Все будет по-моему! Часть 11

Глава 822

{Проклятье…} — выругался про себя Кён. Ему удалось поглотить лишь две из пяти души властелинов. Остальные оказались слишком «массивными» для тела Пустоты. Увы, он не мог использовать энергию, а вместе с ней и стихию времени, чтобы примагнитить души, а откладывать время трансформации парень не смел.

Как итог, Кён наполнил сосуд душами на 5 %: с 50 % до 55 %. Итого до завершения 4-го этапа тела Пустоты ему осталось наполнить сосуд душами на 45 % и сосуд элементов на 10 %. Все остальные условия уникального тела выполнены!

Кён поражался тому, сколь чудовищные требования у тела Пустоты для развития, и с какой прогрессией они возрастают. Даже у того же принца Кристофера ушли бы сотни лет, чтобы насобирать достаточно душ и элементов для 4-го этапа тела Пустоты, а ведь их, судя по всему, по крайней мере 6, чего как раз хватит, чтобы развить все части тела: руки, ноги, голову и корпус. Вот только для 5-го и 6-го этапа тела пустоты, казалось, не хватит ресурсов со всей вселенной! Парень боялся представить, как ему дальше его развивать.

«Возвращаемся?» — спросила Гера с жменей ключей, собранных с покойников.

«Десептикончик мой, трансформируйся!» — скомандовал Кён.

Императрица высших зверей разделась и трансформировалась в величественную львицу-скорпиона, да не обычную, а с огромными крыльями из перьев бордового цвета.

«Да ладно, у меня появились крылышки с пёрышками⁈» — удивилась Гера и принялась с довольной мордашкой махать крыльями и плясать. Это зрелище повергло бы в шок любого.

Стоящий в ста метрах Илдун, уже успевший принять форму тигра, ошарашенно разинул пасть. Конечно же он догадался, что императрица Гера, как и Триана, обязана крыльям человеку! Неужели все, кто с ним спаривается, получает благословение?

«Напомни, когда ты последний раз принимала форму зверя?»

«Где-то семь месяцев назад…»

Кён задумчиво потёр подбородок. Гера говорила, что крылья получит всякий зверь, чьё врождённое уникальное тело «звериного начала» приобретает завершённую форму. Вместе с этим все его врождённые способности значительно улучшатся. Получается, яд мантикорши теперь куда смертоноснее, так что причина её радости понятна. Весь вопрос в том, что именно поспособствовало развитию её уникального тела? Дело в очистке ключей или всё-таки сексе? Парень до сих пор не нашёл однозначного ответа.

— лизь~

Мантикорша облизнула человеку лицо: «Благодаря тебе я теперь являюсь носителем крыльев, прямо как мой отец. Спасибо огромное. Как мне отблагодарить своего самца?»

«Я подумаю об этом в другой раз, а сейчас погнали!» — с чувством собственной важности Кён оседлал мантикоршу. Когда она рванула вперёд, её скорость оказалась столь огромной, что пейзажи сменяли друг друга ежесекундно. Парень не сдержал эмоций и взвыл аки ковбой, оседлавший ядерную бомбу, сброшенную с бомбардировщика.

Во дворце Кён отправился в гостиную, где встретил необычайной красоты стройную мадам в длинном платье небесного цвета. Если бы не изумрудные глаза, её легко можно было бы спутать с Мариной, однако это лишь внешне. В отличие от жены Франца, от неё исходила аура гордой, благородной леди, способной свернуть горы и покорить моря, а также неотразимый шарм зрелой женщины, хотя на вид она довольно молодая. Похоже, Диана окончательно отошла от той унизительной жизни в роли питомца высших зверей.

Встретившись взглядом с сыном, Диана обворожительно улыбнулась и заключила его в крепкие объятья, радуясь всем сердцем, что с ним всё в порядке.

«Привет, мама. Давно не виделись.» — улыбнулся Кён, обняв женщину в ответ. От неё исходило тепло и приятный запах, отчего парень испытывал чувства, которые, как ему казалось, не должен испытывать. Вся невинность в их отношениях пропала после того случая в империи высших зверей. По крайней мере, для него, а вот Стоун ведёт себя вполне непринуждённо, будто ничего не случилось. Или же умело делает вид.

«Расскажи, как твои дела, сынок?» — спросила Диана.

Кён усадил мать за столик, куда тут же принесли угощения, и рассказал о ситуации с Вальдерами. Женщина, что неудивительно, давно всё поняла, всё-таки она как никто знала о приказе для Стоунов эвакуироваться. Просто ей хотелось узнать подробности.

«Вальдеры знают о нашей связи с тобой⁈ Какой ужас! Если начнётся мировая война, то мы будем словно маленькая лодочка в бушующем океане, жаждущем нас разбить!»

«Я позабочусь о вашей безопасности.» — пообещал Кён, сжав нежные ладони женщины. Во многом благодаря ей он привязался к Стоунам. Разумеется, он желал защитить их.

