Враг - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Келси Клейтон (ч. 4)

Посмеиваясь, он сворачивает на нашу улицу. — Хорошая мысль, хотя я больше боюсь Саванны, чем Брейди.

— Сев безобидна.

Он бросает взгляд на меня. — Безобидна, как лев. Не тот человек, и она укусит.

Я хихикаю в кулак. — Тогда тебе, вероятно, следует избегать причинять мне боль любой ценой. Мне бы не хотелось видеть, как тебя растерзают.

— Уже планировал это, детка.

Взгляд, которым он одаривает меня, в сочетании с выражением нежности, заставляет меня вспомнить, как дышать. Я всегда знала, что между нами, что-то есть. Что-то тянет нас друг к другу. Я просто никогда не знала, как хорошо было бы отдаться этому. Как будто я наконец-то снова могу дышать.

Когда мы подъезжаем к дому, улыбки сходят с наших лиц. На подъездной дорожке стоит BMW моего отца. Они вернулись раньше.

Я вздыхаю. — Вот и все, что нужно для того, чтобы провести сегодняшний вечер вместе.

Кейд, очевидно, обеспокоен их возвращением, но изо всех сил притворяется, что это не так. — Вот почему на дверях есть замки.

Прикусив губу от этой концепции, он выпрыгивает из джипа и хватает доски сзади. Я следую за ним, когда мы идем к двери, когда я понимаю, что чего-то не хватает.

— Эй, что ты сделал с GT? — Спрашиваю я.

Он ухмыляется и пожимает одним плечом. — Я пожертвовала ее на благотворительность.

То, как он это говорит, как будто это ничего особенного, заставляет меня недоверчиво смеяться. Конечно, он это сделал. Дело было не в том, что он ненавидел машину, а в принципе, стоящем за ней. Мой отец купил эту машину, чтобы избавиться от джипа, не обращая внимания на его сентиментальную ценность. Я действительно не могу сказать, что виню его.

В ту секунду, когда мы заходим внутрь, я уже слышу, как мой отец разговаривает по телефону из своего офиса. Нора выходит из кухни и обнимает каждого из нас.

— О, я так сильно скучала по вам двоим, — сияет она, целуя Кейда в щеку и заставляя его съежиться.

Я пытаюсь не смеяться над выражением его лица. — Мы тоже скучали по тебе, но я думал, ты вы не вернетесь домой еще неделю?

— У побережья ураган, поэтому мы были вынуждены вернуться пораньше. Тем не менее, это было прекрасно. Мне придется показать тебе фотографии позже.

Кейд закатывает глаза, и я слегка подталкиваю его локтем.

— Хорошо, — он прочищает горло. — Это было бы здорово, мама.

Мой папа выходит из своего кабинета и решительно сосредотачивает свое внимание на мне. — Леннон, можно тебя на секунду?

Мои брови хмурятся в замешательстве, но я киваю. — Да, конечно.

Когда я ухожу, Молли бежит по коридору и прыгает в объятия своего брата. То, как он с ней взаимодействует, — восхитительное зрелище. Такое ощущение, что он постоянный придурок для всех, кроме нее. И теперь, надеюсь, и меня тоже.

— Сейчас, Леннон, — требует мой отец.

Кейд подмигивает мне, когда я закрываю дверь, и легкий румянец покрывает мои щеки. — Что случилось?

Он садится за свой стол. — Где ты была сегодня?

— Кейд учил меня серфингу. Почему ты такой холодный?

Потирая переносицу большим и указательным пальцами, он вздыхает. — Я не хочу, чтобы ты развлекалась в трущобах на пляже с этим ребенком.

Прости, что? — Я думала, тебе нравился Кейд.

Он откидывается назад и поворачивает экран своего компьютера ко мне. — Он мне нравился, пока он не устроил множество вечеринок в моем доме, пока меня не было. Ты думаешь, персонал не рассказывает мне об этом?

С экрана на меня смотрят снимки с камер наблюдения на заднем дворе. Доказательства изобличающие, поэтому я даже не пытаюсь это отрицать. Может быть, если бы я сказала, что это была моя вечеринка, ему было бы все равно, но очевидно, что это была не моя. Не с таким количеством людей и множеством бочонков.

— Я серьезно, Леннон. Держись от него подальше.

КЕЙД

Вернуться домой и обнаружить, что наши родители вернулись на целую неделю раньше, было определенно не тем, чего я ожидал. Мне просто повезло, что я наконец заставил Леннон терпеть свое присутствие рядом, и теперь это происходит. И в довершение всего, с тех пор как она вышла из офиса своего отца, она откровенно игнорирует меня.

Мы сидим за обеденным столом, слушая, как моя мама и Кен продолжают рассказывать об их поездке и о том, как это было потрясающе. Я передвигаю еду по тарелке, но, кажется, ничего из этого не попадает мне в рот. Что-то в неловком напряжении и неизвестности того, куда мы пойдем дальше, убивает мой аппетит.

Я смотрю на Леннон и понимаю, что она делает то же самое. С ней что-то не так; я просто не знаю, что. Часть меня задается вопросом, знает ли ее отец о нас каким-то образом, но я сомневаюсь в этом — главным образом потому, что он еще не вышел из себя, а моя мама ничего подобного не говорила.

Вытянув ноги под столом, я похлопываю ее ногой по голени. Когда ее глаза наконец встречаются с моими, я смотрю на нее, молча спрашивая, в чем дело. Она бросает взгляд на своего отца, чтобы убедиться, что он не обращает внимания. Когда она понимает, что путь свободен, она оглядывается на меня и качает головой.

Чертовски здорово.

— Я не голоден, — говорю я маме. — Могу я быть свободен?

Она хмурится. — Ты не хочешь послушать о поездке?

— Хочу, но не прямо сейчас. Я не слишком хорошо себя чувствую.

Как и ожидалось, она мгновенно смягчается и кивает. — Я принесу тебе немного супа через некоторое время. У тебя должно быть что-то в желудке.

Бросив еще один взгляд на Леннон, когда я встаю из-за стола, она не поднимает головы от своей все еще полной тарелки. Чего бы ни сказал ее отец, когда мы вернулись домой, было достаточно, чтобы отправить ее бежать в горы и подальше от меня.

***

Проходят часы, а я все еще на взводе не меньше, чем за ужином. На данный момент я удивлен, что на ковре нет следов от моих хождений взад-вперед. Моя мама принесла мне суп, который я просто спустил в унитаз. По крайней мере, так она думает, что я это съел.

Я не знаю, что беспокоит меня больше — тот факт, что Леннон не хочет со мной разговаривать, или то, что мне нужно, чтобы она поговорила со мной, чтобы получить какую-либо информацию о ее отце. Все, чего я хочу прямо сейчас, зависит от нее, и я держал это в своих руках, пока не налетел гребаный ураган и не разрушил мои планы.

По крайней мере, если бы они вернулись домой на следующей неделе, я мог бы быть ближе. Может быть, тогда она не смогла бы так легко оттолкнуть меня. Но когда мы исследуем то, что происходит между нами, всего полдня? В принципе, все хорошо, что хорошо кончается.

За последние несколько недель было так много раз, что я думал о том, чтобы сдаться, но я этого не делал. Я держался, потому что мне это было нужно, и это не должно быть исключением. Я сажусь с новообретенной решимостью. Если она хочет покончить с этим, едва оно началось, прекрасно, но она собирается сказать мне это в лицо.

Я медленно открываю свою дверь и выглядываю из нее, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что все спят. Насколько я вижу, нет никаких признаков жизни. Я закрываю за собой дверь и крадусь по коридору. На полпути вверх по винтовой лестнице я уже вижу, что у Леннон все еще горит свет.

Мои костяшки пальцев легонько стучат в дверь, но я ничего не говорю. Когда она открывает ее и ее глаза встречаются с моими, они мгновенно смягчаются. К моему облегчению, она отступает назад и открывает дверь шире, чтобы впустить меня. Она проводит пальцами по волосам и разочарованно вздыхает.

— Что происходит? — Спрашиваю я, закрывая дверь.

Она выглядит так, будто вот-вот расплачется, но все еще крепко держится. — Мой папа не хочет, чтобы я была рядом с тобой.

Я отступаю. — Какого хрена я натворил?

— О, я не знаю. Может быть, за месяц устроил около пятнадцати домашних вечеринок?

Черт. — Откуда он вообще об этом знает?

— На заднем дворе есть камеры, — рассказывает она.

Я сухо смеюсь. — Ты не могла предупредить меня?

Она пожимает плечами. — Я думала, что они фальшивые. Я никогда не видела никаких реальных видеозаписей с них.

— Так что, очевидно, они должны быть фальшивыми. — Я закатываю глаза.

Она скрещивает руки на груди. — Не умничай со мной.

— Ну, чего еще ты от меня хочешь? — Пораженно спрашиваю я. — Я наконец получил тебя в свои объятия, только для того, чтобы твой отец пришел, как чертов диктатор, и запретил тебе встречаться со мной, и я должен просто смириться с этим?

По выражению ее лица я могу сказать, что она этого не хочет, но ее слова говорят об обратном. — Я не вижу другого выбора.

— Да, — возражаю я. — Тебе восемнадцать лет. К черту то, что он говорит. Сделай то, что ты хочешь, хоть раз.

— Это не так просто! — Ее голос громкий, но она говорит тихо, осторожно, чтобы никого не разбудить. — Мой папа — это все, что у меня есть.

Я подхожу ближе и беру ее лицо в свои руки. — Это не так. У тебя есть я, Леннон. Я прямо здесь.

Слеза скатывается по ее щеке, но я быстро вытираю ее. Я наклоняюсь вперед и нежно целую ее в лоб. Единственное, за что я сейчас благодарен, это за то, что она не отталкивает меня, потому что я не знаю, смог бы я с этим справиться. Только не снова. Не после того, как мы, наконец, прошли через то, что я чуть все не испортил… дважды.

— Я не знаю, что делать, — шепчет она.

Я киваю и делаю шаг назад, отпуская ее. Она следует за мной, когда я проскальзываю мимо нее к двери.

— Ты уходишь?

Вместо того, чтобы выйти, я кладу два пальца на ручку и поворачиваю замок. — Это нормально — не быть уверенной, но я собираюсь быть здесь каждую ночь, обнимая тебя, пока ты не будешь.

Она облегченно выдыхает и ложится в постель. Я выключаю свет, и мы вдвоем устраиваемся поудобнее, ее голова у меня на груди, там, где ей и место. Вскоре ее дыхание выравнивается, и она крепко спит, но я часами лежу без сна.

К черту Кенсингтона Брэдвелла за то, что он постоянно пытается что-то у меня отнять. Сначала он забирает мою маму у моего отца, а теперь пытается помешать Леннон встречаться со мной? Нет. К черту это. Нет, если мне есть что сказать по этому поводу.

***

Утро наступает раньше, чем мне хотелось бы, и, прежде чем я это осознаю, Леннон открывает глаза и смотрит на меня. Я улыбаюсь ей сверху вниз, пытаясь успокоить ее нервы и скрыть тот факт, что прошлой ночью мне едва удалось выспаться.

— Ты просто лежишь и смотришь, как я сплю?

Я хихикаю и щелкаю ее по носу. — Ты милая, когда мертва для всего мира, и, по крайней мере, тогда ты не называешь меня подонком за то, что я пялюсь.

Похоже, она по горло сыта моим дерьмом, но в хорошем смысле. — Эх, ты определенно все еще подонок, называю я тебя так или нет.

— Достаточно справедливо, — уступаю я. — Но, если бы я попытался встать, я мог бы разбудить тебя, а я не хотел этого делать.

— И ты вдруг стал таким джентльменом, верно?

Я пожимаю плечами. — У меня бывают свои моменты.

Она слышит, как снаружи закрывается дверца машины, и встает, чтобы подойти к окну. Когда она, наконец, оглядывается на меня, она расслабляется.

— Мой папа только что ушел на работу, но я думаю, что твоя мама все еще здесь.

Конечно, предоставьте Кену идти сегодня на работу, хотя технически они все еще в отпуске. Может быть, если мне повезет, его уже тошнит от моей мамы. Или, может быть, ему надоело держать ее детей в своем доме. Очевидно, он больше не такого высокого мнения обо мне — нет, если он сказал Леннон держаться от меня подальше.

Говоря о Леннон, она подходит и садится на кровать рядом со мной. — Что мы собираемся делать?

— Все, что ты захочешь, — говорю я ей. — Если ты хочешь послушать своего отца, я постараюсь облегчить тебе задачу. Но если ты хочешь попробовать, встречаться за их спинами, я тоже готов на это.

Она смотрит на свои колени и теребит низ рубашки. — Ты думаешь, это могло бы сработать?

— Я думаю, если мы оба этого захотим, то да.

— И что произойдет, если это станет серьезным? — Она копает дальше. — Рано или поздно они обязательно узнают.

Я беру ее за подбородок и поворачиваю ее голову лицом к себе. — Мы разберемся с этим, когда придет время.

Просто взглянув на нее, становится очевидно, насколько она раздираема этим решением. Идти против желаний своего отца — это не то, что она делает часто или вообще не делает, но она думает об этом. Если я попытаюсь прямо сейчас подтолкнуть ее в одну сторону, это обязательно аукнется мне в лицо.

— Эй, — я наклоняю голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Тебе не обязательно знать ответ прямо сейчас. Просто найди время, чтобы подумать об этом. Я никуда не собираюсь. — Я делаю паузу. — Ну, кроме скейт-парка с Брайсом и Джейденом.

Это заставляет ее смеяться. — Такой мальчишка.

— Черт возьми. — Я одариваю ее дерзкой ухмылкой. — Я весь мужчина.

Она закатывает глаза. — Конечно, ты такой, Кейденс. Конечно, ты такой.

