Война сделана невидимой. Как Америка скрывает человеческие жертвы своей военной машины

Какова бы ни была предполагаемая эффективность программы беспилотников Пентагона, ее моральный провал уже давно доказан - не только множеством свидетельств очевидцев из первых рук, но и секретными документами. Большая часть информации стала достоянием общественности благодаря разоблачителю Дэниелу Хейлу, который служил в ВВС США с 2009 по 2013 год, после этого недолго работал на военного подрядчика, а затем своими собственными документами разоблачил обман и развеял иллюзии относительно системы беспилотников. Секретные документы Хейла позволили изданию The Intercept опубликовать в октябре 2015 года серию ярких статей. "Белый дом и Пентагон хвастаются тем, что программа целенаправленных убийств точна, а число жертв среди мирного населения минимально", - говорится в одном из материалов. "Однако документы, подробно описывающие кампанию специальных операций на северо-востоке Афганистана под названием "Операция Haymaker", показывают, что с января 2012 года по февраль 2013 года в результате авиаударов американских спецназовцев погибло более 200 человек. Из них только тридцать пять человек были запланированными целями. В течение одного пятимесячного периода операции, согласно документам, почти 90 процентов людей, убитых в результате авиаударов, не были запланированными целями. В Йемене и Сомали, где США располагают гораздо более ограниченными разведывательными возможностями для подтверждения того, что убитые люди являются намеченными целями, эквивалентное соотношение может быть гораздо хуже."

Брэндон Брайант (Brandon Bryant) - бывший оператор-сенсорщик ВВС, который в течение пяти лет участвовал в атаках беспилотников на Ирак, Афганистан, Пакистан, Йемен и Сомали во время службы в Нью-Мексико и Неваде - еще в 2012 году стал откровенным противником беспилотной войны. Четыре года спустя он сказал мне, что пришел к выводу, что вся система атак беспилотников была создана "для снятия ответственности, чтобы никто не отвечал за то, что происходит". Другие разоблачители беспилотников пришли к аналогичным выводам, решив вернуть себе часть ответственности. Бывший техник ВВС по беспилотникам Сиан Уэстморленд служил в Афганистане на авиабазе Кандагар, где помогал строить станцию ретрансляции сигнала, соединявшуюся с базой Рамштайн в Германии. Он никогда не двигал джойстик для управления беспилотником и не нажимал кнопку для запуска ракеты. Тем не менее, вернувшись домой в качестве гражданского лица, Уэстморленд с грустью говорил о благодарностях, которые он получил за помощь в убийстве более двухсот человек с помощью беспилотников. "Я сделал свою работу, - сказал он, - и теперь мне придется с этим жить".

В конце 2013 года Хизер Линебо написала статью для The Guardian, в которой рассказала о своем опыте работы в качестве оператора беспилотников и аналитика в американских вооруженных силах. Линебо написала, что она и ее коллеги "всегда задаются вопросом, убили ли мы правильных людей, подвергли ли мы опасности неправильных людей, разрушили ли мы жизнь невинного гражданского лица из-за неудачного образа или ракурса". Политикам, защищающим программу беспилотников, в то время официально известную как "Программа беспилотных летательных аппаратов Predator и Reaper", она задала несколько мучительных вопросов, таких как "Сколько женщин и детей вы видели испепеленными ракетой Hellfire?". И "Сколько мужчин вы видели ползущими по полю, пытающимися добраться до ближайшего лагеря за помощью, истекая кровью из отрубленных ног?"

Беседы с разоблачителями беспилотников заставили меня задуматься об огромном разрыве между тем, как в США обычно обсуждаются военные "проблемы", и тем, что они на самом деле значат для реальных людей. Журналистика, или то, что за нее выдается, редко опускается ниже поверхности. Абстракции, клише, уклончивые умолчания изолируют нас от мучительного человеческого опыта.

"Мы движемся в сторону сетецентрической войны", - сказал мне Уэстморленд. "То есть приказы [отдаются] по сети, а системы становятся более автономными, в цепочку включается меньше людей. И многие должности будут связаны с техническим обслуживанием, с работой техников, чтобы поддерживать системы в рабочем состоянии". Зарождающийся процесс десенсибилизации доходит до мрачной дегуманизации. Как пишет Эндрю Кокберн в своей книге "Цепь убийств", "существует повторяющаяся модель, при которой люди зацикливаются на том, что находится на экране, и видят то, что хотят видеть, особенно когда экран - с разрешением, равным законодательному определению слепоты для водителей, - представляет людей и события, находящиеся за тысячи миль и на нескольких континентах от них".

Когда специалист по беспилотникам Линг говорит, что "мы не будем делать различий между вооруженными боевиками и фермерами, женщинами или детьми", она также говорит, что люди, которые убивают, не видят тех, кого они убивают. В менее и более прямой форме это относится и к главнокомандующему, и к каждому члену Конгресса, голосующему за военные ассигнования. Тем временем системы дистанционного убийства получают серьезную помощь от репортеров, продюсеров и редакторов, которые обходят стороной кровавую бойню на другом конце американского оружия.

Независимо от того, активно ли они участвуют в боевых действиях или пассивно отстранены от них, существуют противопоставления между взглядами далеких пилотов беспилотников и американцев, которые могут наблюдать за военными действиями своей страны через прицелы новостных каналов. Пилоты беспилотников часто психологически травмированы; в то же время зрители новостей оцепенели: смерти, ранения, травмы затуманены до нереальности. Операторы беспилотников видят в реальном времени с задержкой всего в несколько секунд, в то время как американские СМИ смотрят на происходящее в некой деформации, которая не позволяет им понять, что делает их правительство. И действительно, военную систему не волнует, что вы о ней думаете; военную систему волнует только то, что - если вообще что-то - вы можете с этим сделать.

ЗАМАРАИ АХМАДИ был одним из десяти членов семьи, включая семерых детей, убитых ударом беспилотника в качестве прощального выстрела американских военных при выводе войск из Афганистана в августе 2021 года. Десять недель спустя агентство Рейтер сообщило: "Расследование, проведенное генеральным инспектором американских вооруженных сил, показало, что, хотя удар был ошибкой, он не был случаем преступной халатности и что дисциплинарные меры не рекомендуются". USA Today назвала это "трагической ошибкой", подытожив оценку генерального инспектора ВВС Сами Саида; по словам газеты, генерал-лейтенант Саид пришел к выводу, что "удар не нарушил никаких законов". Он назвал его "честной ошибкой".

Более авторитетное разрешение пришло в середине декабря, когда министр обороны Ллойд Остин утвердил рекомендацию не привлекать никого к дисциплинарной ответственности за убийство десяти гражданских лиц. После этого Пентагон направил пресс-секретаря Джона Кирби для ликвидации последствий. Выступая на телеканале MSNBC, он сказал: "Мы всесторонне изучили этот вопрос, и мы снова признаем, что были процедурные нарушения, процессы не были выполнены так, как должны были быть. Но это не обязательно указывает на то, что человек или люди должны быть привлечены к ответственности за это.... В результате этого не будет индивидуальных дисциплинарных взысканий".

А вот разоблачителя беспилотников Дэниела Хейла, напротив, ждало наказание. В июле 2021 года он собственноручно напечатал пятистраничное письмо судье, который вскоре приговорит его к нескольким годам тюрьмы. Он передал прессе документы, писал он, "не больше и не меньше, чем нужно, чтобы развеять наглядную ложь о том, что война с беспилотниками обеспечивает нашу безопасность, что наши жизни стоят больше, чем их, и что только больше убийств приведет к уверенной победе". Проще говоря, убивать неправильно, особенно неправильно убивать беззащитных, и это отказ от Билля о правах - убивать без надлежащей правовой процедуры". Позже в своем письме Хейл напечатал внизу страницы: "Лучшее правило: чтобы предотвратить террор против нас, мы должны остановить террор против них".

В конце письма Хейл написал:

Похоже, что сегодня я здесь, чтобы ответить за преступление - кражу бумаг. За это я рассчитываю провести часть своей жизни в тюрьме. Но на самом деле я здесь за то, что украл то, что никогда не принадлежало мне: драгоценную человеческую жизнь. За это мне хорошо заплатили и дали медаль. Мое последующее решение поделиться с общественностью секретной информацией о программе беспилотников было нелегким жестом, и я вообще не стал бы его принимать, если бы считал, что такое решение может навредить кому-то, кроме меня. Я действовал не ради самовозвеличивания, а для того, чтобы когда-нибудь смиренно попросить прощения: Так что прошу, умоляю, простите меня, ваша честь, за то, что я взял бумаги, а не жизни других людей. Я не мог, да поможет мне Бог, поступить иначе.

ГЛАВА 4. ГРАНИЦЫ СМИ

Освещение военных действий в американских СМИ происходит не так, как в квадрионах военных самолетов, а в строю. Заметные отклонения от схемы редки и редки; в целом, чем крупнее СМИ, тем меньше вероятность отклонения. Заботясь о коллегиальных отношениях и профессиональной репутации, а также придерживаясь понятных миссий, сотрудники новостных организаций должны выполнять приказы. Траектории индивидуальной карьеры могут зависеть от многих факторов, но неспособность в достаточной степени соответствовать требованиям собьет с курса восходящую карьеру журналиста.

Так было и с Эшли Бэнфилд.

Довольно долго карьера новостницы Эшли Бэнфилд казалась почти идеальной. После дюжины лет работы на канадских и американских телеканалах и получения многочисленных наград, включая "Эмми", в возрасте около тридцати лет она перешла на большую работу в MSNBC в 2000 году и вскоре стала ведущей прайм-тайм шоу. Продолжая расти, Бэнфилд стала высокопоставленным корреспондентом NBC News. Ее работа в кабельных и эфирных новостях получила множество похвал. "Мисс Бэнфилд, хотя и несколько неформальная в своей подаче, прекрасно вписалась в позиционирование MSNBC как новостной сети , которую выбирают молодые зрители", - поясняет New York Times. Позднее руководители признались, что им также понравились ее матовые светлые волосы и фирменные очки в стиле Кларка Кента". Всего через несколько месяцев после прихода на телеканал она получила восторженные отзывы телевизионных критиков за освещение спора о президентских выборах 2000 года. Она использовала разговорный стиль, который MSNBC представила как новый журналистский подход." Вскоре Бэнфилд стали называть потенциальной наследницей кресла ведущей на NBC, которое занимала Кэти Курик.

Вскоре после событий 11 сентября, которые она освещала на камеру в нескольких кварталах от Всемирного торгового центра во время падения Северной башни, Бэнфилд отправилась в зону боевых действий; в начале осени 2001 года она побывала в Афганистане и Пакистане, а затем вела репортажи из семи стран Ближнего Востока, включая Ирак, Иран и Саудовскую Аравию. "Она как раз того возраста аудитории, который нам нужен, и она прекрасный коммуникатор", - сказал президент MSNBC Эрик Соренсон в конце октября. "И я думаю, что она общается авторитетно и энергично, так, как это поколение хочет, чтобы с ним общались". Газета The Times сообщила: "В NBC News г-жу Бэнфилд считают необычайно одаренной перед камерой, обладающей той уверенностью и искренней подачей, которая присуща лишь немногим представителям элиты телевизионных новостей".

Но карьера Бэнфилд пошла под откос, как только она произнесла речь в Университете штата Канзас 24 апреля 2003 года, через две недели после падения большой статуи Саддама Хусейна на площади Фирдос в Багдаде. Эта речь "глубоко оскорбила многих сотрудников NBC News", пишет New York Times; она "была расценена как серьезная неудача".

В разгар триумфальных заявлений Соединенных Штатов о победе в Ираке Эшли Бэнфилд осмелилась сказать следующее об освещении событий в американских СМИ:

Что вы не видели? Вы не видели, куда попали эти пули. Вы не видели, что произошло, когда упал миномет. Поверьте, миномет при взрыве выглядит совсем не так, как дым. Есть ужасы, которые остались за кадром этой войны. Так это была журналистика или освещение событий? Есть огромная разница между журналистикой и освещением, и получение доступа не означает, что вы получаете историю, это просто означает, что вы получаете еще одну руку или ногу истории. Именно это мы и получили, и это была великолепная, чудесная картина, которую смотрело множество людей и множество рекламодателей, которые были в восторге от кабельных новостей. Но это не было журналистикой, потому что я не уверен, что мы в Америке не решаемся сделать это снова, вести еще одну войну, потому что это выглядело как славное и мужественное и такое успешное потрясающее начинание, и мы избавились от ужасного лидера: Мы избавились от диктатора, мы избавились от монстра, но мы не видели, что для этого нужно.

NBC быстро отреагировала, заявив: "Мисс Бэнфилд не говорит от имени NBC News. Мы глубоко разочарованы и обеспокоены ее высказываниями и вместе с ней рассмотрим ее комментарии". Руководство телеканала заявило: "Мы с ней согласились, что она не хотела унизить работу своих коллег, и в будущем она будет более тщательно подбирать слова".

