Всадник на белом коне

Между прошлым и будущим

Тишину рубки нарушил тонкий звук зуммера, сигнализирующий о выполнении очередного цикла загруженной в автопилот программы.

Майлс Хадсон считал показания с экрана, убрал руки с пульта и доложил:

– Коррекция завершена. Наклонение семьдесят три, апогей сто сорок шесть. «Леопард» на орбите.

– Принято, – из глубин командирского кресла произнес Эллингхаузер. – Сколько у нас времени до прохождения над Плешью?

– Чуть больше пятнадцати минут.

Хадсон незаметно для Эллингхаузера усмехнулся, уж очень ему нравилось название, придуманное командиром для крайне необычного района замерзшего спутника Урана. Ледовая Плешь... ну и фантазия! Хотя, если рассудить здраво, ничего другого придумать просто невозможно. Стоит лишь бросить взгляд на гладкую, словно отхваченную гигантским ножом, макушку крохотного планетоида. Плешь и есть... Правда, в процессе глубокого торможения детально рассмотреть рельеф северного полюса Оберона по понятными причинам не удалось. Понадобилась не запланированная никакими протоколами коррекция, чтобы выйти на удобную для визуального наблюдения орбиту и окончательно развеять сомнения в постигшей несчастный планетоид катастрофе. Причем коррекция, судя по всему, не последняя. Майлс достаточно хорошо знал командира, чтобы уверенно предсказать: следующим требованием станет перевод «Леопарда» на полярную орбиту.

Что ж, оправдано, хотя энергетически довольно затратно. И головная боль для него, Хадсона, при программировании автопилота. Зато регулярное прохождение точно над Плешью практически гарантировано. Вот тогда и посмотрим, на что же на самом деле похожа на удивление плоская ледяная равнина. Во всех подробностях.

Когда подпрыгивающие от возбуждения эксперты на Луне забили эфир вопросами, как выглядит вновь открытое загадочное образование, Эллингхаузер ответил, не задумавшись ни на секунду: «Арбуз со срезанной верхушкой видели? В точности соответствует... Похоже, нашей планеткой кто-то основательно полакомился.»

Пилот снова ухмыльнулся. Ледовая Плешь, надо же...

Хорошо, что в радиообмене существует временной лаг в два с половиной часа, иначе никакого спасения от назойливых экспертов вообще не стало бы. Хотя рассуждения о природе загадочного феномена не касались Хадсона никаким боком. Пусть командир с настырными учеными разбирается сам, вот только связиста Роберта Далтона немного жаль. Правда, совсем чуть-чуть. Видно, судьба у него такая – выслушивать пространные излияния разного рода специалистов по поводу возможных причин потери ледяной луной почти двадцати процентов массы и решительное пресечение то и дело возникающей дискуссии со стороны Эллингхаузера. Что ж, временной лаг им обоим во спасение. А дело пилота маленькое – не рассуждать попусту, а всего лишь привести корабль куда скажут. Не больше, но и не меньше.

Хадсон согнал с лица улыбку и принялся разглядывать усеянную оспинами кратеров перечеркнутую глубокими трещинами поверхность маленькой луны, неторопливо проплывавшую на главном экране. Ничего особенно нового он не увидел: изрытые буро-красные каменистые участки чередовались с протяженными ледяными полями.

Сколько же разнообразных лун он перевидал на своем веку! Не счесть. И все, за редким исключением одинаковы: густо окрашенные толинами сухие равнины и лед, лед, лед... Причем хорошо, если водяной, а то попадается адское варево из замерзшей углекислоты и даже аммиака. Вот уж всем гадостям гадость! Принесешь подобное месиво на ботинках, а оно в шлюзе растает и начинает благоухать так, что не приведи Господь. А тебе, бедолаге, даже бежать некуда.

Очередной звук зуммера и мигающая надпись на одном из установленных над пультом информационных экранов отвлекли Майлса от местами грустных, местами веселых воспоминаний, связанных с многочисленными рейдами по лунам Дальнего Внеземелья.

– Одна минута до начала прохождения, – доложил он.

– Принято, – Эллингхаузер поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

В помещении наступила полнейшая тишина. Небольшой экипаж «Леопарда» замер и впился глазами в главный экран в ожидании захватывающего зрелища. Даже бортинженер Энтони Гиббс оторвался, наконец, от созерцания показаний многочисленных датчиков, предоставлявших максимально полную информацию о состоянии систем корабля, и уставился на проплывавший внизу однообразный пейзаж. Даже медиколог Эмери Паркс, не говоря уж о Роберте Далтоне...

Невеликие размеры малотоннажного десантного рейдера не позволяли разделить ходовую, пилотажную и навигационную рубки, и по этой причине управление кораблем оказалось сосредоточено в одном месте. Во время разгона, торможения и маневрирования от каждого члена маленькой команды требовалось полное взаимодействие и максимальная сосредоточенность. Поэтому очень даже неплохо, что в такие моменты каждый из специалистов всегда был в пределах досягаемости. По крайней мере, на его, Хадсона, взгляд. Вот как сейчас. Присутствие коллег во время маневров его нисколько не раздражало.

В правом нижнем углу главного экрана внезапно раскрылось дополнительное информационное окно, транслировавшее сильно увеличенное изображение поверхности Оберона. Судя по всему, Гиббс перенацелил главный телескоп корабля на изогнутый неровной дугой лимб спутника, откуда и ожидалось восхождение загадочной Ледовой Плеши.

Истекали последние секунды расчетного времени.

– Вот она! – внезапно сказал Эллингхаузер. – Смотрите!

Ослепительно сиявшая в лучах далекого Солнца белоснежная кромка неторопливо выползла из-за зубчатого горизонта и принялась уверенно захватывать левую половину экранного пространства. Несколько долгих минут притихшая команда рейдера разглядывала таинственный феномен, после чего по рубке прокатился мощный разочарованный вздох. Ледовая Плешь не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий. Сплошное ледяное поле, даже взгляду не за что зацепиться. Лед и снег, снег и лед... и ничего более. Тоска.

Даже максимально детализированное изображение с телескопа ничуть не исправило положения. Лед он и есть лед, хоть издалека его разглядывай, хоть вблизи... Нет даже следов метеоритной бомбардировки.

Появление зловещего темного пятна на светлом лике засыпанной льдом и снегом равнины первым обнаружил, конечно же, капитан. Недаром старожилы Внеземелья прозвали его Пауль-везунчик. Впрочем, сейчас ни о каком везении не могло быть и речи, просто натренированная годами самая обычная наблюдательность. Еще несколько минут, и загадочную черную отметину во всей красе смогли лицезреть остальные члены экипажа.

– Что бы это могло быть? – задумчиво произнес Далтон. – На метеоритный кратер как-то не слишком похоже.

– Обычная дыра, – уверенно сказал Энтони Гиббс. – Кто-то взял и просверлил... огромным таким сверлом. Обратите внимание, почти точно в геометрическом центре Плеши.

– Случайно не ты? – притворно нахмурившись, осведомился Далтон.

– Я бы, конечно, мог... при наличии подходящего инструмента. Но у меня его, к сожалению, нет. Ты диаметр сверла-то прикинь.

– Кстати, – вмешался Эллингхаузер. – Данные о размерах кратера, да и всей Ледовой Плеши, имеются? Я к тебе обращаюсь, Гиббс.

– Конечно. Правда, пока лишь предварительные. По самым грубым оценкам поперечник Плеши составляет чуть больше двухсот километров, а дыры в ее центре – около тридцати. Плюс-минус...

– Спасибо, – капитан задумчиво смотрел, как белоснежное поле со зрачком кратера посередине неудержимо уплывает за нижний обрез экрана. Прохождение фактически закончилось.

– Внимание! – сказал он, когда последний белый лоскут исчез из поля зрения. – Хадсон! Меняем орбиту на полярную. Сделай все расчеты и доложи о готовности. На следующем витке мы должны пройти точно над Плешью.

– Принято, капитан, – ответил пилот, а про себя добавил: «Кто бы сомневался.»

