Возвращаясь к тебе. Часть 2

Глава 3

НАДЯ

Устало опустилась на диван и тихо застонала. У меня болело все тело, да ещё в таких местах, в которых даже не подозревала наличие каких-либо мышц. Ко мне подошёл Красавчик и положил свою мордочку мне на колени, тем самым показывая, что он скучал. Я улыбнулась своему мужчине и погладила его по холке.

Уже месяц, как работает "Убежище", а я все никак не привыкнуть к новому ритму жизни. Каждый день чувствую себя словно выжатый лимон. Это ощущение длится ровно до того момента, как я прихожу туда и вижу всех этих женщин и детей, которым мы помогаем. Поначалу люди, которые остались с нами, боялись всего. Любой попытки пойти с ними на контакт.

В их глазах читалось, что они бы с радостью ушли от нас, да вот только идти им некуда. Все эти люди — жертвы насилия: физического, сексуального, психологического… У каждого своя кошмарная история. Но всех их объединяет одно: им нужна наша помощь. Но не всем дается осознание этого факта легко. И кому, как не мне, понять их. Я отлично знаю, насколько это трудно, больно и тяжело. Менять себя, менять свое восприятие…

Я так горжусь ими. Каждой из них. А ведь всего год назад это все было мечтой… Даже не мечтой, а, скорее, потребностью уйти от реальности. Погрузиться в чужие проблемы и переживания.

Быстро приняла душ и переоделась в халат. Заварила кофе и вышла на балкон. На улице уже давно стемнело, кое-где одиноко горели фонари. Вместе с идеей «Убежища» пришло понимание, что пора жить самостоятельно. Спустя несколько дней споров, аргументов и железных доводов мы с Красавчиком начали искать себе новое жилье, недалеко от кампуса университета.

Сделала глоток кофе, и воспоминания прошлого окутали меня с головой, уводя к себе в гости, желая, чтобы я каждому из них уделила внимание.

Два года назад мой мир разрушился второй раз за мои девятнадцать лет. Только в этот раз я познала горечь утраты любимого и родного человека. Первое время я провела в кровати, оплакивая нас. Думая, ища любые намеки на то, что я сделала не так. Мне кажется, я разложила себя на атомы, молекулы, но этого все равно было мало. Ответа я так и не нашла. Может, его и не было. Просто все так, как и должно было быть? По крайней мере, с моей стороны все было по-настоящему. Антон взял мою душу и я осталась без нее…

А все что он дал мне взамен — свобода… Свобода, похожая на ад. Оказалось, когда жизнь теряет краски, то появляется очень много свободного времени. И все это время, двадцать четыре часа в сутки, твой мозг непрерывно работает. По ночам было тяжелее всего… Мне безумно не хватало Антона… Каждую ночь воспоминания о нем раздирали мне грудь… И каждый раз, когда сердце начинало кровоточить, я убеждалась, что души нет… она там, с ним… За сотни тысяч километров обнимает его и молится о нем… Даже если он и счастлив… без меня…

Внешне я не изменилась, все та же Надя, только если присмотреться, можно было увидеть, что блеска в глазах больше нет…

В тот первый период жизни без Франца я понимала, что мне необходима помощь. Мне нужен новый якорь. Слишком слаба, чтобы пуститься в свободное плавание. Даже сама не могу дать себе гарантии, что не вернусь к прежнему образу жизни, чтобы стало легче.

Первым делом я нашла себе куратора. Не знаю почему, но я не искала помощи у профессионала, который со стороны своего диплома будет меня рассматривать и говорить то, что написано в книгах. Нет, я начала снова сидеть на форумах, там и познакомилась с женщиной, которая помогает таким, как я. Ею оказалась Маргарет.

Первые несколько раз она приходила ко мне домой, и мы просто молчали.

