Всё, что нас связывает

Мэри Калмз

Всё, что нас связывает

(серия «Маршалы», книга первая)

Глава 1

ПОГОНЯ.

Все наши контакты с подозреваемыми всегда заканчивались одинаково. Я говорил: «Эй, давай подождем подкрепления или ордер». Упоминал, что у нас нет оснований, а иногда даже заходил настолько далеко, что указывал на отсутствие оружия, поскольку это был наш гребаный выходной! Не то чтобы он слушал. Погоня всегда начиналась спустя несколько секунд после того, как я договаривал. Тот факт, что он вообще останавливался дослушать меня, прежде чем действовать, удивлял большинство хорошо знающих нас людей.

— Пожалуйста, — умолял я его. — Хотя бы в этот раз.

А потом он кивал мне или пожимал плечами, или ухмылялся, прищуривая светло-голубые глаза, и тут же начинал действовать со скоростью, от которой совершенно захватывало дух. Наблюдать, как он бежит — одно удовольствие; но к сожалению, мне приходилось следовать за ним навстречу свистящим пулям, мчащимся автомобилям или летящим кулакам. С тех пор как мы стали напарниками, количество шрамов на моем теле удвоилось.

Считайте, мне очень везло, если удавалось уговорить Яна Дойла надеть кевларовый жилет¹, прежде чем он начнет вышибать двери или бросаться очертя голову в неизвестность. Я замечал взгляды, которыми награждали нас другие маршалы, когда мы возвращались с окровавленными подозреваемыми, схваченными преступниками или защищенными свидетелями, и за эти годы их уважение к Яну переросло в сочувствие ко мне.

Когда мы только начали работать вместе, некоторые маршалы были этим возмущены. Почему какой-то новичок — я — стал напарником бывшего бойца спецназа, «зеленого берета»? И где здесь логика? Полагаю, они считали, что я заполучил несправедливое преимущество и что быть с ним в напарниках равносильно выигрышу в лотерею. Я был новичком среди маршалов, последним в иерархии, так как же я мог сравниться с Капитаном Америкой?

Никто не учел, что Ян не из полиции, как большинство из нас. Он был выходцем из армии и не разбирался в тонкостях полицейских процедур или соблюдении буквы закона. Как самый молодой маршал в команде, я лучше всех помнил кодекс, поэтому старший помощник, мой босс, назначил меня к нему. В этом и впрямь был некий смысл.

Да, я просто везунчик.

Дойл оказался сущим кошмаром. И хотя меня тоже не назвать бойскаутом, однако по сравнению с моим напарником «сначала стреляй, потом спрашивай» я выглядел спокойным и уравновешенным.

Спустя первые полгода коллеги перестали смотреть на меня с завистью и переключились на жалость. Теперь, по прошествии трех лет, маршалы в главном офисе приносили мне пакет со льдом, лекарства, которые хранились у них в столе, а порой даже давали советы. И те всегда звучали одинаково.

— Ради Бога, Джонс, ты должен поговорить насчет него с боссом.

Мой босс, старший помощник маршала Сэм Кейдж, как-то вызвал меня к себе в кабинет и в лоб задал вопрос: правдивы ли слухи, которые до него дошли — не хотелось ли мне сменить напарника? Я одарил его недоуменным взглядом в надежде, что передал этим все свое замешательство. Так что мне некого винить, кроме себя самого, в том, что я бегу по слякотному тающему снегу вниз по Сорок седьмому кварталу Девяносто пятой улицы в Оук-Лоун в десять часов холодного утра вторника в середине января.

Размахивая зажатым в руке «Глоком-20», я заметил, как Ян побежал налево, поэтому свернул в переулок и перепрыгнул через перевернутый мусорный бак. Это я должен бежать по улице; мой напарник гораздо лучше прыгает и бегает по стенам, почти как ниндзя. Даже несмотря на то что я моложе его на пять лет, Ян в свои тридцать шесть при росте шесть футов и два дюйма² и весе 185 фунтов³ был в гораздо лучшей форме, чем я. Весь подтянутый, с рельефными мышцами, восьмью кубиками пресса и руками, которые заставляют женщин писать кипятком. Я же со своим ростом в пять и одиннадцать футов, громоздкими мышцами и широкими плечами больше похож на быка, чем на пантеру. У Яна плавная, текучая манера двигаться; мои же движения угловатые и резкие. Мы настолько разные, насколько это вообще возможно, хотя люди часто замечают, что у нас одинаковая раздражающая манера держаться, когда мы вместе — вызывающая походка. Но если б это было так, я заметил бы, что важничаю рядом со своим напарником. Ни в жизнь я бы не пропустил, что начал зазнаваться.

Стоило вынырнуть из заваленного мусором переулка, как меня тут же сбил товарный поезд, оказавшийся двухсотпятидесятифунтовым мужиком, и размазал по тротуару под собой.

— О! — завопил мой напарник, когда у меня хрустнул позвоночник и перехватило дыхание. — Отличный блок, Ми!

Осужденный беглец попытался привстать с меня, но Ян тут же оказался рядом и дернул его в сторону, а через миг повалил на тротуар рядом со мной, придавив ударом ботинка по ключице. Хотелось сказать ему не переусердствовать с рукоприкладством — я взял на себя смелость предостерегать его от всякого рода нарушений в течение обычного дня, — но мне не хватало воздуха, чтобы подать голос. Все, что я мог — это лежать на холодном и влажном асфальте и гадать, сколько у меня сломано ребер.

— Ты там встаешь? — ехидно поинтересовался Ян и перевернул Эдди Мадрида на живот, заведя ему руки за спину и быстро нацепив наручники, а затем сел на корточки рядом со мной. — Или просто отдыхаешь?

Я уставился на его хмурое лицо. Эта хмурость никогда не покидает его лица — даже когда он ухмыляется, морщинки на лбу и между бровями все равно не исчезают полностью. Он всегда слегка напряжен.

— Если б я не знал, что ты крут, то начал бы волноваться, — произнес он хрипловатым голосом.

Тот факт, что ни я, ни Эдди не двигались с места, похоже, насторожил его.

— Ми?

Я попытался шевельнуться, и левое запястье тут же пронзила боль. Но что самое интересное, стоило мне вздрогнуть и поморщиться, как светлые глаза Яна потемнели от беспокойства.

— Ты сломал себе запястье?

Как будто я сам виноват в том, что у меня сломались кости.

— Ничего я не ломал, — простонал я, наконец-то набрав немного воздуха в легкие, которого хватило на грубый, хриплый голос. — Но думаю, это сделал наш друг.

— Может, нам лучше отвезти тебя в больницу?

— Я поеду один, — проворчал я. — Ты займешься Мадридом.

Ян открыл рот, чтобы возразить.

— Просто сделай, что говорю, — приказал я, раздраженный тем, что у меня перелом. Снова. — Я позвоню тебе, если не смогу забрать Стаббса из тюрьмы.

Ян хмурился все сильнее, пока поднимал меня на ноги за здоровую руку. Я попытался обойти его, но он подался вперед, и его темная колючая щетина задела мое ухо, отчего я невольно вздрогнул.

— Я иду с тобой, — хрипло сказал он. — Не будь задницей.

Я изучал его лицо, которое знал так же хорошо, как свое собственное. А может, даже лучше, учитывая, что в течение последних трех лет видел его анфас и в профиль, когда он вел машину. Взгляд Яна был прикован к асфальту у наших ног, но внезапно он поднял голову и заглянул мне в глаза, и меня поразила застывшая в нем напряженность. Он был полностью сосредоточен на мне каждой каплей своего внимания.

— Мне жаль.

Я был настолько ошеломлен, что это, должно быть, отразилось у меня на лице, потому что его сердитый взгляд мгновенно вернулся.

— Срань господня, — поддразнил я его. — Для весенней оттепели как-то рановато.

— Ты просто козел, — вспылил он, отворачиваясь.

Схватив его за плечо, я сжал в кулак полупальто, резко развернул Яна и шагнул ближе.

— Нет, я счастлив... я и впрямь счастлив. Да брось. Расслабься.

Он рыкнул на меня.

— Подбрось меня до отделения неотложной помощи, — усмехнулся я, держась за него.

Ворчание Яна меня развеселило, и когда я сжал его плечо, то увидел, насколько он доволен.

— Давай сваливать.

Он рывком поднял Мадрида на ноги — что само по себе примечательно, поскольку наш беглец весил на добрых шестьдесят фунтов больше, — швырнул его к машине, открыл заднюю дверцу и затолкал внутрь. Это заняло всего пару мгновений, затем он снова повернулся ко мне, подойдя так близко, что я чувствовал исходящее от него тепло.

— Ты никогда не должен сомневаться в том, что я пойду с тобой. Для этого и нужны напарники.

— Да, но...

— Скажи «хорошо».

Он никогда не требовал от меня подобного. Обычно я слышал насмешки, поддразнивания, подколки — но не беспокойство. Это было очень странно.

— Да, хорошо.

Коротко кивнув, он обошел «кадиллак-девилль» 1969 года, на котором мы сейчас ездили. Все, что конфисковалось во время наркорейдов или другой преступной деятельности, получали мы. В последний раз мы ездили на «форде-мустанге» 2000 года, по которому я просто сходил с ума независимо от того, был ли за рулем — чего почти никогда не случалось — или на пассажирском месте. То был печальный день, когда он пал жертвой мощного пулеметного огня. Ян все твердил, что это можно будет исправить, пока граната, брошенная в окно, не убила последнюю надежду.

«Сутенерская» машина, на которой мы сейчас передвигались, с белыми колесами и цвета зеленый металлик, была немного чересчур для службы маршалов США. Но нам следовало оставаться инкогнито, и пока мы путешествовали по худшим районам Чикаго, никто даже не обернулся на нас.

— Залезай, — рявкнул он.

— Да, сэр.

И как обычно, мы рванули с места словно ракета, без каких бы то ни было нежных вливаний в поток машин. Ян всегда вел машину так, словно ограбил банк и спасался от погони, а я приучил себя вовремя пристегиваться.

— Какого хрена! — завопил Эдди Мадрид с заднего сиденья, когда его качнуло вперед, а затем при резком повороте отбросило назад. — Накиньте на меня ремень.

Рассмеявшись, я повернулся к своему напарнику, ругавшемуся на людей, деливших с ним движение на дороге.

— Даже наш пленник боится за свою жизнь.

— Да пошел он, — огрызнулся Ян, сворачивая за угол, словно каскадер, готовый выпрыгнуть из машины.

Эдди врезался лицом в боковое окно частичной прозрачности.

— Господи Иисусе, чувак!

Я же просто приготовился к удару, надеясь, что доберусь до больницы целым и невредимым.

***

— ДАВАЙ-КА РАЗБЕРЕМСЯ, — сказал Ян в тот же день, ведя Джеймса «Секача» Пеллегрино к нашей машине. — У тебя сломано запястье, а ты жалуешься на испорченную обувь?

Обычно врачи накладывали гипс через несколько дней после того как спадет отек. Но поскольку я не собирался просиживать штаны до этого момента и перелом оказался чистый, врач скорой помощи сделал исключение. Он сказал, что если гипс слишком ослабнет, то придется вернуться и наложить его заново. Мне было плевать, главное, я мог снова следовать за Яном.

— Да, — ныл я, внимательно разглядывая гипсовую повязку на запястье, а потом, что еще важнее, мои теперь уже потертые ботинки от «Джона Варватоса».

Стоило Пеллегрино лишь увидеть меня, стоявшего в дверях подвала, он тут же дал деру. Мы получили анонимное сообщение о его местонахождении и нашли его в доме двоюродного брата в Ла-Грейндже. Чтобы он не успел выскочить через заднюю дверь, я бросился на него. Закончилось все тем, что мы покатились по бетону, прежде чем Ян оббежал дом с другой стороны и приземлился прямо на парня.

— На прошлой неделе они были новыми.

— Они бы все равно стали испорчены, — прокомментировал Ян. — Из-за снега от этого никуда не деться.

Я поднял на него взгляд.

— Вот почему я хотел переехать в Майами вместе с Брентом. Снег был бы лишь далеким воспоминанием.

Он фыркнул от смеха.

— Этот парень не стоил того, чтобы ради него переезжать.

Я выгнул бровь.

— И кроме того, — хрипло сказал он, — ты все равно не собирался меня бросать.

— Я бы бросил тебя сию секунду, приятель. Не обманывайся.

— Ага, конечно, — усмехнулся он.

Очевидно, он знал, что это откровенная ложь.

— Хотите, я оставлю вас наедине? — съехидничал Пеллегрино.

Ян швырнул его на машину, и Пеллегрино вскрикнул, снова приземлившись на грудь — то же место, которое недавно крепко приложилось о кирпичную кладку.

— Заткнись.

— Это полицейский произвол.

— Хорошо, что мы не из полиции, — напомнил Ян, дав ему затрещину, прежде чем посмотреть на меня светло-голубыми глазами. — И почему ты носишь хорошие вещи на работу? Никогда этого не понимал.

— Потому что, — ответил я, указывая на него, — докерсы⁴, рубашки с воротником на пуговицах и уродливый галстук — не то, что я хочу лицезреть каждый день.

— Ну, это здорово, но ты портишь кучу дорогого дерьма, а потом жалуешься.

— Походные ботинки не кричат о моде.

— Да, но твои ботинки от Джона-что-то-там уже испорчены, а мои все еще в отличном состоянии.

— Выглядят они дерьмово, — заверил я его.

— Но все еще функционируют, — поддразнил Ян, и дерзкий изгиб его губ вызвал во мне трепет.

А это очень плохо. Прям очень, очень плохо. Ян Дойл — мой гетеросексуальный до мозга костей лучший друг и напарник. Я не имел права даже замечать, как полупальто облегает его плечи, как вздуваются вены на предплечьях, как он прикасается ко мне, когда разговаривает, сидит рядом или вообще находится где-то поблизости. То, как он всегда оказывался в моем личном пространстве, будто у меня его вообще не было, Ян даже не замечал, зато замечал я, что было неправильно. Попытки притвориться, что меня это не волнует, съедали заживо. Вот реальная причина, по которой я должен был просить нового напарника — потому что мечтал оказаться в постели с нынешним.

— И никакого язвительного ответа?

Я откашлялся.

— Нет.

— Как так? — прищурился он.

— Думаю, ты в чем-то прав. Я не должен ходить на работу в обуви, которая может испортиться.

— Я могу достать тебе новую пару, — быстро предложил Секач, прежде чем Ян успел ответить.

— Пожалуйста.

Ян снова отвесил ему оплеуху, затем открыл дверцу машины, подвинул мое сиденье вперед и втолкнул Пеллегрино внутрь.

— Какой же ты засранец, Дойл! — крикнул Пеллегрино, а Ян захлопнул дверь.

