Время перемен

Глава 6

— Знание — страшная сила! Эта штука круче стальных мышц Терминатора и автомата Калашникова. Именно знание меняет мир. В темное средневековье знание считалось даром самого дьявола! Например, в Германии одного умного и знающего священника отлучили от церкви и объявили еретиком только за то, что он спроектировал и построил крепкий, надежный мост. Правоверный христианин не мог спроектировать мост. Он должен быть глуп, невежественен и необразован. Значит — в костер умника! — мощно и энергично двинул свою «речь» Виталик.

— Про темное средневековье все знают. Посвежей прикол давай.

— Тогда про нарезное оружие. Оружейники давно были знакомы с ним. Идея проста: на внутреннюю поверхность ствола наносили ряд желобков, плавно закручивавшихся от казенной части до жерла и задававших пуле стремительное вращение. Преимущества винтовки (а не мушкета) повергли в изумление первых стрелков из нее. Словно по волшебству, их выстрелы вдруг стали гораздо точнее.

К волшебникам и обратились в поисках объяснений этого. В тысяча пятьсот каком-то году баварский чернокнижник исчерпывающе объяснил эффект нарезов. На траекторию обычных пуль, заявил он, влияют демоны — мелкие бесенята, хорошо знакомые каждому промазавшему стрелку. А пуля из нарезного ружья летит по прямой, поскольку ни один демон не может удержаться на крутящемся предмете. В качестве доказательства чернокнижник указывал на небеса, вращающиеся вокруг Земли и свободные от демонов, — и на неподвижную Землю, кишевшую ими.

Как и многие другие гипотезы, основанные на вере в сверхъестественное и далекие от реальной науки, эта теория спровоцировала обширную дискуссию. Оппоненты предложили другую, столь же правдоподобную точку зрения: бесы, напротив, предпочитают именно вращающиеся тела. Наконец, гильдия стрелков одного из городов в центральной Германии решила поверить теорию практикой. Сначала по целям, находившимся на расстоянии 100 метров, из нарезных ружей было выпущено двадцать обычных свинцовых пуль. Затем из тех же ружей выстрелили двадцатью пулями, отлитыми из чистого серебра, трижды освященными и с маленьким крестиком на каждой. Из обычных пуль в цель попали девять, все освященные прошли мимо.

Сразу стало ясно: демоны предпочитают вращение. Церковные власти запретили в городе дьявольские нарезные ружья, горожане побросали их в костер на городской площади. Сейчас нам понятно, что серебро, в отличие от более мягкого свинца, недостаточно плотно «влипало» в желобки-нарезы. Или нацарапанные крестики ухудшали устойчивость освященных пуль. В любом случае, запрет на винтовки был скоро забыт.

— Забавно, а кто выдумал нарезы делать? — Агрис все это время внимательно слушал Виталика, прерывая его только по очень важным поводам. Например — сейчас.

— Знаешь Агрис, тогда на Земле времена лихие были. Неизвестный гений решил себя не рекламировать — очень умное решение. Кстати, какое впечатление на тебя произвела Магнитка?

— Грязь и суета. Много грязи и суеты. В самом дрянном захолустье Варта намного более комфортно, чем в этом выкидыше Хаоса! Люди вокруг — очень много людей, бесконечные повозки, грохот, железо. Нескончаемое железо!

— Таков наш мир, Агрис. Наша магия измеряется и производится железом, это наши руки и клинки. Станки, роботы и детали компьютеров сделаны из железа, когда всего этого не будет — наступит варварство. Древние греки были прекрасными войнами и инженерами, но у них закончилась медь. Пришли варвары с железным оружием, и они ничего не могли противопоставить им. Грустно?

— Варвары принесли новую эпоху, человечество сделало великий скачок вперед! Аристотель, Платон и Сократ — потомки тех самых воинственных варваров!

— Древним грекам от этого было не холодно не жарко. Им было плохо. Их убивали. — серьезно сказал Виталик.

— И к чему ты это говоришь?

— Агрис, мы варвары. Мы даже хуже варваров — те хоть и были дикими, но были «своими». В этот мир мы несем опасные знания, которые изменят его до неузнаваемости. Тот, кто будет сопротивляться этому напору — уйдет в прошлое, как стала прошлым Древняя Греция. Будет другая Древняя Греция, даже лучше прежней — с Аристотелем, Эвклидоми Гомером. Но — другая.

Железо создало Великую Римскую Империю. С ее гуманизмом и либерализмом — впервые в истории людей кормили, когда они не могли себя прокормить. «Хлеба и зрелищ!», это слова не раба, а электората!

— Не слишком амбициозные требования… — заметил Макс.

— Это смотря с какой точки зрения смотреть. Для раба, который кормил, одевал и развлекал «электорат», гражданство Рима было недосягаемой мечтой, к которому он стремился всеми своими силами. Для Древнего Рима — вполне нормальный посыл, а нам этого уже недостаточно. Большего хочется!

Ветал окинул взглядом барак, где заседала троица. Работяги на соседних нарах уже давно видели сны, и до разговоров на непонятном языке им не было никакого дела. Сколоченные в два яруса нары делали барак похожим на тюремную камеру, вот только здешние постояльцы от этого нисколько не страдали.

— Возьмем, к примеру, Магнитку. Наш неблагоустроенный, тесный и плохо освещенный барак. Для окружающих нас простых работяг, это — отличное место! Здесь всегда тепло, чисто, сухо. Есть свое личное спальное место — мягкое, с чистой простыней, одеялом и подушкой. Есть свой короб с вещами и уверенность в будущем. Феодал по своей прихоти уже не может отправить его в волчью яму, не сгноит в темнице. Голода тоже можно не опасаться. Обильная пайка, приличная зарплата и нормированная работа. Даже медобслуживание есть. Рабочие с Земли такие условия терпеть бы не стали, а эти всем довольны и хотят добавки!

— К хорошему человек быстро привыкает. Пройдет время и они захотят большего, такова человеческая природа.

— И правильно! И хорошо, что захотят! Пару лет назад они о таком и мечтать не могли, а скоро им надоест жить в бараке, они захотят отдельные комнаты или дома — чтобы растить детей. Это не просто новый поселок с рабочими, это революция в жизненном укладе людей. Мы уже меняем мир, сами того не осознавая.

— Людоедством заниматься перестанут… — мечтательно сказал Макс.

— До этого еще очень далеко. А вообще, засиделись мы. Завтра важный день, а мы болтаем о высоких материях. Придет сюда Истинный орден, по-другому заговорим!

— Виталик, у нас информационные модели на кремний записаны, скопировать их на железо — пара минут.

— А обводка форм? Адаптировать модели для прессов Пушкин будет?

— Агрис поможет.

— Да ладно! Агрис, ты будешь нам помогать? — почти смеясь, сказал Виталик.

— Агрис уже спит давно, — ответил Максим.

— Только проснулась наша спящая красавица, как снова дрыхнуть. Удивительно!

— То был не сон, а непонятно что. Давай тоже спать …

В бараке стало тихо, лишь с улицы доносились редкие звуки, сумевшие пробиться сквозь толстые, утепленные стены. Но не прошло и часа, как со смены вернулись уставшие рабочие. Новая смена с ленцой поднялась с коек, оделась и исчезла в просвете дверей.

Как молодой побег, который умудрился пробиться через толстый слой асфальта, и спешит успеть вырасти большим, настоящим деревом, так и Магнитка не прекращала работу. Каждый миг, каждая минута, час и день давали ей больше шансов уцелеть.

— Макс, ты закончил гребни на шею?

