Восстание 1916 г. в Киргизстане

VI. Восстание в Пишпекском уезде^{7}

1916 г. Августа 18 дня. Мировой судья 6 участка Пишпекского уезда, допрашивая нижепоименованного в качестве свидетеля с собл. 443 ст. Устава Уголовного Судопроизводства, и допрошенный показал:

Суван Джантаев 80 лет, киргиз Абаильдинской волости, где и живу, магометанин, неграмотный, не судился.

Сегодня утром меня, поймали за селением Покровским несколько русских солдат. Впрочем я добровольно сдался в плен, так как по поручению почетнейшего лица Абаильдинской волости, а именно Конаата Абукина, я должен был проникнуть в Токмак и сдать волостному старшине или другому начальнику приказание наших киргизских военачальников, адресованное на имя русского населения в Токмаке. Приказ этот я сам сдал солдатам, а солдаты, арестовав меня, привели в Токмак к какому-то военному начальству. Предъявленная мне бумага (свидетелю был предъявлен приказ киргизских начальников аскеров) есть тот самый приказ, который мне вручил Канаат Абукин. Я взял на себя поручение, полагал, что в Токмаке мне дадут какую-нибудь бумагу для передачи Конаату. Конаат говорил мне, чтобы я не боялся и что если меня даже и убьют, то все равно — я старик и бояться мне смерти нечего. Передача приказа в мои руки имела место на местности Буралы в присутствии 30 киргиз, между которыми находились Кокумбай Чинин, Джумгальской волости, Курман Лепесов, Курмаходжинской волости и Мурзабек Дикамбаев. Другие киргизы мне не знакомы. Планы наших киргизских военачальников мне не известны. Знаю, что солдаты наши называются «аскерами», главными военачальниками считаются: Токтосун Бектенев, Каримбай Канчатов, Кокумбай Чинан, Курман Лепесов, Мурзамбек Дикамбаев. других военачальников я не знаю. Главным начальником заторных волостей теперь считается Канаат Абукин, выбранный для этой роли вышеуказанными отдельными нашими начальниками. Относительно уничтожения киргизами целого ряда русских сел, деревень я решительно ничего не знаю. Сам я попал из-за горных волостей в Чуйскую долину всего три дня тому назад. Цель моего прибытия была одна: купить пшеницы. Во время поездки я с Канаатом встретился случайно. Вообще, спустившись с Шаминского ущелья в Чуйскую долину, я стал встречать большие толпы киргиз, вооруженных разным оружием: пиками, шашками и изредка ружьями. Для чего киргизы вооружались, я не знаю. Где киргизы достали оружие, кто обучает или обучал их военному искусству и существуют ли сейчас между киргизами какие-нибудь военнопленные или иностранные подданные, подстрекающие к восстанию, я не знаю. Какая цель восстания — я объяснить не имею возможности. Вообще я отказываюсь дать показание о том, что сейчас происходит среди киргиз и какие цели ими преследуются [52].

Прочитано — неграмотный. Переводил Манаев. Подпиеал Мировой судья Волков. Присутствовал товарищ прокурора Камаринец.

Мировой судья Волков

1916 года августа 20 дня.

^{ЦАУ Кирг. АССР, фонд мирового судьи 6-го участка Пишнекского. уезда № М-25/115 за 1916 г.}

1916 г. сентября 1 дня в с. Токмак я отдельного корпуса жандармов ротмистр Железников в присутствии товарища прокурора верненского окружного суда Камаринец допрашивал нижепоименованного, который показал:

1) Зовут меня Дюшаке Мамербаев, лет имею 30, вероисповедания мусульманского, звание мое киргиз Бураминской волости, Пишпекского уезда, под судом и следствием не был, проживаю в своей волости.

На предложенные мне вопросы отвечаю: «Я был задержан около полудня казаками верстах в 30–35 от Токмака, вчера около постоялого двора Джакпая (по разъяснению переводчика эта местность около Шаманского перевала, но по эту сторону хребта). Я вчера утром до восхода солнца выехал из долины реки Кочкора со своим товарищем Садыгалы Батырбековым, чтобы отыскать потерявшийся скот. Здесь нас отыскали казаки. Я и товарищ испугались казаков и бросились бежать от них. Казаки погнались за нами, товарища убили, а меня задержали и доставили в Токмак.

4 дня тому назад Бураминская и Шамсинская киргизские волости перевалили через Шамсинский перевал и остановились в долине реки Кочкора, откуда утром вчера я и уехал. Во время нападения на Токмак 4-мя волостями командовал Конаат, почетный киргиз Абаильдинской волости. В состав его отряда входили волости: Шамсинская, Бузанинская, Белекбеевская. Темирбулакская, а кроме того и Абаильдинская.

От каждой волости было при нападении на Токмак бойцов по числу имеющихся юрт. От нашей волости по числу юрт — 340 бойцов. Половиной бойцов от нашей волости командовал Салубек Шамонов. Оружия в волости имелось по 30 ружей на волость, из них несколько винтовок-берданок, остальные кремневые и фитильные. Пороха и свинца— мало. На каждую винтовку по 10–15 патронов.

По слухам, в долине реки Кочкорки сейчас Темирбулакская, Абаильдинская [волости] и собирается Буланбаевская (теперешняя Нурмамбетовская). По слухам, Сырыбагишевская и Атекинская волости ушли в верховья реки Кебени. Есть ли главный начальник над всеми киргизами — я не знаю. Скота у киргиз очень много. Бойцы сидят частью на русских, частью на киргизских лошадях. Есть ли у киргиз русские, захваченные ими, я не знаю, но слышал, что в Абаильдинской волости есть один русский, нечто он делает, я не знаю, говорят, что он принял магометанскую веру. В войсках (киргизских) он не участвует. Когда меня захватили казаки, у меня никакого оружия не было, была только плеть. Куда предполагают двинуться киргизы, я не знаю, так как теперь в долине Кочкорки ищут скот, который растеряли по дороге. В долине Кочкора собрались и все семьи киргиз. Добавляю, что помимо ружей киргизы вооружены железными, надетыми на длинные палки, пиками, деревянными с заостренными обожженными концами; топорами, надетыми на длинные палки. Когда я был с остальными киргизами около Токмака, я был вооружен деревянной пикой без железа и состоял в отряде Сапубека. Хлеба сейчас у киргиз почти нет и они им не запасаются. Так как еще остатки киргиз не докочевали и не были еще в сборе, когда я уехал за скотом, то еще решения вопроса, что дальше делать, не было.

