Воспитание бабочек

1

Серена не желала больше пересматривать видео.

Она могла бы удалить сообщения со ссылкой и постараться забыть то, что видела. Но сейчас, когда она вела машину по дороге, разрезающей пополам маленькую горную долину, ею владела непривычная уверенность.

Она была убеждена, что поступает правильно; ей не было необходимости снова смотреть запись.

Еще несколько часов назад Серена могла бы поклясться, что никогда не вернется в эти края. Но Вион словно призывал ее обратно. Или, скорее, притягивал. Как будто между ней и этим местом осталось что-то незавершенное – вопрос, который нужно прояснить раз и навсегда.

Бом… Бом… Бом…

Рассвет прятался за белесыми облаками, снег падал медленно и обильно, но температура снаружи определенно была не такой низкой, как утром после пожара. Настрой у Серены тоже был иным. Страх не нашептывал ей на ухо наихудшие варианты развития событий. И волнение, которое гнало ее вперед, не таило зловещих предзнаменований. Напротив, в нем крылось подспудное ожидание.

Надежда на то, что существует другая правда.

Серена не сомневалась, что приоткрытое окно морозной ночью было ошибкой. Как будто, следуя своему безжалостному плану отнять у нее единственную дочь, Вселенная отвлеклась и допустила небольшой промах. И Серена забрала себе в голову исправить его. Переломить судьбу.

С этой целью она надела удобную обувь и теплую куртку. Арендовала внедорожник и сунула в рюкзак ноутбук, а также все необходимое, чтобы задержаться в Вионе на несколько дней. И пустилась в путь. Рано утром перед отъездом она написала в офис – предупредила своего помощника Фабрицио, что на этой неделе на работу не придет.

Вечером накануне поездки в Вион Серена уменьшила дозировку ингредиентов «Плюшевого мишки», чтобы выглядеть как можно более трезвой и здравомыслящей. Нервы пока не сдали. Воздержание компенсировалось адреналином от того, что она собиралась предпринять.

Разумеется, прежде чем сесть в машину, Серена запаслась психотропными препаратами, успокоительным и обезболивающим для своего фирменного коктейля. Что до «Эвиана» и «Бельведера», их наверняка не составит труда раздобыть на месте. Она не знала, как долго ее печень выдержит такое обращение. Но сейчас мысль о том, чтобы отказаться от привычного средства, ужасала не меньше, чем мысль заболеть. А вот на смерть Серена плевать хотела. Впрочем, она подозревала, что дама в черном, уже достаточно отметившись в ее жизни, намерена растянуть удовольствие оттого, что ей, Серене, приходится выживать.

Год спустя Вион выглядел все так же: как на открытке. Крыши, белые от снега, окна с золотистым светом внутри, дома, обступившие часовую башню. Но между зданиями не вился в небо змей черного дыма.

Въезд в сказочную деревушку прошел примерно так же, как и в прошлый раз: машина Серены с трудом прокладывала себе путь по улицам сквозь толпы лыжников, направляющихся к подъемникам. На сей раз сирены не беспокоили медленную процессию туристов, а машины экстренных служб не вынуждали их расступиться.

Серена оглядывалась по сторонам, и лица необъяснимым образом казались ей теми же, что и двенадцать месяцев назад. Те же прикованные к ней вопросительные взгляды, от которых она чувствовала себя чужачкой, вернувшейся напомнить им всем досадное происшествие той далекой ночи, когда маленькая девочка со светлыми кудряшками чуть не испортила им отпуск.

Все повторялось. Но не как дежавю, а как абсурдная головоломка. Внутренний голосок подсказывал Серене: «В прошлый раз от тебя что-то ускользнуло, теперь приглядись повнимательнее, проверяй получше». Или: «Попробуй еще раз, тебе повезет больше». Решение где-то здесь, но также и у нее в голове. В этом она не сомневалась.

Но ее уверенность пошатнулась, когда впереди предстала та же картина, от которой годом ранее ее отделяло ограждение.

Серена остановила внедорожник и посмотрела вперед через лобовое стекло. Сердце колотилось в груди, словно пойманный воробей. Навигатор незаметно привел ее к месту пожара. Развалины шале никуда не делись, хотя их и окружили высоким защитным забором из листового металла, который на самом деле нужен был скорее для того, чтобы скрыть вид. На заборе красовались большие фотообманки с горными пейзажами.

Целую долгую минуту Серена, не в силах пошевелиться, сжимала руль от страха, что, если отпустит, ее неизбежно унесет в открытое море. Наконец она нашла в себе смелость выйти из машины и подойти ближе.

В ограждении виднелась щель.

Подойдя вплотную к ограде, Серена приставила руку козырьком ко лбу и присмотрелась. Судя по тому, что удавалось разглядеть сквозь щель, от шале почти ничего не осталось. Всего несколько стен по периметру да черная дыра на месте фундамента.

Кариозный зуб посреди деревни. От земли пахло гнилью.

В голове у Серены проносились кадры видеозаписи, присланной анонимным отправителем. Она повторяла себе, что человек, который снял это видео, был здесь в ту ночь и оказался на месте раньше всех. А также запечатлел неуместную деталь – открытое окно.

