Возвращение на Алу

Танэ-Ра

Стража у дверей расступилась, пропуская Паскома в покои вдовы Правителя.

— Это вы… — промолвила она и, отвернувшись, продолжила разглядывать что-то на лезвии меча.

Мир таинственного зазеркалья отныне казался ей в сотню раз более притягательным, чем серая и жестокая реальность. Танэ-Ра казалось, что знай и соверши она какой-нибудь древний обряд — и меч откроет ей коридор в мир За Вратами, куда она уйдет и будет счастлива вдвоем с его хозяином. Там, где больше нет никого.

— Что вы видите там, моя царица? — спросил Паском, приближаясь к ее креслу.

Она ответила вопросом на вопрос:

— Это вас мне нужно благодарить за то, что я могу сохранить у себя его оружие, советник Паском?

— Если у нас все получится, то это я буду благодарен вам, прекрасная, за то, что вы сберегли и сей меч, и душу его хозяина.

— Душу его хозяина? — Танэ-Ра захотелось ударить визитера этим мечом. — Душу его хозяина собираются загубить, и вы, советник, примете в том непосредственное участие!

— Он мой ученик, Танэ-Ра! Хозяин этого меча, Тассатио, — мой ученик.

Она изумленно уставилась на советника, не понимая, что он подразумевает под этим словом:

— Ученик?!

— Да. Вы с ним — тринадцатая и последняя пара моих учеников. Вас двоих я обнаружил совсем недавно, равно как и вы с ним совсем недавно обнаружили друг друга. Вот бы чуть-чуть пораньше! Но сделанного не воротишь.

— О чем вы говорите? Что значит «ученики» и почему мы должны были…

— Скажите, Танэ-Ра, во время первой встречи с Тассатио вам казалось то, что вы чувствуете, — мистикой, приворотом?

— О, да, — вздохнула она и, опомнившись, снова слегка пригнулась к коленям. Широкая накидка, в которую она заворачивалась последнее время, была единственной надеждой Танэ-Ра спрятать от чужака самое дорогое, что у нее еще осталось.

— Это не приворот. Я знаю, вы до сих пор не нашли ответа. Это не приворот. Так всегда происходит при встрече истинных попутчиков. Именно потому в здешнем мире существует любовь с первого взгляда на фоне множества иных любовей. Эх, вы с ним были бы замечательно дружной парой. Самой дружной из всех, кого я когда-либо знал. Мне еще не встречались попутчик и попутчица, настолько подходящие друг другу.

А Танэ-Ра вспомнилась фраза Тассатио: «Мы друг друга стоим, Танэ-Ра. Может быть, поэтому и…»

— Но сейчас, Танэ-Ра, вы с ним в беде, — серьезно продолжал Паском, а черные глаза его смотрели с непритворным участием. — Он слишком сильно потряс Мироздание. Наделенный недюжинной удачливостью, Тассатио никогда не проигрывал. А победитель всегда расплачивается за все. Полагаю, в глубине души вы, о мудрая Танэ-Ра, понимаете, о чем я говорю.

Она кивнула. Он задел самую болезненную струну в ее сердце. Может быть, она и не знала всех скрытых механизмов этой системы, но догадываться о причинах и следствиях многих поступков ей было под силу.

Паском встал со своего места и, подойдя ближе, наклонился к ней, а потом почти прошептал:

— Это последнее воплощение Тассатио. Его дух, его личность будут развеяны во время смерти. Они исчезнут навсегда. Их растворит Изначальное без права восстановления. Вас с ним просто не станет. Вас обоих, поскольку вы единое целое.

Все поплыло у нее перед глазами, гортань сдавило спазмом тошноты. Роняя меч, она всхлипнула и покачнулась в своем кресле.

Будто ожидая этого, советник подхватил ее на руки и перенес в смежную комнату — в спальню, — где уложил несчастную на постель. Невзирая на слабое сопротивление, он расстегнул жесткий ворот ее платья, и Танэ-Ра глубоко вздохнула. Паском провел рукой над ее макушкой. Дурнота тут же прошла.