– Далтон! Закодируй запись и отправь на Луну. Пусть порадуются.

Радист тут же склонился над пультом и принялся за дело.

– Ну и, наконец, ты, Энтони. Проверь состояние телемониторов и киберзондов, на следующем витке они нам точно понадобятся. А также каналов связи. Сам понимаешь, отсюда, с орбиты, много не разглядишь. Пора познакомиться с Обероном поближе.

– У меня давно все готово, – пожал плечами Гиббс. – Дело за Хадсоном. Как только появятся параметры новой орбиты, сразу же станет ясно, в какой момент начинать обстрел.

– Отлично! – Эллингхаузер обвел глазами небольшую команду и остановил взгляд на спокойно расположившемся в кресле медикологе. – Э-э... Эмери... Надеюсь, в медицинском боксе у нас полный порядок. Мне почему-то кажется, что дистанционной разведкой дело не ограничится, а значит... – он развел руками. – Впрочем, надеюсь, твои услуги нам не понадобятся.

– Я тоже, – ответила Эмери Паркс. – Хотя и готова ко всему, даже к самому худшему.

Окончание второго витка вокруг пострадавшей от неведомого катаклизма луны «Леопард» встречал во всеоружии. Из распахнутых настежь вакуум-створов выдвинулись многочисленные кассеты, под завязку наполненные киберзондами и телемониторами, из-за чего рейдер стал удивительно напоминать древний бомбардировщик, изготовившийся поразить пока еще скрытую за горизонтом цель. Корабль ощетинился бесчисленными датчиками и антеннами, полностью готовыми к приему драгоценной информации.

За пятнадцать минут до появления долгожданного объекта автоматы начали отстрел зондов.

Кассетный запуск – всегда очень красиво. Целый рой неторопливо расходящихся веером относительно небольших по размеру аппаратов, затем одновременно выданные тормозные импульсы, неуклонное снижение к далекой поверхности и, наконец, полное исчезновение из поля зрения. А следом уже торопится новый рой...

Довольно значительная часть основного экрана внезапно разделилась на небольшие сектора, каждый из которых демонстрировал информацию, поступающую с одного из только что запущенных беспилотных аппаратов. Хадсон не поленился, пересчитал. В общей сложности тридцать, примерно половина из которых – обычные телемониторы, не способные к самостоятельному перемещению по поверхности. Иное дело киберзонды. Эти небольшие по размеру автоматические разведчики более всего напоминали многоногих жуков, способных проникнуть куда угодно, даже в самые неприметные, казалось бы, щели. Правда, на гладкой как стол Ледовой Плеши проникать, прямо скажем, особенно некуда. Разве что в кратер. Однако для подобной экспедиции столь примитивные средства явно непригодны.

– Есть посадка первой партии, – доложил Гиббс. – На подходе вторая.

– А это что, потери? – осведомился Эллингхаузер, заметив внезапно почерневшие квадратики на главном экране.

– Да. Два телемонитора и один киберзонд.

– Как такое могло получиться? – капитан сдвинул брови и с неудовольствием взглянул на бортинженера.

– Не понимаю, – немного растерянно ответил Гиббс. – Судя по телеметрии, погибшие аппараты до самого последнего момента пребывали в полном порядке. Запланированное место исследований – дальняя кромка кратера.

– Ошибки в программе?

– Исключено. Программа посадки едина для всех зондов. Критическая ошибка погубила бы рой целиком, а не выборочно. Нужно разбираться более детально.

– По окончании зондирования жду подробный отчет, – произнес капитан.

– Принято, – обреченно сказал Энтони Гиббс. Он чувствовал, что подобное разбирательство не сулит ему ничего хорошего.

Спустя несколько мгновений пошла информация с рассеянных по поверхности Ледовой Плеши автоматов.

Майлс очень живо представил себе, как вытягиваются вверх на телескопической штанге головки телемониторов и начинают плавно поворачиваться из стороны в сторону, словно осматриваясь. Собственно, так оно и было. Изображение пустынной равнины возникло примерно на половине секторов выделенной под наблюдение части главного экрана, предоставляя исследователям максимально детализированный панорамный обзор. Одновременно компьютеры корабля приступили к приему данных о плотности грунта, его составе, температуре, радиоактивности... Хадсона эти подробности не интересовали, пусть специалисты разбираются, если им интересно.

Впрочем, капитан не замедлил озвучить первые итоги проведенных дистанционных исследований. Для особо любопытных, надо полагать.

– Ничего, – сказал он. – Полностью соответствует полученным много лет назад данным. Даже радиоактивность не повышена. Черт знает что такое, зацепиться абсолютно не за что. Что у нас с киберзондами?

Энтони Гиббс торопливо взмахнул руками над пультом, и посреди рубки немедленно возникло голографическое изображение Ледовой Плеши, составленное по результатам анализа переданных телемониторами панорам. На схеме в кажущемся беспорядке были разбросаны многочисленные красные и ярко-синие точки, причем максимальная их концентрация наблюдалась в центре возле загадочной черной дыры. Если приглядеться внимательней, то сразу же становилось очевидно, что красные точки медленно-медленно перемещаются по поверхности, охватывая таинственный кратер полукольцом.

«Киберзонды, – подумал Хадсон. – А синие – телемониторы.»

Он представил, как многоногие аппараты уверенно вышагивают по засыпанной рыхлым снегом ледяной равнине, занимая предназначенную программой позицию вокруг кратера и транслируя на борт потоки самой разнообразной информации. Заработавшие телекамеры одновременно обеспечили заполнение пустующих секторов на экране прекрасно детализированными панорамными видами.

– Данные с киберзондов? – спросил Эллингхаузер, разглядывая поступающие с планетоида видеоизображения.

– Ничего нового, – тут же ответил Гиббс. – По всей поверхности Плеши одно и то же.

Капитан надолго задумался, молчаливо наблюдая, как на удивление ровный заснеженный пейзаж плавно уходит за нижний обрез экрана. После чего обвел маленький экипаж взглядом и решительно произнес:

– Похоже, результаты дистанционного зондирования не дадут ответа на интересующие нас вопросы. Их ценность смело можно назвать нулевой. Поэтому начинаем подготовку к посадке. Возможно, на месте нам удастся разгадать эту шараду. Майлс! Рассчитай траекторию так, чтобы на следующем витке опустить «Леопард» как можно ближе к центральному кратеру. Боб! Закодируй полученные с зондов данные и отправь на Луну. Одновременно с сообщением о намерении совершить посадку в районе Ледовой Плеши.

Возражений не последовало. Вообще-то на космофлоте не принято обсуждать распоряжения капитана, однако Эллингхаузер всегда отличался необычной для его поста демократичностью. Что нисколько не подрывало авторитет и доверие к принимаемым решениям со стороны подчиненных. Скорее наоборот. Каждый имел право высказаться, однако окончательный вердикт выносил все-таки он.

Хадсон быстро заносил новые данные в компьютер, одновременно думая о том, что Эллингхаузер скорее всего прав. Посадка необходима, если действительно есть желание хоть что-нибудь понять в творящейся на Обероне чертовщине. Правда, нужно признать, что силенок для проведения всесторонних исследований у экипажа «Леопарда» все-таки маловато. Тут нужна настоящая экспедиция с мощным оборудованием и десятками специалистов из самых разных областей знания. По-хорошему, необходимо послать запрос на Луну и терпеливо ожидать прибытия ученых, вооруженных всем арсеналом современной науки. Но... Эллинхаузера тоже можно понять: находиться в двух шагах от загадки и ничего не предпринять – это выше человеческих сил. Возможно, легендарное везение в очередной раз ему не изменит, и тогда на одной из самых замечательных страниц в истории освоения Дальнего Внеземелья будет по праву красоваться его имя.

Незадолго до окончания следующего витка «Леопард» выдал тормозной испульс и начал неуклонное, с каждой секундой ускоряющееся падение на поверхность Оберона. Экипаж замер в тревожном ожидании. Не так уж часто рейдер, пусть малотоннажный, но все-таки созданный для передвижения в открытом пространстве, опускался на поверхность планеты. Пусть даже такой небольшой по размеру как ледяной спутник Урана. К тому же с отгрызенной макушкой и потерявший чуть ли не двадцать процентов массы.