— Не наставь ему синяков, — предупредил я, как всегда.

— А почему бы и нет, черт возьми?

Я вымучено вздохнул.

— И для протокола, — фыркнул Ян, поворачиваясь ко мне. — Ты не заходишь в дома один. Что мы говорили об этом после Феликса Ледесмы?

Я что-то пробормотал, потому что мой айфон просигналил о входящем сообщении, и я отвлекся на чтение.

— Миро!

— Я слышу тебя.

— Посмотри на меня.

Я резко вскинул голову.

— Да, окей, порядок, заткнись.

— Нет, не порядок. Каждый гребаный раз, когда ты снимаешь рубашку, и я вижу шрам прямо над твоим сердцем, я…

— Знаю, — успокоил я и, наклонившись ближе, коснулся его плеча своим.

Он снова прорычал.

— Оу, — протянул я, заметив, сколько времени. — Тебе нужно избавиться от нас с Секачом, чтобы успеть на свидание с Эммой.

То, как напряглось его лицо, не предвещало ничего хорошего, но я не мог сказать ему, что его девушка, хоть и была замечательной, не подходит ему. Все было бы намного проще, если б она оказалась сукой, и я ненавидел ее. По правде говоря, она в некотором роде идеальна. Просто не для него.

— А ты чем займешься?

— Когда? — я был сбит с толку. — Оформлю нашего пленника, чтобы ты хоть раз успел вовремя.

Он явно чувствовал себя неловко.

— А потом?

— О, сегодня вечером я играю в бильярд с ребятами из спортзала.

Лицо Яна просияло.

— Нет, — хохотнул я. — Плохая идея. Твоя девушка не хочет играть в бильярд с незнакомыми людьми.

Его взгляд был до смешного заинтересованным.

— А ты откуда знаешь?

— Это не свидание, Ян.

— Ну, тебе тоже не стоит туда идти.

Мне мельком подумалось: понимает ли он, как раздраженно это звучит?

— У меня сломано левое запястье, а не правое. Я прекрасно могу держать кий.

— Тебе лучше пойти домой и лечь спать, — сердито сказал Ян, обходя машину и направляясь к водительской двери.

— Нет, старик, я должен справиться с болью, — поддразнил я и сел на пассажирское сиденье.

— О чем ты говоришь? — раздраженно спросил он, захлопнув дверь и повернувшись ко мне. — Ты сломал гребаное запястье.

— Разве это не твоя мантра, или как назвать это дерьмо? Код «зеленых беретов» и все такое? К черту боль?

— Играть в бильярд — не работа. Тебе не обязательно это делать.

На заднем сиденье прочистили горло.

— Знаете, парни, вы могли бы просто оставить меня здесь, — весело предложил Секач. — Тогда никому не придется заниматься бумажной работой, и вы, ребята, сможете пойти на двойное свидание.

Ян резко повернулся в кресле.

— У меня есть идея получше. Почему бы тебе не заткнуться на хер, пока я не вытащил тебя из машины, не снял наручники и не заставил бежать, чтобы иметь возможность пристрелить.

— Может, ты промахнешься.

Ян презрительно фыркнул.

— Я согласен попробовать. Что у тебя с собой, девятимиллиметровый?

— Опять же, мы не копы. Маршалы, — объяснил Ян. — В тебя когда-нибудь стреляли из пистолета сорокового калибра?

Я не смог сдержать смешок, увидев, каким сокрушенным выглядит Секач.

— А может, я просто посижу здесь.

— Заткнувшись, — рявкнул Ян.

— Да не вопрос.

Ян повернулся и вцепился в руль, и я понял, насколько он напряжен.

— Стрелять в людей — плохо, — игриво подчеркнул я, тыча пальцем в бицепс Яна.

Я расслышал, как он коротко усмехнулся и, казалось, немного расслабился.

— Заводи наш гроб на колесах. Нужно побыстрей разобраться с этим парнем, потому что мне и впрямь нужно переодеться.

— По крайней мере туфли, а? — поддразнил Ян, поиграв бровями, что действительно раздражало.

Я изо всех сил старался не обращать на него внимания.

Глава 2

«ГРЕЙНДЖЕРС» — старый паб в центре города, недалеко от Чикаго-Луп⁵. Каждый раз, когда Ян таскал меня туда, я все больше влюблялся в это место. Там хорошее дешевое пиво, отличные хот-доги и петляющая беспорядочная планировка зала, из-за которой заведение кажется просторней, чем есть на самом деле. Обычно мы с Яном занимали место между бильярдными столами и досками для игры в дартс, откуда открывался отличный обзор на любую точку зала от телевизора над баром, чтобы посмотреть игру, до входной двери. Для сотрудников правоохранительных органов всегда важно следить за тем, кто пришел, и это невозможно искоренить.

Так что я не был в восторге от того, что стол, за которым собрались мои приятели по спортзалу, находится в задней части паба, но все равно пробрался к ним через толпу, предварительно тормознув у бара, чтобы захватить любимый индийский пейл-эль.

— Миро, ты пришел, — поприветствовал меня Эрик Графф, мой случайный партнер по ракетболу и бывший приятель по траху, когда я подошел к ним.

Остальные мужчины и женщины тоже обрадовались моему появлению, все, кроме нового бойфренда Эрика, Кайла, которому, думаю, не очень понравилось то, как Эрик приобнял меня за плечи. Хотелось сказать ему, чтобы он не волновался — я никогда не возвращался за добавкой, разве только почувствовав вызов или фейерверк в постели. С Эриком не было ни того, ни другого.

Коротко похлопав его по руке, я высвободился и двинулся сквозь толпу, пока не добрался до Тэда Хортона, с которым мы не просто знакомые, но и не совсем друзья.

— Привет, — поздоровался я с симпатичным мужчиной, с которым часто плавал в бассейне. Этакий загорелый, гладковыбритый мужеподобный твинк, который всегда рад перекинуться парой слов или улыбкой.

— Миро, — почти пропищал он, увидев меня, и это моментально насторожило стоявшую рядом с ним гориллу.

— Детка? — заинтересовался тот, окинув взглядом Тэда, прежде чем сосредоточить свое внимание на мне. — Ты кто такой?

— Просто друг из спортзала, — поспешно ответил я. — Ты, должно быть, Мэтт. Тэд все время только о тебе и говорит.

Он протянул мне руку и быстро затряс в рукопожатии, явно испытывая облегчение.

— Мэтт Рубен.

— Приятно.

— А, так ты агент ФБР?

— Маршал, — поправил я, наблюдая, как Тэд гримасничает у него за спиной, беззвучно произнося губами «извини».

Я коротко кивнул, давая понять, что ничего страшного не произошло.

— Точно. Маршал, — продолжал Мэтт. — Тэд был очень впечатлен.

— Звучит гораздо эффектнее, чем есть на самом деле.

— Сомневаюсь, — добродушно ответил Мэтт. — Хочешь разбить пирамиду, чувак? Мы как раз начинаем новую партию.

— Да, конечно.

Все было прекрасно, и компания подобралась достаточно приятная, но я решил уйти, когда игра закончилась. Мне становилось скучно, как бывало всегда, когда рядом не оказывалось ни Яна, ни кого-нибудь из моих самых близких друзей. Я и впрямь паршиво справлялся с повседневным общением. Через несколько минут зазвонил телефон, и я прислонился спиной к кирпичной стене, чтобы ответить.

— У тебя свидание, — напомнил я.

— Вообще-то это групповое мероприятие, и у нас есть дим-сам.

Я фыркнул от смеха. Ян не наестся дим-самом. Он любил китайскую кухню так же сильно, как и я, но это должны быть огромные порции лапши, курицы и свинины, а не малюсенькие штуковины в паровых корзинах.

— Да пошел ты, давай ко мне.

— К тебе? Это же свидание. Эмма хочет, чтобы ты чувствовал себя комфортно с ее друзьями.

— Да плевать. Мне хочется ударить по мячу.

Всякий раз, когда ему становилось скучно, Яна тянуло в бейсбольную кабину для отбивания мячей.

— Закрыто до марта, приятель, — напомнил я ему. — Сейчас на улице двадцать градусов⁶ и снег.

— Как насчет боулинга?

— А что насчет него? — усмехнулся я.

Тишина.

Боже, как же нелепо даже думать о том, чтобы пойти туда.

— Ты где?

Потребность в компании Яна Дойла постепенно менялась от непринужденной признательности и дружбы до желания обладать этим человеком, превратившись со временем в холодную давящую тяжесть в груди. Никто об этом даже не догадывался; не говоря уж об объекте моей любви, который никогда не узнает, как я изголодался по его прикосновениям к моей коже, его запаху на простынях, его дыханию на ухо. Я умело скрывал свою тоску.

— В «Крутящем моменте» на Ривер-Норт.

— Это же не китайский ресторан.

— Будто я, блядь, не знаю.

— Тогда что ты...

— Я же сказал тебе, идиотизм.

— Ты уверен, что все в порядке?

— Да, уверен, просто приходи.

— Ладно, — пробормотал я, оттолкнувшись от стены. — Дай мне около...

— Подожди, а ты где?

— Сейчас в «Грейнджерс».

— О, лучше я приду к тебе.

— Ян, дружище, ты же на свидании, — подчеркнул я. — Ты не должен уходить.

— Я просто скажу им…

— Просто оставайся на месте. Я скоро буду.

Он раздраженно вздохнул и отключился.

Извинившись перед собравшимися, я допил пиво, вернул бильярдный кий и уже направился к выходу, но пытаясь обойти женщину, стоявшую на моем пути, оказался с ней лицом к лицу.

— Джилл, — поздоровался я, быстро улыбнувшись.

— Миро, — она на секунду просияла, а затем стушевалась. — О, а Ян тоже здесь?

Ее лицо вытянулось, будто не существовало ничего хуже, чем возможность увидеть моего напарника, и это было немного грустно.

— Нет, его здесь нет. Но я как раз собираюсь встретиться с ним.

— Хорошо, — вздохнула она с явным облегчением, а затем осознав, что сказала, добавила. — О, я вовсе не это имела в виду.

— Все в порядке.

Она резко выдохнула.

— Мне очень жаль. Я знаю, что он твой напарник, но, честно говоря, единственное достоинство этого человека в том, что ты его лучший друг.

Я ухмыльнулся.

— Тебе не кажется, что это немного грубовато?

— Вообще нисколько. Миро, следовало бы создать особое объявление. Что-то вроде: пусть даже Ян Дойл потрясающе красив, просто пройдите мимо, потому что отношения с ним будут короткими и разочаровывающими, поскольку его явно тянет к кому-то другому.

— Вижу, ты много об этом думала, — кивнул я, намереваясь уйти.

— Я потратила целый месяц своей жизни, считая, что встречаться с маршалом США будет весело, — сказала она, пожимая плечами. — Может, я и идиотка, но именно он виновен в ложной рекламе.

— Ну, думаю...

— А в постели он просто ужасен.

Это и стало сигналом к бегству; жаль, что я не мог сделать этого быстро из-за плотной толпы, поэтому, нацепив улыбку, начал медленно протискиваться сквозь людей. Джилл схватила меня за руку и на миг крепко сжала, давая понять, что мы все еще приятели, прежде чем я отстранился и она затерялась в толпе.

Выйдя на улицу, я подошел к обочине, чтобы поймать такси, когда зазвонил телефон.

— Что?

— Мы направляемся в «Бархатную гостиную». Встретимся там.

Я рассмеялся в трубку.

— Ян, дружище, я как-то совсем не одет для «Гостиной».

— Я тоже.

— Ты же в костюме, верно?

— Нет. А должен?

Господи.

— Дай мне поговорить с Эммой.

Послышалась какая-то приглушенная возня, а затем:

— Миро?

— Привет, Эм, — тихо поприветствовал я. — Вы, ребята, собираетесь в «Бархатную гостиную»?

— Да, как раз после того, как отвезем Яна домой, чтобы он мог переодеться.

Я откашлялся.

— Эм?

— Да?

— Вы решили ехать в «Гостиную» в последнюю минуту?

— Ну, да. Я занимаюсь кое-какой пиар-работой для владельца, и он только что позвонил и сказал, что включил меня в список приглашенных на сегодняшний вечер. Круто, правда?

— Здорово, — без энтузиазма согласился я. — Но ничего, если я позаимствую Яна? Мои планы рухнули, и не знаю, говорил ли он тебе, я сегодня сломал запястье, правда...

— Нет, он... о, мне так жаль, — сочувственно сказала она. — Но, Господи, да. Пожалуйста, могу я перепоручить его тебе? — ее голос понизился до шепота. — Богом клянусь, ему так скучно, что он всех сводит с ума.

Уверен, так и есть — Ян не любит страдать молча.

— Да, конечно. Предоставь его мне.

— Буду тебе очень признательна. Спасибо.

Если бы только она знала, как сильно я хочу вырвать его из ее рук.

— Не проблема.

Снова послышался приглушенный звук передаваемого телефона.

— Эй!

— Я захвачу сэндвичи в «Бруно и Мид». Приходи и возьми Цыпу, мы выведем его на прогулку после того, как поедим, хорошо?

— Правда? — в его голосе звучала такая надежда.

— Правда. Твоя женщина сказала, что ты можешь пойти поиграть со мной.

— Мне не нужно ничье гребаное разрешение, — мгновенно ощетинился он.

— Да, но ты не хотел ранить ее чувства, и это очень мило, — успокоил его я. — Все в порядке, думаю, Эмма хочет весело провести ночь, а ты портишь настроение всем хипстерам.

— Как будто мне не...

— Так ты предпочел бы остаться там?

Ответа не последовало.

— И?

— Буду ждать тебя дома.

— Нет, у меня дома, а не у тебя.

— Я это и имел в виду.

Он не это имел в виду, если только... но толку от подобных мыслей не было никакого.

— Окей.

— Да, короче, хорошо.

И это была его версия благодарности, а также «я сожалею, что был мудаком» и всего в таком духе. Яну вообще повезло, что я с ним разговариваю.

— Не забудь взять с собой совок, потому что я не собираюсь подбирать дерьмо за твоей собакой.

Он смеялся, когда я заканчивал вызов.

***

ПОДХОДЯ К ДОМУ, я заметил, что в окне моего небольшого грейстоуна⁷ горит свет, а значит, Ян уже на месте. Я изо всех сил старался не радоваться тому, что он будет внутри, когда я войду в дверь, потому что желание иметь то, чего я не мог, отдавало горечью. Мне нравилось быть напарником Яна, мы идеально подходили друг другу, каждый выигрывал благодаря сильным сторонам другого, и я не хотел, чтобы это изменилось. Так что мне пришлось подавить волнение, увидев его на моей кухне, когда он пил воду из стакана, прислонившись к стойке.

— Конечно, почему бы тебе просто не войти, — проворчал я.

