Возвращение чёрного

Глава 15 Тишина

Моя голова резко вскинулась, пробуждаясь от глубокого сна, но я не думаю, что был какой-то звук.

Странно, но теперь я думаю, что меня разбудила тишина.

Согласно моим внутренним часам, прошло по меньшей мере несколько часов с последнего момента, который я помнила. Госпиталь сейчас ощущался поистине вымершим. Частная палата, которую «Охрана и Расследования Блэка» обеспечили Блэку за какую-то заоблачную сумму, была погружена в тишину, нарушаемую лишь дыханием Блэка и приглушенными сигналами кардиомонитора.

Коридор снаружи палаты был мертвецки тихим.

Я все ещё держала Блэка за руку. Должно быть, проснувшись, я стиснула её ещё крепче, потому что разжать пальцы превратилось почти в подвиг воли. Сделав это, я провела по своему лицу той же рукой, выдохнув и прислонившись лбом к его руке, и в итоге прижалась к нему щекой ещё на несколько вдохов.

Тишина каким-то образом сделалась ещё глубже.

Затем до меня дошло. Я не слышала никого за дверью палаты Блэка.

Не то чтобы два сидевших там копа шумели. Но они и не были совершенно бесшумными. Я слышала, как они переходят с места на место, бормочут что-то друг другу, перелистывают страницы, тихо говорят по телефону. Я прислушивалась к ним вплоть до того момента, как заснула.

Я также наблюдала за Хокингом, используя что-то вроде экстрасенсорной нити или линии, которую я протянула между его разумом и своим — Блэк упоминал, что делает это, когда отслеживает людей.

Я никогда прежде не делала это сознательно, но я хотела присмотреть за Хокингом и удостовериться, что почувствую, если его ментальный «оттенок» изменится. Особенно я хотела знать, если он изменится на нечто приближенное к тому, в чем я распознаю Тамплиера по двум местам убийств и своим ощущениям в Чайна-тауне.

Пока что я не могла быть уверенной.

Разум Хокинга был тихим. Временами даже молчаливым — с тем же оттенком «охоты», который я почувствовала на Тамплиере — но я не могла твёрдо сказать, что они могли быть одним и тем же человеком. Если Хокинг был Тамплиером, он маскировал этот факт, когда играл копа. Возможно, он даже целиком разделял эти две стороны, как я предположила в беседе с Ником.

Тот оттенок был определённо… иным.

Теперь, когда я более-менее вновь пришла в себя, и тишина за дверью частной больничной палаты становилась все более оглушающей, я осознала, что вновь присматриваюсь к Хокингу. Сосредоточившись на оттенке его разума, не поднимая головы от руки Блэка, я попыталась воссоединить ту нить, которую создала, пока фокусировалась на нем во время брифинга в Северном участке полиции. В итоге он там появился, спустя три часа работы с командой на Стоу Лейк.

Когда я наконец сумела его найти, все ощущалось почти так, будто Хокинг спал.

Я сосредоточилась сильнее и убедилась в этом.

В конце концов, я даже сумела увидеть его, лежащего на кровати в номере отеля, глубоко и ритмично дышащего и одетого лишь в спортивные штаны. Однако наблюдать за ним вот так казалось настоящим вторжением, так что я отключилась, как только убедилась в этом.

Облегчённо выдохнув, я решила, что чрезмерно остро реагирую.

Копы снаружи, должно быть, тоже вздремнули. Либо один из них пошёл за кофе или едой, а другой просто по какой-то причине сидел нехарактерно смирно. Я все ещё раздумывала об этом, когда поднялась со стула, выпрямилась с гримасой от того, что мои ноги слишком долго находились в одной позе, и потянулась всем телом.

Я посмотрела на Блэка.

Было темно, и я не могла сказать точно, но похоже, к нему вернулось ещё немного нормального цвета. Его лицо все ещё выглядело чересчур бледным, но щеки не были такими впалыми, как мне помнилось, а со лба и участков вокруг рта и подбородка ушло некоторое напряжение.