Усеянная многочисленными кратерами и пересеченная глубокими трещинами равнина проносилась на экране с бешеной скоростью.

Хадсон, поигрывая донными, ходовыми и реверс-моторами, уверенно вел рейдер всего лишь в паре десятков километров над каменистой поверхностью, лишь в очень немногих местах укрытую небольшими белоснежными полями. В основном, вокруг крупных метеоритных кратеров. Что, в общем-то, давно никого не удивляло: в момент удара каменного обломка наружу, как правило, выбрасывалось содержимое ледяной мантии подвегшегося бомбардировке планетоида. Если, конечно, обломок оказывался достаточной величины.

Очередное включение донных и реверс-моторов выровняло полет и существенно уменьшило скорость корабля, так что каменная равнина на экране значительно замедлила бег и теперь двигалась навстречу размеренно и плавно.

Когда из-за зубчатого горизонта показался ослепительно-белый край Ледовой Плеши, Эллингхаузер скомандовал:

– Снижайся до минимальной высоты, затем сажай «Леопард» на дальней стороне кратера. А перед самой посадкой пройди точно над центром, очень хочется заглянуть, что же прячется у него внутри.

Хадсон не стал возражать, хотя приказ капитана не вызвал у него приступа энтузиазма. Залитая тьмой загадочная дыра посреди ледяного поля не внушала абсолютно никакого доверия. Даже более того, порождала совершенно иррациональное чувство тревоги. Ничего конкретного, просто неясное ощущение неотвратимо надвигающейся беды. Будь его воля, он обошел бы проклятый кратер по самой широкой дуге, но спорить с капитаном, основываясь лишь на предчувствиях, себе дороже.

С другой стороны, что может случиться на поверхности планеты с максимально защищенным от космических неожиданностей кораблем? Ничего. Во всяком случае, ничего из того, что можно себе вообразить. И все же... Возникновение загадочной Ледяной Плеши – яркий намек на то, что не все в этом мире подчиняется человеку. А дергать удачу за хвост – не самое здоровое занятие, рано или поздно можно нарваться на неприятности. Настоящим десантникам из отряда «Wild Cat» эта простая истина хорошо знакома. Только холодная голова и трезвый расчет... Но, к сожалению, среди экипажа «Леопарда» нет ни одного настоящего десантника.

Майлс, стиснув зубы, повел корабль на снижение. Пятьсот метров... триста... пожалуй, хватит. Во избежание излишнего риска. И так уже...

Рейдер неотвратимо приближался к гигантской наполненной чернотой яме. Глубокая тишина в рубке красноречиво свидетельствовала о том, что тревожные настроения одолевали не одного лишь пилота. Несколько томительных секунд, и корабль втянулся в пространство над кратером.

Энтони Гиббс сразу же включил мощные прожекторы и вывел на экран изображение с донных камер.

Ничего. Полная и окончательная тьма.

Световые лучи уходили круто вниз и там рассеивались без следа, не встречая на пути абсолютно никаких препятствий. Дыра в теле планеты казалась бездонной.

– Такое впечатление, что туннель протянулся до самого ядра, – недовольно заметил Эллингхаузер. – Снова никакой позитивной информации...

Ответом ему было гробовое молчание. А потом Роберт Далтон внезапно произнес:

– Связь с Луной потеряна. Только что принимали очередной пакет, и вот... прямо во время передачи. Насколько можно судить, аппаратура в порядке.

Он растерянно посмотрел на капитана.

– Дьявол! – Эллингхаузер с досадой хлопнул рукой по подлокотнику. – Заколдованное место, совершенно не желающее делиться своими тайнами! Информации ноль, зато неожиданно глохнет связь. Чертовщина какая-то, не иначе. Хадсон! Вывози нас отсюда, и побыстрее!

– Быстрее не получится, – хмуро заявил пилот. – Разобьем корабль. Сделаю, что смогу.

В то же самое мгновение свет в рубке неожиданно мигнул и погас. Включившееся аварийное освещение показалось на редкость тусклым и каким-то... ненадежным что ли. Готовым вырубиться в любой, самый неподходящий момент.

– Гиббс! Что происходит? – крикнул капитан.

Ответить бортинженер не успел. На долю секунды изображение с донных камер продемонтрировало мощный зеленый луч, рванувшийся из глубин загадочного кратера, после чего все экраны, включая главный, разом погасли. Рейдер полностью ослеп.

Сильный удар едва не вырвал Хадсона из кресла. Он вдруг почувствовал, как стихла вибрация от враз умолкнувших двигателей, а корабль неожиданно ухнул куда-то вниз и начал беспорядочно кувыркаться. Новый удар, и скорость вращения резко увеличилась, многократно усложнив и без того непростую ситуацию. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Даже для тренированного пилота подобное испытание явно было чрезмерным, а что уж говорить об остальном экипаже, никогда не проходившем никаких курсов спецподготовки. Страшно подумать...

Экраны неожиданно вспыхнули вновь, однако не продемонстрировали ничего, кроме ровной голубой засветки и устрашающей надписи: «Критическая ошибка компьютера. Полная перезагрузка системы.»

Только теперь Майлс неожиданно осознал, что уже довольно долго слышит крики коллег, однако разобрать ни единого слова так и не смог. В горле стоял ком, а перед глазами возник странный, необычно густой зеленый туман, то и дело прорезываемый яркими слепящими искрами. Интерьер рубки смазался и растворился в плотном мареве без следа.

– Майлс! Сделай хоть что-нибудь! – внезапно отчетливо послышался голос невидимого в сверкающей пелене капитана. Голос хриплый, наполненный нехарактерными для него сипящими интонациями. – Маршевые двигатели на полную!

Хадсон изо всех сил зажмурился, а когда вновь открыл глаза, проклятый туман почти полностью рассеялся, оставив после себя легкую зеленоватую дымку. Однако ничего обнадеживающего Майлс так и не увидел. Скорее, наоборот.

Экраны по-прежнему сияли ничего не значащей голубизной, а надпись теперь регулярно мигала, то исчезая, то появляясь вновь. Словно кибернетический мозг корабля раз за разом пытался начать перезагрузку, но по какой-то причине никак не мог этого сделать. Стало очевидно, что на компьютер рассчитывать не приходится. Из всех приборов на пульте работали лишь альтиметр и авиагоризонт, но они показывали настолько невероятные значения, что Хадсон предпочитал не верить собственным глазам. Согласно показаниям бешено кувыркающийся «Леопард» находился значительно ниже уровня поверхности Оберона.

«Падаем в кратер,» – с удивившим его самого равнодушием подумал пилот.

– Двигатели на полную! – снова прохрипел Эллингхаузер.

Хадсон положил непослушную руку на кнопку аварийного запуска.

«Невозможно предсказать, пройдет ли команда в обход компьютера, – подумал он. – Вообще-то, должна, на то она и аварийная, хотя проверять на практике до сего момента как-то не приходилось. Господь миловал... Но даже если сработает... Ориентации никакой, а значит, вероятность угодить прямиком в стену кратера почти стопроцентная. Эллингхаузеру придется мобилизовать всю свою удачу, чтобы выбраться из смертельной передряги живым.»

– Майлс... – голос капитана доносился словно с другого края Вселенной.

Хадсон нажал кнопку.

Страшный рывок, и мгновенно наступившая тишина. Двигатели включились на какую-то долю секунды, после чего безнадежно умолкли.

«Вот и все, – пилот снял руку с пульта и обессиленно уронил ее на подлокотник. – Удача отвернулась от тебя, Пауль-везунчик. А заодно и от нас.»

Ему вдруг показалось, что стены рубки покосились, а затем изогнулись совершенно немыслимой дугой.

«Вот так приходит безумие,» – успел подумать он и потерял сознание.

***

Последние кадры бортжурнала оказались настолько смазанными и размытыми, что разобрать происходящее не представлялось никакой возможности. Легко было предположить, что видеотекторы на падающем в кратер корабле полностью вышли из строя и зафиксировали в памяти лишь гигантское количество разнообразных помех, не имеющих к действительности никакого отношения.