— Нет еще, здесь форма уж больно сложная… Да гони этого придурка, чего он на меня уставился?

— Забей. Быстрее давай — плечевые пластины скоро сдохнут. Ты схалтурил, тебе и заливать в них ману!

— Ну залей вместо меня!

— У меня мечи. Там железо очень толстое, мана на прессе заканчивается быстро.

— Сколько еще осталось?

— По три пресса на брата, тебе — кирасы, передняя часть. И еще Петрович хочет резаки, которые лист режут на части, заклинением усилить — чтобы запустить их на большую скорость.

— А он не офигел?! Может ему еще и ламбаду станцевать?

— Не парься, там пара агрегатов всего. Все, я побежал.

Земляне носились, как угорелые уже несколько часов подряд. Задача, с самого начала казавшаяся им легкой, на деле оказалась совсем не простой! Стандартная информационная модель резака, придуманная и записанная на кремень еще во времена их работы в артефактной мастерской Свена, совершенно не подходила для промышленного использования.

Резак был задуман, как оружие. В условиях поточного производства его тончайшая силовая нить с периодичностью в две минуты резала толстый металл, как результат — в первых моделях мана заканчивалась через десять минут работы, и землянам пришлось срочно искать выход.

В заклинания закачивались целые пласты маны, но этого было недостаточно. Модели хватало максимум на полтора часа работы. К тому же, маги-недоучки столкнулись с невиданной раньше проблемой — поле маны, такое незыблемое и постоянное, начало истощаться! На территории цеха оно на глазах выцветало, с каждым часом становясь прозрачнее. Простой закачкой маны в заклинания проблему было не решить.

Тогда пресс стали утяжелять маной. Ветал с Максом наложили на пресс информационную модель, увеличивающую массу за мгновение до активации резака. По сигналу рабочего пресс тяжелел на пол тонны, сразу включался резак и продавливал железную заготовку. Время действия моделей тоже сократили до минимума. Синергетический эффект от комбинирования двух моделей удался на славу и агрегат работал без новой порции маны целых три часа! Но этого было все равно недостаточно.

Последняя доработка происходила уже по ходу работы. И без того тонкую силовую нить решено было еще уменьшить в диаметре. До этого Ветал с Максом просто опасались этого делать — какие-то нанотехнологии получались, что из этого выйдет? Но когда других вариантов уже не было… Теперь модель стала держаться примерно пять часов. С самого начала Ветал с Максом рассчитывали на сутки стабильной работы своих заклинаний, но и такой результат их устроил.

Через несколько часов работы шум, гам, толкотня и плывущие на уровне головы листы металла землян уже нисколько не волновали. Первые свои выходы в транс они совершали в расслабленной позе и отстранившись от бренного мира вокруг. Теперь даже удары железа рядом с головой и толкающиеся посыльные не мешали им заниматься своим делом. Пусть хоть бомба рядом взорвется — ничто не могло вывести их из сосредоточенного равновесия медитации.

На выходе из цеха их уже ждал посыльный от конструкторов с целой кучей заготовок резцов. Как и указали «маги» — с местом для режущей нити от сантиметра до метра в длину. Креплений не было — их разработкой должны были заняться сами конструктора.

И еще их ждал лихой экипаж, который должен был доставить Ветала с Максом на полигон. Там их ждала пушка, артиллерийский расчет, набор заготовок для кнопки и приемная комиссия. Все ждали землян, а они, как на зло, застряли.

— Долго ты еще будешь возиться? Кромка прямая, железа много — чего тут возиться?

— Мана тонкая! По крупицам собираю! — недовольно ответил Макс.

— Все, я пошел к конструкторам. Как доделаешь — подходи.

На выходе Виталика ждали злые люди. Сам Александр Федорович — начальник конструкторского отдела, лично пришел оценить предложения магов. Вся делегация от конструкторского отдела ждала их уже больше полутора часов!

— Ну, молодой человек, вы все-таки соизволили почтить нас своим присутствием? Мы уже начали думать, что вы решили избавиться от нас!

— Александр Федорович, возникли неожиданные сложности с прессами. Так бывает.

— Так бывает, когда плохо готовишься к важному делу. Это признак разгильдяйства и непрофессионализма. Такой подход к работе неприемлем!

Ветал эту колкость пропустил. После многочасовой беготни среди грохочущего вокруг железа все это казалось ему мелочью, не стоящей внимания. Он подошел к резакам и стал задумчиво вертеть один из них в руках. После этого вынул из ножен свой нож с резаком, активировал его и сделал на заготовке небольшой кривой разрез — на одной грани резца получилась не до конца срезанная стружка. Это была кнопка. При нажатии на нее, свойства металла менялись, что активировало модель заклинания. На самом деле, о кнопках для конструкторских резцов они с Максом забыли и Веталу пришлось импровизировать на месте.

Проверив кнопку, Ветал по-быстрому вставил в заготовку модель, подправил ее размер и залил ману. Самые разные модели резака он ставил на железо прессов уже несколько часов подряд, сейчас он делал работу на автомате, почти задумываясь. Сразу за первой заготовкой пошла вторая, потом третья — он даже не проверял их работоспособность, настолько был уверен в себе.

Через какое-то время Виталик заметил, что куча заготовок уменьшается слишком уж быстро. Оглянувшись, он увидел Макса, который точно так же, как и он сам, делал разрезы и «штамповал» продукцию. Через пятнадцать минут они закончили.

— Александр Федорович, все готово. Нажимать на этот выступ — кромка резака включается, при следующем нажатии — выключается. Артефакт долго включенной не держать — быстро разряжается. Когда мана закончится — зарядим еще раз. Все, мы поехали. Нас на полигоне уже заждались.

— Молодой человек, вы хотите мне сказать, что уже сделали работу? Просто перебрали их руками, и все? Вздумали шутить надо мной? — Александр Федорович начинал закипать от переполнявшего его возмущения.

— Александр Федорович, дело сделано.

Разводить споры на пустом месте и что-то доказывать, не имело смысла. Парочка быстро попрощалась и под недоуменными взглядами конструкторов умчалась на экипаже.

На полигоне землян уж ждали. Длинные столы были заставлены жареной птицей, хлебом, овощами и редкими бутылочками с легким вином. Комиссия удобно развалилась на стульях и наслаждалась окружающей обстановкой, яствами и общением друг с другом. Никто и не думал негодовать по поводу опоздания главных действующих лиц. Когда Ветал с Максом примчались на экипаже к полигону, комиссия с любопытством и некоторой ленцой, начала подниматься с насиженных мест и рассматривать главных виновников мероприятия, словно какие-то достопримечательности.

— «Эти умники здесь пикник устроили. Стоило ли так торопиться?» — начал было размышлять Виталик, пока его взгляд упал на одного из членов комиссии. Это был Агрис собственной персоной! Он тоже смотрел на Виталика и при этом ехидно улыбался.

«Вот куда он убежал с утра. Здесь точно что-то не так! Наверняка он что-то задумал».

К землянам подошел глава комиссии. Он был маленького роста, худощавый, с козлиной бородкой и в измазанной грязью мантии, которая в прошлой своей жизни была шикарной одеждой нежно-салатного цвета. Эти времена остались далеко-далеко позади, сейчас хозяин эксплуатировал ее на износ.

— Вы владеете нашим языком. Это так?

— Да, — коротко ответил Виталик.

— Прекрасно. Мне доложили, что у вас есть оригинальная разработка, которая может эффективно противодействовать любому магическому воздействию. Вы готовы ее продемонстрировать?