Сразу ли загадочный видеолюбитель заметил аномалию? Или только позже, пересматривая снятое? Но тогда почему не обратился в полицию? Почему вместо этого отправил ссылку ей? Вообще-то, Серена не могла исключать, что видео отправили не только ей. Наверняка она знала только то, что никто до сих пор не упоминал о существовании этих съемок.

Через некоторое время она отвела взгляд от руин – зловоние, исходившее из дыры в земле, сделалось невыносимым.

Ей хотелось как можно скорее уехать.

Не оглядываясь, Серена вернулась в машину. В носу по-прежнему стояла вонь, но, возможно, смрад витал только у нее в воображении, будто галлюцинация. Когда она села во внедорожник, у нее возникло искушение сунуть руку в рюкзак, наугад достать одну из блистерных упаковок и высыпать в рот пригоршню лекарств. Но она сдержалась. Нужно потерпеть. Иначе она все испортит.

Серена завела автомобиль и выжала сцепление. Второй остановкой в этой альпийской поездке станет местный полицейский участок.

С тех пор как она отправилась в Вион, на уме у нее был только один вопрос.

2

В восемь шестнадцать утра сотрудница полиции, она же диспетчер за стойкой регистрации, сообщила Серене, что командир Гассер еще не прибыл. Кроме нее, в участке никого не было, и Серена спрашивала себя, где же остальные. Вероятно, занимаются всякими пустяками – регулируют движение или следят за общественным порядком в Вионе. Швейцарская деревушка не производила впечатление места, где могут произойти вопиющие преступления, и, судя по размеру участка, в нем дежурили не больше пяти-шести агентов.

Сотрудница посоветовала ей вернуться после девяти. Серена настояла на том, чтобы оставить командиру сообщение с просьбой с ней связаться. Женщина неохотно сделала пометку на стикере. Но, записывая имя Серены, замерла.

Едва она поняла, что перед ней мать девочки, пропавшей при пожаре в шале, протокол изменился. Женщина немедленно позвонила Гассеру и попросила его приехать как можно скорее, а посетительницу проводила в кабинет начальника и предложила ей кофе.

Серена выпила горячего и теперь сидела с рюкзаком на коленях в креслице перед пустым письменным столом. Кофеин ее взбодрил. Она все еще чувствовала зловоние развалин, где только что побывала. Жир, накапавший в выключенный гриль, – вот что оно напоминало. Хотя запах был плодом воображения, Серена обнюхала свою одежду: пахло от нее не лучшим образом. Лекарства и алкоголь изменили кислотность пота. Но она повторила себе, что очень важно произвести хорошее впечатление.

Коротая время в ожидании, Серена разглядывала стены, полные благодарственных грамот, перемежающихся с фотографиями пятидесятилетнего мужчины в форме: светлая кожа, светлые волосы, голубые глаза. Типичные для горца черты лица и суровое выражение, свойственное некоторым блюстителям закона. Гассер был запечатлен за работой. По окончании спасательной операции после схода лавины. Перед перевернувшимся и опрокинувшим груз лесовозом. Рядом с грудой оленьих туш, вероятно изъятых у какого-то браконьера. В этих снимках было что-то неподобающее. Макабрическая галерея смерти и разрушений.

Но внимание Серены особенно привлекла одна фотография. Серена поднялась с кресла и подошла поближе.

На снимке рядом с Гассером стоял мужчина лет сорока в наручниках. Тщедушный, растрепанные волосы, впалые щеки под густой бородой. На губах легкая вызывающая улыбка.

На заднем плане – сгоревший лес.

При виде этого кладбища обугленных деревьев и пепельной пустоши Серене стало не по себе. К тому же мужчина в наручниках, казалось, уставился с фотографии прямо на нее. Взгляд его излучал странный магнетизм. В глубине его глаз таилась завораживающая жестокость.

Отсветы пламени.

Не успела Серена успокоиться, как за спиной у нее раздался чей-то голос.

– Здравствуйте, – поприветствовал ее запыхавшийся Гассер. – Извините, что заставил ждать.

– Ничего страшного, – ответила Серена и снова села, позабыв о фотографии.

По сравнению со снимками на стене во внешности командира что-то изменилось. Затем она поняла, в чем дело: полицейский отрастил усы.

Он протянул ей вспотевшую руку. Серена пожала ее и, получше разглядев начальника полиции вблизи, сочла, что ему вовсе не пятьдесят, а лет на десять меньше, но он очень плохо сохранился.

Прежде чем закрыть дверь, Гассер проверил, нет ли перед кабинетом любопытных, – излишняя мера предосторожности, учитывая, что, если не считать сотрудницы на входе, они были одни.

– Я примчался, как только мне сообщили, что вы здесь, – без нужды оправдался Гассер. – У меня у самого две маленькие дочери, мне жаль, что с вами такое случилось, – добавил он.

Серене он показался искренним.

Сняв фуражку и форменный китель, он сел за стол.

