Возлюбленный воин

Глава 17

Патрик Маклейн не присутствовал за ужином, и в результате трапеза стала для Джулианы мукой, поскольку она оказалась средоточием взглядов, как враждебных, так и любопытных. Новость о том, что произошло со старшим Маклейном, распространилась очень быстро, как и информация о родственных отношениях Джулианы с человеком, которого Маклейны считали повинным в злоключениях Патрика. Ее дядя сделал Патрика рабом, а ничего страшнее этого, как уяснила Джулиана, не могло случиться с гордым, свободным шотландцем.

Дома она ужинала в компании отца, матери и узкого круга друзей, так что необходимость делить трапезу с четырьмя десятками голоногих мужчин, облаченных в шотландки, вызывала у нее беспокойство. К тому же, при всем дружелюбии Кимбры, Фелиции и Рори, ее удерживали в этом доме против воли, а это могло кому угодно испортить настроение.

Джулиана рано удалилась к себе, но вскоре в ее дверь постучали Кимбра и Фелиция.

– Мы… Мы хотим взглянуть на корабль, – заявила Кимбра. – Может, нам всем вместе отправиться на залив завтра до того, как закончат разгрузку?

Это предложение ошеломило Джулиану. Перспектива прокатиться по свежему воздуху верхом – выехать за пределы высоких стен Инверлейта – кружила ей голову.

– А ваш муж – он согласится?

– Да, если мы возьмем с собой кого-нибудь еще, – ответила Фелиция извиняющимся тоном.

Джулиана без колебания приняла предложение. Возможность выехать из Инверлейта радовала ее по нескольким причинам: она отвлечется от мыслей о Патрике Маклейне, получит информацию, которая может пригодиться для побега, и просто подышит свежим воздухом.

Но что потом? Куда она направится? В Лондон, к будущему мужу? Или попытается вернуться в Испанию? Но как она объяснит там свое спасение, не выдав Маклейна, Мануэля, испанца и всех остальных?

Хотя в ту ночь Джулиана почти совсем не спала, когда Фелиция и Кимбра пришли за ней, она была полностью готова к поездке. Обе женщины надели простые скромные платья для верховой езды, но не взяли с собой головных уборов, что позволило Джулиане признать в них родственные души.

Фелиция протянула ей кусок яблока.

– Для Герцогини, – пояснила она.

Спустившись по каменным ступеням к большим дверям, они направились в конюшни, где для них уже оседлали пять лошадей, в том числе крупного черного жеребца.

При виде нервного нетерпения этого животного Джулиана с трудом скрыла вспыхнувшее в ней страстное желание прокатиться на нем.

В этот момент из амбара вышел прелестный ребенок лет восьми с огромной черной собакой.

– Одра, – представила Кимбра. – Моя дочь. Собаку зовут Медведь, а этого здоровенного парня – Магнус. – Она пробежала ладонью по холке жеребца.

Одра вежливо присела в реверансе.

– Матушка говорит, что вы испанка, – сообщила она. – Я никогда еще не встречала испанцев.

– А я до недавнего времени никого не встречала из Шотландии, – ласково усмехнулась Джулиана.

– Но я вовсе не из Шотландии, – поправила ее Одра. – Я англичанка.

– Тогда тебе придется рассказать мне об Англии. Моя мять тоже англичанка, но я никогда там не бывала.

– Инверлейт нравится мне больше, – призналась Одра.

– Идем, милая, – позвала Кимбра и, усадив дочь на маленькую белую кобылу, повернулась к Джулиане: – Гнедая лошадь – Герцогиня: она королевских кровей, но не слишком резвая и, несмотря на имя, очень дружелюбная.

Кимбра подвела черного жеребца к подставке и с легкостью села в седло, после чего к Джулиане подошел мальчик-конюх и услужливо подставил ладони с переплетенными пальцами.

Поставив ногу в импровизированную ступеньку, Джулиана села в седло, однако не так ловко, как обычно.

Посадив на лошадь Фелицию, к ним присоединился Рори Маклейн, и настроение Джулианы упало. Она надеялась, что их будет трое, и даже положила глаз на черного жеребца как на самую стремительную из лошадей.

Одра вместе с сопровождающим их шотландцем ехали впереди, а пес Медведь замыкал процессию, так что все надежды Джулианы на побег улетучились.

– А где ваш муж? – спросила она Кимбру.