Я толкаю ее в бок и смотрю, как она извивается. Пользуясь возможностью отплатить ей за использование моего полного имени, я хватаю ее за талию и продолжаю щекотать, пока она не начинает сопротивляться, пытаясь оттолкнуть меня.

— Остановись, остановись, — умоляет она. — Я описаюсь.

Я сжалился над ней и наклоняюсь, чтобы прижаться губами к ее губам. Это не так круто, как мне бы хотелось, но это лишает ее дара речи. Выбираясь из ее постели, я подмигиваю и запечатлеваю в памяти улыбку, которой она одаривает меня.

Теперь я проведу день с ребятами, надеясь, что по милости Божьей Леннон выберет меня, а не своего отца. Все зависит от этого. Буквально, все.

Никакого давления.

***

В скейт-парке полно двенадцатилетних подростков, которые думают, что знают, как делать настоящие трюки. Лично я предпочел бы уйти после первых десяти минут, но Брайс настоял, чтобы мы остались. Он всегда катался на скейтборде лучше, чем на доске, что странно, потому что мы занимаемся этим не так часто.

— Позвольте мне прояснить это, — говорит Джейден. — Ты наконец-то заполучил ее хотя бы отчасти туда, куда хотел, а ее отец приходит домой и все портит?

— Примерно так, да.

— Чувак, это отстой!

Брайс заканчивает показывать свой трюк и качает головой, глядя на меня. — Не, это просто твоя удача.

Я выбиваю из-под него доску и смеюсь, когда он падает. — Так тебе и надо.

Присаживаясь на перила, Джейден занимает место рядом со мной. — Как ты думаешь, есть ли какой-нибудь шанс, что она выберет тебя?

Я пожимаю плечами. — Я имею в виду, я надеюсь на это, не поймите меня неправильно. Но ее отец — это вся ее жизнь. Я даже не уверен, что у нее есть мама, потому что я никогда ничего о ней не слышал.

— Таким образом, она, по сути, предпочла бы тебя единственному родителю, который у нее есть, — поясняет он для себя. — Это жестко.

— Да, это ты мне говоришь.

На мгновение я начинаю сомневаться, правильно ли я поступаю. Но потом я вспоминаю, как пахнут ее волосы, и выражение ее глаз, когда она каталась на своей первой волне, и все сомнения рассеиваются.

— Я не думаю, что тебе есть, о чем беспокоиться, — уверенно говорит Брайс.

Я фыркаю. — О да, всезнающий? И почему это?

Он кивает в сторону входа. — Потому что она здесь, и она привела с собой свиту.

Моя голова поворачивается в этом направлении, и я не смог бы скрыть улыбку, даже если бы попытался. Леннон проходит через ворота с Саванной и Делейни, в то время как Нокс и Грейсон следуют за ними. Я встаю и иду ей навстречу. Ее друзья оставляют нас в покое и продолжают подходить к Брайсу и Джейдену, но ее внимание остается сосредоточенным на мне.

— Что ты здесь делаешь?

Она ухмыляется, снимает кепку с моей головы и надевает ее на свою — задом наперед, точно так, как она была у меня. — Я скучала по тебе. Подай на меня в суд.

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, она хватает мою доску и ставит ее на землю, прежде чем прокатиться на ней. И позвольте мне сперва сказать, что это, должно быть, одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видела.

***

Скрываться, легче сказать, чем сделать, особенно когда моя мама постоянно рядом. Ее желаемой профессией может быть трофейная жена, но разве она не может быть одной из тех жен, которые выходят из дома и тратят все деньги своего богатого мужа или что-то в этом роде? Между ней и Молли было почти невозможно найти время наедине с Леннон.

После скейт-парка и того, как мы провели большую часть ночи, тусуясь со всеми, мы вдвоем поехали на пляж. Мы сидели на песке, положив ее голову мне на плечо, и я никогда не чувствовал себя лучше. Проводить с ней время — это больше не просто то, чего я хочу. Мне это нужно.

С той ночи прошло пару недель, и я могу сказать, что терпение Кена по отношению ко мне на исходе. Не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы увидеть, как мы с его дочерью смотрим друг на друга, но пока у него нет никаких доказательств. Единственное, что я знаю, это то, что мне нужно раздобыть больше денег для моего отца, прежде чем мистер Толстосум вышвырнет меня и я потеряю шанс попасть в его офис.

Я сижу на кухонном островке, наблюдая, как моя мама все собирает. Она ведет Молли на примерку школьной формы. По-видимому, Кен решил, что Молли будет посещать подготовительную школу Хейвен Грейс в следующем году. Моя мама, будучи такой же бесхребетной, какой она была в последнее время, не имела возражений по этому поводу, хотя Молли, кажется, не в восторге от этой идеи.

Леннон ушла на танцы час назад, и с уходом моей мамы это дает мне прекрасную возможность прийти и получить еще немного наличных. Это неправильно? Конечно. Но есть ли у меня другой вариант? Не совсем. Не похоже, что моя мама помогла бы ему, если бы я рассказал ей. Во всяком случае, это просто забило бы последний гвоздь в крышку гроба их отношений.

Я смотрю, как она берет свою сумочку и улыбается мне, прежде чем выйти за дверь с моей сестрой. Как только машина выезжает с подъездной дорожки, я принимаюсь за работу. Сначала я осматриваюсь и проверяю, нет ли каких-либо признаков персонала. Когда там ничего нет, я проскальзываю в офис и быстро залезаю в сейф. Я знаю, что много не вынесу, но мне нужно, чтобы мне хватило хотя бы на пару месяцев.

Я получаю то, что мне нужно, и кладу все обратно. Однако, как только я поворачиваюсь, чтобы уйти, человек, стоящий в дверном проеме, заставляет меня застыть на месте.

— Леннон, — выдыхаю я, но выражение ее лица говорит, что я не должен ничего говорить.

— Ты крадешь у моего отца? Серьезно?

Я делаю глубокий вдох. — Я могу объяснить.

Из нее вырывается невеселый смех. — Я уверена, что ты можешь. Ты просто мистер «Неправильный Выбор и Объяснения», не так ли?

— Нет, пожалуйста. Выслушай меня, — умоляю я.

Она качает головой и собирается уйти. — Оставь это. Ты не тот, за кого я тебя принимала.

Черт! Я следую за ней к лестнице, но останавливаюсь у ее подножия. — Это для моего отца, — выпаливаю я. — С тех пор, как моя мама ушла от него, он начал много пить, чтобы справиться с пустотой в своей жизни. Он потерял работу, и он может потерять дом, если я не найду способ оплачивать счета.

Она останавливается на полпути и оборачивается, чтобы посмотреть на меня, но это не тот взгляд, который я надеялся увидеть. Тяжелый вздох срывается с ее губ.

— Ты должен уйти, — говорит она мне прерывающимся голосом. — Мой папа скоро будет дома.

И вот оно. Настоящий выбор, который она сделала. Я был глуп, полагая, что у меня есть шанс против мужчины, который баловал ее со дня ее рождения. Одно дело, когда у нее могли быть мы оба — я в темноте и он на свету. Но теперь, когда они противостоят друг другу, становится известно ее реальное решение.

Не раздумывая, я разворачиваюсь и делаю именно так, как она сказала — ухожу.

***

Брайс сидит на своей кровати, пока я бросаю дротики в стену. Это ни хрена не отвлекает меня от мыслей о Леннон, но концепция выбрасывания острых предметов в целом, похоже, помогла бы моему разочарованию. Это только вопрос времени, когда зазвонит мой телефон, либо от Кена, говорящего мне собрать вещи, либо от моей мамы, кричащей на меня за то, что у меня хватило наглости украсть у ее папика.

— Но ты не видел выражения ее лица, — говорю я Брайсу. — Она выглядела такой опустошенной.

Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного. — Итак, вы вернулись к исходной точке. Ничего особенного.

Мои брови хмурятся. — Что ты имеешь в виду?

Отрываясь от своего телефона, он бросает на меня странный взгляд. — Ну, ты встречался с ней только для того, чтобы иметь что-то против ее отца, не так ли?

Черт возьми, за последние пару недель я был так поглощен всем, что касалось Леннон, что совершенно забыл о том, почему мне вообще нужно было быть с ней. Все, на чем я мог сосредоточиться, это вкус ее губ и то, как она прижималась ко мне, когда никого больше не было рядом.

— О, черт, — выдыхает Брайс. — Это не так.

— Нет, — я пытаюсь прийти в себя. — Нет, это не так.

Он усмехается. — Может быть, поначалу, но выражение твоего лица только что сказало совершенно другую историю. Что ж, в таком случае, лучше, что это закончилось сейчас.

Что? — Почему ты так говоришь?

— Потому что не похоже, что она осталась бы с тобой после того, как ты уничтожил бы ее отца. Я имею в виду, ты не можешь искренне думать, что получишь лучшее из обоих миров.

Я замолкаю, поскольку правдивость его слов тяжело давит ему на грудь. Я даже не думал так далеко, но он прав. Пока я сидел здесь, думая, что у нее единственной был выбор, у меня тоже был он — восстановить свою семью или заполучить девушку.

— Может быть, ты мог бы использовать часть денег, которые ты взял, чтобы нанять частного детектива, — говорит Брайс, возвращаясь к своему телефону, но я слишком отвлечен, чтобы обращать на него внимание.

Все это время я хотел, чтобы она предпочла меня единственной семье, которая у нее есть, и я не уверен, что был бы готов сделать то же самое.

Мы были обречены с самого начала.

КЕЙД

Серфинг — это, то что мне всегда нравилось. Всегда был, всегда будет. Но подготовка к соревнованию? Да, не так уж и весело. Брайс и Джейден становятся маленькими придурками-боссами и берут все под свой контроль, как пара сержантов-строевиков. Однажды я подумывал нанять кого-нибудь профессионального мне в помощь, но это то, что работало для меня с тех пор, как они перестали конкурировать, и я твердо верю в то, что нельзя чинить то, что не сломано.

Мы потратили сорок пять минут на то, чтобы доехать до того же пляжа, где будут проходить соревнования. Волны здесь настолько сильные, что Джейден даже не заходит в воду, но это не мешает ему выкрикивать команды с пляжа.

Я занимаюсь серфингом от всего сердца, передвигая доску с профессиональным мастерством. Даже когда я так сосредоточен, мои мысли все еще умудряются возвращаться к Леннон. То, как она выглядела, будто хотела подраться со мной после того, как из-за нее я сломал вторую доску. Как она купила мне эту новую, так получилось, что она в пятьдесят раз лучше. Когда я предложил доску, которую она купила для себя, она даже не поняла, что она соответствует моей.

— Хватит мечтать наяву и, блядь, занимайся серфингом! — Кричит Брайс. — Ты никогда не выиграешь, если проведешь день, падая в обморок, как девчонка, от своей сводной сестры.

— Отвали, мудак, — кричу я в ответ, но это только заставляет его смеяться.

Я изо всех сил отгоняю мысли и сосредотачиваюсь на текущей задаче, потому что победа в этом конкурсе может означать спонсорство. Спонсорство означает профессиональную карьеру в серфинге, а это значит, что мой отец снова встанет на ноги. Может быть, если у него будет сын, которым можно гордиться, он не будет таким жалким болваном.

***

Я подъезжаю к своему старому дому, понимая, что машина моего отца все еще стоит на том же самом месте, где я видел ее в последний раз. Надеюсь, это означает, что он просто не ходил в бар в последнее время, а не то, что он где-то внутри, мертвый от того, что захлебнуслся собственной рвотой.

Когда я захожу внутрь, звук знакомого смеха смущает меня больше, чем когда-либо. Я закрываю за собой дверь и иду в гостиную. У меня отвисает челюсть, когда я вижу, как Леннон сидит там, разговаривая с моим несколько трезвым отцом посреди отвратительного беспорядка.

— Э-э, привет, — приветствую я их обоих.

Мой папа загорается, когда видит меня. — Кейд. Твоя подруга была достаточно мила, чтобы зайти и занести деньги, которые ты ей дал. — Он встает с дивана и подходит, чтобы обнять меня. — Спасибо тебе, сынок. Ты действительно не должен был этого делать, но я обещаю, что не подведу тебя.

Встречаясь взглядом с Леннон из-за плеча моего отца, она грустно улыбается мне. Я похлопываю отца по спине и жду, когда он отойдет.

— Папа, ты не возражаешь, если у меня будет минутка наедине с Леннон?

Он понимающе ухмыляется и переводит взгляд с нас двоих, прежде чем исчезнуть в своей комнате. Я смотрю на Леннон и киваю в сторону коридора. Она встает и следует за мной, пока мы не оказываемся за надежно закрытыми дверями.

— Что это? Подарок из жалости?

Ее лицо сердито морщится. — Что? Ты думаешь, это то, что я чувствую к тебе? Жалость?

Я пожимаю плечами. — Разве нет?

— Нет, мудак! — Она отводит от меня взгляд и закатывает глаза. — Забудь об этом. Очевидно, это была ошибка.

Прежде чем она успевает подойти к двери, я встаю перед ней. — Нет, подожди. Прости, я просто был уверен, что ты расскажешь своему отцу о деньгах, которые я украл.

— Ну, я этого не сделала, — вздыхает она. — Я думала об этом, но ты всего лишь помогал своему отцу. Он невиновен во всем этом, и, хотя я, возможно, не согласна делать что-либо, что причиняет боль моему отцу, я также не согласна с его выбором разрушить брак.

Чувство вины кипит под поверхностью, назревая из-за каждой плохой мысли, которая у меня когда-либо была о ней. Я беру минутку, чтобы собраться с мыслями, а затем сдаюсь, проводя пальцами по волосам.

— В любом случае, сколько ты ему дала?

