Вознесение

Глава 10.

4 июля, 2020 г.

Линк

Весь вечер мой телефон обрывается от сообщений друзей, зависающих в Малибу, в которых они продолжают талдычить, что я пропускаю «самый эпичный день Независимости в истории». Что ни о чём мне не говорит, потому что у них каждая вечеринка «самая эпичная в истории».

Вряд ли они понимаю, что во мне нет ни капли сожаления из-за того, что я выбрал приехать на праздник к Тейлору. И причина кроется исключительно в Рейвен. Постепенно мне удаётся заманить её в разговор с нашими друзьями и мной. Шаг за шагом, она всё больше расслабляется и становится веселее. Солнце опускается за горы, а это значит, что в любой момент могут запустить салют у бухты под мостом «Золотые Ворота».

Я поговорил с Тейлором и Ниной, и они оба согласились помочь мне остаться наедине с Рейвен, чтобы я мог посмотреть вместе с ней фейерверки и, наконец, поговорить один на один. Это мой единственный шанс, прежде чем она уйдёт, и я потеряю благоприятный момент.

Дожидаясь знака, я наблюдаю за Ниной, которая забирает Йена у Тейлора, чтобы отправиться «проверить подгузник», и приглашает Рейвен присоединиться к ней наверху, после чего они обе уходят в дом. Мне должна прийти смс-ка от Нины, сигнализирующая подняться на третий этаж, где, по счастливой случайности, открывается волшебный вид на мост из спальни Нины и Тейлора.

Все остальные плетутся внутрь, направляясь на террасу второго этажа, чтобы не пропустить салют, пока я отстаю, выжидая время и нетерпеливо поглядывая на телефон.

И в тот миг, когда мне уже кажется, что она свернула наш план и вряд ли мне напишет, в руке вибрирует телефон и имя Нины вспыхивает на экране. Она пишет подняться наверх прямо сейчас.

Не тратя ни секунды, я срываюсь наверх, взлетая по двум лестничным пролётам и игриво показывая Тейлору средний палец, когда тот посылает мне воздушный поцелуй, заметив, что я пробежал мимо дверей, выходящих на террасу второго этажа.

У меня не получается стереть улыбку с лица, когда я оказываюсь на последней ступеньке лестницы, ведущей к спальне Нины. До меня доносятся обрывки из их с Рейвен разговора, и я тут же различаю среди них своё имя.

Решив, что это и есть мой знак, я стучусь в дверь комнаты, вынуждая их вздрогнуть от неожиданности. Они стоят возле панорамных окон, украшающих всю стену и и открывающие вид на Тихий океан. Отсюда открывается великолепный вид. Даже красивее, чем из моего пентхауса. Тейлор хорошо постарался при поиске дома. Надеюсь, однажды, если я всё сделаю правильно, мы с Рейвен обзаведёмся таким же прекрасным местом для создания собственной семьи.

— Простите, что напугал, милые дамы, но я надеялся, что смогу выкрасть Рейвен на минутку?

Рейвен переводит взгляд с меня на Нину, с написанным на лице подозрением.

— Я совсем не возражаю. Пойду на террасу — смотреть салют и молиться, что Йен не закатит истерику.

Она показывает мне большой палец, проходя мимо, и направляется к лестнице, наконец, оставив меня наедине с Рейвен.

— Привет, — беззаботно говорю я, хотя внутренности трясёт, как будто в моей груди разразилось грёбаное землетрясение.

Обняв себя руками, она робко прислоняется к дивану у окон, глядя на меня из-под своих длинных, ненакрашенных ресниц. Вот ещё одна из её многочисленных особенностей, которые я в ней люблю — естественная красота. Её не нужна вся эта фальшивая хрень, которую любят девушки в Голливуде. Начиная с вычурного макияжа глаз, неоновой помады и заканчивая длинными, кукольными ресницами, оттягивающими веки. Рейвен прекрасна и так. Чистой, естественной красотой… той, что невозможно воспроизвести или скопировать.

— Привет, — мягко отзывается она.

