Возрождённая Светом

Глава 31

Что мы знаем о смрадах? Они уродливые и наводящие жуть? Верно! Но также когда-то они были людьми и сейчас мучаются в агонии поглотившей их магии, которая до сих ползает по каждой части их тела заставляя разлагаться заживо. У них отлетают части плоти просто, когда те идут, запах гнили пробирается в нос и вызывает рвотный рефлекс. Медвежья морда, торчащая из груди, живёт своей жизнью, она тоже хочет кого-нибудь сожрать, а глаза бегают из стороны в сторону стараясь уследить за каждым из учеников.

Сегодня мы изучаем смрада. Он заперт в клетке, прутья которой толще большеберцовой кости и прочнее стали. Каждые пару секунд у него отваливается шерсть и кожа, всё это падает на пол и разносит по помещению отвратительный запах. Утром его покормили, поэтому сейчас он не сильно агрессивен, но всё же, никто не хочет проверять, что будет, если открыть клетку. Низкий злобный рык закладывает уши. Капающая слюна заставляет поморщиться. Монстр грызёт решётку пытаясь выбраться из заточения.

— Меня сейчас вырвет, — произнёс кто-то, затыкая нос.

— Вы привыкнете к эту запаху и даже полюбите его, — говорит преподавательница смотря на смрада. — Когда разрезаешь плоть чудовища — аромат становится ещё более ярким, — усмехнулась она и провела мечом по плечу смрада, оттуда медленно полилась густая кровь.

Теперь мы поняли о чём она, при одном лишь разрезе запах становился сильнее многократно. Теперь многие из нас действительно не удержались и их всё же стошнило. Монстру же было всё равно на порез, он его даже не почувствовал. У смрада высокий болевой порог.

— Как же убить смрада? — женщина открывает картину, где нарисованы части тела чудовища по-отдельности.

— Его можно убить оружием из его костей и никак иначе, магия лишь остановит, так же, как и с чернокрылом, — отвечаю я.

Магия не особо надежный инструмент помощи, но очень нужный. На неё нельзя полагаться всегда, ведь, чем чаще используешь, тем больше устаёт тело и потом может не хватить сил для сражения. Но именно магия позволит задержать монстра или отвлечь его в трудный момент, так же она полезна для сражения с обычными людьми.

— Но куда бить его? — спрашивает женщина. — Порежете вы ему ногу, руку, спину, очевидно, что это бесполезно и нужно сердце или мозг.

Преподавательница указывает нам на картину. У смрада несколько сердец и два мозга.

— Мозг, который находится у медвежьего обличия — бесполезен, пробив его, монстр не умрет, нужно целиться в главную голову, она сверху. Но вот главное сердце находится за медвежьей головой, и она его защищает.

— Значит, проще бить в голову, чем в сердце, — делает выводы Рейнис.

— У монстра очень крепкий череп и с одного удара может не получиться его пробить, а хватит ли времени на второй удар, учитывая вашу неопытность?

Женщина подошла к смраду со спины и тот развернулся почувствовав опасность.

— На спине морды нет, и она открыта для удара. Лучше всего для неопытного бойца выбирать именно удар в спину.

Я почесываю свою руку и замечаю, как монстр принюхивается и внимательно вглядывается в меня облизывая разорванную пасть.

Смрад не отводит от меня своих глаз, скрытых под длинными ресницами. Раздаётся рычание, и клетка начинает шататься от того, какие резкие движения делает монстр и как лапами он пытается раздвинуть прутья клетки.

"Не трогай руку с браслетом, когда ты его касаешься — смрад ощущает запах магии света, магии породившей взрыв, он всё ещё помнит её" — звучит тихий шёпот Аликорна в моей голове.

Он больше не притворяется своим братом. Теперь его голос более низкий и менее доброжелательный.

"Не значит ли это, что я буду для них как фонарик в темноте? Я стану привлекать каждого смрада в лесу, если попаду туда?"

"Да, так оно и будет, поэтому в ту ночь в лесу на тебя напал смрад. Если бы принц не убил его быстро и не увёл тебя оттуда, то пришло бы больше чудовищ" — я слышу, как на наш диалог у него уходит всё больше сил, а голос звучит всё отдалённее. Это из-за того, что ему приходится поддерживать магию Рэйсенза.