Это могло быть действие лекарств, вливавшихся в него через капельницу, само собой. Я уверена, они под завязку накачали его обезболивающими, поскольку большую часть дня они резали его и сшивали обратно воедино.

Хирурги заверили меня, что пуля не попала ему в позвоночник, как они изначально опасались, особенно учитывая то, каким неподвижным он сделался после ранения.

Наклонившись, я погладила его по волосам, убирая их с лица и избегая кислородной трубки перед тем, как поцеловать его в лоб.

— Ладно, — сказала я ему. — Мне нужно в туалет, Блэк. А ещё, наверное, нужен автомат с растворимым кофе и каким-нибудь безвкусным старьём на перекус. Я скоро вернусь, ладно? Обещаю. Я сразу же пойду сюда и здесь съем то, что найду.

Он не шевельнулся.

Его дыхание не изменилось, его веки не дрогнули, и его тело оставалось таким же мертвецки неподвижным, как раньше. И все же по какой-то причине я была рада, что сказала это.

Проведя пальцами по собственным волосам, я снова размяла руки, сделав несколько быстрых круговых махов по дороге к двери в коридор.

При этом до меня дошло, что я не взяла с собой бумажных денег. Я не забрала сумочку из дома Энджел, когда мы все поехали в парк и на Стоу Лейк. Я просто схватила удостоверение личности и кредитку, решив, что этого хватит.

Но в это время ночи, вероятно, мне понадобятся бумажные доллары.

Я подумала, не сможет ли один из копов одолжить мне немного налички. Я могла попросить Энджел принести мне сумочку утром. Они с Ником, наверное, все равно приедут рано — вероятно, ещё до того, как эти парни сменятся, уступив место другой команде.

Я аккуратно открыла дверь, выглянув в коридор.

Оба металлических складных стула, стоявших там, пустовали.

Я тут же застыла, пользуясь своим экстрасенсорным зрением, чтобы просканировать ближайшее окружение.

Я начинала беспокоиться, задаваться вопросом, не позвонить ли Нику…

Когда я ощутила приближающееся знакомое присутствие и резко расслабилась.

Я была права. Должно быть, они пошли прогуляться, чтобы размять ноги, или, возможно, на поиски автомата с едой, как и я. Как раз когда я подумала об этом, лицо и тело в униформе, принадлежащие этому знакомому присутствию, завернули за угол коридора.

Увидев меня, он ускорился, слегка нахмурившись на пустые стулья у двери и тут же поднимая руку с улыбкой.

Пока он приближался, я полностью вышла из комнаты, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Пока я не проделала все это, мне и не приходило в голову, что я пытаюсь не побеспокоить Блэка.

— Простите, — произнёс коп одними губами, как только очутился достаточно близко, чтобы говорить почти шёпотом. — Не хотел оставлять вас одну, мэм. Я просто отошёл в клозет. Мой напарник, должно быть, пошёл за едой, — когда я ничего не сказала, он пожал плечами, слегка покраснев. — Я думал, он меня подождёт. Нам правда не стоило вот так оставлять вашу дверь без присмотра, я приношу свои извинения…

Я слегка улыбнулась. Просто ничего не могла с собой поделать. Едва ли кто-то из моих знакомых называл туалет «клозетом». Это выражение казалось странно устаревшим, а светловолосый коп с военной стрижкой казался мне молодым, по меньшей мере, на несколько лет моложе меня.

— Вас зовут Майкл, верно? — сказала я.

Он кивнул, просияв своей простодушной улыбкой. Я ощутила от него импульс удовольствия из-за того, что я помнила нашу предыдущую встречу.

— Да, мэм, — сказал он. — Это я. Майкл Лоусон.

Я поймала себя на том, что более пристально смотрю на его лицо. До меня дошло, что он может быть не так уж молод, как мне изначально показалось. Теперь, когда я стояла близко к нему — вероятно, ближе чем когда-либо — и действительно смотрела прямо на него, я видела крошечные линии вокруг его глаз и чуть более глубокие линии на лбу, когда он улыбался.

Полагаю, у него просто было одно из тех лиц.

Бессрочно молодых.

