Всадники (отрывки)

Ой, батюшки, вот так напасть… Ой-ой!

Хоть лютую бы смерть послали боги

Вновь купленному, злому Пафлагонцу,[3]

И всем его советам. Ведь с тех пор

Как на беду ввалился он к нам в дом,

Без устали на слуг побои сыплет…

Чтоб сдохнул он с своим злословьем вместе,

Краса всех Пафлагонцев…

Бедный, что

Ты, как?

Да плохо мне… как и тебе.

Иди ж сюда: споем концерт Олимпа.[4]

₁₀ Му-му, му-му, му-му, му-му, му-му…

Что даром ныть?.. Не лучше ли, чем плакать,

Нам к избавленью средство отыскать…

Какое средство?

Ты скажи…

Нет, ты,

Чтоб не попасть мне в переделку…

₁₅ Клянуся Аполлоном, не скажу.

Смелей высказывай, — тогда и я…

А что бы на моем сказал ты месте?

Мне духу не хватает… Как сказать?

Начну, как Еврипид: красно, туманно…

₂₀ Нет, нет… не разводи бобы.[5] Скорей

Ищи, как нам от барина удрать…

Сложи же связно и скажи: «бе-жим».

Бежим.

Теперь за этим словом вслед

«Пе-ре».

Пере.

Отлично. Так теперь,

₂₅ Как будто бы маслом смазали тебя,

Тихонько начинай «бежим», потом

«Пере», потом — «бежим», все чаще, чаще…

Бежим, перебежим, перебежим.

Что, плохо?

Нет, ей-ей, да только страшно,

₃₀ От заклинанья шкуре б не досталось…

Как так?

За бегство-то без кожи будешь.

А лучше бы всего нам в нашем деле

Повергнуться пред алтарем богов.

Пред алтарем? В богов ты, братец, веришь?

Я верю.

₃₅ Чем же их докажешь ты?

Мне бог враждебен, стало быть… он есть.

Ты убедил меня. А все ж искать

Иное средство нужно. Вот, коль хочешь,

Я зрителям все дело расскажу…

₄₀ Пожалуй. Об одном мы их попросим,

Чтоб ясно видно было нам на лицах,

Понравится ли им игра и речь…

Так я уж расскажу. У нас хозяин

Сын Пникса[6] Дем,[7] брюзга, глухой старик,

₄₅ Свирепый, вспыльчивый и до бобов охотник.[8]

Он первого числа купил раба,

Кожевника и родом Пафлагонца,

Мерзавца, подлого клеветника…

Так этот «пафлагонский-то кожух»,

₅₀ Нрав старика узнав, к нему подъехал;

Стал льстить ему, ласкать, в глаза хвалить

И обморочил тонким угожденьем…

Вы б, барин, говорит, одно хоть дельце

Решив в суде, пошли сейчас же в баню,

₅₅ Потом прилечь бы вам, испить, покушать,

А там и три обола получить.[9]

Прикажете, подам вам ужин?.. С этим

Хватает все, что кто из нас сготовит,

И ублажает барина. На днях

₆₀ Лаконское я тесто замесил

В корыте; он, меня надув ехидно,

Из рук схватил мои труды… и подал[10]…

Он нас гоняет, барину служить

₆₅ Не позволяет никому другому…

В венке из кожи за обедом стоя,

Ораторов он пришлых изгоняет,

Священные оракулы поет;

А старец, как Сивилла,[11] восседает…

Как видит же, что барин осовел

₇₀ За ремесло берется Пафлагонец:

Он ложь на слуг в глаза наговорит,

А нас потом стегают, сам же он

Вкруг нас юлит, нас треплет, вымогает,

Подарков требует, — все с приговоркой:

₇₅ «Смотрите, как я Гила[12] отстегал:

Коль не задобрите, — вам смерть сегодня…»

И мы даем. Не то от старика

Живот расстроится раз в восемь больше.

