Возвращение чёрного

Глава 6 Поиски

Клайв Таннер взглянул вниз с лестницы его деревянного крыльца, когда на обочине прямо перед его домом остановился мотоцикл.

Поначалу он едва взглянул на сам байк и парня на нем, только подумал про себя «Крутой байк».

Он здесь привык к дуралеям на японских мотоциклах. Здесь жило много желающих косить под байкеров, треплющих языками и пушками, отвозивших детей на выходные в дюны, чтобы колесить на квадрациклах и пить пиво с жирными жёнами.

Однако сейчас до этого ещё оставалось несколько месяцев.

В это время года обычно было тихо. Большинство парней, проезжавших в это время дня, относились к «перманентно праздному классу», как сам Клайв.

У него хотя бы было оправдание в виде старости.

Было жарко, хотя стоял всего апрель, и тем самым, середина весны. Поскольку он переехал сюда примерно пятнадцать лет назад — устроившись где-то посередине Терлоком, Йосемитским национальным парком и жопой мира — можно было подумать, что жара его больше не беспокоит. Или, по меньшей мере, что она не удивляет его каждый год.

Но его кондиционер издавал последние болезненные хрипы, а стены старого дома были тоньше неглиже шлюхи, и казалось, что с каждым годом Клайв чувствовал жару сильнее, а не наоборот.

— Глобальное потепление, — говорил его друг Дэвис всякий раз, когда он жаловался.

Но Клайв не верил в этот бред сивой кобылы.

Отпив глоток из запотевшей бутылки пива «Роллинг Рок», которую он держал в одной руке, он осознал, что более пристально разглядывает парня на байке, в дорогой коже, который взглянул на дом самого Клайва.

Клайв напрягся, садясь прямо, когда парень положил шлем в отделение для хранения под сиденьем и прошёл через ржавые ворота, которые вели в заросший травой дворик Клайва. Этот дворик, который Клайв очень даже сознательно игнорировал, в настоящий момент был усеян полураскрывшимися одуванчиками и диким горохом.

— Ты сейчас же развернёшься и отправишься туда, откуда пришёл, пацан, — посоветовал Клайв, крикнув, когда парень в кожаной одежде закрыл за собой скрипучие ворота. — Ты увидишь конец моего 45-го калибра, если не сделаешь этого. Что бы ты там ни продавал, я не покупаю…

— Успокойся нахер, Клайв, — сказал мужчина.

Клайв уставился на него.

— Я тебя знаю?

— Ты меня знаешь, — сказал мужчина. — Так что успокойся.

— Успокоиться? Ты думаешь, я шучу, мальчик?

— Я думаю, что теперь ты такой же засранец, каким был тридцать лет назад, — сказал парень, стоявший ниже него. Он добрался до низа просевших деревянных ступеней и начал подниматься по ним своими дорогими на вид мотоциклетными ботинками, преодолев первые несколько ступеней без остановки. — …А теперь успокойся нахер. Это друг.

— У меня нет никаких проклятых друзей, — выплюнул Клайв.

Мужчина, стоявший ниже, рассмеялся.

— Вот уж охереть какой сюрприз.

— Я серьёзно, сейчас же, — сказал Клайв. Он наполовину выбрался из складного шезлонга, помедлив лишь потому, что его больное колено заклинило, и нужно было его разработать. — Иди отсюда. Пока я не позвонил шерифу…

— Клайв, Иисусе…

Темноволосый мужчина в мотоциклетной куртке к тому времени почти достиг крыльца, и Клайв невольно сглотнул, осознав его рост. Затем мужчина поднял глаза, встречая взгляд Клайва с поджатым, практически раздражённым выражением очерченных губ.

Он носил тёмные зеркальные очки, как авиаторы. Или скорее очки копов. Такие, которые снаружи стирали глаза человека.

Однако когда он поднялся на крыльцо, он их снял.

Как только он это сделал, Клайв мог лишь таращиться. Секунды спустя он ощутил, как его колени подгибаются, почти против его воли. Прежде чем он успел это осознать, он резко плюхнулся на складной шезлонг, заставив тот скрипнуть, но не повалился с сиденья.

Он едва не упал, когда увидел эти золотые, львиные глаза, с прищуром смотрящие на него.