Из-за дивана появилось существо Яна. Быстро набрав сотню фунтов мощной мускулатуры, Цыпа казался еще больше из-за всей своей длинной черно-белой шерсти. Я не был уверен, что у него за порода, да и сам Ян тоже не знал. И я частенько говорил, что, может, он лесной волк.

— Что ты делаешь в моем доме? — спросил я пса, который подошел и ткнулся мокрым носом в ладонь, пританцовывая вокруг меня от радости, что ему уделили внимание.

— Спасибо, Ми, — сказал Ян, осушив стакан и поставив его на стол. — Ты единственный, кто его не боится.

— Потому что я знаю, что на самом деле он не жрет людей, — ответил я, почесывая Цыпу за ушами и под подбородком, пока он не начал извиваться, а затем чуть ли не вприпрыжку побежал за мной, когда я прошел на кухню к Яну. — Может, нам стоит выгулять его прямо сейчас, перед едой? Он кажется немного взвинченным.

— Да, было бы неплохо, — согласился он.

— Дай мне переодеться, — обратился я к Яну, ставя перед ним пакет с едой. На нем были спортивки и толстовка, так что мне следовало одеться соответственно. — Брось это в холодильник и посмотри, есть ли у меня в морозилке стаканы под пиво.

— А что плохого в том, чтобы пить из бутылки, принцесса? — ухмыльнулся он.

— Козлина.

Он начал насвистывать мне вслед, когда я стал подниматься по лестнице в лофт, где у меня располагались кровать, шкаф и вторая ванная комната. Не полноценный второй уровень, но именно это мне понравилось в планировке.

Переодевшись в спортивный костюм с эмблемой «Маршал США» на боку, я спустился вниз и направился к входной двери.

— Почему ты их носишь?

— О чем ты? — не понял я.

— Рабочие спортивки.

— Не понимаю сути вопроса. Мы в них тренируемся.

— Да, я в курсе. Так какого хрена ты носишь их вне работы?

— Это просто спортивки, Ян. Кого это вообще волнует?

— Они такие кричащие.

Мои брови непроизвольно приподнялись.

— Кричащие?

Он отмахнулся от меня, защелкнул поводок Цыпы и направился к двери.

— Кричащие, — повторил я.

— Люди захотят узнать, действительно ли ты маршал. Что, если они начнут докапываться до тебя?

— Ага, конечно, собака же, знаешь ли, вообще никого не отпугнет.

Я в который раз показал ему средний палец, прежде чем мы втроем вышли через парадную дверь. Заперев ее, я спрыгнул с верхней ступеньки небольшого крыльца.

— Раз, два, три — вперед! — крикнул я и бросился прочь от Яна, как сумасшедший несясь по тротуару, а потом не глядя перебежал через дорогу, зная, что в моем районе Линкольн-Парка меня может сбить только снегоуборочная машина.

Уже стемнело, но горели фонари, и прекрасное темно-синее небо с разводами цвета индиго вот-вот должны были украсить яркие звезды, хотя их можно и не разглядеть из-за светового загрязнения. Я любил ночное время, когда люди сидели за ужином, и я мог украдкой заглянуть в их окна во время своей ежедневной пробежки. Я рванул в сторону парка так быстро, что здания вокруг расплывались в размытые пятна, а Ян и Цыпа следовали за мной.

— Миро!

Я не остановился и услышал, как Ян выругался, прежде чем Цыпа внезапно оказался рядом со мной. Ян позволил ему свободно бежать, отпустив с поводка.

Свернув направо, я промчался мимо парковочных столбиков между футбольным полем и детской площадкой с качелями и тренажерными постройками. Цыпа снова догнал меня, а когда я свернул вниз к беговой дорожке, Ян уже оказался там, резко схватив меня за куртку сзади, он крепко удерживал за нее.

Я замедлился, смеясь, и он рывком притянул меня к себе, прижавшись грудью к моей спине. Мы оба еще двигались, поэтому при столкновении Ян потерял равновесие, и упал бы, если б не обхватил мою шею рукой для баланса.

Его горячее дыхание, его губы, случайно коснувшиеся моего затылка, вызвали дрожь, которую я не в силах был сдержать.

— И почему ты побежал? — спросил он, все еще сжимая мою куртку, а другой рукой удерживая за плечи поперек груди и прижимая к себе.

— Просто чтобы Цыпа повеселился, — сказал я, чувствуя, как сильно колотится сердце, и понимая, что это не имеет никакого отношения к тому спринту, который я только что устроил.

— Да, но ты замерз, — заметил Ян, прижав на мгновение руку к моему сердцу, прежде чем отступить.

Мне стало холодно в ту же секунду, как он отстранился.

— Есть немного, — поспешно согласился я, похлопывая Цыпу, уткнувшегося носом мне в бок. — Давай назад тоже пробежимся, разгоним кровь. Так сможем согреться.

Ян согласился, и мы вместе побежали по дорожке, Цыпа летел вперед, но время от времени возвращался, чтобы убедиться, что Ян остается в его поле зрения.

Мы сделали гигантскую петлю и вернулись домой прямо перед тем, как оба чуть не превратились в сосульки. Поскольку я не видел, чтобы Цыпа справлял нужду, я сказал Яну, что тот должен еще раз пройтись с ним по кварталу.

— Но я хочу есть, — заныл он.

— Ну, я даже не знаю, что тебе сказать. Твой пес не погадил, а ему это нужно.

Ян повернулся и глянул на свою собаку.

— Цыпа! — завопил он.

Цыпа бросил ошарашенный взгляд на своего хозяина и присел прямо на газон у обочины. Выражение отвращения и шока на лице Яна повергло меня в истерику.

— Ты напугал псину до усрачки!

— Это совсем не смешно.

Я даже не мог вдохнуть, до того это было уморительно.

Когда Ян вытащил из кармана пластиковые пакеты, я согнулся пополам от смеха, а Цыпа, прошмыгнув мимо него, взобрался по ступенькам ко мне и лизнул в лицо, очень довольный собой.

— Тупая псина, — бормотал Ян, пока я хохотал. — Тупой напарник, — проклинал он меня на пару с Цыпой.

***

ЯН СНЯЛ толстовку и натянул мой кардиган на молнии, прежде чем войти на кухню и наблюдать, как я собираю наши сэндвичи. Я купил их в гастрономе «Бруно и Мид», который очень нравился мне тем, что они не делали заказы на вынос готовыми. Они давали вам все ингредиенты, которые должны быть в сэндвиче, разложенные по зиплок-пакетам или по маленьким пластиковым контейнерам, а хлеб запечатывали отдельно, чтобы он не засох или не размяк, в зависимости от того, какой вид вы заказывали.

— Ты ведь понимаешь, что это верх лени, верно? — прокомментировал Ян, отправляя в рот нарезанный ломтиками хлеб и соленые огурцы в масле. — Я серьезно, ты мог бы купить все это дерьмо в магазине и сделать сам.

— Да неужели? Соус айоли, колбаса чоризо и сыр Оссо, которые тебе так нравятся? Правда? — спросил я, пододвигая к нему тарелку. — Думаешь, я мог бы легко найти это в «Джуэле»⁸?

Он нахмурился, глядя на меня.

— Например, тот ежедневно свежий хлеб?

Ян что-то пробормотал себе под нос.

— А еще твой любимый гауду и маринованные оливки.

— Долго еще будешь трепаться?

— А что? Да, — ухмыльнулся я, — буду.

— Заткнись, — пробормотал он, хватая из холодильника бутылку своего любимого пива — «Три Флойдс Гэмблхед», за наличием которого я всегда следил, — и направился в гостиную.

— И твои любимые итальянские помидоры, которые я всегда бе...

— Да, отлично, ты гребаный святой, а я неблагодарная задница.

Я хмыкнул, когда он плюхнулся на диван и включил телевизор. Звуки футбола наполнили комнату. Через мгновение он обернулся и посмотрел на меня.

— Что? Нужна салфетка?

— Нет, у меня есть... ты что же, даже не возразишь?

— С чего бы мне возражать?

— Осел, — пробормотал он, возвращаясь к игре.

Я присоединился к нему на диване, сев рядом, как всегда, и он стащил несколько картофельных чипсов с моей тарелки.

— Иди и возьми себе сам, — сказал я, шлепнув его по руке.

Он толкнул меня плечом, и я чуть не выронил тарелку.

— Что ты делаешь?

— Не начинай, — возразил он, легонько подталкивая мое колено своим, и прижав ногу к моей ноге. — Давно ли мне нельзя есть с твоей тарелки?

Тут он прав. Я позволил бы Яну делать все, что он захочет и когда захочет. Я принадлежу ему — как и мои картофельные чипсы.

Глава 3

ЯН УШЕЛ около часа ночи, пообещав заскочить в семь утра и захватить меня на завтрак. Когда он не появился в четверть восьмого, я позвонил ему, но вызов сразу же оказался перенаправлен на голосовую почту. Поскольку опаздывать не хотелось, а пешая прогулка до железнодорожной платформы заняла бы уйму времени, я решил ехать на своем внедорожнике. Я так редко пользовался «тойотой-такомой», что частенько подумывал о ее продаже. Но стоило всерьез задуматься об этом, как кому-то тут же необходимо было с чем-то помочь или что-то перевезти. Вот и сегодня, направляясь на работу, я в очередной раз порадовался, что колеса все еще под рукой.

Когда я был уже на полпути к месту назначения, мне позвонил Ян.

— Где тебя носит? — рявкнул я, раздраженный из-за голода и отсутствия кофеина в организме.

— Могу спросить то же самое.

— Я умираю с голоду, придурок; ты должен был меня накормить.

— Ты вообще когда-нибудь читаешь сообщения?

— У меня нет сообщений от тебя.

— Нет, есть... Бля!

— Какого хера?

— Я отправил тебе по электронке, а не СМС. Блядь.

— Просто скажи, где ты.

— О черт, Кейдж звонит мне по другой линии. Подожди.

— Ян...

— Минуту, — рявкнул он, а затем наступила тишина.

Я понятия не имел, куда ехать, но незнание того, где сейчас Ян, сводило меня с ума сильнее и быстрее, чем все остальное. Тот факт, что он находился где-то без поддержки и прикрытия, моментально выводил меня из равновесия. Мне необходимо найти его.

Звонок оборвался, и телефон сразу же зазвонил вновь, однако входящего номера не оказалось в списке моих контактов. Я начал искать гарнитуру, понимая, что вероятней всего звонит босс. Но на пятом звонке просто сдался и ответил.

— Джонс.

— Напомни правило? — прогремел мне в ухо своим глубоким и зычным голосом мой босс, старший заместитель Сэм Кейдж.

— Третий звонок, — машинально отчеканил я.

— И какое у тебя оправдание?

— Я разговаривал с Яном.

— Нет, вообще-то с Дойлом разговаривал я, так что даю еще попытку.

— Ну, я разговаривал с ним до того, как вы позвонили.

— А почему ты не с ним?

— Хороший вопрос.

— Прошу прощения?

Пиздец.

— И еще раз: почему ты не взял трубку?

Лгать ему, о чем угодно, даже самую малость, было большой ошибкой.

— Не мог найти гарнитуру.

— Прошу прощения?

Двойной пиздец.

— И где же она? — прорычал Кейдж.

— Где-то здесь.

— Итак, поскольку я не на громкой связи, могу ли я предположить, что ты держишь телефон в руке?

Не получить кофе и первым делом нарваться на Кейджа. Нахуй мою жизнь.

— Да, сэр.

— Останови машину и найди наушник, Джонс.

Процедура должна быть соблюдена. Я остановился перед выездом на автостраду, откопал наушник из глубин бардачка, вставил его в ухо, подключил к телефону и сказал Кейджу, что он может продолжать.

— Прошу прощения? — раздраженно бросил он.

Это было все равно что плеснуть бензина в огонь. Уткнувшись лбом в руль, я молился, чтобы он просто сказал мне то, что хотел.

— Мне нужно, чтобы вы встретились с детективами отдела нравов в районе Вашингтон-парка и взяли под охрану пропавшего свидетеля Кемена Бентли, который должен был дать показания против своего бывшего любовника Тейлора Ледесмы, но сбежал из-под надзора полиции. Он попал под расследование, которым занимались полиция нравов, ФБР и полиция штата. Они выявляли несовершеннолетних девушек и парней, работающих в качестве эскорта, и Кемен оказался среди них в одном из отелей, которые они накрыли.

— Да-с-сэр.

— Дойл уже на месте.

— Вас понял.

— С этого момента ты должен убедиться, что он будет тебе писать или звонить, — он повесил трубку, как обычно, не сказав больше ни слова.

Я перезвонил Яну.

— Дерьмо.

— Это было забавно, — сказал я, вложив во фразу как можно больше сарказма.

— Я облажался.

— Да уж.

— Я запарился.

— Он звонит сначала тебе только потому, что «Дойл» идет перед «Джонсом» в его телефоне.

— Да понятно.

— Используй свой телефон по назначению.

— Бля. Да, прекрасно. Будет сделано.

— Окей, — я почувствовал небольшое облегчение.

— Ты же знаешь, я еще не завтракал, — пожаловался он. — И не пил кофе.

— И кто виноват?

— Перестань злиться.

— Я не злюсь, просто раздражен. И еще меня бесит то, что я не знаю, где ты находишься. Это как когда ты отправляешься на свои миссии и... Но ты и так в курсе.

— Да, — хрипло ответил он.

— Ну да, в общем… — начал я, понимая, как жалко прозвучал. — Когда ты здесь и пропадаешь — это полный пиздец, Ян.

Он тяжело вздохнул.

— Это больше не повторится.

— Я твой напарник и всегда должен знать, где ты находишься.

— Согласен.

— Окей, — улыбнулся я в телефон. — А теперь о еде. Мы поедим после того, как возьмем под защиту свидетеля.

— Значит, ты не собираешься злиться весь день?

— Кому какая разница? Тебе вовсе не обязательно ехать со мной.

— Шутишь? Нет. Когда мы вернемся в офис, ты оставишь машину там.

— Может, сегодня я хочу побыть за рулем.

— Нет. — Он не любил, когда я говорил по телефону за рулем даже в гарнитуре, потому что считал меня плохим водителем. Его чертовски раздражало, если я отвлекался даже совсем немного.

— Ты не можешь просто сказать «нет», Ян. Твое слово — не закон.

— Разве? — поддел он меня.

— Пошел ты.

Он хохотнул.

— Хочешь пиццу на ужин? Я очень хочу пиццу.

— Мы еще даже не завтракали.

— Да, но я люблю планировать, ты же знаешь.

Да, я и правда знал.

— Может, Эмма захочет куда-нибудь пойти?

— Но никакой пиццы дип-диш⁹, — сказал Ян, игнорируя мои слова. — Я хочу ту, которую подбрасывают.