Я не могла заставить себя вымолвить хоть слово, а женщина меня не торопила. Ничего не спрашивала, и сама ничего не рассказывала. Но я видела, что она понимает меня. Видела это в ее глазах. А потом, в очередную встречу, я просто заговорила. Как тогда с Аней, без эмоций. Просто голые факты. Маргарет слушала меня, не перебивая. Но почему-то легче не становилось. Так прошло несколько месяцев…

Родители уже давно вернулись из России, а у меня началась учеба. Один монотонный день сменялся другим. Несколько раз я пыталась дозвониться до Эшли, но ее номер был отключен. Приходила к ней домой, а ее мама, как всегда пьяная, сказала, что Эш больше с ними не живет и не знает, где та пропадает. Я всем сердцем переживала за подругу. Спрашивала про нее у общих знакомых, но никто ничего так мне и не сказал. Она словно сквозь землю провалилась. Но это Эш, и с ней такое бывает. Такие моменты она называет «жесткий загул». Скоро объявится, я была уверена. Только сейчас поняла, что мне ее не хватало. Я люблю ее, и полна решимости повлиять на неё, чтобы она пересмотрела свои приоритеты. Это будет тяжело, но я была готова к трудностям.

В то время я с головой погрузилась в учебу. Впитывала в себя знания, как губка. Штудировала учебники и стала частым гостем в библиотеке. Пару раз даже засыпала там. Снова создала себе искусственный кокон, придумала и одела новую маску. Тогда мне казалось, что все хорошо, жизнь налаживается. Но это было не так…

В тот день у меня была запланирована встреча с Маргарет. Все реже и реже я начала с ней встречаться. Зачем? Рецидив не намечался. Мне было абсолютно комфортно.

Тогда женщина первый раз задала мне вопрос.

— Расскажи мне о нем, — попросила она.

Я непонимающе посмотрела на нее.

— Я же уже рассказывала о Викторе. Не понимаю, зачем…

Женщина хмыкнула, заставив тем самым замолчать меня на середине предложения, и пронзительно посмотрела в глаза.

— Не о нем я сейчас говорю, Надя. Расскажи мне о том, кто разбил твое сердце.

Только не это. Только не разговоры об Антоне.

— Извини, Маргарет, но эта тема тебя не касается, — немного резко ответила я и стала собираться домой.

— Ты так в этом уверена?

Женщина устроилась удобнее в кресле, подмяв под себя ноги, и закурила сигарету.

— Хочешь, расскажу, кого я перед собой вижу? — сделав затяжку, произнесла она.

— Ну, просвети меня, — съязвила я в ответ и опустилась прямо на ковер.

Тоже подкурила сигарету, приготовившись слушать наблюдения Маргарет.

— Я вижу личность. Вижу человека, который прошел Ад и вернулся обратно. Не у многих есть такая сила духа. Поверь мне. Я видела, как люди от меньшего ломались, просто потому что неспособны дать суке-судьбе сдачу.

Женщина замолчала и перевела затуманенный взгляд в окно. А я сидела ошеломленная от ее слов. И не могла ничего сказать. Слов просто не было, чтобы выразить эмоции. Еще никто мне не говорил такого…

Через несколько минут тишины Маргарет снова продолжила. На этот раз ее голос был очень тих, но у меня складывалось чувство, что она кричала прямо мне на ухо.

— Но и ты сломаешься, девочка. Все то, что у тебя внутри… Это погубит тебя. Сейчас ты притворяешься, что все хорошо… Что изнасилование — худшее, что с тобой случилось, но ведь это не так. Тело можно исцелить, а вот разбитое сердце — никогда. И я вижу по тебе, что ты прошла это. Такая молодая, а уже столько всего на тебя свалилось. Я не буду и не хочу смотреть на то, как ты сама себя гонишь к пропасти. Я хочу, чтобы ты мне рассказала про него. Я не прошу подробностей. Просто хочу помочь. Если ты этого не сделаешь… то прощай, Надежда. Я очень рада и горжусь встречей с тобой.

Я просто не могла в это поверить. Зачем Маргарет делает это? Почему она хочет знать про Антона? Наши встречи проходят вообще по другой теме, на которую я уже могу говорить… Она помогает людям, пережившим насилие… Этим я с ней и поделилась…

А потом до меня дошло… резко, внезапно… как вспышка молнии. Ведь я сама ХОЧУ поговорить об Антоне. Именно поэтому я и не чувствую, что становится легче… Эти чувства давят на меня изнутри… Я хочу кричать, плакать, выплеснуть хоть каплю из этого моря боли. Вся эта душевная агония, которую, как мне казалось, я похоронила в себе глубоко и прочно, вырвалась наружу.