— Теперь вспомнил меня, засранец? — ответил мужчина, сдёргивая кожаные байкерские перчатки с одного пальца за другим после того, как засунул очки дужкой в нагрудный карман куртки. — Или ты все ещё хочешь меня пристрелить?

— Иисус-чертов-Христос-на-палочке, — Клайв уставился на него, смерив взглядом с головы до пят и внезапно гадая, не подсыпали ли ему чего-нибудь в пиво. — Блэк.

— Во плоти, — высокий мужчина с кошачьими глазами кивнул в сторону «Роллинг Рока». — Можно мне тоже? Здесь жарче чем в Сахаре, — он окинул взглядом улицу вокруг дома, в этот раз нахмурившись более деликатно. — Иисусе. Ты не мог выбрать более дерьмовую часть Калифорнии для проживания, Клайв? Может, Бейкерсфилд? Или Фресно?

Клайв едва его слушал.

— Бл*дь, ты выглядишь точно так же? Как, бл*дь, ты можешь выглядеть совершенно точно так же?

Мужчина вновь осмотрелся по сторонам, в этот раз резким взглядом. Он выглядел так, будто наполовину ожидал, что дом будет под наблюдением. Или, возможно, он думал, что вернулся в джунгли, и Чарли может подстрелить его из соседского сада или, возможно, из окна второго этажа.

Он всегда был нервным мудаком. Не самое худшее качество в бою.

— Блэк, — произнёс Клайв, все ещё осмысливая его внешний вид. — Блэк, это действительно ты?

Высокий мужчина выдохнул, качая головой.

— Сколько ещё раз ты у меня спросишь?

— Какого черта ты тут делаешь? — сказал Клайв.

Мужчина снова окинул взглядом крыльцо, затем подошёл к крылечным качелям напротив складного шезлонга Клайва. Он сел на них, заставив цепи протестующе заскрипеть.

— Ты здесь один, Клайв? — в этот раз голос другого мужчины звучал мягко. Опасно, как и в последний раз, когда Клайв его слышал.

Клайв отпил большой глоток пива, качая головой.

— Кто, бл*дь, ещё здесь будет?

— Мне можно пива или нет?

Клайв продолжал таращиться на него, впитывая его внешний вид, как будто он мог измениться, если он будет смотреть достаточно долго. Когда он вновь сосредоточился на холодной неподвижности этих золотых глаз, что-то в его груди расслабилось, но не потому, что ему понравилось увиденное. Ему на ум пришло, что до тех пор он не был уверен, вдруг мужчина явился сюда, чтобы его убить.

Он показал в сторону входной двери сзади и левее себя самого.

— Угощайся. Кухня направо.

Черноволосый мужчина ответил одним машиноподобным кивком.

Эти манеры Клайв также помнил.

Он продолжал таращиться на Блэка, когда высокий мужчина прошёл за него, дёрнув сетку на двери и потопав ногами по коврику перед тем, как войти. Спустя какие-то секунды он вернулся, держа за горлышко зелёную бутылку «Роллинг Рока».

Он обошёл обратно вокруг Клайва, который опять безмолвно проследил за ним взглядом. Он продолжал смотреть, когда Блэк тяжело опустился на качели, заставив их опять скрипнуть от его веса, который похоже состоял в основном из мышц, как и в былые дни.

Клайв просто молча смотрел, как Блэк расстёгивает молнию кожаной мотоциклетной куртки, открывая мускулистую грудь и широкую полосу пота от жары.

— Иисусе, — Клайв продолжал таращиться на него. Он почувствовал, как его изумление превращается в нечто близкое к страху по мере того, как образ перед ним становился более реальным. — Бл*дь, ты что такое? Вампир?

Блэк издал невесёлое фырканье. Он сделал большой глоток пива, затем ровно посмотрел на Клайва этими золотыми глазами, вытирая со лба пот свободной от пива рукой.

— Мне нужно кое-что у тебя спросить, Клайв, — сказал он. — О былых днях. О том, что случилось за Ханоем. Ты хочешь сделать это здесь?

— Или где? — Клайв настороженно осмотрелся по сторонам.

