Всё, что нас связывает

— 801.

На восьмом этаже, получается. Боже, боссу точно не стоит об этом знать. Я мог только представить все комментарии от Уайта и Шарпа, замены Санчеса, Дорси и Ковальски... Они спят и видят, как бы постебаться надо мной. Но хуже всего будет мое объяснение: «Да-с-сэр, я улетел с балкона». Радужная перспектива. Как поход к стоматологу.

— Джонс!

Вопль раздался из переулка снизу.

Я перегнулся и махнул заместителю федерального маршала Яну Дойлу.

— Эй, придурок! — шикнул я на него.

Он опустил плечи и задрал голову, паля из глаз лучами ярости.

— 801, — крикнул я. — Иди сюда, мне нужна помощь.

Ян сорвался с места и исчез за углом здания. Я присел на небольшой уступ и проверил, дышит ли все еще Моррис. Пару минут спустя, все также дрожа от холода, я понял, что в квартиру вошла моя команда спасателей в единственном лице.

— Эй, — поприветствовал я напарника, когда он выбрался на площадку пожарной лестницы.

— Минус десять лет моей чертовой жизни, — прорычал Ян, присаживаясь передо мной на корточки и стискивая мое лицо своими сильными, мозолистыми ладонями.

— Ну не умер же, — подтвердил я.

Он осматривал меня, тяжело дыша, поворачивал мою голову направо и налево, наконец поднял ее, затем скользнул руками по горлу, груди, вниз по бокам и по животу.

— Болит что-то?

— Все. — Я надеялся скрыть признанием стон удовольствия от такой ласки.

— Уверен, что в порядке? — Он явно был напуган, даже голос стал ниже из-за нахлынувших эмоций. Ян не сводил с меня взволнованного взгляда. — Ты весь покраснел.

Я откашлялся, высвобождаясь из цепких рук Яна.

— Да, все отлично.

— Что я могу...

— Когда сдадим парня, может, поедим где-нибудь?

Ян улыбнулся, и от тепла его глаз, цепко удерживающих меня, сердце привычно зашлось. Этот взгляд собственника всегда успешно отправлял всю мою кровь прямиком к члену. О чем этот мужчина даже не догадывался.

Еще в начале нашего партнерства я слишком многое вкладывал в то, что происходит между нами: когда поднимал глаза и натыкался на его улыбку, когда ловил его тайные взгляды, когда чувствовал спиной его молчаливое внимание. Ни один желавший меня мужчина никогда не смотрел на меня вот так: пристально и твердо, а потом заметно смягчаясь, словно просто счастлив быть рядом. Но Ян так смотрел. Только он. И это всегда было моим источником беспокойства и гордости сразу.

***

БУМАЖНАЯ РАБОТА отняла пару часов. Мы сидели за столом Бриджера: он печатал на компьютере, Ян описывал, что видел, а я — чему свидетелем стал сам. Остальных гостей с вечеринки еще допрашивали, и, не мешая Бриджеру работать, я внимательно посмотрел на своего напарника.

— Что?

— Ты собираешься мириться с Эммой?

Этот убийственный взгляд был тоже из моих любимых, когда стандартный сердитый или взгляд искоса не действовали.

— С чего я должен с ней мириться?

— Ты ее брата арестовал.

Ян взглянул на Бриджера и снова переключился на меня, когда тот ему кивнул.

— Не я же приглашал дилера к себе на вечеринку.

— Да, но ты мог бы честно предупредить о том, что собираешься сделать. Ты мог бы вытащить их из квартиры, пока туда не нагрянула полиция.

— Ага-а, — согласился Бриджер. — Боже, тебе долго придется ползать на коленях.

— Я выполнял свою работу, — ответил Ян в свою защиту.

Я покачал головой.

— Он шутит, да?

— К сожалению, нет, — ответил я детективу.

Бриджер тихо присвистнул и вернулся к компьютеру.

— Что еще? — без особого желания поинтересовался Ян.

— Кажется, меня парализовало, — пожаловался я, чувствуя, как от долгого сидения свело судорогой все тело.

— Такое иногда случается, когда прыгаешь с балконов, — прорычал новый голос.

Бля-я-я.

Я поморщился и медленно поднял голову, но пугающее видение человека, с которым встречаться мне совсем не хотелось, никуда не исчезло. Ростом шесть футов и четыре дюйма, с горой каменных мышц и самыми холодными голубыми глазами, мой босс Сэм Кейдж был не из тех людей, с которыми приятно поболтать. И не я один в его присутствии осторожничал. Ян — крутой капитан «зеленых беретов» — и то предпочитал с начальником не связываться. Неукротимость и воля Кейджа не давали шансов сомневаться, что до вас доберутся, покалечат и заставят заплатить за содеянное. И хотя эту его характерную черту я наблюдал только в отношении преступников, испытывать судьбу мне не хотелось.

— У меня не было с собой оружия, — торопливо объяснил я. — Мы были на вечеринке.

Все мужчины в моей жизни смотрели на меня так, словно я непроходимый идиот.

— Поэтому я погнался за подозреваемым, чтобы его задержать, — продолжил я так же бессвязно.

— А ты где был? — Кейдж повернулся к Яну.

— Охранял место происшествия, сэр.

Босс приблизился ко мне вплотную.

— Выкинешь подобное еще раз, Джонс, и до пенсии будешь усердно охранять аквариумы¹⁹.

Я кашлянул.

— Так точно.

— Поезжай в больницу.

— Да, но...

— И лучше прямо сейчас, иначе твоя задница будет торчать дома, — гавкнул Кейдж. — До особого распоряжения.

Черт.

— Так точно.

Кейдж переключился на Яна.

— Если и дальше позволишь ему себя калечить, Дойл, я пересмотрю твое желание работать федеральным маршалом. Может, эта работа для тебя слишком скучная. Не можешь сосредоточиться на деле без риска неминуемой смерти?

— Нет, сэр, — резко ответил Ян.

— Что, не расслышал?

— Я сказал, никак нет.

Кейдж хмыкнул.

— Изначально, собирая в команду Чинга, Беккера, затем тебя, Кона и наконец Джонса, я надеялся, что мы очень долго и плодотворно будем работать.

Ян молчал.

— Но если ты и дальше собираешься игнорировать безопасность своего напарника, я найду для него более подходящего человека.

На лице Яна дрогнул мускул.

— Дойл, мы одна команда.

Ян прочистил горло.

— Так точно.

Кейдж повернулся к Бриджеру:

— Детектив, дайте знать обо всем, что потребуется от нашего офиса.

Бриджер кивнул и, резко вдохнув, забрал визитку у Кейджа. Босс устрашал каждого. Ростом, мощным телосложением, ледяным взглядом — всем своим видом он безмолвно предупреждал: облажаешься — и ты покойник. И уж конечно я не собирался испытывать это на себе.

— На каком этаже находится убойный отдел?

— На пятом, — быстро ответил Бриджер. — Могу я поинтересоваться, зачем он вам, маршал?

— У меня назначена встреча с одним из детективов.

— С которым? Я могу узнать, на месте ли он еще.

— Конечно на месте, раз у нас назначена встреча. И это Дункан Стил.

Через мгновение Бриджер усмехнулся.

— А-а-а, вы про бойфренда миллиардера?

Большая. Ошибка. Ян явно пожалел, что не умеет хмуриться с таким же ледяным презрением. Бриджер даже сглотнул.

— Нет, — сухо ответил Кейдж. — Я о высококвалифицированном детективе убойного отдела.

Бриджер закашлялся.

— На пятом, вы сказали.

— Да.

— Я разыщу его самостоятельно.

Детектив предпочел промолчать.

Кейдж посмотрел на меня.

— Больница.

Как будто я мог пренебречь прямым приказом этого человека.

— Так точно.

Кейдж покосился на Яна, затем развернулся и покинул помещение. Когда он проследовал к стеклянным дверям офиса, люди поспешно расступались, освобождая проход.

— Суровый мужик, — заметил Бриджер. — Весело вам, ребята.

— Веселее не бывает, — согласился Ян. — Но не найдется никого другого, кто мгновенно пришлет подмогу или придет на помощь сам, если твоя задница окажется в опасности.

— Точно, — усмехнулся я. — «Горы свернет» — это явно про Кейджа.

— Согласен, — подтвердил Ян и взглянул на Бриджера. — Мы закончили? Потому что нам опять придется ехать в больницу, уже во второй раз за последние дни.

— Когда ты успел сломать руку? — спросил детектив, кивая на мой гипс.

— Два дня назад.

— Матерь божья. Как?

Я так же кивнул в сторону Яна.

— О-о.

— Да пошел ты, Ми. Вставай уже.

Я рассмеялся, а у Бриджера округлились глаза.

— Вы, маршалы, слегка пугаете.

— Ага, — произнес я, когда Ян поднял меня на ноги.

— И все к одному парикмахеру ходите? Даже босс?

У Кейджа стрижка была военной: с висков и затылка снято по максимуму. У Яна еще короче, поскольку он еще служил в запасе. Мои волосы были длиннее и гуще, и укладывал я их специальным средством до легкой растрепанности. Был также дресс-код, который наш безупречно собранный босс бдительно соблюдал.

