VR. Обломки забытого мира.

Глава 27

— Значит всё-таки любимый, — задумчиво произнес я, глядя в глаза Алисы.

— Я… — девушка смутилась и отвела взгляд. — Не помню, чтобы я такое говорила.

— То есть в медблоке перед моим отключением была не ты? — девушка уткнулись в меня мордашкой и обняла.

— Я думала, что ты уже спишь… — тихо прошептала она. — И вообще, не зазнавайся — это ничего не меняет! Будешь плохо себя вести я тебя… — она прервалась и с расширенными глазами пару раз вздрогнула опустив руку к низу живота. — Хорошо-то как…

— Знаю, знаю… Прилюдно изнасилуешь… Что это было вообще?

— Я… Я не знаю… — виновато начала девушка. Ее лица я не видел, но думаю о говорила она вполне искренне. — Я совершенно собой не владела, будто внутри меня был другой человек… А может и не человек вовсе…

— Ладно, проехали, — я прижал девушку к себе и провел рукой по влажной горячей спине, она немного поежилась и покрылась мурашками. — Ты хорошо себя чувствуешь? Мне кажется у тебя жар.

— Жар… — задумалась Алиса. — Нет, Максим, все хорошо.

Я нежно чмокнул ее в щёчку и встал с кровати, ведь где-то там, за дверью, меня ждали осуждающие взгляды окружающих и мой лохматый товарищ, которого я так опрометчиво бросил на улице. Надеюсь он уже нагулялся и не сбежал.

По пути на улицу пришлось собрать разбросанные в порыве страсти вещи и поймать на себе пару ухмылок. Да уж, если Алиса хотела мощно заявить о наших отношениях, то поставленную цель мы выполнили и даже перевыполнили.

На улице, с крысой в зубах, мокрый и грязный, меня встретил волчонок. Из-за удачной охоты он был, видимо, в добром расположении духа, поэтому, к моему удивлению, просто подошёл, положил свою добычу и сел рядом, недоверчиво поглядывая на курящего на крыльце человека.

— Хороший у тебя… пёсик, — сказал он сделав очередную затяжку, после чего затушил сигарету о стену, бросил ее в урну и исчез в здании.

— Пёсик… — улыбнулся я и посмотрел на питомца. — Для всех ты просто милый пёсик, понимаешь? Ну ничего, когда ты вырастишь, то покажешь им какой ты пёсик.

Волчонок пристально посмотрел мне в глаза и в голове тут же возник образ огромного, зубастого волка склонившегося на мной. Текущие слюни, окровавленная морда и хищный холодный взгляд. Картина хоть и была жутковатой, но тревоги или страха я не испытывал, скорее наоборот — по телу разлилось тепло, а сознание заполнило ощущение безопасности. Видимо, вместе с образами мой приятель смог передать и часть своих эмоций.

— Да, однажды ты станешь таким же как она: большим, сильным и никто уже не посмеет назвать тебя песиком. Ну что, пойдем домой?

Дома меня ждала тишина. Алиса безмятежно спала на кровати, свернувшись комочком. Она изредка подрагивала, покрываясь мурашками и что-то невнятно бормотала себе под нос. Такая теплая и манящая, со следами от моих укусов и шлепков она вызывала во мне бурю приятных, нежных эмоций, а совсем не той яростной страсти, что была каких-то полчаса назад. В голове немым укором всплыл взгляд когда-то близкой мне Лены. Ее образ был уже не таким ярким как раньше и напоминал скорее обрывок сна нежели прошлую жизнь.

— Как быстро все меняется, — прошептал я, а волчок заметив мой пристальный взгляд подошёл к кровати, бросил крысу и стал активно втягивать носом воздух. — Это моя самка, — добавил я так же тихо, глядя на зверя. — Она хрупкая, слабая и очень добрая. Ее нужно оберегать и защищать, а не пытаться укусить, как некоторые. Пойдем, не будем её будить.

Я укрыл Алису одеялом и вышел тихонько закрыв дверь. Четкого направления движения в голове не было и поэтому я бесцельно бродил по этажам в компании своего зубастого друга. Он внимательно озирался по сторонам, недоверчиво оглядывал редких прохожих, иногда рычал на тех, кто имел неосторожность подойти слишком близко и надо сказать это безотказно работало.