— Или внутри твоей душной, воняющей дерьмом пародии на дом, — сказал Блэк, откидываясь на крылечных качелях и укладывая руку на спинку сиденья, заставляя кожу куртки скрипнуть и сильнее обнажить его грудь. — А что, бл*дь, я по-твоему мог иметь в виду, Клайв? Я приехал на мотоцикле. Ты думаешь, я затащил бы тебя в отель и выбил из тебя дерьмо?

— Здесь нормально, — сказал Клайв, все ещё косясь на эти золотые глаза. Он обвёл жестом длинное тело Блэка. — Ты собираешься мне объяснить, как ты все ещё выглядишь вот так?

— Чистые условия жизни.

Клайв нахмурился.

— Серьёзно. Какого хера…

Блэк перебил его, в голосе прозвучало открытое предостережение.

— У меня нет времени на это дерьмо, Клайв. Ты будешь говорить со мной? Или нет?

— О чем?

— Ты знаешь, о чем, — прорычал Блэк. — Нахера я бы проделал весь путь досюда и стал спрашивать про Ханой? Я хочу знать об «Архангеле».

Клайв застыл.

Он сощурился, сосредоточившись на мужчине перед собой — мужчине, который все ещё выглядел так, будто ему не больше тридцати пяти лет. Должно быть, в те дни ему было без малого тридцать, как и большинству из них, но если не считать небольшой прибавки в весе, внешне он выглядел так же, как в те дни. Его лицо все так же было лишено морщин.

Тогда он выглядел старше остальных.

Сейчас он выглядел на тридцать лет моложе. Может, на сорок.

Подумав о вопросе другого мужчины, но более того, о намёке, скрывавшемся за ним, Клайв покачал головой, глядя на нераспустившиеся одуванчики, которыми пестрил его двор. Он наблюдал, как на улице ребёнок крутит педали грязного байка, вопя через плечо что-то неразборчивое другому ребёнку, который крутил педали за ним.

Сама мысль о том, чтобы иметь энергию в такую погоду, вызывала у Клайва усталость.

Вопрос Блэка тоже вызывал у него усталость.

— Ты знаешь, что я не могу об этом говорить, — наконец, пробормотал он, допивая последний глоток со дна зелёной бутылки. — Ты прекрасно знаешь, Блэк.

— Я знаю, что ты должен мне, пьяный кусок дерьма. И тебе лучше поговорить со мной, иначе я потребую вернуть услугу такими способами, какие тебе намного меньше понравятся.

Клайв повернулся, уставившись в эти золотые глаза и чувствуя, как его мышцы сжимаются вопреки разнице между ними. Даже когда Клайв был в расцвете сил, Блэк был опасным мудаком. Сейчас этот парень не выглядел менее опасным, но Клайв все равно свирепо взглянул на него.

— Тебе-то что до этого? — спросил Клайв.

Подумав над собственным вопросом, он фыркнул, поднося бутылку к губам прежде, чем вспомнил, что уже её опустошил. Он выдернул себя из шезлонга, помедлив и опершись на дверной косяк, чтобы потрясти коленом и заставить его работать нормально.

— Не говори мне, что они опять постучали в твою дверь, — прокряхтел он, глядя на Блэка.

— Можно и так выразиться, — сказал Блэк, поднимая на него взгляд.

— В смысле?

— Возможно, у них объявился мятежник. Нацелился на гражданских. Сорвался с поводка.

Клайв кивнул, обдумывая.

— Та история в Лос-Анджелесе?

Блэк не ответил, но Клайв осознал, что все равно опять кивает.

— Ага, — сказал он, выдыхая. — Мне было интересно.

— Почему? — резче спросил Блэк.

Клайв вздохнул, затем изобразил рукой птичку, помахав крылышками.

Пожав плечами, Блэк сделал большой глоток пива.

— Может быть совпадением, — сказал он сдержанным голосом.

Клайв кивнул.

— Конечно. Может.

— Но ты так не думаешь.

Клайв уставился на него.

— Очевидно, ты тоже так не думаешь.

Нахмурившись, Блэк лишь отпил ещё пива.