Она смотрит в землю. — Восемьдесят штук. Достаточно, чтобы помочь ему прожить целый год.

У меня отвисает челюсть. — Леннон! Ты не можешь так много вынести! Твой отец заметит. — Я начинаю паниковать. — Ты вообще что-нибудь там оставила?

Ее рука поднимается, чтобы потереть руку, показывая, что ей неудобно. — Я не брала это у своего отца. Я взяла это со своего собственного счета.

Мои брови приподнимаются. — У тебя есть восемьдесят штук, которые просто лежат на банковском счете?

Она наклоняет голову вперед-назад. — Были.

Я смотрю в потолок, размышляя, должен ли я поцеловать ее или наорать на нее. — Я знаю, что твой отец богат, но, пожалуйста, скажи мне, что ты не истощила свой банковский счет.

— Не беспокойся об этом. Это мои деньги, и я могу делать с ними все, что захочу.

Как раз в тот момент, когда я подумал, что дерьмо не может быть еще более хреновым, я заставил Леннон собрать все деньги, которые у нее есть, и отдать их моему отцу. Кто вообще позволяет своей девушке, или кем бы она ни была, делать это? Особенно когда их мотивы были такими же нечистыми, как мои.

Почему я не мог встретиться с ней при других обстоятельствах? Почему с ней должно быть все или ничего? Я сжимаю кулак и подношу его ко рту, пытаясь обуздать свой гнев, но бесполезно. Это превратилось в такой чертов беспорядок, что я едва вижу землю, на которой стою.

— Пошли, — говорю я ей. — Нам нужно уехать.

Она отступает, чувствуя мой гнев. — Что случилось?

— Я сказал, пошли!

Схватив ее за запястье, я тащу ее за собой через дом и к входной двери. Как будто она знает, что для нее лучше, она не спорит со мной по этому поводу. Вместо этого она садится в машину и пристегивает ремень безопасности. Я завожу машину и запускаю двигатель, прежде чем выехать на дорогу.

С каждой проходящей секундой я прихожу во всю большую ярость. Во всем этом можно винить только одного человека. Единственный человек, который забрал мою идеальную жизнь и перевернул ее с ног на голову своим эгоистичным выбором. Та, которая обещала всегда защищать мою сестру и меня, а теперь уезжает на месячные каникулы со своим маленьким богатым бойфрендом. Тот, кто превратил моего отца в спившегося алкоголика, который, кажется, больше ничего не может для себя сделать.

Моя нога вдавливает педаль в пол, и машина набирает скорость. Я уже превышаю скорость на тридцать миль в час, но еще немного — и меня это не убьет. Мои руки белеют, когда я сжимаю руль со всей силы, которая у меня есть.

— Кейд, притормози, — умоляет Леннон, но я не обращаю на нее внимания. — Кейд!

Если бы я посмотрел в ее сторону, я бы, вероятно, увидел страх на ее лице, но я не могу. Я даже не могу заставить себя посмотреть на нее, потому что тогда я могу сдаться. Я могу потерять мотивацию рассказать своей матери все, что я скрывал с тех пор, как она сбросила атомную бомбу на нашу семью.

Я сворачиваю за угол и въезжаю на подъездную дорожку. Я уже выхожу из машины и подхожу к двери еще до того, как Леннон отстегивает ремень безопасности. Она вылезает и бежит, чтобы догнать меня, но я здесь сосредоточен не на ней.

— Мама! — Я кричу, как только захожу внутрь. — Мама, где ты, черт возьми?

Леннон пытается схватить меня за руку. — Что ты делаешь?

— Наконец-то выскажу свое гребаное мнение, — рычу я. — Мама!

— Не надо, — умоляет она, следуя за мной по особняку. — Ты пожалеешь об этом. Просто поднимись со мной наверх и успокойся.

Я оборачиваюсь и показываю на нее. — Ты не знаешь, о чем я буду сожалеть! Это все ее вина. Она разрушила всю мою жизнь ради собственной эгоистичной выгоды!

Леннон делает шаг назад, шокированная моим тоном. Как только я думаю, что она собирается убежать, она расправляет плечи, и в ней проявляется та же борьба.

— Ну, по крайней мере, у тебя есть мать! — Кричит она, отталкивая меня назад. — Та, кто любит тебя! Моя бросила меня, когда мне было три года, и больше не вернулась! Так что, извини меня, если я не хочу стоять здесь и смотреть, как ты выбрасываешь свою.

Она разворачивается и выбегает из комнаты, не давая мне ни секунды, чтобы что-то сказать в ответ. Я оглядываю пустую кухню и дергаю себя за волосы. Как будто все во мне накапливается, и я на грани срыва. Между видением спирали моего отца и желанием отомстить и пониманием того, что единственный способ добиться этого — пожертвовать отношениями с Леннон. Это все гигантское гребаное шоу дерьма, и я больше не могу этого выносить.

Где бы ни была моя мама, ее определенно здесь нет. Это место пусто, как заброшенный дом, за исключением одной комнаты. Башня принцессы.

Я поднимаюсь наверх и даже не утруждаю себя стуком, прежде чем ворваться внутрь. Леннон едва смотрит в мою сторону, и очевидно, что у нее нет желания разговаривать со мной прямо сейчас, но мне все равно.

— Ты этого не понимаешь, — говорю я ей.

Она закатывает глаза. — Что? Чего я не понимаю? Что твоя мама разлюбила твоего отца и поставила себя превыше всего, уйдя от него к кому-то другому? Что твой отец плохо с этим справился? Что ты, кажется, не можешь смириться с тем фактом, что не всегда все получается так, как ты хочешь? Скажи мне, Кейд. Чего я не понимаю?

Я вскидываю руки в воздух. — Она все разрушила! Даже ты и я! Я не могу заполучить ту чертову девушку, которую хочу, из-за нее!

— Единственная причина, по которой ты знаешь девушку, которую хочешь, — это она!

— Да, здорово, — усмехаюсь я. — Сделать ее запретным плодом, который я никогда не смогу получить, — это такой подарок.

Ее брови хмурятся. — Что случилось с «мы разберемся с этим, когда придет время»? Что с этим случилось?

— Случилось то, что ни один из нас не осознавал серьезности того гребаного выбора, который мы делали!

Она раздражается. — Итак, что было последние несколько недель? Просто чем-нибудь занять свое время перед моим отъездом в колледж?

Я стону, отводя взгляд. — О, не надо мне этого. Вчера я увидел это на твоем лице. Когда дело доходит до драки, ты всегда выбираешь своего отца.

— Ты этого не знаешь!

— Тогда скажи мне, что я неправ!

Она выглядит так, словно хочет придушить меня, когда качает головой и отворачивается к окну, оставляя меня совершенно без ответа.

— Ты не можешь, — говорю я ей. — Ты не можешь, потому что ты не хуже меня знаешь, что он имеет гораздо большее значение, чем я.

— Но это не значит, что ты не важен. Он мой отец, Кейд. Он единственный родитель, который у меня был, сколько я себя помню.

— А я?

Она сухо смеется. — Ты тот парень, который кричит на меня после того, как я сделала что-то хорошее для него.

Я делаю долгий выдох. — Ты права, мне жаль. Но разве ты не видишь, какой это пиздец, что тебе даже пришлось это сделать?

— Я просто пыталась помочь, — говорит она.

— Помогаешь парню, который, черт возьми, этого не заслуживает! — Моя кровь кипит, мои зубы скрипят друг о друга. — Если бы я хотел отомстить, чего я ищу, если бы я разлучил наших родителей только для того, чтобы соединить своих, и твой отец пострадал в процессе, что тогда? Кого бы ты на самом деле выбрала, если бы до этого дошло?

— Я не знаю! — Кричит она. — Но, очевидно, ты не веришь, что это вообще к чему-то приведет, так что иди! Убирайся!

Ни одна часть меня не хочет уходить, но давайте будем честными. Это к лучшему, не так ли? Как так мило заметил Брайс прошлой ночью — у нас все равно не было шансов, так что лучше, чтобы это закончилось сейчас.

Я смотрю на Леннон, видя ее такой отстраненной от меня, когда она смотрит в окно. — Неважно.

Ноги сами несут меня к двери, и я захлопываю ее за собой, но как только нас разделяет деревянная перегородка, я останавливаюсь. Оборачиваясь, я хватаюсь за дверной проем обеими руками и опускаю голову. Я делаю несколько глубоких вдохов.

Дверь открывается, и Леннон стоит там с огнем в глазах, которого я никогда не видел. Я делаю шаг вперед и заключаю ее в свои объятия, накрывая ее рот своим и пинком захлопывая за собой дверь. Ее язык переплетается с моим, когда наши руки сжимаются и хватаются за все, что могут.

Просунув руки под ее задницу, я поднимаю ее и прижимаю к стене. Хриплый стон срывается с ее губ. Вот так я становлюсь твердым как скала с рекордной скоростью. За последние пару недель мне хотелось бы отступить, но ни одна часть меня не планирует останавливаться сейчас. Нет, если я собираюсь ее потерять. Нет, если наступит момент, когда она больше не будет моей.

Нет, я собираюсь взять каждую частичку ее, которую она готова отдать.

Леннон трется о мой член, и я стону от соприкосновения. Я перемещаю рот к ее шее, облизывая и посасывая чувствительную кожу. Ее дыхание тяжелое, но это говорит мне о том, что она так же возбуждена, как и я.

Она стягивает мою рубашку через голову и отталкивает меня назад. Я с благоговением смотрю, как она стоит там, полностью контролируя себя и уверенно снимая с себя всю одежду. Если в моем сознании и были какие-то колебания, они исчезли в ту секунду, когда ее взгляд встречается с моим.

Она хочет этого. Хочет меня.

Одним быстрым движением я хватаю ее и бросаю на кровать. Мое лицо опускается между ее ног, чтобы наконец попробовать ее на вкус в том единственном месте, которого я жаждал с того момента, как она чуть не попыталась сразиться со мной на пляже.

Мой язык задевает комок нервов, и ее сладкие соки встречаются с моими вкусовыми рецепторами. Она задыхается, одной рукой вцепляясь в простыни, а другой запускает пальцы в мои волосы. Может, эта девушка и девственница, но я собираюсь создать гребаного монстра.

Я дразню ее клитор снова и снова, пока она не начинает дрожать подо мной. Когда я просовываю один палец внутрь, я уже могу сказать — эта девушка станет моей гребаной погибелью. Один палец, и она уже сжимается вокруг меня.

— Сними шорты, — требует она. — А потом ляг на кровать.

Обычно я контролирую ситуацию, но никакая часть меня не собирается отказывать ей. Не здесь и, конечно, не сейчас. Я делаю в точности, как она говорит, и смотрю, как она лезет в тумбочку и достает презерватив.

Я смеюсь. — Где ты это взяла?

Она пожимает плечами с гордой улыбкой. — Тесса подарила мне коробку на день рождения. Я подумала, что с таким же успехом могу сохранить их.

Я иду, чтобы забрать это у нее, но она убирает это.

— Нет, я хочу это сделать.

Мои руки перемещаются к затылку. — Тогда, во что бы то ни стало, не позволяй мне останавливать тебя.

Она разрывает его и бросает обертку на пол, прежде чем натянуть его на мой член, как будто она практиковала это миллион раз. От одного ее прикосновения я угрожаю взорваться прямо здесь и сейчас, но я зашел так далеко не только для того, чтобы кончить, как подросток.

Ее одна нога оказывается на моих бедрах, и она нависает надо мной, выстраивая меня у своего входа. Мой взгляд встречается с ее взглядом, и она прикусывает губу, прежде чем слегка наклониться. Даже всего лишь дюйм — это самое тесное, что я когда-либо чувствовал в своей жизни. Ее никогда не трогали, а я и близко не маленький.

— Детка, — выдыхаю я, желая, чтобы она шла быстрее.

— Черт, — бормочет она и морщится от соприкосновения.

На мучительно медленной скорости она начинает двигаться, погружая в себя только кончик, но этого далеко недостаточно. Она нужна мне. Больше, чем серфинг. Больше, чем воздух. Больше, чем жизнь. Она мне, черт возьми, нужна.

Я хватаю ее за бедра и разворачиваю нас так, чтобы она лежала подо мной. — Пожалуйста, не ненавидь меня за это.

Одним резким толчком я вхожу в нее и чувствую, как лопается ее девственная плева. Она визжит, но я заглушаю это жарким поцелуем. Я не останавливаюсь, чтобы дать ей привыкнуть, не спрашиваю ее, как у нее дела и все ли с ней в порядке. Я не могу. Я сосредоточен только на том, как хорошо она ощущается, обернутая вокруг моего члена, как будто она создана только для меня.

Требуется всего пара движений, прежде чем ее пятки впиваются мне в спину, и она подзадоривает меня.

— Это так приятно, — стонет она напротив моих губ.

Я слегка отстраняюсь и провожу рукой вниз, туда, где, я знаю, она наиболее чувствительна. — Ты еще ничего не почувствовала.

В ту секунду, когда я оказываю лишь малейшее давление, ее голова откидывается назад, и она выпячивает грудь вперед. Я наклоняюсь и беру в рот один из ее сосков, в то время как моя рука творит свое волшебство, и мой член заполняет ее полностью. По тому, как она начинает выгибаться от моих прикосновений, я могу сказать, что ее оргазм приближается.

— Не сопротивляйся этому, детка, — говорю я ей. — Позволь этому завладеть тобой. Позволь этому разорвать тебя на части. Отдай мне все, что у тебя есть.

Она вскрикивает, когда ее ногти впиваются мне в спину, и сжимается вокруг меня, как тиски. Все ее тело дрожит, когда я оседлываю ее, испытывая собственный кайф вместе с ней. Я взрываюсь в презервативе, кажется, целую вечность, пока, наконец, не падаю на нее сверху. Единственный звук, который наполняет комнату, — это наше затрудненное дыхание, когда мы оба приходим в себя после сексуальной эйфории.

