Возвращение убийцы драконов

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ УСЛОВИЯ КАПИТУЛЯЦИИ

На берегу Инис Гвидрин их встретили охранники острова. Это были преимущественно гоблины, но попадались и другие существа, в том числе и несколько людей, которые провели годы в плену у Керидвен и выполняли ее приказы под страхом наказания. Недисциплинированные и не знающие, что такое военная выучка, защитники острова толпой набросились на первый причаливший плот, облепили его, словно муравьи, и солдатам там пришлось тяжко.

Зато солдаты с другого плота, на котором были и Гэри с Дианой, сошли на берег довольно легко. Микки тут же применил трюки, чтобы помочь дерущимся солдатам-соратникам. Он заставлял их появляться там, где их не было, а гоблины кубарем летели в воду, нанося яростные удары по воздуху. Гэри повел в атаку коннахтскую пехоту, и солдаты на каждом шагу выкрикивали: «Сдавайтесь копьеносцу!

Врезавшись в толпу незадачливых вояк, пехотинцы выстроились клином, впереди которого находился Гэри. Копье Донигартена так и мелькало, беспощадно сражая гоблинов одного за другим. Когда шеренги этих чудовищ поредели, у Гэри на пути оказался человек, вернее, грязное и жалкое подобие человеческого существа.

И тем не менее все-таки человек.

– Сдавайся! – закричал Гэри, кольнув оборванца смертоносным острием копья. – Сдавайся!

Гэри надеялся, что ему не придется убивать еще одного человека, и вздохнул с искренним облегчением, когда враг бросил на землю самодельную дубину и с подобострастием упал на колени, повторяя шепотом: «Сэр Кедрик».

Атакующий клин солдат продолжал двигаться и вскоре соединился со своими товарищами, запертыми возле первого плота. Воинство ведьмы так и вилось со всех сторон, стараясь окружить всех разом. Но как только они очутились перед коннахтскими солдатами, то сделались замечательной мишенью для батареи лучников, которые терпеливо ждали их в отдалении на берегу.

К тому моменту, когда гоблины пробрались сквозь дождь стрел, коннахтские солдаты сомкнулись, образовав удобный для обороны ромб. И хотя силы Керидвен по-прежнему окружали их и превосходили численностью, обученные войска Коннахта сражались теперь спина к спине, не допуская ослабления в их цепи.

Гэри, все так же находившийся во главе отряда, повернул и повел его с берега в глубь острова. Подобно носу быстроходного корабля, эта часть солдат двинулась сквозь море врагов.

– Там, наверху! – раздалось несколько голосов, среди которых Гэри узнал и голос Дианы.

И коннахтские воины, и защитники Инис Гвидрин все, кто не был поглощен битвой, задрали головы и увидели, как с одной из высоких башен замка вылетела черная стая. То были крылатые обезьяны, которые неслись с пронзительными криками и хлопали своими перепончатыми крыльями. Хуже того, из главных дверей замка появились две массивные фигуры – это были горные тролли, толстая шкура которых была сплошь покрыта тяжелыми металлическими пластинами. Их мечи превосходили в длину рост

Гэри и имели заколдованные блестящие лезвия шириной с ногу крупного человека.

Коннахтские солдаты бесстрашно ринулись на троллей, но перед этими чудовищами их оружие оказывалось слабым и отскакивало от доспехов двухдюймовой толщины.

Тролли своими огромными мечами разом прорубали щиты, доспехи и человеческие тела, одним взмахом скашивая людей и опустошая все вокруг.

Гэри понимал свой долг, знал, что он один имеет оружие, способное пробить прочную броню троллей. Он вырвался вперед, побежал по песку, и разношерстные защитники острова, увидев его, бросились сломя голову в разные стороны.

– Ты не должен позволять им приближаться к себе, – отдало телепатический приказ чуткое копье. – Займи верную позицию, храбрый молодой стебелек, и мы доведем дело до конца!

Гэри кивнул в знак согласия и устремился к первому троллю. Он взял далеко в сторону и вздрогнул, увидев, как зверь резким ударом меча подбросил в воздух еще одного коннахтского солдата-бедолагу. Затем Гэри решительно двинулся вперед и вонзил копье в ногу тролля. Когда острие соприкоснулось с тяжелыми пластинами доспехов, посыпались искры, и, как и ожидал Гэри (и о чем он молился!), могущественное копье, самое сильное оружие во всем мире, прошло насквозь.