— Мы должны выглядеть одинаково, чтобы плохим парням было сложнее нас отличить.

— А-а-а, — протянул Бриджер и кивнул, словно не сомневался в моем сумасшествии.

В лифте меня слегка повело.

— Держись за меня.

Закинув руку на плечо Яна, я позволил ему вывести меня из участка.

— Не выпрыгивай больше из окон, — потребовал Ян, стоило мне споткнуться.

— Боишься обещанной кары от Кейджа? — подначил я.

— Продолжай в том же духе. И я подумаю, что это очень мудрое решение.

Я вел себя как осел.

— Прости. Обещаю, что больше не буду.

— Сюда иди, — фыркнул он и, обхватив меня за талию, потянул к машине.

***

УЖЕ В БОЛЬНИЦЕ до меня дошло, что сейчас за девять вечера и я не просто хочу есть, а умираю с голода. Через дорогу находилась круглосуточная закусочная, и после нескольких минут нытья, просьб и понуканий мне удалось заставить Яна сходить за едой.

Как только он ушел, очень миленькая медсестра Арлин подошла проверить мое состояние. Она убедилась, что мои зрачки не расширены, рефлексы в норме, и лишь высказала озабоченность порезами и ушибами на моем теле. Я объяснил, что заработал все это давно.

— Насколько?

— Не слишком.

Арлин явно была озадачена, и мне пришлось объяснить, что два дня назад я уже побывал в неотложке. Просмотрев мою карточку, она оценила состояние левого загипсованного запястья, а я поведал историю о моих супергеройских подвигах.

— Знаете, маршал, обычно нормальные люди, заработав перелом, обращаются с ним куда более осторожно.

— Да, я в курсе.

— Уверены в этом?

— Думаете, у меня сотрясение?

— Ко всему прочему?

— В каком смысле?

— В том, что, очевидно, у вас систематические проблемы, — отрезала Арлин.

— С мозгами. — Ян вошел в палату с подносом, уставленным коктейлями, бургерами, луковыми кольцами, картошкой-фри и водой в бутылках.

— Тебе разрешили это забрать из закусочной?

— Что? Еду? — спросил недоуменно Ян.

— Поднос, придурок.

— Можно подумать, меня мог кто-то остановить.

Арлин тут же начала его отчитывать:

— Сюда нельзя такое проносить.

Ян посильнее откинул куртку, чтобы медсестра заметила значок.

— Со мной такое не пройдет, — заявила она.

— Если я отдам вам свой коктейль, может, сделаете исключение?

Порции были просто громадными, так что подкуп удался. Нам с Яном достался шоколадный, а Арлин — клубничный.

Арлин взяла мою кровь на анализ, послушала сердцебиение и измерила давление. А приехав с рентгена, я обнаружил растянувшегося на моей кровати напарника. Он смотрел баскетбол по телику и доедал картошку.

— Нужно еще десертом закинуться, — сказал Ян, красноречиво рыгнув.

— Эмме звонил? — Я махнул ему, чтобы освободил мне место.

— Она меня опередила. — Он протянул мне свой телефон, не отрывая взгляда от телека.

Мобильник был включен на громкую связь, и нам с Арлин посчастливилось стать свидетелями разрыва Эммы Флинч и моего напарника. Голос ее сочился обидой и злостью. Оказалось, что они с братом не попадут в тюрьму, но какое-то смехотворное количество часов общественных работ им накинут, что, конечно, не подняло настроение Эммы.

— Она что, по телефону его бросает?

Меня перекосило.

— Наверное, я могу все исправить, — поделился я с Арлин.

— Не стоит, — возразил Ян, и мы с медсестрой синхронно повернулись к нему. — Все нормально.

— Твоя душа скорбит? — предположила Арлин.

— И у тебя шок, — добавил я.

— Еще чего, — буркнул Ян. — Но от пивка не отказался бы.

Я повернулся к Арлин.

— Вам нельзя спиртное, — жестко отрезала она.

— Пойду отолью, — объявил на всю палату Ян и соскочил с койки.

— Спасибо, что поставил в известность, — саркастично заметила Арлин.

Я никак не мог успокоиться, даже к приходу доктора пятнадцать минут спустя смех все так же меня душил. Через три долгих часа и уже далеко за полночь я покинул больницу с внушительными счетами за процедуры и анализы, которые удавился бы оплачивать, если б не работал на федеральные власти. Ошеломляющая сумма полностью покрывалась страховкой, поскольку травмы я получил при исполнении.

— Напоминай мне не калечиться в свои законные выходные.

Ян не слушал. Единственное, что он зарегистрировал в своей голове: завтра я снова в строю. В конце концов, от акробатических пируэтов в воздухе без страховки хуже мне не стало.

— Выпьем пива? — усмехнулся я.

Ян закинул руку мне на плечи и притянул к себе за шею.

— Ты меня до смерти напугал.

— Знаю.

— Ни фига.

— Ладно.

— Ты самая надежная часть. — Из нас, он имел в виду — я самая надежная часть нас. И это я тоже знал. — Давай не будем менять этот расклад.

— Хорошо, — радостно согласился я, когда мы вошли в лифт.

— И для ясности, — прохрипел Ян, встречаясь со мной взглядом. — Она трахается с Филом.

Я прищурился, поскольку явно чего-то не понимал.

— Что?

— Эмма, — Ян слегка улыбнулся. — Она трахалась с тем парнем, Филом, который сегодня пришел на вечеринку. Отличный предлог ненавязчиво от меня избавиться.

— Нет.

Он кивнул.

— Что-то слабо верится.

— С чего мне врать? Очевидно, для нее я был недостаточно хорош.

— Погоди, — пробурчал я, разворачивая Яна к себе. — Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами:

— Просто знаю.

— Чушь не пори. Как?

Ян передал мне свой телефон. С айфоном в руках я вышел за Яном из лифта и направился к выходу. В галерее было несколько снимков Эммы на свидании с мужчиной, которого я мельком видел на вечеринке, но все же запомнил. Они сидели интимно близко, не расцепляя рук, и покинули ресторан «Браво» вместе. Дальше фотографии демонстрировали их в такси, затем у дома, и, наконец, в окне, на фоне которого они страстно целовались. Тут и додумывать нечего.

— Мы не устанавливали правил, — сказал Ян, обернувшись ко мне на улице. — Так что формально она мне не изменяла, но я не хочу спать с человеком, который трахается с кем-то еще.

— Конечно.

Он пожал плечами:

— Все случилось как случилось.

— Но она могла бы просто быть честной.

Ян глубоко вдохнул.

— Все нормально.

— Кто снимал?

— Я.

— Ты следил за собственной девушкой? — Я схватил его за плечо.

— Я собирал информацию, — ответил Ян в свою защиту. Он шагнул ближе, и моя рука скользнула на его живот.

— Для кого? — еле выдавил я из себя, ощущая сокращение мышц под мягкой тканью и стараясь не вцепиться в одежду пальцами.

— Для тебя. — Он ухмыльнулся и ближе притиснулся ко мне под напором выходившей из здания толпы.

Не задумываясь, я провел рукой вверх к твердым мышцам груди. Порция обезболивающего в крови прибавила мне храбрости.

— Пойдем выпьем.

— Не. — Ян зевнул и на секунду прижался лбом к моему плечу, затем снова поднял голову. — Хочу пирога.

Это звучало намного лучше.

— Ладно.

— Тогда купим и съедим у тебя на диване.

— Тебе так сильно нравится мой диван, — я вздохнул от прилива удовольствия, что Яну комфортно у меня дома.

— Да. Отличный диван. Мне никогда не снятся на нем кошмары.

Приятно знать.

Глава 6

НА ОБРАТНОМ ПУТИ к моему дому мы остановились купить тыквенный пирог для меня и шоколадный крем для Яна, а потом еще одежду ему на утро.

В середине просмотра «Крепкого орешка» Ян заснул, и я накрыл его одеялом. После окончания фильма я ушел мыть посуду, а когда вернулся, напарник уже спал мертвым сном, вытянувшись на диване во весь рост и подложив под голову подушку.

Удивительно, каким беззащитным он выглядел во сне. Интересно, как Эмма могла выносить разлуку с Яном.

Захватив с собой его телефон, я отправился наверх. Мой дом был небольшим таунхаусом с лестницей, ведущей с первого этажа в лофт, где стояли моя кровать, тумбочка и винтажная промышленная лампа. Лампу я нашел в одном заброшенном здании, когда мне было пятнадцать лет, и с тех пор с ней не расставался. Даже переезжая из одного семейного приюта в другой, я умудрился не потерять ее, уверенный, что когда-нибудь у нас с этой лампой будет свой дом.

По другую сторону лестницы располагались ванная комната и большой гардероб. Больше ничего. Все остальное находилось на первом этаже. Классно то, что если лежать на краю кровати, можно увидеть внизу всю гостиную.

Таунхаус был крошечным, всего 750 квадратных футов²⁰, но мне и не нужно много места. Он мой — моя собственность — от восстановленного деревянного пола в гостиной и пузатого большого холодильника «Филико» до полированного бетонного пола на кухне и лейки «Колер» с тропическим дождем в душе.