В конечном итоге бессмысленное хождение мне надоело и я решил заглянуть к Мирону. Всё-таки он мой первый друг в этом мире и мне хотелось его познакомить с одним из представителей альфа-особей, но его дверь оказалась закрыта, а внутри была полная тишина. Следом я отправился к Кирюхе и Жеке, но там тоже никого не было. В итоге моих бесцельных шатаний я забрел в столовую и встретить там кого-либо не рассчитывал, но именно там меня и поджидал сюрприз — Лера и Миша. Они сидели за столом в углу друг напротив друга и о чем-то мило беседовали держась за руки. Не знай я о ориентации Леры, то подумал бы, что это некое подобие свидания, правда без цветов, застолья и в столовой. Да и вообще, для встреч мне кажется больше подошла бы комната Михаила, а не столовая. Но судя по грустной мордашке девушки это был скорее акт успокоения, а не обольщения.

Мое появление тут же нарушило идиллию и, заметив меня, Валерия фыркнула, задрала голову и торопливо зашагал к выходу, сторонясь моего волка.

— Вот умеешь же ты все испоганить, — недовольно буркнул Михаил. — Только диалог в нужное русло пошел.

Я улыбнулся и уселся на место ныне сбежавшей нимфы.

— Вижу ты лёгких путей не ищешь. Затащить в постель Киру или Аню, да даже их обеих было бы проще, чем Леру. Лично мне так кажется, — Миша ухмыльнулся.

— Знаешь, до твоего возвращения из рейда, не говоря уж о той оргии, что вы с Алисой сегодня устроили, все было неплохо. Ты не подумай, я не то, чтобы осуждаю… Смотрелись вы весьма органично, хоть и немного… дико…

— Дико… — повторил я тихо. — То есть ты бы отказался от Леры в таком… не совсем адекватном состоянии? — Михаил задорно улыбнулся, видимо, представляя такой расклад.

— Да боже упаси от такого отказываться! Я что, сам себе враг?

— Вот и я не смог, — сказал я с наигранным сожалением и тут же рассмеялся.

— Значит это правда, — начал Миша, глянув на волчонка.

— Ты про моего товарища?

— Да, — улыбнулся Михаил. — Уже дал ему имя?

— Пёсик, — ухмыльнулся я, а волк сразу ощетинился, прижал уши и зарычал. — Да шучу я, друг! Никакой ты не песик, а волк. — лохматый сразу расслабился и горделиво уселся около меня, видимо, чтобы было проще цапнуть в случае чего. Миша же с открытым ртом и выпученными глазами прожигал меня взглядом.

— Он… Он тебя понимает?! Но как?! Животное и человек... Это же не возможно! Ручной, разумный, почти взрослый волк. Сколько ему? Месяцев шесть-семь?

— Полтора.

После услышанного удивление на лице Михаила сразу сменилось гримасой ненависти, кулаки сжались, а на шее выступили пухлые вены. Он гневно сверлил моего питомца и я никак не мог понять, что не так.

— Альфа… — процедил он сквозь зубы и впялил в меня тяжёлый взгляд.

— И что это меняет? — непонимающе спросил я и увидел как волчонок оскалил зубы. Видимо, он тоже ощутил его неприязнь и был готов защищаться.

— А то что одна из этих тварей перегрызла горло моему другу и сбежала! Будь моя воля… — он встал и направился в сторону волка, который сделав несколько шагов назад злобно рычал и был готов вцепиться в противника. И тут я вспомнил день знакомства с Михаилом. Он только вернулся из рейда и всячески старался избегать расспросов на эту тему. Я ещё тогда понял, что что-то пошло не так, но и подумать не мог, что все настолько плохо. Я преградил ему путь и выставил вперёд руку. Учитывая габариты Михаила, то рассчитывать на то, что я смогу его остановит было глупо. Тут могла спасти лишь его адекватность.

— Мне очень жаль Миш, но он не виноват в смерти твоего друга…

— Ты! — прокричал парень. — Как ты смеешь защищать его?! Это тварь! А тварей нужно убивать! — он сделал шаг вперёд и наткнулся на мою ладонь и упёрся всей массой.

— Мне очень жаль, но я не позволю, — сделав максимально спокойный голос я всем видом пытался показать, что не боюсь его. Сам же прекрасно понимал, что пары ударов хватит, чтобы отправить меня обратно в медблок. — Он защитил меня, когда я в этом нуждался, теперь я защищаю его. Если хочешь, можешь ударить меня.