– Что привело вас обратно в Вион? – вежливо осведомился он.

Было довольно очевидно, что появление Серены его обескуражило. Она не сомневалась, что с тех пор, как ему позвонила подчиненная, Гассер ломал голову над причиной ее визита.

– Как много вы знаете о биржах и акциях? – спросила она без всяких вступлений.

Гассер скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Не так уж много, – осторожно признал он, вероятно подумав, что она хочет предложить ему какие-то инвестиции.

– Чтобы работать в сфере больших финансов, нужно обладать особым талантом, которому нельзя научиться ни по книгам, ни в университете.

Командир явно недоумевал, к чему она клонит, но пока не нашел причины ее перебить.

– В моей работе необходимо применять одновременно логику и чутье, рациональность и непредвзятость.

– Почти как в азартных играх, – заметил Гассер.

– Точно, – подтвердила Серена.

Полицейский кивнул, довольный ее одобрением.

– Вы когда-нибудь слышали о так называемом «проклятии победителя»?

Гассер вскинул брови. На сей раз он даже не попытался ответить.

– Когда участвуешь в аукционной войне и хочешь обойти конкурентов, рискуешь сделать предложение, которое намного превышает реальную стоимость актива.

– Из стремления обскакать других ты платишь больше за то, что стоит меньше, – упростил Гассер, продемонстрировав понимание.

– Именно поэтому, прежде чем делать предложение, необходимо собрать как можно больше информации, – продолжила Серена. – Иногда одного неверного вводного оказывается достаточно, чтобы допустить непоправимую ошибку. А порой случаются неожиданности. Непредвиденные события, которые переворачивают ситуацию. В нашей отрасли их называют рыночными аномалиями.

– Рыночные аномалии, – повторил Гассер, совершенно растерявшись.

Серена продолжала говорить на темы, которые не имели никакого отношения к ее появлению в участке этим утром. Но не упускала из виду свою цель, а главное, знала, как ее достичь. И теперь решила, что пора кое-что объяснить.

– В ночь пожара термометр показывал минус восемнадцать градусов – исключительное похолодание.

– И что? – Командир все еще не улавливал связи.

– Вы говорили, что моя дочь задохнулась от дыма еще до того, как огонь добрался до мансарды.

– Так утверждают в письменном отчете пожарные эксперты, – подтвердил Гассер, словно желая избавиться от ответственности за их выводы.

– Тогда кто открыл окно в комнате Авроры?

Мужчина хотел было ответить, но осекся и ошеломленно посмотрел на нее.

– Есть видео случившегося, снятое в первые минуты пожара, – пояснила Серена. – Вы тоже его получили?

Гассер покачал головой.

– Мы не получали никакого видео, – заверил он.

– На записи хорошо видно, что окно мансарды лишь слегка притворено.

Командир ничего не ответил и на этот раз.

Серена наслаждалась его молчанием, которое было равносильно ответу. Если ошарашен даже полицейский, возможно, ее сомнения не совсем беспочвенны. Проклятие победителя. Возможно, чтобы поскорее закрыть это жуткое дело, следователи сразу остановились на самой простой версии. Теперь же они рисковали потерять доверие из-за того, что появилась аномалия.

Подождав несколько секунд, Серена продолжила:

– То, что окно открыли до пожара, исключено. Учитывая температуру на улице, в этом не было смысла.

Гассер колебался. Он хотел что-то добавить, но медлил. Тем не менее Серена догадалась, о чем он подумал, но воздерживался сказать, потому что это привело бы к досадной корректировке официальной версии. О том, что окно могла открыть сама Аврора. Это подразумевало, что она пыталась спастись, но ей не удалось и она сгорела заживо.

Серене хотелось опровергнуть милосердную версию смерти от удушья в дыму, поскольку это означало бы, что у ее дочери по крайней мере был шанс выжить. Из окна Аврора могла бы позвать на помощь или выбраться на карниз и дождаться, пока кто-нибудь ее спасет. К сожалению, никак невозможно, что окно открыла она.

– Окно открыла не моя дочь, если вам это пришло в голову, – сразу уточнила Серена. – Я ездила посмотреть, какую комнату отвели Авроре, фотографии есть в брошюре организаторов. – Для наглядности она достала из рюкзака толстую папку, извлекла из нее рваный и мятый лист бумаги и предъявила собеседнику. – Внутренний подоконник находился в паре метров от пола.

Гассера, похоже, впечатлила такая уйма документов. Он взглянул на фото мансарды.

– Рост Авроры – метр и двадцать три сантиметра, – продолжила Серена. – Даже взобравшись на стул, она бы не дотянулась.

Возможно, спасение было на расстоянии вытянутой руки, но Аврора еще недостаточно выросла. На лице Гассера снова появилось озадаченное выражение.

– Я повторяю свой вопрос, – настаивала Серена. – Кто и зачем открыл окно в комнате моей дочери той ночью?

На лбу начальника местной полиции выступили капельки пота.

– Вы ведь никому не рассказывали эту историю?

