Возвращение в Эдем. Книга 1

Глава двадцать третья

— Крис! Где ты, черт тебя подери? Крис!

Почти вне себя, Грег метался по Эдему и около конюшен, вопя, чтобы Крис пришел и помог ему оседлать одну из лошадей. Он не мог перенести, что Тара снова сбежала от него, каждая жилочка его хищного тела была настроена на погоню. Он должен найти ее.

— Крис!

Он вбежал в конюшню, но аборигена там не было. Грязно ругаясь, Грег в безумной спешке нашел седло и уздечку, выбрал одну из самых резвых лошадей и оседлал ее. Затем он вывел лошадь и вскочил в седло.

К величайшему раздражению, он вдруг заметил Криса, который легкой походкой пересекал двор со своим обычным спокойствием и бесстрастием.

— Кристофер! Пойди сюда!

Изменив направление, абориген спокойно подошел к нему и остановился у его стремени.

— Ты знаешь, куда отправилась Тара? В каком направлении?

Крис пожал плечами.

— Ну, далеко она уехать не могла. Какую лошадь она просила у тебя оседлать для нее?

Крис молча уставился на Грега своими большими лучистыми глазами.

— Ты что, хочешь сказать, что… нет, не может быть! — Грег изменился в лице. Спрыгнув с лошади, он бросил поводья Крису и бросился назад в конюшню. В конце блока он увидел то, чего не заметил прежде: дверь в денник Кинга стояла открытой и жеребца в ней не было. Взревев, Грег повернулся и бросился назад на залитый солнцем двор.

Крис все еще стоял там, где его оставил Грег, небрежно держа в руках поводья лошади. Швырнув в него свой тяжелый хлыст в убийственной ярости, Грег набросился на аборигена.

— Ты, чертов идиот! Никто не ездит на Кинге!

Приблизившись, он поднял хлыст, чтобы ударить Криса по лицу и по телу. Но Крис бесстрашно ухватил его за руку и удержал от удара. Грег почувствовал на своей руке стальные клещи. С воплем ярости Грег сбросил руку Криса, выхватил у него поводья и вскочил в седло. Оставив Криса, он пришпорил коня и помчался вперед. Перескочив через ограду, чтобы не терять времени в воротах, и завернув за большой сарай, который служил ангаром для их легкого самолета, он промчался вдоль боковой стены дома по длинной дорожке и дальше в открытое безлюдное пространство.

Вдруг он увидел Джилли, бежавшую по направлению от дома наперерез ему.

— Мне нужно поговорить с тобой! — прокричала она резким голосом. — Я тебя всюду искала.

Она бежала вперед, как слепая, будто хотела броситься на скачущую лошадь.

— Какого черта тебе еще нужно, ты, грязная сука?

— Я видела вас прошлой ночью! — Ее разбитое лицо горело каким-то извращенным торжеством. Ему захотелось размолотить его всмятку. — Ты не знал, да? Даже не подумали занавески задернуть в своих страстях. Тебе и в голову не пришло, что кто-то может прогуливаться ночью на веранде. А я все видела. Я видела, как ты занимался с ней любовью.

— Ты больна, Джилли, — сказал он со спокойствием, которого на самом деле не испытывал.

— Больна, да? Посмотрим, как ты заболеешь. — Она постепенно приходила в безумное состояние. — Тебя стошнит, когда я тебя трахну. Я иду в полицию. Мне теперь на все наплевать. Тебя нужно казнить. Как бы мне хотелось, чтобы тебя повесили, чтобы тебя сожгли на медленном огне. Я хочу видеть, что ты страдаешь так же, как ты меня заставил страдать, гореть в аду. О'кей? И я уж добьюсь, чтобы тебя засадили до конца жизни. И ты больше никогда не увидишь ее.

«Никогда не видеть Тару…» — Тьма поднялась в нем, и он закричал, сам не узнавая своего голоса:

— Убирайся отсюда!