Я сделал дом своим убежищем.

Все акценты в интерьере были лично моими: черно-белые фотографии друзей и мест, где я побывал, красочные картины в рамах, висевшие на всех свободных стенах, и потрепанная деревянная стремянка в углу, на которой располагались цветы в горшках и несколько рам для картин. На кухне висел стеллаж, уставленный разноцветной керамической и стеклянной посудой. Ее собрали еще в колледже мои друзья, с которыми я вначале не ладил, но сейчас любил.

Мой дом был компактным. Жизнь в нем напоминала жизнь в бунгало, и мне нравилось это чувство. Вместо традиционного обеденного стола я выбрал стол для пикника, поэтому не приходилось беспокоиться о стульях, и кроме того, меня всегда потом удивляло, что многим людям нравится есть вместе, сидя на одной скамейке.

В моем доме было ощущение тепла, и вместе с тем, большого ухода за домом не требовалось. В отличии от спартанского жилища Яна с темным полом, серыми стенами и белой отделкой, перестроенного когда-то из складского помещения, мое было уютным. Ян это всегда говорил.

Вытянувшись на кровати, я нашел на телефоне Яна фотографии Эммы с Филом и начал удалять их одну за другой. Но тут телефон зазвонил. Высветился номер Эммы, и я ответил.

— Привет, — сказал я официальным тоном.

— Миро?

— Да.

— С тобой все хорошо? Я звонила ночь напролет, но Ян не брал трубку.

— Я в полном порядке.

— Я... Хорошо. А Ян с тобой, потому что...

— Он вырубился. У него была тяжелая ночь.

— Ничего не перепутал? Это же ты спрыгнул с моего балкона.

— Эмма, он знает, что ты спишь с Филом.

— Прости, что?

— Я сейчас удаляю с его телефона все доказательства. Ему они не принесут ничего хорошего.

Долгая пауза.

— Я никогда его не замечала, — наконец сказала Эмма.

— Ну, он вообще-то обучен быть незаметным, так что это нормально.

— Понятно.

Я мягко кашлянул.

— Ты что-то хотела ему передать?

— Да. Нет. — Эмма вздохнула. — Не знаю. Мне не следовало оставлять сообщение на голосовой почте.

— Он дал мне его прослушать.

— Кто бы сомневался. Если бы ты утверждал обратное, я бы подумала, что ты врешь.

— Что, прости?

— Да ладно, Миро, он же тебе все рассказывает. Ты его вторая половинка.

— Я бы так не...

— И вообще, раз уж заговорили начистоту, он был почти невыносим, когда тебя не было рядом.

— Не понимаю, о чем ты?

— О чем? Ты серьезно? — Эмма резко рассмеялась. — Миро, когда ты рядом, он говорит. Он смеется, он откликается и реагирует.

— Я...

— А когда тебя нет, он закрывается. Винни и Вэл даже не подозревали, что Ян может улыбаться или смеяться, пока ты не встретил нас в боулинге.

— И что, поэтому ты решила оставить его при себе, но заиметь на стороне Фила? — спросил я, стараясь, чтобы слова не звучали как обвинение.

— Между мной и Яном никогда не было чего-то особенного.

Если мне когда-нибудь посчастливится заполучить Яна Дойла в свою постель, то я всеми способами дам ему понять: он — единственный и желанный. И он уже никуда не сможет уйти, потому что я его не отпущу.

— И кстати, Миро, он никудышный любовник. Предупреди любую, кто надумает к нему приблизиться, — заявила Эмма сердито. Ее голос сочился презрением. — Он эгоист до мозга костей.

Я не обратил внимание на выпад.

— У тебя дома есть что-то из его вещей, или у него из твоих?

— Ты должен был меня предупредить, что работа у него всегда на первом месте, что он уйдет среди ночи на задание, даже не потрудившись позвонить, и исчезнет на целый месяц.

— Я задал тебе вопрос.

— А потом появится снова и сразу захочет заняться сексом.

Очень похоже на Яна.

— Эмма?

— Нет! У меня дома нет его вещей. Как и моих у него. Он чуть ли не обыскивал всю свою квартиру, чтобы я ничего не забыла перед уходом. — Эмма была вне себя от ярости, голос дрожал от обиды. — В его доме нет ничего, что принадлежало бы не ему. Он никогда этого не допустит.

Это была неправда.

Я уже потерял счет футболкам, которые Ян у меня забрал. Он присвоил толстовку с капюшоном и логотипом Чикагского университета, и красный кашемировый шарф, и, похоже, ботинки, о которых я совсем забыл. Но я никогда о подобном не задумывался. Мы обменивались вещами. Так делают напарники. У меня же был его спортивный свитер из Вест-Пойнта и кашемировое полупальто, которое я одолжил восемь месяцев назад, но так и не вернул.

Еще Ян оставил у меня военную полевую куртку, когда в прошлый раз возвращался домой под утро. Помню, как в час ночи в дверь постучали, тогда еще пришлось извиняться перед парнем, прижимавшим меня к дивану, — кажется, его звали Вейн. Открыв, я обнаружил на пороге избитого и еле стоявшего на ногах напарника, всего в кровоподтеках.

— Ох черт, — охнул я тогда, не зная, как прикоснуться, чтобы не сделать Яну больно.

— У меня сотрясение, — объявил он. — Тебе придется за мной присмотреть.

Я протянул к нему руки:

— Конечно.

Шатаясь, Ян шагнул вперед, рухнул на меня всем весом, положил голову на плечо и крепко обнял.

— Это же эмблема воздушно-десантных войск, — выдавил из себя парень, с которым я теперь вряд ли потрахаюсь. — Вот черт.

Я знал только, что мой напарник был спецназовцем. И никогда не углублялся — не мое дело.

— Ты можешь идти, — сказал я быстро, довольный, что ко мне прислонился желанный мужчина, который практически спал стоя на ногах и согревал дыханием мою шею. Заниматься сексом с тем, кого знал всего каких-то пару часов, уже расхотелось.

— Да пофиг... пошел ты.

Громко хлопнула входная дверь, отчего Ян дернулся и вцепился в меня сильнее.

— Все в порядке. Давай поднимемся наверх. Ты можешь лечь на мою кровать.

— Нет, — простонал он, — диван. Я мечтал о диване.

У меня был мягкий двухместный диван, обтянутый микрофиброй. Ничего даже отдаленно интересного, но Ян направился в его сторону, снимая на ходу кепку, куртку, пояс, потом плюхнулся на мягкое сиденье, снял развязанные тяжелые берцы, стянул штаны и следом носки. Взяв одну из многочисленных подушек, разбросанных по дивану, Ян подложил ее под голову, глубоко вздохнул и замер. Я несколько мгновений любовался длинным мускулистым телом, вытянувшимся передо мной, а затем накрыл напарника толстым вязаным покрывалом.

Подобрав разбросанную одежду, я засунул ее в стиральную машинку и сел читать. Где-то минут через двадцать Ян проснулся, поерзал, положил подушку мне на колени и улегся снова.

— Ты должен за мной присматривать, — пробормотал он, а потом снова уснул.

В тот момент мне стало интересно, почему Ян пришел не к Эмме, а ко мне домой, но не настолько, чтобы задать ему вопрос или позвонить Эмме и сказать, чтобы она приехала забрать своего парня. Я хотел, чтобы Ян был рядом, в целости и сохранности.

— Миро?

— Прости, — быстро ответил я, смутившись, что отвлекся. Голос Эммы вернул к реальности.

— И ты меня прости, что все так закончилось.

— Все в порядке. Дело прошлое. — Я надеялся, что это было правдой. — Пока, Эмма.

— До свидания, Миро. Вообще-то в знакомстве с Яном Дойлом ты был лучшей частью.

Это печалило. Я продолжал об этом думать, когда поднял глаза и увидел на верхней ступеньке лестницы Яна.

— Легок на помине...

Он хмыкнул.

— Что ты делаешь?

— Удаляю из твоего телефона фотографии, — сообщил я ему.

— Все нашел?

— Да.

— Вот и хорошо. — Ян тихо зевнул. — Разумно.

— Будто ты знаешь, что значит «разумно», — проворчал я.

— Слушай, я забыл захватить сменную одежду. Мне нужна пижама, шорты или что-нибудь.

— Посмотри в гардеробе, — сказал я, кладя телефон на тумбочку у кровати. — В верхнем ящике. Выбирай.

Ян был без футболки, так что пока он шел мимо, мне открылся прекрасный вид на хорошо выделявшиеся кубики пресса, мускулистую грудь и косые мышцы живота, выступавшие над потертыми джинсами.

Еще были видны несметные по количеству шрамы: от ножей, пуль и — мой любимый — от кнута. Это Яна высек один продажный военачальник местного разлива в какой-то выгребной яме мира. Когда напарник рассказал мне об этих уликах, оставленных на его коже, я пришел в ужас. Но Ян был Яном и только пожал плечами. Я постарался не думать о жути, с которой ему пришлось столкнуться до нашей встречи и совместной работы. Могу только сказать, что те, кто должны были прикрывать Яну спину, плохо его защищали или же... наоборот, оказались настоящими мастерами своего дела, а шрамы от кнута — всего лишь небольшой отголосок того, что могло бы случиться. Но Ян об этом не рассказывал. О случае с кнутом я узнал только потому, что как-то ночью напарник был в стельку пьян и сознался.

