Возвращение бомжа

Глава вторая ГОНДУРАССКИЙ ГАМБИТ

«Женский батальон смерти», растянувшийся по лесной дороге на добрый километр, оставлял позади себя цветастые отметины в виде использованных тюбиков туши, флакончиков для духов, баночек из-под крема, гигиенических салфеток и прочей «атрибутики». Впрочем, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что осталось на веселой лесной полянке после последней «чистки оружия». Но поскольку в серьезной литературе нет места для рекламы, то несмотря на большое желание, благодарностей маркам «Тампакс» и «Олвейз» выражать никто не стал.

Лучшие из лучших представительниц высокоточного бактериологического оружия эльфийской армии призваны были сопровождать весьма высокопоставленную особу — дочку крупного военачальника, генерала Смита. Впрочем, величие товарища Смита не помешало ему совершить стратегическую ошибку: в сложившейся ситуации следовало отправить вместе с дочерью кого угодно, но не «батальон сплетни». Оставшись на неопределенный срок без сериалов и желтых газетенок, «девочки» целиком и полностью сосредоточились на незавидной судьбе «объекта охраны».

Вконец затюканная бесконечным шепотком за спиной, Арвен давно уже перестала обращать внимание на мир вокруг себя и, спрятав лицо за складками капюшона, безмолвно покачивалась на лошади где-то в середине колонны. Продолжительный сеанс медитации и начинавшаяся интоксикация уже давали свои плоды: периодически Арвен начинали мерещиться странные вещи, в основном это были маленькие бородатые дети, жутко похожие на Агронома. Пару раз она спрыгивала с лошади и бросалась на дорогу, принимаясь рассматривать случайно попавшие под копыта обрывки листьев и обломки веток. В банальных в общем-то предметах ей постоянно чудилась фенька, подаренная когда-то все тому же Агроному.

Странное поведение Арвен, естественно, не осталось без внимания со стороны «девочек», пуще прежнего усилив и без того недобрые «разговорчики в строю». Особо строптивые бабы, недолюбливавшие «богатенькую дурочку», даже решили слегка поиздеваться над «бедняжкой». С помощью небольшого кастинга определив наиболее подходящую кандидатуру, они вырядили «победительницу конкурса» в мужское платье, подправили «макияж» и, дождавшись очередного «сеанса космической связи», которые периодически посещали их подопечную, подослали к ней новоявленного «мачо»…

Сегодня Арвен привиделся ее отец. Агент Смит с присущей ему назидательностью зачитывал дочери выдержки из устава:

—　Доча, запомни алгоритм. Сначала будут предвестники. Потом начнутся схватки. А затем уже потуги. Смотри не перепутай, а то ни фига не получится. Кстати, я уже договорился… рожать будешь с дельфинами.

Поучительную байку из космоса прервал «псевдомачоид», который подгреб к не слишком вменяемой девушке и просипел фальшивым полубасом:

—　Девушка, а девушка, телефончик не дадите? Арвен даже слегка привстала в седле, но, услышав дружный хохот за спиной, покраснела, как тест на беременность, и, развернув коня, бросилась в объезд колонны. «Типа мужик», давясь от смеха, выкрикнул ей в спину:

—　Э, красотка, а че не так-то?

Агент Смит терпеть не мог, когда прерывали его сеансы связи с дочерью. По собственному многолетнему опыту он знал — теперь восстановить канал будет сложно. Впрочем, старый связист и сам чувствовал свою вину. Вместо того, чтобы имплантировать в мозг дочери хотя бы wi-fi, он решил сэкономить и теперь вот страдал от ненадежности связи по Bluetooth. Сегодняшний сеанс психотерапии, так удачно складывавшийся, был прерван в самый важный момент.

Запустив новый поиск Bluetooth-устройств, он откинулся в кресле и принялся вспоминать последний разговор с дочерью.

…Отыскав его в саду, где он переустанавливал винду на своем ноутбуке, по старинке предпочитая заниматься этим на природе, она бросилась к нему, размахивая какой-то бумажкой:

—　Батя, доктор сказал, будет мальчик!!!

