Война во времени

Глава 5. Пляж до начала истории…

…Кусты были слабой защитой, но — хоть какой-то. Алина совершенно честно не помнила, сколько они сделали рывков, и как они в конце концов добрались до этих кустиков, опушавших крутой берег. Перед глазами, как клочья тумана, плавали обрывочные картинки. Как они лежат, задыхаясь, на земле… Как Антон пытается самостоятельно хромать вперёд… Как они падают втроём, споткнувшись на спрятавшемся бугорке… Как сухая трава вгрызается в ступни… Как они, наконец, буквально на карачках доползают последние 15–20 метров до берега…

Но хуже всего было открытие, сделанное ими, когда они пришли в себя.

Берега как такового не было! Скалы, до которых они с такими мучениями добрались, крутым обрывом спускались к морю! Не было видно никакого спуска. Даже если бы Антон был здоров, и они захотели бы просто слезть вниз по камням, сделать это было бы чрезвычайно трудно!

Алине это напомнило Крым, Фиолент, где прошлым летом они отдыхали с родителями. Там тоже была проблема — как спуститься к морю. Но там была тропка. Узенькая, крутая, местами скользкая. Опасная. Такая, что они предпочитали брать всё необходимое с собой на пляж, нежели лишний раз спускаться-подниматься… — но была! А тут…

Но выхода не было. О возвращении в лес не могло быть и речи — они просто не дошли бы. И — нога, нога Антона. На которой надо промыть раны от укуса этой не пойми кого — то ли змеи, то ли ящерицы. То ли ядовитой, то ли просто злобной твари, кусающейся направо и налево.

Саша вызвался найти спуск. Не может быть, чтобы ничего не было, оптимистично объявил он. Никогда так не было, чтобы никак не было, привёл он недавно вычитанную поговорку, — всегда так было, что как-нибудь да было!

Вот только он старался не показать, что сам никакого оптимизма не ощущает. Как не ощущал никакой уверенности, когда впервые в жизни резал живое тело — да ещё собственного друга! И как ему страшно было при виде той крови, которую он сам вызвал. Но… поделиться своими страхами ему было не с кем. Алинка была хоть и хорошей, но девчонкой. Перед ней нельзя было показать неуверенности. И не потому только, что она ему нравилась. Но и потому, что… А кому тогда быть уверенным? У неё и так глаза и нос на мокром месте, хоть и ведёт она себя до изумления мужественно. А покажи слабость ещё и он — то может совсем расклеиться. А если так, то после этого остаётся только поневоле расклеиться и самому. И тогда им отсюда вообще не выбраться…

А об Антохе и речи нет, вон лежит весь бледный, чуть ли не зелёный. Тоже переживает за то, что с ним случилось. Так что и перед ним нельзя своих слабостей показывать. Оно как бы и вообще нельзя, — а уж теперь в особенности…

Словом, страшно было всем. Алине, поскольку она оставалась с раненым посреди наполненного ящерами и жгучими насекомыми мира. Антону, поскольку он был беспомощен и в случае опасности не смог бы ни защитить, ни защититься. Да и Сашке, которому предстояло уходить в неизвестность.

…Он вернулся через полчаса.

— Кто не рискует, тот не падает в пропасть, — доложил он радостно. — Потому что спуск крутой и тяжёлый. Но зато, как я понял, на берегу мы будем пока в безопасности — туда никакой тираннозавр не спустится. Пошли!

Как спускались — это Алина предпочла бы забыть.

Началось всё с того, что у самого края обрыва Антон протянул руку вперёд и вниз, указывая на море. Под скалой, недалеко от берега, бурлила вода. Время от времени из неё поднималась длинная шея, увенчанная маленькой головой, — и снова погружалась. Сквозь толщу необычайно прозрачной воды видно было, как под её поверхностью резвились громадные существа. Форма их казалась знакомой…

— Ну да, — вспомнил Антон. — Это плезиозавры. Как Лох-Несское чудовище. Пошли!

— А… — начала было Алина.

— Если купаться не полезешь, то они не опасны, — солидно продолжил мальчик. — Они на берег не полезут, у них вместо ног ласты. К тому же там камни у берега…

В общем, аргумент был сомнительный, подумал Саша. У моржей вон тоже — ласты, однако запросто они по берегу лазают. Но промолчал. Выхода-то, как уже понятно, всё равно другого нет…

При спуске вниз они несколько раз едва не упали. В двух местах Антону пришлось просто ползти — ни втроём, ни вдвоём на узкой «полочке» было не поместиться, так что оставалось только опуститься на колени и так, на карачках, переползать опасное место. Впрочем, Алина и с вполне здоровыми ногами сделала точно так же.