Фрэд, не отрываясь, смотрел в монитор до тех пор, пока сплошное мельтешение, наконец, не закончилось, и экран не засиял стерильным белым светом. Алина встала со своего места, подошла к пульту и нажатием кнопки остановила воспроизведение. А потом осторожно тронула спутника за плечо.

– С ума сойти, – словно очнувшись, произнес Фрэд. Изо рта у него вырвалось белое морозное облачко и, на мгновение зависнув над пультом, растаяло без следа. – Ты понимаешь, что это означает?

Девушка отрицательно тряхнула роскошными волосами цвета слегка потускневшего золота.

– «Леопард» провалился на самое дно загадочной ямы, если, конечно, у нее вообще когда-либо имелось дно. А потом... Если я правильно понимаю, внизу его поджидала ловушка в виде портала, которая отправила несчастный рейдер прямиком в систему Регула. Где мы его, в конце концов, и обнаружили. А незадолго до того корабль пережил самый настоящий выверт, спровоцированный кратковременным запуском маршевых двигателей. Причем, куда мощнее нашего. Ты думаешь, в конце записи всего лишь сплошные помехи? Не-ет, просто-напросто видеотекторы попытались зафиксировать происходящее, но, похоже, их тоже не на шутку вывернуло...

Алина отошла от пульта и уселась в кресло, которое почти тридцать лет назад занимал Пауль Эллингхаузер.

– А экипаж? – спросила она. – Где капитан, пилот... Далтон, Гиббс, Эмери Паркс?.. Корабль все-таки уцелел, а значит и люди могли пережить катастрофу. Но мы никого не обнаружили. Почему?

Вопрос был абсолютно закономерен. Они действительно обшарили весь рейдер от рубки до кормовых ангаров со спецоборудованием, но никаких следов команды так и не нашли. И это представлялось воистину необъяснимым, потому что в остальном «Леопард» казался совершенно неповрежденным.

– Ответ на твой вопрос не так прост, – сказал он. – У меня нет ни малейшего сомнения в том, что экипаж покинул корабль. Однако не спрашивай, по какой причине. Все равно не отвечу.

– С чего ты взял? Вдруг они все-таки где-то здесь.

– Мы с тобой вместе осматривали шлюзовую камеру. Вспомни, сколько скафандров ты видела? И сколько пустых скаф-захватов?

– Ты хочешь сказать...

– Да. Они облачились в скафандры и вышли наружу.

– Но зачем? И почему не вернулись?

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем. Как и то, почему они не воспользовались практически исправным кораблем, чтобы убраться отсюда. Хотя у меня и есть соображения по этому поводу. Впрочем, «Леопард» только на первый взгляд кажется неповрежденным. Реально же этого никто не проверял.

– Но вот же... – Алина в недоумении указала на погасший монитор. – Мы с тобой только что просматривали бортжурнал. И освещение работает, и вентиляция... а значит, энергия на борту есть.

Она вдруг запнулась и посмотрела на командира каким-то новым взглядом.

– Слушай... Если команда до сих пор не вернулась, то корабль теперь полностью в нашем распоряжении. Ведь правда? А значит, мы можем улететь отсюда и вернуться домой...

Фрэд испытал острое чувство сожаления. Безумно жаль, однако в очередной раз мечты о возвращении так и останутся мечтами.

– Не хочу тебя разочаровывать, – хмуро сообщил он, – но сейчас на борту включено аварийное питание. Заряд в батареях пока еще есть, однако, боюсь, мощности не хватит не только на экстренный запуск двигателей, но даже на то, чтобы включить главный экран. Не говоря уж о том, чтобы перезапустить компьютер. И потом... ты наверняка не подумала о том, что, взлетев отсюда, мы почти со стопроцентной гарантией окажемся в системе Регула, но уж никак не дома.

– Почему Регула? – оторопела Алина. – Ведь наш дурацкий темпор-объект находится на Марсе, разве нет?

Фрэд тяжело вздохнул.

– Сама же уверяла, что мы не на Марсе, – устало сказал он. – Вспомни небо, горы вокруг... Дерево, в конце-то концов. Выходит, теперь я должен тебя убеждать?

– Да нет, не нужно, – потухшим голосом произнесла Алина. – Я понимаю. Но так хотелось верить...

Фрэд опустил голову и до боли сжал кулаки. Ему тоже хотелось верить.

– Даже если предположить, что «Леопард» вернет нас домой, там нас не ждет ничего хорошего, – глухо сказал он.

– Почему?

– Вспомни Орден, магистра и известных тебе функционеров. А также то, что они с перепугу сделали с аэром. Думаешь, никто не способен повторить такое с явившимся из небытия «Леопардом»?

– Параноик, – заявила Алина. – Мне плевать на твои домыслы, я просто хочу вернуться.

«Думаешь, я не хочу, – подумал Фрэд. – Но, в отличие от тебя, приходится трезво оценивать шансы. Вне зависимости от наших желаний они близки к нулю.»

«Но ведь не точно ноль?» – возразил внезапно проснувшийся внутренний голос.

«Нет, не ноль. Но величина пренебрежимо малая, чтобы полагаться на нее в принятии решений.»

«Ну так действуй. Пока не попробуешь, не узнаешь.»

Фрэд с сомнением посматривал на Алину. Чувствовалось, что печальная судьба расстрелянного аэра ее уже не остановит. Девушка твердо решила вернуться домой и готова сделать для этого все возможное и невозможное.

– Ты можешь восстановить энергопитание? – после долгого молчания спросила она.

– Не знаю. Для этого нужно запустить стелларатор.

– Есть проблемы?

– Да. Если сверхпроводящие катушки повреждены, то мы рискуем в долю секунды превратиться в облако плазмы. Недаром Эллингхаузер так и не рискнул этого сделать.

Несколько мгновений Алина смотрела на командира, плотно сжав губы, а потом вдруг сказала:

– Запускай.

– Что? – не понял он.

– Я говорю, запускай свой стелларатор.

– Но как же... А если взрыв?

– Я уже говорила, что из всех видов смерти предпочитаю самый быстрый. Ты же сам понимаешь, что без энергии в конце концов произойдет то же самое, только медленно, ужасно медленно... Это не для меня.

«Если бы я был один, – подумал Фрэд, – то давно уже врубил бы этот чертов стелларатор, а там будь что будет. Но распоряжаться чужой жизнью... Впрочем, она в очередной раз права, рано или поздно все равно придется это сделать. Причем, лучше рано, потому что энергия из аварийных батарей неудержимо утекает. Уже сейчас нет никакой уверенности, что ее хватит на первоначальный запуск реактора.»

– Хорошо, – сказал он. – Я попробую.

Покинув удобное кресло, Фрэд подошел к инженерному пульту и склонился над ним, разглядывая тускло мерцающие панели. Именно отсюда когда-то давно Энтони Гиббс управлял подсистемами «Леопарда», в том числе его термоядерным сердцем. Теперь то же самое предстояло проделать новичку, никогда не предполагавшему занять ставшее вакантным место бортинженера.

Внезапно в памяти всплыл один из многочисленных полигонов, который много лет назад пришлось пройти молодому тогда сотруднику аналитического отдела МУКБОПа.

Согласно легенде предстояло освободить захваченный религиозными фанатиками пассажирский лайнер, следующий по маршруту «Луна – Аркад». Требований террористов он уже не помнил, да это, впрочем, не столь уж и важно. Как правило, разнообразием они не отличались. Главное в другом: на борту находилось более ста заложников, которых необходимо было вырвать из лап бандитов, не допустив абсолютно никаких потерь... Нет, не то... Главное все-таки не в этом, как бы странно это ни прозвучало. Разборки с фанатиками не входили в основную задачу Фрэда, хотя без стрельбы в сияющих белизной коридорах дело не обошлось. Он прекрасно помнил, что по легенде большую часть захватчиков обезвредили и изолировали до него. Однако террористы успели запустить в центральный компьютер на редкость вредоносный вирус, полностью нарушивший нормальный режим работы стелларатора.