Без единого слова Клайв ушёл в дом, где воздух ощущался на десять градусов жарче, чем снаружи, даже с его дерьмовым кондиционером, работающим на полную мощность. Ему действительно нужно сменить эту штуку. Похромав на кухню, он дёрнул древнюю хромированную дверцу холодильника, повис на ней, как только она открылась, подставил тело холодному воздуху и заглянул внутрь. Схватив ещё одно пиво с металлической полки, которая больше ничего не содержала, он начал выпрямляться, но тут ощутил присутствие и повернулся, нахмурившись, когда увидел Блэка, стоявшего позади него со скрещёнными руками.

— Убирайся из моего бл*дского дома.

— Я думаю, нам лучше поговорить здесь, Клайв, — сказал он.

Клайв чувствовал, как его злость усиливается.

— Не о чем говорить, придурок. Хочешь выбить из меня дерьмо за ту хрень в 72-м, так валяй, вперёд. Но не веди со мной разговоров об «услугах»… не об этом. Об «Архангеле» нечего сказать из того, что я могу говорить.

— Ты будешь со мной говорить, Клайв. Я не спрашиваю.

Клайв покачал головой, в этот рас с изумлением.

— Ты опоздал на двадцать пять лет. Что, бл*дь, я знаю сейчас? Я что, выгляжу так, будто недавно держал в руках оружие?

Блэк окинул его взглядом, равнодушно пожав плечами.

— Дай мне имя. Того, кто все ещё в игре.

— Я не знаю никаких имён. Больше нет. Иисусе, Блэк. Посмотри на меня!

— Что насчёт Фрэнка? — парировал Блэк. — Он знает?

— Какой вообще у тебя интерес? Ты теперь коп?

— Частный детектив.

— И что? Какое дело частному детективу до дела об убийстве? Ты работаешь на одну из семей?

Блэк не ответил, лишь смотрел на него этими странными кошачьими глазами.

Клайв почувствовал, как его грудь сдавило. Отхлебнув пива, он прислонился к все ещё открытой дверце холодильника и покачал головой.

— Зачем, бл*дь, тебе понадобилось связываться с «Архангелом»? Ты отказал им тогда. Ты правда думаешь, что они будут дружелюбны?

— Я просто хочу с ними поговорить.

Клайв снова покачал головой.

— Такие люди не говорят. Не без цены. Хочешь поговорить с ними о каком-то мятежнике, действуй через каналы… как и все остальные.

Блэк нахмурился, скрещивая мощные руки на груди. Мышцы крепко натянули кожу, даже с распахнутой спереди курткой.

— Этот парень теперь может действовать в Сан-Франциско, — сказал Блэк после паузы.

— И что?

— И то… я живу в Сан-Франциско.

— И что, бл*дь? Шлюха, которая мне отсосала, тоже здесь живёт, — процедил Клайв. — Может, тебе стоит заскочить и принести ей тортик, — потрясённо покачав головой, он опять присосался к пиву. — Черт. Я тоже должен так накручивать себя? — он наградил Блэка не-очень-дружелюбной улыбкой. — Ты боишься за свою жизнь, Блэк? Если так, ты изменился. Вампир ты там или нет.

Длинная челюсть Блэка напряглась, изменяя форму его лица. Спустя мгновение, в течение которого он как будто подавлял слова, или, возможно, обдумывал их, его голос зазвучал ниже и неохотнее.

— …Моя жена тоже живёт в Сан-Франциско, — подняв взгляд, он добавил: — Она знала последнюю жертву.

Клайв вздрогнул. Он смерил Блэка взглядом, не трудясь скрывать своё неверие.

— У тебя есть жена? — переспросил он. — Да ты меня нае*ываешь.

— Я не хочу об этом говорить, — прорычал Блэк. — Я сказал это лишь для того, чтобы ты знал — я охеренно серьёзно настроен, Клайв. Этот ублюдок слишком близко ко мне и моим. Я видел последнее тело. Оно выглядело как то, что мы видели на дороге возле Ханоя. Оно выглядело как «Архангел»… вплоть до крыльев, вырезанных на спине жертвы, и того странного алхимического дерьма с лестницами. Я хочу знать, если этот парень был с ними. Черт, я хочу знать, если он все ещё с ними… дают ли они ему поблажку по какой-то причине, или он полностью идёт против правил. Или выполняет работу.

— Опять-таки, откуда, бл*дь, мне все это знать? — сказал Клайв, повышая голос. — Иисусе. Я был вне игры почти тридцать лет, Блэк. Да даже если бы и нет, они не очень-то выдают списки активов. И встречи выпускников мы тоже не проводим…

— Дай мне имя, Клайв. Одно имя.