— Простите меня. Я должен был правильно объяснить вам создавшуюся ситуацию. Простите. Да, я знал, что сильно вас напугаю, но должен был сделать это. Несмотря даже на ваше священное состояние.

Он неопределенно кивнул в ее сторону. Танэ-Ра поняла, что теперь она безнадежно разоблачена. Спасительная накидка упала и осталась на полу в соседней комнате, а под тонкими складками платья уже вряд ли спрячешь то, что так хотелось скрывать как можно дольше. Знал бы советник, как она заклинала силы природы, чтобы те не слишком торопили рост новой жизни! Когда несколько лун назад Танэ-Ра поняла, с чем связаны ее утреннее недомогание и еще кое-какие приметы, известные женщинам, несказанная радость ее в тот же миг сменилась смертельным страхом за того, кто заявил о себе внутри ее тела. Это тело скоро начнет сильно меняться, а все, все до одного в городе знают о роли царицы в деле об убийстве Правителя. Ей плевать на косые взгляды и условности того, что трусливые, но похотливые аристократки называют позором, усердно избавляясь от последствий своих грешков путем опасных ухищрений. Но будущего ребенка царицы сочтут бастардом, как только узнают о нем, и оттого изведут еще до рождения. Танэ-Ра стала ждать удобного момента, чтобы сбежать в горы, к сподвижникам Тассатио. Она решила до последнего скрывать свою тягость ото всех во дворце. Однако случай сбежать из-под стражи всё не представлялся. Всюду были глаза и уши бдительных надсмотрщиков и осведомителей. Домашний арест едва ли отличался от настоящего — их роднила невозможность улизнуть. А природа брала свое…

И вот самый сильный и влиятельный противник раскрыл тайну царицы.

— Вы знали! — прошептала она, читая по глазам Паскома и неосознанно прикрываясь руками. В те мгновения Танэ-Ра уже прощалась со своим малышом, и ладони ее со всей нежностью, которую она не успеет ему подарить, в последний раз ощущали игривые толчки его ножки или ручки. — Вы знали об этом…

— Давно, Танэ-Ра, давно. Я ведь целитель. Даже вы еще не знали, когда уже знал я. И это единственное спасение для вашего попутчика, а моего ученика. Я не враг вам, просто вы не очень хорошо оцениваете обстановку.

— Как я могу спасти его?

— Давайте прогуляемся? Я хочу показать вам, что врагов у вас гораздо меньше, чем вы думаете.

Она растерялась. До сих пор погулять ее выводили во дворцовый парк под конвоем, а последние пару циклов луны, когда платье стало предательски топорщиться спереди под грудью, как ни затягивай выпирающий живот, она от прогулок отказалась сама.

— Наденьте что-нибудь… вы понимаете, — советник улыбнулся. — Для выхода в свет. Когда вы все поймете, то сама откажетесь от этих глупостей.

Танэ-Ра нашла в своей гардеробной широкий шелковый плащ до самых пят и закуталась в него. По выходе из комнаты Паском что-то коротко бросил страже, те вытянулись в струнку, а советник с улыбкой вложил руку спутницы себе под локоть.

— Вы так бледны… Я уверяю вас, переживать не нужно, Танэ-Ра.

Они покинули дворцовый комплекс. Танэ-Ра старалась пониже опускать голову, покрытую капюшоном. Так они добрались до оживленного центра Колыбели.

— Так нужно, — шепнул Паском, сбрасывая с нее капюшон, и царица пожалела, что забыла снять золотую диадему, теперь наверняка сверкавшую на всю площадь.

Люди один за другим поворачивались в их сторону. Танэ-Ра неосознанно прижалась боком к Паскому, а тот по-прежнему улыбался. Взгляды прилипли к ним, и ей хотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет. Ей хотелось зажать уши ладонями, чтобы не услышать проклятий, которые посыплются отовсюду.