Вот! С этого момента для сотрудника аналитического отдела начиналось то основное, ради чего и затевалась на удивление реалистичная симуляция.

Нетрудно себе представить, что должно было случиться через несколько минут. Если зловещие планы осуществятся, то разогретая до нескольких миллионов градусов плазма вырвется из магнитных ловушек, сжигая в ядерном огне несчастных пассажиров, фанатиков-смертников и обреченный лайнер вместе с ним, Фрэдом Ньюманом, на борту. И чтобы не допустить трагедии, ему предстояло решить непростую задачу: добраться до соответствующего пульта и полностью отключить пошедший вразнос стелларатор, используя лишь панель ручного управления. Поскольку пораженный вирусом компьютер наотрез отказался выполнять спешно вводимые команды.

На той давней тренировке Фрэд справился, хотя и действовал, словно в тумане. Теперь ему предстояло проделать нечто обратное: вручную запустить остановившееся термоядерное сердце корабля. Причем, не на полигоне, который в случае неудачи всегда можно было пройти повторно, а наяву. И взрыв в случае чего будет самый что ни на есть натуральный.

Новоявленный бортинженер «Леопарда» долго разглядывал аварийную панель стелларатора.

«Практически такая же, как на захваченном лайнере, – думал он. – А значит, непреодолимых трудностей возникнуть не должно. Делай все как тогда, только наоборот. Хватило бы энергии в аварийных аккумуляторах... Та-ак, запускаем магнитные ловушки. Кажется, есть. Огоньки мигают зеленым, почти полный комплект... Один не горит, причем непонятно по какой причине. То ли датчик тому виной, то ли сверхпроводящая обмотка и в самом деле повреждена. Вот же черт! Ладно... будем грешить на датчик, все равно на всесторонее тестирование у нас нет ни времени, ни технических возможностей. Теперь поочередно активируем подсистемы впрыска топлива и первоначального зажигания... Кажется, тоже есть. Ну, с нами Бог!»

Фрэд зажмурился и нажал кнопку пуска.

Несколько мгновений ничего не происходило. А потом он вдруг ощутил, как вокруг что-то изменилось. Сквозь плотно закрытые веки пробивался на удивление яркий свет. Тогда он осторожно открыл глаза.

Освещение рубки по-прежнему казалось приглушенным, однако полностью исчезло ощущение, что оно в любой момент может погаснуть. Зато ярко осветились многочисленные экраны, еще недавно черные и безжизненные. В том числе главный. Сингуль-хроматические панели сияли ровным голубым светом, совсем как в недавно отсмотренной записи, однако пугающее сообщение об ошибке исчезло, заместившись другим: «Перезагрузка системы». Несколько мгновений, и мониторы вошли в обычный рабочий режим. Компьютер вновь принял управление кораблем.

Огромный главный экран словно распахнулся наружу, и на нем возник хорошо знакомый мрачный пейзаж с черными горами, гигантским Деревом, затянувшим сверкающей паутиной ветвей большую часть небосвода, и невероятным эллипсоидом Регула.

– Ну вот, а ты боялся, – послышался голос молчаливо наблюдавшей за его действиями спутницы.

Фрэд нащупал рукой подлокотник и обессиленно опустился в кресло, когда-то принадлежавшее Энтони Гиббсу. Он даже не предполагал, что относительно несложная операция по запуску стелларатора отнимет у него столько душевных сил.

– Энергия у нас теперь есть, – деловито начала перечислять Алина. – Запасов воздуха хватит надолго, так же как и продуктов. С водой тоже полный порядок. Так что можно жить долго и счастливо, пока не состаримся. Так ведь?

Фрэд не сразу понял, что это, оказывается, сарказм. Подняв голову и взглянув на спутницу в упор, он сказал:

– Звучит неплохо. А у тебя что, есть какие-то иные предложения?

– Да, есть, – с вызовом заявила она. – Запустить двигатели и улететь отсюда к чертовой матери. Куда угодно, хоть к Регулу, если домой не получится. Я уже видеть не могу это Дерево, а как подумаю, что теперь оно всегда будет маячить перед глазами... просто тошно становится. А тебе, чувствую, здесь нравится?

Фрэд не стал вступать в перепалку. Если честно, то он, действительно, был совсем не прочь задержаться на какое-то время. Даже если не брать в расчет то обстоятельство, что улететь отсюда вообще невозможно. И гигантская Башня, внезапно обернувшаяся раскидистым Деревом, его нисколько не раздражала. Совсем наоборот. Она представляла собой настойчиво требовавшую разрешения загадку, точно такую же, как таинственные эйвы и левитирующие черные зеркала. Или взять, к примеру, тех же появленцев... Откуда они явились, и почему их, действительно, пятеро? Если провести сумасшедшую, немыслимую аналогию, то команда «Леопарда» тоже ведь состояла из пятерых...

«А сколько вокруг может таиться непознанного, такого, чего мы вообще никогда не видели? – думал Фрэд, рассеянно разглядывая ожидавшую ответа девушку. – И что же, бросить все и улететь... а кстати, в самом деле, куда? Ну, для меня-то все очевидно, а вот Алина почему-то до сих пор верит, что «Леопард» способен вернуть ее домой.»

Ему вдруг пришла в голову шальная, совершенно невозможная мысль. Мысль о том, как заставить эйвов вернуть «Леопард» в солнечную систему. Желательно, прямо на Марс. Фрэд раздраженно отогнал ее прочь, однако она тут же вернулась и принялась донимать его с новой силой.

«Полное сумасшествие, – думал он, однако интуиция в ответ упрямо заявляла, что рациональное зерно здесь, несомненно, присутствует.

«Никакой гарантии, что эйвы снизойдут до наших с Алиной проблем и вернут именно туда, куда необходимо, – продолжал вяло сопротивляться он, уже зная результат спора с собственным внутренним голосом. – Не на Фомальгаут какой-нибудь или в Туманность Андромеды... А вернее всего просто распылят на атомы или размажут тонким слоем по чужим пространствам...»

Однако внутренний голос предсказуемо победил. Желание вернуться домой – на Марс, на Оберон, на Землю... в любую точку Ближнего или Дальнего Внеземелья... куда угодно, но домой – овладело Фрэдом с неменьшей силой, чем упрямым марсологом. Перспектива провести долгие годы в чужой звездной системе запертым в огромной жестяной банке пустого корабля представлялась ему теперь полным абсурдом.

Он решительно встал и переместился в кресло пилота. Девушка внимательно наблюдала за его действиями.

– Что ты собираешься делать? – наконец, спросила она.

– Запустить двигатели.

Алина округлила глаза и взглянула на командира с удивлением, смешанным с безумной надеждой. Она явно не понимала, что заставило его передумать.

– Зачем? – осторожно спросила она. – Помнится, кто-то совсем недавно утверждал, будто улетать отсюда совершенно бессмысленно. А теперь сам же... В чем причина удивительной перемены?

– Ты же хотела убраться отсюда? – рассеянно произнес Фрэд, склонившись над пультом и стараясь как следует запомнить расположение нужных клавиш и переключателей. А также разобраться в отображаемых на мониторе многочисленных параметрах. Пилотировать настоящий рейдер ему до сих пор не приходилось. – Вот и я тоже...

– Но куда?

Алина никак не могла поверить в реальность намерений командира. Происходящее отчего-то казалось ей лишь способом отвлечь надоедливую девицу от ненужных мыслей о возвращении. Правда, на мистификацию действия напарника не очень-то походили. Слишком сложно...

– Туда, – Фрэд, не глядя, ткнул пальцем в красовавшееся на главном экране Дерево.

Помимо ослепительно сиявшего сооружения эйвов рассмотреть что-либо еще было абсолютно невозможно. Разве что столь же ослепительный эллипсоид Регула, хотя и в значительной степени приглушенный системой светофильтров.

Девушка снова перевела внезапно заслезившиеся глаза на занятого делами командира.

– Да объясни же, наконец, что происходит! – раздраженно крикнула она.

