Времена меняются

ГЛАВА 5. ХУДОЖНИКА КАЖДЫЙ МОЖЕТ ОБИДЕТЬ

Рождество в Нью-Йорке в 1977 году обещало быть тёплым. Вот только не зря синоптиков не допускают до чемпионата лжецов (не годится профессионалам соревноваться с любителями). Рейс Гамбург-Нью-Йорк совершает множество авиакомпаний, но Натан Фарб взял за 125 баксов самый дешевый билет в экономклассе компании «Delta». В Германии он как-то неожиданно поиздержался. Денег хватало только на билет и на такси до дома Сары, что в Бронксе. В крайнем случае, можно будет даже в гостишке рядом с аэропортом переночевать. Натан знал одну совсем недорогую всего за 45 долларов. Хотя назвать её недорогой можно только по сравнению с соседними. Как везде в мире рядом с воздушной гаванью всё дорого.

Девять утомительных часов перелёта подходят к концу. Командир корабля уже объявил о получасовой готовности. Несмотря на то, что погода побережье резко изменилась, аэропорт Джей Эф Кей[17] принимает и это хорошо. Северные ветры с Баффиновой земли принесли резкое штормовое похолодание, шквальный нор-истер[18] уже несколько часов засыпает столицу мира мокрым противным снегом. Зато настоящее Рождество в этом году, не то, что было два года назад. Хоть бы Сара с Адамом приехали, так не хочется мокнуть в этой слякоти.

Последнее выяснить мистеру Фарбу не удалось. Он вышел из прокуренного салона самолёта в толпе потных пассажиров и с облегчением втянул сырой и холодный воздух родной земли. Стоило только ему ступить на асфальт лётного поля, как к нему подошёл высокий незнакомец в длинном черном пальто.

— Мистер Фарб? Добро пожаловать на родину. Я думаю, вам повезло, наша машина ждёт вас. Прошу вас, сэр — Незнакомец показал на, стоящий немного в стороне, Форд Эскорт.

— Спасибо! Но хотелось бы знать, с кем я говорю, и кого вы представляете?

— Агент национальной безопасности Джон Смит, а вас я знаю, поэтому можете просто пройти в машину, — агент АНБ ухмыльнулся.

— Окей, тогда поехали быстрее. Как вы считаете, сэр, я успею сегодня пробежаться по магазинам. Не успел в Европе, как-то всё времени не было…

— Вот уж ничего не могу сказать. На вас у начальства какие-то планы. Уж я не знаю, что у вас там, в России произошло, но я бы на вашем месте, на сегодня не рассчитывал.

— Ну, как говорят наши русские друзья: — «Tady oi».

Уже через полчаса форд, умело направляемый Смитом, прошелестел шинами по Бруклинскому мосту и мимо собора Святого Эндрю выехал на Томас-Стрит к брутальному небоскрёбу компании АТТ[19].

— Мистер Смит, а правду говорят, что это здание самое безопасное в мире?

— Говорят, что может противостоять радиоактивному заражению целых две недели. Никто, конечно, не проверял. — Уклончиво ответил аэнбешник.

Странное здание без окон производило гнетущее впечатление. Натану оно напомнило порталы египетских храмов в Луксоре. Тем более что и цвет такой же — бежево-песчанный.

Быстрым шагом они миновали ресепшн. Поднялись на скоростном лифте на самый верхний двадцать девятый этаж и по длинному светлому коридору проследовали к кабинету без опознавательных знаков.

— Прямо, как в шпионском боевике, — промелькнуло в голове у Фарба, но эту мысль он озвучивать не стал.

— Чай, кофе, может быть виски? У меня как раз есть бутылочка отличного Гленнфиддика[20] — вежливо, как к старому приятелю, обратился к нему седовласый хозяин кабинета, — присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.

— Как «gladko stelet», — почему-то по-русски подумал про себя наш герой. — Интересно, с чего он начнёт? А вслух произнёс, — пожалуй, не откажусь от двойного скоча, если вас не затруднит.