Тролль взревел: его ногу занесло вбок. Он зашатался и вновь заревел от нестерпимой боли, когда Гэри стал наносить удар за ударом, сам же оставаясь вне досягаемости чудовища.

Диана, которая стояла вблизи воды с горсткой пехотинцев, охраняя Киннемора и лучников, услышала рев тролля и заметила смелые действия Гэри. У нее замерло сердце, когда она увидела, как ее муж мечется возле раненого тролля, зажатый между ним и его гигантским товарищем.

– Микки! – крикнула она, надеясь, что лепрекон сможет чем-то помочь.

Но когда она обернулась, то увидела Микки среди коленопреклоненных лучников; наравне с ними он был поглощен наблюдением за приближающейся стаей крылатых обезьян.

Лучники разом выстрелили, и лепрекон применил колдовство, чтобы каждая стрела выглядела как десять. Из пяти дюжин крылатых обезьян едва ли дюжина получила удары, из которых лишь половина оказалась смертельной. Однако вся стая впала в неистовство, уворачиваясь от настоящих и мнимых ударов, налетая друг на друга и совершая отчаянные прыжки, от которых многие обезьяны пострадали.

Лучники быстро перезарядили луки и выстрелили снова, но, прежде чем лавина стрел успела подняться в воздух, воображаемые стрелы Микки заставили крылатых обезьян разлететься в разные стороны. Несколько этих чудовищ получили удары и повалились вниз; остальные, наталкиваясь! друг на друга, понеслись кто куда, только бы скрыться подальше от настырных солдат Киннемора.

Тролль, которого ранил Гэри, повернулся, и этот поворот на поврежденной ноге вызвал такой громкий хруст, что его колено треснуло пополам. Этот стремительно рухнул вниз, выронив меч и хватаясь за ногу. На него ринулось множество коннахтских солдат, которые, следуя приказу копьеносца, защитника их короля, стали наносить мощные и безжалостные удары.

Гэри устремился на второго тролля, едва обращая внимание на поваленного гиганта у себя за спиной и сконцентрировав взгляд прямо перед собой. Он держал копье на уровне груди, одной рукой уравновешивая древко, а другую поместив вблизи торца. Гэри наклонил голову, словно намеревался и здесь атаковать копьем ногу тролля.

В воздух взлетел меч тролля, и чудовище накренилось, чтобы рассечь угрожающего ему хрупкого человека. За спиной Гэри солдаты вскрикнули, думая, что настал его конец, но Гэри сделал короткий прыжок и внезапно распрямился. Рука, которая держала копье у края, рванулась вперед, и копье с силой ударило, что сильно ошеломило тролля.

Тролль рубанул мечом, попытавшись отразить удар, и на какое-то мгновение Гэри подумалось, что чудовище отбросило копье прочь. Но тут же он увидел, что тролль все так же стоит, сжимая меч и широко разведя руки; задняя часть древка торчала из его шеи, упираясь ему в подбородок.

Меч упал на песок, и тролль обеими руками ухватился за свою квадратную голову. Слабеющие пальцы цеплялись за другой, более опасный конец копья.

Тролль повалился лицом вниз, и Гэри поступил благоразумно, убравшись с его пути.

В считанные минуты сражение завершилось: десятки гоблинов и несколько человек из рабов Керидвен были мертвы. Еще больше людей сбились в кучу, сдавшись пришельцам. Многие в ужасе разбежались в разные стороны, рассеявшись по берегу.

Леджеру и нескольким солдатам понадобилось немало времени, чтобы передвинуть мертвого тролля, и тогда Гэри смог высвободить свое окровавленное копье. Когда он это сделал, рядом с ним стояли Диана, Киннемор и Микки.

Король ничего не сказал, но восхищение на его лице говорило о том, что он обрел новую и более сильную уверенность в человеке, которого назвал своим защитником. Гэри знал, что Диана тоже гордится его действиями. Его мрачный взгляд свидетельствовал лишь о том, что она испытывает омерзение при виде трупов, а также от запаха свежей крови, которую Гэри пришлось счищать со своего великолепного копья.

