Вот Жизнь Вечная: Жития и чудесные видения святых Василия Нового и Григентия, архиепископа Эфиопского

Дорогие мои! Хочу я рассказать любви вашей боголюбезное житие великого отца, каковое написано с помощью благодати и силы Всесвятого Духа. Желаю я начать, созерцая младыми очами души моей полезное как для себя, так и для вас, и держа в мыслях то, что некогда видел и слышал на горе Синай боговидец Моисей, а именно купину горящую, но неопалимую, и слова Бога страшные, которые сказал Он ему — я же полагаю, что и самому мне. Перейдя от земных утеснений, забот и связи с суетой мира, узрим же сие великое видение наилучшего жития славного отца Григентия, который был преисполнен деяниями, проистекающими от созерцательного труда. А видение той огненосной купины, что узрел Моисей, являло воплощение Богочеловека и Слова, рожденного от Святой Девы и Богородицы Марии. Видение же рассказа жития, чтимое и почетное, являет и дляменя, и для благомыслящих путь спасительный и божественный и лествицу, восходящую от земли к небесам — к Царствию Небесному.

Даже пророк Моисей, узрев то великое таинство купины, устрашился и благоговейно убоялся воздеть очи свои и созерцать его, хотя он был почтен как пророк Божий и достоин был видеть и созерцать его. Я же, человек весьма простой и слабый силами и движением ума моего, боюсь, что я, немощный, не смогу вместить все написанное, и собственная ваша любовь не поверит сверхъестественности высоких созерцаний и дел всеблаженного. Однако же, уповая на молитвы божественного отца, начну я повествование с Божией помощью, по благодати и разумению, которые будут даны мне святым, дабы узнали вы, сколь велик он был в добродетели и каковы были пути и дела его по Боге.

Ибо как луна освещает путь идущим в ночи, так и богопочитание сияет нам и ведет нас до тех пор, пока не удостоимся мы принять просвещение от Христа Бога с благодатью Святого Духа, которая, подобно свету солнца, ярче и чище сияет для тех святых, что удостоились принять ее.

Хотим мы рассказать не обо всех подвигах чтимого отца, но большую часть пропустим по причине их множества, дабы не отягощать читающих и слушающих. Мы напишем только о том, что сами услышали и узнали, и что нам рассказали отцы наши. И поскольку мы немощны в слове и просты в повествовании, просим не обвинять нас, но проявить снисхождение, принимая мерность сил наших, что благоприемлемо и для Бога, и для людей благомыслящих. Ибо лучше малый луч, что просвещает зрение, нежели полная слепота и блуждание в потемках.

Итак, начнем повествование о славных и пречестных подвигах божественного отца нашего Григентия.

На границе с аварами есть селение, под названием Липолианы, отстоящее на два дня пути от дороги, что идет к Северному91 морю и доходит варварского народа скифов. Из этого- то селения и происходили родители святого. Они родили двух дочерей, ребенка же мужского пола не имели. Посему молили они Бога дать им наследие, и внял Господь мольбе их с тем, чтобы поставили они и посвятили ребенка Богу, как Анна — пророка Самуила92. И родился блаженный шестого декабря, когда совершается память великого Николая. И было матери его видение: некий старый муж, облаченный в белое одеяние, в правой руке держащий большой крест, а в левой — Евангелие, украшенное драгоценными камнями. А рядом с ним — некий отрок в стихаре и ораре, лицом как Ангел, держащий кадило горящее, угли которого были, как благоухающие розы. И вот, увидела она, как разверзся небесный покров и сошла на ребенка роса, блестевшая, как лучи солнца. Затем вновь сошло на него нечто похожее на ярко-белую муку, как снег, усыпавшую все вокруг него. Вокруг же находилось множество свечей больших и малых, которые горели, и светильники, и эпанофрии, и омофоры, епитрахили и орари бесчисленные. Затем увидела она, что старец, который держал Евангелие, помолившись долгое время, осенил ребенка трижды и возложил крест, который держал, на голову его. После этого, долго помолившись, он возложил Евангелие на грудь ребенка, обнял его и удалился. Отрок же, одетый в стихарь и орарь, также помолившись, воскурил вокруг ребенка, повесил кадило перед головой его и так восшел на небеса.

Вот что видела мать в ночь, когда родила святого, и весьма этому дивилась. Наутро рассказала она об этом женщинам, пришедшим навестить ее, и они также дивились и осеняли себя крестным знамением. Через малое время крещено было дитя и наречено Григентием по имени одного старца-отшельника, который подвизался там неподалеку на горе; его именем они почтили ребенка. Восприняли его от Крещения священник и иподиакон, а отец его Агапий в тот день весьма возблагодарил Бога с Матерью Его, и радовались с ним все без исключения жители селения.

Когда же ребенку исполнилось семь лет, возымел он великое стремление к Церкви, так что родители насильно забирали его из храма, когда надо было принимать пищу. А когда ходил он с учителями своими в церковь на вечерню и заутреню, то стоял с разумением, как старец, и воздевал вверх руки свои, и ударял себя в грудь, стеная из глубины сердца ко Господу, так что дивились все, кто его видел, и говорили: «Когда вступит он в возраст взрослый, чего достигнет он и кем станет?» Улыбаясь, спрашивали его христиане, по какой причине стенает он таким образом? Он же молчал и не отвечал им. Ко крестам же и иконам имел он такое стремление, что когда был свободен от учения, стоял перед ними и смотрел на них весь день, и целовал их многократно, и не мог насытиться созерцанием красоты их. И священные книги всегда читал он с божественной любовью и размышлял над написанным, орошая священные книги слезами, так что часто от слез его расплывались буквы. Когда же приходил он на исповедь и вставал на колени, всякий мог видеть приверженность к молитве, искреннее покаяние, кротость и послушание отрока.

Однажды, будучи десяти лет, отправился он в свободный день вместе с пастухами своего отца в пустынь, где пасся скот. Был там в стаде большой козел, настолько большой, что когда хотели пастухи переправиться через реку, то садились на него, как на осла, и он перевозил их.

Григентий же, так как был ребенком, держал кусок хлеба и, сидя близ берега реки, ел. Завидев его, козел бросился к нему, так как привык есть хлеб. Мальчик дал ему немного хлеба, но козел, съев его, захотел еще. Мальчик, не имея более, ушел гулять по краю реки, козел же, подбежав, догнал его, и, по диавольскому наущению, толкнул и сбросил в реку. Увидев это, пастухи побежали к реке и увидели две человеческие руки, выступающие из глубины реки и державшие ребенка над водой невредимым. Эти руки перенесли его на противоположный берег, а затем вновь погрузились в реку. И вот, изумляясь и крестясь, пастухи приблизились и обняли его, спрашивая, не претерпел ли он чего-либо плохого. Отрок же Григентий ответил им:

— Со мной ничего не случилось, так как некий человек, протянув руки из глубины реки, удержал меня, говоря: «Поскольку ты раб Иисуса Христа, Сына Бога Живого, я пришел помочь тебе, и никакое зло не сможет повредить тебе».

Придя домой, пастухи всем рассказали об этом чуде. И все прославляли Бога.

О явлении Иоанна Богослова

Блаженный весьма стремился к тишине и удалялся от сверстников, занимаясь один, не желая играть с детьми, он уходил в пустыню и проводил много дней, живя в местах нехоженых и ненаселенных, изучая Закон Господень и храня душу свою в покое, а ум незамутненным. И вот, когда проводил он время таким образом, стал приходить к нему некий человек, весьма прекрасный нравом, и беседовал с ним, когда находился он в одиночестве в пустыне. И был это Иоанн Богослов, который поведывал ему небесные тайны, уча его. Удивительным же было, что даже сам отрок Григентий не знал, кто это был и откуда приходил к нему, как простой человек, сей божественный учитель, который рассказывал ему то, что должно было произойти с ним во все дни жизни его.

И вот, Иоанн Богослов учил его правым догматам Церкви и читал ему Святое Евангелие и Деяния апостолов, рассказывая, как вести ему жизнь в сем мире, как ходить и как смотреть, как стоять, как беседовать и как молиться Богу. И чаще всего являлся он ему во дни праздников и учил его. С этой целью выходил блаженный Григентий в пустыню чтобы найти сего прекрасного святого мужа, дабы беседовать и научаться от него.

Мать же его, именем Евсевия, отошла в вечные обители, упокоившись во Господе. Блаженный Григентий многие дни оплакивал ее, ибо по природе был сострадателен, мягок и благочестив. После этого отец передал Григентия служителям Церкви, восприемникам его, чтобы держали они его подле себя, дабы работал он Христу неотлучно во святой церкви. Святой Григентий обрадовался этому, и возликовал дух его, и пребывал он с тех пор в доме Божием денно и нощно, постоянно молясь и пребывая на церковных службах. Он стяжал всеобщую любовь благочестием и кротостью, которыми он обладал, а также смирением и ровным обращением с ближними, ибо чтил он всех — больших и малых. С тех пор стал распространяться слух о нем по всей области, благодаря добродетельному житию его. Посему окрестные селения и городки стали приносить к нему детей своих и передавали их священникам, при которых был блаженный Григентий, на воспитание, чтобы подражали они честным нравам и добродетели его. И можно было видеть дело удивительное, ибо, как овцы следуют за пастухом и пасутся на всяком лугу, так и дети следовали за блаженным Григентием со страхом и почтением, следуя по стопам учителя их. Ибо уста его источали мед и воск, согласно псалму93, а в сердце его жил Дух Святой. Потому и отошла от него всякая погибель.

Говорил он во всякий день детям такие слова для научения и пользы их:

— Братья мои духовные, хочу я, чтобы знали вы, что сия жизнь есть ничто, лишь тень и некий сон. И потому надо нам любить путь прямой, путь нравственности и праведности, любви и мира, который приведет нас ко Христу. Это путь Христа. Поскольку человек подобен траве и полевому цветку, и так же увядает. И в сем мире сеется он, дает росток, а через малое время выбрасывают цветок, и увядает он, ибо, согласно псалму, дух вошел и поселился в нем, но после уходит и нет его больше, выходит он из тела и идет в место, которого не знает, ибо другие несут его94. Тело же остается, как некая одежда, которую снимают, и рассыпается в могиле, и становится прахом. Ибо было оно землей и землей вновь становится. В последний же великий день Суда должно ему вновь восстать целым от сей малой капли, в которую оно превратилось. И душа каждого должна освободиться от оков, в которых обретается она, и соединиться с телом вновь, чтобы предстать перед Судией. И тогда Праведный Судия придет с небес в грозной славе и воссядет, чтобы судить и воздать каждому по делам его.

Итак, братья мои, хотя мы и молоды, не будем ходить по горам греха, темным и труднопроходимым, и не станем потворствовать нечистым привычкам. Ибо скверные страсти, когда обладают и одолевают юношу, с трудом излечиваются и даже совершенно остаются неизлечимыми. И потому, прошу я вас, станем ходить царским путем, чтобы хорошо пройти путь сей временной жизни, и со страхом и трепетом станем заботиться о душе нашей, обуздывая язык, следя разумно за глазами и прикосновениями рук, а равно и за прочими членами, от которых происходит грех и смерть. И станет счастлив всякий юноша, и не продаст цветы молодости своей диаволу ради получения удовольствия и осквернения плоти грязными страстями. Ибо хорошо ведущий себя в жизни своей войдет в Царствие Небесное, чтобы вечно радоваться со всеми святыми.

Это и еще большее по глубине мысли говорил он, уча молодых и подвигая их к добродетельному житию. И все дети ценили его мудрые слова, беседуя между собой. В весеннее же и летнее время брал он наиболее духовных из детей и выводил их в поля и виноградники, молясь там Богу. Вслед за молитвой усаживался он и научал их об опасностях юности и о том, что требуется усилие, дабы пережить расцвет раннего возраста без опасности, даже если не станут они вооружаться постом, молитвой и назидательным чтением. И что если обратят они душу к попечению о духовном, то избегнут страстей. Ибо чем душа питается, тем и плодоносит, будь то благие дела, либо дурные и бессмысленные страсти.

— Для этого, — говорил он, — давайте свяжем природу духовными занятиями и станем действенно бороться, чтобы быть нам благими. Ибо блага наши — на небесах, а в сем мире нет у нас ничего собственного, поскольку нагими вышли мы из чрева матери и нагими уйдем туда, где по необходимости будем пребывать вечно. Потому или прославимся на века, если будем творить доброе, или будем осуждены по множеству грехов наших, если сотворим дурное.

В этом и в другом наставлял он детей, а затем возвращался опять в церковь и прислуживал в ночных службах, совершенно не присаживаясь, но стоя отдельно и молясь в уме своем. Лишь немного двигал он губами, ибо выучил у того вышеназванного мужа умные молитвы, вызывающие божественное присутствие, когда пребывал с ним в пустыне. Если же находился рядом кто-то, одержимый бесом, тот он получал облегчение по молитве святого.

И когда читал он в церкви, то делал это с крайним благоговением и слезами, а подчас ликуя и радуясь написанному.

Два брата-священнослужителя, его восприемники от Крещения, были весьма богаты. Из них один был холост, другой женат на благопристойной женщине, однако детей у них не было. Один лишь Григентий был ему настоящим чадом, и он воспитывал его, ожидая, что станет он наследником имений их — но он не стал таковым, ибо по Божией воле ушел блаженный от нареченной матери своей. Боголюбезная жена священника оплакивала его целый год, как собственного сына. Муж же ее, священник, тогда уже умер. И настолько любил он Григентия, что при жизни своей часто смотрел на него, и прославлял тот час, когда родился он на свет, и восхвалял Господа, призывая Его смилостивиться над женой его, ибо считал, что святой отрок станет для нее утешением вплоть до последнего ее издыхания.

Видение, которое видела о Григентии нареченная мать святого

Однажды увидела во сне духовная мать его, что обретается она вместе с Григентием в прибрежном месте. Святой ходил по воде, а она кричала ему, чтобы он вернулся, боясь, как бы не случилось с ним какого зла. Он же уговаривал ее войти и самой в море, чтобы последовать за ним. И, уйдя вдаль, святой стал невидим для глаз ее, а она, плача о нем, вернулась в дом свой.

А когда рассвело, разволновалась она из-за сна, который увидела, ибо подумала, что умер он так же, как и муж ее.

Блаженный же Григентий, когда закончилась заутреня, пришел к ней и нашел ее взволнованной, и спросил о причине печали. Она же, духовная мать его, поистине как вторая Анна, мать второго Самуила, рассказала ему без прикрас о видении. Святой, владея даром духовного различения, уяснил смысл видения, но не открыл ей его, лишь внушив ей не верить снам, так как это запрещено христианам. Бывает, что некоторые сны говорят правду, но неясно, какие из них от Бога, а какие — от лукавого. Ибо лишь один Бог знает правду о том, происходит ли сон от насмешки демонов или же является творением разума нашего и изобретением воображения.

Сказав это и еще другое, избавил он ее от печали и развеял мрачность ее. Затем она, обрадованная, ответила ему:

— Дитя мое, ты — свет очей моих, облегчение сей тяжелейшей жизни и опора, ибо нет у меня другого дитяти для утешения и облегчения.

Блаженный же сын Христов поддержал ее словами и развеял печаль ее. И затем отошел он от нее в церковь, чтобы помолиться.

О набеге аваров

Спустя немногое время пришло множество варваров и совершило набег на ту область, захватив многих пленников. Люди же, кто могли, едва успев убежать, заперлись в крепости под названием Корад.

Блаженный же сын Христов Григентий, поскольку находился в то время в одном храме, расположенном вне крепости в виноградниках, не знал о нашествии варваров, но лишь молился в храме Архангелов. Даже родные не знали, где он находится, чтобы позвать его, но думали, что, как святой, провидел он это и бежал. Когда же молился он, явился к нему тот юноша, что являлся к нему в пустыне, и, войдя в храм, сказал:

— Чадо Григентий! Изыди поспешно отсюда, чтобы не впасть тебе в руки безбожных варваров!

И сверх того рассказал ему о случившемся с матерью и с родиной его. Выйдя тотчас же из храма и подняв очи свои, глянул он вокруг и увидел варваров, которые хватали и порабощали людей, имущество, зверей, птиц, свиней, влача мирных тружеников связанными в леса и жилища, и стремясь найти тех, кто укрылся. Иные из варваров забирали младенцев от матерей и, бесчеловечные, насаживали их на острые жерди, вопя и крича, как это делают воины варваров.

Когда же, наконец, блаженный увидел эти достойные плача события, то исполнился он слез и сказал тому прекрасному юноше:

— Господин мой, куда же направиться нам, чтобы убежать от этих варваров? Ибо видишь ты, что окружили они нас, как овец в загоне.

И ответил ему сей юноша:

— Не бойся ничего, чадо, ибо от Бога не имеют они силы против нас, ибо сказано: Господь хранит души святых Своих; из руки нечестивых избавляет их95.

Сказав это, юноша двинулся вместе с чадом по дороге, которая вела к крепости, и прошли они посреди строя варварского, и не дерзнул никто из них простереть руку свою на них.

И дивился этому Григентий. Юноша же, идя вместе со святым, беседовал с ним о вечном блаженстве, говоря ему:

— Дражайшее чадо мое! Потщись быть благоугодным Богу нашему во все дни жизни твоей, ибо должны мы быть небесными и вечными. Когда пройдем мы нынешнюю жизнь, если будем угодны Богу и верно послужим Ему, то станем храмом Самого Духа Святого и будем наслаждаться век за веком вместе с Самим Богом нашим Господом Иисусом Христом, в радости великой и чистейшей Небесным Его Царствием. Там, где восхищаются Ангелы и Архангелы небесной славой Триипостасного Бога, ходя в одеяниях, украшенных, как солнце. Там, где сидят двенадцать апостолов на двенадцати блистательных и огневидных престолах, а красота самого Царства есть роса и мед несравненный для Сил Небесных. Там, чадо мое, великий праздник Ангелов, который никогда не имеет конца. Там сладость сердца и души неизъяснимая, которой насытиться алчут и сами Ангелы. Там избранники человечества и Вседержителя Бога, мученики и пророки, семьдесят апостолов, блаженные, и праведные, и все избранники Царствия Небесного. Там будут они призваны к трапезе и станут вкушать то, что язык человеческий не может описать. Ибо это вещи умозрительные и несказанные, которые Святая Троица приготовила, прежде чем сотворить мир, для боголюбезных душ, которые всегда ненавидели отвратительный грех. Потому и первочеловек Адам, совершив грех в Эдеме, был изгнан от этой радости и наслаждения. Ибо грех — великое и тягостное зло и проклятье, которое умертвляет души, отделяя их от Бога.

Говоря это, сей небесный человек, о котором лишь Бог знал, кем он был, шел вместе с боголюбивым Григентием. Григентий же омывал лицо свое слезами и говорил ему:

— Молю тебя не прекращать ходатайствовать за нас непрестанно пред Господом, а также и о спасении моем, раба твоего, которое да управит Господь.

Беседуя таким образом, пришли они в крепость. Однако, когда вошли они в нее через ворота Романисия, вдруг стал невидим сей дарованный Богом человек. Блаженный же Григентий пришел к своим и нашел их оплакивающими и скорбящими о нем. Духовная же его мать, лишь только завидев его, изумилась и исполнилась радости и ликования и, воздев к небу руки свои, восславила Бога, благодаря Его. Ибо думала она, что сын ее навсегда попал в руки к варварам. Вспомнила она и сон, который видела, и потому сказала ему с любовью:

— Где пребывал ты, чадо мое, посеяв тяжкое страдание в сердце моем? Ведь считала я, несчастная, что более не увижу тебя!

Блаженный же сказал ей в ответ:

— Молитвы твои, мать моя, помогли мне в беде моей, ибо прошел я посреди варварских грабителей и не увидели они меня.

Только это он и сказал. А о том прекрасном человеке не сказал он, ибо умел хранить тайны. Итак, когда возблагодарили они вместе Бога, пришел и родной отец его. Узнав о происшедшем, он возблагодарил Бога, Который спас его от такой беды, и обнял его с радостью и слезами. Наконец, через немного дней ушли нечестивые захватчики и грабители, а жители стали свободными, как и прежде. Блаженный же Григентий проводил ночи и дни в молитве и строгости, научаясь из божественных Писаний и творя псалмопение с радостью и сердечным ликованием.

Чудесное созерцание, в котором увидел святой Богоматерь с евангелистом Иоанном и Ангела Хранителя своего

В один из дней начала лета, имея обыкновение выходить в одиночестве в пустынь и молиться, пошел он в виноградник духовной своей матери и стоял там один, молясь на восток. По прошествии достаточного времени, воздев руки свои к небу, стал он молиться сугубо. И вдруг постигло его исступление, и увидел он на востоке столп огненный, вершина которого достигала неба. А затем увидел он еще один столп, белый как снег, справа от огненного столпа, вершина которого достигала лишь половины огненного.

Следя за этим зрелищем, увидел блаженный, как изменилось обличье обоих столпов, и огненный столп стал багрян цветом сверху донизу, и был он весьма красив, а белый столп, который был как снег, стал всемеро чище самого чистого золота. Следя за этим зрелищем и поражаясь внезапной перемене, вдруг увидел он, как этот багряный столп преобразился, и явилась ему Преславная Богородица и Приснодева Мария, Которая превосходила лучезарностью красоты Своей всякое воображение и побеждала всякое видение невыразимым Своим великолепием. Она возвышалась высоко, как уже сказали мы, как будто Сама была превыше небес, достигая — о чудо! — сводов небесных.

А другой, белый, столп после того, как обратился в драгоценнейший вид золота, также, преобразившись чудесным образом, уподобился одному из евангелистов. Это был сын грома, Иоанн Богослов, ибо держал он священное Евангелие и имел ангельский девственный вид. И раскрыл он Евангелие, показывая его Царице Деве.

В то время, как все это происходило, явился некий юноша, как будто придя из какого-то другого места, и встал перед великолепием их. Облик его был белым, как свет. И сказав некоторые слова, подошел он к чаду Господню и сказал ему:

— Григентий, видишь ли ты стоящих перед глазами твоими? Это те, кто помогут тебе явно и станут хранить пути твои ко благу во имя Господне. Посмотри на них — знаешь ли ты, кто они?

И когда взглянул он на них, юноша открыл ему, кто они, и сказал:

— Знай, что через малое время покинешь ты родину свою и оставшееся время жизни своей проведешь на чужбине, переходя из одного места в другое, и будет жизнь твоя наполнена чудесами. Но рука Божия будет с тобою во всякое время и во всяком месте владений Его- там будешь жить ты теперь. И до предела усилит она действия несказанной силы Его. На пастбище жизни всеславно ты возвысишься, превыше гор сего мира, и станешь славнейшим и именитейшим до восточных пределов земли поднебесной, и облечет мерилом праведности помышления твои Господь, истину напишет Он на листах сердца твоего, разумом опояшет чресла твои.

И правильное познание придет к тебе от Него, и дарует Он тебе сильные трофеи мужественной победы, и омоют тебя слова жизни, как река, источающая родник меда и молока. И будет дан тебе щит, изготовленный из злата испытанного, и меч обоюдоострый, как железо порывистое, и шлем, как блеск восходящей зари. И дар слова, как глас громоподобный и потрясающий, сиречь сильно поражающий противящихся тебе, которые падут к ногам твоим, как пыль земная.

И будет у тебя слава и честь, и степенность зрелости, и мир, и сила духовная, и спасение. И будешь ты действовать во имя Святой Троицы, и будешь служить Господу Богу, и рабствовать, помазуя и поставляя Ему священников, и уготовляя ради благости Его народ многочисленный, покуда не достигнешь глубокой старости и не отойдешь к отцам своим, чтобы принять великую радость от Господа навеки и чтобы услышать: «Хорошо, о раб благой и верный!»

Сказав все это, добавил в конце сей юноша:

— Мир тебе, о слуга Спасителя нашего Иисуса Христа!

И так отошел он к пославшим его, и тотчас рассеялось видение от глаз Григентия. Тут же придя в себя, честнейший сын Господа уяснил открытое ему Господом и, восстенав из глубины сердца, с плачем сказал:

— Господи Иисусе Христе, соделай по Своему смотрению то, что я слышал и созерцал! Благоволи, чтобы достались мне эти блага и пользы, ибо Ты есть Отец наш, Бог и Господь, Бог милости и спасения! Устрой все на благо нам, смиренным рабам Твоим, ибо и я, буду ли пребывать здесь или отправлюсь в другое место, куда прикажешь, — останусь раб Твой, Господи, а ты есть Господь и Бог мой. Духовному служению Тебе хочу я с радостью предаваться с утра и до позднего вечера, как это написано у тех, кто мыслит богоугодно: Выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера96. То есть, когда рождается человек от чрева матери своей, выходит он совершать установленную Господом работу достойную вплоть до вечера, то есть до смерти своей. Какая связь моя с миром? Ведь все в нем суета, а жизнь — тень и сон!

Размышляя об этом наедине, возблагодарил он Господа и, придя в дом свой, взял книгу и, сев, стал читать из нее слова иже во святых отца нашего Василия.

А духовная его мать вместе со служанкой своей сели за рукоделие, слушая душеполезные наставления великого святителя. Когда же настал час обеда, пришло несколько друзей, которых гостеприимная жена уговорила сесть и поесть с ними. Когда же ели они и благодарили Бога, зашла беседа о неких духовных словах, ибо пришедшие также были людьми благочестивыми. И сказала друзьям духовная мать праведного Григентия, когда он вышел:

— Господа мои, удивительный сон видела я ночью о дражайшем чаде моем Григентии, и хочу я сказать вам, что, как мне думается, был этот сон от Бога. Когда же размышляю я, не был ли он бесовским обманом и действием, разум мой разделяется, и не ведаю я, что суждено мне претерпеть.

Один из друзей, по имени Сергий, сказал ей:

— Открой нам, ради Бога, видение, и может быть, просветит нас Господь, чтобы уяснили мы, что оно значит, и тогда скажем мы его тебе для твоей пользы.

Видение, которое видела духовная мать святого касательно отшествия его

Тогда сия благопристойнейшая жена молвила им в ответ:

— Виделось мне, что стою я на месте горнем, и вот сын мой возлюбленный встал предо мною на расстоянии полета стрелы, и смотрели мы вместе на восток. И вот, справа пришел некий человек к сыну, во всем похожий на божественного апостола Павла, и встал рядом с ним, и сказал ему на ухо нечто сокровенное. И вдруг увидела я множество одетых в белое, идущих от востока, держащих свечи зажженные, знамена и кресты золотые. И подошли они, и пропели чаду из псалмов Давидовых следующее: Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться?97 И вновь вижу я, как идут чередой мужи белые и подходят к нему. Вслед за этими явились и другие, одетые в одежды светло-синие, а затем вижу я и других, одетых в яркие шелка, а вслед за ними и другое множество, облаченные в зеленое. И подошли они к нему, распевая единым голосом: «Осанна чаду Господню, благословен Господь от Сиона, покоящийся во святых Его!»

Когда собралось это неисчислимое множество вокруг него, возгласили они чудесную хвалу к Богу всяческих. И через малое время явилась перед ним приготовленная колесница с виссоном и порфирой, а впереди колесницы были кони, белые как снег. Затем вижу я одеяние, украшенное всяким золотым шитьем, и жемчуг на колеснице, и покрывало великолепное, и сандалии чудесные. И собравшееся вокруг него все то множество, взяв драгоценные одежды, облачили дражайшего моего сына и, взяв сандалии, надели на ноги его, и возложили на главу его неописуемый убор, подобный венцу драгоценному. И, подходя к нему по одному, обнимали его с неописуемым ликованием, радуясь и говоря: «Аминь». И после того, как прекрасно украсили они сына моего, то возвели его на колесницу и усадили в нее. И была колесница невыразимо подходящей и подобающей для него.

Я же в великой радости моей пыталась пойти поцеловать дорогое чадо мое, но незримо удерживалась и была совершенно неподвижна. И вновь силилась я сойти с места, на котором стояла, но вновь оставалась недвижима. Тогда внимательно стала смотреть я на это чудо и дивилась, как это множество мужей движут спокойно колесницу, и все поют псалмы и, двигаясь к востоку, шествуют чинно по этой длинной дороге, пока не удалились они, и не потеряла я их из виду. И я, думая, что не увижу его более и что потеряла я его, начала безутешно плакать. Так проснулась я, и прекратилось видение. Так что же означает оно?

Толкование видения

Когда рассказывала это благочестивая жена, рассказ ее казался слушающим странным и чудесным. Один из них, по имени Никита, седобородый старец, долгое время стоял безмолвно, ибо отличался наиболее смиренным и богобоязненным нравом. А когда юноша вновь вошел в комнату, он, исполнившись Духа Святого, сказал ему:

— Ты, чадо, наречешься пророком Всевышнего!

Затем, обернувшись к женщине, матери избранного чада, Никита сказал:

— Сие чадо много поработает на ниве Господа, и вместе с ним будут молиться с благоговением великие из народа, и станет он начальником и предводителем народа духовного, и возвестит суд и милость Господню для четырех родов и языков людских. От тебя же будет он отчужден и будет переходить из одной чужой земли в другую, и примет власть, Богом дарованную и от Бога врученную. Сон же, который видела ты — истинен, а толкование, которое я тебе говорю — достоверно. Ибо колесница есть восшествие на престол, а четыре коня суть четыре народа. Четверо пришедших и разница одеяний их являют эти четыре разных народа. Состав же одежд их, состоящих из шелка и золота, драгоценных камней и жемчуга, — свое для каждого народа, — означает духовное господство его над каждым из них. Так, стало быть, завершит жизнь сию сын твой, когда все это исполнится для него!

Так сказал вдохновленный Богом сей чтимый старец Никита, подобно тому как некогда Сам Бог прорек Ревекке о двух младенцах в чреве ее, что будут они двумя народами98. Так и он богоносно открыл это для сей престарелой матери. Она же, будучи поистине богомысленной и по-родительски любящей духовной матерью божественного чада, услышав это, исполнилась слезами и, воздев руки к небу, глубоко восстенала, сказав:

— Господи Иисусе Христе, Сыне света! Если духовному моему чаду суждено уйти до смерти моей, то лучше умереть мне прежде, нежели потерять его, утешение мое в Тебе, Господи!

Когда сказала она это, вопросил ее Григентий о причине. Узнав от них то, что они рассказали, он постарался представить сон ложным, переменив этим настроение своей духовной матери и доставив ей радость. Когда же верные друзья восстали от трапезы и удалились, блаженный Григентий вновь погрузился в молитву, прося Христа Господа сохранить душу его от уловок врага-диавола, от слова суетного и, по словам псалма, демона полуденного.

Об уходе святого со своей родины

Через несколько дней, когда находился он вне селения и молился, вновь явился тот богоносный человек, который был ему послан Богом. И, научив его по обыкновению велениям Божиим, сказал ему:

— Восстань, дитя мое. Пойдем путем, который уже давно приготовил для тебя Господь и о котором часто мы тебе уже говорили.

Святое же чадо Христово, восстав, последовало за ним. Пройдя один день пути, пришли они в город Мирину99, где не знали его совершенно.

Там часто ходил он в церковь и молился. Жил же он в доме некоего богобоязненного христианина по имени Савватий, бывшего поистине христолюбивым, милостивым и добродетельным. А жители города, наблюдая изо дня в день поведение юноши и его усердие в молитвах, весьма дивились. Провожатый его всегда обретался с ним, но никто другой его не видел, кроме самого Григентия, да и то только тогда, когда сей богоносный муж того желал.

И вот, часто спрашивали его клирики церкви, говоря:

— Скажи нам, ради Господа, какого ты роду- племени, из каких мест и как зовут тебя?

Григентий же говорил им:

— Я чужестранец, пришел сюда с отцом моим из чужой страны, а через малое время вновь уедем мы отсюда.

Присутствовавшие, слыша, что был при нем в провожатых отец его, уходили от него и более не задавали вопросов, дивясь лишь разуму его, духовному состоянию и ответам его. Они также помогали ему, давая необходимое для пропитания и поощряя его к добру.

Когда при таких обстоятельствах покинул блаженный Григентий свою родину, близкие искали его повсюду. Не найдя его, они стали думать, что либо какой-то зверь растерзал его, ибо имел он обыкновение один ходить в места дикие, либо, что он еще вернется. Когда же прошло много времени, а он все не появлялся, решили они, что, наверное, отправился он в какой-нибудь монастырь, чтобы поселиться в нем. Духовная же мать его, не переставая, плакала каждый день, проливая без конца слезы, ибо не могла перенести разлуки с ним. В течение целого года не прекращала она горько плакать о нем и чувствовала себя несчастной, разыскивая свое утраченное сокровище, драгоценного и единственного сына своего.