— Готовы. Но нам понадобится время — нужно сделать и установить механизм инициации заклинания на пушку. Ну и провести сам ритуал.

— У вас есть столько времени, сколько понадобится. Материалы для механизма разложены рядом с орудием. Можете не торопиться.

С этими словами мужичок развернулся и пошел обратно к столу. В это время там появились карты и несколько новых бутылок с вином. Членов комиссии собирались совместить приятное с полезным и явно никуда не торопились.

Сразу после начальника комиссии к Веталу с Максом подошел ухмыляющийся Агрис.

— Ну что, упырьки, готовы?

— Ты как здесь оказался? Ты же в лазарете прописан? — спросил Максим.

— Что мне в лазарете делать? Я уже проснулся, бездельничать здесь никому не позволено. Короче, с сегодняшнего дня я штатный боевой маг Железного ордена, приписан к штабу командования. Буду вспоминать, как шары огненные создавать и метать их в сторону противника.

— Так ты теперь что, военный? — недоуменно спросил Виталик.

— Ветал, а где мы, по-твоему, находимся? И кто мы теперь?

— Подожди Агрис, нас что — в армию призвали? — удивился Макс.

— Мужики, я с вас просто офигиваю. То, что вы оружием не бряцаете, еще не значит, что вы — гражданские. Все земляне являются военными инженерами. Рабочие производств — инженерные войска.

— Офигеть… Хорошо хоть не пехота! Но какого черта ты здесь делаешь? — с подозрением в голосе спросил Виталик.

Ехидство в улыбке Агриса начало зашкаливать. Он стал похож на кота, который узнал где спрятана сметана и только ждет ухода хозяев, чтобы слопать все это богатство.

— Я вызвался проверять вас. Конечно, будут и другие маги, но только моя проверка будет удачной! — с нескрываемым удовлетворением ответил Агрис.

— Агрис, ты уже сто раз проверял сферу антимагии и сам вынес вердикт «непробиваема». Чего тебе еще надо? — недоумевал Ветал.

— Не бывает непобедимых армий и неприступных крепостей. Я на досуге поразмыслил… Короче, сфера не идеальна. Вам самим будет очень полезно узнать ее недостатки. И мой авторитет в ордене после этой демонстрации взлетит до небес. Представьте только, меня — бывшего главного мага-исследователя Закатного ордена, назначили простым линейным магом — пускать огненные шары в пехоту. Позор!

— А в чем прикол?

— Ветал, всему свое время. Ну все, давайте, меня ждут.

Агрис развернулся и ускакал в сторону льющегося по бокалам вина и аппетитной поджаренной курочки.

— Этот упырь что-то придумал. — Виталик подвел итог скоропостижного общения с Агрисом.

— Он может! Я как посмотрю на стол — живот начинает бурлить и требовать еды. Может, попросим чего вкусного?

— Макс, я тоже с утра ничего не ел, но давай вначале дело сделаем?

— Задолбало уже меня это «дело». Там — быстро, здесь — быстро. Поесть некогда! Ставим артефакт и идем за стол.

— Точно! — согласился с товарищем Виталик.

Артиллерийская установка стояла метрах в сорока от стола, на самом почетном и видном месте, словно демонстрируя окружающим ее людям, кто здесь главный. Площадка под пушкой была аккуратно выложена камушками, а трава на десяток метров вокруг была подстрижена.

Ветал с Максом осматривали орудие, как послание глубокой старины. Если бы они увидели подобный «агрегат» у себя на родине, то решили бы, что какой-то клуб реконструкции решил масштабно поиграть. В самом деле, орудие очень напоминало пушки времен Наполеоновских воин. Деревянный лафет с одной «лапой», сужающийся к концу железный ствол примерно в полтора метра длиной и коробочка с крышкой у тыльной части. Присмотревшись, земляне увидели на дне коробочки отверстие в стволе. — «Это же пороховая полка!», — подумал Виталик и нежно погладил пушку за ствол.

Но по сравнению с пушками времен Наполеоновских войн, у этого орудия было серьезное преимущество: стенки ствола были заметно тоньше. Сделанная по правильной технологии и из отличного металла, эта пушка могла стрелять более мощными зарядами, имела меньший вес и артиллерийский расчет не боялся, что при следующем выстреле ствол не выдержит и взорвется.

Угол наклона по вертикали регулировался ручкой, на специальной дощечке были нарисованы и обозначены углы: от одного до пяти. Рядом дощечкой болтался на веревочке отвес. Кроме того, по обеим сторонам «лапы» лафета были сделаны ручки. Пушка весила прилично, но тренированному артиллерийскому расчету катить ее вручную было вполне по силам.

— Хороша! — удовлетворенно сказал Ветал.

— Нормальная пушка. Только сразу видно, что штамповка. Я на картинках видел старинные пушки, они красивые: лафеты с резьбой, на стволе рожицы смешные нарисованы. А это — недоделанная штамповка. Я не говорю про украшения, но дерево лафета не полированное, на стволе заусеницы и разводы металла. Можно было и покрасивее все сделать. И прицела нет! — возмутился Макс.

— Спору нет — штамповка. Зато от нее знаешь, чего ждать! Если в паспорте написано, что выдержит заряд с двумя килограммами стандартного артиллерийского пороха — она его выдержит. А с индивидуальным подходом поди разберись — какая пушка лучше, какая хуже… Прицел, кстати, не нужен. Нарезов нет, а значит и точности особой нет — по стволу целиться можно.

— Ладно, хватит болтать. Куда кнопку крепить будем? И что за кнопка?

— Ствол резать нельзя. Вдруг взорвется?

— Колеса тоже отпадают. Остается лафет. А он, зараза — деревянный. На дерево модель не повисишь.

Команда мастеров-оружейников, а точнее — военных инженеров, стала пристально разглядывать лафет. Без особого энтузиазма.

— Кнопка должна быть надежна и проста, как валенок. Располагаться так, чтобы ее случайно не нажали.

— Ага. И еще крепиться на орудии должна железобетонно — при выстреле кнопка не должна отлететь или сломаться.

— Еще нужен индикатор — работает артефакт или нет. В суматохе боя вспомнить, включен артефакт или нет — нереально. Без него артефакт просто включат заранее и перестанут выключить.

— Блин, не все так просто! Гвоздями прибить железку к лафету нельзя — после нескольких выстрелов гвозди обязательно вылетят, а вместе с ними слетит и артефакт. Хорошо бы саморезами закрутить… Да где их достать?!

— Можно магией по-хитрому впаять железо в дерево.

— Макс, какая магия? Все должно быть максимально просто. Чтобы обычный работяга взял артефакт и запросто приладил его к пушке. И нам так удобней — ехать фиг знает куда, на каждую пушку ставить артефакт… Ну уж нет! Делаем артефакт, а потом рабочие его к лафету сами привинчивают.

— На счет привинчивания забудь — болтов нет. И гаек тоже нет.

— У конструкторов наверняка есть.

— Хрен они тебе дадут самый завалящий гвоздь!

— И то верно…

Макс забрался под пушку и начал рассматривать ее снизу, словно автомобилист, разглядывающий исподнее своей любимой ласточки-машинки.

— Самое простое, это сделать вертикальную дырку в лафете и воткнуть в нее железный прут. Потом его с обоих концов загнуть. Этот ядреный артефактище никакая сила из орудия не вырвет, разве что разорвется оно или каменный тролль на нем станцует. — предложил дельную мысль Максим.

— Это логично и железобетонно. Мне очень нравится.