Теперь мне ещё меньше хочется учувствовать в возвращении Аликорнов. Но и после окончания обучения нас часто будут посылать на задания, и лес в любом случае станет опасностью, но не только для меня, но и для всей команды. Оба варианта так себе, и я не хочу в них учувствовать.

Даже если предположить, что благодаря Аликорну мне не придется больше никогда сражаться, потому что они изменят законы этого мира и всю опасность возьмут на себя, то всё равно есть проблема. Нам же нужно будет дойти как-то до портала через огромный густой лес и путь не займёт пару минут. Как там выжить…

Я уже представляла, как в случае опасности брошу Рэйсенза возиться с монстрами, а сама побегу спасаться. А что? Неплохой вариант. Сам меня пытается туда затянуть, вот пусть и разбирается.

— Смрад проголодался, — произнесла женщина и достала из большего ящика что-то похожее на человеческую печень.

— Только не говорите, что это кто-то из тех, кто вчера был на испытании и погиб, — вздохнул и скривился от неприязни Голдер.

Голдер учувствовал после меня и я не видела его битву с чернокрылом, но судя по новым шрамам на затылке — всё прошло не особо удачно, но всё же он выжил. Приятно видеть знакомые лица в нашей группе и знать, что они успешно справились с испытанием. Однако, каждое испытание оставляет следы на нас всех: шрамы, более холодные и усталые взгляды на окружающих, равнодушие к чужим жизням и желание просто проснуться утром.

— Старайтесь, чтобы не оказаться очередным кормом для монстров, обычная курятина их не очень устраивает, а вот люди — любимый деликатес.

Занятия закончились и изучение смрадов было самым неприятным. Я до сих пор чувствую взгляд монстра на себе. Я уже успела представить, как его клыки перегрызают мне шею и обгладывают каждую косточку.

Подруга пошла отдыхать в комнату, так как даже после сражения с чернокрылом она тренировалась всю ночь. Хорошо, что монстр не задел её и девушка не пострадала.

Рэйсенз стоял возле выхода из замка облокачиваясь на дверь, заметив меня он оттолкнулся от нее, выровнял спину и махнул рукой. Он внимательно всматривался в мой новый шрам на лице. Брови нахмурены, на лице нет улыбки и желания поздравить меня с тем, что вчера я успешно прошла испытание и осталась почти невредимой, несмотря на то, что на меня напали сразу два чернокрыла.

Парень молча кивнул в сторону улицы, и мы вышли в снежное пространство. Я повернула голову в сторону поля, где сегодня проходило испытание следующей группы учеников. Кругом одна лишь кровь и ужас на лицах присутствующих. Чернокрылы противно пищат в желании проглотить чьё-нибудь сердце и выпить побольше крови.

Обернувшись в другую сторону, ты видишь цветущий среди снега сад, где гуляют парочки, словно ничего не случилось, словно это два разных мира и вчера я была в худшем из них. Сегодня мне позволили насладиться запахом цветом, а не крови. Рэйсенз коснулся алой розы и вырвав её из земли — подал мне.

— Ты молодец, что выжила, но всё же ты проиграла, — грустно усмехнулся он, — нужно стараться лучше, ещё далеко до того момента, когда ты сможешь открыть портал.

Разочарование в его голосе ударило под дых. Сломав стебель от злости я вернула цветок парню. Я представила, что это не красные лепестки розы, а его окровавленное сердце, которое я бы с радостью сейчас вырвала из его груди.

— Я не нуждаюсь в твоих комментариях, — расслабляясь я наконец позволяю себе искренне улыбнуться, — для меня я победитель и этого достаточно.

Мне не важно, что он думает обо мне, главное — что я думаю о себе. Чем сильнее я, тем больше уверенность, и это прекрасно — не нужно обращать внимание на то, что скажут другие. Пусть этот человек когда-то был для меня авторитетом, учителем, тем, кто помогал, сейчас только я сама являюсь для себя самым важным.