Я делаю большие, неторопливые шаги, сокращая расстояние между нами, прежде чем остановиться всего в нескольких сантиметрах от неё. Потянувшись, я накрываю ладонями её плечи, медленно скользя ими вниз. Невозможно описать, каково это — ощущать её кожу под руками. И электрический заряд между нами всё такой же мощный, как и почти четыре года назад.

У неё мягкая, тёплая кожа после проведённого под солнцем дня, но всё же от моего прикосновения на её руках проступают мурашки. У меня не выходит сдержать улыбки, поднимающей уголки рта, пока смотрю, как её губы раздвигаются, и она судорожно вдыхает.

— До сих пор не верю, что ты правда здесь. Увидев тебя на прошлой неделе, я подумал, что мне снится сон. Мы так давно не виделись, — произношу я голосом чуть громче шёпота. Такое ощущение, будто я разговариваю с пугливой зверушкой, пытаясь успокоить её тихим голосом, стараясь не спугнуть и не заставить её бежать и прятаться.

Я заступил на хрупкий лёд. Одно неверное движение, и она вновь исчезнет.

Рейвен нервно хихикает, наконец, оторвав взгляд от пола и встретившись им со мной.

— Поверь, я и сама была в полном шоке. В голове ничего не укладывалось, пока ты не ушёл — только тогда я сумела собраться с мыслями. Так что сказать, что я была потрясена — это ничего не сказать.

Ласково сжав её руку, я стараюсь показать голосом и наряжённым взглядом, как сильно мне её не хватало.

— Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Рад видеть, что твоя жизнь наладилась. Теперь она такая, как ты когда-то мечтала.

Небрежно пожав плечами, она пытается отмахнуться от моего комплимента. Всё та же, старая добрая Рейвен, которой всегда становится неловко, когда люди говорят ей, насколько она потрясающая.

— Я ещё совсем ничего не добилась в отличие от тебя, мистер Король ПГА. Клянусь, мы с Тэссой даже как-то устроили игру. Каждый раз, как по телевизору показывали рекламу с твоим до смешного красивым лицом или оно появлялось в рекламе в ленте новостей, мы выпивали по стопке. Думаю, тут и говорить не нужно, что той ночью мы были близки к алкогольному отравлению, а на утро вообще пожалели. Мы сразу договорились, что никогда больше так делать не будем. Но я фотографию билборды с тобой, если проезжаю мимо, пририсовываю на них усы, а потом отправляю Тэссе. Это всегда весело.

Из меня вырывается хохот, заполняя комнату и заставая нас обоих врасплох.

— Серьёзно? Это и ужасно, и смешно одновременно. Они остались у тебя на телефоне? Я должен это увидеть.

Посмеиваясь вместе со мной, она снимает блокировку с телефона и открывает галерею. Я украдкой просматриваю фотографии, пока она их пролистывает. Замечаю, что большинство сделаны в последнем месте, где она работала. Вместе с несколькими другими парня, и все они в одной и той же тропической местности. У меня нет права завидовать, но я осознаю, что киплю от ревности от того, что она не моя и уже давно.

— Вот, — произносит она, увеличивая картинку.

Это реклама духов, для которой я снялся недавно. Она развешана по всему калифорнийскому побережью — на шоссе и в крупных городах. На ней я стою посреди лужайки в одних клетчатых штанах для гольфа с клюшкой в руках, а какая-то модель, имя которой я даже не помню, стоит рядом, накрыв рукой мою голую грудь.

Сейчас, когда я смотрю на эту рекламу вместе с ней, она кажется мне пошлой. Рейвен пририсовала мне большие ковбойские усы, написав «придурок» на груди — прямо под рукой той девушки.

— Ого! Очень красивая работа, Злючка. — Её прозвище срывается с губ, прежде чем до меня доходит, что я говорю, и она тут же напрягается.

Потушив экран телефона, она убирает телефон в сумку, висящую у неё на груди.

— О чём ты хотел поговорить, Линк? — язык её тела изменился, а яркие, живые глаза, которые смотрели на меня ещё мгновение назад, потемнели и стали настороженными.