Теперь, дружок, как все мы рассказали,

₈₀ Подумаем, к кому и как держать нам путь…

Всего верней бы, милый… той дорогой…

Не скроешь ничего от Пафлагонца…

За всем он в оба смотрит. Он в Пилосе

Одной ногой стоит, другой — в собранье.

₈₅ И так широк его могучий шаг,

А руки — у Этолян, ум — в Клопиде[13]…

Ах, помереть бы нам — один конец.

Да как бы пославней — стараться нужно.

Да как? Какая смерть всего славней?

₉₀ Бычачьей крови выпить бы отлично:

Нет благородней смерти Фемистокла.[14]

Так, так. А как насчет вина «без смеси»,

В честь бога доброго? Быть может, мы

Проникнемся решеньями благими…

₉₅ На! Чистое! Тебе бы все попойки…

Что может доброго придумать пьяный?

Что? — Истину. Сосуд ты водяной,

Ты вот вино за смысл позорить смеешь,

Найди-ка мне вещицу попрактичней…

₁₀₀ Смотри: пьют люди — богатеют,

Дела вершат, выигрывают тяжбы,

Счастливы сами и друзьям — опора.

Неси скорей мне чистую струю,

Чтоб спрыснуть ум и говорить остро…

₁₀₅ Ох, что-то пьяный сделаешь ты с нами.

Добро. Тащи… Прилягу я. Когда

Я буду пьян, усыплю все кругом

Решеньями, и мненьями, и мыслью…

Ну счастье, не попался я в дому,

₁₁₀ Как крал вино.

Чем занят Пафлагонец?

Пирог из конфискаций[15] он смакует,

И дрыхнет пьяный ябедник на кожах.

Налей же до краев мне влаги чистой.

Бери — в честь бога доброго возлей.

₁₁₅ Тяни, пей кубок Прамния,[16] душа.

О гений добрый, твой совет — не мой…

Да что, скажи?..

Оракулы неси,

Скорей у Пафлагонца там стащи,

Пока он спит…

Идет… Да вместо «бога»[17]

₁₂₀ Как не напасть бы мне на домового…

А я уж сам себе подам стаканчик.

Так Пафлагонец здорово храпит,[18]

Что я тайком стянул святой оракул,

Которого берег он так…

Ах, умник,

₁₂₅ Дай мне взглянуть. Ты ж, дело сделав, лей

И пей себе… Узнаю, что тут есть…

О слово мудрое… Дай чарку, живо…

Ну, что же речет оракул?

Лей другую…

Так говорит оракул — «лей другую»?

₁₃₀ О Бакий![19]

Что?

Дай чарку поскорей.

Частенько ж Бакий чарку потребляет.

О мерзкий Пафлагонец, то-то ты

Все, о себе пророчества боясь,

Берегся…

Что?

Как он погибнет, — есть тут.

А как?

Так прямо говорит оракул,

Что первым явится торговец паклей,[20]

Который править государством будет…

Один торговец есть… Ну, что же дальше?..

₁₄₀ Вторым за ним тотчас торговец мясом.[21]

Два торгаша… Что ж будет этот делать?

«Владеть», пока не явится другой,

Его почище.[22] Тут ему погибель.

Ведь вслед за ним — кожевник Пафлагонец.

₁₄₅ Горлан шумнее Киклобора[23]… хищник…

Так от кожевника погибнуть должно

Торговцу мясом?

Да.

Ах, бедный он

Откуда же еще торгаш возьмется?

Есть, есть один, и дивного искусства…

Да кто ж такой?

Сказать тебе?

Конечно…

₁₅₀ Колбасник тот, кто Пафлагонца свергнет.

Колбасник? Он?.. О Посейдон искусства.

Да где же малого нам разыскать?

Давай искать.

Да вот он сам на счастье,

Идет на площадь.

О колбасник милый,

Сюда, сюда, счастливец, подойди…

Спасителем будь города и нашим.

В чем дело? — Что зовете вы?