Увидев вдруг в его глазах, что он способен убить, Джилли повернулась и убежала. Как охотник, идущий по следу лисы, он бросился ее преследовать. Она рванула вдоль боковой стены ангара, слыша за собой ужасающий грохот подков, пока наконец ей не удалось проскользнуть в проход между двумя строениями, такой узкий, что лошадь не смогла бы там пройти, и добраться до безопасного места в закрытом дворе. Но когда она остановилась, чтобы перевести дух, к ее ужасу, лошадь и всадник перелетели через ограду во двор, огромная тень, как чудовищный кентавр, закрыла солнце. С воплем ужаса Джилли побежала, ища укрытия, ее легкие пересохли и, казалось, вот-вот лопнут, а в ушах раздавался топот металлических подков.

Грег испустил громкий вопль, ноздри его уже предвкушали запах ее крови. Как гончая, преследующая зайца, он не давал ей уйти в сторону, пока она не остановилась с визгом и рыданиями и не могла больше бежать. Она мысленно уже представляла себе, как железные подковы лошади разрывают ткань ее платья, ломают кости, топчут, сплющивают ее тело. Она упала, и с победным криком Грег поехал на нее.

Для Грега это уже была не Джилли. С тех пор, как ее опрометчивая угроза пробудила темные силы в его душе, он уже не думал о ней как о человеческом существе. Он даже не испытывал к ней нормальной человеческой ненависти. Она стала для него червяком, паразитом, которого нужно уничтожить, потому что она встала между ним и его погоней за Тарой. Направив лошадь прямо на нее и безжалостно подгоняя животное ногами, он ехал прямо на поверженное в пыли тело и дальше на широкое пространство двора за ним.

Еще три шага, два… и в тот момент, когда жестокие копыта должны были вонзиться в мягкое тело на их дороге, в сознании Грега вдруг всплыло то, что знает каждый всадник: лошадь никогда по своей воле не наступит на человека, если может избежать этого. Он почувствовал, что лошадь под ним подобралась и напрягла все силы, Грег понял, что она собирается сделать, и понял, что он бессилен ей помешать. В самый последний момент это большое животное подобрало передние ноги и, как кошка, перепрыгнуло через Джилли, пролетев над ней на расстоянии в несколько футов. Еще один бросок через ограду, и лошадь поскакала что есть мочи, как будто радуясь, что кровавая охота осталась позади. Грег отпустил поводья, так как у него теперь была только одна мысль: найти Тару. Направляясь в сторону Девилс-Рок, он постарался гнать как можно быстрее.

Пригнувшись в седле, ритмично пришпоривая лошадь, Грег уносился все дальше и дальше и в конце концов скрылся из глаз. У двери амбара Крис наблюдал за ним не мигая, пока фигура на лошади не превратилась в облако красной пыли, летящее по равнине. Затем он вошел в амбар. Там внутри молча и не двигаясь стояли Тара и Кинг. Часы терпеливого ожидания были вознаграждены. Грег был отправлен в погоню за призраками, в никуда, а она была свободна, чтобы начать осуществлять свой план здесь, в Эдеме.

— Спасибо, Крис, — сказала она, протягивая ему поводья. Она погладила гладкую массивную шею коня, а тот опустил голову, чтобы она поласкала его уши.

— Прости, что нам сегодня не удалось прогуляться, малыш, — прошептала она, — может быть, завтра. — Он фыркнул, поднял переднюю ногу и величаво топнул о землю.

— У нас еще не раз будет случай, дорогой, — сказала она ему. — Не унывай, ты не унывай.

Он нежно подул ей в лицо сладким запахом сена.

— О'кей, Крис. — Ей не хотелось прерывать этот спокойный момент, но нужно было идти. — Отведи, пожалуйста, Кинга на место.

Она наблюдала, как Крис — маленькая фигурка, едва ли достающая до мощного лоснящегося крупа Кинга, — ласково подтолкнул коня, давая ему сигнал идти в стойло. Они вместе вышли из дверей амбара, через двор, в конюшню.

— Хетра акамареи, алидгеа гай пичи, пошевеливайся, ну, давай, иди.

Послушавшись шепота Криса, Кинг пошел, и они быстро скрылись под навесом конюшни.