И я заговорила. Слова сами собой слетали с моих губ, открывая старые раны, заставляя их кровоточить вновь и вновь. Знала, что на месте старых ран появятся новые, а затем заживут, оставив после себя уродливые шрамы… должны зажить. Начала рассказывать все с нашей самой первой встречи, когда заболела Антоном. Я рассказала обо всем, от начала и до конца. О том, как каждую секунду, каждый миг, каждое гребаное мгновение мне хотелось заполнить им. Его запахом, его прикосновениями, чем-то только нашим…

И даже сейчас, обожженная всеми этими мучениями, когда каждый новый вдох отдает болью воспоминаний, я не жалею ни о чем. И, наверное, если бы мне дали новый шанс, то повторила бы все заново.

После этого разговора Маргарет начала ломать меня. Вытаскивать из зоны комфорта, не позволяя прятаться обратно. Заставляла меня говорить об Антоне. Выплескивать все, не держать в себе. Я же так привыкала жить с этим… С постоянной болью, не пряча её больше от самой себя. Если болит, то это значит, что ты жива…

Время снова начало тянуться мучительно медленно… Маргарет начала рассказывать про свою жизнь. Как оказалось, она жертва семейного насилия. Выросшая в семье с отцом-тираном.

Мы встречались два раза в неделю и все время говорили. Обо всем. Но большую часть времени мы говорили о том, что болит. А у меня болит… Антон, и я не знаю, пройдёт ли это когда-нибудь.

На очередных посиделках Мардж задала вопрос, который многое изменил.

— Почему ты не стала бороться за него, Надя?

Я подняла на неё шокированный взгляд. Что за…

— И не надо так смотреть на меня. Ты говоришь постоянно, что любишь его. Что хотела бы быть вместе. Если бы могла, то изменила бы все. Так почему не сделала? Тебе нравится страдать, Надя?

Её вопросы были словно ушат ледяной воды для меня. Я открылась перед ней, доверилась… А она смеет судить меня? Говорить все эти вещи…

— Не смей говорить о том, чего не понимаешь Маргарет. Ты не имеешь на это никакого права!

— Я только повторяю твои слова, девочка. И задаю вполне закономерный и логичный вопрос: почему ты не боролась за Антона?

Чувствовала, как меня начинает трясти от злости и ярости. Как эти чувства начинают прожигать дыру внутри меня, уничтожая все другие на своём пути. Я резко поднялась на ноги и стиснула руки в кулаки.

— Ты думаешь, я не хотела этого? Думаешь, я не готова была бороться за него??? Да я глотку родному брату была готова перегрызть, лишь бы быть с Антоном, — голос сорвался на крик, — Антон… Поверь, я на многое готова пойти ради него. Только… — тут голос у меня дрогнул, и я почувствовала, как начинает щипать глаза, — только ему это на хрен не нужно! Я всего лишь очередная девчонка со своей любовью, — горько усмехнулась, — Я видела все в это его глазах. У меня было все по-настоящему, а он просто заигрался…

Все-таки, не смогла сдержать слез и расплакалась. Первый раз за все это время я не смогла сдержать их поток. Поднесла дрожащую ладошку ко рту, чтобы заглушить всхлипы.

Я почувствовала, как женщина крепко обняла меня за подрагивающие плечи и прижала к себе.

— Ш-ш-ш… Тише девочка. Знаю, что больно. Поплачь.

Не знаю, сколько времени мы так простояли, наверное, пока у меня не закончились слёзы. Маргарет аккуратно отодвинула меня от себя и вытерла своими ладонями мокрые дорожки со щёк.

— Теперь ты готова.

Женщина выглядела довольной и умиротворенной одновременно.

— К чему готова? — спросила хриплым от недавней истерики голосом.