— Танэ-Ра! — пробежал ропот в толпе.

Открывались окна, уличные торговцы останавливали работу. Несколько человек отделились от большой компании у магазина и медленно, будто зачарованные, направились к ним. Танэ-Ра ощутила, что стоит одна: подлый советник струсил и отступил, бросив ее на растерзание толпы.

— Танэ-Ра!

Горожане были уже рядом. Танэ-Ра не выдержала и закрыла глаза. Ее колотило, но она продолжала стоять, гордо выпрямившись. Так ее научила жизнь.

И вдруг она ощутила, как чьи-то пальцы коснулись ее рук. Осторожно, трепетно.

Распахнув ресницы, она увидела, что подошедшие опускаются на колени и нерешительно тянутся к ней, шепча ее имя. Паском стоял в отдалении — она нашла его взглядом. Стоял и, улыбаясь, наблюдал.

И вот один за другим люди стали подходить к ней. В их глазах было восхищение. Одни кланялись, другие опускались перед нею на колени, как те, первые. Из домов выбегали все новые и новые жители. Многие женщины, старые и молодые, плакали.

— Да не иссякнет солнце в твоем сердце, Танэ-Ра! — проговорила одна из них, совсем почти старуха, подойдя близко-близко, чтобы коснуться краешка ее плаща…

…Обескураженная, Танэ-Ра позволила своему провожатому увести себя, а люди за их спинами все не расходились. Наверное, они сочувствовали «бедной вдове» в ее горе?

— Советник, разве они ничего не знают?..

— Как раз наоборот, — тихо засмеялся Паском. — А теперь скажите, моя царица, согласны ли вы собрать в кулак всю вашу волю, забыть об отчаянии и учиться тому, что вам необходимо постичь ради спасения нашего с вами Тассатио?

Она обернулась. Жители стояли на своих местах, глядя им вслед. Вопль радости пронесся по площади, когда они снова увидели ее лицо. Танэ-Ра набрала полную грудь воздуха, развернула плечи и счастливо воскликнула:

— Конечно, господин Паском! Конечно, я согласна! Даже если ради этого мне сейчас придется лазать по стенам дворца.

Паском, торжествуя, щелкнул пальцами:

— Вот такой должна быть истинная попутчица самого моего отчаянного ученика! Огорчу вас, Танэ-Ра: я не смогу спасти его от казни, да и нельзя этого делать, иначе он ничего не осознает. Сейчас или никогда. В моих силах повлиять на решение судей в нужную нам сторону. Мне нужно направить Тассатио. Но только направить, чтобы принятое решение казалось ему собственным. Он должен совершить поступок грандиозных масштабов, который искупил бы его прошлые преступления. Он всегда был в конфронтации с миром, и мир платил ему той же монетой, подыгрывая в мелочах: оттуда его феноменальная везучесть. Но при этом он лишался того главного, что должна постигать душа, приходя в физический мир. Искупив вину, Тассатио погибнет, и вот в миг его смерти мы с вами, Танэ-Ра, должны будем привлечь его душу в новое тело.

К тому времени они достигли пруда в уединенном парке, где не было лишних глаз. Духовник осторожно провел ладонью по ее животу, где в ответ ему тут же забарахтался малыш, словно что-то понимая.

— В тело вашего с ним сына, Танэ-Ра.

— А если это дочь? — спросила царица.

— Нет, — покачал головою Паском, — поверьте мне, царица, здесь отчетливо мужская энергия. Да, нам будет непросто, вам придется здорово поднапрячься в обучении тому, чему многие учатся по нескольку лет, а то и десятков лет. Но природа вам в помощь: беременные женщины гораздо более открыты для постижения этого мира, чем все остальные. Уязвимы, но и открыты. Вы не беспокойтесь, защитить я вас смогу. Ваше дело — только учиться.

Танэ-Ра распутала завязки плаща и, сбросив его на руки советника, с вызовом приподняла бровь:

— Ну так что же тянуть? Приступим!