Взяв в руки бланк, оказавшийся распечаткой с УЗИ, он посмотрел фото на просвет и констатировал:

—　Эльф.

Арвен вспыхнула и, вырвав из его руки бумажку, принялась выговаривать отцу:

—　Нельзя так говорить. Ты чего, не знаешь?

Ему оставалось только недоуменно пожать плечами:

—　А чего такого-то? Эльф, он и в Африке эльф.

Арвен поджала губки и недовольно прокомментировала:

—　Это не политкорректно. Надо говорить: эльфо-американец.

Агент Смит попытался разрядить обстановку и, широко улыбнувшись, заметил:

—　Тогда скорее эльфо-новозеландец.

Но кажется, его дочери совсем не нравилось его приподнятое настроение:

—　Не смешно, папа.

Смит скорчил кислую мину и сердито подметил:

—　Зато правда.

Арвен отмахнулась от этого замечания, как от неприятного факта, и срывающимся голосом принялась объясняться:

—　Мне видение было. Будто бы я поехала рожать за границу. И не просто за границу… а прямо в Америку.

Едва вымолвив это, она не удержалась от слез и принялась шмыгать носом, некрасиво утираясь рукавом. Наконец, взяв себя в руки, красотка продолжила, несмотря на то, что слезы не прекратили катиться из ее глаз:

—　Жених мой на фронте… за народное счастье с мировым терроризмом бьется.　— Слезные каналы заработали с утроенной силой, практически захлебываясь в водном потоке, Арвен пробулькала: — А у него даже сабли нормальной нет. Вон, у вас железяка какая-то валяется,　— она кивнула в сторону сдохшего винчестера, который Агент Смит разобрал ради хохмы на запчасти.　— Может, забацаете из нее настоящий джыдайский меч?

Слезы на лице ее подсохли, она достала из кармана зеркальце, скребок и принялась счищать со щек соляные отложения, заботливо складируя их в спичечный коробок.

Агент Смит, словно устыдившись своего поведения, взял дочурку за руки и ласковым голосом спросил:

—　Ну, что, мамаша, как пацана называть будем?

Лицо Арвен приняло глупо-торжественный вид, и пафосные нотки ее голосе стали доминирующими:

—　Даздранагон!

Недоуменные взгляды отца, вполне логично предположившего глобальные проблемы в состоянии здоровья дочери, отнюдь не смутили девушку:

—　Означает: да здравствует народ Гондураса. Я сама придумала.

Агент Смит не решился комментировать ущербность такой логической цепочки, а может, попросту не нашел подходящих цензурных слов, поэтому говорить продолжила его дочь:

—　Только не знаю, куда правильно ударение ставить. Пойду в святцах пороюсь.

Оставив папашу соображать, что к чему, Арвен удалилась. Агент Смит же еще долго сидел, уставившись в не подающий признаков жизни ноутбук, на дисплее которого синяя полоска прогресса установки Win ХР повисла на девяноста семи процентах. Спустя полчаса из дикого оцепенения его вывело яблоко, приземлившееся ему точно на макушку. Агент Смит выпал из комы и принялся, потирая затылок, глазеть то на яблоко, то на бездыханный компьютер, который уже давно перестал мигать лампочкой винчестера. Внезапно лицо его озарило улыбка. Со всей дури он вмазал по коробочке, украшенной наклейкой с четырехцветным флажком, и завопил:

—　Эврика! Покупайте Эпл макинтош!

На этом воспоминания заканчивались, но зато в голову Смита пришло интересное решение. Он чуть не бегом бросился по замысловато сплетенным коридорам, устеленным красной ковровой дорожкой, и, преодолев их хитрый лабиринт, оказался возле неприметного углубления в стене, прикрытого портьерой. Оглянувшись, он внимательно пошарил глазами по совершенно пустому коридору и, не заметив ничего подозрительного, отодвинул занавеску и, приложившись глазом к прикрытому стеклом отверстию, выждал небольшую паузу, после чего отодвинулся в сторону и, дождавшись едва слышного щелчка, уперся рукой в стену. Та подалась назад, освобождая узкий проход, в который и протиснулся Смит.