Распределение волостей по Кочкорке таково: самой верхней стоит Абаильдинская, следующая Темирбулакская, Тамсинская и Баранинская. По слухам, Булзкбаевская стоит выше Адылбаевской.

Около Токмака во время боев убито киргиз сотни две или три и ранено человек двести. Убитых хоронили на. кладбищах и в степи, раненые [увезены] по своим волостям… Раненых никто не лечит, но раны перевязывают родственники и женщины. В каждой волости дней за 10–15 умерло по 5–6 человек раненых. Докторов у нас нет. От какого оружия больше всего пострадали киргизы, определить не могу. К седлам себя киргизы не привязывали. Никакому строю нас не обучали. Войну с русскими начали потому, что нас хотели брать в солдаты и нас убили бы германцы. Мне известно, что брать киргиз приказало большое начальство, но кто именно — не здешний. Я слышал, что посылали бумагу в Токмак и возил ее старик Суван. Слышал я, что посылал бумагу Канат. Главарями в волостях были: в Шамсинской волости Машбет-Алы Мураталин, оружия у него нет, а ездит с белыми флагами; в Буранинской волости Сапубек Шаменев, оружия у него нет, флага около него также нет; в Темирбулакской волости Токтасун Бентенев — около него флаг синий с белыми пятнами 4-угольной формы; в Булакбаевской волости Сулейман Корчин, оружия у него не видел; флаг около него белый. (Сулеймана я видел когда выезжали в сражение); в Адыльбаевской волости Конат, он имел саблю и около себя красный флаг.

Флаги у начальников для того, чтобы каждый отряд знал свое место и не смешивались. При наступлении начальники [находятся] позади и подгоняют отстающих. У начальников есть джигиты, которые и передают приказания. Разделения на молодых и старых нет.

Показание дано через переводчика Федора Митрофановича Рыжова и через него прочитано. Неграмотен. Подписали переводчик Федор Рыжов. Отдельного корпуса жандармов ромистр Железников. Присутствовал товарищ прокурора Камаринец.

2. Зовут меня: Борис Семенович Александров. Лет имею 22, вероисповедания православного, командир 3 сотни Семиреченского войска, проживаю временно в Токмвке; на предложенные мне вопросы отвечаю: будучи со своей сотней на разведке в Шамсинском, мы увидели двух киргиз, ехавших к нам. Не доезжая шагов 500 киргизы, увидев и разобрав, что едут казаки, повернули лошадей и бросились в бегство. При преследовании один был убит, другой взят. Назвался он Дюшене. Оружия с собой у него не было. Показание прочитано и записано правильно. Подписали хорунжий Александров, отдельного корпуса жандармов ротмистр Железников.

Подписал мировой судья Волков.

С п р а в к а: Дело о Дюшене Мамырбекове выделено в особое производство (д. № 118—1916 г.) и дело это окончено и отправлено 29/XII-16 г. за № 1004 прокурору Туркестанского военного округа. Дата 8/1-17 г.

^{ЦАУ Кирг. АССР, фонд мирового судьи 6-го участка Пишпекского уезда № М-28/115 за 1916 г., стр. 79.}

№ 6287

28 ноября 1916 г.

г. Пишпек

Восстание киргиз вспыхнуло на почве нежелания составлять приговоры о наряде рабочих в тыл действующей армии. Первая весть о том, что киргизы начали бунтовать, дошла до меня от начальника Пишпекской почтово-телеграфной конторы, утром 8 августа, который сообщил, что отправленная в Пржевальск почта, где были большие суммы денег, ограблена восставшими киргизами. Я сейчас же выехал в Токмак, где мне и удалось узнать, что бунт повсеместно возник 7 августа по переданному из Верненского уезда сигналу «умер Абдула Баякин» (это почетный киргиз аула № 10 Атекинской волости…).

Прибыв в Токмак, я застал население в панике; начали доходить слухи, что киргизы большими скопищами спустились с гор, заняли почтовую дорогу, угнали табун лошадей генерала Усанина и поранили солдат, их сопровождавших. Токмакского участкового пристава я не застал в Токмаке; он с 10 конными отправлялся по тракту на Джиль-Арык.

Сформировав в Токмаке вольную дружину для охраны местечка, я двинулся в числе летучего отряда 26 конных солдат с офицером. Прибыв в селение Белый Бикет, я получил донесение от самсоновского станичного Атамана, что станица была обложена кругом киргизами, скот и лошади угнаны, есть убитые казаки, техник, рабочие и несколько женщин, служивших в Васильевской партии, пристав отрезан; я в тот же момент еа рысях двинулся по направлению Семеновской станицы. Не доезжая верст пяти до станицы, я увидел на склонах гор Малой Кебени громадные скопища киргиз, которые, завидев меня издали, начали быстро спускаться вниз, и не успел я проехать версты, как банда человек в 200 кинулась на меня, имея в руках деревянные пики, было несколько ружейных выстрелов; спешив людей, я встретил их частым огнем и эта банда, потеряв 16 человек убитыми, рассеялась; преследовать их я не мог, так как люди и лошади, совершив переход в 60 верст, совершенно устали.

Прибыв в Самсоновскую станицу, я застал пристава с командою, который успел, пробившись через скопища, своевременно отстоять станицу и вместе с казаками отбросил киргиз к горам. Тут мне сообщили, что во главе движения в Атекинской волости стоят Султан Далбаев, Боромбай Сазанов и Юаимет Боромбаев, а в Сарыбагишевской волости — Алагуш Джантаев с сыновьями[53], что все горы Малой Кебени до Буамского ущелья заняты скопищами киргиз, которые, выставив отдельные пикеты, зорко следят за появлением русских и при появлении грабят и убивают, позволяя издеваться над мертвыми телами.