— Как прошёл полёт? Надеюсь, наша американская авиакомпания даже такая скромная как «Дельта эйрлайнз», превосходит все европейские вместе взятые? — приговаривал хозяин кабинета, разливая янтарный напиток по стаканам.

— Хорошо летели, всё было в лучшем виде. Но мистер…?

— Макмилан, Джеральд Макмилан, к вашим услугам.

— Так вот, мистер Макмилан, как бы хорошо не протекал полёт, лететь девять часов занятие не из приятных, поэтому нельзя ли светскую часть пропустить и перейти сразу к делу?

— Приятно иметь дело с деловым человеком! Я тоже хотел бы побыстрее выяснить все детали и оказаться дома. Послезавтра же Рождество. Итак, помните, вы в начале июля звонили своей сестре Саре?

— Конечно, помню. Я звонил ей, чтобы предупредить о грозящей городу беде. Вы же помните, что там случилось?

— Вот в этом-то всё и дело! Как, чёрт возьми!? Как, скажите на милость, могли вы узнать, находясь в Сибири, что произойдёт в Нью-Йорке 13 июля? Вам кто-то об этом сказал? Вы что-то случайно услышали?

— Мистер Макмилан, вы, наверное, не поверите, но всё было совершенно банально. Приблизительно за месяц я, как обычно, занимался фотографированием русских на нашей выставке. 15 июня утром, как сейчас помню, стояла жуткая жара. Мне стало плохо, я решил отлежаться. Под присмотром КГБ уехал в гостиницу. В полудрёме мне привиделось сообщение в газете об аварии на подстанциях снабжающих Нью-Йорк и всем, что за этим последовало.

— Понимаете ли вы, мистер Фарб, всю важность для Америки способа получения такой информации? — голос собеседника Натана стал жёстче. — Не соблаговолите ли пройти проверку на полиграфе? Это не долго, если всё будет хорошо, то мы вас тут же отвезём к сестре. Ну, а если нет, то придётся задержаться, как говорится до выяснения…

— Да, конечно. — Внутри Натана внезапно образовалась пустота. — Для меня самого необъяснимая загадка, как могла эта информация появиться в моём мозгу.

— Сейчас придёт ассистентка нашего психолога и проводит вас в кабинет. Вся процедура с анализом полученных результатов займёт не более четырёх часов.

— Скажите, а ничего, что я только что перелетел Атлантику? Всё-таки девять часов полёта это стресс для организма.

— Я считаю, что оператор сможет учесть и это. Наш Клив[21] — парень опытный. Хоть он и немного двинутый, думаю, что вам понравится.

После утомительных расспросов, возни с проводами, датчиками и какими-то притираниями Натан сидел в прострации в кабинете и слушал рассказ Клива Бакстера о свойствах растений реагировать на человеческие эмоции. Вот он закончил писать, недоумённо хмыкнул и вышел из кабинета.

В голове у Фарба крутилась только одна мысль: — Мою ложь раскрыли! Как теперь объяснить то, что я врал? Если изощряться дальше, то по известному принципу «снежного кома», нагромождения лжи станут такими, что можно будет уже без очереди на электрический стул, тем более в этом году отменили мораторий на смертную казнь. Что-то перспективы не радостные. Придётся сказать правду. Надеюсь, Боб меня поймёт.

— Мистер Фарб, зайдите, шеф вас ждёт, — наконец Клив вернулся и поторопил подопытного. — Да, не всё у вас гладко получилось.

— Как же так, мистер Фарб? Я не ожидал… Мне сразу не понравилась ваша история с просоночным прогнозом, но так мелко лгать… Вы были завербованы КГБ? — Макмиллан хмуро уставился прямо в лицо съёжившегося и не осмеливающегося сесть Натана.

— Мистер Макмиллан, поверьте! КГБ здесь ни причём. Я солгал, да, я это признаю, но дело в том, что я был вынужден так поступить… Я обещал не раскрывать тайны, но это точно не КГБ, поверьте мне, очень вас прошу.