Откровенность Бэнфилд в университетском городке в Манхэттене (штат Канзас) привела в ярость высших боссов телеканала в 30 Rock в центре Манхэттена , и ее падение из корпоративной медийной благодати было стремительным. Шесть лет спустя она рассказала о том, что произошло:

В течение десяти месяцев я был без офиса. Ни телефона, ни компьютера. В течение десяти месяцев мне приходилось каждый день приходить на работу и спрашивать, где я могу сесть. Если кого-то не было, я мог занять его стол. В конце концов, после десяти месяцев такой жизни мне выделили кабинет, который представлял собой шкаф для кассет. Они убрали кассеты и поставили туда стол и телевизор, а также компьютер и телефон. Это было довольно вопиюще. Послание было предельно ясным. И все же они не позволили мне уйти. Я семнадцать месяцев умолял расторгнуть со мной контракт. Если я им не нужен, давайте расстанемся полюбовно - не нужно выплат, просто чистый разрыв. Но Нил [Шапиро, президент NBC] не позволил этого сделать. Я не знаю, чем он руководствовался - возможно, он думал, что я перенесу то, что я считал очень сильным брендом, а другие считали очень сильным брендом, на другую сеть и добьюсь успеха. Возможно, именно поэтому он решил держать меня на складе. Я никогда не прощу ему его жестокости и того, как он решил избавиться от меня.

НЕСКОЛЬКО ЖУРНАЛИСТОВ сталкивались с тем, что получение и рассказ истории может стать захватывающим и ошеломляющим одновременно. Даже самые лучшие репортеры подвержены этому. Один из самых известных американских журналистов XX века И.Ф. Стоун признавал опасность того, что "вы забываете, о чем пишете.... [Вы похожи на журналистского Нерона, который возится, пока горит Рим, и чертовски хорошо проводит время, или на маленького мальчика, который освещает чертовски большой пожар. Это просто чудесно и захватывающе. Вы - маленький репортер, и Бог дал вам большой пожар, чтобы освещать его. И вы забываете, забываете, что он действительно горит".

Стоун мог бы добавить, что при освещении событий, связанных с войной, легко забыть, что люди действительно горят. Нас ведут по садовым дорожкам такой забывчивости, когда мы смотрим передачи, выходящие из освещенных горячим светом студий кабельного телевидения, или читаем многословные политические колонки во влиятельных СМИ, или слушаем интервью с политиками, экспертами аналитических центров и стандартными авторитетами о том, как Соединенные Штаты должны воздействовать на мир. В вопросах войны и мира новостные СМИ выполняют настолько важные функции, что часто напоминают четвертую ветвь власти.

Поддержка "войны с террором" со стороны американских СМИ была такой же вечной, как и сама "война с террором".

Цель максимизации проекции силы США не вызывает разногласий в отношениях между прессой и государством. Несмотря на напряженность, которая может возникнуть между СМИ и Пентагоном, общая гармония между освещением новостей и ведением войны сохраняется без серьезных нарушений уже более пяти десятилетий. Временами может показаться, что высокопоставленные журналисты и ведущие военные архитекторы ведут армрестлинг, но одна рука моет другую.

Попутно жертвы войны могут стать лишь статистами в медийных драмах. Осенью 2001 года энтузиазм СМИ по поводу нападения на Афганистан ни у кого не вызывал сомнений. А по мере приближения вторжения в Ирак у основных СМИ оставалось все меньше и меньше возможностей для злословия. Лишь спустя много лет и бессчетное количество смертей словарный запас СМИ , посвященный этим войнам, расширился и стал включать такие слова, как ошибка, промах, высокомерие, просчет. Но слишком глубокое исследование и освещение человеческих страданий - и прямая связь их с этими "ошибками" и "просчетами" - было бы слишком большой угрозой для привычного бизнеса, для карьеры и для институтов СМИ.

Как и любой политик, отдельный журналист потенциально может стать расходным материалом (что в конечном итоге могут подтвердить такие сексуальные хищники, как Мэтт Лауэр из NBC и Чарли Роуз из CBS и PBS). Но, подобно Пентагону и ЦРУ, многомиллиардные медиаконгломераты будут существовать. Военный бизнес и бизнес новостей тесно переплетены, и независимо от того, какая политическая возня или корпоративная консолидация происходит, сущность военно-промышленного медиакомплекса такова, что он решительно сохраняет свою власть и пользуется ею. Жертвы войны не входят в итоговые показатели, а когнитивный диссонанс не приветствуется как разрушитель.

В освещении американских войн в средствах массовой информации картина гораздо хуже, чем просто неровная. Тем не менее, несомненно, существуют заметные исключения из удручающей картины; время от времени жесткие независимые репортажи крупных СМИ бросают вызов военному истеблишменту страны. Но воздействие пропаганды не ослабевает от исключительных отклонений от привычных границ, которые профессионально хорошо понимаются или, по крайней мере, учитываются, даже если усваиваются до бессознательного состояния. "Цирковые собаки прыгают, когда дрессировщик щелкает кнутом, - заметил Джордж Оруэлл, - но по-настоящему хорошо выдрессированная собака - это та, которая делает кувырок, когда кнута нет".

Иностранный корреспондент Риз Эрлих, с которым я ездил в Багдад в сентябре 2002 года, написал через несколько недель после нашей поездки:

Большинство журналистов, получающих зарубежные задания, уже согласны с предположениями об империи. Я не встретил ни одного иностранного репортера в Ираке, который бы не согласился с тем, что США и Великобритания имеют право свергнуть иракское правительство силой. Они расходились лишь во мнениях о сроках, о том, должны ли эти действия быть односторонними и практична ли долгосрочная оккупация.... Когда я поднимаю вопрос о суверенитете в непринужденной беседе со своими коллегами-журналистами, они смотрят так, будто я прилетел с Марса. Конечно, США имеют право свергнуть Саддама Хусейна, утверждают они, потому что у него есть оружие массового поражения и он может в будущем представлять угрозу для других стран. При этом подразумевается, что США - как единственная мировая сверхдержава - имеют право принимать такое решение. США должны взять на себя ответственность за устранение недружественных диктатур и установление дружественных.

Эрлих предлагает такую оценку: "Предполагается, что в США самые лучшие и свободные СМИ в мире, но по моему опыту, который я приобрел, ведя репортажи из десятков стран, чем выше вы поднимаетесь в журналистской цепочке, тем менее свободны репортажи".

Освещая военные действия в Ираке, иностранные корреспонденты обычно исходили из того, что военные действия США оправданы, а ведущие и комментаторы в студиях, включая журналистов таких СМИ, как New York Times и Washington Post, которых часто приглашали в эфир, принимали как данность добрые намерения американских политиков, какими бы ни были их политические провалы. Базовая линия освещения событий в СМИ обычно соответствовала тому, что часто оказывалось спекулятивными прогнозами, а то и ложью, исходящей от правительственных чиновников, начиная от низкопробных "офицеров общественной информации" в Пентагоне и заканчивая главнокомандующим.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ В ИРАКЕ разочарование охватило большую часть американских СМИ, а сами издания уклонялись от своей ключевой роли. Десятилетняя годовщина вторжения стала поводом для издания New Yorker опубликовать ретроспективную статью, посвященную освещению войны. Статья, озаглавленная "Иракская война в The New Yorker", имела тон разочарованных надежд, что неудивительно, поскольку New Yorker решительно поддерживал вторжение в течение многих месяцев, предшествовавших ему. Теперь, в середине марта 2013 года, в статье "идейного редактора" журнала утверждается, что "американцы в целом рассматривали войну с дистанции, которая была не только физической, но и ментальной, эмоциональной, даже моральной". (В начале статьи приводится фрагмент прозы Джорджа Пэкера, одного из многих авторов журнала, который с энтузиазмом рассказывал о достоинствах вторжения в Ирак и ведения там войны; в 2005 году он писал, что для американцев "Ирак был странно далекой войной. Всегда было трудно представить себе это место; война не вошла в народное воображение в песнях, которые все вскоре знали наизусть, как это было в предыдущих войнах"). "До начала войны, - продолжал десятилетний обзор журнала, - она казалась вполне понятной: цель - свергнуть Саддама, найти его оружие и оставить после себя более демократическое правительство. Но в дни, месяцы и годы после падения Багдада война в Ираке стала необычайно сложной и непонятной".

Если вы читали эту статью в поисках самокритики или даже самоанализа от издания, которое отстаивало идею вторжения, вы были бы разочарованы. Напротив, главная задача статьи объемом 2200 слов, похоже, заключалась в том, чтобы подчеркнуть неизменно высокое качество журнала и привести множество примеров отличных статей, которые были опубликованы, "когда The New Yorker пытался осмыслить войну". Попутно ретроспектива посвятила одно предложение основополагающей статье, появившейся еще до вторжения: "Многие люди размышляли над вопросом, стоит ли вступать в войну, в том числе и редактор The New Yorker Дэвид Ремник в комментарии от 3 февраля 2003 года под названием "Делать дело"".

Нетрудно понять, почему ретроспекция журнала без самоанализа быстро проскочила мимо статьи "Making a Case", не задерживаясь на ней. Ремник все еще оставался редактором New Yorker (как и в 2010-е годы и далее). Его статья попала к читателям 26 января - как оказалось, за пятьдесят два дня до начала вторжения в Ирак. В заключительном разделе своей фактической редакционной статьи для журнала он писал, что инспекционная группа ООН, работавшая в то время в Ираке, вряд ли сможет предоставить "неопровержимые доказательства того, что враг накапливает оружие массового поражения". В конце концов, добавил Ремник, "иракцы очень опытны в ремесле "обмана и отступления"". Его статья заключает: "История нелегко простит нас, если, решив не принимать решения, мы отложим расплату с агрессивным тоталитарным лидером, который намерен не только разработать оружие массового уничтожения, но и применить его". Отречение Саддама от престола или военный переворот были бы просто находкой, а его внезапное обращение к мудрости разоружения - почти таким же благом. Мечтать - это прекрасно. Но если предположить, что такие мечты не осуществиться, возврат к пустому стремлению к сдерживанию будет самым опасным вариантом из всех возможных."

Ясный призыв редактора New Yorker к Соединенным Штатам вторгнуться в Ирак стал сильной нотой в оркестрованном подталкивании к войне. Ремник сыграл свою роль не только в том, что писал, но и, что еще важнее, в том, что использовал власть для демонстрации статей, яростно поддерживающих вторжение - в том числе материалов, продвигающих ложные утверждения о связях между Саддамом Хусейном и "Аль-Каидой" - в своем влиятельном журнале.

Ужасы, начавшиеся с вторжения в Ирак, в итоге вызвали у представителей СМИ не более чем пожимание плечами в адрес профессионалов из их рядов, которые смазали полозья для того, чтобы вторжение состоялось, и одновременно забили тревогу по поводу существования иракского оружия массового поражения, которого, как выяснилось, не было. Для New Yorker, New York Times, Washington Post и многих других крупных изданий, поддерживавших вторжение посредством тенденциозных репортажей и громких комментариев, катастрофы, к которым они привели, стали мукой для бесчисленных историй на их журналистских мельницах. Те же самые крупные СМИ, которые больше всего способствовали формированию повестки дня в начале войны, впоследствии, благодаря своим ресурсам и престижу, получили возможность доминировать в освещении военных действий в последующие годы. Тем временем эти СМИ хранили почти полное молчание о своей позорной роли, которая подстегнула развязывание войны. Когда "Таймс" и "Пост" наконец смогли опубликовать материалы, содержащие самокритику, они были крайне преуменьшены и мимолетны.

Способность крупных медийных институтов уходить от ответственности за причиненную ими боль и страдания сродни тому, как если бы неприятные истины выбросили в дыру в памяти и выключили свет. Тот же самый вид конформизма, который был столь пагубным во время подготовки к вторжению в Ирак, повторился и после него. Умалчивая о своей вине, влиятельные средства массовой информации продолжают негласно распространять информацию об относительной неважности жертв войны: если именитые журналисты и новостные организации способны проскочить мимо своего послужного списка поддержки губительных военных планов Вашингтона, то насколько на самом деле важны погибшие и пострадавшие - и продолжающие гибнуть и страдать - жизни?

Через десять лет после того, как он назвал войну в Ираке "одной из самых благородных попыток нашей страны за рубежом", обозреватель New York Times Томас Фридман тщательно скрывал тот факт, что он поддерживал войну с самого начала. Отрицание было не просто попыткой замести следы репутации; оно также отражало стандартное отношение СМИ и политической элиты, редко высказываемое вслух, но повсеместно распространенное, как будто помощь в развязывании американских войн - это безотказное мероприятие, о котором можно забыть, если понадобится. На фоне таких привилегий жизнь людей, оказавшихся в ловушке войны, кажется незначительной.

Не было ничего двусмысленного в ответе Фридмана 30 мая 2003 года - через десять недель после начала вторжения в Ирак, когда он появился в программе PBS, которую вел Чарли Роуз. Он начал с того, что отметил, что "люди критиковали вторжение", а затем спросил: "Стоило ли это делать?".

