VR. Обломки забытого мира.

Глава 25

Дождь шел несколько часов подряд. Запах сырости и плесени медленно распространялся по потрескавшиеся промокающим стенам, заполняя лёгкие и даже сознание. Дышать полной грудью получалось с большим трудом, впрочем, виной этому был совсем не дождь, сырость и плесень, а присутствие выжившего товарища, которого я уже успел похоронить вместе со своими страхами, совестью и остальными членами группы. Мы просто сидели молча и ничего не говорили вслушиваясь в звон тяжёлых капель разбивающихся о железный подоконник.

— Я не виню тебя в том, что ты ушел, — нарушил тишину Давид не отводя взгляда от окна. — Я и сам с трудом смог побороть желание свалить оттуда как можно скорее. И лишь приложив огромные усилия заставил себя убедиться в смерти своих друзей. Тебе-то они вообще были ни кем. Да и, собственно говоря, если бы не мы, то есть я, то тебя бы и не было там вовсе.

— Я думал, что все мертвы. Я был в этом уверен, — нелепо пытался оправдаться я.

— Понимаю. Вероятность выжить там была почти нулевая. Просто нам повезло…

— Повезло… — тихо повторил я глядя на болтающуюся культяпку Давида. — Так себе везение…

— Ну, мы по крайней мере живы… А рука или глаз… Заменить это на импланты сейчас не такая уж проблема… А вот заменить друзей... — Давид запнулся, вспоминать об этом ему было явно тяжелее, чем мне. — Вижу ты нашел себе нового друга, — Давид потянулся к нему рукой, чтобы погладить за что сразу поплатился фалангой среднего пальца, которую волчонок перекусил и вырвал вместе с сухожилиями. Было странно наблюдать за его безразличием, ведь он даже не вскрикнул, а лишь спокойно одернул руку.

— Он не любит, когда его трогают, — пояснил я, поглядывая на свою прокусанную ладонь. Да, судя по Давиду это я ещё легко отделался. — Ты так спокойно на это отреагировал, будто не пальца лишился, а порезался во время бритья.

Давид залез в карман окровавленной рукой и кинул мне пустой шприц-инъектор.

— Ближайшие часов пять-шесть боли я чувствовать не буду. Потом, конечно, будет лютый отходняк, но сейчас я в полном порядке. Так что пока меня не вырубило нужно кровь из носу попасть домой. Тут всего-то пару часов ходьбы быстрым темпом. К тому же я знаю короткую дорогу.

От последних слов меня немного передернуло, Давид это явно заметил и многозначительно улыбнулся.

— В этот раз я уж постараюсь без происшествий. А это тебе, — он кинул мне полный инъектор. — Внутримышечно, в любую часть тела. Выйдем через десять минут.

Не знаю, что за коктейль я себе ввел, но спустя несколько минут тело было готово к любым подвигам забыв о боли и неудобствах. Домой мы практически бежали не обращая внимание на дождь, ветер и холод. Волчонок увязался за мной следом. Не сказать, что я был удивлен, но все же некое непонимание ситуации присутствовало. Что это? Привязанность или осмысленный выбор существа понимающего, что рядом со мной ему будет проще выжить? Но ещё больше я не понимал, что мне делать, когда я буду дома. Всё-таки дикий зверь, хоть и маленький, это не собачка или кошечка и как он будет себя вести в мире людей совершенно не понятно. Однако, то что он выбрал меня в качестве хозяина или друга меня несказанно радовало.

Спустя часа полтора непрерывных нагрузок я наконец увидел свою многоэтажку, сердце бешено колотилось, лёгкие горели огнем, будто я дышал горячим паром, а глаза заливало потом. Я остановился перед входом и посмотрел назад. Метрах в двадцати от меня стоял мой маленький спутник. Он вывалив язык непонимающе смотрел на меня. Я подошёл близко ровно на столько, чтобы не заставлять зверя нервничать и проявлять агрессию и посмотрел ему в глаза.

— Понимаешь ты меня или нет я не знаю, но здесь моя стая, друг. Они странные, лысые и не всегда бывают добрыми, но мое место здесь. Я просто не смогу выжить там, где ты родился, я слишком слаб для этого, так что ты можешь быть свободен. Однажды ты найдешь себе новую стаю. Такую же сильную и смелую, как прошлая. Но если хочешь можешь остаться со мной. Жизнь здесь другая, наверное, тебе будет тяжело привыкнуть, но зато ты всегда будешь накормлен, напоен, да и жить будешь в тепле и сухости, а если захочешь уйти, то тебя никто не станет держать.