Разумеется, он имел в виду средства массовой информации. Именно поэтому сотрудница на входе и поспешила предупредить его о приходе Серены. И по той же причине, прежде чем запереться с ней в кабинете, Гассер проверил, не привезла ли она с собой в Вион какую-нибудь съемочную группу. Командир, несомненно, опасался, что за дверью притаились в засаде оператор и репортер, вооруженный микрофоном. Плохая реклама для курорта, который не приостановил туристический сезон даже в день несчастья, а через год спрятал развалины шале за нелепыми пейзажами-обманками, как прячут пыль под ковром.

Гассер и весь Вион надеялись, что мир скоро забудет о трагедии.

– Я никому не говорила об открытом окне, – успокоила его Серена, борясь с желанием расквасить ему нос. – Но сейчас я хотела бы получить объяснение.

– Объяснение наверняка есть, – пробормотал Гассер, повторяя за ней в тщетной попытке изобразить уверенность. – Можно посмотреть это видео?

Серена не ждала ничего другого. Поэтому она и не показала ему запись сразу. Пусть попросит сам. Однако просьба подозрительно запоздала.

– Конечно, – ответила Серена и порылась в рюкзаке в поисках смартфона. Найдя мобильник, открыла чат и щелкнула по ссылке из анонимного сообщения. Ее моментально перенаправили на веб-страницу, и видео включилось.

Сначала заиграла незамысловатая мелодия, похожая на рекламный джингл. Это было что-то новенькое, и Серена пришла в замешательство.

– Стресс? Проблемы? Жизнь стала унылой? – насмешливо спросил мужской голос на заднем плане. – Ищешь способ сбежать от рутины?

Через пару секунд на черном экране появился альпийский пейзаж и пара молодых лыжников – роковая блондинка и красавчик, улыбающиеся в камеру.

– Тогда приезжай в Вион! – с воодушевлением воскликнул тот же закадровый голос, и лыжники начали спуск по заснеженному склону.

– Наверное, какая-то ошибка, – пробормотала Серена.

Тем временем на экране продолжали крутиться кадры с улыбчивой парой в одном из многочисленных отелей долины. Изысканный ужин перед камином, купание в бассейне, отдых в сауне, массаж и уходовые процедуры в спа-центре.

– Подождите секундочку. – Серена остановила видео, чтобы вернуться к ссылке в сообщении. Когда снова на нее нажала, запустилась та же реклама.

– Я помню эту кампанию, – произнес Гассер, не зная, что еще сказать. – Если не ошибаюсь, зимний сезон 1996 года, – добавил он, имея в виду явно устаревший видеоряд и слегка старомодный вид статистов, которые играли пару туристов.

– Но как это возможно? – пролепетала Серена, не отводя взгляда от телефона.

Гассер уловил ее смятение и не стал ее добивать. Он даже проявил необыкновенное сочувствие.

– Как вы получили ссылку? – спросил он, стараясь поверить ее истории.

– В анонимном сообщении, – ответила Серена, не глядя на него.

– Кажется, кто-то сыграл с вами злую шутку, – сказал полицейский.

– И кто-то позвонил мне со скрытого номера, – добавила Серена, не желая мириться с предположением, что все это розыгрыш. – Какое-то время звонивший молчал. Но на заднем плане я узнала звон вионских колоколов и поняла, что звонили отсюда. Вы могли бы проверить историю вызовов и установить его личность, – предложила она.

– Мне жаль, но все устроено иначе.

– Что значит «вам жаль»? – Серена злилась, но недоумевала все больше. – Разве это не ваш долг?

Голос ее сорвался, а руки, все еще сжимавшие мобильник, задрожали. Начался абстинентный синдром, типичный для алкоголиков и наркоманов.

Гассер наклонился к ней:

– Давайте так. Вернитесь ко мне, если этот незнакомец опять вам позвонит.

Но Серена не хотела, чтобы ей потакали, будто умалишенной. Проклиная себя за то, что не в силах контролировать собственное тело, она сдалась. Подняв глаза от смартфона, она увидела, что с лица полицейского исчез весь страх. Теперь в его взгляде читалось сострадание, но также уверенность, что никто не поверит бредням отчаявшейся матери.

Серена сунула в рюкзак свою толстую папку и поднялась.

– Я не уеду отсюда, пока не получу объяснения тому, что было на видео, – заявила она, но ее голос предательски дрогнул. – Потому что запись существует, – повторила она и покинула кабинет.

Выйдя из здания, Серена сообразила, что задерживает дыхание. Она остановилась и выдохнула, выпуская напряжение и наполнявшую ее горечь. Затем глубоко вдохнула, чтобы свежий воздух очистил ее изнутри.

Бом… Бом… Бом…

Серена посмотрела на часовую башню. В приступе внезапной тошноты рыгнула и ощутила во рту вкус кофе, которым ее недавно угостили. Едва она успела наклониться, как ее вывернуло на тротуар. Когда позывы отступили, она посмотрела на запачканный рвотой снег у своих ног.

Ее все еще трясло.

Давайте так. Вернитесь ко мне, если этот незнакомец опять вам позвонит.