Задача моя была преследовать банды мятежников и не позволять им делать нападения на села, и я начал двигаться по направлению к Пржевальску.

Загнав киргиз Сарыбагишевской и Атекинской волостей в горы Малой Кебени, я очистил всю долину от разбойников, отстоял станицу Самсоновскую и селение Михайловское от разграбления, отыскал и похоронил убитых служащих партии инженера Васильева в числе 12 чел., забрал жен инженера Бандарева и техников с детьми. Оставив в станице для охраны казаков в числе 50 человек и остаток команды конского запаса под начальством вахмистра, так как 12 августа в бою с киргизами были убиты пулями сотник Величко и прапорщик Киселев, с таким малым отрядом без офицеров я не мог втянуться в горы, засеянные сплошь киргизами, хорошо вооруженными винтовками «Бердана» и не жалевшими патронов. Но все же того же числа я с участковым приставом Байгуловым, 10 нижними чинами и охотниками отбил 900 баранов и 100 голов рогатого скота с вьюками кошм, которые переданы мною станичному атаману Султан-Ибраиму, отняв копье с белым флагом. 13 августа до меня дошли слухи, что Токмак осажден громадным скопищем киргиз^{8}, поэтому я с приставом Байгуловым и командой в числе 14 нижних чинов вернулся в Токмак. Здесь я застал и начальника карательного отряда подъесаула Бакуревича в составе сотни казаков, пулемета и 70 нижних чинов пехоты^{9}.

Киргизы Шамсинской, Буранинской, Нармамбетовской, Байсеитовской волостей, численностью около 5 000 человек, разделенных на группы 28 флагами, объехали кругом Токмак и селение Покровку^{10}; для усиленния отряда я сформировал из охотников 2 пеших дружины по 100 человек и конную — в 150 человек.

С 14 по 22 августа ежедневно, с 9 час. утра до 7 час. вечера приходилось сдерживать атаки киргиз в разных пунктах. Люди обедали на позициях. Ночью охрану несли добровольцы. 20 августа атаки киргиз были настолько яростны, что несмотря на то что пулемет сметал целые ряды, они в этот день бросались три раза в атаку, но благодаря умелой работе пулемета, хладнокровной энергии м распорядительности начальника отряда подъесаула Бакуревича, все атаки отбиты с громадным уроном для киргиз.

Определить число убитых не представилось возможным, так как всадники были привязаны к лошадям, которые их и уносили. 22 августа в 9 час. утра вступил отряд подполковника Гейцига, через час занял позиции и артиллерия разгромила скопища. Здесь 18 августа разъездом был задержан киргиз[54], в руке которого найдено воззвание следующего содержания:

«Токмакскому волостному старшине Аксакалу и Аксакалу Кашгорского сырта. Приказание от главных управителей мусульман, приказываем всем побросать орудия и покориться мусульману и сообщить нам, если не слушаете, то будете уничтожены от жизни».

Далее идут подписи начальника Аскера Сулейман — печать: Сулейман Корчин. Канат. Печать. Канат (фамилия не разборчива). Момбеталы (подпись по-мусульмански). Мухамедали Токтосун (подпись по-мусульмански). Токтосун Бектенов Мукеш (подпись по-мусульмански). Мукеш Шабданов. Ирисобек (печать не ясна). Сарыбагиш (печать не ясна). Мурзабек (подпись по-мусульмански). Мурзабек Диканбаев. Кокумлай (подпись по-мусульмански). Кокубаж Чичин Курман (печать не ясна). Султан Долюаев. Сонубек. (подпись по-мусульмански). Сонубек Чал (печать не ясна). Муса Утегенов (без подписи и печати). Карымбай (без подписи и печати). Исулейманов (без подписи и печати). «А также уведомляю, что Пржевальск и Нарын уже уничтожены, покоренные оставлены здоровыми, и собранных войск всего 40 000 чел. Кроме сорокалетиях, т. е. 19–39 лет, а остальные еще дома, только Токмак и Пишпек»[55]. Как только распространилась весть о мятеже киргиз, сейчас же по всему уезду как в городе, так и в селах было предложено организовать дружины, на которые возложить ночные дозоры; дружинников вооружить всем, чем только возможно. 13 августа получены были частные сведения из Загорных волостей, что бунтовщиками сожжено и занято селение Белоцарское; проживавшие в Черикчинской волости техники убиты, женщины взяты в плен, убит заведующий полицейской частью Меньшиков, один солдат из~ его конвоя и два волостных писаря.

10 августа вспыхнули беспорядки в районе Беловодского участка, которые выразились в убийстве крестьян с. Беловодского Босова с сыном, уводе женщин и детей в плен (в плену были и крестьянки с. Беловодского Ульяна Потемкина, Домна Постовая, Феона Краснобородкина с тремя детьми, Анна Краснобородкина и Ульяна и Анастасия Босовы, последние отпущены без причинения им каких-либо издевательств), в совершении поджогов строений, угоне окота, увозе имущества и т. д.

В этом участке в мятеже принимали участие киргизы, волостей Тлеубердинской — селения Токтинское, Коегельдинское полностью, Чечинское и Тюлекское Джамансартовской волости, селений Муракинское, Кемесуйское, Бошкаевское, Амырбаевское и Атабековское, Бакинской — селение Утегенское; Карабалтинской — Толдыбулакское и Байкочевское.

