Война миров 3.0

Часть 2 Зеленые странники

Мой давно заслуженный отпуск продолжался всего четверть часа. Интересно, это новый мировой рекорд, или были неудачники и покруче меня?

Я даже из здания офиса выйти не успел. Чтобы спуститься на лифте в гараж, мне пришлось переодеться. Шеф требовал за пределами нашего офиса строго соблюдать дресс-код, а это строгий черный костюм с галстуком и непременно светлой рубашкой. Единственным послаблением считались шлемы дополненной реальности, да и те тут носил каждый второй, так что они фактически уже стали частью костюма.

Тем более что шлемы эти — одно название. Широкие очки с зеленоватыми стеклами, наушники, и толстое оголовье с электроникой. Первые шлемы вообще назывались очками дополненной реальности, но очки не могут стоить так дорого, как стоят шлемы, вот их и переименовали.

Когда я проезжал мимо пятого этажа, в моей дополненной реальности появился сержант полиции по фамилии Бахус в мятом, как обычно, мундире, и, виновато разводя руками, сообщил, что Алексу они упустили.

2.01

Блин! Блин! Блин! Что тут еще можно сказать? Блин!

Сержант Бахус меня, конечно, заверил, что теперь, когда у них есть фото Алексы и вся ее подноготная, включая дату, место и смысл рождения, полиция беглянку непременно поймает. Ага, как же! Я сдал им Алексу в заблокированной капсуле, которую невозможно открыть изнутри. Подал на блюдечке с голубой каемочкой и перевязанную алой марсианской ленточкой! Как вообще можно было ее упустить⁈ Нет, я даже предположить не берусь, как эти болваны справились.

— Блин! — еще раз с чувством сказал я.

Двери лифта открылись и я вышел в подземный гараж. У нормальных людей сейчас заканчивался их нормальный рабочий день, и машины разъезжались одна за другой. Привычно лавируя между ними, я быстро добрался до своей «Новы». Это был компактный двухместный автомобильчик без багажника и, разумеется, красного цвета. В «Войне миров» я играл за марсиан, а настоящий «марсианин» всегда выбирает красный.

Конечно, на самом деле я был не игроком, а сыщиком, однако успех сыщика во многом определялся умением сойти за своего. У меня даже галстук был красным. Шеф по его поводу долго ворчал, но всё-таки разрешил ради поддержания образа.

Открыв дверцу автомобиля, я краем глаза заметил движение. Мимо проходил худой тип в черном костюме и шлеме дополненной реальности. Он бросил на меня хмурый взгляд, и потопал дальше. Я забрался в машину.

— Ну и куда теперь? — спросил я сам себя и, откинувшись в кресле, основательно задумался над ответом.

Официально я всё еще был в отпуске. Теперь, понятное дало, какой уж тут отпуск? И тем не менее формально я в нём и это, прежде всего, означало, что я, опять же формально, отстранен от всех расследований. В агентство меня сейчас и на порог не пустят. Когда шеф не в духе, можно даже не пробовать.

В зеркале заднего вида худой тип садился в черную «М-Кассиопею». Тоже двухместная машинка, но куда более навороченная. Мне такая не по карману.

А гоняться за Алексой в реальном мире — мне, увы, не по статусу. Моя лицензия частного сыщика распространялась только на «Войну миров», и еще с дюжину игр калибром поменьше. Я бы даже сказал, заметно поменьше. В реальном мире практически безраздельно царствовали полиция и спецслужбы, и лезть в их расследование было чревато потерей лицензии.

В предыдущие разы дело обычно заканчивалось строгим выговором с их стороны и почти искренними извинениями с моей, плюс иногда чисто символическим штрафом, однако в этот раз сержант сразу предупредил: ежели что — пеняй на себя. К делу интерес с самого верха имеется, поэтому, мол, не лезь. Они сами справятся. Как они справляются — они сегодня уже продемонстрировали.

Включив бортовой компьютер, я ввел в автопилот адрес Алексы. «Нова» медленно тронулась с места. По гаражу я рулил сам — автопилот тут слишком осторожничал, мог минут десять выезжать — а на улице передал управление компьютеру. Черная «Кассиопея» вырулила следом.

Поначалу я не придал этому значения. До развязки мне с половиной потока было по пути. Вторая половина автомобилей уходила сразу на мост. Других выездов из делового центра толком и не было. На развязке «Кассиопея» отстала, и я сразу о ней забыл.

Меня тогда куда больше занимал другой вопрос: как Алексе удалось уйти? Подменить адрес в системе никто не мог, будь он хоть трижды хакером. Свободного доступа там не было даже у администраторов. Слишком уж большой конгломерат служб был завязан на систему, чтобы допускать в нее человеческий фактор. Стало быть, полиция точно прибыла по правильному адресу. И обнаружила там пустую капсулу.

Капсулу, кстати, взломать можно. Обойти защиту — вообще дело плевое. Любой школьник справится, а для самых отстающих на черном рынке полно готовых скриптов. Знай загружай и наслаждайся читами, пока мы с коллегами не заглянем в гости. Однако для полного доступа защиту надо вскрыть, это уже задачка для опытного хакера. Впрочем, именно таким и была Алекса.

Сумела ведь она как-то перенаправить информационные потоки с наших капсул! Про такой трюк я раньше даже не слышал. Причем к ядру игры Алекса получить доступ никак не могла. Там всё надежно защищено. Компания еще два года назад объявила о многомиллионном призе тому, кто сумеет взломать ядро, и, насколько я знаю, никто даже близко не подобрался к решению задачи. Оставалась ее капсула.

Пока я размышлял, моя «Нова» с развязки ушла на кольцевую трассу, а с нее свернула в Нижний город. Скорость сразу упала вдвое. Улочки тут были узкие, а качество дорожного покрытия оставляло желать сильно лучшего. За окнами проплывали бетонные домики в несколько этажей. Все они изначально были выкрашены в какой-нибудь веселенький цвет — оранжевый, ярко-зеленый или небесно-голубой, но там, где краска облезла, наружу проступала их унылая серая сущность.

Новый губернатор перед выборами, помнится, обещал масштабную реновацию Нижнего города, но оказался таким же балаболом, как и предыдущий. Ну да не будем о грустном, будем об интересном. На повороте в зеркале заднего вида промелькнула черная «Кассиопея».

Полиция? Да нет, полиция на таких тачках не рассекает. Не по зарплате им. А если и рассекает, то они должны понимать, что если уж я полезу в их дело, то начну отсюда, с Нижнего города, где новенькая «Кассиопея» так же приметна, как динозавр на выставке аквариумных рыбок. Выключив автопилот, я сделал круг по кварталу. «Кассиопея» уверенно сидела у меня на хвосте.

— Да, игра становится интереснее, — проворчал я.

Припарковав машину перед магазинчиком, я зашел внутрь. Скучающий за прилавком старикан посмотрел на меня с ленивым интересом. Я спросил бутылку воды и где запасной выход из помещения. Интереса в его взгляде стало чуть больше. За витриной медленно проехала «Кассиопея». Я хотел получше разглядеть водителя, но за ее тонированными стеклами ничего не было видно.

Старикан молча выставил на прилавок бутылку с водой и указал на пошарпанную дверь в углу. Вода стоила пару кредиток. Я оставил на прилавке десятку и вышел через пошарпанную дверь.

За дверью начиналась узкая и грязная улочка. Точкой отсчета служила кирпичная стена, перед которой выстроились мусорные баки. Воняло от них знатно! Эх, мне бы сейчас не виртуальный шлем, а тот, который в игре — с полноценной герметизацией. Такие, кстати, продавались для фанатов, но стоили уж очень дорого, да и оказались в реальности не так удобны. На баках сидел рыжий кот и с любопытством таращился на меня. Он-то небось уже принюхался.

А я быстро зашагал в другую сторону, на ходу задав шлему построение кратчайшего маршрута. Секундой спустя в воздухе появилась золотистая стрелка. Она парила прямо передо мной, изгибаясь на поворотах. Кратчайший путь пролегал по мрачным и не слишком чистым закоулкам, зато уже через пять минут я был на месте.

Алекса обитала в сером здании на третьем этаже. Судя по редким блеклым островкам старой краски, когда-то оно было зеленым, но сейчас даже не пыталось прикидываться цветным и веселым. Сейчас это был унылый бетонный дом, разрисованный черно-белыми граффити и опоясанный балконами, на которые выходили двери квартир. Местами на перилах сушилось белье. Лифта, понятное дело, не было, однако третий этаж — не двадцать седьмой. Я взбежал по лестнице и даже не запыхался. Квартира Алексы располагалась на углу.

Дверь в квартиру наши бравые полицейские сломали. Починить, естественно, не удосужились. Только заклеили крест-накрест красными лентами с желтыми надписями, что, мол, не входить и не срывать, полицейское расследование и всё такое. Ленты были без бордюра а, следовательно, без вшитых в него следящих маячков. Изнутри не доносилось ни звука.

Я огляделся по сторонам. Обычно в таких районах незнакомцев быстро берут на заметку. Впрочем, столь же обычно никто не спешит сообщить о них полиции. Взявшись за ручку двери, я резко дернул на себя. Ленты с тихим треском оторвались от косяка и тотчас свернулись.

Моему взору предстала полутемная комната. Свет пробивался через единственное окно, зашторенное тонкой занавеской. Всю обстановку составляли шкаф, стол со стулом у окна и капсула в дальнем углу. Я шагнул внутрь и прикрыл дверь за собой.

Шкаф оказался пуст. Рядом с капсулой валялось широкое покрывало. Раньше оно, должно быть, скрывало капсулу от посторонних глаз. Оно и правильно. Капсула у Алексы была роскошная. «Альфа-7» в полной комплектации, даже киберкостюм для погружения в виртуал не нужен. Мечта любого геймера. Если, конечно, у него есть пара золотых приисков, чтобы позволить себе такую игрушку.

Капсула была перетянута красными лентами. На этот раз — с маячками. За стеклом капсулы я разглядел широкое кресло и внутренний пульт управления. Внешний пульт располагался в торце. Аккурат по нему проходила красная лента. В правом верхнем углу пульта тускло горел зеленый огонек, сигнализуя, что капсула подключена к питанию.

Правее располагался логотип «Альфы» с размашистой семеркой и серийный номер: 1–73–12. Обычно у капсул номер семизначный, но такие модельки собирали под заказ и у них счет еще не шел на миллионы в каждой серии. Под логотипом сквозь ленту едва просвечивал символ виртуальной реальности. Странно. Полиция должна была всё отключить.

Либо забыли, что на них совершенно непохоже, либо кто-то влез после них и тогда полиция уже едет сюда! Я дернулся было к двери, но тотчас взял себя в руки. Нет, эти полицейские ленты — хитрая штука. Стоит их оторвать, как они сразу перекручиваются и мнутся, и как их ни расправляй — следы всё равно останутся. Мне как-то по случаю сержант Бахус показывал. Прилепить обратно оторванную ленту в точности как было практически нереально. Нет, никто до меня в эту дверь после полиции не входил.

Окно тоже отпадало. На нем стальная решетка, да и заперто изнутри. За окном виднелся участок улицы. На него из-за угла неспешно вырулила черная «Кассиопея» и остановилась там. Похоже, у меня в любом случае мало времени.

Я метнулся обратно к капсуле и, стараясь не коснуться ленты, запустил диагностику. Все настройки были сброшены до заводских. Так всегда бывает при блокировке. В журнале событий сохранилось время сброса. Оно в точности совпадало со временем, когда система заблокировала Алексу. Я скопировал журнал в память своего шлема. Блокировка также останавливала часы на панели, но после ее снятия они шли дальше. Я сверил время. Часы отставали на восемнадцать минут. Да уж, полиция не торопилась.

На панели загорелся сигнал входящего вызова. Номер начинался с трех пятерок. Стало быть, одноразовый. Такой номер генерировался системой под конкретный звонок и сбрасывался сразу, едва разговор заканчивался. Клавиша «ответить» пряталась где-то под красной лентой, но по умолчанию в капсуле работали и голосовые команды. Они, конечно, подстраивались под голос владельца, но сейчас образец голоса был сброшен вместе с остальными настройками.

— Капсула, принять вызов, — негромко приказал я.

На экране появился текст: «555*: это Алекса».

Я хмыкнул. По экрану снова побежали буквы:

«555*: Герман, я знаю, что ты там. Надо поговорить. Это касается Айрис».

Айрис — так звали Ириску. Ее имя означало «ирис», отсюда и прозвище. До сегодняшнего дня Айрис работала в нашем агентстве диспетчером, и, надо сказать, была лучшим координатором из всех, с кем мне доводилось работать за последние три года. А еще Ириска была чертовски симпатичной девчонкой. Если бы я не был так поглощен погоней за Алексой… Впрочем, погоня еще не окончена.

— Капсула, — сказал я. — Включить режим разговора.

Было бы, конечно, неплохо одновременно попросить сержанта Бахуса отследить вызов, но он ведь первым делом увидит куда пришел звонок, и пока он проорется по поводу моего вторжения — Алекса уже успеет сказать всё, что хотела, и отключиться.

— Что с ней? — спросил я. — У меня мало времени.

Из динамика незамедлительно отозвался знакомый голос Аналитика-Алексы:

— Она пропала!

Ее тон мне сразу не понравился. Есть такой сдержанно-спокойный тон, за которым отчетливо чувствуется рвущаяся с цепи истерика. В реальных сыщиках я успел побегать недолго, но и в виртуале приключались свои драмы. У кого-то мошенники уводили дорогую вещь, а кто-то просил найти в реале «убитого» любимого человека. Последних, кстати, находили крайне редко. Полиция, едва пронюхав про расследование на их территории, начинала ставить палки в колеса. Нарушаем, мол, право на приватность и всё такое. А наш заказчик уже навоображал себе всякого!

— Возможно, она просто не хочет с тобой разговаривать, — сказал я. — Ее только что уволили из-за твоих игр.

Шеф обещал не раздувать дело, так что этим всё и должно было ограничиться, однако работу в нашей отрасли она теперь вряд ли найдет, а зарплаты у нас хорошие. Было с чего расстроиться. К тому же Ириска вообще не любила жаловаться, предпочитая замыкаться в своей раковине наедине со своими проблемами.

— Нет, — тотчас отозвалась Алекса. — Она только успела написать мне, что влипла, и пропала.

— Тогда нужно немедленно заявить в полицию, — ответил я. — У меня есть знакомый сержант…

— Нет, — перебила меня Алекса. — Полиция тут не поможет. Нам придется действовать самим.

Я хмыкнул, и спросил, не связано ли это, часом, с неким хмурым типом, который разъезжает на навороченной «Кассиопее». В первый раз в нашем разговоре между моей фразой и ответом Алексы повисла пауза. Похоже, угадал.

— Знаешь, кто это? — спросил я.

— Догадываюсь, — негромко ответила Алекса. — Компьютерный департамент. Вот уж не думала, что они ко мне заявятся.

— Пока не заявились, — ответил я. — Караулят на углу дома.

Тут мне неожиданно подумалось, что караулят они вовсе не Алексу. Но какого лешего департаменту нужно от меня? Это была правительственная спецслужба, которая занималась серьезными компьютерными преступлениями. Я про них слышал, но раньше не сталкивался. Им кибер-террористов подавай, а у нас так, жулье одно. Даже Алекса с висящим на ней убийством — не их масштаб.

— Надеюсь, ты не впутала Ириску ни во что серьезное? — спросил я.

Снова пауза. Затем Алекса ответила:

— Ну как тебе сказать? У нее был скрипт, который открывал доступ в закрытые зоны.

И я даже догадывался, кто дал ей этот скрипт. Да уж, это серьезнее некуда. Официально считалось, что закрытые зоны в «Войне миров» — всего лишь закладки под будущие расширения игры, однако среди игроков ходили слухи, будто бы в этих зонах — точнее, на их серверах — размещались базы секретных правительственных проектов. Шеф как-то обмолвился, что это не просто слухи, а у него были связи в тех кругах, где знали точно.

— Что ж, это объясняет интерес департамента, — проворчал я.

В том числе, и ко мне. Наверняка рассчитывали, что я выведу их на Алексу. Однако через Ириску выйти на ее сестру было бы проще. Особенно, если, как департамент, не ограничивать себя в методах убеждений. Слухи-то об этих ребятах ползли самые паршивые.

— Мы справимся, — сказала Алекса, прервав ход моих мыслей.

— Тут нет никаких «мы», — ответил я. — Я готов помочь Ириске, но по-прежнему намерен взять тебя… — сообразив, что это прозвучало откровенно двусмысленно, я поспешил уточнить: — В смысле, арестовать за убийство.

Ответ раздался даже раньше, чем я закончил фразу про арест:

— Договорились.

— В смысле, ты готова сдаться полиции? — уточнил я.

— Тебе, — ответила Алекса. — В любом смысле.

Звучало соблазнительно. Или соблазняюще. Не берусь сказать, как правильно. Алекса потом утверждала, будто бы просто честно, но в ее честность я верил слабо. На самом деле, всё происходящее вообще могло быть спектаклем, разыгранным, чтобы выманить у меня дорогую броню. Тем не менее, это также было еще одним шансом вновь подобраться к Алексе. Да и вариант, что она действительно втянула Ириску в серьезные неприятности, я бы тоже не сбрасывал со счетов.

В прошлом году двое хакеров взломали сеть общественного транспорта и стянули базу всех поездок, после чего оба уехали на пожизненное, причем как я слышал, департамент вышел на них как раз через родственников. Причем, как я опять же слышал, люди из департамента с ними, мягко говоря, не церемонились.

— Ладно, — проворчал я себе под нос. — Давай попробуем сыграть по твоим правилам.

Капсула услышала и добросовестно оттранслировала мои слова Алексе.

— Отлично! — воскликнула Алекса. — Тогда слушай…

2.02

Алекса умела быстро ввести в курс дела. Наверное, это у них семейное. Ириска тоже сразу переходила к самой сути.

По словам Алексы, диск со скриптом она приобрела на черном рынке у перекупщика и попросила Ириску спрятать его у себя. Тоже мне, тайник нашла. Когда их последняя авантюра провалилась — и в этом, оказывается, виноват я! — Алексе стало слишком опасно светиться в виртуале, и тогда Ириска решила сама использовать диск. По крайней мере, Алекса утверждала, будто бы сестра поставила ее уже перед фактом. Не слишком-то я в это поверил, но сейчас это было неважно.