Вскоре тема сменилась на события на острове, где парень отвечал на многочисленные вопросы матери. Она интересовалась всем подряд. Приятно было чувствовать искренний и безграничный интерес прекрасной женщины к своей персоне.

«Будь уверен, я всецело на твоей стороне.» — твёрдо задекларировала Диана. — «Все, кто пострадал от твоих рук — получили по заслугам. Ты действовал хоть и жестоко, но праведно, отвечая обидчикам той же монетой. К тому же ты не знал, что за вами наблюдает весь мир, поэтому глупо винить тебя в чём-либо…»

«Да, не знал…» — скупо улыбнулся Кён. В действительности он сомневался, что поступал бы иначе, знай он, что за ним наблюдают: всё равно итог был бы тем же.

«Та девочка Торресов, которую ты подчинил… Скажи, ты планируешь потом вернуть её себе?» — накручивая пряник в руке от неловкости, спросила Диана.

«Я её породил, я за неё и возьму ответственность. Иначе и быть не может.»

«Понятно…» — протянула Стоун, потупив взгляд. Обстановка вдруг стала совсем неловкой. Женщина понимала, что сама в этом виновата, ведь подобная тема совершенно не подходит для разговора между сыном и матерью, но она не могла её не поднять.

Впрочем, сын казался невозмутимым. Более того, его спокойный взгляд смущал женщину, ставя её в слабую позицию. Чтобы исправить ситуацию, она нарушила тишину: «Бедные Торресы… Жаль, что они воспитали свою госпожу из рук вон плохо.»

«Тебе не следует жалеть Торресов. Эта семейка заслужила то, что имеет.»

«В каком смысле?» — озадачилась Диана.

«Сейчас поймёшь.» — посмотрев на часы, сказал Кён, и поднялся.

Как раз в этот момент телепортационный триграмм в центре помещения засветился.

«Ты кого-то ждёшь?» — озадачилась Диана. — «Мне следует уйти?»

«Нет, оставайся. Как моя приёмная мама, ты должна участвовать в этом разговоре.»

Интерес Дианы резко возрос. Она предвкушала узнать, что же за гость такой к ним идёт?

Минутой позже помещение озарила зелёная вспышка.

В блинчике триграмма стояло два человека. Они казались идеальной семейной парой, будто бы созданной друг для друга, к тому же держались за руку.

Мужчина был высок и красив, с густыми чёрными волосами и немного женственными чертами лица, оттого и миловидный, с тонкими бровями и чистыми голубыми глазами. В его взгляде не чувствовалось мужского стержня. Он походил не на ответственного мужа и главу семьи, а скорее на легкомысленного ловеласа, любящего женское внимание.

Впрочем, мужчину целиком и полностью затмевала стоящая рядом прекрасная женщина лет 30-ти на вид. Своим шармом она могла дать фору любой. У неё были выразительные черты лица и ясные глаза, как у опытной женщины, способной разглядеть мельчайшие эмоции и их изменения на лице собеседника. Нет сомнений, интуиция и эмпатия у неё развиты на высочайшем уровне, чему позавидуют лучшие психологи.

Глаза Дианы округлились, ведь она узнала в прибывших отца и мать той бедной девочки! Фалько и Падму Торрес! Очевидно, родители Валькирии должны жаждать вырвать сердце у того, кто сотворил такие бесчеловечные вещи с их единственной дочерью, но они прибыли без охраны. Неужели настолько уверены в себе?

Блондинке вдруг стало страшно, ведь рядом появилось два недружественных практика, сила которых лежит за пределами её восприятия. Впрочем, стоило сыну положить ладонь на плечо, как ей сразу стало спокойнее.

Фалько и Падма осмотрелись и сосредоточили внимание на парне, уверенно сидящем с широко расставленными ногами, рядом с которым находилась великолепная девушка.

Взгляд женщины дрогнул. Вот она и встретилась с родным сыном… Он смотрел на неё с таким равнодушием, что ей стало некомфортно, даже появилось чувство вины.

«Ублюдок, как тебе хватило наглости пригласить нас⁈» — с яростью процедил Фалько, как вдруг его выражение исказилось от боли, ведь жена сжала его ладонь.

«Когда я сказал, что ты можешь взять с собой одного человека, я не это имел в виду…» — бесцветным тоном Кён обратился к Падме, полностью проигнорировав злопыхателя.

Слова мерзавца звучали столь оскорбительно, что Фалько возмутился: «Как ты смеешь обращаться к моей жене столь неуважительно⁈ Мне научить тебя манерам⁈»

{«Помолчи, ты всё портишь!»} — потребовала Падма телепатией и ответила сыну. — «Мистер Кён, если вы хотели встретиться с Гарольдом, то он не стал бы слушать ни единого вашего слова… Ради вашей же безопасности я не посмела взять его с собой.»