— Прости, — говорю я, вырываясь, понимая, что, возможно, слегка потерял контроль.

Она качает головой. — Извинись за все остальное, что ты сделал сегодня, но не извиняйся за это.

Я сажусь рядом с ней и смотрю сверху вниз на то, как она вся раскинулась. Ее волосы растрепаны над головой, и, возможно, даже на бедрах образуются синяки, но на лице у нее самая широкая улыбка.

— Значит, ты меня не ненавидишь? — Спрашиваю я.

Закатывая глаза, она хихикает. — О, я ненавижу тебя. Я возненавидела тебя с того дня, как встретила. Но я пробовала держаться на расстоянии. Так и не получилось.

Уголки моего рта приподнимаются, пока я не осознаю, в каком затруднительном положении мы все еще находимся. Я не могу иметь одновременно месть и Леннон, не без того, что она никогда больше не заговорит со мной. Но я также не думаю, что готов потерять ее. Это началось как план — способ получить именно то, что я искал, и немного развлечься в процессе, — но она стала намного большим.

Я в полной заднице.

ЛЕННОН

Говорят, что, когда ты теряешь девственность, ты чувствуешь себя по-другому. Старше. Сексуальнее. Более зрелой. Все это правда. Может, я и не выгляжу иначе, или, по крайней мере, я так не думаю, но я это чувствую. Цвета стали ярче. Утро становится счастливее. Сны более эротичны.

— Говорю тебе, я чувствую, что все изменилось.

Тесса закатывает глаза. — Это только потому, что ты так долго хранила это. Поверь мне. Я потеряла свою визитную карточку в шестнадцать лет, и я не чувствовала ничего подобного.

— Кому ты ее отдала?

— Джейс Лэндон. — Ее губы скривились от отвращения.

— Серьезно?

Она съеживается и кивает. — Не самый лучший мой выбор, но это был не худший опыт в мире.

— Я просто немного разочарован, что это был не я, — шутит Колби. — Это настолько близко к обязательству, насколько я когда-либо смогу.

Я приподнимаю бровь. — С каких это пор лишение кого-либо девственности является обязательством?

— Ты шутишь? Девчонки сходят с ума и на следующей неделе начинают выбирать цвета салфеток для свадьбы.

Тесса фыркает. — С какими девушками ты встречаешься?

— Сумасшедшие, — отвечаем мы с Ашером в унисон.

Колби притворяется злым, когда отмахивается от нас и встает. — Пошли вы, ребята. — Он направляется к океану. — Эй, Кейдикейк! Научи меня серфингу.

Кейд оглядывает Колби с ног до головы, затем переводит взгляд на меня. Я хихикаю и качаю головой.

— Не причиняй ему вреда, и я заплачу тебе за это позже, — кричу я.

На его лице расплывается ухмылка, и он жестом приглашает Колби пойти с ним. Как раз перед тем, как они достигают воды, он оборачивается.

— Если он утонет, я не смогу нести ответственность.

Я хихикаю и смотрю, как они вдвоем ныряют в набегающую волну. Тем временем Тесса смотрит на меня с гордым блеском в глазах.

— Что? — Спрашиваю я.

Она поднимает руки, защищаясь. — Ничего, просто, возможно, ты права. Секс изменил тебя.

— Это то, что я сказала!

Я откидываюсь на спинку стула и надеваю солнцезащитные очки, наблюдая, как Кейд демонстрирует, что трюки с его доской для серфинга выглядят легко. Даже если потеря девственности не изменила меня, пребывание с ним определенно изменило. И я не мог быть счастливее.

***

Необходимость притворяться, что не имею ничего общего с Кейдом перед нашими родителями, — это единственное, чего я действительно хотела бы не делать. Я терпеть его не могу, когда мой отец хочет, чтобы мы проводили время вместе, но, когда все, чего я хочу, это быть рядом с ним, мой отец хочет, чтобы я была как можно дальше от него, насколько это в человеческих силах. Могла ли моя удача стать еще хуже?

Обычно Кейд пробирается в мою комнату после того, как все ложатся спать, и выскальзывает утром до восхода солнца. Это позволяет нам провести ночь вместе и сводит к минимуму риск быть пойманными. Однако этим утром я просыпаюсь от стука в мою дверь, а Кейд все еще крепко спит в моей постели.

Мои глаза распахиваются, и я на мгновение впадаю в панику, прежде чем подойти, чтобы открыть дверь. — Я не одета.

— Ты в порядке? — Переспрашивает Нора.

Черт. Я приоткрываю дверь, но стараюсь, чтобы она не видела мимо меня. — Да. Я только проснулась. Все в порядке?

Она выглядит неуверенной. — Я не могу найти Кейда. Его нет в его комнате, но его джип стоит на подъездной дорожке.

Я провожу пальцами по волосам. — Кажется, я слышала, как он вчера разговаривал по телефону с Брайсом, говоря о том, что его заберут до восхода солнца, чтобы заняться серфингом.

— О, — говорит она. — Я думаю, это объяснило бы, почему он не отвечает на звонки.

Я улыбаюсь. — Да, просто, вероятно, в воде.

Похоже, что она наконец собирается спуститься обратно по лестнице, и я мысленно расслабляюсь, но в последнюю минуту она застает меня врасплох.

— О, ты знаешь, мне, наверное, стоит забрать твое белье для Мелани, пока я здесь. Она жаловалась на проблему с бедром.

Прежде чем у меня появляется шанс остановить ее, она входит в дверь. У меня перехватывает дыхание, когда я медленно поворачиваюсь, но, когда я снова смотрю на свою кровать, Кейда в ней больше нет.

Что за черт?

Она хватает мою корзину для белья и уходит, послав мне дружескую улыбку. Я хватаюсь за дверь и захлопываю ее, когда вид Кейда, стоящего за ней, пугает меня до чертиков.

— О Боже мой, — выдыхаю я, хватаясь за грудь и чувствуя, как мое сердце колотится о грудную клетку. — Не делай этого!

Он хихикает и заключает меня в свои объятия. — Мне жаль.

— Нас почти поймали.

— Но этого не случилось.

— Мы могли бы.

Он притягивает меня ближе и наклоняется, пока его губы не встречаются с моими. — Но мы этого не сделали.

Вся борьба, которую я вела с ним, уходит, и все, что осталось, — это то, что он заставляет меня чувствовать, когда мы одни — когда никто не следит, чтобы мы соблюдали определенную дистанцию, или не смотрит на нас странно из-за того, что мы кажемся слишком близкими.

— Я бы хотела, чтобы нам не приходилось прятаться, — шепчу я.

Он вздыхает. — Я тоже.

После ссоры, которая привела к тому, что мы впервые занялись сексом, мы не говорили ни о чем, что связано с моим отцом. Не как он хочет, чтобы я держалась на расстоянии. Не как Кейд планирует воссоединить своих родителей. Мы просто сосредоточились на том, чтобы наслаждаться временем, которое мы можем провести вместе, независимо от того, насколько оно мало.

— Мне нужно собираться на танцы, но ты заедешь за мной после?

Он кивает. — Я буду там.

С еще одним поцелуем и улыбкой, от которой тают трусики, он подходит к окну и вылезает туда, где к нему прислонено дерево. Он спускается вниз, как Тарзан, перепрыгивая с ветки на ветку, напрягая мышцы во всех нужных местах. Затем он входит в парадную дверь, как будто только что вернулся домой.

Мы были на волоске.

***

Хореография, которую Саванна, Брейди и я создали вместе, не похожа ни на что, что я когда-либо делала раньше. Каким-то образом нам удалось смешать разные стили танца в один, и я не могу дождаться, чтобы исполнить его через несколько недель на сольном концерте. Я должна была уехать в Джульярд на пару недель раньше, просто чтобы подготовиться и по-настоящему изучить местность, но Сев заверила меня, что в этом нет смысла, и убедила меня остаться здесь.

— Сев, этот взмах мог бы быть более прямым.

Она резко поворачивает голову. — Брейди, ты мог бы быть более прямым.

Как только слова слетают с ее губ, я начинаю хихикать и едва могу сосредоточиться на том, что делаю. Брейди, однако, не пропускает ни одного удара.

— Э, я вроде как пытался это сделать, когда притворялся, что встречался с тобой почти полдесятилетия. Ты отпугнула меня от женщин на всю жизнь.

Саванна корчит гримасу. — Ха-ха, ты такой комик.

Песня заканчивается, и все мы делаем последний ход. Мы измотаны, это очевидно, но в ту секунду, когда я замечаю Кейда, стоящего в дверях, я оживляюсь. Он выглядит так, как будто наблюдал за нами некоторое время, с тем, как он так небрежно наклоняется.

— Эй, твой парень вернулся, — поддразнивает Сев.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что она только что произнесла слово на букву «П», и мы никогда не говорили о ярлыках. Кейд усмехается и подходит ко мне сзади.

— Твой парень, да?

Я тяжело сглатываю. — Я никогда этого не говорила. Она просто… Я не… Тьфу!

Это заставляет его смеяться. — Расслабься, детка. Я шучу.

Он целует меня в знак приветствия, не заботясь о том, кто смотрит. С другой стороны, он, вероятно, знает, что я все рассказываю Брейди и Саванне, и, поскольку я каждый день здесь репетирую, они наверняка уже все это слышали.

— Готова идти?

Я киваю и подхожу, чтобы взять свою сумку. Когда я собираюсь уходить, Брейди окликает меня.

— Ты будешь здесь завтра, верно? — Спрашивает он.

— Да, — отвечаю я. — Но меня здесь не будет—

— В субботу, потому что у твоего парня соревнования по серфингу, — обрывает он меня. — Да, мы знаем.

Я снова вздрагиваю от этого слова, но маскирую это улыбкой. Кейд обнимает меня за плечи и выводит за дверь. Когда мы забираемся в его джип, он бросает на меня странный взгляд. Я не уверена, что с этим делать, поэтому вместо того, чтобы не переусердствовать, я спрашиваю его.

— Что?

Он снова смотрит на меня с подозрением. — Зачем ты это делаешь?

— Делаю что? — Я задаю вопрос, и я не могу быть более смущенной.

— Извиваешься, когда кто-то произносит слово «парень».

Ох. Я перевожу дыхание, чтобы успокоить свои нервы. — Мы просто никогда не говорили о ярлыках, поэтому я не была уверена, как именно ты к ним относишься.

Он бросает на меня взгляд, от которого мне хочется провалиться под землю целиком. Тот, который заставляет меня усомниться, думала ли я, что мы становимся кем-то, кем мы не являемся. После того, как кажется, что прошла вечность, он начинает смеяться.

— Боже мой, ты сегодня какая-то напряженная. — Он наклоняется и быстро целует меня. — Ты единственная девушка, с которой я хочу иметь что-то общее. Я думаю, это сделало бы тебя моей девушкой, не так ли?

Легкий румянец покрывает мои щеки. — Хорошо.

Он заводит машину и отъезжает, посмеиваясь над моей застенчивой реакцией. — У меня назначена встреча, чтобы сделать татуировку. Ты хочешь, чтобы я подвез тебя до дома, или хочешь поехать со мной?

Одной мысли об идеальном теле Кейда, покрытом татуировками, достаточно, чтобы мне захотелось трахнуть его на заднем сиденье. Он уже горяч, даже без них, но я всегда думала, что они были горячими.

— Это вообще вопрос? Я хочу прийти.

Его ухмылка становится шире, и он поворачивает направо, а не налево. Он тянется ко мне и переплетает свои пальцы с моими. Это такой простой жест, но я не принимаю его как должное. Не так уж часто у нас получается это сделать — ни разу, когда мы дома, если мы не в моей комнате, — и я просто хочу наслаждаться этим, пока могу.

— Итак, что ты собираешься получить? — Спрашиваю я его.

Он проводит большим пальцем взад-вперед по моей руке. — Волна.

— Подходит.

Не думаю, что я могла бы выбрать более подходящую татуировку для Кейда, чем эта, если, конечно, это не была бы доска для серфинга. Кстати, о серфинге…

— Это заживет к началу соревнований?

Он пожимает плечами. — Не полностью, но это будет тот момент, когда я, по крайней мере, смогу ее намочить.

Я провожу свободной рукой по его руке. — Но тебе не будет больно?

Взглянув на меня, он игриво прищуривает глаза. — Что ты пытаешься сказать? Что я слабак?

— Ты сказал это, не я, — поддразниваю я.

Если бы кто-нибудь другой сказал ему это, он, вероятно, ударил бы его или, по крайней мере, проявил бы неприязнь, но со мной он просто улыбается еще больше. Он подъезжает к тату-салону и паркует машину.

— Знаешь, ты не говорила этого прошлой ночью, когда я поднял тебя и—

Остальные его слова неразборчивы, поскольку я прикрываю его рот рукой. Мои глаза расширяются, когда я оглядываюсь, чтобы убедиться, что рядом никого нет. С опущенным верхом нас мог услышать любой.

— Заткнись, придурок. — Я бью его по груди.

Он высовывает язык. — Я просто говорю.

Мы вылезаем из машины и идем в тату-салон, но теперь у меня в голове живо всплывают воспоминания о прошлой ночи. Как-то зашел разговор о фантазиях, и я упомянула, что мне всегда казалась привлекательной идея заняться сексом у стены.

Излишне говорить, что он раздел нас обоих до нитки и сделал именно это. Ощущение того, как глубоко он проник в этой позе, было не от мира сего, и мой желудок все еще болит от натиска. Возможно, этим утром мне пришлось потратить дополнительное время на то, чтобы замазать засос на шее косметикой, но оно того стоило.