— Так! — Громкий хлопок ладони Макмилана по столу прервал словесный поток. — Теперь медленно, по порядку, и только правду.

Присев на край кресла, положив руки на колени, Фарб рассказал всю историю того памятного дня. Благо, что помнил он его во всех подробностях.

— Чушь какая-то! Фарб, вы опять врёте! Мне уже начинает надоедать ваше постоянное враньё! Вы что-то говорили, что этот медиум передал вам какие-то бумаги? Где они?

— В моём чемодане. Последний раз я его держал в руках, спускаясь по трапу самолёта. Чемодан у меня забрал ваш агент Джон Смит, где он сейчас я не знаю.

— Смотрите, Фарб! Сейчас принесут ваш чемодан. И не дай вам бог попасться на лжи в этот раз. Получите по заслугам, уж я вам обещаю.

— Чёрт! Тут всё на русском. Фарб, вы читаете по-русски? — Макмилан потерял последние остатки терпения и выдержки. — Не понимаю я их славянских закорючек… Надеюсь, что здесь вы врать не будете? Это было бы уж совсем глупо. Да, читайте же!

— …20 июня, будет торжественно запущен Аляскинский трубопровод,… 2 июля умрет писатель Владимир Набоков…

— Что за писатель? Русский?

— Русский, да, но жил в штатах. Нобелевский лауреат. Действительно умер 2 июля, в советских газетах писали.

— Странно, но давайте дальше!

— …13 июля в Нью-Йорке на целые сутки будет отключено электроснабжение… — подробности зачитывать?

— Не надо, мы их на своей шкуре ощутили. Дальше!

— …23 июля сомалийский диктатор Сиад Барре вторгнется в Эфиопию, начнётся война, которая продлится до марта следующего года и завершится победой Эфиопии. При этом проиграет СССР. Сомалийский диктатор разорвал договор с Советами и обратится за поддержкой к Западу.

— Вот это уже очень интересно. Если вы, Фарб, или ваши кураторы из КГБ не списали это из поздних газет, то информация действительно ценная. Продолжайте.

— … 16 августа умрёт Элвис Пресли, так… ну это внутренние события СССР… вот, ещё интересно, 5 ноября катастрофа самолёта премьер-министра Индии Морарджи Десаи. — Видите! Опять всё точно.

— Да, интересно, пока всё совпадает, я помню все эти события, хоть и не всегда по датам, но они действительно были. Так вы утверждаете, что эти записи вами получены…

— 13 июня этого года. Правда, корреспондент не назвал своего настоящего имени, на мой прямой вопрос ответил, что можно называть его просто Боб. Скорее всего, от русского имени Борис, но и это точно не известно. Выглядит лет на 15–18. Мальчишка совсем. Даже усы не растут.

— Хорошо, что вы упомянули про усы! Мы, с вашей помощью, сейчас сделаем его фоторобот. Слушайте, а может у вас его фотография сохранилась?

— Нет, я его не снимал. Как-то мне тогда не до того было. А фоторобот составить можно, у меня хорошая зрительная память. Можно даже прямо сейчас.

— Натан, в ваших списках почему-то нет ничего о котировках валют на мировых биржах, о спортивных событиях тоже ничего нет. Хотя нет, вот результат Формулы-1, гляди-ка, совпало. Точно победитель американского этапа на Уоткинс-Гленн — Джеймс Хант. Ага, вот ещё штангисты упомянуты, ну, тут без сюрпризов, каждый мог бы угадать. Русские собрали больше всех медалей. Что тут ещё? В следующем году чемпионат мира по футболу. Ага, первое место — Аргентина, второе — Голландия. На этом можно уже и денег заработать.

А этот Боб не рассказывал, почему его прогноз ограничен только 1978 годом? Почему он ничего не написал о следующих годах?