– Лахлан отправился в Глазго, чтобы как можно быстрее привести сюда корабль.

– А это далеко отсюда?

– Примерно два дня пути, – ответила Фелиция.

– В какую сторону?

Женщины обменялись взглядами.

– На запад. – Словно заканчивая разговор, Фелиция показала туда, где впереди маячила «София».

Джулиана увидела, как высокий мужчина в шотландке выпрыгнул из лодки на берег, потом помог вытащить ее на сушу.

Ей вдруг захотелось повернуть лошадь и ускакать, но она знала, что это бесполезно. Теперь ей ничего не оставалось, как только ждать реакции Маклейна на ее появление.

К вечеру второго дня последний бочонок с вином покинул борт «Софии». Гребцы хмурились, не зная, действительно ли Патрик заплатит им за товар, а он отказывался сделать это до полной разгрузки судна, опасаясь, что, получив свою долю, его недавние товарищи по несчастью попытаются сняться с якоря.

И вот настало время расчета. Несколько бочонков вина Патрик оставил на борту: как только команда получит деньги, каждый сможет это отпраздновать, а потом, когда всех развезет, Маклейны перевезут людей на берег и затопят корабль. Рори сообщил, что большой зал уже застелили свежим камышом, чтобы гребцам было где ждать прибытия из Глазго судна Маклейнов.

Патрик наблюдал, как последний бочонок покидает судно, когда к нему подошел Макдоналд:

– Ну вот мы и управились…

– Я перед тобой в долгу. – Патрик пожал ему руку. – Знаю, что ты хотел отправиться домой еще три дня назад.

– Верно. У меня есть жена, но ждет ли она меня? В любом случае золото мне пригодится.

– Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, я всегда к твоим услугам.

– Если бы ты не затеял этот бунт, я бы до сих пор оставался прикованным к скамье. Так что и я говорю тебе: если когда-нибудь у тебя возникнет во мне надобность…

Патрик кивнул.

– А пока я с удовольствием принял бы быстроногого коня…

– Считай, что он у тебя уже есть. Но сначала я хотел бы познакомить тебя со своими братьями и вместе поужинать, а уехать ты сможешь рано утром.

После короткого колебания Макдоналд кивнул.

– Какова будет доля каждого?

– Семь тысяч фунтов на всех, то есть почти семьдесят фунтов на каждого.

– Полагаю, мало кто из этих людей держал когда-либо в руках больше фунта.

– Вот это-то меня и беспокоит. Как бы они не проиграли деньги или не перебили друг друга из-за них.

– Я назову им долю каждого, – подумав, решил Макдоналд, – но ты не должен отдавать им золото до прибытия твоего корабля в Марокко.

– Я дам им по несколько фунтов сразу и пообещаю рассчитаться полностью позже, – ответил Патрик. – Не хочу, чтобы кому-нибудь пришла идея направиться в Эдинбург. Их всех нужно вывезти из Шотландии.

Он ловко спустился по веревочному трапу, и вскоре лодка доставила его на берег. Восемь Маклейнов приступили к последней разгрузке, в то время как девятый остался с лошадьми.

Вскинув бочонок на плечо, Патрик направился к повозке, радуясь тому, что дело наконец-то подошло к концу.

Он вытер со лба пот и, подняв взгляд, заметил пятерых всадников. В первом он узнал Рори, во втором Одру. Остальные – три женщины, включая Джулиану, чей образ неотступно преследовал его все последние дни, и даже пребывание на борту судна не помогло забыть ее.

Боже правый, теперь она выглядела еще прелестней, чем прежде!

Не отрывая взгляда от ее лица, Патрик приблизился к Джулиане:

– Надеюсь, с вами хорошо обращались?

– Да. Все хорошо, за исключением того, что я не вольна идти туда, куда хочу.

Патрик неодобрительно взглянул на брата:

– Я не говорил, что ей можно покидать Инверлейт.

– А мы и не покидали, – ответила Фелиция упрямо.

По лицу Патрика Джулиана поняла, что он хотел еще что-то добавить, но сдержался.

– Я возвращаюсь с вами.

Когда Патрик повернулся к Одре, его глаза потеплели.

– Привет, Одра! – Он перевел взгляд на Кимбру: – Девочка очень похожа на вас. – Он слегка поклонился: – Мисс Одра, вы отлично ездите на лошади.