Пристально присмотревшись к нему, я поймала себя на мысли, что он вообще может быть старше меня. Возможно, на четыре-пять лет старше. Возможно, даже больше.

— Могу я попросить вас об одолжении, офицер Лоусон? — спросила я.

— Майкл, — поправил он.

— Майкл, — я улыбнулась ещё шире. — Я не захватила с собой налички, Майкл, и я думаю, что кафетерий наверняка закрыт. Я умираю с голода, так что я подумала…

Но Майкл тут же покачал головой.

— Нет, мэм. Он открыт. Кафетерий здесь открыт всю ночь, — он слегка закатил глаза, все ещё улыбаясь мне. — Честно говоря, наверное именно там сейчас Лу. Зная его, он пробудет там какое-то время.

— А, — я кивнула. — Большой городской госпиталь. Поняла. Должно быть, они также принимают кредитные карты?

Майкл снова кивнул.

— Полагаю, это так.

Я облегчённо вздохнула.

— Тогда не обращайте внимания, — сказала я, засовывая руку в карман, чтобы убедиться, что моё удостоверение личности и кредитка все ещё там. — Не думаю, что мне все-таки понадобится эта услуга. Я собиралась попросить одолжить мне несколько долларов, но думаю, что обойдусь.

Я развернулась, чтобы пойти по коридору в сторону лифтов, когда он поразил меня, быстро коснувшись моей руки. Пальцы на моей руке оказались лёгкими, настороженными, почти как будто он боялся оскорбить меня, но когда я повернулась, выгнув бровь, он не убрал руки.

— Вы не можете пойти туда одна, мэм, — сказал Майкл мрачным голосом. — Детектив Танака отберёт у меня жетон, если я куда-нибудь отпущу вас одну в это время ночи. Для вас может показаться нелепостью, но я не могу этого сделать. Прошу прощения.

— Я бы предпочла, чтобы вы остались с Блэком, — произнесла я слегка предостерегающим голосом.

Он взглянул на дверь, затем пожал плечами.

— Детектив предельно ясно дал понять, что он больше беспокоится о риске для вас.

Я ошеломлённо уставилась на него. Когда офицер не отступил, я выдохнула, пробормотав кое-что себе под нос. Чёртов Ник.

Блэк ловит пулю в грудь, а он беспокоится обо мне. Типично.

— Я очень не хочу, чтобы вы оставляли его одного, — повторила я чуть более холодно.

— Тогда нам придётся подождать, когда вернётся Лу, — тут же сказал Майкл, не колеблясь ни секунды. — Но я боюсь, что не могу позволить вам спуститься одной, мисс Фокс… — он засомневался, слегка покраснев, и взглянул на дверь больничной палаты Блэка. — …Или все же миссис Блэк?

Возможно, увидев что-то на моем лице, он перенёс вес на другую ногу. Убрав ладонь с моей руки, он сделал маленький шаркающий шаг в сторону от меня.

— Я не хотел быть невежливым… и это не моё дело, только скажите. Просто… — он снова встретился со мной взглядом, и в этот раз я невольно заметила, что его глаза были поразительно голубыми, как будто другого, более светлого оттенка, чем у Мозера. — Просто… я слышал, как вас сегодня называли обоими именами, мэм. Я хотел удостовериться, что называю вас правильным именем.

— Мисс Фокс сгодится, — сказала я, чувствуя, как моё лицо теплеет. — Или вы просто можете называть меня Мириам.

Эта мальчишеская улыбка вернулась.

— Мириам. Отлично. Вероятно, так будет проще всего.

Вежливо улыбнувшись в ответ, я взглянула вдаль по коридору, прислушиваясь к тишине. Внезапно это молчание показалось куда более неловким. Вспомнив, что в последнее время многие мужчины странно на меня реагировали, я задалась вопросом, не послала ли я офицеру Майклу Лоусону неправильный намёк. Возможно, он неправильно воспринял моё позволение называть меня по имени. Или, возможно, он подумал, что я избегаю своего брака с Блэком или нарочно его отрицаю, говоря называть себя мисс Фокс.

Или, возможно, сейчас я просто слишком заморачиваюсь по любому поводу.

