с каким-то азартом в голосе спросила Алиса.

— Пока ничего, — признался я, оглядываясь. — Правда, такое ощущение, что все попрятались.

— Метро вон за тем домом, — указала мне Алиса на какую-то сталинку. — А нападение было точно здесь.

— Ты что-то ощущаешь?

— Зова нет, — ответила Алиса, замерев на секунду, — но остро пахнет кровью. Тут много крови…

Сам я пока ничего такого не чувствовал, но в вопросах крови мне и не тягаться было с вурдалаками.

— Куда смотреть-то, где тебе пахнет?

— Там! — и Алиса указала на детскую площадку за кустами.

— А как, интересно, полиция узнала о нападении в этом дворе? — озвучил я вслух внезапно пришедшую в голову мысль. — Никого же нет. Обычно в таких случаях зевак полным-полно. Собственно, те, кто обнаружил труп, сидят и ждут до приезда скорой или полиции. Нет?

— Не в этом случае, — задумчиво ответила Алиса, раздвигая кусты. — А вот и ответ на твой вопрос.

— Боже! — только и смог я выдавить из себя, выглянув из-за плеча вурдалачки, и тут же сложился пополам в приступе рвоты. Вот сейчас и я ощутил металлический запах крови.

Перед нами на детской площадке лежали три тела. Нет, это были, слава богу, не дети, но картина побоища от этого была не менее ужасающей. Два трупа были обезглавлены, причем, судя по характерам ран, головы им не отрезали, а оторвали. Из плеч покойников торчали разорванные шейные позвонки, сосуды и сухожилия. У одного даже язык остался торчать из туловища. Это какой же силой нужно обладать, чтобы вот так запросто отделить голову человека от тела? Третий труп, правда, обезглавлен не был, но его голова была развернута на сто восемьдесят градусов. А еще он был сломан пополам и лежал на земле так, словно его кто специально так оставил. Из его распоротого живота во все стороны торчали петли кишечника. Больше всего эта картина напоминала некую ужасающую инсталляцию по мотивам картин Босха. Покойник словно выгнулся рыбкой и разглядывал свои же подошвы ботинок. И, разумеется, вся эта безумная картина была обильно сдобрена кровью покойных. Она была везде: на качелях, на лавочке, на тропинках… Ею был обильно пропитан песок в песочнице. Даже на оставленных малышами пластиковых игрушках виднелись алые капли и подтеки.

— Что это, (непечатно), такое? — выдавил я из себя, знатно проблевавшись.

— А так, живой мой друг, выглядит процесс адаптации упыря к новой для него реальности, — Алиса осторожно, стараясь не наступать на пятна крови, обошла место преступления и озвучила свою версию. — Вероятно, эти трое подростков нашли тело, вызвали скорую, остались ее дожидаться, а после стали первыми, кто встал на пути оживающего трупа.

— То есть им тут головы отрывали, но никто при этом не вышел на крики?

— Думаю, никаких криков и не было, — ответила Алиса. — Только проснувшийся упырь — существо неимоверной мощи. В нем еще достаточно собственной крови, чтобы не испытывать голода, и она же придает новообращенному силы. Поверь, все произошло столь быстро, что никто из этих бедолаг даже испугаться толком не успел. И потом, представь себя на месте соседей, которые увидели бы «такое». Ты сам бы вышел?

— Точно нет, — уверенно ответил я.

— Вот-вот. Я даже не посмею обвинить тебя в трусости. Плюс сам процесс перерождения, как правило, сопровождается мощным выбросом силы в пространство. Силы страшной, лютой. Даже самые нечувствительные к этой силе люди ее ощущают и инстинктивно избегают место ее возникновения. Не берусь ванговать, но в следующие пару-тройку недель в этих домах наверняка случится несколько самоубийств. Запойные алкоголики уйдут в свои последние запои и словят «белку», наркоманы предпочтут получить передоз, а грудные дети будут надрывать по ночам животы в истошных криках, пока не задохнутся. Конкретно же это место люди будут обходить стороной месяцев шесть, не меньше. Даже те, кто слыхом не слыхивал о том, что тут сегодня произошло, будут шарахаться от этой площадки.

— Жесть какая. Что же вы за существа такие?

— Не столь важно, что мы за существа, Горин, сколь то, что за сила нас породила.

Девушка присела возле последнего трупа, того, что был сложен пополам, и положила свою руку ему на голову.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь понять, укушен он или нет.

— И что?

На мой вопрос Алиса ответила невербально. Одним резким движением рук она крутанула голову бедняги в обратную сторону, чуть напряглась и… да, (непечатно), она оторвала ее прямо у меня на глазах. Процесс сопровождался мерзким звуком разрывающихся связок, лопающейся кожи и хрустом позвонков. Разумеется, от такой картины мне опять стало плохо.