Оказавшись в небольшой комнатке, эльф подошел к небольшому стеклянному ящику, обошел его стороной, нащупал едва заметный выступ на стене, приложил к ней свой палец, после чего вернулся назад и, откинув крышку ящика, принялся рассматривать его содержимое — тускло поблескивающие обломки древнего меча. С виду можно было подумать, что девайс побывал в уничтожителе бумаги, если бы не понимание того, что со сталью справиться не так просто. Впрочем, Смита сейчас волновала не история произошедшего, а будущее этой серьезной железяки. Он достал из кармана мобильник, порылся в записной книжке телефона, отыскав запись «Хачи-Автосервис», и попытался позвонить. Телефон жалобно пиликнул и прервал вызов. Хлопнув себя по лбу, эльф вышел из обитой свинцовыми листами комнаты и повторил звонок:

—　Але, Сурик? Здравствуй, дорогой. Спасибо. Дочка? Лучше всех. Слушай, надо хорошему человеку помочь! У тебя грамотный сварщик есть?

Проблесковый маячок и «вездеход», украшенный триколором покруче любого тюнинга, придавали дополнительное ускорение экипажу Пендальфа-Чука. Карапуза даже периодически начинало подташнивать на лихих виражах, которые закладывал старый разведчик, обходя «быдло» по встречке. Казалось, что из-под копыт Сервелата разбегаются даже «лежачие полицейские». В конце концов Чуку пришлось поглубже надвинуть на глаза капюшон, чтобы не вскрикивать испуганно при каждом новом подвиге «старого аса». Так и задремал, проснувшись только от резкого толчка.

Приоткрыв один глаз, Чук оценил обстановку и, сообразив, что находится в совершенно незнакомой местности, вопросительно поглазел на Пендальфа. Тот элегантным движением челюсти перекинул папиросину слева направо и проорал в ухо карапузу:

—　Только что заехали в Гондурас!

Впрочем, гигантский дорожный указатель вполне мог сообщить Чуку аналогичную информацию, если бы карапуз был чуть повнимательней.

Дорога, спускавшаяся с холма, упиралась в хитро выстроенный город, издалека напоминавший вавилонскую башню, возведенную из белого камня.

Пендальф наклонился поближе к карапузу и прокомментировал:

—　Это Церетели мастерил макет небоскреба для «Газпрома», а потом бросил тут за ненадобностью, правда, сначала распродал местным жителям квартирки по три тыщи за квадрат. Вот она — сила искусства!

Город и вправду был хитро устроен — закрученный, словно стремящаяся кверху спираль, с выстроенными вдоль единственной центральной улицы домами. Чук хотел было сфоткать на мобильник удивительную конструкцию, но едва «поймал кадр», как получил крепкий подзатыльник от Пендальфа:

—　Жить надоело? Стратегический объект! На ступеньках не сидеть, по эскалаторам не бегать!!!

Помахивая «ксивой» перед носом многочисленных людей в форме, то и дело останавливавших подозрительных чужестранцев, они взбирались все выше и выше, а лента городского «прешпекта» тем временем становилась все уже и уже. У Чука уже порядком закружилась голова — будто у сперматозоида в спиральке, когда дорога наконец привела их к аккуратной вертолетной площадке, позади которой высилась башня, украшенная табличкой «Гондурасский пр., дом 1». Возле высоченного шпиля ютилось здание, казавшееся никчемным пришлепком, украшенное к тому же нелепой колоннадой. Пендальф спрыгнул с коня, принял свалившегося кулем Чука и махнул рукой в сторону дворца.

Пересекая площадь, Чук не переставал крутить головой, разглядывая высоченные скульптуры, даже подошел к одной из них поближе, стремясь прочитать табличку. На бронзовой дощечке было выгравировано корявым детским почерком:

«Зураб Церетели, 3-б класс, „Сталин — лучший друг детей“. Пластилин, зеленка». Оглядев усатую морду истукана, Чук почесал в затылке и побежал догонять Пендальфа, который не упустил случая подколоть карапуза:

—　Ну как тебе детские работы «мастера»?