Иди,

Узнай, как счастлив и блаженен ты…

Ступай, лоток с него сними и бога

₁₆₀ Пророчество ему ты разъясни,

А я смотреть пойду за Пафлагонцем.

Ну, брат, сперва багаж с себя сними,

Потом богам и в землю поклонись…

Ну. Что такое?

О богач счастливый,

₁₆₅ Никто — сегодня, завтра — выше всех;

О вождь Афинян, счастьем озаренных.

Чего смеяться… Продавать мешаешь

Колбасы и желудки очишать…

Дурак, какие там желудки. Глянь,

₁₇₀ Ты видишь ли ряды народа?

Вижу.

Над всеми ими будешь сам царем,

Над площадью и гаванью и Пниксом;

Совет[24] затопчешь, сломишь полководцев,

Вязать и охранять начнешь и крик

Подымешь в Пританее.[25]

Я?

Да, ты!

₁₇₅ Всего еще не видишь, — стань на лавку;

Смотри: кругом на море острова…

Я вижу…

Что — торговые суда

И порты?

Да.

Не верх ли счастья это?

Теперь на Карию[26] брось взгляд направо,

А влево посмотри на Карфаген…

Так, счастлив буду, вывернув глаза?

Нет, этим всем ты будешь… торговать.

Ты, истинно, как говорит оракул,

Великим мужем станешь.

Как же я,

₁₈₅ Колбасник от рожденья, стану мужем?

Через это-то и будешь ты великим,

Что площадью рожден и подл и дерзок…

К большим делам я, признаюсь, негож…

Ох, ох, да почему ж негож? Сдается,

₁₉₀ Достоинства ты знаешь за собой:

Ты полноправными рожден?

А как же,

От полноправных я… без прав.

Счастливец:

Какое преимущество для дел!

Дружок, да я наукам не учен,

Лишь грамоте, и той — худого хуже…

₁₉₅ Одно вот это, что «худого хуже»

Тебе вредит. Искусство демагога

Не ищет уж теперь образованья

И для натуры честной не годно:

Ушло оно к бесстыдным и невеждам…

Не упусти ж пророчества даров.

₂₀₀ А как речет оракул?

Он загадан

Ей-ей отлично: и пестро и мудро:

«Только лишь клювом схватит „из кожи орел“ цепконогий

Дурня дракона, сосущего кровь, — погибнет в то время

Из чесноку пафлагонцев любимая с солью похлебка…

И возвеличит бог колбасников дивною славой,

₂₀₅ Только бы не предпочли торговать они колбасою…»

Да я-то как при этом, объясни?

«Орел из кожи» Пафлагонец сам.

А цепконогий?

Это значить должно,

₂₁₀ Что он берет загребистой рукой…

Дракон же тут при чем?

Чего ясней?

Дракон ведь длинен, колбаса — длинна,

И оба кровопийцы.[27] И дракон

«Орла из кожи» одолеет тотчас,

₂₁₅ Коль он пред речью бранной не спасует.

Оракул льстит мне. Удивляюсь только.

Как я народом управлять смогу!

Пустая вещь! Что делал, то и делай!

Мути и вперемежку все дела

₂₂₀ Крути. Народ же приручай всегда,

Словечками из кухни услаждая…

Все ж прочее, и «площадь», и рожденье,

И голос мерзкий — демагогу в пользу.

Имеешь ты для власти — все, что нужно,

₂₂₅ И Пифия с оракулом согласны.

Венчайся же, возлей вина в честь «Дурня»[28]

И отражай того.[29]

Да кто же будет

Со мной в союзе: богачи боятся,

А бедный люд гнушается его.

₂₃₀ Есть тысяча всадников, мужей отборных,

Им ненавистен он — они помогут.

Из граждан знатные тебя поддержат

И зрители, которые с умом,

И с ними я, и бог придет на помощь.

₂₃₅ Не бойся, здесь он не похож.[30] Со страху

Никто ведь из актеров не хотел

Его изображать. А все ж, поверь мне,

Его узнают: публика умна.