Уже было собираюсь заговорить, как вдруг в небо взмывают первые фейерверки. В спальне Нины темно, единственный свет исходит от крошечной лампочки через дверной проём. Поэтому фейерверки, которые один за другим вылетают из бухты, окрашиваю небо и спальню во множество цветов.

Она поворачивается к окну, молча наслаждаясь шоу. Я становлюсь за ней и обнимаю её руками за талию, устраивая руку на животе. Чувствую, как у неё перехватывает дыхание, и она на миг перестаёт дышать, прежде чем делает большой, шумный вдох. Я опускаю на неё глаза, изучаю лицо, пока она смотрит вдаль отсутствующим взглядом.

— Мне просто нужно было увидеть тебя, Злючка. Знаю, для нас, наверное, уже поздно… между нами произошло много хрени, но я бы никогда себя не простил, если бы ушёл сегодня, не попытавшись с тобой хотя бы поговорить. — Замечаю, как с её ресниц срываются капли, скатываясь по щеке, отчего мои собственные глаза начинают гореть от непролитых слёз, которые жаждали пролиться с того дня, как я ушёл от Рейвен и Невы. Мне казалось, что я умер внутри, разучился чувствовать горечь, гнев и сожаление. Я абсолютно ничего не чувствовал.

Боль и чувство потери, которые я испытывал всю неделю, были слишком сильны, и я чувствовал, как меня накрывает оцепенение. Рейвен разваливалась на части и нуждалась во мне, но мне не хватило сил быть тем, кто ей тогда был нужен. Потребность отца контролировать всю мою жизнь привела, к сожалению, к тому, что ему стало плевать, кому он может навредить в процессе, пока результат его удовлетворял. Из-за его эгоизма я лишился не только Рейвен, я потерял ещё и себя самого.

Большую часть салюта она стоит молча, не произнося ни слова. И всё это время по её щекам продолжают катиться слёзы. Мне невыносимо хочется стереть их, но думаю, это то, что нужно нам обоим. Избавиться от боли и шагнуть в будущее без бремени, давящего на плечи.

Когда первая слеза вырывается из меня и падает на её плечо, я сжимаю объятья крепче, безмолвно умоляя не оставлять меня. Испытывать настоящие чувства впервые за три с половиной года — так непривычно, что сердце в груди набирает темп, а голова идёт кругом. Такое ощущение, будто у меня вот-вот случится грёбаная паническая атака.

Колени подгибаются, пока я силюсь оставаться сильным и твёрдо стоять позади неё. И, на удивление, я нахожу в себе силы превозмочь боль, разрывающую моё тело, когда её ладони медленно накрывают мои руки. Она переплетает наши пальцы, в то время как в небе перед нами разыгрывается торжественный финал.

Её слова выходят такими тихими, что сначала я почти не слышу, что она говорит. Но она разговаривает со мной — а это уже больше, чем я смел желать.

— Я тоже думала о тебе каждый день, Линк. Даже в самые ужасные дни, когда мне казалось, что сильнее тебя ненавидеть просто невозможно. И когда желала забыть тебя, я тут же отказывалась от этой мечты, потому что, пусть с плохими воспоминаниями и сложно справляться, я бы ни за что не отказалась от тех хороших, что мы создали вместе. Один из моих любимых моментов с тобой был в долине Напа. Это были одни из самых тяжёлых дней, но в то же время это были и самые потрясающие выходные в моей жизни. Первая причина заключалась в том, что тогда мы создали самое восхитительно создание в мире. Если бы я стёрла все воспоминания о тебе, то мне бы пришлось забыть и о ней.

Я боюсь заговорить. Боюсь разрушить момент с ней. Она открылась мне впервые с тех пор, как потеряла нашего ребёнка. Пусть мне и хочется излить ей сердце, сказать, что всё будет хорошо, я этого не делаю. Наоборот, я пытаюсь показать ей, поддерживая её плачущую, что могу быть для неё опорой.

Я прижимаюсь поцелуем к её виску, когда Рейвен вновь затихает, чувствуя, как её дыхание приходит в норму, а плач прекращается. Сердце, которое всего несколько секунд назад грозило разорваться в груди, потихоньку возвращается к обычному ритму.