Важно было то, что Ириска не рискнула загрузить скрипт в домашнюю капсулу. Оно и правильно, нечего на домашней машине всякий хлам держать, но сейчас ее благоразумие сыграло нам в минус. Скорее всего, она сняла номер в каком-нибудь отельчике, где не задают лишних вопросов, и загрузилась оттуда. Так многие взломщики поступают. Трюк вполне рабочий, и Ириска об этом прекрасно знала. Вот только рабочий он исключительно для наших клиентов, которые вглубь не лезут! Взлом закрытой зоны требовал куда более тонкой настройки капсулы под параметры скрипта.

— Ее перемкнуло и она застряла в закрытой зоне, — так завершила свой рассказ Алекса.

— Блин!

Заигравшиеся игроки, случалось, действительно «застревали» в виртуале. Что-то перемыкало в мозгу, и он начинал считать виртуальную реальность настоящей. Такие случаи, понятное дело, не афишировались, а если что и всплывало, то под флагом «сами виноваты, нечего было целыми днями в игре просиживать». Правильно, конечно, ибо действительно нефиг, да и ледяная лихорадка приходила за такими потеряшками чуть реже чем всегда, и тем не менее время от времени поднимался вопрос о том, чтобы сделать виртуальную реальность чуть менее реальной. Впрочем, вопрос всякий раз тонул в яростном холиваре между сторонниками и противниками этого решения.

И пока они спорили, спасать потеряшек приходилось нам. Если попросту выдернуть человека из капсулы, рассудок мог и не пережить такой резкой смены обстановки. Вначале игрока надо было найти и выключить в игре. Либо активировав выход из игры на его костюме — это правильный способ — либо, если игрок достал убегать, попросту убить его нафиг, что тоже рабочий способ, хотя если «убитый» словит три единицы в тесте на выживание, можно огрести нехилых люлей от шефа.

Впрочем, не зная, откуда зашла Ириска, мы всё равно не могли вытащить ее с этой стороны. Район, где она жила, выходил на побережье, там отелей как собак нерезанных, и по осени практически везде найдётся свободный номер. Чтобы их прошерстить, нужна даже не полиция — армия.

— Ладно, — сказал я. — Давай подумаем, как ее вытащить, не привлекая внимания департамента. Копии скрипта, как я понимаю, у тебя нет.

— Нет, — тотчас ответила Алекса. — Я вообще сомневалась, что он сработает. Так, взяла на всякий случай, если основной вариант не прокатит.

— И что это за основной вариант, если не секрет? — поинтересовался я, не особо рассчитывая на ответ.

Алекса действительно взяла паузу. Потом сказала:

— Это зеленые странники. Теперь только они могут вытащить Айрис.

— Алекса, — я тихо вздохнул. — Зеленые странники — это миф.

— Нет, — тотчас отозвалась она. — Я сама с ними встречалась. Один раз, правда. Их не так-то просто найти.

Я хмыкнул. Потом подумал, и хмыкнул еще раз. Во время нашего как оказалось совместного похода Алекса хотела заполучить костюм химзащиты. Эти костюмы были нужны, чтобы пройти к сбитым марсианским кораблям. Все полезное с них давно вынесли, и сейчас от них остались лишь ржавые остовы посреди ядовитых болот. Если подумать, действительно самое подходящее место для тех, кто предпочитал держаться в тени.

— Думаешь, странников можно встретить на сбитых кораблях? — спросил я.

— Ага, — уверенно отозвалась Алекса. — Когда мы встречались, я заметила на них костюмы химзащиты под плащами. Наш костюмчик у тебя, так что тебе и карты в руки. Заходи с моей капсулы.

— Ты шутишь⁈

— Нет, серьезно. Там уже всё настроено.

— Да если я сорву ленты, здесь через десять минут будет полиция.

На самом деле, скорее, через двадцать, но в любом случае этого маловато для игровой сессии в «Войне миров».

— Мне хватит, — сказала Алекса.

— А мне⁈

— Тебе тоже, если не будешь тянуть кота за хвост. Полицию я придержу.

Я поинтересовался, как она это сделает, не очень рассчитывая, впрочем, на честный ответ, и услышал:

— Поверь, ты мне всё равно не поверишь.

Что ж, в это я действительно мог поверить. А что касается странников — проверим. Для хитрого плана это было слишком безумно, а для розыгрыша — слишком опасно для самой Алексы. Я-то здесь максимум лицензией рисковал, а у нее минимум пожизненное на кону. Ради возможности посмотреть, как я сяду в лужу, она бы так рисковать не стала.

Я сорвал ленты с капсулы и, забравшись внутрь, первым делом выставил таймер ровно на десять минут. Заодно, наконец, узнал, сколько длится надоевшая заставка. Ровно одну минуту и тридцать семь секунд. Мне всегда казалось, что дольше, однако в «1:38» я уже стоял на улице главного меню.

На стене казармы красовалось всё то же граффити со Студеным побережьем. Тринадцатый сектор был закрашен в сине-серую полоску. Земляне отстояли-таки поселок, хотя сам он перешел в статус «руины» и всё производство считалось потерянным.

Мимо меня проскакало перекати-поле. Оно подскочило перед разрушенным домом, неловко ткнулось в раму и поскакало дальше. Если верить приметам, в самый критический момент у меня на кубике не выпадет ничего. Такого не может быть в принципе. На кубике значения от одного до шести. «Ноль» можно получить, когда из этих значений система вычтет все штрафы, но окончательное число отражалось отдельно, а не на кубах. Впрочем, в приметы я не верил.

Один шаг, и я оказался у витрины кафе. На белом подоконнике выстроились в ряд шесть фиолетовых пиктограмм. Я коснулся крайней слева. Витрина сменилась экраном для личных сообщений. Я назвал адрес Кролика. Система, как всегда, предложила сохранить его в списке контактов. Я привычно отказался. Даже сыщика могут взломать.

Кролик не отвечал. На экране крутилась заставка ожидания: симпатичная марсианка в алом костюме набирала номер на планшете, смотрела на экран и разводила руками. Мол, не отвечает. Я написал Кролику, что дело срочное, и продолжал ждать. Таймер начал отсчитывать четвертую минуту.

Марсианка внезапно исчезла с экрана, уступив место мультяшному кролику в черном костюме. Его уши висели вниз, почти доставая до пола, которого, впрочем, на экране не было. Кролик стоял посреди пустоты.

— Я в депрессии, — скорбным голосом произнес он. — Ты упустил Алекса. И мои деньги.

— Во-первых, не Алекса, а Алексу, — поправил я его. — Во-вторых, морда ушастая, ты это знал.

— Я… — вскинулся Кролик.

— В-третьих, — продолжал я. — Охота еще не закончена, и мне опять нужна твоя помощь. За отдельные деньги.

Уши кролика тотчас встали торчком.

— Когда ты так говоришь, я не могу тебе отказать, — заявил их хозяин.

— Вот и чудно, — сказал я. — Ты сегодня упоминал зеленых странников…

Кролик озадаченно потер лапкой подбородок, затем кивнул, маханув ушами на весь экран.

— Было дело. Просто к слову пришлось. А что?

— Мне нужно их найти, — сказал я.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Кролик снова потер лапкой подбородок.

— Дело твое, конечно, — произнес он. — Но я бы не советовал. Они не любят тех, кто их ищет.

— Я сыщик, — напомнил ему я. — Меня никто не любит.

— Кроме меня!

— Кроме тебя. Так они действительно существуют?

— Да.

Кролик кивнул, но хмуро, без обычного энтузиазма. Ушки вообще едва дернулись. Кролику я готов поверить на слово.

— И что ты про них знаешь? — спросил я.

— Немногое, — признал Кролик. — Держатся особняком. На контакт идут, если что-то очень надо. Могут помочь игроку. Было дело, что без его просьбы и за просто так. Дерутся честно, без читов, но характеристики у них задраны прилично. Предпочитают игровую валюту. Как выводят в реал — не знаю. Где их искать — тоже не знаю. На побережье они точно водятся, но где именно — опять же не знаю.

— Я знаю, — сказал я.

Обычно если я знал что-то, чего не знал Кролик — что, увы, бывало довольно редко — он тотчас предлагал продать ценную информацию, хотя и бессовестно занижал цену. В этот раз он лишь вздохнул так что уши обвисли, и сказал, что не хочет этого знать.

— Дело твое, — произнес я. — Переходы между зонами еще работают?

— Да, — ответил Кролик. — Ключи всё те же. И мой тебе бесплатный совет. Набери телохранителей потолще а если дойдет до драки со странниками — сразу дропайся.

Дропаться — это на игровом сленге означало немедленно выйти из игры, «выпасть из боя», отключив своего персонажа. Поступок считался предосудительным, на что мне было начхать три раза, но также и карался штрафом — ранением на десять дней. Это меня никак сейчас не устраивало.

— Других вариантов нет? — спросил я.

— Нет, — ответил Кролик.

Он кувырнулся назад и пропал в белом облачке. Я вернулся к стене с картой. Единственный на побережье зараженный сектор лежал на его восточной окраине. Я указал на него. Сектор развернулся во всю стену. Там было сплошное болото. Поверх него красовались крохотные черепа с перекрещенными костями. И черепа, и кости были зеленые. Это символизировало ядовитые испарения.

В самом центре болота лежал марсианский транспортный корабль. При падении он развалился на три части. Здоровенная кабина валялась отдельно, зарывшись носом в зеленую жижу. Дальше покоился черный корпус с развороченной кормой. Размером он был с двухэтажный дом, причем это еще где-то треть скрывалась в болоте. В правом углу карты широким полукругом разлетелись искореженные агрегаты из вороненого металла. В каждом из них без труда мог бы укрыться отряд пехоты. Считалось, что это ошметки двигателя. Без подсказки ни за что бы не признал.

Сектор имел порядковый номер 42. Войти туда напрямую было нельзя, но существовал и обходной путь из любого соседнего сектора. Он остался еще от первой версии, и всё еще работал. У разработчиков никак не доходили руки убрать его окончательно.

Из тех секторов, что соседствовали с 42-м, сегодня шли бои в 43-м и 66-м. В 43-м у землян была какая-то учебная гильдия, на которой время от времени оттачивали боевые навыки марсианские новички. 66-й сектор вместе с соседним с ним 67-м поделили между собой городок под названием Лосево.

Ничего интересного в нём не было, поэтому марсиане с землянами вот уже месяц лениво выпинывали друг дружку прочь, не прилагая к этому должных усилий. Сейчас 66-й сектор принадлежал Марсу, в 67-м обосновались земляне. Атака была назначена на оба сектора. Сражения шли уже давно и, судя по цифрам, сегодня никаких подвижек не ожидалось. Я выбрал 66-й сектор и нажал «загрузить».

Лимит отряда был стандартный — 750 командных очков. Набор юнитов тоже стандартный. На черном рынке хоть шаром покати. Глухая провинция как она есть. Я перелистнул подбор отряда на боевые машины и выбрал стандартный треножник.

На улицу бодро выбежал треножник. Мне всегда нравились эти машины: шустрые, мощные и вместе с тем изящные. В отличие от «башенных» моделей на длинных тонких ножках, стандартный треножник выглядел эдаким бравым стальным паучком. Зигзагообразные ноги зрительно придавали ему компактности.

Стоило это чудо техники 500 очков. В комплект входили: мощная бластерная пушка — если попадет, мало не покажется, но всего один выстрел за ход; гранатомет — такой же как у гренадера, но, увы, без магнитных мин в комплекте; пара встроенных турбобластеров и вполне приличная броня. Если сверху добавить силовое поле и посадить внутрь инженера, то вскрыть эту машинку будет очень непросто. Правда, и сама она со стандартным вооружением много не навоюет. Немного подумав, я добавил ей еще пару турбобластеров по 100 очков за штуку и захват за 50.

Последнее устройство считалось больше данью первоисточнику. В «Войне миров» Уэллса марсиане захватывали людей механическими лапами и складировали их в подвесных корзинах. Корзины в комплекте не было — ее почему-то даже в украшательствах не было — а вот механическая лапа на цепи присутствовала. Ею можно было подбирать трофеи, или хватать бойцов противника. Схваченный считался связанным рукопашным боем, но рукопашный бой с танком — сами понимаете. Теоретически он мог что-то там натюкать, но фактически это был способ временно выключить из боя ключевого бойца противника.

На этом мой лимит был исчерпан.

— Подтвердите состав отряда, — потребовал механический голос.

— Погоди, — сказал я, и переместился к ювелирной мастерской.

Правильнее было бы назвать ее гардеробной. Здесь хранились как нестандартные комплекты брони и костюмы, так и всевозможные украшательства. У некоторых игроков они исчислялись десятками, и витрину приходится пролистывать. У меня было три броньки, включая костюм химзащиты, и золотая цепь с цветком эдельвейса и рубином. В прошлом году, пока был в отпуске, выиграл турнир «Царя горы». Рубин шел бонусом за убийство всех противников.

Я в один клик переоделся в костюм химзащиты и громко заявил:

— Состав подтверждаю.

Над головой раздалось гудение двигателей. Транспортник завис над треножником и притянул его к себе. Для меня спустился металлический трап. Таймер показывал «6:41». Оставалось надеяться, что Алекса действительно сумеет задержать полицию. Трех с копейками минут мне не хватит даже добраться до болота.

2.03

Транспорт доставил меня на окраину Лосево. Здесь не было никакого ПВО и никаких охранных роботов, а местом высадки служил относительно ровный пустырь с бетонной площадкой посередине. На нее транспорт выставил мой треножник. В борту десантного отделения открылась дверь. Я услышал, как с металлическим лязгом разворачивается трап, но мне было не до него.

Ледяная лихорадка решила напомнить, что в прошлый раз она не пошутила. Скрутила так, что я себя ощутил мороженным палтусом. Отпустило лишь через пару минут. Транспорт ждал. Цепляясь негнущимися пальцами за поручни, я кое-как доковылял до выхода. Выдвижной трап вел прямиком к открытому люку в кабине треножника. Лихорадка медленно отступала, оставляя после себя судороги и неприятное покалывание в пальцах. Я кое-как сполз по трапу и без сил рухнул в кресло пилота.

На панели управления засияли разноцветные огоньки. Передо мной включились экраны. Транспорт круто взмыл в небо, на прощание качнув треножник воздушной волной.

— Да чтоб тебя, — тихо и беззлобно проворчал я.

Таймер показывал «6:45». Это было странно, но поначалу я не придал этому значения, наслаждаясь недолгими секундами покоя. Приступ прошел. Я медленно выдохнул и сел поудобнее. Таймер по-прежнему показывал «6:45». Я машинально постучал по нему указательным пальцем. По нему от ногтя до основания прокатилась волна крохотных уколов. Я поморщился. Цифры на таймере не изменились.

— Что за хрень?

Игровые приборы иногда выходили из строя — это было частью игры, но таймер относился к системе управления капсулой. Я проверил настройки. Их панель светилась ровным серым цветом. Стало быть, недоступны. Как, кстати, и экстренный выход из игры. Никакой связи с капсулой у меня не было.

— Алекса, блин, да чтоб тебя! — проворчал я уже с ярко выраженным чувством.

Выглядело так, словно эта чертовка полностью отрезала меня от реального мира. Ненадолго, конечно, только пока до капсулы не доберется полиция, но до этого времени я в игре. Что ж, по крайней мере, теперь мне не нужно следить за таймером. А что касается Алексы… Впрочем, мои планы на нее и без того были исключительно карательного характера.

Управление треножником работало исправно. Я взялся за рычаги и направил машину малым ходом вперед. На краю площадки стоял одинокий робот-регулировщик, и бестолково размахивал флажками. На его потертом корпусе едва угадывался красный марсианский цвет. На фоне старинных кирпичных домиков этот робот действительно выглядел пришельцем из иного мира.

В крупных городских локациях, давно превратившихся в бесконечное поле битвы, его чужеродность не так бросалась в глаза. Там и здания новые, и обломки, оставшиеся от предыдущих баталий, да и в целом атмосфера посовременнее. А вот на такие локации как это Лосево пошли материалы, которые дизайнеры создали в самом начале, с прицелом на «Войну миров» Уэллса — уютные, старомодные и словно бы нетронутые войной. Лишь подойдя ближе, я разглядел на стенах отметины от бластеров.

Вдоль домов на восток вела проселочная дорога. Она была посыпана песком и выглядела так же аккуратно, как и домики вдоль нее. Я свернул на дорогу, оставив на песке следы инопланетного треножника. Его глубокие шестиугольные оттиски ни с чем не спутаешь. Теперь дорога на все сто процентов соответствовала образу.

Мимо меня проплыл магазинчик с широким зеленым навесом и пустым прилавком. На крыльце, вытянув ноги, дремала симпатичная мутантка с кривыми рожками. Должно быть, здесь размещался местный рынок. Когда на нее упала тень, мутантка лениво открыла глаза и проводила мой треножник взглядом.

Сразу после этого марсиане, наконец, заметили мое появление. На экран пришло сообщение с планом боя — враждующие стороны палили друг в дружку вдоль главной улицы, которая разделяла город пополам — и приказ: «действуй по обстановке». В переводе с игрового это означало: «делай, что хочешь». Меня это полностью устраивало. Я бы вообще предпочел не лезть в их драку, но она меня сама нашла.

Треножник приближался к перекрестку. Справа большущий щит возвещал: «Добро пожаловать в Лосево». За ним, и за домами позади него, сверкали отсветы бластерных выстрелов и поднимались клубы черного дыма. Сквозь звуки боя тихо, почти фоново, завывала сирена. Налево дорога уходила в лес.

Впереди из проулка между домами выскочил землянский броневик. Он лихо развернулся в мою сторону, и над нами вспыхнули перекрещенные мечи — режим боя.

— Вот ведь зараза, — проворчал я, разглядывая своего противника.

Это был шестиколесный автомобильчик с легкой броней, маневренностью — фактически тот же «уворот», только для техники — и неплохим для такой машинки вооружением: две спаренных бластопушки и пара турбобластеров. Над броневичком сияло синим цветом имя: Воанергес. Оно же красовалось на бортах, но уже золотистыми буквами, поскольку сами борта были синие. Кроме того, на бортах имя было обрамлено молниями, а буква «н» оказалась частью стилизованного молота. Заказная раскраска, и не из дешевых.

Землянин использовал фазу расстановки, чтобы высадить десант: пару стрелков в стандартной броне. Оба тотчас синхронно нырнули за кирпичный заборчик. Тот был высотой едва ли им по пояс, лишь символически ограждая крохотный яблоневый садик перед домом, однако всё равно считался укрытием, давая дополнительный спас-бросок на 5+.