— Что ж, — сказала я ещё через несколько секунд. — Думаю, я просто подожду в палате. Вам не сложно будет постучать, когда появится ваш напарник?

Майкл тоже выглядел облегчённым, вероятно, потому что также почувствовал неловкость. Он улыбнулся, тепло кивнув мне с серьёзным выражением.

— Вовсе нет, мэм. Я сразу же дам вам знать, и мы тотчас сможем направиться в кафетерий.

— Спасибо. Будет здорово.

В последний раз поколебавшись, я повернулась к нему спиной, проделав несколько шагов до двери палаты Блэка. Я только-только добралась до неё и потянулась пальцами к L-образной металлической ручке, когда присутствие позади меня изменилось.

Простодушный коп с ёжиком светлых волос, небесно-голубыми глазами и лёгкой улыбкой внезапно стёрся. Этот мягкий, невинный свет исчез позади меня в облачке дыма.

Тишина за мной сделалась оглушительной.

Я застыла, осознав свою ошибку.

Но было уже слишком поздно.

Я машинально ударила локтем назад. Я резко дёрнула талией, вложила весь вес в это движение, но я на долю секунды опаздывала в игре, где время — это все. Его вес врезался в меня, когда я начала поворачиваться, руки схватили мой затылок, и он воспользовался силой инерции, чтобы впечатать меня лицом в тяжёлую дверь.

Я издала невольный крик.

Это было больно. Очень.

И все же я не позволила себе отреагировать на боль.

Я хватала ртом воздух, извивалась, стараясь развернуться прежде, чем он сумеет придавить меня по-настоящему, но он во второй раз впечатал меня головой в дверь, и в этот раз это меня оглушило. Я в отчаянии дёрнула за дверную ручку, и мы вдвоём повалились на пол палаты.

Я пыталась отползти, но он снова придавил меня, заламывая мою руку в захвате джиу-джитсу, который заставил меня закричать по-настоящему — я думала, что он сломает мне руку.

В этот раз он тоже воспользовался своим весом — прижимая меня в момент падения, затем впечатывая лицом в кафель. Вероятно, это сломало бы мне нос, и возможно, оглушило бы по-настоящему, но я инстинктивно повернула лицо и вместо этого ударилась щекой, отчего перед глазами все побелело.

И все же этого оказалось достаточно, чтобы я издала стон перед тем, как переплести свои ноги с его ногами, как ножницы, и попытаться заставить его перевернуться. Он стиснул мою талию, перемещая свой вес на мне, и на долю секунды мне показалось, что я могу вырваться.

Однако когда я начала переворачиваться, он использовал мои же мускулы против меня.

Выкрутив моё запястье, чтобы вынудить всю мою руку и тело повернуться, он перевернул меня на спину. Иначе мне пришлось бы позволить ему сломать мне руку либо вывихнуть плечо. Я замахнулась на него другим кулаком, пытаясь ударить по лицу, оттолкнуть в сторону борцовским движением, но он поймал и второе запястье, достаточно жёстко ударив им по полу, чтобы заставить меня ахнуть.

Я извивалась, пытаясь высвободиться, но он все ещё держал меня за другую руку.

Один долгий момент мы лишь смотрели друг другу в лицо, тяжело дыша.

Глядя на него, я осознала, что он хотел именно этого.

Он хотел посмотреть мне в лицо, суметь меня увидеть.

Осознав это, я начала кричать, но он ударил меня локтем по лицу прежде, чем я смогла сделать полный вдох, обрушил своё тело с отработанной точностью, не выпуская моих запястий. Он так крепко ударил меня по грудной клетке, что ребра треснули, и из меня вышибло весь воздух, отчего я начала болезненно хрипеть. Дёрнув одну мою руку вниз и придавив её коленом, он свободной ладонью обхватил моё горло, опуская своё лицо к моему.

— Не кричи, Мириам. Не кричи.

Его слова звучали интимно, мягко.

Однако угроза ощущалась недвусмысленно, прямо на поверхности.