Застигнув меня врасплох, Рейвен поворачивается в моих руках, закидывая руки мне за шею, и тянется навстречу к моим губам. Сначала я так обескуражен её поцелуем, что мои губы совершенно неподвижны под её давлением. Она запускает пальцы в мои волосы, прижимаясь ко мне всем телом.

— Пожалуйста, поцелуй меня, — умоляет она мне в губы, пока мои руки находят выпуклость её задницы, а рот начинает двигаться в идеальном ритме с ней.

Моё сердце, которое едва оправилось от лёгкого приступа паники после разговора о нашем ребёнке, теперь усиленно бьётся по совершенно другой причине. И подтверждение тому быстро увеличивается под тканью моих шорт, плотно прижимаясь к её животу.

Она тихо стонет мне в губы, когда я погружаюсь языком в её рот, ощущая, как она тает у моей груди, оттягивая волосы пальцами. Покалывания, расползающиеся по всему телу, опьяняют и отправляют на небеса, доступные только ей одной. Она способна довести меня до предела всего лишь поцелуем. Я даже близко представить не могу, каково это — наконец вновь похоронить себя между её ног. Мне грезилось о том, как я буду целовать каждый дюйм её тела и трахать, пока она не охрипнет, выкрикивая моё имя.

С нашего последнего раза прошло много времени… слишком много.

Желая остановить всё до того, как кончу в чёртовы штаны, я перехватываю её руки, обездвиживая, и отталкиваю её назад, вынуждая разорвать поцелуй.

Она смотрит на меня взглядом, полным вожделения, в то время как по её лицу прокатывается волна смущения.

— Что случилось?

— Поедем со мной домой, — говорю ей я. Не прошу, потому что не приму «нет» в качестве ответа. Либо она согласится пойти со мной и мы вместе отправимся в машину, либо я уйду отсюда, взвалив её к себе на плечо. Ей нужно только решить, каким способ она отсюда выйдет.

— Хорошо. Но мне нужно найти Тэссу и сказать ей, что я ухожу с тобой. Не хочу, чтобы она переживала обо мне.

— Ладно. Только пойдём вместе. Я не позволю тебе передумать и бросить меня со стояком. Я и так вытерпел пять часов мучений, наблюдая за тобой весь вечер. Но сейчас настало время вернуть тебя ко мне и устроить должное поклонение твоему телу, как умею только я, Злючка.

Её щёчки вспыхивают ярким румянцем, когда она замирает на верхней ступеньке.

— У нас будет всего одна ночь, секс-Бог Сан-Франциско, поэтому сделай её незабываемой.

Грудную клетку пронзает болью от слов «одна ночь». Может она и думает, что это одноразово, но это правило никогда для нас не срабатывало. Знаю, она напугана, и у неё есть на это все основания. Может она и думает, что наши жизни слишком разные, поэтому ничего не получится, или о чём там ещё накручивают и переживают женщины. Но мне только удалось вернуть её в свою жизнь. Я не стану сидеть и смотреть, как она снова уходит.

Я люблю её слишком сильно, чтобы потерять.

Остановив машину перед отелем Нокс с видом на гавань, я отдаю ключи парковщику и спешу к пассажирскому месту, чтобы помочь Рейвен.

Открыв дверь, я протягиваю ей руку и смотрю, как она выбирается наружу. Её убийственные ноги красиво обнажены, благодаря короткому сарафану, который она сегодня решила надеть.

— Господи, ты выглядишь прекрасно, — бормочу ей в губы, прижимая её к себе и целуя.

Пихнув меня в грудь, она издаёт сексуальный смешок.

— Ты сказала мне это, наверное, раз сто, пока мы ехали сюда. У меня разовьётся комплекс, если ты не прекратишь.

— Прости, но не могу. Просто ты так красива, что я не могу молчать об этом тебе и всему миру.

Её глаза остекленели от алкоголя, потреблённого на барбекю. Она выпила достаточно, чтобы расслабиться, но не настолько, чтобы проснуться завтра утром с сожалениями. Как по мне, она в идеальном состоянии, чтобы заниматься сексом до восхода солнца.