Опытные коннахтские солдаты вскоре укрепились на всем берегу и на дороге к хрустальному замку, отведя участок для раненых товарищей и еще один для пленных.

Король Киннемор собрал своих командиров и приказал им подавить сопротивление на острове. Затем он лично выбрал солдат, которые должны были сопровождать его и Гэри (а также Диану и Микки, которому это совсем не нравилось!) в замок для ведения переговоров с ведьмой.

Киннемор предоставил Гэри почетное право постучать в массивные двери, и Гэри сделал это торцом своего копья. Когда оружие коснулось створок, посыпались искры и раздался небольшой взрыв. Гэри отшвырнуло на несколько шагов; он наверняка упал бы, если бы двое коннахтских солдат не подхватили его под руки и не удержали на ногах.

– Маленькая ловушка, – произнес ошеломленный копьеносец, довольный тем, что на нем был громадный шлем, и потому остальные, в особенности Диана и Киннемор, не видели его вставших дыбом волос.

Но решимость не покинула Гэри. Он вернулся к двери и постучал снова, теперь сильнее.

– Эй, ведьмочка-ведьмочка, отвори-отопри, – позвал он, изо всех сил подражая волку из диснеевских мультфильмов, обернулся к Диане и подмигнул ей через забрало шлема.

А у Керидвен совсем нет волос на ее подбородочке. – Гэри старался казаться веселым и скрыть охвативший его страх. Но когда дверь вдруг открылась, он подпрыгнул и испуганно вскрикнул.

На пороге стоял тонкорукий гоблин Гик и с любопытством смотрел на человека.

– Мы прибыли, чтобы говорить с Керидвен! – заявил король Киннемор, проходя мимо своего взвинченного защитника.

Гик тупо закивал.

– Госпожа примет вас, – объявил он и испустил самоуверенный злорадный смешок.

Хотя гоблин был один против нескольких пришельцев, этот смешок заставил многих нервно переглянуться, включая Гэри, Диану и Микки. Все они задумались, не идут ли прямо в сплетенную паутину.

Однако король Киннемор бесстрашно шагнул вперед, и остальные были вынуждены последовать за ним.

Армии Коннахта и Бремара храбро сражались, продолжая истреблять противников между скал громадных горных отрогов восточной оконечности Пеннлин. Но обширные силы лавовых тритонов было не остановить. Они неотступно двигались на восток, захватывая одну тропу за другой и не давая защитникам опомниться.

В этот день и Гелдион, и Баденох приняли участие в битве, обагрили кровью свое оружие и получили немало ответных ударов. Хулсе всех пришлось Томми Беспалому. Великан расшвыривал лавовых тритонов целыми группами. Но когда Гелдион и Баденох подоспели к Томми, сидевшему возле уступа, обращенного к Инис Гвидрин, они поняли: великан, как правдивое отражение состояния всей их армии, близок к концу. Томми был до предела изможден, и его покорный взгляд ясно говорил принцу и правителю Бремара, что им не победить.

Постепенно армия людей сжалась, собравшись на высоком и плоском плато в северной части центрального хребта Пеннлин. Хорошо организованные лавовые тритоны окружали их со всех сторон, в особенности на нижележащих полях с северной стороны, препятствуя бегству из гор и возвращению в города.

Принц Гелдион винил себя, полагая, что ему следовало бы на всякий случай подумать о том, как обеспечить отход из гор.

– Мы не могли ничего предпринять, – быстро напомнил ему лорд Баденох. – Горы являлись нашей наилучшей защитой, они надежнее стен Коннахта.

– А сколько солдат живыми выберутся из Пеннлин? – язвительно спросил Гелдион. – И что будут делать Коннахт и Бремар без своих войск, когда ведьма выйдет на свободу?

В ответ Баденох пожал плечами и внимательно посмотрел на черное кольцо, окружавшее его армию. И это кольцо сжималось все теснее.

Лавовые тритоны продолжали показывать выучку и дисциплину. Те из них, что находились с восточной, западной и южной сторон плато, заняли оборонительные позиции, ибо тропы были узки и опасны для передвижения, да к тому же легко простреливались сверху солдатами. Количество тритонов на северной стороне все время возрастало, здесь они собирались в огромную массу. Их проход к плато был открыт. Правда, он вел наверх, но людей готовились теснить шеренги, насчитывающие до сотни тритонов.