— …Для него все закончится очень, очень плохо, если ты будешь кричать. Я могу причинить ему много боли, даже в его текущем состоянии, Мириам…

Он уставился на меня этими поразительно голубыми глазами, лицо было совершенно лишено эмоций. Ничто в нем в тот момент не казалось мне человеческим.

Взглянув на него, я осознала, что обдумываю его слова. Я кивнула, когда его губы поджались.

— Хорошо. Хорошо…

Я все ещё хрипела от того, как он вышиб из меня весь воздух.

Он смотрел на меня сверху вниз, изучая моё лицо этими поразительными голубыми глазами, когда я потянулась своим сознанием, читая его. Я тут же увидела образы, образы того, что он хотел сделать с Блэком. Эти образы сделались более детальными, и я всхлипнула, ощущая, как ужас заливает моё нутро. Какая-то часть его разума атаковала меня, говоря, что он сделал бы это — что он не хотел, но сделал бы, что он не испытывал бы удовольствия, но сделал бы это ради долга.

Я ему не верила. Он хотел причинить Блэку боль.

Он упивался этими образами, лелеял их. Они заставляли его чувствовать себя правым в мире.

Когда я подумала об этом, он заговорил, и голос был таким же пустым, как и глаза.

— Я не хочу убивать тебя, Мириам, — мягко сказал он.

Я взглянула на него, стараясь дышать, думать.

Я также старалась сосредоточиться, подумав, что возможно сумею подтолкнуть его…

Затем до меня дошло кое-что другое.

Я почувствовала себя грёбаной идиоткой, когда осознала это.

«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ!» — заорала я в пространство. Все было не так, как с Блэком, где я мгновенно знала, что нащупывать, с чем связываться. Это ощущалось как звонок в никуда, в ничто. В какую-то пустоту. Я попыталась сосредоточиться на своём дяде, на детстве, на том, как он ощущался, когда я была ребёнком, когда держала его за руку… когда я всюду следовала за ним.

В этот раз я почти почувствовала что-то.

«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ! ПОМОГИ МНЕ! ОН В ПАЛАТЕ БЛЭКА… ПОМОГИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! ОН УБЬЕТ МЕНЯ! ОН УБЬЕТ БЛЭКА…»

Что-то помутило моё зрение прямо перед тем, как в подбородке взорвалась боль.

Я издала тихий крик, поначалу скорее от шока. Когда пришла настоящая боль, я вообще не могла издать ни звука. Я могла лишь выгибать спину, задыхаясь.

— Тебе нужно сосредоточиться, Мириам… сосредоточиться на мне. Это важно.

Я посмотрела на него, все ещё тяжело дыша и пытаясь думать сквозь боль в челюсти, куда он ударил меня, как я теперь осознала, рукояткой пистолета. Подняв взгляд, я увидела этот самый пистолет в его руке. Мой разум ухватился за это, стараясь думать, а он ткнул стволом под мой подбородок, снимая с предохранителя щелчком курка.

— Мне нужно, чтобы ты уделяла внимание. Слушала, Мириам. Ты слушаешь?

Я кивнула.

— Да, — прохрипела я. — Я слушаю, Майкл…

— Это не твоя вина.

— Ладно, — я кивнула. — Хорошо.

— Не твоя. Ты мне веришь?

Я пыталась сообразить, уставившись на него, сосредоточиться, несмотря на пистолет, прижатый к моему горлу.

— Я хочу. Я хочу верить, Майкл…

— Скажи мне, что это не твоя вина.

— Это не моя вина, — повторила я. — Это не моя вина, Майкл…

Мужчина отодвинулся, садясь на пятки, но не убрал пистолет из-под моей челюсти. Его другая рука все ещё частично обхватывала моё горло, и в сочетании от этого тяжело было дышать и глотать. Я не осмеливалась пошевелить никакой другой частью тела.

Повернув голову, он свирепо глянул на кровать, где лежал Блэк.

— Змий умён, Мириам… Он очень, очень умён…

Он посмотрел на меня, и теперь его глаза содержали боль.

— Ты была хорошей. Вот почему я пришёл… чтобы спасти тебя от этого…

Я не осмеливалась посмотреть на кровать. Сосредоточившись на тех голубых глазах, когда они вновь посмотрели в мои, я покачала головой, стараясь заставить голос звучать ровно.