На самом деле в словах Гассера содержался вопрос. По сути, он спрашивал: «Вы точно уверены, что видели эту запись?»

Она боялась, что все испортила, когда вот так перед ним расклеилась. В результате ее требования прозвучали глупо. Мало того что опозорилась, так еще и выставила себя фантазеркой.

Пав духом, она шагала к припаркованному неподалеку внедорожнику и вдруг поймала взгляд незнакомых глаз. Но глаза, казалось, знали ее.

Через дорогу за ней наблюдала девушка в зеленой парке. Поняв, что ее увидели, она быстро пошла прочь.

Но Серена успела заметить, что незнакомка тоже дрожит.

3

Серена нашла жилье в соседнем поселке. Апартаменты с кухней. Уборка не предусмотрена, но раз в неделю в квартире меняли постельное белье. Апарт-отель, безликое двухэтажное здание в форме подковы, был выстроен вокруг внутреннего двора.

Вариант остановиться в гостиничном номере Серена исключила: среди отдыхающих и семеек с детьми она чувствовала бы себя лишней. Она здесь не в отпуске. И вдобавок, живя вдали от деревни, она сможет спокойно предаваться своим порокам.

В апарт-отеле обитал в основном обслуживающий персонал других гостиниц. Приезжие, которые покидали долину после закрытия туристических комплексов. В Вионе проживало всего несколько тысяч человек. Но в месяцы, когда были открыты горнолыжные трассы, и в летний период сюда съезжались туристы и сезонные рабочие, и количество жителей увеличивалось в десять раз.

Около двух часов дня Серена заселилась в мини-апартаменты на втором этаже комплекса, которые забронировала через онлайн-агентство перед отъездом из Милана. Обстановка была спартанской. Коричневый ковролин и стены, обшитые деревянными панелями. У входа – маленькая гостиная с двухместным клетчатым диваном напротив телевизора. Справа – кухонный уголок с электрической плиткой, обеденным столом и тремя складными стульями. Маленький холодильник постоянно издавал шум, похожий на медвежий храп. Дальше – спальня с примыкающей к ней ванной, облицованной зеленой плиткой.

На сайте в описании апартаментов упоминалась стеклянная раздвижная дверь на узкий балкон. Там стоял металлический столик, уже ржавый, и пластиковое креслице, пожелтевшее от непогоды. Вид на заднюю парковку – не бог весть что.

В прежней жизни Серена сочла бы такое убожество неприемлемым. Теперь же оно казалось до странности утешительным. Потертая обивка дивана. Застарелые пятна на ковролине. Керамическая пепельница с рекламой известного аперитива. Разномастная посуда, кастрюли с вмятинами или покрытые копотью от долгого использования. В шкафу четыре вешалки, все разные. Запах табака и хвойного освежителя воздуха.

Среди такого несовершенства она и сама не чувствовала себя неправильной.

Апартаменты были своего рода убежищем от прежней жизни. Берлогой, где можно исчезнуть и никто ее не найдет. Серена ощущала себя беглянкой, преследуемой болью. И, как ни парадоксально, с тех пор как она вернулась туда, где все началось, мучения как будто притупились.

Вион словно совершил маленькое чудо.

Впервые у нее не было ни правил, которым полагалось следовать, ни целей, которых полагалось достичь. Казалось, власть необузданных амбиций наконец ослабла. Серена сделала передышку, чтобы разобраться в себе.

Еще в ранней юности она решила быть независимой. Никакой семьи, никаких связей. Только отношения, основанные на равноудаленности. В действительности она никогда не была свободна. Хотя Серена и не осознавала этого, каждое ее решение всегда зависело от кого-то другого. И на работе, и в личной жизни она всегда старалась поступать правильно, постоянно полагаясь на мнение других. Что говорить, как себя вести, как одеваться, что есть. Серене всегда казалось, что она навязывает всем свою индивидуальность, тогда как на деле она лишь подстраивалась под окружающих, втайне боясь совершить какую-то ошибку, нарушить социальные нормы или кого-то разочаровать, подобно некоторым религиозным фанатикам, которых преследует страх преступить некую заповедь или разгневать своего бога.

Приятно было освободиться от всех социальных ограничений.

Серена надела спортивный костюм и махровые носки. Держа под рукой бутылочку с «Плюшевым мишкой», она раскладывала то немногое, что привезла с собой, на полках в ванной и гардеробной. И одновременно пыталась представить, что будет дальше.

Как поступит Гассер?

Серена была убеждена, что командир по крайней мере попытается понять, существует ли на самом деле видео, о котором она ему рассказала. Хотя бы затем, чтобы оно не навредило ему или органу, которым он руководил: нехорошо получится, если их заподозрят в халатности при расследовании пожара.

Теперь, когда Серена забросила удочку, оставалось только ждать. В любом случае она не сомневалась, что ее присутствие в Вионе подстегнет полицию. В остальном же она больше ничего не могла сделать.

Однако, возможно, загадочный телефонный информатор появится снова.

«Этого не случится», – сказала себе Серена. Если бы он захотел, уже бы появился. Но он предпочел присылать анонимные сообщения.