13 августа утром к беловодскому участковому приставу явился джамансартовский волостной старшина с почетными лицами и старостами, и пристав, ввиду своего отъезда в горы, их послал к беловодскому волостному старшине, где в помещении волостного правления были задержанные еще 12 августа дружинниками в горах несколько сот пленных киргиз; прибывшие явились в волостное правление, чтобы беловодский волостной старшина составил список как задержанных, так и явившихся. Во время переписи старшиной всех киргиз, к волостному правлению собралась толпа крестьян и крестьянок, и когда старшина вышел на улицу, чтобы разогнать эту толпу, он услышал шум и прибежал обратно во двор, где находились арестованные, и услышал крик, что бегут киргизы, которые были накануне задержаны, тут же увидел приблизительно 15–20 человек киргиз, совершавших побег через забор, услышал стрельбу из ружей; толпа народа с улицы, в которой находились и сарты, собралась задерживать киргиз[56], послышался звук ломаемых решеток из камеры, где находилась под замком партия киргиз в 100 человек, толпа еще больше разъярилась и бросилась, кто что имея в руках — колья, вилы, топоры и другое холодное оружие, — на киргиз; получилась общая свалка и 517 киргиз оказались убитыми^{11}. Того же числа беловодским участковым приставом были отправлены в Пишпек под конвоем дружинников попутных селений, при постановлении этого пристава 139 киргиз Тлеубердинской волости для заключения в пишпекскую тюрьму, по обвинению их в явном против власти восстании. В пути часть арестантов за попытку к бегству была дружинниками убита, остальные доставлены в Пишпек, в 10 часов вечера, где попытка бежать им, и была повторена и потому они были «все переколоты!»^{12}.

Ввиду того, что бунтовщики, после их поражений бежали и укрывались в загорных волостях, то чтобы не дать им возможности пробраться обратно в свои волости, на всех перевалах были поставлены посты, которым дана была инструкция всех следующих из-за гор киргиз задерживать и доставлять к участковому приставу или в Уездное управление.

22 сентября получено донесение сусамырского волостного управления, что бывшая в загорных волостях жена чиновника Меньшикова убита киргизом Каракечинской волости Балбаком Колбаевым, который и увез с собой ее детей якобы в Китай.

По донесению каракечинского волостного управителя бунтовщики укочевали в Китай. В предупреждение могущего быть нападения киргиз как в городе, так и в селах были 13–16 августа устроены баррикады, которые сняты лишь в октябре месяце.

14 августа поступило донесение от ивановского волостного старшины о том, что киргизы Булюкпаевской волости 11 августа селение разгромили, разграбили и сожгли, крестьяне убежали в селение Ивановское и что киргизами убито 7 человек.

18 августа в г. Пишпек пришел из Сарыбагишевской волости живший до того 5 лет в Пишпеке портной, киргиз этой волости, Мулла Сури Конушпаев, который так рассказывает о начале восстания киргиз в Сарыбагишевской и Атекинской волостях. Организатором шаек, по его словам, был киргиз Атекинской полости Алимкул Таубалдин, он первый подстрекал атекинцев не повиноваться распоряжению власти о призыве на работы в тылу действующей армии киргиз.

В начале августа Таубалдин, собрав около 100 человек киргиз, отправился за селение Новороссийское и там устроил б ату (клятву) в следующем смысле: «На войну не итти, лучше умереть в борьбе с русскими. Усиленно всем взяться больше склонить на борьбу эту киргиз». Тут Таубалдин вел яростно агитацию среди молодежи, что их призывают не на работы, а прямо на передовые позиции.

На второй или третий день после баты, атекинцы ограбили скот на пашнях у крестьян сел. Новороссийского. Числа 7–8 августа к атекинцам присоединилась молодежь Сарыбагишевской волости, это, по словам Кокунбаева, вышло следующим образом: по одну сторону реки Кебень собрались атекинцы, по другую сарыбагишевцы. На мосту расположились все почетные лица обеих волостей и муллы. Из почетных лиц выступил с речью атекинский волостной управитель Белек Солтанаев, он громко кричал: «Надо русских грабить, прогнать их до Ташкента, лучше умереть на позициях!»[57].

После его речи выступил почетный мулла Сарыбагишевской волости по имени Умар, который, убеждая не итти на войну, в заключение сказал: «Не бойтесь умирать здесь, эта смерть есть священная таких людей ожидает рай». Затем сарыбагишевский волостной упоавитель Кемаль Шабданов и другие почетные лица стали убеждать толпу в бесплодности этого выступления, но толпа закричала.

Привезли ружья и патроны, тут стало известно, что киргизы, находясь в Баумском ущелье, ограбили транспорт с ружьями и патронами, причем из конвоя убито два солдата, двое бежало и 1 ранен. Сколько ограблено винтовок — ходили различные слухи: одни говорили двести, другие говорили до 500 шт. с 550 патронами на каждую винтовку^{13}. Тут толпа заторжествовала, подняла на руки почетного киргиза Сарыбагишевской волости Макуша Шабданова (брата волостного управителя) и, объявив его ханам, понесла на руках с флагом.

В этот день стали поджигать селение Новороссийское; осталось от этого селения только три-четыре дома, где собралось все население, и защищались кто чем мог. Имущество селения разграбили; в этот день было убито киргиз шесть человек, к этому времени к бунтовщикам все прибывали толпы киргиз, затем, покончив с селением Новороссийским и оставив человек 20–30 около селения, остальная громадная толпа киргиз отправилась грабить и жечь станицу Самсоновскую; все постройки там сгорели, сожжен также лесопильный завод в Кебени. Тут же играл первенствующую роль киргиз Атекинской волости Султан Долбаев, а его приспешниками были Макуш Шабданов и Белек Солтанаев. Они убеждали с помощью мулл киргиз начать новую войну с русскими, обещая убитым рай. Все решили, в случае неудачи, скрыться в Китай. Что было под Токмаком, рассказчик не знает, так как находился в тылу.

Восстание в загорных волостях каракечинский волостной управитель описывает так: 9-го августа киргизы его волости собрались толпой человек тысячи в полторы, разграбили и сожгли селение Белоцарское, перебив жителей, как об этом сказал явившийся к нему в аул киргиз Тыналы Нуралин.

Услышав об этом волостной поехал к заведующему политической частью, по дороге его встретили человек десять почетных лиц во главе Камболота Наймамбетова и Коблака Камбарова и человек двести бедных киргиз, которые отобрав у нёго шашку, погнали его с джигитом в аул № 3, где, показав ему труп убитого ими заведующего Меньшикова, стали угрожать лишить его жизни, если он доведет до сведения начальства все слышанное и виденное, говоря, что и с тобой будет то же, что и с заведующим, и когда он принял по-мусульмански присягу в молчании, они его отпустили домой.