Ох, бедный я.

₂₄₀ Не в радость будет вам, клянусь Олимпом,

Что против Демоса тогда клялись…

Что халкидийской[31] чарке делать тут?

Уж не мутите ли вы Халкидян?..

Погибнуть бы и сгинуть вам, мерзавцы.

₂₄₅ Эй, что бежишь? Колбасник честный, стой.

Не изменяй общественному делу…

Мужи всадники, явитесь.

В пору время подошло.

Быстро, Симон и Панайтий,[32]

₂₅₀ Двиньте правое крыло…

Слышь, подходят. Возвратись-ко,

Защищай себя…

Пыль столбом летит — знать, близко

Подошли они…

₂₅₅ Отражай его,[33] преследуй,

В бегство обрати…

Бей, побей плута-злодея,

Что пятнал нас в клеветах,

Сам же прорва и Харибда[34]

₂₆₀ И пучина в грабежах.

Клеветник и плут — все то же

Буду я об нем твердить.

Он не раз во дне клевещет,

Так помять его, побить,

₂₆₅ Гнать, запутать постарайся…

И стыдись его в душе.

Мы, и тот,[35] что нападет,

Все взываем тут к тебе…

Но будь строг; он бегать — хват,

₂₇₀ Он ведь знает все пути;

Прямо к рынку, как Евкрат[36]

Путь умеет он найти.

Мужи старцы, гелиасты[37]

Вы, трех óболов[38] друзья,

₂₇₅ В лжи и в правде распинаясь,

Ваш союз питаю я,

Помогите, в заговоре

Люди эти бьют меня…

Поделом, — ты до раскладки

₂₈₀ Земли граждан поедал.

Подчиненных словно смокву

Жал и пробовал — пытал,

Кто незрел, кто спел, кто зелен,

И союзных — кто без сил,

₂₈₅ Без энергии — узнавши,

С Херсонеса ты сводил,

Клал в повалку, гнул им плечи;

В… спину колотил;

И следишь ты, кто из граждан

₂₉₀ Овцевод и кто богат,

Кто не низкого рожденья

И в делах кто трусоват.

На меня и вы идете?

А за то ль меня вы бьете,

₂₉₅ Что проект хотел подать

В граде памятник поставить,

Что за доблесть вас прославить

И по праву вам воздать?..

Эка хвастает, пролаз,

₃₀₀ Видишь, к нам он подъезжает,

Словно стариков негодных,

Обморочить хочет нас…

Если здесь он одолеет,

Там-то будет уж побит,

₃₀₅ Уклоняться же затеет,

Так по ребрам затрещит…

Город и народ. Терплю я

От таких скотов позор.

₃₁₀. . . . . . .

. . . . . . .

И кричал и криком город

Вечно в страхе держишь ты.

Вот сейчас тебя я в бегство

Криком этим обращу.

₃₁₅ Если криком одолеешь

Гимн победы за тобой,

Если ж он возьмет бесстыдством,

Так у нас с ним — пир горой…

Человека, что пред вами,

₃₂₀ Обвиняю: возит он

На судах пелопоннесских

Контрабандою… бульон.

Я ж его, клянусь богами

В том, что с брюхом он пустым

₃₂₅ В Пританей вошел, назад же

Вышел — с тугонабитым.[39]

Зевс свидетель — контрабандой

Вывозил он мясо, хлеб,

Солонину, что Перикл сам

₃₃₀ Не дозволил есть себе б…

Чтоб ты тут же сдох.

Втрое страшней завоплю.

Криком тебя дойму.

Ревом тебя возьму.

₃₃₅ Если в стратеги пойдешь

В миг возведу клевету.

Спину набью, как псу.

Хвастая всем — превзойду.

Я ж тебе путь пресеку.

₃₄₀ Глянь на меня — не моргни.

Площадью вскормлен и я…

Не бормочи, — разнесу.