Я хотел прикоснуться к Яну тогда, я хотел прикоснуться к нему и сейчас. Я изнывал от постоянного желания провести ладонями по его твердому мускулистому телу, почувствовать крепкие объятия и вылизать каждый сантиметр его оливковой кожи. Одержимость, не иначе. По первому слову Яна я готов был броситься его целовать, обнимать и никуда больше не отпускать.

— Фу-у-у, чувак, тут стринги, — громко проговорил напарник с другой стороны комнаты.

Черт.

Он рылся в моих вещах, и это было моей ошибкой. Ничто так не убивает желание, как комментарии по поводу твоего нижнего белья.

— Возьми себе что-нибудь и проваливай, — громко рыкнул я, усаживаясь, и понял, что мне тоже нужно переодеться.

— Ой, какие мы нежные. — Ян тихо засмеялся, продолжая начатый диалог. — Уверен, парни обожают, когда ты надеваешь это понтовое фуфло.

— У меня пистолет, — предупредил я, угрожающе понизив голос.

Господи, мне нужен был отдых как можно дальше от Яна.

— Кожаные? — злобно захихикал Ян.

— Сейчас достану ствол!

Развернувшись, Ян направился в сторону кровати. Пока он шел, его шорты в паху натянулись, очерчивая длинный член, который я видел много раз. В моем присутствии напарник никогда не стеснялся: тренажерный зал, дом, гостиничные номера во время наблюдений — все равно. Раздеться передо мной догола для Яна не было проблемой.

— Не стреляй, — поддразнил он, протискиваясь мимо кровати к лестнице и взъерошив мне волосы. — Я просто хочу спать.

— Забери телефон, — буркнул я, ненавидя это игривое прикосновение, и бросил айфон Яну.

— Эй, — окликнул меня Ян и остановился на лестнице. Видны были только его торс и голова. — Спасибо, что не умер.

— Иди спать.

Он фыркнул:

— Иду.

Через несколько секунд свет на первом этаже погас, а я направился в ванную. Приготовившись ко сну — почистив зубы и переодевшись в пижамные штаны и футболку, — я вернулся к кровати. Затем выключил лампу, и весь дом погрузился в полумрак.

Лунный свет, проникая через окна в крыше и стене, погрузил комнату в причудливое сочетание теней насыщенного темно-синего цвета. У Яна глаза такого же цвета, и это напоминание, конечно же, не помогало уснуть. Повернувшись набок, я сполз на край кровати. Напарник внизу спал, небрежно раскинув ноги и руки. Хорошо, что хоть одному из нас удастся немного отдохнуть.

Глава 7

Я ПРОСНУЛСЯ не от будильника, а от звонка в дверь. Пришлось встать, спотыкаясь спуститься по лестнице и будто еще во сне миновать Яна, который направился в лофт. Я же с затуманенным взглядом побрел к источнику звука, по пути вдыхая запах кофе и удивляясь, как такое возможно. Не успев толком разобраться, я открыл дверь.

— Привет.

Все тело болело, и появление Брента Айверса на крыльце моего дома радости не прибавляло.

Мой бывший бросил меня полгода назад ради работы и новой жизни в Майами. В хорошие времена наш секс был приятным, и мы часто смеялись, хотя по просьбе Брента особо не хранили друг другу верность. В плохие времена, уже в конце, я приходил к нему домой и заставал других мужчин, когда мы договаривались вместе поужинать или съездить в гости к его семье. Было больно.

Во время отъезда Бренту даже в голову не пришло предложить мне поехать с ним или перевестись, а мне — сказать что-нибудь, кроме «Пока». Чикаго был первым местом, где я чувствовал себя в безопасности, и единственным, где со мной никогда не случалось ничего плохого. Кроме того, в Чикаго были моя работа и мой напарник. Так что уезжать я не собирался.

— Детка, тут холодно. Впустишь? — спросил Брент, выдернув меня из воспоминаний.

Я прищурился:

— Что ты здесь делаешь?

— Я соскучился по тебе.

— Хрень собачья, — ответил я, не поверив ни капли. — Что случилось?

— Ну правда, — начал ныть Брент. — Впусти меня.

Поняв, что уходить он не собирался, я шагнул в сторону и, впустив бывшего внутрь, закрыл дверь. Брент сразу же развернулся ко мне лицом.

— Черт, ты отлично выглядишь, — хрипло проговорил он и начал на меня наступать.

Сохраняя расстояние, я отодвинулся.

— Что не так? — выдал Брент раздраженно. — С каких это пор мне нельзя к тебе прикасаться?

— Какого хрена ты здесь делаешь? — парировал я.

— Я приехал в город по делам и решил, что останусь на это время с тобой.

— Ми! — прозвучал сверху громкий голос Яна, который стоял возле перил рядом со шкафом. — У тебя трусы запасные есть?

— Ты знаешь, где их найти! — крикнул я в ответ. — Там же, где и вчера ночью!

— Какого черта он здесь делает? — сердито проворчал Брент, заметно вздрогнув от громкого голоса моего напарника. — Он что, ночевал у тебя?

— Какого черта он здесь делает? — прогремел Ян почти на уровне воздушной сирены.

Как шумно. А я еще даже не успел выпить кофе. Фыркнув, я обошел Брента и пошлепал по деревянному полу в сторону кухни.

— Миро? — резко позвал Брент, направившись следом. Со стороны лестницы послышались тяжелые шаги спускавшегося Яна. — Что, черт возьми, происходит? Что здесь делает Ян и зачем ему белье?

Ситуация действительно выглядела подозрительно, но это не должно было иметь значения. Не для Брента.

— А меня вот интересует, с чего ты решил, что можешь вот так запросто заявиться, — ответил я угрюмо, снимая с крючка над раковиной кружку и собираясь налить себе кофе. Пахло просто божественно.

— Я думал, у нас все хорошо, — объяснил Брент и подошел вплотную, пока я наливал ароматный напиток.

— Будешь?

— Когда я отказывался от твоего кофе?

Я протянул ему дымящуюся кружку, жестом показал, что сливки там же, где обычно, и потопал за другой кружкой. Но тут на кухню неспешным шагом вошел Ян.

— И мне налей, — не попросил, а приказал он, встав рядом со мной. Ян не застегнул брюки, и теперь через распахнутую ширинку выглядывали мои белые брифы.

— Сливок с фундуком нет, — заметил Брент, осматривая мой холодильник.

— Потому что только ты пил это дерьмо, — ехидно сказал Ян. — Теперь там только нежирные сливки. Бери, что есть.

— Чего ты здесь забыл?

— А ты? — мгновенно отреагировал Ян.

— Миро? — резко позвал Брент и, захлопнув дверцу старинного холодильника, повернулся ко мне. — Что, черт возьми, происходит?

— Слушай, я…

Но Ян, двигаясь плавно, как кошка, загородил меня собой и не дав сказать ни слова двинулся в сторону Брента.

— Ты переехал обратно?

— Нет, я только...

— Что ты только? — спросил Ян, приближаясь к Бренту, и, мрачно хмурясь, тыкнул двумя пальцами тому в ключицу.

— Э-эй, — отреагировал Брент и попытался заглянуть за спину Яна. — Миро, пусть он...

— Ты думал, что можешь запросто приходить сюда, будто ничего не случилось? Будто это не ты, блядь, сбежал? Думал остаться здесь, пока будешь в городе, сэкономить на гостинице и бонусом потрахаться? — прорычал Ян. — Вот что ты, мать твою, думал?

— Отвали, — огрызнулся Брент.

— Хрена с два, — парировал Ян, повысив голос и напрягаясь всем телом для драки. — Это ты вали отсюда, пока я не надрал тебе задницу.

— Миро! — взвился Брент, бросаясь мимо Яна ко мне. — Какого черта?

— Иди уже. Поверь, остаться тут — плохая идея.

— Но моя мама хочет, чтобы ты приехал, — запротестовал Брент.

— Даже для тебя, идиотина, это низко, — сказал Ян, потом подошел и отодвинул меня в сторону. Я почувствовал тепло его тела и понял, как холодно в доме.

— Увидимся позже, Брент, — соврал я, обходя незваного гостя и доставая из холодильника нежирные сливки — мне не понравился вкус черного кофе, что приготовил Ян. — Береги себя.

— Господи, Миро, прости, что сделал тебе больно. Я понятия не имел, что ты принял все так близко к сердцу.

— Убирайся, — потребовал Ян. — Ты увидел Миро. Теперь можешь подрочить на его светлый образ. Но больше тебе ничего не светит.

— Нужно было раньше выбить из тебя дерьмо, — прорычал Брент на моего напарника.

Наливая себе сливки, я издевательски хмыкнул и выдвинул ящик в поисках ложки.

— Пока, Брент.

Через пару секунд Брент ушел, и Ян громко захлопнул за ним дверь.

— Что я тебе говорил насчет открывания двери незнакомцам?

В ответ я тихо рассмеялся. Ян вернулся на кухню и принялся потягивать свой кофе, прислонившись к кухонной стойке.