Тара, выглянув наружу, не увидела даже и облачка пыли, двигающегося по равнине. Она пошла через двор в противоположную от Криса сторону, направилась к дому и появилась на кухне с черного входа. У двери стоял настороже Сэм. Сидя за столом, Кэти наливала себе последнюю каплю хереса, не переставая говорить с Сэмом, как она это делала последние полчаса.

— Успокаивает нервы, понимаешь? Только потому и пью. Как лекарство. Мне врач велел принимать, когда я упала однажды с лошади, здорово свалилась. И помогло. Но не могу сказать… — Кэти, причмокивая, попробовала на вкус еще один глоток терпкой жидкости, — не могу сказать, что она мне нравится… нет.

Она сделала еще один глоток, чтобы доказать это.

— Просто когда тебе плохо, когда что-то не клеится… чтобы успокоиться…

Тара наблюдала за ней из дверей с нежностью и жалостью.

— Здесь не расслабишься, Сэм, уж ты-то знаешь, здесь… надо работать…

У Кэти стал заплетаться язык и слипаться глаза.

— Надо еще одного кролика… для обеда… вот так… я бы могла подстрелить что угодно…

Она принялась хвастливо размахивать руками, потом стала валиться на стол.

— Помоги мне, Сэм. — Тара зашла позади Кэти, взяла ее под руки, принимая на себя ее вес. — Возьми-ка ее за ноги.

Они вместе подняли маленькую жилистую фигурку со стула, на котором она сидела.

— Что вы делаете, — сонно запротестовала Кэти. Тара отметила, что лекарство быстро действует на нее. Голова ее болталась из стороны в сторону, ей нужно было лечь в постель. Вдвоем Тара и Сэм отнесли ее, как ребенка, в комнату. Как всегда в таких случаях, Кэти пыталась спорить с ними и протестовать.

— Оставь, Сэм, я тебе говорю, я сама могу идти… делай, что тебе говорят… я сама пойду.

Сэм, не отпуская Кэти, улыбнулся Таре. Они добрались до комнаты Кэти и осторожно опустили ее на кровать. Тара ослабила пояс, а Сэм укрыл ее легким покрывалом.

— Поспи, Кэти, — прошептала Тара и наклонилась, чтобы поцеловать ее худое загорелое лицо. — Все будет в порядке, обещаю тебе. Когда ты проснешься, все кончится. Приятных снов!

Тара тихо закрыла дверь, когда они выходили, а Кэти уже крепко спала.

— С ней будет все в порядке. Пойдем, Сэм. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

Вернувшись в дом, Тара написала несколько строк на листе бумаги и дала его Сэму.

— Сэм, это очень важно. Я хочу, чтобы ты взял «лендровер» и поехал прямо в Дарвин. Не останавливайся по дороге ни под каким предлогом, поезжай прямо туда. О'кей? — Его большие лучистые глаза смотрели на нее внимательно. — Когда приедешь в Дарвин, отдай эту записку главному в полицейском участке, Джиму Галли. Только ему. Ты должен отдать это Джиму. Джиму Галли. — Она остановилась. Она не боялась, что Сэм не поймет ее или подведет. Просто она не хотела никаких неожиданностей. — Я рассчитываю на тебя, Сэм. Ты обязательно должен это сделать, никто и ничто не должно тебе помешать.

Он улыбнулся ей, кивнул и вышел. Тогда в дверях кухни появился Крис. Тара почувствовала покой, который исходил от него, и успокоилась сама.

— Ах, Крис, ну вот и все начинается… как ты думаешь, все будет хорошо?

Он не ответил. Она внимательно посмотрела на него.

— Ты ведь не оставишь меня? Мне понадобится сегодня вечером твоя помощь. Когда… — она не могла заставить себя произнести это имя, — когда он вернется…

Она видела по его глазам, что Крис знает, всегда знал, как все кончится. Но об этом он не мог никому рассказать, это знание принадлежало только ему одному. Вздохнув, она принялась за дело с новой силой.