"О, я думаю, что это, несомненно, стоило сделать", - ответил Фридман. Затем он похвалил войну в Ираке как необходимую для борьбы с "пузырем терроризма", попутно сославшись на 11 сентября (несмотря на отсутствие связи между иракским правительством и "Аль-Каидой"). "Боюсь, что нам нужно было отправиться в эту часть мира и лопнуть этот пузырь. Нам нужно было пойти туда, по сути, и направить очень большую палку прямо в сердце этого мира, и лопнуть этот пузырь". Фридман продолжил: "Им нужно было увидеть, как американские мальчики и девочки ходят из дома в дом от Басры до Багдада и говорят: "Какую часть этого предложения вы не понимаете? Вы думаете, что мы не заботимся о нашем открытом обществе? Вы думаете, что этот пузырь фантазии, мы просто позволим ему расти? Что ж, соси". Вот в чем, Чарли, заключалась эта война. Мы могли бы ударить по Саудовской Аравии. Она была частью этого пузыря. Мы могли ударить по Пакистану. Мы ударили по Ираку, потому что могли. Это настоящая правда".

Но в середине 2013 года, когда Фридман обсуждал войну в Ираке на радиостанции KQED, принадлежащей NPR в Сан-Франциско, он не упомянул о своей ранней поддержке войны. Я позвонил и сказал в эфире, что "ощущается острая нехватка угрызений совести, особенно учитывая очень большую роль Томаса Фридмана в поддержке, с его обычными оговорками, но поддержке вторжения в Ирак до того, как оно состоялось". Фридман ответил на это: "Прежде всего, я хотел бы предложить вам написать книгу под названием Longitudes and Attitudes, в которой собраны все мои колонки, предшествовавшие войне в Ираке. И если вы прочтете эти колонки, то обнаружите, что кто-то мучается над очень сложным решением".

Для того чтобы оценить, насколько явно и неявно американская общественность информируется о ценности тех или иных человеческих жизней, важно внимательно изучить не только содержание новостных выпусков и пиар, но и развлечения для массового зрителя.

Вышедший на экраны под Рождество, "Американский снайпер" стал самым кассовым фильмом 2014 года, собрав в прокате 350 миллионов долларов. Позже, когда главные кинокритики New York Times объединились, чтобы назвать "десять самых влиятельных фильмов" десятилетия, "Американский снайпер" оказался на вершине списка. "Американский снайпер" с его военным, оружейным флагом и павшим воином-протагонистом показал, в какую сторону воют политические ветры", - писали критики. Однако режиссер фильма, Клинт Иствуд, уклонился от ответа на вопрос интервьюера, не прославляет ли он войну. "Я думаю, что он полезен для ветеранов, потому что показывает, через что они проходят, и эту жизнь, а также жен и семьи ветеранов", - ответил он. "Это было отличное свидетельство того, какие стрессы они испытывают". Иствуд утверждал, что на самом деле фильм несет в себе "своего рода антивоенный" посыл.

Джейсон Холл, написавший сценарий фильма, говорит, что его привлекло участие в проекте по инсценировке реальной жизни снайпера "морских котиков" Криса Кайла после того, как он узнал, что Кайл был самым смертоносным снайпером в военной истории США. Герой прославился во время нескольких туров в Ираке. Для сценариста рассказ о его истории был жизненно необходим, потому что пришло время "понять, чем жертвуют эти воины". Мы не ставили перед собой задачу исследовать архетип войны, мы ставили перед собой задачу исследовать архетип воина. Мы сделали это с точки зрения одного человека".

Фильм "Американский снайпер" стал понятен многим людям благодаря тому, что находился в непосредственной близости от медийных и политических основ страны. В эссе лауреата Пулитцеровской премии романиста Вьет Тхань Нгуена эта динамика рассматривается в контексте более ранней американской войны. "Все войны ведутся дважды: первый раз на поле боя, второй - в памяти", - писал он.

Это, безусловно, относится к тому, что американцы называют "вьетнамской войной", а победившие вьетнамцы - "американской войной". Оба термина скрывают, что война, в которой погибло более 58 000 американцев и три миллиона вьетнамцев, велась также в Лаосе и Камбодже, унесла сотни тысяч жизней и привела непосредственно к геноциду камбоджийцев. В своей типично солипсистской, ориентированной на Америку, отбеленной манере Голливуд ведет эту войну на целлулоиде с тех пор, как в 1968 году Джон Уэйн снял отвратительный фильм "Зеленые береты", настолько откровенно пропагандистский, что он мог быть создан Третьим рейхом.

Нгуен добавил: "Я родился во Вьетнаме, но родился в Америке, поэтому у меня есть личный и профессиональный интерес к фетишу Голливуда на эту войну. К сожалению, я посмотрел почти все фильмы о войне во Вьетнаме, которые снял Голливуд. Это занятие я никому не рекомендую". И, по его словам, "военная история, повторяющая чисто американскую точку зрения, лишь способствует тому, что американские войны продолжаются, только с более разнообразными американскими солдатами и все новыми целями, которые нужно убить или спасти". Какая военная история видит точку зрения другого, слышит ее вопросы, серьезно относится к ее оценке нас самих? Будет ли это вообще военная история? И разве это не та история, которую мы должны рассказывать?"

"Именно НЕВИННОСТЬ является преступлением", - писал Джеймс Болдуин.

Невинность должна быть упорной в разгар военных действий. Со временем появляются инкриминирующие замыслы. Их можно рассматривать как системные сбои, которые подрывают благие намерения, или как системные приоритеты, которые приводят к предсказуемо жестоким, даже варварским результатам. В основных средствах массовой информации даже самые лучшие репортажи ориентированы на то, чтобы считать, что вашингтонские политики в области войны, какими бы ни были их недостатки, преследуют достойные цели.

Вспомните, как в конце 2021 года "Нью-Йорк таймс" оформила похвальную сенсацию-блокбастер, опираясь на 1300 конфиденциальных документов. Под громким заголовком "Скрытые записи Пентагона раскрывают схемы неудач в смертоносных авиаударах" Times оценила американские бомбардировки в Ираке, Сирии и Афганистане и сообщила, что "с 2014 года американская воздушная война страдает от глубоко ошибочных разведданных, поспешных и неточных целеуказаний и гибели тысяч мирных жителей, многие из которых дети." Такие громкие слова, как "провал", "несовершенная разведка" и "неточное нацеливание", были склонны скрывать неудобную правду о том, что практически ничего из этого нельзя было предвидеть; убийства стали результатом политики, которая уделяла очень мало внимания предотвращению гибели мирных жителей. Ужасающая картина была не столько следствием некомпетентности, сколько преднамеренной политикой с ожидаемыми результатами, считавшимися вполне приемлемыми.

В течение двадцати лет для американских СМИ история Афганистана была в подавляющем большинстве случаев американской историей. Людям, живущим в этой стране, по сути, отводились роли второстепенных игроков в драме, сюжет которой рассказывал о попытках американцев творить добро в опасных условиях. Когда последние американские войска покинули Афганистан, Институт реформы политики безопасности сделал проницательный вывод, что "степень насилия, которому подвергались афганские мирные жители, никогда не определяла освещение событий в американских СМИ, особенно когда США сами несли прямую или косвенную ответственность".

За исключением трех временных отрезков - американского вторжения, ввода войск, начатого Обамой в начале его президентства, и вывода войск - уровень внимания к Афганистану был заметно ниже в вечерних выпусках новостей ABC, CBS и NBC, барометрах основного освещения событий и, безусловно, самых распространенных источниках телевизионных новостей для американцев. Ссылаясь на данные авторитетного отчета Tyndall Report, институт отметил, что "освещение Афганистана в национальных новостях тремя основными сетями составило всего пять минут за 14 000 минут вечерних выпусков новостей в 2020 году и только 362 минуты за весь период 2015-2019 годов. В целом освещение Афганистана составило в среднем двадцать четыре минуты на канал в год для конфликта, на который США потратили 2,3 триллиона долларов общественных средств".

В течение двух десятилетий, вплоть до драматического полного ухода, количество новостного эфира соответствовало количеству американских войск на афганской земле. "После начальных этапов вторжения США освещение событий на телевидении примерно соответствовало количеству американских войск, развернутых в Афганистане", - отмечают в институте. "Освещение вновь активизировалось во время увеличения численности американских войск в 2009 году и достигло третьего максимума по количеству выделенных минут, когда в Афганистане находилось около 90 000 военнослужащих в 2010 году. Когда численность американских войск в Афганистане снизилась, снизился и охват телеканалов. Насилие не исчезло, когда американские войска начали покидать Афганистан, но это сделали основные медиасети".

Для американских телепродюсеров продолжение воздушной войны США в Афганистане вряд ли было новостью. Эндрю Тиндалл, эксперт по исследованию содержания телевизионных новостей, подытожил: "Для американских телеканалов "война" означает войска на земле в опасности, а не применение смертоносной силы по приказу Пентагона".

КОГДА ПРЕЗИДЕНТ БАЙДЕН ВЫВЕЛ последние американские войска из Афганистана в конце августа 2021 года, реакция корпоративных СМИ часто была негативной по причинам, совершенно не связанным с тем, насколько неумело был осуществлен вывод. В то время как опросы показывали, что большинство американцев одобряют решение о выводе войск, реакция авторитетных репортеров и обозревателей часто была противоположной. Исследователи из организации Fairness and Accuracy In Reporting изучили насыщенную неделю вечерних теленовостей ABC, CBS и NBC - с совокупной ночной аудиторией в 20 миллионов зрителей - начавшуюся, когда талибы взяли под контроль Кабул; семьдесят четыре источника в эфире были в значительной степени настроены против вывода войск. "Ни один ученый или антивоенный активист ни из США, ни из Афганистана не был представлен", - обнаружила медиа-аналитик Джули Холлар, в то время как "только два лидера гражданского общества выступили с речами". Что касается мудрости прекращения военных действий США в Афганистане после двадцати лет войны, то "Байден, который сыграл ключевую роль в развязывании войны в Ираке, был, по сути, самым сильным "антивоенным" голосом в разговоре. Хотя он и его администрация часто защищали свое решение о соблюдении соглашения о выводе войск, других источников, которые бы это делали, не было."

В свою очередь, известные сетевые корреспонденты не смогли удержаться от того, чтобы под видом репортажа об историческом событии не выступить перед зрителями с редакционной статьей. Главный иностранный корреспондент NBC Ричард Энгель высказал свое мнение: "Двадцатилетняя война, самая долгая в истории США, сегодня закончилась позором. США оставляют после себя страну, в которой их граждане слишком напуганы, чтобы жить". Неявно подразумевается, что "позор" заключался не в американских военных действиях, а в их окончании.

Ведущая вечерних новостей CBS Нора О'Доннелл представила оценку, торжественно предваряемую таким вступлением: "Мы хотели бы воспользоваться моментом, чтобы поразмышлять о том, что мы видим в Афганистане по мере того, как заканчивается самая долгая война Америки". Она продолжила: "Когда Америка уходит, для многих исчезает и надежда - надежда на свободу, надежда на права человека. На ее место приходит ужас перед тем, что будет дальше". А из студии телеканала на Манхэттене О'Доннелл сказала: "Войны дорого начинать и дорого заканчивать. Дорого оставаться и дорого уходить. Стоимость жизни - почти 2500 погибших американских солдат, семьи, которые они оставили. И более 20 000 раненых воинов, некоторые из которых задаются вопросом: стоили ли наши жертвы того?"

Подводя итоги "самой долгой войны Америки", ведущий CBS ни словом не обмолвился о том, что "цена жизни" включает в себя афганцев.

Для американских телесетей "новостью было падение Кабула и вывод американских войск, а не судьба афганского народа после этого", - говорит Тиндалл, чей "Тиндалл репорт" отслеживает вечерние выпуски новостей крупнейших телесетей. Журналист Джим Лоб, освещающий внешнюю политику США на протяжении четырех десятилетий, написал за несколько дней до начала 2022 года: "Несмотря на беспрецедентные масштабы голода и голодомора, за которые несут ответственность санкции США, Афганистан снова практически исчез из самого важного источника мировых новостей для большинства американцев. С сентября, когда закончились усилия США по эвакуации своих граждан, а также их иностранных и афганских союзников, вечерние новостные программы трех ведущих американских телесетей - ABC, NBC и CBS - посвятили Афганистану в общей сложности двадцать одну минуту - десять сюжетных сегментов".

В виде исключения освещалась чрезвычайная ситуация, связанная с голодом в Афганистане, например, материал, показанный в широко освещаемой программе "60 минут" на канале CBS. Но, как отмечает Лобе, даже этот исключительный репортаж позволил правительству США избежать наказания: "Что отсутствовало в материале программы "60 минут", как и в двух вечерних новостях о кризисе на ABC и NBC, так это акцент на роли США в ограничении или блокировании финансирования, которое могло бы помочь смягчить его катастрофические последствия"

На сайте Fairness and Accuracy In Reporting Джули Холлар (Julie Hollar) пишет, что "когда в августе Соединенные Штаты вывели военные войска из Афганистана, интерес американских телевизионных новостей к бедственному положению граждан этой страны резко возрос, часто акцентируя внимание на "ужасе, который ожидает женщин и девочек", чтобы аргументировать против вывода войск. Четыре месяца спустя, когда те же граждане оказались ввергнуты в гуманитарный кризис, в немалой степени вызванный американскими санкциями, где же возмущение?"