***

Я осматриваю комнату, рассматривая все разные татуировки, пока художник работает над Кейдом. Когда я натыкаюсь на футляр с кольцами в пупке, я останавливаюсь. Они все выглядят такими милыми. Здесь представлены все мыслимые цвета — те, которые подойдут к любому цвету кожи и любому наряду. Я поворачиваюсь к зеркалу рядом со мной и задираю рубашку, задаваясь вопросом, как это будет выглядеть.

— Думаешь о том, чтобы это сделать? — Спрашивает Кейд.

Я пожимаю плечами. — Как ты думаешь, это бы хорошо смотрелось?

Он фыркает. — Серьезно? Леннон, на тебе пуховик бы мог выглядеть сексуально.

Владелец переводит взгляд с татуировки Кейда на меня. — Я могу сделать это сразу после этого, если хочешь.

— Так просто?

Он кивает. — Тебе больше восемнадцати, верно?

— Да, — нерешительно отвечаю я.

— Тогда да, это так просто.

Возвращая мое внимание к футляру, я замечаю блестящую розовую. Брейди, вероятно, убил бы меня, поскольку я не смогла бы вынуть его до концерта, но к тому времени рана, вероятно, зажила бы достаточно, чтобы меня это не беспокоило.

Мои глаза находят Кейда, который не проявляет ничего, кроме поддержки, и позволяет мне принять это решение самостоятельно.

— Ты будешь держать меня за руку?

Он откидывает голову назад, смеясь. — Да, ты большой ребенок.

Когда я осознаю, что собираюсь сделать, я начинаю понимать, почему мой отец считает, что Кейд плохо влияет на меня — но, черт возьми, мне это чертовски нравится.

***

Солнце палит прямо на нас, когда мы все сидим на пляже. Серферы со всего Западного побережья собрались здесь, готовые побороться за первое место. Кейд утверждает, что он не нервничает, но последние полчаса он натирал доску воском, чтобы убедиться, что она идеальна.

Волны выше моего дома обрушиваются на берег. Они такие большие, что у них есть гидроцикл, чтобы доставлять серферов туда, где им нужно быть. Они ждут в стороне, наготове для любого, кто погибнет и нуждается в помощи, чтобы вернуться на берег.

Тесса тыкает в мой пупок, который все еще болит. — Я не могу поверить, что ты сделала это.

Я смотрю на нее через солнцезащитные очки. — Это было не так уж плохо.

Она закатывает глаза. — Ну, я это знаю. У меня есть своя. Я просто не думала, что у тебя хватит мужества.

— О, спасибо.

Из нее вырывается смех. — О, тише. Я не это имела в виду. Ты просто не похожа на человека, который сделает то, что твой отец явно не одобрил бы.

Мои брови приподнимаются. — Ты имеешь в виду встречаться с моим сводным братом?

Ее губы поджимаются, и она наклоняет голову в сторону. — Да, что-то вроде этого. Я беру свои слова обратно. Я тебя совсем не знаю.

— Тебе просто лучше надеяться, что со временем все заживет, — говорит мне Саванна. — Брейди не единственный, кто надерет тебе задницу, если это не так.

Я дарю ей самую милую улыбку, на какую только способна. — Но тогда кто бы присоединился к тебе в Нью-Йорке?

Грейсон обнимает ее и притягивает к себе. — Ты ей не нужна. У нее есть я.

— Ты шутишь? Она будет моим предлогом отдохнуть от тебя, — шутит Сев.

Пока мы все смеемся над их подшучиванием, я встаю и подхожу к Кейду. Он сидит достаточно далеко, чтобы иметь возможность сосредоточиться, но достаточно близко, чтобы мы все не думали, что он избегает нас. Я плюхаюсь на песок рядом с ним.

— Все хорошо?

Он вытаскивает один наушник из уха и протягивает его мне, затем сажает меня к себе на колени. — Теперь мне лучше.

***

Три раунда спустя Кейд выходит в финал. Это зависит от него и еще одного парня. Мое сердце подступает к горлу, когда я смотрю, как они вдвоем уплывают. Я побывала более чем на сотне танцевальных конкурсов, но, думаю, это самый нервный из всех, на которых я когда-либо присутствовала. Победа в этом может быть огромной для него.

Звучит звуковой сигнал, оповещающий о их начале серфинга. Каждый из них получает по одной волне, и они оцениваются по тому, как они это делают. Я хотела бы сказать, что у Кейда это в кармане, но я наблюдала за парнем, в течении всего этого соревнования. Честно говоря, все может пойти в любую сторону.

Они оба позволили первой пройти мимо них, но вторую забирает другой парень. Он гребет на волне, в то время как Кейд остается в стороне. Я внимательно наблюдаю, как он встает и с легкостью садится на нее верхом. Это изящно и талантливо. Он вращает доску в трюке, о котором мне рассказал Брайс, но я, честно говоря, забыла название. Страх наполняет мой желудок, когда я беспокоюсь о потере Кейда.

Когда нужно выполнить последний трюк, он собирается покататься на волне, но теряет равновесие и сильно падает в воду. Вся толпа шипит от болезненного вида того, как переворачивается его доска. Одно можно сказать наверняка: эта вода опасна, и вам не стоит туда ходить, если вы не опытный серфер.

Теперь все зависит от Кейда, поскольку его конкуренты теряют основные очки за падение. Он сидит на своей доске, опустив руку в воду, ожидая идеальной волны. Меня в нем всегда поражала одна вещь — его способность читать океан как свои пять пальцев. Если бы я не думала, что он обидится, я бы назвала его Моана.

Мои нервы накаляются еще больше, когда он разворачивается и начинает грести к волне. Это, вероятно, одна из самых больших за весь день, и, если он оступиться, есть шанс, что он не сможет выйти невредимым. Даже диктор, похоже, удивлен, что он вообще принимает волну.

Тесса хватает меня за руку, когда мы стоим рядом с Брайсом и Джейденом. Даже они выглядят нервничающими из-за всего этого, но мы ничего не можем сделать, кроме как доверять ему.

Кейд ловит волну и запрыгивает на свою доску, оседлав ее и удержавшись на ногах. Все закручивается в идеальный бочонок, и он исчезает из виду.

— Бочки — штука коварная, — бормочет Брайс. — Нет никакой гарантии, что они не сломаются до того, как ты от них выберешься.

Я сжимаю руку Тессы и с нетерпением жду, когда Кейд появится с другого конца. Когда он наконец это делает, я не могу сдержать свои крики, как и его друзья. Все на пляже ликуют, когда он мастерски выполняет все три обязательных приема, что делает его явным чемпионом соревнований.

— И Кейд Найт официально одерживает победу!

В ту секунду, когда он добирается до берега, я бегу к нему. Он роняет свою доску как раз вовремя, чтобы поймать меня, когда я прыгаю в его объятия. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, руки вокруг его шеи. Мы двое держимся друг за друга, пока все остальные толпятся вокруг.

Я слышу, как люди говорят, что они из Биллабонга, Ртути и других громких команд, но прямо сейчас Кейд, кажется, смотрит только на меня. Брайс приносит трофей и вручает его Кейду с широчайшей улыбкой на лице. Кейд поднимает его в воздух и прижимается своими губами к моим.

Я никогда не была так горда.

***

Ладно, давайте на минутку будем реалистами. Кейд великолепен даже в свой худший день. Но сегодня вечером, после победы в крупнейшем соревновании в его жизни и того, что ему предложили более пяти спонсорских услуг в течение нескольких часов, он по-настоящему счастливее, чем я когда-либо видела его. Его ухмылка шириной в милю, казалось, не сходила с его лица на пляже.

Брайсу и Джейдену потребовалось всего несколько минут, чтобы устроить праздничную вечеринку, и Колби был настолько мил, что позволил нам устроить ее у себя дома. В «отсутствии родителей» есть что-то такое, что делает все это намного лучше.

Из динамиков гремит песня «Bust It Open» Lil Wil. Я стою с Тессой и Саванной, когда Тесс оглядывается на меня и улыбается.

— Вот это зрелище.

Я оборачиваюсь и нахожу Кейда и Брайса, грудь в грудь и друг другу в лицо, когда они поют грубый текст песни. У обоих такие улыбки, что любая девушка может растеряться. Это чертовски горячо, и я могла бы смотреть на него всю ночь напролет.

Саванна обвивает мою руку своей. — Я всегда знала, что парень, с которым ты в конечном итоге останешься, будет горячим, но, черт возьми.

Я хихикаю. — С ним все в порядке.

***

Мои ноги и желудок, если уж на, то пошло, убивают меня от танцев. Возможно, проколоть пупок было не совсем лучшей идеей, при этом мне все еще приходилось изгибаться так, чтобы растянуть каждую часть моего торса.

Я захожу в дом и нахожу Кейда, сидящего в гостиной с моим отцом. В прошлый раз, когда я проверяла, у Кейда сегодня были встречи с некоторыми спонсорами, чтобы обсудить детали, поэтому тот факт, что он даже сейчас дома, мгновенно приводит меня в состояние повышенной готовности.

— Леннон, — говорит мой отец. — Иди сюда.

Мои брови хмурятся, когда я бросаю свою сумку для танцев на лестнице и иду присоединиться к ним. — Все в порядке?

Мой папа выглядит так, словно готов задушить кого-то голыми руками. Он вытаскивает журнал из заднего кармана и швыряет его на кофейный столик. Я никогда не ожидала, что он прочтет его, но от картинки на обложке меня тошнит на месте. Впереди и в центре — Кейд и я, с поднятым в воздух трофеем, наши губы крепко прижаты друг к другу, на лицах счастливые улыбки.

— Один из вас, объясните. Сейчас же.

КЕЙД

Кен расхаживает взад-вперед перед нами, в то время как ни Леннон, ни я не произносим ни слова. Что мы могли бы сказать? Что ничего не произошло? Это прямо здесь, на всеобщее обозрение. Даже моя мама старается держаться подальше от этой комнаты.

Предполагалось, что сегодняшний день пройдет не так. Я должен был провести день, разговаривая со спонсорами, а вечером пригласить Леннон на ужин, чтобы поговорить с ней о том, что мы планируем делать, когда она уедет в Нью-Йорк через пару недель.

Вместо этого моя мама перенесла мои встречи и спрятала ключи от моей машины. Как чертовски мило с ее стороны. Как будто она еще недостаточно сделала, чтобы разрушить мою жизнь.

Я бросаю взгляд на Леннон. Ее лицо бледное, бледнее обычного, и она выглядит так, будто вот-вот заплачет. Я знаю, мы говорили, что, когда придет время, когда кто-то узнает о нас, мы справимся с этим вместе. Но теперь, когда это действительно здесь, я не могу позволить ей пройти через это.

— Сэр, — я заставляю себя быть уважительным. — Это моих рук дело. Сначала Леннон сказал «нет», но я был настойчив. Мне жаль.

Голова Леннона поворачивается в мою сторону. — Что ты делаешь?

Кен смотрит на меня, мысленно стреляя кинжалами. — Ты соблазнил мою дочь?

— Я бы не сказал, что соблазнил ее, но у меня появились чувства к ней, и я действовал в соответствии с ними.

Он усмехается. — Это возмутительно. Вы двое — брат и сестра!

Леннон съеживается, а я не могу удержаться от смеха.

— Не совсем, — отвечаю я. — Вы с моей матерью не женаты. Технически, мы с Ленноном вообще не родственники.

Залезая в карман, он достает свой телефон и бросает его мне. Фотография, на которой они празднуют с кольцом на пальце моей мамы, смотрит на меня в ответ, и теперь моя очередь чувствовать себя больным.

— В-вы помолвлены? — Шепчет Леннон.

— Мы собирались поделиться новостями сегодня вечером, пока я утром не пошел за кофе и не увидел твой КПК на обложке одного чертового журнала. — Он сосредотачивается на своей дочери. — Как ты могла быть такой наивной? Что я должен сказать людям, когда станет известно, что у Леннон Брэдвэлл был роман с ее сводным братом?

Она снова опускает голову, и я мгновенно ненавижу то, как она съеживается перед ним. Я пытаюсь отвлечь внимание от нее и вернуть его к себе.

— Не кричи на нее.

Его глаза останавливаются на мне. — Не смей пытаться указывать мне, что делать.

Ладно, хватит этого дерьма. — В последний раз, когда я проверял, Леннон восемнадцать лет, и она может делать все, что ей заблагорассудится.

— Да? — Он скрещивает руки на груди и выпрямляется. — Ну, не в моем доме.

Черт. — Что? Ты просто собираешься вышвырнуть ее?

Он невесело усмехается. — Нет. Это вызвало бы еще больший скандал. Тебе, с другой стороны, больше не рады в моем доме.

— Папа, нет! — Леннон кричит, но он не слушает.

— Собирай свое барахло, Кейд, — говорит он мне. — Я хочу, чтобы ты ушел в течение часа.

— Папа!

Он не обращает на нее внимания, когда завершает свое решение, выходя за дверь. Когда я встаю и иду в свою комнату, я нахожу свою маму у подножия лестницы. Ясно, что она расстроена, но она не защищает меня.

— Ты серьезно просто позволишь ему вышвырнуть меня вот так?

Она вздыхает. — Ты связался с его дочерью, Кейд. Чего ты от меня ожидаешь?

Я усмехаюсь. — О, я не знаю. Может быть, хоть раз побудь гребаной матерью с тех пор, как ты встретила его.

Оттолкнув ее, я поднимаюсь наверх, чтобы начать собирать свое барахло. Я вытаскиваю из шкафа пару спортивных сумок и бросаю в них все, что может поместиться. Вся моя одежда. Все мои трофеи по серфингу. Фотография Брайса, Джейдена и меня, сделанная, когда мы были моложе, которая стоит на моей тумбочке.

— Ты уходишь? — Голос Молли звучит из-за моей двери.