— Рассказать все своей семье.

Тогда мне это показалось сумасшествием. Рассказать семье? Да никогда! Я не смогу с ними так поступить. Это разобьет их сердца. Я не смогу взять на себя эту ответственность. Слишком долго я молчала, так и буду продолжать хранить молчание.

Но как оказалось, просто не пришло время.

Тем временем объявилась Эшли. Моей радости не было предела. Как же я скучала по ней. Мне хотелось стольким с ней поделиться, рассказать. И мне хотелось узнать про неё, как она была тут без меня, где пропадала. Сразу заметила, что девушка изменилась. И это я говорю только о внешних данных. Она похудела и как-то осунулась, весь её вид кричал о том, что она не здорова. В один момент она могла смеяться, а в следующую секунду закатить истерику, со всеми вытекающими последствиями. Начала занимать у меня деньги. Хотя и раньше я без проблем занимала ей, но сейчас суммы были все больше и больше… Такое ощущение, что передо мной совершенно другой и чужой мне человек.

Но я знала, что моя Эшли, она где-то там. Всячески пыталась достучаться до неё, и ни одна моя попытка не закончилась успехом. Она кричала на меня, что я веду себя, как идиотка. Что раньше я была веселой и легкой на подъем, а сейчас просто тень себя прежней. Я усмехалась и говорила, что повзрослела, на что Эш грубо фыркала. Мне было больно смотреть на неё, на то, куда она ведёт себя. Мне было больно за нее, но я не теряла надежды, ведь она последнее, что у нас остаётся.

Подошло время сессии, первые экзамены. Я погрузилась в учёбу. Эшли снова пропала…

Перед вторым экзаменом мне позвонил полицейский, попросил приехать в больницу. Внутри все оборвалось. Первым делом, я подумала, что что-то случилось с родителями. Позвонив им, я убедилась, что все с ними хорошо, они дома в безопасности. С колотящимся сердцем, за рекордное время я добралась до нужной больницы. Я не знала, что меня там может ожидать, но про себя молилась только об одном, пусть все будет хорошо… И когда человек в форме подвел меня к двери с надписью "морг", поняла, что хорошо не будет.

Комната была ярко освещена, несколько столов стояло в ряд и на всех лежали тела, закрытые белой простыней. К горлу подступила тошнота, я начала дышать через рот. Мужчина в форме подвел меня к крайнему столу. Кровь начала шуметь и отдавать в ушах. Опустила взгляд на бирку, и на ней было написано "Джейн Доу, возраст 20–25 лет". Схватилась за стену, пытаясь удержать равновесие. Это была девушка, афроамериканка… Уже тогда я знала, кого там увижу.

Полицейский заговорил:

— Телефон жертвы был разбит, но нам удалось узнать, что на быстром наборе стоял Ваш номер. Мэм, Вы узнаете эту девушку?

И с этими словами он откинул простынь. У меня на губах застыл крик, слёзы ручьем потекли из глаз. На ватных ногах подошла ближе… На холодном столе, неестественно бледная, лежала Эшли. Моя Эшли. Перед глазами все поплыло и почернело, я подалась вперёд и обняла её холодное, безжизненное тело. Тогда я закричала. Боже, пусть это будет сон, пусть я сойду с ума, но только не эта реальность, где твоя подруга лежит бездыханной грудой на столе в морге. Пожалуйста, не надо!

Трясущимися пальцами начала гладить её лицо. Она больше никогда не откроет свои прекрасные, шоколадные глаза, и никогда больше мир не увидит её нежной улыбки.

— Прости меня. Прости меня. Прости меня. Это все моя вина.

Словно заведённая начала шептать и раскачивать её, как маленького ребёнка из стороны в сторону. Чувствовала, как меня пытаются оторвать от неё. Не забирайте её у меня. Я начала сопротивляться, бороться, пытаясь отцепить от себя чужие руки, а затем почувствовала укол в руку. Мне дали большую дозу успокоительного, чтобы я перестала истерить.

