Возрождение Теневого клуба

Уроды вроде меня

Никто никогда не считает себя негодяем. Самые отъявленные мерзавцы в собственных глазах всегда выглядят героями. Я, например, по-прежнему думал о себе как о хорошем парне. В прошлом, когда я, бывало, косячил, люди обычно не меняли своё мнение обо мне. Они говорили: «Как бы там ни было, сердце у тебя на месте», — и подспудно я продолжал думать о себе так же. Даже когда мои мозги вдруг ушли в продолжительный отпуск, это было простительно, потому что сердце у меня на месте. Само собой, жертвы Теневого клуба судили иначе, но, как мне казалось, все остальные, те, кто знал меня близко, считали меня хорошим человеком. Иногда требуется крепкий удар по челюсти, чтобы у тебя наконец открылись глаза.

Драку начал Тайсон, не я. Хотя теперь ребятам стало гораздо сложнее вызвать в нём то буйство, в которое он так легко впадал раньше, задача эта всё же не сделалась невозможной; правда, чтобы вывести Тайсона из себя, забиякам, изводившим его прежде, теперь требовалось приложить куда больше усилий. Как сказал Тайсон: люди видят тебя таким, каким они хотят тебя видеть. И иногда у них получается превратить тебя в то, чтó они видят.

Это произошло перед ланчем, когда все наиболее раздражительны. Самый большой поганец в школе, Бретт Уотли, бросил в сторону Тайсона на одну язвительную ремарку больше, чем следовало бы. К тому моменту, когда я появился на месте происшествия, эта парочка уже вовсю каталась по коридору, осыпая друг друга ударами. Должен признать, я серьёзно подумывал о том, как бы повернуться и свалить отсюда, оставив драчунов разбираться самим... но, как я уже говорил, сердце у меня на месте. Видите ли, если бы Тайсон победил, его бы временно отстранили от занятий, а если бы проиграл — он снова начал бы рисовать огонь. Я не мог допустить ни того, ни другого, и поскольку поблизости не оказалось ни одного учителя, который бы разнял бойцов, я решил взять эту задачу на себя. Протолкавшись сквозь ряды зрителей, я влез между Тайсоном и Бреттом и схлопотал нехилый удар по рёбрам, прежде чем Тайсон сообразил, что бьёт не того, кого надо.

— Уймись, Тайсон! — заорал я во всю глотку, чтобы пробиться сквозь завесу его ярости.

— Но... но он обозвал меня...

Не дослушав его, я повернулся к Бретту:

— Бретт, если тебе так охота подраться, я к твоим услугам!

И тут на лице Бретта Уотли мелькнул ужас. А ведь парень был чуть ли не на голову выше меня! И вот пожалуйста — шарахнулся в сторону, как от зачумлённого.

Правда, длилось это всего секунду, после чего Бретт вспомнил, что вокруг толкутся воодушевлённые зрители.

— Вы только гляньте, — ощерился он, — Джаред Мерсер собственной персоной! И как это я не догадался, что это ты держишь Тайсонский поводок!

Этот осёл даже собственное оскорбление придумать был неспособен — украл его из «Звёздных войн».

— А не пойти бы тебе куда-нибудь подальше и забыть обратную дорогу? — спросил я.

— Вы с Тайсоном два сапога пара — оба лузеры!

Хоть я и считал, что у меня иммунитет против безмозглых подколок Бретта Уотли, они начали меня потихоньку доставать.

— Оставь нас в покое по-хорошему, а?

Он скрестил на груди руки, видимо, заподозрив, что его взяла.

— А то что? Что ты мне сделаешь, Мерсер? Подложишь бомбу в шкаф, что ли? Или насуёшь гвоздей в сэндвич?

Я слегка обалдел. Высказывание Бретта было настолько ни к селу ни к городу, что мне даже показалось, что я что-то пропустил, не расслышал часть разговора.

— Что? — переспросил я.

И тут из толпы зрителей донеслось:

— Может, он просто перебьёт тебе коленные чашечки, пока ты спишь.

А другой добавил:

— Или отравит твою собаку.

Я обвёл взглядом окружающих. Узнать, кто говорил, было невозможно; судя по выражениям лиц, это мог быть кто угодно. Кое-кто даже попятился, как будто я и в самом деле мог сотворить с ними что-либо из перечисленного. И это были ребята, которых я хорошо знал, с которыми вместе сидел на уроках, играл и веселился в течение многих лет! И вдруг они превратились в незнакомцев, или, вернее, это я для них стал незнакомцем. Неужели они и вправду думали, что я способен на такие мерзости только потому, что когда-то был членом Теневого клуба?