Фрэд оторвал взгляд от монитора и развернулся к Алине.

– Я собираюсь поднять корабль и направить его прямо туда, – он кивнул в сторону главного экрана.

Было очевидно, что перспектива вечного странствования по далекой и абсолютно чуждой звездной системе девушку явно не прельщала.

– Я не хочу вечно болтаться в системе твоего дурацкого Регула, – твердо заявила она. – Я хочу домой.

– Так я тоже собираюсь домой...

– Ты же утверждал, что это невозможно.

– Правильно. Будем считать, что я ошибался. Существует крайне маленький шанс... примерно один к миллиарду... что эйвы вернут «Леопард» на Марс или на Оберон. Ты готова к такому раскладу?

Девушка торопливо кивнула, не задумавшись ни на секунду. Неистовое желание вырваться из плена явно перевешивало любые доводы разума.

– Тогда слушай.

Когда Фрэд закончил говорить, Алина долго сидела неподвижно, сложив руки на коленях. Командир снова предлагал нелегкий выбор между жизнью и смертью. Один раз она уже поддалась на уговоры, о чем потом не раз пожалела. Правда, самозванные десантники все-таки умудрились уцелеть, несмотря на то что с момента проникновения в недра темпор-объекта жизнь неоднократно висела буквально на самом последнем волоске. Непонятно только, благодаря решениям командира или вопреки им. И вот снова та же дилемма. Продолжать комфортное, но бессмысленное существование на борту «Леопарда» или снова рискнуть и, вероятнее всего, потерять жизнь практически наверняка. Миллиард шансов против одного-единственного, ради которого и затевалось безумное предприятие. Даже в пресловутой рулетке сорвать джекпот несравнимо легче.

– Ты собираешься протаранить Дерево... – девушка рассуждала, словно сама с собой. – И одновременно надеешься, что защитные механизмы эйвов не позволят этого сделать. Я правильно поняла?

– Да.

– Не понимаю, почему из всех вариантов ты, как правило, выбираешь самый самоубийственный? Суицидальные наклонности у тебя с самого детства или как?

– Я с превеликим удовольствием сделал бы иной выбор, если бы он у нас был. Послушай... Я не собираюсь и в самом деле таранить Дерево, хотя не исключаю, что такое может произойти в случае, если мои рассуждения ошибочны. Колоссальное сооружение эйвов явно имеет отношение к системе переброски огромных масс вещества на межзвездные расстояния. А значит, даже в таком самоубийственном варианте имеются положительные стороны: мы почти наверняка нарушим систему ограбления Марса, и использование «Зенита» перестанет быть необходимым. Правда, при таком раскладе мы с тобой погибнем стопроцентно. Однако я оптимист, и надесь, до этого дело не дойдет. Разрушение Дерева вовсе не в интересах эйвов, они просто обязаны будут вмешаться. Пойми, темпор-объект существует одновременно в двух разнесенных в пространстве местах: одна половина здесь, в системе Регула, а другая на Марсе. И если эйвы задействуют гиперпространственный транспортатор в качестве защиты от нападения, то у нас появится шанс. Нам всего-то и нужно как следует напугать их, чтобы заставить обороняться.

– А ты уверен, что напуганные тобой эйвы вернут нас именно домой, а не куда-то еще? Или просто не уничтожат каким-нибудь зеленым лучом? Несчастный «Леопард» они обстрелять не постеснялись.

– Нет, не уверен. Я же говорю, шанс один к миллиарду. Но он есть.

– С чего ты решил?

– Когда в аналогичных обстоятельствах Андрей Тобольский взлетел на драккаре из недр темпор-объекта, то появился возле Япета, а не в системе Спики. Так почему возле Регула не может произойти нечто подобное?

Алина надолго задумалась, а потом сказала:

– Хорошо. Поверю тебе еще раз. Может быть, последний раз в жизни.

– Тогда займи место за инженерным пультом, – попросил Фрэд, – и проследи за поведением стелларатора. Если в момент запуска двигателей заметишь хоть что-то подозрительное, немедленно вырубай его кнопкой аварийного отключения. Обрати внимание: один индикатор там, скорее всего, не работает. И еще... пристегнись как следует, мало ли что.

«Хотя в этом случае можно и не отключать, – подумал он. – Все равно без реактора нам не жить. Но надо же чем-то ее занять...»

Он придирчиво проследил, чтобы девушка заняла кресло бортинженера, когда-то принадлежавшее Энтони Гиббсу, и аккуратно застегнула привязные ремни.

«Что ж, можно начинать. Щекочущие нервы моменты вроде обратного отсчета мы, пожалуй, опустим.»

С удивившей его самого нерешительностью Фрэд положил руки на пульт и нажал кнопку запуска донных двигателей.

– Поехали, – сказал он.

Корпус «Леопарда» сотрясла легкая вибрация. Судя по показаниям на мониторе, да и по общим ощущениям, двигатели работали устойчиво. Тогда Фрэд увеличил тягу, и рейдер медленно, словно нехотя, начал подниматься. На экранах бокового обзора было прекрасно видно, как становятся тоньше и в конце концов лопаются протянувшиеся к скалистому склону ртутные нити. Корабль словно просыпался от долгого, длящегося десятилетиями, летаргического сна.

Фрэд аккуратно поднял его над горой и развернул носовой частью в сторону сиявшего вдалеке Дерева.

«Включение двигателей непременно должно быть наказано очередным вывертом, – подумал он. – Нужно успеть до.»

– Начали, – сказал он то ли себе, то ли притихшей за инженерным пультом Алине.

Запуск маршевых двигателей отозвался отдаленным гулом и куда более мощной вибрацией. Горы на экране стронулись с места и, ускоряясь, понеслись навстречу.

«Ну же, давайте, реагируйте на угрозу, – мысленно обратился он к невидимым эйвам. – Неужели вам на самом деле все равно?»

Раскинувшее по небосводу многочисленные ветви Дерево неумолимо приближалось, а долгожданной реакции на вторжение по-прежнему не было. Шансы разбиться о сияющий в лучах Регула ствол возрастали с каждой секундой.

Неожиданно на главном экране прямо по курсу возникла одна из ветвей, состоящая из каменных глыб, скрепленных клейкой зеркальной субстанцией. Реагировать было поздно. Пара секунд, и «Леопард» на полном ходу вломился в досадное препятствие, вполне способное стать последним. Рубку наполнил сильный грохот от бьющих по корпусу черных обломков, а экран тут же заполонили разлетающиеся в разные стороны осколки, сверху донизу попятнанные дрожащими ртутным каплями. Спустя несколько мгновений пространство полностью очистилось, и впереди снова засиял невероятно огромный, но пока еще далекий сверкающий ствол.

«Прорвались, – с облегчением выдохнул Фрэд. – Скорее всего, не без потерь, но это потом, потом...»

На боковых экранах вдруг обозначились довольно большие скопления эйвов, спешащих наперерез разогнавшемуся «Леопарду».

«Ага, опомнились, – не без некоторой доли злорадства подумал он. – Давайте, давайте, догоняйте... мы на вас надеемся.»

Мгновенно вытягивающиеся и тут же сокращающиеся ртутные нити вызывали ощущение чего-то сверкающего и крайне подвижного... словно стайка мелкой рыбешки на мелководье.

Заполонивший большую часть экрана ствол гигантского Дерева внезапно подернулся зеленоватой дымкой.

«Началось. Кажется, я все-таки оказался прав, эйвы перешли к обороне.»

В глубине зеленого марева отчетливо просматривались быстро сгущавшиеся уплотнения, в которых Фрэд с изумлением опознал прекрасно знакомые белесые облака. «Леопард» со всего маху вломился в них, не снижая скорости. Экран тут же затянуло сплошным туманом, полностью скрывшим от взора экипажа загадочное Дерево, Регул и черные мрачные горы. Локаторы не работали, скорее всего батарею лидаров снесло во время тарана каменной ветви. Корабль несся вперед фактически вслепую.

«Наказание за вторжение обеспечено, если, конечно, мы уцелеем.»