– Спасибо. – Одра серьезно посмотрела на Патрика. – Я рада, что вы вернулись.

Патрик улыбнулся.

– Я тоже рад, девочка. – Он взглядом знатока оглядел скакуна Кимбры. – Превосходная лошадь. Я видел ее в конюшне и поинтересовался, не могу ли воспользоваться ею, но мне сказали, что она ваша.

Кимбра насторожилась.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Патрик. – Я обычно не беру то, что мне не принадлежит.

Его глаза вновь остановились на Джулиане, и она попыталась мысленно сравнить человека, так нежно разговаривавшего с ребенком, с полуголым рабом, залитым кровью. Потом он был воином, а теперь…

Джулиана поймала на себе взгляд Патрика и поняла, что от его внимания не ускользнуло, как неловко она сжимает поводья.

– Вам нечасто приходилось ездить верхом?

– Нет, – ответила она, но внутренний голос подсказал ей, что он ей не верит.

– А где испанец? – Патрик обернулся к брату.

– Листает книги Лахлана.

– Кто-нибудь наблюдает за ним?

– Да. Ворота заперты, и он не сможет уйти незамеченным.

Патрик кивнул:

– Нам нужно поскорее закончить это дело. Как товар?

– Совсем неплох, и продать его будет нетрудно, но не в Марокко, а на английской границе.

Патрик вскинул брови.

– У нас там есть надежные покупатели, – пояснил Рори.

– Шотландцы?

– Англичане.

Патрик усмехнулся:

– А ты стал куда более предприимчивым после моего отъезда…

– Мы очень нуждались в деньгах, а отец тогда перестал чем-либо интересоваться, кроме своего вина. Кэмпбеллы регулярно нападали на наших людей, и народ начал разбегаться. Вот тогда-то торговля и стала нашим спасением.

Патрик кивнул:

– Мне нужны деньги для команды. Я собираюсь поселить их в Инверлейте, пока не прибудет корабль, и хочу разместить с ними несколько Маклейнов.

– Думаешь, могут возникнуть проблемы?

– Нет, но люди давно не были дома или не имеют его вовсе, так что им некуда возвращаться. Большинство не держали в карманах и пяти фунтов, и все прошли через ад. Полагаю, горсть золотых монет укрепит их веру в меня.

Рори кивнул.

– Еще мне нужна лошадь.

– Езжай с мисс Мендосой, – предложил Рори. – Она мало весит, и кобыла выдержит вас двоих.

Джулиана увидела в глазах Патрика сомнение. Еще бы! Она как-никак племянница человека, причинившего ему столько несчастий…

– Хорошо, – наконец решил Патрик. – Подвиньтесь.

Не успела Джулиана и глазом моргнуть, как Патрик уже уселся позади и забрал из ее рук поводья.

Вот и вся попытка совершить побег. Она сожалела об утраченной возможности, но тут ее поглотили новые ощущения: тепло Патрика, твердость мышц, соприкосновение с его сильными бедрами.

Джулиана вдруг обнаружила, что опирается на его торс и от их тесного контакта в ней разливается жаркая магма.

Патрик пришпорил лошадь, и Джулиана инстинктивно вцепилась в ее гриву.

Они скакали вдоль гребня утеса, и девушке казалось, что она слышит гулкий стук его сердца. Она тоже любила скакать во весь опор по песчаным пляжам близ дома, но холодное пенящееся море внизу и ветер, разметавший ее волосы, привнесли в скачку нечто новое.

Когда до ее ушей донесся смех, Джулиана не сразу поняла, что это она смеется от счастья столь стремительного движения. На какой-то миг их словно стало только двое в целом мире. Они мчались вперед наперекор ветрам и страхам, одолевавшим обоих.

При их приближении ворота Инверлейта распахнулись, и они въехали во внутренний двор.

Спрыгнув с лошади, Патрик помог спуститься Джулиане.

– А вы хорошая наездница, сеньорита!

Восторг радости вдруг поблек.

Он догадался о ее обмане, заставил выдать себя, когда пустил лошадь в галоп. Без слов и обвинений он разоблачил ее хитрость, ее жажду освободиться из плена, а теперь еще смеет издеваться над ней!

И тут Джулиана, не желая смириться и окончательно поддаться ожидавшей ее участи, выбрала единственный доступный ей способ протеста: она размахнулась и изо всей силы ударила его.