Бросок на инициативу я выиграл четверкой против его двойки. Это мне на руку. Вооружение у нас с землянином было однотипное, и я стрелял первым. Из четырех турбобластеров. Установленные на технике, они считались за легкое вооружение. Затем в дело должен был вступить гранатомет, и уже за ним — бластопушки. Стрелки будут последними. Они — ребята шустрые, но без кибернетических имплантов ни один человек не угонится за компьютерными системами наведения.

Кроме стрелков, в хвосте линейки инициативы нарисовались схематичные портреты инженера и аналитика в синих рамках. Эти двое, должно быть, сидели внутри броневичка. У меня специалистов не было, и сейчас землянин это тоже увидел. Впрочем, если он — опытный игрок, то и так уже понял это по моему вооружению.

А я за это время понял, что землянин, скорее всего, примчался сюда по мою душу. Бой шел дальше, вдоль главной улицы, и других целей здесь попросту не было. Кроме того, высота стандартного треножника едва достигала пяти метров, и здешние домики полностью скрывали его от взоров сражающихся.

Впрочем, проверить недолго. Пусть я и отключен от ресурсов агентства, но сканер-то у меня всегда с собой. На костюме химзащиты он отображался как наплечник — достаточно толстый, чтобы вместить в себя всю электронику, и достаточно невзрачный, чтобы не вызвать вопроса «где взял?» даже у самого заядлого коллекционера. Управление пряталось под ремнем.

Стоило мне включить сканер, и вокруг башенки броневика появились призрачные волны. Они расходились кругами, постепенно уходя вверх. Туда, где проходили информационные линии самой игры. Затем волны возвращались, неся на себе цветные блики. Так визуально отображалась работа мапхака — сканирующего устройства, которое передавало хозяину местоположение и состав всех вражеских отрядов. За него, кстати, карали жестче, чем за боевые читы. С юридической точки зрения это нарушение, совершенное против группы лиц, тогда как бои в «Войне миров» чаще всего — поединки между игроками.

«Ты нарвался на сыщика, мапхакер, и будешь заблокирован», — написал я землянину личное сообщение.

Обычно после этого читер или в панике выскакивал из игры, или пытался договориться, понимая, что раз сыщик снизошел до сообщения вместо бана — ему сейчас не до мапхакера, и можно отделаться обещанием никогда больше так не делать. Воанергес меня попросту проигнорировал. Я глянул в чат. Мое сообщение было помечено как доставленное.

Под перекрещенными мечами появилась цифра 1. Первый раунд.

— Ну ладно, ты сам напросился!

К сожалению, упаковать читера без помощи агентства невозможно, но жалобу я на него по нашим каналам отправил. Ее должны были рассмотреть вне общей очереди, то есть теоретически сразу, но на практике всё равно уходило какое-то время. А война, как говорится, не ждет.

Броневичок тотчас рванул с места, получая еще и бонус к защите за маневренность. Это плюс к его спас-броску за броню на 5+ и поглощению урона. Так-то у него всего 20 пунктов прочности против моих 30, но до этих двадцати еще попробуй доберись! Поэтому я нацелил свои турбобластеры на его вооружение.

Поток сияющих разрядов выглядел эффектно, а вот значения на кубиках… Первый сет кубиков принес мне единицу, три тройки и шестерку — четыре промаха и всего одно попадание. Правда, гарантированное, однако на навесные турбобластеры марсианский бонус за атаку не распространялся. Для него еще требовался борт-стрелок. Стало быть, моя шестерка наносила врагу всего 1 единицу урона, а у навесного оборудования 5 пунктов жизни.

Второй тубробластер отстрелялся немного лучше: две двойки, тройка, четверка и опять шесть. На мою четверку землянин бросил кубик на уворот за маневренность и словил единицу. Это была гарантированная неудача, что автоматически повышало мою четверку до шестерки. Затем и мне не повезло. Третий турбобластер выкинул аж две единицы, плюс две двойки и тройку.

— Издеваешься? — проворчал я.

Рандом ответил, что нет, даровав мне в четвертом сете тройку, четверку и целых три шестерки. Впрочем, эту четверку землянин отбросил-таки удачным маневрированием. Итого суммарно получилось шесть урона. Разряды сбили турбобластер с броневичка, и он поскакал, кувыркаясь и теряя детали, по обочине. Модуль наведения громко бултыхнулся в канаву с водой.

Оставшаяся единица урона прилетела во второй турбобластер землянина, выбив из него красочный сноп искр, но, увы, это был лишь визуальный эффект. Пока у оборудования оставался хотя бы один пункт жизни, оно могло работать как полностью исправное, что турбобластер тотчас же и продемонстрировал. Повернувшись в гнезде, он лихо отмолотил по моей пушке на единицу, четверку, две пятерки и шестерку.

Я тоже пытался маневрировать, но неудачно: на единицу, двойку и тройку. Да уж, водитель из меня так себе. Осталась моя пушечка с одним пунктом жизни. Без инженера на борту это, считайте, я ее уже потерял, а, значит, у нее оставался только один выстрел. Секунду подумав, я взял на прицел стену, за которой укрылись стрелки. Вначале жахнул из гранатомета, но неудачно, на двоечку, а вот пушка прожгла стену насквозь, оставив на ней длинный кривой шрам и понизив ее защиту на один пункт.

Землянин ответил выстрелом из спаренных пушек прямо мне в корпус. Двойка и четверка. Сманеврировать я и тут не сумел, и ярко-синий разряд влетел под кабину. Он считался бронебойным, что отменяло спас-бросок за броню, и мой корпус пострадал сразу на 6 пунктов жизни.

— Блин!

Я двинул треножник вперед, выходя на нейтралку. Стрелки из-за ограды попытались достать мою недобитую пушку. У каждого было по три выстрела, но палили они так паршиво, что пришлось отбрасывать всего один спас-бросок. Тут я, наконец-то, сманеврировал удачно, и разряд пролетел мимо. Сенсоры показали, что землянский инженер починил поврежденный турбобластер, хотя он даже не высунул носа из кабины. Условности игры. Аналитик взяла мою пушку на заметку, и первый раунд на этом завершился.

По-хорошему, пора бы и всей партии завершиться баном нарушителю. На мою жалобу уже пришло подтверждение. Правда, его выдавала автоматика, а за ней еще человек-оператор должен был глянуть. Чаи они там гоняли, что ли? Вообще, в день, когда нет турниров, могли, но моя интуиция уверенно твердила, что тут всё не так просто.

Пока мне оставалось только гнуть свою линию. Бортовой компьютер наводил мои турбобластеры на вооружение землянина, а тот крутился на дороге как уж на сковородке, удачно отбрасывая спас-броски чуть ли не на каждое попадание. Слава Рандому, три шестерки на круг мне всё же выпало, да еще одну пятерку землянин пропустил. Всего 4 урона получилось.

Раздолбанный турбобластер землянина со скрипом развернулся и короткой очередью сбрил мою пушку к чертям собачьим. Я больше со злости вдарил по нему из гранатомета и неожиданно для себя удачно попал. Бабахнул взрыв, заодно повредив корпус броневичка на 1. Вырванный из гнезда турбобластер шваркнулся о заборчик, и остался валяться под ним.

Броневичок круто развернулся и почти в упор врезал мне из спаренных пушек. Оба ярко-синих разряда влетели в корпус. Треножник покачнулся. Еще бы, сразу −12 пунктов прочности! У меня их, кстати, осталось всего 12. Если так дальше пойдет, землянин мог и победить. Тогда я смогу вернуться в капсулу, но сейчас в мои планы это никак не входило. Вначале надо найти Ириску, а для этого — разделаться с землянином.

Продолжая движение, треножник перешел в сектор моего противника. Из-за стены высунулись стрелки. К тому, что справа, тотчас метнулась механическая лапа. Честно говоря, выбрал наугад того, кто первым под руку, то есть, под лапу подвернулся. На вид оба землянина были абсолютно одинаковы.

Сочетая в себе чардж в рукопашный бой и выстрел, лапа успешно хватала цель на 2+. Стрелок вскинул винтовку и влепил в нее все три разряда. На моем кубике выпала четверка и лапа ухватила человека поперек груди. С одной стороны торчала голова, с другой — ноги. Цепь натянулась и дернула лапу обратно. Стрелок вскрикнул. Лапа вознесла его в воздух, перевернула и так застыла. Стрелок болтал ногами в трех метрах над землей.

Его приятель торопливо отстрелялся в белый свет как в копеечку, и тотчас нырнул за стенку. Прямо как живой. А, быть может, действительно наемный стрелок.

Следующие два раунда я отчаянно маневрировал со стрелком в лапе и заливал броневик потоками бластерного огня, нацелившись на его пушки. Землянин эти же два раунда пытался продырявить мой корпус. У меня получилось быстрее. Гранатомет снова выручил.

Взрыв снёс орудийную башню с броневика. Тот откатился назад и врезался кормой в многострадальный заборчик, обрушив целую секцию. Из-за нее высунулся стрелок и выстрелил по треножнику. Попал, но броня отразила урон. Впрочем, в одиночку у него не было никаких шансов даже при поддержке аналитика.

Правила хорошего тона предписывали побежденному по-быстрому «погибнуть» или попросту выйти из игры. В этом случае его уцелевшие бойцы сдавались и уходили в сторону ближайшего магазина. Трофеи победителю засчитывались и за убитых, и за сдавшихся одинаково. Однако, наверное, наивно было бы ждать хорошего тона от мапхакера.

Высадив из броневика инженера с бластером, он пошел на пятый раунд.

— Ну и какого хрена ты время тянешь? — недовольно проворчал я, одновременно прикидывая, как бы побыстрее закончить бой.

Стрелок с инженером серьезной опасности не представляли. Броневичок не представлял ее вовсе. Там, конечно, прятался аналитик, раздавая стрелку с инженером +1 к точности, но под огнем из четырех турбобластеров они не протянули бы достаточно долго, чтобы это успело стать проблемой.

А вот броневичок мог крутиться долго. Правда, за исключением этого хода. Высадка десанта считалась отдельным действием, и маневрировать на этом ходу броневичок уже не мог. Это был мой шанс, и я им воспользовался, сконцентрировав весь огонь на броневичке. Рандом в кои-то веки был ко мне благосклонен. Я накидал по броневику 10 единиц урона. Остатки прочности я ему сбивал еще три раунда.

Наконец, броневик вспыхнул. Горящая машина съехала мордой в канаву. На шестерку броневик мог взорваться, но тут выпала четверка. Весь экипаж машины был оглушен и выбыл из строя на 1 ход. Я надеялся, что землянин словит три единицы, но увы. Он оказался только ранен, и потому его стрелок с инженером продолжали палить по мне из-за забора. Добить их не составило бы труда, но опять же — время!

По моей команде лапа подняла захваченного стрелка повыше и швырнула его за забор. Он успел извернуться в полете и шлепнуть прикладом по лапе. Еще и шестерку выкинул, паршивец! Нанес лапе 1 «рану». Спрятав ее за корпусом, я повел треножник прочь, выходя из боя. Земляне стреляли мне вслед. Я даже не пытался маневрировать, всецело положившись на броню. Она не подвела, да и не так часто у нее была такая возможность. Когда расстояние между нами стало слишком велико для боя, перекрещенные мечи погасли. Система засчитала ничейный результат без выдачи трофеев.

По проселочной дороге я углубился в лес. Вскоре путь мне преградил закрытый шлагбаум. Он был раскрашен в стандартную черно-белую полоску наискосок. Рядом стоял указатель. На синем землянском фоне значилось белыми буквами: «сектор 42». Треножник переступил через шлагбаум и впереди в воздухе тотчас вспыхнула алая надпись: «Вы собираетесь перейти в сектор 42. В секторе 42 не проводится никаких боевых действий. Подтвердите переход».

— Переход подтверждаю, — четко произнес я. — Код перехода 66−42.

На самом деле без кода тоже можно было пройти, но вначале система вынесла бы весь мозг вопросами: точно ли я туда хочу и действительно ли мне это надо, потому что наверняка мне это не так уж и надо.

Спустя секунду надпись сменилась текстом: «Код принят». Шагоход двинулся дальше. Мир вокруг меня стал расплываться. Деревья разом смазались, превратившись в единую буро-зеленую массу. Дорога превратилась в бурый селевой поток. Куст справа растекся, будто клякса. Шлагбаум попросту растаял и последним, что я увидел в секторе 66, была черная «Кассиопея», которая остановилась перед ним.

2.04

В технических характеристиках вес стандартного треножника был заявлен ровно в двадцать тонн, однако его тонкие ноги не проваливались даже в болоте. Высокие технологии.

Бортовой компьютер провел диагностику и выкатил мне список повреждений. Пайков, которые можно было бы утилизировать на энергию для ремонта, у меня не было. Вот в таких ситуациях и нужны реальные деньги, причем отремонтировать сложную боевую машину стоило куда дешевле, чем с понтом приодеть ее владельца. Я разрешил списание со счета, и компьютер запустил систему восстановления.

Пробоины в корпусе затягивались сами собой буквально на глазах. Вокруг поврежденных узлов роились крошечные роботы, наращивая потерянные части и соединяя разорванные. К сожалению, потерянную пушку они нарастить не могли. За нею надо было в магазин шагать, а какой магазин на болоте?

Тем более на таком болоте, где без специальной защиты не способно существовать ничто живое.

Ну разве что деревья, которые поштучно торчали то тут, то там. Листва на них была зелено-бурой, да и вообще выглядела болезненной, но она определенно была. А еще тут произрастал мох. Этот вообще чувствовал себя неплохо, покрывая все кочки, обломки корабля и даже стволы деревьев понизу. Хотя, пока треножник осторожно ступал вперед, мне попалось на глаза и несколько белесых проплешин. В крохотных озерах по берегам рос камыш, а на поверхности воды плавали огромные кувшинки с золотистыми цветками. На одной из них сидела лягушка.

В общем, не такими я помнил зараженные земли. Совсем не такими. А еще тут жили мутанты.

— Да ладно⁈ — удивленно воскликнул я.

Первого мутанта я поначалу принял за ящерицу-переростка. Он и вправду был похож на геккона с человеческим лицом, и так шустро скрылся под водой, что я даже подумал — не показалось ли мне? Какая жизнь на ядовитом болоте? Ну, кроме той лягушки. Но потом мутант вынырнул посреди озера и я понял — не показалось!

Наверное, это был еще подросток, хотя мутанты бывали самые разные, от карликов до монстров размером с грузовик. Тут дизайнеры были ограничены лишь параметрами игры да своей фантазией. Кем бы он ни был, этот мутант стремительно рассекал зеленоватые волны, одно прикосновение к которым должно было убить любое живое существо, и даже не сбавил темпа, пока не добрался до дальнего берега. На берегу широко раскинулась деревня.

Круглые домики, похожие на пчелиные ульи, стояли на трех ножках, издали напоминая отряд марсианских боевых машин. Причем таких машин, которые встали тут на прикол далеко не вчера. Домики обвивал алый плющ, а основание ног обросло мхом. Меж домиков были переброшены мостики. И везде были мутанты.

До моего появления они занимались обычными домашними делами. Две сколопендры, стоя по брюхо в воде, выбирали сети, в которых билась рыба. Плечистый мародер в зеленой хитиновой броне с молотком в руках чинил поломанное кресло-качалку. Но этот хоть в какой-то защите был. А чуть дальше в гамаке лениво покачивалась медичка — кстати, очень симпатичная, если не принимать во внимание ее длинные руки с шипами — в открытом зеленом купальнике. Ну да, в игре август-месяц, так почему бы и не позагорать? Тем более что ядовитые испарения болот мутантов определенно не беспокоили. В отличие от моего присутствия.

Воздух прорезал долгий тревожный вой. Мутанты повскакали на ноги. Мародер спокойно отложил молоток и взял в руки боевой топор. Сколопендры направились в мою сторону прямо через озеро. Пространство под домиком за их спинами было огорожено. Ограда так заросла зеленью, что я поначалу принял ее за кустарник, но потом в нём распахнулись ворота. Из них вышел погонщик, за которым следовали псы. Все как на подбор здоровенные и мордастые. Небоевые мутанты разбегались по укрытиям, и вскоре деревня опустела. Над ближайшим домиком взвился синий землянский флаг с символом на уворот.

Это вывело меня из созерцательного ступора. Уж не знаю, что за чертовщина здесь творилась, но прямо сейчас мне надо было как-то не вылететь из игры. В мою сторону топал полноценный отряд на 750 очков и, судя по синему флагу, отнюдь не с дружеским визитом.

— Вот жеж блин, — проворчал я, давая задний ход.

К сожалению, в «Войне миров» отвертеться от боя не так-то просто. Едва система заметила сближение противоборствующих сторон, ноги моего треножника начали вязнуть в болоте, в то время как мутанты неслись по нему словно по автостраде.

Однако флаг у них развивался на домике в деревне, и если только этот домик не побежит следом — вообще-то по правилам игры должен был — то скоро он уже не сможет раздавать бонус на уворот, что несколько уравнивало шансы. По моим прикидкам, радиус действия флага вряд ли превышал линейные размеры стандартного поля боя. По крайней мере, в нормальных условиях, хотя в нормальности нынешней ситуации я сильно сомневался.

Домик остался стоять на месте и флаг из синего стал серым. Меньше чем через минуту псы догнали меня. В воздухе вспыхнули перекрещенные мечи, и треножник словно уперся в невидимую вязкую стену. Отставшие мутанты шустро подтянулись к полю боя.

Бросок на инициативу я проиграл двойкой против пятерки. Не то чтобы это серьезно на что-то влияло, но настроение малость подпортило. Всегда же кажется, что как начнешь бой, так он и пройдет, а у меня и без того расклад был откровенно удручающий. Мутанты в фазу расстановки переминались на месте, нетерпеливо поглядывая то на меня, то на иконку с мечами.

Больше от отчаяния, чем с надеждой на что-либо, я написал в общий чат, что я — сыщик, и здесь не играю, а провожу расследование. Как ни странно, незамедлительно последовал ответ от персонажа под именем Мута:

«Кого ты ищешь здесь, сыщик? Здесь не игровая зона».

Вообще-то, формально всё еще игровая, но в сущности он прав. Раздумывать над ответом было некогда, а честность, говорят, лучшая политика, и я написал:

«Ищу зеленых странников».

Пока он набирал ответ, я окинул быстрым взглядом выстроившихся передо мной мутантов. Личные имена, без всяких этих Персонаж-1, Персонаж-2 и так далее, были у всех, даже у псов. Они сияли синим землянским цветом, но каждое обрамляла тоненькая зеленая рамка. Не припомню такой раскраски в игре.

Муты среди них не было.

«Тогда ты умрешь», — написал он.

