Вояж по-турецки

Глава 2

Утро ворвалось в мой сонный мозг влажными ароматами дождя и моря и рёвом мчащегося мотоцикла. Судя по всему, Севка распахнул балконную дверь.

Всё ещё пытаясь ухватить ускользающую дрёму, я сквозь закрытые веки ощутила мощный удар световой пушки в левый глаз.

Битва за сон была безнадёжно проиграна. Открыв глаза, я обнаружила досадное, но прелюбопытное обстоятельство. Серые дождевые тучи расступились ровно настолько, чтобы единственный прорвавшийся сквозь эту прореху солнечный луч смог ловко выстрелить мне в лицо.

Я переместилась по кровати немного в сторону, потёрла пострадавший глаз и невольно залюбовалась солнечной иглой, прошивающей теперь мою подушку. Через мгновение игла исчезла. Я вздохнула и медленно вылезла из постели.

Набросив на плечи халат (зима всё-таки), я вышла на балкон.

Севка, одетый в свою любимую синюю пижаму с супергероями, сидел там в плетёном кресле и грустно листал отельные буклеты.

– Доброе утро! Эй! Ты чего такой кислый?

Ребёнок посмотрел на меня с укоризной и веско изрёк:

– Телефон же ты у меня вчера отобрала. А телевизор не включается почему-то. Вот. Читаю. Завтракать когда пойдём?

Севкин телефон действительно лежал сейчас в чемодане под кодом (с отельными сейфами мои отношения традиционно не складываются), иначе мой ребёнок непременно воткнулся бы в него плотно с самого рассвета.

Я поспешила заверить мигом повеселевшего от услышанной информации сына, что соберусь на завтрак очень скоро, а если он нормально поест, то верну ему потом вожделенный гаджет. Затем, немного поразмыслив, я выдала Севке весёлый спортивный костюм и отправила его на рецепцию решать вопрос с телевизором.

Когда за гордым, из-за возложенной на него взрослой миссии, сыном захлопнулась дверь, я полной грудью вдохнула влажный воздух и бегло оглядела то, что обычно называется видом из номера.

Накануне мне это сделать не удалось: пока мы добирались до отеля, заполняли бланки и получали электронные ключи от комнат, уже наступила ранняя зимняя темнота.

По правде говоря, наш вид из номера мог бы считаться чудесным: серо-синяя из-за пасмурной погоды морская гладь с виднеющимися вдалеке рыбацкими лодками, горизонт, тающий в неясной светлой дымке, развесистые пальмы с блестящими от дождевых капель тёмно-зелёными листьями, стройные высокие деревья, отдалённо напоминающие кипарисы, и небольшой симпатичный бассейн прямо под нашим балконом. Но эту картинную идиллию категорически портила шоссейная дорога, проходящая между почти райской территорией отеля и пляжной зоной с променадом. Ничего не поделаешь, это городской отель. Мы специально выбирали именно такой.

Причин на это было две. Первая – в том, что мы очень любим городскую курортную среду с её маленькими и большими магазинами, музеями, локальными кондитерскими, закоулками, неожиданными открытиями и милыми сердцу приключениями, даже в «не сезон» и в давно знакомом месте. А вторая, и главная, причина в том, что в этом городке, у восточной границы курортной зоны страны, живёт моя старинная подруга Оля. Пять лет назад она вышла замуж за прекрасного парня родом из этих мест и, предсказуемо, переехала жить к нему.

Мы с Севкой уже несколько раз приезжали к ним погостить. Оля и Али всегда радушно принимали нас в своей уютной квартире на окраине города. Маленький Севка очень любил эти поездки к ребятам и даже придумал для них особое название. Он часто озадачивал воспитательницу и приятелей в детском саду, рассказывая, что долго не приходил, потому что «жил в пальмах у Альёли» (апартаменты, которые тогда арендовала молодая семья, располагали чудесным пальмовым садиком).

Но девятнадцать месяцев назад моя похожая на чуть подросшую Дюймовочку подруга героически родила вполне упитанных девочек-близнецов.

Поначалу ошалевший от двойного счастья Али самоотверженно бросился помогать Оле в уходе за младенцами. Но уже к третьему месяцу стало понятно, что его едва начавшая строиться карьера архитектора теперь находится под реальной угрозой краха. От постоянного недосыпа Али всё чаще допускал досадные ошибки и однажды даже чуть не завалил один серьёзный проект.