После двадцати лет американского военного вмешательства, часто оправдываемого необходимостью помочь афганскому народу, усугубляющаяся катастрофа не получила должного внимания со стороны американских СМИ. В том скудном освещении, которое все же имело место, обычно отсутствовал четкий контекст, который мог бы привлечь внимание Вашингтона к необходимости принятия срочных мер. "Талибы несут определенную ответственность, запретив женщинам большинство оплачиваемых работ, кроме преподавания и здравоохранения, что обходится экономике страны в 5 процентов ВВП", - отмечает Холлар, но "гораздо более серьезной движущей силой кризиса стали санкции, введенные США против талибов".

В первые месяцы 2022 года ситуация в Афганистане ухудшилась. Серьезное недоедание было широко распространено. С началом весны организация Human Rights Watch привела данные о том, что с января в стране умерло около тринадцати тысяч новорожденных детей - каждый десятый. Более трех миллионов афганских детей срочно нуждались в питании. Но крупные новостные издания в Соединенных Штатах не обращали на это внимания. Как и Пентагон, американский медийный истеблишмент двигался дальше, и афганцы могли померкнуть на фоне остальных.

Выступая в Организации Объединенных Наций осенью 2021 года, президент Байден провозгласил: "Я стою здесь сегодня, впервые за двадцать лет, с Соединенными Штатами, которые не находятся в состоянии войны. Мы перевернули страницу". Но на самом деле "перевернутая" страница была вплетена в продолжающийся объем войны. Заявление Байдена было лживым, причем в глобальном масштабе. В сентябре, в том же месяце, что и его заявление в ООН, новый доклад проекта Costs of War Project Университета Брауна показал, что "война с террором" все еще ведется на нескольких континентах. Соруководитель проекта профессор Кэтрин Лутц заявила, что "война продолжается более чем в восьмидесяти странах". В документах четко сказано: "В последние годы контртеррористические операции стали более масштабными".

Для средств массовой информации заявление президента о том, что Соединенные Штаты "не находятся в состоянии войны", помогло перевести текущие военные действия в другую категорию, как будто война больше не является войной. (Когда через полгода Белый дом обнародовал запрос Байдена на военный бюджет на 2023 год, агентство Reuters прямо сообщило, что это будет рекордный бюджет "мирного времени". Освещение новостей все равно уже шло в этом направлении; за многие годы война в США устарела и стала не более заметной, чем фоновый шум. Само участие США в той или иной войне становилось все менее и менее вероятным, чтобы подняться выше уровня истории о том, как собака укусила человека. И главная истина заключается в том, что очень немногие журналисты, пишущие для американцев, много знают о том, что на самом деле делают их военные, скажем, в Африке или на Филиппинах или в отдаленных районах Сирии, а то, что они знают, или думают, что знают, в основном основано на том, что им сообщают официальные источники. В результате, как правило, получается больше стенографический, чем журналистский материал. Получив в руки дикторский текст с предположительными фактами, журналисты в сжатые сроки могут рассказать читателям, слушателям и зрителям официальную историю.

ГЛАВА 5. "ГУМАННЫЕ" ВОЙНЫ

Вот чем занимались американские войска до того, как террористы нанесли удар: кормили детей, играли с ними, протягивали руку помощи пожилым людям. Американские вооруженные силы - величайшие в мире не только благодаря их превосходству в силе, но и благодаря их человечности: солдаты протягивают руку помощи, вытаскивая афганских младенцев в безопасное место. Этого ребенка согревала форма американского солдата во время эвакуации. Эта мать родила своего ребенка в грузовом отсеке самолета C-17, назвав новорожденного Ричем, по позывному спасшего ее самолета.

В течение последних двух десятилетий наша миссия заключалась в обеспечении безопасности дома и улучшении жизни афганцев. Тринадцать американских военнослужащих, которые сегодня принесли высшую жертву, погибли не напрасно. Благодаря их героическим действиям были эвакуированы сто тысяч человек. Они откликнулись на призыв и сделали то, чему их учили. Напоминание о высокой цене свободы. И да благословит Господь наши американские войска.

ВЕДУЩАЯ ВЕЧЕРНИХ НОВОСТЕЙ НА КАНАЛЕ CBS НОРА О'ДОННЕЛЛ, 6 АВГУСТА 2021 ГОДА

ФИЗИЧЕСКАЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИИ высокотехнологичных убийств способствуют вере в частые заявления о том, что американская война стала гуманной. Такие претензии должны быть мрачно абсурдными для каждого, кто читал высококачественную журналистику таких очевидцев, как Ананд Гопал. Например, его статья "Другие афганские женщины", опубликованная в журнале New Yorker в сентябре 2021 года, была глубоким, разрушительным материалом, в котором рассказывалось о резне и терроре, систематически устраиваемых ВВС США в отношении сельских жителей Афганистана. Гопал, который работал в Афганистане в течение нескольких лет, часто посещая отдаленные районы, обратил внимание на жизни, обычно остающиеся в тени для американских СМИ.

По словам Гопала в интервью программе Democracy Now! вскоре после вывода американских войск из страны, во время двадцатилетней войны США в Афганистане число погибших мирных жителей было "сильно занижено". Поскольку 70 процентов населения Афганистана проживает в сельской местности, Гопал был одним из немногих репортеров американских изданий, которые проводили там много времени, особенно в таких местах, как большая провинция Гильменд на юге Афганистана, "действительно эпицентр насилия в течение последних двух десятилетий". Гопал рассказал о домохозяйке по имени Шакира, живущей в небольшой деревне Пан Киллай в долине Сангин: "У меня была возможность встретиться с ней и взять у нее интервью несколько раз. И, знаете, я человек, который освещает этот конфликт уже много лет, и даже я был потрясен тем уровнем насилия, через который прошли и свидетелями которого стали такие люди, как она".

Гопал узнал, что Шакира потеряла шестнадцать членов своей семьи. И контекст был ошеломляющим:

Примечательным или удивительным было то, что это произошло не в результате одного авиаудара или одного инцидента с массовыми жертвами. Это произошло в четырнадцати или пятнадцати различных инцидентах на протяжении двадцати лет. Так, один двоюродный брат нес горячую плиту для приготовления пищи, и эта плита была принята за СВУ, придорожную бомбу, и он был убит. Другой двоюродный брат был фермером, он работал в поле и столкнулся с патрулем коалиции, и его застрелили. Шакира сказала мне, что его тело просто бросили там, как животное. Так что было много разных случаев. Люди жили, переживая трагедию снова и снова. И не только Шакира, потому что после интервью с ней мне было интересно узнать, насколько это репрезентативно. Итак, мне удалось поговорить с более чем дюжиной семей. Я узнал имена погибших. Я попытался сопоставить эту информацию со свидетельствами о смерти и другими свидетельствами очевидцев. Уровень человеческих потерь действительно необычайно высок. И большинство этих смертей никогда не регистрировались. Обычно в СМИ попадают только крупные авиаудары, потому что в этих районах не очень развит интернет, там нет СМИ. Поэтому многие мелкие случаи гибели одного-двух человек не фиксируются. Поэтому, я думаю, мы сильно занизили число гражданских лиц, погибших в этой войне.

Хотя некоторые независимые организации посвятили себя сбору данных о гибели мирных жителей, правительство США не ориентировано на подсчет таких цифр. В целом анонимность гражданских лиц препятствует подотчетности. В то же время, по самым приблизительным оценкам, доля погибших гражданских лиц в последних десятилетий составляет от 75 до 90 процентов от общего числа погибших на войне. За крайне редким исключением, люди, убитые и искалеченные американскими военными, не попадают на американские экраны или в печать, их имена неизвестны, их жизнь остается пустым звуком неличности. В совокупности эти жизни должны оставаться безличными и незначительными, чтобы военные действия продолжались беспрепятственно. В силу вынужденного повторения, виртуального дистанцирования в гиперцифровую эпоху создание войны обрело собственную жизнь и смерть; не просто сливаясь с повседневностью, нормализованное фатальное насилие исчезает из поля зрения всех, кто изолирован от его жестокостей, "нормальных" и непримечательных.

В конце лета 2021 года профессор Йельского университета Сэмюэл Мойн произвел фурор, выпустив книгу "Гуманность: как Соединенные Штаты отказались от мира и заново изобрели войну" (Humane: How the United States Abandoned Peace and Reinvented War). В новой книге были хорошо проработаны юридические вопросы, связанные с войной, и автор представил вдумчивый анализ некоторых антивоенных усилий, начиная с XIX века и до наших дней. Но даже предупреждая, что война, которую США ведут с 11 сентября, будет вечной, он утверждал, что она стала "гуманной". При этом в книге неоднократно встречаются утверждения, которые показались бы абсурдными людям, живущим в Ираке или Афганистане.

В статье, опубликованной в газете New York Times после выхода его книги, вскоре после вывода войск США из Афганистана, Мойн категорично написал: "Сейчас, когда последние американские войска выведены из страны, становится яснее, что завещала Америка миру за последние двадцать лет: новую тревожную форму контртеррористической воинственности, одновременно бесконечной и гуманной. Это изменило американские традиции ведения войны, и вывод войск из Афганистана, по сути, является последним шагом в этой трансформации."

При всей своей изощренности и тонкости анализа, мировоззрение Мойна типично для изоляции от человеческих реалий войны. Казалось бы, спокойно относясь к этим реалиям в наши дни, он соглашается с хроническим занижением и недоучетом числа погибших и раненых в результате недавних и продолжающихся военных действий США. При этом Мойн обходит стороной долгосрочные последствия войн Соединенных Штатов XXI века - включая уничтожение целых обществ и наций; каскадные результаты всех убийств, калечений и разрушения инфраструктуры - от здравоохранения до образования и жилья; разрушение окружающей среды; духовное осквернение; террор, навязываемый повседневной жизни в течение многих лет подряд.

Такой ужас включает в себя осознание того, что звук приближающегося беспилотника может означать неминуемую смерть. Однако в журнале Humane можно прочитать, что "при всех их недостатках верно и то, что беспилотники все чаще становятся самым чистым способом ведения войны из когда-либо придуманных. Они парят неподалеку и, когда атакуют, делают это с кропотливым прицеливанием в реальном времени во имя точности и, следовательно, заботы о гражданском населении". И еще: "Американский способ ведения войны все больше и больше определяется почти полным иммунитетом от вреда для одной стороны и беспрецедентной осторожностью, когда дело доходит до убийства людей с другой стороны" В целом Мойн раздувает пагубный миф о том, что войны США теперь можно понимать как нечто близкое к доброкачественному, даже если он знает и время от времени отмечает обратное. В итоге профессор оценивает американские войны по кривой, ставя им все более высокие оценки, чем дальше они от кровавой бойни в Юго-Восточной Азии в 1960-1970-е годы.

От Вьетнама до АФГАНИСТАНА главнокомандующий официально утверждал, что храбрые американские войска, проникнутые высочайшими идеалами нации, выполняют гуманную миссию.

"Ни одна американская армия за всю нашу долгую историю не была столь сострадательной", - сказал президент Линдон Джонсон тысячам солдат, собравшихся послушать его в бухте Камрань во Вьетнаме 26 октября 1966 года. Почти пятьдесят лет спустя темы ораторской речи президента Барака Обамы перед войсками в Афганистане были поразительно похожи. По сути, оба этих президента могли бы произнести большую часть речей друг друга, не изменив ни слова.

"Войска" как единое целое были полезны во многих политических историях. Не нужно сомневаться в искренности политиков, воздающих благоговейные похвалы войскам, чтобы понять, что мужчины и женщины, находящиеся на военной службе, часто становятся олицетворением проведения военной политики, в разработке или утверждении которой они не принимали никакого участия; они не партнеры, а реквизит и пешки для вашингтонских чиновников, которые используют их в пиар-драмах и битвах за политику, пока война затягивается. И, как и в случае с заявлением Джонсона о "сострадании", официальные лица часто стремятся представить войска как ангелов милосердия, а не убийц.

Историк Виктор Брукс описал сцену в бухте Камрань, когда президент впервые за двадцать с лишним лет отправился в зону боевых действий, ставшую прототипом для будущих главнокомандующих: "Джонсон, одетый в свой ориентированный на действия на ранчо/в деревне наряд - дубленые брюки и подходящую к ним полевую куртку с золотой печатью американского президентства, вышел из самолета с поведением человека, стремящегося проверить свои силы в перестрелке в салуне. Стоя на в задней части открытого джипа, президент держался за поручень и принимал аплодисменты семи тысяч военнослужащих и грохот мушкетов в строю почетного караула из девятисот человек". В своей речи Джонсон "сравнил потных загорелых мужчин в оливковых мундирах с их предшественниками в Вэлли-Фордж, Геттисберге, Иводзиме и Пусане. Он настаивал, что их еще долго будут вспоминать "благодарные люди благодарной нации"". На тот момент во Вьетнаме уже находилось 325 000 американских солдат, и еще многим предстояло вернуться.

Обращаясь с речью к "моим соотечественникам-американцам, солдатам, морякам, летчикам и морским пехотинцам", Джонсон превозносил их до небес и сообщал, что главный американский генерал Уильям Уэстморленд сказал ему, что "никакие вооруженные силы нигде, ни в какое время, под командованием любого главнокомандующего, не могли сравниться с той группой, которую мы имеем сейчас во Вьетнаме". Джонсон добавил: "Я не могу наградить каждого из вас, но я не могу представить себе лучшего украшения для любого из вас, чем знать, что этот великий солдат считает, что вы лучше всех подготовлены, что вы самые опытные, что вы знаете, что вы делаете, и знаете, почему вы это делаете, и вы это делаете".