— Снизу на пруте сделать разрез — кнопку, как на конструкторских резаках. При включении верхняя часть прута меняет цвет — это уже больше по моей части, я много разных зеркал и шкатулок красил. При выключении цвет заканчивается.

— Нормально. Только никакого, даже самого завалящего прута у нас нет. Материализовать магией нельзя — работать такое железо будет недолго.

Ветал с Максом с грустью в глазах посмотрели на кучу разных гвоздиков, коробочек и молоточков, которую им принесли для изготовления кнопки. Ничего, даже отдаленно напоминающего длинный железный прут, там не было. Но идея была очень хорошая! В задумчивости почесывая затылок, земляне стали разглядывать окружающее пространство. Как назло, рядом не было никаких свалок со строительным мусором, где можно было найти подходящую арматуру. В мире Иглы железа было до обидного мало и на пустырях оно не валялось.

— У комиссии мечи железные есть. Можно забрать для дела.

— Хочешь нажить себе кровного врага? Меч, есть сущность и жизненная позиция местного мужика. Выражение его мужественности.

— И продолжение его фаллоса. Что же нам делать?

— Экипаж?

— Местные умельцы транспорт делают без единого гвоздя. Какой, нафиг, железный прут? Виталик, ты забыл, где мы находимся?

— Надо посмотреть.

— Ну пошли посмотрим. Если ничего не найдем, придется фаллосы местной аристократии укорачивать.

— Шутник, епт.

Экипаж был самый обыкновенный. В смысле — деревянный. На первый взгляд, только его колеса были обиты тонкими полосками железа. Виталик рассмотрел днище транспорта и вынес вердикт:

— У него даже вал из дерева. Подшипников тоже нет.

— Побойся бога, откуда здесь возьмутся подшипники? — удивился Максим.

— Да я так, прикалываюсь.

Ветал решительно открыл дверь и под возмущенный взгляд возничего стал возиться внутри салона. Виталику его возмущение было до лампочки — дело важнее. Наконец, он вылез наружу, держа в руках бронзовую статую пышнотелой красавицы. Ее формы были прекрасны, открыты для любопытных глаз и непристойных мыслей.

— Отлично! Удалим лишнее, молотком подобьем оставшееся и вставим, куда нужно. Замечательно!

— Твое чувство прекрасного не протестует? — шутливо спросил Макс.

— Еще как протестует. Пришлось позвать на помощь чувство циничности, голода и усталости.

— Тогда ладно.

В течении следующих десяти минут статуэтку разрезали резаками на продольные «ломтики», счистили с них лишние украшательства и самому удачному куску растерзанной статуэтки с помощью молотка и такой-то матери, придали форму вытянутого цилиндра. Получился отличный бронзовый прут, толщиной в полтора сантиметра. Дырку в лафете тоже вырезали резаком. Еще через десять минут работы артиллерийское орудие получило надежное магическое прикрытие.

Цвет работающего артефакта Макс сделал белым, как самый простой и легкий в изготовлении.

К тому времени комиссия, заинтригованная варварским уничтожением культурных ценностей, забыла про вино и жадно рассматривала все манипуляции землян. По первому их знаку присутствующие покинули стол и обступили пушку. Виталик начал объяснять уважаемой комиссии, что они сделали. И как всем этим пользоваться.

— Нажимаешь на выступ снизу — верхняя загнутая часть прута становится белой. Это значит, что заработал артефакт. Еще раз нажимаешь — артефакт выключается и белый цвет исчезает. Все просто. Даже самый глупый подносчик боеприпасов разберется в этом.

— Диаметр сферы примерно одиннадцать с половиной локтей?

— Ровно пять метров с центром в артефакте. В локтях сложно сказать…

— Долговечность?

— Непрерывная работа артефакта где-то в районе недели. В выключенном состоянии — примерно год.

— Хорошо. Значит, ваша сфера абсолютно непроницаема для магических воздействий?

Ветал с подозрением посмотрел на Агриса, тот в ответ лишь ехидно заулыбался, и в один голос решительно заявил:

— Абсолютно непроницаема.

— Это мы сейчас проверим. Мерфан, ты готов?

— Одну секунду, сир, — член проверяющей комиссии отбежал к столу, взял писчие принадлежности, несколько кусков холста и приготовился записывать происходящее.

Ветал сидел в окопе и с опаской поглядывал наверх. В это время, метрах в тридцати от него, со свистом и уханьем пролетел здоровенный булыжник.

— «Нормальный камень по воздуху летать не будет», — справедливо подумал Виталик и плотнее вжался в окопчик. Вообще, за последний час он насмотрелся такого, о чем раньше и подумать не мог.

Водовороты воды вперемешку с острыми, как лезвия, сосульками пытались уничтожить бедную пушку. Полупрозрачные щупальца хотели разломать ее в своих могучих объятьях. Сверкающие молнии, лучи света, стены огня — много чего увидел Виталик за последний час. Был даже самый настоящий голем. Каменное создание на четырех бычьих ногах и головой волка прошагало мимо окопа так, что в нем начали осыпаться стенки. Но стоило голему войти в зону действия сферы антимагии, как он осыпался песком вперемешку с гравием и обычной землей. А как хорошо все начиналось!

С самого начала испытания на площадку вышел маг в серой накидке. Простая огненная стрелка, небольшой комок огня и еще что-то воздушное полетело в сторону пушки и замечательно растворилось в сфере антимагии. Все это сопровождалось одобрительными криками членов комиссии. Изголодавшиеся земляне в это время расположились за общим столом и активно поглощали съестное. Жареная курица, грамм двести сыра, пол бутылки вина успели переместиться в их желудки, когда вокруг стало по-настоящему горячо.

В помощь к первому магу подошел его коллега и они вместе стали пытаться уничтожить артиллерийское орудие разрядами молний, пылью и камнями, появляющимися из ниоткуда прямо в воздухе. Тоже безуспешно.

Тогда на площадку вышел самый главный — мужик в заляпанной грязью мантии, который первый встречал землян. Его помощник (или ученик) вынес сундучок с магическими артефактами, и всех остальных попросили удалиться в безопасное место. В окоп. Просто и надежно.

— Макс, ну как там?

— Исчез кумушек в сфере. Из маны он был.

— Это ежикам понятно. Мужик как там, не успокоился еще?

— Да нет, достает из сундука какой-то красный камень. Присматривается к нему, что-то шепчет…

— Это камень-искра. Сейчас хорошо прячьтесь! — скороговоркой сказал Агрис и зажмурил глаза.

Макс опустился на дно окопа и с тоской в глазах посмотрел на Агриса.

— Агрис, когда этот неугомонный успокоиться? Надоело сидеть здесь.

— А какого черта вам нужно было статуэтку ломать? Сир Вируа — начальник комиссии, ее из Вогена привез, а сделана она в самом Галене! Кучу бабок стоит. А вы из нее простой прут сделали, придурки!

— Кто же знал??

— Не нужно знать, нужно предполагать, что такая вещь не сама по себе в экипаже оказалась. Сложно было отправить гонца к конструкторам?

— Быстрее хотелось…

— Вот и сделали быстрее. Внимание!

Гром и яркая вспышка ударили по ушам и глазам, словно рядом взорвалась гигантская петарда.

— Ффух. Что это было? — срывающимся голосом спросил Виталик.

— Урговы яйца это были. Треснутые.

— Агрис, когда этот дятел уже успокоится? — возмутился Макс.

- Не скоро. Сир Вируа сейчас злой, как дьявол, пока сферу не взломает — не успокоиться. А в таком состоянии он ее не взломает. Поэтому располагайтесь удобнее, я бы на вашем месте даже вздремнул.