Под конец Саша просто подхватил Антона на свои плечи и тащил друга на себе…

Но рано или поздно всё кончается. Закончился и этот безумный спуск. Ребята оказались на пляже — песчаном и настолько настоящем, что Алине показалось, будто она действительно на Фиоленте. Правда, в отличие от Крыма, здешний пляж от моря ещё отделяли небольшие скалы — или большие камни. Так что им пришлось ещё повозиться, подтаскивая Антона к воде. Но зато это давало дополнительную безопасность: мало ли какие крокодилы могли выползать здесь на берег…

Наконец, рана Антона была промыта — как он шипел, когда солёная вода попадала в надрез! — перевязана ещё одной лентой, оторванной от его же рубашки. Алина на будущее простирнула — то есть что значит, простирнула — прополоскала! — прежний «бинт», покрытый грязью и кровью.

Настало время оглянуться.

В конечном итоге им повезло. Сашка нашёл действительно замечательное место. Прежде всего, благодаря тому, что оно казалось безопасным.

Здесь было что-то вроде природной крепости. В трех сторон над небольшим пляжем нависали темные скалы, покрытые чахлыми кустами, сухими растениями и вьющимися зарослями. С четвертой стороны был синий океан — или море.

Попасть сюда можно было бы только по скалам — как это сделали они. А значит, угроза со стороны крупных ящеров была здесь снята — тем просто не пройти по тропке. Разве что спрыгнуть, прищурился Сашка, оценивая высоту скал. Но вряд ли и большой динозавр сумеет это сделать — всё равно попадет на камни, покатится и разобьется. Метров пятнадцать высоты…

Беспокоили, правда, те дальние воздушные твари — с воздуха ребята были никак не прикрыты. Но в ходе небольшого обсуждения этого вопроса оба мальчишки пришли к выводу, что если устроиться под самым боком у самой вертикальной скалы, то никакая летучая гадость не сможет им ничего сделать — пространства для манёвра не хватит. «Заденет крылом — и аюшки», — сформулировал Гуся.

И самое приятное — свежий ветерок разгонял здесь тучи насекомых. И мучения ребят, вынужденных бесконечно и бесполезно отмахиваться от комаров — или как там назывались местные кровососущие, — стали гораздо меньше.

В ходе организованной Сашей разведки обнаружилась и ещё одна полезная вещь — здесь был маленький ручеёк, даже миниатюрный водопадик пресной воды, сочащейся по скале и исчезающей в песке. Слишком поздно, увы, обнаруженный, чтобы не заставлять Антона страдать от промывания раны солёной водой!

Впрочем, кое-что ему предстояло. Упрямый Гуся, только качавший головой на доводы, что, дескать, рана уже не болит, что времени с укуса прошло много, что, следовательно, прижигание ноги стало вполне бессмысленным, — этот стоеросовый Гуся начал приводить в исполнение свой план. Натаскав со скал сухой травы и веток от кустарника, он примеривался, как бы развести костерок.

Проще всего это можно было бы сделать с помощью линзы — но ни у кого в карманах не было ничего даже отдалённо похожего на стекло. Оставался второй путь — извлекать искры ударами кремнием по кремнию. Когда-то, как рассказал Гуся, они с ребятами так в детском саду играли, добывая икры. И у них получалось. Так что здесь, среди скал, тем более должно быть, по его мнению, полно пригодных для разжигания костра кремней.

И пока Антон лежал, закрыв глаза, Сашка потащил Алину искать эти самые кремни — то есть подбирать все камни и стукать ими друг о друга.

Это, надо сказать, была работа! Камней-то было действительно немало, но вот далеко не все из них собирались выдавать искры. Так что зрелище было, как сказала Алина, сюрное (правда, она сама не знал, что это слово значит, но так говорила мама, а ситуация была похожа на те, про которые она так говорила). Двое глупого вида оболтусов шныряют по берегу — причём один ползает на карачках, подволакивая левую ногу, — собирают камни и колотят ими друг о друга. Причём совершенно без толку — на смех всем здешним ящерам!

Кстати, про ящеров-то они тем временем действительно забыли! Впрочем, опасности, кажется, действительно не было, успокоено сказал себе Саша, осмотревшись вокруг.

Сказать, что процесс добывания огня после того, как несколько кремней всё же нашли, был лёгким — значило бы сильно солгать. Это только в кино да приключенческих книжках кажется, что всё просто: положил сухой травы, побил над ней камнем о камень, и вот уже дымок, и можно раздуть огонь. На самом же деле, пока Сашка возился с травой и камнями, Алина успела и разыскать для него и затребованный ещё сухой мох, и притащить огромное количество веток — почти всё, что сумела собрать, срезать или отломать на доступных ей склонах крутых скал.