— Он что-то говорил, но я прослушал. — Фарб сокрушённо вздохнул. — Мистер Макмиллан, давайте все-таки займёмся фотороботом?

— Хорошо, сейчас я вызову нашего художника, а эти записи я, с вашего позволения, оставлю себе. Надо будет и графологическую экспертизу провести, лексический анализ, и достоверность изложенных событий проверить. Вам же всё равно они больше не нужны. — Макмиллан, задумавшись на минуту, покачался на носках.

— Я думаю, что сегодня вы всё-таки переночуете в нашей гостинице. Уверяю, что наш пятизвёздочный отель вас не разочарует. А вот уже завтра к полудню мы решим, что со всем этим делать.

На следующий день, Фарбу было сделано предложение, от которого он не мог отказаться. Яйцеголовые из АНБ решили, что лучше всего было бы отправить в Новосибирск лично его, — Натана Фарба, потому что по-другому искать медиума-ясновидящего в Советской стране не представляется возможным.

Фарб даже не предполагал, как он сможет найти в миллионном городе какого-то паренька, не имея о нём никакой информации. Но его уже никто не слушал.

— Ваше дело будет только найти этого парня, остальное сделают специалисты. Наши ребята дело знают, поэтому неделя вам на отдых, потом инструктаж, подготовка и, наверное, к маю снова в Россию. Заодно подумайте, как именно организовать поиски.

Натан понял, что спорить с этими господами — себе дороже. Больше всего ему сейчас хотелось вмазать виски и пожаловаться на судьбу кому-нибудь мудрому и доброму. Не тратя больше времени на душевные терзания, он отправился к сестре.

Сара встретила брата переполненная эмоциями. Два дня назад в аэропорту к ней подошли какие-то люди в чёрном. Они сразу ей не понравились. К тому же, только добавили ей беспокойства, когда сказали, что её брат ненадолго задержится по делам национальной безопасности. Из газет и ТВ она знала, что АНБ совсем не простая контора. Вечно её брата заносит в какие-то приключения… Хорошо, что пока до беды дело ни разу не дошло.

— Натан, ты как? Летишь к себе в Калифорнию, или у нас собираешься погостить? — отхлебнув из низкого пузатого стакана добрую порцию бурбона, спросил Адам.

— Наверное, всё-таки слетаю. Я давненько дома не был. Мы же с выставкой уехали в Россию в ноябре прошлого года. Надо счета оплатить, пыль смахнуть, с подружками юности оттянуться.

— А кстати, как в России девушки?

— Внешне бывают очень даже ничего. А во всём остальном — трудно сказать потому, что перепихнуться удалось только пару раз в Москве.

— Как так?! Ты же у нас известный плейбой! Ни в Джорджии, ни в Сайберии? Нет, я не могу в это поверить. Или там вас возили на работу скованными наручниками и под конвоем? На ночь запирали в подвалах КГБ?

— Адам, ты не поверишь! Приблизительно так всё оно и было. Если ещё в Москве у нас получалось погулять относительно свободно, то в Новосибирске я всё время ощущал пристальный взгляд. Знаешь, как это неприятно?

— Полицейское государство, тут уж ничего не попишешь. Так значит, говоришь, тебя снова отправляют туда?

— Ага, будь оно неладно это АНБ! Давай, лучше опрокинем, по стаканчику, и горят они все в аду. Будь!

— Мальчики, не сквернословьте! — попыталась вмешаться в мужскую беседу Сара, — дети всё схватывают на лету, особенно плохое.

Следующую неделю Натан Фарб беспробудно бухал в своей холостяцкой квартире. В результате, к концу недели она не стала чище, а скорее наоборот. Зато на этой волне у него появилась подружка, которая согласилась ехать с ним в Нью-Йорк, а после ждать его возвращения из страшной России. Девушку звали просто и бесхитростно — Молли. Была она из католической ирландской семьи, о чём свидетельствовали огненно-рыжая копна волос и милые конопушки по всему лицу.