Бараку Обаме было всего пять лет, когда выступал Джонсон, однако преемственность между их речами во Вьетнаме и Афганистане в итоге окажется почти бесшовной. По сути, они говорили солдатам одно и то же - вы молодцы, продолжайте сражаться, родные гордятся вами и высоко ценят ваши благородные жертвы ради защиты жизней невинных людей. Подобное преклонение легко приводит к мысли, что американские войска ведут войну с образцовой доброжелательностью.

28 марта 2010 года Барак Обама совершил свою первую президентскую поездку в Афганистан. Визит был неожиданным, что усилило его драматизм. За несколько минут до прямой трансляции речи Обамы с авиабазы Баграм телеканал CNN сообщил, что "он встретится с американскими войсками", а ведущий телеканала добавил:

Встреча президента с войсками, особенно в районе, охваченном войной, - всегда волнительный визит. Война в Афганистане идет уже восьмой год, и некоторые американские военнослужащие выражали недовольство тем, что, согласно некоторым нашим репортажам Барбары Старр, корреспондента Пентагона, многие военнослужащие думали, когда же президент посетит нас здесь, в Афганистане. И это настоящий выстрел в руку с точки зрения поднятия боевого духа - видеть главнокомандующего в Афганистане и встречаться лицом к лицу с американскими войсками.

Подстава ведущего была показательной. По словам телеканала, "недовольство, выраженное" американскими войсками, связано с их безответным желанием получить визит от президента. Не было упомянуто о раздражении, связанном с гибелью, ранениями, горем, страхом и разрушениями в их среде.

В ожидании появления Обамы на трибуне корреспондент CNN в Белом доме Дэн Лотиан привел несколько цифр об эскалации американских войск в Афганистане: "По словам одного из официальных лиц, численность войск увеличилась примерно до 80 000 человек, ожидается, что она достигнет 100 000". Вскоре, выступая перед двумя тысячами собравшихся военнослужащих, Обама глубоко погрузился в преувеличение и лесть. "Я хочу, чтобы вы знали, что все дома гордятся вами", - сказал он. "Все дома благодарны вам", - сказал он. И все вы олицетворяете добродетели и ценности, в которых Америка так нуждается сейчас: самопожертвование и самоотверженность, честь и порядочность. Это то, что я вижу здесь сегодня. Это то, что вы представляете". Позже прозвучала тема славы в самоотверженной смерти: "Я смирился с вашим самопожертвованием во время торжественного возвращения на родину гробов с флагами в Дувре, к надгробиям в секции 60 в Арлингтоне, где павшие в этой войне покоятся в мире рядом с героями истории Америки. Так что здесь, в Афганистане, каждый из вас является частью непрерывной череды американских военнослужащих, которые жертвовали собой на протяжении более двух столетий."

Два года спустя Обама снова был на авиабазе Баграм. Он произнес одиннадцатиминутную речь, которая началась с заявления о том, что "здесь, в Афганистане, более полумиллиона наших сыновей и дочерей пожертвовали собой, чтобы защитить нашу страну". Конечно, он не мог использовать такие расхожие фразы, как "свет в конце туннеля", но смысл его ораторской речи был тот же. Во что бы он ни верил на самом деле, президент звучал оптимистично. "За последние три года ситуация изменилась", - сказал он. Признав, что "впереди будут трудные дни" и "огромные жертвы наших мужчин и женщин еще не закончились", он излучал уверенность и продолжил говорить о том, "как мы завершим нашу миссию и закончим войну в Афганистане".

Пожалуй, никто не мог усомниться в искренности Обамы, когда он сказал, что "для меня, как президента, нет ничего более тягостного, чем подписать письмо семье погибшего или посмотреть в глаза ребенку, который будет расти без матери или отца". И он, конечно, звучал высокопарно: "Сегодня мы вспоминаем павших и тех, кто получил раны, как видимые, так и невидимые. Но в мрачные дни мы черпали силу в их примере и идеалах, которыми руководствовалась наша нация и которые возглавляли мир, - в вере в то, что все люди равны и заслуживают свободы определять свою судьбу. Это свет, который ведет нас до сих пор".

Но такой путеводный свет привел бы к ужасным результатам.

Сидя в инвалидном кресле в январе 2006 года, через тридцать восемь лет после того, как его боевые обязанности внезапно закончились на поле боя во Вьетнаме, Рон Кович написал письмо с вопросами, которые власти и средства массовой информации не проявляли никакого желания услышать, а тем более ответить на них, когда война в Ираке приближалась к концу своего третьего года: "Имеет ли американский народ, президент, политики, сенаторы и конгрессмены, отправившие нас на эту войну, хоть какое-то представление о том, что на самом деле значит потерять руку или ногу, быть парализованным, начать справляться с психологическими ранами, нанесенными этой войной? Имеют ли они хоть какое-то представление о долгосрочных последствиях этих ранений, о том, что борьба раненых только начинается?"

Кович жил в реалиях войны, которые не попали в поле зрения СМИ, были изгнаны за пределы телесуфлеров: "Это та часть, которую вы никогда не увидите. Та часть, о которой никогда не пишут в новостях. Та часть, о которой никогда не упоминают президент и вице-президент. Это мучительная часть, одинокая часть, когда каждое утро ты просыпаешься с раной и вдруг понимаешь, что ты потерял, что ушло навсегда. Они там, и у них есть матери и отцы, сестры и братья, мужья и жены, дети. И они не говорят сейчас ничего. Как и я, они просто пытаются прожить каждый день. Стараются быть мужественными и не плакать".

Что касается людей, на которых распространяется военная доблесть США, - гражданских лиц или, что еще более объективизировано, павших среди вражеских войск, - то в американских СМИ они представляют собой не более чем деревья, падающие незаметно и неслышно в лесу. Это обобщение не противоречит случаям высококачественной, противоестественной журналистики, которая иногда появляется даже в средствах массовой информации с широким охватом. Однако, как уже говорилось в главе 1, исключительные истории и комментарии - это исключения. А исключения, хотя и могут быть весьма ценными, не являются сутью пропаганды. А вот повторение - да.

Новости, дискредитирующие элитных руководителей военной системы, могут на короткое время взбудоражить и встряхнуть ситуацию, запустив в работу механизмы контроля ущерба. Может показаться, что статус-кво вырвался из своих пут. Но такие бури проходят, мало что меняя. Иногда при этом высокопоставленные чиновники получают пощечину. Их могут даже выбросить за борт.

После того, как президент США высоко оценил нового командующего вооруженными силами США в Афганистане, два многозвездных генерала подряд - Стэнли Маккристал, а затем Дэвид Петреус - были вознесены на облака поклонения СМИ, после чего рухнули на землю и потеряли свои возвышенные посты. Эти четырехзвездные герои лишились своих высоких постов по причинам, не имеющим ничего общего с гибелью мирных жителей или кого-либо еще во время их командования.

Маккристал стал любимцем СМИ с того момента, как возглавил все американские войска в Афганистане в конце весны 2009 года. Его называли прямолинейным, но он также породил множество восхищенных историй о своей спартанской строгости. Статья в New York Times начиналась так: "Приходится удивляться тому, как генерал-лейтенант Стэнли Маккристал, бывший командующий силами специальных операций и недавно назначенный руководителем американских войск в Афганистане, справляется с поставленной задачей. Руководить охотой на "Аль-Каиду" в Ираке и планировать скрытные рейды на опорные пункты талибов в Гиндукуше, при этом спать всего несколько часов в сутки, заниматься спортом так, что это не под силу даже крысе в спортзале, и питаться один раз в день, чтобы избежать вялости". Один прием пищи. Кто сказал, что армия работает на желудок?" И так продолжалось, СМИ восхищались выдержкой и неутомимостью генерала Маккристала, пока он не переступил недопустимую черту - не потому, что руководил военными силами, убивавшими и терроризировавшими слишком много мирных жителей, а потому, что сказал репортеру Rolling Stone негативные слова о людях в администрации Обамы самого высокого ранга, вплоть до вице-президента Джо Байдена.

Когда журнал процитировал неосторожные высказывания Маккристала в своей статье, Обама отстранил генерала от командования. Спустя дюжину лет, когда вышли мемуары Обамы, в книге уточнялось, что увольнение было вызвано обеспокоенностью "безнаказанностью" Маккристала. Бывший президент объяснил это следующим образом: "В той статье в Rolling Stone я услышал в нем и его помощниках ту же атмосферу безнаказанности, которая, похоже, закрепилась за некоторыми высшими военными чинами в годы Буша: ощущение, что, как только война началась, тех, кто ее ведет, не следует подвергать сомнению, что политики должны просто дать им то, что они просят, и убраться с дороги. Это была соблазнительная точка зрения, особенно исходящая от человека такого калибра, как Маккристал. Она также угрожала разрушить основополагающий принцип нашей представительной демократии, и я был полон решимости положить этому конец."

Для президента неприемлемым "воздухом безнаказанности " генерала было только отсутствие уважения к американским дипломатам и избранному руководству. Совсем другое дело - атмосфера безнаказанности военного командира по отношению к жизням афганцев.

Одна из ужасных реалий войн после их окончания заключается в том, что на самом деле они не закончились. Войны могут закончиться с точки зрения СМИ, политиков и историков, но каскадные и долговременные последствия только начинаются.

В Соединенных Штатах озабоченность реальным временем "во Вьетнаме" рассеялась и угасла после того, как последний вертолет взлетел с крыши американского посольства в Сайгоне. Но Вьетнам, который продолжал существовать после ухода американцев, остался жить с ужасным наследием, в том числе неразорвавшимися боеприпасами, которые продолжали уносить жизни вьетнамцев. (Через четыре десятилетия после окончания войны, ссылаясь на исследование последствий 2014 года, Центр Стимсона отметил, что "неразорвавшиеся бомбы и кассетные боеприпасы загрязняют более 23 670 квадратных миль", что составляет "19 процентов всей территории Вьетнама". Вьетнаму и Лаосу также пришлось столкнуться с долгосрочными последствиями массового применения американскими военными дефолианта Agent Orange, которые включали врожденные дефекты.

Америка покинула Вьетнам с тремя миллионами погибших, огромным количеством раненых и пропавших без вести людей, неописуемыми разрушениями и ужасающе опустошенной экологией. Но послевоенный президентский тон был задан Джимми Картером через два месяца после вступления в должность в начале 1977 года. На пресс-конференции его спросили, не чувствует ли он "какого-либо морального обязательства помочь восстановить эту страну", и вот как ответил президент Картер: "Ну, разрушение было взаимным. Знаете, мы отправились во Вьетнам без какого-либо желания захватить территорию или навязать американскую волю другим людям. Мы отправились туда, чтобы защитить свободу южновьетнамцев. И я не считаю, что мы должны извиняться, обвинять себя или брать на себя вину".

Американские ветераны и их семьи, пострадавшие от тяжелых последствий применения "Агента Оранж", столкнулись с политикой маргинализации и отрицания со стороны Министерства обороны и Администрации по делам ветеранов. Ветеранам и их защитникам приходилось бороться за признание и помощь, которая если и оказывалась, то лишь с запозданием и неадекватно. Для некоторых помощь пришла слишком поздно.

Хотя исследования были не столь обширны, признаки схожего поведения проявились и в отношении обедненного урана (DU), который вошел в арсенал Пентагона в качестве упрочненного материала для пробивания вражеских танков и т. д. Готовясь к вторжению, которое произошло в начале 2003 года, Ирак все еще справлялся с последствиями применения американскими военными обедненного урана в 1991 году во время войны в Персидском заливе. "Что-то очень, очень не так на юге Ирака", - сообщал мой коллега Риз Эрлих после нашей поездки в Ирак в сентябре 2002 года. В детской и родильной больнице Басры врачи демонстрируют большой фотоальбом с сотнями детей, родившихся с ужасными врожденными дефектами". Согласно одному исследованию, проведенному иракскими врачами, в 1998 году 0,776 процента детей в районе Басры родились с врожденными дефектами, в то время как в 1990 году, до войны в Персидском заливе, этот показатель составлял всего 0,304 процента. Другое исследование показало рост детских раковых и других злокачественных опухолей на 384,2 процента с 1990 по 2000 год". Несмотря на такие предупреждающие знаки, американские военные продолжали выпускать около 180 000 снарядов с обедненным ураном во время вторжения 2003 года. Долгое время после этого, как отмечалось в статье 2020 года в Bulletin of the Atomic Scientists, эпидемиологические исследования оставались редкими.

Американские ветераны, столкнувшиеся с высоким уровнем DU, получили минимальное внимание или компенсацию. В 2015 году, когда Национальный институт здоровья опубликовал результаты продольного исследования тридцати пяти ветеранов, подвергшихся воздействию радиации в "иракских конфликтах", он пришел к выводу, что "у ветеранов, подвергшихся воздействию высоких уровней обедненного урана, значительно увеличилось количество осколков и соответствующих рубцов". И обедненный уран был лишь одной из проблем.