Зажавшись в узком проходе между двумя строениями, куда она заползла, когда Грег набросился на нее, Джилли содрогалась от ужаса. В конце концов ее организм не мог больше выдержать это напряжение, ее начало тошнить, ее рвало и рвало, пока не осталась одна только горькая желчь. Когда спазмы кончились, она откинулась на стену, чувствуя себя совершенно разбитой и измученной. Неистовство Грега было ей хорошо знакомо, она и раньше провоцировала его, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, хотя и знала, что сама станет его мишенью. По мере того как их отношения ухудшались, драки и взаимные оскорбления стали происходить все чаще, но от этого они еще более яростно занимались любовью, даже когда их взаимная ненависть становилась особенно острой.

Но на этот раз все было по-другому. Она впервые увидела, что Грег не даст выхода своим чувствам, обладая ее телом, а получит удовлетворение, только взяв ее жизнь.

— Я не хочу умирать, — простонала она вслух. Она знала, что ей нужно как-то спастись, пока Грег не вернулся. Единственное, что помогло ей на этот раз, — это его навязчивая мысль найти Тару. Он просто не захотел терять времени и сворачивать в сторону, чтобы растоптать червя. Но он раздавит ее без сожаления, если она снова окажется у него на пути.

Она с трудом заставила себя встать. Колено и нога у нее были разбиты при падении, и она не могла по-настоящему идти. Она ободрала себе локти и лицо о жесткую землю, и струйки крови смешались с красноватой землей. Следы рвоты прилипли к ее платью и смешались с привкусом ужаса во рту. «Мне нужно выбраться отсюда, — сказала она себе, — нужно выбраться». Сильно хромая, она потащилась через двор и вошла в дом. В своей спальне она схватила дорожную сумку, которую даже не распаковала после вчерашней сцены, и спешно, насколько могла, выбралась снова на улицу. Она намеревалась взять «лендровер» и уехать в Пайн-Крик. Как только она уедет отсюда, она уже никогда не рискнет встретиться с Грегом Марсденом еще раз. Ах, если бы только она поняла это с самого начала, как только впервые почувствовала опасность и его ярость! Если бы только…

Она добралась до гаража почти обессилев от необходимости передвигаться на израненных ногах в эту полуденную жару. Она увидела внутри легкий самолет, как всегда готовый к взлету, но «лендровера» там не было. Джилли пронзительно закричала от отчаяния.

— О боже, нет! — Она была в ловушке, лишена всякой надежды на спасение.

Но она не чувствовала себя окончательно побежденной. Она снова была готова к борьбе, и ее ум начал лихорадочно вырабатывать новый план. Должен же быть кто-то, кто может ей помочь! Надо найти Кэти, или Криса, или Сэма и держаться их. Их будет больше. Грег не посмеет на нее напасть, когда рядом люди. Она отправилась назад в дом и вдруг почувствовала себя, как крыса в ловушке, которая бегает по лабиринту, а выходы все закрыты.

— Кэти! — завопила она. — Кэти! Пойди сюда, помоги мне!

Никто не отозвался. Ни единый звук не нарушил тишину спящего дома. Жутковатое чувство охватило ее; дом казался пустым, и все-таки в нем ощущалось чье-то настороженное враждебное присутствие.

— Кэти! Кэти!

Почти в истерике Джилли обежала первый этаж дома из конца в конец. Кэти нигде не было. Когда она вошла в гостиную, то с облегчением подумала, что сможет быстро выпить два-три стакана, она возьмет с собой всю бутылку, выпивка облегчит боль в ноге. Но к ее ужасу, там не оказалось ни одной бутылки. Она не могла поверить своим глазам. Она распахнула все дверцы буфета, но там тоже было пусто. Боже, как же она выживет? Она бросилась по коридору на кухню. Она обшарила весь кухонный буфет, пытаясь разыскать тайный запас Кэти, но обнаружила только пустую бутылку. Джилли в ярости разбила ее о пол.