— Сегодня приходи на тренировку, — напоминает он, но я отрицательно качаю головой.

— Перенеси на завтра, у меня дела, — я развернулась и пошла назад во дворец, так как тело начало уставать поддерживать тепло магией.

Рэйсенз перехватил мою руку и развернул к себе.

— Прости, если погорячился и задел тебя.

— Ничего такого, просто у меня есть планы, — это была правда.

После того, как я возвращалась от лекаря, я нашла у себя записку о том, что принц предлагает прогуляться по замёрзшему пруду и решила согласиться пройтись, так как хочу расслабиться и почувствовать жизнь, а не только выживание.

Рэйсенз был недоволен, но больше ничего не сказал. Он понимал с кем я планирую сегодня быть, и его реакция на наши с принцем взгляды друг на друга ему не нравилась. И думаю, что это его даже немного раздражает. Боится, что его инструмент для прохода в мир Аликорнов заберут.

Я пошла назад в свои покои. Мой шаг был уверенный, каблук на ботинках стучал по полу и этот звук успокаивал, словно на какое-то время потеряла способность ходить, но она наконец вернулась ко мне вместе — с крыльями, расправленными за спиной.

Принц ждал у моих дверей. В его руках были коньки, я видела подобные у мамы, но никогда сама не каталась. Хаконис усмехнулся, заметив меня и пошёл навстречу. Его лицо сияло в лучах солнца пробивающихся через окно, а глаза как будто подсвечивались жёлтым. На нём белая меховая накидка, черные утеплённые штаны в обтяжку и ботинки на крепкой шнуровке до колена. Он захватил и мех для меня, накинул его мне на плечи, а на руки одел варежки.

— Если замёрзнешь — скажи, я отдам тебе ещё и свои варежки, — улыбнулся он.

Я чувствовала себя совсем маленькой и нуждающейся в заботе. Принц спросил меня ела ли я сегодня и как моё самочувствие, болит ли нога или шрам на лице, не нужно ли меня отвезти к Мадлен, чтобы она залечила всё получше, чем тот лекарь, который приставлен к ученикам.

— Мой шрам не сильно заметен со стороны? — спрашиваю я касаясь щеки, когда мы проходим сад и принц ведёт меня всё дальше и дальше.

Хаконис оборачивается и смотрит на меня в лучах заходящего солнца. С неба начинают сыпаться крупные хлопья снега, попадая в глаза и нос.

— Шрам? Я не вижу никакого шрама, — он хмурится и внимательно разглядывает моё лицо, делая вид, что на нём ничего нет и он совсем не понимает о чём я говорю. — А, — восклицает принц, — неужели ты про прекрасную молнию на своей щеке? Это напоминает мне летнюю дождливую ночь, которую внезапно освещает разряд красной молнии, и ты поражаешься, видя подобное явление природы.

— Мне нравится, что, не смотря на существование многих видов магии — ты всё ещё удивляешься и радуешься просто обычной молнии, — я снимаю рукавичку с его и моей руки, переплетаю наши пальцы, после чего согреваю их магией.

Мы доходим до пруда, где уже были летом. Сейчас он покрылся сияющим льдом и чем сильнее садилось солнце, тем ярче становилось вокруг.

Хаконис опустился на одно колено и усадил меня на свою ногу, крепя к моим ботинкам коньки.

— Там сзади есть куда присесть, — я указываю рукой в сторону изящной каменной скамьи, но принц перехватывает мою ладонь и нежно целует её.

— Я просто хотел восхитить тебя своими манерами, — он ухмыльнулся, поднял меня осторожно и попросил не двигаться, чтобы не упасть, пока он крепит коньки к своим ботинкам.