— Нет. Он не тот, кем ты его считаешь. Ты ошибаешься на его счёт… — начала я.

Эти глаза полыхнули.

— Я не ошибаюсь, Мириам. Я знаю, что ты не хочешь в это верить… но я здесь, чтобы открыть твои глаза. Тебя ввели в заблуждение.

Я начала качать головой, снова спорить с ним, но его голубые глаза вспыхнули, превращаясь в зеркальные диски. Они сияли такой безумной яростью, которая заставила меня умолкнуть, а его выражение вновь сделалось нечеловечески пустым.

Я понятия не имела, что он видел, глядя на меня.

Я знала, что это была не я.

— Мириам, — начал он опасно мягким голосом. — Он отравил тебя. Ты сейчас больна. Ты понимаешь? Ты сейчас внимательно меня слушаешь? Он отравил твой разум. Он заставил тебя поверить в его ложь… — его пальцы сжались на моем горле. Все ещё вдавливая пистолет под кость моей челюсти, он резко стукнул моей головой о пол, заставив меня вскрикнуть. Я вновь ощутила его сознание, давящее на меня в поисках ответа, и я кивнула, прохрипев:

— Да, — сказала я. — Я слушаю, Майкл… я слушаю…

— Змий умён, Мирам… он говорит ложь. Ложь, в которую нам хочется верить. Ложь, смешанную с правдой. Она проникает в нас через наши слабости.

Он ласкал меня той ладонью, что не держала пистолет. Я стиснула его руку, но не осмеливалась пытаться отодвинуть её от меня, особенно когда он сильнее надавил на пистолет.

Кивнув в сторону кровати, он заговорил тише.

— Я здесь, чтобы помочь тебе, Мириам. Я здесь, чтобы помочь тебе быть сильной. Я здесь, чтобы помочь тебе вернуть Свет. Быть той, кем тебе суждено быть…

— Ладно, — я снова кивнула, все ещё стискивая его руку. — Ладно. Значит, мы уйдём отсюда, — сказала я. — Мы уйдём вместе…

— Не раньше, чем я обезглавлю змия.

Я почувствовала, как моё горло сжалось до размеров булавки, в сердце взорвалась боль, и я рьяно замотала головой.

— Нет… нет. В этом нет необходимости. Ты не обязан это делать, Майкл…

— Обязан. За этим я пришёл сюда, Мириам. За этим меня послал Бог… — он посмотрел на меня, его глаза наполнились жёсткой решительностью. — Ты должна стать свидетелем этого, Мириам. Вот почему я ждал. Я думал, мы сделаем это в морге… я думал, что заставлю его сердце остановиться, и ты увидишь ритуал его духовной смерти. Я думал, так будет проще для тебя, Мириам… Я видел, как он играл с тобой, как он заставил тебя открыть своё истинное сердце. Но змий силен, Мириам. Теперь я это вижу. Я должен убить его… по-настоящему убить его… и ты должна стать свидетелем этого.

— НЕТ! — я прокричала это слово, и он снова ударил меня, в этот раз кулаком, прямо по лицу. Я продолжала кричать, кричать во все горло, пытаясь поднять на уши всех, кто окажется достаточно близко, чтобы услышать. — ОН ЗДЕСЬ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ОН ЗДЕСЬ! ТАМПЛИЕР ЗДЕСЬ!

Вновь поставив пистолет на предохранитель, он быстро убрал его в кобуру, схватив меня за горло. В этот раз обе его руки обхватили меня, сжимая, пока он не заставил меня умолкнуть. Вздохи, которыми я хватала воздух, становились все меньше и меньше, я обхватывала его пальцами и боролась всем остальным телом, пытаясь его сбросить. Стараясь отодрать эти пальцы, один за другим, я пыталась заполучить достаточно воздуха, чтобы продолжать кричать.

Вместо этого я закричала в своём сознании.

«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ ПОМОГИ МНЕ! БОГИ! ПОЖАЛУЙСТА ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!»

Все начинало сереть, меркнуть.