Мои движения останавливаются, и я оборачиваюсь, чтобы обнаружить, что она смотрит на меня, ее глаза мокрые от слез. Я тяжело вздыхаю и подхожу к ней, опускаясь, чтобы мы были на одном уровне друг с другом.

— Да, — мягко говорю я. — Я собираюсь ненадолго пожить у папы.

Слеза скатывается по ее щеке. — Возьми меня с собой.

— Я бы хотел, Моллз, но ты должна остаться с мамой.

Она крепко обнимает меня и начинает рыдать. Я прижимаю ее к себе, просто позволяя ей выплакаться. К черту Кена за то, что он так с ней поступил, и к черту мою маму за то, что она ничего не предприняла по этому поводу. Я не могу дождаться того дня, когда Молли исполнится восемнадцать. По крайней мере, тогда она сможет пойти со мной куда угодно.

Отстраняясь, я вытираю ее слезы и встаю. Тяжело осознавать, что я оставляю свою младшую сестру с волками, но разве у меня есть другой выбор?

Я беру сумки со своей кровати и спускаюсь вниз. Кен наблюдает за мной из дверей своего кабинета с неприятным выражением лица. Как только я подхожу к двери, Леннон зовет меня по имени. Я останавливаюсь и оборачиваюсь, обнаруживая ее наверху лестницы.

— Леннон, — ее отец произносит ее имя в качестве предупреждения.

Она полностью игнорирует его и сбегает вниз по лестнице. — Возьми меня с собой.

— Леннон! — Рычит он.

Поворачиваясь к нему, она свирепо смотрит. — Я не с тобой разговаривала.

Ее взгляд снова встречается с моим. Она терпеливо ждет моего ответа, но слова застревают у меня в горле. Это оно. Момент, когда я всегда клялся, что она выберет своего отца. И вместо этого она стоит здесь, перед ним, выбирая меня.

Но я не могу позволить ей сделать это.

Я не могу позволить ей отказаться от единственной семьи, которая у нее есть, когда все, чего я хотел, — это снова собрать свою. Я знаю, каково это — чувствовать, что у тебя никого нет, и я не поступлю так с ней.

— Прости, но нет.

При звуке моих слов вся надежда исчезает с ее лица. — Что?

Я качаю головой и отвожу взгляд. — Я не могу взять тебя с собой. Твое место здесь. У тебя вся жизнь впереди, и тебе нужно, чтобы твой отец был частью этого.

— Кейд, — плачет она. — Не делай этого.

— Это уже сделано. Мне жаль.

Я делаю шаг к ней и целую в лоб. Молли смотрит в замешательстве, но она кажется более печальной, чем когда-либо. Я подталкиваю ее локтем, поскольку мои руки заняты, и одариваю ее самой лучшей улыбкой, на какую только способен. Она открывает мне дверь, и я выхожу из дома в последний раз.

К счастью, верх все еще опущен с тех пор, как я занимался серфингом этим утром, так что я могу без проблем закинуть свои сумки на заднее сиденье — за исключением сумки с трофеями. Этой сумке нужно уделить немного больше внимания.

— Подожди! — Кричит Леннон.

Она выбегает за дверь, по ее лицу текут слезы, и встает передо мной — уже не та сильная твердолобая задница, которую я так часто видел. Нет. Эта Леннон другая. Уязвимая. Напуганная.

— Лен, возвращайся в дом.

— Нет. — Ее плечи опускаются в знак поражения. — Ты не можешь уйти. Не без меня.

Я выдыхаю, желая, чтобы это было проще. — Я могу, и я это делаю.

Когда я поворачиваюсь, чтобы сесть в джип, она снова зовет меня по имени. — Я люблю тебя.

Черт. Услышать, как она произносит эти три маленьких слова, — это не то, чего я ожидал. Еще более неожиданным является то, что они заставляют меня чувствовать. Это не первый раз, когда кто-то говорит мне это, но, безусловно, впервые я хочу сказать это в ответ.

Но это ничего не меняет. Ей все равно лучше здесь — без меня — и она не собирается с этим мириться, пока я не дам ей повод для этого.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Я спрашиваю с очевидным пренебрежением. — Что я люблю тебя? Что ты значишь для меня все? Что я умру без тебя? Давай, Лен. Ты не можешь поверить, что кто-то когда-либо имел в виду это дерьмо.

Ее нижняя губа дрожит, заставляя меня чувствовать себя еще большим засранцем. — Но ты… мы—

— У нас никогда не было ничего серьезного.

Не в силах больше смотреть на то, какой сломленной она выглядит, я забираюсь в джип и закрываю дверь. Когда я выезжаю задним ходом, машина выстраивается прямо рядом с ней. Она плачет, но даже не смотрит на меня.

— Прости, — бормочу я, а затем выезжаю с подъездной дорожки.

Я вижу в зеркало заднего вида, как Леннон идет вслед за мной с подъездной дорожки на улицу. Молли выбегает и направляется за моей машиной, но Леннон ловит ее и крепко прижимает к себе — они обе срываются вместе.

Боль, которая разрывает мою грудь, как только я скрываюсь из виду, угрожает довести меня до крайности. Это грубо и реально, и делает пьянство моего отца полностью понятным. Черт возьми, я бы тоже так поступил, если бы это означало не чувствовать этого, и я был тем, кто оттолкнул ее. Я не могу представить, что бы я чувствовал, если бы она ушла от меня через двадцать лет к другому парню.

Я сворачиваю на шоссе и направляюсь к отцу, надеясь, что он не вырубился пьяным на полу, когда я доберусь туда. Я сегодня не в настроении разбираться с его дерьмом.

***

Дом пуст, когда я въезжаю на подъездную дорожку. Даже машины моего отца нигде нет, что, вероятно, означает, что он где-то пьет. Замечательно.

Я беру свои вещи с заднего сиденья машины и приношу их в свою комнату. Это, должно быть, рекорд — съезжать и возвращаться в течение пары месяцев. Я хотел бы сказать, что мне следовало просто остаться здесь с самого начала, и небольшая часть меня верит в это, но тогда у меня не было бы тех нескольких недель с Леннон, где все было идеально.

На моем телефоне звонит электронное письмо от одного из спонсоров, в котором говорится, что ему пришлось уехать из Калифорнии по делам, но он хотел бы встретиться, когда вернется — в следующем месяце. Отлично. Мог ли этот день стать еще хуже?

Я падаю обратно на кровать и закрываю глаза, пытаясь вспомнить, что я чувствовал в субботу — когда у меня было все. Девушка. Трофей. Будущее.

Теперь я просто говнюк, который все потерял.

***

Я сижу на диване, когда открывается дверь и входит мой отец. Каждая часть меня ожидает невнятных слов и запинок, но, к моему удивлению, он трезв. Трезвый как стеклышко.

— Привет, приятель, — приветствует он меня. — Что привело тебя сюда?

— Где ты был?

— У меня было собеседование о приеме на работу.

Облегчение захлестывает меня. В доме все еще может быть беспорядок, и все может быть полным крушением, но он не такой. Он в порядке, или, по крайней мере, настолько в порядке, насколько это возможно прямо сейчас.

— Т-ты трезвый.

Он смотрит в пол, явно смущенный. — Да. Я не пил чуть больше недели, после того, как твоя девушка отвалила восемьдесят штук, как будто это было обычным делом.

У меня болит сердце при упоминании Леннон. — Я просто подумал…

— Что я потрачу все это на выпивку? — Он заканчивает за меня, кладя ключи на стойку. — Я думал об этом, и часть меня хотела. Но вместо этого я наняла психотерапевта.

— Психотерапевт? — Я должен сдерживать себя от смеха даже при мысли об этом.

Он подходит и садится на диван. — Да, я знаю, но она действительно помогла достучаться до меня. Она помогла мне понять, что, несмотря на то, что у нас с твоей матерью было здорово, если бы это все еще было так, как я представлял в своей голове, если бы это было реально и должно было быть, она не смогла бы уйти. Другой парень никогда бы не стал проблемой.

Я ничего не могу с собой поделать. Ирония всего этого вызывает смешок. — Серьезно? Звучит как кусок дерьма.

Мой папа пожимает плечами и откидывается назад. — Для меня это имеет смысл.

— Итак, теперь ты не против развода? Ты согласен с этим?

— Не совсем, — честно отвечает он. — Я с этим не согласен. Она изменяла мне в течение нескольких месяцев, прежде чем, наконец, сказала, что уходит, и это неправильно. Но она не была счастлива, а я хочу, чтобы она была счастлива.

Я вздыхаю, не уверенный, чувствую облегчение или раздражение. — Я провел все лето, пытаясь придумать способ вернуть вас двоих вместе.

— Кейд, — печально говорит он. — Я никогда не хотел этого для тебя. Тебе девятнадцать. Мои отношения с твоей матерью — не твоя проблема, которую нужно исправлять.

— Я хотел сделать это для Молли. Она заслуживает того, чтобы у нее было двое родителей в одном доме. Здоровые, трезвые и счастливые.

— Но мы не были бы счастливы, сынок, и мне потребовалось немного времени, чтобы осознать это, но как только я это понял, все стало ясно.

Я думаю о Леннон. Как она выглядит, когда улыбается. То, как она целовала меня в ответ утром, прежде чем я выскальзывал из ее комнаты, даже будучи наполовину сонной. И, наконец, насколько опустошенной она была, когда я уезжал.

Знакомая боль снова приближается. — Помогло ли это? Выпивка?

Мой отец пожимает плечами. — Ненадолго. Это притушило огонь достаточно, чтобы он был терпимым, но это никогда не продолжалось долго. — Он встает с дивана: — Я собираюсь заказать пиццу. Ты останешься ненадолго?

Я должен рассказать ему обо всем, что произошло, но он, кажется, в таком хорошем настроении, и я бы не хотел это портить. Вместо этого я заставляю себя улыбнуться.

— Да, определенно.

Он улыбается мне и уходит в другую комнату, чтобы сделать заказ. Тем временем я встаю, подхожу к бару с напитками и нахожу бутылку водки, спрятанную в глубине. Я отвинчиваю колпачок и подношу его к губам.

Просто чтобы притупить боль.

ЛЕННОН

Одно из лучших качеств танцев — это то, что они требуют от вас полной концентрации. Любому отвлечению, любой теме, кроме того, какие ходы вы сейчас делаете и как вы собираетесь за ними следить, нет места в студии. Это похоже на мое личное безопасное убежище… то есть, когда Брейди и Саванна не смотрят на меня, как на пришельца из космоса.

Я останавливаюсь посреди танца и поворачиваюсь к ним лицом. — Вы можете остановиться? Я не могу сосредоточиться, когда вы двое шепчетесь и смотрите на меня так, словно я вот-вот сломаюсь без предупреждения.

Брейди выключает музыку, пока Саванна вздыхает. На ее лице появляется грустная улыбка.

— Мы просто действительно беспокоимся о тебе.

Я отвожу взгляд, заставляя себя не сломаться. Только не снова. — Я в порядке.

— Леннон, — настаивает она. — Вы с Кейдом расстались, и ты сбежала из дома, чтобы жить с Колби, и все это за двадцать четыре часа. Ничего страшного, если ты не в порядке.

— Я сказала, что я в порядке, — огрызаюсь я. — Теперь мы можем порепетировать? Этот концерт через две недели, и я не хочу выглядеть так, будто не знаю, что делаю.

Сев и Брейди обмениваются взглядами, но ни один из них не осмеливается сказать что-либо еще.

Прошло четыре дня с тех пор, как все пошло насмарку, и я не слышала ни единого слова от Кейда. Если бы меня это волновало, я бы спросила Молли, разговаривала ли она с ним, но для этого нужно было бы быть дома — чего я отказывалась делать с тех пор, как мой отец выгнал его.

Я пытался справиться с этим. Я пытался проглотить свою гордость, не высовываться и игнорировать зияющую дыру во всем, что я делала, но я не могла. Всего через несколько часов после того, как я все испортила, мой отец потребовал, чтобы мы поужинали по-семейному. Когда я сидела за столом, наблюдая, как мой отец и Нора общаются так, словно не было места, которое не должно было бы пустовать, я знала, что должна уйти.

Я поднялась наверх, собрала сумку и вышла за дверь, ни разу не оглянувшись.

Колби был достаточно мил, чтобы приютить меня, хотя я все еще думаю, что разрушаю его холостяцкую берлогу. Он пообещал мне, что его комната для гостей будет моей столько, сколько мне понадобится, а это должно продлиться всего несколько недель. Я всегда была рада попасть в Нью-Йорк, но сейчас, похоже, я не могу дождаться этого. Я жажду покинуть этот город и все, что в нем есть, как никогда раньше.

***

Я плюхаюсь на диван, кладу голову на колени Колби. Он усмехается и откладывает телефон, чтобы провести пальцами по моим волосам. Вернувшись домой с танцев, я вымотана.

— Ты выглядишь так, будто тебе нужно вздремнуть, — говорит он мне.

Я стону. — Да, но я не могу. Тесса уже на пути сюда. Я обещала ей девичник.

Он наклоняет голову, на его лице появляется вопросительное выражение. — Почему вы не устроили его у нее?

— Потому что тогда мне пришлось бы возвращаться посреди ночи, когда мы, наконец, насытились бы друг другом. — Я на секунду возвращаюсь назад. — Если только тебе не нужно, чтобы я вышла из дома. Ты планировал пригласить кого-нибудь в гости? Я тебе не мешаю?

Он хихикает и качает головой. — Расслабься. Все в порядке. У меня нет никаких планов.

Я выдыхаю. — Ладно, хорошо.