Ветераны войны в Персидском заливе подверглись воздействию колдовского варева из химикатов, горящей нефти и многих других биологических веществ. Конфликт 1991 года породил термин "синдром войны в Персидском заливе". В 2010 году Национальная академия наук США объявила о том, что "военная служба в Персидском заливе является причиной посттравматического стрессового расстройства у некоторых ветеранов, а также связана с многосимптомными заболеваниями, желудочно-кишечными расстройствами, такими как синдром раздраженного кишечника, злоупотреблением психоактивными веществами, особенно алкоголизмом, и психическими проблемами, такими как тревожное расстройство". Доля пострадавших ветеранов очень высока: "Почти 700 000 американских военнослужащих были направлены в регион, и более 250 000 из них страдают от постоянных, необъяснимых симптомов".

Что касается войн XXI века, то необычный момент наступил 1 марта 2022 года, во время первого обращения президента Байдена "О положении дел в стране". "Наши войска в Ираке и Афганистане сталкивались со многими опасностями", - сказал он. Одни размещались на базах и вдыхали ядовитый дым из "горящих ям", в которых сжигались отходы войны - медицинские и опасные материалы, авиационное топливо и многое другое. Когда они вернулись домой, многие из самых сильных и подготовленных воинов в мире уже не были прежними. Головные боли. Онемение. Головокружение. Рак, который уложил бы их в гроб, украшенный флагом. Я знаю. Одним из таких солдат был мой сын, майор Бо Байден. Мы не знаем наверняка, был ли ожоговый котлован причиной его рака мозга или болезней многих наших солдат. Но я намерен выяснить все, что возможно". (Рак мозга с необычайно высокой частотой встречается у ветеранов, подвергшихся воздействию ожоговых ям. Медики подозревают связь с вдыханием частиц титановой пыли.) Через неделю после своего выступления Байден призвал Конгресс принять закон о помощи ветеранам, подвергшимся воздействию токсичных химикатов.

В течение двух десятилетий правительство подвергло административному вычеркиванию большинство ветеранов, подвергшихся воздействию токсинов из выжигательных ям. По оценкам, к 2022 году число ветеранов, подвергшихся воздействию токсинов, составит 3,5 миллиона человек. "Эксперты часто не уверены в прямой связи между конкретными видами рака или заболеваний и выжигательными ямами в Афганистане и Ираке, где военные часто сжигали большое количество отходов, включая пластик, батареи или детали автомобилей, которые выбрасывали в воздух шлейфы опасных химических веществ", - пишет газета Washington Post. "Ветеранам приходится доказывать прямую связь между их раком и химикатами, выделявшимися при сжигании отходов, а это порог, который порой бывает трудно преодолеть, особенно если заболевание развивается лишь спустя годы после службы. Исследования показали, что Управление по делам ветеранов отклоняет подавляющее большинство заявлений". Наконец, закон о расширении медицинского обслуживания ветеранов, подвергшихся воздействию ожоговых ям, прошел через Конгресс и попал на стол в Овальном кабинете на подпись Джо Байдену в августе 2022 года.

Речь Байдена "О положении дел в стране" дала толчок к принятию нового закона, но он сильно преуменьшил проблему. То, что президент назвал "токсичным дымом", было нормальным явлением не только в зонах боевых действий, но и в Соединенных Штатах. Журналист-расследователь Пэт Элдер объяснил, что Байден упустил "большую часть проблемы, связанной с открытым сжиганием и открытой детонацией военных отходов". Элдер, основавший сайт MilitaryPoisons.org, восполнил то, что осталось незаполненным в речи: "Военные сжигают боеприпасы, неразорвавшиеся снаряды и нефтепродукты в гигантских грибовидных облаках, которые выбрасывают токсины в воздух, которым мы дышим. Химикаты, краска, медицинские и человеческие отходы, металлы, алюминий, пластик, резина, древесина и пищевые отходы регулярно сжигаются Министерством обороны в разных уголках страны". И Элдер добавил: "Самое печальное, что президент Байден лишь поверхностно коснулся вопроса о сжигании военных отходов. Министерство обороны регулярно сжигает в США во много раз больше отходов, чем когда-либо сжигало в Афганистане или Ираке.... При открытом горении такие материалы, как ракетное топливо, разрушаются в результате самоподдерживающегося горения после воспламенения. При открытой детонации взрывчатые вещества и боеприпасы уничтожаются путем детонации дополнительных зарядов взрывчатки. Эти методы загрязняют почву, грунтовые и поверхностные воды, а также диких животных в близлежащих населенных пунктах."

ПОСЛЕ РАЗРУШЕНИЯ АФГАНИСТАНА во имя войны с терроризмом правительство США не проявило особого интереса к помощи в его реанимации или восстановлении. Периодические разговоры о государственном строительстве сводились к тому, чтобы повысить шансы союзного правительства на власть. В течение двадцати лет активного участия американских военных в боевых действиях оказание материальной помощи для обеспечения благополучия афганского народа вряд ли занимало важное место в списке дел Вашингтона. Но после того как американские войска покинули Афганистан летом 2021 года, не слишком благородное пренебрежение стало еще более черствым, а с приближением зимы на горизонте замаячил массовый голод . До конца года сообщения о страшном недоедании в стране были широко распространены.

Ответом правительства США стало сохранение санкций. Как пишет журнал The Nation, "после захвата власти талибами администрация Байдена заморозила афганские активы на сумму 9,5 миллиарда долларов и ввела санкции, которые разрушили и без того хрупкую экономику. Осенью 2021 года многие гуманитарные группы и активисты забили тревогу - прежде всего по поводу крайней нехватки продовольствия. Условия были ужасны и стремительно ухудшались. "Необходимо действовать эффективно и оперативно, чтобы ускорить и увеличить масштабы поставок в Афганистан, пока зима не отрезала значительную часть страны, и миллионы людей, включая фермеров, женщин, маленьких детей и пожилых людей, будут голодать в морозную зиму", - заявил в конце октября 2021 года глава Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН. Он добавил: "Мы не можем ждать и видеть, как на наших глазах разворачиваются гуманитарные катастрофы - это неприемлемо".

Но это устраивало правительство США, которое блокировало и удерживало крайне необходимую помощь, вместо того чтобы защитить афганцев от голодной смерти. Как будто, проскакав двадцать лет на апокалиптических конях войны, Соединенные Штаты были готовы подмигнуть и кивнуть другим всадникам апокалипсиса - голоду и постоянной смерти.

С приходом зимы пришел и голод. "Хотя Афганистан страдает от недоедания уже несколько десятилетий, в последние месяцы голодный кризис в стране резко обострился", - сообщила 4 декабря газета New York Times. "Согласно анализу Всемирной продовольственной программы ООН и Продовольственной и сельскохозяйственной организации, этой зимой 22,8 миллиона человек - более половины населения - столкнутся с потенциально опасным для жизни уровнем отсутствия продовольственной безопасности. Из них 8,7 миллиона человек находятся на грани голода - худшей стадии продовольственного кризиса".

Газета добавляла, что "истощенные дети и анемичные матери наводнили палаты больниц, многие из которых лишены медикаментов, когда-то предоставленных донорской помощью". Но правительство США, якобы так заботившееся об афганском народе в течение двух десятилетий, уклонилось от ответственности за спасение этих "истощенных детей и анемичных матерей" и многих других афганцев, которым грозила смерть той зимой. Голод просто не был предметом насущной заботы ключевых американских политиков. Однако они, безусловно, были в курсе. Например, газета Times напечатала процитированную выше статью на своей первой полосе. Но месяц спустя ситуация стала намного хуже. "Афганистан стал крупнейшим в мире гуманитарным кризисом", - гласил заголовок New Yorker в начале января 2022 года. "Спустя четыре месяца после того, как администрация Байдена вывела американские войска, более 20 миллионов афганцев оказались на грани голода".

Для официального Вашингтона голодающие дети и все остальные несчастные афганцы были далеки. Не то что семьи сенаторов, представителей, членов кабинета министров, заместителей секретарей, генералов Пентагона и экспертов Госдепартамента со своими собственными драгоценными детьми.

В середине января 2022 года правительство США объявило о выделении 308 миллионов долларов в качестве гуманитарной помощи для жителей Афганистана. Это может показаться много, но в сумме восемь долларов на человека в стране, уже охваченной повсеместным голодом в разгар голодомора, это было слишком мало и слишком поздно. "Число голодающих резко возросло с сентября, когда Всемирная продовольственная программа ООН заявила, что 14 миллионам человек не хватает еды", - сообщил NBC News в последний день января. "Теперь крупнейшая в мире гуманитарная организация, занимающаяся вопросами продовольствия, говорит, что 8,7 миллиона человек находятся под угрозой голодной смерти.... Отсутствие финансирования подкосило и без того проблемную экономику Афганистана - международная поддержка Афганистана была приостановлена, а миллиарды долларов активов страны за рубежом, в основном в США, были заморожены после захвата власти талибами."

В течение многих месяцев активисты и группы гуманитарной помощи умоляли президента Байдена положить конец замораживанию США иностранных резервов Афганистана. За несколько дней до Рождества 2021 года сорок восемь демократов в Палате представителей направили срочное письмо Байдену. Подчеркивая, что "миллионы афганцев могут остаться без еды до наступления зимы, а 1 миллиону детей грозит голодная смерть", в письме содержалась просьба принять немедленные меры. В нем подчеркивается необходимость вернуть замороженные активы в центральный банк Афганистана: "Отказывая в предоставлении международных резервов частному сектору Афганистана - в том числе более 7 миллиардов долларов, принадлежащих Афганистану и размещенных в Федеральной резервной системе, - правительство США наносит удар по населению страны. Мы опасаемся, как и группы по оказанию помощи, что сохранение этой политики может привести к тому, что в ближайший год погибнет больше гражданских лиц, чем за двадцать лет войны".

11 февраля 2022 года - спустя почти восемь недель после того, как Байден получил письмо из Конгресса, - появились новости о его реакции. Президент издал указ, согласно которому 7 миллиардов долларов из замороженных афганских активов были распределены между трастовым фондом помощи Афганистану и родственниками жертв 11 сентября. Байден применил чрезвычайные полномочия, чтобы контролировать эти деньги, которые принадлежали правительству Афганистана, когда оно пало в августе 2021 года. В результате этого распоряжения 50 процентов средств, которые могли бы пойти на помощь афганскому народу, были выкачаны. Проницательные наблюдатели расценили этот шаг Байдена как внутриполитическое потворство, которое, по сути, продлит рекорд правительства США по убийству невинных афганцев еще долго после вывода последних американских войск. "Я не могу описать словами, насколько это возмутительно", - написал в Твиттере комментатор Мехди Хасан. "Афганцы голодают, это все *их* деньги, и на борту 4 самолетов 11 сентября не было ни одного афганца".

В результате бездействия и упущений война продолжалась другими средствами. В течение двадцати лет афганцы страдали от преследования талибов американскими военными, а после вывода американских войск мирные жители Афганистана продолжали страдать и умирать, когда американские усилия переключились на введение драконовских санкций и вывод миллиардов долларов активов. Если, как говорил Карл фон Клаузевиц, "война - это продолжение политики другими средствами", то политика США свидетельствовала об обратном.

Преследуя свои цели, правительство США продолжало считать одноразовыми тех, кто случайно оказался не в той стране и не в то время. В 2022 году сильно недоедающие и голодающие афганские мирные жители были не более достойны внимания, чем раненые или убитые афганцы в 2012 или 2002 годах. Если отбросить напускную банальность пиара, останется холодная твердая сталь. Маневр президента Байдена по выводу 3,5 миллиардов долларов афганских денег из Афганистана источал смертельный запах.

В то время как почти все основные американские СМИ и политический истеблишмент восприняли это спокойно, некоторые независимые издания и эксперты были в ярости. Статья из The Intercept вышла под заголовком "Решение Байдена о замороженных деньгах на Афганистан равносильно массовому убийству". Читателю, который мог бы счесть заголовок алармистским, оставалось только задуматься над следующим предложением под ним: "Высокопоставленный помощник демократов по внешней политике, которому была предоставлена анонимность, чтобы он мог открыто поделиться своими мыслями о действиях администрации Байдена, сказал, что эта политика "фактически равносильна массовому убийству"". Разрушительные последствия подчеркнул экономист Марк Вайсброт, содиректор Центра экономических и политических исследований, который сказал: "Если у страны нет резервов, если у нее нет функционирующего центрального банка, то никакая помощь и близко не сможет это компенсировать".

Сенаторов, готовых выступить за спасение бесчисленных афганских жизней, было мало. За несколько недель до решения Байдена Берни Сандерс высказался однозначно: "Я призываю администрацию Байдена немедленно выделить миллиарды замороженных средств афганского правительства, чтобы помочь предотвратить этот кризис и не допустить гибели миллионов людей". Сенатор Крис Мерфи, часто колеблющийся в ключевых вопросах внешней политики, сказал: "Я считаю, что настало время выделить деньги". Сандерс и Мерфи стали исключением из царящего безразличия. "Другие сенаторы в основном игнорировали вопросы о причастности Америки к потенциальному геноциду в Афганистане", - пишет The Intercept. Республиканцы и демократы обычно не желают поднимать язык сенатора, чтобы выступить за спасение жизней людей в стране, которая так долго подвергалась военным действиям США. Когда вопрос о санкциях и замороженных активах был задан сенатору-демократу от Гавайев Мази Хироно, она ответила: "Мы все еще говорим об Афганистане?"