— В Чикаго это никто не ест.

— Я ем.

— Ты не в счет.

— Я важнее всех.

Так и есть. Для меня он значит больше, чем кто-либо.

— Я твой напарник, и ты должен заботиться обо мне.

Все эти слова, слетающие с его губ… неужели он в самом деле не понимал, что говорит? Они были просто поразительными.

— Пиво или вино? — поинтересовался я, пытаясь взять себя в руки.

— Ох, твою мать, — проворчал он. — Вино? С пиццей?

В его голосе было столько отвращения.

— Ладно, пиво так пиво.

— Как далеко ты находишься?

— Буду минут через двадцать, если не встряну в утреннюю пробку.

— Ладно, — вздохнул он. — Тогда я сам поговорю с парнями из отдела нравов¹⁰.

Я прыснул со смеху.

— Что за детский сад?

— Ни капли кофе, — напомнил я.

— Ага, — согласился он почти печально.

— Что с тоном?

— Ничего.

— Нет, что-то, — уверенно ответил я, потому что знал его слишком хорошо, и каждая интонация была заучена мной наизусть. Он ничего не мог от меня утаить.

— Слишком поздно переосмысливать свою судьбу, Ми. Ты застрял со мной.

— Что это на тебя вдруг нашло?

— Просто, знаешь... со мной непросто.

— О, приятель, я знаю.

— Захлопнись.

— Но я и не мечтаю обзавестись новым напарником.

— Хорошо, — хрипло сказал он и повесил трубку.

Поездка должна была занять не больше двадцати пяти минут, но на автомагистрали I-90, ведущей на восток к Вашингтон-парку, был утренний затор. Мне очень повезет оказаться там до Рождества.

Наконец добравшись до места, где проводилась облава, я был более чем счастлив размять ноги. Выбравшись из внедорожника, я подошел к «Девиллю» и открыл багажник. Поскольку машина являлась казенной, у нас обоих были ключи от нее. Я снял пиджак и блейзер, надел тактический бронежилет¹¹ и посмотрел на рейдовую куртку. В СОП¹² говорилось, что ее следует надевать обязательно, но сегодня было холодно, а моя парка с эмблемой «Маршал США» на спине осталась дома. Однако я отчетливо представил себе, как меня подстрелят, потому что не смогут идентифицировать как сотрудника правоохранительных органов, и что на это скажет Кейдж, а хуже всего, что он сделает со мной и какова будет моя новая должность. С ним лучше не связываться.

Снова надев блейзер и пиджак, я натянул поверх рейдовую куртку, затем снял свой значок с цепочки на шее, и пристегнул его к ремню.

— Миро!

Оглянувшись, я увидел Яна, одетого в футболку с длинными рукавами и эмблемой «Маршал США» на рукаве, бронежилет, брюки-карго цвета хаки и бейсболку.

— Приоделся сегодня, маршал, — поддразнил я его, подходя ближе.

— Ну да, — пожал он плечами, — нам обоим следовало бы, но раз уж накосячил я, то по ходу именно мне придется сегодня отдуваться и делать всю тяжелую работу.

— Ах ты бедняжка.

— Именно об этом я и говорю.

— По крайней мере, сегодня я должен остаться чистым, — язвительно заметил я, стараясь не подходить к нему слишком близко. Хотя единственное, чего мне хотелось — это сгрести его в охапку, так что я намеренно держал дистанцию.

Вот только... в свойственной ему плавной манере, Ян быстро шагнул прямо в мое личное пространство.

— Ты же сказал, что не злишься.

— Вовсе нет, — ответил я хрипло.

— Тогда веди себя соответственно.

— Окей, — ответил я, и в тот же миг из главного входа выскочил мужчина и помчался через парковку.

Все произошло очень быстро. Я увидел преследующих его людей, даже издалека разглядев буквы «ФБР» на их рейдовых куртках, и рванул вперед, лавируя между машинами, чтобы перехватить того, кто, как я понял, и являлся сбежавшим подозреваемым. Я побежал длинным путем, обходя остальных преследователей, и оказался справа от беглеца. Бросившись ему наперерез, я ударил его в плечо, и мы вместе упали, покатившись по скользкому снегу и гравию, пока не врезались в машину.

Измотанный и запыхавшийся, я задохнулся еще больше, когда мужчина оттолкнул меня и попытался смыться, ползя на четвереньках.

— Замри, придурок! — гаркнул Ян, подбегая к нам и нацелившись своим «Глоком» в голову мужчины. — Не шевелись, мать твою!

Мужчину повалили лицом на асфальт и принялись обыскивать на предмет оружия, пока я переводил дыхание. Осмотрев свое запястье, я убедился, что гипс все еще цел, а по резкой боли, пронзившей его, понял, что мне нужно сбавить обороты, пока я не восстановлюсь на сто процентов.

— Подними руки вверх! — крикнул один из агентов, выходя из-за «тойоты-камри», к которой мы подкатились, и направил на меня оружие.

— Какого хера ты несешь! — заорал Ян, оттолкнув мужчину. Он сбил его с ног и, повалив на багажник, надавил предплечьем на горло парня. — Это же долбаный помощник маршала США, ты на кого, мать твою, наставляешь свой чертов ствол?!

Началась суета, мне помогли подняться на ноги, пока четверо полицейских штата оттаскивали Яна от агента и настороженно кучковались вокруг него, ожидая, пока он уберет свое оружие в кобуру.

— Как насчет благодарности за поимку вашего подозреваемого? — прорычал Ян.

Протиснувшись сквозь толпу, я схватил его за грудки и толкал назад, пока мы не оказались подальше от толпы офицеров.

— Эй, — тихо сказал я, положив руки ему на бока и не задумываясь скользнув к бедрам.

— Да пошли вы! — кричал Ян на всех. — Нехрен вытаскивать пушку, если не знаешь в кого, твою мать, собрался стрелять!

Он был в ярости, и лишь потому, что я мог отжать лежа больше его веса, хоть Ян и выше меня, я удерживал его на месте.

— Эй, — повторил я.

Его голубые глаза метнулись в сторону и встретились с моими.

— Спасибо, что прикрываешь меня.

— Всегда, — проворчал он. — И ты это знаешь.

Да, я знал.

— У тебя кровь идет.

— Как обычно, — пожал я плечами, — тебе ли не знать.

— С запястьем все в порядке? — спросил он, хватая мою руку и оглядывая со всех сторон еще до того, как я смог сформулировать ответ.

— В порядке.

— Прекрати вытворять такое дерьмо, — сердито сказал он, отпуская меня, по-видимому, убедившись, что гипс на месте. — Дожидайся меня.

— Так и буду делать.

— Миро!

— Обещаю, — ответил я, усмехнувшись. — Не суетись.

Всегда странно вмешиваться в чье-то расследование, но поскольку за него отвечали федералы, это было не так плохо, как иметь дело с полицией Чикаго или полицией штата. Иногда там было столько позерства, что хотелось просто сказать всем вытащить уже свои члены, чтобы я взял линейку и провозгласил победителя. Нелепость.

Ответственный за оперативную группу спецагент извинился за то, что его человек наставил на меня пистолет, а затем ждал, пока Ян ответит ему тем же.

— Что? — раздраженно бросил ему мой напарник.

Агент покачал головой и проводил нас в ванную гостиничного номера, где пропавший свидетель сидел на столешнице раковины, опустив в нее ноги, и выглядел скучающим.

— Мистер Бентли, — поприветствовал я его.

— Милый, ты хоть понимаешь, что у тебя идет кровь?

Пожав плечами, я прошел в комнату мимо Яна.

— Где пропадал, Кемен?

Он одарил меня прекрасной улыбкой во все идеально ровные белые зубы, и на его щеках обозначились ямочки. Парню оказалось всего девятнадцать, и он был потрясающе красив, с кожей теплого оттенка мокко и огромными зелеными глазами. Я понимал, почему его держали здесь, но сожалел о потерянном детстве мальчишки.

Я вспомнил его досье. Мать продала Кемена за наркотики, когда ему было всего десять лет, а потом он кочевал по хозяевам, пока Тейлор Ледесма не увидел его танцующим в клубе и не забрал у парня, который продавал его задницу по триста баксов за ночь. Кемен поступил в единоличное владение Ледесмы, став его драгоценной собственностью. Хорошее заключалось в том, что его больше никогда не насиловали, не трахали группой и не пускали по кругу. Худшее — то, что он так и не обрел свободу. Ему не разрешалось выходить за пределы пентхауса на набережной.

— Я не буду давать показания, — отрезал он. — Тейлор Ледесма был очень добр ко мне. Я объяснил это полиции, и повторяю вам, ребята. Нет, не буду.

— Ты поступил очень умно, — небрежно заметил я.

Когда Кемен обратил внимание на меня, я понял, что заинтересовал его.

— Поскольку Ледесма вел все свои дела на испанском, ты решил выучить язык, чтобы знать, какого хрена происходит.

— Само собой, в этом есть смысл, верно?

— Да, — согласился я. — И почему же Ледесма никогда не заставлял тебя выходить из комнаты, когда вел дела?

Кемен повернулся ко мне, и на его лице читалось напряжение.

— Ему нравилось выставлять меня напоказ перед мужчинами, которые никогда меня не получат. Он тащился от этого.

— Имеет смысл. Так что же случилось потом?

— На его дом совершили налет. Ввалились федералы и взяли меня под стражу, но потом передали полиции Чикаго, решив, что я несовершеннолетний.

— А потом, разузнав, что тебе восемнадцать, они поместили тебя под охрану после того, как ты согласился дать показания.

Внезапно он сосредоточенно уставился на свои ноги.

— Но я передумал.

Коснувшись рукой его подбородка, я приподнял ему голову, снова привлекая внимание.

— И ты ускользнул от детективов, которые охраняли тебя.

— Да, — он глубоко вздохнул и игриво потерся щекой о мою ладонь, как кот. — Но от вас, маршал, я бы не стал убегать. Ни в коем случае.

Я убрал руку.

— Ты уже полгода в бегах. Готов остановиться?

— Я все равно не собираюсь давать показания.

— Этот человек хочет твоей смерти, — сообщил я ему.

— Это вы так считаете.

— Так считают все, — заверил Ян. — Мы переправим тебя в наш офис, чтобы ты мог услышать прослушку. А теперь слезай и повернись.

— О, сладкий, как скажешь.

Ян усмехнулся, когда Кемен грациозно и плавно соскользнул со столешницы, повернулся, словно танцор, и заложил руки за спину. Все его компактное тело состояло из поджарых мускулов, и нужно действительно отдать должное его красоте. Но я отличался от других тем, что видел ребенка, а они — кусок мяса.

— Чувак, выглядишь дерьмово, — резко заметил Ян.

Я непонимающе посмотрел на него, и он указал на зеркало. Я обернулся.

Вот так неожиданность: левая щека расцарапана, вдоль челюсти синяки, а губа разбита. Но самое печальное — моя новехонькая потертая кожаная куртка-бомбер с подкладкой из овчины была изодрана в клочья под такой же изодранной рейдовой курткой.

— Вот дерьмо, — пробормотал я.

— Больше расстроен из-за куртки, чем из-за лица, да, милый? — Кемен посмотрел на меня с жалостью и сочувствующе произнес: — Понимаю. С утра выглядело очень красиво, да?

— Так и было, — вздохнул я.

— Вы серьезно? — спросил Ян, переводя взгляд с меня на нашего своенравного свидетеля и обратно.

— А что? — требовательно спросил Кемен. — Эта куртка очень сексуальная.

— Видимо, была сексуальной, — хохотнул Ян.

— Ничего святого, — произнес Кемен.

— Пойдем, — буркнул я. Ян надел на него наручники, и я открыл дверь.

Стрельба в коридоре остановила меня, несколько полицейских штата тут же бросились вперед, держа оружие наготове. Они были готовы прикрыть, но как по мне, балкон, который я заприметил при входе, лучший вариант.

— Ну и что дальше? — спросил Ян.

Я кивнул головой, указав в сторону стеклянной двери.

— Нет.

— Да, — кивнул я. — Пойдем.

— Черт, ладно. Веди.

Быстро передвигаясь, мы оказались у раздвижной стеклянной двери, когда снова раздались выстрелы и крики позади нас.

— Это ведь не... — выдохнул Кемен, — …за мной, да?

— За тобой, — одновременно сказали мы с Яном.

— Сутенеры обычно не приходят за своими проститутками с полуавтоматическими пулеметами, — продолжил я, выглядывая в приоткрытую дверь.

— И что дальше? — спросил Ян.

— Мы можем свеситься вниз и прыгнуть. Здесь до третьего этажа не так уж много, должно получиться.

— Хорошо, — согласился он, кивнув мне. — Иди первым, а я спущу его вниз.

Я знал его как свои пять пальцев. Я спущусь, он поможет Кемену, а потом кинется в перестрелку без меня.

— Нет, сначала ты, я тебя прикрою.

Он напрягся, готовясь к спору.

— Слушай, Мирослав, ты должен пойти первым из-за своего запястья.

— Нет, из-за моего запястья первым должен пойти ты, — поправил его я. — Сейчас ты гораздо сильнее. Я не хочу его уронить.

Стрельба стала громче, и к выстрелам добавились крики.

— Быстро, — рявкнул я, пресекая дальнейшие протесты.

Подтолкнув ко мне Кемена, Ян подошел к краю балкона, проверил расстояние, взобрался на перила и, хмуро смерив меня взглядом, спустился вниз. Мгновение были видны только его руки, а потом я услышал глухой удар о балкон под нами.

— Ты в порядке?

— Да, тут всего около шести футов с висячего положения. Совсем невысоко.

— Спокойно, — сказал я Кемену. — Ты следующий.

— Нет-нет-нет, — внезапно запаниковал он. — Я не могу спуститься с балкона.

— Да ради Бога, в этом нет ничего сложного, — сказал я, поднимая паренька и перекидывая через левое плечо, словно пушинку.

— Даже не снимешь с меня наручники? — пропищал он.

— Нет, — усмехнулся я, подошел к краю, наклонился и просто позволил ему соскользнуть.

Он кричал секунды полторы, а затем оказался в объятиях Яна.

— Вы оба свихнулись! — взвизгнул Кемен, когда я перевалился через перила, на мгновение удерживаясь за них здоровой рукой, а затем опустился.

Ян поддержал меня, когда я приземлился, прихватив руками за бедра и прижимаясь своей грудью к моей спине, как прошлым вечером.

— Спасибо, — улыбнулся я, застыв в нескольких дюймах от него.

— Твои идеи — отстой, — проворчал он. Но я понял, что это ласковое ворчание, когда Ян уткнулся лицом мне в плечо. Всего лишь на секунду.

— Так-то лучше, — поддразнил его я.