Но Чук уже не слышал того, что говорит ему юморист-самоучка. Он, как по гланды вкопанный, глазел на торчащий посреди двора засохший тополь, в который был по самый обух вогнан топор с кроваво-красной надписью на рукоятке: «Аллергия маст дай!» Едва справившись с охватившей его паникой, Чук вцепился в рукав Пендальфу и лихорадочно зашептал:

—　А вот и оно! То самое дерево из Интернета!

Пендальф недоверчиво поглядел сначала на дерево, потом на Чука и, окончательно поверив, что тот не шутит, укоризненно покачал головой:

—　Да. Вот чего не ожидал, того не ожидал. Оказывается, вся порнуха в Гондурасе снимается! А я всегда думал, что в Германии,　— он усмехнулся и подтолкнул Чука к лестнице, взбиравшейся к самой колоннаде дворца: — Сейчас зайдем в ГУВД местное. Там начальником коррумпированный генерал Димедрол. Это отец Баралгина.　— Чук тут же хотел влезть с очередным вопросом, но старый разведчик опередил его на «полкорпуса», продолжив свой рассказ:

—　У него еще один сын есть — Эффералган, кажется. И два племянника — Имодиум и Пурген.

В этот момент они оказались у самых дверей дворца. Пендальф остановился так резко, что Чук едва было не скатился кубарем вниз по лестнице, натолкнувшись на широкую спину своего командира. Старый разведчик подхватил карапуза за руку, после чего взял «юношу» за подбородок и проговорил с легким нажимом, проводя вводный инструктаж:

—　Про порнуху Димедролу ни слова,　— почесав в затылке, он аргументировал.　— Сдается мне, он ее и крышует!

Судя по всему, дворец местному олигарху строила та же бригада гастарбайтеров, что трудилась на постройке хором рохляндского атамана Бориса,　— пройдя в широко распахнувшиеся двери, они оказались в большом зале, украшенном еще одной мрачной колоннадой — того же черного камня. Похоже, архитектурные пристрастия хозяина определялись по принципу: «Чтоб не хуже, чем у всех». Впрочем, одно отличие по сравнению с палатами пьянчужки-соседа в этом доме имелось — никаким застольным гостеприимством здесь и не пахло. Человек, сидевший в дальнем углу, даже не поднял головы, чтобы посмотреть, кто пожаловал по его душу. Чук вертел головой из стороны в сторону, оглядывая странного вида скульптуры, установленные в нишах, подпираемых колоннами. Впрочем, ничего, что могло бы заинтересовать карапуза, в этих «игрушках гигантомана» не было — разве что яркие ценники, заключенные в искусно сделанные бронзовые рамки.

Подойдя поближе к непрезентабельного вида мужичку средних лет, сидевшему в замызганном кресле, Пендальф притопнул каблуком и завопил:

—　Я вас категорически приветствую. Надо всем Гондурасом ужасная воронка! А я как раз ехал мимо — дай, думаю, загляну на рюмку чая!

Адекватность, судя по всему, никогда не была коньком местных «авторитетов». Пендальф, впрочем, был неплохо осведомлен о слабостях каждого из них. Этот, к примеру, слыл страшным скупердяем. Вот и сейчас генерал Димедрол пребывал в дурном настроении по поводу очередной утраты, о чем и принялся втолковывать гостям, напрочь проигнорировав все правила приличия. Он поднял тяжелый взгляд на потревоживших его посетителей и, потрясая обломками какой-то рухляди, завопил:

—　Кто-то сломал любимый рог моего сына… и нацарапал на нем… нехорошее слово.

Для пущей убедительности он ткнул в карапуза куском помоечного антиквариата, чем не на шутку встревожил и без того не слишком уверенно чувствующего себя подростка. Не выдержав тяжелого взгляда, устремленного на него, Чук залепетал:

—　Мы не при делах! Вам надо эльфа спросить, он к баралгиновым сапогам присматривался! Я вообще не знал, что у Баралгина были рога!