Волк опустил голову и исподлобья посмотрел сквозь меня в сторону здания, потом оглянулся и долго смотрел вдаль, словно пытаясь принять решение. Я сидел молча и просто ждал, чем все это закончится. Волчонок встал и пройдя несколько метров в сторону здания опасливо оглянулся назад. Я улыбнулся и под немое удивление Давида отправился в сторону входа, а мой мохнатый зверь, осторожно озираясь по сторонам, шел рядом со мной. Теперь я был точно уверен, что он меня понимает не хуже, чем любой человек, а возможно даже лучше.

Встретили нас троих с явным опасением и ужасом в глазах. Кто-то старался избегать нашего взгляда, кто-то смотрел на моего маленького волка, а кто-то, глядя на изуродованного, покалеченного Давида мгновенно испарялся из поля видимости. Спустя пару минут выбежало несколько человек с носилками и уложив явно слабеющего товарища быстро поволокли его в сторону медблока. Я же махнул рукой на предложенную помощь сказав, что сам доберусь и отправился туда куда мне хотелось сейчас больше всего — к своей Алисе со своим новым другом.

Ввалившись к ней без стука я увидел ее красивое, но бледное и заплаканное личико и под удивленный взгляд Леры крепко сдавил ее в своих объятьях бросив свое потертое оружие на пол. Она робко прижалась ко мне поглядывая на свою подругу и начала громко рыдать.

— Почему ты молчал столько времени? — тихо прошептала она, впившись в меня губами и лишь оторвавшись от них продолжила. — Я писала… Я думала что-то случилось. Я… Почему? Почему? Почему? — продолжила она плакать, стуча маленькими кулачками мне в грудь. — Никто не знал где вы и что с вами. Я просто боялась, что уже никогда тебя не увижу, — я заметил как с нескрываемым раздражением на нас смотрит Лера, которая фыркнув хотела покинуть комнату, но застыла в удивлении, когда из дверного проема показалась голова маленького волка.

— Ой, а это кто?! — осторожно спросила она.

— Какой хорошенький! — радостно закричала Алиса и вырвавшись из моих объятий бросилась к волчоноку, вытягивая вперёд руку, чтобы погладить его и я с ужасом представил, что сейчас будет

— Стой! — крикнул я, схватив ее за руку и дёрнул на себя со всей силы. И очень вовремя, ведь в том месте, где мгновение назад была рука Алисы с рыком клацнули острые как бритва зубы. — Это тебе не домашний пёсик, глупенькая, а волк, и он очень не любит, когда его трогают, — я показал ей отметили от зубов на кисти и Алиса обиженно глянула на животное.

— Злюка лохматая… — грустно сказала девушка, а волк как-то по-человечески тяжело вздохнул и вышел в коридор. Ну а следом за ним аккуратно вышла и Лера.

Как только мы остались одни Алиса набросилась на меня с горячими поцелуями и стала стягивать одежду, но стоило ей снять мой бушлат, как она вскрикнула и в ужасе отшатнулась, прикрыв ладошкой рот. Ее бурная реакция тут же вызвала интерес со стороны моего товарища и в дверном проёме показалась оскалившаяся любопытная лохматая морда. Мне даже не нужно было видеть себя со стороны, я итак знал, что, наверняка, выгляжу не очень.

— Тебе нужно в медблок! — с трудом выдавила из себя Алиса. — Срочно! Максим, ты меня понимаешь?

— Подожди, — ухмыльнулся я поднимая бушлат с пола. — Медблок никуда не убежит, а сейчас закрой глаза.

— Ты что не слышишь меня, Максим?! Тебе нужно…

— Закрой глаза, Алиса, — повторил я настойчивее.

Девушка сделала недовольную мордашку, но глаза всё-таки закрыла. Я аккуратно достал найденный медальон с цепочкой и, страясь не издать ни звука, кое-как смог повесить его на ее изящную шею. Алиса открыла глаза, нащупала рукой холодный, красный камушек и подошла к зеркалу расплываясь в довольной улыбке.

— Какая прелесть, Максим! — восторженно произнесла она. — Прямо как на твоём рисунке. Где ты нашел его?

— Это не важно, радость моя, — вырвалось у меня. — Носи его не снимая и я всегда найду тебя, чтобы не случилось.

— Надеюсь, — сказала она тихо и тут же бросилась ко мне на шею крепко сжимая в своих объятиях, но быстро опомнилась и виновато отступила назад. — Прости, прости, прости... — залепетала она дрожащим голосом. — Очень больно, да?