Фаза расстановки закончилась. Под мечами появилась цифра 1, и мутанты дружно ринулись на меня. Лучшая политика, говорите?

Ладно, попробуем уговорить их по-другому. Все четыре турбобластера замолотили по псам. Сияющие лучи вспыхивали, прожигая шкуры, псы завывали от боли, и над всем этим крутились призрачные кубики. На круг вышло десять попаданий — прямо по статистике — но даже без флага псы дважды выбросили «уворот». Итого восемь ран. Пара псов рухнули мордой в болотную жижу.

— Взять его! — рявкнул погонщик, и взмахнул в воздухе плетьми.

Плети у него росли прямиком из плеч — по паре из каждого — и были длиной метра три. И такая плеть, при хорошем везении, могла пробить даже корпус треножника.

Псы рванули вперед. Я выстрелил осколочной гранатой. Зацепил рыжего пса, и самого погонщика. Пес взвизгнул. Погонщик даже не поморщился. Следом двинулись сколопендры. Мародер издал боевой клич, потрясая топором, и широким шагом направился ко мне. Медичка спряталась за ним. Вытянув руку, она на ходу потыкала шипами погонщика в плечо, и его рана тотчас затянулась.

Я сдал назад, пытаясь сохранить дистанцию, и, рефлекторно бросив взгляд на экран заднего вида, увидел в нем черную «Кассиопею».

Машина уверенно скользила над болотом. Ее колеса были подняты и втянуты в корпус, а между днищем машины и мхом оставалось порядка полуметра свободного пространства. Вот только в «Войне миров» нет антигравитации. Собственно, ее нигде не было, за исключением «Кибергорода». Идея-то красивая, но реализация, за тем же единственным исключением, нигде толком не взлетела.

— Ну и что это за чертовщина? — проворчал я. — Мы же не в «Кибергороде»… Кажется.

Я уже начал сомневаться, что я в «Войне миров». Мало ли куда Алекса меня могла услать! Всё-таки она — хакер высшей категории, а те же мутанты и в «Кибергороде», например, были. Хотя… Марсианских-то треножников больше точно нигде не было.

Разработчики «Войны миров» запатентовали их исключительно под себя. Я точно это знаю, потому что там эпичнейший скандал вышел. Кто-то поднял хай, что, мол, нельзя патентовать то, что давно придумано другими, и понеслось по всей сети. Однако «Война миров» как раз тогда пошла в гору, и разработчики наняли целую армию самых ушлых адвокатов. Те, ловко жонглируя законами, наглядно продемонстрировали, как при должном финансировании и квалификации можно запатентовать даже колесо. Будь Уэллс жив, они бы, небось, и его привлекли за нарушение авторских прав.

За что привлекут меня, пока оставалось неясным, но армия адвокатов мне бы сейчас определенно пригодилась. Жаль, в игре такого персонажа нет. Вообще мирные жители в «Войне миров» представлены богато, но игровой функционал у них игрой и ограничен — торговцы, странствующие медики и всё такое прочее. А вот услуги адвоката обычно требовались уже вне игры.

Впрочем, всё выглядело так, будто здесь я не задержусь. «Кассиопея» приближалась стремительными рывками, а мы с мутантами по-быстрому доиграли первый раунд.

Едва я вышел из своего сектора, как туда заскочили псы. За ними притопал погонщик. Мой бывший сектор стал нейтралкой, а нейтралка — сектором противника. Сколопендры и мародер с медичкой скучковались в нём на левом фланге. Поначалу смысла маневра я не понял. Никаких укрытий там не было.

Смысл обозначился к началу следующего раунда. Слева добавился еще один сектор боя, и в него подгрузилась «Кассиопея». Я ожидал, что агенты департамента попросту остановят бой и выключат меня из игры, однако вместо этого в начале раунда машина высадила десант.

Десантом у нее оказались двое мужчин в черных костюмах. Первым был уже знакомый мне хмурый тип. Тощий, бледный и высокий, он выглядел полной противоположностью своему напарнику — низкорослому загорелому толстячку, и единственное, что их объединяло — это костюмы. Стало быть, однотипные персонажи.

Система оценила эту парочку вместе с транспортом в 750 очков. Я быстро глянул характеристики и тихо присвистнул.

— Нифига себе!

Там по-хорошему за каждого 750 очков брать надо.

На линейке инициативы эти двое именовались агентами. Хмурый тип был Агент-1, толстяк — Агент-2. Те же имена светились серым у них над головами. Инициатива у них, кстати, была максимальная. Наверное, «Кассиопея» раздавала, она вполне под класс гантраков подходила. Еще у каждого агента было по десять пунктов жизни, уворот на 2+ от любых атак и особое умение — «стрельба по-македонски», то есть одновременно по двум разным целям. К такому умению прилагалось по паре тяжелых бластеров на нос.

Сканер показал, что агенты играли честно. Ну что ж, сыграем.

— За кого хоть они? — тихо проворчал я.

В «Войне миров» было лишь две противоборствующие стороны — марсиане и земляне. Серый цвет означал нейтральных персонажей, однако нейтралы как правило ни с кем не сражались, а эти сходу в драку полезли.

Толстяк пальнул по мне с обоих бластеров. Похоже, земляне. Один разряд пролетел мимо с единицей на кубике, второй влетел прямо в корпус. Спас-бросок за броню не кидался — разряд оказался бронебойный, и он закинул мне сразу три раны. Так, стоп! У тяжелого бластера всего 2 урона.

Я быстро развернул информационное окошко. Бластер агента, понятное дело, был обвешан улучшениями. Тут тебе и прицел на +1 к точности, и «удобная рукоятка» для рукопашного боя, и «бронебойность» на стволе, и «ускоритель частиц» на +1 к урону там же. А на стволе у бластера только один слот для улучшений. Играют честно, значит?

Хмурый агент влепил мне сразу два заряда. Это еще шесть ран. Я ответил из турбобластеров. Кубики над агентами знай себе выкидывали успешный уворот. В тот же миг агент смещался чуть влево или чуть вправо, и разряд пролетал мимо. Единицы им не выпало ни разу, но я выбросил одну шестерку. Разряд разбился о пиджак толстяка как о броню, но одна рана ему добавилась.

Из гранатомета я рассчитывал потрепать псов, да только в спешке вместо осколочной гранаты запулил бронебойную. Она на двоечку влетела в болото и забрызгала всех грязью. Псы синхронно ощерились.

Сколопендры громко заскрежетали. Погонщик оглянулся. Медичка указала шипами на агентов. Погонщик взмахнул плетьми и рявкнул:

— Взять их!

Псы разом развернулись и помчались к агентам. Сколопендры двинулись туда же. Мародер ненамного от них отстал, держась так, чтобы медичка всегда была скрыта от агентов, а та из-за него пыталась дотянуться до подраненного пса. Я озадаченно хмыкнул. Трехсторонних боев мне раньше в «Войне миров» встречать не доводилось. Однако это определенно был мой шанс, и я не собирался его упускать. Треножник медленно попятился, выходя из боя.

Агенты тотчас направились в мою сторону, да не тут-то было! Стоило им зайти на нейтралку, как на них налетели псы. Ну, как налетели, так и отлетели! Четырех псов потеряли на чардже. Один выстрел агента — один труп! Погонщик яростно заревел и хлестнул плетьми. Агенты дружно уклонились. Толстяк вправо, хмурый тип — влево.

На хмурого нацелились сразу две сколопендры. Мародер, поудобнее перехватив топор, выбрал своим противником толстяка. Рыжий лохматый пес, больше похожий на зубастую подушку, скакал перед ним и клацал зубами. Медичка высунулась из-за мародера и ткнула его шипом в загривок. Пес заскакал еще бодрее.

Пока мутанты живы, агенты были связаны рукопашным боем. Правда, и я не мог прицельно стрелять по ним. Именно прицельно, а не вообще, как многие полагают. Выстрел по дерущимся получал штраф −1 к точности, да и в случае успеха урон мог прилететь любому из участников схватки. Там вероятность 50 % попасть по цели, а вторые 50 % поровну делились между остальными.

Поскольку союзников у меня тут не было, я без колебаний открыл огонь. Турбобластеры накинули еще одну рану толстяку и две — погонщику, который внезапно героически закрыл собой оставшихся псов. Зато осколочная граната щедро отсыпала шестерок. Я развернул треножник и повел его прочь, поглядывая на экран заднего вида: как там держатся мутанты?

Держались они, прямо скажем, слабовато. Хмурый легко увернулся от атак сколопендр, и разрядил оба бластера в брюхо одной из них. Мутантка с протяжным скрипом изогнулась и рухнула в грязь. Толстяк тем временем чуть не прикончил мародера. Медичка подлечила своего защитника, но было ясно, что мне лучше поторапливаться.

Когда я вышел из боя, мародер пал.

2.05

Поле боя скрылось за чахлыми березками. Звуки выстрелов и рев мутантов мгновенно стихли до фонового уровня. Положение мутантов казалось безнадежным, однако они вцепились в агентов мертвой хваткой — псы так вообще буквально! — и мне на какое-то время удалось от них оторваться. Не уверен, что оно мне теперь надо — департамент наверняка мониторил игру и всегда будет знать, где я — но я хотя бы мог пока спокойно осмотреться. И на том спасибо.

Прямо передо мной лежал марсианский транспортный корабль. Точнее, та его часть, которая не разлетелась при взрыве по всей округе. Матово-черный корпус зарос мхом, и чем выше, тем мох был светлее. На самом верху он был почти белый. По углам и вдоль трещин вился красный плющ. Свой цвет он не менял, но с высотой изменялась толщина. Из болота поднимались стебли толщиной с руку, а поверху змеились едва различимые прожилки.

Грузовой люк корабля был открыт. Во времена ивента от люка спускался пандус, но сейчас корабль погрузился в болото по нижнюю палубу и пандуса видно не было. То ли утонул, то ли мутанты утащили. По сюжету — вполне могли.

Мутанты считались беженцами из городов, полностью разрушенных при вторжении. Те, кто удирали недостаточно шустро, успели еще и заразиться. Земляне уничтожили часть кораблей еще на подлете, и их токсичное топливо рассеялось в воздухе. Получилось не так ядовито, как на зараженных болотах, но многие из тех, кто вдохнул — всё равно умерли. Те, кто не умерли — начали мутировать, и чем сильнее было заражение, тем причудливее оказывалась мутация.

Другие земляне, опасаясь заразиться от них, гнали беженцев прочь. По сюжету от мутантов заразиться никак нельзя, надо обязательно вдохнуть ядовитые испарения марсианского топлива — и суметь как-то пережить это! — но обыватели предпочитали не рисковать. Безуспешно покочевав по уцелевшим городам и весям, беженцы со временем сформировали отдельный кочевой народ.

Собственно, их игровая «раса» изначально так и называлась — «кочевники», но название не прижилось. Тем более что у разработчиков получились не столько кочевники, сколько форменные бомжи и даже тяжелые боевые твари не помогли выправить сложившийся образ. В третьей версии игры их племена кочевали по всей планете, легко прибиваясь к любой стороне конфликта, и тырили всё, что плохо лежало.

Но как и зачем мутанты оказались здесь? Будь это заготовка под новый ивент, я бы точно об этом знал. Кстати, и о таких серьезных изменениях, как снижение токсичности болот — тоже. Нередко новинки появлялись на наших тренингах даже раньше, чем на тестовых серверах. Сыскные агентства проверяли саму концепцию на безопасность, а потом уже тестировщики искали в обновлении технические баги. Помнится, нынешние башенные турниры нам выдали для ознакомления вообще за месяц до начала тестирования.

Стало быть, какой-то закрытый проект. И судя по тому, как шустро на горизонте нарисовался департамент — правительственный. Я с грустью подумал, что тогда вряд ли здесь обитали странники. Если, конечно, они тоже не какой-то правительственный проект. Что, кстати, совсем не исключено, но тогда они опять же вряд ли согласятся помочь нам с Алексой.

— Эх, Алекса-Алекса, — проворчал я, и направил треножник к грузовому люку.

Раз уж я всё равно здесь, надо хотя бы разобраться, что за чертовщина тут творилась. Вход в сектор не закрыт и предупреждений никаких нет, а, значит, формально эти болота — всё еще наши охотничьи угодья и по-хорошему агенты не могут предъявить мне вторжение. Хотя, они-то наверняка будут предъявлять по-плохому…

Мой сканер тихо пискнул. Обычно я держал его выключенным, чтобы не светился, а тут с этими агентами совсем про него забыл. На прозрачном забрале шлема отобразился отчет: сканер зафиксировал использование мапхака. Модель у меня была маломощная — я больше полагался на мониторинг от агентства, потому как ни один сканер всё равно с их системами не сравнится — а, стало быть, читер был где-то рядом.

Сканер указывал на корабль. Я тихо хмыкнул. Если забыть, что меня вытурили в отпуск, то теперь я имею не только полное право здесь пошарить, но и прямую на то обязанность.

Сразу за грузовыми воротами начиналась первая секция трюма. Свет проникал внутрь исключительно через ворота, и я включил бортовые прожекторы. Трюм оказался пуст. Ну, хоть что-то как оно и должно было быть. Здесь даже плющ не рос, и лишь кое-где виднелись зеленоватые лужицы. Когда свет падал на них, они начинали пузыриться.

Механические ноги треножника тихонько заклацали по металлическому полу. Я вел машину самым малым ходом, то и дело сверяясь со сканером. Лучи света скользили по черным стенам, время от времени выхватывая из темноты толстые стальные колонны. Они тоже были выкрашены в черный цвет и расставлены по трюму в хаотичном порядке. Дизайнеры объяснили это особенностями марсианской культуры. Обычная отмазка, когда ничего больше не придумалось. За три года марсианская культура уже обросла изрядным количеством особенностей, и эта была далеко не самой странной.

Сканер привел меня к внутреннему шлюзу. По контуру двери едва заметно светились красные огоньки. В эту дверь мог войти человек в броне, но не больше. Лучи света скользнули влево-вправо по переборке. Других путей внутрь не было, а сама переборка имела статус «неразрушаемый объект». Правда, ее рассекали сверху донизу трещины, но не настолько широкие, чтобы в них мог пройти треножник, и, главное, это были лишь элементы антуража. Сквозь них даже внутрь заглянуть было нельзя.

— Блин, приехали, — проворчал я себе под нос.

В том корабле, который я видел во время ивента, нижний этаж был сквозным от носа до кормы, и я полагал, будто бы они все сделаны по единому шаблону. Разработчики так часто поступали даже не из экономии, а чтобы не было жалоб, будто бы игроку специально подсунули усложненный объект и он исключительно поэтому продул первый же бой с полудохлыми охранными роботами.

Тихо вздохнув, я набрал на пульте команду «высадить десант». Вообще, разделять отряд в игре — это всегда плохая идея, но мы тут уже не в «Войну миров» играли, а в сыске другие правила. Первое из них: чем больше ты знаешь, тем лучше для дела. Мой покойный напарник еще, бывало, подчеркивал, что для дела, но не для сыщика.

Позади меня открылся люк, и механический голос бодро и сурово приказал:

— Десант, пошел!

Вниз выдвинулся узенький трап с широкими поручнями. Ухватившись за них, я быстро съехал на палубу и первым делом оглянулся. Никого не было видно. Тогда я повернулся к шлюзу.

Справа от него на стене висела панель управления. На ее экране появился схематичный рисунок ладони. Приятный женский голос из динамика предложил мне приложить к ней свою. Уж не знаю, это шутка такая или дизайнеры просто сляпали по шаблону. По сюжету-то мне достаточно снять перчатку, чтобы немедленно заразиться. Вон, кстати, и зеленая лужица пузырится неподалеку.

Я приложил руку в перчатке. Женский голос сообщил, что проверка пройдена успешно, и дверь шлюза с тихим шелестом отъехала в сторону. Внутри мог свободно разместиться полноценный отряд, причем не в химзащите, а в стандартной броне. Наверное, и треножник уместился бы, но протащить его через дверь можно было только по частям.

Едва я переступил порог, как дверь закрылась, и по стенам сверху вниз прокатились волны алого света. По сюжету они уничтожали болезнетворные бактерии. Марсиане третьего вторжения сделали выводы из неудач своих предшественников. Когда свет снова стал белым, автоматически открылась внутренняя дверь.

За ней начинался длинный темный коридор. Под потолком тускло горели аварийные лампы. Их красноватый свет выхватывал из полумрака отдельные металлические конструкции. Помимо своего основного предназначения, они раздавали спас-бросок за укрытие на 4+, что в здешнем полумраке в определенной степени компенсировало пехоте отсутствие нормальной брони.

Я вышел из шлюза. Дверь закрылась за мной и всё тот же голос сообщил, что воздух пригоден для дыхания. Рисковать и проверять это я не стал. Сканер указывал вперед и вправо. Стало быть, читер прятался в одном из боковых коридоров. Их тут было полно. Марсиане — не игроки, а «настоящие», в смысле, выдуманные разработчиками — любили лабиринты. Сказывалась привычка жить в подземных ульях.

Во время ивента в этих лабиринтах можно было нарваться не только на конкурирующих игроков, но и на охранных роботов или целую грядку автоматических турелей. Потом тех, что уцелели, разработчики стерли при финальной зачистке, но нарисовать обратно — дело недолгое, да и здешние мутанты, кем бы они не управлялись, мне точно были не рады.

С тихим щелчком включился агрегат справа.

— Блин! — произнес я.

Ладонь непроизвольно легла на рукоять бластера. С одним выстрелом за ход и единицей урона — это если вообще попаду — толку с него было как с козла молока, но мне стало как-то спокойнее.

Агрегат тихонько загудел. На нем включилось электронное табло, и я с облегчением признал терморегулятор. Считалось, что он поддерживал постоянную температуру внутри корабля. В виртуале это, понятное дело, без надобности, но разработчики очень серьезно подходили к оформлению игры. К каждому ивенту даже отдельная энциклопедия выпускалась с пояснениями что есть что и как всё устроено. Ириска их собирала. Я по случаю раздобыл ей энциклопедию на башенные турниры с дарственной надписью от главного гейм-дизайнера. Не скажу, чтобы это заметно улучшило наши отношения, но она точно была рада подарку.

Немного подумав, я снова сказал:

— Блин.

Если работала автоматика корабля, то и защитные системы могли оказаться в полной исправности. Я шел вперед очень осторожно, заглядывая за каждый угол, прежде чем высунуться. У сенсоров автоматических турелей радиус обнаружения больше, чем у датчиков в моем костюме, но турели не прятались, оставляя внимательному игроку шанс заметить их раньше.