Михаил занёс руку. Мое тело сжалось и я приготовился к последствиям своего выбора. Не то чтобы мне хотелось этого, сама по себе перспектива быть избитым, хоть и за правое дело, была так себе, но я был уверен, что поступаю правильно.

— Нет! Просто не мешай мне! — гневный удар пришелся не в меня, а на стоявший рядом стол. И судя по тому как от него откололся массивный кусок, то было большой удачей, что это не мое лицо. Из рассеченной руки на пол брызнула кровь и, видимо, боль была настолько ощутимой, что пыл Михаила мгновенно приостыл. — Пожалуйста, — взмолился он глядя мне в глаза. — Ты не понимаешь, что я чувствую. Я видел…

— Я тоже видел, Миш... На моих глазах погибли трое товарищей, одного из них разорвало пополам, а я и Давид выжили чудом. И эта тварь незадолго до нас расправилась со всей стаей этого волчонка. Мне кажется, убийца твоего друга уже мертва или мертв.

Миша опустился на стул и глянул на свою руку. Выглядела она паршиво… Видимо, крепость костей оказалась меньше дури хозяина, и потому указательный палец под неестественным углом небрежно свисал.

— Я видел Давида… Его тащили на носилках в медблок, одного. Он был весь изувеченный… Я ещё удивился, что он один. Я знал, что он из рейда, но не знал, что вас было пятеро. Я… Мы заходили, когда ты был в отключке. Я, Киря, Жека, Мирон. Выглядел ты не намного лучше Давида, — парень тяжело вздохнул. — Да, наверное, не стоило на тебя срываться. Вы ведь ни ты, ни он и вправду не причем… Просто… — фразу прервал жужжащий ком Михаила. Он взглянул и немного улыбнулся. — Пойду я в общем. Милая жаждет продолжить разговор.

— Может в медблок? — я глянул на руку.

— Может… — задумчиво произнес он. — Но позже… Сочувствие, знаешь ли, чудеса творит.

Миша вышел из столовой и я глянул на ком. Время приближалось к ужину, а дома моя соня спокойно спит, нужно будить.

Я шел к себе с, наверняка, глупой улыбкой, именно такой, что обычно появляется на лице счастливого человека. Мне не нужно было поводов для радости, я просто знал, что дома меня ждёт человек, которому я очень нужен и который нужен мне, и от этого становилось по-человечески тепло и комфортно.

В комнате уже царили сумерки, в которых было сложно что-то разглядеть и лишь еле видный темный силуэт и приятные цветочные нотки в воздухе намекали, что я здесь не один. Сердце приятно набирало обороты рисуя милую картину пробуждения девушки в моих объятиях: ее улыбку, блестящие глаза, поцелуи, ласки…

Я аккуратно присел рядом и провел ладонью по шелковым волосам, они тоненькими паутинками приятно обвивали пальцы, иногда путаясь невесомыми узелочками, но вместо ожидаемой реакции и нежного сонного голоса я услышал лишь жалобный стон и ощутил лёгкую вибрации ее тела. Наклонившись я нежно поцеловал ее хрупкое плечико и ощутил, как жар от него практически обжег мои губы. Сердце на мгновение сжалось и замерло, пока мозг пытался осознать происходящее. Я запустил руку под одеяло и, проведя по мокрой, горячей спине, понял, что мне не показалось — у Алисы был жар. Нет, точнее не жар, а пламя, что просачивалось изнутри через кожу, словно стараясь вырваться на свободу. Она тяжело дышала и постоянно вздрагивала в агонии. Даже моих скромных познаний в медицине хватило, чтобы понять, что дело очень плохо.

Я схватил ее на руки, немного прикрыв простыней. Она совсем не сопротивлялась и безжизненно повисла на мне, издав очередной тяжёлый, жалобный стон. Мне было страшно видеть ее такой, но ещё больше я боялся, что это ее последние минуты жизни, особенно, когда ее дыхание участилось, а тело начало беспрерывно трясти.

Я рванулся в сторону медблока крепко сжимая в руках, наверное, самого дорогого человека на этом свете, которого неустанно покидали жизненные силы. Я пытался с ней говорить, гладить, но она не реагировала и лишь тяжело, прерывисто дышала, дергаясь в жутких конвульсиях.