— Вот же ты впечатлительный какой… — как ни в чем не бывало улыбнулась Алиса. — А где твоя уверенность в своих силах? Ты же недавно уверял, что легко бы со мной справился.

Вурдалачка явно потешалась надо мной, а после, когда поняла, что мою рвоту воздухом и желчью уже не унять, сменила гнев на милость.

— Да ладно, расслабься ты. Я не из-за кровожадности так сделала. Этот был укушен и в скором времени мог превратиться в упыря.

— В упыря? — еле сдерживая очередной рвотный позыв, простонал я. — Упыри что, тоже могут делать упырей?

— Упыри — не могут. Но мы же не знаем, кто конкретно этого несчастного укусил, упырь или наша вурдалачка, его сотворившая. Так что я сделала то, что должен был сделать ты — упокоила его.

— Ладно, — оправился я и постарался выпрямиться. Живот нещадно сводило судорогой, пресс болел от непроизвольных сокращений. Но я, похоже, уже выблевал все, что было возможно, вплоть до легких, так что смог унять эти позывы. — Что дальше?

— В идеале — найти того, кто это сделал. Трупы еще тепленькие, все произошло не больше двадцати минут назад.

— То есть ты хочешь сказать, что он где-то тут? — с опаской оглядываясь, уточнил я. По спине отчетливо пробежал холодок.

— Ага, — вновь улыбнулась мне Алиса, продемонстрировав свои клыки, сверкнувшие белизной в неярком свете уличных фонарей. — Разделимся, так быстрее. Вот, так сподручнее будет, — она вынула откуда-то из внутреннего кармана джинсовой куртки увесистый нож и протянула его мне. — Увидишь нашего клиента, бей куда придется. Это для нас очень больно.

— Смертельно?

Вопрос был не праздным. После такой эффектной демонстрации своих сил и возможностей Алисой я всерьез призадумался о том, а как вообще можно справиться с вурдалаком или упырем простому смертному?

— Больно, — сощурила взгляд Алиса, приспустив свои очки на переносицу и посмотрев на меня поверх них. — Так я тебе все и рассказала, смертный, — надев очки обратно, она продолжила давать ЦУ. — В общем, я постараюсь сама его разыскать, но если тебе повезет больше, бей куда придется.

— Если мне повезет? — переспросил я, на что Алиса только улыбнулась своей клыкастой улыбкой.

— В идеале надо голову ему отрезать, но без должной сноровки сделать это очень трудно, поверь. Так что, если увидишь его, постарайся не умереть и кричи, что есть мочи. Я прибегу.

— Хорошо.

Мой голос предательски дал «петуха», что не ускользнуло от Алисы. Она еще раз мило улыбнулась и удалилась в сторону прохода между домами, меня же жестом направила в другую сторону. Я понятия не имел, куда вела тропинка между детской площадкой и небольшой хоккейной коробкой, но все же, собравшись с духом, двинулся по ней. Где-то неподалеку между деревьями маячили дома, кажется, в углу между ними тоже был проход. Туда я и направился, крепко сжимая в руках нож Алисы. Интересно, а он простой или все же серебряный?

Только оставшись один на один с темнотой и безлюдным двором, я понял, как мне сейчас на самом деле страшно. Вся эта картина с трупами, мысли о силе того, кто все это сотворил, а также гнетущая атмосфера этого обычного с виду московского двора повергали меня в ужас. Я брел по тропинке на ватных от страха ногах, живот подводило, дыхание стало поверхностным. Я старался создавать как можно меньше шума, но при этом на каждый шорох, на каждую упавшую с дерева ветку дергался, как ужаленный. Я ждал нападения из-за каждого куста. Любая темная прогалина или закоулок воспринимался мною так, словно там стоит окровавленный упырь и только того и ждет, чтобы я прошел мимо, не заметив его и повернувшись к нему спиной.

Слышали домыслы о том, что дурные мысли притягиваются? Так вот, в моем случае этот постулат сработал безукоризненно. Случилось именно то, чего я боялся. Я уже видел проход между домами, обрадовался тому, что преодолел кусты, так и не встретив упыря, и, ускорившись, устремился к светлой полоске прохода.

Алиса была права — место тройного убийства несет в себе очень плохую энергетику. Я сейчас чувствовал это очень отчетливо. Чем дальше я от него уходил, тем легче мне становилось на душе. И, похоже, именно это ложное ощущение безопасности, избавившее меня от чудовищного психологического гнета, сыграло со мной злую шутку. Увидев перед собой проход между домами, увидев через него снующие туда-сюда машины и свет уличного освещения, я так обрадовался, что напрочь позабыл о всякой осторожности. Я ринулся туда, к людям, к жизни, с таким рвением, что забыл посмотреть по сторонам. Сам дурак, в общем.