— Мы в жопе, — провозгласил он и развернул меня лицом к запертой балконной двери. Над нами снова прогремели выстрелы, и так как мне не улыбалась идея привлечь внимание выстрелом в замок или стекло, я достал бумажник.

— Какого хрена ты делаешь? — прошептал Ян.

— Эта дверь дешевая, — сказал я, просовывая банковскую карту между ней и рамой. — Хорошие скользят в канавку для надежной изоляции, поэтому дают больше гарантий безопасности. Дешевые, как эта, просто прикрываются, и остается только крошечная загвоздка… — я услышал щелчок, — замок.

— Где, твою мать, ты этому научился? — покосился на меня Ян.

— Впустую растраченная молодость, — ответил я, выпрямляясь и открывая дверь. — Но ты и сам это знаешь.

— Кое-что знаю, но явно не все.

— Это было круто, — заигрывающе заметил Кемен.

Вытащив пистолет, я пошел вперед, проверяя под кроватями, в ванной и в шкафу, прежде чем жестом пригласить их войти.

Ян подтолкнул Кемена вперед и запер балконную дверь. Затем усадил его на одну из двуспальных кроватей, а я подошел к двери, запер замок и стал ждать, пока Ян вызовет подкрепление.

Лишь услышав сирены, я вздохнул с облегчением.

Мы с Кеменом встрепенулись, когда над нашими головами раздался грохот, сопровождаемый короткими автоматными очередями. Он медленно повернулся ко мне.

— Что происходит?

— Кто-то тебя узнал. Может, одна из девушек или один из сутенеров, а может даже полицейский, но кто бы это ни был, тебя узнали и позвонили Ледесме.

Его начало трясти.

— Ты понял? До тебя начало все доходить?

Он молча кивнул.

— Если перестанешь вести себя как придурок, доверишься нам и не будешь убегать, мы снимем наручники.

Он одними губами беззвучно произнес «да».

Ян снял браслеты, и Кемен тут же вцепился обеими руками в мое левое предплечье, крепко прижимаясь ко мне.

— С тобой все будет в порядке.

Он затих и не двигался.

Через несколько минут в дверь постучали.

Двигаясь боком, чтобы оказаться перед ним на случай выстрелов, я поднял пистолет. Ян стоял с другой стороны, отражая мою позу.

— Федеральный маршал! — крикнул снаружи Чинг.

— Эй, — крикнул я в ответ совсем не по протоколу. — Это Миро и Ян.

Стон Чинга прозвучал громко и отчетливо.

— Что ты должен ответить, придурок?

— Я забыл, — отшутился я, а Ян усмехнулся.

— Гребаный Джонс, — проворчал Чинг, но я расслышал в его низком голосе насмешку. — Здесь я, Беккер, Шарп и Кон. Охраняется только этот этаж, так что вы, парни, оставайтесь пока на месте.

— Да, сэр, — усмехнулся я.

— С балкона, Джонс?

— Думаю, это лучший способ покинуть комнату, — проинформировал его я. — Тебе так не кажется?

На этот раз я услышал смех не только Чинга.

***

НАКОНЕЦ-ТО ПОЛУЧИВ СООБЩЕНИЕ, что все чисто, мы надели на Кемена кевларовый бронежилет, поверх него куртку, как у нас, и одинаково одетыми вышли из отеля. Кейдж стоял перед толпой как минимум из дюжины репортеров, тычущих микрофонами ему в лицо, когда мы проходили мимо. Пока мы не начали пробираться через толпу, я не понимал, сколько полицейских, репортеров и случайных зевак собралось вокруг отеля. Настоящий зоопарк.

Но это была положительная пресса для полицейской операции. У нас и впрямь наблюдался существенный дефицит мест, куда мы могли бы отправлять подростков, не заслуживающих угодить в тюрьму для несовершеннолетних, и для которых возвращение домой также не было вариантом. Нам требовалось больше реабилитационных программ, чтобы убрать их с улиц. Я не располагал точной статистикой, но знал, что многие девочки и мальчики, которых вырвали из проституции, оказались втянуты обратно. Многие из них, как Кемен, были введены в заблуждение и ошибочно приняли приют, предложенный сутенером, за заботу. По дороге из отеля в наш офис он рассказал нам кое-что из своей жизни. Я знал почти все факты, но слушать, как он излагает подробности, было невыносимо. Даже Яна слегка передернуло.

Добравшись до офиса, мы поместили Кемена в камеру предварительного заключения и вернулись к своим рабочим столам, приступая к тяжелому процессу отчетности. Ян позвонил в отдел нравов, чтобы сообщить им, что они могут брать Тейлора Ледесму. Процесс предъявления ему обвинений был готов ко второму раунду.

Я снял свою куртку, поморщившись от царапин на ней, и повесил на спинку стула. Ян прав, нужно купить для работы одежду попроще.

— Кофе, — простонал Ян, плюхаясь в кресло за своим столом, что располагался рядом с моим. — Я пообещал парнишке, что мы ему что-нибудь принесем.

— Окей, — усмехнулся я. — Пошли.

Мы перевесили наши значки обратно на цепочку, которую носили, пока не были на задании, и прошлись два квартала до нашей любимой закусочной, всю дорогу споря об электронном письме, которое Ян прислал мне утром. В итоге он пихнул мне в руки свой телефон, чтобы я сделал переадресацию и мог бы получать предупреждение, когда Кейдж звонит ему. Я сомневался, что это возможно осуществить с телефона Яна — думал, что только босс может сделать нечто подобное, — но все равно покопался с ним на всякий случай. Входящее СМС от Эммы оповестило, что она договорилась поужинать с друзьями, и я вернул ему телефон.

— Останешься сегодня без пиццы, приятель, — сказал я, подталкивая его плечом.

— Что?

Я заказал три фирменных блюда и поболтал со своей любимой официанткой Розой, пока Ян писал ответ Эмме. Я захватил Кемену огромный стакан апельсинового сока, а нам с Яном еще большие стаканы с двойной порцией эспрессо в каждом. Мы определенно взбодримся после того, как выпьем все это.

— Что из себя представляет «Бастилия»? — спросил Ян, когда мы забрали еду и потягивали кофе на обратном пути в офис.

— Я знаю, что такое День взятия Бастилии, — бросил я.

— Нет, я про ресторан на Раш-стрит.

— Понятия не имею. А что?

— Именно туда нас тащит Эмма сегодня вечером.

— О, прекрасно, — сказал я, делая еще один глоток эликсира богов. — Черт возьми, это потрясно.

— Я просто хочу пиццу.

— Перестань ныть, это будет весело.

— Я не люблю французскую кухню.

— Ты никогда не пробовал французскую кухню, так откуда тебе знать?

— Я просто знаю.

— Возможность расширить кругозор.

— Я не хочу идти, — пробормотал он.

— Да расслабься уже.

Вместо этого он жаловался всю обратную дорогу, поднимаясь на лифте, спускаясь по коридору в камеру предварительного заключения, чтобы забрать Кемена, и, наконец, в конференц-зале, где мы втроем сели поесть.

— «Бастилия» — это круто, — отметил Кемен, сделав глоток апельсинового сока, прежде чем приступить к своему мексиканскому омлету. Я протянул ему гуакамоле и сальсу, а Ян, получив свою порцию, накинулся на сметану. — Я часто там бывал.

— Вот видишь, — сказал я между пережевыванием, — Кемен говорит, что там хорошо.

Ян сделал движение, будто дрочит.

— Ты в самом деле только что это сделал? — в голосе Кемена звучал ужас.

— Это забавно.

— Что именно? — спросил я Яна, проигнорировав нашего свидетеля.

Он пожал плечами.

— Просто всякий раз, когда свидетель моложе тебя либо женщина, ты обращаешься к нему по имени. Если старше и парень — ты используешь фамилию. Не замечал?

На самом деле я никогда не задумывался об этом, но было лестно, что Ян замечал. Замечал то, как и что я говорю.

— Они подают вьетнамско-французский фьюжн, — неожиданно брякнул Кемен.

Мы оба непонимающе повернулись к нему.

— В «Бастилии», — пояснил он, негодуя. — Это называется разговором. У нас как раз такой случай. Привет.

Ян издал рвотный звук.

— О Боже, никогда больше так не делай, когда я собираюсь поесть, — драматично произнес Кемен, широко распахнув глаза. — Срань господня, он просто отвратителен.

— Ешь свою еду, — сказал я, стараясь не рассмеяться.

— А этот омлет просто абсурд, — вынес он приговор. — Кто съест столько за один присест? Он же размером с фунтовый пирог.

Ян что-то ответил, не переставая жевать.

Кемен попросил меня перевести.

— Он сказал, что это специальное утреннее предложение по средам.

— Вы, ребята, не должны это есть, — предупредил он. — Никто не должен.

— Ты его съешь.

— Нет, дорогуша, я собираюсь его поковырять. Я не собираюсь все это есть. Кто так питается, не рискуя заработать сердечный приступ? — спросил он, состроив гримасу и наблюдая, как Ян вылизывает тарелку. — О Боже милостивый!

Его испуганное выражение лица стало лучшей частью моего утра.

***

ПОЗЖЕ, тем же вечером, я положил оставшиеся пять кусков дип-диш со шпинатом в холодильник, убираясь после ужина, пока прокручивал в памяти разговор с весьма красивым мужчиной, который зажал меня в углу после душа в спортзале. И склонившись ко мне, очень ясно дал понять, что хотел бы поужинать со мной, но что еще важнее, пригласить домой.

— Мы могли бы очень хорошо провести время.

Я не сомневался в этом, но не был заинтересован. После моего бывшего у меня никого не было, и дело не в том, что я по нему тосковал, просто с кем бы я ни встречался, мне пришлось бы знакомить его с Яном. А если я не собирался знакомить их с Яном, это был всего лишь секс на одну ночь, так какой в этом смысл? К тому же, никто не возбуждал меня настолько, чтобы запрыгнуть в койку, кроме моего очень гетеросексуального, очень недоступного напарника.

Сплошной кавардак. Мне нужно потрахаться. Как только я встречу кого-нибудь, от кого не смогу оторваться, это безумная одержимость Яном останется в прошлом.

Телефон, завибрировавший из-за входящего сообщения, моментально вывел меня из раздумий. Меня совсем не удивило, что Ян хочет знать, где я нахожусь. Именно это и составляло большую часть проблемы — его постоянное внимание, хотя готов поставить свою жизнь на то, что он делает это неосознанно. Ян был неисправимым собственником в отношении меня, моего времени и вообще всего, что меня касалось. Очень жаль, что в действительности это ничего не значит.

Проигнорировав СМС, я закончил уборку и оставил тарелку с бокалом для вина сушиться на деревянной подставке для посуды.

Спустя пару минут зазвонил телефон, и я ответил.

— Твои пальцы сломаны вместе с запястьем?

— Ты на свидании, придурок, — напомнил ему я. — Сосредоточься на людях перед тобой и перестань меня домогаться. Постарайся произвести хорошее впечатление.

— Не могу.

— Что ты не можешь? Сосредоточиться?

— Да.

— Почему?

— Потому что сейчас мы направляемся домой к Итану, чтобы выпить и, возможно, поиграть в настольные игры.

Мне понадобилось пару секунд переварить сказанное.

— Что?

Он хмыкнул.

— Ты же ненавидишь настольные игры. Ты любишь видеоигры.

— Да, я знаю.

— Так скажи им, что тебе нравится стрелять во всякую всячину.

— Умираю с голоду.

Я подавил смешок.

— Что ты ел?

— Без понятия.

— Ты не знаешь, что ел?

— Нет. Все меню было на французском.

— Надеюсь, ты не ел сладости, потому что, скорее всего, это были мозги.

— Нет, думаю, это была рыба.

— Ты же ненавидишь рыбу.

— Да, это я тоже знаю.

Я откашлялся.

— Ты же понимаешь, что Эмма делает все возможное, чтобы сблизить тебя со своими друзьями, потому что ты ей небезразличен? Почему ты ведешь себя как мудак из-за этого?

— Может, ей следует меньше заботиться о дружеских посиделках и побольше о нас с ней.

— Но она уже знает, что между вами все отлично, и теперь ей нужно посмотреть, как ты вписываешься в ее жизнь в кругу друзей и семьи.

— Да, супер, а ты что делаешь?

Ему не следует беспокоится об этом в данный момент.

— Ян? Я вешаю трубку.

— Нет, серьезно. Чем ты занят?

Он был упертый как баран.

— Убираюсь.

— Что убираешь?

— Тарелки.

Тишина.

— Ян?

— Ты жрал пиццу, да, говнюк?

Я рассмеялся.

— Да, но это была ненавистная тебе дип-диш.

— Я не испытываю к ней ненависти.

— Да, но тебе не нравится такая пицца.

— Она мне нравится больше, чем французская еда.

— Потому что у тебя не развиты вкусовые рецепторы, — упрекнул его я.

— Да какая разница? — оборвал он. — Я люблю... пиццу.

— Я в курсе.

— И Цыпу.

Теперь мы поговорим о собаке?

— Бросаю трубку.

— Иди и выгуляй его.

— Прости — что?

— Цыпу. Я надеялся, что к этому времени уже вернусь домой и выгуляю его, но не получается, так что иди и выведи его.

— Да пошел ты. Я не мальчик для выгула собак.

— Он нассыт в моей квартире.

— Как будто ты заметишь.

— Блядь, что ты хочешь этим сказать?

Я фыркнул.

— Я не дам тебе втянуть меня в спор по телефону. Вешаю трубку.

— По контракту ты обязан выгуливать собаку.

— Я реально вешаю трубку.

— Ты обещал заботиться о Цыпе.

— Когда тебя дислоцируют, да.

— Он и под твоей ответственностью тоже.

Я нажал кнопку отбоя, и Ян исчез.

Выключив свет, я рухнул на диван, чувствуя, как накатывают болезненные ощущения после дневных событий. Мой телефон опять зазвонил, и я трижды переключал его на голосовую почту, затем сдался и ответил.

— Ох блядь, ну что еще?

— А что, если это чрезвычайная ситуация?

— Единственная чрезвычайная ситуация заключается в том, что ты слетел с катушек от скуки.

— Почему ты не хочешь выгулять собаку?

Я глубоко вздохнул.

— Ну так что?

— Из-за парня, которого сегодня свалил с ног, я ударил запястье, чувак… я ранен.

— О, — сказал он тихим, рокочущим голосом. — Почему ты мне ничего не сказал?

— Ничего серьезного. Я просто буду лежать и смотреть телик, пока не засну.

— Окей.

— Так что постарайся повеселиться.

— Постараюсь… ты ведь в порядке, правда?

— Конечно.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— Хорошо, — сказал он и повесил трубку.

А я вырубился прямо на диване.