Учитывая, какая она упрямица, кто знает, когда она ещё подпустит меня к своей восхитительной киске, поэтому сегодня мне нужно её как можно больше.

Поездка на лифте длится словно целую вечность. Минус популярности заключался в том, что тебе всегда приходится вести себя прилично на публике. Поэтому не дай Бог мне увлечься развлечениями с девушкой в лифте. Кто-нибудь может взять из него видео-запись, продать тому, кто больше заплатит, и БАМ! Я тут же побью все рекорды среди фильмов для взрослых.

Мой спортивный агент будет только рад такой славе. А вот мама не очень. Поэтому я вполне прилично стою все двадцать этажей до моего номера. Экономка и личный шеф-повар должны были приехать завтра к десяти утра, но я отправил им сообщение, предложив взять выходной. Не знаю, как долго пробудет со мной Рейвен, но я хочу провести с ней как можно больше времени наедине. А если мой персонал заявится с утра пораньше, она тут же воспользуется этим как поводом для того, чтобы уйти.

Наконец звенит колокольчик, оповещая, что мы достигли последнего этажа. Шагнув из лифта, я вытягиваю наши сплетённые руки и веду её по коридору к моей двери.

— Вот мы и пришли. Дом, милый дом.

Вставив карту-ключ в дверь, я открываю её и завожу Рейвен внутрь. В тот же миг, как дверь за нами закрывается, я припечатываю её к ней и прижимаюсь следом всем телом. Запутав пальцы в её волосы, стягиваю резинку и позволяю светло-рыжей массе упасть ей на спину. Я удерживаю взглядом её глаза, замечая, как в них вспыхивает желание, пока другой своей ладонью веду по внутренней стороне её бедра.

Её руки прижаты к двери рядом с телом в попытке сохранить устойчивость, в то время как я сжимаю её зад и неторопливо скольжу её спиной по двери, поднимая Рейвен в воздух. Вторгнувшись ногой между её бёдер, я впечатываюсь пульсирующей эрекцией в её жар, когда она вскидывает ноги и обнимает меня ими за торс.

У меня нет терпения медлить. Мне нужно трахнуть её прямо здесь, в грёбаном фойе. А потом, после, я смогу провести всю ночь, смакуя её.

Я начинаю целовать и покусывать её плечо и шею, в то же время сгребая в кулак её трусики и срывая их с её тела.

— Помоги мне вытащить член, Злючка, затем я хочу, чтобы ты поднесла его к своей истекающей, возбуждённой киске, чтобы сначала я мог трахнуть тебя, а потом наблюдать, как моя сперма будет стекать по твоим ногам, снова клеймя тебя как мою.

Её руки устремляются к резинке шорт и сдёргивает их с меня, пока мои пальцы неторопливо скользят вдоль её расщелины, размазывая соки, прежде чем погрузиться в неё. Она такая же тесная и совершенная, как и тогда. Мой член пульсирует от потребности, а она сжимает его в кулаке и водит по нему вверх-вниз. Из меня вырывается низкое рычание, в то время как я прокладываю дорожку из поцелуев к её губам. Мне нужно ощущать их сладость, пока я буду трахать её.

Мои пальцы оставляют её лоно и ложатся на задницу, пока я пристраиваюсь к ней и жду, пока она направит мой член, мать его, домой. В ту же секунд, как головка прижимается к её входу, меня пронзает дрожью, которая опускается к яйцам, заставляя их поджаться. Как же давно я этого ждал.

— Ты слишком нужна мне, Злючка, поэтому нежно не получится. Но обещаю загладить перед тобой вину, как только мы доберёмся до спальни.

Закончив на этом, я погружаюсь внутрь, срывая с её губ громкий крик. Её руки обхватывают меня за спину, а ноги впиваются в мою кожу, в то время как я начинаю вбиваться в неё.

Мой рот обрушивается на неё, наши зубы сталкиваются, пока мы фанатично целуем друг друга, словно, как бы сильно мы не старались, у нас не получается подобраться друг к другу достаточно близко. От ощущения её скользящего языка сердце пускается в пляс в чёртовой груди, а член наливается каменной твёрдостью в ней от её идеальных движений по моей длине.