— Ты прав. Обещаю быть более бдительным.

— И не трахайся с этим парнем, что бы ни случилось.

— Ага, точно.

— Нет. Посмотри на меня.

Я посмотрел на Яна со всем вниманием.

— Серьезно. Он не стоит твоего времени.

— Спасибо.

Напарник уставился на меня в ответ, и мы замолчали, пока Ян не пробормотал что-то невнятное.

— Что это было?

— Я сказал, что ты должен меня слушаться.

Я собирался уже ответить, но тут на журнальном столике в гостиной зазвонил телефон Яна. Он подошел и ответил после пятого звонка. Я принялся за ним наблюдать. Напарник выпрямил спину и весь подтянулся, будто ожидал что-то услышать, похоже, приказы. Сложив все пазлы в одну картину, я понял все еще до того, как он закончил звонок и широким шагом направился в мою сторону.

Ян прочистил горло.

— Не смогу быть с тобой сегодня на сопровождении. Мне нужно уехать.

— Что значит «уехать»?

— То и значит. Уехать.

— Что?

Ян подошел и уперся рукой в столешницу рядом со мной.

— Ответь.

Прочистив горло, он сказал:

— Мне нужно идти.

— Идти куда?

— Не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь? — надавил я.

— Не могу, — с трудом выдал он.

Я быстро перевел дыхание.

— Ладно. Значит, ты отправляешься бог знает куда делать бог знает что.

— Да.

Вероятность подобного всегда существовала.

Ян хоть и был федеральным маршалом США, но состоял в индивидуальном резерве первой очереди, так что военному руководству только и требовалось позвонить и сказать: «Для вас есть задание. Собирайтесь», и напарник уже стоял на пороге.

Офицеры всегда подчинялись распоряжениям президента, поэтому армии не нужно было оформлять отдельный контракт, чтобы вернуть Яна обратно. Обычно маршалам звонили и говорили: «Мы его забираем, вернем позже», сообщали — если, конечно, считали нужным — сколько продлится задание, плюсовали тридцать дней для отчетов, «разбора полетов» и отпуск. Все сводилось к одному: когда звонили, Ян уходил.

— Ты сможешь мне звонить?

— Я постараюсь, — искренне ответил Ян.

— Было бы хорошо, чтобы я не волновался. Ладно?

Желваки на скулах Яна дернулись.

— Как думаешь, пока тебя не будет, я буду с Беккером или Коном?

— Скорее, с Коном, — предположил он. Я застонал, а Ян быстро улыбнулся. Глубокие морщинки вокруг глаз стали еще выразительнее. — Будь с ним поласковее.

— Надеюсь, в этот раз он не подстрелится.

— Тогда был рикошет.

— И все же... его пуля, его пистолет, — напомнил я.

Ян поднял брови, будто говоря: «Да, возможно».

— Так ты сам позвонишь Кейджу по дороге, или мне сказать?

— Я могу поехать с тобой и поговорить с ним.

— Нет. Лучше, если ты просто уйдешь.

Так для нас обоих будет проще. Обычно мы стояли, не говоря друг другу ни слова: Ян опирался на что-нибудь — стену, стол, окно — ему пора было идти, но он не уходил. А я, скрестив на груди руки, смотрел на него, запоминая каждую черточку, отпечатывая в памяти его лицо и тело.

— Ну ладно, — грубо буркнул Ян.

— Откуда вылетаешь?

— С авиабазы Скотта, недалеко от Бельвиля.

— И как доберешься? Туда же пять часов езды на машине.

— У меня рейс из О'Хары.

— Хорошо.

Ян посмотрел на меня в упор.

— Позвони, когда доберешься на место, и потом, когда будешь возвращаться домой.

— Постараюсь.

— И помни: бронежилет — твой друг.

— Обязательно.

— Хорошо, — пробормотал я. — Оставь ключи от машины на случай, если ее пустят с молотка, пока тебя не будет.

Служба продавала автомобили и другие предметы, изъятые во время рейдов по борьбе с наркотиками, а те, что использовались на заданиях, были доступны по каталогу.

— Вот. — Ян достал из кармана ключи и положил их на стол. — Спасибо, что не предложил отвезти в аэропорт.

Прошлый раз был настоящей катастрофой: я сидел в машине, вцепившись в руль, а Ян рылся в своем рюкзаке.

— Не за что. У меня есть запасной ключ от твоего дома, я заберу почту и Цыпу.

— Спасибо.

— Конечно. Теперь твой волчара в надежных руках.

— Он хаски.

— Скрещенный с волком и маламутом. Я помню, — поддразнил я Яна, не прекращая думать: «Господи, какой же он красивый!»

Подойдя вплотную, Ян обнял меня и всего на какую-то секунду крепко прижал к себе. Затем ослабил хватку и собрался уже отстраниться, но я задержал объятие еще немного. Повернул голову, вдохнул запах его кожи и зарылся лицом в волосы.

Ян вздрогнул, и я отпустил — не хотел пугать.

— Ну что ж, дружище, — сказал я улыбаясь. — Будь осторожен.

Ян пристально всматривался мне в глаза.

— Ты тоже.

— Всего-то и нужно не попасть под рикошет, — поддразнил я его.

— Не входи в здания без прикрытия и не прыгай с балконов.

— Не буду.

— Хорошо, — ответил Ян хрипло.

— Хорошо, — повторил я и в последний раз похлопал его по плечу. — Пока.

Ян слегка улыбнулся, потом развернулся и пошел в гостиную за вещами.

А я, хоть в груди все сжималось, а в горле пересохло, заставил себя заняться делом. Загрузка посудомоечной машины показалась очень важной.

— Скоро увидимся, — крикнул Ян уже возле входной двери. — Успей отвезти Цыпу до начала работы. Ты же помнишь, днем с ним возится отец.

— Да-с-сэр, — отрапортовал я, а потом только смотрел, как Ян открывает дверь, тепло улыбается и исчезает за порогом.

Сказав себе, что с ним будет все как всегда в порядке, я поднялся наверх и начал готовиться к новому дню. И сперва нужно было забрать Янова оборотня.

***

КВАРТИРА НАПАРНИКА была настоящей дырой. Небольшой, с закрытыми жалюзи и цементными стенами дырой. Внутри казалось, что живешь в гигантском куске шлакоблока. К счастью, в квартире не было ковра, иначе волкодав разорвал бы его на куски.

Когда я открыл дверь, пес ринулся на меня, прижав уши, грозно рыча и щелкая челюстями. Оно и понятно. Это не он зашел на мою территорию, а я вторгся к нему.

— Прекращай, — проворчал я и нахмурился, когда пес налетел на меня, но потом улыбнулся и промурлыкал: — Птенчик Цыпа.

Узнав меня, волкодав заскулил от счастья и начал танцевать на месте, перебирая лапами. Это выглядело очень мило. Теперь он больше не был кровожадным хищником, а стал большим и ласковым щенком.

— Балбесина, — сказал я ему в приветствие и погладил по огромной голове. Даже не пришлось наклоняться: спиной Цыпа как раз доставал мне до середины бедра. — Кто же еще рискнет прийти сюда?

Пес радостно вилял хвостом, выгибаясь во все стороны, но в конце концов аккуратно зажал мою ладонь зубами — так он просил больше внимания. Я присел и почесал ему за ушами, Цыпа лизнул меня в подбородок и ткнулся носом в шею.

— Пошли, дурачок. Давай немного прогуляемся, а потом уже сядем в машину.

Я взял поводок, который висел на колышке в стене над велосипедом Яна.

Квартира была настоящей берлогой холостяка, в которой можно было найти вещи, подобные гладильной доске, прикрепленной к кронштейнам в прихожей. Дополнительный светильник, свисавший с потолка рядом с кроватью, явно нашли на какой-то стройплощадке: ударопрочный, на длинном шнуре с крючком наверху.

Хорошо, что Ян выглядел роскошно, иначе ни одна женщина не осталась бы здесь дольше пары минут.

Из Гайд-парка, где находилась квартира напарника, я отправился к его отцу в Мэринук и остановился перед маленьким одноэтажным зданием в послевоенном загородном стиле с большим панорамным окном. Я открыл калитку, и на крыльцо вышел отец Яна, приветственно подняв руку.

— Миро, — сказал он. Я отпустил поводок, и Цыпа бросился к мужчине.

Колин Дойл опустился на одно колено, и пес притормозил, чтобы не сбить его с ног.

— Я вообще-то ждал сына, — сказал Колин, когда я начал подниматься по лестнице.

— Знаю, — улыбнулся я. — Но его вызвали, сэр.

— О-о, — вздохнул Колин и посмотрел мне в глаза. — Когда?

— Сегодня рано утром.

— Он мне не звонил.

— Уверен, еще позвонит, — солгал я.

Обычно Ян считал нужным сообщать только мне.

Колин хмыкнул:

— Не думаю. Он видится со мной только по одной причине — эта собака.

Я открыл рот, чтобы возразить.

— Как и ты, Миро.

— Неправда, и я не...

— Это ведь ты предложил. Твои же слова: «Может, пусть о псе позаботится твой отец? Зачем нанимать кого-то, кто будет ходить к тебе домой и выгуливать?».