Равно и отец его с того дня, как потерял сына своего, проводил остаток жизни своей в скорби, слезах и стенаниях. Ибо часто, когда сидел он за обеденным столом с дорогими друзьями своими и настигало его воспоминание о дражайшем сыне, начинал он горько плакать. И речь оставляла его, и не мог он успокоиться.

А слава о Григентии, когда находился он в городе Мирине, распространилась среди всех жителей, и когда ходил он в церковь молиться, те, кто видел его, утверждались в вере и прославляли дела его. Праведник же весьма избегал этого, ненавидя славу человеческую. И потому, когда ходил он в главный город области, чтобы послушать заутреню, то тайно. Иногда посещал он храм Пресвятой Богоматери, что был там, а когда желал помолиться за вечерней, шел в молельный дом святого Николая.

О блаженном Петре

Был там некий человек, по имени Петр, который, чтобы избежать человеческой похвалы, делал вид, что глуп. Будучи весьма беден, он скитался в уединенных местах города и молился там. И обретался среди города и людской суеты раб Божий, претворяясь безумным, чтобы осмеивали его люди. И делал он это для того, чтобы избежать ему похвал.

Однажды, когда блаженный Григентий пришел в город, был там и блаженный Петр. Когда же помолился сын Христов и присел на скамью, то Петр, увидев его, подошел и сказал:

— Добро пожаловать, чадо Григентий. Отец твой и духовная твоя мать сильно печалятся о тебе вместе с родственниками твоими. Однако Иисус Христос призвал тебя на ниву Свою, к славе Господней, и потому имей дерзновение, чадо, и не печалься, что оставил своих и ушел на чужбину Христа ради.

Блаженный же Григентий, услышав это, поразился прозорливости Петра и, поднявшись со скамьи, на которой сидел, совершил перед ним поклон.

Был сей блаженный весьма кроток и изможден чрезмерной аскезой, так что видны были кости его. И взирал на него Григентий с почтением, ибо тот всегда смотрел в землю, никогда не поднимая глаз. И хотя и пребывал в таком изможденном состоянии, не оставлял он подвижничество свое.

И вот, когда увидел он, что Григентий встал перед ним, уговорил он его опять сесть, и тот, послушавшись, сел. Праведный же Петр, сложив руки свои крестом, остался стоять перед чадом Господним. Григентий, видя его великое смирение, изумился и вознамерился вновь подняться. Блаженный же Петр, поняв намерение его, сказал:

— Я стою не ради тебя, чадо мое, но ради обретающегося с тобой старца, из-за которого поражаюсь я страхом и трепетом великим. Весьма блажен ты, о чадо, а также и день, в который родился ты, ибо Господь сделал тебя избранным чадом, подарив тебе все блага Свои, и уделит Он тебе наследие Свое в Судный день.

Блаженный Григентий, поняв, что говорит он о том грозном человеке, который сопровождал его повсюду и поведывал ему сокровенные таинства и ради любви к которому покинул он родину, весьма подивился провидческому дару Петра и изумился чистоте ума его, ибо не было ему неведомо ничего из того, что касалось его. Итак, достаточное время поговорив о том, что касалось душевной пользы, и облобызав друг друга, они расстались.

А сей дивный человек, который следовал за блаженным Григентием, явившись ему, сказал:

— Встань, чадо мое, и пойдем отсюда, ибо епископ этого града до сего дня не был здесь, а ныне вернулся, и рассказали ему о тебе. Поэтому хочет он тебя видеть и говорить с тобой, чтобы удержать тебя здесь для себя и оставить тебя преемником для здешней Церкви. Хотя и весьма благим для Бога является дело епископства, однако нет ныне тебе благословения от Господа стать епископом, и потому пойдем не медля, ведь надлежит нам пройти многие и различные города. А тот, который выпал нам в качестве жребия от Бога, его мы примем и в нем останемся.

Итак, двинувшись в тот же час, спустились они к побережью и, по благоволению Божию, нашли готовый корабль, и, взойдя на него, отплыли к противолежащему городу. И сей богоносный муж достал из-за пазухи все потребное для расходов на путешествие, — для оплаты поездки по морю и пропитания, — и дал Григентию. Когда же, наконец, достигли другого города, то сошли с судна и вступили в него, и пошли в так называемый квартал Петрола, направляясь в дом некоего христолюбца по имени Феодорит. И поселились там. Сей чудесный муж указал ему место, в котором предстояло им жить, так как показывался он тем, кому хотел, а для остальных оставался невидим. Когда же сам он не являлся, то спрашивали Григентия: «Где отец твой?» А Григентий, видя его перед собой, дивился, как же они не видят его, и отвечал, что ушел он по такому-то делу и вскоре вернется.

В это время епископ города Мирины, долго искав и не найдя Григентия, сильно опечалился, сказав: «По грехам моим не удостоен я его увидеть».

Блаженный же Григентий в городе, куда он явился, не прекращал молитв и прошений ни денно, ни нощно. Он молился Господу в доме, где остановился, или в церквах того города, а иногда выйдя из города в тихое место, просил Бога дать ему облегчение и утешение на чужбине.

Мучила Григентия сильная печаль оттого, что так неожиданно был он разлучен с родными своими, как это бывает с искушаемыми, которые говорят: «О, какое жало уязвляет нежных и чувствительных юношей, когда разлучатся они с родными своими!» Итак, пока пребывал он время в том городе, читая Священное Писание (ибо брал он с собой церковные книги, которые дал ему тот человек, у кого он остановился), приходили к нему многие, большие и малые, ради обретения душевной пользы, и особенно в дни праздников, во время которых с разумением читал Григентий, проливая слезы на грудь свою, как жемчужины, так что даже и видящие его плакали и приходили к печали духа. Тогда разъяснял он им Божественное Писание с легкостью и открывал им тайны Царствия Небесного, так что благодаря этому и там стал всем известен, и распространился слух о нем.

Многие жители города, богатые и бедные, отправляли детей своих к нему ради духовной пользы и научения божественным заповедям. Наставляя детей, удерживал их Григентий от игр и всяческих юношеских пристрастий, безнравственного и мерзкого нечестия и просил всегда приходить в церковь для молитвы и слушания священных чтений. Кроме того, советовал он им хранить уста свои от произнесения пустых и постыдных слов, а очи свои воздерживать от вредных созерцаний. Чтобы старались они не общаться с грешниками, нечистыми душой и разумом, ибо в мгновение ока принимает человек и подвергается постыдным и вредным страстям вместо совершения благих и добрых дел, ибо дурное общение губит добрые нравы.

В заутреню великих праздников клирики церквей просили Григентия читать в храме. Григентий с готовностью исполнял возложенное послушание. И люди назидались словами, которые произносили уста его, и принимали в сердце глаголы Божии. Епископ, по имени Евлогий, обрадовался такому благоговейному чтению, и велел юноше прийти к себе. Григентий же, придя, тут же упал к ногам его и поклонился архиерею со смирением, а затем опустил глаза долу, молясь в уме своем. Епископ же сказал ему:

— Скажи мне, чадо, из какого ты города, как зовут тебя и как оказался здесь?

А Григентий сказал:

— Я, святый мой владыко, из города Мирины, пришел сюда вместе с отцом моим ради одного дела. Через несколько дней отбудем мы.

Епископ сказал:

— Хочешь ли остаться у меня, чтобы сделал я тебя клириком в церкви, дабы совершенствоваться тебе духовно? Ибо полюбила тебя душа моя и братия во Христе, ради разумения твоего. И потому дай мне сегодня свой ответ, чтобы остаться тебе у нас навсегда.

Григентий же сказал:

— Святый мой владыко, прежде спрошу я отца моего, и что скажет он мне, тому я подчинюсь.

После завершения заутрени вернулся он в дом. И когда подошел к нему сей богоносный спутник его, сообщил ему Григентий то, что сказал ему епископ Евлогий. Сей же чудесный провожатый ответил ему:

— Послушай слова мои, о чадо! Ступай, и быть может, принесет это нам пользу и не повредит.

И тут же пошел блаженный к епископу.

В тот же самый день рукоположил его епископ во чтецы, ибо вплоть до того дня был он мирянином. С тех пор был Григентий вместе с епископом, участвуя во всяком деле духовном, а особенно в церковных службах. Через малое же время рукоположил он его во диаконы и вручил ему все управление епархией.

Блаженный же имел такое рвение о молитвах, что перенося тяготы попечений о епархии, он нимало не пренебрегал службами и не пропускал ничего из священного обычая, так что благодаря исполнению святого послушания стал он еще более подвизаться.

О святой старице, которая была наделена благодатью прозорливости

И вот, когда он пребывал в епископии и богоугодно вел жизнь, жила поблизости старая женщина по имени Феодора, не бывшая замужем и проводившая жизнь в посте, слезах и молитвах. К несчастью, в молодости своей по внушению сатанинскому впала она в непотребство, однако тут же вновь вернулась в гавань раскаяния и, поскольку жила богоугодно, была удостоена дара прозорливости, который Бог дарует искренне кающимся. И вот, поскольку жилище ее находилось близ епископского дома, куда входил и выходил раб Божий Григентий, она, просвещенная Святым Духом, узнала о нем все (ибо была она провидицей) и как-то раз, когда он вышел из дома, сказала ему:

— Чадо мое Григентий, большое пламя горести оставил ты родителям твоим, уйдя от них. Как рыдает духовная твоя мать, сколько слез проливает потоком отец твой из-за тебя! О чадо любезное и освященное в самом чреве матери твоей, о семя благословенное, для дел благих предуготованное Вседержителем Богом, велика милость Его на тебе, чадо, велик Промысл Высочайшего, предвидевший о тебе, чадо! О цвет юности, наполненный разумными сладкими виноградинами! Терпи, чадо, терпи на чужбине! Сорадуюсь я тебе, ибо показываешь ты прекраснейшее повиновение тому, который есть провожатый твой от Бога, и получишь ты воздаяние от Господа, ибо переходя из одного места в другое, придешь в город, который ожидает твоего пастырства, и сотворишь в нем угодное Господу Богу нашему!

Услышав это, святой Григентий поразился провидческому дару этой приснопамятной преподобной и, вспоминая о благочестивых родителях своих, стоял с просветленным лицом, слушая слова ее, и бежали слезы его, как жемчужины.

Преподобная же Феодора сказала ему:

— Не плачь так, чадо мое, ибо знаешь ты, что все дела сей жизни чужды и суетны, и не сегодня-завтра против воли нашей уйдем мы отсюда и перейдем к тому, что надежно и вечно. Не предпочти ничего другого, кроме духовной твоей работы — ни родителей, ни имение, ни злато, ни серебро, ни прочее. Напоминаю я тебе, чадо мое, обо всем этом не для того, чтобы научить тебя, — ибо знаю я, что преисполнен ты благодатью Божией, мудростью и разумом, — но прошу тебя помнить обо мне в молитве, ибо хранит тебя благодать Христова. Ибо ты видишь, чадо, что ныне достигла я заката жизни своей и спешу отправиться к Господу. Ты же, золотой корень, через малое время уйдешь из сего города и отправишься в другой, а Господь пребудет с тобою.

Григентий же, тронутый, сказал ей:

— О преподобная матушка, нахожусь я в руках Божиих, и по молитвам твоим да будет воля Господа!

Преподобная же, воздев руки и призвав имя Животворящей Троицы, совершила молитву о нем и, обняв его по-матерински, отпустила его, плача.

Так с тех пор стал блаженный навещать ее, покуда не ушел оттуда, и часто просил ее молитв. И в то же время давал он ей то, что было в руках его, ибо была она бедна. Преподобная же наставляла его всегда проводить жизнь в смирении, кротости и непомятозлобии, напоминала ему беречься козней Люцифера, начальника всякого зла. Ибо в ближайшем будущем намеревался Господь вверить ему души, колеблющиеся между добром и злом, чтобы напаивал он их божественным Словом. И потому должен он был подготовиться к проповеди Евангелия чадам Его, чтобы стали они причастниками Царствия Небесного. Дабы преуспеть в этом, должен был он пасти стадо в чистоте души, постоянно бодрствуя и храня ум и сердце, чтобы и самому в день Господень получить воздаяние многократное.

Об отбытии и переезде на Сицилию

Когда прошло достаточно времени, которое божественный Григентий проводил в церквах и в своих занятиях о Боге, а народ благодарил Творца неба и земли, пославшего епархии такого ревностного служителя, и епископ доверял ему, как возлюбленному сыну, тогда-то сей богоносный человек, провожатый, явился к нему наедине и сказал:

— Пришло время, чадо, удалиться отсюда. Только будь внимателен к себе, чтобы никто об этом не знал!

И через три дня нашлось судно пригодное, и, взойдя на него, долго плыли они, пока не прибыли на Сицилию, в город Акрагант, на родину святого Григория, епископа его. Сойдя здесь, пришли они в место, называемое кварталом Протола, и остановились в церкви Богородицы, ибо был вечер, и не было у них времени, чтобы искать, в каком доме остановиться. Наутро, когда пробили к заутрене, вошел в храм и Григентий, чтобы совершить молитву по своему правилу. И увидели те, кто пел там псалмы, что встал он среди других как чужак и иноземец, и стал воздевать руки свои к небу, орошать лицо свое слезами и сокрушаться из глубины души, славя Бога, управлявшего стопами его, ибо на чужбине человека охватывают стенания, слезы и печаль.

Это видели и некоторые из бывших там христиан. Поразились они дару слез и сокрушения сердечного, которые имел святой, и дивились, не зная, кто это и откуда пришел. Из них некоторые говорили:

— Впал этот чужак в какое-то искушение, и потому так сокрушается.

Другие же говорили:

— Он весьма набожен и плачет о своих душевных проступках.

Почтенный же Григентий, поняв, что говорят о нем, смутившись, ушел в укромный угол церкви и там стоял, молясь. Когда все после завершения заутрени ушли, вышел и он в притвор и, открыв Псалтирь, которую принес с собой из города Антиноры, стал читать ее со страхом Божиим.

Один из протоиереев, по имени Стефан, человек святой и весьма богобоязненный, видя Григентия одиноко сидящим и читающим псалмы, понял, что это человек добродетельный. Подошел он к нему и сказал:

— Радуйся о Господе, чадо мое!

Григентий же, поднявшись, поклонился ему и ответил:

— Благодать Господа нашего Иисуса Христа, почтенный отец, да будет с тобой!

И говорит ему пресвитер:

— Ради Господа, скажи мне, откуда ты пришел?

Григентий ему отвечает:

— Из города Антиноры, честной отче.

Вновь спрашивает его старец:

— А куда идешь сейчас?

Он же в ответ:

— В Медиолан, если благоволит Бог и молитвы твои, отче.

И говорит ему священник:

— Прошу тебя прийти сейчас в дом мой и быть в нем, покуда не уйдешь.

Поблагодарил его Григентий и без промедления поднялся и последовал за ним, и жил у него, покуда не ушел из того города.

А епископ города Антиноры долго разыскивал его после отъезда, так что даже послал в город Мирину ищущих его, а не найдя, оплакивал его, как родного сына. Да и весь город скорбел, лишившись его. Григентий же, обретаясь в городе Акрагант, по обыкновению своему проводил время в святых церквах, переходил из храма в храм и молился, а затем вновь возвращался в дом и читал священные книги.

Однажды отправился он с благочестивым священником к северным воротам города, чтобы помолиться во храме Святых Апостолов, который находился там. И вот, рассуждая глубокомысленно о духовных предметах, пришли они в некое равнинное место, покрытое зеленью. Были там два сосновых дерева, весьма высоких. И сказал ему боголюбезный пресвитер:

— Видишь эти сосны, чадо мое? Там подвизаются женщины, несколько монахинь. И обретается там старица святой жизни по имени Ирина, о которой сестры-монахини рассказывают невероятные вещи. Расскажу и я тебе кое-что.

Сия блаженная имела обыкновение одна выходить во двор ночью и молиться среди этих деревьев, которые ты видишь. И по действию Святого и Животворящего Духа, когда преклоняла она колено, обращаясь на восток с молитвой ко Господу, склоняли и деревья вершины свои, как разумные люди, и до земли кланялись Господу! А если лежала блаженная ниц на земле, то лежали и они, не двигаясь. И опять, когда поднималась блаженная, поднимались и они, распрямляясь, как сейчас. Когда бывала ночь безлунная, темная, не видно было, как они склоняются, но когда была луна и ночью был свет, все обретающиеся вокруг обители ясно видели происходящее и дивились этому чуду. И, воздевая руки свои к небу, возглашали «Господи, помилуй!».

Услышав это, поразился Григентий необыкновенному рассказу и воздал хвалу и славословие Богу. И сказал пресвитеру:

— Хочу спросить тебя, господин, жива ли еще старица, о которой ты говоришь?

Он же ему в ответ:

— Несколько дней назад упокоилась она, чадо мое, и была похоронена в обители.

Тогда сказал Григентий:

— Если угодно тебе, давай сходим туда, хотя бы поклонимся священной могиле ее.

Пресвитер же ответил ему:

— Пойдем.

И вот, молясь, пошли они к храму, а на следующий день пришли. Впустила их игуменья, и когда совершили они поклонение, священник удалился из церкви, чтобы повидаться с игуменьей, Григентий же остался у могилы блаженной и молился сугубо.

И вдруг Григентий, избранный сосуд Господень, почувствовал благоухание от святых останков и, растрогавшись, стал проливать потоки слез. И вдруг видит он, как появилась щель в гробе и показался из нее луч огненный, встав перед глазами его! Поразился Григентий необыкновенному чуду. А луч сей принял облик тела блаженной, облаченной в чистые иноческие одежды, и стал похож на святой образ ее, который висел рядом с изголовьем гробницы. Когда же явил сей луч таковую перемену, увидел Григентий, как еще две монахини пришли и, встав перед нею, сложили руки свои в знак повиновения. А затем заговорила блаженная с Григентием:

— Добро пожаловать к нам, раб Божий Григентий, любимейшее чадо Божие! Как святы пути, по которым шествуешь ты днесь, удостоившись ныне прийти и навестить мерность нашу. Явно пришел ты ради любви духовной и молитвы, ведь уже вчера узнала я, что проходили вы здесь неподалеку, и услышала то, что священник Стефан, шествуя, рассказывал тебе обо мне! И потому явилась я сегодня, чтобы дать тебе, святый, подобающее уверение.

И когда святая говорила это, пребывал Григентий как бы в исступлении, глядя на нее и будучи исполнен радости и ликования. Сия же блаженная, повернувшись к нему, как будто вживую, заговорила с двумя монахинями, стоявшими перед нею. И говорила она о юноше: откуда он, где воспитан и как с готовностью последовал за Господом, а также и все прочее о нем, и так закончилось видение. Тогда пришел Григентий в себя и более ничего не видел. И вот, когда благоговейно поклонился он гробнице блаженной Ирины и возблагодарил Господа и саму ее, призвал его священник, и он, весь исполненный радости и духовного ликования, ушел в дом его.

Оставшись там наедине с собой, стал он размышлять о видении, которое созерцал, и, дивясь удивительной славе блаженной Ирины, говорил: «В самом деле и поистине чуден Бог во святых Своих, Бог Израилев, ибо и после смерти они такие же, и живут духом, и двигаются! И даже после смерти чудесные дела их воспринимают верные с радостью по благословению Божию».

А на следующий день, встав, отправился он в пригород, находившийся на запад от города, чтобы помолиться там в святом храме Предтечи. И когда закончил он молитву свою, было явлено ему, чтобы шел он в храм Богородицы, называемый церковью Куртиона. Но, совершив некоторую часть пути, увидел он, что, вот, собралось на главной площади города множество народу, мужчин и женщин, одни стоя, а другие сидя, и то смеялись они, то умолкали. Причина же этого собрания и своего рода представления состояла в том, что некая женщина, стоявшая на солнечных часах, вышла на площадь и, либо добровольно, либо по заблуждению, Бог знает, либо же движимая духом бесовским, как о том рассказывают Деяния апостольские, говорила всем, кто проходил мимо нее, — мужчинам, женщинам и детям, — тайны сердец их, не задумываясь тотчас обличать даже и самые тяжкие грехи, которые совершили они. И так удручала она прохожих. И когда говорила она о блуде и прелюбодеянии, называла она даже место и имена тех, кто совершил грех; а весь тот невоспитанный народ, слушая это, смеялся и громогласно шумел. И наоборот, когда объявляла она богоугодные дела и свершения людей добродетельных, дивились они и молчали. Когда же надлежало пройти там и праведному Григентию, завидели его приход люди и стали ждать, что скажет о нем прорицательница.

И вот, когда он подходил к женщине, перед нею находились два человека, вслушивающихся, что она скажет о них самих. И про одного она сказала, порицая его, что он блудник и глупец, а о другом сказала: «Другой владеет женой твоей!» Устыдившись, эти двое ушли, а мимо проходил блаженный Григентий. Увидев его, женщина простерла руки к небу, восстенала из глубины сердца и возопила громким голосом:

— Слава Тебе, Боже, сотворивший небо и землю, и море, и все, что в них! О, дело грозное и превеликое! Раб Божий Григентий из дальней земли аваров пришел в сей город! Так поднимайтесь же все и припадите к возлюбленному чаду Господа Иисуса Христа, Сына Бога Живого. Ибо великую силу слова имеет он пред Владыкой всяческих, хотя и скрывает себя всегда! Он — святой, и будет переходить он из города в город, упражняясь в делах духовных, пока не дойдет до Эфиопии, далеко отсюда, и не поселится среди народа химьяритского!

Блаженный же Григентий, продолжая молча идти вперед, не подал никакого знака ни ей, ни толпе. Однако женщина та кричала, не прекращая похвалы, в то время как множество народа слушало и дивилось тому, что говорит она о нем. И говорили они:

— Смотрите, какие тайны говорит эта женщина об этом чужаке! Кто знает, правда ли это?

А другие также говорили:

— Он живет в гостях у священника Стефана.

Блаженный же Григентий продолжал путь свой с молитвой, ограждая себя от похвалы человеческой, и по другой дороге достиг дома, в котором гостил, там сел и стал с прилежанием читать книги свои.

И вновь явился ему как обычно чудесный провожатый, сказав ему:

— Возлюбленное чадо мое, встань и пойдем отсюда, ибо так показалось разумным для тех, кто призвал тебя святым призванием.

Тогда Григентий, закрыв книгу, тут же поднялся и обнял сего чудесного мужа, облобызал его пречистые руки, стопы и грудь с почтением и любовью, приняв на себя благовоние божественного мира, которое исходило от несказанных одежд его. И потому всегда говорил о нем дивный Григентий, что как благоухает зрелое драгоценное яблоко, груша, персик или айва, так всегда пахли одеяния его! И потому, обняв его, сказал он ему:

— Прикажешь мне, господин мой, попрощаться со священником господином Стефаном? Сегодня не дома он, а в церкви.

Тот же говорит ему:

— Нет, чадо мое, поспешим уйти, ибо уже и судно готово к отплытию: как бы не ушло оно, оставив нас! А этому человеку, который с радостью принял тебя и приютил тебя сердечно, воздаст Бог многие блага хлебом, вином и елеем для всей его земной жизни, а в нескончаемой жизни будущего века мир Божий всегда пребудет с ним.

Сказав это, запечатлел он десницей своей дом священника Стефана, достойного призвания своего, взял за руку блаженного Григентия, и спустились они к побережью. Там, найдя приготовленное судно и договорившись с моряками, взошли на него и, подняв большой парус, отчалили.

А Григентий читал Псалтирь и, вспоминая о разлуке своей с родиной, плакал. И когда пришел час молитвы, встали они оба и со страхом и радостью совершили ее. Моряки, видя их благочестивое поведение, относились к ним очень почтительно и заботились о них, стараясь не мешать святым путникам, когда совершали они свое духовное правило. А когда задул сильный ветер, поплыли они быстро, проплыв мимо многих мест и городов, и наконец, миновав Рим, достигли Медиолана100. Сойдя с корабля, пешком они направились в город.

В Медиолане некий благочестивый христианин по имени Никита с радостью принял их в своем доме, ибо был он весьма гостеприимен и милостив. Когда устроились они, дивный покровитель Григентия ушел под тем предлогом, что надо ему довершить дело в Лергенции, что в тридцати милях от Медиолана, и потому попросил Никиту, чтобы остался у него Григентий, покуда не вернется он. Христолюбивый же Никита принял его с готовностью и, видя благое, нравственное и христолюбивое настроение Григентия, а также добродетельное житие его, весьма возлюбил его, так что было ему больше невозможно расстаться с ним. Связали их, таким образом, братские узы, и ходили они вместе в церкви и молились там. И предпочитали они более всего епископскую церковь, ибо в ней каждый день шла по чину служба в присутствии священников и людей, которые собирались для прославления Господа и исполнялись радостью и ликованием, когда внимали сладости священных псалмов и гимнов.

Сходили они на могилу святого Амвросия, и приветствовал его Григентий, сказав:

— Преподобный отец и пастырь, помолись обо мне Господу, чтобы сохранил Он меня неуязвимым от козней диавола. Ведь с юности моей, о святый, искушает меня враг, жжет наслаждениями и похваляется весьма, когда принимаю я предложение плоти, как огонь — дрова для сожжения. Ты же, святый отче, успокой замешательство искушения посредством своей сильной мольбы к Богу и обрати бурю в спокойствие!

Прося со слезами об этом и о прочем, орошал он ими могилу святого, читая Псалтирь и книгу святителя Амвросия, которую написал сей славный муж при жизни своей. Также читал он речи и нравственные поучения боголюбезного отца и верное и точное изложение догматов истины, поражаясь мудрым словам его. Весьма дивился он тому, каков был досточтимый Амвросий в отношении ревности и любви к Богу и порицал самого себя как не имеющего никакой добродетели, но бывшего ничтожным грешником.

В один из дней, когда шел он в епископскую церковь, молча, в уме своем молясь гимнами царя Давида, некий бедняк, — по виду простой, но сокрытый для мира сосуд Духа Святого, как показало поведение его, — глядя на идущего блаженного Григентия и познавая, что было на сердце у него, а именно, что про себя говорил по дороге Григентий, — стал явно подпевать ему. Блаженный же, осознав провидческий дар сего мужа, обратил взор на него. Почтенный же Константин (так его звали), с радостью глядя на него, сказал:

— Добро пожаловать, раб Божий Григентий! Зачем, любимейшее чадо мое, переходя из города в город, пришел ты сюда, в этот крайний из лежащих на западе городов? Пусть будет блажен путь твой, слуга Христов, который приведет тебя к просвещению неисчислимых народов, пребывающих во тьме. Ступай, чадо, ступай с великой решимостью, и да пребудет с тобой благодать Святого Духа!

После этих слов направился блаженный в церковь, думая и размышляя над житием добродетельных и святых мужей и дивясь совершенству их.

Войдя же в храм, стал он молиться, проливая слезы, и стоял, размышляя, что делать, чтобы и самому достичь степени чистоты и незлобия тех святых мужей, с которыми удостоился он беседовать, переходя из одного места в другое.

Когда же он помолился с сокрушением, то пошел и присел на стасидии. В то время там зашел спор относительно смысла некоторых слов Святого Писания. Среди тех, кто следил за этими прениями, был и некий иеромонах, участвовавший в них вместе со многими другими, слушавшими их.

Диалог и прение некоего клирика и монаха о преждевременной смерти и о том, определено ли человеку Богом, сколько лет ему жить

Иеромонах, участвовавший в споре, взял слово и сказал, что на каждую смерть, приходящую к людям, Бог отдает приказ, чтобы случилась она. И по воле Его умирает и тот, кто умирает преждевременно и внезапно от петли, меча или другого оружия, или же от потопления в море, падения в колодец, либо же от пожара, отравления, от молнии и прочего, что внезапно случается.

Клирик же говорил, что нет — без участия воли Божией случается так, что приходит к людям преждевременная смерть. В качестве доказательства своих слов привел он пример прорицавшего об Израиле, который сказал: когда упали некоторые из разбойников в сети смерти101. А также: Попадут в сеть их грешники по одному; я же пребуду, покуда не прейду102. И спросил он, неужели является Бог убийцей? Как же Сам Он говорит, что не захочет смерти беззаконника?103 Как же такое говорит Бог, если Он является изобретателем различных видов смерти?

Иеромонах же привел в доказательство сказанное пророком Исаией: Кто выводит воинство их счетом?104, и не являет Он беду, которые не спустились от Господа на град Иерусалим105, и Господь умерщвляет и живородит106, и тому подобное.

Так спорили они, один с одними доказательствами, другой с другими, при том, что не было никого, кто бы наставил их в этом вопросе.

О разногласиях своих часто доносили они и Медиоланскому архиерею, но и он не мог разрешить их. Да и никто другой не смог найти правильное решение. Итак, когда спорили они об этом деле в святом храме, увидели Григентия, который пришел туда. И потому подошли они к нему и изложили ему причину спора их, прося его разрешить этот трудный спор, ибо знали они, что блаженный был воистину преисполнен разума и божественной мудрости.

Блаженный же Григентий сказал им в ответ: — Простите меня ради Бога, но кто я, жалкий, и откуда во мне силы, чтобы излагать вам связь желаний и суждений Господа, которые суть несказанны? Ведь написано: Суды Божии суть бездна великая!107

Тогда они, по речи его поняв, что был он силен в слове, стали упрашивать его, чтобы не отказал он им в услуге под предлогом богобоязненности и смирения, но сказал им правду, чем принес бы им большую пользу. Поддавшись, наконец, на убеждения их, ответил он им, сказав следующее.

Разрешение святым спора

Поскольку вы так настаиваете, попытаюсь и я, наименьший перед Господом Богом нашим, поведать вам смиренное мое мнение, и пусть исходящий от Отца Святой Дух просветит меня. Я говорю вам, что много наказаний смертью исходят свыше, от Бога, на многих людей, которые по природе праведно налагаются на них. Размыслите, сколь много смертных казней навлек Бог на египтян за грех их, поскольку вредили они народу Израилеву жестокими делами. Размыслите и о Содоме с Гоморрой, как Бог тогда посредством злых Ангелов уготовил путь для гнева Своего108 на жителей их. И сии Ангелы пошли и сожгли города те, а также всю область окрестную! Посмотрите и на случай с Иовом, как десятеро детей его в одно мгновение погибли во время еды под рухнувшим домом, который погубил их — явно с согласия Божия109. Также Дафан и Авирон навлекли на себя гнев Господа, так что по решению Божию разверзлась земля и поглотила их с семьями их и имуществом110. Сверх того, необходимо нам припомнить и шестьдесят тысяч мужей израилевых, не считая жен, детей и стариков, вышедших из Египта по предводительством Моисея, как после перехода через Красное море уничтожил Он всех неповиновавшихся и согрешивших, к какой бы семье они ни принадлежали. И сделал Он исключение только для слуги Халева и Иисуса Навина111, которые в то время, как другие, отступившись от истинного Бога, жаловались перед Господом на Моисея, желая вернуться в Египет, не согласились с ними, но разорвали одежды свои и сделали себя чуждыми прегрешению их. И потому Бог, провидя их настроение, счел их достойными наследовать землю обетованную вместе с рожденными в пустыне детьми, которые не переходили Красного моря и никогда не видели Египта. Также размыслим и о двух священниках, которые принесли огонь в место, которое не было священным в скинии Завета, и тут же сошедший свыше от Бога огонь в виде молнии сжег их!112

Но даже и Моисея, — когда возроптал он вместе с народом на Господа из-за отсутствия воды у них и потребовал ее не как подобало со смирением, а с дерзновением, и когда раскололся камень и побежала вода «противоречия», — не удостоил Бог увидеть землю Обетованную113. И по велению Божию взошел Моисей на гору и умер там, и было забыто, где место погребения его114. Также полезно будет нам поразмыслить, что и хананеян вместе с другими народами, числом семь, которые Бог предал в руки евреев, Иисус Навин вместе с войском своим истребил полностью. К тому же вспомните священника Илия и его смерть, которой подвергся он из-за беззакония сынов своих, убитых в войне с филистимлянами, когда сам он, подвигнутый Богом, узнал о смерти сыновей своих и, главное, о потере Ковчега Завета, который захватили на войне иноплеменные, в замешательстве упал на землю с места, на котором сидел, и умер115.

Примем во внимание и царя Давида, который решил сосчитать войско Израиля и Иудеи, желая учесть силы свои, но забыв, что сила принадлежит Господу, а не людям. Потому-то после переписи, обличаемый совестью своею, каялся он со словами: Согрешил я весьма тем, что сделал! Призри же, Господи, на беззаконие раба Твоего, ибо сильно я оглупел!116 И тогда Бог через пророка своего Гада предложил ему три кары, и Давид избрал кару трехдневного мора в народе, так что были умерщвлены через Ангела Господня семьдесят тысяч мужей из области Вирсавии, где сделал он перепись117.