Как уж что удалось Гусе, девочка не видела, но вдруг раздался победный крик, показался дымок, и, когда она подбежала, маленький, но живой костерок уже лизал маленькие веточки.

Сразу же повеяло чем-то родным. Уютом СВОЕГО леса, дачного участка, шашлыков, когда их готовит папа…

Захотелось есть.

Но об этом пока речи не было. Пока что Сашка положил лезвие ножа — нет, не основное, большое, а маленькое, негодное для серьёзных дел — в огонь, чтобы оно раскалилось. После этого стал разматывать повязку на ноге Антона. Тот был по-прежнему бледен. Но, избавившись от первоначального шока после укуса змеи, больше не скулил, а стоически ожидал последнего испытания.

Смотреть, как будет происходить прижигание, девочка не хотела. Отвернувшись, она лишь услышала шипение и яростный стон Антона. Поплыл странно-знакомый, очень неприятный запах. А затем Саша начал забинтовывать совсем уже искромсанную его «медпомощью» лодыжку друга.

А затем всё кончилось. Оказалось, что уже делать ничего не надо, бежать — тоже. А думать о том, как выбраться отсюда, и о проклятом камне, подло выпавшем из рук и теперь валяющемся где-то в траве, — об этом думать также не хотелось.

Зато снова захотелось есть.

По предложению Антона — тоже в какой-то книжке вычитал — все сходили к ручейку и напились до отвала. Чтобы желудки были заполнены, пояснил Антон необходимость такого шага.

Помогло слабо.

— Вот если бы там птицы летали, — мечтательно протянул Сашка.

Все поняли, где это — там. Там, где галдели летучие твари.

— И что? — лениво спросил Антон.

— Можно было бы забраться к ним в гнёзда и поворовать яйца, — ответил друг. — Мне отец рассказывал, что так на севере делают. Если голоден, доберёшься до «птичьего базара», распугаешь живность, соберёшь яиц — и порядок!

Алина представила себе бедных пернатых, у которых вот так вот отнимают деток…

— А птицы? — спросила она.

— Что — птицы?

— Они свои гнёзда защищают?

Сашка пожал плечами:

— Отец рассказывал, там такой стоит тарарам, что если нескольких спугнуть, то чуть ли не все в воздух поднимаются. Ну, говорит, отмахиваться, конечно, приходится, но всерьёз те ничего сделать не могут.

Помолчали. Потом Антон хмыкнул:

— Да уж… Одним яйцом здешней «птички» мы были бы сыты неделю. Я читал в той книге про динозавров…

Его словно подслушивали. Внезапно сверху раздалось что-то среднее между шипом, свистом и шорохом, и на них скользнула громадная тень. Взглянув наверх, ребята с ужасом увидели, как с обрыва планирует некая кошмарная модель летучей мыши. Очень большой мыши. Даже очень-очень большой…

«Сглазил…» — успела подумать Алина.

Огромные чёрно-зелёные перепончатые крылья, маленькие пальчики, торчащие из них впереди, маленькая же голова с гребнем и длинной жёлтой пастью, страшные красные глаза, небольшие лапки под туловищем — тошнотворное создание скользнуло, казалось, прямо над ними, затем сделало круг и снова приблизилось.

Алина бросилась на песок, рядом ничком упал Сашка. Антон пытался перевернуться на живот, закрывая голову руками. Как в кино про войну, где бомбёжка, ещё подумал он…

Шелест воздуха, дуновение от близкого взмаха крыльев — и, подняв головы, ребята увидели, что существо удаляется в сторону моря. Там оно спикировало, выхватило что-то из воды — видимо, рыбу, — поднялось повыше, снова спланировало…

Похоже, воздушная тревога отменяется. Детей в качестве добычи доисторический «бомбардировщик», похоже, не рассматривал. Но только они начали подниматься, как опять пришлось броситься ничком на песок. Над ребятами снова послышался шум, ещё несколько «летучих мышей» спланировало над ними и тоже полетело в сторону моря.

Детьми и они не заинтересовались.

— Густо идут, — прокомментировал неунывающий Гуся.

— Птеродактили, — после долгой паузы прошептал забывший даже о боли Антон. — Как в «Затерянном мире»…

— Какие птеродактили! — тут же заспорил Сашка. — Это птерозавры!

Антон посмотрел на него уничтожающе.

— У-у, как всё запущено… — протянул он. — Птерозавры — это общее название летающих ящеров. «Птеро» и «завр», понятно? А это птеродактили!