Затем последовали вопросы: откуда я знаю жертву, что нас связывало с ней, как давно мы виделись… Под действием лекарств я спокойно отвечала на каждый вопрос. Но где-то глубоко внутри разгорался пожар… У неё есть имя. Она была личностью, и я её любила. Эшли достойна большего, чем быть просто жертвой. Она Эшли Браун, чёрт возьми!

Спустя три дня мы её похоронили. Я стояла и смотрела, как гроб опускают в холодную землю, и часть меня находилась сейчас с Эш в этом деревянном ящике… Осознание того, что её нет, было настолько ошеломляющим и опустошающим, что я находилась в какой-то прострации. Помню, как меня обнимали родители, стараясь утешить, и тихо радовались, что не их дочь в этом гробу… Помню, как после похорон ко мне подошла мама Эшли, Дана, и влепила мне пощечину. Женщина начала громко кричать и обвинять во всем меня. От неё на милю разило дешевой выпивкой и застаревшим запахом пота. Эта женщина устроила сцену на похоронах собственного ребёнка, ища виноватых…

Я, молча, слушала ее, во мне кроме отвращения к ней не было ничего. Когда она замахнулась второй раз, я перехватила её руку и грубо отпихнула её от себя.

— Ты должна была приглядывать за ней! — завопила та с новой силой.

— А ты должна была поверить ей, когда ей было девять. Все произошло только по твоей вине.

Холодно, дрожащим от еле сдерживаемой ярости голосом произнесла я. Грубо? Жестоко? Не отрицаю, но это правда. Она должна была защитить её ещё тогда, в детстве, когда маленькая, испуганная Эшли нуждалась в ней больше всего. Не говоря ни слова, я пошла к машине, где меня уже ожидали родители, благодаря Бога, что они не видели этой грязной сцены в конце.

Признаюсь, я тоже винила себя в смерти Эшли. Если бы я была внимательный и не так бы погружалась в свои проблемы… Хотя все и говорят, что моей вины в её смерти нет, я им не верю. Полицейские сказали, что она задолжала огромную сумму наркодиллеру… Если бы я дала ей больше денег… Мне кажется, я должна была что-то сделать… Как-то повлиять… И тогда она была бы жива…

Я долго думала о том, что собираюсь сейчас сделать. Мне было страшно до дрожи в коленях… Но я должна это сделать. Я должна была это сделать намного раньше…

После смерти Эшли прошёл месяц. У меня начались зимние каникулы. К нам в гости приехали Костя и Милена с детьми. В тот день детей уложили пораньше спать, и все мы сидели в гостиной и пили чай. Разговор протекал весело и непринужденно. А я, сидя в кресле, рассматривала их расслабленные лица. Скорее всего, я не скоро их такими увижу ещё раз.

Время пришло. У меня была своя цель для всего этого… Если моя история поможет кому-то, то я готова ее рассказать. Именно тогда, после трагической гибели Эшли я поняла, что хочу помогать людям, если не смогла помочь, уберечь Эш… А первый шаг, именно для меня и моей идеи — это признаться перед семьей во всем. Всегда нужно начинать именно с себя.

Прочистила горло и поставила чашку с чаем на столик. Сделала глубокий вдох…

Из воспоминаний меня выдернул порыв холодного ветра. Некоторые воспоминания ещё слишком болезненны…

Быстро зашла обратно в квартиру и посмотрела на часы. Тихо застонала, вспоминая фразу: «Опять я вчера легла спать сегодня».

Забралась в кровать и телефон пропищал, оповещая о входящем смс. Взяла трубку со столика и открыла. Мне написал Джейсон. Он с нами с самого начала создания "Убежища". Он — будущий врач, и его помощь нам неоценима. Я улыбнулась, вспоминая этого голубоглазого парня.

"Леди Босс, ложись спать. П.С. мы не на работе, и это моё время командовать тобой =)"

"Есть, шеф. До завтра".

Быстро напечатала ответ и, прежде чем уйти в царство Морфея, подумала, что все эти события сделали меня сильнее. Жизнь идет, а я все помню и не отпускаю, это очень важно… помнить… Воспоминания учат нас бороться и стоять до конца, не смотря ни на что.