Перейдем, возлюбленные мои, к пророку Илии, к тому, как испросил он огонь с небес и сжег жертвенник, а затем заколол прорицателей Ваала у потока Киссонского — конечно же, по воле Божией118. И к чему говорить мне вам много, когда ясно, что, когда судит Бог святейшим судом, у нас происходят гнев, мор и гибель, если мыслим мы, говорим или делаем дурное; но одаривает Он нас благодеяниями, если мы чисты разумом и делами.

Когда сказал это Григентий, обрадовался иеромонах, ибо святой одобрил то, что говорил он. А народ, стоявший подле и слушавший, дивился тому, что было сказано святым. Клирик же устыдился. А блаженный Григентий сказал иеромонаху:

— Друже, не возносись из-за того, что победил ты, ибо из того, что утверждал ты, только в одной части ты мыслил правильно, а не во всех. Но то же самое относится и к священнику, ибо и он отчасти мыслил правильно. Ведь есть и смерти, которым не повелевает Бог быть, но происходят они от чрезмерной злобы диавола и от противной воли, то есть от злобы жалких людей. Слушай же внимательно, чтобы понять хорошо.

Бог ли повелел Каину убить брата своего Авеля? Конечно, нет. Всякий знающий человек может подтвердить это. Ведь если бы приказал ему это Сам Бог, не наложил бы Он на него в наказание стенание и трепет119. И разве Бог приказал Ламеху умертвить невинного мужа, а также и другого юношу?120 Сей Ламех, осознав преступную ошибку свою, раскаиваясь и плача, говорил: «Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз семеро»121. И еще: разве Бог приказал Моисею убить египтянина и закопать его в песке? Я уверен, что нет. И потому, если бы не охранялся Моисей Ангелом Хранителем своим, не удалось бы ему избегнуть смерти, и принял бы он кару от египтян за дерзость свою. И, опять же, разве Бог приказал Давиду умертвить Урию и овладеть красивой женой его? Ни в коем случае! Ибо Бог, исправляя прегрешение Давида, послал пророка Нафана к нему для обличения его. Неужели Бог приказал Иезавели убить Навуфея и захватить виноградник его?122

Не приведи Бог вообразить такое! Разве Бог велел Манассии распилить пророка Исаию деревянной пилой?123 Нет. Равным образом разве Бог сделал так, чтобы Иеремию бросили в яму с нечистотами?124 Никоим образом! Ибо Бог есть начало всяческих благ, а не зла. Так что согласно пречистым и неисповедимым судам Божиим, одних Он придает страшной и ужаснейшей смерти, а другим налагает воздаяние Свое и охраняет их. Также, с другой стороны, злоба человеческая является тем, что приносит некоторым смерть, для того чтобы неправедно убиенный спасся и удостоился Царствия Небесного, а виновный получил бы причитающееся за злодеяние свое, убиваемый людьми, а не решением Бога.

Так что, по пречистым и неисповедимым судам Своим, одних Бог предает страшной и ужаснейшей смерти, а другим налагает воздаяние Свое и охраняет их. Так же, с другой стороны, злоба человеческая является тем, что иным приносит смерть, дабы неправедно убиенный спасся и удостоился Царствия Небесного, а виновный получил бы то, что причитается за злодеяние его, будучи убит людьми, а не решением Бога.

И в добавление ко всему посмотрите на следующее: разве Бог бросил трех отроков и пророка Даниила в пещь огненную125, а Даниила — в ров со львами126? Конечно нет, ибо виновники этого, открыв злобу свою, явили пагубное желание свое убить их, каковое и доказали действием. Бог же, являя доброту и сострадание Свое к ним, упас их от этого насильственного бедствия, ибо так Он хотел. А разве приказал Бог Ироду умертвить четырнадцать тысяч младенцев Рахили127? Или разве приказал Он заколоть Захарию между храмом и жертвенником128? Ни в коем случае, не станем даже мыслить такое!

Итак, ты тоже, думая, что говоришь нечто совершенное и мыслишь нечто незыблемое, не превозносись над сими братьями, которые и сами превозносятся неосмотрительно, чтобы не затаили они на тебя зло! Ведь и ты, и он говорите то, что является душеполезным, однако не разумеете слова друг друга из-за неопытности вашей. Я же мыслю об этом так, как сказал.

Когда блаженный Григентий говорил это, возник из-за него большой шум среди тех, кто собрался там и слушал его разъяснения, как бы исходящие от самого Духа Святого.

Иеромонах же со священником, получив благое наставление, обняли святого и прославляли его, а также и ту школу, в которой научился он Святому Писанию. С того времени сильно полюбили они его, и всякий раз, как приходил он в тот храм, чтобы помолиться, приходили друзья, знакомые и незнакомцы, и приветствовали его. И, сев в тихом месте, беседовали с ним о том, что касается спасения. И просили они его молиться о них. И в то время, пока блаженный Григентий проводил таким образом время в Медиолане, городе Италии, Господь, желая утешить печаль его от пребывания на чужбине, устроил то, что опишем мы ниже.

О знакомстве с любезным Львом

Однажды, когда пел он всенощную во святой церкви Божией, исполняя обязательный канон священных служб, некий отрок менее четырнадцати лет, прекрасный и благопристойный, услышав добрую молву о Григентии, пришел к нему душевной пользы ради. Звали его Львом. После того, как поклонился он Григентию и они познакомились, стали они беседовать вместе, ибо был Лев отпрыском добрых родителей. С тех пор стал отрок ходить к нему часто, и особенно в святую церковь. Отрок стремился к богопознанию и более раскрывал свое сердце тем, кто его еще не видел, чем тем, кто его уже знал и кто слышал о нем. Был он приятнейшим и знаменитым для тех, кто знал жизнь его, поскольку красота его, кротость и смирение делали его заметным для каждого разумного и сведущего человека.

И вот, когда ходили они в святые церкви, просил Лев блаженного Григентия, говоря:

— Прошу тебя, господин, рабе Божий, научи меня, как мне вести себя в этом мире и какие благие дела творить, чтобы угодить Богу, как направлять мне образ жизни свой, чтобы не впасть в дела греха. Научи меня, прошу, чтобы всегда помнил я наставления твои и делал угодное Господу нашему, Христу.

И блаженный Григентий с великой готовностью учил его чистоте душевной и телесной, а также молитве и милостыне, наставляя его во всяком благом деле. С тех пор стал совершать этот юноша дела благочестия: приходя в тюрьмы города, давал он заключенным в них то, в чем нуждались они, и утешал их. А также и чужестранцам, которые приходили в тот город, давал он приют и делал для них множество добрых дел, кормил, поил, омывал и заботился об их животных. Равным образом совершал он беспредельное число добрых дел для соседей, и если просили они что-то, а он это имел, давал он им это без промедления. А нищие странники, которые приходили в город, получали от него деньги, хлеб, вино, муку, рубахи и все, что нужно. И служил он им с радостью собственными руками. Когда же встречались ему по дороге священники, кланялся он им до земли, чтил монахов и просил их молиться за него. Епископов почитал он как Самого Христа, любил старцев и желал беседовать с ними о спасении. Соседей приветствовал он, склоняя голову, родителей чтил с приличествующим уважением и часто ходил в церкви, где с любовью созерцал святые образы и лобызал их. Любил друзей, врагов же не имел ни единого, кроме одного диавола. И все его называли «чадом Христовым Львом».

Блаженного же Григентия любил он настолько, что если бы было возможно, не расставался бы он с ним ни днем, ни ночью. Кроме того, не проходило и дня, чтобы не встречался он с ним, как бы ни был занят собственными или чужими делами. Равно и блаженный Григентий любил его чрезвычайно как младшего своего брата, так что казалось ему, что приобрел он целый мир, ибо был тот великим утешением для него на чужбине. Так что ради любви к нему забывал он всякую печаль и радовался ему духовной радостью, совершая обычное правило свое. Многие люди, избранные христиане, видя Льва, общающегося каждый день с Григентием и проводящего дни в церквах, благодарили Бога за то, что послал Он им духовного наставника, чтобы посредством его привести души их в Царствие Небесное.

Достаточное время дружба их приумножалась, как духовное миро, а честь их стала благоухать, как розы, лилии и цветы полевые. Когда обретались они вместе в епископской церкви, то наслаждались божественными словами, как медом и воском духовным, и насыщалась душа их духовными песнопениями и гимнами, воплощая на деле сказанное апостолом Иаковом: Весел ли кто, пусть поет псалмы129.

Когда завершали они молитву свою, расходились, орошая лица свои слезами, и смотрели с любовью один на другого, не желая разлучаться, если возможно, даже на самое малое время. И когда не виделись они, болела душа их, горя сильно, и плакали они, называя имена друг друга с братской любовью во Христе Господе. Ибо, когда духовная любовь возрастет в Боге, то много более сильной станет она, нежели родственная и плотская любовь. Однако услышьте, как произошло в конце концов расставание их, и какая скорбь постигла их из-за коварного врага, который приложил все силы к тому, чтобы разлучить их.

У Льва был дядя со стороны отца, бывший из числа славнейших сенаторов Рима. Однажды он приехал в Медиолан в дом брата своего, отца Льва. Там, видя любезнейшего юношу, который цвел в юности своей подобно кипарису, стал он просить отца его отпустить его с собой в Рим, чтобы удостоился он великой чести. Отец же Льва, слыша обещания касательно будущности сына своего, подобно тому как увлекаются люди, любящие временную славу, стал уговаривать сына своего ехать. Однако для юноши тягостным показалось это дело, то есть предложение покинуть родину, из-за расставания с блаженным Григентием, и потому плакал он. Отправившись же к нему, возвестил он Григентию об этом деле и о том, что отец его настаивает на отъезде его с дядей в Рим. Сильно опечалился Григентий, и, сев вместе, горько оплакивали они расставание свое.

Наконец блаженный Григентий сказал:

— Ради Бога, давай, брат, успокоимся, ибо так или иначе придется нам расстаться, ибо и меня, как ты понимаешь, через малое время Бог выведет из этого города. И потому не печалься, прошу тебя, брат мой. Впрочем, где бы ты ни находился, чтобы достичь Царствия Небесного, старайся угождать Господу благими делами. Ибо и жизнь наша временна, и дела суетны, а природа наша страстна. Особенно же, пока мы молоды, есть опасность впасть нам во грехи и все потерять по причине их, заслужив вечную кару. Прошу тебя всегда поминать меня, дорогой друг мой, в молитвах твоих до последнего твоего вздоха, так же как и я всегда буду поминать тебя и молиться Господу всяческих о тебе. Ты же запомни, что умрешь раньше меня, как открыл мне Господь во сне этой ночью. Оставайся, таким образом, неусыпным во Господе и проницательным к проискам диавола, дабы не пасть тебе жертвой его и не стать принадлежащим ему. Будь всегда чистым и готовым ко всякому благому делу, а Господь, насколько ты будешь с Ним, настолько же и Он будет с тобой. И верю я, что в день воздаяния, если напутствует Бог меня благодатью Духа Святого, дабы был путь мой благ во Господе, и сохранит меня от сетей врага, то уповаю я на Бога моего, что не разлучимся мы в блаженной жизни, но будем вместе. Да помилует нас всемилостивый Господь!

И вот, когда Григентий ободрил этими словами разлюбезного своего Льва, и облобызали они друг друга святым лобзанием, то горевали они сильно от большой печали. Когда же сказал Григентий Льву: «Спасайся, брат, на пути добродетели, и Господь будет с тобою», — расстались они. И Григентий пошел в дом, в котором проживал, а досточтимый Лев отбыл на чужбину. Григентий же, когда приходил в одиночестве в церковь и вспоминал, глядя на места, где прежде стоял вместе с ним на молитве Лев, уязвляемый уколами дружбы, плакал, орошая слезами пол церкви. И молил он Бога удостоить друга своего Царствия Его и не дать ему впасть в суету сего мира. Моля Господа об этом и о другом, возвращался он в дом, в котором гостил.

Но послушайте, каков был замысел Господа, чтобы уберечь Льва от мирской суеты, и каков был его конец.

Когда уехал Лев вместе с братом отца своего, отправившись в Рим, в скором времени дядя сделал его начальником области Мелинской. Там стал он вести себя добродетельно и праведно употреблять власть, данную ему, так что множество тамошних христиан прославляло его за справедливое обращение и душевное расположение.

Но ненавидящий доброе, растлитель рода человеческого диавол не мог терпеть, видя преуспеяние юноши. Поэтому, найдя некий скверный сосуд, достойный отвращения людей благочестивых, вошел он в него, уготовив ему жалкую смерть. Этим нечистым существом, недостойным своего положения и призвания, был некий клирик, которого можно назвать поклонником демонов, а не Церкви Христовой, из того же города Мелины. Этот клирик сдружился с блаженным Львом по совету бывшего правителя Мелины, место которого занял Лев и который стремился вновь получить его и править, как прежде. Он положил клирику некую сумму золота и серебра, чтобы тот отравил Льва. Вслед за тем этот клирик пригласил Льва на обед и при последнем смешении вина дал ему чашу с ядовитым зельем, быстро заставив его расстаться со здешним миром. Однако не обрадовался отравитель, ибо и он, и те, кто подмешивал яд в чашу юноши, получили достойное воздаяние за свое зло, справедливо расплатившись за свое грязное и преступное деяние. И бывший правитель также умер жалкой смертью, поскольку и бесы воздают такую же плату друзьям своим, что вершат их беззаконные дела, служа им, чтобы в ответ получить вечную кару хозяина их и отца диавола.

Блаженный же Григентий, услышав о таком несчастье друга своего, до крайности восскорбел, славя Бога, как Иов, и много плакал о нежданной смерти невинного друга своего, бывшего ему, как брат, и молил Господа об упокоении души его. Уходя в места тайные, плакал он, сокрушаясь горько. Однажды, когда стоял он на молитве в молельном доме, пришло ему просвещение, и стал просить он Бога, чтобы открыл Он ему о душе юноши, где она пребывает.

Чудесное видение, что узрел божественный Григентий, о том, где пребывает душа друга его Льва

И вот видит он некоего мужа, говорящего сму:

— Иди со мной. Я покажу тебе душу дорогого твоего Льва, и узнаешь ты, что произошло с ним.

Муж сей держал в руке лампаду, и пошли они вместе. И вот пришли они в некий дом чудесный, внутри которого находилось множество душ мужчин, женщин и детей.

Тут спросил праведный Григентий своего провожатого:

— Что это за дом, который прекраснее всякого дома мира сего, столь блистательный и чудесный?

Провожатый же его с готовностью ему ответил:

— Дом сей, о чадо мое, тех людей, что умирают против желания Божия, и помещаются в него души их как сокровища до времени. А когда истекают у души годы, которые должна она была прожить в миру, — но из-за того, что убили ее, умерла преждевременно, то есть до определенного срока, в течение которого должна она была жить, — тогда выходит повеление для души, и является она для поклонения страшному Престолу Спасителя Христа. Там ей определяется место, в котором пребудет она вплоть до второго Пришествия Господа нашего Иисуса Христа.130

Толпы же, которые ты здесь видишь, как сказал я тебе, суть души умерщвленных в миру людьми коварными и злыми. Среди этих душ есть некоторые умерщвленные мечом, некоторые другим оружием, другие же петлей, пыточными орудиями, или же отравленные, осужденные на смерть от голода и жажды по проискам грешных людей, от действия бесовского чародейства, от колдовского вещества, помещенного в склепах, или брошенного в море, реки, озера, колодцы или в огонь, или положенного на прохожей дороге, или зашитого в одежде, скрытого в подушке, или пригвожденного к дереву — так, что от этого колдовства погиб неправедно околдованный. Итак, души тех, кто умирают не по воле Божией, а по злоумышлению наихудших и лукавых людей, покоятся здесь. По требованию выходят они отсюда одна за другой и, согласно делам своим, получают подобающую обитель вплоть до грядущего Суда.

Впрочем, те, кто умерщвляется по собственному желанию, сиречь убивающие сами себя либо петлей, либо падением в пропасть или в воду, либо ядом, либо мечом или другим оружием, либо же другим способом — все они отправляются во внешнюю тьму вместе с бесами, не получая снисхождения от Вседержителя Бога, ибо считаются таковые убийцами, хотя бы и убившими лишь сами себя. Ибо и они преступают заповедь: «Не убий».

Пока говорил это сей чудесный муж, вошли они во внутренние покои дома. И, подняв глаза, увидели на уровне головы своей цветущую маслину и рядом с нею смоковницу, имеющую плоды зрелые, с которых струился мед. Под маслиной же увидели они некоего прекрасного юношу, стоявшего в белом облачении, который держал в руках своих большой белый жезл, наверху которого был крест. На этот жезл опирался он.

И вот, смотрели они на сего юношу, который стоял там, то обращая лицо свое к востоку в молитве, то протягивая руку к смоковнице, беря плод ее и съедая его с удовольствием и благодарностью человеколюбивому Богу. И когда вкушал он от плодов той смоковницы, тут же начинали они вновь изобиловать, так что наполнялось радостью и ликованием сердце юноши. Блаженный же Григентий смотрел на него и не мог пресытиться, глядя на красоту его. И спросил он провожатого своего:

— Кто сей прекрасный юноша?

Тот же ответил:

— Если бы узнал ты, чадо мое, кто сей юноша, весьма возблагодарил бы ты Бога.

И стал Григентий усердно просить провожатого своего, чтобы сказал он ему, кто тот прекрасный юноша, ибо лик его не был похож на лицо человека из числа пребывающих в мире, чтобы смог Григентий узнать возлюбленного друга своего. Однако по божественному мановению открылись очи души его. Тогда сказал ему провожатый:

— Это, возлюбленный мой, и есть дражайший твой Лев, из-за которого пролил ты слез безмерно. Он все еще пребывал бы в сей земной жизни, если бы не поторопился подлый и завистливый бес со своим соработником разлучить его с нею. И пребывает он здесь, пока не исполнятся лета его. Когда же придет время быть ему призванным свыше, тогда выйдет он отсюда и поселится в назначенном ему жилище. Смоковница же, которую ты видишь рядом с ним, и медоточивые плоды, что на ней, суть милостыни его, которые раздавал он, и любовь, и большие благодеяния, которые он творил, и дела богоугодные, сделанные им при жизни в мире. Они-то утешают его, радуют и питают.

И когда призовет его Бог, и уйдет он отсюда, тогда Сам Бог усмотрит, какого рода блага дать ему за его добродетель. Масличное же древо, которое ты видишь над ним, прекрасно расцветшее и покрывающее его тенью, есть милость человеколюбивого Бога и праведность благости Его, посредством которой милуются благотворящие бедным и прославляются милостивые.

Григентий же сказал:

— Господин мой, один вопрос хочу я задать тебе. По какой причине попустил Бог, чтобы возобладали злонравные над дорогим моим Львом?

Провожатый же сказал ему:

— Поскольку суждено было ему, о чадо, увлекшись делами жизни, накопить множество грехов и окончательно повредить душе своей.

Посему человеколюбивый Господь попустил произойти этому событию, чтобы не собрал он много зла на земле и, согрешая, не услышал слова: Ты получил уже доброе твое в жизни твоей131. Сверх всего того, имеет он, как и мученики, право мщения тем, кто убили его, испросив у Бога расплаты за кровь его в семидесятисемикратном размере, ибо был он невинен. Этого не могут те, кого убивают по справедливому попущению праведного Судии, ибо часто попускает Он, чтобы убивали их скверные люди посредством предательства невидимых врагов-демонов, которые преследуют их, чтобы убить за грехи их.

Поскольку множество нечестивцев придает Бог на смерть за ужасные злодеяния их и множество грехов их, и не совершает ради них мщения в семидесятисемикратном размере, но лишь в однократном, согласно словам: «Поражу нечестивца рукою грешника и, обратившись, отомщу за кровь его». За таких одно лишь мщение принимает убийца грешника: убийство за убийство. Но беззаконие пролития невинной крови влечет ужасное наказание и отмщение на небесах, если только не совершит убийца невинного великого покаяния и не получит здесь, в сем мире, прощения. Если же будет он схвачен судьями, осужден и казнен по закону, значит, из семидесяти семи получил он только одно наказание до ожидающей его вечной кары. А еще семьдесят шесть предстоят нераскаявшемуся в Судный день.

Впрочем, у возлюбленного твоего Льва есть и другое оправдание пред общим нашим Господином, поскольку может он сказать Господу в Судный день: «Господи, поскольку лишился я земных благ по грехам моим, не лиши меня небесных Твоих благ и явись ко мне милостивым и сострадательным по велицей милости Твоей!»

Беседуя так, провожатый с Григентием приблизились ко Льву, и он, увидев и осознав приход Григентия, весь исполнился радостью и ликованием духа. И приблизился Григентий, чтобы обнять и облобызать возлюбленного своего друга, и спрашивал его о смерти его. Лев тонким печальным голосом рассказал ему о великих и несказанных чудесах, о том, как расстается душа с телом и как сильно тревожат ее лукавые бесы. И, обнимая его как прекрасного юношу, обнимал Григентий на самом деле пламя огненное и, словно держа в руках лучи солнечные, не держал ничего, ибо такова бесплотная сущность души. Лев же, бывший превыше блаженного Григентия, ибо тот все еще пребывал во плоти, силою духа обнимал его и целовал, благодаря за вразумления и наставления, которые тот давал ему на земле во время жизни его во плоти. И говорил он, что великим благом является покинуть сию жизнь без опасности для души, спастись и перейти сюда без смятения и шума, удостоившись радоваться благам Владыки.

Затем стал он увещевать его не пренебрегать молитвой на Божественных литургиях и напомнил ему, говоря:

— Когда родители мои стали совершать по мне поминальную службу на проскомидии, почувствовал я сильную перемену — невыразимое и великое утешение: некий юноша, приходя каждый день, когда совершалась по мне Литургия всевышнему Владыке, кормил меня медом и плодами небесными, которые превосходили по сладости своей всякое воображение. Он услаждал обоняние мое розами, лилиями и цветами неувядающими, и радовался я им очень. И часто спрашивал я его, кем он был и откуда приходил, принося мне эти неизъяснимые блага. А он отвечал мне, что приносил он их со стола Великого Царя, ибо родители мои просили священников совершать по мне службу и приносить Пречистое Тело и неизреченную Кровь Живущего в веках, моля Спасителя обо мне. И Владыка, вспомнив обо мне, стал посылать мне все это. Потому-то прошу я тебя, господин мой, и умоляю, если уйдешь ты туда, в мир, не забывай меня и не премини рассказать родителям моим то, что рассказал я тебе, дабы подвигнуть их на то, чтобы поминали меня чаще на Литургиях и поминальных службах, которые устраиваются живущими на земле нашими родными ради нас.

И когда рассказал это все Лев Григентию, прекратилось видение.

Когда пришел он в себя, то стал дивиться тому, что созерцал, и весьма восхвалил Всевышнего Бога за то, что дал Он ему великое утешение посредством сего видения возлюбленного Льва. С готовностью пошел он к родителям юного друга своего и без утайки рассказал им о виденном. Рассказ Григентия о сыне их принес родителям душевную пользу, и было радостно им, что был Лев знаком с блаженным Григентием и что имели они между собой такую дружбу. И с той поры стали они вместе чаще молиться за Литургией и творить милостыню ради прощения и упокоения души почившего сына их в Святой Соборной и Апостольской Церкви, прославляя всеблагого Господа.

Переезд в Карфаген

Блаженный же Григентий, все еще пребывая в сем италийском граде Медиолане, проводя время во всенощных молениях, пении гимнов и чтении священных книг, будучи любим и почитаем всеми, с радостью принял того богоносного мужа, о котором выше мы говорили. И сказал тот ему:

— Настало время, о возлюбленное чадо мое, отправиться нам отсюда, ибо достаточно времени провели мы со славою в этом городе. По благодати Христовой, многие были наставлены через нас и восприняли страх Божий и величие Его. Давай же отправимся отсюда дальше.

Блаженный же Григентий, поскольку давно уже не видел почтеннейшего сего светоча, пролил слезы и стал целовать руки и грудь его, и жаловался на задержку его, говоря:

— Где был ты до сих пор, господин мой, огорчив меня тем, что не навещал меня, чадо твое?

Богоносный же посланник сказал ему:

— Не столько я опечалил тебя, возлюбленное чадо мое, сколько опечалило тебя несчастье, постигшее тебя из-за возлюбленного твоего Льва. Однако мужайся, ибо все это тоже есть испытание и упражнение для укрепления души твоей, чтобы узнал ты и знал впредь, какой пыл имеет истинная любовь, о которой говорит слово Божие в Евангелии: Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем132.

Впрочем, разве не я был тот, кто взял тебя в ту ночь и отвел тебя в мир иной, показав тебе все без утайки о дорогом твоем чаде Льве? Не меня ли ты вопрошал в том великом дворце, где стояли мы, обо всех, там находящихся? Разве не видел ты ту смоковницу, на которой были крупные сладкие смоквы, от которых вкушал дорогой твой Лев? И разве не видел ты ту расцветшую маслину, которая была столь прекрасна? Когда же он говорил, разве не были мы вместе, слушая его? Так почему же ты спрашиваешь, где я пребывал до сих пор? Я, чадо мое, неотлучно пребываю с тобой день и ночь со времени благой твоей юности. И даже если кажется тебе, что ухожу я и тебя покидаю, невидимо пребываю я с тобою всегда, ни разу не отлучившись.

И вот, когда беседовал сей богоносный муж с Григентием, дивился тот удивительным словам его и замирал от восхищения. И вдруг овладел Григентием страх, и не осмеливался он больше возражать, но, поднявшись, безмолвно размышлял в сердце своем, кто же был сей грозный покровитель и провожатый.

Завершив беседу, уехали они из города Медиолана и прибыли в город Карфаген, подвластный Риму. А богоносный муж рассказывал блаженному по пути о невероятных небесных благах Всемогущего и о пребывающих в вышних бесплотных Силах Небесных. Затем разъяснил он ему, что небесные Ангелы, стоя в строю, служат несказанной Животворящей Троице.

Григентий, слушая с безмерным удивлением слова из уст священного своего провожатого, весь исполнялся радости, научаясь, как человек набожнейший, мудрости и духовному разумению. Ведь учил он его не только нравам душевным и телесным и знаниям для вящего душевного его здравия, но, как мы уже сказали, открывал для него и являл небесные таинства, чтобы со временем глубже уяснил он Промысл Божий, объемлющий все.

Когда же прибыли они в город Карфаген и вошли в него, приняли их в доме некоего благочестивого мужа именем Константин. В тот день, поскольку Григентий был утомлен путешествием, не выходили они, отдыхая в тихой келие и ведя духовные беседы. На следующий же день вышли они вместе, отправившись в святую церковь для молитвы. Идя по какой- то узкой городской улочке, увидели они дерево смоковницы. Под деревом лежала бедная старица по имени Филофея. Она совершенно не видела света. Поэтому она то лежала лицом на земле, ворча и вздыхая, то, сидя, хлестала себя по щекам обеими руками со всей силой, безжалостно, а затем, перестав, вновь падала на землю. Так делала она денно и нощно.

Блаженный Григентий, увидев слепую, подозвал богоносного своего покровителя и священного мужа. Остановились они и взглянули на нее. Близ нее сидела другая старица и прислуживала ей. Когда остановились они и стали разглядывать ее, печалуясь о жалком ее состоянии, блаженная старица приподняла голову свою с земли и тихо, с улыбкой на радостном лице поклонилась им, радуясь о них.

Тогда сказал Григентий той другой старице, что сидела возле них:

— Госпожа, ради Господа нашего Иисуса Христа, скажи мне, как же случилось с нею зло увечья и была она подвергнута такой каре?

Старица же та, выглядевшая почтенной, ответила:

— В детстве, чадо мое, приключилось с нею это зло, когда пошла она посреди дня к колодцу достать воды, и там напал на нее бес и мучает ее с тех пор и до сего дня.

И как только сказала она это, дали они ей милостыню и удалились.

А блаженный Григентий спросил по дороге богоносного своего спутника об этой несчастной, чтобы рассказал он ему, откуда пришло к ней такое наказание, словно он знал все это. Сей же Богом посланный и боговдохновенный провожатый сказал в ответ Григентию:

— О чадо, если бы ты знал о том великом деле ее Господа ради, которое совершает она тайно, то ты весьма прославлял бы Бога. Ведь ты видишь, люди говорят о ней как об одержимой бесом. Но люди, поскольку они слепы внутренними очами из-за страстей своих, не знают, что говорят! Она же, совершая благой подвиг, заботится о том, чтобы прийти к Господу. Узнай, что подвизается она тайно, дабы светлейшей явиться в Судный день среди Ангелов и людей! Впрочем, как это случилось, я расскажу тебе.

В молодости она имела обыкновение сама ходить за водой для дома своего. В это время ее всегда подстерегал некий юноша, не прекращавший склонять ее и побуждать красивыми словами к совершению плотского греха. Однако она, как честнейшая девица, девственница, не желала даже слушать его соблазнительные слова. В конце концов однажды стал он сильно прельщать ее. Она же, будучи малосмысленна и не имея стальной веры христианской, как чувствительная женщина возбудилась от приятных слов его, и склонилось настроение ее к греху. Но Бог, Который не желает погибели грешника, по молитвам ее благочестивых родителей, там, куда пришли они, чтобы совершить грех, изменил настроение девицы, дабы не согрешила она пред Ним. Тут же придя в себя, притворилась она, что сошла с ума, и стала бесноваться — пошла у нее пена изо рта, и стала она лаять перед юношей. Ведь если бы она просто отказала ему в том пустынном месте, он убил бы ее. Увидев эти ужасающие знаки, он, охваченный сильным страхом, быстро убежал и оставил девицу в покое.

А сия блаженная, отправившись в таком состоянии к своей матери, возжелала с того времени пребывать в нем и далее, как ты видел ее, и отречься от мира, находясь посреди него, и под видом беснующейся трудиться Господу, дабы угодить Ему тайно. И подвизается она так уже тридцать шесть лет.

Но сколько же трудов и страданий перенесла блаженная за это время! Ибо по необходимости сама добровольно била она себя по лицу и по глазам Господа ради, так что ослепла и навсегда потеряла зрение свое. Какую жару переносила она летом и какой холод зимой! Какую бессонницу, грязь, лишения, голод, жажду, тесноту, насилие, нужду, порицание и страдание переносила избранная раба Божия! Потому- то за те годы, что страдает она, уверяю тебя, о чадо мое, сильнее солнца воссияло честное лицо ее от несказанной чистоты души ее!

Между тем, как говорили они это, пришли они в церковь и, найдя тихое место, встали и помолились. Когда же сей богоносный покровитель и провожатый Григентия простер руки к небу, озарил их свет небесный и разнеслось перед ними несказанное благоухание, поражающее всякий ум и разумение человеческое безмерной сладостью, которую они почувствовали. Так что от великой радости упал Григентий на землю, и показалось ему, что стоит он в раю. Когда же помолились они, то вернулись в дом Константина. Однако богоносный муж под тем предлогом, что ему нужно удалиться по службе, передал его хозяину гостиницы до тех пор, пока не вернется.

Блаженнейший же Григентий, находя предлог, стал часто навещать сию святую Филофею, прося ее молитв. И — о, удивительное чудо! — она, которая не поднималась столько лет, чтобы побеседовать с кем-либо, беседовала с блаженным Григентием и рассказывала ему о злодеяниях, различных войнах и ухищрениях лукавых бесов и учила его, каким образом приступают они к подвизающемуся и сражаются с ним, стараясь одолеть его.

Лицо блаженной Филофеи во время беседы ее с Григентием было подобно ангельскому, а речь — напоминала щебетание ребенка, и говорила она с рабом Божиим с готовностью о благих делах, и побуждала его словами:

— Заклинаю тебя Сыном и Словом Бога Живого, о чадо, да не возлюбишь ты ничего из мира сего, кроме одного Христа. Молись Ему каждый день и час, и если придет к тебе искушение, сокруши сердце свое, исповедуй грехи свои и, простершись перед Богом, осуди самого себя, поругай, уничижай и плачь горько пред Вседержителем Богом. И тогда вдруг прекратится борьба и буря вокруг тебя, и смилостивится Бог, и по благоволению прогонит всех ненавидящих тебя.

Так говорила ему блаженная Филофея, ибо провидела она, как бесы пытались злоумышлять против него из-за любви, которую имел он к Господу.