Пендальф, чья задница еще никогда не была так близка к провалу, незаметно двинул карапузу кулаком в бок и зашипел:

—　Чук, скотина…

Но карапуз уже совсем потерял поляну, потому что вдруг ни с того ни с сего бухнулся на колени и, сунув руку за пазуху, вытащил оттуда прозрачный полиэтиленовый пакет, перепачканный какой-то коричневой гадостью. Схватив импровизированный кулек, он принялся трясти им перед носом у генерала:

—　Если хотите… я рог склеить могу!　У меня клей «Момент» всегда при себе!

Пендальф сообразил, что дело пахнет керосином (хотя пахло вовсе не им), и бросился спасать ситуацию. Он отпихнул карапуза в сторону, заслоняя его своей спиной:

—　Отвали, токсикоман,　— и принялся горячо втолковывать хозяину фазенды: — Не время сейчас рога полировать. Сейчас о геополитике думать нужно. Мордовские урки, афганские моджахеды, пираты Карибского моря и прочая империалистическая сволочь стоит у наших границ! Для отражения возможной агрессии… предлагаю подать сигнал… и срочно задружиться с Рохляндией!

Лицо Баралгинова папашки мрачнело с каждой фразой, покуда он наконец не взорвался, прерывая поток сознания, проистекавший от Пендальфа:

—　Гы у нас, значит, посол мира, да? На кого работаешь?　— Голос его эхом метался между колонн, вызвав нешуточное беспокойство у стражи, толпившейся поодаль. Лязгая оружием, они принялись приближаться, недобро поглядывая на посетителей, а пан Димедрол принялся орать пуще прежнего:

—　Не бывать мира с Рохляндией, пока они газ из трубопроводов воровать не перестанут! И дешевая рабочая сила нам тут не нужна, мы из горного бадахшана гастарбайтеров привезем. А по поводу всякой сволочи на границе — и не таких били!　— Проникшись собственным пафосом, он привстал и, картинно вытянув вперед одну руку, прогремел на весь зал: — Старинная гондурасская мудрость гласит… кто к нам с чем зачем, тот от того и тово.

За спинами Пендальфа и Чука раздались аплодисменты. Словно стараясь заглушить их, старый разведчик принялся спорить с местным божком:

—　Ты не сможешь противостоять объективным мировым интеграционным процессам! Это антинаучно!

Но воодушевленный «поддержкой народа» Димедрол отбрил оппонента беспроигрышным образом:

—　Если ты такой умный — где же твои деньги?

Пендальф вскипел не на шутку, но опыт разведчика подсказывал ему, что сейчас ввязываться в драку не стоит, поэтому, скрипнув зубами и подошвами, он заложил лихой «строевой разворот» и, распихав сгрудившихся подле них охранников, зашагал к выходу. Не сразу въехавший в тему Чук поспешил вдогонку, вопя на весь зал:

—　Пендальф, в натуре, а где наши деньги?

Но старик даже не обернулся, зло бросив через плечо:

—　Заткнись, крысеныш!!!

Местная гостиница, куда пришлось вселиться Пендальфу и Чуку после, мягко скажем, не горячего приема в местном ГУВД, слыла в Гондурасе трехзвездочным «готелем». Почти как коньяк, купленный посреди ночи в ларьке на окраине какого-нибудь областного центра. То есть этикетка та, а наполнение — извините.

Впрочем, выбирать не приходилось, с гостиницами в городе было не шибко хорошо. Пендальф, давно привыкший к комфорту, даже не стал особо разглядывать выделенные им «бизнес»-апартаменты, а проследовал прямиком на балкон, где принялся раскуривать свою знаменитую трубку, оставив Чука разбирать чемоданы. Тому это довольно-таки быстро наскучило и вместо общественно полезной деятельности, вдоволь наигравшись с табельным оружием старого разведчика и аккуратно обшарив карманы висевшего на спинке стула плаща, карапуз тоже выполз на балкон, «подышать свежим воздухом».

Воздух тем временем на балконе был весьма и весьма «несвеж», порядком подправленный ароматами, которые источала трубка Пендальфа. Сердитым взглядом посмотрев в маслянисто блестевшие глазки курильщика, карапуз принялся выговаривать своему «старшему товарищу», потрясая красной книжицей, обнаруженной в багаже:

—　Я вот че-то не догнал, что за ботва получилась. Ты меня в ГУВД пристраиваешь, а обещал на курсы кинопереводчиков?