Я сопротивлялась этому серому туману каждой унцией своей сущности, помня, что я видела в его сознании, что он собирался сделать с Блэком, когда…

Раздался густой, тошнотворно влажный звук.

Он был негромким, но почему-то заполонил мои уши, на мгновение приглушив все остальное.

Пальцы на моем горле внезапно ослабли.

Я слышала хрипящие, задыхающиеся звуки, мокрые и влажные.

Видела белые руки, царапающие, скребущие как животное своими отчаянными движениями.

Затем вес на моем запястье и груди, давивший мне на живот и поясницу, внезапно поднялся.

Я тут же перекатилась на бок, задыхаясь и хватаясь за пол. Обернувшись, я увидела лежавшее там тело Тамплиера, все ещё одетое в темно-синюю полицейскую униформу. Он царапал своё горло, выпучив глаза, и я опустила взгляд, увидев, что его пистолет все ещё в кобуре, пристёгнутой к бедру. Я кинулась к нему без единой мысли, почти не беспокоясь о том, что меня подстрелят.

Но он не попытался меня остановить.

Выхватив его из кобуры, пока его пальцы все ещё обхватывали горло, я увидела, как его глаза скользят в мою сторону, увидела в них страх, просьбу о помощи. Его руки покрылись кровью. Эта кровь теперь лилась из рваной раны в шее.

Сняв пистолет с предохранителя, я сделала шаг назад, создавая между собой и мужчиной на полу расстояние по меньшей мере в три-четыре ярда. Стиснув пистолет обеими руками, я трясясь прицелилась ему в голову. Я знала, что все кончено. Какая-то часть меня должна была знать это, но я долгое время не могла отвести глаз от его лица.

Кровь расползалась вокруг него, тихо и неумолимо.

Даже когда она замедлилась, я не опустила пистолет.

Однако в конце концов я повернула голову, посмотрев, кто его ударил.

Блэк стоял, покачиваясь и все ещё стискивая металлическую стойку в одной руке. Это была та же стойка, которую я в последний раз видела держащей пакет с его внутривенным лекарством, хотя теперь этот пакет валялся на полу рядом с капающей трубкой, которую он, должно быть, выдернул из руки. Хромированная стойка с одной стороны была вся покрыта кровью — там, где торчал острый крючкообразный зубец.

С конца этого самого зубца свешивался шмоток плоти.

Я ощутила внезапную ментальную вспышку того, как Блэк замахивается металлическим шестом как бейсбольной битой, насадив шею другого мужчины на его конец.

Посмотрев на пол, на распростёртое тело светловолосого офицера, называвшего себя Майклом Лоусоном, я осознала, что хоть он и сделал это, Блэк воткнул этот металлический крюк в шею парня сзади. Он сделал это с достаточной силой, чтобы этот крюк прошёл насквозь и вышел спереди горла Майкла Лоусона. Судя по размеру дыры, он также скорее всего провернул крюк перед тем, как выдернуть его.

Я осознала, что навела пистолет на труп.

Блэк его почти обезглавил.

С помощью стойки для капельницы.

Я все ещё не опустила пистолет. Я не могла заставить свой мозг достаточно функционировать, чтобы сложить все это воедино, по крайней мере, не быстро. Все ещё стискивая пистолет обеими дрожащими руками, я ещё несколько секунд стояла там, парализованная шоком.

Я вновь посмотрела на Блэка, когда он раскрыл ладонь, разжимая пальцы, державшие металлическую стойку капельницы. Она упала на пол с тупым звоном прямо перед тем, как он повалился следом, и его колени подкосились.

В этот раз мой паралич нарушился.

Я побежала к нему.

— Блэк! — я заскользила по полу, чтобы дотянуться до него.

Бухнувшись на колени, я вновь поставила пистолет на предохранитель и аккуратно положила его на пол. В панике стиснув руки Блэка, я повысила голос, пытаясь заставить горло работать после того, как его едва не раздавили руки Лоусона.

— ПОМОГИТЕ НАМ! — заорала я. Мой голос прозвучал прерывисто, слабо. Когда я попыталась снова, он прозвучал лишь немного сильнее. — ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ НАМ!