— У меня его нет. Больше нет.

Блэк даже не моргнул.

— Тогда скажи, где мне его искать.

Клайв выругался себе под нос, откручивая крышку с бутылки и делая большой глоток. Он тыльной стороной ладони вытер пот со лба, затем сердито глянул на Блэка.

— После этого мы в расчёте? — настороженно спросил он.

Блэк кивнул.

— Более-менее.

— Не «более-менее». В расчёте, Блэк. Ты сюда больше не явишься.

Блэк остановил на нем взгляд своих золотых глаз.

— Никаких обещаний, Клайв. И, бл*дь, даже не пытайся меня шантажировать, иначе я достану из тебя информацию такими путями, которые тебе очень не понравятся. Я не стану посягать на твоё гостеприимство больше необходимого… но никаких бл*дских обещаний, если я узнаю, что ты замешан в том, что снова приведёт меня сюда.

— Это что, бл*дь, значит?

— Ты прекрасно знаешь, что это значит. А теперь перестань тянуть резину и скажи мне то, что я смогу использовать.

Клайв нахмурился, уставившись на другого мужчину, который продолжал смотреть на него так, будто он не прочь расчленить его и развесить куски его тела на вентиляторы под потолком в разных комнатах.

— В тебе всегда было что-то жутковатое, Блэк, — пробормотал он.

Эти львиные глаза светились безразличием.

— Ну так не беси меня.

Все ещё бормоча, Клайв потопал из кухни обратно в гостиную. Подойдя к бюро с выдвижной крышкой (которое он подобрал на какой-то гаражной распродаже и хранил эту огромную громоздкую штуковину только потому, что эта проклятая штуковина была слишком тяжёлой, чтобы вытаскивать на обочину, особенно с его больным коленом), он начал резко выдвигать ящики, пока не нашёл то, что искал. Вытащив адресную книгу с покоробившейся от влаги обложкой из искусственной кожи, он бросил её на стол, все ещё перетянутую высохшими аптечными резинками. Со всех краёв торчали листки разноцветной бумаги, исписанные его собственным почерком, а также почерками других людей.

Блэк молча подошёл к нему, просто стоя и все ещё держа эти массивные руки скрещёнными на груди. Однако он потел, и когда Клайв в следующий раз поднял взгляд, мужчина опять вытирал испарину со лба рукой. Клайв заметил, что его пиво исчезло, вероятно, все ещё стоя на крыльце у тех качелей.

— Почему, бл*дь, ты живёшь так, Клайв? — пробормотал Блэк, окидывая взглядом комнату. Пыль парила в лучах солнечного света, проникавших через бумажные жалюзи. — У тебя на заднем дворе закопано несколько сундуков с золотом, или что? Эти мудаки, должно быть, заплатили тебе небольшое состояние за все те годы, что ты отработал…

Клайв нахмурился, больше не желая думать о деньгах.

Особенно он не хотел думать, куда они ушли. Три бывшие жены, пятеро детей, ненавидевших его до мозга костей. Закрытые пансионы. Операции для колена. Трижды.

Шлюхи. Наркота. Слишком много времени на треке.

Теперь у него есть дом, оставленный его матерью… и «Роллинг Рок». У него есть одуванчики, и дерьмовое бюро с выдвижной крышкой, и древний холодильник, и кондиционер, который работал тогда, когда снаружи было слишком холодно, и он в нем не нуждался.

Если этого было достаточно для его родителей, этого, черт подери, предостаточно для него.

Блэк тихо фыркнул, почти как будто услышал его, и недоверчиво покачал головой. Когда Клайв поднял взгляд, высокий мужчина нахмурился, вновь скрещивая руки на широкой груди боксёра.

Клайв нахмурился в ответ, но не стал спрашивать.

Дёрнув за аптечные резинки, стягивавшие адресную книгу, он выругался, когда высохшая резина порвалась и рассыпалась пылью на его пальцах. Он содрал их за исключением тех мест, где они прилипли от жары, затем с треском раскрыл саму адресную книгу, игнорируя небольшой ливень листочков, которые вывалились при этом. Пролистав смазанные строчки собственного почерка, он, наконец, остановился, добравшись до нужной страницы.