Пендальф задержал дыхание, кинул взгляд на свои часы и принялся многозначительно вращать глазами. Две минуты спустя, выпустив-таки остатки дыма из легких, он снова сверил время по своим «ходикам» и, удовлетворенно хмыкнув, заключил:

—　Самые лучшие переводчики как раз из оперов и получаются…　— лицо его скривила ухмылка.　— Младший оперуполномоченный Чук!

Чук обернулся на старика, пытаясь разглядеть его лицо, слегка подсвечиваемое огоньком весело пыхающей трубки, но так и не понял — шутит Пендальф или нет.

На балкон надвигалась со всех сторон кромешная тьма — в городе объявили воздушную тревогу, отключив уличное освещение. По переулкам бродили патрули и постреливали в окна, из которых выбивался на улицу свет. Вот и сейчас где-то неподалеку раздались автоматные очереди. Карапуз напряженно щурился в темноту, стараясь увидеть, что же такое там происходит. В конце концов он с досадой рубанул ладонью по перилам балкона и, сплюнув вниз, заключил:

—　Не видать ни фига.

Пендальф уже пребывал в своем мире:

—　А ты третий глаз примени!

Чук закатил кверху глаза и забормотал себе под нос:

—　Ну, все, погнал Эрнест Мулдашев… Третий глаз, зеленые человечки, газета «Аномалия».

Обернувшись, он вопросил:

—　Сам-то чего видишь своим третьим? Что ложки нет?

Пендальф выдвинулся из темноты. Блеклый лунный свет выхватил его облаченную в белое фигуру. Он придвинулся поближе к карапузу и горячо зашептал ему на ухо:

—　Третий глаз — это научный факт. Тут главное — настроиться.

Старик протянул карапузу трубку и продолжил:

—　Даю установку. На счет десять откроется канал.

Покуда Пендальф из теплых помещений гондурасской гостиницы обшаривал окрестности с помощью «третьего глаза», шарившимся на своих двоих по ущельям и каменистым тропинкам Федору и Сене было совсем не до аномальных явлений — неугомонный Шмыга тащил за собой малахольную парочку по одному ему известному маршруту.

Скатившись по очередному склону, будто заправские серферы с нехилой волны, они, в отличие от любителей ветра и досок, плюхнулись вовсе не в теплое Красное море, а впилились-таки прямиком в какие-то развалины.

Шмыга первым рискнул высунуть голову поверх щербатых камней и принялся вещать, тыкая костлявым пальцем:

—　Вот он — Чернобыль! Там подальше — энергоблоки. Поближе — электроподстанция.

Постройки, на которые показывал пальцем Голый, действительно внушали — но вовсе не размахом или архитектурными изысками — нет, дело было совершенно в другом — в бледно-зеленоватом свечении, которое исходило откуда-то изнутри и пронизывало, кажется, каждый камешек в округе.

Присмотревшись, карапузы разглядели, что здания совершенно не освещены, но при этом смотреть на «атомный городок» было нестерпимо больно. Шмыга, уже выползший из укрытия, оглянулся на Федора с Сеней, завороженно щурившихся в щедро подсвеченную темноту, и прикрикнул на «туристов»:

—　Быстрее, засекут…　— и, едва дождавшись, пока его спутники выползут из развалин, понесся дальше, по проложенной к самой станции бетонке. Впрочем, вскоре он свернул в сторону, по уходившей круто вверх неприметной тропинке и, подождав запыхавшихся карапузов, принялся обосновывать им свое решение:

—　Здесь электромагнитное поле — жуткое! Утюги, сковородки со всей округи примагнитило. Пойдем в обход. У меня здоровье не казенное!

Оглядев засомневавшихся друзей, которые к тому же не слишком разбирались в физике, он не упустил случая задеть Сеню:

—　Лезь, жирный!