Блаженнейший же Григентий, слушая это, услаждался боговдохновенными словами, исходившими от ее святых уст. Сестра же матери самой Филофеи, услышав, как глубокомысленно говорит она с Григентием о том, чего она никогда от нее не слышала, удивилась тому, что говорит она с рабом Божиим как ведающая, словно никогда не сказывалась она больной и лишенной здравого рассудка. И вот, это и многое другое говорила ему Филофея, когда приходил он к ней и молился с ней, сам научаясь и получая большую пользу. И уходил он к гостеприимцу своему, славя Бога. А блаженная Филофея была настолько вознесена на высоту добродетели, что зачастую в час, когда Григентий ночью молился у себя дома, находилась и она там духом. О чудо! Представала она перед ним в святом своем теле и молилась вместе с ним, так что сильно поражался Григентий и благодарил Бога за то, что удостоил Он его знакомства с этой святой.

К северу от того города близ стен его находился храм святой Анастасии Римляныни. Жители его верили согласно преданию, что поскольку святая была из Рима, место, на котором стоял храм, было ее родовым владением. Часто приходя в этот храм, молился в нем Григентий в месте укромном, ибо был он построен весьма обширным. Вместе с ним приходил и молился некий юноша по имени Георгий, который был домочадцем хозяина дома, где жил Григентий. Георгий очень любил святого Григентия и, глядя на него с кротостью, чувствовал благодарность и утешение.

И вот однажды, когда вместе шли они в ту церковь, наставлял его Григентий шествовать путем Божиим. Напоминал он ему о чистоте души, ума и тела, девственной невинности мужей и жен и добродетельном волении. Юноша же, уличаемый совестью своей за некие плотские грехи, за которые и был он вразумляем праведником, выставлял ему в извинение цветение юности, говоря, что, будучи юн, не смог он сохранить девства. Говоря между собой об этом и прочем, вошли они в храм и, совершив должное посредством молитвы, сели внутри нартекса на скамье и, сидя там, стали беседовать. И Георгий, оставив полезные речи о душевном своем спасении, стал неразумно испытывать праведника всякими глупыми и нелепыми речами неразумной светской мудрости. Григентий в ответ с легкостью распутывал их, как паучью сеть, посредством истинной премудрости Духа.

В то время как собеседовали они, вошла в храм некая почтенная старица-монахиня, чтобы помолиться, ибо была она из числа благочестивых и блаженных жен. Когда окончила она свою молитву и собралась уходить, поднялся Григентий, поклонился ей и попросил ее побеседовать с ним немного. Благочестивая монахиня поклонилась ему в ответ и сказала:

— Изволь, чадо Григентий, присядем.

И когда сели они, она сама первой заговорила с ним:

— Воистину от доброго корня добрый побег. Не сын ли ты почтеннейшего и милостивого Агапия из восточных краев близ земель аваров? Не ушел ли ты тайно от родителей своих, к добру последовав за Тем, кто призвал тебя, за Пастырем добрым? Не пришел ли ты сюда, возлюбленное и дражайшее чадо Владыки, переходя из одного места в другое? Воистину, о чадо мое, жив отец твой, а благоразумнейшая жена, по духу мать твоя, оплакивает тебя денно и нощно. Я знаю это хорошо, ибо я познакомилась с ними и оттуда пришла сюда. Также знаю я, что мать твоя по плоти умерла по причине, которую лишь один Бог ведает.

Но возрадуйся, чадо, и со страхом работай Господу денно и нощно, и знай, что труд ради Бога не бывает напрасен, ибо милости Его по отношению к тебе велики ныне и во все дни жизни твоей. Но еще большими будут они в грядущем веке, ибо знаешь ты, что не бывает ничего лучшего, нежели трудиться ради Бога Живого и с готовностью исполнять Его божественные повеления. Такому доброму труженику дает Господь прежде всего жизнь совершенную, а затем плод веры, благодеяний и надежды, духовное богатство покаянных слез, мир сердца и мудрость чистоты, освящение искренностью и честностью, свет радостный, милость изобильную, богатство созерцания и обогащающий дар Духа Святого.

Вплоть до прихода в сей мир Благого Делателя таковой говорит свободно, как сын с Царем и светоносным Женихом, Господом нашим Иисусом Христом, и станет он наследником всяческих благ и Царствия Небесного. Посему, чадо мое, не будь равнодушным, но стремись прийти ко Христу, и душа твоя пусть прилепится к Нему, дабы стать ей еще более чистой и пресветлой, исполненной благодати и истины во веки веков.

Пока блаженная говорила это Григентию, плакал он, размышляя о ее словах и дивясь ее провидческому дару. Склонил он тихо голову, глядя долу, кланяясь и прося ее молиться о нем.

Святая же старица, исполненная Святого Духа, молвила ему в ответ:

— Бог небесный, о чадо мое, да даст о тебе приказ тысячам и мириадам Небесных Сил, чтобы хранили они тебя на всех путях твоих. И ходатайство Госпожи нашей Богородицы и Приснодевы Марии предаст тебя в руки Ее, чтобы не преткнулась о камень стопа твоя и данные тебе духовные дары превзошли число звезд небесных, и чтобы пролил на тебя щедрый Господь богатые исцеления, как капли дождя. Больше целого моря прольет Он на тебя воду чистую, воду жизни, воду бессмертия, вечной радости, славы и наслаждения, и многочисленнее праха земного сделает Он добродетели твои. Он сохранит тебя неповрежденным и неоскверненным во все дни жизни твоей по ходатайству и премудрых апостолов и всех святых Его!

Это пожелала она и предсказала. Григентий же склонил главу свою и поклонился святой матери.

А Георгий, видя, что пожелала ему эта нежданно явившаяся монахиня, объявившая ему обо всем, что касается ухода его на чужбину, а также, где родился он, где находится и где суждено ему оказаться и каких он родителей, сказал ей в свою очередь:

— Ради Господа, скажи и обо мне что-нибудь, если знаешь! Ведь только с ним говоришь ты, а обо мне ничего не сказала!

Сия же блаженная сказала ему в ответ:

— Чадо, если скажу я тебе правду, очень удручит она тебя и не понравится. Верь мне, когда говорю я тебе, что не достоин ты видеть даже тень того, кто сидит рядом с тобой, ибо далеко спасение от грешников! Ведь не желаешь ты нравственности, благородства и святости. И не занимаешься ничем другим, кроме как ходишь по городу и разнюхиваешь, подобно псам, где обретаются блудницы, чтобы сходиться с ними и совершать с ними грех, и ничуть не берешь ты в голову грозный Суд Божий, который будет судить всю вселенную праведно и жечь неугасимым огнем самоубийц, безбожников, скотоложников, еретиков, отравителей, колдунов, рукоприкладцев, заклинателей, блудников, богохульцев, воров, обманщиков, убийц, насильников, прелюбодеев, содомитов и все крайности греха! Если же не веришь мне в том, что я говорю, назову я тебе грешные души, с которыми грешишь ты, а самое прискорбное опущу.

И стала она затем перечислять имена блудниц, с которыми совершал он грех. Он же, услышав это, затрясся и тотчас припал к честным ногам ее, и стал упрашивать ее простить его и помолиться о нем, грешном!

Когда это все так произошло, блаженная попрощалась со святым Григентием и сказала ему, что через несколько дней божественный провожатый заберет его, чтобы отправиться в Рим, и что там, может быть, они опять увидят друг друга. И ушла она прочь из города, отправившись в Рим.

А Григентий вернулся вместе с Георгием в свой дом. Когда сели они за трапезу, начал Георгий рассказывать близким своим то, что сказала старица о Григентии, когда ходили они в храм молиться, и изрекла это о нем как пророчица богоносная. Они же, услышав это, дивились и порицали его, что не взял он святую мать вкусить с ними хлеб за трапезой. В тот день не вышел из дома блаженный Григентий, но отдыхал, оставшись внутри и, взяв в руки книгу, читал. Наутро же отправился он в большую церковь помолиться и стоял прямо, не присаживаясь даже во время чтения. Немного поодаль от него сидел некий старый монах, пришедший за несколько дней до того в сей город. Был он в высшей степени верен Господу и имел благопристойную наружность.

В то время как блаженный Григентий стоял и слушал чтение, досточтимый монах, взглянув на него, узнал о нем от Святого Духа. И потому, поднявшись, подошел к нему и, облобызав его святым лобзанием, сказал ему:

— Вот брат мой Григентий!

И вновь поцеловав его в очи, сказал:

— Се возлюбленный, чтимый, любимейший, видеть которого удостоил меня Господь!

И глядя на тех, кто находился там, сказал он на латинском языке:

— Я указываю вам, чада, ангела Господня!

От радости своей сказал, вновь целуя его:

— Добро пожаловать, о возлюбленное чадо!

И отведя его в сторону в тихое место, сел он с ним и беседовал словами божественными, глядя на него. Равно и Григентий смотрел на него, горя духовной любовью.

Святейший же тот старец, именем Василий, когда закончилось чтение, облобызав Григентия, сказал ему:

— Чадо, блажен ты будешь, если последуешь до конца тем путем, по которому идешь для спасения души твоей. Ибо земля и мир прейдут, и блага их, как сон, исчезнут, и, как дым, равно пропадут почести и слава, и наслаждения мира сего рассеются, словно сон. И совершится воскресение усопших, и сущие во гробех восстанут, и грядет Судия, а вместе с Ним и Царствие Небесное.

Тогда призовет Он избранных Своих, возлюбленных сынов Царствия Его и наследников благости Его, и вообще всех друзей Его, чтобы ввести их в Небесное Свое Царствие, в те неописуемые палаты, которых даже Ангелы небесные еще не видели и в них не входили.

И разделит тогда Господь среди избранников Своих несказанные блага, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходили они на сердце человеку133, дабы соцарствовали они Ему, нося венцы доброты и красоты Господа в бесконечные века веков и радуясь по множеству медоточивых благ, и чтобы наслаждались они со спокойствием подлинными и истинными дарами.

Итак, о чадо мое духовное, поскольку надлежит тебе в будущем достичь чести великой по милости и человеколюбию Бога и Спасителя нашего, напоминаю я тебе, а не учу тебя. Когда поставит тебя Господь домостроителем и кормчим бесчисленных душ, пекись о том, чтобы хорошо управлять паствой, которая будет вверена тебе, и хорошо распоряжайся талантом, чтобы стать тебе необходимым для спасения душ, для всех сделаться всем134, по словам Апостола: отцом для сирот, вдов и стариков, защитником для безработных и скорбящих, союзником бессильных, покровителем тех, кто в нужде, помощником страждущих, праведным, безупречным и вместе с тем блаженным и непорочным. Ведь если для священников, которые принимают богатства сего мира, трудно спасти их, то не так это трудно для здравой души, не отягощенной земной славой и золотом.

Поистине, даже большое судно может претерпеть большой ущерб, когда подвергается опасности. Однако совсем иначе будет и у большого судна, когда хорошо управляет им кормчий и когда Бог во всем сопутствует ему, когда идет оно по дальним морям, или переходит из города в город, или принимает груз. Так и архиерейство. Так и ты, чадо, странствуя ныне, воспитываешься и научаешься мыслить здраво, чтобы подняться на высоту архиерейства. Хорошо старайся, чтобы на земных благах выстроить небесные, на временном — вечное, на тленном — нетленное и бесконечное, приобретая всерадостные блага вместе со многими другими чадами Божиими, которые окажутся спасены милостью Божией и твоими трудами.

Сказав это Григентию и помолившись о нем, вновь отошел он к месту, на котором стоял прежде, совершая молитву вместе с псалмопевцами вплоть до окончания службы.

Святейший же Григентий весьма дивился прозорливости подвижников Божиих, их неугасимой любви ко Христу и поучался их жизни. Божественный Промысл премудро уготовлял ему встречи с избранниками Господними, чтобы, общаясь с ними, обрел он божественное рвение и стал истинным другом Божиим. После же службы вернулся он в дом, в котором гостил, и, усевшись, стал читать книгу Бытия.

Некий юноша, по имени Пофит, происходивший из фракийских областей, пришел туда с тестем своим по какому-то делу. И поскольку гостили они близ того места, где жил Григентий, то Пофит часто видел его читающим и молящимся. Потому-то и полюбил его Пофит и возжелал быть с ним неразлучно. Было юноше примерно восемнадцать лет, и стал он упрашивать Григентия наставить его тому, что относится ко спасению души.

Григентий же, не пренебрегши этим, стал наставлять его каждый день. А Пофит, принеся ему бумагу и чернила, стал просить его записать молитвы и душеполезные слова, чтобы всегда иметь их при себе для утешения и побуждения к добру.

Тогда ради дружбы и большой любви сел Григентий в тишине и составил для него разные душеполезные речи, боговдохновенные, исполненные всякой мудрости, разумения и знания, числом шестнадцать. Когда сидел Пофит и читал их, бежали из глаз у него по лицу слезы и, читая слова о девстве, раскаялся он, что женился. Равным образом, читая слова о Суде Господа над живыми и мертвыми, не знал он, куда бежать, и пребывал весь день в страхе. И увидев, что блаженный Григентий составил ему сии божественные слова из головы и написал их, не глядя ни в какую книгу, удивился он и поразился, сказав: «Жив Господь! Нет в нынешнем мире другого такого человека!» И ходил он повсюду и разглашал свободно, что Григентий истинный раб Иисуса Христа и один из Его избранников.

Когда же завершились дела его и тесть должен был вернуться с ним домой, не пожелал Пофит разлучиться с Григентием и решил передать тестю наследие, перешедшее ему от отца, а сам просил позволить быть со святым вплоть до последнего вздоха. Но тот не захотел слушать его и торопил уехать как можно скорее, говоря, что оставили они дела свои без присмотра на столь длительное время; ибо были они богаты и обладали большим имением. Пофит же сильно противился, желая остаться вместе со святым. Однако Григентий, с трудом вразумив его подобающими словами, убедил его отправиться восвояси.

Пофит со слезами и горькими стенаниями сказал ему:

— Увы мне, что покину я избранника Божьего и вернусь к суете! Как уеду я и покину сладчайшего моего светоча, моего дорогого и возлюбленного, свет помраченных моих очей, духовного моего отца?!

А славный Григентий, провожая их, вразумлял его не делать дел неподобающих, и утешая его, говорил:

— Почему скорбишь ты, брат? Вот, слова уст моих записаны у тебя: когда будет у тебя желание, читай их, и будет это, как будто беседуешь ты со мной.

И вот, облобызав друг друга святым лобзанием, отправился каждый путем своим. И когда вернулся Пофит в места свои, стал он весьма прославлять праведника, показывая всем писания его, исполненные небесной мудрости и духовной трезвости. И все жители тех мест стремились прочесть эти сочинения, ценя их более серебра и золота, согласно псалму135. И брали они читать их в церквах, получая великую духовную пользу, переписывали их и читали их также и самостоятельно. Писал Пофит Григентию, прося его молиться о нем. Равно и святой писал ему слова утешительные, поддерживая в нем страх Божий, разумение, терпение и другие добродетели, а также наставляя его заботиться о спасении души своей, чтобы не быть посрамленным ему в Судный день.

При таких обстоятельствах находился блаженный Григентий в городе Карфагене. И явился ему вновь богоносный провожатый, и сказал ему:

— Давай же, о чадо мое, уйдем и отсюда, ибо надо нам отправится к апостолам Петру и Павлу в великий Рим.

И потому Григентий, пожелав здравствовать гостеприимцам своим, вместе с провожатым и светочем своим, данным ему Господом, направился в Рим.

Пройдя по дороге достаточно далеко, наткнулись они на очень глубокий овраг, называвшийся Фиролимна. Было это место пустынное и дикое, и поскольку святой Григентий устал, то остановились они там на ночлег. Поев хлеба, листьев молодых одуванчиков и горьких трав, сели они под каким-то деревом с южной стороны и договорились, что немного поспят. Богоносный муж сделал вид, что уснул, Григентий же бодрствовал, не будучи способен заснуть. Вскоре встал он и стал молиться Господу.

Когда он помолился с сердечным сокрушением долгое время, то, повернувшись, увидел большую по высоте колонну, нисходившую от неба до земли и словно приближавшуюся к нему! Поскольку светила луна, колонна казалась черной и закопченной, так как был это диавол. Вид его был подобен букве I, и глаза его были над нею, как точки над «йотой», и горели, словно звезды. Григентий уразумел, что это был враг рода человеческого. Тут же простер он к небесам руки свои и, громко призвав Христа на помощь и в заступление себе, очертил правою рукою своею знамение честного креста. Лукавый же, не вынеся силы славного креста, растворился в воздухе, как пыль, и, как дым, исчез совершенно.

Праведник же коленопреклоненно благодарил Господа. Через малое время сделал богоносный муж вид, что проснулся, и сказал ему:

— Давай же, чадо, пока светит луна, уйдем отсюда дорогой своей.

Толкование 90-го псалма великим светочем Иоанном Богословом, рассказанное Григентию

Покуда шли они посреди ночи путем своим, сказал ему чудный провожатый о явлении ему во время молитвы лукавого беса:

— Никогда, о духовное мое чадо, не бойся лукавого демона, ибо, если не попустит Бог, не будет у него силы над нами. Однако Бог попускает ему часто, чтобы творил он зло, если грешим мы и совершаем дела позорные, и тогда по грехам получает против нас силу нечестивый. Посему всегда бойся греха, а лукавого беса не бойся.

Ибо если будешь ты без греха и без вины, не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем136, ибо Господь защитит тебя.

Ведь стрела врага, как говорит псалмопевец, суть воспаленные похоти нечистой плоти, которыми бес уязвляет нас через посредство грязных и постыдных размышлений, не уставая делать это ни днем, ни ночью. И не отступает нечистый от злых целей своих ни когда попадает, ни когда промахивается.

А в словах от язвы, ходящей во мраке137, «язва» означает грех, ибо и он совершается во мраке. Ибо если даже и не омрачит ум наш проклятый бес, но, погружая его во мрак и туман неразумия, может добиться угодного ему.

Другие же слова, от падения и беса полуденного, говорят о душевном и разумном падении всего, что может пасть, ибо грех происходит от всех чувств, и падает человек, не выдерживая прихода полуденного демона. Ибо посреди дня, когда живот пресыщен пищей, всескверный полуденный демон возбуждает похоть плотскую в человеке больше, чем в остальное время дня. То есть более, чем в остальные часы, расслабляет в это время сатана тела человеческие и делает их расположенными к сладострастию. По этой причине пророк Давид назвал «полуденным демоном» демона прелюбодеяния, ибо воспламеняет он чувства, вызывая срамные желания.

Поэтому, если даже не находится в нас грех благодаря тому, что благость Божия укрепляет душу нашу, когда призываем мы Его в молитве, то происходит, согласно псалму: Падут подле тебя тысяча, ошуюю же тысяча демонов, а одесную — десять тысяч138. То есть ошуюю падут скверные похоти и лукавые и суетные помышления, нашептывающие тебе злонамеренно, чтобы снизошел ты до них, дабы подчинить тебя греху. Одесную же — кажущиеся благими размышления, которые подают совет тем, кто не имеет в них опыта и не знает их. Предстают они перед ним якобы как друзья, в то время как на самом деле суть они лишь враги. Вот так воюют с человеком и те, и другие, с силой нападая на него. Но не приблизятся они к тебе, если ты непричастен греху. Только смотреть будешь очами твоими139, то есть разумными очами твоего ума уяснишь ты скверну их и суетное тщание их воевать с тобой и попытки обессилить тебя в то время, когда простирается с небес длань великая десницы Высочайшего, чтобы помочь тебе. И возгласишь ты тогда славу Всевышнему, ибо будешь спасен силою Его.

Поэтому, чадо мое, никогда не бойся демонов, но бойся греха и удаляйся от него, елико возможно. Ведь диавол пытается устрашить человека, но если не получит он свыше от Бога власти и позволения, никакого зла не может он тебе сделать, ибо даже и над свиньями не имеет проклятый бес власти, как о том учит Евангелие: И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней140.

И вот, покуда сей светоч, провожатый его, беседовал с возлюбленным агнцем Григентием об этом и прочем, достигли они Рима и, перейдя реку Тибр, которая текла там за пределы города, вошли в него. Григентий, видя большие здания, дивился, ибо не видел он другого города подобного этому. Некий благочестивейший муж по имени Венедикт разместил их в доме своем с радостью и принял с честью как самих апостолов, предоставив им с верой, готовностью и благодарностью все потребное им для телесных и духовных нужд, то есть тихую келию, свечи, елей, книги и все, что им было потребно.

И вот, после того, как принял их в доме своем Венедикт, сей светоч, когда шли они вместе мимо Большого Портика, под предлогом, что должен уйти по необходимости, оставил Григентия одного. На следующий день пошел блаженный в храм святого Петра, чтобы помолиться. Ведь мощи божественных апостолов Петра и Павла не пребывают в одном храме: ибо апостол Павел был обезглавлен в шести милях от города, и там воздвигнут отдельный храм во имя его; храм же апостола Петра находится посреди Рима. Итак, когда шел он по одному из переулков города, некий монах по имени Авраамий увидел его и сказал ему с радостной улыбкой:

— Вот и господин Григентий пришел в Рим! Добро пожаловать! Ведь прежде, проплыв мимо него, отправился он в Медиолан, потом в Перитую, а потом в Карфаген, оттуда же приехал к нам. Пойдем же вместе к святому Петру!

Когда услышал вдруг Григентий слова этого монаха, побежали от радости слезы из глаз его, и воздев очи к небесам, сказал он: «Благодарю Тебя, Господи Боже мой, ибо во всяком месте владений Твоих не преминул Ты явить мне верных и избранных рабов Твоих». Говоря это и благодаря Бога, приблизился он к монаху и исповедался перед ним. И, облобызав друг друга лобзанием христианской братской любви, пришли они к святому Петру.

Сей же старец, монах Авраамий, был очень изнурен от чрезмерного воздержания и сурового жития, видя которое, вздохнул Григентий из глубины сердца, дивясь строгости его подвига, и восславил Бога.

После того как вошли они в храм и помолились достаточное время, направились они с высочайшим благоговением поклониться могиле апостола Петра. Как только увидел ее блаженный Григентий, упал он перед святой усыпальницей Ключаря Небесных врат и, простершись, сказал с пылом:

— Святый Петр, апостол Господень, светоч вселенной! Вступись и помоги ничтожеству и смирению моему, и походатайствуй перед многомилостивым Владыкой и Господом, чтобы смилостивился Он ко грехам моим, ибо проступки мои многочисленнее песка морского. Спаси чужестранца, на чужбине обретающегося, о возлюбленный Спасителя, и молитвами твоими направь несчастную жизнь мою в тихую гавань высочайшего блаженства. Пожалей меня, блаженный, и сохрани меня невредимым, ибо ты есть второй пастырь Спасителя, надзиратель разумных овец Христа нашего, который поистине вверил тебе Свою Святую Церковь, что объединяет нас и освящает благословением Его. Святейший отец, утверди недостойность мою на неколебимой скале заповедей Спасителя и отверзи для меня врата Небесные по молитвам твоим ко Господу, о блаженнейший! Так же как и ты, посредством ходатайств твоих стану я возносить хвалу и славу Отцу, и Сыну, и Святому Духу ныне и присно и во веки веков! Аминь.

После молитвы перед могилой апостола Петра обнял он с радостью и благоговением святой гроб и, освятив глаза, губы и лицо сим божественным прикосновением, взял руками святой елей и помазал чело и члены свои, а затем отправился ко святому старцу, который и сам коленопреклоненно молился перед гробницей Апостола. В тихом месте храма сели они на скамью и, отдыхая, беседовали о душевном спасении. Вслед за этим началась Божественная литургия. По окончании ее, приняв благословение святого старца отца Авраамия, удалился Григентий в дом гостеприимца своего.

Венедикт же имел большую веру в духовных мужей и потому не садился за трапезу без дорогого Григентия. Как благочестивый христианин, он имел в доме своем маленькую церковь Иоанна Крестителя, прекраснейшую видом. Григентий пребывал в ней с благодарностью, читая священные книги и молясь Царю Небесному.

Также и слуги Венедикта и дети его, видя праведника, процветшего до высокой степени добродетели, ежечасно читающего и молящегося, все от мала до велика весьма полюбили его. Так примером своей богоугодной жизни воздействовал он на них, что некоторые стали ему подражать, молясь, исповедуясь, творя милостыни и всякое дело, угодное Господу. И сверх того, весьма чтили они его и просили молиться за них, ибо знали они, что апостол Иаков говорит: Много может усиленная молитва праведного141.

Однажды, когда Григентий отдыхал во храме чтимого Предтечи, читая божественные Писания, пришел к нему привратник и сказал с пристойной учтивостью:

— Господин мой, некий человек спрашивает тебя за внешними вратами.

Григентий, понимая, что нет у него никого знакомого, который мог бы спрашивать его, сказал привратнику:

— Что это за человек и каков он на вид?

Привратник же сказал Григентию:

— Не знаю я, он пришел и только лишь сказал мне: «Мир тебе». Как только увидел я неизъяснимый вид лица его, столь важный, светлый и почтенный, на меня напал страх и трепет и я ответил ему: «Добро пожаловать, господин мой». Он тут же спросил меня: «Здесь находится Григентий, диакон и чужестранец?» Я же с готовностью ответил ему: «Так и есть, господин, здесь». А он мне сказал: «Поприветствуй чадо мое и скажи ему, что некий чужестранец зовет его к входу, именем Петр, говоря: приди, чадо мое, чтобы увидеть мне тебя, ибо когда приходил ты в дом мой и молился, не было меня там. Ныне же, вернувшись и узнав о молитвенной твоей просьбе и приходе твоем в дом мой, пришел я, чтобы воздать тебе подобающее». Вот это сказал он мне. Прикажи, что мне ответить.

Блаженный Григентий, признав в сказанных словах святого первоверховного апостола, возликовал душой и побежал с поспешностью взглянуть на стоящего у врат. Он увидел человека благообразного и важного, грозного видом своим, высокого ростом и благолепного, белого власами и облаченного в багряное одеяние, с непокрытой головой. Поспешно бросился Григентий к ногам его, предузнав духом апостола Петра, и лежал, не поднимаясь и только лишь говоря:

— Помилуй меня, простого дитятю Григентия, о владыка отцов и патриархов!

Апостол же Петр спокойно протянул руку свою и, сжав ее, поднял Григентия, говоря:

— Мир с тобой, чадо мое! Святая Троица да благословит душу, и тело, и разум, и сердце твое отныне и вовеки.

И запечатлел десницей своей главу блаженного Григентия, улыбаясь и глядя на него. И с легким чувством радости сказал ему:

— Прошедшим днем пришел ты, о чадо, к гробнице и церкви моей и помолился, как узнал я, но не было там меня. Все мы, апостолы, были вместе с Матерью Господней и ходили в город Наджран, и находились рядом с верными, что засвидетельствовали они веру в Господа нашего Иисуса Христа.

А случилось это, поскольку некий беззаконнейший царь-еврей, обманув жителей города, вошел в него и убил лезвием меча начальника города, по имени Арефа, и все множество народа, ибо не хотели они принять иудейство и отречься от Христа. И поскольку он не верил, что они скорее примут смерть, чем отрекутся, то отправил их, губитель, всех мучениками ко Господу, убив десятки тысяч!

Итак, о чадо мое, ныне, как ты видишь, я иду оттуда. Был со мной и апостол Павел, однако ушел он в Тарс, чтобы посетить находящийся там храм его. По этой причине расстались мы в Иерусалиме. Ты же, чадо мое, хорошо и со страхом Господним творишь спасение свое, непрерывно и боголепно совершаешь его вместе с тысячами разумных христиан, верных Господу. При этом, однако, миллионы людей земли уводятся и влекутся тленной плотью и грешными делами, забывая о вечной жизни души своей в Царстве Вседержителя.

Наставления апостола Петра священному и богоносному Григентию

Ты же, чадо мое, старайся всею душою твоею и сердцем. Разве не мимолетна жизнь сия, как мгновение ока? Разве не тень она и не сон? Разве не прах она и не пыль? И не бежит ли быстрее водной реки? Станешь ты более счастлив, чадо мое, если продолжишь так, как живешь ныне, чтобы так и закончить жизнь. Прошу тебя, не будь уловлен суетной выгодой жизни временной, но всегда держи сердце свое горе и храни ум свой с великим тщанием, чтобы не оскверниться постыдными помыслами, которые засеваются лукавыми бесами. Всегда смиряй самого себя пред Господом, ибо и Сам Господь любит смиренномудрых. Никогда не осуждай, о чадо, ближнего своего. Никогда не гневись. Постись, молись, смиренномудрствуй, и мир Божий, который превосходит и побеждает всякий ум, охранит сердце твое не затронутым лукавым.

После этого святой апостол, продолжая отеческое наставление свое, сказал:

— Пойдем же, чадо мое, взглянем на честной дом, в котором ты пребываешь.

Пока входили они, сказал первоверховный апостол Григентию:

— Если любишь меня, скажи мне, знаешь ли ты, кто тот, кто заставил тебя скитаться, так что покинул ты дом отца твоего, чтобы оказаться тебе в домах сего города, после того как явился тебе тот, кто во всем сопутствовал тебе? Скажи мне, кто он? Знаешь ли ты его?

Блаженный Григентий, охваченный страхом, молвил ему:

— Господин мой, велики благодеяния святейшего моего светоча, ибо от самой юности моей стал он мне помощником и соратником, милостью моей, прибежищем и защитником моим, и на него уповал я. Однако кто он, не открыл он мне, а сам я не дерзал его расспрашивать, ибо как же я скажу ему: кто ты? Зная его как чудесного знатока истинного богословия и церковных догматов, не считал я учтивым и подобающим спрашивать его. Мне достаточно, что он преданнейший покровитель мой.

И ответил апостол Петр:

— Знай, Григентий, что он есть тот, кто возложил на тебя священное Евангелие, когда мать твоя положила тебя в колыбель, как это часто рассказывали тебе те, кто слышал от матери твоей откровение, о котором она рассказала им. Тот сон ее был символическим и откровенным, ибо говорил он о тебе!

Услышав это, удивился Григентий, отверз уста свои и сказал святому апостолу:

— Владыка мой, кто есть достопочтимый и превосходный путеводитель и покровитель мой, я не знаю, но воистину велик он и страшен! Ведь часто шествовал он впереди меня по водам, когда надлежало нам по пути переходить через реки или через озера водные. А словом своим усмирял он огонь, а ветру, дувшему сильно, приказывал утихнуть. В серебряные и золотые монеты превращал он маленькие камешки с земли, запечатлевая их знамением честного креста — и были они неподдельными и чистыми, и расходовал он их на нужды, что у нас возникали. Также и воду превращал он в твердую почву, и часто открывал посреди ночи врата городов, бывшие запертыми, и когда входили мы, вновь оставались они закрыты, как и прежде. Даже звери, когда видели его в пустыне, усмирялись и покорно ложились пред стопами его, а он руками своими ласкал их. И во время плавания нашего, когда возникала буря на море, одним дуновением утихомиривал он и успокаивал волны его. И говорил он морю: «Дай нам рыбку, чтобы поесть», — и оно давало. Приказывал он, чтобы убежали волны и воссияло солнце, и это происходило. А когда наступало жаркое время, приказывал он облакам с востока или запада, и сразу же приходили они и покрывали солнечный круг и саму небесную твердь, подчиняясь ему. А если захочу я открыть тебе таинства небесные, земные и поднебесные, которые сообщал и являл он мне, господин мой, то кажется смирению моему, что сотрясутся небо и земля!

И говорит ему святой апостол:

— Да, чадо мое, все это так и есть. Но поскольку ты не ведаешь, кто есть сей посланный Богом, то поэтому и захотел я спросить тебя. Однако, сын мой, пока не будет для тебя полезно точно знать, кто это, чтобы не устрашился разум твой от страха перед ним в то время, пока надлежит тебе благодарить Господа и радоваться великому учителю и провожатому твоему.

И когда говорили они так, пришли в молельный дом, то есть в часовню Предтечи, в которой часто пребывал блаженный Григентий. И сам он остался вне алтаря храма, великий же Петр вошел внутрь святого алтаря. И когда преклонили они колени и помолились Господу, обратился святой престол в сияние огня. Григентий же исполнился страха и радости от того, что увидел это чудо. Ибо после того, как он, стоявший на коленях с опущенной к земле головой, поднялся, увидел он сверкающего, как молния, апостола Петра, который весь обратился в свет и исчез на глазах у него, так что больше он его не видел!

И тогда Григентий, объятый еще большим страхом, поразился несказанной силе святых — ведь соделовают они с легкостью то, что пожелают! Посему, восславив Бога за богатые дары, сделанные ему Всемогущим Творцом, Богом нашим, взял он вновь с радостью книгу и, сев, стал прилежно читать, размышляя над чудесами, которые он увидел. И плача и сокрушаясь о себе самом, стал говорить, что, будучи недостоин, он стал свидетелем и очевидцем таковых таинств.