— Не ты один умный, — обиделся Гуся. — «Дактиль», по-твоему, что такое? Дактилоскопия, слыхал? Отпечатки пальцев. По-твоему, это должны быть «летающие пальцы». А ты у них пальцы видал? Вон они, меленькие болтаются на крыльях. И птеродактили — они маленькие. А у этих видал крылья? Метров семь в размахе будут… [4]

— Умный, да? — тоже поднял голос оживший Антон. — Почему тогда строем не ходишь? А вот скажи того, умник, как переводится известный тебе трицератопс?

— И знать не хочу, — задорно ответил Гуся. — Если ты такой умный, сам скажи!

— Трёхрогий глаз! — не стал ломаться с ответом его многознающий друг. — У меня в этой книге ещё куча смешных названий приводится. Дейноних — «ужасный коготь», велоцираптор — «проворный грабитель»! А ещё один вообще — «кошмарный страшнозуб», но я забыл, как он по науке называется…[5]

Алина, тоже отдавшая дань всеобщему увлечению динозаврами, вспомнила, что читала как раз о семиметровых птерозаврах. Те звались птеранодонами и именно и занимались ловлей рыбы в прибрежных морях. У них вроде бы должны были быть даже мешки под клювом, как у пеликанов.[6]

Это она и высказала, чтобы пресечь бесполезный спор. Главное — что у птеранодонов нет зубов, и, значит, ребятам они были не опасны. Хотя если такой просто клювом по руке хлопнет — перелом обеспечен…

Договорить она не успела. По ходу обмена мнениями все трое продолжали наблюдать за птеранодонами. А потому прекрасно увидели ещё одну сцену из обычной мезозойской жизни.

Внезапно за одним из низко летящих птерозавров выметнулась из воды шишкастая голова с огромной, усеянной зубами пастью. Челюсти её клацнули, хватая воздушного ящера за крыло — и оба зверя исчезли в фонтане воды.

Остальные летучие «змеи-горынычи» с возмущённым гвалтом отпрянули к берегу.

Алина ощутила прилив ужаса. Или, как пишут в книгах, похолодела. Страшнее зрелища она ещё в жизни не видела! Точно! — какой-то «Парк юрского периода»! Только, кажется, всё тихо вокруг, и можно, наконец, начать думать, как спастись из этой ситуации, — и тут раз! снова чья-то зубастая пасть, снова какая-то пакость жрёт другую пакость, снова сердце сжимается в страхе… даже не перед смертью — но перед её отвратительностью…

Впрочем, первое зрелище в этом мире — когда хищный ящер выпускал кишки из своего противника — было ещё отвратительней. Но с тех пор прошла уже, кажется, вечность. А главное, всё не было таким уж внезапным. То есть было… Алина совсем запуталась в мыслях. То есть всё было ужасно внезапным — перенос, рёв динозаврьих глоток, кровь… Но сама сцена мирной не была. Драка, охота или что там — но, в общем, законная картина. А тут… Нет, птерозавры — оно, конечно… Но в целом… Сине-зелёное море, солнечные искры, гоняющие друг друга по волнам, голубое небо, золотой песок… Почти Крым — особенно, если внушить себе, что над морем не птеранодоны, а простые чайки летают.

И вдруг эта мирная идиллия словно бомбой взрывается зубастой пастью невероятных размеров — и снова вокруг смерть, ужас и угроза самой оказаться на месте жертвы страшных клыков…

Снова захотелось куда-нибудь сбежать. Хотя… Разве когда-нибудь этого не хотелось с того мгновения, как их перенесла сюда неведомая сила алтайских шаманов?

А ну, как этот хищник захочет вылезти к ним на берег?!

Но Алина даже хихикнула, когда услышала восхищённый голос Гуси:

— Вот это крокозяблик… Не дай бог, если он захочет тут погреться на солнышке…

«Крокозяблик»!

Вообще-то смешного было мало. Если бы твёрдо знать, что из воды на берег не выберется какая-нибудь жуткая зубастая тварь, то было бы спокойнее. Но кто знает, какие ужасы таят эти древние воды? В книжке про динозавров об этом ничего не говорилось — или, по крайней мере, Антон ничего не помнил про возможность встретить динозавров, умеющих жить и в воде, и на суше. Только это ничего и не значило — ясно же, что учёные открыли далеко не все виды рептилий, которые жили в мезозойской эре. Так что если бы давешний «крокозяблик» захотел полакомиться новым для себя кушаньем, то им троим нечего было бы этому желанию противопоставить…

Нет, эти скалы-камни, которые, словно зубы, отделяли их «пляж» от моря, могли сыграть защитную роль. Но, честно говоря, при виде огромного морского ящера они как-то начали казаться ненадёжной защитой.

Но новая опасность пришла совсем с другой стороны…