И все-таки она решила не плакать, не сдаваться. Она еще не была побеждена, снова, хромая, прошла через дом и вышла во двор. Она методично обогнула бассейн, прошла через розовый сад и огород, где Кэти могла работать. Оттуда снова с трудом пробралась вдоль боковой стены дома к надворным постройкам и прочесала их в поисках кого-нибудь живого. Наконец она пошла в комнату Кэти, никак не ожидая, что эта деятельная старая женщина может быть в постели в это время. Она не почувствовала волнения при виде маленькой фигурки в постели. Но когда ее отчаянные попытки разбудить Кэти от ее неестественно глубокого сна не увенчались успехом, Джилли испытала подлинное отчаяние. Ей ничего не оставалось делать, как вернуться в дом в последний раз. Когда она пробиралась через двор, теперь уже почти ползком, она не заметила фигуру, наблюдавшую за ее мучениями из верхнего окна, холодно отметившую, что ей стало хуже, ждущую момента, чтобы нанести удар.

Оставалась лишь одна слабая надежда. Как и все, кто когда-то хоть недолго жил в провинции, Джилли умела обращаться с рацией. Войдя на кухню, она уселась перед приемником и попыталась его включить. Она сразу же поняла, что радио мертво. Она заставила себя не потерять самообладание и проверила еще раз. Но увидев, какой детали недостает, она поняла, что это конец. Ее и без того непрочное самообладание оказалось окончательно сломленным. Она начала выть, как раненое животное, издавая крики боли и страха.

— Где все? — выла она. — Должен же кто-то быть здесь… помогите мне, пожалуйста… кто-нибудь!

Вдруг она услышала голос, как укор из глубины позабытой совести.

— Стоило ли это того, Джилли?

Широко раскрыв глаза, она вздрогнула и огляделась. Но вокруг никого не было.

— Кто это? Кто здесь?

— О мой бог, не говори, что ты уже забыла мой голос, — услышала она шепот, ласкающий слух, обволакивающий ее сердце ужасом. Она узнала голос, но неужели?..

— Ты ведь помнишь меня? Мы были лучшими подругами с детства.

— Нет!

— Как ты могла так поступить, Джилли?

— Нет!

— Я всегда любила тебя. Ты была частью моей жизни.

— Стефани!

Как слепая, Джилли попыталась убежать от укоряющего голоса. Она ковыляя выбежала из кухни и побежала по коридору. Но голос был повсюду, он преследовал ее.

— Мы были как сестры, ты и я. Я верила тебе…

— Прекрати! Замолчи!

Джилли закрыла уши руками, но голос продолжал.

— Неужели Грег стоил того? Стоил всех этих страданий?

— О боже!

— Всей вины!..

— Пожалуйста! Прошу тебя…

Не переставая рыдать, Джилли вошла в гостиную. Но укоряющий голос был уже здесь.

— Бедная Джилли! Он предал нас обеих, не так ли? — Раздался вздох. — Сначала меня… Теперь тебя.

Джилли больше не могла этого вынести. Боль в ноге жгла ее, как огонь, но так же страдала и ее душа. Она упала на стул в совершенном изнеможении.

— Послушай, послушай, — молила она своего невидимого палача. — Пожалуйста, послушай меня!

Находясь в спальне Стефани, Тара могла слышать каждое слово. Она держала в руке микрофон от своего портативного стереопроигрывателя, через который она могла донести свой голос в каждый уголок дома. Она была готова выслушать. Бессвязное бормотание Джилли было явственно слышно.

— Это… это была мысль Грега. Я не знала, что той ночью… той ночью на реке он собирался убить тебя. Я не знала, что…

«Да, этому можно было верить. Джилли не была убийцей».

— Потом… после этого, он заставил меня солгать в полиции, я была так испугана…

— Ты боялась потерять его.

— Да, боялась потерять. Я так его любила.

— С самого начала.

Снова прозвучала ненавязчивая подсказка, и снова Джилли попалась на удочку.

— С той минуты, как я увидела его, на свадьбе!

— А он…

— На теннисном корте. Он посмотрел на меня. Он дотронулся до меня. Я захотела, чтобы он был моим.

— Только твоим.

— Да. — Джилли снова начала агрессивно кричать. — Только моим. У тебя было все, Стеф: деньги, положение, а теперь у тебя был единственный на свете мужчина, который был нужен мне. Это было несправедливо. Я всегда хотела отомстить тебе за своего отца, всегда! — В ее голосе послышалась злость и ненависть обиженного ребенка. Вдруг ее тон снова изменился.