23 августа поступили донесения от конно-полицейского стражника загорных волостей Хмырова и старшего объездчика Савакенова, из которых видны следующие подробности мятежа в загорных волостях. Меньшиков убит 10 августа каракечинскими киргизами, конвой его с голоду был вынужден сдаться киргизам, выдержав осаду 9 дней. Нападение производилось киргизами Джумгальской, Каракечинской, Курманжоджинской, Кочкорской и Абаильдинской волостей. Гидрометрическая станция разграблена и уничтожена киргизами Черикчинской волости. Курсистка Мерецкая жива, положение ее тяжелое, не менее тяжкое, чем положение других женщин, оказавшихся в руках киргиз.

1 сентября получено заслуживающее внимания письмо, адресованное на имя уездного начальника от сусамырского киргиза Сапропекова, где он на мусульманском языке между прочим писал:

«Два техника, два солдата с одним русским рабочим и три татарина 12 августа, благодаря содействию киргиз Сусамырской волости Биялы Максимова, Баракана Байбасунова, совместно с другими киргизами освобождены. До 18 августа эти русские были охранены нами на местности «Чар», после этого мы все с окарауливаемыми нами лицами переехали в местность «Алтыгана», откуда полагали отправить их в селение Беловодское, но в это время от нашего волостного управителя поступило сообщение, что к нему, волостному, приехал избаскендский участковый пристав и, остановившись на местности «Тер-Джойляк», приказал доставить всех русских к нему. 19 августа, согласно этому, нами эти лица были доставлены приставу. По приказанию пристава на местности «Кобук» были выставлены юрты для идущих войск, с коими пристав намеревался поехать в долину «джумгал», но ожидаемое войско в течение трех дней не прибыло в означенную местность. Когда приезд этих солдат не предвиделся, тогда я со своей стороны послал человека к киргизам Черикчинской волости Труспеку Черикчину, Касымбеку, Урестемову, Чиныбаю и Абдрахману Труспекову с просьбой, если они остались верными государю и начальству, об освобождении русской барышни, находящейся в их волости. Они согласились отправить ее, тогда я командировал своего брата Имаммусы Айдарханова с 3 джигитами для ее доставки.

Названная барышня в сопровождении киргиза Черчикчинской волости Чоныбая Касымбекова и с моими посланными прибыла ко мне в аул, затем я с Чоныбаем Касымбековым барышню эту доставил к г. избаскендскому участковому приставу. 26 августа мною задержан неизвестный беглец. Несмотря на заявление этого беглеца, что он турок, я доставил его тому же приставу; этот беглец оказался германцем, что было установлено во время разговоров с техниками у пристава, и у этого беглеца найдены разные планы.

Избаскендский пристав со всеми техниками и барышней с конвоем 15 чел., с германцем и указанными выше, не дождавшись войска, поехал 28 августа обратно в Андижан[58].

8 сентября ивановский волостной старшина донес, что киргизы в этот день опять напали на крестьян, бывших на пашне, убили 13 человек и угнали их лошадей. Из киргизских волостей пригородного участка присоединились и бежали к мятежникам 800 кибиток Иссыгатинской волости и 444 кибитки Чумичевской волости, но и эти волости нападений на пригородные села не делали, а лишь бежали из пределов своих волостей.

Пишпекский уезд состоит из 3 участков: Пригородного, Токмакского и Беловодского, почему как в статистическом, так и в экономическом отношениях он мною и подразделен. Экономическое положение киргиз Пригородного участка, бежавших было к мятежникам и теперь возвратившихся — бедственное, вследствие потери ими почти всего имущества и скота, а киргиз этого участка, не принимавших участия в восстании, — удовлетворительное.

Что касается киргизского населения Беловодского участка, то с переходом в оседлось они сократили скотоводство, рассчитывая приступить к хлебопашеству, но ввиду недостатка воды встретили затруднение и вследствие этого, пока находятся в экономическом отношении в неблагоприятных условиях; мятеж на их экономическом благосостоянии не отозвался[59] и скот и имущество даже и перебитых киргиз Джамансартовской, Тлеубердинской, Бакинской, Карабалтинской и Монохоновской волостей отобраны не были.

Самый большой в смысле восстания по численности волостей был Токмакский участок, из которого только 2 волости Николаевская (Дунганская) и Карабулакская оставались индиферентными, остальные волости, одни в полном составе, а другие частью, присоединились к мятежникам.

Киргизы этого участка, собравшись большими скопищами, вооруженные, главным образом, пиками (собственного изделия), палками, суюками, и отчасти ружьями, одновременно начали отбивать у мирного населения скот, делать массовые набеги на села, производить грабеж, делать поджоги и убийства и пленение русских, что и продолжалось с утра 8 августа вплоть до конца сентября м-ца, т. е. до прибытия достаточного числа войск для подавления мятежа, когда все мятежники этого участка с семьями, имуществом, скотом под прикрытием своих вооруженных скопищ удалились в долину Кочкар, Джумгал и Сырты.

Экономическое состояние русского населения в этом участке после мятежа следует считать подорванным настолько, что на восстановление большей части его потребуется в значительной мере правительственная помощь, тогда как до мятежа благосостояние русского населения не оставляло желать ничего лучшего, а экономическое состояние русского населения до мятежа было более, чем удовлетворительное, а теперь они, конечно, разорены.

В общем настроение всех киргиз, даже не принимавших участия в восстании, после мятежа подавленное, они боятся мести со стороны русских; настроение же русского населения, хотя наружно и спокойно, но чувствуется недружелюбие к киргизам и высказывается к ним неудовольствие, что они, несмотря на то, что им жилось привольно и хорошо среди русских, начали бунтовать[60].