— Ну... вообще-то да. — Я пожал плечами. — Наверное, с моей стороны это медвежья услуга, потому что он съедает в день столько, сколько весит сам.

Колин тихо засмеялся:

— Миро, ты оказал мне огромную услугу, и я всегда буду тебе благодарен.

— Ян не должен был вам это рассказывать.

— Да, было б хорошо. Я тогда притворился бы, что поверил, будто он додумался до всего сам.

— Мне очень жаль.

— Тебе не за что извиняться.

— Ну, в этом нет ничего особенного.

Колин посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами, такими же, как и у его сына, с той лишь разницей, что в уголках глаз старшего Дойла не было глубоких морщинок от частого смеха.

— Для меня это очень много значило, Миро.

Я кивнул.

Историю этих двоих я знал довольно смутно. Слышал только о разводе, после которого Колин Дойл исчез, и о нем ни сын, ни жена ничего не слышали.

Тем не менее Колин явился на похороны матери Яна, через двадцать лет с момента, когда Ян видел своего отца в последний раз. Потом мы столкнулись с ним в центре города. На тот момент мы с Яном работали в паре уже два года. Когда его окликнули по имени, я остановился. Но Ян — нет.

— Пошли, — рыкнул он мне, крепко схватил за плечо и попытался сдвинуть с места.

— Идиот, вон тот человек позвал тебя, — проговорил я, пока стоял и ждал, когда нас догонит мужчина. Тот подошел, широко улыбнулся и протянул мне ладонь.

— Привет, — запыхавшись произнес он, и я пожал ему руку. — Колин Дойл, приятно познакомиться.

Я попытался понять, кто он. Двоюродный брат? Дядя?

— Мне тоже, сэр.

— Я отец Яна.

— О-о, — ошеломленно выдал я.

Я даже понятия не имел, что у напарника, с которым проработал два года, в Чикаго была семья. Я повернулся к Яну, ожидая объяснений.

Он, скрестив на груди руки и плотно сжав губы, стоял как изваяние.

— Как поживаешь, сынок? — спросил Колин тихо.

Я локтем толкнул Яна в руку.

— Прекрасно, — пробормотал тот.

— Хорошо, что мы встретились, — сказал я мягко, накрывая руку отца Яна своей. — Сэр, не хотите ли с нами пообедать?

— С удовольствием, — ответил Колин скрипучим голосом, и на его лице промелькнула тень надежды. В этот момент он выглядел очень хрупким и уязвимым. — Если Ян, конечно, не будет против.

Я выразительно посмотрел на напарника: посмей только что-то сказать.

— Все в порядке, — пробормотал он.

Мы пошли в один из наших любимых ресторанов с греческой кухней, располагавшийся недалеко от Сентенниал-парка. Заняли кабинку в глубине зала. Я собрался уже сесть напротив напарника и его отца, когда Ян толкнул меня за стол первым и сам уселся рядом. Его колено под столом уперлось в мое, но Ян не отодвинулся — так и остался.

— Ну... Миро, — начал Колин, узнав мое имя по дороге в ресторан. — Чем ты занимаешься?

— Я заместитель федерального маршала США, сэр, как и ваш сын.

— Так ты маршал? — спросил Колин Яна.

И тот неохотно ответил, как и на все последующие вопросы. Хоть каждый ответ и пришлось вытягивать клещами. В конце концов Колин встал, сказав, что ему нужно в туалет, и когда он ушел, я повернулся к напарнику и вытолкал того из кабинки.

— Какого хрена?

Через несколько секунд я тоже стоял на ногах и тыкал пальцем в грудь Яна. Было похоже, будто я пытался проткнуть вилкой кусок гранита.

— Как ты смеешь так обращаться со своим отцом?!

— Миро, это не твое, черт подери, дело, — ответил Ян ледяным тоном. — После того, что он сделал с моей мамой, ты...

— И что же он сделал?

— Я не собираюсь...

— Он ее бил?

— Нет, — отрезал Ян.

— Он пил?

— Я не хочу вдаваться...

— Играл? Изменял ей?

— Миро, ты...

— Он тебя бил?

— Нет, он...

— Издевался над тобой?

— Что ты пытаешься...

— Я хочу знать, что он сделал.

— Блядь, он ушел! — не закричал, а прохрипел Ян, наклонившись, чтобы слышал только я. — Вот он был рядом, а в следующую минуту... никто даже ничего не понял.

Я уставился на Яна.

— Что? — спросил он сердито.

— Он бросил вас.

— Да.

Я прищурился.

— После этого мама сильно изменилась. Она больше никогда не смеялась.

Даже со своим сыном? Мне это показалось крайне эгоистичным. Разве оставшийся родитель не должен был исполнять роль обоих? Разве это не так работает? У меня, конечно, особо не было опыта жизни в семье, но я себе как-то так все представлял.

— Ладно, — кивнул я, вернулся в кабинку и уселся за стол.

Немного помедлив, Ян присоединился, но в этот раз был осторожен и старался ко мне не прикасаться.

— Почти уверен, что он сожалеет, — проговорил я медленно. — Если тебя интересует мое мнение. Точно, так и есть. Он выглядит грустным.

— Мне все равно, даже если он...

— Вы вернулись, — живо проговорил я, увидев Колина и оборвав Яна на полуслове. — Вот и отлично, потому что я умираю с голоду. Хотел заказать салат табуле, но не был уверен, что он вам понравится.

— Я попробую все, что закажете, — весело ответил Колин и украдкой бросил взгляд на сына. Судя по тому, как отец Яна теребил салфетку и кусал нижнюю губу, он ужасно нервничал.

— Так где ты теперь живешь? — наконец спросил Ян.

— В Маринуке, — ответил Колин. — Это в Авалон-парке.

Разговор за обедом не очень клеился, был мучительным и неестественным, но мы справились, и когда Ян отошел ответить на звонок, Колин потянулся через стол и погладил меня по щеке.

— Спасибо, сынок, — сказал он.

Это самое большее, что я получал по отцовской линии, так что я улыбнулся в ответ.

Но тут вернулся Ян и уселся ко мне вплотную. Он больше не ютился на крошечном клочке обитого сиденья, стараясь не прикасаться, а будто приклеился ко мне, от плеч до колен.

Колин тоже отошел кому-то позвонить, и я повернулся к Яну.

— Ты в порядке?

Он шумно выдохнул и уронил голову на грудь, как часто делал, когда хотел, чтобы к нему прикоснулись. Дотронувшись до затылка Яна, я мягко запустил пальцы в короткие волосы, густые и жесткие.

— Ты хорошо справляешься.

Он фыркнул, а потом положил голову на руки, сложенные на столе. Я в последний раз сжал его шею и отпустил.

— Не вздумай пригласить его с нами играть, — потребовал Ян.

Я тихо засмеялся:

— Хорошо.

Тот день оказался для отца и сына переломным, и хотя они не стали близки, после этой встречи они, по крайней мере, начали разговаривать, пусть и от случая к случаю.

Позже, во время разгрома большой наркодилерской сети, которая попутно занималась собачьими боями, в одном из загонов мы обнаружили гибрид волка с маламутом или, возможно, с хаски, и Ян с первого взгляда увидел в псе родственную душу.

Решение проблемы, куда каждый день девать птенчика Цыпу, как назвал его напарник, предложил я. Отец Яна на пенсии, у него был огромный двор, его жена целыми днями работала в юридической фирме, а дети жили отдельно.

Услышав мое предложение, Колин Дойл ухватился за него, желая сделать для Яна хоть что-нибудь. И оказалось, что Цыпа — огромный щенок, который хотел только любви и внимания. Если, конечно, не пытаться наброситься на Яна или вломиться к нему домой. Представив возможные последствия, я нервно дернул плечами.

— Миро?

— Простите, — ответил я быстро, возвращаясь в реальность. — Я очень постараюсь вернуться к шести, сэр.

— У тебя есть мой номер. Если что-то случится и ты не сможешь его забрать, позвони.

— Обязательно, — пообещал я и, повернувшись, спустился с крыльца.

Цыпа догнал меня у калитки. Мило поскуливая, он встал прямо передо мной.

— Я вернусь, дружок, — сказал я и погладил его.

Тут пса позвал Колин, и Цыпа понесся обратно к крыльцу. Сев в машину, я помахал на прощание.

Придя в офис, я успел только усесться за стол, как надо мной навис Кейдж.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Ян вам звонил?

— Его начальник. Поэтому я в курсе, что его не будет непонятно какое время.

Я кивнул, хотя от этой новости внутри все перевернулось.

— Что касается тебя, — продолжил Кейдж. — Где разрешение от врача?

— На вашем ящике, сэр, — сообщил я. — Я ходил к нему, клянусь.

Кейдж наклонился к моей руке.

— Неужели и запястье в порядке?

— Гипс снимут через шесть недель, но все нормально, правда. Ну, то есть... прошлым вечером я упал с балкона, так что я...

— Умнее было бы не напоминать мне об этом.

Наверное, да.

— Да, сэр.

Когда Кейдж ушел, я наконец-то перевел дух. Я уже скучал по Яну.