Что до нее самой, то, прежде чем расклеиться перед Гассером, она старалась казаться уверенной и готовой разнести выводы следствия в пух и прах. Она даже подготовила пухлую папку, чтобы произвести впечатление на полицейского, заставить его поверить, будто у нее имеются невесть какие документы. На самом деле в папке лежали только рисунки с воспоминаниями одиннадцати выживших девочек. Серена сомневалась, что они могут оказаться полезными. Но они придавали папке внушительность, и потом, ничего лучше у нее не было. После церемонии в «Фонде Прада» она больше не просматривала рисунки. Слишком много красок, слишком много жизни. Несколько раз она собиралась уничтожить альбом. Но все-таки не решилась.

Сейчас все это лежало в одной из тумбочек в спальне, где хранилась старая Библия для постояльцев.

Прежде чем заселиться в мини-апартаменты, Серена заехала в супермаркет, чтобы запастись продуктами, а также водкой и минеральной водой. Она распределила покупки между полками на кухне и холодильником, который продолжал невозмутимо храпеть. Когда закончила раскладывать консервы и полуфабрикаты, солнце уже село и вместе с темнотой за раздвижной балконной дверью сгустился очень плотный туман.

Серена достала из полиэтиленовой упаковки покупной сэндвич, начиненный бледной ветчиной и резиновым сыром, и, прихватив незаменимую бутылочку, устроилась на двухместном диване. Она собиралась включить стоящий рядом светильник, но передумала. Света уличных фонарей на парковке вполне хватало. И ей больше нравились эти янтарные сумерки.

Она принялась за еду.

Сквозь тонкие стены доносились голоса и шумы из номеров соседей. Приглушенные диалоги, музыка из приемника, смех. Было семь часов вечера, и в гостиницах в центре прошла пересменка. Те, кто работал днем, вернулись в свои апартаменты и теперь наслаждались заслуженным отдыхом. Официанты и официантки, уборщики, работники кухни, сотрудники, ответственные за прием клиентов. Серена вдруг позавидовала этим крикливым людям, которые умели радоваться мелочам. Ее сэндвич оказался таким же несвежим, как и вся ее жизнь. Серена решила его выбросить.

Когда она направилась к мусорному ведру в кухонном уголке, ноги у нее подкосились. Пожалуй, она перебрала с «Плюшевым мишкой». В последнее время такое случалось все чаще, но она этого не осознавала.

Шатаясь, она вернулась к дивану, повалилась на него и за считаные секунды заснула, уткнувшись головой в подушки.

Проснувшись, Серена не сразу вспомнила, где находится. Непрерывный рокот холодильника вернул ее в реальность.

Состояние между сном и бодрствованием было самым приятным, поскольку в эти краткие мгновения Серена не помнила ничего, даже свою дочь. Но они всегда слишком быстро заканчивались. Затем на нее, как правило, накатывали воспоминания, будто поджидавшие в засаде. Тогда она снова становилась матерью Авроры.

И все начиналось заново.

Серена чувствовала себя так, будто виски ей сдавил металлический обруч. На губах собрался кислый налет, а руки затекли. Она приподнялась, но осталась сидеть, обхватив голову руками. Потом проверила дисплей мобильника.

Десять вечера – она проспала около трех часов.

Серена ощущала себя разбитой. Возможно, лучше было бы лечь в постель. Но внутри уже снова нарастала тревога, и Серена опасалась, что будет лежать без сна, уставившись в потолок, парализованная необъяснимым страхом.

Заметив, что по подбородку стекает нитка слюны, она утерлась тыльной стороной ладони. Подняла голову. Ее взгляд скользнул к балконной двери и парковке за балконом.

На краю леса кто-то стоял. Человеческий силуэт в тумане, вестник из потустороннего мира.

Серена встала с дивана, шагнула вперед и присмотрелась. Но ближе не подошла, потому что это постороннее присутствие вселяло в нее страх.

И тут кто-то постучал в ее дверь.

Серена вздрогнула. Повернулась к двери, гадая, кто бы это мог быть. Секунда рассеянности оказалась фатальной: когда она снова взглянула на лес, человеческий силуэт исчез.

4

Серена взволнованно подошла к двери – и мгновенно узнала зеленую парку. Та самая девушка, которая следила за Сереной утром возле полицейского участка и скрылась, как только ее заметили.

– Заходи.

– Спасибо, – робко пролепетала незнакомка.

– Хочешь выпить чего-нибудь горячего? – предложила Серена, хотя никаких согревающих напитков у нее не было. Но, закрывая дверь, она обратила внимание, что девушка окоченела. Кто знает, как долго она стояла на улице, набираясь смелости постучать.

– Нет, спасибо.

Гостья озиралась, кутаясь в парку. Раскрасневшиеся щеки, потерянный взгляд и хрупкие руки, теребящие молнию на куртке. Длинные волосы, аккуратно прихваченные ободком. Лазурные глаза. На вид ей было чуть за двадцать.

Серена дала ей время освоиться и понять, что бояться нечего.

– Мы знакомы?