Глава 4

ВЫЙДЯ ИЗ ДУША следующим утром, я услышал на кухне какое-то копошение. Места у изножья кровати как раз хватало, чтобы я мог протиснуться к перилам и, свесившись, проорать, что я вооружен и опасен.

— Да ладно? И что дальше? — прозвучал ехидный вопрос в ответ на мое заявление.

— Вообще-то нормальные люди пользуются дверным звонком, — заметил я, невольно улыбаясь, когда Ян прошел из кухни в гостиную, где я мог наблюдать за ним сверху.

— Но у меня же есть ключ, — возразил он.

— Который ты предположительно должен использовать только в мое отсутствие.

— Тебя все равно здесь никогда не бывает.

Я вздохнул.

— И это досадно. Мне срочно нужен отпуск в каком-нибудь тропическом раю, где я смогу натрахаться в свое удовольствие.

Ян сощурился.

— У тебя проблема потрахаться дома?

Столь невинно заданный посреди моего жилища вопрос — просто удар под дых. Я мог бы заняться сексом прямо здесь, на диване... перегнувшись через него, на полу, а еще лучше — в кровати. Мест для острых удовольствий в этих четырех стенах предостаточно... Еще бы Ян был геем. И никаких проблем. Но я в пролете, потому что он натурал.

Господи.

— Ну так что?

— Мне просто нужен отпуск, — буркнул я, отворачиваясь, поскольку стоял в одном полотенце. — Почему на тебе костюм лесоруба? — на всякий случай проорал я, чтобы вопрос гарантированно долетел до Яна.

— Чего ты орешь? Я тебя отлично слышу.

Бесполезно.

— Просто ответь на мой вопрос, и все, — раздраженно буркнул я.

— Служба нацбезпасности проводила рейд на территории рехаба¹³ для малолетних преступников в Шаумбурге. И у нас теперь есть зацепка на ту девчонку, как там ее?

Я замер на полпути к гардеробу.

— Люси, по-моему?

— Да, верно. Люси Кенсингтон. Маршалы из Лаббока не успели взять ее под стражу — ей удалось сбежать, — сказал Ян, грохоча на лестнице. Для бывшего спецназовца он слишком громкий.

— Кажется, ты должен уметь передвигаться бесшумно.

— Я тебе кофе несу, не будь такой задницей.

Усмехнувшись, я достал из гардероба боксеры, джинсы с низкой посадкой, футболку, хенли и носки.

— Она ведь должна была давать показания против местного лидера секты?

— Ага. — Ян поднялся наверх, протянул мне кофе и тут же скривился.

— Что? — спросил я, хватаясь за кружку.

— Ты весь в синяках, — заметил он, делая глоток. — А с этим гипсом на запястье ты дерьмово выглядишь, приятель.

Я пожал плечами.

— Сам же видел, какого лося пришлось завалить.

— Типа того, — с раздражением согласился он и нахмурился, коснувшись моего плеча. — Фу-у-у, чего ты такой липкий?

— Это лосьон, придурок. Нужно заботиться о коже тела и лица, увлажнять ее, иначе в старости будешь похож на сморщенный стручок.

— А-а-а-а, — понимающе протянул Ян, только чтобы я заткнулся. — Как рука? Лучше? Вчера, похоже, сильно болела.

— Ага, но сегодня все нормально. Проваливай, я одеться хочу.

Кофе был хорош. Еще бы. Он взял «Кону»¹⁴ из морозилки вместо зерен французской обжарки, которые хранились в шкафу.

Ян ткнул на одежду в моей руке.

— Такие джинсы на рейд нельзя надевать.

— Что? — Я глотнул райского напитка. В нем было идеальное количество сливок, так что кофе оставался горячим, но его можно было быстро пить.

— Я видел на тебе эти джинсы, они слишком узкие. Бегать в них будет неудобно. Мы с тобой не какие-нибудь Старски и Хатч¹⁵.

Я вперил в него взгляд, пока Ян со стоном не поплелся вниз, бормоча что-то под нос. Но он прав, я только испорчу джинсы стоимостью двести баксов, вытирая ими асфальт. Я допил кофе и вернулся к шкафу выбрать что-нибудь другое. Переодевшись, я почистил зубы и нанес немного средства для укладки волос.

— Ну, ты закончил, принцесса? — поинтересовался Ян, войдя в ванную.

Я сердито уставился на него в зеркало.

— Думаешь, я просто встаю с кровати с идеальной укладкой? Это целое искусство.

— Ну, а похоже, что ты их пальцами расчесал.

— Знаю, и это не так уж просто. Каждая прядь укладывается под определенным углом, иначе получится полная хрень, — объяснил я своему дремучему напарнику. — Все должно быть на своем месте.

— Иначе что?

— Иначе будет не сексуально.

— Ты очень сексуален. — Ян зевнул, забрал пустую кружку и вышел. — Теперь-то мы можем идти, пока из нас песок не посыпался?

На лучшее можно было и не рассчитывать. Я выключил свет и плюхнулся на кровать, чтобы надеть сапоги.

— Вельветовые штаны? — спросил Ян с такой интонацией, словно ему было физически больно.

— Ты не заметил, когда был в ванной?

— Я туда не заглядывал, — сухо сообщил он.

— Ну, простите, что у меня нет пары «Вранглеров», как у некоторых, — заметил я. — Даже «Ливайсов», если уж на то пошло.

— Ничего так не возбуждает, как болты на ширинке, мой друг.

Это точно.

— Но твои «сними-меня» джинсы все-таки не подходят.

Я его проигнорировал, однако стоило мне встать с кровати, как Ян опять скривился.

— Что опять?

— Сколько стоят эти сапоги?

Я поднял ногу и глянул на подошву.

— Не знаю, триста, может, четыреста баксов.

— Прошу, сними их. У тебя в шкафу лежат мои черные кожаные берцы. Надень их. Умоляю.

— Но это тоже сапоги.

— Ничего подобного. Ну же.

— У меня есть еще вингтипы¹⁶ от «Антонио Маурици», я могу...

— Даже знать не хочу, что это, но думаю, они не лучше этих. Просто переобуйся.

— А байкерские ботинки...

— Нет, твои байкерские ботинки у меня с нашего субботнего похода на фермерский рынок.

— О-о. — Забавно, я даже не заметил их отсутствие. — А эти сапоги случайно не «Дольче и Габбана» из состаренной кожи или...

— Понятия не имею. Они просто мягкие — и все.

Я должен был подумать.

— Миро!

— Ладно-ладно, — пробормотал я, снова опускаясь на кровать и снимая сапоги. А Ян покопался в моем шкафу и вернулся с видавшей лучшие времена парой военных ботинок. Они были потрепаны, но в приличном состоянии. Более того, пусть звучит по-идиотски, но это обувь Яна, так что я готов носить ее не снимая. Ботинки подошли идеально.

— Боже, мне стоит к тебе переехать, — пробурчал Дойл. Он даже не заметил, что я перестал дышать. Этот мужчина когда-нибудь добьет меня своими словами. — Представь себе, как быстрее проходили бы твои утренние сборы, если бы не нужно было думать, надеть ботинки от Антонио-хрен-какого или...

— «Антонио Маурици», — крикнул я, когда он направился к лестнице.

— Да мне, блядь, по барабану!

Я спустился следом и, остановившись у шкафа в прихожей, достал пальто «честерфилд». Но Ян опять взялся за свое:

— Возьми форменную куртку и пошли уже.

— Да, но...

Дойл зарычал, поэтому я схватил куртку, проверил, не забыл ли значок, ключи, оружие, права, кошелек и телефон, и выскочил из квартиры.

Заперев входную дверь, Ян устало покачал головой, словно я его вконец вымотал, и бросился вниз по ступенькам.

— Чего ты злишься?

— Знаешь, сколько мне нужно времени, чтобы собраться?

Я широко улыбнулся:

— Ты просто от природы великолепен. А мне приходится работать над собой. Идеала нелегко добиться.

— Садись уже в машину!

Я продолжал посмеиваться, устраиваясь на сидении и сообщая Яну, что мне нужно еще кофе.

— Если бы не торчал кучу времени перед зеркалом, смог бы выпить кружку.

— Ага, напомню еще раз. Красота не выносит спешки.

Дойл сорвался с места, словно мы только что банк ограбили. Я вцепился в приборную панель.

— Господи, Ян.

Его коварная улыбка не ускользнула от меня.

***

ЛЮСИ КЕНСИНГТОН была похожа на героиню с обложек любовных романов, где в гордую девственницу по уши влюбляется главный герой. В реальности девица материлась как грузчик и кидалась на Яна с ножом, стараясь поскорее выковырять его сердце из грудной клетки.

Думаю, раньше с ней обращались более деликатно, потому что она возмущенно заорала, когда Ян ее обезоружил, уложил лицом на асфальт и застегнул на запястьях наручники. Люси при этом поливала его отборным матом, некоторые выражения я даже не слышал — уникальный случай — пока не началась стрельба. Как только все — нацбезопасность, местная полиция и мы — оказались под пулями, зажатые во дворе реабилитационного центра, Люси тут же заткнулась, сжалась в комок за спиной Яна и завела волынку с извинениями.

— Мне так жаль — всхлипывала она, прижимаясь щекой к широкой мускулистой спине Яна. — Но я бы не зашла настолько далеко, если бы не была такой сукой.

— Ну, теперь мы о тебе позаботимся. — Ян старался ее успокоить, когда в тесном пространстве раздалась очередь АК-47 — рат-а-тат-тат.

Проживи я хоть тысячу лет, но так бы и не понял, что двигало людьми, открывавшими огонь по правоохранительным органам. Да, сейчас мы в западне, но скоро прибудет подкрепление, и тогда уже стрелкам будет некуда бежать. Даже если они возьмут заложников, их перспективы печальны. Ни при каких обстоятельствах им не выйти сухими из воды. От них только и требовалось разок включить логику.

— А как же Хавьер?

— Не понял? — Я на мгновение отвлекся, но ее слова вернули мое внимание.

— Мой парень, Хавьер... Хави, — объяснила она. — Абель Харди охотится и за ним. Это парень, от которого мы прятались. Из-за него нам пришлось уехать из Техаса.

— И где этот Хавьер? — спросил я без особого желания услышать ответ.

— Он в нашей комнате на третьем этаже.

Конечно, где же еще он мог быть. Мы находились во дворе, на улице, на уровне первого этажа. Из всех возможных вариантов Хавьер мог быть только внутри и на третьем этаже. Закон Мерфи и все такое.

— Я уже говорила об этом маршалам из Лаббока, — терпеливо сообщила Люси. — Если в программу не возьмут Хавьера, я не стану давать показания в суде. Но нас никто не слушал, так что мы свалили. Но вы же не такие, да? Вы — не то, что маршалы из Техаса. — Я покосился на нее через плечо. Она смотрела на нас своими васильковыми глазищами так, словно мы были ангелами, спустившимися с небес.

— Значит, вы с Хавьером были вместе, когда... — я напряг память, — ...операция по конфискации наркотиков пошла не по плану.

— И мы видели, как мистер Харди расстрелял всех тех людей. Ага.

— Скольких?

— Пятерых. Там были трое мужчин и две женщины. Те самые туристы, которые пропали без вести. Об этом рассказали во всех новостях Лаббока.

Я кивнул.

— И вы с Хавьером там были? — Ян хотел убедиться наверняка.

— Угу-у, — протянула она невинно. — Он просил меня сидеть тихо, но я была так напугана... Прям как сейчас, но у вас хотя бы пушки есть. А у нас не было ничего. Я была уверена, что мистер Харди убьет и нас, но приехала полиция, а потом еще и маршалы.

— И вас с Хавьером разделили?

— Да, сэр. Так и было.

Я мог себе представить, как с Люси брали показания без упоминания о ее парне.

— Вы же заберете его, так ведь?

Блядь.

— Точно? — надавила она.

— Его фамилия?

— Валенсия, — вздохнула Люси. — Очень красивая, да?

Мы одновременно кивнули, и Ян повернулся к агенту нацбезопасности, который сидел рядом с нами на корточках.

— Как вас зовут? — поинтересовался я.

— Агент Джеральд Спайви.

— Ладно, агент Спайви, — вздохнул Ян. — Нам с маршалом Джонсом нужно забрать еще одного свидетеля, поэтому вам придется защищать вот этого. Понятно?

— Так точно.

— Отлично. — Ян шумно выдохнул и повернулся ко мне лицом. — Только не получи пулю в голову.

— Ты тоже.

До входа в здание нас защищали патрульные, а потом Ян сосчитал вслух и выбил дверь ногой, пока я прикрывал его. Мы успели только порог переступить. Видимо, спецназу удалось проникнуть в здание с черного хода, поскольку они уже рассредоточились по коридору, все упакованные в бронежилеты.

— Маршалы, — коротко приветствовал нас командир отряда.

— Лейтенант, — ответил тем же Ян. — Этот этаж чист?

— Подтверждаю, все угрозы нейтрализованы.

Я даже знать не хотел, сколько людей погибло.

— Мы собираемся на третий. В здании есть свидетель, которого нужно взять под защиту?

— Так точно, — Ян кивнул.

— Следуйте за нами.

— Снайперы уже наготове? — спросил я.

— Нет. Мы ограничены высотой. И поскольку это жилой район, наша цель — сдерживание. Любой, кто будет расцениваться как угроза для мирных жителей, территорию не покинет.

Что в переводе означает: любой вооруженный человек будет уничтожен. С нами было двадцать бойцов, и по Дойлу было видно, как он стремился оказаться среди них, поэтому мне пришлось удерживать его за руку, пропуская отряд вперед.

— Ты что творишь?

— Сначала они, потом — мы.

— Ты думаешь, я не в курсе?

— Тогда прекрати вести себя так, словно готов рвануть в бой. Просто жди, — договорив, я отпустил его.

— Да жду я, — раздраженно буркнул он.

Я встал за его спиной и приблизился губами к уху.

— Не смей сбегать. Оставайся в зоне моей видимости.

Он подался назад, чтобы ощутить меня там, за своей спиной.

— Я всегда так делаю.

— Никогда.

— Ладно.

Группа прикрытия пробежала мимо нас, и Ян бросился следом, а я — за ним.

Во время обыска помещений маршалы громко предупреждают о своем присутствии, раздавая приказы типа «Ни с места», «Встать на колени» и «Положите руки так, чтобы мы их видели». Спецназ просто прет напролом. Если вы откроете огонь по нам, у вас есть хотя бы шанс остаться в живых. Мы предупредим: «Федеральные маршалы, оружие на пол!» Если же вы по своей дурости начнете палить в спецназовцев, они просто выстрелят в ответ, и вы труп. Я был рад, что в этот раз не раздавались выстрелы ни на лестнице, ни на втором этаже, который мы обшарили в поисках свидетеля, ни когда мы выдвинулись на третий.