Однако ради того, чтобы вырваться из плена, Фрэд готов был вытерпеть любые мыслимые муки. Он ни на секунду не усомнился в том, что Алина думает точно так же.

Стены рубки внезапно покосились, а затем принялись изгибаться и деформироваться, одновременно окрашиваясь во всевозможные оттенки самых ядовитых зеленых и желтых тонов. Фрэд со страхом обнаружил, как неожиданно вытянулись в струну его налившиеся зеркальным блеском руки и ноги, а голова, казалось, воспарила под самый потолок и зависла там сама по себе, отдельно от тела.

«Здравствуй, выверт,» – успел подумать он и потерял сознание.

***

Возвращение из небытия случилось сразу, одним резким рывком. Словно кто-то невероятно могучий ухватил бесчувственное тело за шкирку и играючи выдернул из невероятно липкой, чавкающей в предвкушении трясины. Фрэд открыл глаза.

На редкость мощный выверт никак не сказался на интерьере рубки. Стены оказались на месте, мониторы работали в прежнем, абсолютно нормальном режиме. Главный экран полностью заполняло угольно-черное звездное небо. Рисунок созвездий показался незнакомым, однако Фрэду было не до того, чтобы анализировать взаимное расположение ярких немигающих звезд. Сначала необходимо окончательно прийти в себя.

Он оглянулся на притихшую у инженерного пульта спутницу. Алина сидела неподвижно, уронив голову на грудь. Роскошные золотые волосы волнами спадали вниз, полностью скрыв лицо прекрасного марсолога от постороннего взгляда.

«Надесь, она пережила случившееся относительно благополучно, – подумал Фрэд. – Надо бы посмотреть...»

Он принялся освобождаться от привязных ремней. Непослушные пальцы отчего-то наотрез отказывались повиноваться. А когда он, наконец, справился, выяснилось, что никакого вмешательства больше не требовалось.

Девушка внезапно пошевелилась, подняла голову и принялась осматриваться с рассеянным видом. Судя по всему она не очень понимала, что произошло и где она находится. Неожиданно тело ее напряглось, глаза остекленели и невероятным образом округлились. Фрэд проследил за остановившимся взглядом и сразу же понял причину.

«Как можно было не заметить ТАКОЕ? – подумал он. – Видимо, выверт сказался на мне сильнее, чем я думаю.»

В капитанском кресле восседала зеркально поблескивающая фигура в скафандре.

«Снова «Селена», – невольно отметил Фрэд. – Совсем как у тех появленцев, что спрятались в Замке Люцифера.»

Покрывавшая таинственного пришельца ртутная субстанция быстро стекала на пол и прямо на глазах испарялась без следа. Фигура начала приобретать вполне материальный вид.

Алина зашевелилась в кресле и принялась яростно освобождаться от привязных ремней. Она явно вознамерилась что-то сделать или сказать, однако Фрэд быстро приложил палец к губам, потому что загадочный появленец вдруг подал признаки жизни. Он поднял руки и уверенными движениями начал снимать шлем. Алина замерла.

«Вот сейчас мы и узнаем, кто же посетил нас на этот раз, – подумал Фрэд. – Думаю, вряд ли кто-то из нефтянников.»

Появленец, наконец, справился со шлемом, и Фрэд лишний раз убедился в том, что интуиция опять не подвела. На него смотрел Пауль Эллингхаузер собственной персоной. Смотрел с интересом и даже немного иронично. Так, словно пытался оценить реакцию на свое внезапное пришествие.

Фрэд невольно отметил живой, заинтересованный взгляд, которым воскресший из небытия капитан «Леопарда» одарил нового пилота своего корабля. Взгляд, ничем не напоминавший застывшую маску псевдо-Кевина на берегу ртутной реки. Псевдо-Эллингхаузер как появленец, несомненно, находился на ступеньку выше примитивной копии начальника буровой Р-4500.

«Подобные пришельцы фигурируют в деле об экзотах под термином «эфемеры», – подумал Фрэд. – Хотя на самом деле ничего эфемерного в них нет, вполне материальная копия обычного человека.»

Он обратил внимание на то, что режущие ухо слова «копия человека» воспринимает спокойно, как должное. Чудеса темпор-объекта быстро приучили ничему не удивляться и принимать за непреложную истину даже самое невозможное.

Алина реагировала на явление Эллингхаузера совсем по-другому. Так, словно увидела перед собой самый настоящий призрак. Она взирала на него вновь округлившимися глазами, зажав рот ладонью, чтобы сдержать рвущийся наружу истошный крик.

Фрэд сделал ей успокаивающий жест, она, помедлив, кивнула в ответ, однако испуганное выражение так и не исчезло с ее лица. Но по крайней мере стало ясно, что ничего непредсказуемого она все же не совершит.

Эллингхаузер неожиданно задвигался в кресле, грузно поднялся, преодолевая сопротивление неудобного скафандра, и подошел прямо к Фрэду. Тот замер. Одно дело уговаривать себя оставаться спокойным в любых, самых нечеловеческих обстоятельствах, и совсем другое – оказаться вот так, лицом к лицу с призраком. Тем более материальным.

Эфемер поднял руку в перчатке и одобрительно похлопал по плечу застывшего от ужаса новоявленного пилота.

– Поздравляю! – внезапно произнес он глухим, слегка осипшим голосом. – Вы сделали то, на что я так и не решился. Мостик теперь ваш, капитан.

После чего развернулся и не спеша побрел прочь из рубки. Фрэд оторопело смотрел ему вслед. Под левым катафотом он заметил тот же самый номер, что и на скафандре псевдо-Кевина: Л-5 ДКС №3, а вот название корабля на крышке скафандрового люка было другое: «Леопард».

С чавкающим звуком закрылась выдвинувшаяся из стены дверь. Только тогда опомнившаяся от ужаса Алина спросила:

– Кто... или нет, что это было?

Фрэд пожал плечами:

– Ты же видела. Пауль Эллингхаузер, бывший капитан «Леопарда». Правда, не он сам, а его достаточно правдоподобная копия. Такие мы называем эфемерами.

– Ужас какой-то... За последние сутки я насмотрелась столько всего разного, что, думаю, кошмарами обеспечена на годы вперед.

Она стала придирчиво осматривать помещение рубки, явно желая убедиться, что нигде не прячется еще один эфемер. Наконец, успокоенный взгляд остановился на наполненном звездами главном экране.

– Ты еще не понял, куда нас вынесло? – вдруг спросила она.

– Пока нет. Сначала последствия выверта, потом этот эфемер... Сейчас попробуем выяснить. Включи донные камеры. Это просто, поищи у себя на пульте...

Девушка развернулась и принялась изучать огромный набор клавиш, разыскивая среди них нужную. Фрэд терпеливо ждал. Вставать и спешить на помощь отчего-то совсем не хотелось.

«Сама справится, – думал он. – Все-таки марсолог, а высшее образование обязывает...»

Наконец, нужная клавиша была найдена. Алина немедленно нажала ее и с торжествующим видом развернулась к главному экрану.

Изображение звездного неба исчезло, словно кто-то смахнул его одним движением ладони. Вместо него пространство экрана заполнила хорошо освещенная красновато-бурая песчаная равнина, местами изрытая пятнами больших и малых кратеров.

Не веря глазам, Фрэд поднялся на ноги, ощущая предательскую слабость в коленках. Ему казалось, что достаточно закрыть глаза или даже просто моргнуть, и прекрасное видение растает без следа.

«Все-таки мы вернулись, – немного растерянно думал он, понимая, что в глубине души до конца не верил в возможность столь редкой удачи. – Как ни удивительно, но в смертельной космической рулетке нам удалось-таки сорвать джекпот.»

Алина медленно поднялась с кресла, не отрывая от экрана взгляда, в котором недоверие постепенно сменялось невероятной, невозможной радостью. Сбылась самая заветная, самая прекрасная мечта, в возможность осуществления которой по большому счету никто не верил. Надеялся, но не верил.

– Марс... – одними губами произнесла она. А потом вдруг закричала, повернув к Фрэду светившееся счастьем лицо: – Ма-арс!!! Ты понимаешь? Ма-арс! Мы до-ома!!!