Фалько ошарашенно посмотрел на жену. Почему она терпит такое отношение к себе? Почему обращается к ублюдку на «вы»? Почему проявляет беспокойство за него, говоря про Гарольда⁈ По-хорошему она должна убить его с удара за все преступления! Но вместо этого она ещё и дала ему идиотские инструкции вести себя сдержанно.

В действительности Падма не желала прибегать к силе, ведь так она раз и навсегда испортит отношения с сыном. Конечно же женщина не была в курсе того, что отец уже посещал дворец Розаррио и был подавлен грубой силой. Эта информация слишком секретная, вот почему Торрес чувствовала за собой физическое превосходство.

Падму даже не смущало то, что Кён излишне спокоен, ведь он в любой ситуации демонстрирует запредельную невозмутимость. Сейчас сын, должно быть, чувствует себя в безопасности, ведь она знает, что он член её семьи — именно поэтому он передал ей жетон Торресов, а затем предложил встретиться. С его стороны разумно считать, что раз он имеет безграничный потенциал, то она должна делать всё ради его благосклонности.

Кён про себя кивал умению Падмы сглаживать острые углы. Она мастерски старается увести разговор в мирное русло, но это идёт против его интересов. Дело в том, что с тех пор, как стало известно, что он родом из Торресов, прошлый владелец жаждал узнать в подробностях, почему его бросили, а Валькирию оставили. Дабы сей разговор оказался продуктивным, необходимо спровоцировать конфликт.

«Ты же прекрасно понимаешь, что речь шла про Вальку…» — спокойно сказал Кён.

Падма нахмурилась. Не слишком ли он самонадеян, рассчитывая на такую благосклонность⁈ Как ему наглости хватило даже подумать о том, что она могла передать ему свою дочь, пусть даже он родом из Торресов!

«Да как ты смеешь⁈» — рявкнул негодующий Фалько, выпустив грозную ауру.

На сей раз Падма не пыталась усмирить мужа, но при этом крепко держала его руку.

«Искалечил психику моей бедной дочке, а теперь, пользуясь её зависимостью к страданиям, хочешь забрать себе⁈» — срывающимся голосам крикнул Фалько, но, к его удивлению, паршивец не испугался, столкнувшись с аурой среднего властелина.

А вот Диана побледнела и задрожала, как вдруг нечто прикрыло её от давления.

«Мы ответственны за тех, кого породили и воспитали. Те же, кто от этой ответственности отказывается, заслуживает лишь презрения.» — сухо ответил Кён, отпив чай.

Сердце Падмы пропустило удар. Слова сына оказались слишком глубокомысленными. Как родители, они действительно виноваты в том, что отвратительно воспитали дочь, и в том, что отказались от сына, бросив его на произвол судьбы. Этими же словами Кён подразумевал, что намерен взять ответственность за Вальку, сделав её своей. Каждый следующий смысл приносил женщине всё большую душевную боль.

«Вот именно — мы ответственны! Она наша дочь, а не твоя подстилка, сукин сын!» — изрёк Фалько и шагнул вперёд, но жена крепко вцепилась в руку, не позволив действовать.

Слова мужа «сукин сын» ещё больше уязвили Падму.

Кён поцокал языком, качая головой: «Вижу, ты как маленький ребёнок не в состоянии сдерживать свои эмоции, а вопросы умеешь решать только кулаками. Мне это неинтересно. Я желаю провести осмысленную беседу со взрослым и состоятельным человеком, а не желчную ругань и мордобой с импульсивной истеричкой. Если таковых среди вас нет, то возвращайтесь домой. Разговор будет закончен.»

«Что ты с…» — начал было Фалько, как вдруг услышал телепатический голос жены.

{«Я поговорю с ним сама, наедине. Иди подыши свежим воздухом.»}

«Т-ты серьёзно?» — неверяще спросил Фалько с упавшим сердцем. Только что его смешали с грязью, сравнив с истеричным ребёнком, а любимая идёт на поводу у паршивца? Этим она косвенно подтверждает правдивость его унизительных слов!

{«Да, я серьёзно. Уходи.»} — с холодным блеском в глазах потребовала Падма. Ей жизненно необходимо поговорить с сыном и донести ему всю правду, но Фалько всё портит.

Изначально Падма планировала вместе с Фалько предстать перед сыном прекрасной семейной парой, любящей и заботливой, а затем признаться, что он их сын, но всё пошло не по плану.

Женщина уже пожалела о том, что взяла мужа с собой. Она дала ему инструкции не конфликтовать с Кёном, вести себя смирно и вообще не проявлять инициативу, лишь поддерживая её добрым словом, но вместо этого он в своём желании проявить себя перед ней спровоцировал конфликт, пусть даже обоснованный, но портящий вообще всё.

Фалько чувствовал себя оскорблённым и униженным до глубины души. Он прожёг паршивца взглядом и быстрым шагом удалился, покинув помещение.