Из волостей уезда изъявили покорность Иссыгатинская волость и часть Тынаевской, что же касается Нурмамбетовской, Буранинской и Джанышевской волостей, то ими тоже поданы прошения с изъявлением покорности, но ими пока еще не выполнены требования, указанные в телеграмме военного губернатора от 24 сентября сего года за № 3385, Списки лиц убитых и пропавших без вести представлены в Семиреченское областное правление 18 октября сего года при рапорте за № 4793.

Итак, из волостей Пишпекского уезда принимали участие в восстании следующие: Атекинская, Сарыбагишевская, Джанышевская, Тынаевская, Шамсинская, Буранинская, Курмамбетовская, Байсеитовекая, Иссыгатинская, Темирбулатовская, Карзкечинская, Шамурзинская, Абаильдинская, Курманхаджинская, Джумгальская и Кочкорская.

И. д. уездного начальника, подполковник [61].

Приложение: Ведомость о составе в настоящее время волостей Пишпекского уезда, принимавших участие в мятеже в августе 1916 г.[62]

№ 6287

г. Пишпек

24 декабря 1916 г.

(Копия)

Вследствие предписания от 29 ноября с. г. за № 4197 и в дополнение рапорта моего от 28 ноября с. г. за № 6287, доношу Областному правлению:

1. Какого-либо брожения или перемены в настроении умов мусульманского населения как киргиз, так и дунган и сартов до явного восстания киргиз, т. е. до 7 августа, в уезде не замечалось. Поводом к восстанию, повидимому, послужило распоряжение о призыве мусульман к работам в тылу армии и то обстоятельство, что выборные при составлении приговоров о наряде рабочих назначали в рабочие лишь бедных киргиз, оставляя совершенно влиятельных и богатых лиц.

П р и м е ч а н и е: Так как Пишпекский уезд состоит из трех приставских участков Пригородного, Беловодского и Токмакского, то при описании истории мятежа мною сведения по п. 2, 3, 4, 5 и 6 программы будут даваться отдельно по каждому из этих участков.

1. Пригородный участок

п. 2. В пределах Пригородного участка восстаний и беспорядков киргиз не было, а лишь часть киргиз Иссыгатинской волости бежала со своих наделов в загорные волости, не нападая здесь на русское население. Киргизы эти во время бегства проживали в горах около Иссыгатинскмх минеральных вод, в 40 верстах на юго-восток от г. Пишпека.

п. 3. Беспорядков не было.

п. 4. Мер прекращения беспорядков, за невозникновением таковых, не принималось.

п. 6. Пострадавших воинских чинов и чинов администрации в этом участке не было.

Из русского населения пригородного участка погибло семь мужчин, из них двое пропали без вести, трое убиты восставшими киргизами Курдайской волости Верненского уезда, надел коих смежен с наделом крестьян хутора Ирису, а двое убиты в пределах Ботпаевской волости.

Пострадавших хозяйств— 44, хозяйства эти были разорены, из них б заимок и пасек в пределах Иссыгатинскюй волости, а остальные разорены на хуторе Ирису восставшими киргизами Верненского уезда, так как хутор этот находится в десяти верстах на северо-запад от станции Курдай, в пределах киргиз Курдайской волости Верненского уезда.

2. Беловодский участок

п. 2. 10 августа возникли беспорядки, вследствие составления приговоров в Тлеубердинской волости, стоящей от селения Беловодского в 20 верстах на юг, а вечером в тот же день перед закатом солнца, вследствие распространившегося слуха об убийстве в селении Белогорском участкового пристава, стражника и писаря Горбани, возникли беспорядки в Джамансартовской волости, наделы которой в 3-х верстах от селения Беловодского и в селениях Утегеневском Бакинской волости и Талдыбулакской и Байкочевской, Карабалтинской волостей, отстоящих от селения Беловодского в 20 верстах на юго-запад.

п. 3. Толпа киргиз Тлеубердинской волости накинулась на своего волостного управителя Чолпанкулова и на стражника Инчина, но они спаслись бегством в русское селение Белогорское.

После чего толпа эта, вооруженная палками, ружьями и шашками, преградила путь в селение Белогорское для проезжающих. Были отобраны лошади и часть имущества у проезжающих крестьян в сел. Беловодское Юшко Стопчатого и Бородина, и они были заключены в амбар. По отъезде Чолпанкулова с Инчиным прибыл писарь Тлеубердинской волости Горбань, на которого толпа накинулась, одним из киргиз был нанесен ему удар по голове шашкою, и когда Горбань свалился с лошади, то киргизы били его палками и нагайками, отобрали у Горбаня деньги и часть одежды. После этого Горбань был отведен в амбар, где и оставался до прибытия пристава. По приезде пристава с командою из десяти нижних чинов, толпа разбежалась, и на пути бегства киргизами был совершен поджог в селении Белогорском сарая под соломенной крышей крестьянки Медведевой, но пожар тут же был потушен.

Киргизы Джамансартовской, Карабалтинской и Бакинской волостей (некоторые селения этих волостей не принимали никакого участия), услыхав о беспорядках в Тлеубердинской волости, двинулись в Аксуйское ущелье, на пути забирая скот и имущество крестьян, находившихся на полевых работах, и грабя заимки в Аксуйском ущелье; в ущелье убили крестьянина селения Беловодского Ефрема Босого с 17-летним сыном Михаилом и взяли в плен крестьянок, селения Беловодского Ульяну Потемкину, Домну Поставую, Фиону Краснобородкину, Ульяну и Анастасию Босовых.

п. 4. Беспорядки продолжались 10 и 11 августа. Для прекращения беспорядков с 10–17 августа пристав Беловодского участка совершал лично выезды с командою 10 нижних чинов, состоящих в его распоряжении, и чинами организованной вольной дружины из крестьян. 11 августа было задержано из числа мятежников киргиз 138 человек, 12 августа еще около 400 человек, все пленные были доставлены в сел. Беловодское.

п. 5. Ввиду разъездов и задержания в плен мятежных киргиз беспорядки были быстро окончены и с 12 августа со стороны киргиз никаких выступлений по отношению русских не было.

п. 6. Пострадавших войск не было, как не было пострадавших из чинов русской администрации, кроме Тлеубердинского писаря Ивана Горбаня.