За третьим поворотом налево я действительно разглядел что-то похожее на пушки. К счастью, мне туда не надо. Сканер указывал вправо, и на следующем повороте я уже разглядел под потолком цветные волны от мапхака. За поворотом наверх вела металлическая лестница. На верхние ступени падали яркие отсветы. Точно не от перестрелки, да и стрельбы слышно не было.

Рефлекторно стараясь ступать как можно тише, я поднялся по ступенькам. Лестница привела меня на квадратную площадку, нависавшую над лабиринтом внизу. Большую ее часть занимали экраны, компьютеры и тому подобное оборудование. Волны мапхака стекались в угловую стойку. На самом большом экране заканчивалась битва между агентами и мутантами. Агенты, как я и ожидал, победили без потерь. Вспышки их бластеров и были источником отсветов, тогда как сама площадка утопала в общем полумраке.

Однако стоило мне шагнуть на площадку, как включился верхний свет. Он озарил и меня, и двоих парней в зеленых плащах изумрудного оттенка с широкими капюшонами. Под плащами я разглядел костюмы химзащиты. Такие же, как у меня, но без шлемов. Лица были скрыты масками. На вид — просто тряпочными, скорее всего, шелковыми. Ткань казалась очень уж гладкой.

Имена над головами светились зеленым цветом. Такого я в «Войне миров» еще не видел. Ближайший ко мне носил имя Леший. Он держал в руке бластер. Модель была стандартная, но с улучшенным прицелом. Второй сидел в кресле. Над его головой значилось: Бродяга. У подлокотника кресла стояла снайперская винтовка. Всё оружие было выкрашено в тот же изумрудный цвет.

Именно так молва описывала зеленых странников.

2.06

Первым опомнился Леший.

— Ты кто⁈ — воскликнул он.

— Сыщик, — ответил я, и пальцем указал вверх, где красным горело имя Герман: — А вы, я смотрю, мапхаком балуетесь.

Я кивнул на стойку в углу. Леший бросил на нее быстрый взгляд, и наставил на меня бластер. Однако перекрещенных мечей над нами не появилось. Бродяга торопливо потянулся за винтовкой, но задел ее и оружие грохнулось на пол. Леший оглянулся на него и нахмурился. Если он со своим бластером собирался показать мне, какие они грозные, то его приятель только что порушил им весь имидж.

Понимая, что время дорого, я сходу перешел к делу:

— Вот что, странники, нам надо поговорить.

Эти двое переглянулись.

— Нам — не надо, — сказал Леший.

По крайней мере, он не отрицал, что они и есть странники. Что же до остального, то тут он, к сожалению, вполне мог оказаться прав. Не подготовился я к разговору. Да и что я мог предложить тем, в существование кого я меньше часа назад вообще не верил? Ладно, Алекса заварила эту кашу, пусть сама и расхлебывает.

— А вот у меня есть одна знакомая, которая утверждает обратное, — сказал я, постаравшись, чтобы это прозвучало с должным запасом уверенности.

Мол, не просто так говорит, а наверняка у нее есть что предложить. Странники дружно глянули вниз, в полутемные коридоры. Алексы там, понятное дело, не наблюдалось. Я быстро набрал номер, с которого она звонила последний раз. Номер был не игровой, но Алекса должна была понимать, что в случае успеха мне потребуется с ней связаться. На забрале нарисовалась полупрозрачная марсианка с планшетом, и пошла анимация вызова. Что ж, как минимум, сам номер был еще действующий. Марсианка развела руками. Не отвечает зараза.

Странники перевели взгляд на большой экран. Тут у них получилось не синхронно. Вначале Леший, затем, оглянувшись на него — Бродяга. Экран по-прежнему показывал поле боя. На ногах стояли только агенты. Сзади к ним плавно подплыла «Кассиопея».

— Ты не про них? — уточнил Леший, кивнув на экран.

Агенты забрались в машину.

— Нет, — ответил я. — Их я вообще не знаю.

«Кассиопея» помчалась вперед, по направлению к кораблю.

— Вот сейчас и узнаешь, — тихо проворчал Леший.

Он взял с полки над экраном старинный микрофон — эдакую черную коробочку размером с кулак на витом проводе — и сказал в него:

— У нас гости. Два агента на тачке. Заходят через трюм.

«Кассиопея» уже подлетала к грузовым воротам. Где-то вдалеке завыла сирена. Лабиринт коридоров под нами наполнился движением. Я краем глаза заметил промелькнувшую там фигуру в плаще, а когда пригляделся — еще одну. Наверное, плащи тоже были зеленые, но в полумраке они казались скорее серо-черными. Вторая фигура тащила на плече станковый турбобластер, заметно сгибаясь под его тяжестью. В соседнем проходе лысый тип в плаще с откинутым назад капюшоном на ходу что-то подкручивал на бластерной винтовке.

И всё это происходило совершенно беззвучно. Словно бы у меня звук отрубился. Я даже шаркнул по полу. Прозвучало вполне отчетливо. Леший оглянулся на меня, и сказал:

— А тебе, сыщик, лучше бы свалить, пока не поздно.

— Во-первых, поздно, — ответил я; уточнять, что еще и бесполезно, поскольку агенты идут за мной, я не стал, а то сдадут им без лишних разговоров, и вместо этого добавил: — А, во-вторых, у меня тут незаконченное дело.

— Не знаешь ты этих парней, — подал, наконец, голос Бродяга.

А я уж начал думать, что он — бот компьютерный. Голос у него был с резкой хрипотцой и сразу напомнил мне скрежет сколопендр. Бродяга наклонился и поднял винтовку.

— Вот сейчас и узнаю, — припомнил я недавние слова Лешего.

Мне показалось, что тот едва заметно усмехнулся. Под маской этого не разглядишь, но по глазам выглядело так. Бродяга оттолкнулся ногой. Кресло у него было на колесиках, и он на нем переехал в дальний угол. Положив ствол винтовки на ограждение площадки, Бродяга заявил, что к бою готов. Оттуда был виден шлюз и часть коридора перед ним. Если бы странники не отвлеклись на бой агентов с мутантами, непременно бы заметили, как я вошел.

В руках у Лешего появился командирский планшет. Он почему-то был не зеленый, а как и у меня — ярко-красный. Торопливо что-то на нем отметив, Леший сбежал вниз по лестнице. Я опять ничего не услышал, и только теперь вспомнил, что в первой версии игры у пехотных юнитов был навык «маскировка».

Стоил он, если мне не изменяет память, порядка 10 очков, но для каждого юнита его надо было покупать отдельно и себе тоже не забыть. Популярностью «маскировка» не пользовалась — всё-таки «Война миров» больше про сражения целых отрядов — и ее быстренько убрали из списка доступных умений, однако из кода наверняка как обычно не выпилили. Там, если вдумчиво покопаться, и не такие редкости отыскать можно.

Я последовал за Лешим. Мои шаги звучали тихо, но отчетливо, как им и положено. Над шлюзом замерцали красные огоньки. Затем послышалось шипение, и двери распахнулись. Через порог синхронно шагнули двое агентов. Над ними тотчас вспыхнули перекрещенные мечи.

Призрачные линии расчертили полумрак, обозначая для каждого отряда сектор расстановки. В наш сектор попадала лестница и кусочек территории слева от нее. Я спустился за укрытие и уже там взглянул на свой планшет.

Против двух агентов странники выставили снайпера — уже известного мне Бродягу — бойца с тяжелым турбобластером, медика и четверых стрелков с винтовками. Леший считался у них за командира. Каждый боец имел статус ветерана, что давало бонусы к базовым характеристикам. Кстати, приличные такие бонусы. Сомневаюсь, что они бы по-честному в 750 очков уложились. Я попытался припомнить, был ли хоть когда-нибудь в «Войне миров» навык торговли или что-то подобное, позволявшее сбивать цену при найме юнитов, но так и не вспомнил.

Мои собственные силы состояли из десанта в моем лице. Не густо.

— Сдавайтесь, странники, — громко приказал хмурый тип.

Голос у него был похож на синтезированный — абсолютно никаких эмоций, но без монотонности, свойственной озвучке роботов. Однако гораздо интереснее было то, что департамент, получается, знал о странниках. Настолько хорошо знал, что его агенты узнавали их сходу в этом полумраке.

Леший посоветовал этим агентам убираться, пока целы. На этом обмен любезностями и фаза расстановки одновременно завершились.

Агенты синхронно вскинули бластеры и жахнули из четырех стволов одновременно. Я услышал короткий вскрик. На линейке инициативы погас портрет одного из стрелков. У него было семь пунктов жизни, и агенты с трех попаданий нанесли ему 9 единиц урона. Четвертый разряд угодил в машину, за которой прятался стрелок. Там что-то громко хрустнуло. В потолок ударил сноп искр, и осыпался вниз желто-оранжевым дождем.

Затем пришел черед странников. Бродяга, выбросив шестерку, отправил две раны толстяку. Стрелки сосредоточились на хмуром типе. На мой взгляд, не стоило им распылять силы, но они всё равно ни разу не попали.

Боец с тяжелым турбобластером развернул оружие на позиции. Леший применил на нем «неприметность», скрывая его от стрелков противника на 1 ход. Между прочим, приказик настолько недешевый, что его крайне редко встретишь на поле боя и только в форматах больше тысячи очков. Хотя, на мой взгляд, он здорово переоценен, но в редких случаях может сыграть на всю сумму. Например, в таких случаях, как нынешний. Без турбобластера нам против агентов не выстоять.

Вот и Леший мне личное сообщение прислал: «сыщик, ты если с нами, прикрой пушкаря». Пушкарем игроки обычно называли оператора тяжелого вооружения. Этот не был исключением. Над ним так и значилось зелеными буквами: Пушкарь. Крепкого телосложения, среднего роста и с окладистой бородкой. Типичный бот.

Я перебежал за соседний агрегат, не выходя из своего сектора, и пальнул по толстяку. На кубике мне выпала пятерка. Не промахнулся. Толстяку — тройка. Укрытие его не защитит. Заряд аккуратно проскользнул между трубами, но за миг до попадания толстяк убрался влево. Еще тройка на уворот. Блин!

За соседней машиной укрылась лохматая коротышка с двумя инъекторами на запястьях. Она держала их стволами вверх, словно пистолеты, и осторожно выглядывала из-за угла. Над ее головой сияло стандартное имя: Медичка.

За углом агенты начинали второй раунд боя. На этот раз они нацелились на меня. Естественно, все четыре выстрела «попали» в цель, но неожиданно выручил агрегат передо мной. Три спас-броска на броню отбросил. Три разряда врезались в агрегат, на миг озарив все вокруг ярким светом с красноватыми отсветами. Я рефлекторно пригнулся. Четвертый разряд проскользнул под призрачным кубиком, на котором выпала двойка, и ударил меня в плечо. Я ощутил легкий толчок. Планшет тихо пискнул, извещая о потерях — минус три пункта жизни.

От снайперского выстрела толстяк на этот раз увернулся, но тут замолотил турбобластер. Пять бронебойных выстрелов, проигнорировав агрегат, отправились в цель. Толстяк вертелся, как уж на сковородке, но два попадания получил, а это сразу четыре раны. Стрелки по приказу Лешего открыли «подавляющий огонь» по хмурому типу. Теперь ему предстояло выбирать — получить −1 к точности или же гарантированную рану за каждого, а их было трое.

— Держись, сыщик, я сейчас, — раздался справа женский голос.

Я обернулся. Лохматая коротышка нацелила на меня инъекторы. Две струи нанороботов ударили в плечо, и осели там зелеными пятнами, быстро впитываясь сквозь костюм и излечивая мне две раны.

— Спасибо, — сказал я.

То ли Лешему, то ли его юниту. Мне с самого начала казалось, что коротышкой управляет живой игрок. Очень уж нестандартная внешность, да и поведение не такое уж типовое.

Хмурый тип предпочел сохранить точность. Он вынырнул из-за укрытия навстречу потоку сияющих разрядов, и три из них тотчас прожгли дыры в его элегантном костюме. Агент поморщился. Рядом с ним нарисовался толстяк. Они вскинули бластеры. Бац! Бац! Бац! Бац! Разряды врезались в пушкаря и отшвырнули его назад. Тот грохнулся на спину. Над ним воспарила иконка с черепом. Турбобластер завалился на бок, глухо стукнувшись об пол.

— Черт! — громко воскликнул Леший, и тише добавил. — Теперь нам крышка.

Примерно так и выглядело. Да и Бродяга промахнулся. Хотя…

— Прикройте меня, — крикнул я, бросаясь вперед.

Стрелки снова обрушили на агентов шквал разрядов. Глядя, как толстяк ловко вертит пузом туда-сюда, я едва удержался от смеха. Не потому что это выглядело бы невежливо, а подошел мой ход. Я метнулся по коридору на нейтралку. Коротышка выстрелила мне в спину из инъектора. Я почувствовал легкий удар между лопаток, и мое здоровье полностью восстановилось.

Отлично! Как у офицера, у меня было десять пунктов жизни и, чтобы вырубить меня за один ход, агентам теперь потребуется попасть все четыре раза. Они могли, поэтому я первым же делом нашел себе укрытие посолиднее. Это был длинный, как поезд, рекуператор воздуха с толстыми трубами поверх корпуса и спас-броском за укрытие на 4+. Если только агенты не придут бить мне морду в рукопашную, я должен продержаться следующий ход. Они, кстати, вполне могли, но об этом уже поздно было беспокоиться.

Агенты предпочли выбить снайпера. Четыре разряда улетели наверх. Бродяга вылетел из кресла, перекувырнулся через голову и кубарем скатился вниз по лестнице. Я услышал полное досады восклицание Лешего.

«Если у тебя есть план, сейчас самое время,» — прилетело мне от него личное сообщение.

«Есть», — коротко ответил я.

Двери шлюза всё это время оставались открытыми. Стоявшая по ту сторону «Кассиопея» раздавала агентам максимальную инициативу. Тогда я подумал, что именно поэтому они и не продвигались вперед. Со своими улучшенными бластерами агенты вполне могли навязать странникам ближний бой, и вынесли бы их в одну калитку. Про себя я вообще молчу.

Вот только по ту сторону стояла не одна «Кассиопея». Там еще ждал своего часа мой треножник, и когда я подобрался к нему на расстояние двух боевых секторов, он его дождался. Силуэт трехногой машины появился на моем планшете. Призрачные линии расчертили трюм, дорисовывая соседние с треножником сектора. Наступил мой ход.

Треножник подошел к шлюзу и, растопырив ноги, опустил корпус как можно ниже. Агенты, вопреки очередности, метнулись было назад, хотя они все еще оставались в пределах сектора. И тут все четыре турбобластера замолотили через шлюз. Двадцать выстрелов, и никаких спас-бросков за укрытие. Вот и увернитесь-ка!

Толстяк рухнул в проход, раскинув в падении руки. Бластеры улетели в темноту. Хмурый тип рыбкой нырнул в шлюз. Прокатившись по полу под потоком зарядов, он выпрыгнул в трюм. «Кассиопея» уже встречала его с открытой дверцей. Агент заскочил в машину и она стремительно унесла его прочь. Перекрещенные мечи в воздухе погасли. Бой был окончен.

Никаких игровых наград за победу над агентами, увы, не полагалось. Я оглянулся на своих новых союзников.

Странники первым делом занялись своими ранеными. Медичка склонилась над подстреленным стрелком, вздохнула и зеленой молнией метнулась к Пушкарю. Тот оказался только ранен, и Медичка тотчас занялась его восстановлением. Двое стрелков перенесли к ней Бродягу. На ходу они то и дело оглядывались на труп толстяка.

— Ну ты молоток, сыщик, — сказал Леший, подходя ко мне. — Завалил агента.

— Он сам виноват, — ответил я. — Надо было лучше изучать механику игры, раз уж внутрь полез.

— Угу, — Леший как-то неопределенно кивнул, и спросил: — А за каким лешим они тут вообще оказались, ты не в курсе?

Честность как лучшая политика сегодня себя уже не оправдала, поэтому я только пожал плечами. Леший снова кивнул, и спросил, как я на них вышел.

— У вас мапхак на весь сектор светится, — сказал я. — Я его еще снаружи срисовал, а у меня сканер маломощный.

— Вот как? — переспросил Леший. — Спасибо, учтем. А сюда, ты говорил, какая-то знакомая тебя навела.

— Вроде того, — ответил я. — И у нас с ней к вам дело.

Вот только Алекса всё еще не вышла на связь. Марсианка на забрале раз за разом набирала ее номер и разводила руками.

— Да, ты говорил, — сказал Леший. — Ладно, сыщик, вперед ничего не обещаю, но выслушать могу. Только быстро. Нам еще сваливать отсюда надо.

Из прохода между машинами вышел лысый стрелок. Над ним горело имя Череп. Подходящее имя, кстати. Голова у него действительно походила на обтянутый кожей череп. Его бластерная винтовка висела на плече, а в руках он держал два тяжелых бластера толстяка. Стало быть, странники, как и сыщики, могли забирать чужое снаряжение.

Череп протянул один бластер мне. Я не стал отказываться. Да, возможно, агенты могли как-то отслеживать свое снаряжение, но, как показал опыт, они могли отслеживать и меня лично, а эта пушка всяко лучше моей штатной.

Второй бластер Череп заткнул себе за пояс. Он у него был такой широкий, что внешне мог сойти за силовую броню, если бы не откровенно тряпичный материал. Пояс, кстати, был красный.

Леший нетерпеливым жестом предложил мне начинать уже излагать суть дела.

— Мне очень нужно попасть в закрытую зону, — сказал я. — И вытащить оттуда одного человека.

— Попасть — не проблема, — отозвался Леший. — А вот насчет всего остального…

Он развел руками, показывая, что дальше ожидаются сложности. Череп посмотрел на меня с любопытством.

— Стал бы я искать вас из-за ерунды, — сказал я.

— Тоже верно, — согласился Леший. — А как вытаскивать собираешься?

— Ну, он… то есть, она там застряла, — пояснил я. — Поэтому вначале надо ее найти, а потом выключить из игры. Лучше, конечно, не убивать.

Уж не знаю, какой аккаунт использовала Ириска, но три единицы в любом случае совсем уж бесследно для психики не проходят.

— Да, лучше не убивать, — снова согласился Леший, и после паузы добавил: — Особенно когда ты не знаешь, по какую сторону реальности на самом деле сейчас находишься.

2.07

Последняя фраза Лешего прозвучала совсем уж откровенным намеком. Еще один застрявший?

Должно быть, эта мысль каким-то образом отразилась на моем лице, поскольку Леший сразу спросил:

— Думаешь, я застрявший? А может быть — пробудившийся?