Слово еще, — оплюю.[40]

Крал я, а ты, что ли, — нет?

₃₄₅ Будь мне порукой Гермес,

Видевшим кражу готов

Клятву подложную дать.

Со слов-то чужих ты умен;

Я же пританам[41] скажу,

₃₅₀ Как ты желудкам богов

Не посвящал десятины…

О презренный крикун. Вопиет вся страна

О нахальстве твоем несказанном,

И собранье народа, и суд, и казна,

₃₅₅ И архивы — полны им до края…

И в грязи копошась, ты весь город смешал,

Оглушил громким криком Афины,

И за взносами дани следишь ты со скал,

Как в морях рыбаки за тунцами…

₃₆₀ Знаю я, где дело шито

И откуда шьют давно…

Если ты в шитье не смыслишь,

Я — в колбасах, все равно…

И чиня-то продавал ты

₃₆₅ Кожу скверного быка;

Толще швы для виду ставил

И морочил мужика…

Да башмак не надевался

Шире был уж в два вершка.

₃₇₀ И со мной он то же сделал,

Чтоб в друзьях и земляках

Громкий вызвать смех — ей-ей же:

До Пергасы[42] не добравшись,

Я уж плавал в башмаках.

₃₇₅ Ты и начал без совести… Сила одна

У ораторов — наглости сила.

Ей доверясь теперь и у власти стоя,

Ты богатых союзников треплешь,

А такие, как сын Гипподама,[43] глядят

₃₈₀ И слезу проливать лишь умеют…

Но явился другой, он грязнее в стократ,

Ликовать уж тебе не придется;

Он забьет — уж заметно теперь — обойдет,

И в лукавстве и в наглости, в кознях.

Расскажи ж нам теперь, где рождается тот,

₃₈₅ Кто у нас называется «мужем»…

В воспитанье разумном — значения нет,

Ты, «воспитанный», это покажешь.

Так слушайте же в самом деле,

₃₉₀ Какой такой он гражданин…

Опять не дашь сказать?

Конечно.

И я прохвост, не ты один.

А если в этом не уступит,

Напомни, кем ты был рожден…

Опять не дашь?

Клянусь Зевесом.

О свят-Зевес!

О Посейдон!

За то, во-первых, биться буду,

Чтоб речь всегда была за мной…

Ой, разорваться мне придется…

₄₀₀ Так я и дам тебе, постой.

Позволь, позволь же ради бога

Ему и рваться, и трещать…

И чьею властью ты дерзаешь

Перечить мне и возражать?

₄₀₃ А потому, что я умею,

Как ты, — и стряпать и болтать…

Болтать… Конечно. Клюнет дельце

Его сумеешь ты прибрать,

И хорошо и не без пользы

₄₁₀ Сырым и свежим в руки взять.

А знаешь, что с тобой бывает,

Мне кажется, как — с большинством:

В пустом процессике с метойком[44]

Ты скажешь слово молодцом

₄₁₅ А перед тем болтаешь ночи,

В пути трещишь — все сам с собой,

И на показ, друзьям наскучив,

Питаешься водой одной

И мнишь, ты стал великим в слове,

₄₂₀ Глупец безумный и шальной…

А ты-то, пьяный, что наделал:

Весь город ты заговорил,

И ты один, ты этим нынче

Его к молчанью принудил.

₄₂₅ Кого же из людей найдешь ты,

Кто мне противостать бы мог,

Чтоб он, горячей рыбы скушав,

И «чистого» хлебнув глоток,

Задал бы в Пилосе стратегам?

₄₃₀ А я так съем свиной желудок,

Бычачьим чревом закушу,

Хлебну похлебки и немытый

Говорунов перекричу

И Никия введу в смущенье…

₄₃₅ Твои мне все по сердцу мненья,

Одно не радует меня.