Пострадало 60 хозяйств, сожжен один сарай — убыток 10 руб. Побитых и потравленных хлебов на 800 руб., ограбленного имущества у 60-ти лиц на сумму около 16 000 рублей^{14}.

3. Токмакский участок

п. 2. Беспорядки начались 8 августа с раннего утра в пределах станции Самоновской и селений Рыбачьего, Новороссийского, Быстрорецкого, Белопикетского, Орловского, Покровского, Токмакского, Юрьевского, Ивановского и Новоалександровского.

п. 3. Мятежники-киргизы Сарыбагишевской, Атекинской, Тынаевской, Нурмамбетовской, Байсеитовской и Джанышевской волостей большими скопищами, вооруженные главным образом пиками (собственного изделия), палками, суюлами и отчасти ружьями, одновременно начали грабить у русского населения скот, делая массовые набеги на села и производя грабежи, поджоги, убийства и пленения русских, что продолжалось с 8 августа до конца сентября, когда прибыло достаточное количество войск и мятежники были окончательно рассеяны.

п. 4 Административною властью принимались меры только лишь к приведению русского населения в оборонительное состояние, где это было возможно; со стороны же военных частей силой оружия приняты меры к окончательному изгнанию мятежников.

п. 5. Организация по селам дружин и прислание таковой из Пишпека совместно с войском не дали возможности мятежникам разгромить селение Ивановское и Токмак, несмотря на повторяемые ими несколько раз массовые набеги на эти села.

п. 6. Пострадавших из чинов русской администрации было в загорных волостях — чиновник Мельшиков, волостные писаря — Александров, Сахнов, Важенин, Камов, Гаврилов и полицейские Стразенин, Плузеников, причем первые пять убиты, а двое последние пропали без вести. Из русского населения Токмакского участка убито 73 человека, ранено 12 и пропало без вести 65 человек. Пострадало хозяйств: сожжено домов 600, сожжено разграблено (заимок) 356, уничтожено посевов 12 000 десятин, истреблено живого и мертвого инвентаря на 30 000 р., всего причинено убытков приблизительно на 500 000 р. Вр. и д. уездного начальника Попков (Могрин).

^{ЦАУ Кирг. АССР, фонд мятежа киргиз 1916 г., по описи 72 и 44 за 1916–1917 гг., стр. 16–18.}

О событиях, происшедших в сентябре месяце 1916 г. в Лепсинском уезде, я получил несколько писем; из этих отдельных писем с отрывчатыми и разрозненными содержаниями и из личных рассказов нескольких человек, проезжавших через Черняев, выявляется общая картина событий в Лепсинском уезде.

Около середины июля 1916 г. начальник уезда Авроё собрал в Лепсинске представителей киргизского населения, объяснил им сущность Высочайшего указа 25 июня; киргизы после его разъяснений спокойно разъехались и ничто не предвещало печальных событий. Управители, уважаемые старики, народные судьи собирались, совещались и во многих [случаях] даже приступили к составлению списков рабочих; многие из них поняли, что перед ними стояла тяжелая и ответственная задача; и, забыв внутренние распри, приступили к справедливой разверстке требуемого числа рабочих, но алчным людям, привыкшим пользоваться малейшим поводом для обирания населения, очевидно, не хотелось упускать такого благоприятного для них момента.

В то время, когда в остальных волостях было тихо и Спокойно, управитель Маканчи-Садыровской волости Касым Джакамбаев и его приближенные — народный судья Окыш Омаров и Джексембек Князев — стали требовать с киргиз своей волости денег и скот, обещая освободить их от повинности, некоторые, не щадя своего имущества, начали откупаться, другие, возмущенные их открытым вымогательством, порицали их действия.

Джакамбаев решил отомстить непокорным людям, не желавшим давать ему откупа, и донес, что роды Кунамбай и Ерши отказываются давать рабочих и восстали. Поступок управителя был крайне опрометчив, а для населения он оказался роковым; если бы Джакамбаев, как мне передавали, подождал некоторое время, то, несмотря на его вымогательство, киргизы не восстали бы.

Командированный помощник уездного начальника Маслов с 30 нижними чинами и казаками встретил сборище недовольных управителем киргиз около поселка Саратовского. Дело было к ночи; после предупреждений и выстрелов через головы киргизы разбежались; пострадавших никого не было.

На другой день к собравшимся киргизам Маслов послал того же Касыма Джакамбаева, которого уже обвинили во всем происходящем; Джакамбаев вернулся и доложил, что киргизы отказываются повиноваться. После этого раздаюсь выстрелы и около 90 человек оказалось убитых; киргизы разбежались. Затем отряд пошел в близ расположенные аулы и стал арестовывать людей, даже не бывших на сборище.

В это время Джакамбаев, Омаров и новый управитель Мамбетбай-Кыскачской волости Джанабай доложили Маслову, что киргизы Мамбетбай-Кыскачской волости возмутились: отряд разделился на 2 части: одна во главе с Масловым пошла дальше в указанную волость, другая с арестованными, по указанию Джакамбаева, Омарова и Князева, киргизами отправилась в г. Лепсинск; когда по пути уставшие от ходьбы арестованные садились на землю отдохнуть или отправлять естественные надобности, но тут же их убивали— убитых по пути оказалось 12 человек.

Когда первая партия с Масловым во главе явилась в Мамбетбай-Кыскачскую волость, то там было все спокойно. Тем не менее согласно указаниям упомянутых лиц арестовали около 40 человек киргиз, из которых по дороге в Лепсинск 6 человек оказалось убитых при таких же обстоятельствах, как и 12 человек из первых арестованных (убиты между прочим почетный киргиз Дикомбай Галий Камбаров и умер в тюрьме бывший волостной Селеу Сауруков).

Последняя партия на пути в город встретила спускавшийся с гор (летовка) аул № 11 Маканчи-Садыровской волости, давший перед тем список рабочих, и арестовала 7 человек совершенно безвинных. В Лепсинском уезде со стороны убитых и арестованных киргиз не было никаких нападений на крестьянские поселки и никто из русских не пострадал.