Я долго не протяну. С ней слишком хорошо.

— Чёрт, Злючка… ты совершенная, — шепчу ей в губы, прежде чем начать яростно трахать её рот языком. Она на вкус как белое вино, когда я втягиваю алкоголь с её языка. Сразу же вспоминается та ночь на винодельне.

Меня вдруг поглощает потребность вернуть её. Мне нужно больше, чем один день. Мне нужна вечность с ней. Чтобы я мог показать ей мир рядом со мной. Испытать всё вместе с ней, как и должно было быть изначально.

Моё воображение начинает рисовать все места, где я мог её трахнуть.

Рим.

Париж.

Греция.

Белиз.

И каждый эротический образ подталкивает меня всё ближе к краю.

Она поднимает пальцы к моей шее, крепче цепляясь за меня, чтобы не упасть. Я чувствую, как её бёдра подаются ко мне, встречая каждый мой толчок с тем же отчаянием, что владеет мной.

Рейвен гонится за своим оргазмом так же неистово, как я за своим. Мы не просто желаем его, он нам необходим. Нам необходимо достигнуть вершины, которую только мы одни можем даровать друг другу.

— Блядь… — вырывается стон ей в губы, и я чувствую, как она дрожит всем телом, издавая собственные стоны, что вибрирует у моего рта. Я стискиваю её задницу ладонями и делаю выпады медленнее, но глубже, ощущая, как член пульсирует в ней и наполняет до последней капли.

Мне кажется, словно у меня онемело тело, пока мы стоим в фойе — оба голые до пояса и слившиеся воедино. Она зарыта лицом в изгиб моей шеи, в то время как мы оба жадно глотаем воздух и ждём момента, когда наши тела опустятся на Землю.

Я боюсь пошевелиться, выйти из неё и разрушить чары, под которые мы попали. Страх перед тем, что она исчезнет на моих глазах, почти парализует меня.

Рейвен как тот воробушек, что вытатуирован у неё на плече. Яркая и приводящая в восторг своей красотой… всегда готовая упорхнуть, улететь в неизвестность в погоне за своим следующим приключением. И на всё это время она оставляет меня здесь совсем одного, чтобы я снова попытался собрать по крупицам свою жизнь без неё.

В конце концов, я отстраняюсь и ставлю её на паркет.

— Здесь есть ванная, поэтому мы можем привести себя в порядок. — Вновь переплетя наши пальцы, я веду её в ванную. Улыбаюсь самому себе, замечая, как она осматривает номер, пытаясь ничего не упустить. Рассчитывая только на себя, я выбрал один из самых маленьких пентхаусов, предложенных отелем. В нём есть крошечная, но модернизированная кухня, объединённая с гостиной. На первом этаже располагается отдельная прачечная, кабинет и гостевая комната. А наверху — моя спальня, ванная комната и гардеробная. И балкон с видом на Тихий океан, гавань, мост «Золотые ворота» и нижнюю часть Сан-Франциско.

Оказавшись в ванной, я выпускаю её руку, иду прямиком к душу и включаю его, позволяя пару заполнить комнату. Снимаю через голову майку и бросаю на пол, следом летят шорты. Я обвожу взглядом её тело, до сих пор пылающее от недавнего оргазма.

— Твоя очередь, Злючка. Раздевайся, — говорю я, делая ещё один шаг навстречу и помогая стянуть через голову сарафан.

Она скользит языком, увлажняя губы, а потом нежно прикусывает нижнюю губу, легонько оттягивая её зубами. И мой член тут же снова начинает возбуждаться.

— Не знаю, что в тебе делает меня такой озабоченной, помешанной на сексе женщиной, Линк.

Из Рейвен вырывается визг, когда я хватаю её за талию и дёргаю к себе, отрывая от пола.

— Без понятия, что тебе ответить, милая. Но одно скажу точно — это чувство взаимно. Думаю, когда мы закончим «навёрстывать», нам придётся провести весь день со льдом — ты будешь прикладывать его к своей милой, маленькой киске, а я — к яйцам. Но это, чёрт возьми, определённо того стоит.