Что ты, сварив из дел похлебку,

Один ее поесть взялся…

Да хоть поешь ты «щук Милесских»[45]

₄₄₀ А все тебе их не пронять…

Я ж, проглотив кусок побольше,

Примусь на откуп копи брать.

В совет ворвусь я и насильно

Его в смущенье приведу.

₄₄₅ Тебя я. . . . . .

Как колбасу. . . . .

В бараний рог кольцом согнувши,

За двери вышвырну тебя.

Вот Посейдон, его потащишь,

₄₅₀ Так стащишь вместе и меня.

Забью тебя в колодки.

За трусость обвиню.

Стяну с тебя всю кожу.

А я, стянувши шкуру,

₄₅₅ Мешок ворам сошью.

Ничком тебя распну.

В окрошку изрублю.

Повыщиплю ресницы.

Тебе же отрежу зоб…

₄₆₀ Как с тушей — повара,

Мы в глотку кол забьем

И, вздернув за язык,

Посмотрим, что спина.

Как станет он зевать

Во весь свой храбрый рот,

Появятся ль на ней

С градинку — пузырьки?..

Вот нашелся у нас и огонь горячей

И речей тех бесстыднее речи,

₄₇₀ И наш план недурен…

Ну, смелей — на него, до конца запугай,

Он в руках у тебя вполовину,

И теперь коль сомнешь, он сробеет: ты знай

Мне знакомы его ведь привычки.

₄₇₅ Все ж он был всю жизнь такой,

И к тому ж, кажись, способен

Урожай сбирать чужой,[46]

И теперь «колосья эти»,[47]

Что оттуда он привез,

₄₈₀ В пук связавши, поджигает,

Хочет, чтоб за них кто внес.

Мне не страшны вы, покуда

Наш совет еще живет,

И пока народ в собранье,

₄₈₅ Словно баба — вздор несет.

И всегда и во всем он бессовестен так,

Он окраски своей не меняет…

И не будь я тебе ненавистнейший враг,

Я б годился в подстилки Кратину[48]

₄₉₀ B учился бы хором тогда управлять

В драматических пьесах Морсима[49]…

О, искусный дары со всего собирать,

Как пчела с плодоносных цветочков,

Чтоб ты пищу свою так же зло потерял,

₄₉₅ Как добыл ты ее нечестиво.

«Пей на счастье себе», — я б одно напевал,

И старик, сын Желанья,[50] веселый,

Что охотник до юношей, в радости б стал

Прославлять Аполлона и Вакха…

₅₀₀ Будь Посейдон моей порукой

Бесстыдством вам не превзойти,

Иль мне на площадь к жертвам Зевсу

Уж не приходится идти.

Клянусь побоями, что с детства

₅₀₅ За все во множестве терпел,

И шрамами от бритв, — что этим

Тебя, кажись, я превзошел…

К чему ж мое бы воспитанье,

К чему б комочки хлеба ел?..[51]

₅₁₀ Комочки, как собака. Подлый.

Как ты, собачий корм едя,

Кинокефала[52] бить взялся?

Вот так же, Зевс, свидетель, с детства

Бывали штуки уж за мной.

₅₁₅ Обманывал я поваров, бывало,

К ним с речью обратись такой:

«Смотрите, братцы, вы видали ль,

Нам ласточка несет весну…»

Они — глазеть, я ж в ту минутку

₅₂₀ Кусочек мяса утяну…

Ах, ты, достойнейший «кусочек»,

Ты мудро как предусмотрел,

Так красть «до ласточек» ты начал,

Когда еще крапиву ел?

₅₂₅ И, так я делая, скрывал.

А если кто из них заметит,

За пазуху невидно клал

И клялся всеми божествами…

Оратор даже там какой-то

₅₃₀ Сказал, меня поймав на том:

«А малый-то весьма возможно

Народным явится вождем…»

Сравнил отлично. Но понятно,

Тебе простил он почему:

₅₃₅ Украв, ты ложную дал клятву.