Кроме указанных киргиз Касыма Джакамбаева, Окыша, Омарова, Джексембека Князева и Мамбетбайского управителя Джанабая по некоторым сведениям принимал такое же участие и писарь Маканчи-Садыровской волости казак Кирьянов.

По полученным сведениям из Маканчи-Садыровской волости арестовано: № 3 аула — 3 чел., № 4— 13 чел., № 9–4 чел., № 18–15 чел., № 10–15 чел., № 8—22 чел, № 5–1 чел, № 17—2 чел., № 14—1 чел., № 16—1 чел., № 11—7 чел. Имущество этих киргиз отобрано Джакамбаевым, Омаровым, Князевым и другими.

Донеся о событиях в Лепсинском уезде, докладываю вашему высокопревосходительству, что по моему глубокому убеждению, подкрепленному многочисленными заявлениями киргиз, лицами, вызвавшими печальные события в Депсинском уезде, являются: 1) управитель Маканчи-Садыровской волости Касым-Джакамбаев, 2) народный судья Окыш Омаров, 3) Джек-Сембек Князев, 4) новый управитель Мамбетбай-Кыскачской волости Джанабай, 5) писарь Маканчи-Садыровской волости Кирьянов.

Инженер (подпись неразборчива)[63]

Надпись на копии:

Военному губернатору Семиреченской области. Препровождаемая по приказанию главного начальника края за Упркантур ГГ Вербовский.

25 января 1914 г. № 1482 гор. Ташкент за делопроизводителя (подпись неразборчива)

^{ЦАУ Узб. ССР за 1917 г., арх. № 1185, фонд КТГГ. стр. 86.}

^{ЦАУ Кирг. АССР, дело А-87/188 стр. 159–161.}

В конце июля 1916 г. Верненскому уездному управлению было известно, что Кызылбурговская и Согатинская волости[64] не хотят давать рабочих на работы в тылу действующей армии. Для проверки этих сведений был командирован уездным начальником его помощник А. И. Хлыновский, который прибыл на урочище Джамбис Кызылбурговской волости 1 августа.

Явившийся к Хлыновскому волостной управитель Нурбай Бокин доложил ему, что к наряду рабочих к 1 августа приступлено не было, несмотря на то, что распоряжение о производстве наряда было сделано уездным начальником 22 июля с тем, чтобы наряд окончен был в десятидневный срок. Распоряжение о наряде рабочих волостным управителем было сделано, но народ к производству наряда не приступает.

Урочище Джамбек расположено в центре кочевок Кызылбурговской волости, здесь Хлыновский и приказал волостному управителю созвать съезд на 2 августа для производства наряда рабочих. Народ должен был съехаться к 12 часам 2 августа, но не съехался и к вечеру, почему и пришлось командировать двух рассыльных Зайцевского участка для созыва людей на съезд.

К 11 часам 3 августа народ съехался.

Хлыновский объявил собравшимся почетным киргизам приказ, о мобилизации инородцев. Беседа длилась около часу, народ держал себя спокойно. Сарсебай Сыгаев заявил от общества, что приказ о наряде рабочих понят народом был неправильно и потому они уклонились от наряда, выслушав объяснение, они готовы немедленно произвести наряд.

Хлыновский, рассадив на одной площадке по-аульно, приказал им произвести наряд рабочих.

Вечером 2 августа приехал пристав Склюев с 10 солдатами и 2 полицейскими. Склюеву было сообщено, что киргизы ночью собираются вырезать русских, поэтому на ночь был поставлен часовой.

Через некоторое время группа киргизских женщин с криком бросилась к составлявшим списки. Киргизы возвратили этих женщин к их юртам и сами снова приступили к составлению списков.

Женщины вторично бросились с криком, и на этот раз из близ находящегося ельника выехала толпа конных киргиз, вооруженная пиками, палками и т. п. Толпа киргиз окружила юрты, где были: статистический отряд переселенческого управления, Склюев, Хлыновский, десять солдат и два полицейских. Киргизы, составлявшие списки, стали кричать толпе, чтобы она воротилась, но те, подъехав к ним, стали их бить палками и таким образом их разогнали. Все русские собрались у юрт, приготовившись к самообороне Киргизы из ельника открыли стрельбу и первыми же выстрелами убили солдата Гвоздева и ранили Иванова.

Солдаты стали отстреливаться, но киргизы не разбегались, а становились плотнее. Русские стали отступать, киргизы бросились в их юрты и стали делить оставленное имущество. Воспользовавшись их замешательством, русские успели пройти самое опасное открытое место и перейти через речку Асынку.

Киргизы, справившись «с дележом имущества, снова стали преследовать русских, обстреливая их и стараясь отрезать им путь к отступлению, причем ранили еще нескольких солдат.

С наступлением темноты русские перевалили прямым сообщением в долину Киикпая, и киргизы их потеряли.

Оттуда они вскоре прибыли в г. Верный. Убитый Гвоздев остался на Джунгаре, так как вывезти его было не на чем, киргизы как своих, так и принадлежащих статистикам лошадей при атаке увели. Оставшаяся единственная лошадь была использована для перевозки тяжело раненного Иванова.

Хлыновский показал на допросе, что 8 июля по инициативе киргиз Сюгатинской волости: Бочатара Сарсембина, Амара Сексенева, Исанбая Найманбаева (вол. упр.) и Кызылбурговской волости: Ураза Керкина, Джексембе Джелкебаева и др. в ауле № 7 судьи Кебеке Дасубердинова состоялся съезд всех более или менее влиятельных киргиз аулов № 3, 5, 8 и 11 Сюгатинской волости и аулов № 1, 2, 3, 4, 5, 7, 9 Кызылбурговской волости. На съезде обсуждался вопрос о наряде рабочих на тыловые работы в действующую армию, причем съезд постановил рабочих не давать хотя бы пришлось умереть за это.

Сельский писарь П. Дрюпин.

^{ЦАУ Кирг. АССР, фонд жандармского управления г. Верного, по описи № 6 за 1916 г., стр. 89–91.}