Пробудившимися себя обычно называли самые упоротые из застрявших. Они всегда убегали, отчаянно отбивались, когда их загоняли в угол, и вернуть «пробудившегося» потеряшку обычно получалось только лишь пристрелив его. Хотя шеф, как я уже говорил, категорически такое не одобрял вплоть до угрозы поувольнять всех к чертям собачьим.

А что нам еще было делать? Психологу легко распинаться на тренингах, что у потеряшек тонкая душевная организация и психика неустойчивая, а побегайте-ка за таким день-другой по полю боя, ежеминутно рискуя словить три единицы, и рука сама потянется за бластером.

Впрочем, спасать Лешего я пока не собирался. Даже наоборот. Сейчас он был мне нужнее в игре.

— Лихорадка сильно достает? — спросил я.

— Вообще не беспокоит, — отозвался Леший. — Она ведь приходит только к тем, кто постоянно туда-сюда мотается, а мы с самого начала тут живем.

— Три года⁈ — удивленно переспросил я.

Нет, в коме люди и дольше лежат, но даже самая удобная капсула — не больничная палата с бригадой врачей. За три года запросто можно дуба дать. Леший возвел глаза к потолку, словно бы прикидывая, и спокойно ответил:

— Ну да, получается уже три.

Я недоверчиво покачал головой.

— Ты не подумай, что я тебя к нам агитирую, — так же спокойно сказал Леший. — Ты нам помог, и спасибо. Теперь мы поможем тебе. Но только если ты собираешься в запретную зону, тебе так и так придется принять правду. Лучше сейчас, пока еще есть время всё взвесить и передумать.

Череп кивнул, подтверждая слова командира. Я ненадолго задумался. Выглядело так, что они мне всё-таки помогут, так что можно и подыграть. Тем более что Алекса по-прежнему не отвечала, а лохматая медичка топала к нам, и не иначе с докладом, что раненые восстановлены и можно, даже нужно, валить отсюда, пока агенты не вернулись. Бродяга сидел, привалившись спиной к агрегату. Пушкарь склонился над своим оружием. Двое стрелков выносили из прохода своего павшего товарища.

— Хорошо, — сказал я. — Допустим, я принял правду.

— Еще нет, — ответил Леший. — Сними шлем виртуальной реальности.

— Да у меня обычный, — сказал я. — Это ж химзащита.

— Ну вот его и сними.

Я оглянулся по сторонам. Шлюз по-прежнему стоял открытым. Приборы на стене показывали, что воздух вполне пригоден для дыхания. Понятное дело, что они — всего лишь бутафория, но агенты обходились здесь вообще без защиты. Как и мутанты, да и у странников лишь тряпка на лице, но тут, правда, вопрос, какую защиту она дает на самом деле.

Леший снял вопрос вместе с маской. У него оказалось широкое открытое лицо и короткая бородка клинышком. Леший сделал рукой приглашающий жест: мол, давай, не бойся; видишь, ничего со мной не случилось. У Медички маска так и вовсе висела на левом ухе. Ну что ж, если система выдаст мне заражение, я, пожалуй, буду самым большим неудачником во всем этом секторе. Меня бы это, кстати, ни разу не удивило.

— Ладно, — сказал я, и отстегнул крепления шлема.

Медичка смотрела на меня с интересом. Подозреваю, чисто профессиональным. Я потянул шлем с головы. Мир за прозрачным забралом начал искажаться, теряя яркость красок и четкость деталей. Обычная картина для отключения от виртуальной реальности в реальном мире. Но это в реальном! Какая еще виртуальная реальность в виртуале?

Тем не менее, по всем признакам это была именно она. Даже больше. У меня вдруг начало ныть плечо, в которое прилетел разряд от агентов. Вначале едва заметно, но когда я потянул шлем с головы, так прихватило, что я зашипел сквозь зубы.

— Плечо? — сочувственно спросила Медичка.

Я машинально кивнул. Шлем едва заметно шевельнулся. В плечо будто игла вонзилась.

— Держись, — сказал Медичка. — Сейчас добавлю.

Она нацелила на меня инъектор. Тот окатил плечо липкой зеленью и прохладой. Сразу стало заметно легче.

— Больше нельзя, — с легким сожалением произнесла Медичка, опуская инъектор. — Передозировка — тоже вредно. Но уже должно быть терпимо.

— Да, спасибо, — отозвался я. — Что это было?

— В смысле? — переспросила Медичка, и озадаченно глянула на инъектор. — Лекарство. Если ты не заметил, тебя подстрелили.

— Но…

Я хотел сказать: это же игра, да похоже всё, доигрался. Передо мной лежал труп толстяка. Пока я глядел на него через забрало шлема, он выглядел куда более, если можно так выразиться, благообразно.

«Война миров» не стремилась шокировать игрока. Никаких оторванных конечностей, кровищи и налипших на стену внутренностей, которые так любит живописать Виктор Успехов. У него любое поле боя — настоящий филиал ада на земле, а у игры всё-таки рейтинг «16+». В ней трупы — просто тела, иногда с черными отметинами от бластерного огня на броне. Или, как в случае с толстяком — поверх костюма. Да они даже дырки в ткани не прожгли.

По крайней мере, так выглядело, пока я окончательно не снял шлем. Тогда моим глазам предстала совсем иная картина. Передо мной лежал труп с прожженными дырами в груди. Их было порядка дюжины. Ткань костюма на груди почти полностью выгорела. Плечи пиджака еще едва заметно дымились. В свою недолгую бытность сыщиком в реальном мире мне доводилось видеть трупы, и сейчас передо мной лежал настоящий труп.

— Блин!

Присев рядом с телом, я внимательно осмотрел его, стараясь по возможности не дышать. Запах горелой плоти, знаете ли, на редкость омерзительная штука. Этот запах я тоже знал. Осматривал как-то тело сразу после пожара. Мы тогда искали мошенника, который увел несколько редких игровых костюмов, но кто-то из ограбленных нашел его раньше. Потом его нашла полиция, которая, как водится, забрала у нас столь серьезное дело, но о том, как оно пахло, я помню до сих пор.

Вот только сейчас передо мной лежал не дохлый мошенник, приговоренный невесть кем.

— Я убил агента госдепартамента, — прошептал я. — Или я схожу с ума.

Второй вариант был предпочтительнее.

— Тоже вариант, — легко согласился Леший. — Еще есть частная галлюцинация, чего тоже в виртуале быть не может, и вариант, что всё это просто очень реалистично нарисовано и нам всем тут ловко дурят мозги.

Этот вариант мне понравился больше всех. Но и у него был свой недостаток: в любом случае, это уже не игра. И в этой «неигре» я убил агента госдепартамента. Наверное, я повторил это вслух, потому что Леший сказал, что про агента я уже упоминал.

— Блин! — произнес я. — Но я действительно убил агента годепартамента.

— Добро пожаловать в реальный мир, — сказал Череп, и добавил, уже обращаясь к Лешему. — Ну что, уходим?

— Да, собирайтесь, — велел ему Леший. — И мапхак выключите. Сыщик говорит, что он фонит на весь сектор.

Череп кивнул и быстро ушел.

— А ты посмотри на это так, — предложил мне Леший. — Если бы ты его не грохнул, он бы с тобой церемониться не стал. Тут у тебя чистой воды самооборона. При свидетелях, если нас с тобой вместе заметут.

— Самооборону еще надо доказать, — проворчал я, глядя на изрешеченное тело и понимая, что объяснить такую суровую самооборону нашей полиции будет не так-то просто. — А пока я убил агента госдепартамента.

— Ты говоришь это в четвертый раз, — негромко сказал Леший. — Может, не стоит доводить до юбилея?

Наверное, не стоит. Но, блин, я же убил агента госдепартамента! Да, пожалуй, пора остановиться. Взять себя в руки. Сосредоточиться на деле. Агент мертв, с этим ничего не поделать. Я, кстати, ранен.

На какой-то момент, спасибо Медичке, я полностью забыл об этом, но неосторожное движение рукой напомнило, отозвавшись тупой болью в плече. Я поморщился и рефлекторно схватился за больное место. Оно было перемазано липкой массой. К счастью, большей частью — зеленой жижей с лечебными наноботами. Что там под этой массой, даже представить было страшно.

— Сыщик, — негромко сказала Медичка. — Ты шлем лучше обратно надень. Он заблокирует восприятие.

— А рану? — спросил я.

— До свадьбы заживет, — оптимистично заявила она. — Медицина у нас клёвая. Уж поверь мне.

Хотелось бы верить. Впрочем, мне не раз прилетало в «Войне миров», и куда серьезнее, если считать по потерянным пунктам жизни. Как-то, помнится брал Белого Ящера — того самого хакера, который для мутантов чит на двойной уворот написал — и он огонь всего отряда на мне сконцентрировал. Медик едва успевал отлечивать. Я тогда получил не меньше двадцати ран, и это ж в каком состоянии должен был быть?

А тогда, помнится, отлично себя чувствовал. Разве что голова немного кружилась, но тогда я списал это на общую усталость. Две недели этого паршивца выслеживал, почти не вылезая из капсулы.

Что ж, получается, я и его грохнул? Ему три единицы выпали. Нет, его ж потом в полиции еще допрашивали, прежде чем сдать департаменту. Хотя, если виртуал там, а не тут, то могли что угодно нарисовать. Как, впрочем, и здесь. И кому верить?

Я осторожно надел шлем обратно на голову. Едва успел защелкнуть крепления, как боль в плече полностью угасла. Я взглянул на него через забрало. Выглядело так, будто бы всё в порядке, даже костюм химзащиты не помялся. Запах горелой плоти тоже исчез, а труп толстяка вновь обрел прежний благообразный вид.

— Вот такие дела, — сказал мне Леший. — А на границе в запретную зону придется всю электронику отключить, так что если идешь…

Он развел руками, мол, сам теперь всё понимаешь. Я не был уверен, что понимаю всё, да и червячок сомнения всё-таки тихонько, но грыз изнутри, однако и от увиденного так просто не отмахнешься.

— Иду, — сказал я. — Еще минуту.

Леший оглянулся назад, и сказал, что минута у нас точно есть. Я быстро обшарил карманы агента. Не то, чтобы я всерьез надеялся что-то найти, и не нашел ничего, кроме клетчатого носового платка в кармане брюк, но это помогло мне настроиться на рабочий лад. На ноги я поднялся уже собранным и готовым действовать.

— Мы тебя проводим до места, и покажем, где и как проходить границу, — пообещал Леший. — А дальше ты уж сам как знаешь.

— Спасибо, — сказал я.

— Спасибо будет по ту сторону, — ответил Леший. — Идем.

Я шагнул было следом за ним, но оглянулся на толстяка.

— А его, что, здесь оставим?

— А нахрена он нам дохлый нужен? — отозвался Леший. — Потом уборщики приберут.

— Роботы-уборщики? — переспросил я. — Так это не игровая условность? Они тоже существуют?

— Существуют, — отозвался Леший. — А ты думал, раненые после боя сами по больницам разбегаются? — он усмехнулся, потом вновь стал серьезным и добавил: — С ними нам, кстати, тоже встречаться не резон. Лишние свидетели, сам понимаешь.

Его команда уже топала нам навстречу. Стрелки тащили какие-то черные ящики, очень похожие на компактные гробы. Бродяга тяжело опирался на свою винтовку, как на костыль. Пушкарь нес на плече турбобластер и морщился на каждом шаге. Медичка, размахивая инъектором, предлагала ему помощь, но тот отмахивался. Погибшего стрелка оставили лежать в коридоре, аккуратно сложив ему руки на груди. Тоже, стало быть, уборщики приберут.

— Сыщик, мы в твою машину все поместимся? — спросил Леший.

Я окинул его команду критическим взором и ответил, что разве что навалом.

— Не впервой, — ответил на это Череп.

— Тогда грузимся на треножник, — велел Леший. — И едем до запретки.

Первая часть предложения была встречена с заметным энтузиазмом, вторая — нет.

— Прямо сейчас? — тихо проворчал Бродяга. — А можно туда не ехать?

— Можно идти пешком, — ответил Леший. — Только не отставай.

— А в чем проблема ехать прямо сейчас? — спросил я.

— Скоро узнаешь, — проворчал Бродяга, проходя мимо меня.

— Там не только электроника глушится, но и наноботы не работают, — пояснила Медичка.

— Будет хреново? — спросил я, вспомнив, как без шлема плечо прихватило.

Бродяга пообещал, что еще как будет, а Леший спросил, не передумал ли я.

— Нет, — сказал я.

— Тогда отставить все жалобы, и приступить к погрузке, — скомандовал Леший.

Мы прошли через шлюз. Машина опознала меня и развернула трап. Я поднялся первым. Одно из двух пассажирских кресел занял Пушкарь, кое-как втиснув в уголок свое оружие. На подлокотнике пристроилась Медичка. В другое кресло опустился Леший. Остальные расположились на броне, приторочив к выступающим узлам свои ящики.

Любопытства ради я взглянул на панель управления без шлема. Она ничем не отличалась от себя самой при взгляде через забрало, разве что сигнальные огоньки горели тусклее.

— Надеюсь, нас мутанты пропустят без боя, — сказал я, и взялся за рычаги.

Треножник начал неспешно переставлять ноги.

— А почему нет? — спросил Пушкарь.

— Они напали на меня, когда я вошел в сектор.

— Они нападают на всех, кто приходит, — спокойно пояснил Леший. — Но никогда не возражают, если кто-то уходит. Особенно, если уходим мы.

— Я думал, это ваш сектор, — заметил я, направляя треножник к грузовому люку.

— Мы не задерживаемся долго на одном месте, — отозвался Леший. — Сам понимаешь. Только пустишь корни, и агенты тут как тут. Так что мы кочуем.

— Как мутанты? — спросил я.

— Вроде того, — сказал Леший. — Поэтому у нас с ними… — он сделал рукой неопределенный жест и добавил: — Сосуществуем, в общем.

— Понятно.

Треножник сделал шаг из ворот в болото и мягко покачнулся. Какая-то пичуга стремительно взмыла из-под ноги и с возмущенным криком умчалась прочь. Мутантов нигде не было видно. Ни живых, ни павших на недавнем поле боя. Деревня отсюда казалась вымершей.

Пушкарь протянул руку, указывая на пару черных точек на экране заднего вида. Они быстро увеличивались, принимая очертания эдаких механических осьминогов, только почему-то летающих. Причем летящих очень шустро.

— Уборщики? — спросил я.

— Похожи, — ответил Леший, вглядываясь в экран. — Но они появились слишком быстро для уборщиков.

— Значит, их прислали агенты, — спокойно сказал Пушкарь.

— Похоже, сыщик, твоя идея прогуляться на запретку уже не секрет, — заметил на это Леший.

А еще было похоже, что он готов включить заднюю. Меня это категорически не устраивало. Только не сейчас, когда я так близко к цели и все мосты уже сожжены.

— Точно нет, — сказал я, постаравшись, чтобы мой голос звучал максимально уверенно. — Они появились еще до того, как я вообще узнал, что мне туда понадобится.

Все в кабине уставились на меня с искренним интересом.

— Я честно не знаю, что им надо, — добавил я. — Но сегодня мы с ними постоянно пересекаемся.

— Значит, вы гоняетесь за одним и тем же, — сказал Пушкарь.

— Не исключено, — признал я. — Только я пока так и не понял, за чем тут на самом деле гоняюсь я.

2.08

Сборщики за нами гоняться не стали. Один поначалу увязался было следом — всё-таки не часто встретишь марсианский треножник с зелеными странниками на броне — но потом вернулся к кораблю и оба робота шустро занырнули в грузовые ворота.

Я на всякий случай прибавил скорость, и мы быстро дошагали до перехода.

— Куда дальше? — спросил я у Лешего.

— Сейчас — отсюда, — ответил он. — И лучше бы побыстрее.

Я кивнул и направил треножник в проход. Мир, как ему и положено, поплыл. Первыми в единую массу слились деревья, затем кусты вдоль дороги и, наконец, сама дорога. Под ногами треножника переливался бурый поток. Интереса ради я потянул с головы шлем.

— Я бы не рекомендовала, — тотчас подала голос Медичка. — Мозг поплывет.

— Сильно? — спросил я.

— Не очень, — сказала она. — Но мы сейчас шпарим километров под восемьдесят, а ты за рулем.

Я быстро защелкнул крепления обратно. Если судить по тому, как быстро пролетали отдельные едва различимые пятна, мы мчались, пожалуй, даже под сотню. А ведь на поле боя треножник даже на форсаже не разгонялся больше двадцати километров в час. В самом бою машины так и вовсе шли со скоростью пехоты, чтобы не отрываться от нее, а вот мотануться в магазин на ремонт можно было и в ускоренном режиме.

— Но я же сейчас не управляю, — возразил я.

Мои руки лежали на рычагах, но всё двигалось без моего участия, а приборы так и вовсе показывали, будто бы треножник стоит на месте.

— Сейчас автоматика рулит, — пояснил Пушкарь. — Но за любой машиной присмотр нужен.

— Так спокойнее, — добавила Медичка. — Дорога-то неофициальная.

Ну да, с этим не поспоришь. Впереди появился размытый образ, из которого постепенно начал выкристаллизовываться шлагбаум.

— Погодите-ка, — сказал я, всё же внимательно поглядывая на тот размытый поток, что олицетворял дорогу. — Если рулит автоматика, то система нас отслеживает.

— Разумеется, — легко согласился Леший. — Мы все под колпаком у спецслужб. Но они не всесильны.

Это немного утешало. Мне понадобится время, чтобы сообразить, как выпутаться из истории с убийством агента. Да, тогда я считал, что это всего лишь игра, но теперь я знаю правду… Впрочем, с таким знанием, сдается мне, труп агента — не самая главная моя проблема.

Шлагбаум обрел четкие контуры. Он был поднят. Треножник прошел мимо него, и мир вокруг вновь стал четким.

— Сверни пока в лес, чтобы не отсвечивать, — подсказал Леший. — А то в городе опять какие-то разборки.

Бой между марсианами и землянами за Лосево всё еще продолжался. Мы свернули в лес. Деревья росли на достаточном удалении друг от друга, чтобы треножник свободно прошел между ними, а через кусты он попросту переступил.

— Останови пока тут, — сказал Леший, и громко крикнул вверх: — Эй, на броне!

— Смотрим, — отозвался голос Бродяги.