Упырь напал на меня сзади, когда до оживленной улицы оставалось не больше тридцати метров. Ума не приложу, как я проглядел его — должно быть, эта тварь пряталась где-то в кустах, в сторону которых я и смотреть-то боялся.

Первым, что я почувствовал, когда неведомая сила отбросила меня обратно в кусты, было чувство безграничной досады. За время короткого полета в голове успела промелькнуть мысль: «А ведь почти дошел!» Пролетел я никак не меньше десятка метров — вот и посудите, насколько сильны вурдалаки. Упырь швырнул меня, семидесятикилограммовый мешок с костями, на десяток метров так, словно я был плюшевым медведем. В целом я сомневался, что сам смог бы запустить в такой полет ростовую плюшевую игрушку. Дарил я такую Настюхе — эти медведи не такие и легкие, как можно было бы предположить. А вурдалак сделал это с человеком и, кажется, даже не напрягся. Во всяком случае, подле меня он оказался уже через секунду.

Сгруппироваться в падении у меня не получилось, а потому упал я, как придется, а именно на спину. Разумеется, ушибленные легкие и диафрагма после такого стресса, как говорит молодежь, вышли из чата. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, просто лежал и хватал воздух немым ртом. «Кричи, если что», — вспомнил я слова Алисы. Ага, крикнешь тут. Хорошо еще, что сознание не потерял и головой не ударился о дерево или камень.

Времени прийти в себя упырь мне не дал. Балансируя где-то на краю сознания, я услышал, как ко мне кто-то подошел, и уже в следующую секунду ощутил пронзительную боль в левой лодыжке, а через мгновение осознал, что вишу вниз головой. Жути нагонял и тот факт, что упырь действовал практически беззвучно. Не было никаких хрипов или шипения, обычно сопровождающих хоррор-фильмы. Сопротивляться у меня не было ни сил, ни желания. Повиснув безвольной куклой вниз головой, я мечтал лишь об одном — чтобы все это поскорей закончилось. Даже мысль о скорой смерти меня сейчас не пугала, а скорее, даже успокаивала. Сейчас мне оторвут голову, и я не буду больше чувствовать эту боль в ноге. Ой, уже и в руке. Черт, как же больно! Кажется, меня схватили за разноименные конечности и планировали разорвать пополам наискосок, так что суставы мгновенно повылетали с положенных мест и сейчас меня пронизывала боль от ступни до запястья. Силища, с которой меня удерживал этот упырь, вообще не укладывалась в голове. Ну не может живое существо быть настолько сильным! Где эти ваши хваленые законы физики? Нельзя вот так запросто взять и поднять человека над землей!

И тут я увидел лучик надежды, коим стала Алиса. Она показалась лишь на мгновение, когда моя голова болталась между ног моего мучителя. Ноги нежити, кстати, я даже успел разглядеть, поскольку упырь был в юбке. Да, вы не ослышались, упырь оказался упырихой. Ну или, по крайней мере, очень ухоженным шотландцем в килте. Пока меня пытались четвертовать заживо, вурдалачка медленно подкрадывалась к месту сражения (а точнее, к месту пытки) сзади. Упыриха явно не видела ничего вокруг себя, ее интересовал только я.

Ну же… вот-вот Алиса нанесет удар, еще секунда, и все закончится. Но то, что я увидел далее, повергло меня в неимоверный шок. Подойдя к нам почти вплотную, Алиса замерла, затем медленно присела на корточки, сняла свои очки и с каким-то странным упоением посмотрела мне в глаза.

«Вот и все, Горин — пронеслось у меня в голове, — никто тебя спасать не собирается. Да и не собирался никогда, видимо».

Прав оказался отец Евгений. То, что сейчас происходило, было частью чьего-то зловещего плана, ловушкой, в которую я шагнул сам. Скорее всего, таким образом Курия решила от меня избавиться. Уж не знаю, чем именно им не угодил новоиспеченный ворожей — возможно, тем, что самовольно упокаивал их собратьев по виду. А может, то, что сейчас должно было произойти, являлось частью чего-то более масштабного. Кто знает, может, вурдалаки и впрямь решили пойти на беспрецедентную эскалацию в противостоянии с другими обитателями мира Ночи? Может, я мог помешать им в создании армии вурдалаков, кто знает? И ведь не побоялись пойти против ворожей. Знают же, что они далеко не первые в списке претендентов на мою голову. Ворожеи, Совет, Косяков… последний так и вовсе очередь самым первым занял. Хотя какая уже разница? В любом случае, этот геморрой расхлебывать уже не мне. Ох, права была предательница Алиса — никому в мире Ночи верить нельзя. Точнее, нельзя было. А теперь уже неважно.