С тебя я смелость эту скину

И на тебя со всею силой,

Как ураган, я налечу;

И землю и моря попутно

₅₄₀ В хаосе страшном замучу…

А я, «собрав» свои колбасы,

Пущусь с попутною волной,

А ты — кричи себе и вой…

Я ж буду сторожить за трюмом,

₅₄₅ Чтоб течи не дал он какой…

А это не пройдет уж даром,

Клянусь Деметрой, что стократ

Ты крал таланты у Афинян…

Слышь, «отпусти-ка ты канат»,

₅₅₀ Он «сикофантом»[53] уж подул,

И северо-восточным ветром.

Я верно знаю, — с Потидеи[54]

Талантов десять ты стянул.

Так что ж. Не хочешь ли, принявши

₅₅₅ Один талант, ты замолчать?..

Он с радостью готов бы взять.

Эй, ты, стяни канаты

Стал ветер утихать…

Ты будешь присужден

₅₆₀ К четырехстам талантам.

А ты за дезертирство

К талантам двадцати,

И к тысяче, и больше

За воровства твои.

₅₆₅ Ты родом — говорю

От «грешных пред богами»[55]…

Твой дед — и я скажу

Простой оруженосец.

Да чей, сказать прошу!

₅₇₀ Борсины, Гиппья[56] дочки…

Ты дьявол.

Ты лукавый.

Смелее бей.

Ой-ой!

Бьют в заговоре с клятвой…

Бей смелою рукой,

₅₇₅ Вали его по брюху,

И жилой, и кишкой,

Чтоб малый был наказан…

О, благороднейший «кусочек»,

Душой всех выше во сто раз,

₅₈₀ Спаситель города явленный,

И граждан спасший и всех нас.

Как хорошо и остроумно

Его ты в речи обошел,

Как похвалить тебя настолько,

₅₈₅ Насколько в радость нас привел?..

Клянусь Деметрой, от меня не скрылась

Постройка эта вся. Но знал ведь я,

Как склеплена и склеена она…

Ты ж в Аргосе, что делаешь — не скроешь.

₅₉₀ Для виду он дружит Аргивян с нами,

А сам с Лаконцами сошелся там…

Ох, по-кузнецки ничего не скажешь?

И знаю, это «сварено» на что:

Он против пленников кует железо…

₅₉₅ Вот так, отлично: «куй», а он пусть «клеит».

Там вновь они сколачивают тоже,

И злато хоть давай, хоть серебро,

Хотя б друзей послал, не убедишь

Афинянам про это не сказать…

₆₀₀ Так я сейчас же устремлюсь в Совет,

Про заговоры ваши все скажу,

Про сходки ночью — против государства.

Про все, чем Мидянам, царю вы клялись.

И что с Беотией «заквашено».[57]

₆₀₅ А сыр почем в Беотии теперь?

Клянусь Гераклом, растяну тебя.

Ну что же думаешь иль мнишь ты делать?

Теперь покажешь, спрятал ты б тогда

За пазуху кусок, как сам сказал…

₆₁₀ Ты должен бы бегом спешить в Совет:

Ведь он, туда нагрянув, наклевещет

На всех на нас и страшный крик подымет…

Иду, и первым делом — что имею,

Колбасы и ножи я здесь сложу.

₆₁₅ На, разотри ж себе вот этим шею,

Чтоб от подвохов мог ты ускользнуть…

Отменно, как гимнаст, ты в этом судишь.

Так на ж, возьми и проглоти.

Что это?

Чеснок. Чтоб с ним ты, милый, лучше бился[58]…

₆₂₀ Спеши ж скорей.

Спешу.

Ты не забудь:

Кусай его, бросай, дери хохол

И, бороду отклюнув, вновь кидайся…

Будь ты счастлив. Твори,

Как мой разум велит,

₆₂₅ И тебя да хранит

Зевс «собранья»[59]…

И его победив,

К нам ты снова потом,

Награжденный венком,

Возвращайся.

Вы же внимайте моим Анапестам…