Прищурившись, чтобы читать без очков, Клайв выдрал линованную страницу одним рывком пальцев, как только осознал, что прочёл все правильно.

— Вот, — сказал он, протягивая лист Блэку. — Теперь убирайся нахер.

Блэк покосился на написанное от руки в тусклом освещении комнаты.

Словно раздумывая о написанном там, он посмотрел на Клайва, и на кратчайшее мгновение глаза Блэка как будто расфокусировались. Он выглядел почти так, будто все ещё читал ту смазанную страницу, но его глаза невидящим взором сосредоточились на лице Клайва.

— Ты меня слышишь? — рявкнул Клайв, обеспокоенный этим взглядом. — Убирайся нахер. Я дал тебе то, за чем ты пришёл. Если это имя уже бесполезно, тогда ты сам по себе.

Блэк кивнул, тот расфокусированный взгляд все ещё не отрывался от лица Клайва.

Затем его глаза внезапно сфокусировались обратно.

Он взглянул на бумагу в своих руках, затем удостоил Клайва очередным отрывистым машиноподобным кивком.

Без единого слова он с такой же точностью развернулся, зашагал к входной двери и на крыльцо, позволив дверной сетке захлопнуться за ним.

Он не оборачивался и даже не поднял руки в знак прощания.

Клайв просто стоял в душной темной пещере своей гостиной, слишком тяжело дыша и прислушиваясь к тяжёлой поступи ботинок мужчины, спускавшегося по его скрипучим деревянным ступенькам. Через несколько минут он услышал, как вновь зарычал мотор байка, когда Блэк, должно быть, завёл движок.

Однако Клайв не расслаблялся, пока не услышал, как он отъезжает от обочины.

Он не рисковал возвращаться к двери, ведущей на крыльцо, пока байк не стих полностью, а район постепенно вернулся к тишине, нарушаемой лишь обычными бытовыми звуками. Даже тогда Клайв ещё несколько секунд постоял тенью в открытом дверном проёме, отпивая пиво и глядя в обе стороны жилой улицы.

— Членосос, — пробормотал он себе под нос.

Чувствуя, как его страх превращается в горячую злость, он наконец вышел наружу, обратно на слабый ветерок, служивший ему единственным спасением от жары. Как только он это сделал, он рухнул обратно на складной шезлонг, в котором сидел перед тем, как Блэк затмил его дверь.

— Надеюсь, ты найдёшь их, кусок дерьма, — пробормотал он уже громче. — Надеюсь, ты войдёшь прямо в бл*дскую дверь «Архангел Анлимитед», и они хорошенько посмотрят на твоё вампирское лицо. Готов поспорить, я никогда больше не увижу твою тупую задницу на своей собственности…

Сказав это, Клайв тут же пожалел об этом.

Лучше бы он не говорил этого вслух. Даже себе под нос… и не потому, что он не имел этого в виду.

По прошествии нескольких минут он испытал жутчайшее чувство, что Блэк мог его услышать.

Беатрис Лоррейн Франклин не могла поверить своей удаче.

Когда кто-то позвонил в её домофон, и она открыла дверь, она ожидала, что стоящий там человек вызовет раздражение. Она наполовину ожидала, что это будет Билли, поскольку сегодня суббота, и ему не нужно было работать.

Вместо этого она осознала, что смотрит на нечто, сошедшее с обложки любовного романа.

Она действительно не могла поверить тому, что увидела, когда наконец открыла дверь, вопя стоявшему по ту сторону двери заткнуться уже нахер, остыть, и что она уже идёт. Тот же напоминавший обложку любовного романа мудак и теперь стоял буквально на её пороге, но только потому, что Беатрис ещё не нашла способа затащить его внутрь. Она предложила ему пиво, стакан воды… уборную.

Он отвечал вежливым «нет» на каждое предложение.

Однако у мистера Любовный Роман была та ещё улыбка.

Высокий мужчина с черными волосами, одетый в мотоциклетную куртку и дизайнерские джинсы, выглядел скорее как кинозвезда или тот, кто зарабатывал на жизнь рекламой нижнего белья, нежели как придурки, которые околачивались в этом жилом комплексе.