Мне не было дела до того, что происходило вокруг, кто-то кричал, кто-то спрашивал, но их голоса сливались в непрерывный поток не различаемых шумов. Я просто бежал вслушиваясь в ее дыхание и надеясь, что у меня есть ещё хоть немного времени в запасе, чтобы ей помочь.

Дорога длинной в одну минуту мне показалась безжалостным, бесконечным марафоном по горячей пустыне под палящим солнцем без еды, воды и надежды на спасение. Лишь вбежав в кабинет Шумилова, все ещё слыша тяжелое дыхание Алисы я очнулся увидев на себе презрительный взгляд доктора, что с ненавистью смотрел сквозь меня на выглядывающего из-за спины волка.

— Я же сказал, чтобы сегодня… — он запнулся и перевел взгляд на обмякшую на моем плече девушку и увидел как ее начало трусить. Да что уж там говорить, от нервного напряжения трусить начинало даже меня. — Твою мать! В капсулу ее — быстро!

Я положил ее внутрь и замер.

— Что с ней?! — растерянно прошептал я видя, что даже доктор заметно нервничает. — Вы можете ей помочь? — мой вопрос был отправлен словно в пустоту и, кажется, его никто не услышал.

— Марго! — капсула закрылась, покрылась калейдоскопом сияющих лучей и через пару секунд на дисплее высветилась куча всяких показаний. Давление, пульс, температура, какие-то диаграммы, цифры… одно сменялось другим и доктор нервозно щёлкал по консоли, получая все больше и больше данных, в которых я мог разобрать едва ли пару процентов. — Твою мать! — схватился он за голову. — Как так-то?! Откуда это у нее?! Даже если ты подцепил это в рейде и заразил ее, то у нас должно быть в запасе ещё дня три. Марго!

— Да, Глеб Викторович, я здесь.

— Четвертую отрицательную — бегом! — доктор нажал на консоль и в капсуле запустился какой-то процесс сопровождаемый неведомым до этого гулом. А доктор не отрываясь смотрел на дисплей и что-то бормотал себе под нос. — Черт, черт, черт! Это очень плохо!

— Что плохо?! — задал я очевидный и очень глупый вопрос, но ответ был ещё страшнее моей тупости.

— То что она ещё жива! С такими показателями не живут! Понимаешь?! Этого просто не может быть! Через пару дней, у вас обоих — да, но сейчас... Если только… — глаза доктора расширились, будто на него сошло божественное озарение. — Где она была, когда рванула лаборатория?

Бледное лицо Алисы в спектре сияющих лучей смотрело на меня сквозь тонкое стекло и просто лишало меня возможности продуктивно мыслить. Я растерянно смотрел на нее, слышал голос доктора и никак не мог понять чего от меня хотят. Какая лаборатория? Какой взрыв? Что за бред? Из ступора меня вывел рев Шумилова:

— Максим! Я задал вопрос!

— Я… — и тут до меня наконец дошло. — Мы были под окном лаборатории, — стал я вспоминать. — Нас ещё обломками засыпало.

Доктор на мгновение завис, потом изменился в лице и подозрительно спокойно спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Максим? Температура, головная боль, тахикардия, слабость, тремор? Господи, ну хоть что-нибудь, что напоминает ее состояние, — я отрицательно покачал головой.

К этому моменту появилась Марго, причем с пустыми руками, опустошенным лицом и абсолютно растерянная. Когда она виновато покачала головой, то мой мир и последняя надежда на светлое будущее рухнула. Объяснений эта ситуация не требовала, видимо, нужной крови попросту не было.

Шумилов заметил ее реакцию и сожалеюще посмотрел на меня, потом на Алису. Он тяжело вздохнул и начал медленно ходить вдоль капсулы.

— Зилот не… — начала Марго, но тут же была прервана жестом Глеба. На его лице выступили вены и он о чем-то очень сильно задумался.

— Ну конечно же, Зилот! — вдохновлённо произнес он и сел за свой компьютер. — Так-так-так, что у нас тут? Агрессивность, возбудимость, высокая температура, пульс… Смерть… Смерть… Смерть… Это все не то… Вот! — воскликнул он. — В среднем, в одном случае из тысячи пациент обладает врождённым иммунитетом и потому является лишь носителем… Марго, мне нужны образцы крови этих молодых людей. Десяти миллилитров хватит. А ты, Максим, молись, чтобы ваша группа крови совпала…