В этом христианском и гостеприимном доме был некий мальчик по имени Василий, у которого болели глаза. И однажды, когда Григентий стоял перед дверью дома Венедикта, был там и этот мальчик с больными глазами, и некий бедняк по имени Захария, который был невысок, как Закхей. И сидел он там, прося хлеба.

И сказал ему тогда Григентий:

— Ради Господа, брат Захария, излечи с любовью глаза этого несчастного ребенка. Ибо, раз можешь ты это сделать, то грех будет тебе оставить больными глаза его.

И тут же сказал ему этот нищий в ответ:

— Прости меня, раб Христов Григентий, велико это дело, чтобы сделать его мне.

Святой же возразил:

— Не скрывай дар твой от Бога, господин мой, ведь не повредит тебе это ничем, ибо никто не знает тебя. А ребенок этот — раб, и если даже расскажет он об этом, никто ему не поверит.

И вот, поскольку находились они там втроем, послушался он и, плюнув на два пальца правой руки своей, призвал имя Господне, помазал глаза мальчика, и тут же исцелились они. И восславили они Бога за удивительные чудеса. Григентий же дал бедному Захарии милостыню, тепло поблагодарил его за исцеление маленького раба и попросил его молиться всегда и о нем.

Сотоварищи же мальчика и другие, видя, что он вдруг стал здоровым, спрашивали его, кто его исцелил. Мальчик же отвечал, как научил его святой Григентий: «Я взял святой елей из светильника Пресвятой Богородицы, помазал глаза мои и исцелился!»

И кто бы поверил, что нищий обладал такой святостью! И остается только дивиться, сколько сокровенных для мира святых есть у Бога, так что никто не знает их, избранных! Нам же это показал святой Григентий.

Чудесное видение, которое явилось святому Григентию через апостола Павла

В ту ночь, когда святой Григентий спал, увидел он световидный дом, в котором он находился один. Вдруг вошли туда некие облаченные в белое юноши, прекраснейшие видом, державшие лампады и светившие ему. И ходили они, совершая литию. Вслед за ними пришел, совершая литию, и святейший апостол Павел. Подойдя близко к нему, каждый из них останавливался, ожидая другого. И стали они вопрошать друг друга: «По какой причине пришли мы сюда?» Одни говорили: «Вероятно, господин наш, апостол Божий, хочет посетить дом сей». Другие же говорили: «Ради диакона Григентия пришел сюда Апостол!»

Возгласив им мир, встал перед Григентием Апостол и двое из сопровождавших его, которые были ближе к ним. Один из них держал кадило, наполненное елеем, а другой держал бесчисленные омофоры епископские. Юноши эти были из свиты апостола Павла, которые никогда от него не отлучались.

Апостол же, взяв кадило у того, кто его держал, дал его Григентию, говоря при этом:

— Возьми сей елей и держи при себе, дабы помазывать священников и епископов.

И взял его Григентий с радостью. Затем взял Апостол омофоры и возложил их на плечи ему, сказав:

— Прими, чадо мое, и их, чтобы были они у тебя и чтобы давал ты их тем, кто по благодати Святого Духа будут достойны чина апостольского и кого станешь ты рукополагать, чтобы поставить их пастырями.

Праведный же Григентий с радостью взял и их.

И совершив литию вместе со святым, отправились они как будто в другое место. Прочие же шли за ними с пением псалмов: Излилось из сердца моего слово благое142 и язык мой — трость скорописца143, а также Ты прекраснее сынов человеческих144. Затем же пели они: благодать излилась из уст Твоих; посему благословил Тебя Бог145, елеем радости более соучастников Твоих146.

Григентий же шествовал рядом со святым Павлом, неся при этом то, что вручено было ему. И было это видение необычайным, ибо кадило, которое держал он, источало множество елея, так что все одежды его сверху донизу пропитались этим елеем, а остатки пролились на ноги его и стекали на землю.

Тем временем апостол Павел шествовал между двумя юношами, как уже сказали мы, и часто влагал в уши Григентия некие слова, а потом опять отходил назад. Затем же вновь все повторялось: вновь приближался он к уху Григентия и повторял ему непостижимые и таинственные вещи, чтобы как бы напомнить ему то, что до этого сказал ему, и вновь удалялся. И вновь приближался он к нему, чтобы научать его.

Никто из находящихся рядом сотоварищей, шествующих вместе с ними, не знал, что это были за предметы, о которых они беседовали, и что за несказанные дела, о которых они советовались.

Так шествуя, пришли они к некоему святилищу, наполненному светом и радостью. Все начали петь псалмы, а затем единым гласом возгласили прошение к Господу о даровании защиты и милости Его.

Закончилось видение и сон, и Григентий, придя в себя, стал размышлять о том, что выражало это видение, которое созерцал он в течение долгого времени. Так оно было наглядно и ясно, как будто пережил он его наяву.

И, будучи просвещен свыше, понял он, что намеревается Господь вверить ему предстоятельство и управление Святою Его Церковью. Как только успокоился он, то пошел в храм Спасителя, называвшийся Константиновым, который первым из всех церквей города был построен в Риме благочестивейшим царем Константином Великим. Стоял этот храм близ Римской Патриархии, и был величественным, украшенным мрамором и мозаиками и расписанным чудесно.

В эту церковь и пошел Григентий, ибо там находилось изображение Господа нашего Иисуса Христа. Боголюбивейший Григентий часто ходил к этой иконе, молясь и дивясь ей. Ибо стоял он как будто перед Самим Владыкой Христом и с большим страхом молился, простирая к Богу руки свои, исповедуясь со слезами и моля Господа о просвещении, милости и о том, чтобы не отринул Он его от Царства Святой Троицы.

Следующий таинственный и необычайный случай из жизни его, связанный с этой иконой, рассказал он мне, ибо принудил я его сделать это ради назидания и братской любви. И рассказал он мне следующее:

— Уже достаточно времени молился я, стоя там, и ноги мои, уставшие от трудностей путешествия, плохого самочувствия и пребывания на чужбине, сгибались от бессилия. Потому пожелал я закончить молитву мою, чтобы успокоиться и отдохнуть. И вдруг увидел я свечение огненное рядом с иконой, которое сильно пламенело, причем почувствовал я, как все тело мое облучается сильным потоком. Случилось это со мной потому, что кроткие очи Владыки моего были обращены на меня, так что забыл я боль и бессилие тела своего и продолжал стоять с еще большим желанием и радостью на молитве.

А вскоре увидел я, как яркость этого свечения и изображение на иконе обратилось в некоего прекрасного Мужа, внушительного и во всем благообразного, в действительности живого, ибо глаза и ресницы Его двигались, поворачиваясь туда и сюда вместе с Ликом Его, как у человека. Я же стоял и сладостно размышлял о том, что созерцанием красоты Лика Его, которую не могу я описать, не мог бы я насытиться, даже если бы было возможно смотреть на него во все время жизни моей!

И стоял я как пригвожденный, не желая уйти и созерцая эту излучающую свет красоту, ибо чувствовал, что — если выразить это словами — лился в душу мою небесный мед, а ум и сердце мои, лицо и руки, ноги и все члены тела радостно наслаждались. И потому в тот же час, когда почувствовал я несказанную и медоточивую сладость, сказал я: «Говорят некоторые о Царствии Небесном. Вот, смотри — Царствие Небесное воистину существует! Вот необычайная сладость, несказанное призвание и состояние! Говорят некоторые о Рае. Вот Рай, слава, наслаждение, неисповедимое утешение и наслаждение для уповающих на святое Его имя! Говорят, что на небесах существует вечная жизнь, светлое благолепие и красота. Вот жизнь вечная! Вот благолепие и красота непередаваемая! Смотри, душа моя, на таинство, каковое ты никогда не видела, и да буду удостоен я насладиться им в вечной жизни после смерти моей! И если Царствие Небесное предназначено для вечного наслаждения праведников и святых, то какое же это непостижимое чудо, превосходящее всякое разумение!»

Размышляя обо всем этом в уме своем, не мог я уйти оттуда просто по своей воле, но только лишь если согласился бы на это сладчайший Иисус, воплощенный Бог. Ибо только тогда счел я себя свободным уйти, когда икона Господа вновь стала такой, как и прежде, и не изливала более надмирное сверхъяркое сияние свое. Сколько времени продлилось истечение пресветлого сияния и освещение мое, не могу я сказать. Когда уходил я, то думал, что ухожу из Рая. О, если бы никогда не кончалось это наслаждение, идущее от Господа Иисуса Христа, Сына Божия! Благодарю Тебя, Господи, что соблаговолил Ты дать мне, недостойному и низкому рабу Твоему, узреть таковое Свое откровение!

Вот о каком происшествии, бывшем с ним во время пребывания на чужбине, рассказал мне святой Григентий.

В один из дней, когда вновь пошел он в этот храм и вновь было знамение Богоявления после молитвы его, возвращался он с лицом радостным. И повстречался ему некий монах по имени Григорий, который, словно зная Григентия уже давно и будучи его другом, со смелостью приблизился к нему и приветствовал его святым лобзанием, сказав:

— Ты ли раб Божий Григентий, которого Господь явил мне сей ночью во сне? Ибо видел я тебя во сне этой ночью стоявшего перед пречистым и животворящим Его изображением, что великолепно написано в храме Константиновом. Ты приносил перед Ним просьбы и моления, Он же, держа в Своих Пречистых руках некий вид меда небесного, белого, как снег, и разрезая его духовным ножом, затем с щедростью даровал его тебе. Ты же, вкушая невыразимую сладость несказанного небесного наслаждения, исполнялся страхом великим и благоговением. Также говорил ты, Григентий, если не ошибаюсь я, такие слова: «Говорят некоторые о Царствии Небесном. Вот же, воистину вижу я и чувствую Царствие Небесное». Ибо, созерцая и постигая умом безупречную красоту Пречистого Жениха Христа, прекрасного красотой Своей свыше меры сынов человеческих и имеющего невыразимое великолепие и блеск, говорил ты это в восхищении и удивлении!

Господь же сказал мне, недостойному: «Григорий, Григорий!» Ибо находился я там неподалеку. И ответил я Ему: «Вот я, Господи мой, что прикажешь Ты рабу Твоему?» И сказал Господь: «Покажу Я тебе чадо Мое Григентия, чтобы помолился ты о нем Отцу Моему так же, как и другие избранные, которым Я показал его, и которые, помолившись, передали его Мне, а равно Отцу Моему и Духу Святому». Если веришь ты Господу в том, что слова Его истинны, как сей день, то истинно и то, что видел ты.

Сказав это, стал монах Григорий благодарить Господа и молиться о блаженном Григентии. И вслед за тем пошли они как добрые друзья и братья в тихое и удаленное место и пребывали в нем достаточное время, беседуя друг с другом о Спасителе нашем Боге.

Таким образом, Григентий, приняв молитвы монаха Григория и в благодарности прославляя Господа Бога, вернулся в дом, в котором гостил. При этом наедине с собой живо вспоминал он и размышлял о честном нраве, глубокой вере и святости этого святого старца, поражался и удивлялся, каким был он смиренным, кротким, незлобивым, богомудрым, рассудительным и благочестивым. Хотел Григентий при Божием благоволении постараться и самому стать таким, как старец Григорий, которого послал ему Господь для того, чтобы прежде всех других взял он его себе в пример.

Вспоминая житие и других святых, которых явил ему Господь, когда переходил он из города в город, опечалился он, смиряя самого себя как недостойного, их же восславлял как святых и просил Троичного Бога не отлучить его от общества их в Раю, по великой благости и милости Его, но удостоить и его Царствия Небесного.

О старице, которую искусил нечистый демон

В доме гостеприимца Григентия, доброго и благочестивого христианина Венедикта, жила некая старица по имени Елизавета. С малых лет была она совращена неким нечистым бесом, который, приняв облик молодого мужчины, когда отправлялась она в полночь спать, приходил к ней, нечистый, и, взойдя на ложе ее, совершал с нею грех. Наяву заявляя ей, что любит ее как мужчина, и совершал любовный грех с нею.

Кровожадный пес, приятель всякой нечистоты и поклонник скверны, покинул небеса и все те блага, которые имел там, и пал на землю, полюбив тление и уготовив в нечистотах греха отдохновение свое. И потому заставляет людей проклятый сатана совершать блуд и прелюбодеяние, а евнухов и детей мужского пола разжигает на вопиющий телесный грех, чтобы отогнать от них благодать Святого Духа, которую приняли они в купели Святого Крещения, дабы самому поселиться в них и покоиться в сердцах их, чего он желает, будучи убийцей и человеконенавистником. Достойная жалости женщина никому не рассказала о мучении своем. Ибо кто поверил бы ей и избавил ее от мерзкого демона?

И вот, когда находился Григентий в гостях в доме сем, разошлась молва о нем, что был он рабом Христовым. В сокрушении пришла к нему эта женщина и застала его в одиночестве. Упала она в ноги ему и исповедалась перед ним, не скрывая ничего. Умоляла она его помочь ей, чем может, чтобы избавиться от воздействия диавола.

Григентий же сказал ей:

— Прости мне, госпожа и сестра моя, если огорчу тебя. Знаю я, что Бог более снисходит к молитвам праведника, чем грешника, но по вере твоей сотворит Бог милость Свою как любящий Отец.

И тотчас, не отлагая, взял он бумагу и трость и написал: «Лукавый демон, гнилой и нечистый, более не приближайся к жене сей, ибо Иисус Христос гонит тебя. Сгинь, проклятый!»

Написав, он дал это женщине с советом носить записку на шее и, приказав никому не показывать этот знак изгнания демона, отпустил ее и заверил, что и сам будет молиться за нее, она же пусть молится за себя Иисусу Христу, чтобы худой бес был побежден.

В тот же вечер пошла она спать на ложе своем. А этот грязный демон, желая прийти по обычаю своему, чтобы совершить с ней нечестие, встав вдали, не смог, злодей, приблизиться, ибо не мог противостоять невидимой силе Божией, которая гнала его посредством записки святого Григентия. Оказавшись в недоумении, поскольку был он духом тонким и весьма лукавым, по злобе своей понял он, откуда пришло ему препятствие. И горько стеная, бес воскликнул: «О, коварный разбойник Григентий! Какой ущерб причинил ты мне! Какую преграду поставил ты между мною и телицей моею? Столько лет была со мной сожительница моя, с которой я каждый день радовался и услаждался телом ее, как супруги, с тех пор, как была она малой девочкой; а теперь — увы! — приходит сей проклятый губитель и чужак и противозаконно бесчинствует со мною, разлучив меня навсегда с наложницей моей!»

Сокрушаясь этими и другими словами, этот нечестивый, губивший жертву свою, отправился в вечный огонь и во тьму внешнюю, более не дерзая уже приближаться к ней.

Женщина же эта избавилась от тягостного рабства диаволу, в котором пребывала с юного возраста. Будучи глубоко признательной, припадала она к ногам блаженного Григентия и благодарила Господа и своего ходатая перед Ним за спасение.

О блаженном, который притворялся бесноватым

Однажды святой, выйдя из города, отправился на поклонение в храм святого Вонифатия, в котором хранились святые его мощи вместе с честными останками Аглаиды. Храм сей находился вдалеке от крепостных стен Рима. Идя по главной дороге, увидел он в отдалении в саду некоего безумного человека по имени Иоанн, который стоял незаметно под деревом и, заняв подходящее место и положение, кидал время от времени, изредка, камнями в проходивших по дороге людей. А некоторые дети, стоя в отдалении, часто бросали в него камнями. Однако святой Григентий заметил, что безумный Иоанн только делал вид, что кидает камни в людей, сам же был осторожен и не попадал ни в кого, а только притворялся, не причиняя вреда прохожим.

Когда же блаженный Григентий повернул в его направлении, дети и те, кто находился рядом, закричали ему: «Не подходи, брат, к этому бесноватому! Как бы он не ударил тебя!»

Однако Григентий, не послушав их слов, подошел близко к нему и увидел, что пазуха его вся наполнена камнями и он вновь готов начать кидать их в прохожих. И сказал ему праведник:

— Радуйся, брат, о Господе!

Когда же тот увидел его, то тотчас, не раздумывая, бросил на землю камни, которые держал, и, смиренно приклонив колени, поклонился ему. А встав, обнял и сказал:

— Вот избранник Божий Григентий, который согласился прийти ко мне. Я радуюсь знакомству с тобой и благодарю тебя за твой приход. Как ты, возлюбленный Христов? Как здоровье твое, о достойный удивления? Как совершаешь ты путь свой о Господе, по которому тебе еще предстоит идти? За этот путь я благодарю Христа и Бога нашего, ибо днесь дал Он мне видеть одного из наследников Небесного Его Царствия!

В то время как говорил он это, радовалась душа Григентия, ибо видел он Иоанна святым и разумнейшим, а не безумным, и потому дивился ему. В свою очередь и Григентий воздал ему приветствие, спросив его:

— Господин мой, разве нет другого способа отблагодарить Бога, кроме как притвориться безумным и претерпевать такие страдания и печали, несчастья и презрение, насмешки и побои? — Ибо видел он, как изможден был тот от сурового образа жизни и бедствий, и не было у него ни сумы, ни ложа, ни хижины, ни другого какого утешения. И потому отвращались все от него, насмехались над ним и презирали или же боялись как бесноватого.

Сей же мнимый безумец Иоанн сказал ему в ответ:

— Жил я прежде, дорогой мой, в монастыре, труждаясь о Господе. Но люди весьма чтили меня, и убоялся я нападения надменного змея гордыни, помня слово апостола Павла: «Потому что немудрое Божие премудрее человеков». Потому и решил я избрать только сей путь, которым, как ты видишь, я иду, чтобы не отпасть от Бога. Ведь знает чтимая душа твоя, что в Судный день ничто не поможет нам, и никто не сможет нам помочь, если только не закончим жизнь нашу в немощи духовной, то есть если проживем ее как «нищие духом», чтобы бытъ распятым для мира, согласно Апостолу¹, и угодить Богу. Таковой человек найдет милость и снисхождение Бога ко грехам своим.

Посему, господин мой, возлюбленный и избранный служитель Господа, избрал я сей путь, как ты видишь, чтобы отвести от себя опасность вечного осуждения на мрак злой и на червя мучительного, чтобы убежать от геенны огненной и страшного скрежета зубов, от невыносимых слез и жалкой жажды, от того горького и безжалостного жара, что будет жечь язык, как жжет его жестокое, немилостивое и великое наказание, а также и других вечных ужасов, которым суждено подвергнуться всем чревоугодникам, злодеям, нечестивцам, неверным и вообще грешникам, совершавшим всякое зло, которые не покаялись здесь, дабы угождать Господу.

Когда говорил это Иоанн, устрашился Григентий словам его и стоял взволнованный, плача и сокрушаясь, сознавая себя великим грешником. И говорил он про себя: «О таинство страшное! Как выдерживают избранники Божии, шествуя путем столь безмерно ужасным и скрываясь от мира так, желая возлюбить только Бога? Я же, жалкий Григентий, ни тайно, ни явно не сделал ничего хорошего для Господа! Увы мне, несчастному, в день воздаяния!»

Сказав это самому себе, упал он перед святым человеком, мнимым безумцем, и сказал ему:

— Хорошо делаешь ты, господин мой! Но прошу я тебя: молись обо мне Господу, даже несмотря на то, что сказал я тебе, что нехорошо ты поступаешь. Плохо сказал я это, безумствуя, как какой-то глупец! Прости меня!

Сказав это, обнял он Иоанна с почтением и любовью. После того, как попрощались они друг с другом, пошел Григентий свой дорогой, радуясь и благодаря Бога. Дети же те и прохожие, которые говорили ему не приближаться к Иоанну, видя, что спокойно говорил с ним тот, кого они считали юродивым, дивились и говорили друг другу: «Этот диакон — или чародей, или святой, судя по тому, что этот дикий бесноватый вдруг усмирился, как агнец, и спокойно беседовал с ним!» Поэтому попробовали и сами они приблизиться к нему, но тот, вновь набрав много камней, принялся бросать в них и стал еще более диким, чем прежде; но, будучи бессилен и неловок, не мог попасть ни в кого, но только сам принимал удары!

А блаженный Григентий, придя в храм святого Вонифатия, помолившись и восприняв освящение от честных мощей мученика, остался на вечер в келие священника Василия, служившего в храме мученика. После Литургии, в девятом часу, сели они вместе поесть хлеба и беседовали о том, что полезно для спасения.

Григентий рассказывал ему много выдающегося, что узнал он из своего опыта и чему научился в местах, по которым путешествовал и в которых жил. Священник же Василий сказал ему, что на расстоянии трех миль оттуда на поле живет вместе со своим служкой некий святой затворник, по имени Михаил, который благоугождает Богу в посте и молитве. О нем поведал он много чудесного и удивительного.

Услышав его слова, блаженный Григентий не преминул поутру, расспросив священника о дороге и попрощавшись с ним, отправиться к святому, чтобы поучиться и взять у него благословение. Когда прошел он всего половину пути, блаженный Михаил уже предвидел его приход и, позвав ученика своего, сказал:

— Сегодня, чадо мое, надлежит нам поступить иначе, чем обычно. Итак, ступай, собери немного зелени для еды, ибо раб Божий диакон Григентий, придя из страны, далеко расположенной от Рима, этой ночью остался в гостях в храме святого Вонифатия, а сегодня, направленный священником, идет к нам.

Ученик тотчас же исполнил приказ его, а по прошествии немногого времени пришел к блаженному и сам святой Григентий. Тот принял его благожелательно и выразил великую радость свою по поводу прихода благочестивого гостя. И такую благодать имел честной сей старец, что знал скрытые дела приходящих к нему, просвещаемый Святым Духом.

О святом старце Михаиле-провидце

Посему начал он и блаженному Григентию рассказывать подробно, что делал он, и как это было, и по каким местам он путешествовал, и с кем общался. Когда же пришло время молитвы, поднялись они и помолились вместе, а затем сели за стол и ели хлеб с простой пищей, приготовленной прилежным учеником блаженного.

Когда ели они, сказал старец ученику своему:

— Пришли двое братьев, и стоят они у двери. Итак, ступай и приведи их.

И в самом деле, явились два посетителя, которые, приветствуя, поклонились с почтением. Блаженный пригласил их поесть с ними, но те не послушали, ибо были в большой печали из- за несчастного события, которое с ними случилось.

Один близкий друг их отправился на чужбину по небольшому хозяйственному делу. Друзья его узнали, что там он умер, хотя и был молод, и не верили, что весть эта была правдива. И потому пришли они к этому блаженному, ибо знали, что был он провидец и пророк Господень.

Сам блаженный знал этого человека и сильно любил его. И молвил он им:

— Вы пришли ради такого-то человека. Хотите узнать, жив ли он или умер.

Они же ответили:

— Правильно догадался ты.

Тогда сказал им старец в беспокойстве и с огорчением:

— Надо было ему послушаться, когда говорил я ему не ходить, ибо умрет он на чужбине. И хотя предсказал я ему это, он не послушал меня, а сделал, как ему было угодно, и сгинул. Итак, то, что вы услышали, правда — он умер, и потому более мы его не увидим. Молю я Господа Бога, чтобы был Он к нему милостив, простил его и упокоил душу его. А мы с вами будем молиться о нем.

Так говорил блаженный старец, а слезы от горя лились из глаз его, ибо преждевременно случился уход друга его с земли сей. В конце концов, он смог собраться, скрыв горе свое, и успокоить друзей, утешая сердца их и разделив свой хлеб с ними.

Когда же поели друзья немного, поблагодарили его и удалились, то сказал раб Божий Михаил Григентию:

— Чем воздать мне блаженному Григентию за труд, который совершил он, придя ко мне во имя Господа? Пришел ли навестить меня человек, растративший всю жизнь свою на грехи? Молю я Господа, чтобы принял он чашу спасения, которая есть радость Святого Духа, и имя Его призываю, чтобы направлял Он стопы твои к Богу непрестанно днем и ночью. Однако хорошо будет, если отпущу я тебя к другому чтимому богоизбранному старцу, чтобы унаследовал ты и его святую молитву о Господе, как законный сын от законных родителей. Ибо тех, кого соединяет и скрепляет благородство добродетели и образ мысли и делания, того благодать Всесвятого Духа признает в большей степени родителями и детьми по воскресении из мертвых, чем потомков Адама и Евы по плоти и крови.

Сказав это, призвал он ученика своего и дал ему такой наказ:

— Возьми господина Григентия и отведи его к высохшему озеру на горе, покажи ему издали пещеру святого старца и возвращайся.

Была эта гора расположена к северу на расстоянии шести миль. От подножия горы до пещеры старца было тринадцать миль. Пещера же была далеко в глубине, а вершина горы возвышалась на великую высоту, и только с вершины было видно, что находилась пещера внизу по другую сторону горы. Так что далеко была пещера старца.

Итак, взяв Григентия, ученик дошел с ним до подножия горы, показал ему подъем на ее вершину и приметы тропинки, по которой надо идти. Оттуда пошел Григентий с радостью, часто призывая имя Божие и читая стихи из Псалтири. Когда дошел он до середины горы, его застала ночь, и остался он ночевать до утра в каком-то укрытии. Встав рано поутру, поднялся он на вершину горы и по воле Божией добрался до пещеры, разыскав ее с большим трудом.

О дивном святом старце Апарде

Там он не нашел ни человека Божия, ни кого другого, ибо блаженный жил там, как оказалось, один с дикими зверями. Тогда сказал про себя Григентий: «Останусь здесь. Где бы он ни находился, он обязательно должен прийти». Прождав там прихода отшельника долгое время, взглянул он к югу внутрь горы и увидел столп огня горящий, который поднимался от земли до высоты неба! Устрашившись этого зрелища и удивляясь тому, что это было, поднялся он и пошел, чтобы выяснить эту тайну.

Приблизившись, увидел он человека Божия на земле, как будто покоился он на царском ложе, а над ним стоял огненный столб. Поскольку было у блаженного обыкновение бодрствовать всю ночь, стоя на молитве, то поутру он немного отдыхал.

И приблизившись еще к огненному столбу, яснее стал он видеть луч этого божественного огня, который поднимался от небес до вершины горы. Однако был это не огонь, и не луч солнца, и не радуга многоцветная, которая часто появляется в облаках, но выглядел он, как пирамида многогранная, вытянутая кверху, имеющая яркость и свет огненный разных оттенков, которые отличались друг от друга белизной и сверканием, чудесно блистая.

Разглядывал это Григентий долгое время и, весьма устрашенный, вновь вернулся в пещеру, ибо подумал, что предпочтительней будет ему ждать подвижника в пещере, покуда он придет. И снова сказал он: «Вдруг, когда проснется он и найдет меня здесь, будет он недоволен и станет ругать меня? И получу я вместо благословения проклятие?» И, войдя в пещеру и немного отдохнув, взглянул он и увидел, что исчез этот яркий разноцветный столб, который был, как снег, и стоял перед человеком Божиим. И понял Григентий, что блаженный проснулся. А вскоре увидел он, как идет тот от места, где спал, к пещере. И поразился Григентий тому, как шел подвижник. Скажу я нечто чудесное и невероятное, поражающее всякий разум: человек Божий, шествуя, не шагал по земле, но, поднявшись примерно на два локтя в воздух, легко двигался! Благодаря этому поднимался он в гору спокойно и тихо.

Блаженный же Григентий, весьма устрашившись из-за сверхъестественного события, стал размышлять, не был ли это дух, вводящий его в заблуждение. И потому, повернувшись к востоку и простерев руки к небу, произнес он благочестиво следующую молитву:

— Грозный в Силах, Господи, мощный в державе Своей, сильный в войнах, сущий Бог, Великое Имя, неизменное единство всемилостивой Троицы, несказанного, недоступного, неизъяснимого, неисповедимого и всемогущего Божества, высокая десница, поражающая легионы врагов, сокрушающая противников! Приди, Всевышний, приди на помощь, во оружие, во укрытие, во прибежище никчемного просителя Твоего Григентия, и проясни, от кого из двух является мне видимое: от Тебя или от противной силы диавола?

Сказав это и повернувшись по направлению к видению, он трижды запечатлел воздух знамением честного креста тремя первыми перстами десницы своей. Видимый же подвижник не переменил чудесного своего шествия и продолжал идти, шагая по воздуху. Подойдя близко к пещере, сошел с воздуха кроткими ногами и, ступая по земле, подошел к блаженному Григентию.

Был сей святой отшельник одет в овечью шкуру, подобно пророку Илии.

Григентий, подбежав к нему, бросился к честным ногам блаженного, говоря:

— Благослови, честной отец, грешного и недостойного сына твоего!

Но святой старец поднял его, говоря:

— Чадо Григентий, благоволи подняться!

Когда же поднялся он в изумлении от того, что назвал его подвижник по имени, то пошли они вместе, сели напротив пещеры, и спросил его с любовью старец:

— Чего ради ты взял на себя труд, о чадо, совершить такой путь, чтобы увидеть простого и дряхлого старца? Думаю я, духовный брат Михаил прислал тебя. Но, конечно, скорее Сам Господь Бог наш поднял тебя от границ аваров Духом Святым, и, шествуя до сего дня от одного города к другому и из одного места в другое, пришел ты сюда в Рим, царицу городов Запада. Прикрыл Он тебя, как орел птенцов, и сберег тебя до сего часа, в который пришел ты ко мне, жалкому, сохранив тебя во здравии и силе. Да будет прославлен Господь всяческих! Да пребудет благодать с праведностью Его. Ибо с востока, и с запада, с севера, с юга и от моря призывает избранников Своих Всемогущий в Царствие Свое.

Затем сказал ему святой старец-пустынник:

— Ты гостишь в Риме в доме христолюбивого Венедикта?

И сказал Григентий:

— Это так, как ты говоришь, святой отец.

И вновь спросил тот его:

— Позавчера ты ходил в храм святого Вонифатия и молился там?

— Воистину, как ты и предначертал, чтимый отец! — ответил Григентий.

Старец же промолвил:

— Священник Василий послал тебя навестить старца Михаила?

Григентий:

— Так, святой отец.

Старец же, продолжая, сказал:

— Чадо мое! Из Рима путь тебе лежит в Августополь, а оттуда морем в Александрию. Из нее без промедления надлежит тебе отправиться в Эфиопию, а затем прибыть в город Тефар, находящийся в земле химьяритов. В нем уготовано тебе от Господа отдохновение!

Некий химьяритский царь, беззаконнейший еврей, хитростью овладел городом под названием Награн147. Найдя в нем множество христиан, не желавших отречься от Христа и стать иудеями, он всех их умертвил огнем и лезвием меча. Узнав об этом, василевс Юстин148, приказал Елесвею149 собрать войско и воевать с этим нечистым еврейским царем, и в сии дни изготавливаются они к битве. Уверяю тебя, что с помощью Господа победят они его и убьют, дабы очистилась земля та от скверны. Затем напишут они Протерию, Папе Александрийскому, чтобы послал он архиепископа к тамошнему народу, ибо много будет тех, кто захотят обратиться к благочестию и креститься. Сей жребий и решение должны выпасть от Бога тебе, чадо мое, и отправишься ты туда, чтобы просветить четыре тамошних народа: эллинов, евреев, химьяритов и маврусиев.

Однако большие препятствия для проповеди создаст тебе род иудейский. Потому следует тебе подготовиться к тому, чтобы состязаться с ними словесно о вере. И с помощью Божией обратишь ты их к истине, и превратишь жестокость их в любовь к Господу. Впрочем, Бог поведет тебя согласно тому суждению, которое Он примет: ибо Он просвещает слепых, поднимает бессильных, охраняет обратившихся, любит праведных, помогает сироте и вдовице и разрушает путь грешников.

Блаженный же Григентий, исповедовавшись старцу, сказал ему:

— Отче святый, прошу тебя ради Господа благоволить к просьбе моей. Предпочитаю я ныне поселиться в сей пустыне вплоть до последнего моего издыхания, чтобы хорошо угодить Господу и иметь возможность оплакивать грехи мои и очиститься от множества прегрешений моих, которые втайне соделал я, ибо беспокоят меня размышления о событиях, которые, как говоришь ты, меня ожидают. Что делать мне с сим миром? Что делать мне с помыслами о земном преуспеянии и первенстве? Ведь достаточно мне и того, что ступаю я по земле грязными ногами моими и, шагая, загрязняю ее, а дыша, оскверняю воздух нечистыми невольными помыслами!