Она очень, очень хотела увидеть его глаза.

Пока что он не снимал солнцезащитных очков, но она была практически уверена, что эти глаза будут великолепно голубыми. Или, возможно, очень сексуально зелёными.

— Она здесь больше не живёт, — сказала она, слыша разочарование в собственном голосе. Ей бы хотелось иметь причину задержать этого парня, пусть даже на несколько минут. Она попыталась придумать другой повод пригласить его внутрь, хотя бы чтобы взглянуть на его глаза за этими зеркальными очками. Она гадала, будет ли грубо попросить его снять их. Сказать, что она спорит сама с собой, какого же они цвета.

— …Она уехала с детьми лет пять назад, — сказала Беатрис, все ещё слыша в своём голосе оттягивание. — Я слышала, в Оклахому, чтобы быть с родителями. Или, возможно, это было Нью-Мехико? Я могу поспрашивать у соседей, если хотите. Некоторые из них её знали, — она прислонилась к дверному косяку, нарочно выпятив бедро.

— Она ваша подруга? — игриво спросила она. — Потому что она пожирнела, знаете ли. Она не осталась худой и горячей после рождения детей, как я.

Если мужчина и смотрел на её выпяченное бедро, Беатрис не могла понять за очками.

Она также не слышала ни нотки интереса в его голосе.

— На самом деле я ищу не её, — вежливо сказал мужчина.

У него был странный акцент.

Определённо иностранный. Она гадала, не был ли он из тех мусульман, но он не казался похожим на мусульман, которых она видела по телику. Он также не выглядел как мексиканец. Он выглядел так, будто у него есть деньги, и не только судя по новенькому мотоциклу, припаркованного на месте Адамса перед жилым комплексом. Она гадала, есть ли у него девушка.

Она определённо не видела кольца, потому что она проверяла.

— Вы не можете оставить там байк, — сказала она ему, улыбаясь и показывая подбородком в сторону парковки под её квартирой на втором этаже. — Это место Адамса. Майк очень злится, когда люди занимают его место… и сегодня суббота, так что он, вероятно, неподалёку.

— Я не задержусь достаточно долго, чтобы это имело значение, — заверил её черноволосый мужчина.

Беатрис нахмурилась, не в силах скрыть своё разочарование.

— Вы уверены? Вы точно не хотите войти и выпить чего-нибудь? У меня есть лимонад. Кое-что покрепче тоже. И там сзади есть бассейн. Вы можете немного расслабиться перед тем, как возвращаться на эту жару…?

Если он слышал соблазн в её голосе, то тоже его проигнорировал.

Он один раз качнул головой, будто все свыше этого было бы пустой тратой энергии, необходимой ему для других целей.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил он. — Вы что-нибудь знаете об её муже? Где он может быть?

— Её бывший? Конечно. Он все ещё живёт здесь неподалёку. Милли бросила его, забрав детей. Они все равно к тому времени были в натянутых отношениях, — она нахмурилась, снова окидывая его взглядом. — Вы его друг? Потому что вы не похожи ни на одного из его друзей, которых я видела.

— Коллега по работе, — сказал мужчина.

Беатрис рассмеялась.

— Коллега по работе? Это ничтожество не работает. Не более нескольких месяцев в году. Если только вы не называете работой пускание газов и почёсывание яиц…

— Он редко бывает дома, верно?

Беатрис кивнула, все ещё косясь на него.

— Ага. Полгода он работает дальнобойщиком. Но вы не выглядите как дальнобойщик, мистер.

Мужчина не улыбнулся. Она не видела, чтобы хоть один мускул на этом вытянутом лице шевельнулся.

— Ты когда-нибудь виделась с ним по-дружески, Беатрис? — спросил он. — С Трэвисом?

Она пожала плечами.

— Иногда.

— У него здесь семья, верно? — спросил мужчина. — Другие дети? Не от Милли?

Она нахмурилась.

— Откуда вы об этом знаете?

Мужчина улыбнулся.

— Я же говорил. Мы коллеги по работе.

Беатрис нервно наблюдала за ним, теперь гадая, не работал ли он все же на Милли. Может, он был копом. Мало копов выглядят вот так, или одеваются вот так, судя по опыту Беатрис, но возможно он не хотел, чтобы она узнала в нем копа.