– Нет, – сразу ответила гостья. – До сегодняшнего утра мы никогда не встречались лично. Простите, что я так сбежала. Я не хотела, чтобы нас видели вместе.

Серена задумалась над последней фразой. Что побудило эту незнакомку разыскать ее вдали от посторонних глаз?

– Но сегодня утром ты меня узнала.

– Я сразу заметила сходство, – призналась девушка.

«Я дождевой червь», – сказала себе Серена.

– Ты знала Аврору, – мгновенно догадалась она.

Девушка кивнула:

– Меня зовут Луиза, я одна из… – Но затем поправилась: – То есть была одной из трех воспитательниц в пансионе.

Луиза ждала от нее какой-то реакции. Возможно, даже боялась ее. Но Серена вовсе не собиралась срывать на ней злобу. «Этой девушке понадобилась немалая храбрость, чтобы прийти сюда. Она явно не ожидала радушного приема», – подумала Серена.

– Хочешь присесть? – предложила она, надеясь тем самым избавить гостью от смущения.

– Да. – Луиза слегка расслабилась и сняла парку, оставшись в простом розовом свитере и джинсах. Она села на диван, куртку положила рядом. Руки скрестила на животе, спина прямая, колени вместе.

Серена принесла из холодильника пиво. И, хотя Луиза уже отказалась от предложения выпить, все равно протянула ей банку. На этот раз девушка согласилась, но, возможно, только из вежливости.

– Как ты меня нашла?

– Я за вами проследила, – смущенно призналась Луиза. – Мой парень очень разозлился бы, если бы узнал, что я сюда пришла.

Серена никак это не прокомментировала.

– Я вернусь через минуту, – сказала она и оставила гостью одну.

В ванной Серена в первую очередь посмотрелась в зеркало. Как она и предполагала, вид у нее был жуткий. Она открыла кран в раковине и умылась. Затем немного привела в порядок волосы. Она не знала, зачем пришла Луиза, но не хотела произвести плохое впечатление. Трехчасовой сон слегка ее отрезвил, но лицо все равно выглядело потрепанным. К сожалению, с темными кругами под глазами она ничего поделать не могла, зато могла снять напряжение: приняла несколько капель «Ксанакса», накапав их из пипетки прямо на язык. И вернулась в гостиную.

На первый взгляд в комнате ничего не изменилось. Девушка сидела в той же чинной позе, с той же улыбкой, с банкой пива в руках, из которой, похоже, не выпила ни глотка. Но кое-что стало иначе.

Шторы на балконной двери задернуты.

Эта необъяснимая перемена встревожила Серену – на ум пришла окутанная туманом человеческая фигура на краю леса.

Луиза вела себя как ни в чем не бывало, что тоже казалось странным и внушало тревогу. Серена решила не спрашивать о задернутых шторах.

– Сразу хочу вам сказать, что Аврора была чудесной девочкой, – начала гостья. – Она всегда была добра, и мы все к ней привязались.

– Охотно верю, – отозвалась Серена, садясь на диван рядом с ней.

Ей вовсе не хотелось выслушивать очередные похвалы в адрес дочери. Аврора была милой и хорошо воспитанной, но при желании умела быть настоящей занозой в заднице. Серена скорее предпочла бы, чтобы ей перечисляли недостатки дочери – напоминали, что когда-то та действительно была живой шестилетней девочкой. «О мертвых либо хорошо, либо ничего», – часто повторяла она себе.

– Когда Аврора рассказывала анекдоты, остальные так и покатывались со смеху.

Серена понятия не имела, что ее дочь умела рассказывать анекдоты.

– Правда?

– Некоторые были весьма непристойными, – слегка смутившись, добавила девушка.

Серена все больше удивлялась.

– Серьезно?

Оттого что Луиза рассказала ей прежде не известную подробность из жизни Авроры, Серена прониклась к гостье симпатией.

Та улыбнулась и украдкой поставила нетронутую банку пива на ковролин. Затем помрачнела.

– Мне нравилась эта работа, – сказала она. – В пансионе меня утвердили на второй год, да и платили хорошо. И управляться с девочками было не особо трудно. Нужно было только не забывать, что все они впервые оказались одни вдали от дома. Немного постараться, чтобы они сразу почувствовали себя уютно, – а дальше все как по маслу.

Стало ясно, что работу она потеряла. Раньше Серена не задумывалась о том, что трагедия, постигшая ее саму, могла как-то сказаться и на жизни других людей. Конечно, то, что случилось с Луизой, нельзя сравнить со смертью Авроры, но все же девушке тоже непросто.

– Ты теперь работаешь где-то в другом месте? – спросила Серена.

– Я прибираюсь в отеле «Валле́»[12], – ответила девушка. – Сегодня утром, когда я узнала вас на улице, я как раз выходила с работы.

Из воспитательницы в уборщицы – незавидный карьерный поворот. Луиза тоже заплатила свою цену.

– А что стало с твоими коллегами?

– Берту, заведующую, взяла в гувернантки семья из Женевы. Флора тоже уехала, но я не знаю, где она и чем теперь занимается. – Девушка стыдливо опустила взгляд.