Подвижник же сказал:

— Не противься, чадо мое, ибо надлежит тебе всегда любить послушание. Поскольку мы — рабы Христовы, то должны мы немедленно и с радостью исполнять приказания Господа нашего. Или забыл ты, что сказал тебе недавно наяву апостол Петр? Он явился тебе и указал место, из которого вернулся он тогда с Павлом и прочими апостолами, приходя на помощь борющимся за истинного Бога; туда, как сказал он, и надлежит тебе отправиться. А что показал тебе апостол Павел в ночном видении, когда вверил он тебе наполненное елеем кадило и бесчисленные омофоры, которые возложил на плечи твои? Разве не указали тебе оба они грядущие события? Итак, прекрати, чадо мое, и не противься Господнему жребию, который получаешь ты для возвышения своего, дабы смог ты спасти тысячи душ и получить от Господа воздаяние.

Блаженный же Григентий еще больше поразился словам святого, ибо тот знал все. Даже об откровениях, явленных ему апостолами, ясно рассказал он. И потому ответил ему:

— Да будет воля Господня!

Итак, провел он два дня у старца Апарда (так его звали). Затем, получив его святые напутствия, достаточно им вразумленный, напитанный словами божественными и неизъяснимыми и подвигнутый им, удалился он плача туда, откуда пришел, хотя и сильно желал остаться там с блаженным. Но поскольку не дал тот ему благословения остаться и не позволил ему, ушел он глубоко опечаленный.

Проделав долгий путь, вернулся он к блаженнейшему Михаилу и, получив его святое приветствие, рассказал ему о том, что увидел и услышал от небесного человека, пустынника Божия Апарда.

Затем, поблагодарив блаженного Михаила за то, что направил его при помощи ученика своего к великому подвижнику, вновь вернулся он, помолившись, в храм святого Вонифатия, где, славя Бога, рассказал пресвитеру Василию о том, что видел. После чего, попрощавшись с ним и обняв его, вернулся в Рим.

И наконец, когда пришел он в дом брата своего во Христе Венедикта, сбежались все встретить его и обнимали его, говоря: «Где пропадал ты столько дней?» — ибо все любили его. Все, от самого Венедикта и до последнего его домочадца и слуги, большие и малые, принимали его как человека Божия и благодарили Господа, что он остановился у них. Когда прошло несколько дней отсутствия его, стали они думать, что ушел он навсегда, и опечалились. Святой же Григентий, поблагодарив их за проявление любви, сказал:

— Ходил я к одному духовному отцу. Он удержал меня у себя, и был я у него до сих пор.

Чудесное житие молодого нищего Стефана

Через немного дней решил он сходить и к храму мучеников Валериана и Кикилии, святых Тибуртийских. И был там некий юноша, который просил милостыню, по имени Стефан. И вот, когда Григентий пошел туда для поклонения, увидел он там и этого юношу, который часто пребывал в молитвах и прошениях к Богу, возлюбив добродетели всею душою и разумом, так что чтили его и миряне. И все, что оказывалось у него, раздавал он другим нуждающимся. Сей богобоязненный Стефан находился там каждый день, пребывая в молчании и кротости. Потому и почитался он всеми за свой благочестивый образ жизни.

И однажды, когда праведный Григентий беседовал с неким знакомым своим, пришел в храм и Стефан. Тогда спросил Григентий друга своего:

— Ради Господа, скажи мне, кто сей юноша и откуда, ибо расположилось к нему сердце мое.

Он же сказал ему в ответ:

— Это, господин мой, сын одного из вельмож сего города, единственный ребенок. А отец его весьма богат движимым и недвижимым имуществом, доходами, рабами и прочим. Однако он, презрев все это, ходит так, как ты его видишь — нищий и странный.

И сказал Григентий:

— Брат мой, ты рассказываешь о деле, которое даже и Авраам не смог осуществить. Но, прошу тебя, скажи мне: отец его разве не заботится о нем? Разве не принуждает его, чтобы был он с ним? Неужели он оставил его совершенно одного и не смущается тем, что сын его нищенствует?

Тот же ответил ему:

— Не раз, не два и не три сердился он на поведение сына своего Стефана. Но что он мог поделать? Ведь с малых лет, находясь в доме отца своего, он отдавал бедным еду, плоды, вино и одежду, что были в руках его. Вновь одевали его, и вновь отдавал он это другим, имевшим нужду. Приказывал отец привратнику хорошенько смотреть за воротами дома и слугам, чтобы не позволяли ему выходить наружу. Но он снова, раздеваясь, из верхних окон раздавал одежду свою нищим, бросая ее вниз, а сам оставался нагим. В конце концов, родители его, рассердившись, оставили его нагим. Он же, взяв одеяло с подушкой, которые были у него для сна, и их отдал нищим. Так отдавал он все, что находил у родителей своих.

Из-за этого рассердились родители его и заперли его в какой-то комнате. Он же вышел тайно из дома их и живет теперь так, как ты видишь. Однажды родители, стыдясь, что сын их живет людским подаянием, послали схватить его насильно, вымыли его и облекли в одежды. Он же, вновь убежав тайно, отдал одежды свои нищим.

И хотя вновь отец его отправил посыльных, схватил его и одел, и повторял это многократно, остался он неисправим. Расстроились родители его, видя, что не меняет он нрава своего. И потому, не желая поступать насильно и еще больше печалясь из-за его неисправимости, предоставили ему строить жизнь свою по желанию своему, ради цели, к которой он стремится. И вот, с тех пор, постясь и приходя в дом Господа, проводит он дни жизни своей боголепно, в христианском усердии, молитве и посильной помощи бедным.

Услышав это, растрогался блаженный Григентий, заплакал и, восстенав из глубины сердца, сказал Господу: «Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, рожденный от Отца прежде всех времен, за то, что и посреди суеты чинов и богатств мира сего есть у Тебя те, кто угождают Тебе!»

С тех пор всякий раз, как случалось ему встретить Стефана, молящегося в каком-нибудь храме, стоял он с благим чувством стремящейся ко Христу любви и размышлял о подвигах святых, и радовался в душе своей. Но и Стефан, поскольку был чист помыслами, понимал о блаженном Григентии, что и тот есть раб Божий. И однажды, приблизившись к нему, сказал:

— Господин мой, я хорошо знаю, кто ты, и потому прошу тебя всегда поминать меня в молитвах своих к общему Владыке нашему, дабы благословил Он путь мой, которым начал я идти для того, чтобы были прощены бесчисленные язвы грехов моих, и я, по милости Его, достиг бы благого воздаяния.

Но и блаженный Григентий сказал ему в ответ:

— И ты, дорогой мой Стефан, усердно молись обо мне во имя Господа, ибо не имеешь ты нужды в молитве моей! И лучше будет для меня, если ты не преминешь помолиться обо мне.

И пока Григентий еще находился в Риме, этот добрый юноша Стефан, пребывая среди таких подвигов, удалился из временной жизни, упокоившись о Господе. Когда умер святой Стефан и должно было состояться погребение чтимых останков его, собрались христиане. И было лицо его грязным от сурового образа жизни и воздержания, и выглядело оно отталкивающим и некрасивым. Когда же омыли его согласно древнему обычаю христиан, который принято соблюдать по отношению к телам усопших благочестивых людей, тогда вдруг изменился вид лица его, став белым, как снег. И разнеслось благоухание от святых его останков, так что все, кто там оказались, обоняли этот приятных запах. И потому поняли они, что освящен он, и весьма изумились.

Блаженный же Григентий восславил и весьма возблагодарил святое имя Божие за Стефана, ибо удостоился тот хорошо и с миром завершить жизнь свою и отправиться к Господу. И был день, когда скончался блаженный Стефан, днем воскресным.

А утром пошел праведный Григентий в патриарший храм святого Петра на заутреню. Был тогда Патриархом Римским Святейший Папа Феликс150. И находился он в тот день в храме, совершая Литургию с клиром своим. Блаженный Григентий, видя чин Литургии, восхвалил Бога. А после Литургии направился он назад в дом, в котором гостил.

О переходе святого из Рима в Августополь

Когда прошла Литургия и собирался Григентий вернуться в дом Венедикта, вдруг явился тот самый чудесный человек (апостол Иоанн Богослов) и сказал ему:

— Завершилась, чадо мое, пребывание наше в сем городе. Пойдем же отсюда.

Блаженный же Григентий, паче чаяния увидев его, переменился от радости и сказал:

— Добро пожаловать, господин мой! Пойдем туда, куда ты благоволишь, ибо долгое время тосковала по тебе душа моя, жаждав пребывать с тобой днем и ночью.

И сей грозный и дивный человек, возлюбленный и избранный Господа, Иоанн Богослов, взяв его за руку, вывел из Рима.

Через несколько дней пришли они в Августополь и поселились в гостях у некоей благочестивой женщины, вдовицы, по имени Евфимия, и разместились отдельно в маленькой тихой келие. Там учил его дивный Богослов, раскрывая ему тайны Царствия Небесного и разъясняя их, чтобы легко запомнил он их и удержал в памяти, приспособив их созерцательно к делу. А Григентий внимал ему всем своим умом, слушая со вниманием и с радостью воспринимая слова его. Воспринял он учение небесного Богослова, как земля плодородная, земля, принимающая в себя семя небесное и немедленно проращивающая прекраснейший и зрелый колос...

Через несколько дней явившийся Григентию дивный муж по обыкновению своему под неким предлогом ушел, оставив его одного в доме вдовицы. Она же усердствовала в молитве, прошении и изучении божественных Писаний. На церковные службы ходила она в митрополию, в великую церковь, которая чтится под именем Госпожи нашей Богородицы, и проводила в молитве всю ночь.

Некий добрый человек, находясь в той церкви, познал всею душою и разумом преданность блаженного Григентия благочестию и потому, почитая рабов Христовых, пришел он однажды и припал к ногам чтимого Григентия с мольбой, сказав:

— Прошу тебя, раб Христов, не откажи прийти сегодня в дома раба твоего, чтобы помолиться за меня и за весь дом мой. Ибо человек Божий не может скрыться.

Святой же, подняв его, ответил ему:

— Не трудись так, брат, припадая к ногам нашим, ибо и сами мы люди грешные, имеющие нужду в милости Господа. Ты же возложи на Него надежды свои, и будет Он к тебе милостив. Охраняющий град или воздвигающий дом без благоволения Божия напрасно бдит, охраняя, и напрасно трудится, воздвигая! Сам Он позаботится обо всем доме твоем и обо всем полезном для тебя, и сохранит Он тебя во все дни жизни твоей!

Этот же христолюбивый человек, вновь припав к ногам его, просил его не отказать ему в просьбе. Настоятельной была его просьба, потому что имел он ребенка мужского пола и намеревался остричь волосы его в церкви, как это полагалось по обычаю.

Блаженный же Григентий, услышав об этом деле, сказал ему:

— Сейчас ты приложишь ножницы к волосам сына твоего, а крестным сделаешь чужого человека, который хоть и беден, но добрый христианин.

Тот же, услышав это, удивился прозорливости его и еще больше стал понуждать его пойти к нему. Ибо человек сей имел обычай на крестины детей своих приглашать святых мужей, а не богатых и хладных к христианской вере, чтобы воспринимали они детей его.

Ибо в то время по обычаю крестили детей, когда достигали они некоторого возраста. Когда ребенок был еще мал, избирался один или два крестных, как это было и у самого святого Григентия, ибо воспринимали его от купели священник и иподиакон. Вначале с молитвой происходило пострижение волос и нарекалось ребенку имя, а затем, спустя годы, крестили его и принимали от купели нареченные крестные. А отец ребенка по плоти вместо подарка, который делал по обычаю крестный духовным своим детям, получал честные мольбы и молитвы крестного, родственников и друзей, а также всякого христианина.

Блаженный же Григентий, как ученик апостолов, будучи научен Господом божественному послушанию, последовал за просителем, согласившись стать крестным при этом Божественном Таинстве. И когда пришли они по окончании Божественной литургии вместе в церковь, стал Григентий с еще одним человеком крестным отцом ребенку, обрезав ему волосы. По окончании же привел их отец ребенка в свой дом, довольный и радостный. Затем, накрыв стол, почтил он их как друзей и родственников.

Когда возрадовались они дарам всемилостивого Бога, священник, постригший ребенка и сидевший теперь вместе с ними за трапезой, узнав от этого христолюбивого человека о святом Григентии, что он является избранником Божиим, стал просить его сказать душеполезное слово ради пользы собравшихся. Благочестивый же Григентий, смиряясь, не хотел.

Тогда священник стал говорить о некоторых отрывках и притчах из Писания, и слушавшие получали пользу. Затем попросил он вновь блаженного сказать какое-нибудь слово к пользе собравшихся. Тогда блаженный, послушавшись, начал простыми словами, понятными для тех, кто находился там, ибо были они людьми неучеными, но богобоязненными:

— Когда пребывал я в городе Медиолане, признали врачи некоего больного человека умирающим. Демоны же во множестве бесчисленном вместе со своим начальником пришли в дом, где лежал он. И стали они денно и нощно кидать камни в дом тот по воздуху, и тех, кто входил или выходил из дома того ради ухода за больным, поражали. Те же, кто был внутри, устрашились и вовсе не осмеливались выходить. И было плачевным происходящее, и те, кто слышал о нем, тотчас бежали оттуда. Один же добродетельный человек, проходя там, услышал о том, что происходит, от тех, кто об этом рассказывал, и вместо того, чтобы удалиться, наоборот, поспешил прийти к больному, хотя камни, прилетая по воздуху, сыпались сильно, попадали вовнутрь дома и разбивали все. И вот, этот добродетельный муж, войдя в этот дом, нашел больного при последнем издыхании, но еще живого: он говорил к находящимся там некие тихие слова. И сказал ему праведный муж:

— Исповедовал ли ты когда-нибудь грехи твои или нет?

Больной же из-за изнеможения своего с трудом ответил ему, что никогда не исповедовался.

Вновь спросил праведный муж тяжелобольного:

— Знаешь ли ты, что находишься перед самой смертью своей?

— Да, господин, это так, — ответил тот. Тогда говорит праведник:

— Так скажи без страха и без стеснения о тех беззакониях, о которых знаешь ты, что сотворил их. Ведь видишь, несчастный, что приступили к тебе все враги и страшно вооружились согласно словам: отправил послание с ангелами лукавыми, приготовил путь для гнева своего151. Говори же, несчастный, ибо через малое время убьют они тебя, и кто тогда поведает о бедах, которые тебя ждут?

Тогда больной, приложив усилие и немного подумав, начал перед всеми исповедоваться.

Когда же стал он исповедоваться, стали камни падать снаружи сильнее града. Сначала почти час исповедовал он малые прегрешения: обман, клятвы, хитрости, несправедливость, излишество, стяжание, воровство, ненависть, ссоры, зависть, злость, гнев, оскорбления, порицание, ругань и подобное этому. Затем стал он говорить о больших грехах своих: блуд, мужеложство, прелюбодеяния, доносы, колдовство и тому подобное. Наконец, стал он рассказывать и об убийствах, которые совершил, о тех, кому подавал отравленные чаши, или умерщвлял, давая пищу, или из мести убивал посредством оружия или других орудий, или пытал кого-то за чьи-то деньги, и прочих подобных грехах. Исповедовался он с двух часов пополудни до семи часов вечера. Искренне исповедал он все ужасные деяния свои, рыдая в голос. Страх, ужас и изумление объяли слушавших его: никто не мог представить себе, насколько он преступен, ведь убил он, жестокосердный, больше трех сотен человек, большей частью посредством яда!

Когда произошло это, была прочитана молитва и по многой милости Бога, Владыки всяческих, прекратилось метание камней демонами, а сам больной мучительно, в продолжение нескольких дней, расставаясь с душой своей, умер. Когда пошли хоронить его несчастное тело, земля многократно отвергала его, выбрасывая вон. Не принимала она тело такого злодея!

И тогда кто-то посоветовал им позвать священника, который совершил службу о душе его, окропил гроб святой водой и осенил усопшего и могилу крестным знамением. Родственники покойного со слезами молились о прощении грехов его и перестала земля выбрасывать тело этого человека вон.

Поэтому благо для каждого всегда стремиться совершать добро и работать ради истинной праведности Божией, чтобы не застала нас смерть неподготовленными и не отправила нас в огонь наказания! Потому-то говорит Господь: Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий!152 И потому надлежит нам быть внимательными и следить за помыслами нашими, чтобы знать, когда приходит диавол, чтобы сражаться с нами, дабы презирали мы проклятые выпады его и не грешили.

Надо нам, о возлюбленные братья мои, думать и о воровке-смерти, чтобы не украла она нас неподготовленными! Поэтому благо для нас, если будем всегда помнить о Боге и готовиться посредством добрых дел. Ведь Владыка наш Бог привел нас в сей мир не для чего другого, как только для того, чтобы служить и благодарить Его добрыми делами, дабы и Сам Он упокоил нас, когда завершим мы эту жизнь, и дал нам вечное наслаждение райское, чтобы в лоне Авраама радовались мы вечно.

Когда это и другое рассказывал за столом блаженный Григентий, большой страх объял всех, собравшихся там, и били они себя в грудь, призывая Господа. А праведный Григентий, сказав также много других полезных слов и расположив всех присутствовавших к подвигу, попрощался с христолюбивым хозяином, позвавшим его в свой дом, и отправился в дом, в котором остановился.

Этот же христолюбивый человек уговаривал его, говоря, что будет для него великая радость, если станет Григентий часто посещать жилище его, чтобы гостить в нем, пока пребывает он в городе том. Святой же Григентий, поблагодарив его христолюбивое намерение, сказал ему:

— Бог, сотворивший небо, землю, море и все, что в них, пусть благословит дом твой и имения твои за благое твое намерение. А обо мне не заботься, господин мой, ибо сегодня я здесь, а завтра пойду в другое место. Покуда же я здесь, буду навещать тебя.

Сказав это и облобызав его святым лобзанием, ушел он с молитвой. Придя же на рыночную площадь, что называлась Милинто, застал он там множество народу. Но вдруг остановился он, просвещенный Святым Духом. Осмотревшись, с удивлением увидел он посреди толпы полуобнаженного человека, говорящего на армянском языке (ибо был он родом армянин) и проповедующего таинства Троичного Божества, и свидетельствующего о Вочеловечении, Распятии и славном Воскресении Спасителя Господа Иисуса Христа. Затем же заговорил он с толпой на чистейшем языке греческом, ибо, конечно же, было там и много греков или тех, кто знал по- гречески. Ведь греки были благороднейшими и образованнейшими и весьма были любимы и почитаемы италийским народом. Сей же армянский проповедник вдруг прервал на малое время свое учение. Внезапно, как будто был он просвещен Святым Духом, стал он с большим красноречием наставлять и учить толпу людей на латинском языке, приводя их к страху Божию.

Блаженный же Григентий стоял поодаль, разглядывая дивного христианина. Когда же окончил тот свое учение и наставление народа, просвещенный разумом от Бога, взглянул он на Григентия и увидел его стоящего поодаль. И, исполнившись Духа Святого, обратился он ко множеству стоящих рядом:

— Господин мой, любезный Григентий, медоточивый друг Бога — видите ли вы его, братья?

И начал он подробно рассказывать о добродетелях его:

— Он тот, — говорил он им, — с кем Сын Божий пребывает постоянно. Он тот, кого любят апостолы. Он тот, кого Великая Дева и Богородица Мария сделала по благодати сыном Своим вместе с возлюбленным учеником Господа Иоанном Богословом. Он, любезные братья мои, тот, о ком пророки в вышних множат моления к Богу, за которого просят блаженные! Он тот, ради которого Ангелы, помня о лике его, как о лике царском, песнословят радостно пред Ликом Господним. Душа его по милости Высочайшего обогащена духовным видением, и умные очи его созерцают Господа. Сердце его полно мира и елея, неся венец святого смиренномудрия, умилостивившись на которое призрел на него Всевышний Господь. Он, идя всегда путем прямым и царским, согласно заповедям Господа, отправляется в Александрию, а затем пойдет в Эфиопию, в землю химьяритов. Идет он, как светильник золоченый, для тех народов, что пребывают во тьме грехов. Господь Бог наш да спасет тех людей! Шествует свет солнца и праведности к умирающим от тьмы беззакония! Идет, чтобы освятить всех, кто там, во имя Господа, Царя нашего!

И в то время как говорил он это, пришел народ в изумление и удивление, ибо указывал он рукой своей на Григентия и говорил:

— Смотрите, я говорю это о нем!

Григентий же, в то время как говорил тот о нем народу, стоял и созерцал добродетельное житие его. Когда же увидел он, что показывает тот на него перстом стоящим вокруг, ушел в ближайшие переулки города и поспешно удалился. Армянин же еще больше стал рассказывать народу о Григентии, восхваляя его. Праведник же бегом, как будто его преследовали, чтобы схватить, вернулся в дом, в котором гостил.

На следующий день пошел Григентий в епископский храм на заутреню. Пришел, чтобы помолиться, и тот, кто его прославлял. После окончания службы сел Григентий на скамью, чтобы отдохнуть. Тот же подошел к нему, поклонился до земли и, поднявшись, обнял его и сказал:

— Благослови, господин мой, благослови!

И сели они оба рядом.

Первым спросил его Григентий:

— Откуда ты, брат?

Армянин же сказал ему в ответ:

— Я с восхода солнца, из храма святого Григория в Великой Армении, родился в городе Артазта. Обучен я священным писаниям, ибо я сын священника.

Снова спросил его Григентий:

— А как оказался ты здесь, в месте столь отдаленном?

Тот ему ответил:

— Узнав из Божественных Писаний, что все здешнее есть тень и сон, решил я покинуть все. И, переходя из местности в местность, пришел я сюда и совершаю поклонение святым церквам, где тебя и встретил.

Блаженный же Григентий сказал:

— Благословен Бог, брат! Помни в молитвах своих к Господу обо мне, недостойном брате твоем во Христе, дабы явился Господь милостивым к несчастной душе моей, ибо во беззакониях рожден я, убогий, и с того самого времени сгнили душевные очи мои, и нет исцеления в сердце моем!

А армянин сказал:

— Прости меня ради Господа, возлюбленный Спасителя! И ты, конечно же, молись за меня в боголюбезных молитвах твоих, возносить которые научен ты с небес. И потому проси милости общего нашего Владыки!

Так, смиряясь, просили они друг друга молиться за себя. Вели они и другие душеполезные беседы, а затем, облобызав друг друга, удалились туда, куда Вседержитель направил стопы их...

Блаженный Григентий, придя в дом, в котором гостил, застал там человека по имени Иоанн, который ожидал прихода его. Беседа с праведником настолько укрепила его на пути спасения, что Иоанн тайно ушел из дома и отправился в монастырь, став там монахом. А через некоторое время затворился он в маленьком жилище, уединившись полностью, и жил богоугодно вплоть до последнего своего издыхания.

После этого отправился Григентий в храм святого Мокия, находившийся к западу от того города. Когда помолился он и стал возвращаться, повстречался ему по дороге нищий старец по имени Георгий, который видел только одним глазом, ибо второй глаз его был слеп.

О нем говорили, что когда был он молод, соблазнился он некоей прекраснейшей блудницей, которую он увидел, и подумал, что относятся к нему слова Господа, сказавшего: Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его153. И поэтому, взяв острый камень, выбил он себе глаз. Затем покинул он всякие житейские помыслы ради Царствия Небесного и жил тихо и беззаботно, как птица небесная, до тех пор, пока не встретил случайно Григентия.

Старец, предузнав от Бога, кем был он, сказал ему:

— Радуйся, раб Божий Григентий!

А блаженный понял, что был тот одним из тех, кто любит Господа, и потому поклонился ему и ответил:

— Благодать и дар Святого Духа да будут с тобой, любезный мой старец!

Тот же отвечал ему:

— Святое имя Триипостасного Божества да сохранит, чадо мое, поступь твою по Бозе! Давай присядем здесь ненадолго.

Послушав, подошел Григентий и сел рядом с ним. Тогда стал старец говорить:

— Как ты? Хорошо ли? Как идешь ты путем своим, который ведет к Господу, возлюбленный мой? Воистину велик и весьма достохвален Господь, Который по великой милости Своей и невыразимому человеколюбию умалился, живя среди нас. Поистине праведен Господь и любит дела праведные. Поистине хранит Господь любящих Его, а всех грешных погубит!

Говоря это и прочее, смотрел он в сердце блаженному и, созерцая нравы и благие мысли честной души его, прославлял Высочайшего, обильно изливающего в сердца людей добродетельных свет и мир свыше.

Блаженный же Григентий сказал ему:

— Ради Господа скажи мне, откуда ты меня знаешь? Ибо, отец мой, знаю я, что никогда ты меня прежде не видел!

— Я-то тебя никогда не видел, но тот, кто пребывает с тобой, он открыл мне о тебе, — ответил достопочтенный старец.

Не понял благочестивый Григентий, о ком говорит он, и сказал:

— Благословен Бог, духовный мой отче, помогающий мне в бессилии моем среди множества печалей, потому и не иссякла милость Его ко мне. Так что являет Он мне во всяком месте, через которое прохожу я, избранных рабов Своих, чтобы всегда я мог узнать от них что-то, изучить то, чего желает Вечный, посредством их святых молитв и даров. Он, великий Господь господ, благоволил привлечь и тебя, господина моего, в час сей ко мне для того, чтобы помолился ты за меня, недостойного сына твоего, дабы направил Он стопы мои к Себе, сущему и благословенному вовеки.

Старец Георгий сказал ему:

— Конечно же, Он направил, чадо, и всегда будет направлять стопы твои! Однако по этой душеполезной дороге, по которой ты ныне идешь, прошу я тебя идти с готовностью. Кроме того, не расслабляйся, пренебрегая постом и бдением, возлежанием на земле, отсутствием мытья и всяким умерщвлением плоти, а также давай обильную милостыню бедным.

Также будь смирен и умерен, храня незлобие по отношению к пастве, которую вверит тебе Господь, чтобы никогда не говорил ты: «Только и гневят меня, переданные мне в управление». Ибо для духовных людей Царем является Сам Господь. А поскольку деспотичный и властный образ мыслей и действий Сам Всевышний умертвил, то подчиненные не являются подданными, но все мы являемся равными и братьями друг другу. Особые же молитвы, которым научил тебя провожатый твой, помни и никогда не прекращай молиться. Молись до последнего твоего издыхания! Ведь молитва есть прямая беседа человека с Отцом нашим, пребывающим на небесах.

Всегда мысли смиренно, ибо всякий, кто возвышает себя, тот унижен будет154. Будь добр, кроток, тих, благодушен, будь радостен, милосерден, воздерживайся от всякого лукавого дела. Коварных друзей, что будут тебе советовать неправое во дни, когда понадобятся тебе советы, не принимай. Гони их прочь от себя, ибо написано: не ступай с лукавыми по дороге155, ибо попадешь с друзьями твоими в беду156, но слушай добродетельных, пусть даже будут они бедны, и принимай их советы. Имей советниками мужей праведных.

Всегда, во всякий день, ожидай смерти и старайся хорошо исправлять дела и послушания, которые будут вверены тебе по благоволению Господа, дабы отойти тебе к Нему с радостью, когда призовет Он тебя к Себе, чтобы впредь пребывать тебе всегда, покоясь во славе Его. Итак, старайся угодить Богу, чтобы не отвлечься тебе и не предпочесть иное. Помни, что любовь Его к нам, людям, велика, как любовь любвеобильного Отца. Будем же и мы почитать и любить Его, ибо велики милости Его к нам.

Возблагодарим же и мы Его и не предпочтем ничего и никого вне Его, ибо другого такого бога, как Он — всеблагий и всемогущий Бог — не найдем мы ни на небе, ни на земле.

Так говорил сей блаженный старец Георгий. Праведный же Григентий заплакал и сказал:

— Но ведь не способен я, отче, трудиться для Господа сам по себе, но только при посредстве святых молитв и просьб твоих, ибо и многомилостивый Господь через вас, святых, милует нас, грешников. Но да будет воля Его святая, ибо живет Господь и от века живут души святых Его! Обещаю я, святой мой отец, если Господь даст мне хлеб и одежду на сей земле157, как древле сказал патриарх Иаков, буду и я кормить нищую братию. А если даст Он мне золото и серебро, то разделю я его среди вдов, сирот и старцев беспомощных, безработных и больных. А если даст Он мне елей и вино, то вино я налью бедным, старцам и старицам, немощным и бессильным; ибо молодые, когда пьют вино, глупеют на земле. Елей же налью я в кадила и светильники святых церквей, чтобы стали они светлым путем к Господу Богу моему, чтобы видел Он мою жертву света, так чтобы лучами Его божественности непременно просветились и вразумились чувства души моей и стопы мои, идущие к Нему.

А если даст Он мне области и страны, поля и виноградники и все блага земные, то посвящу я их Господу моему, и принесу Ему дары во имя Его, и принесу собственные Его дары Ему Самому, и кроме Него одного не буду любить никого, ибо Он есть мой Помощник, мой Заступник, Защитник мой и Избавитель во веки веков!

Разговаривая между собой об этом, дивились они Промыслу Всевышнего и славили Его. И когда произнесли они пожелания друг другу, то обнял Григентий блаженного Григория и разошлись они.

О плавании в Египет и Александрию святого Григентия и дивного мужа, его провожатого

Через несколько дней вновь пришел богоносный муж, провожатый и покровитель Григентия, и сказал ему:

— Рад я встретить тебя, любезного моего, по непостижимой благодати и любви Небесного Отца!

А божественный Григентий, упав на землю, облобызал его святые ноги, говоря:

— Благословляю, восхваляю и припадаю к живущему вовек Господу, ибо вновь увидел я благословенного отца моего и владыку. Сильно желал я видеть тебя, господин мой! Ибо всякий раз, когда вижу я тебя, думаю про себя, что обрел я небо и землю, и не имеет радость моя конца! Когда же нет тебя рядом со мной и не вижу я тебя, думаю я, что я совершенный чужак и сирота — жалкий и несчастный!

Сей же богоносный муж, подняв его с земли и как бы приветствуя его, ответил:

— Любезное чадо мое, пойдем отсюда. И поспешим на противолежащую землю, ибо пришло время отправиться нам и туда, чтобы сбылась для всех и для нас воля Божией любви.

Почтенный же Григентий сказал:

— Хочу я последовать за тобой, господином и пастырем моим, куда бы ты ни приказал пойти рабу твоему!

В тот же час отправились они в путь, говоря слова кроткие, вышли из Августополя и прибыли к морю. Найдя там судно из Левкадии, взошли они на него и поспешно поплыли в Египет.

Когда же совершали они путь по морю, случилась великая жара, ибо солнце бросало лучи свои и жгло их чрезмерно. Из-за этого очень страдал Григентий. Богоносный муж, видя, что подопечный его не выдерживает жары и жжения, — ведь являемся мы плотью и кровью, — взглянул в северную сторону, ибо была на море великая ясность, и сказал: «Сюда, говорю я тебе, сюда! Убери этот жар и пламя!» И тотчас же по слову его задул сильный северный ветер, и получили они большое облегчение, и далее плыли весело, ибо был для них ветер попутным, дувшим с кормы судна.

Но поскольку вновь стало сильно жечь солнце, поднял богоносный покровитель очи свои к северу и сказал: «Полководче, пришли воинство!» И тут же ополчились на небе тучи, собравшись со стороны северной, и заполнили весь лик небесный. Так они закрыли солнце, и избавились путники от жары совершенно.

Блаженный же Григентий очень радовался, глядя на своего покровителя, защитника и помощника, совершавшего такие чудеса. А моряки весьма удивлялись такой святости и необыкновенной силе сего мужа, ибо видели они собственными глазами, что был он избранником Бога Вседержителя и потому мог подчинять стихии природы! За это почитали они его и боялись, преклоняясь перед ним. Да и лик его был грозен и вид поразителен; очи его были велики, и глядел он на каждого с радостью, однако взгляд его приковывал к себе. Когда сидел он, все невольно любовались им. Когда же вставал он, то казался царственным и превосходным владыкой!

На четвертый день, покуда судно шло спокойно, гонимое благоприятным ветром, один из членов команды тяжело заболел и слег. Никто не мог определить болезнь его или вылечить. Капитан, зная о богоданной великой силе одного из пассажиров своих, апостола Иоанна Богослова, попросил его убедительно о святой его помощи и милости к страдающему моряку. Святой же евангелист сказал ему: «Во имя Святой Троицы, пусть станет сей недужный муж самым здоровым!» А через мгновение больной моряк, ставший совершенно здоровым, уже благодарил его и припадал к ногам.