Тот и полез, всем видом выдавая намерение добраться до проводника и взгреть того по первое число. В планы Голого эта взбучка никак не входила, и он ломанулся вверх по тропинке с утроенными силами. Именно поэтому оба они не сразу заметили, что Федор вовсе не последовал за ними, а потрусил по бетонке прямиком к станции, напевая себе под нос невесть каким ветром надутое:

Мутана-мутана-мугана,

Ночная бабочка, ну кто же виноват?

Мутана-мутана-мутана,

Огни подстанций так заманчиво горят…

Сеня оглянулся назад по чистой случайности — нога соскользнула, но и этого случайного взгляда ему хватило, чтобы понять всю серьезность происходящего:

—　Федор, твою мать!　— Этого хватило, чтоб и Шмыга прекратил играть в «пятнашки на пересеченной местности» и обратил внимание на происходящее. Проводник в недоумении уставился на карапуза, уже почти добежавшего до ржавых ворот, украшенных веселой черепушкой и надписью: «Не влезай — не вылезешь».

Сеня выкрикнул:

—　У него же кольцо металлическое!　— и ломанулся вслед за другом.

Шмыга был настроен куда как более скептически, окрикнув ополоумевшего карапуза:

—　Не кривляйся, Федор! Золото не притягивается.

Сеня, уже несшийся вслед за другом, вопил на всю округу:

—　У меня на зубах пломбы железные!

Нагнав Федора, он ухватил того за руку и, навалившись всем телом, повалил приятеля на бетонные плиты. Тот принялся дергаться, как будто током ударенный, все еще пытаясь ползти в сторону станции:

—　Сеня, я в детстве железную пуговицу от кальсон проглотил…

В этот момент налетевший на обнимающихся в пыли карапузов Голый принялся пинками приводить их в чувства:

—　Бежим! Валим, валим! Блин, связался с идиотами.

Тут за их спинами полыхнуло так, что теперь всей троице можно было долго экономить на солярии и эпиляции. Впрочем, одной вспышкой дело не ограничилось — очевидно, Федора все же засекла местная охрана, поскольку тут же по округе принялись шарить мощные прожекторы.

Голый шустро выпихал карапузов с бетонки и пинками принялся подгонять своих горе-экскурсантов:

—　Толстый, давай быстрее!

Заскучавший было в гондурасских «трех звездах» без привычного по «all inclusive» бухла, Пендальф вяло выколачивал из трубки остатки курева на заботливо подстеленную газетку, когда вспышка, озарившая небо на горизонте, привлекла его внимание.

Он повернулся к задремавшему в кресле Чуку и прокомментировал:

—　А вот и гриб Саурона.

Карапуз даже с закрытыми веками вполне рассмотрел происходящее (полыхнуло, прямо скажем, не по-детски) и теперь ошалело хлопал подпаленными ресницами. Пендальф тем временем принялся рассуждать:

—　А может, и не гриб Саурона, а новое шоу Пескова, не пойму! Но на пиротехнику, как всегда, не поскупились…

Там, куда был устремлен его взгляд, по небу шарились сотни мощных лучей, достойно дополнявших мощный фонтан пламени, бивший строго вверх, под самые облака.

Тем временем не одни они позарились на халявное зрелище. Полностью презрев комендантский час, на улицы толпами высыпали заспанные горожане, стремясь получше разглядеть происходящее.

Пендальф перевел взгляд на газетку и в сердцах сплюнул на пол — остатки курева были безвременно утрачены. Разозлившись, старый разведчик скомкал газету, швырнул ее с балкона в образовавшуюся внизу толпу зевак и ткнул в бок своего молодого товарища:

—　Скукотища здесь у них. Давай, Чук, хотя бы башню подожгем.

Он махнул в сторону возвышавшейся неподалеку от них местной достопримечательности.

Пятью минутами позже они уже неслись по узким улочкам, расталкивая зевак, собравшихся на бесплатное кино и почуявших быструю выгоду продавцов пива и попкорна. Старый разведчик, не обращая внимания на посторонних, инструктировал своего менее опытного товарища:

—　Поймают — вали все на меня. У меня справка есть, я контуженый.