Едва я остановил треножник, как на экран выскочила марсианка с планшетом, показывая, что наконец-то дозвонилась. Я принял вызов, и ее тотчас сменила Алекса. Девушка была всё в том же легкомысленном костюмчике Аналитика, который она носила при нашей последней встрече — открытая алая блузка, ультракороткая юбочка и сапожки из красной кожи. В свете новых знаний, конечно, было интересно, действительно ли Алекса так одевалась, но уж этот вопрос точно был не из первоочередных.

— Привет, — быстро сказала Алекса. — Извини, была занята. Ты уже нашел странников?

— Да, — ответил я, и кивком указал на своих спутников.

Медичка помахала ей рукой. Леший нахмурился и негромко заметил, что если это та, о ком я говорил, то он лично ее не знает. Алекса сразу усмотрела в этом повод познакомиться, однако предводитель странников ее энтузиазма не разделил. Более того, как я заметил, все странники в кабине оперативно скрыли лица масками.

Понимая, что беседа не склеивается, я сразу перешел к делу:

— Странники обещали показать, где и как пройти в закрытую зону. Если, конечно, это еще актуально.

— Разумеется, актуально, — тотчас отозвалась Алекса. — За чем я, по-твоему, всё это затеяла?

— Не знаю, — сказал я. — Теперь, когда я знаю, что эта война реальна, твоя история нуждается в корректировке.

Произнося последнюю фразу, я внимательно глядел на Алексу. Если что и отразилось на ее лице, так это облегчение.

— Ну, значит, теперь ты знаешь, что я просто не могла грохнуть твоего напарника, — только и сказала она. — В виртуале не умирают. Да я, по правде говоря, даже не знаю, о ком речь.

— Его звали Николай, — ответил я. — Николай Реднек.

Фамилия ему совершенно не подходила, я вообще не знал более интеллигентного человека чем Николай, однако носил он ее даже с какой-то гордостью.

— В игре… то есть, здесь, он был известен как Красный Ник, — добавил я, и краем глаза перехватил внимательный взгляд, который бросил на меня предводитель странников.

Однако, стоило мне обернуться, как Леший уже вновь спокойно разглядывал Алексу. Пушкарь так и вовсе таращился на экран заднего вида. Там торчало раскидистое дерево, за которым едва виднелся шлагбаум. И только Медичка переводила недоуменный взгляд с одного своего спутника на другого.

— Никогда о нем не слышала, — секунду подумав, признала Алекса. — Он точно за мной гонялся?

— Да, — ответил я. — Ладно, ближе к делу. Что на самом деле случилось с Ириской?

— Она застряла, — ответил Алекса.

Думаю, выражение моего лица было достаточно красноречиво. Алекса тотчас пустилась в объяснения. Как оказалось, застрять можно и здесь. В конце концов, тот виртуальный мир выглядел вполне реалистично. Однако здесь всё могло быть еще хуже. Тут я мысленно вздохнул — стало быть, точно реальность по эту сторону!

Дело в том, что здешние капсулы заметно отличались от виртуальных. По сути, это были капсулы анабиоза, в которых «офицеры» спали и видели сны про нормальный мир в паузах между битвами.

— Зачем такие сложности? — спросил я.

Алекса на экране пожала плечами, и добавила:

— Может быть, если люди перестанут относиться к войне как к игре, они еще, чего доброго, не захотят убивать друг друга.

Пушкарь хмыкнул, и в этом тихом звуке сквозило громадное сомнение. У меня тоже были серьезные сомнения в человеческой натуре, однако в целом это выглядело как еще один весомый плюс к версии, будто настоящая реальность тут, а не там.

Вот в этой капсуле из реального мира Ириска и застряла. Застряла, как я и подозревал, не без помощи Алексы. Та по своим каналам узнала, что департамент запросил в суде ордер на арест Ириски. Обычно с их запросами там не затягивали, это нас могли неделями мурыжить.

Алекса передала Ириске скрипт, который на самом деле должен был разбудить ее и разблокировать капсулу. Разблокировка прошла успешно, а вот вывод из анабиоза на полпути засбоил. Это было паршиво уже само по себе, хотя при угрозе жизни автоматика должна была бы поднять тревогу, однако если туда сейчас заявятся агенты, они возьмут Ириску, что называется, с поличным.

Не думаю, что в ее случае что-то принципиально бы изменилось, но Компьютерный департамент — это всё-таки государственная структура, им лучше бесчинствуется в рамках закона. Не знаю, каков закон здесь, но вообще спасение Ириски могло потянуть на побег из-под стражи, а в том нашем виртуальном мире такое трактовалось как препятствие правосудию. Это вплоть до пожизненного. Наше правосудие очень не любит тех, кто ему препятствует.

— Сколько у нас времени? — спросил я. — Реального.

— Думаю, несколько часов, — сразу ответила Алекса. — Максимум сутки.

— А где ее держат? — спросил Леший.

— Хранилище восемь, — ответила Алекса. — Где-то на побережье в закрытой зоне.

— Знаю, — Леший уверенно кивнул. — Так она — непись? Это уже проще.

Неписями игроки называли нейтральных неигровых персонажей. Вначале длинное название сократили до аббревиатуры НПС, но получилось слишком сухо и ее разбавили гласными. Странно было слышать такое о живом человеке.

— Значит, выдвигаемся, — сказал я, пока странников вновь не одолели сомнения. — Куда едем?

И не дожидаясь ответа, я вновь привел треножник в движение.

— Эта дама с нами? — спросил Леший, указав на Алексу.

— Да, — тотчас ответила она.

— Да, — секунду подумав, сказал я.

Пусть лучше будет под рукой. Так спокойнее.

— Тогда встречаемся на восточном выезде из Лосево, — сказал Леший.

Алекса глянула куда-то поверх экрана и ответила:

— Буду через пятнадцать минут.

— Лучше бы через десять, — ответил Леший, но Алекса уже пропала с экрана.

Вместо нее система вывела карту боя — ни одна из сторон так и не смогла подвинуть другую с главной улицы — и приказ новоприбывшему действовать по обстановке. То ли не признали меня, то ли марсиане выставили бота, который писал одно и то же всякому входящему. Скорее всего, второе.

На месте встречи мы были через одиннадцать минут. Всё это время Леший задумчиво хмурился и смотрел куда-то в непостижимую мне даль. Не знаю, что он там высматривал, а спрашивать я не стал. Опыт сыщика подсказывал, что когда клиент дозреет, он сам всё выложит. Алекса уже ждала нас.

Дорогу преграждал шлагбаум в такую же черно-белую полоску, как на болотах. У опоры стоял мотоцикл ярко-красного марсианского цвета, хотя я и не припомню их в списках доступной техники. В «Войне миров» были в ходу те транспортные средства, на которых в качестве десанта уместился бы отряд на стандартные 750 очков. За вычетом стоимости самой машины, разумеется. А на этой модели даже второго седока сложно было бы пристроить.

Алекса в нетерпении прохаживалась туда-сюда и, едва завидев выходящий из лесу треножник, метнулась навстречу, махая руками. Я остановил машину.

— Выгружаемся, — громко скомандовал Леший.

— А можно трап? — тотчас откликнулись сверху.

Я выбрал на пульте «высадку десанта». С тихим шелестом развернулся трап. По нему вниз шустро сбежали двое стрелков. Окинув Алексу внимательным взглядом, они заняли позиции у шлагбаума. Следом куда более осторожно спустился Бродяга.

— Дальше — только пешком, — сказал мне Леший.

— И далеко идти? — спросил я, одновременно выводя на экран карту Студеного побережья.

Леший перегнулся через мое кресло и уверенно ткнул пальцем в границу между секторами на самом берегу.

— Далековато, — заметил я.

— Там найдется, на чем подъехать, — отозвался Леший. — Идем.

И, не дожидаясь меня, он быстро сбежал по трапу. Я помог Пушкарю снести вниз его турбобластер. Он кивнул в знак благодарности. Леший тем временем осмотрелся, и попросил Алексу убрать мотоцикл с дороги. Она оглянулась на меня. Я кивнул. Алекса закатила мотоцикл в кусты.

— А треножник? — спросил я.

Леший небрежно отмахнулся, и ответил, что он — игровой, и машину после боя отследят и заберут сборщики, а вот мотоцикл может привлечь ненужное внимание.

— А как насчет остального снаряжения? — спросил я.

— Остальное отключаем, — ответил Леший.

— Так, может, и на треножнике выключить?

Всё-таки четыре турбобластера — не самый последний аргумент на войне, коль она реальна.

— Можно, — легко согласился Леший. — Но мы его с собой всё равно не унесем.

— В нём же двадцать тонн веса, — негромко проворчал Пушкарь.

— Мы? — переспросил Бродяга.

— Мы, — твердо сказал ему Леший.

— Вроде мы планировали сыщика только до запретки проводить, — напомнил Бродяга.

Леший кивнул.

— И что изменилось? — спросил Бродяга.

— Планы, — ответил Леший, и чуть громче откомандовал для всех: — Отключаем всю электронику. И про фонарики не забывайте. Все батареи долой!

Стрелок по имени Череп вопросительно глянул на своего командира, потом перевел взгляд на Пушкаря. Тот уже вскрыл корпус своего тубробластера. Его толстые пальцы ловко извлекали тонкие проводки из гнезд и прилаживали их вдоль стенок. Выглядело так, будто дело для него привычное. Череп хмыкнул, и вынул из своего оружия батарею. Я последовал его примеру. Получилось не так ловко, но справился без посторонней помощи. Батарея оказалась легкая, почти невесомая.

— Шлем тоже отключить? — спросил я, тотчас вспомнив, как немилосердно болело плечо без него.

— Отключаем всё, — еще раз повторил Леший.

Лохматая медичка развела руками и пообещала подкинуть лечебных наноботов, если будет совсем нестерпимо. Я собрался с духом и рывком, точно отдирая пластырь, стянул шлем. Вопреки ожиданиям, боль в плече почти не ощущалась.

— Это пока боты действуют, — мрачным тоном уточнил Бродяга.

Сам он тоже не особо кривился, а Пушкарь так и вовсе держался бодрячком.

— А что стряслось? — спросила Алекса.

Теперь она была одета в темно-красную ветровку с капюшоном и черные джинсы, заправленные в высокие, до колен, сапоги. А вот на лицо — всё та же симпатичная шатенка. И всё тот же цепкий колючий взгляд из-под сдвинутых на лоб зеленых очков.

— Поцапались с агентами, — небрежно бросил Бродяга.

— И твой приятель грохнул одного, — восторженно добавила Медичка.

У нее это прозвучало как серьезное достижение. Бродяга скривился и, подозреваю, что на этот раз — не от боли.

— Да ты крут! — сказала Алекса.

Восхищение в ее глазах и голосе выглядели неподдельными. Впрочем, долго купаться в лучах славы мне не довелось. Леший показал, как выключить шлем. Пока я с ним возился, выковыривая крошечную батарейку, Череп построил и проверил всех остальных.

— Мы готовы, — сказал он Лешему.

— Тогда идем, — отозвался тот.

И мы пошли.

2.09

Само по себе вхождение в запретную зону не отметилось ничем необычным. Впрочем, Леший сразу сказал, что главная проблема — не самому пройти, а протащить с собой всю электронику, без которой современный человек и шагу ступить не может. Электронику же контролировала система, которая, понятное дело, поднимала тревогу и, покружив излишне любопытного путника по лесу, выводила его навстречу патрулю.

— А те расстреливают нарушителей на месте, — закончил пояснения Леший. — Поэтому доверяем только своим глазам.

— И ничего не надо взламывать? — спросила Алекса.

— Зачем? — спросил в ответ Леший.

Алекса не нашла, что ответить. Мы прошли мимо шлагбаума, не поднимая его, и зашагали по дороге. Дорога была проселочной, но ровной и сухой. По обеим сторонам вставал лес.

За шлагбаумом мы наткнулись на гусеничную платформу. Она была шириной со всю дорогу, так что никак не пропустишь, и настолько низкой, что даже не пришлось сильно ногу поднимать, чтобы на нее подняться. Поверхность платформы была присыпана землей, через которую пробивалась молодая травка.

Леший на ходу пояснил, что это для отрядов, которые переходят из сектора в сектор. Точнее, как оказалось, переезжают. Платформа быстро разгонялась до шестидесяти километров в час, поэтому на ее пути, как выразился Леший, щелкать клювом не стоило. Можно было и без клюва остаться, причем ради сохранения секретности платформа даже не притормозила бы, и только спрятанная под днищем система виртуальной реальности заретушировала бы намотанные на гусеницы ошметки невнимательного путешественника.

Метров через двести, заметив одному ему понятный знак, Леший уверенно свернул с дороги влево. Перед нами стеной вставал лес. Без шлема да вечером он действительно казался сплошной темной стеной. Шлем подсветил бы каждый ствол и куст, и обозначил бы стрелочками самые удобные проходы между ними. Для законченных ботаников еще бы и название растений подписал, есть в настойках такая опция. А в реальном мире лес — это какой-то шелестящий лабиринт, в котором сам черт ногу сломит!

Едва мы ступили под сень деревьев, как плечо напомнило о себе. Ощущение было как от недавнего ожога, когда первая боль уже отошла, но пострадавшее место еще ноет. И с каждым шагом ныло всё сильнее. Судя по громкому ворчанию, Бродяга тоже это ощущал.

— Боты отключаются насовсем? — спросил я, постаравшись, чтобы у меня прозвучало не так ворчливо.

— Не-а, — откликнулась Медичка. — Только пока глушилку не пройдем. Ты как?

— Нормально, — ответил я.

Не скажу, что это был честный ответ, но пока терпимо. Да и, как водится, мне было не до того. Смеркалось, и длинные густые тени превращали высокую траву под ногами в неясную бесформенную массу. Я в ней налетел на корягу, и к болям в плече добавился ушибленный палец на ноге. Да уж, шлем с подсветкой сейчас точно был бы не лишним.

Минут через двадцать пути, если так можно назвать эти мучения с перемещением, моим глазам, наконец, предстал здоровенный колодец с конической крышей. Стенки колодца заросли травой, а крыша — марсианским плющом. Металлическая лестница по спирали уходила вниз, в темноту. Из темноты доносился лязг и гул.

— Это сортировка, — сказал Леший. — Нам туда.

— И что там сортируют? — поинтересовался я.

— Таких, как ты, — проворчал Бродяга.

Он первым перемахнул через край и быстро сбежал вниз. Я последовал за ним. Едва я оказался внутри, боль в плече заметно стихла. У меня не получилось двигаться так быстро и так бесшумно, как у бывалого странника, но, смею надеяться, сообщество сыщиков я не опозорил.

Внизу оказался огромный зал, освещенный бесчисленными огоньками, свободно плавающими в воздухе. Их красный свет придавал залу мрачноватый вид.

Под потолком стремительно проносились роботы-сборщики. Красноватый свет придавал их матово-черной броне марсианский оттенок. Роботы переносили прямоугольные контейнеры, которые по очертаниям можно было принять и за капсулу, и за гроб. По полу рядами тянулись монорельсы. По ним с лязгом прокатывались маленькие странного вида вагончики. На мой взгляд более всего они походили на открытые ульи. Сборщики вставляли контейнеры в соты и вагончики тотчас исчезали в одном из боковых тоннелей.

— Здесь можно включаться обратно, — сказал Леший. — Ищем восьмой тоннель, и не щелкаем клювом.

Мимо нас с лязгом буквально пролетел вагончик. За моей спиной тихо щелкали затворы бластеров, принимая обратно батареи. Я первым делом натянул шлем. Ноющую боль в плече как рукой сняло.

— А что с охраной? — спросила Алекса.

Ее голос звучал спокойно и по-деловому.

— Здесь только мутанты, — ответил Леший. — Им на нас насрать, но лучше не отсвечивать. Могут и донести.

В шлеме зал дополнился призрачными линиями, разграничивающими движение вагончиков и сборщиков. Над тоннелями загорелись огненные цифры. Восьмой тоннель был совсем рядом. Я указал на него остальным. Заодно вновь смог оценить стройное тело Алексы во фривольном костюмчике Аналитика, который мало что скрывал.

— Что? — спросила Алекса, перехватив мой взгляд.

Я помотал головой и ответил:

— Нет, ничего.

— Тогда выдвигаемся, — скомандовал Леший. — Нас никто ждать не будет.

Собственно, ради нас тут никто даже не притормозил. Вагончики вихрем проносились мимо. Странники каким-то шестым чувством угадывали, где те пролетят и шустро отскакивали, а мы с Алексой даже в шлемах пару раз чуть под колесами не оказались. Спасибо Пушкарю, успевал окликнуть или отдернуть.

У тоннеля под номером восемь мы оказались одновременно с очередным вагончиком. На виртуальном светофоре — в реальности его не было — загорелся красный. Вагончик остановился. Сборщик тотчас закинул в него контейнер. Когда он на миг завис, прицеливаясь, я успел рассмотреть его ношу.

Передняя стенка контейнера оказалась прозрачной. За ней во льду застыл молодой человек в красной броне. Забрало шлема было открыто, так что я хорошо разглядел бледное лицо с закрытыми глазами. Лицо было мне знакомо. Лично мы не встречались, но в журнале «Шесть собачек» статьи по игре выходили с портретами авторов и это лицо там мелькало регулярно.

— Вот так вы и возвращаетесь с поля боя, — спокойно сказал Леший. — В смысле, живые.

На контрольной панели мерцали зеленые огоньки. С тихим «блямб!» контейнер нырнул в соту.

— Так это и есть ледяная лихорадка? — пораженно прошептал я. — Игроков на самом деле замораживают?

— И размораживают, — добавила Медичка. — А это процесс не мгновенный. Организм должен адаптироваться. А если постоянно туда-сюда, тут ледянка и накрывает.

Леший указал на заднюю площадку вагончика. Алекса с разбегу заскочила туда. Перед моими глазами промелькнула короткая красная юбчонка и то, что она по идее должна прикрывать. Действительно отвлекает. Сборщики принесли еще пару контейнеров, и на светофоре вспыхнул зеленый. Вагончик тотчас сорвался с места. Я в этот момент только-только взобрался на площадку и чуть не слетел обратно, в самый последний миг успев ухватиться за поручень.

— Держись крепче, — запоздало посоветовал Леший. — Помчит с ветерком.

Сам он успел последовать за нами, а его команда осталась в зале. Впрочем, Лешего это не беспокоило. Он написал в локальном чате, чтобы они догоняли нас. Выглядело так, что это будет непросто. Вагончик мчался шустрее скоростного поезда.

Я присел на узкую скамью, не выпуская поручень из рук. На поворотах вагончик заметно накренялся. Как бы не вылететь на такой-то скорости. Алекса примостилась рядом. Одной рукой одна вцепилась в поручень, другой — в меня! Я мысленно, но очень основательно вздохнул. Да уж, влип я с ее подачи капитально.