Либо он был адвокатом. Это имело намного больше смысла.

— Кто вы такой… на самом деле? — настороженно спросила она.

— Тот, кто хочет поговорить с Трэвисом, — сказал мужчина, все ещё одаривая её той странной улыбкой. Его голос звучал необычайно успокаивающим, убаюкивающим, и она осознала, что её насторожённость рассеивается по мере того, как она смотрит на него, тёмную полосу тени на ярком солнце. — …Один из этих детей — его, Беатрис? — спросил мужчина тем успокаивающим голосом, звучащим почти как будто издалека, из снов.

«Трэвису понравилось, что ты осталась стройной после рождения детей, Беатрис?»

В этот раз она не видела, чтобы его губы шевелились, но голос эхом отразился в её разуме, убаюкивая, притягивая её, заверяя, что довериться ему — нормально. Что она может ему верить.

— Ага, — сказала она. — Ему это очень даже нравится. Как и множество других вещей, которые во мне лучше, чем в Милли…

«Он все ещё иногда заглядывает с подарками? Подарками для тебя? Деньгами? Вещами для детей? Вещами, которых он не даёт Милли?»

Беатрис осознала, что снова кивает.

— Ага-а-а.

Она поймала себя на том, что опять сосредоточилась на этом красивом мужском лице. Он возвышался над ней, лишённый выражения, черты его лица оставались неподвижными, как озеро в безветренную погоду.

Внезапно занервничав, она шагнула наружу, захлопнув за собой дверь, чтобы дети, смотрящие телевизор, их не услышали.

— Вы не можете никому рассказывать, — прошептала она мужчине в солнцезащитных очках. — Эта Милли… она засудит его задницу из-за пособий на ребёнка. И алиментов. Ей нельзя знать, что у него есть деньги. У неё самой денег нет, но у неё есть брат-юрист… вы понимаете?

— Я никому не скажу, Беатрис, — заверил её мужчина. — Трэвису я тоже не скажу. Я просто хочу с ним поговорить. Ты можешь мне помочь?

— Вы ему не навредите? — спросила Беатрис, внезапно подумав, что этот парень никак не может быть копом. — Вы обещаете, что не навредите ему, мистер?

Высокий черноволосый мужчина в мотоциклетной куртке один раз качнул головой.

— Я лишь хочу поговорить с ним… — повторил он.

«Я ему не наврежу… — пробормотал голос в её голове, и она знала, что может ему верить, в нем резонировала определённость. — Я бы никогда не навредил отцу твоих детей, Беатрис…»

— Возможно, ты сможешь передать ему визитку от меня. Сказать ему, чтобы позвонил мне.

Она резко пришла в себя, вновь взглянув на это красивое лицо, идеальные губы над сильным подбородком. Он протянул ей полностью чёрную визитку с рельефным отпечатком орла и двумя буквами, напечатанными ниже.

— К. Б.? — переспросила она, глядя в эти зеркальные очки. — Кто это?

— Это я, — сказал он, не объясняя далее. Постучав пальцем по визитке, он добавил: — Удостоверься, что он посмотрит на обратную сторону, Беатрис. Трэвис. Заставь его посмотреть на обе стороны.

Она кивнула, пытаясь подобрать слова, но когда она подняла взгляд, он уже уходил прочь.

Она наблюдала за его непринуждёнными шагами, видела, как он надевает кожаные байкерские перчатки без тыльной части, шагая по цементной площадке к лестнице в конце балкончика. Беатрис отошла подальше от двери квартиры, чтобы понаблюдать за ним.

Сзади он тоже выглядел чертовски хорошо, особенно в этих дизайнерских джинсах.

Когда он дошёл до лестницы и, не оборачиваясь, начал спускаться, она позволила своим глазам опуститься к визитке, которую он ей дал. Коснувшись орла и инициалов, она перевернула её и обнаружила белую заднюю сторону, поразительно яркую по сравнению с кромешно-чёрной лицевой стороной.

На ней кто-то черными чернилами нарисовал два детальных ангельских крыла со странным символом прямо посередине.

Символ выглядел почти как буква А, но с большим количеством поперечных линий.

Беатрис нахмурилась, уставившись на это и гадая, что бы это могло значить.