Глава 8

ИНОГДА СЛУЧАЕТСЯ, что ты ищешь одно, а находишь другое. Так, пока мой напарник — мужчина, по которому я тайно сох — выполнял задание для армии США, я среди прочего занимался сопровождением перебежчиков со своими коллегами-маршалами.

Во вторник, шесть недель спустя, я тащился за машиной Майка Райана и Джека Дорси, которые с целым отрядом из федеральных и местных полицейских везли Кейси Данна в Нортбрук к месту, где тот хоронил своих жертв.

Данн подчищал за украинским торговцем оружием и избавлялся от всех его врагов, закапывая их на свалке старых машин. По условию соглашения, прежде чем пойти по программе защиты свидетелей, Данн должен был сдать своего босса и показать властям, где спрятаны трупы.

Интересовало не только тело, которое брат Данна, давший показания, видел ночью: тогда парень проследил убийцу от самого семейного дома в Шаумбурге. Властям нужно было навесить на Ивана Теслера как можно больше убийств, и однозначные числа тут бы не помогли. Но когда мы прибыли к предпоследней, как утверждал Данн, могиле, тот вдруг начал истерить.

— Я не убиваю женщин! — выкрикнул он, и по тому, как быстро спрятался мне за спину, подергиваясь так, будто по нему ползали муравьи, я понял, что парень серьезно напуган. Похоже, он совершенно не ожидал найти тут женщину.

На получение допуска для Данна ушло три дня, за которые тело осмотрели и обнаружили поразительное сходство с другими убийствами, совершенными уже известным преступником.

Ситуация усложнялась. Во-первых, насчитывалось уже несколько преступлений, а это всегда плохо. Во-вторых, список жертв Крейга Хартли пополнился, хотя сам чувак был надежно заперт в течение последних четырех лет.

Ход мыслей властей был легко предсказуем. Существовало три возможных сценария: у Хартли был напарник, появился его подражатель, или же сам Крейг общался с кем-то на воле.

Я не собирался выяснять подробности: сыскная работа не входила в мои обязанности. Но поскольку я был единственным, с кем этот серийный убийца захочет разговаривать, меня откомандировали к ФБР и приказали встретиться с представителями в Центре психического здоровья Элджина.

Там уже ждали специальные агенты Эрик Томпсон и Дебра Рол в сопровождении местной команды под руководством человека, с которым я предпочел бы не встречаться. Киллиан Войно. Вот что получается, когда спишь со всеми подряд. Время от времени ты оказываешься в неловкой ситуации с теми, с кем раньше трахался.

Мы с Войно всячески старались друг друга игнорировать: не пожали руки, а лишь слегка кивнули в знак приветствия. Потом Киллиан пошел за остальными в комнату для допросов, а я ждал с другой стороны двустороннего зеркала.

Агенты хотели проверить, заговорит ли Хартли с новой командой без моего участия. Можно подумать, это облегчило бы им работу. Я очень хотел, чтобы все получилось, но надеждами себя не тешил.

В конце концов, именно я спас жизнь Хартли, хотя ублюдок и всадил мне в бок очень дорогой кухонный нож. Жив я остался по одной причине: острие, уткнувшись в ребро, соскользнуло, что и замедлило удар. Я чуть не истек кровью на той кухне. Но даже тогда у меня хватило самообладания не отступиться и прикрыть собой Хартли, так что мой бывший напарник из полиции Чикаго Норрис Кокран не смог выстрелить. Я не хотел, чтобы Хартли умер от выстрела в голову. Я хотел, чтобы он заплатил за все, что сделал с женщинами и их семьями.

Прошла куча времени, прежде чем наконец-то привели Крейга с закованными в кандалы руками и ногами. Казалось, подобные предосторожности излишни, но учитывая исключительный IQ убийцы, большую физическую силу и тот факт, что пять лет назад он был одним из лучших в стране кардиоторакальных хирургов, никто не хотел рисковать.

Как и всегда, я наблюдал за реакцией людей в комнате на Хартли.

Он не был похож на монстра. Увидев мужчину ростом в шесть футов и два дюйма, с золотистым загаром, который был естественным цветом кожи, отличным телосложением и яркими зелеными глазами, никто бы и не подумал, что встретил не соседского парня, а холодного и расчетливого серийного убийцу. Это была ошибка всех и каждого, а девятнадцать женщин еще и поплатились за нее жизнью.

Хартли сел на стул, по очереди осмотрел присутствующих в комнате и остановился взглядом на лице Рол.

— Доброе утро, доктор Хартли.

Крейг вздернул правую бровь, но ничего не сказал, а затем сложил на груди руки.

— Вы будете с нами говорить?

Только немного хмурый взгляд и поджатые губы выдавали его разочарование. Хартли ожидал увидеть меня, но меня там не было.

Рол прочистила горло.

— Мне известно, что у вас есть доступ к телевидению и газетам, так что вы, без сомнения, знаете: в Нортбруке найдено тело, и убийство очень похоже на одно из ваших.

Никакой реакции. Трудно было понять, слушал ли Хартли вообще, но судя по холодному выражению глаз, он все прекрасно слышал.

— Мы хотели бы знать ваши соображения, кто мог совершить это преступление.

Тишина.

— Мы готовы пойти на некоторые уступки, предложить привилегии, если вы, доктор Хартли, поделитесь своими идеями, — сказала Рол, улыбаясь ему.

Я был всего лишь свежеиспеченным полицейским детективом, когда впервые столкнулся с человеком, спокойно сидевшим за столом напротив агентов. Странно было видеть его таким безразличным. Он никогда не обращался со мной таким образом, даже когда я его не подозревал.

— Доктор?

Хартли улыбнулся, но глаза остались холодными, затем повернулся к охраннику, неподвижно стоявшему у него за спиной.

— Я готов вернуться в камеру.

Томпсон обернулся к Войно, который в свою очередь кивнул своему напарнику у зеркала. Тот постучал по стеклу. Я вышел из помещения для наблюдения и подошел к охраннику с этой стороны двери.

— Мой выход, — сказал я.

— Прости, что так получилось, — ответил он сочувственно.

— Спасибо, — проговорил я.

Охранник отпер дверь, и я, мягко скользнув внутрь, остановился в ожидании, пока Рол или Томпсон обратят на меня внимание.

— Миро, — произнес Хартли и встал, широко улыбаясь и сверкая глазами.

Охранник быстро положил руку ему на плечо и вытянул дубинку, готовый силой усадить его обратно.

— Все в порядке, — каркающим голосом произнесла Рол, явно подавляя страх, который внушал нависший над ней мужчина. Наверное, на уровне инстинктов ей хотелось бежать. Томпсон тоже испугался, настолько, что, вскочив на ноги, опрокинул стул.

Крейг Хартли вызывал жуткий страх, особенно когда его совершенное спокойствие внезапно оборачивалось яростными и решительными движениями.

Охранник осторожно отступил назад, но не убрал дубинку, держа ее наготове. Томпсон не сел обратно, а стоял и смотрел на Хартли, который уставился на меня как на мессию.

— Я надеялся, что ты где-то поблизости, — вздохнул Крейг и жестом пригласил меня присаживаться, будто это была не суперзащищенная комната для допросов в тюрьме для душевнобольных преступников, а столик в ресторане. — Я не видел тебя почти два года.

— Да, с тех пор, как ты помог с убийством Ламберт, — сказал я, не сдвинувшись с места.

— Тебе понравились мои наблюдения, — напомнил он мне, прищурившись и переступив с ноги на ногу. — Я читал, что убийца Кристины Ламберт умер в тюрьме. Его что, сначала изнасиловали?

Я кашлянул.

— Понятия не имею.

— Он это заслужил. Изнасилованию нет оправдания; для этого и существует обольщение.

Хартли сначала убивал, а потом уродовал своих жертв, превращая их в то, что он называл искусством. Мне лично за кровью, обнаженными тканями, мышцами и костями было трудно разглядеть его «искусство». Но Хартли никогда не делал жертвам больно. Женщины попадали в его постель и засыпали вечным сном.

Вот так мы с Норрисом его и поймали. Свидетели постоянно описывали красивого блондина, роскошного мужчину, прямо прекрасного принца во плоти. Как только мы начали сопоставлять даты, время и места, обнаружили закономерность, поэтому ежедневно навещали Хартли, подталкивая, подстрекая и пытаясь сбить с толку. Благо его высокомерие это позволяло: Хартли был уверен, что ни я, ни Норрис не могли сравниться с ним умом.

Но в вечер перед арестом он впустил нас, разрешив Норрису осмотреться, а мне наблюдать за своей готовкой на кухне. Я тогда совершил ошибку: повернулся к Крейгу спиной и увидел в блюдце на выступе над кухонной раковиной кольцо с таитянским жемчугом и бриллиантами. В тот момент меня будто молнией ударило — собрав все пазлы воедино, я понял, почему оно показалось мне знакомым и где я его встречал раньше.