Всех подробностей проведённых семейных советов и мозговых штурмов я, понятное дело, не знаю. Только итогом их стало то, что из своих прекрасных арендованных апартаментов ребята переехали в родительский дом Али. К великому счастью новоиспечённого дедушки и его постоянной помощницы по дому Фатмы, которая помнила Али ещё маленьким мальчиком.

Теперь Фатма принялась самозабвенно заботиться об Олиных дочках. Отец Али присоединялся к заботам о малышках при каждом удобном случае, и вообще казалось: если бы не ответственная работа, готов был с удовольствием посвящать им все двадцать четыре часа в сутках.

В общем, в большом доме семьи Мевланоглу снова поселилась сама жизнь, а Оля искренне недоумевала, почему она раньше была столь принципиальной и так рьяно отстаивала идею сыновнего сепаратизма.

Конечно же, нас с Севкой Оля уговаривала и в этот раз непременно разместиться у них. Благо, по её словам, уж подходящую-то гостевую спальню они для нас на своих трёх этажах отыщут. Но я рассудила, что это было бы не вполне приличным с нашей стороны, ведь настоящей хозяйкой дома моя подруга всё же не является. А для её свёкра, несмотря на все его прекрасные, по заверениям Оли, душевные качества, мы с Севкой всего лишь незнакомые люди.

В ответ на моё безапелляционное заявление, что на этот раз мы остановимся в отеле, смеющаяся Оля сказала, что они с Али согласятся на это сомнительное мероприятие лишь однажды. Но зато мы просто обязаны прийти к ним на обед и познакомиться с господином Керемом, отцом Али, и вот тогда…

Далее шло красочное описание того, как мы с сыном просто-таки влюбимся в её свёкра, раскаемся в своей неуместной деликатности и впредь при посещении сей чудесной страны не пожелаем останавливаться нигде, кроме его гостеприимного дома.

Званый обед Оля назначила на завтра, 30 декабря, потому что 31-го утром они все вместе уезжают на пару дней к родственникам в соседний город. Там у них ожидается какое-то крупное семейное торжество.

Севка вернулся с рецепции и гордо помахал перед моим носом новым пультом для телевизора.

Я ждала его на балконе, уже одетая к завтраку в уютные легинсы в мелкий цветок и яркую толстовку. Люблю комфорт.

В надежде поймать ещё пару случайных солнечных лучей, я листала оставленные сыном папки и красочные буклеты.

– Видел, какая звезда к нам приедет петь в новогоднюю ночь? – показала я Севке листовку-афишу, выпавшую из толстой папки с отельной информацией.

– Ага, в лифте уже видел, там такая же, только большая приклеена. Мама, а это вообще мужчина или женщина? – крикнул мой не искушённый в вопросах современной эстрады сын через балконную дверь, так как уже увлечённо тыкал в кнопки пульта, переключая телевизионные каналы.

– Судя по имени, мужчина, – ответила я, впрочем, не вполне уверенно, разглядывая афишу.

«Кенан Карталь, – говорилось в ней, – знаменитый «бодрумский орёл». Он почтит нас своим присутствием и очарует гостей нашего отеля своими песнями на новогоднем вечере. Только в нашем отеле звезда даст свой сольный концерт перед длительными гастролями по Германии».

По мне, смотревшее с фотографии существо больше напоминало не орла, а павлина. Причём перья которого торчали не только из хвоста. А макияж «звезды» затмевал своей неуравновешенной яркостью даже легендарный эпатажный боевой раскрас участников группы Kiss. При этом взгляд павлина был как будто нарочито томным, даже скорее пошлым.

Я поморщилась. От фото на афише осталось неприятное впечатление. Зачем, спрашивается, выбирать для рекламы такие неудачные фотографии? Впрочем, кто я такая, чтобы разбираться в современном турецком эстрадном искусстве? В любом случае, я никогда не слышала о таком артисте. Надо будет расспросить о нём у Ольги.

Минуту спустя мы с Севкой уже бодро шагали по приятно пахнущему лавандой и ещё какими-то цветами коридору, предвкушая наш первый за эти каникулы плотный отельный завтрак.