— Ага, поспишь тут! Вокруг грязище, хорошо хоть скамейку с собой прихватили. Над головой убийственные штуки проносятся, того и гляди заберется в окоп какой нибудь злой голем.

— Не заберется. И вообще, все хорошо для вас складывается — Вируа мужик нормальный. Успокоится, и будет готовить для вас пряники величиною с торт. Очень хорошая демонстрация получилась. А мне сейчас под горячую руку лезть не с руки. Виданное ли дело, сам приближенный Великого Магистра не взломал защиту, а пришел какой-то недобиток из Закатного ордена и сделал все, как надо. Меня за такой демарш селитряные плантации охранять пошлют!

— Не плачь Маруся. Выиграем войну, дадут тебе лабораторию и будешь там мышек лабораторных мучить.

— Макс, какие мыши? Есть преступники, есть люди, жизненный путь которых неминуемо подходит к концу — зачем животных мучать? — Агрис шутки совсем не понял.

— Понятно. Так как ты хотел сферу взломать, Агрис? — серьезно спросил Ветал.

— Элементарно. Поднять магией камень и бросить сквозь сферу. Камень — материален и легко пройдет сквозь защиту. И в то же время, это будет магическое действие.

— Так нечестно! — возмутился Макс.

— Еще как честно. Камень демонстрирует сам принцип. Можно придумать кучу других заклинаний, которые будут проходить вашу сферу, как вода сквозь решето — но принцип останется именно таким.

— Обломись Агрис, создавать заклинания долго. Чтобы кинуть камень — ума много не надо, но заклинания более высокого порядка будут разрабатываться годами!

— Все верно. На это уйдут годы. Жизнь в мире Игла не стоит на месте, как вы наивно полагаете. Просто она течет медленнее. Но что-то обязательно придумают.

В это время на людей, прячущихся в окопе, уставился главный фокусник представления. Красный, как рак, он взглядом, полным безумия прошелся по ним, и стал раздавать распоряжения.

— Ирктин, Курба — ко мне живо. Гордаул, бери свои причиндалы, сейчас мы сломаем этот орешек, чтоб мне урговы яйца каждую ночь снились! Ветал, Макс — езжайте обратно в Магнитку, и не попадайтесь мне сегодня на глаза.

Трое солидных мужиков резво выбрались из окопа и убежали куда-то. Ветал с Максом тоже засобирались к экипажу. Возничий встретил их без особого энтузиазма — чем плавать по грязи поселка, он с большим удовольствием оставался бы на полигоне. Но его мнение никого не интересовало. Вещей у землян не было, и через несколько минут они уже разглядывали окрестности из маленьких окошек экипажа.

— Макс, сколько времени прошло с последней закачки маны в цеху?

— Часа три-четыре. А что?

— Заново закачивать ману нужно, вот что. Технологические процессы Петрович уже настроил на нас. Опоздаем — все производство станет. За такие вещи по головке не погладят…

— Ветал, между прочим маны хватает максимум на пять часов. Каждые пять часов заряжать их заново… Мы же с ума сойдем!

— В точку.

Экипаж мягко катился по набирающей обороты весенней распутице. Хрупкие деревья вокруг только-только показали распускающиеся почки, до песен певчих птиц и ласковой зелени травы было еще очень далеко. Но начало будущего расцвета жизни было уже положено.

— Ветал, я начинаю сомневаться в правильности того, что мы уехали из Академии. Сидели бы сейчас в фехтовальном зале и стреляли из арбалетов. Разглядывали бы местные парки и скверы. И люди там все как один чистые, опрятные, в красивой одежде.

— Так всю жизнь можно просидеть, со стороны разглядывая красивых людей и достопримечательности. Реальная жизнь грязь любит. Особенно в мире, где еще не придумали асфальт и ливневую канализацию.

Когда земляне подъехали к цеху прессов, в Магнитке вовсю моросил мелкий, противный дождик. Совсем не летний. Ветал с Максом быстро заскочили в цех, в надежде найти там надежную крышу над головой, но этим надеждам не суждено было оправдаться — крыша, на скорую руку сделанная из местной соломы вперемешку с ветками хорошо годилось для защиты от солнечного зноя. Небольшой, но долгий дождик насквозь смочил ее, и сверху то и дело капала вода.

За полтора часа Ветал с Максом зарядили свои заклинания свежей порцией активной маны и побрели обратно в свой барак. К тому времени поселок окунулся во тьму. До столовой было идти минут пятнадцать. Целых пятнадцать минут непрерывной борьбы с вездесущей грязью, повозками и с собственной ленью. Новоявленные инженеры слишком устали и были вымотанными до предела, чтобы делать это.

Родной барак встретил своих постояльцев мягким светом магических фонарей, редкими соседями и добротными теплыми одеялами. В отличии от цеха прессов, крыша жилого барака была сделана на совесть и вода нигде не капала. В дальнем углу горел очаг, у которого сушили одежду жильцы барака.

— «Вот и дом, можно спокойно отдохнуть», — подумал было Виталик, но его мысли сразу пошли вразнос. На его постели сидел Нестор Иванович собственной персоной.

— Ну что орлы, пошли поговорим?

— А пожрать у вас будет? — не слишком вежливо ответил ему Макс.

Нестор Иванович засверкал передними зубами.

— Все будет. И еще налью по сто грамм. Заслужили.

До главной «хаты» поселка идти было всего ничего и через пару минут Ветал с Максом уже сидели в «музее». Жарко топила печка, в единственное окно врезались капли дождя, и свет магического фонаря горел мягко, уютно. Самый настоящий стеклянный графин с прозрачной жидкостью делился содержимым с тремя стопками, на большом блюде лежали ломти хлеба, тонко порезанное копченое сало и местная «картошка», сильно смахивающая на земную репу.

— Ну, за прогресс?

— За прогресс!

— За прогресс!!

Первая пошла изумительно. Копченое сало с местной «картошкой» так же легко и с удовольствием поглотились желудком.

— Ребята, вы заметили особенность местного хлеба?

— В смысле?

— В этом мире почти нет муки тонкого помола. Чтобы делать нормальную муку, нужны качественные жернова, зерно нужно молоть долго и тщательно. Здесь такую муку делают только для избранных и только для разных тортов-пирожных. Обычные люди даже не подозревают, что хлеб может быть мягким, нежным, без плохо размолотых зернышек внутри.

— К чему вы это говорите? — с набитым ртом сказал Макс.

— К тому, что я хочу съесть батон. Простой нарезной батон. С маслом и молоком. На земле я очень любил их, сейчас по ночам мне снятся обычные нарезные батоны из булочной. И еще рогалики. Черт побери, мне 54 года, я всю свою жизнь любил рогалики! Чтобы кушать их здесь, нужно делать железную мельницу и двигатель, хотя бы паровой и еще много чего … Может и не съем я больше нарезной батон.

— Нестор Иванович, вы чего?? — удивленно сказал Максим.

— Хороший здесь хлеб. Душистый. С самого начала я его трескал за обе щеки — вроде как экзотика. Потом до меня вдруг дошло, что эта экзотика и не думает заканчиваться. Давайте выпьем за то, чтобы у нас был выбор — кушать батон, рогалик или простой хлеб из муки грубого помола!

— Ну, за выбор!

— За выбор!

Вторая стопка закатилась внутрь землян мягко и уверенно. Ядовитость крепкого напитка была даже приятна, и блюдо с закусками не оставалось без внимания.

— Ребята, у меня для вас новости. Плохие и хорошие. С которой начинать?

— С хорошей. — уверенно сказал Виталик.