Принц учит меня кататься на коньках, его прикосновения бережные и крепкие. Мы делаем медленные шаги, Хаконис мягко взял меня за руку и направил наши коньки вперед. Я пыталась сделать несколько шагов, но мои ноги дрожали, и я чувствовала, как теряю равновесие. Он подошел еще ближе ко мне и обхватил руками талию, чтобы поддержать. Его руки осторожно сжимали меня, я даже не могла почувствовать тепло его тела через все эти слои одежды, но всё же мои щёки вспыхнули от жара, охватившего всю меня. Хаконис начал плавно двигаться вперед, удерживая меня на ногах. Дальше и дальше скользили наши коньки. Принц насвистывал какую-то мелодию и смеялся, когда я теряла равновесие и почти падала, но он всегда успевал поймать. Принц продолжил напевать мелодию, но слышно было плохо. Я вспомнила его прекрасную игру на скрипке и спросила:

— Может, ты и петь умеешь?

— О, если я спою, то у тебя ноги задрожат, — он подмигнул мне.

— От восхищения?

Парень прыснул со смеха и закружил меня вокруг себя.

— От ужаса, — наконец смеясь ответил он.

Мы медленно прокатились по заледеневшему пруду, а я чувствовала, как мой страх постепенно уступает место удовольствию. Я начала пробовать делать небольшие повороты, все больше наслаждаясь этим новым опытом. Принц вновь вернул мою руку на талию и начал воспроизводить бальный танец, осторожно поворачивая меня и приподнимая. Теперь я поняла, что за мелодию он всё это время насвистывал, именно эта музыка играла на балу, когда мы впервые поцеловались.

Время пролетело незаметно, и мы остановились на середине пруда. Стоя в объятиях Хакониса, я посмотрела на светящийся лед и поняла, что эти мгновения будут запечатлены в моей памяти навсегда.

Принц посмотрел на меня с нежностью и сказал:

— Ты умеешь кататься на коньках, ты просто не знала об этом раньше. И помни, что я всегда буду рядом, чтобы поддержать тебя.

Я улыбнулась и оттолкнулась от него медленно катаясь без поддержки. В моих движениях не было грации или силы, но я была достаточно устойчивой и пыталась, пока не почувствовала уверенность в каждом движении.

Принц будто был моей второй жизнью, как тот сад и снежное поле залитое кровью. Я сражаюсь, чтобы выжить по одну сторону, а по другую сторону держу за руку того, к кому привязалась и с кем чувствую себя счастливой. Я бегаю из стороны в сторону надеясь, что так будет всегда или, пока на другой стороне меня не встретит смерть больше никогда не отпуская туда, где я счастлива.

Мы подошли назад к моей комнате ближе к полночи. Вся одежда промокла от снега, а щёки у стали от количества улыбок. Вот бы усталость всегда приносила такое удовольствие как сегодня.

В коридоре стояли некоторые ученики. Ребят было немного в это время, большинство просто шли после ночного перекуса.

Принц скинул с меня тяжелую меховую накидку и поправил мои волосы убрав их за ухо. Его глаза смотрели на меня, словно что-то искали или же наоборот просили. Он тяжело вдохнул и сделал шаг вперед. Мы стояли слишком близко друг к другу. Его голова склонилась к моему лицу, а тело вжало в дверь моей спальни. Моё сердце застучало так быстро, что звук отдавался в ушах. Я сглотнула и приоткрыла рот из-за нехватки воздуха. Губы принца обхватили мои. Сначала поцелуй был медленный, почти не ощутимый, но он углублял его. Горячий язык проник в мой рот, отчего у меня подогнулись колени, но руки принца держали меня прижатой к двери, поэтому я не могла упасть.

Поцелуй так же неожиданно прекратился, как и начался. Хаконис осторожно отпустил меня. Его дыхание было тяжёлым, словно ему понадобились все силы, чтобы сделать шаг назад.

— Тебе нужно поесть, я принесу еду и горячий чай, — бросил он и поспешно удалился.

Я коснулась рукой своих слегка опухших от поцелуя губ и только сейчас заметила, как все, кто проходил мимо и внимательно смотрят на меня. Они стали свидетелями этой сцены. Выглядело странно, когда мы ходили повсюду с Хаконисом, но теперь всё ещё более непонятно. До этого мы целовались, когда он был в маске и никто не знал, что видел принца в толпе, но сейчас все видели его лицо целующее обычную второгодку. Всем должно быть всё равно на эту ситуацию, и я надеюсь, что никого не заинтересует произошедшее сегодня.