— Но я не хотела, чтобы это случилось, Стеф. Я не хотела, чтобы это было… так ужасно… Я все время видела выражение твоего лица…

Теперь Джилли снова была ребенком.

— О Стеф, я так боюсь. Так боюсь. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне делать… Я не хочу умирать… Помоги! Помоги… пожалуйста!

Грег скакал все дальше и дальше через раскаленную пустыню по направлению к Девилс-Рок. После нескольких часов тяжелого пути он с трудом держался на коне. Он не ездил верхом на такие расстояния со своего медового месяца, и тело его начало дрожать от напряжения. Но еще больше страдал он душевно с того момента, когда протянул руку к Таре и обнаружил, что ее нет — это воспоминание преследовало его и вытеснило все остальные мысли. Почему она бросила его таким образом? Почему она снова решила сбежать от него? Что еще нужно было женщине, которую он так любил прошлой ночью? Но хуже всего было то, что, как ему казалось, за всем этим была какая-то загадка, тайна, грозная для него: в какую игру она играла? Почему?

Грег чувствовал, что сама основа его благополучия, его существования зависит от чего-то, чего он не мог понять. Это он всегда играл, наслаждался и бросал, когда ему хотелось. Он никогда и не пытался представить себе, каково быть брошенным бессердечной возлюбленной. Теперь он смертельно боялся, что именно это с ним происходит. Прошлая ночь была подтверждением тому, что он уже начал в себе ощущать: он любил Тару сильнее, чем когда-либо любил других женщин. Но для Грега это не было возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма, он чувствовал, что его любовь к Таре дает ему на нее право, подобно тому как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама, не может лишить его этого права.

Он пришпоривал коня столь же безжалостно, сколь безжалостными были эти непривычные для него мысли. И все же, когда Девилс-Рок появился на горизонте, в нескольких милях от него, он понял, что ее там нет. Он не мог представить себе, куда она подевалась. На мили вокруг не было никакого укрытия, ей некуда было спрятаться. Вокруг было только бесконечное красноватое безжизненное пространство с редким кустарником, на фоне которого любая лошадь, любой всадник были бы прекрасно видны. Если она была тут, то могла укрыться за скалой, спасаясь там от безжалостно палящего солнца.

Он почувствовал тоску, поняв, что потерпел неудачу, когда подъехал ближе к огромной скале из песчаника. Ее верхние склоны были изъедены ветром и непогодой и имели какой-то демонический облик, что и дало месту его название. Здесь жил Кульпунья, могущественный Дух Динго, сила злая, которая своим присутствием даже в такой жаркий день делала воздух вокруг скал прохладным. Неожиданно для себя Грег содрогнулся в багряной тени скалы и старался не смотреть наверх на дьявольские очертания, нависшие над ним. Лошадь тоже почувствовала необъяснимый страх, отвела уши назад и начала вращать глазами от ужаса.

Теперь, когда его гонка кончилась и он понял, что Тару он не нашел, Грег начал медленно объезжать вокруг гигантского монолита, его стены меняли цвет в зависимости от положения по отношению к лучам полуденного солнца: от кроваво-красного, ярко-оранжевого и желтоватого до коричневого и черного. Тары там не было. Оставалась одна последняя возможность, но у Грега почти не было надежды, когда он завернул в пещеру у подножия скалы. Это было старинное священное место аборигенов, для которых герои прошлого все еще спали в складках песчаника. Здесь они оставляли на стенах рисунки и надписи, сделанные кровью во время ритуала посвящения, и на протяжении многих поколений старейшины подновляли эти пятна, вскрывая собственные вены. Грег стоял в чреве пещеры и чувствовал, что у него разрывается сердце — пещера была пуста, Тары не было и там.

— Тара! Тара! Тара! — Его отчаянный крик доносился из сердца скалы, разрывая жутковатую тишину; он продолжал звучать и когда взмыленная лошадь и измученный всадник уехали в сгущавшихся сумерках. Как бы признав в нем своего, все дьявольские силы в округе хохотали и переговаривались друг с другом, а Грег все продолжал поиски, затерянный и одинокий в этом гнетущем пейзаже.