— Хорошо то, что вы молодцы. Петрович вами не нарадуется, и я тоже. Склад заготовок стал разгружаться! Главный конструктор — Александр Федорович пока ничего не говорит, но я этого жука давно знаю. Если бы вы схалтурили, он бы уже сидел здесь и конструктивно вас критиковал. Значит, сейчас он все обдумывает и завтра днем придет ко мне с целой охапкой новых проектов.

Теперь орден. Этих товарищей вы сильно удивили. Теперь они с вас точно не слезут. Полчаса назад у меня был тяжелый разговор с Вируа, этот хмырь хотел отвести вас в Цитадель ордена и не выпускать до тех пор, пока они не расшифруют ваш артефакт антимагии.

— И что?

— Послал его куда подальше, вы нам здесь нужнее.

— А он что?

— А что он? Формально он здесь главнокомандующий, но в земные вопросы ему лезть запрещено. У меня прямая связь с Магистром! Короче, пришел он, поругался и ушел. Чтобы не сильно нервничал, я ему самогона налил, вроде успокоился.

— Это хорошо, в Цитадели сидеть не хочется. Некоторые предлагали уже…

— Я обещал вам пряники. Самый главный пряник — вы теперь инженер-лейтенанты. Будете носить меч, перевязь и иметь знак от мага. Завтра вечером зайдете ко мне за всем этим барахлом.

— Нафига нам все это?! — в один голос удивились Ветал с Максом.

— Ребята, не парьтесь. Меч и перевязь нам носить совсем не обязательно — это только для парадов, построений и прочего балагана. Наше дело — производство. Я свой меч, как только мне его вручили, положил в сундук. И еще ни разу его оттуда не доставал. Звание лейтенанта, ребята, это очень круто для мира Иглы! Жалованье семь фарлонгов в гриде (10 дней), халявная форма, оружие и еда.

Кроме того, в пределах своей компетенции вы будете руководить рабочими. Вы — не их непосредственные начальники, чтобы рабочие беспрекословно подчинялись, у вас должен быть соответствующий ранг. Статус. Лейтенант — офицер, который имеет право отдавать приказы рабочим — рядовым инженерных войск. Теперь вы имеете право официально командовать ими, наряду с их непосредственными руководителями. Это самое главное!

Офицерами в мире Иглы могут быть только выходцы из высшего сословия: дети магов, дворяне, люди из влиятельных семей. Здесь все настолько упорядоченно и традиционно, что человек «со стороны» никогда не станет офицером. Опытный военный может быть сержантом, помощником офицера, но командовать войсками могут только люди из «высшего круга». И этот круг, по большому счету, не меняется столетиями. Я, например, всего лишь капитан. Главы производств — лейтенанты. Так что получается — вы теперь начальники производства. Магического производства. Довольны?

— Очень довольны. Нам, по идее, отдельные дома должны выделить, слуг… Виночерпия?? — мечтательно сказал Макс.

— По идее да. Но у меня есть и плохие новости.

— Устав придется учить?

— Хуже.

— Виночерпиев на всех не хватает? — с иронией спросил Виталик.

— Придурки. Истинный орден проводит масштабную мобилизацию. Забирают в армию всех, кого только можно, даже толстых дядек из городской стражи согнали на полигон и гоняют до седьмого пота. У графов и прочих баронов забрали рыцарей и стражников. О магах даже не говорю… Короче, у нас есть три недели. За этот срок мы должны выжать все соки из людей и оборудования. Через три недели Железный орден должен получить максимально большое количество пушек, зарядов к ним, доспехов, оружия и артефактов антимагии. Пахать будем, как проклятые. Все понятно?

— Нестор Иванович, заряжать прессы нужно через каждые четыре с половиной часа. И делается это совсем не быстро…

— Это ваши проблемы. И еще готовьтесь к плотному сотрудничеству с конструкторами. И еще орден требует артефакты антимагии на каждую пушку, для каждого офицера и еще для резерва Главного штаба. Уважаемым магам артефакты тоже очень понравились!

— Нестор Иванович!!!

— Домики с виночерпиями отменяются. Из барака несите свое барахло в домик Петровича — там будете жить, рядом с цехом. Петрович переселяется к Льву Давыдычу. Эта сладкая парочка никак не может найти общий язык, может хоть так договорятся… Как офицерам, еду вам будут приносить прямо по месту жительства. Грузы от конструкторов будут приходить туда же. На досуге штампуйте антимагию.

— Какой досуг?! Нам спать когда???

— Ребята, хотите я вам расскажу, как раньше работали на рыболовецких судах в Тихом и других океанах? Да и сейчас, наверное, тоже.

— И как?

— Шесть часов отдых, шесть часов работа. Потом опять шесть часов отдых и шесть часов работа. И так — месяцами! Работа и короткий перерыв на отдых, во время которого по-настоящему отдохнуть невозможно. И опять на смену. Безо всяких баров, ресторанов, кино и женского общества. Это настоящий ад! Но только так можно было добывать рыбу в промышленных масштабах, чтобы в стране было достаточно селедки, кильки и другой рыбы. Думали, мужественные моряки от хорошей жизни становятся такими мужественными?

В таком темпе вам нужно будет работать максимум месяц. Потом столько оружия будет уже не нужно, и мы переходим на гражданку.

Уже сейчас я по-тихому делаю запасы дерева, камня и других материалов, чтобы сразу после военных заказов начать строить железную дорогу. Сразу! Нам жизненно необходима железная дорога на шахты, в город и дальше на побережье. Нужны рельсы, болты, шурупы, вагоны. Паровозы нужны! А еще дисковые пилы — шпалы резать в лесопилках, арматура, кирки, лопаты, сверла, топоры… Много хороших топоров, а не того безобразия, которое местные по дурости своей и отсталости называют топорами. А еще порох для шахт и проходческое оборудование. Сейчас там Ад! Заключенных не хватает — слишком быстро умирают! Еще нужно рельеф для дорог ровнять. Столько всего нужно, что не знаешь — за что браться.

— Значит месяц? — серьезно спросил Виталик.

— Один месяц. Обещаю — дальше легче будет. Будем строить нормальные дома из шлакоблоков. Домна под боком, отходы от Мартеновской печи скоро девать некуда будет, так мы их в стройматериалы переработаем! Когда железку до «большой земли» протянем, вообще шикарно заживем — проблем со снабжением не будет. Можно будет даже на выходные в город выезжать!

— Тогда и нарезных батонов из тонко молотой муки поедим, верно? — с иронией спросил Максим.

— В точку.

— А если откажемся, вроде как дезертирами будем?

Нестор Иванович в ответ ухмыльнулся. После этого взял графин с огненным напитком и стал разливать его по стаканам.

— У каждого явления есть своя оборотная сторона. Теперь вы офицеры, инженер-лейтенанты, птицы высокого полета. Но улететь вы уже никуда не можете!

Три часа ночи. Нормальные люди в это время спят и видят сны. Хорошие, добрые, страшные, загадочные, вещие, забавные… Но сны. Виталик забыл, когда он в последний раз видел их. Он шел от своего с Максом домика к цеху, где заряжал активной маной многочисленные модели, работающие там. На руке его была величайшая ценность мира Иглы — простенькие часы неизвестной китайской мануфактуры.

Сейчас он воспринимал это чудо техники, как проклятье. Часы передавались от него к Максу и обратно, как символ начала пятичасовой смены. Первое, что видел Виталик, стоило ему только проснуться и открыть глаза — эти часы. Макс протягивал их ему с величайшим облегчением, словно говоря: «Теперь ты мучайся, а я пойду спать». По этим часам земляне отмеряли рабочее время.