Мы с Яном шли по пятам, отправляя вниз напуганных гражданских, передавая по рации, что они покидают центр. Им тоже нужна защита.

К тому моменту, как мы оказались на третьем этаже, спецназ уже обыскал территорию, оставив двоих охранять лестничный пролет. Остальные ломали дверь на крышу. Когда половина бойцов выскочила наружу, раздались звуки перестрелки. Дети высыпали из комнат и столпились в коридоре.

— Хавьер Валенсия! — прокричал Ян.

Из предпоследней двери с правой стороны вышел пацан с поднятыми над головой руками.

— Пожалуйста, не стреляйте!

— Федеральные маршалы, — крикнул я. — Мы отведем тебя к Люси.

— Люси? — с надеждой переспросил пацан и шагнул вперед.

Но один парень тут же схватил Хавьера за руку и начал что-то шептать на ухо, отчего тот замер.

— Откуда мне знать, что вы маршалы?

Медленно повернувшись, я приподнял куртку и показал значок, прикрепленный к поясу штанов.

— Мне жаль, что техасские маршалы не пошли вам с Люси навстречу.

Он рванул к нам по коридору и остановился, только когда я поднял руку. Меня удивило, что он замедлил шаг, но подошел прямо к моей открытой ладони.

— Все хорошо, приятель, — произнес я тихо. Хавьера затрясло, и я опустил руку на его плечо.

Парень скривился, словно вот-вот расплачется, и в тот момент я понял, что Хавьер и Люси были намного младше, чем выглядели.

— Она в порядке?

— Конечно. Пойдем к ней.

— Всех касается, — крикнул Ян, чтобы быть услышанным. — На выход.

Действия Хавьера подтолкнули остальных. Дети высыпали из комнат с кошельками, рюкзаками и спортивными сумками. Ян прошел мимо двух парней из спецназа, стоявших на верхней ступеньке лестницы, за ним последовали тридцать человек, считая Хавьера, а я замыкал шествие.

Мы двигались очень быстро, но дети успевали забрасывать нас информацией. Вооруженные люди были друзьями управляющего центром. Они приехали на время, но задержались на несколько месяцев. Эти люди изготавливали самодельные бомбы, продавали наркотики и устроили в центре склад оружия. Никто не знал, чего они хотели, но они называли себя экологическими экстремистами.

— Они же наркотой торговали, — сказал один паренек. — А это плохо. Правда ведь?

Мальчишка выглядел сбитым с толку.

— Да, плохо, — согласился я и напомнил всем держаться вместе и пошевеливаться.

Все с этим отлично справились, и внизу нас встречала толпа людей в форме. Мы вместе дождались, когда спецназ усмирит бандитов на крыше. Открытые места крайне опасны, пока операция не закончена, поэтому мы не могли выйти во двор.

С крыши пошел дым, и через несколько минут нам сообщили, что все чисто.

Чикагская полиция собрала всех детей и загрузила в тюремный автобус, а Ян проводил Хавьера к Люси и охранявшему ее агенту Спайви.

Девушка, увидев своего парня, завизжала, и Хавьер бросился ей навстречу. Посреди хаоса, творившегося во дворе реабилитационного центра, они страстно воссоединились. Я сомневался, что они вообще могли дышать во время такого жаркого поцелуя.

Яну пришлось нарушить их идиллию. Хавьер рассеянно огляделся и внезапно сказал:

— Я не помню этого парня. — Мы с Дойлом одновременно увидели в толпе загружающихся в автобус ребят вооруженного человека.

Не успел я предупредить полицейских, как Ян убрал пистолет в кобуру, рванул вперед и выбил пацана из самой середины очереди. Несколько офицеров полиции с оружием наготове бросились к моему напарнику, который повалил нарушителя на землю и придавил своим телом, с криками замереть и убрать руки за голову.

— Федеральный маршал! — проорал я в ответ, кинувшись к Яну в страхе, что его застрелят, хотя полицейские уже опускали оружие, увидев эмблему на куртке Яна.

Я оглянулся на улыбавшихся Хавьера и Люси.

— Видите, — радостно произнесла девчонка. — Мы уже помогаем.

Я проводил обоих до машины, завел двигатель и включил печку, чтобы они отогрелись, пока я ждал Яна снаружи.

Тот отошел от преступника и, присоединившись ко мне, прислонился к боку машины.

— Что? — шмыгнул он носом и покосился на меня.

— Что за методы, Ян?

— Какие?

— Увидев парня с пистолетом, что ты должен делать?

— О, ну ради всего святого!

— Что ты, мать твою, должен делать? — настойчиво повторил я.

— Кричать про оружие и про руки, — его голос был пропитан раздражением.

— Точно. А ты что сделал?

— Миро, он стоял в одной очереди с детьми, — сказал Дойл в свою защиту. — Сам знаешь, что могло произойти. Он схватил бы какого-нибудь ребенка, и тогда у нас была бы ситуация с заложником или чего похуже. Что, если бы он приставил дуло к виску одного из детей и сел в полный автобус? — его голос повышался, как и уровень раздражения. — И что тогда?

— А что тогда? Не знаю. Ты же у нас экстрасенс, — выпалил я.

— Почему ты такой идиот?

— Получается, идиот я, но именно ты не следуешь протоколу.

— Ты серьезно?

— Очень даже. Что с тобой не так? — потребовал я ответа, чувствуя, как вспыхнуло лицо. — Он заметил твое приближение. И все, что ему нужно было сделать, это достать пистолет и снести тебе башку.

— На мне бронежилет.

— И каким образом он спасет твою голову, кусок дебила?! — проревел я, с силой врезав по крыше автомобиля. — Что ты сказал мне на входе в это проклятое здан...

— Слуша...

— Нет! Ни хрена! Что ты сказал?

— Я сказал: «Только не получи пулю в голову», — без выражения повторил Ян.

— Именно! Только не получи пулю в голову! И что в итоге ты сделал? А?! Ты, блядь, сам чуть ее не словил!

Меня затрясло от ускорившегося сердцебиения и озноба, который прошелся по всему телу несмотря на то, что лицо пылало жаром. Перед глазами крутилась картинка, где тот парень поворачивается, стреляет, и Ян падает замертво. На бесконечном повторе.

— Миро.

Мне нужно побыть одному, немедленно. Я развернулся и бросился за угол здания. Меня скрутило, я уперся руками в колени, стараясь справиться с гипервентиляцией.

Почти сразу подбежал Ян. Он мягко сжал мой затылок, опустив на него ладонь.

— Прости. Правда, прости. У меня даже мысли не возникло.

Я сосредоточился на дыхании, медленно втягивая и выпуская из легких воздух.

Ян наклонился надо мной, скользя пальцами по моим волосам, медленными движениями успокаивая.

— В следующий раз побежим вместе, и ты будешь меня прикрывать. Я не могу допустить, чтобы какой-то ублюдок схватил заложника, но все будет хорошо, если ты будешь рядом и уложишь его раньше, чем он меня.

Я кивнул.

— В общем, да, я оплошал, так что, если ты забудешь внести это происшествие в отчет, Кейдж не отымеет меня во все дыры, а это было бы здорово.

Я медленно разогнулся, найдя единственный положительный момент во всей этой истории.

— О-ой, да ладно тебе, — взмолился он по пути к машине, заметив мою улыбку. — Ты серьезно со мной так поступишь?

Я молча сел в автомобиль. Конечно, я никогда не брошу напарника без поддержки. Но существовала большая разница между правдой и тем, что я позволю ему думать.

Сев на водительское место, Ян уткнулся лбом в руль и простонал.

— Маршал Дойл, может, мы уже поедем? — спросил я.

— Ну я же извинился.

— Да. Извинился.

Он завел двигатель, а я, пристегнувшись, устроился поудобнее и закрыл глаза.

— Я накормлю тебя завтраком.

— Не голоден, — я глубоко вздохнул.

— Накормите меня, — влезла в разговор Люси, сидевшая сзади с Хавьером.

— И меня, — поддержал ее бойфренд.

— Твою ма-а-ать, — жалобно протянул Ян.

Так ему и надо.

— Ненавижу бояться, — пробормотал я.

— Ага, мне ли не знать.

Да, он знал.

— Мы есть-то будем? — не отступалась Люси.

— А платите вы? — разволновался Хавьер.

— Он, — сдал я Яна вместе с его кошельком.

***

ИНОГДА Я ДУМАЮ, что блюстители закона так часто нарушают его сами, потому что их работа заключается в заполнении бесконечных бумажек. Это выматывает. Это адский труд, но я напечатал полный отчет с упоминанием действий Яна, сохранил и отправил его на почту Дойла... А потом переделал и выслал Кейджу. Наблюдать, как с Яна сходит краска при чтении моего опуса, — просто бальзам на душу.

— Ох, ну бля-я-я, — простонал он.

Но еще лучше стало, когда пару минут спустя Кейдж распахнул дверь своего кабинета и пригласил нас с Дойлом, чтобы сообщить новости о наших беглецах. Ян прокрался в кабинет следом за мной, встал перед столом босса и начал внимательно слушать его тираду по поводу перевода Люси и Хавьера в Орегон, потому что Чикаго для них небезопасен. К концу дня прибудут маршалы из главного управления Портленда и возьмут обоих свидетелей под стражу.

Закончив, Кейдж нас отпустил, но Ян не сдвинулся с места.

— Что-то еще? — резко спросил босс.

Я прикрыл Яна.

— Хотим убедиться, что их не разлучат. Ребята должны быть в этом уверены.

Кейдж метнул в меня сердитый взгляд.

— Вы привезли их сюда вместе, Джонс, поэтому дальше это даже не обсуждается. Они на сто процентов попадают под программу вместе.

— Спасибо, сэр, — бодро произнес я и развернулся на выход.

— Дойл, ты тоже свободен.

Мне пришлось ускориться, поскольку теперь Ян догадался, что получил липовый отчет. На полпути к выходу из общего зала я на него оглянулся, и Дойл как раз вышел из кабинета Кейджа.

Ян двинулся за мной, стиснув челюсть.

Я вылетел в коридор и надавил на кнопку лифта, размышляя, не заскочить ли мне к Люси и Хавьеру в допросную. Они уже слышали мое обещание, что вместе попадут в программу защиты свидетелей, но еще одно заверение лишним не будет. Как и сказал босс, решение, принятое маршалами в ходе дела, не подвергается изменению. Я уже говорил об этом ребятам.

— Ах ты говнюк!

Лифт открылся одновременно с криком Яна, и я успел нырнуть внутрь вместе с пятнадцатью другими людьми, напоследок улыбнувшись напарнику. Двери закрылись прямо перед его носом.

Уверен, его крики слышали все, когда кабина начала медленно спускаться вниз.

— Не понимаю, что нашло на этого парня. — Я пожал плечами, заработав тем самым много улыбок и даже смех откуда-то из-за спины.

Я вышел на первом этаже. Наш офис располагался на двадцать четвертом, поэтому спуск и подъем по лестнице будет не самым быстрым. Я оглядел бетонные, стальные и стеклянные здания на Дирборн-стрит и решил, что раз уж близко время обеда, то это идеальная возможность сходить к одному из фудтраков и купить сэндвич у полюбившегося мне вьетнамца. До меня вдруг дошло, что в спешке я забыл куртку в офисе, и теперь, перейдя улицу, начал замерзать.

Пришла мысль вернуться обратно, но разумнее сначала купить что-нибудь на обед, даже если заработаю переохлаждение.

— Какой же ты засранец!

Я успел лишь оглянуться, а потом меня схватили со спины.

— Слезь с меня! — Я рассмеялся, прикрыв возмущенным воплем вздох удовольствия от того, как Ян стиснул мои плечи рукой и снова прижал к себе. Он был таким теплым; ощущение жара, исходившего от его груди и живота, было неописуемо приятным, как и дыхание, когда Ян шептал в мое ухо угрозы.

— Я не боюсь тебя, — возразил я, упиваясь каждым прикосновением.

— Зачем ты это сделал? — настаивал он, не отпуская и прижимая к себе крепче.

— В следующий раз хорошенько подумаешь, стоит ли меня пугать, — произнес я тихо, проникая руками под его куртку и проводя ладонями вдоль торса.

— Да ладно? Типа преподал мне урок? — поддразнил он, снова подаваясь на меня. Идти было неудобно: мы постоянно соприкасались бедрами и грудью, каждый вторгался в пространство другого, при этом стараясь не споткнуться.

Я наклонил голову, пытаясь развернуться и отстраниться, но Ян не позволил, и я оказался в его тисках, схваченный левой рукой за шею, а правой — поперек живота.

— Миро?

Меня передернуло. Сколько бы я ни старался, скрыть свою реакцию мне не удалось. Это было уже слишком: я перевозбудился от стольких прикосновений.

— Замерз?

О Боже милостивый, да, отличный предлог.

— И очень сильно.

Он сразу же отпустил меня и принялся снимать куртку.

— Ну нет, тогда замерзнешь ты. — Я отступил на пару шагов, развернулся и побежал вниз по улице. — Давай просто ускоримся!

Он очень быстро меня поймал, стиснув руку и вынуждая остановиться.

— На мне хотя бы свитер, а ты только в этой вязаной штуковине. Просто возьми куртку.

— Это хенли, — сообщил я, забирая парку, которую тот уже снял.

— Да мне пофиг, — он прыснул и покачал головой. — Надевай уже. Купим еды и разберемся с горой бумажек в офисе.

Куртка была теплой, но самым приятным в ней был запах Яна. Сунув руку в правый карман, я нащупал перчатки, которые потерял еще в ноябре.

— Эй!

— Чего? — спросил Ян на ходу.

— Это мои.

— Ты сам их отдал.

— Не помню такого.

— Значит, давай их сюда, я замерзаю.

— Да ради бога, — буркнул я, расстегивая парку.

Он остановил меня с дьявольской улыбкой.

— Супер.

— Надеюсь, мы только до фудтраков и обратно.

— Ага.

— Отлично, потому что на улице, кажется, градусов восемь.

— Скорее двадцать пять.

— Так еще и ветер с озера!

Наверное, он прав.

Вернувшись в здание, мы протиснулись в лифт и оказались зажаты в углу. Я стоял перед Яном и сильно удивился, потому что тот снова притянул меня к себе за бедро.

— Мне холодно.

— Прости, — я вздохнул, испытывая легкое головокружение от ощущений, когда Ян прижался пахом к моему заду.

— Ничего, — пробормотал он прямо мне в затылок, а затем уткнулся в него лбом. — Я уже слегка согрелся.

Чертов Ян. У меня встанет посреди лифта из-за этой треклятой близости. Мне и правда нужно сходить куда-нибудь и потрахаться. Может, в спортзал. Разыскать парня, которого вчера отшил, и…

— Ты меня слушаешь?