Хотя винить одну только хакершу всё же было неправильно, было тут что-то еще. Что-то, чего я никак не мог понять. Если бы я не грохнул этого чертового агента, мне, наверное, было бы проще сосредоточиться на остальном, но пока что мозг упрямо возвращался к тому, что я его грохнул.

— Эх, знать бы всё это раньше, — тихо проворчал я себе под нос.

— Я бы сказала, — отозвалась Алекса. — Но ты бы мне всё равно не поверил.

Да, не поверил бы. Счел бы и ее застрявшей. Собственно, я и странникам-то не до конца поверил, но тут, скорее, я просто не хотел верить, и мозг, как утопающий за соломинку, цеплялся за предположение, что всё это лишь какая-то грандиозная виртуальная мистификация.

Вот только, всерьез прокрутив ее в голове, я так и не придумал ей никакого разумного объяснения. В отличие от войны, которую действительно разумно было бы скрыть под маской игры. Затяжные войны обычно непопулярны, а этой уже три года.

— А мы действительно воюем с марсианами? — спросил я.

Алекса пожала плечами. Ее свободная блузка обозначила твердое намерение сползти с плеч, но передумала и осталась на месте. Леший сказал, что вроде так, но он бы не поставил на это деньги. Затем спросил в локальном чате. Мнения других странников разделились, а после того, как Пушкарь написал: «туфта всё это», так и вовсе сошлись на том, что дурят нашего брата со страшной силой. Ну, это я и сам понял.

Не прошло и пяти минут, как вагончик замедлил ход, да так резко, что нас всех вдавило в стенку улья.

— Сходим, — выдохнул Леший, когда смог, едва уловимым кивком указав направо.

Мы соскочили на бетонную платформу. Ее освещали такие же парящие красные огоньки. На платформе стоял то ли монстр, то ли механизм со здоровенными клешнями. На нас он даже не оглянулся. Монстр шустро повынимал из сот контейнеры, которые тотчас подхватывали вылетающие из темного тоннеля сборщики и уносили прочь. Едва разгрузка закончилась, как вагончик стремительно сорвался с места и спустя секунду уже пропал из виду. Монстр опустил клешни на пол и застыл.

— Этот ход ведет к хранилищу, — негромко сказал Леший, указав пальцем на темный тоннель. — Оно там одно, не ошибетесь. Ищите свою девчонку и будьте на связи. Я дождусь команду, и мы вас прикроем, если что.

— Спасибо, — ответил я. — Вы, вроде, не планировали так глубоко влезать.

— Не планировали, — согласился Леший.

— И что изменилось?

— Планы.

Алекса тихо хмыкнула. По лицу Лешего я прочел, что более развернутого ответа не будет. Ну да и пёс с ним, не до него сейчас. Мы с Алексой тихонько обошли монстра по стеночке. Он и ухом не повел. Я даже не уверен, что оно у него было. Шлемы дорисовывали нам контуры стен, что было очень кстати в этом полумраке.

Тоннель выходил во двор, огороженный бетонным забором. За забором утопали в сумерках остовы зданий с выбитыми окнами и черными разводами былых пожарищ. Лишь справа, уже по эту сторону забора, белела стандартная игровая «лаборатория». Это было двухэтажное здание причудливой кубической конфигурации с лабиринтом коридоров и большими, на целое поле боя, комнатами, заставленными научным оборудованием. Никогда их не любил. В любой момент можно наскочить на нежданного противника, а в моем деле это зачастую лишь попусту потерянное время.

Единственным отличием был вход: вместо стеклянных дверей нараспашку здесь были бронированные ворота. Закрытые, понятное дело. Судя по заросшему крыльцу — закрытые уже давно. Сборщики влетали внутрь через окна на втором этаже. При нас один вылетел оттуда и стремительно метнулся в тоннель. На стене под окнами было написано: «Хранилище 8».

— Как войдем? — спросил я.

Алекса пожала плечами, и сказала, что она без понятия. По первоначальному плану Ириска сама должна была выбраться оттуда — сестры не раз слышали о людях, вышедших из запретной зоны — а Алекса бы встретила ее уже на поле боя. Да уж, планирование — определенно не ее стихия. Как она в хакеры-то пошла?

На углу лаборатории застыл сгоревший треножник. От его башни до ближайшего окна было не так и далеко.

— Сможешь там перебраться? — спросил я.

Алекса тотчас уверенно кивнула. На самом деле у нее получилось даже ловчее, чем у меня, но у меня был серьезный отвлекающий фактор. Алекса опрометчиво полезла первой, и мне приходилось одновременно смотреть куда ползу и не смотреть за кем я ползу. Уж не знаю, о чем думал создатель такого образа Аналитика, но определенно не об успешном вторжении на Землю.

Когда мы перелезали через подоконник, Алекса вновь заметила, что я стараюсь не смотреть, и вновь спросила, в чем дело. Я снова отмахнулся, но она тоже не первый день в игре, сообразила сама:

— Так, стоп! Я там что у тебя, совсем голая что ли⁈

— Не совсем, — ответил я.

— Насколько не совсем?

— В пределах допустимого.

— И как далеко простираются эти пределы?

— Не слишком далеко, — ответил я. — Да и вообще, я тебя даже изнутри видел.

— Это была дополненная реальность, — возразила Алекса. — Я тебе просто голову морочила.

— Ну вот и тут просто дополненная реальность.

— И как она выглядит?

В общем, Алекса не отстала, пока я не переслал ей скриншот с моего шлема. Я постарался поймать самый безобидный ракурс, но результат всё равно потянул на честные 16+. Собственно, такое тело в таком костюмчике как ни крути, а меньше никак не получится.

Пока она разглядывала скриншот, я быстро огляделся. Мы были в длинном полутемном коридоре. С одной стороны были окна, с другой — уходили вглубь боковые коридоры. Именно так и выглядела локация «лаборатория».

— М-да, — сказала Алекса, окинув себя придирчивым взглядом через очки. — А так, кажется, вроде и ничего. Откровенно, конечно, но не до такой же степени!

— Тебе идет.

— Скажешь тоже! — Алекса громко фыркнула. — Да если хочешь знать, это вообще не мой костюм. Попросила Ириску подобрать подходящего персонажа на поле боя и переписать все характеристики на меня. Ну, сестренка! Удружила.

— Вряд ли у нее был большой выбор, — отозвался я. — На 50 очков редко кого берут, а кто-то подороже мог вызвать подозрения.

— Можно было оставить стандартный костюм, — проворчала Алекса.

— Ты сама только что сказала, что попросила переписать все характеристики.

Слово «все» я выделил голосом.

— И не обязательно ее всё время защищать, — уже тише, но также ворчливо отозвалась Алекса.

— Для начала — хотя бы спасти, — ответил я. — Как думаешь, куда дальше?

— Я знаю номер ее капсулы, — сказала Алекса, и сходу задиктовала десятизначный код.

Мне это ни о чем не говорило. Алексе, как оказалось, тоже. Я указал на первый попавшийся коридор и сказал, что идем туда.

— Почему туда? — спросила Алекса.

— Интуиция.

А еще всегда лучше делать хоть что-то, чем вообще ничего.

Боковой коридор больше подошел бы к локации «морг». За стеклянными стенами стояли длинные секции, а в них рядами — капсулы с прозрачной верхней панелью. И в каждой капсуле лежали во льду люди. Навскидку тут в одном коридоре их было под тысячу. В соседнем коридоре было то же самое. Не удивительно, что коды десятизначные. Вот только ни одна капсула не была подписана.

Мы с Алексой медленно шли по коридору, вглядываясь в застывшие лица и время от времени узнавали знакомых, но Ириски среди них не было.

— Надо найти центр управления и взломать его, — предложила Алекса.

Я кивнул, но тут впереди раздались шаги. Мы с Алексой, не сговариваясь, вначале застыли на месте, потом потянулись за оружием. Из-за поворота вышел настоящий гном, даже с длинной белой бородой, но с четырьмя руками и длинной палкой вместо кирки на плече. Он удивленно уставился на нас. Мы наставили на него оружие. Мутант спокойно отставил палку к стене и поднял руки.

— Ограбление, что ли? — недовольно проскрипел он. — Так у нас нет ничего.

— Нет, — сказал я. — Спасательная операция.

— И кого тут спасать?

Алекса вновь оттараторила код. Мутант сказал, что это не здесь, а в соседнем крыле. Я вежливо попросил нас проводить.

— И желательно так, чтобы не встречаться с охраной, — добавила Алекса, для убедительности махнув у него перед носом бластером.

У нее была стандартная офицерская модель. Возможно, тот самый бластер, что я ей отдал при прошлой нашей встрече.

— Уже встретились, — проскрипел мутант. — Я охрана.

Взгляд Алексы красноречиво остановился на его палке.

— Да это чаек гонять, — пояснил мутант. — Всё оборудование засрали паскуды. А больше тут и нет никого.

Пройдя за ним половину здания, я был склонен согласиться. Единственной незамороженной формой жизни тут оказалась одна-единственная чайка. Она сидела на подоконнике, и мутант ее прогнал.

— А чего не пристрелить? — спросила Алекса.

— Дык, живая же, — проскрипел мутант.

Я хмыкнул и машинально выглянул в окно. Под нами был боковой вход с широким козырьком. На нем сидели чайки. Перед ним остановилась черная «Кассиопея».

— Сдается мне, у нас очень мало времени, — сказал я.

Из «Кассиопеи» выбрался хмурый тип в черном костюме.

— Вот только черных нам тут и не хватало, — проворчал наш провожатый.

2.10

До капсулы с Ириской мы добежали настолько быстро, насколько позволяли коротенькие ножки мутанта, однако без него мы бы и вовсе ее не нашли. Капсула стояла в темном закутке. Как сказал мутант: для самых невостребованных.

Он не стал тянуть время и открыл для нас стеклянную стену, но потом честно признал:

— Как размораживать, того не ведаю.

— Я знаю, — тотчас отозвалась Алекса.

Отодвинув гнома в сторону, она склонилась над панелью управления капсулой. Я стоял на углу, поглядывая то в коридор, то на гнома. В коридоре было темно. Гном с любопытством таращился на Алексу. Шлема у него не было, так что всей прелести изогнувшейся над панелью девушки он оценить не мог, но кто их, мутантов, знает. Мало ли, какие у них возможности и вкусы?

Раздалось тихое шипение, и крышка капсулы уехала вверх. Ириска едва заметно дышала. Ее глаза были закрыты, а на лице застыло сосредоточенно-хмурое выражение. Обычное для нее. В реальном мире Ириска оказалась одета в белый обтягивающий комбинезон с ярко-синими землянскими вставками. Вроде не должно было бы, а меня это малость покоробило. У нас в детективном агентстве были «земляне», но я-то всегда играл за марсиан.

— Быстрее, — сказал я, заслышав шаги в коридоре.

— Еще десять минут, — отозвалась Алекса, не поворачивая головы.

— Не больше минуты!

— Пять!

Из-за поворота вышел хмурый тип. В руках он держал тяжелые бластеры.

— Эй! — окликнул его я. — Давайте поговорим! У меня…

Я еще не успел закончить фразу, как он вскинул оружие и пальнул по мне. Два разряда разбились о стену. Под потолком запоздало вспыхнули перекрещенные мечи.

— Валите отсюда! — крикнул я Алексе.

— Еще пять минут, — отозвалась та. — Она почти проснулась.

— Думаю, на свежем воздухе она проснется быстрее, — невозмутимо заметил мутант.

— Ну так и валите на воздух! — крикнул я, и выстрелил в агента.

Тот легко увернулся. Кубик над ним показал троечку. Агент снова жахнул из двух стволов. Толстая стена выдержала, а мне отразился успешный спас-бросок за укрытие. Отлично! Хотя нет, не отлично. Агент тоже нырнул за угол, и мой выстрел, в свою очередь, оставил черную отметину на стене.

— Герман, — услышал я шепот Алексы.

Мутант держал Ириску на руках. Она по-прежнему не просыпалась.

— Вы еще здесь⁈ — рявкнул я.

Мы с агентом вновь обменялись выстрелами. Ему удачно выпали два спас-броска, а мне опять прилетело в то же плечо. Я ощутил легкий толчок, и три ромбика моей жизни погасли. Осталось семь. Нет, здесь оставаться никак нельзя.

— А здесь только один выход, — сказал мутант, кивком указав на коридор.

— И нас тоже включило в бой, — добавила Алекса.

Так и есть: внизу на забрале отражалась линейка инициативы с Аналитиком и мутантом. Система отнесла безоружного сторожа к бойцу ближнего боя «Беженец» за 10 очков. Сомневаюсь, что он и на них бы навоевал.

— Блин! — с чувством произнес я.

— Типа того, — согласилась Алекса.

Она пальнула из-за угла. Не попала даже в стену, разряд улетел вдаль по коридору, а вот агент чуть не снес ей голову. Уберись она секундой позже, тут бы и полегла. Между прочим, у Аналитика по игре всего пять пунктов жизни.

— Сними шлем и валите все отсюда, — скомандовал я. — Я прикрою.

Не самое разумное решение в моей жизни, прямо скажем. Впрочем, это можно сказать про любое непродуманное решение. Алекса с мутантом не стали строить из себя героев и тратить понапрасну время на бессмысленные разговоры. Девушка просто хлопнула меня по плечу и сказала:

— Мы готовы!

Я вынырнул из-за угла и выстрелил. Спас-бросок за укрытие принес агенту двойку, но он, зараза, увернулся на троечку. У меня за спиной раздался топот. Агент пальнул по беглецам. Я не видел, попал он или нет, но топот зазвучал даже, пожалуй, бодрее предыдущего. Ну да в реальном мире тяжелый бластер — тот еще стимул.

Агент вышел из-за угла, поднимая оружие. Я выстрелил первым. Агент на ходу отклонился вправо. Система оценила мой выстрел на пятерку, а его уворот пошел на шесть очков. На панели инициативы погасли портреты Алексы и мутанта. Мы остались один на один.

— Время умирать, Герман, — сказал агент.

Голос у него был холодный и бесцветный, как и подобает вестнику смерти.

— Какого черта тебе от меня надо⁈ — спросил я.

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — сказал агент.

В кино, вообще-то, злодей на этом моменте честно вываливал герою свои злодейские планы.

— И что, вот просто так возьмешь и пристрелишь меня? — спросил я. — Это незаконно.

— Оформлю как самооборону, — ответил агент. — Одного агента ты уже убил, я не мог рисковать.

— Он всё-таки умер?

Агент кивнул. Он стоял посреди коридора, застыв, будто ковбой на дуэли в фильмах про Дикий Запад. Блин, затейник хренов! Между прочим, у тех, насколько я помню, было по одному пистолету, и никаких бонусов на уворот.

Тут в голове мелькнула спасительная мысль. Точнее, она была безумной, но в тот момент показалась мне удачной. Если это реальный мир, то как агенту удается так ловко уклоняться? Не потому ли, что он — на стороне системы, и она, соответственно, ему подыгрывает, предупреждая о моих действиях? И я потянул с головы шлем.

Сказать, что было больно — ничего не сказать! Не представляю, как настоящие солдаты выживали на поле боя. Даже с наноботами и прочими чудесами медицины.

Агент с интересом наблюдал за мной.

— Ну что, готов? — спросил он.

Не помню, чтобы я ему ответил, но агент резко вскинул оба бластера. Я рефлекторно вскинул свой. Пальнул практически не целясь, и даже успел удивиться, увидев, как разряд полыхнул у него на груди. Потом его выстрел сбил меня с ног.

Я лежал на полу, слышал шипение пролетающих разрядов и ничего не чувствовал. В какой-то момент подумалось, что вот она какая, реальная смерть. Затем я услышал голос Пушкаря:

— Убёг, зараза!

— Хрен с ним! — ответил ему голос Лешего. — Забираем сыщика и валим.

— Герман, ты живой? — спросил голос Алексы.

Я хотел ответить, что да, но язык не слушался. Шлем вновь оказался у меня на голове. На экране мелькали условные значки. За забралом темнело небо. Оно заметно раскачивалось из стороны в сторону.

Затем внезапно наступило утро. Я лежал на кровати в маленькой комнатушке. Из окна лился дневной свет. Было ощущение, словно я только что пережил очередной приступ ледяной лихорадки. Даже на какой-то миг возникла мысль, будто бы все недавние события — лишь галлюцинация. При ледяной лихорадке они случались достаточно часто. Однако затем за окном раздался голос Лешего и порушил все надежды.

Мои плечо и грудь оказались плотно забинтованы и чем-то промазаны. Попахивало, прямо скажем, не слишком аппетитно. Надеюсь, этот запах источала мазь, а не моя обугленная плоть. Успехов, черт его дери, не ленился описывать жуткие раны, оставленные бластерным оружием.

И ведь я никогда не хотел оказаться героем его романа! По мне, уж лучше игра. Которая, получается, вроде и не игра вовсе. Вроде… Странники — тоже «вроде»! — были убедительны, но червячок сомнений никак не желал заткнуться, хотя и аргументов против у него не нашлось. Просто не верил он странникам, и всё. Что ж, я тоже не склонен всецело полагаться на первого встречного. Особенно когда есть тот, кому я действительно верю.

Мой костюм был сложен на стуле рядом. Я притянул к себе шлем. Тот работал, и я набрал номер Кролика. Марсианка даже не успела полностью отрисоваться на забрале. Сквозь ее полупрозрачный образ из пустоты выскочил белый кролик.

— Привет! — воскликнул он. — Ты где пропадал?

— Дела были, — ответил я. — Но я всё-таки нашел Алексу.

— Тогда с тебя причитается.

— Разумеется, — сказал я. — И у меня к тебе еще вопрос на целую тысячу.

Кролик потер лапки, и ответил:

— Спрашивай.

— Скажи, ушастый, эта игра… Это настоящая война, так ведь?

Кролик задумчиво почесал лапкой подбородок. Раз, другой, третий…

— Тысяча, ушастый, — напомнил я.

— Серьезные деньги, — согласился кролик. — Но ты — мой друг, Герман. Неужели тебе так нужны эти неприятности?

Впервые за всё время нашего знакомства он назвал меня по имени.

— Они у меня уже есть, — сказал я. — Кролик, я должен знать, что происходит, а я тут верю только тебе. Эта война реальна?

Последовала пауза в полминуты, не меньше. Кролик продолжал потирать подбородок. Наверное, уже всю челюсть себе отполировал.

— Да, — сказал, наконец, Кролик. — Она реальна.