Через несколько дней спокойного путешествия прибыли они в Александрию. Сойдя с судна в середине дня, вошли в город и, проходя по площади, называемой площадью Феоны, искали место, чтобы поселиться. И когда шли они по площади, некая рабыня, стиравшая льняные одежды хозяев своих, едва завидев их, хотя и была в доме, выбежала поспешно и бросилась к честным стопам дивного богоносного мужа с подобающим почтением и страхом. И сказала:

— Помилуй меня, владыка, несчастную и грешную, и даруй мне свою помощь и содействие, чтобы не утратила душа моя по множеству грехов Царствия Небесного!

Сей же славнейший светоч простер десницу свою и запечатлел ее знамением честного креста, сказав ей:

— Пусть пройдет остаток жизни твоей, дочь моя, в благословении, мире и чистоте жития!

Это сказал рабыне великий Богослов, покровитель агнца Григентия.

Она же, поднявшись, взглянула на блаженного Григентия с радостным лицом, и исполнившись Святого Духа, отверзла уста свои:

— Вот, кого хранит Бог Отец, ведет Сын Его Христос, а Дух Святой научает многим наукам!

И в то время как шли они дорогой своей, вновь сказала она:

— Вот Григентий, великий светоч эфиопов- химьяритов. Его Патриарх наш Протерий непременно будет искать, а найдя, помажет святым миром, чтобы отпустить к царю эфиопов!

Так говорила и прорицала эта честная и христолюбивая рабыня, которая хотя и была рабыней, однако была святой пророчицей из числа лучших и показывала чистой жизнью своей, что если кто хочет угодить Богу, чтобы обрести святость и небесную жизнь в Раю, никакое препятствие не сможет ему помешать, даже если пребывает он в рабстве.

Так предрекала она, а святые, шествуя впереди нее, пришли в жилища в так называемом квартале Вукола. Принял их некий благочестивый человек по имени Леонтий, который был предан чтению, помня слово пророка: Закон Твой — предмет изучения моего158. Дивный же муж, как только водворил Григентия в доме, как обычно, под предлогом того, что есть у него дело, удалился, направившись в неизвестную сторону.

Был там неподалеку чтимый монастырь во имя святых мучеников Александра и Антонины, и Григентий часто ходил к тамошней братии и просил у них священные книги, которые читал он денно и нощно. В монастыре этом был игуменом некий святой муж по имени Епифаний, скопец от рождения, добродетельный и благочестивый, проведший восемьдесят лет в монастыре. О нем тамошние насельники говорили, что когда было ему шесть лет, отдали его родители в монастырь, где постригли его, посвятив Богу. А за все время, что провел он в монастыре, стал он воистину святого нрава. Несмотря на свой преклонный возраст, игумен часто ночью, когда светила луна и небо было полно звезд, брал в руки свои какую-нибудь книгу и выходил во двор храма, садился там и читал без светильника и без свечи.

К этому-то святому игумену и ходил святой Григентий ради пользы душевной. Поскольку был игумен мудрым и святым мужем, то с любовью принимал Григентия, юношу благочестивого и ученого. И просил настоятель его, если возможно, навсегда остаться с ним для его утешения. Блаженный же Григентий любил бывать во святой обители, чтобы вместе со святым старцем игуменом Епифанием беседовать о многих богословских предметах в присутствии братии, когда было подходящее время, не занятое молитвой или работами. При этом он и в другие монастыри и церкви паломничал.

Ходил он также в храм, где находятся мощи апостола Марка, и молился там, прося Господа о милости и взывая к заступничеству Апостола. Но чаще всех прочих посещал он монастырь святых мучеников Александра и Антонины, чтобы встретиться со святым игуменом Епифанием.

Блаженный старец узрел богобоязненность и призвание юноши, видя его молящимся денно и нощно. Когда же уходил Григентий, собирал он всю братию, наставляя и уча монахов, и поучал их примером праведника Григентия. Говорил он им:

— Видите, братья и чада мои, этого чужестранца, обходящего все священные места, который не принял еще святой схимы монашеской, но никогда не прекращает молиться Господу? А что делаем мы, находящиеся на родине своей, которые оставили первый завет Святого Крещения и перешли ко второму — завету покаяния? Малодушествуем мы и небрежем, и даже не мыслим и не трудимся, как верные христиане в миру! Какое ждет нас предопределение? Верьте мне, что если не станем мы печься всею душой о том, чтобы угождать Господу Богу нашему отныне и впредь, то знайте, что хуже нечестивых и беззаконных евреев будем мы наказаны в Страшный день и час Суда!

Вот этому святой старец, подобный Ангелам в житии, учил своих монахов-учеников с настойчивостью и убежденностью, наставляя их. Для блаженного же Григентия молитва, чтение Святого Писания, священной Псалтири и всего относящегося к вере было непрерывным трудом, ибо полностью воплощал он сказанное апостолом Павлом: Непрестанно молитесь159. Но не ограничивался избранник Господень Григентий непрестанной молитвой и чтением душеполезных книг, но совершал и добрые дела, разнообразно помогая людям по силе своей и так часто, как представлялась ему благоприятная возможность, дабы явиться угодным Господу посредством добрых дел своих.

Однажды, когда находился он в этом монастыре, вечером пришел некий монах, принадлежащий к той же обители, по имени Косма, ибо и он очень любил Григентия. Сев у двери келии, бывшей близ двора храма, беседовали они о делах духовных, и затянулась беседа их до полуночи. Ярко светила луна. Лукавый же бес, завидуя богоугодной беседе их, ибо имеет он обыкновение завидовать всякому доброму делу, взял камни и стал бросать их в праведников, полагая, что устрашатся они и прекратят речи свои, чтобы пойти спать.

И вышеназванный брат, весьма устрашившись и войдя в келию свою, хотел затворить дверь, но Григентий сказал ему:

— Не бойся, брат, ибо это маленькая лиса мечет камни!

Сказав это, поднялся он, прошел вперед на один полет камня и прочертил на земле знамение честного креста, сказав:

— Отсюда и далее не пройдешь ты!

Сказав это, вернулся он и сел, чтобы беседовать о предметах духовных. Бес же продолжал метать в них камни, но долетали они лишь до места, где начертан был крест, и не могли пролететь дальше! Стукались они с шумом, как будто натыкаясь на некую стену, и падали на землю.

Увидел сатана, что не удалось дело его, и приготовил другую уловку: превратился в птицу баклана и, налетая сверху, устраивал рев и гомон долгое время. Наконец Григентий встал с места своего и помолился. Затем простер руку свою к небу и начертал образ честного креста, призвав Господа. И тотчас прекратилось и это действие сатаны!

Но не прекратил диавол домогательств своих. Молниеносно превратился он в нахальнейшую лису и стал ходить, то удаляясь, то приближаясь, как будто пугая их, и делал это много раз.

Григентий спокойно указывал брату своему во Христе на грязное бесстыдство демона, говоря:

— Видишь, брат, уловки мерзкого беса, как пользуется он против нас всяким способом, лишь бы прекратить духовное общение наше? Сейчас делает он все для того, чтобы обратили мы на него какое-нибудь внимание, чтобы утратить пользу духовного наставления! Насколько обманут он, проклятый, не может он даже вообразить! Мы же продолжим душеполезную беседу нашу.

Когда блаженный говорил это, превратился сатана в зайца и стал прыгать и отплясывать перед ними! Брат же, видя настойчивое бесстыдство диавола, сказал святому:

— Прошу тебя, избранный христолюбче, наложи на грязного беса епитимию, чтобы ушел он от нас, ибо видишь ты, что делает он как бы в насмешку над нами!

Не отвечая ни другу своему монаху, ни демону, совершенный в вере святейший Григентий воззрел на небо и сказал:

— Благий Господь, возлюбленный мой Иисусе Христе, Сын великого, невидимого и недоступного Бога Отца, наложи епитимию на сего грязного зверя и отврати его, пристыженного, от нас, ибо достохвально всемогущее имя Твое во веки веков! Аминь.

Произнеся эту молитву, как бы приободрился Григентий именем Господа. В то время как демон все еще казался торжествующим, преданный всей душою Господу Григентий, встав, взял палку, лежавшую там, и, погнавшись за сатаной, стал бить его на бегу палкой. Однако сатана, так как был он дух, переменившись, обрел свой истинный вид и внезапно, с шумом и зловонием, бежал оттуда.

Когда увидели они, что злой дух, наконец, изгнан, вновь сели они и беседовали о полезном, из чего одно, самое полезное, хочу поведать я любви вашей.

Об арианине, который хулил Госпожу Богородицу

Говорил блаженный, рассказывая брату Косме:

— Когда отплыли мы с острова Акрагантского, оказались мы близ Панеи, и судно причалило к какой-то прибрежной деревне. Все бывшие на судне сошли на берег для отдыха. Сошел и я вместе со святейшим господином моим, сим сопровождающим меня грозным светочем, о котором часто я тебе упоминал. И вошли мы в расположенный там неподалеку священный храм ради молитвы, чтобы обратиться к Богу. Там мы познакомились с почтенным служителем Его. Священник, служивший там, был греком с Востока, и когда помолились мы, то стали мы беседовать о душеполезном. Наконец, он, отличаясь благочестием и будучи сведущ в богословии, — впрочем, гораздо меньше, чем святейший мой провожатый, — сказал нам: «Любезные мои богобоязненные христиане! Прежде чем приехать сюда, жил я на своей родине, и был там некий человек, принадлежавший к ереси арианской, и присутствовал он на происходивших часто спорах в собрании между еретиками и православными. Этот человек постоянно хулил высшую Небесных Сил, великую и Пречистую Госпожу нашу Богородицу, Святую Деву Марию, оскорбляя и понося Ее и клевеща на Нее словами постыдными160. Многие православные его порицали, советуя ему замолчать, и горячо убеждали успокоиться и не говорить так дерзко и самонадеянно. Он же, несчастный, еще больше оговаривал Богородицу, Пресвятую Госпожу, считая это доблестью!

Однажды ночью, когда лежал он на ложе и спал, пришла к нему порицаемая им Царская Матерь и сказала ему голосом кротким:

— Знаешь ли, кто Я?

Он почувствовал, что с печалью смотрят на него Ее любезные очи. Тогда ответил он Ей:

— Нет, совсем не знаю я, кто Ты.

И вновь спросила Она его:

— Так, значит, совсем не знаешь ты, кто Я? А если, как сам признаешься, не знаешь ты Меня, то почему оскорбляешь и хулишь Меня походя?

Он же в видении сказал Ей:

— Ты говоришь и думаешь нелепое: раз никогда не знал я Тебя, как же буду порицать и оскорблять Тебя?

Госпожа же Богородица вновь спросила его:

— Несчастный, что плохого сделала Я тебе? Взяла ли у тебя что-то? Расстроила тебя? Обидела? Или ударила? Почему же ты повсюду бесчестишь и поносишь Меня? Видел ли ты когда-нибудь, чтобы делала Я добро или зло? Видел Меня грешившей? А если, как говоришь ты, никогда ты Меня не видел, то почему повсюду клевещешь ты на Меня перед каждым человеком, что Я нечиста и грешна? Почему же являюсь Я грешной Марией? Но поскольку жалею Я тебя ради Господа и сочувствую неразумию твоему, то прошу тебя, чело- вече, отныне удалиться от ереси богохульников ариан! Воздержись неразумно ругать Меня и анафематствовать, позорить и бесчестить, ибо суждено тебе претерпеть зло, ведь ты грешишь ужасно!

Сказав это, отошла от него Богородица. Он же, проснувшись и уяснив видение, которое увидел, решил, что это был просто сон. И выйдя в город, стал, несчастный, вновь богохульствовать хуже прежнего, не вняв наставлениям Пресвятой Богородицы Марии.

Через несколько дней, когда спал он на ложе своем, вновь пришла к нему Богородица и сказала:

— Вот как исполнил ты, неразумный, наставления Мои? То, о чем Я сказала тебе, поспешил ли ты соблюсти? Но Я добра, милосердна и терпелива: ведь Бог не раз уже хотел тебя оставить и поручить власти диавола, чтобы убил тот тебя, но Я отвратила праведный гнев Его, который по справедливости имел Он против тебя, и попросила Его, чтобы не было тебе ничего плохого из-за Меня. Итак, прошу Я тебя, прекрати отныне поносить Меня и покрывать позором святое Мое имя, ибо Бог, великий и славный Правитель, возвеличил его до небес и прославил на земле.

Кастельно же того, что, согласно обвинению твоему, сделала Я постыдного, отвечу Я тебе, что — жив Господь! — ничего подобного не решилась бы Я ни помыслить, ни взять в голову. Ибо Меня, Деву от начала и до сих пор благодатную, запечатлел Бог. Итак, прекрати, ради Господа! Ведь не похваляюсь Я, но говорю тебе правду, что большего величия не сотворил Господь ни для кого другого ни на небе, ни на земле!

Сказав это, Госпожа, терпеливо снизошедшая до него еще раз, отошла от этого еретика и богохульника.

Сей же бесстыдник, неразумный и глупый, не осознал важности явления Богоматери из-за низости своей, но еще больше стал хулить Пресвятую Владычицу, и ни в чем другом не усердствовал, кроме как в хуле на Нее! Через некоторое время однажды ночью, когда спал он без страха и заботы, увидел он Царицу Небесную, идущую к нему. И сказала Она ему:

— Мог бы ты лишиться языка твоего вместе с гортанью за многую хулу на Меня, но позволю Я тебе сейчас говорить, чтобы рассказал ты всем в назидание о несчастьях, которые воспоследовали за богохульствами твоими, и да будет это другим на пользу!

Так сказала Она. Затем откинув немного рукав на правой руке Своей, так что открылась пречистая кисть Ее, сложив два пальца, как делают священники, творя знамение, и взяв его за руки, перечеркнула Она их Своими пречистыми пальцами, как мечом, а равно ноги его и колени, и удалилась. Он же, проснувшись поутру и попытавшись подняться с ложа, увидел, что руки и ноги его отрезаны! Ужаснувшись, сел он, дрожа, и затем начал рыдать. Прибежали к нему родные, друзья, знакомые и незнакомцы.

И был он великим чудом для тех, кто видел его, ибо были раны его зарубцевавшимися, как после многих лет, и не шла из них кровь, но оказались руки и ноги его отрезанными для удостоверения события этого, явно происшедшего у всех на глазах! И стал он рассказывать, как это с ним случилось, и ужасались слушавшие его, и весьма поражались. В течение многих дней сбегались все от мала до велика, чтобы посмотреть на него. И стал он, трижды несчастный, позорищем для всех. Это стало причиной того, что стали православные смелее, чем прежде, обличать и уличать зловерных еретиков, призывая их к раскаянию.

После того как рассказал блаженный Григентий бывшему с ним брату об этих и о других полезных вещах, поднялись они и, пользы ради духовной и из-за позднего времени, помолились, а затем разошлись каждый на одр свой.

Но, поспав немного, поднялись они к утренней службе. А утром Григентий ушел в дом гостеприимца своего.

А брат Косма перед всею братией рассказал в церкви то, что услышал от праведника, а также о том, что делал сатана той ночью. Все дивились и, сильно пораженные, славили милостивого Господа, хранящего любящих Его.

Однажды, когда пошел Григентий в священный храм святого Мины, некая бедная женщина, избранница Божия, уловила его, идущего по главной улице, очами своими, в то время как сама она сидела поодаль в скромной келии. И как только увидела его сия святая, когда проходил он, исполнившись беспредельной радости и ликования, сказала тем, кто там находился:

— Смотрите — господин мой Григентий, возлюбленный великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, идет перед нами в храм светоча нашего великомученика Мины на молитву!

А затем добавила:

— Да возрадуется днесь град Александрия, ибо сей великий (апостол Иоанн Богослов), который пришел вместе с ним, освятил город своими пречистыми ногами и разлил через них по нему благовоние!

После этого вновь сказала она:

— О, какую же пользу принес приход одного святого человека для целого города, ибо пригвоздил Господь очи Свои к сему граду, и ради этого праведного мужа обретет город здравие и благополучие!

В то время как говорила она это и многое другое, Григентий пришел к храму святого Мины и вошел в него и насладился медоточивыми и сладкими для души духовными молитвами. А эта блаженная жена, по имени Архонтия, пришла и сама вслед за ним в храм вместе с другими и говорила присутствующим удивительные вещи о блаженном Григентии, сообщая о нем, что была его жизнь совершенно посвящена Богу. Просила она и увещевала слушающих, чтобы они также подражали святости его, говоря:

— Все старайтесь, о отцы и братья, усвоить труд молитвы! Имейте наукою своей чтение Божественных Писаний так же, как и этот чужестранец. Обогащайтесь не обретением богатства и имений, но любовью к Богу, к ближним своим и к миру, так же как и этот обрел чужбину и нестяжание. Поскольку тех, кто рассчитывают взойти на небо, не имея этих божественных приобретений, не примет небо! Разве вы не знаете, — говорила она им, — что это проверено и установлено, и век сей есть век труда, грядущий же век — век покоя? Что сия жизнь есть переход, который требует трудов, страданий и пота?

Это и многое другое говорила сия святая в честном храме святого великомученика Мины, принося пользу душам там обретавшихся. Блаженному же казалось чем-то плохим, что так громогласно славословила и прославляла его святая, говоря о нем, однако ничего не оставалось ему делать, кроме как в молчании молиться.

Присутствовавшие же там христиане рассказывали о житии этой святой Архонтии, что за всю жизнь свою ничего не приобрела она из относящегося к сему миру, кроме одной власяницы, которую носила. Во все ночи жизни своей не отдыхала она, но стояла и молилась. Когда же начинало рассветать, тогда немного спала она. В зимнее же время святая Архонтия выходила из своей келии на открытое место и стояла на холоде, замерзая, при этом голодая, страдая и дрожа. И считала она при этом такие подвиги отдыхом! Сокрушения же и скорби были для нее, трижды блаженной, в радость, честь и славу. Возлежание во время сна на земле и все подобные суровые и тяжкие подвиги Христа ради были для нее наслаждением.

Когда же закончил молитву свою блаженный Григентий, вернулся он в дом, в котором гостил, и принялся за чтение священных книг и за молитвы денные и нощные, так же, как делал это уже многие годы.

О том, как святой Григентий был поставлен во архиереи Папой Александрии и всея Африки Протерием и послан в Эфиопию161

Итак, когда блаженный Григентий обретался в Александрии, во дни Юстина, императора римлян, и Елесвея, царя Эфиопии, Зу-Нувас, царь химьяритов, который был по религии своей иудеем, хитростью овладел городом Награном, населенным многими тысячами жителей, и принуждал, глупец, обретавшихся там христиан отречься от Христа и чтить только Закон Моисея. Когда же они не подчинились приказанию, разгневался нечестивейший и повелел разжечь огромный костер и сжег целое множество христиан; некоторых же удушил, а иных архонтов обезглавил, среди которых был и глава города старец Арефа, своими речами поддерживавший христиан. Не имея силы победить его, отсек ему нечестивый царь голову.

Также проклятый еврейский царь сжег весь город вместе с храмами, а затем вернулся в свое царство, отписав окрестным языческим царькам, а также царю персидскому, чтобы выступили в союзе с ним ради полного уничтожения царства христиан так же, как сделал это и он.

А римский император Юстин, узнав об этом, написал Елесвею, любезному и святейшему царю Эфиопии, весьма побуждая его двинуть войну против нечестивого еврея и отомстить за невинную кровь христиан, которую пролил нечестивец, соделав их мучениками Господа нашего Иисуса Христа.

Всеславный царь Елесвей, собрав все свои войска и двинув их против него по суше и по морю, с помощью Божией наголову разбил воинства нечестивого еврея; захвачен были и сам мерзкий еврейский царь вместе с родными его, и все они были казнены. Покорил он и царство его и взял великий город Тефар, столицу химьяритов, и войдя в нее, разграбил ее и нагнал страх на всех иудеев и идолопоклонников, живущих в окрестных областях. После этого подвиг он язычников и иудеев принять Святое Крещение. Но, к сожалению, не осталось там в живых ни архиерея, ни священника, ни диакона, ни клирика, поскольку всех их убил прежде нечестивый царь, чтобы не осталось и следа их во всем царстве. Даже останки усопших ранее христиан, которые были там похоронены, не постыдился он выкопать, сжечь огнем и пепел развеять по ветру.

И потому написал благочестивый царь Елесвей из Эфиопии Патриарху всея Африки и Папе Александрийскому обо всех этих произошедших печальных событиях, прося его позаботиться о том, чтобы послать человека богобоязненного и Богом благословленного. Написал он ему, чтобы отобрал он со вниманием изо всего Патриархата какого-либо человека мудрого, словесного и разумного, достаточно наученного Ветхому и Новому Завету. Такового пусть рукоположит он в архиереи и пришлет его со всем необходимым и приличествующим архиерейскому чину и службе.

Когда же наконец прибыли грамоты царя относительно тех, кто достоин архиерейства, к Папе, много дней размышлял он, кого признать достойным для этого важного служения, кто был бы избранником Господа и угоден Всевышнему, чтобы просветить народ помраченный. Не останавливался дух его ни на ком из них как на достойном рукоположения. И потому приказал он устроить пост, чтобы явил Господь достойного. А после поста устроили и всенощное бдение.

На следующий же день, когда лежал он на ложе своем, явился к нему Апостол, пастырь Александрии евангелист Марк, и сказал ему:

— Зачем, брат Протерий, печалишься ты и хмуришься, недоумевая, как решить задачу? Встань и быстро найди диакона Григентия, который малое время тому назад пришел чужаком в сей город. Этот достойный паче других мужей обретается ныне в квартале Вукола, в доме некоего человека по имени Леонтий. Взяв его и боголепно разобрав дело его, помазуй и отправь его к христолюбивому и благочестивейшему царю Елесвею, который с беспокойством ожидает избранный сосуд Божий, верного служителя Его, предуготовленного задолго и подходяще образованного для такого послушания и миссии, ибо Господь Бог наш послал его издалека для этой самой надобности и наставил его прийти в сей город.

И Папа, поднявшись поутру и поспешно вместе со многими людьми устроив розыски, нашел с помощью посыльных своих блаженного Григентия. И донесли они Патриарху своему о нем. Божественнейший же приказал привести его к нему как можно быстрее с великой честью. Так и произошло.

Когда явился святой Григентий, Папа и Патриарх поспешил к нему в радости великой навстречу как к посланному Вечным Вседержителем проповеднику. И благодарил он молитвенно Бога и посланного Им вестника апостола Марка.

Григентий же почтительно пал ниц к стопам Папы и сказал ему:

— Благослови, Святейший владыка, недостойного раба твоего!

А Папа, подняв его, так обратился к нему:

— Добро пожаловать, раб Божий Григентий, чтимый сосуд Святой Церкви Божией!

И, держа его за правую руку, отправился вместе с ним Патриарх во внутренние покои и заставил его сесть вместе с собой. После этого начал Папа расспрашивать его, откуда он родом и как приехал в Александрию. Блаженный же Григентий все рассказал ему подробно, откуда он родом и как объехал столько мест вместе с дивным божественным мужем, прибыв в конце концов в Александрию. Слушая это со всем вниманием, Патриарх Протерий сильно дивился и изумлялся.

Когда же поговорили они об этом, сказал ему Патриарх:

— Знаешь ли, чадо мое, по какой причине пригласил я тебя? Ибо знай, что не знал я, ни кто ты есть, ни что прибыл в город наш, но Господь Бог наш открыл нам о тебе!

После этих слов открыл ему Патриарх истину, показав Григентию присланные христолюбивым царем эфиопским Елесвеем грамоты, и сказал:

— Ради Господа, чадо мое, прими сию службу и вручи нам себя, подставив шею свою под легкое ярмо Господа, и отправляйся туда, помазанный Святым Духом. Став пастырем и вожатым разумных овец Христовых, паси паству Его как пастырь добрый. Подвизайся всею душой и сердцем, чтобы вернуть к святой нашей вере и Господу заблудших овец и собрать разрозненных, чтобы просветить помраченных; дабы удостоился ты хвалы от святых людей не только в настоящей жизни, но и от Ангелов в жизни будущей; дабы, приумножив талант Господа твоего, услышал ты в тот неведомый день, когда придет Господь наш Иисус Христос судить живых и мертвых, блаженный глас Его, говорящий о тебе: «Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего!» Чадо мое, ради Господа без промедления исполни приказанное Богом, и как послушник всякого благого дела, каким ты стал, яви и здесь готовность божественной твоей добродетели, и скажи: «Да будет воля твоя, Господь всяческих!»

Это и многое другое сказал священный Патриарх всея Африки Протерий. Посредством слов сих немедленно просветился ум святого Григентия. Вспомнил он всех святых отцов, которые пророчили ему об этом, когда переходил он от одного места к другому, а особенно таинственные слова святого старца пустынника Апарда, который сидел в горном ущелье и шел, ступая над землей! Так показывал Бог, что видит Он преданность верных рабов Своих и жертвы, которые приносят они, отрекаясь от мирских удовольствий и всякого ублажения собственного тела, и благоволит к ним. Потому и дарует Он им способности, превышающие человеческие! Также всеобщий Царь и Бог через этот дар блаженного Апарда показывал, что избранные друзья и служители Его не зависят от земли и естественных законов, как плотские люди, но могут, когда хотят или им необходимо, обретаться даже и в небе, или где пожелают на земле, или же сотворить иное чудо, а когда настанет время, то будут они в последний день Суда восхищены Господом на небеса по призыву Архангела!

Итак, вспомнил он божественные слова блаженного старца, когда предсказал он ему: «из Рима отправишься ты в Августополь, а оттуда в Александрию. И Папа Протерий захочет послать тебя в Эфиопию, а оттуда прибудешь ты в расположенную на юге страну химьяритов». А также и прочие слова старца вспомнил он. И потому, орошая слезами лицо и грудь свои, сидел недвижимо.

Святейший же Папа, еще более увещевая и утешая его не отступать и не отказываться, как он думал, от предложения, удивлялся и спрашивал его о причине многих слез и о мыслях его, которые его беспокоят.

И потому был он вынужден подробно рассказать Святейшему отцу о событиях жизни своей. Среди прочего рассказал он ему и обо всех прорицаниях, с самой юности его бывших во сне, то есть о явлении святых апостолов, наставлениях и увещаниях их и великого покровителя, учителя и провожатого своего, о путешествиях и житии в разных городах, о полезных встречах с подвижниками и подвижницами Божиими. Кроме того, рассказал он ему и о посещении своем мощей святых апостолов Петра и Павла, о явлении и советах их, а также о встрече с пустынником Апардом. С точностью описал он все произошедшее и сказанное ему святым Апардом, слова которого о будущем Григентия начали сбываться с поразительной точностью. Вспомнил святой Григентий, что в конце концов подчинился он вразумлениям его и связал себя обязательством перед всемогущим Богом, святыми апостолами и его блаженством, сказав: «Да будет воля Господа!» О, как же возлюбил Григентий его и желал навсегда остаться вместе со святейшим пустынником!

Рассказав и описав события, произошедшие у него с этим святым старцем, добавил Григентий еще раз, что все тот ему это предрек, и, осознав, таким образом, полное осуществление пророчеств святых, утешился он и воздержался от слез, сказав:

— Хотя и не хочу я идти, но да исполнится воля Божия. Поэтому, Святейший, сотвори в отношении меня то, что Бог приказал тебе, и то, что подобает, для миссии моей, человека недостойного и малого.

Когда все было сказано между ними и почтенный Григентий повиновался послушанию, сильно обрадовался Патриарх Протерий и тут же, не отлагая, решил рукоположить явленного Богом и поспешно отправить его к царю эфиопов. Ибо торопили Патриарха находившиеся там и ожидающие духовного отца посланники его.

И вот, придя в церковь и совершив все священные обряды, рукоположил он Григентия сначала в протоиереи, а затем во епископы.

По слуху о том, что Патриарх и Папа Александрийский и всея Африки должен рукополагать посланного Богом святого для миссии во внутреннюю Африку в присутствии своих приближенных и приближенных царя, сбежалось в патриарший храм бесчисленное множество народа. И невероятное чудо произошло во время совершения чина рукоположения его: ибо на протяжении всей Божественной литургии непрестанно исходило от облачений рукополагаемого благовонное курение, как от ароматов дерева алоэ и других бесценных благовоний!

И все, кто был внутри и снаружи церкви, исполнились беспредельного и небесного благоухания, которому всячески дивились, ибо превосходило оно всяческое их воображение и сладость неизъяснимую. Равно и лицо рукополагаемого изменилось и выглядело белым, как снег, вплоть до возглашения Трисвятого, а затем стало как пламень огненный, и прославлял Бога Григентий, источая сияние! Все видели, что просветляла его Божественная благодать Святого Духа.

Клирики и миряне воспринимали чудо как бы из уст в уста, а множество народа рекой стекалось к апсиде святого алтаря, пытаясь насытиться лицезрением лица его! Дивился и сам Патриарх этому чуду вместе со всеми священниками и епископами, восхищаясь рукополагаемым служителем Бога, одним из святых Его.

Тайно пригласил Патриарх и посланников царя, чтобы видели они самолично происходящее с рукоположенным для них епископом чудесное и дивное знамение Господне. Дабы не говорили они потом, что случайно был рукоположен им в архиереи один из многих, но наоборот, чтобы сказали царю, какие чудеса были явлены Богом в час рукоположения Григентия! И вот посланники, приблизившись и увидев это дивное чудо, были потрясены и стали креститься и благодарить и прославлять Бога всех, ибо благоволил Он дать им архиерея, имеющего такую степень святости, что на деле показывает Господь благоволение Свое к нему посредством чудотворения.

Итак, вот что произошло и так обстояли дела с блаженным Григентием. Когда же закончилась Литургия и Таинство рукоположения, вручил ему Патриарх, по обыкновению, знаки первенства архиерейского. Затем была приготовлена трапеза и ели они, сильно радуясь, и не только клирики Патриархии, но и вельможи провинции Александрийской и всего Египта, а также посланники эфиопские. Весь город живо возносил славословия по поводу произошедшего на хиротонии блаженного Григентия, воздавая хвалу Богу. После торжественного обряда избрания и рукоположения избранника Господа нашего Патриарх Александрийский Протерий приготовился отправить архиерея Григентия вместе с посланниками царя Эфиопии к месту его. Итак, когда было приготовлено все необходимое и все прочее, что было потребно для отправки вместе с новопосвященным Григентием, Папа, облобызав всех и произнеся пожелания, препроводил их с миром.

О пришествии святого в Эфиопию162

Судно оказалась добрым, и по благоволению Божию прибыли они через немного дней в Эфиопию. Отдохнув несколько дней в царствующем граде эфиопов, сели они на другое судно, и долго плывя по бурному морю Савскому163, где было царство Кандаки в Счастливой Аравии, перебрались в царствующий град химьяритов — Тефар.

Царя они нашли не в Тефаре, а в городе Награн, там, где преступный царь-иудей Зу — Нувас за несколько месяцев до того перебил христиан. Пребывал там царь для того, чтобы разрушить до основания храмы иудеев и идолы язычников, а также чтобы строить святые христианские храмы во имя Господа нашего Иисуса Христа.

Первой построил он в Награне прекраснейшую церковь во имя святого и животворящего Воскресения Спасителя в месте, называемом Панефос. Воздвиг он и другую, во имя Богородицы, в месте Тадимерон, или Тади. А затем и другую, во имя святых мучеников Арефы с дружиною, близ дома его, в котором жил изначально предивный. И в городе Тефар равным образом создал он великую церковь во имя Святой Троицы близ палат, в которых жил кровожадный царь евреев. И другую церковь построил он посреди площади Даны, во имя Богородицы. А также еще одну у западных ворот города, во имя Святых Апостолов. Кроме того еще три в городе Акана: одну Вознесения Христова, другую — Иоанна Крестителя и третью-апостола Фомы. В окрестных же городах — Атарфе, Лигмии, Атани и Энимизи и других — разместил он войска и, привлекши к работе жителей, восстановил разрушенные церкви, поставив начальниками работ своих вельмож, так что при их попечении и надзоре были они отстроены в великолепии.

И вот, когда царь находился в городе Награн, устроил он за несколько дней до прибытия блаженного пир и поставил правителем над горожанами сына святого Арефы. И пришло к нему известие о том, что посланники его вернулись из Александрии, приведя с собой и нового архиепископа. Узнав об этом, весьма возрадовался царь и возблагодарил Бога. Тут же отправившись в путь, поехал он навстречу епископу, ибо был он очень богобоязнен, благочестив и смиренномудр в отличие от всех прочих прежних царей Эфиопии. Когда приближался архиепископ Григентий вместе с собратьями своими, показали царю его издали. А когда подошел святитель, то царь, приблизившись, пал ниц и облобызал его благоговейно. Блаженный же Григентий облобызал его в ответ, поздравил царя и благословил его и тех, кто с ним. Также и спутники царя благоговейно приложились к руке архиерея Григентия и приняли с удовлетворением благословение его. Поприветствовав его, царь взял его за руку и возвел во дворец вместе с вельможами. Когда воссел царь на престол, а архиепископ подле него, передали пришедшие послания Патриарха Африки Протерия и дары, которые прислал он.