Это забавно, потому что, находясь с ним в таком положении, мы выглядим как пара — и был момент времени, когда я отчасти хотела, чтобы мы были одним целым, но не сейчас. С тех пор, как я была с Кейдом, я поняла, что чувства, которые я испытываю к Колби, не романтического рода. Он мой лучший друг. Мой защитник. Старший брат, которого у меня никогда не было. Но он не тот парень, с которым мне суждено быть.

После того, как Кейд оставил меня с моим разбитым сердцем на подъездной дорожке, я поняла, что у меня есть два варианта. Я могу хандрить, как будто не знаю, что с собой делать, или я могу собрать осколки и двигаться дальше. Ну, первое никогда ни для кого не делало ничего хорошего, а я не из тех, кто устраивает вечеринки жалости.

Раздается звонок в дверь, и я ною из-за того, что мне приходится вставать, чтобы открыть дверь. У Колби удобные колени, и мне всегда нравилось, когда люди играли с моими волосами. Он звонит снова, когда я подхожу, и я раздраженно фыркаю.

— Господи, Тесс. Я иду. — Я открываю дверь. — Зачем ты вообще звонишь в д—

Мои слова обрываются, когда я понимаю, что человек, стоящий за дверью, вовсе не Тесс, а Кейд. На его лице застенчивый взгляд, и я ловлю себя на желании стукнуть его прямо по нему.

— Что ты здесь делаешь?

Он вздрагивает от моего тона, только для того, чтобы Колби ответил за него. — Я пригласил его.

Я оборачиваюсь и пристально смотрю на своего бывшего лучшего друга. — Какого черта ты это сделал?

— Мы можем просто поговорить? — Спрашивает Кейд. — Пожалуйста?

Колби жестом велит мне уйти. Я закатываю глаза и выхожу на улицу, хлопнув за собой дверью — просто чтобы они оба точно знали, насколько я зла. Кейд идет по подъездной дорожке и прислоняется к своей машине, но я стараюсь держаться как минимум в нескольких футах от него. Достаточно, чтобы удержать меня от того, чтобы снова упасть в его объятия.

— Ты хорошо выглядишь, — говорит он мне.

Я усмехаюсь. — А ты выглядишь дерьмово.

Он поджимает губы. — Я чувствую себя дерьмово. Черт возьми, я дерьмо. — Он делает шаг вперед только для того, чтобы я сделала один шаг назад. — Я не должен был оставлять тебя вот так. Мне жаль.

— Ты сожалеешь? — Я отказываюсь верить. — Ты наговорил мне столько дерьма о том, что, если дело дойдет до драки, ты не думал, что я выберу тебя. Я, блядь, выбрала тебя! Я доверилась тебе, совершила прыжок и пала ниц.

— Я знаю, но я пытался сделать то, что лучше для тебя. — Его рука поднимается и потирает заднюю часть шеи. — Я не мог быть причиной, по которой ты потеряла бы свою семью. Не тогда, когда я месяцами боролся за то, чтобы не потерять свою.

Я складываю руки на груди и фыркаю. — Тогда в чем, черт возьми, был смысл всего этого? — Мой пульс учащается, и я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. — Знаешь, что, мне все равно. Ты сделал свой выбор.

Он выглядит шокированным тем фактом, что я не прощаю его. Не в этот раз. — Но ты сказала…

— Я знаю, что я сказала, — огрызаюсь я. — Но ты не можешь поверить, что кто-то когда-либо имел в виду это дерьмо.

Выплюнув свои собственные слова ему в лицо, он прижимает руку к груди. Тесса выходит из своей машины и подходит, выглядя смущенной.

— Все в порядке? — Спрашивает она.

Я скрещиваю руки на груди. — Да. Кейд как раз уходил.

Больше нечего сказать. Не после того, как я была готова отказаться от всего ради него, а он выбросил меня, как мусор. Он может сколько угодно говорить, что делал это для моего собственного благополучия, но я на это не куплюсь.

Я разворачиваюсь и захожу обратно в дом, на этот раз оставляя его одного на подъездной дорожке.

***

До концерта всего неделя, поэтому репетиции становятся в два раза длиннее и в три раза чаще. Танец, который мы исполняем, сложный, и поскольку это последний танец, который мы когда-либо исполняем для этой студии, он должен быть идеальным.

Я нахожусь в середине пируэта, когда кто-то за пределами студии привлекает мое внимание. Я снова поворачиваюсь, но выпадаю из синхронизации, как только понимаю, насколько знакомо она выглядят. Это пожилая женщина, немного моложе моего отца, со светлыми волосами и голубыми глазами. Когда я понимаю, откуда я ее знаю, у меня перехватывает дыхание.

— Леннон? — Спрашивает Саванна. — Все в порядке?

Я качаю головой, и у меня сводит челюсть. — О, черт возьми, нет.

Брейди и Сев следуют за мной, когда я выбегаю из комнаты и врываюсь через парадные двери. Глаза женщины расширяются, когда она видит, как я зла, но сейчас не время для этого дерьма. Не сейчас. Не после того, как тебя не было пятнадцать гребаных лет.

— Тебе нужно уйти, — требую я.

Она вздыхает. — Я знаю, и если это то, чего ты действительно хочешь от меня, я заслуживаю этого, но я должна была прийти повидаться с тобой.

Я саркастически фыркаю. — Что, теперь, когда это удобно для тебя? Что произошло? Твоя другая семья недостаточно любила тебя? Ты, блядь, тоже от них ушла?

Она в шоке отшатывается. — Я не бросала тебя. Леннон, твой отец—

— Не надо! Мой папа — тот, кто заботился обо мне всю мою жизнь! Тот, кто держал меня на руках в три года, когда я плакала навзрыд, потому что мама не возвращалась! Не смей ничего говорить мне о нем.

Она вздрагивает, и ее глаза наполняются слезами, но я на это не куплюсь. Я отступаю и нахожу утешение между Саванной и Брейди. Моя мама кивает, когда понимает, что я не хочу иметь никакого отношения к ней и к тому, что, черт возьми, заставило ее прийти сюда.

— Ладно, мне жаль. Я уйду, — говорит она. — Но я действительно надеюсь, что однажды ты узнаешь правду о том, почему я ушла. Ты заслуживаешь этого.

— Чего я заслуживала, так это матери, которая осталась, несмотря ни на что.

Я вытираю случайную слезу со своего лица, потому что она не может видеть, как я плачу. Брейди ведет нас обратно внутрь, в то время как Саванна прижимает меня к себе. Они отводят меня в офис, где никто со стороны не может видеть, и я, наконец, сдаюсь. Из-за дерьма с Кейдом. Моего отца. И вот теперь моя давно потерянная мать появляется как гром среди ясного неба.

Это все слишком.

***

Я переступаю порог своего дома впервые более чем за неделю. Все выглядит так же, но на самом деле по-другому. В нем нет того утешительного чувства, которое я всегда испытывала, когда была здесь. Все воспоминания, которые наполняют это место с тех пор, как я была ребенком, и до сих пор, и ни одно из них больше не кажется значительным.

Мой папа выходит из своего кабинета, и когда он видит меня, его взгляд смягчается. — Леннон, слава Богу. — Он бросается ко мне, чтобы обнять, и на мгновение я позволяю ему. — Я пытался дозвониться тебе более сотни раз. Я ужасно волновался.

Я пожимаю плечами. — Честно говоря, я не хотела с тобой разговаривать. После всего, что случилось с Кейдом, я…

Он поднимает руку и останавливает меня от разговора. — Это не имеет значения. Теперь ты дома.

Мы вдвоем проходим в гостиную и садимся. Я, не теряя времени, сбрасываю ту же бомбу, которая взорвалась в моей жизни сегодня.

— Я видел маму ранее.

Его брови хмурятся. — С каких пор ты начала называть Нору «мамой»?

Я качаю головой. — Нет. Я видела маму. Как, моя настоящая мать.

На мгновение его глаза расширяются, но он берет себя в руки. — Ну, это, должно быть, стало для тебя шоком. Где это произошло?

— Она появилась в студии во время репетиции.

— Вау, — бормочет он. — Она что-нибудь сказала? Вы двое разговаривали?

Моя голова наклоняется из стороны в сторону. — Если ты имеешь ввиду, что я кричала на нее, когда она говорит, тогда конечно.

Он усмехается. — Ты всегда была из тех, кто «не принимает дерьма».

Я улыбаюсь, но затем ее слова эхом отдаются в моей голове. — Хотя она сказала одну вещь. На самом деле, надавил на нее, что сделало ее немного странной.

— Что это?

— Она сказала, что не выбирала уходить от меня, но ты всегда говорил, что она не могла смириться с ролью матери. Что она ушла от нас обоих и никогда не оглядывалась назад.

Мой папа задыхается и секунду кашляет, прочищая горло. Он пытается вести себя невозмутимо, но я знаю этого человека всю свою жизнь. Судя по этой реакции, есть что-то, чего я не знаю, и он определенно выдал это.

— Папа?

Он отмахивается от этого. — У нее всегда было не все в порядке с головой.

— Папа.

— Это неправда.

Я тяжело вздыхаю, чувствуя, как мое сердце разбивается. — Папа.

Он опускает голову и потирает руки — его собственная нервная привычка. — Все, что я делал, я делал для тебя.

Только не это снова.

Я закатываю глаза и встаю. — Ты знаешь, как мне надоело это слышать в последнее время?

— Леннон, я серьезно.

— Точно так же, как ты это имел в виду, когда сказал, что она ушла? Полностью по ее собственному желанию, верно? — Я фыркаю и качаю головой. — Что бы ты собирался делать, если бы я захотела ее увидеть, когда ты поручил тому личному детективу выследить ее?

Он съеживается и даже не смотрит мне в глаза. — Я знал, что ты этого не сделаешь.

Из меня вырывается сухой смешок. — Вау, ты действительно мудак.

Его голова поднимается, пока он не сосредотачивается на мне. — Послушай, она, возможно, и не хотела оставлять тебя совсем одну, но я не выставлял ее за дверь силой.

— И что тогда? Как ты заставил ее оставить меня, чтобы мы с тобой могли жить наполовину полноценной жизнью?

Он расправляет плечи, как будто ему нужна внутренняя сила. — Она собиралась оформить единоличную опеку над тобой, и суды собирались позволить ей. — Он делает паузу. — Она также хотела денег, а они не собирались ей их давать. Когда мы поженились, был заключен брачный контракт.

Правда настигает меня еще до того, как он ее произносит. — Ты заплатил ей.

Он кивает один раз. — Она взяла три миллиона долларов в обмен на передачу своих прав на тебя.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Его рука тянется ко мне, но я уклоняюсь. — Леннон, с ней у тебя не было бы той жизни, которой ты заслуживаешь. Я не мог позволить ей сделать это.

— Конечно, ты не мог! — Рычу я. — Ты контролировал все в моей жизни еще до того, как я даже узнала об этом! Танцы, школа, Кейд.

Он качает головой. — Он не имеет к этому никакого отношения.

— Он имеет к этому непосредственное отношение! — Я кладу руку на бедро. — Я влюблена в него, а ты просто вышвырнул его, как мусор.

— Этот мальчик — плохой выбор.

— Этот мальчик — единственный, кто, кажется, действительно заботится обо мне. Остальные из вас используют мои интересы как оправдание для своей собственной эгоистичной выгоды.

Я разворачиваюсь и направляюсь к двери, не в силах больше иметь дело со всем этим дерьмом. Я только подхожу к двери, как мой отец пытается меня остановить.

— Куда ты идешь?

Я оглядываюсь на него с отвращением. — Чтобы спасти единственные отношения, которые имеют значение, если еще не слишком поздно.

***

Не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы выяснить, где находится Кейд. У побережья надвигается шторм, наверняка будут сильные волны, и это все, ради чего он живет. Колби подъезжает к пляжу, и мое сердце трепещет, когда я вижу джип на парковке. Пляж пуст, за исключением двух парней, стоящих на песке.

Я выпрыгиваю из машины и бегу так быстро, как только могу, к береговой линии. Чем ближе я подхожу, тем больше понимаю, что Брайс и Джейден там, но не Кейд. Когда Брайс видит меня, на его лице появляется замешательство.

— Леннон? — Он кричит, перекрывая шум океана и ветра. — Что ты здесь делаешь?

— Где Кейд? Мне нужно с ним поговорить!

Он скептически смотрит на меня, поворачиваясь к воде. Когда я слежу за тем, куда он смотрит, я вижу его. Волны достаточно бурные, чтобы напугать даже лучшего серфингиста, но Кейд прямо посреди всего этого, гребет изо всех сил.

— Он сумасшедший? — Кричу я. — Эти волны могут убить его!

Джейден пожимает плечами. — Я не думаю, что его это больше волнует.

Нет, я не могу позволить этому случиться. Не без того, чтобы сначала поговорить с ним. Я бросаю взгляд на доску на земле и двух парней, не обращающих внимания. Прежде чем они смогут остановить меня, я хватаю это и бегу к океану — неважно, насколько страшно.

КЕЙД

Я сижу на своей доске, ожидая, когда наберется нужная волна. Одна из особенностей штормов в том, что они создают убийственную волну. Недостатком является то, что это не совсем безопасная вода для серфинга. Это грубо, непредсказуемо, разрушительно.

Несколько месяцев назад я бы дважды подумал, прежде чем нырять в море, когда оно в таком состоянии, но сейчас я живу ради выброса адреналина. Это единственное, что заставляет меня почувствовать хоть каплю того, что сделала Леннон. Она была ничем для меня, пока не стала всем. Мой свет. Мой воздух. Моя жизнь. Если мне придется жить без нее, потому что так будет лучше для нее, тогда я сделаю это — но это будет мой личный ад.

Я разворачиваюсь и иду, чтобы поймать волну, когда копна светлых волос останавливает мои движения. Сначала я думаю, что мне мерещится. Что каким-то образом страх и возбуждение смешались вместе, вызвав галлюцинации. Но когда она погружается под волну и снова выныривает, начинается паника.