– В чем дело? – спросила Серена.

– После того как нас уволили, нам предложили деньги при условии, что мы подпишем бумагу, обязывающую нам никому не рассказывать о том, что произошло той ночью.

Логично. Как и предполагала Серена, академия, организовавшая лагерь, стремилась скрыть случившееся не меньше, чем местные власти. Подписка о неразглашении – часть стратегии по предотвращению нежелательной огласки. Например, чтобы воспитательницы за деньги не дали интервью газетам или телешоу.

– Мой парень очень рассердился бы, если бы узнал, что я сюда пришла, – повторила Луиза, снова прижав руки к животу. – Но, увидев вас утром, я подумала, что вам, наверное, захочется задать мне несколько вопросов.

– Мне не нужно ни о чем тебя спрашивать, все ответы есть в официальной версии, предоставленной полицией, – возразила Серена.

На самом деле она струсила и так и не прочла результаты расследования. Возможно, после того как она узнала об открытом окне, следовало бы с ними ознакомиться. Но она еще не чувствовала в себе сил обсуждать определенные темы с очевидицей.

– Думаю, вам стоит воспользоваться случаем и расспросить меня, – настаивала Луиза.

– Почему? – непонимающе спросила она.

– Потому что я там была, – коротко ответила девушка.

«Она права», – подумала Серена. Никто не предоставит ей более достоверную версию событий. И она не раз задавалась одним вопросом. Ее не особо волновало, что ей не вернули ни тело, ни останки для захоронения. Больше всего ее приводило в отчаяние то, что ее не было рядом, когда дочь умирала. Она должна была быть там, но Аврора осталась одна. Серене хотелось узнать хотя бы, была ли ее девочка счастлива перед смертью или грустила. Были ли ее последние часы на земле трогательным прощанием с ее короткой жизнью.

– Этого не должно было случиться, – заявила Луиза. – По прибытии каждой группы мы всегда проводили учения по пожарной безопасности. Берта придумала превратить это в игру.

Серена догадалась, что девушка чувствует себя виноватой и, вероятно, просто ищет отпущения грехов. Но возможно, дело не только в этом. В ее словах слышался намек на обвинение.

Поскольку воспитательница казалась искренней, Серена собиралась упомянуть об аномалии – открытом окне в мансарде Авроры. Кто знает, может, у Луизы найдется объяснение. Но следующая фраза девушки ее остановила.

– Нам приплатили за то, чтобы мы уехали из Виона, – вдруг призналась та. – Берта и Флора приняли деньги, а мне пришлось остаться: мой отец болен, и мама одна не справляется.

Это откровение напугало Серену. Раньше она считала, что власти и академия вступили в молчаливый сговор, только чтобы избежать еще большего ущерба для своего имиджа. Но зачем платить воспитательницам, чтобы они уехали?

– Я не должна быть здесь, – еще раз повторила девушка. – Мой парень прав, мне лучше забыть об этой истории.

Луиза что-то знала. Серена была в этом почти уверена.

Девушка подняла свои оленьи глаза и посмотрела на нее:

– Аврору, наверное, можно было спасти.

Серена никогда не допускала такой возможности. Не задавалась вопросом, почему остальные одиннадцать девочек все еще живы, а ее дочь – нет. Отчасти она уже знала ответ: нет никакой причины. Подобное самовнушение защищало ее от гнева. Гнев и горе не должны соприкасаться, это опасная смесь.

Но если принять во внимание загадку открытого окна, возможно, она зря не вдавалась в причины трагедии. И у нее сложилось впечатление, что Луизе действительно известны подробности, которые ранее не разглашались.

Другая правда. Может быть, даже какая-то тайна.

– Возможно, есть другое объяснение, – добавила девушка. Ей явно хотелось о чем-то рассказать, но она боялась. Чего?

Серена взглянула на задернутые шторы за спиной Луизы.

– Ладно, – произнесла она. – Расскажи мне, что произошло в последний вечер.

5

– Нам, воспитательницам, сложнее всего приходилось в первый и последний вечер каникул, – начала Луиза. – В первый день для девочек все было внове и они плохо засыпали. На седьмой день они, как правило, не хотели ложиться спать и колобродили допоздна.

Серена хорошо помнила, в каком радостном возбуждении была Аврора, когда говорила с ней вечером накануне трагедии.

– Поэтому в последний день мы старались сделать так, чтобы они выбились из сил и к отбою валились с ног от усталости.

– Праздник фей-бабочек, – припомнила Серена. Именно его она видела на рисунках одиннадцати выживших.

Луиза кивнула:

– Днем перед пожаром мы разделили между девочками задачи. Одна группа должна была позаботиться об угощении: Берта отвела их на кухню и велела приготовить пироги, канапе и попкорн. Другой группе поручили украсить зал: они вместе со мной сделали и развесили бумажные гирлянды. Флора научила их мастерить крылья бабочек из синего тюля и проволоки. Мы вместе выбрали, в какие игры будем играть и какую музыку слушать. Потом мы причесали их и вплели им в волосы серебряные нити.