Первым делом — два с половиной часа зарядки моделей в цехе прессов. Ветал с Максом приноровились было заряжать свои информационные модели маной всего за один час! Но конструктора начали штамповать паровые движки, и скорость работы прессов сильно увеличилась. Поле маны не выдерживало такого надругательства над собой и становилось редким, почти прозрачным. Чтобы в таких условиях нормально зарядить модели, приходилось собирать все возможные крупицы активной маны, а это дополнительное время, силы.

Еще пол часа занимал конструкторский отдел. Они привозили самые невообразимые резцы, пилы, фрезы и сверла. По слухам, конструктора готовились делать нормальные станки и другое «земное» оборудование. Главный толчок к этому дали Виталик с Максом. Конструктора придумывали все новые и новые способы использования резаков, от силовой нити между двумя концами изогнутого железного прута, до сложных вальцов и сверел. С каждой сменой все это занимало все больше и больше времени.

Полчаса оставалось на создание артефактов антимагии. Новый цех металлообработки, используя конструкторские станки, мог штамповать их десятками и сотнями. Все они были точными копиями самого первого прута, вырезанного Веталом с Максом из бронзовой статуэтки. Целая гора их валялось в прихожей домика, разгрести ее хоть когда нибудь, Ветал с Максом уже не надеялись. Полчаса на антимагию, не больше.

Оставшееся время нужно было уделить мытью, еде и туалету. Через несколько суток почти непрерывной работы Виталик заметил, что стал кушать на удивление мало — организм не успевал полноценно восстанавливаться и потреблял очень скромное количество пищи.

Сразу после этого Виталик отдавал проклятые часы Максу, сразу погружался в сон. Безо всяких снов, умных мыслей, гениальных прозрений и всего подобного. Приходила пустота и просто обволакивала его.

Где-то через полторы недели Ветал перестал различать — в трансе он находится или видит перед собой обычный мир людей. Жиденькие потоки маны, разлитые в пространстве, заполняли мир вокруг, делали его живым. Мане нужно было давать форму, искать самые плотные скопления и черпать ее, черпать, черпать… Однажды жилище инженер-лейтенантов навестил их старый друг и товарищ Агрис. Первыми его словами были: — «Как так можно жить?». После этого он принялся наводить хоть какое-то подобие порядка в их домике, разжег магический светильник до нормальной яркости, влил в друзей Силы и поставил на стол пару бутылок.

— Мужики, вы с ума сошли? Так нельзя!

— Умный, да? Приходи чаще, будешь помогать артефакты антимагии клепать. Вот тогда полегчает! — не слишком дружелюбно ответил ему Макс.

— Я не умею их делать. И вообще, с большим трудом к вам выбрался — у нас сейчас круглые сутки тренировки идут. Новые люди, много новых людей. Все вооружаются, готовятся к большой драке. Сержанты уже все глотки себе посрывали, лекари сутками пашут, но по сравнению с вами — мы, как на курорте отдыхаем.

— Мы тут пашем, как лошади — еще бы они не вооружались. Что в большом мире происходит? — заспанным голосом спросил Виталик.

— Война будет.

— Агрис, ты сегодня просто кладзедь сокровенного. Подробней можно?

— Истинный орден собирает войска у города Салем, это примерно пару недель пути к востоку. Говорят, силу Истинный орден собрал небывалую и магов у них очень много. Еще чуть-чуть и выдвинутся к нам. Все про это говорят.

— Быстрее бы уже все началось! — сказал Макс.

— Крови хотите?

— Надоело постоянное напряжение и неопределенность. И еще — почему ты думаешь, что только во время сражения льется кровь? Это очень наивно, Агрис. Две смены назад в цеху на рабочего упал лист железа, прямо на голову — лебедка не выдержала запредельных нагрузок. До лазарета не успели довести. А пальцы отрезанные, раздавленные конечности я даже не вспоминаю — почти каждый день такое происходит. Техника безопасности у местных рабочих просто аховая. — серьезно сказал Виталик.

— Это мелочи.

— По большому счету, да. Главное в другом. Вот мы с Максом сейчас тратим свою жизнь на то, чтобы воины Железного ордена были отлично вооружены. Мы могли тратить это время на девок и самогон. Или чтобы картины рисовать. Или делать формы для нормальных пил, чтобы дровосеки могли ими пользоваться, и у них оставалось бы больше времени на девок и местную бражку. Или на написание развратных стишков.

Так же и фермер тратит свою жизнь, кормя солдата, чтобы на поле брани он мерился силами с таким же солдатом, но стоящим под другим флагом и получающего приказы от другого командира. Портной, ткач, шахтер, сапожник, скорняк, возничий… Даже служанка в кабаке, которую солдат щиплет за задницу, тратит свою жизнь на пустое место. Война ничего им не дает, кроме бездарно потраченной части жизни. Это замкнутый круг, понимаешь?

— Не совсем.

— Скоро сойдутся в бою две огромные армии. В каждого бойца этих армий вложено столько сил, энергии и даже жизней других людей, что он должен прыгать от восторга. Вместо этого, очень скоро этот боец будет лежать на земле с отрубленной головой. Нафига нужен весь этот цирк?

— Виталик, я вспоминаю правителя и великого полководца из вашего мира — Наполеона. Он говорил: «Тот народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Не будешь ты делать оружие для Железного ордена, будешь делать для Истинного. Какая разница?

— А меня вообще все задолбало. Надоели эти армии, эти ордена. Надоели мечи, части кирас, половинки шлемов, плечевые пластины и шейные гребни. Когда я захожу в цех, мне кажется, словно огромное, мерзкое чудовище заживо поедает меня! Хочется заснуть и проснуться дома, на Земле.

— И что? Вместо мечей и боевых топоров — ракеты и танки. Между нашими мирами гораздо больше общего, чем тебе кажется, Виталик.

— Блин, что-то совсем настроение испортилось. Агрис, может еще полечишь?

— Больше нельзя, отходняк сильный будет. Ты ведь не хочешь потом целый день в постели проваляться?

— Хочу! Очень сильно хочу! — сразу воодушевился Макс.

— Блин… давайте вина лучше выпьем, мысли в правильном направлении пойдут.

Агрис разлил вино по бокалам и подал их землянам.

— Ну, за победу!

— За победу, чтоб ей несладко было.

— И чтоб окончательная и бесповоротная была!

Ветал с Максом сделали пару больших глотков и расслабленно потянулись. Спать от этого им захотелось просто невыносимо.

— Агрис, дело есть. — тихо, по заговорчески сказал Виталик.

— Ну?

— Скоро ты поедешь воевать, а мы остаемся здесь — рельсы штамповать и всякие топоры. Будь осторожней там, не лезь впереди паровоза. Ты должен вернуться живым и здоровым. Понял?

— Как я сам не догадался? Ну спасибо, что все объяснили! — съязвил Агрис.

— Это первое. Есть и другое дело. Ты говорил, что для заклинания портала между Иглой и Землей понадобились усилия почти всех адептов Закатного ордена. Это значит — требуется много активной маны. Вместе с Максом мы можем дать тебе целый океан активной маны. Мы научились этому. Веришь?

— Верю. Только этого все равно мало. Тот обряд происходил в капище друидов. Это место помнит кровь. Много крови.

— Крови в ближайшее время будет просто залиться. Не меряно крови будет.

— Вы опять все упрощаете. Кроме моря маны и крови нужны эммонации разных людей, их настрой и еще много всего, чего вы не сможете понять без классического магического образования мира Иглы.