И вот, узнав из посланий его все о Григентии, еще больше обрадовался царь и стал говорить с ним с еще большим почтением, преисполняясь беспредельной радости. Ибо узнал он, прочитав послания, что по Божественному откровению выбрал его Патриарх, рукоположил и прислал. А также узнал он о том, что Бог, явив великие чудеса, прославил его в присутствии народа.

И вот царь, восславив Бога за все это и взяв архиепископа Григентия, пошел, чтобы освятить новые церкви, которые воздвиг он в честь и в почитание Господа. Первыми освящены были святейшим Григентием церкви в Награне. Поставил он по священнику в каждую церковь, поручив священнодействовать в храме. Затем перешли они в Тефар и Лигмию и освящали святые храмы, радуясь вельми.

После этого поехали они по всем окрестным городам и странам, освящая все святые места. Затем вернулись в Тефар и отдыхали несколько дней. Утвердив же тамошние церкви, радовались они все, празднично побратски торжествуя.

После этого поспешил царь вернуться в царство свое, проведя достаточное время в земле химьяритов: ведь тридцать шесть месяцев продолжал он свой поход, пока не покорил нечестивые племена. И призвал он архиепископа Григентия, всех вельмож и сатрапов, и устроил собрание, в котором предводительствовали благочестивейший царь и святейший архиепископ.

Затем сказал он собранию:

— Кого помажем мы царем, чтобы оставить здесь?

И ответили все:

— Величайшего и разумнейшего, нежели величество твое, нет, о владыка! Кого приведет Бог на сердце тебе, тому и прикажи стать царем!

Тогда сказал царь, обратившись к святому Григентию:

— Это дело твое, святой владыка и пастырь наш. Вот перед лицом твоим находятся все князья, вельможи и сатрапы, великие и малые.

Итак, воззови к Господу и выбери судом своим царя, ибо мы должны удалиться в царство наше, в то время как он всегда будет с тобой. Тебе выбирать из них того, кого ты больше желаешь.

И сказал архиепископ:

— Ты хорошо рассудил, о принявший Бога царь, ибо таким образом предоставил ты выбор в руки Божии. От Бога дана была тебе эта мысль. Ибо правильно, чтобы мы во всяком деле, способе и времени прежде всего спрашивали Бога и Отца нашего, Который на небесах, а затем поступали, как благоусмотрит Высочайший, дабы было дело благим и удачным!

Сказав это, блаженный встал, удалился и отошел от них малое расстояние. И, преклонив колена свои пред Господом и воздев руки свои к Нему, произнес от всей души с сокрушением таковую молитву и прошение: «Велики сила и грозное имя, несказанны мудрость и разумение Твое, святый Владыка всего, Око, взирающее на бедного, святой Зрак, изучающий праведника и нечестивца. Да призрят, Господи, очи Твои неусыпающие на сих собравшихся пред Ликом Твоим, и на том, кто окажется самым честным и полезным, сотвори благой знак отличия, дабы явно прославилось всесвятое и поклоняемое имя Твое ныне и присно и во веки веков, аминь!»

Так помолился святой. Сила же Господа восхитила достойного, по имени Авраам, в воздух, принесла его и поставила перед архиереем и царем Елесвеем. И все, кто видел удивительное сие знамение, пришли в исступление и пораженные воскликнули: «Велик Господь и свят раб Его Григентий! Господи, слава Тебе!»

Преосвященнейший же архиепископ сказал царю в ответ:

— Вот тот, кого явил Господь! О, благочестивый царь, вручи его мне чтимой десницей твоей для утверждения и одобрения, чтобы быть нам вместе с ним, как управит Господь и посодействует христолюбивая кротость твоя.

Царь же тотчас велел принести одеяние царское и облачил его, а на голову его возложил венец царский. Затем, войдя в великую церковь во имя Святой Троицы, совершили они священную Литургию, и стал он причастником вхождения в алтарь и перед святым Престолом внутри святого алтаря с крестом в руках приобщился новый царь во время Великого входа чина царского. И когда по окончании Божественной литургии помазал его святой Григентий, восславили присутствовавшие вельможи, народ и войско царя Елесвея, возгласив семь раз: «Елесвею, святейшему царю всея Эфиопии, многая и благая лета!» Затем восславили они и нового царя, возгласив дружно: «Елесвею и Аврааму, благочестивым и верным царям нашим, многая лета!» А после этого: «Григентию, святейшему архиепископу и пастырю нашему, мирная, здравая и многая лета, святая и благая!»

Когда свершилось это, вернулись цари во дворец, помазав нового царя святым миром согласно чину. Затем воссели они для торжества за трапезу, преисполнившись благ Господа. А также и воинство вместе с предводителями своими отправилось в назначенное ему место и отдыхало там.

И пробыл там святейший царь Елесвей тридцать три дня после того, как поставил царем химьяритов в земле сей сего христолюбивого Авраама и все в ней хорошо устроил, наставив нового царя, чтобы управлял царством благочестиво и во всем слушал святейшего отца Григентия.

Затем, отобрав из войска пятнадцать тысяч, оставил он их там для обороны, а сам удалился в Эфиопию. Вернувшись, воздал он благодарение Богу, но не посредством приношения злата и серебра, драгоценных каменьев и жемчуга, но самого себя принес в качестве плода приемлемого, чистой жертвы и разумного поклонения, ценнее которой не принимает Бог от подвластных Ему.

И сделал он это следующим образом. Сей равноапостольный царь Эфиопии Елесвей, передав царство сыну своему Отерфотаму и взяв одну власяницу, взошел на гору, называемую Афра, и затворился в самой темной подземной пещере, навсегда затворив вход в нее. И во все дни, что прожил он после этого, не говорил он ни с кем и не видел ни единого человека, ведя в одиночестве жизнь ангельскую.

Таким образом отошел ко Господу приснопамятный царь Елесвей. Пищу принимал он от одного из монахов находившегося там монастыря: ее приносили и клали у огромного камня, который, как дверь, запирал вход в пещеру.

О добродетели святейшего царя Елесвея, а также о том, как избавил он блудного монаха от поглощения страшным змеем

Рассказывают, что был в вышеупомянутом монастыре некий молодой монах, которого братия монастыря посылала в мир, чтобы совершал он там необходимое для обители. Через содействие сатаны он впал в блуд и взял обыкновение часто ходить и грешить в доме блудницы, а затем возвращаться в монастырь.

А Бог, Который добивается от грешника раскаяния, уготовил чудо, чтобы прославился служитель Его Елесвей. Однажды, сходив по обыкновению своему в некое селение и совершив блуд, возвращался монах в монастырь. Но когда проходил он по какому-то горному ущелью, выполз из чащи огромный змей и пополз, преследуя его, чтобы поглотить. Монах же, мечась туда и сюда, не мог ускользнуть. И вот, оказавшись в безвыходном положении и не зная, куда скрыться, вспомнил он о блаженном царе Елесвее, который был там неподалеку, и сказал змею:

— Заклинаю тебя святым Елесвеем — отступи от меня и более не преследуй!

Змей, устрашившись таких слов, которыми заклял его брат, остановился и заговорил с ним:

— Зачем же мне оставлять тебя, когда Бог приказал мне сожрать тебя за нечистоту и блуд твой? Ведь вместо того, чтобы служить Богу согласно чину твоему, ходишь ты и блудишь, оскверняя тело свое и душу, и недостойно обретаешься среди блаженных братьев в священной обители. Потому-то и гневишь ты Святой Дух Божий!

Монах же, остановившись и слушая, очень дивился, ибо змей говорил с ним, как человек, и, дрожа от страха, вновь теми же словами заклял он змея, чтобы отстал от него.

В ответ же сказал ему змей:

— Поклянись мне, что более не будешь ты творить блуд, из-за которого пришло в мир падение и смерть, и отстану я от тебя.

И монах поклялся, сказав:

— Клянусь Тем, Кто присно пребывает и живет в небесах! По молитве святого старца Елесвея не прогневлю я более Бога, Которого до сих пор сильно я гневил, творя блуд и непотребство.

И как только произнес он эти клятвы перед змеем, упал огнь с небес перед глазами брата и сжег змея; ибо это не змей глаголал, но Ангел Господа через змея ради исправления монаха; ему же казалось, что говорит змей, так же как и Валааму — ослица! И вот монах, исполненный сокрушенного раскаяния и трепета, пришел в монастырь и более уже не смел блудить.

Вот и все, что касается святого царя Елесвея и всеобщего признания его как святого старца- подвижника.

Обращение царства к христианству

А блаженный Григентий после того, как уехал благочестивый царь Елесвей, пригласил всех священников святых церквей и избрал из них благочестивейших и разумнейших, рукоположив их во епископы во всякие города. И повелел вместе с царем Авраамом всем пребывающим под царской властью евреям и язычникам либо покинуть заблуждение нечестия своего и креститься, либо удалиться в другое царство, а в противном случае будут они обезглавлены. Когда вышло это повеление, сбежались все евреи, большие и малые, вместе с женами и детьми своими и стали принимать Святое Крещение и становиться христианами. Ежедневно крестили епископы всех приходящих к ним во всяком городе и деревне, и просвещался народ, и был причинен огромный ущерб диаволу, ибо утратил он с тех пор и на будущее почитание.

И вот, когда крестились они и приходили к познанию истины, поднялись некоторые евреи, обретавшиеся во всех тех городах, собрались все вместе и сказали:

— Что делать нам? Ведь если не крестимся, как было приказано царем, перебьют нас всех. А куда бежать нам без имущества нашего?

И были они в недоумении великом. И говорили некоторые из них:

— Подчинимся велению царя, чтобы не погибнуть насильно, а сами будем тайно держаться религии нашей.

А другие говорили:

— Но если мы так поступим, разве не сочтет Бог, что мы попираем Закон Его? А ведь Бог есть Бог отмщения, и воздаст Он нам воздаяние наше, так что погибнем мы все под корень!

А иные евреи говорили:

— Как кажется, Бог не имеет более нужды в нас и потому попустил предать благочестивого царя нашего Зу-Нуваса в руки Елесвея и умертвил его. И потому, если желаете, возьмем движимое наше имущество и удалимся из этого места, чтобы не потерять нам вместе с жизнями также и души наши!

Прочие же евреи говорили:

— Но даже если захотим мы уйти, как вы предлагаете, и узнают об этом христиане, разве искренне говорят они, что отпустят нас? А если уйдем, как будем совершать путь в течение месяцев по пустыням и горам вместе с женами и детьми, противостоя бурям, зверям и голоду?

Диалог с Ерваном о вере. Чудесное явление Господа и всеобщее обращение евреев

Один же из них, по имени Ерван, учитель Закона, разумный и весьма хитрый, прекрасно знающий Ветхий Завет, а также обученный светской мудрости, сказал им в ответ:

— Все вы говорили напрасно, ни один не предложив полезного решения. Если же хотите послушать меня, то пойдем и скажем царю Аврааму и архиепископу Григентию, пусть выставят они против нас, кого хотят, чтобы собеседовать нам о вере. И если убедят они нас благоразумными доводами, то станем мы убежденными христианами. Если же не убедят они нас и будут побеждены, то окончательно поймут они, что принуждают нас насильно к тому, чтобы отреклись мы от веры нашей. Из этого выйдет для нас некоторая польза. Давайте испытаем их таким способом и сами узнаем, веруем ли мы правильно, ибо откуда нам это знать? Вдруг действительно пришел Мессия, а мы Его не признали? Если же, наоборот, ложным был Христос, в которого они верят, то будем мы, по крайней мере, знать, что умираем за Бога и с готовностью примем смерть!

После этих слов Ервана всполошились все евреи и сказали ему:

— Как видно, и ты защищаешь христиан! Разве не знаешь ты, что вера наша истинна? Как же нам отречься от нее?

Ерван же сказал:

— Я не сказал вам, братья, ничего плохого. Ведь, как вы видите, так или иначе принуждают они нас креститься. Если же вы меня не послушаете, не будет на мне вины по отношению к вам, ибо я выполнил свой долг. Ведь если испытаете вы веру их и увидите, что она истинна, то верьте так, как они вам велят. Если же увидите вы, что она ложна, и умертвят вас, то умрете вы благочестиво.

Наконец, убедил их Ерван послушаться, и, написав это предложение в записке, передали его царю. Царь, раскрыв записку и прочитав, разгневался на них и хотел их умертвить. Однако, подождав немного, призвал архиепископа и дал ему прочитать записку.

Прочтя ее, архиепископ Григентий сказал царю:

— Хорошо говорят евреи. Ибо если уверуют они по собственной воле, будет это лучше, чем если они уверуют через насилие. Потому позволь им пока побеседовать, ибо и я стремлюсь к этому, да и сами они этого желают. И если убедим мы их, но не примут они Святого Крещения, тогда поступай с ними так, как предписывает величество твое.

Услышав это, дал царь израильтянам сорок дней, чтобы поразмыслили они, кого выставить для собеседования и отправить к царю в качестве своих ученых представителей.

Тут же отправились евреи во все семьи свои и, избрав достойных для собеседования, приготовились выступить. Когда, наконец, наступил день собрания, начал Ерван ежедневно спорить со святым Григентием. Боговдохновенный же Григентий разрывал, как нить паутины, все посылки, вопросы, доказательства и ухищрения предводителя евреев.

Когда вели они собеседования уже много дней и все евреи уже задали в помощь предводителю своему различные вопросы и ответы по священным Писаниям и книгам пророков, увидел еврей, что Григентий его побеждает, ибо был он мудр и научен Богом и говорил истину. И тогда сказал еврей:

— Зачем тратить нам бесполезно время в стольких словопрениях? Я дам решающее суждение об этом споре: покажи мне Самого живого Иисуса Христа, чтобы увидеть мне Его воочию и говорить с Ним, и тогда признаю я, что побежден, и стану христианином.

Услышав эти слова, мерзкие евреи впали в искушение и закричали всей толпой Ервану:

— Учитель, просим тебя, не заблуждайся и не становись христианином, но мужайся и крепись! Стой непоколебимо и прочно в нашей вере, ибо знаешь ты наверняка, что нет другого Бога, кроме Бога отцов наших!

Ерван же сказал им:

— Зачем говорите вы глупости, неразумные? Если докажет мне Григентий, что Христос — воистину Тот, о Ком говорили пророки, а я не уверую в это тотчас, то буду я неразумным глупцом, чуждым Бога отцов наших! Пришел ли ожидаемый Мессия? Вот в чем хочу я убедиться!

Святой же, видя, что Ерван говорит это искренне, а не ради глумления или притворства, ответил ему:

— Каким образом хочешь ты получить уверение, о котором просишь?

Ерван ответил:

— Попроси Владыку твоего Христа, если Он, как ты сказал, на небесах, спуститься ко мне, чтобы увидел я Его и говорил с Ним. И тогда — жив Господь Бог мой, которого ты называешь Отцом твоего Христа! — уверую я тотчас в Него, приняв христианское Крещение!

Тогда толпа фарисеев и книжников завопила:

— Да, владыка архиепископ, исполни слово учителя нашего, покажи своего Христа, и тогда со страхом и трепетом уверуем мы в Него, ибо не будем уже иметь извинения и предлога противостоять тебе! Станем и мы христианами!

Так говорили они согласно. Тайно же, между собой, говорили они, что даже если покажет он им Его, не станут они христианами — не понимая, что подвергнутся они, трижды несчастные, вечным карам! Иные же из них говорили: «Уже прошло столько лет с тех пор, как распяли Его отцы наши, и был Он похоронен в пещере. Разве может Он сейчас воскреснуть, в то время как даже единой косточки от Него не осталось!»

Тогда святой, зная, что если не попросит он, чтобы произошло это чудо, то не поверят жестоковыйные евреи, сказал им:

— Вы знаете о великом желании моем привести вас к истине, дабы вы, несчастные, избежали кары. Хочу я попросить Владыку моего Христа вновь действительно сойти сегодня на землю для вашего вечного спасения, ибо Он милостив и милосерден! Но когда явится Он вам так, как восседает Он во славе на небесах, тех из вас, кто не уверуют, не смогу я спасти ни от земного царя, ни от Небесного. Ведь перебьют вас воины мечом, а души ваши отправятся в геенну вечно карающего огня! Если же не смогу я умолить Его, чтобы Он явился, отправляйтесь и живите тогда согласно желанию вашему.

Эти слова понравились Ервану и учителям закона, которые были с ним. И говорили они между собой, что не сможет он показать им Христа, ибо отцы их убили Его, и был Он похоронен и скрыт в пещере, а ученики Его выкрали Его.

Но святейший архиепископ, который видел, слышал и читал о множестве чудес, помнил, что Сам Христос сказал, что если кто имеет веры с горчичное зернышко, сможет передвигать горы164. И встал он с места, на котором сидел, вышел в одиночестве из собрания, попросив царя дождаться, покуда он не вернется, чтобы не закончилось ничем собрание их.

Быстрым шагом пошел блаженный, полный веры и решимости, и встал в некоем месте напротив народа и, совершив на восток три земных поклона, преклонив голову и колени, сказал от сердца своего на глазах у всех:

— Грозное Слово великого и невидимого Отца, рожденное от Него, единого нерожденного Света, без страдания и ущерба прежде всех век, Единородный отблеск Его, Тот, через Кого в начале утвердил Он небо и землю над водами, отворивший небеса и сошедший подобно дождю на руно Гедеона, прообразующее орошенную благодатью Святого Духа Пресвятую Деву Марию, творивший грозные знамения и чудеса среди беззаконных иудеев, Господи Иисусе Христе! Просим Тебя, везде сущего и вся исполняющего, помилуй сие помраченное множество евреев и осени его силою Своей! Отвори, Господи, помраченные очи их, которые ослепил диавол, и явись им по великой милости Твоей, дабы ясно увидели они Тебя и уверовали в Тебя, истинного Бога, и в пославшего Тебя Отца, и в Духа Святого. Аминь!

Когда святой на виду у всех сказал это, вдруг случилось землетрясение и великий гром на востоке, так что пали от страха наземь все присутствовавшие. А вскоре, поднявшись, взглянули они на восток и увидели разверзающиеся небеса и светлое облако, простиравшееся, как равнина, от врат Небесных и доходившее до них. Продолжая смотреть, увидели они, что вот — Господь наш Иисус Христос явился, вышел из врат и пошел к ним, ступая по облаку перед глазами их! Был Он неизречен в красоте Своей. Приблизился Он и остановился, сев на край облака близ архиерея и собравшейся толпы, возвышаясь над ними на двести локтей, так, чтобы выдели Его все. Был Он облачен в багряное облако блестящее, от которого исходили лучи божественные! А на главе Его был свет молнии и венец красоты неизъяснимой, а лучи его были, как венец терновый. В левой руке держал Он свиток свернутый, а правую держал близ Себя на груди как бы в знак благословения.

И тогда напал страх вместе с невыразимой радостью на царя, вельмож и все множество христиан, так что не могли они даже говорить из-за грозного сего зрелища, но только смотрели вверх и поражались от несказанного восторга. А евреи, глядя вместе с Ерваном на это грозное таинство, устрашились еще более и, бия себя в грудь от страха, смотрели во все стороны, ища, куда бы убежать.

Святой же воззвал сильным голосом к Ервану, говоря:

— Виждь, Ерван, сие грозное таинство, которого ты так долго доискивался и о котором рассуждал! Убедись несомненно и веруй, что един Святой, един Господь Иисус Христос, Бог наш, во славу Бога Отца! Аминь.

И тогда услышали все голос Спасителя:

— По великой мольбе архиепископа являюсь перед Вами Я, Который был распят отцами вашими!

Услышав этот голос, пали иудеи ниц на землю, устрашенные и ослепленные, как апостол Павел, когда явился ему Господь и ослепли глаза его. Через некоторое время поднялись они, и были очи их отворившимися, но не видели они ничего.

Царь же Авраам и все множество христиан вместе со святым со всею теплотой благодарили велегласно великое Божие снисхождение, лежа ниц вплоть до того часа, все восклицая со слезами и ликованием: «Господи, помилуй!»

После этого, поднявшись, поклонились архиепископу как царь и все вельможи, так и народ. И почитали они весьма, как и подобало им, и прославляли, дивясь этому святому человеку, который произвел величайшее чудо.

Евреи же спрашивали друг друга: «Ты видишь, брат?» И отвечали: «Ничуть». Тогда сказали они Ервану:

— Увы нам! Что с нами будет, учитель? Как жить нам совершенно ослепшим?

Ерван же спрашивал остальных:

— Только ли мы ослепли, глядя на Бога, или же это случилось и с христианами, которые Его видели?

Некоторые из благочестивых, которые слышали, как евреи это говорили, ответили им:

— Да не будет так! Мы, христиане, видя Господа Христа, просветились по неизъяснимой Его благодати и ныне видим прекрасно! Только вы ослепли за безверие ваше.

Тогда Ерван, будучи и сам слеп, ведомый неким христианином, подошел к архиерею и сказал ему:

— Всякий человек, когда видит Бога, получает от Него какое-либо благодеяние. А мы, увидев сегодня Бога твоего, к несчастию, ослепли! Такое благодеяние творит Он тем, кто к нему приходят? Что же, Сам Христос не имеет благости Отца Своего?

И сказал ему святой:

— Бог есть Господь отмщения и воздал Он вам по богохульствам вашим.

Ерван же сказал ему:

— Если воздает Он злом за зло, то как сотворишь ты ныне спасение наше?

Святой ответил ему:

— Врач, когда отсекает сгнивший член, не осуждает его. Потому, когда взглянули вы на Господа недостойными очами, ослепли.

Ответил ему Ерван:

— Насколько видели мы и слышали от тебя, одно только остается тебе совершить: просвети очи наши, и тогда сделаешь ты всех нас христианами. Если же не сделаешь ты этого, то дашь ответ за нас Богу в Судный день.

Святой же сказал ему:

— Прежде креститесь, и тогда прозреете!

— А если окрестишь ты нас, а глаза наши не откроются, что тогда? — сказал ему Ерван.

— Пусть крестится один из вас, и если не откроются глаза его, тогда не принимайте Святого Крещения, — ответил святой.

Понравилось это решение всем евреям, и когда был крещен один из них на выбор, то вдруг открылись глаза его и закричал он:

— Братья, Иисус Христос есть Бог истинный, в Которого верую и я, недостойный, и прошу милости Его!

Услышав это, и остальные евреи подошли с великой готовностью и верой, и крестились, принимая печать во Христе, и встали вместе с православными христианами. И настала в Церкви Христовой радость великая и ликование! А начальник бесовский и подручные его претерпели великий ущерб и сокрушение безутешное. И когда крестились Ерван и все прочие, просветились очи их и восславили они Господа, принеся покаяние за прошлые свои беззакония.

Особенно мудрейший Ерван плакал перед Владыкой Христом и, с сокрушением раздирая грудь свою, говорил:

— Увы мне, неразумному! На небесах пребывает Владыка наш Христос, Которого неблагодарные отцы наши распяли, а мы, бесчувственные, считали, что пребывает Он вместе с мертвыми в могиле!

И, бия себя в грудь, со слезами говорил:

— О Владыка многомилостивый, Господи Иисусе Христе, Сыне Бога Живого, прости мне по великой милости Твоей то, что в неведении сотворил я!

Это и другое, плача, говорил он подробно. С тех пор стал он почитать блаженного Григентия и весьма уважал его, взирая на него как на ангела Божия. Из-за этого по чрезвычайной любви своей к святому не мог он более с ним расстаться.

Царь же Авраам весьма возлюбил Ервана, ибо видел плоды его покаяния, и потому воспринял его от Святого Крещения, переименовав его во Льва. И одновременно сделал он его членом царского совета, какового римляне зовут патрикием и каниклисием165.

Не только в том городе крестились иудеи, но и во всех городах и селениях государства его, так что достигло число новопросвещенных евреев пятисот тысяч. И те, кого почтил царь, возвращались в радости в жилища свои. По повелению царя и архиепископа крестилась вся синагога иудеев, которые обретались во всех городах царства. И сразу же по совету святого Григентия рассеял царь семьи их поодаль друг от друга, повелев, чтобы смешались они с селениями христиан.

Сверх того, издал он закон, чтобы, когда вступает в брак некто из новопросвещенных, не брал он жену из рода своего, но из числа других христиан, обратившихся из язычников. Равно и тот, кто выдает дочь свою, чтобы не дерзал отдать ее за единоплеменного еврея, но за чужих христиан. Тем же, кто преступят этот закон, полагалось отсечение головы.

Таким вот образом через несколько лет после этого многомудрого распоряжения благочестивого царя Авраама и святого Григентия весь народ евреев смешался с христианами настолько, что совершенно забылись обстоятельства призвания во Святую Церковь евреев, ибо стали все братьями во Христе.

Боголюбивое правление царское

Итак, когда просветилось царство Химьяритское и благочестиво управлялось, настала великая радость и ликование для Церквей Христовых и повсюду мир и единомыслие, а царь с архиепископом пребывали в добродетели и спокойствии, беспрепятственно славя Господа каждый день бдениями, молитвами и прочими богоугодными делами.

Особенно и прежде всех добрых дел заботились они о милостыне, как о деле богоподражательном, изобильно подавая и помогая сиротам, вдовам и всем бедным во всех нуждах их, дабы слово Господа не только преподавалось, но и исполнялось на деле. Ведь это и есть деятельное христианство, каковое весьма угодно Господу Богу нашему.

Царь же пресекал всякое писание неправедное и упразднял всякое неправедное решение. Карал он и вельмож и князей, и каждый год писали они ему собственноручно грамоты, обязуясь не обижать бедных и не лишать прав тех, кто имел их, и наделять ими тех, кто не имел их, и не осуждать невинного. И всякий, кто дерзал попрать Закон Божий и повеления царства его, должен был умереть от огня, меча или потопления без сожаления, ради защиты Закона Божия. Никакому отступнику не позволялось занимать какое бы то ни было положение в общественной жизни и вообще в государстве, будь то должность священника, или начальника, или другая какая, дабы сохранялся Закон Господень.

Царь же, принимая решения о мире, войне или по другому делу, прежде спрашивал святейшего архиерея Григентия, и то, что приказывал тот ему ради Господа, исполнял с готовностью. И потому никогда не знал ни в чем поражения, ибо правил всем как бы по велению Божию.

Таковые советы давал архиерей Григентий праведному и благочестивому царю, чтобы справедливо и с любовью заботился он о народе, дабы и начальствующие и подначальные жили согласно нравам христианским в благозаконии ради преуспеяния страны.

Среди советов святого был и такой:

— Прикажи, о царь, по тщательному выбору назначить в каждый город, в саму столицу и в прочие области твои по одному начальнику, стоящему над прочими вельможами, чтобы управляли они городами и областями. И когда будут избраны начальствующие, тогда письменно одобрим мы особые законы, чтобы знал всякий раз и навсегда, как следует управлять.

Итак, прежде всего разделил царь великий царствующий град химьяритов на 36 округов и поставил во главе их 36 начальников, определив каждому иметь собственный приказ в округе, находящийся в его центре, на рыночной площади. Каждый должен был провести перепись жителей, домов и мастерских в округе, ему подчиненном, чтобы хорошо знать, до каких пределов простирается его власть, и сообщать о положении, нуждах и занятиях жителей. И не вмешиваться один в дела другого, дабы не случалось столкновений областей ответственности и служения народу.

И когда воплотилось это, назначил он туда по 16 регулярных воинов, которых поставил при каждом начальнике округа, дабы состояли они при них для службы и охраны.

Вслед за этим поручил царь архиепископу Григентию составить письменный свод законов и издать его, чтобы хорошо знали его те, кому поручено блюсти правильное применение этих законов. И вот блаженный Григентий сел и приступил к составлению законов.

Блаженный же царь поспешил учредить мастерские, дома престарелых, больницы, сиротские дома, дома для приюта нищих и странноприимные, а также собрал сокровище для души своей посредством других добрых дел. И назначил он доходы с жилищ, в которых прежде жили евреи, ныне определенные в качестве братьев в дома христиан, на нужды бедных и на богоугодные заведения. Там собрал царь всех стариков, немощных, бедных, увечных, слепых и всех вообще страждущих и нуждающихся и дал им отдохновение, обеспечив изобильно. Назначил он каждому ежегодную плату и выдачу одежд, а равно масла, вина, овощей, бобов, а также всего нужного, так что благодеяния его были таковы, как и у того, чье имя он носил, то есть патриарха Авраама. Новым Авраамом называли этого славного царя и вторым Иовом за гостеприимство его и бесчисленные благодеяния, которые совершал он.

Равным образом определил он быть двум общим трапезам для празднования памяти святых: одна для бедных, а другая для вельмож его. А когда наступало время обеда, молился он и самолично садился есть вместе с бедными. После еды вновь молился он, благодаря Господа, а затем распределял между всеми нуждающимися обильные дары.

И всякому человеку, который шел просить у него что-то хорошее, немедленно предоставлял он это со всею готовностью, так что в дни царствования его никто не остался бедным и беззащитным во всей земле. И не было никакой несправедливости, и исчезли притеснитель и притесняемый. И за это заставил Бог умолкнуть от страха и трепета всякий народ из тех, что обретались вокруг этой страны праведников и благочестивцев, и не было в дни царствия его ни одной войны, но был мир, радость и праведность во все дни жизни славного царя Авраама и блаженнейшего и святейшего архиерея Григентия, ибо Господь Вседержитель хранил державу его.

Отшествие ко Господу славного царя Авраама и святого Григентия

И вот, процарствовав так тридцать лет, трижды блаженный царь Авраам отошел к обителям небесным с благим приуготовлением, ибо заранее предрек ему святой Григентий день перехода его в мир иной, и приготовился он к нему, как полагается. И так скончался он, и похоронили его с почетом и благоговением в самом царствующем граде химьяритов Тефаре.

И год длилась скорбь, воцарившаяся в народе из-за ухода благочестивого и человеколюбивого царя Авраама, великого их предстоятеля, ибо всегда помнил он заповеди Господа, Сына Бога нашего: любите друг друга и не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут166. И воплотил он эти заповеди, и утвердил их в делах благодеяния, которые были закреплены в законах как общеполезные вместе с выделенными на них расходами. Потому и молил народ Всевышнего об упокоении и прощении царя Авраама. И имели они безграничную любовь и почитание по отношению ко всесвятому архиепископу Григентию за то, что указал он им сего подражателя своего, отошедшего ко Господу царя.

Пришедший ему на смену сын его Эрдид принял царство и, равно как и отец его, подчинился святому Григентию, ибо ведал его святость, благочестие и мудрость.

Сей же божественный отец, равноапостольный Григентий продолжал богоугодно пасти паству свою и совершать чудесные дела во имя Господа Иисуса Христа, Сына Божия, и не только при жизни, но и после блаженной своей кончины. И пять народов — эллинов, химьяритов, иудеев, маврусиев и эфиопов привел он к благочестию, а также и других многих неверных осветил он богопознанием.

В преклонном возрасте вновь явился ему тот грозный муж, — я имею в виду великого Иоанна Богослова, — и поведал о скором преставлении его с земли на небо. Поспешно уладив наилучшим образом все дела Церкви и рукоположив другого достойного пастыря вместо себя, последовал он за провожатым и учителем своим, предав дух свой в руки Божии в 19-й день декабря в царствующем граде Тефаре.

Немедленно собрались отовсюду множество верующих и все архиереи, священники и диаконы, монахи и миряне, так что невозможно было им поместиться в столице. Все рыдали, лишившись доброго пастыря, ибо для всех был он любящим и заботливым отцом, заступником перед человеколюбивым Богом, всегда ходатайствующим и просящим у Него за свою паству. С честью похоронили и с плачем погребли они святые его останки в великой церкви Святой Троицы, которую построил приснопамятный царь Елесвей. Хотя святой Григентий и отправился ко Господу, однако и дальше милосердно благотворил он взывающим к нему посредством бесчисленных чудотворений: перед святым своим успением совершил он множество исцелений и чудес, а после него святые мощи праведника стали источником чудес для тех, кто с верой приближался к ним, исцеляя беснующихся, леча неизлечимые болезни и другие немощи. И потому все верные скорбели, лишившись его, что был он отцом сиротам, воздавая каждому полезные для спасения его блага и будучи сострадательным посредником между Богом и людьми во Христе, Господе нашем, Ему же слава и держава со безначальным Его Отцом и всесвятым, благим и Животворящим Его Духом ныне и присно и во веки веков! Аминь.