Вражеские ряды вздрогнули, словно от раскатов грома, а затем с шипящим ревом покатились в направлении загнанных в угол людей.

– Будем сражаться достойно, – сказал Баденох Гелдиону, и по тону его голоса принц понял то, что подразумевали эти слова: умрем достойно.

Король Киннемор ничего не знал о сражении, когда двигался по лабиринту извилистых зеркальных коридоров хрустального замка. Он надеялся, что силы лавовых тритонов будут остановлены на достаточном расстоянии у восточного края гор Пеннлин, и этим были продиктованы условия капитуляции, включавшие возвращение Инис Гвидрин законному королю Волшебноземья.

Сознавая могущество ведьмы, Гэри и Микки считали, что королевский план чересчур оптимистичен и построен на предположениях, которые провалятся, когда дело коснется злодейки Керидвен. Однако никто из них не сказал ни слова и ничем не выдал своих опасений, ибо Киннемор был настроен решительнее, чем кто-либо на их памяти.

К тому же он был король.

Керидвен они встретили в пустой восьмиугольной комнате. Пол, потолок и стены были зеркальными, поэтому каждому из вошедших понадобилось некоторое время, чтобы оглядеться. Ведьма, красивая и устрашающая, одетая в черное шелковое платье, держалась совершенно спокойно, стоя в каких-то десяти футах от своих противников,

– Ты знаешь, зачем мы пришли, – сказал ей Киннемор, и голос его был ровным.

Если король и был напуган, ничто в его голосе или жестах не выдавало этого. В ответ Керидвен хихикнула.

– Твоя капитуляция будет принята! – решительно произнес Киннемор. – Правда известна по всей стране, а это всегда было для тебя величайшим проклятием.

Ведьма снова истерически хихикнула.

– Правда? – с упреком переспросила она. – А что тебе известно о ней, глупец? Разве не правда, что твой жалкий сынок в эту самую минуту теряет в горах почву под ногами? Что твоя жалкая армия, столь незаслуженно хваленная, со всех ног удирает от полчищ лавовых тритонов, пришедших по моему зову?

Гэри и Диана удивленно посмотрели на ведьму, затем обменялись взглядами. Помимо того, что в действительности говорила Керидвен – а это были довольно тревожные сведения, – казалось, что губы колдуньи двигаются не в такт словам, как в плохо дублированном фильме.

– Что ты знаешь о правде? – загремела вдруг ведьма мощным и глубоким голосом, раздражающе резким и каким-то дьявольским из-за своего полного диссонанса с тем, каким он был несколько минут назад.

Киннемор стал отвечать, но слова застряли у него в горле, ибо ведьма начала меняться. Из ее груди высунулась третья рука, черная и покрытая чешуей. Из бедер выросли извивающиеся щупальца и зашлепали по полу с обеих сторон.

– Что ты знаешь? – опять проревело чудовище. Голова у нее теперь была отвратительного вида, похожая на рыбью, с широко раскрытой пастью, усеянной клыками, и острыми, словно иголки, шипами, торчащими изо лба.

Киннемор отступил на шаг, Микки взвизгнул, а Гэри и Диане было не унять дыхание, чтобы произнести хоть слово. В таком же состоянии находились и пятеро сопровождавших их солдат, хотя они сохраняли верность королю и обнажили мечи на случай, если нужно будет дать отпор.

– Уходим! – сумел крикнуть король солдатам, но когда он и его охрана повернулись, то обнаружили на том месте, где только что была дверь, зеркало.

– Это может оказаться несколько труднее, чем ты думаешь, – прошептал лепрекон.

Гелдион приказал бойцам передовой шеренги сосредоточиться. Сзади летели стрелы, неся гибель в ряды лавовых тритонов. Принц лишь качал головой, ибо это едва ли останавливало черную волну. Чудовища просто перескакивали через убитых и раненых товарищей, не обращая на них внимания.

В сотне футов от себя Гелдион различал их узкие змееподобные глаза, блистающие решимостью. Принца одолевали мысли о смертельной битве, которая вот-вот начнется.

И вдруг по лавовым тритонам ударил еще один град стрел, более мощный, чем из-за спины Гелдиона, и эти стрелы били не в лицо надвигающейся орде, а с западной стороны!