Такое пренебрежительное отношение в Капитолии совпало с восприятием основных СМИ. История о решении Овального кабинета, которое предсказуемо унесет столько афганских жизней, просто не получила должного отклика. Через четыре дня после заявления Байдена на ABC, CBS, NBC, CNN, Fox и MSNBC было "всего десять упоминаний: шесть в день объявления, четыре на следующий день и ни одного на третий день", - сообщает медиакритик Джули Холлар. "В новостных программах вещательных сетей, у которых больше зрителей, чем у кабельных новостей, вышло ровно ноль репортажей на эту тему. CNN сделал семь упоминаний, MSNBC - два, а Fox - одно. Шесть из десяти были краткими упоминаниями, не содержащими никакой критики этого шага".

Это был еще один исторический, трагический момент, в котором проявилось огромное лицемерие и упущенные возможности, позволившие Соединенным Штатам убивать, не видя и не признавая человеческих результатов. "Заявление Байдена стало отличным поводом для репортажа о гуманитарном кризисе в Афганистане, и каждый, кто действительно заботится об афганском народе и его правах, должен рвать на себе волосы и кричать во всю мощь своих легких об этой дерзкой несправедливости, которая, несомненно, приведет к новым смертям и лишениям", - пишет Холлар. "Но, несмотря на их стенания о влиянии талибов на будущее афганских женщин, мало кто в американских теленовостях, похоже, обеспокоен тем, что этим же женщинам грозит голодная смерть в результате политики США".

Крайняя нехватка продовольствия зимой 2021-22 гг. унесла бесчисленные жизни афганцев, в то время как американское правительство практически не участвовало в международных усилиях, направленных на ограничение масштабов голода. "Гуманитарная помощь помогла предотвратить катастрофу в области продовольственной безопасности в суровую зиму в Афганистане", - сообщила в середине весны Организация Объединенных Наций, но "голод все еще сохраняется на беспрецедентном уровне". Прогноз оставался мрачным: "Почти 20 миллионов человек в Афганистане - почти половина населения - сталкиваются с острым голодом".

Отмечая годовую годовщину вывода американских войск, некоторые американские новостные издания в конце лета 2022 года вновь обратились к Афганистану, опубликовав значительное количество материалов. Как правило, в них практически не упоминалось о сильном голоде и голодающих среди афганского населения, в то время как в материалах СМИ не проливался свет на виновную политику США. Когда в течение двух недель августа программы NPR Morning Edition и All Things Considered посвятили Афганистану 114 минут эфирного времени, в репортажах было не более сорока секунд, посвященных острой нехватке продовольствия или тяжелым последствиям отказа американского правительства вернуть несколько миллиардов долларов афганских денег.

Какие выводы мы можем сделать из этого эпизода жизни и смерти, который так мало повлиял на американский общественный дискурс и так ужасно отразился на афганском народе? Какими бы ни были уникальные аспекты, в основе лежит слияние средств массовой информации, политики и властных приоритетов, и все это ужасно знакомо. Военное состояние Соединенных Штатов сохраняет свою хватку дома, в то время как милитаризм эвфемизируется, принимается, усваивается и удостаивается молчания, если не похвалы. Привычки к абстрагированию, буферизации и блокированию человеческих связей обеспечивают непрерывную войну и едва заметные последствия для людей, которых не видят и не признают. Смертоносная жестокость выдается за прагматичную утонченность.

Раскаяние не проходит, военная машина продолжает вращаться.

ГЛАВА 6. ЖИЗНИ, КОТОРЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНЫ, И ЖИЗНИ, КОТОРЫЕ НЕ ВАЖНЫ

ОБЪЯСНИВ, ЧТО "СЛИШКОМ УВЕРЕННО сосредотачиваться на потерях или трудностях в Афганистане", председатель совета директоров CNN Уолтер Айзексон выпустил памятку, в которой приказал журналистам телеканала не рассказывать о порой смертельных испытаниях афганских гражданских лиц, не подчеркивая связь с 11 сентября. "Вы хотите убедиться, что люди понимают: когда они видят страдания мирных жителей, это происходит в контексте террористической атаки, которая привела к огромным страданиям в США", - сказал Айзексон одному из репортеров через три недели после начала нападения США на Афганистан. В другой памятке, поступившей в конце октября 2001 года от главы отдела стандартов и практики сети, говорилось о том, что соблюдение правил обязательно: "Несмотря на то, что это может показаться заученным, важно, чтобы мы каждый раз повторяли это".

Поэтому, когда корреспондент Ник Робертсон упомянул о "нескольких людях, которые сказали нам, что их друзья и родственники погибли во время бомбардировки, получив побочный ущерб", ведущая CNN Джуди Вудрафф быстро сориентировалась - как того требовало руководство CNN - и тут же сообщила зрителям: "И мы хотели бы напомнить вам, как мы это всегда делаем, когда речь идет о репортажах из Афганистана, контролируемого талибами, что вы видите только одну сторону истории, что эти военные действия США, о которых говорил Ник Робертсон, являются ответом на террористическую атаку, в результате которой погибли 5000 и более невинных людей в Соединенных Штатах". (Подтвержденное число погибших 11 сентября позднее было установлено как 2 996).

Нация, ставшая жертвой такого огромного зла 11 сентября, не могла предпринять ничего подобного. Прощение должно быть упреждающим, повторяя слова персонажа рассказа "Эдита" Уильяма Дина Хоуэллса, написанного столетием ранее: "Как хорошо иметь страну, которая не может ошибаться, а если ошибается, то все равно права!"

"Аль-Каида" и воинствующие экстремисты, против которых вы сражаетесь, хотят разрушить, но все вы хотите строить", - сказал президент Обама американским войскам в Афганистане во время визита в начале весны 2010 года, очертив черно-белое различие между террористами и американскими войсками. "И это то, что необходимо Америке. У них нет уважения к человеческой жизни. Вы видите достоинство в каждом человеке. Это часть того, что мы ценим как американцы". В словах Обамы была правда. Но было и много неправды, которая концептуально испаряла жертв американских войн. Что касается реальных потерь и горя тех, кто находится на американской стороне, президенты считают нужным действовать осторожно.

С точки зрения властей, стремящихся поддержать продолжающуюся войну, истории, которые необходимо рассказать, воздают должное американцам, погибшим в боях, но при этом не слишком афишируют эти смерти и глубокую скорбь близких, оставшихся в живых. Сторонники войны иногда расходятся во мнениях относительно того, как найти баланс.

Со временем энтузиазм по поводу текущих войн США, как правило, оказывается обратно пропорционален количеству американских жертв. Гробы с флагами, прибывающие по конвейеру на военные базы в США, - плохая оптика. "Накануне вторжения в Ирак" в начале 2003 года, как сообщила газета Washington Post, Пентагон приказал базам принять политику "сделать церемонии прибытия запретными". Ужесточив ограничения, введенные дюжиной лет ранее, во время войны в Персидском заливе, администрация Джорджа Буша-младшего "положила конец публичному распространению таких изображений, запретив освещение в новостях и фотографирование церемоний встречи погибших солдат на всех военных базах". Запрет действовал до 2009 года, когда он был отменен пришедшей администрацией Обамы.

Те, кто ратовал за то, чтобы общественность могла видеть такие фотографии, были склонны делать акцент на общественной потребности почтить память павших американцев. "Это решение возвращает на свое законное, почетное место огромную ценность жертв, которые американские войска приносят во имя своей нации", - сказал один из комментаторов. Другой утверждал, что первоначальный запрет на освещение событий в СМИ "явно был призван скрыть цену войны". Но иностранные гражданские лица, погибшие в тех же войнах, никогда не попавшие в красно-бело-голубой гроб, были неявно низведены до положения неграждан.

Десять лет спустя после вторжения в Ирак, когда президент Обама уже несколько месяцев как вступил во второй срок, а война в Ираке все еще продолжалась. В этот момент Центр американского прогресса (тесно связанный с укоренившимся крылом Демократической партии) опубликовал доклад под заголовком "The Iraq War Ledger: Взгляд на человеческие, финансовые и стратегические издержки войны". Суть заключалась в том, что вторжение и война оказались плохими инвестициями, если судить по критериям, приведенным вверху: "Эта годовщина - подходящее время, чтобы еще раз проанализировать затраты и выгоды для национальной безопасности США от нашего вмешательства".

В анализе затрат и выгод общее число погибших в результате войны не превышало ста тысяч человек, но при этом было сделано предупреждение: "Мы хотели бы признать, что другие исследования, например, проведенные Школой общественного здравоохранения имени Джона Хопкинса Блумберга и Иракским семейным обследованием здоровья, оценивают число погибших гражданских лиц в результате войны гораздо выше". В отчете центра потери американских войск составляют 4 484 погибших и 32 200 раненых. В финансовом выражении "стоимость операции "Иракская свобода"" составила 806 миллиардов долларов, а "прогнозируемая общая стоимость медицинского обслуживания и инвалидности ветеранов" - от 422 до 717 миллиардов долларов.

Сразу же под этой статистической книгой приводится отдельное заявление без каких-либо уточнений: "Вышеуказанные расходы можно было бы оправдать, если бы интервенция в Ирак улучшила стратегические позиции Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Но это явно не так. Война в Ираке усилила антиамериканские элементы и сделала положение Соединенных Штатов и их союзников более шатким". Эти три предложения, особенно первое, заслуживают стоп-кадра и некоторого обдумывания. Смерти, страдания, финансовые потери можно было бы оправдать, "если бы интервенция в Ирак улучшила стратегические позиции Соединенных Штатов на Ближнем Востоке". Но, увы, это было не так. Война оказалась неудачной.

Спустя более чем четверть века после отправки нескольких сотен тысяч американских солдат на войну в Персидском заливе в 1991 году бывший президент Джордж Буш-старший написал в своем твиттере: "Очень сожалею, что пропустил парад в честь Дня памяти сегодня в Кеннебанкпорте, и навсегда благодарен не только тем патриотам, которые принесли высшую жертву за нашу нацию, но и семьям "Золотой звезды", чье наследие пропитано их честью и героизмом". Среди тех, кого нынешний или бывший президент никогда не упомянет в связи с честью или героизмом, были и те, кого непосредственно затронула шестинедельная война в Персидском заливе: погибшие иракские мирные жители, которых, по некоторым оценкам, насчитывалось от ста тысяч до двухсот тысяч.

"Гордые ветераны и семьи павших, для меня большая честь провести этот День ветеранов вместе с вами", - сказал второй президент Буш на церемонии в 2007 году. Говоря о "молодых людях, которых мы вспоминаем сегодня", Буш сказал: "Доблесть и беззаветная преданность этих людей наполняют их семьи безмерной гордостью. Но эта гордость не может заполнить пустоту в сердцах их близких или облегчить бремя скорби, которое останется на всю жизнь". Один из аспектов президентских обязанностей - убедить всех и каждого в том, что жизни молодых американцев, принесенные в жертву, не были растрачены впустую. Как сказал Буш, "в своем горе эти семьи должны знать, и семьи всех павших должны знать, что ваши близкие служили доброй, справедливой и благородной цели. И, как их главнокомандующий, я даю вам это обещание: их жертва не будет напрасной".

Главнокомандующие с удовольствием дают такие легкие обещания. Буш всего лишь читал по заготовленному тексту, практически неотличимому от выступлений президента Клинтона до него и президента Обамы после. Хотя традиционно принято кратко признавать, что горе всегда будет мучительно оставаться с близкими "павших", ни один президент никогда не признавался, что решил загубить молодые жизни. Такое признание было бы немыслимо. Что на самом деле дают ораторские речи вроде "их жертвы не будут напрасными" семьям, оставшимся в живых, неизвестно. Но, конечно, президенты не говорят, что иностранцы, убитые американской огневой мощью, также оставляют после себя "дыру в сердцах их близких", с "бременем скорби, которое останется на всю жизнь". Не требуют такого признания и члены Конгресса или средства массовой информации.

Военная техника зависит от постоянного притока людей. Для войны молодые мужчины - необходимый продукт.

Бывший снайпер морской пехоты, автор книги "Jarhead" Энтони Своффорд, рассказал мне, что во время войны в Персидском заливе молодые люди часто смотрели порнографию, чтобы привести себя в чувство перед боем. Когда я спросил, что это за слово "варнография", он без колебаний ответил, что это очень подходящий термин; то же самое можно сказать и о "варгазме". Эксплуатация людей, достигающих совершеннолетия, чтобы они шли и убивали, рискуя жизнью, - старая история, которая с каждым разом становится все новее; в ретроспективе, если не в то время, можно увидеть сквозь манипуляции ("давайте вы и они будете сражаться") смешение цинизма и возможной искренности, когда правительственные чиновники подписывают приказы, чтобы цепочка поставок людей для армии работала. Не было недостатка в готовности, если не в желании, жертвовать молодыми во имя личных, политических и международных целей, которые для широкой публики остаются где-то между непрозрачными и скрытыми. То, что восхваляющие называют "высшей жертвой", принадлежит не им.