— Что? — Я сосредоточился на правой руке Яна на моем бедре, колючем подбородке, задевавшем мое ухо, и дыхании на щеке. Все остальное просто исчезло.

— Я напомнил, что сегодня нам нужно уйти вовремя.

— Почему?

— Потому что мы поедем к Эмме.

— Не понимаю, о чем ты? — Я оглянулся на него через плечо.

— День рождения ее брата. — Он попытался освежить мою память.

— Нет, — ответил я тут же.

— Ты не можешь отказаться. Это брат моей девушки.

— Именно поэтому я не пойду. Она — твоя девушка.

— А ты мой напарник и друг. Этим и занимаются друзья.

— Подписываются на подобное?

— Ага.

— Ничего не знаю.

— Кажется, ты не читал, что мелким шрифтом прописано.

— Думаю, ты не в себе, раз полагаешь, что я посвящу целый вечер...

— Если я иду, то и ты тоже, — объявил он, словно все уже решено.

— Черта с два.

Он ухмыльнулся, весь такой самоуверенный, с морщинками в уголках глаз и изогнутыми в улыбке губами. Когда он опустил голову на мое плечо, я сдался.

— Мы должны быть на месте в семь.

Потрахаться мне не светит.

Глава 5

МНЕ НЕСКАЗАННО ПОВЕЗЛО, что дверь в квартиру Эммы в районе Голд-Кост была открыта: на вечеринке из-за грохота музыки и шумного столпотворения мой стук вряд ли кто-то услышал. В поисках хозяйки мне пришлось протискиваться через поток людей в ее огромном лофте с открытой планировкой. Эмма нашлась на кухне.

— Миро! — радостно воскликнула она, забирая из моих рук бутылку «Пино Нуар» и пачку «Коны», а затем крепко обняла меня.

— Мне не послышалось облегчение в твоем голосе? — усмехнулся я.

— Этот кофе для меня? — с надеждой спросила она.

— Да, мэм.

— Смотрите, — обратилась она к собравшимся вокруг женщинам. — Да он просто сокровище!

— И красавчик. — Одна из девушек прислонилась к стойке и посмотрела мне в глаза. — Что за имя такое — Миро? Греческое? Но у тебя восточноевропейские черты лица.

— В смысле? — спросила Эмма у своей подруги.

— У него такие широкие славянские скулы и длинный нос.

Я рассмеялся.

— Вообще-то я чех. Миро — сокращение от Мирослава.

Эмма вскинула брови.

— Мирослав? Серьезно?

Мое мычание вызвало у нее улыбку.

— Еще и Джонс?

— Длинная история, — сообщил я, оглядываясь по сторонам в поисках своего напарника.

— Я очень рада, что ты пришел. — Эмма вздохнула, вновь привлекая мое внимание, и вручила две бутылки «Ньюкасл»¹⁷ — Найди его уже. Последнее, что я слышала, он поубивал всех в Call of Duty, а минут десять назад пришел Деннис и сказал, что сменил игру, потому что его девушка хочет сыграть в Grand Theft Auto или как там.

— Это его любимое. — Я глотнул пива. — Ты прекрасно знаешь.

— Ему стоит усмирить свой дух соперничества.

— Ага, точно, — фыркнул я. — Ты кое в чем права.

Она развернула меня на сто восемьдесят градусов и подтолкнула вперед.

— Иди, поиграй.

Некоторые из гостей танцевали, большая часть просто стояла, но вокруг были сплошь незнакомые лица. Я двинулся в дальнюю часть лофта, где находился уголок с игровой системой. Мне приходилось бывать у Эммы несколько раз, не часто, но достаточно, чтобы ориентироваться в квартире. На пятидесятипятидюймовом плазменном экране мчались две машины. Лица людей, сидевших на диванах и широких креслах вокруг покрытой коврами зоны, были далеко не самыми жизнерадостными. На приятное времяпрепровождение смахивало слабо. Один беспроводной джойстик был в руках Яна, а второй — у голубоглазого приторного блондинчика-студиоза Денниса, брата Эммы. В воздухе висело напряжение, словно они членами мерились — не меньше.

Я прошел в комнату, кивнув паре знакомых лиц, и пристроился рядом с креслом Яна.

— Ты, наверное, не в курсе, — обратился я к Деннису. — В жизни он ездит точно так же.

— Ну наконец-то, — раздраженно буркнул Ян, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на меня. — Где тебя носит?

— Прихорашивался, — поддразнил я с улыбкой.

Ян внимательно на меня посмотрел.

— Что?

— Ничего не изменилось.

— Я про одежду, придурок.

— Понятно.

Больше разговоров о моде с ним заводить не стану. В своем гардеробе Ян различал два типа одежды: чистую и грязную.

— Миро. — Деннис выдохнул мое имя и, поставив игру на паузу, поднялся, чтобы пожать руку. — Ты пришел.

— Привет, чувак, с днем рождения. Твой подарок украла сестра. — Я сдал Эмму и вручил пиво Яну, поднявшемуся следом за Деннисом. — Теперь придется отбирать вино у нее.

— Ничего, — произнес он, сжимая крепче мою руку. — Я так ждал твоего прихода.

— Догадываюсь почему. — Я хохотнул и, потянувшись к Яну, стоявшему за моей спиной, коротко шлепнул по его прессу. — Хочешь, чтобы я придержал своего пса?

— Нет, я…

— Иди на хрен, Ми. — Ян пихнул меня в сторону и кинул джойстик одному из парней на диване.

— О, так ты закончил? — невинно поинтересовался Деннис, словно не ждал этого с самого начала.

— Да, приятель, — голос Яна понизился до низкого хриплого рыка. — Закончил однозначно.

Я улыбнулся Деннису, когда Ян схватил меня за руку и потащил за собой.

— Почему ты не в моих ботинках?

— К стилю не подходят, — снисходительно заметил я.

— Ясно.

Я фыркнул от смеха.

— Тебе же ни хрена не ясно.

— Нет.

Я покачал головой.

— Мы должны заняться шопингом. У тебя есть девушка, которую нужно впечатлять.

— Не думаю, что одежда в этом поможет.

— Поможет в чем?

— Ни в чем, — ответил он, закинув руку на мое плечо. — Пошли.

Мы вернулись на кухню, где Эмма стояла в окружении свиты.

— Милый, ты дал шанс и остальным?

— Ага, — резко ответил Ян и прищурился.

Я потянул его за свитер, чтобы он встал рядом со мной.

— Веди себя прилично.

— Я всегда такой.

— Это дисбаланс алкоголя в крови, — объяснил я улыбнувшейся мне Эмме. — Тонус и настроение должны повышаться вместе с уровнем потребляемого пива.

Она рассмеялась, а затем к нам подошел незнакомый парень.

— Привет, Эм, — мягко поздоровался он.

— Ой, Фил, ты пришел, — выпалила она, и ее голос слегка дрогнул.

— Конечно. — Он перевел взгляд на Яна, а потом снова посмотрел на Эмму.

Что-то определенно происходило, но, повернувшись к своему напарнику, я заметил, что тот вообще смотрел куда-то в сторону. Его больше заинтересовал мужчина, только что переступивший порог квартиры.

— Что? — спросил я, наклоняясь ближе.

Ян практически зарылся лицом в мои волосы и пробормотал:

— Этот парень торгует, что ли?

Я чуть отклонился и увидел мужчину, который передавал гостям Денниса маленькие пакетики с ништячками.

— Это что, блядь, шутка такая?

— О, Миро, — вдруг нетерпеливо и нервно сказала Эмма. — Я же не спросила... Как твое запястье?

— Роланд! — Одна из женщин в толпе, окружавшей Эмму, взвизгнула и бросилась к мужчине.

— Нормально все с ним, — рассеянно ответил за меня Ян, не сводя взгляда с незнакомца, который передал подруге Эммы что-то, завернутое в фольгу. — Это, мать твою, кислота или экстази.

— Пистолет при тебе?

— Конечно.

Мы оба развернулись, чтобы опереться на стойку. Я огляделся по сторонам, держа на заметке входную дверь.

— Ян, — захныкала Эмма за моей спиной. — Ну пожалуйста. Это же вечеринка Денниса. И именно я настояла на твоем приглашении.

— Правда, что ли, — произнес он, поднимая ногу и подтягивая штанину, чтобы было проще добраться до байкерского сапога. — Твой братец, значит, даже видеть меня не хотел.

— Нет, Деннис просто... Он был совсем не против, когда я сказала, что ты придешь с Миро.

Ян хмыкнул и достал, подняв до уровня плеча то, что, на мой взгляд, было полуавтоматическим «Зиг Зауэром-P228», а по мнению Яна — M11. Как бы Дойл его ни называл — с оружием он обращался со смертельной точностью. Я полез в задний карман, над которым обычно был закреплен значок, и вытащил удостоверение, поднимая его высоко над головой. Интересно, что именно меня, а не моего вооруженного напарника заметил тот мужчина.

— Сэр, — обратился я. — Уберите руки за голову.

И наконец-то дилер увидел Яна и отступил на шаг.

— И встаньте на колени.

Роланд перевел взгляд с Яна на меня.

— Немедленно, — скомандовал я, заметив, как тот на что-то решился.

Мужчина развернулся и бросился бежать.

— Черт, — пробормотал я, поскольку пришел без оружия — но это же гребаная вечеринка — и теперь мне придется бежать и задерживать преступника голыми руками. Я не мог прикрывать Яна, поэтому придется ему взять эту роль на себя.

У входной двери толпился новоприбывший народ, и дилер свернул в сторону балкона. Я так и думал. Выбор, на самом-то деле, был не велик. Я пихнул удостоверение Яну и бросился вслед за Роландом. Вокруг поднялась истерика, раздались крики, и я увидел, как беглец, прикрыв руками лицо, врезается в панорамную стеклянную дверь, ведущую на балкон.

Я не думал ни секунды.

Тело Роланда защитило меня от осколков, летевших в лицо, и я, не сбавляя скорости, сгреб куртку на его спине, в то время как парень врезался в перила балкона и перелетел через них.

Словно в замедленной съемке, в одно мгновение я увидел сразу многое: темная ночь, снег, мягко падающий на землю, огни из окон окрестных зданий и наконец — слава всем богам — пожарная лестница.

Перевалив за ограждение балкона, мы с Роландом поменялись местами, и я первым летел сквозь ледяную ночь. Стараясь хоть как-то удержаться, я протянул здоровую руку и схватился за лестницу, а Роланд врезался в перила и рухнул вниз на лестничный пролет, задохнувшись от удара.

Я оказался в незавидном положении: мой вес удерживала лишь одна рука. Но ведь именно для этого мы делаем проклятую становую тягу¹⁸. Подтянувшись и упершись ногой о перила, я оттолкнулся и с разворотом бросился вперед на лестницу, попав аккурат в медленно поднимающегося Роланда. Кажется, я вышиб из него весь воздух, когда рухнул сверху и впечатал лицом в железную платформу. Та качнулась и загремела, и было бы странно, если бы этот грохот не разбудил соседей из квартиры напротив и еще парочку этажом ниже.

Словно по сигналу в квартире загорелся свет, и сквозь оконное стекло я увидел направленный мне в голову ствол дробовика.

— Федеральный маршал, — проорал я, подняв обе руки и тяжело дыша.

Мужчина вскинул голову — очень хороший знак — очевидно, он больше не метил мне в лицо, хотя мог и не прицеливаться с такого близкого расстояния.

— Значок покажи.

— Могу позвать напарника, и он покажет, — предложил я.

Мужчина сощурился, а затем наклонился ближе к окну и посмотрел на человека, лежавшего без сознания подо мной.

— Это же Роланд Моррис.

— Я только что арестовал его за продажу наркотиков.

Мужчина внимательно изучал мое лицо, а меня трясло от холода и быстро убывающего адреналина.

— У тебя запястье сломано.

Ага, но не самый удачный момент обсуждать эту тему.

— Да.

— Оружие при себе?

— Нет, сэр.

Он снова пристально на меня посмотрел и внезапно исчез.

Спустя секунду затрещал мой телефон.

— Эй, — закашлялся я в трубку. — У вас там наверху все в порядке?

— Откуда мне, блядь, знать, я в лифте!

— Чего ты психуешь?

— Чего я психую? — завопил Ян. — Ты спрыгнул, мать твою, с долбаного балкона!

— Ян...

— Ты охренел?!

— Да ладно тебе, ничего же не случилось? Ты тоже как-то с балкона сигал.

— Все было по-другому, и мы там были вместе! — он возмущался очень громко.

— Фактически...

— Заткнись! Заткнись, твою мать!!!

Ян был в бешенстве, и я начал волноваться. Обычно он всегда нормально реагировал на мои поддразнивания.

— Ян, это...

— Господи Иисусе, Миро!

— Слушай, будь пистолет у меня, я позволил бы тебе прыгнуть.

— Хрен бы я это сделал! — рявкнул он.

— Кому ты рассказываешь, — возразил я. — Ты бы прыгнул, не задумываясь ни на секунду.

— Иди в жопу, Миро. Я не настолько безрассуден!

Я усмехнулся.

— Простите, вы номером не ошиблись?

В трубке стало тихо, и мое внимание привлекло открывшееся окно. Мужчина с дробовиком вернулся, на этот раз держа оружие под мышкой и протягивая мне одеяло. Затем он достал значок, показав «щит» чикагской полиции.

Я забрал покрывало и с облегчением в него закутался.

— Миро Джонс, федеральный маршал США.

— Генри Бриджер, отдел по борьбе с наркотиками.

— О-о-о, — хохотнул я. — Детектив, могу я заинтересовать вас наркоторговцем и всеми сопутствующими его задержанию документами?

— Да. — Бриджер улыбнулся. — Будьте любезны.

— Я поеду в участок с вами.

— Только переоденусь.

— Ладно.

— Твоя куртка у напарника, или предложить тебе что-то из моего гардероба?

— Он спускается с моей одеждой.

— Откуда ты вообще взялся?

Я указал наверх.

— Мне казалось, что маршалы только помещают свидетелей под охрану и выслеживают беглецов.

— О, нет, детектив, мы предоставляем разнообразные услуги.

— Я бы пригласил тебя в дом, но...

— Он может очнуться, я знаю, — согласился я, забирая протянутый мне «Глок». — У меня самого «двадцатый» с сороковым калибром, но и этот с тридцать четвертым очень даже.

— И лазерный целеуказатель GTL-22 тоже ничего так штучка, да?

Я кивнул, привыкая к весу оружия в своей ладони.

— Стоит прикупить такой для своего.

— Придется обзавестись и специальной кобурой.

— Точно, — согласился я, слегка качнувшись, когда поднялся на ноги. — Если мой напарник захочет войти...

— Я его впущу.

— Спасибо. Какой номер квартиры?