Она вдруг сорвалась с места, подбежала к застывшему на месте новому капитану «Леопарда» и бросилась ему на шею.

– Дома, дома... – твердила она, изо всех сил обнимая своего напарника и командира. – Мы дома...

Фрэд, никак не ожидавший столь бурного проявления чувств, неловко привлек девушку к себе и только тогда почувствовал, что плечи ее предательски вздрагивают. Алина плакала.

– Ну что ты... – он попытался ее успокоить. – Видишь, все обошлось, мы действительно вернулись... Ну же, перестань, а то я сейчас тоже разревусь...

Алина подняла к нему лицо с мокрыми дорожками на щеках.

– Не-ет, – слабо улыбнувшись, сказала она. – Тебе не положено, ты капитан.

А потом добавила, враз посерьезнев:

– Спасибо, Фрэд. Знаешь, ты, наверное, самый лучший из всех капитанов, которых я могу представить. Только сумасшедший вроде тебя смог бы сделать невозможное возможным.

Она снова положила голову ему на плечо, даже не думая отстраняться. Фрэд не разжимал объятий, внезапно осознав, что теперь не отпустит ее ни за что на свете.

Они долго стояли неподвижно, молча наблюдая за проплывавшим на экране пустынным пейзажем.

– Смотри, – вдруг сказала Алина. – Равнина Элизиум. Скоро появится Амазония.

– Да, – сказал Фрэд, наблюдая, как из-за правого обреза экрана выплывает конус одиноко стоящей горы. Все было почти так же как во время последнего десанта на красную планету, оборвавшегося самым драматическим образом, однако завершившегося на удивление благополучно.

– А вот и наша с тобой Амазония...

Если бы не слова Алины, он вряд ли бы поверил, что видит перед собой ту самую, засыпанную песком и каменной крошкой равнину, на которую опускал лихтер всего лишь пару дней назад. Гладкую, словно стол, пустыню обезобразил огромный круглый кратер с совершенно ровными черными стенками, лишь в очень малой степени занесенными буро-рыжим песком.

– Что это? – не удержалась от вопроса Алина, хотя прекрасно понимала что.

– Все, что осталось от буровой Р-4500. Теперь абсолютно ясно, что мы с тобой не ошиблись насчет ее участи.

– А где же темпор-объект? – девушка высвободилась из уютных объятий и отошла к пульту радиста. После увиденного романтическое настроение улетучилось без следа.

– Действительно, – пробормотал Фрэд. – Никаких следов. Но Марс тем не менее цел, сама видишь. А значит, одно из двух: либо мы с тобой сделали все как надо, либо и в самом деле сработал «Зенит». Почему-то хочется верить, что все-таки мы.

Внезапно послышался негромкий, но довольно отчетливый звук, более всего напоминавший шуршание сминаемой бумаги или металлической фольги. Наиболее явно он прослушивался возле пульта рядом с испуганно отшатнувшейся Алиной.

– Что это?

– Постой, постой...

Фрэд быстро обошел замершую неподвижно девушку и склонился над пультом, изучая расположение кнопок и переключателей. После чего уверенно ткнул в одну из них. Невидимые динамики тут же наполнили помещение разнообразными тресками и завываниями, сквозь которые неожиданно пробились радиоголоса:

«Последние новости с Марса: Делегация Новастры прибыла в Лоуэлл-сити», «Переговоры с грагалами зашли в тупик», «Конвенция Двух под угрозой срыва», «Подключайтесь к каналу «Арес-Линк», и вы всегда будете в курсе событий»...

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Алина. – Что за конвенция? Что за грагалы?

Фрэд недоуменно пожал плечами. У него вдруг зародились сомнения в том, что Марс на экране – тот самый Марс, который он прекрасно знал и на который прилетел всего пару дней назад.

Внезапно сводка новостей оборвалась буквально на середине фразы, и послышался новый голос, без сомнения обращавшийся именно к ним:

– Диспетчерская служба «Фобос-Транзит» неизвестному кораблю: назовите себя. Внимание, повторяю: диспетчерская служба «Фобос-Транзит»...

Фрэд переглянулся с Алиной. О структуре с подобным названием он никогда ничего не слышал. Тем не менее, отвечать надо, хотя бы для того, чтобы прояснить обстановку.

Включив обратную связь, он сказал:

– Говорит Фрэд Ньюман с борта рейдера «Леопард».

Неизвестный диспетчер немедленно оживился:

– «Леопард»! Немедленно покиньте закрытый сектор! Высылаю рекомендации по изменению орбиты. В случае неповиновения будут приняты меры силового воздействия.

«Вот даже как, – подумал Фрэд. – Совсем не похоже на тот Марс, что я знал.»

– Фобос! – позвал он. – Изменить орбиту не можем, потому что на борту нет профессионального пилота. Нужна ваша помощь. Мы вообще не понимаем, что здесь происходит.

Видимо, подобный ответ удивил диспетчера не на шутку. Он надолго умолк, а потом вдруг произнес:

– «Леопард»? Во Внеземелье нет корабля с таким названием. Заглушите двигатели и ожидайте прибытия на борт сотрудников МАКОДа.

«Что еще за МАКОД? – подумал Фрэд. – Абсолютно незнакомая аббревиатура. Наверное, что-то вроде незабвенного МУКБОПа.»

Он снова переглянулся с молчаливо вслушивавшейся в диалог Алиной и произнес:

– «Леопард» Фобосу. Необходимо уточнение: на борту корабля экипаж из двух экзотов. Повторяю, экзотов. Возможно, потребуется карантин.

«Интересно, они здесь вообще имеют представление о том, что такое экзот? Почему-то кажется, что нет.»

Его предположение, по-видимому, было недалеко от истины, потому что диспетчер надолго умолк, а потом осторожно осведомился, имеет ли отношение экипаж «Леопарда» к делегации Новастры.

– А что такое Новастра? – угрюмо спросил Фрэд. Ситуация перестала ему нравиться. Он начал догадываться, что волей коварных эйвов они оказались заброшены в какой-то совершенно незнакомый мир. На Марс – да, но не домой.

Диспетчер, видимо, окончательно перестал что-либо понимать, потому что сначала долго молчал, а потом произнес:

– Вы меня разыгрываете? Как, спрашивается, экзот, он же грагал, может не знать о собственном мире?.. Ничего не предпринимайте до выяснения ситуации. Патрульный катер МАКОДа уже в пути.

Фрэд растерянно переглянулся с Алиной. Девушка смотрела на него огромными круглыми глазами и тоже явно ничего не понимала.

– Представляешь, – сказал он. – У нас, оказывается, есть собственная планета.

– Неплохо. Однако я предпочитаю Марс. Свой Марс, тот, который я знаю.

«А я Землю, – подумал Фрэд. – Но похоже, вопрос нашего пребывания будет решать кто-то другой.»

Внезапная догадка неожиданно вспыхнула в голове и мгновенно рассеяла весь набор странностей и несоответствий, которыми их встретило местное Внеземелье. Он вдруг вспомнил возвращение Андрея Тобольского спустя много лет после начала памятного рейда, и все встало на свои места.

– «Леопард» Фобосу, – сказал он. – Диспетчер! Не удивляйтесь. Скажите, какой сейчас год?

Ответ не оставил простора для сомнений.

– Волшебные кони Лун-та, – сказала Алина. – Помнишь? Похоже, одного из них нам все-таки удалось оседлать.

– Ты права, – рассеянно ответил Фрэд. – Кто бы мог подумать, что адепты какого-то дурацкого ордена окажутся правы.

Он подошел к девушке и обнял ее за плечи. Она не возражала.

Изображение Марса медленно срылось за нижним обрезом экрана, и его поверхность снова заполнили яркие немигающие звезды. В их рисунке Фрэду вдруг почудилась развевающаяся на невидимом ветру белоснежная грива, а в голове зазвучал обращенный к нему голос:

«Ступай за мной, грагал. Тебе сюда, по бесконечной звездной дороге познания. Не робей, впереди у тебя Вечность.»