Бретт, почувствовав всеобщую поддержку, оскалил на меня зубы:

— Знаешь, для таких уродов как ты есть название, — процедил он.

Но этого названия никому сегодня не дано было услышать, потому что я кинулся на мерзавца с кулаками.

— Я никогда бы не сделал такого! — вопил я, подкрепляя каждое слово неистовым ударом. — Я никогда... никогда... никогда... никогда...

Наконец, Тайсону удалось оттащить меня от противника. Кажется, мы поменялись ролями: теперь он стал миротворцем, пытающимся охладить меня!

— Ты слышал, что он сказал?! — орал я Тайсону. — Слышал?!

Теперь я злился уже на Тайсона: надо же, спокоен, как железобетон! Да как он смеет?.. И тут кто-то сграбастал меня за шкирку и развернул к себе. Я уже готов был накинуться на нового врага, но вовремя сообразил, кто это. Мой кулак был нацелен прямо в лицо завучу по воспитательной работе мистеру Грину.

Бретта отправили в класс.

Его отпустили, хотя это он начал драку с Тайсоном. И вообще: вся школа знала, что если Бретт замешан в каком-то инциденте, значит, он сам явился его причиной; и тем не менее ему ничего не было, а меня наказали. Меня одного.

К тому времени как я очутился в кабинете мистера Грина, злость моя уже утихла. В солнечном сплетении образовался узел, постепенно стянувший всё моё тело. Меня как будто сдавил огромный кулак.

— Вижу, ты не стараешься исправить своё поведение, — проговорил мистер Грин.

— Подумаешь, подрался, великое дело!

Он ничего не ответил.

— То есть — все дерутся время от времени, — добавил я. — К тому же я уже три месяца тише воды!

Он спокойно покрутился на своём кресле.

— Вот именно, что тише воды.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что один раз ты меня одурачил, и больше я этого не допущу.

Я не сразу сообразил, о чём это он.

— С такими ребятами как Бретт Уотли справиться легко, — продолжал Грин. — От Бретта всегда знаешь, чего ожидать. Знаешь, какие драки он затеет, какими словами станет ругаться. Ты знаешь, чтó он натворит, ещё до того, как он это натворит. Он предсказуем, что, с моей точки зрения, делает его почти безвредным.

Я уставился на свои ботинки.

— А я так не думаю!

— Зато ты, Джаред, — совсем другое дело. Ты не оставляешь за собой ни малейшего следа; после брошенного тобой камня вода остаётся недвижной, круги не расходятся. Ты действуешь тихой сапой. Ты скользкий тип. И в моём представлении это делает тебя чрезвычайно опасным.

Он говорил, и всё для меня словно обретало чёткость; я увидел себя его глазами. Понял, в какую категорию он меня записал. Драка тут вообще ни при чём. Она лишь послужила предлогом, чтобы затащить меня в свой кабинет и прочесть эту маленькую нотацию. Как будто и не было этих трёх месяцев. Как будто единственной причиной, почему я ещё не нажил себе проблем, было то, что меня попросту не поймали за руку.

— Если я сижу тихо, это вовсе не значит, что я что-то затеваю!

— И если ты показываешь, что раскаиваешься, это ещё не значит, что ты и в самом деле о чём-то сожалеешь!

— Но я и правда сожалею!

— Не вижу причин в это верить.

— Вот именно что не видите! — воскликнул я. — Потому что не хотите видеть, вот и всё!

Он поразмыслил над моими словами и слегка поёрзал. Это была его работа — навешивать на своих подопечных ярлыки, и дело своё он знал хорошо. Настолько хорошо, что ему и в голову не приходила мысль о собственной неправоте. Снабдив меня этикеткой, он разобьётся в лепёшку, но сделает всё, чтобы она приклеилась ко мне намертво. Знаете такую шутку, когда тебе на спину незаметно вешают бумажку с надписью «дай мне под зад»? Так вот, будь воля Грина, он бы вытатуировал эти слова на моей заднице.

— Вы не можете знать, что творится у меня внутри, — сказал я и почувствовал, как глаза набухают влагой. Ну нет, слёз он от меня не дождётся!

— Ты прав, Джаред, не знаю, — ответил он. — Вот это-то меня и пугает.