— Не парься. На наше общее счастье Давид вколол мне какую-то хрень и ближайшее время боли я чувствовать не буду, — Алиса облегченно вздохнула и аккуратно прилипла ко мне.

— Пойдем в медблок, тебе нужна помощь.

В медблоке мы оказались спустя полчаса. И дело было не в расстоянии до него и моем самочувствие, а в том, что волк долгое время просто отказывался входить внутрь. Во не нравилась ему входная дверь! Она шипела открываясь, он на нее рычал. В общем невзлюбили они друг друга сразу. Оставлять его снаружи мне не хотелось, норов у него не простой, мало ли, укусит кого-нибудь, а он с досады возьмёт оружие и пристрелит его.

Пришлось долго ждать, упрашивать и своим примером показывать, что ничего страшного не происходит. Заходил и выходил, наверное, раз пятьдесят, пока он решился повторить это за мной. Правда за всей этой ходьбой совсем забыл про обеззараживание, и когда струя едкого пара обдала моего друга, он начал нервно метаться по помещению и рычать на меня с Алисой. А один раз даже попробовал укусить. Это же мы его сюда притащили, а значит и виноваты тоже мы. Ох, чувствую, намучаюсь я с ним ещё.

Благо после всего этого представления он сам добровольно вышел из помещения, видимо, просто искал выход из этого непривычного ему мира. Но в основных помещениях медблока он ещё долго бегал и никак не мог успокоиться и найти себе место, пока наш умный доктор не кинул ему не понятно откуда взявшийся кусок сырого мяса. Волк недоверчиво обнюхал предложенную ему пищу и утащил ее в дальний угол и неторопливо приступил к ужину.

Пока источник хаоса с аппетитом вгрызался в крысиное мясо, Глеб пригласил нас с Алисой в помещение, в котором я бывал много раз. Точнее пригласил он туда только меня, но моя спутница наотрез отказалась идти к себе, пока не узнает всю правду о моем здоровье. Доктор было попробовал возразить, но, глянув на негодующее лицо моей подруги, смиренно махнул рукой.

Когда мы оказались в помещении, то первое на что я обратил внимание была закрытая капсула, в которой лежал Давид. На нем практически отсутствовала одежда и в таком виде он выглядел ещё хуже. Не знаю принципы местной медицины, но отсутствие бинтов, зелёнки и йода вызывали некое непонимание, но в чужой монастырь со своим кодексом… В общем, вид торчащих по всему телу обломков костей, жутких кровоподтеков, оборванных кусков кожи оголяющих мышцы навевали очень неприятные воспоминания. И это не говоря про отсутствие одной руки и глаза. По телу пробежал лёгкий холодок и, видимо заметив это, Алиса посмотрела в ту же сторону и на некоторое время впала в ступор. Лишь немного отойдя она с жалостью посмотрела на меня.

— Вас ведь было пятеро, — выдавила она дрожащим голосом и осмотрелась по сторонам. Остальные капсулы пустовали. — Где остальные? — я ничего не ответил и лишь отвел глаза, не думаю, что ей нужно знать подробности.

Алиса побледнела и в состоянии полной прострации присела на кушетку, направив свой пустой взгляд на медкапсулу. Не знаю, что творилось у нее в этот момент в голове, может она додумывала обстоятельства, при которых погибли трое и еле выжили мы с Давидом или просто переживала за меня, но спрашивать я не стал, а очень вовремя появившаяся Марго быстро увела ее отсюда.

Доктор Шумилов все это время нас практически не замечал, ну или делал вид, что не замечал и настраивал другую капсулу для меня. Отвлекся он от процесса лишь в тот момент, когда в помещение вальяжно ввалился мой волчонок. Он нашел взглядом меня и со спокойным видом разлегся у открытой двери.

— Значит ты решил завести себе собаку… — улыбнулся Шумилов глядя на управляющую консоль. — Тебе не кажется, что с этим могут быть проблемы?

— Это волк и он уж точно умней своих мелких собратьев. Какие с ним могут быть проблемы? — ухмыльнулся я.

— Шутишь, это хорошо. Но только это альфа. Ты же видел взрослую особь. Неужели ты думаешь, что сможешь его контролировать?

— Он меня понимает. Не знаю как, но…

— Значит Давиду не показалось… — задумчиво, еле слышно прошептал Шумилов. — Я было вначале подумал, что он ошибся. Он уже может тебе отвечать?