– Тильвит-теги! – закричал один из солдат и оказался прав.

К полю боя приближались эльфы Тир-на-н'Ог со звенящими луками в руках. Они быстро скакали по западным тропам на своих белых конях, сияющих на солнце. За ними двигались в атаку уцелевшие жители Дилнамарры. Бойцы этого отряда были полны такой решимости, какая возникает лишь от великого несчастья.

А с севера, прямо в тыл полчищам лавовых тритонов, надвигалось такое громадное количество булдров, которое вне пределов Двергамала не видывали целую тысячу лет. Во главе их шли Джено Молотобой и Кервин. За ними следовали Дункан Дрохит и его храбрые солдаты.

По обеим сторонам войска дворфов катились по каменистой почве огромные катапульты гномов, швыряя камни, горящую смолу и массивные копья в гущу лавовых тритонов.

Принц Гелдион не упустил этот момент.

– Вперед! – крикнул он своим солдатам. – Сражаться с честью!

Лорд Баденох эхом отозвался на этот призыв, но сейчас в его взволнованном голосе не было уже тяжких предчувствий.

Кэлси скакал неотступно и бесстрашно, и лук его посылал врагам поток стрел. В отличие от битвы за Тир-на-н'Ог, эльф мысленно видел завершение этого сражения – окончание тягот, отчего выиграют все добрые народы Волшебноземья. Он покидал Бремар полный надежд, но сознавал, что ведьма вскоре получит свободу и все несчастья могут начаться заново. К удивлению Кэлси, ему повстречался большой отряд эльфов, двигавшихся по дороге, ведущей из Дилнамарры на восток. Вместе с ними были остатки дилнамаррского ополчения и те солдаты, которых самозваный король Киннемор оставил охранять город. Весть о самозванце-хагге и о возвращении законного короля распространилась быстрее, чем двигался конь Кэлси, и племена Волшебноземья уже надеялись на лучшую жизнь в недалеком будущем.

И потому эльф был взволнован, но не особо удивлен, когда его силы повернули на юг, прямо к горам Пеннлин, и встретились с другой армией – с людьми из Дрохита, с мощным отрядом гномов из Гондабуггана и с пятью сотнями крепких дворфов, маршировавших на юг из Двергамала. Все они двигались к горам Пеннлин.

Лавовые тритоны отнюдь не были столь хаотичны и своекорыстны, как гоблины и тролли, а под железной рукой Роберта прошли выучку, необходимую для крупных сражений. Но сейчас они оказались застигнутыми врасплох, и смертоносный дождь стрел сыпался на них спереди, сзади и с боков. Они попытались сомкнуть свои ряды, перестроиться в более тесные оборонительные отряды, но было слишком поздно: эльфы, дворфы, гномы и люди напали на них, кромсая их на куски.

В тот кровавый день полегло немало людей и множество эльфов, которые могли бы дожить до новых и лучших времен. Погибло много крепких булдров, но каждый из них успел забрать с собой не менее дюжины тритонов. Единственными, кто остался невредимыми, были гномы. Ни одного имени не добавится на доске, где отмечены Бесстрашные Воины Народа Гномов, и за легендарную битву за горы Пеннлин не будут вручены награды и обеспечена слава после смерти. Лавовые тритоны не знали, что делать с громадными катапультами гномов, а потому держались от них подальше. Лишь однажды молодая и упрямая женщина-гном по имени Будабу обвязалась склянками с летучими ядами гномов, отчаянно желая, чтобы ее имя осталось в памяти потомков, и вылетела живым снарядом с катапульты. Возможно, ее даже наградили бы посмертно гондабугганской Медалью доблести. Но у Будабу была счастливая судьба (или несчастная, с ее точки зрения), ибо ее занесло туда, где оказался дружественный гномам великан с нежными руками. Томми проворно поймал ее и вернул в безопасное место. Последующие сказания о битве утверждают, что нескончаемые возгласы Будабу «Тьфу ты!» были слышны среди шума битвы и криков раненых.

Никто из друзей Гэри не погиб в тот день. Пострадал лишь один Джено, но дворф со свойственным ему стоицизмом считал свои раны пустяковыми. И когда битва окончилась, лавовые тритоны были уничтожены. Зов Керидвен был заглушён громом объединившихся армий.