Осознав, что никто меня не услышит, я резко встала и кое-как нашарила на кровати пульт управления. Я нажала кнопку вызова медсестры, вероятно, раз десять перед тем, как опуститься обратно на колени рядом с Блэком.

— ПОМОГИТЕ! — завопила я вновь, едва не захлёбываясь этими словами и стискивая его руки. — НАМ НУЖНА ПОМОЩЬ! НАМ НУЖЕН ДОКТОР! ПОЖАЛУЙСТА!

Я услышала скрип обувь прямо за дверью и подняла взгляд, когда эта самая обувь резко остановилась. Дверь распахнулась, и кто-то включил верхнее освещение, ослепив нас обоих. Я проморгалась от резкого света, поднимая руку и чувствуя, как Блэк тоже вздрогнул.

— Gaos! — этот голос как будто взорвался надо мной. — Gaos d’jurekil’a! Что, бл*дь, здесь случилось? Сестра! Ты в порядке?

Я подняла взгляд на тех двух видящих, которых помнила по предыдущей встрече — которых мой дядя послал ко мне. Тот, что немного пониже и с татуировкой красного солнца на шее, уставился на труп Майкла Лоусона с неверием в глазах. Я лишь тогда заметила, что он держал в руке пистолет. Как и более высокий видящий, ворвавшийся в комнату за ним.

Несколько секунд они просто стояли там, широко раскрыв глаза и переводя взгляд на нас с Блэком, на труп и обратно.

— Не стойте же там, проклятье! — рявкнула я. — Приведите помощь! Ему нужна помощь!

Два видящих посмотрели друг на друга.

Затем тот, что с татуировкой солнца, кивнул, убирая пистолет в кобуру. Более высокий видящий словно тень исчез за открытой дверью палаты. Не успев осознать его уход, я уже услышала, как он бежит на поиски кого-нибудь, чтобы нам помочь.

— Я очень, очень сожалею, сестра, — сказал тот, что с татуировкой солнца, качая головой и тихо щелкая языком. Его рука все ещё лежала на рукоятке пистолета, когда он подошёл ко мне и Блэку. — Мы были снаружи, наблюдали за зданием. Мы не почувствовали его, когда он вошёл…

Я покачала головой, не заботясь об этом в данный момент.

— Просто приведи ему помощь. Я не хочу передвигать его без доктора или медсестры, — я изогнула шею, глядя снизу вверх на видящего с татуировкой солнца. — Позвони своим видящим-специалистам. Скажи им, пусть тащат сюда свои задницы, сейчас же. Они сказали, что будут держать телефон под рукой… приведи их сюда.

Лицо видящего резко сменилось, мгновенно приобретая сосредоточенное выражение.

Он один раз кивнул, в манере видящих, вытаскивая телефон.

Я смотрела на него, пока он не вышел в коридор, и отвернулась лишь тогда, когда услышала, как он говорит с тем, кто ответил на другом конце.

Мои глаза вернулись к Блэку. Он ласкал мои пальцы там, где я касалась его лица. Я старалась не реагировать на это, глядя на него и пытаясь оценить его состояние. Прислонившись к краю больничной кровати, он обмяк на полу, перенёс вес на одну руку, тяжело дыша и наполовину прикрыв золотые глаза. Я чувствовала, как ему больно.

Наверное, очень сильно больно.

Я правда не хотела думать, что он сделал с собой, сбросив с меня Лоусона.

Я не могла — пока что не могла.

Однако Блэк смотрел на меня, и я осознала, что в какой-то момент он, должно быть, сорвал с себя и кислородные трубки. Тёмное пятно на моих глазах медленно расползалось по его груди, блестя в флуоресцентном свете. Уставившись на него в эту долю секунды, глядя на темнеющее пятно на бледно-голубой больничной сорочке, я испытывала неудержимое желание наорать на него.

Должно быть, он уловил проблеск этого желания на моем лице.

Когда он посмотрел мне в глаза, все ещё тяжело дыша, стискивая край кровати и глядя на меня этими кошачьими глазами…

Он усмехнулся.