— Это все понятно. А еще мы знаем, что ты лучший специалист мира Иглы по магии переходов и обязательно найдешь выход.

— Мужики, неужели вам не терпится покинуть наш гостеприимный мир?

— От такого гостеприимства мурашки на коже, Агрис.

И снова рутина. Смена проходила за сменой, сколько дней прошло с начала «трудового подвига», Ветал с Максом могли сказать только приблизительно. Две недели или три? А может быть, все четыре? Смена дня и ночи стала неотличима друг от друга, превратилась в калейдоскоп, в котором магические светильники горели ярче и тусклее.

Осунувшаяся фигура, давно не стираная одежда, бесноватый взгляд и ожидание конца смены на лице. Обычные рабочие со страхом в глазах смотрели на своих начальников- лейтенантов. Даже земляне старались обходить стороной странную парочку…

Еще по Земле Виталик с Максимом прекрасно знали, что вся заводская романтика высосана из пальцами агитаторами в костюмах за компьютерными столами, никогда на настоящем заводе не работавшими. Нет ничего романтического в промышленном производстве. Средневековый мастер мог получать удовольствие от своего очередного творения — видеть в ней часть самого себя. В условиях поточного производства личный вклад рабочего или специалиста невелик. Главное — соблюдение технологий, проверенных и утвержденных. К тому же, времени на созерцание готового продукта нет, продукт нужно как можно быстрее упаковать и отправить потребителю.

Только в мире Иглы Ветал с Максом узнали и другую сторону массового производства. Нельзя любить то, что заставляет тебя изо дня в день совершать одни и те же заученные до автоматизма действия. Нельзя любить своего мучителя. Фасовщица на кондитерской фабрике, какая бы сластена она не была, через пару месяцев работы с шоколадными конфетами уже не ест их. Сборщик машин на «Автовазе» хочет, чтобы его машины его сборки были плохими — не потому что он злой или вредный. Машины заставляют его страдать, и он мучает их в ответ. Он просто защищается.

Перестать заливать ману или заливать ее недостаточно, Виталик с Максом не могли. Зато они придумали все дальше отодвигать расстояние до модели. Вначале Веталу с Максом было просто лень подходить вплотную к каждому прессу, они старались разглядеть информационную модель заклинания с расстояния. С каждой сменой это расстояние неумолимо увеличивалось. Вначале это были соседние прессы. Потом прессы с другого ряда, на другом конце ряда.

Земляне жили в мире потоков маны, с ним засыпали и просыпались, постоянно видя перед глазами ее жиденький туман. Скорее по наитию, чем сознательно, они создали какое-то подобие подзорной трубы и с ее помощью работали с плетением заклинаний, находящихся на расстоянии в сотню метров от них. В один из дней Ветал поставил в укромном месте цеха табуретку, сел на нее и начал питать маной информационные модели всего цеха.

С курьерами от конструкторов такие номера не проходили, работники циркуля и ватмана всегда сопровождали свои заказы разъяснениями и особыми требованиями. Зато ставить модели антимагии на железные штыри земляне научились даже во время еды, разглядывания потолка и почти без участия интеллекта. На чистом автомате.

В один из вечеров (или это было утро?) их домик почтил своим присутствием Нестор Иванович Зарубин. На этот раз он пришел без самогона, зато принес небольшой кувшин со странным бальзамом. Решительно сметя в сторону весь хлам, скопившийся на столе уважаемых лейтенант-инженеров, он поставил три кружки, предусмотрительно принесенные с собой, дождался прихода Макса, после чего разбудил Виталика.

— Ну, мужики, вы даете! Честно, я думал — вы через неделю сломаетесь и попроситесь обратно в Академию.

— Нестор Иванович, вы подбодрить нас пришли? — недовольно ответил Максим.

— Понимаю…

— Очень сомневаюсь в этом.

— Не сомневайся. Я здесь тоже не отдыхаю, как белка в колесе кручусь. Но пришел я не для того, чтобы Вам мораль читать. Вы бальзама выпейте — полегчает, мысли сразу прочистятся…

Ветал с Максом отпили из своих кружек. На душе, в самом деле, стало легче и спокойней.

— Это не просто бальзам. Мне его привезли из ордена для особых случаев. Там добавки интересные очень. Правда, я не знаю какие. Но точно не марихуана.

— Жалко.

— Оставить сопли! У меня для вас есть две новости.

— Хорошая и плохая? Нестор Иванович, начните с хорошей.

— Не угадал. Обе новости дрянные. Первая — Истинный орден собрал огромную армию, орденцы от страха аж писаются. Это очень-очень плохо.

— Отвратительно. А вторая новость какая? — отстраненно спросил Виталик.

— Местные солдаты с артиллерией не могут работать. Точнее работают, но такая работа никуда не годится. Они считают пушку магическим механизмом и боятся ее. Осторожничают. Не понимают базовые принципы работы артиллерии, от того все у них идет через задницу. По уму, нужно провести масштабные стрельбы, но зарядов слишком мало — не до тренировочных стрельб. Поэтому принято решение мобилизовать в армию землян. А вы ребята и вовсе находка — заряжать артефакты антимагии можете!

— Не понял?! — удивился Виталик.

— Чего тут непонятного? На войну вас отправляем! За каждым из вас закрепляется пять артиллерийский орудий, считай — пять отделений, взвод. Будете обучать своих солдат, морально наставлять и вести их в бой. Господа, теперь ваше место — на передовой. У каждого артиллерийского взвода Железного ордена будет командир-землянин в чине лейтенанта. Инженер лейтенанта.

Ветал с Максом аж поперхнулись халявным бальзамом.

— Нестор Иванович, вы чего? Мы пушки видели только по телевизору! И не стреляли из них никогда! — возмутился Макс.

— Вы хотя бы фильмы про войну видели и в общем понимаете механизм работы артиллерии. Местным до этого, как до неба!

— Но как же так!!

— Хватит разговоров, решение принято и деваться нам некуда. Думаете, мне приятно свои лучшие кадры отпускать в мясорубку? Фиг угадали! Сейчас вечер. Работа для вас закончена. Отсыпайтесь до обеда завтрашнего дня и приходите ко мне. От туда всех лейтенантов-землян отвезут на полигон, и вы выстрелите из пушки. Кроме этого, вам выдадут обмундирование и проведут краткий курс использования артиллерии в местных условиях.

После обучения вы будете морально готовиться к худшему, и послезавтра утром вас отвезут в воинскую часть, где вы будете нести службу. Сразу начинайте тренировать своих солдат! Всего через несколько дней войска выдвигаются в направлении предполагаемого противника и там уже будет не до тренировок.

— А кто оружие делать будет?

— Мы и будем, не все же уезжают из Магнитки! Десять дней будем производить оружие по старой технологии. После этого или переходим на гражданку — железную дорогу начинаем строить, или эвакуируемся. В смысле — убегаем как можно быстрее и дальше.

— Много наших уезжает?

— 24 человека. С завтрашнего дня постоянно носите лейтенантскую форму, оружие и знаки отличия. Это у нас в поселке форма нафиг не нужна, в войсках на нее смотрят в первую очередь. Поймают без формы — проблемы будут. Могут даже расстрелять, как вражеских шпионов!

— Нестор Иванович, кто расстреляет? — удивленно спросил Макс.

— Кому надо, тот и расстреляет. И последнее. Я прекрасно понимаю, что вы напьетесь перед отправкой в войска — сам бы так сделал. Но слезно вас прошу, соблюдайте хоть какие-то приличия!