Возвращайся сейчас

7. Куда ведут все пути

— Здравствуйте, Ян.

Он стоял на тропинке — неподвижный и темный силуэт на фоне звездного неба. Под два метра ростом, худощавый, устало опустивший плечи. Гладкая и голая его голова в голубом сиянии наливающейся силой Луны напоминала яйцо. На плечах — тонкая охотничья куртка с откинутым капюшоном.

— Здравствуйте, Петр.

— Если вы не против, поговорим по дороге. У меня мало времени.

От его голоса побежали мурашки по телу. Такой голос, наверное, мог быть у горы возрастом в миллиард лет. Никогда не забуду его звучание.

Мы зашагали по широкой тропе, рука об руку, и мокрые от росы головки одуванчиков терлись о наши ноги, как голодные котята.

— Полагаю, у вас много вопросов, Ян?

— Уже меньше, чем сегодня утром.

Голубое светящееся лицо опустилось и поднялось: понимаю. Большие черные глаза смотрели на меня с каким-то грустным одобрением.

— Я все же чувствую, что обязан вам кое-что объяснить. Здесь очень много людей, нуждающихся в поддержке, и существуют еще коридоры… проходы в иные области, где тоже часто требуется моя помощь. Не успеваю спокойно поговорить с каждым — жаль, ведь любой человек это неповторимый мир. Да, Ян… я с самого начала знал, чем вы занимаетесь у нас, но не придавал этому значения. Если вы смогли пройти сюда, нам не стоит вас опасаться. В Лесной городок, как вы его называете, может попасть только по-настоящему чистый и бескорыстный человек: знание, полученное здесь, вы не направите во зло. Бескорыстие, вот ваш пропуск к звездам. И я не сомневался в том, что вы быстро — и главное сами — поймете, что к чему. Вы молодчина, Ян.

— Петр?

— Да?

— Почему люди не помнят, кто они? Как получилось, что мы тысячи лет живем на этой планете и ничего не знаем?

— Я долго думал об этом. Есть одна гипотеза. Впрочем, довольно спорная — речь идет о таких далеких временах…

— И все же.

— Когда-то, очень давно, люди — раса великих путешественников — преодолевали расстояния между звездами, используя громоздкие и медленные транспортные корабли. Веками они ползли через ледяную пустоту от одного островка света и тепла к другому, заключенные в металлические гробы с замкнутым биологическим циклом. Для меня это школьный курс древней истории! Если провести аналогию с местной исторической наукой, это пещерный век — охота на мамонтов, каменные топоры, дубинки… Полагаю, корабль сильно отклонился от курса и потерпел аварию на вашей планете. А экипаж — экипаж перенес тяжелую болезнь, приведшую к амнезии. Выжившим пришлось начинать с начала, с тех самых каменных топоров. Вы и по сей день ощущаете последствия этой болезни. Многие из приходящих сюда подолгу не могут найти путь к звездам. Очень стараются, ночь за ночью тянутся к небу, но вместо заветного пути открывают в себе разные любопытные способности. Магдалена понимает язык зверей и птиц, Людвиг проходит тысячи километров за полчаса, вы вот — смогли вернуть к жизни погибшего мальчика. В большинстве случаев это просто психологическая подмена: люди еще не готовы. Но эти способности открывают им предназначение в жизни, которая настанет после ухода отсюда. Когда-то и я открыл в себе дар — и огромное желание — путешествовать по отдаленным звездным системам, вроде вашей, в поисках блудных детей человеческого космоса, помогать им вспомнить себя. Разве не прекрасно?

Мы дошли до невысокого холма, поросшего осокой. Тропа убегала на его вершину. Здесь мой проводник остановился на мгновение, приглашающе взмахнул длинной тонкой рукой.

— Пётр…

— Да?

— Что там, наверху?

Отблески звездных костров пульсировали в его больших и черных, как нефть, глазах. Петр печально улыбнулся (на гладком лице обозначились морщинки):

— Вижу, вы все еще колеблетесь. Так я дам ответ на вопрос, который мучает вас весь день.

Я покачал головой:

— Неужели вам известно все, что творится у меня на душе?

— Ян, — он положил ладони мне на плечи, словно отец, разговаривающий с сыном, — я занимаюсь этим всю жизнь. О том, что происходит с вами после перехода границы Лесного городка, я знаю лучше вас.

— Тогда скажите!

— Вы и ваши друзья слишком привязаны к этой планете. Из перелетных птиц вы превратились в домашних, вам трудно оставить родной курятник. Вот почему вы так неохотно прощаетесь с Землей. Вот почему мечетесь и ищете оправдания, чтобы задержаться. У Жеки недавно умерла мать, и воспоминания слишком свежи. Витя каждую ночь во сне видит дом в Севастополе, где прошло его детство. У Магды две младшие сестры в Кракове.

Он прав, с внезапным облегчением подумал я. Все так, с Землей расстаться непросто — пусть даже зов звезд так явственен и красив. Любовь к родному гнезду не дает нам расправить крылья и взлететь ввысь. Но когда понимаешь это, решиться проще. Последние сомнения, словно тяжелые незримые цепи, упали в густую траву. Последние отголоски головной боли, мучившей меня все эти дни, растаяли.

— Смелее, мой друг, — мягко пророкотало над ухом существо, знакомое мне под именем Петр, — наш дом — там.

Мы замерли на вершине холма, с восхищением глядя на широко расплескавшийся Млечный Путь над головой. И тогда я вспомнил ощущение из детства — протяни руку и одна из сияющих серебристым огнем льдинок окажется в ладони. Ощущение вернулось тысячекратно усиленным, теперь это казалось таким естественным и простым. Сверкающий водоворот медленно вращался, словно приглашая рвануться ввысь! Все вверх и вверх! Наш дом. Не одна планета или звезда, а вся галактика или даже больше. В кончиках пальцев родилась знакомая дрожь, и в этот раз я был ей рад. Моя недавняя нерешительность уже казалась постыдной.

— До встречи, Пётр. Спасибо вам. Присмотрите за Жекой.

— Обещаю. Удачи на пути к дому, Ян.

Я взмахнул руками, и земля тут же мягко уплыла прочь — остались внизу поляна и холм, и Петр, и Лесной городок… Звезды, теплые и яркие, полетели навстречу.