Каждое десятилетие нашей жизни миллионы американских мужчин проходили обучение тому, как удобно носить и стрелять из огнестрельного оружия, их импульсы тренировались на потенциальной возможности убивать - явное поощрение в военном лагере, запрет после увольнения из армии - как будто мышечная память и глубоко заложенные синапсы эмоциональных рефлексов могут быть включены и выключены по желанию властей. Убийство других идеализируется, а в быту осуждается. Сообщения поступают от новостных и развлекательных СМИ, широкого политического истеблишмента и массовой культуры, формируя и отражая принятие, а то и прославление смертоносного насилия под прикрытием власти. Сложенные флаги и усыпанные звездами гробы становятся видимыми на короткие периоды времени; скорбящие и их траур вскоре исчезают в публичной невидимости. Те, кто никогда не вернется, - герои в смертельной абсентее, неспособные присутствовать, чтобы подтвердить или оспорить благородство своего участия в войне. Любой, кого они могли убить, будет оплакиваться другим кругом близких, не видимых через обычные американские линзы как просто киферы - загадочные ничтожества.

Бывший аналитик разведки армии США Челси Мэннинг провела семь лет в военной тюрьме - включая долгие, мучительные отсидки в одиночной камере - за то, что сделала возможным обнародование таких доказательств, как мгновенно ставшее печально известным видео "Сопутствующее убийство", на котором запечатлено бесцеремонное убийство с воздуха одиннадцати иракских гражданских лиц. После обнародования этого видео , а также огромных массивов документов, разоблачающих обман, сокрытие и массовые убийства гражданских лиц американскими военными, издатель WikiLeaks Джулиан Ассанж семь лет получал убежище в маленьком лондонском посольстве Эквадора, а затем попал в тюрьму, причем перспективы освобождения до старости были невелики. Пока правительство США пыталось собрать доказательства против Ассанжа за публикацию служебных секретов, Мэннинг отказалась давать показания и в 2019 году вернулась в тюрьму, где провела еще два срока за решеткой. Первый срок длился два месяца и включал двадцать восемь дней в одиночной камере. Выйдя на свободу по истечении срока действия первого состава большого жюри, она вскоре снова оказалась в тюрьме, отказавшись давать показания новому составу. К концу 2019 года она провела в тюрьме более трех четвертей года, часто в условиях, которые следователь ООН публично приравнял к пыткам.

Как объяснить, почему та, кто столько лет провела в тюрьме в условиях, доведших ее до глубокого отчаяния и попытки самоубийства, после двадцати двух месяцев пребывания на свободе добровольно вернулась в такие условия, а не дала показания большому жюри? Мэннинг рассказала о том, почему она стоит на своем. "Я считаю, что это большое жюри стремится подорвать целостность общественного мнения с целью наказать тех, кто разоблачает серьезные, постоянные и системные злоупотребления властью со стороны этого правительства, а также всего международного сообщества", - сказала она. Как бы ни было ужасно для нее тюремное заключение, Мэннинг ясно дала понять, что предать свою совесть, помогая преследованию Ассанжа за публикацию правды о войнах, было бы еще хуже: "В течение последних десяти лет я боролась с приступами депрессии. Я не могу придумать ничего, что могло бы усугубить эту борьбу сильнее, чем снова притвориться человеком, которым я не являюсь, и отвернуться от всего, что мне дорого и за что я борюсь".

Когда в середине марта 2020 года судья наконец сдался и освободил Мэннинг навсегда, она провела в тюрьме еще 52 недели только за то, что отказалась доносить на Ассанжа перед большим жюри. Формулировка в постановлении судьи была показательной: "Суд считает, что явка мисс Мэннинг в большое жюри больше не требуется, в связи с чем ее содержание под стражей больше не преследует никаких принудительных целей". В конце концов, принуждение было ключевой целью, чтобы склонить Мэннинг к воле правительства (и в то же время отбить охоту у потенциальных подражателей). В данном случае судья признал, что принуждение не сработало. Однако федеральная судебная система не покончила со своим антивоенным узником совести. В качестве дополнительного наказания за непокорность Мэннинг тем же судебным постановлением был наложен штраф в размере 256 000 долларов, "подлежащий немедленной уплате клерку".

Система молчания сочла активное несотрудничество Мэннинга невыносимым. Но почему? Объективизация и стирание некоторых жертв войны необходимы для государства войны.

Челси Мэннинг была одним из немногих разоблачителей, у которых хватило ясности ума и сердца, чтобы поделиться с общественностью жизненно важной информацией, не просто раскрыв "ошибки", но и высветив схемы военных преступлений и - что явно подразумевает - соучастие государства в мнимой невиновности, отчасти искренней невежественности, отчасти изворотливой фальшивости.

Через несколько недель после вступления в должность президента Байдена Интерпресс-служба рассказала о продолжающихся ужасах в Йемене:

Организация Объединенных Наций справедливо назвала гибель людей и разрушения в охваченном войной Йемене "самой страшной гуманитарной катастрофой в мире", вызванной главным образом широкомасштабными воздушными атаками на гражданское население со стороны коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами. Однако мир редко, если вообще когда-либо, осуждал основных торговцев оружием, включая США и Великобританию, за более чем 100 000 убийств с 2015 года - несмотря на обвинения в "военных преступлениях" со стороны правозащитных организаций. Убийства происходят в основном в результате авиаударов по свадьбам, похоронам, частным домам, деревням и школам. Кроме того, более 130 000 человек погибли в основном из-за нехватки продовольствия и медицинской помощи, вызванной войной..... Несмотря на обеспокоенность США и Великобритании военным вмешательством Саудовской Аравии в Йемене, оба поставщика оружия продолжали экспортировать оружие в Саудовскую Аравию - 73 процента импорта оружия Саудовской Аравии приходится на США и 13 процентов - на Великобританию.

Войдя в Белый дом, Байден не стал выполнять предвыборные обещания сократить поддержку США войны в Саудовской Аравии. Вместо этого его администрация одобрила продажу оружия Саудовской Аравии и Объединенным Арабским Эмиратам на миллиарды долларов, продолжая оказывать логистическую поддержку, техническое обслуживание и поставлять запасные части королевским саудовским ВВС. Катастрофа продолжалась без остановки.

"Йемен остается одним из крупнейших гуманитарных кризисов в мире: около 21 миллиона человек нуждаются в гуманитарной помощи, в том числе более 11 миллионов детей", - сообщил ЮНИСЕФ в начале 2022 года. "С момента эскалации конфликта марте 2015 года страна превратилась в настоящий ад для детей .... Йемен переживает один из самых тяжелых продовольственных кризисов в мире: почти 2,3 миллиона детей в возрасте до пяти лет страдают от острого недоедания. Ожидается, что 400 000 из них будут страдать от острого недоедания и могут умереть, если не получат срочного лечения."

Соединенные Штаты и их младший партнер Великобритания "участвовали в войне, предоставляя разведданные, чтобы помочь коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией, проводить бомбардировки... и поставляя важнейшие детали для военных самолетов, необходимые для продолжения бомбардировок, а также оказывая другую поддержку", - заявила базирующаяся в Вашингтоне организация Just Foreign Policy после более чем года правления администрации Байдена. "США продолжают делать это, несмотря на явные доказательства массовых жертв среди мирного населения и целенаправленного голодания жителей Йемини, что, по мнению многих экспертов, равносильно геноциду".

Когда в середине июля 2022 года президент Байден посетил Саудовскую Аравию, его запечатлел кулачный бой с кронпринцем Мухаммедом бин Салманом, фактическим правителем королевства. Это была "фотография, которая определит этот визит - все, на что могли надеяться саудовцы", отмечает BBC. Американские СМИ широко освещали утверждение президента, что он поднял перед принцем его непосредственную роль в убийстве журналиста Джамаля Хашогги в 2018 году - убийстве, которое было предметом огромной огласки в течение многих лет, - но в новостях почти не упоминалась непосредственная роль бин Салмана в войне, которая унесла сотни тысяч жизней йеменцев. Негласный вывод заключался в том, что смерти и страдания в Йемене мало что значат.

Для американских новостных изданий продолжающаяся катастрофа в Йемене в целом не представляла собой ничего особенного. Несмотря на ключевую роль правительства США, страдания и смерти не привлекали большего, чем прерывистое и фрагментарное внимание СМИ, если вообще привлекали. Такая картина сложилась давно.

В конце 2017 года, после почти трех лет войны в Йемене, наблюдательная медиагруппа Fairness and Accuracy In Reporting (FAIR) провела глубокое исследование, изучив освещение гуманитарного кризиса на канале MSNBC. Исследование показало, что он практически не освещался: "Анализ, проведенный FAIR, показал, что ведущая либеральная кабельная сеть не провела ни одного сегмента, посвященного Йемену, во второй половине 2017 года.... Более того, за весь 2017 год MSNBC показала только одну передачу о поддерживаемых США авиаударах Саудовской Аравии, в результате которых погибли тысячи мирных жителей Йемена. И ни разу не упоминалась колоссальная эпидемия холеры в этой бедной стране, в результате которой заразились более 1 миллиона йеменцев, что стало крупнейшей вспышкой в истории". В исследовании отмечается, что освещение в СМИ отсутствовало в то время, когда правительство США играло ведущую роль в войне с Йеменом, "продавая Саудовской Аравии оружие на многие миллиарды долларов, заправляя саудовские военные самолеты, которые без устали бомбят гражданские районы, и предоставляя разведку и военную помощь саудовским ВВС".

В то время как MSNBC так старательно избегал освещения непрекращающихся бедствий в Йемене во время президентства Трампа, телеканал был зациклен на России. "На MSNBC было почти на 5000 процентов больше сегментов, в которых упоминалась Россия, чем сегментов, в которых упоминался Йемен", - показало исследование FAIR. При этом программисты новостного канала изгнали из эфирного времени забвение людей в Йемене, которые умирали от бомб, недоедания и холеры. Телеканал игнорировал ужасающие масштабы человеческих страданий, а также роль правительства США в их увековечивании.

Но рейтинги и слава MSNBC и его звездных ведущих, особенно Рэйчел Мэддоу, посвятивших сотни часов прайм-тайма "русиагейту", росли. При этом они игнорировали растущую опасность того, что напряженность между Вашингтоном и Москвой может перерасти в омниверсальную войну между двумя ядерными сверхдержавами мира.

И если это произойдет, жертвы войны станут окончательно невидимыми.

КОГДА президент Байден выступал с обращением "О положении дел в стране" в начале марта 2022 года, через несколько дней после вторжения России на Украину, опасность ядерной войны была самой серьезной со времен Кубинского ракетного кризиса шестьюдесятью годами ранее. Ветер холодной войны приближался к штормовому. Президент России Владимир Путин только что приказал привести ядерный арсенал своей страны в состояние повышенной боевой готовности. Соединенные Штаты и их союзники наращивали поставки оружия украинским войскам. Эскалация нарастала по спирали. Однако ни в одном из 6500 слов речи Байдена не упоминалось ядерное оружие или мрачная тень потенциального апокалипсиса, нависшая над миром. В речи президента не было и речи о признании того, что риск ядерной войны - как символизируют ползущие стрелки "Часов Судного дня", которые ведет Бюллетень ученых-атомщиков, - неуклонно рос в течение последнего десятилетия, достигнув ста секунд до полуночи в 2022 году по сравнению с шестью минутами до полуночи дюжиной лет ранее.

Казалось бы, официальное молчание должно рассеивать пугающие реалии, делая их не более заметными, чем газовый свет в тумане. Но на протяжении более чем семидесяти пяти лет призрак ядерного уничтожения никогда не переставал преследовать. И что бы ни говорили официальные лица по мере эскалации войны на Украине в 2022 году, то, что они не говорили - и то, что они неявно призывали нас не видеть, - оставалось в суровом свете, который Альберт Эйнштейн в январе 1947 года написал о высвобождении атомной энергии: "Эта основная сила вселенной не может быть вписана в устаревшую концепцию узких национализмов. Ибо нет никакого секрета, нет никакой защиты, нет никакой возможности контроля, кроме как через пробужденное понимание и настойчивость народов мира". Эйнштейн выразил убеждение, что "информированные граждане будут действовать во имя жизни, а не смерти". Но окутывание ядерных реалий дымкой побуждает граждан быть неосведомленными и бездействовать.

Лишь немногие журналисты крупных СМИ отходят достаточно далеко от привычной колеи на Пенсильвания-авеню, чтобы понять, как много правительство США сделало для подрыва существенного контроля над ядерными вооружениями. В 2002 году администрация Джорджа Буша-младшего вышла из Договора о противоракетной обороне, жизненно важного пакта, действовавшего на протяжении тридцати лет; заключенный при администрации Никсона, договор между Вашингтоном и Москвой провозгласил, что его ограничения станут "существенным фактором в сдерживании гонки стратегических наступательных вооружений". Несмотря на многообещающую риторику, президент Обама с головой ушел в реализацию программы дальнейшего развития ядерных сил США стоимостью 1,7 триллиона долларов под эвфемизмом "модернизация". Президент Трамп вывел Соединенные Штаты из Договора о ядерных силах средней дальности, благодаря которому с конца 1980-х годов в Европе была ликвидирована целая категория ракет. Разрушив соглашения по ПРОи INF, Соединенные Штаты еще больше отдалили мир от контроля над ядерным оружием.