Я сильно задумался и мое выражение лица, наверняка, выдавало этот процесс. Честно говоря, осознание полноценного общения я не рассматривал в принципе. Ну по крайней мере в моей голове эта возможность сейчас представлялась слабо. Сомневаюсь я, что он сможет мне что-то сказать, да и не думаю, что это вообще возможно в человеческом понимании. И тут меня осенило!

— То есть уже отвечает? — удивился Глеб и его глаза вспыхнули задорным огоньком, как в тот раз перед лекцией о кибернетике. — Это же прекрасно! В таком юном возрасте! Ему же от силы месяца полтора. Феномен вашего общения может открыть многие тайны нашего сознания, если ты, конечно, позволишь провести пару экспериментов, — волк посмотрел на моего собеседника и оголил белоснежные клыки.

— Думаю он будет против, впрочем, как и я. К тому же он мне не отвечает, но я уверен, что все понимает.

Доктор оторвался от консоли и, заложив руки за спину, осторожно направился в сторону зверя. В воздухе повисла тишина прерываемая лишь степенными шагами Глеба. Волк заметив движение встал, ощетинился и, немного прижав уши, громко зарычал.

— Да ладно тебе… Неужели ты и старика укусишь? — волк в подтверждение своих намерений сделал выпад и клацнул челюстью рядом с ногой Шумилова. — Значит укусишь… Ладно, давай так, я сейчас присяду рядом, а ты просто послушай, что я тебе скажу. Если ты все понимаешь, то отойди немного и перестань кидаться на меня, здесь тебе ничего не угрожает, — волчонок отошёл к стене и, усевшись, взглянул в глаза Глебу, а он с присущей ему холодностью продолжил. — Хм, значит ты действительно все понимаешь, вероятно, твои возможности из разряда телепатии, в том или ином виде. Ну так вот, твой хозяин, друг, вожак, или кто он тебе там, в общем, он здесь надолго, пару дней точно. А это значит, что эти пару дней нам нужно будет как-то сосуществовать вместе. Не сказать, что я рад, но изучить твои возможности и понаблюдать за твоей адаптацией мне будет очень интересно. Так что не создавай проблем, не кусай людей и будешь накормлен, напоен и главное цел. А что до вас, Максим, — раздевайтесь и ложитесь в медкапсулу, посмотрим что с вами делать.

Что со мной делать было абсолютно понятно. Травмы полученные в последнем рейде сами собой не затянутся, а если и затянутся, то таким образом, что о полноценной жизни можно будет забыть, если не на всегда, то уж точно надолго.

С первых дней знакомая мне процедура уже никак не впечатляла, а калейдоскоп сканирующих лучей, что своим ярким теплым светом иногда ослепляли меня, не на долго лишая ориентации в пространстве, воспринимался спокойно, как неизбежность или побочный эффект от таблеток. К тому же особого дискомфорта я не испытывал и, закрыв глаза, сразу погружался в события последних недель. Столько всего произошло… Один мир уже полностью заменил другой и я уже не сопротивлялся ему, а лишь иногда мечтами уносился в безмятежное прошлое со своими придуманными проблемами и системными кодами разработчиков. Да, иногда было желание вернуться туда, где я ощущал себя полноценной личностью, личностью с прошлым, настоящим и будущим. Конечно, здесь все это тоже есть, но вот что касается прошлого… Кто я? Откуда? Как здесь оказался? Где мои родители? В конце концов где родители всех кого я знаю здесь? Никто ведь ни разу не говорил о них. Будто их и нет вовсе, а мы все просто материализовались из ниоткуда. Надеюсь я когда-нибудь узнаю всю правду, если она вообще будет нужна.

Я ощутил как заряд необъяснимой бодрости, который теплился во мне начал сменяться покрывалом нечеловеческой усталости, а едкий пар заполняющий капсулу заливал свинцом мои веки, которые уже порядком устали терпеть яркие всполохи света и я с каждой секундой проваливался все глубже внутрь себя. На заднем фоне изредка слышал голос Шумилова, холодно и безымоционально зачитывавшего характер и степень повреждения моего организма, будто приговор осуждённому на смертную казнь. Но вскоре его голос, как и отблики сканирующих меня лучей на закрытых веках, погас оставляя меня в полной тишине и одиночестве. И лишь чей-то нежный тихий голосок эхом прошёлся по моему угасающему сознанию, разливая приятное тепло по всему телу:

— Я буду очень по тебе скучать, любимый…