— Какого хрена ты делаешь? — Я кричу на нее. — Этот океан может убить тебя!

— Именно поэтому тебе не следует сейчас быть в нем!

Я качаю головой. — Убирайся отсюда, Леннон. Возвращайся на берег.

— Нет, — возражает она в ответ. — Не смогу, если ты не пойдешь со мной.

Паника берет верх, и ничего из того, что она говорит, не запоминается. Все, на чем я могу сосредоточиться, это то, что она все еще здесь. Чем она рискует. Что могло случиться. Мне нужно забрать ее отсюда. Она не в безопасности.

У меня сводит челюсть, и я кричу на нее изо всех сил. — Я сказал, иди к черту! Можешь ты просто послушать хоть раз в своей гребаной жизни?

Она вздрагивает, прежде чем посмотреть на меня так же, как она смотрела, когда я появился у Колби — разочарованная и полная ненависти. Тем не менее, мне нужно, чтобы она ушла. Ей здесь не место. Не тогда, когда она занимается серфингом всего месяц.

Она разворачивает доску и начинает грести обратно к берегу, когда из ниоткуда набегает волна и уносит ее. Мое сердце замирает, когда я смотрю, как она швыряет ее в воду. Доска поднимается и взлетает в воздух, но я еще не вижу Леннон. Даже Брайс и Джейден бросаются в океан, чтобы добраться до нее.

Я бросаю свою доску и плыву к ней так быстро, как только могу. Волны угрожают сбить меня, но я использую все свои силы, чтобы оставаться на пути. Наконец, моя рука касается мягкой кожи. Я заключаю Леннон в объятия и отталкиваюсь от дна.

Когда мы, наконец, достигаем вершины, Леннон сильно кашляет. Она хватается за воздух и держится за грудь, пока я вытаскиваю нас обоих на берег. Как только она выходит из воды, она останавливается и наклоняется. Ее руки лежат на коленях, пока она выпускает из себя всю воду.

— Ты с ума сошла? — Я спрашиваю, когда она переводит дыхание. — Зачем тебе рисковать, отправляясь туда?

Она отталкивает меня. — Я поняла, хорошо? Я была глупа, придя сюда.

Видя, как она собирается уйти, я хмурю брови. — Леннон.

— Нет. — Она оборачивается. — Не называй меня Леннон. Я знаю. Я идиотка, что думала, что ты хотел меня видеть. Прости, что испортила твой шторм-серфинг. — Она смотрит на воду и вздыхает. — И, по-видимому, еще одну доску.

Я смотрю на воду и вижу, что моя доска и доска Брайса разбиты вдребезги, но на этот раз мне все равно. Однако, прежде чем я успеваю ей это сказать, она продолжает.

— Весь мой мир разваливается на части, и так случилось, что ты — единственная его часть, которую я хочу сохранить целой, но это нормально. Я заслужила это после того, как обошлась с тобой у Колби.

— Леннон.

Она поднимает руки, защищаясь. — Я ухожу, ухожу.

Поворачиваясь, чтобы уйти, я не могу не улыбнуться ее удаляющейся фигуре. Она отходит всего на пару шагов, прежде чем я бросаюсь вперед и хватаю ее за запястье. Одним рывком я разворачиваю ее к себе и заключаю в объятия. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не даю ей шанса. Я прижимаюсь губами к ее губам впервые почти за две недели, и все мое тело снова оживает.

Небо разверзается, когда шторм, наконец, приближается, и дождь льет на нас сверху. Мои руки обвиваются вокруг ее талии, желая прижать ее к себе и никогда не отпускать. Все, что я хочу делать до конца своей жизни, это быть прямо здесь, делая именно это.

Она прерывает поцелуй, чтобы перевести дыхание, и откидывает голову назад. — Но я думала, что ты—

Я качаю головой. — Ты думала неправильно.

Вздыхая с облегчением, она прижимается своим лбом к моему. — Больше никаких побегов. Больше не отталкиваем друг друга. Я устала от того, что каждый из нас одной ногой за дверью, потому что я полностью в этом.

Ее слова вызывают широкую улыбку на моем лице. — Знаешь, мой папа сказал мне, что, когда это реально, ты не можешь уйти. Это забавно, потому что, когда он сказал это, я рассмеялся. Но сейчас, стоя здесь с тобой, я понимаю, что он был прав. Потому что я знаю, что должен уйти. Ты заслуживаешь намного лучшего, чем я, и я знаю, что я эгоист, но я, блядь, не могу пошевелиться.

— Ты хочешь сказать… — Ее глаза смотрят в мои, в них нет ничего, кроме надежды и восхищения.

Я хихикаю и оглядываю ее с головы до ног, ухмыляясь. — Я люблю тебя, Леннон. Ты для меня все. Я бы умер без тебя. И я говорю полностью серьезно.

Она сияет, как солнце, и притягивает меня к себе, снова соединяя наши губы в поцелуе, которому я не хочу конца.

ЭПИЛОГ

КЕЙД

Театр набит людьми. Некоторые старые, некоторые молодые, и все нарядные. Я твердо сижу между Ноксом и Грейсоном. Нокс и Делейни прилетели только для того, чтобы посмотреть выступление Саванны и Леннон, что сделало их, вероятно, двумя самыми поддерживающими друзьями, которых я знаю.

На коленях у Нокса Делейни, а по другую сторону от него Ашер и Колби. Слева от меня, однако, двое парней, с которыми я только что познакомился — Картер и Джейс. По-видимому, Грейсон и Саванна знают их со школы, но ясно, что между Ноксом и Картером существует некоторое напряжение. Когда они добрались сюда, он приветственно обнял Делейни, и казалось, что Нокс был готов поджечь его в огне.

Концерт подходит к концу, и я сажусь, зная, что наконец-то увижу Леннон. Она, Брейди и Саванна танцуют последний танец вечера, поскольку они самые взрослые и талантливые. Мне всегда нравилось смотреть, как Леннон танцует, с тех пор, как я подглядывал за ней в ее подвальной студии, когда я впервые переехал в ее дом. То, как она двигается и использует свое тело, чтобы рассказать историю, — это самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Начинает играть «Dance Again» Селены Гомес, и Леннон выходит на сцену справа, а Саванна выходит слева. Они обе выглядят великолепно в бледно-розовых костюмах, с их светлыми волосами, завязанными сзади. Поначалу их движения медленные, точные, но по мере того как ритм падает они переходят в вращение с несколькими оборотами. Толпа начинает аплодировать, поскольку они остаются совершенно синхронными друг с другом.

Начинается припев, и они разносятся по всей сцене. Они летят по воздуху, как будто гравитации не существует. Саванна талантлива, но мои глаза остаются прикованными к Леннон. В конце припева Брейди выходит, и все они одновременно переворачиваются. Как им удалось так идеально рассчитать время — выше моего понимания.

Делейни и Тесса танцуют на коленях у своих парней, крича и подбадривая их громче, чем кто-либо здесь. Такое ощущение, что они проводят лучшее время в своей жизни, просто поддерживая своих лучших друзей. Я счастлив видеть, что кто-то заботится о Леннон так же сильно, как я. Даже Колби выглядит гордым, когда наблюдает за ней.

Песня на мгновение замедляется, и, в свою очередь, их движения тоже. Она полна легких вращений и взмахов ногами, которые показывают, насколько они безумно гибкие. Они обе бросаются к Брейди. Он держит их обоих в воздухе, подложив по одной руке под каждую. Когда ритм снова стихает, он опускает их, и они обе переходят в переднюю антенну.

Все в зале смотрят с благоговением, и когда танец заканчивается, овации более чем заслужены. Я практически глохну от криков Делейни и Тессы, но мой взгляд прикован к Леннон. Когда она посылает мне воздушный поцелуй, Грейсон кладет руку мне на плечо.

— Мы, двое очень счастливых парней.

Я смеюсь. — Мы такие, чувак. Это точно.

***

Я крепко держу свою девочку в своих объятиях, пока все окружают ее и Саванну, чтобы поздравить их с хорошо выполненной работой. Когда все уходят, остаются только люди, которые сидели в нашем ряду. Картер и Джейс подходят и обнимают Саванну, в то время как Леннон, прищурившись, смотрит на Картера.

— Твой кузен — кусок дерьма, — говорит она ему.

Он фыркает и начинает смеяться. — Я мог бы сказать тебе это.

Я смотрю на Грейсона. — Кто его кузен?

— Келлан.

Я фыркаю, но Леннон оборачивается и смотрит на меня снизу-вверх.

— Следи за собой, — дерзит она. — Ты ненамного лучше.

Я счастливо смеюсь и притягиваю ее невероятно ближе, целуя ее просто потому, что могу.

Узнав правду о своем отце, Леннон решила, что не хочет иметь ничего общего ни с одним из своих родителей. Во-первых, ее мама предпочла деньги собственной дочери. И, во-вторых, ее отец всю ее жизнь лгал об этом. Если она когда-нибудь решит поговорить с кем-нибудь из них снова, я поддержу ее, но не думаю, что это произойдет в течение очень долгого времени.

Моя мама, с другой стороны, протягивает руку помощи только тогда, когда Молли не перестает умолять ее разрешить ей увидеть меня в следующий раз. К счастью, она не злобная и не пытается разлучить нас. В эти выходные мы с Леннон везем ее на пляж, чтобы я мог наконец научить ее серфингу.

Что касается будущего, то оно слегка зависло в воздухе. На следующей неделе у меня встреча с Биллабонгом, и, если они подпишут со мной контракт, я мог бы провести большую часть года, путешествуя по всему миру в сотнях невероятных мест для серфинга. Гавайи. Австралия. Мальдивы.

Однако одно я знаю наверняка: Леннон всегда будет тем, к кому я вернусь. Это может быть тяжело, когда мы оба преследуем свои мечты, но мы проходили через худшее. Я нисколько не сомневаюсь, что у нас все получится.

ЛЕННОН

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Я смотрю, как Грейсон вешает на стену фотографию последнего соревнования Кейда. Каждый раз, когда я говорю ему изменить это в ту или иную сторону, он заходит слишком далеко. Фразы «совсем чуть-чуть» явно нет в его словаре.

— Фу, — стонет Саванна. — Позволь мне сделать это.

Она отталкивает Грейсона с дороги и идеально ровно вешает рамку. Мы трое отступаем, чтобы посмотреть на это, и я не могу сдержать улыбки. Он многого достиг. После подписания контракта с Биллабонгом он почти постоянно путешествовал, и я никогда не видела его более счастливым. Все его мечты сбываются.

Моя, с другой стороны, почти не изменилась. Выбрав Кейда вместо моего отца раз и навсегда, он сделал нечто даже более низкое, чем заплатил моей маме за передачу ее прав — он отменил мое обучение. Я готовила все к поездке в Нью-Йорк, когда мне позвонили из финансового отдела и спросили, как я планирую платить за школу. Излишне говорить, что я была опустошена.

Если он думал, что сможет сломить меня и заставить вернуться домой, он ошибался. Видите ли, потому что так случилось, что у меня есть друзья в высших кругах. Те, кто прикроют мою спину, что бы ни преподнесла мне жизнь. И Колби Хендрикс был именно таким. В ту секунду, когда он узнал о том, что сделал мой отец, он позвонил в Джульярд и оплатил все четыре года моего обучения авансом. Затем, несмотря на то, что я просила его не делать этого, он купил квартиру в центре города и настоял, чтобы я в ней жила. Излишне говорить, что я обязана Колби своей жизнью, и даже Кейд может это оценить.

— Я все еще не понимаю значения этого, — говорит Грейсон, глядя на две части сломанной доски для серфинга, висящие на стене.

Я улыбаюсь, вспоминая нашу с Кейдом первую встречу. Когда он отклонился в сторону как раз вовремя, чтобы не ударить меня. Я никогда не понимала, что он хранил разбитые части, пока однажды он не настоял на том, чтобы повесить их на стену. Он сказал, что это часть нашей истории, и я не могла не согласиться.

— Это особенное, — говорю я ему.

Саванна ухмыляется, потому что она знает историю, стоящую за этим, но по большей части это наш с Кейдом маленький секрет. Что-то, что принадлежит только нам. И я бы хотела, чтобы так и оставалось.

Раздается стук в дверь, и мои брови хмурятся. — Вы, ребята, заказывали еду или что-то еще?

Они оба качают головами. Я подхожу к двери, и в ту секунду, когда открываю ее, у меня отвисает челюсть.

Там стоит Кейд, вернувшийся с Фиджи и чертовски загорелый. В одной руке он держит букет розовых роз, а в другой — свой чемодан. Я бросаюсь в его объятия и вдыхаю аромат его одеколона.

— Ты рано вернулся домой!

Он тихо смеется. — Я больше не мог оставаться в стороне. Я слишком сильно скучал по тебе.

Дальние расстояния не для слабаков, но мы с Кейдом оба согласились, что до моего выпуска осталось всего четыре года, и тогда мы вдвоем сможем посмотреть мир вместе. А пока у нас действует правило двух недель. Несмотря ни на что, мы проводим врозь максимум две недели, независимо от того, нужно ли мне ехать к нему или ему возвращаться домой. Судя по всему, Кейд может продержаться всего неделю.

Я отступаю и помогаю ему занести вещи внутрь, прежде чем посмотреть на Грейсона и Саванну. — Если вы двое не хотите посмотреть порно в прямом эфире, я предлагаю вам уйти.

Грейсон шевелит бровями, заставляя Сев ударить его в живот. Она хватает его за запястье и тянет к выходу.

— Веселитесь.

Кейд оглядывает меня с ног до головы, облизывая губы так, что, как он знает, я превращаюсь в кашицу. — О, поверь мне, у нас получится.