Я знал это украшение. Видел его сотни раз и всегда думал, что на безымянном пальце Киры Ланкастер дорогая безделушка смотрится прекрасно. На фотографии, которую раздали после исчезновения женщины, кольцо было хорошо заметно. Его подарил Кире муж в знак любви на годовщину свадьбы, и Хартли после того, как переспал с жертвой и убил ее, взял кольцо в качестве трофея. Потом он отдал его сестре, и позже выяснилось, что та ночевала у Крейга накануне. Когда сестра мыла посуду, то сняла кольцо, положила его на блюдце и забыла. Простой поступок, но он позволил сорвать маску с брата, который на самом деле оказался чудовищем.

Я заметил кольцо, и когда обернулся через плечо, то увидел, что Хартли бросился в мою сторону, вытаскивая по пути нож из ящика рядом с раковиной. Он обхватил меня сзади за шею, и под таким углом я не смог достать пистолет. На мой крик примчался Норрис. Вытащив оружие, он прокричал, чтобы Хартли меня отпустил.

В тот день произошло два серьезных события: я спас убийцу и потерял напарника. Норрис не захотел работать с человеком, которого не заботила собственная жизнь, а я решил, что лучше буду «служить и защищать» другим способом, а не в качестве следователя отдела убийств.

— Миро?

Я взглянул на Хартли, который выдернул меня из воспоминаний, окликнув по имени. Я разрешил ему так меня звать, к большому огорчению многих.

— Прости.

По его улыбке было заметно, что он польщен.

— Не стоит извиняться.

— Но мне следовало быть повнимательнее.

— Я чуть тебя не убил, но ты все равно меня спас. Получится отплатить тебе, только когда выйду отсюда.

Я кивнул и широко улыбнулся:

— Значит, никогда.

Хартли вздохнул.

— Да?

— Никогда — это так долго, — прошептал он, а потом посмотрел на Рол. И что пугало, теплота, читавшаяся в его глазах при взгляде на меня, мигом исчезла. — Не могли бы вы подняться и уступить место маршалу Джонсу? Я хочу с ним поговорить.

Агент ФБР быстро поднялась, а я шагнул вперед и опустился на стул напротив Хартли. Он тут же сел и, наклонившись, принялся меня рассматривать, наконец встретившись со мной взглядом.

— Миро, у тебя усталый вид. Плохо спишь?

— Я в порядке, — пробормотал я, двигая из стороны в сторону папку из плотной бумаги, оставленную Рол на столе. — Давай поговорим о ситуации в Нортбруке.

— Говори, о чем пожелаешь. Я не против.

— Но нас интересуют именно твои мысли.

Хартли негромко кашлянул.

— Ты получил от меня открытку на Рождество?

— Получил. Спасибо.

Он выглядел довольным — взгляд смягчился, а улыбка стала шире.

— Давай, спрашивай что хочешь.

Я ослабил галстук, который сразу же привлек внимание Хартли.

— Мы оба знаем, что ты слишком умен, чтобы иметь сообщника.

— Это кажется маловероятным, ведь так?

— Да, — ответил я с ухмылкой. — А как насчет подражателя?

Хартли фыркнул:

— Скажи, у него была моя точность линий?

— Нет, не было.

Пытаясь избавиться от знакомого напряжения, я повел плечами. Встреча с человеком, который вогнал в меня нож, вызывала определенный стресс.

— Но это, доктор, подводит меня к нашему последнему вопросу.

— Конечно, но сначала могу я спросить о детективе Кокране? Как он?

— Не знаю, — ответил я честно. — Я не разговаривал с ним очень давно.

— Из-за меня, — почти промурлыкал Хартли.

Я качнул головой.

— Типа того.

— Ты выбрал не его, а меня. В этом причина.

— Доктор, это немного упрощенный подход.

— Неужели?

— Думаю, да, — сказал я, внезапно почувствовав усталость. — Лучше скажи, у тебя есть поклонник снаружи?

Какое-то время Хартли смотрел на меня изучающе.

— Мне бы очень хотелось видеть тебя не только когда нужны ответы на вопросы.

Я откинулся на спинку стула.

— Так мы сейчас торгуемся?

— Да, — решительно ответил Крейг.

— Маршал, — послышался остерегающий оклик Рол из-за спины.

— Он разговаривает сейчас со мной, — ледяным тоном напомнил ей Хартли и снова пристально на меня посмотрел. — Так что?

— Чего ты хочешь?

— А что ты предлагаешь? — спросил он мягко, даже соблазнительно.

Я подумал, что, собственно, могу сделать, чтобы по возвращению домой не принимать дезинфицирующий душ, и добавил:

— Раз в год.

— Раз в полгода, — возразил Крейг.

— Согласен, — ответил я, потому что по сути это был мой предел.

Самое большее, что позволяла тюрьма, — тридцать минут в условиях строгого режима. Я мог бы приходить два раза в год, в общей сложности на час. На это я еще был способен.

— А теперь расскажи о своем поклоннике.

— Я скажу, кто, но не скажу, как.

— Ладно.

— И, Миро, вы должны переселить мою сестру и ее семью.

Я посмотрел Хартли в глаза.

— С чего это вдруг?

Он пожал плечами.

— У меня несколько последователей, и некоторые из них считают ее виноватой в моем аресте.

— Она же твоя сестра, — напомнил я Крейгу.

— Миро, она оставила кольцо, которое ты нашел.

— Это была случайность. Мы оба это знаем.

— Без разницы, — вздохнул он, изучая каждую черточку на моем лице.

Это начинало нервировать.

Я повернулся на стуле, но Томпсон уже кому-то звонил.

— Мы занимаемся, — резко ответил он.

Я снова обернулся к Хартли.

— Имя.

— А что все подумают?

— Что я пришел сюда с этими людьми, увиделся с тобой, а потом мы нашли нужного парня.

— И я стану стукачом?

— Я поймал тебя, а значит, поймаю и его. Тебе так не кажется?

— Тогда ты попадешь под прицел, — ответил Крейг резко. — Я не могу этого допустить.

— Ну, с другой стороны, поговори с ними... убедись, что я буду в порядке.

— Пока держишь слово.

— Я думал, это ты у меня в долгу.

Хартли посмотрел так, будто я его ударил.

— Разве нет?

Быстрый кивок в ответ.

Я резко втянул воздух.

— Я приду. Обещаю.

Хартли был серийным убийцей, и обычно таким, как он, в неволе жилось не сладко. Всегда находился кто-то, у кого появлялись к Крейгу вопросы, кто искал понимание, ответы, и я был морковкой, которой махали перед его носом, чтобы заставить играть по правилам. Всегда находился тот, кто напоминал о моих обязательствах перед законом и таким образом заставлял встречаться с Хартли.

Крейг нервно сглотнул.

— У Кларка Вианы есть дом в Хайленд-парке.

— Чем он занимается? — спросила Рол.

— Он биржевой маклер.

— Доктор, а как мы узнаем, что он именно тот, кто нужен?

— Он хранит трофеи в винном погребе.

— Хорошо, — с шумом выдохнула Рол, и в одно мгновение все присутствующие в комнате, забыв обо мне и «добром» докторе, начали звонить по телефонам.

Поскольку коллеги были заняты разговорами, никто и не заметил, как Хартли протянул руку и взял меня за галстук. Стоявший позади охранник не мог ничего видеть, но все было нормально. Я не испугался. На самом деле я никогда не боялся Крейга, и это стало основой для наших отношений. Это и еще то, что он пытался меня убить и не справился.

— Я выясню, как ты получаешь сообщения, — пообещал я.

Крейг держал мой бледно-голубой галстук в красный горошек несильно — если б я отодвинулся, галстук выскользнул бы из его согнутых пальцев.

— Когда-нибудь, Миро Джонс, я тобой овладею, и ты станешь моим величайшим творением.

Я кивнул.

— Ты можешь сейчас мне не верить, но это обязательно случится.

— Конечно, — ответил я, и Хартли медленно разжал пальцы.

— Однажды утром ты откроешь глаза, и я буду рядом, — прошептал он, держа средний палец правой руки в нескольких дюймах от моего лица.

— Хрена тебе, — пробормотал я, отклонился — галстук проскользнул через его пальцы, как сыпучий песок — и встал. — Мы позаботимся о твоей сестре и ее семье.

От улыбки глаза Хартли блеснули.

— Да, Миро, ты же считаешь, что мне есть до них дело.

Сквозь толпу агентов я направился к выходу.

— Береги себя, — добавил Хартли.

Я постучал в тяжелую железную дверь.

— Увидимся в июле. Когда будет жарко.

— Да, конечно, — согласился я.

Затем дверь открылась, и я выскользнул наружу.

Оглянувшись, я видел, как Хартли начали засыпать вопросами, но он молчал, уставившись на присутствующих пустыми глазами, пока охранник не объявил, что заключенному пора возвращаться в камеру.

Внезапно меня накрыла волна глупой радости: я был за рулем и мог спокойно уехать, не дожидаясь агентов ФБР. Вспомнилась последняя поездка в Элджин.

В тот день я почувствовал комок желчи где-то в горле и помчался по коридору, на ходу доставая из нагрудного кармана пиджака телефон. Во всем мире я хотел поговорить только с одним человеком.

— Привет, — послышался хриплый голос в трубке. — Ты уже закончил?

— А что? Ты где?

— Снаружи.

Он был рядом. Нужно было только к нему добраться.

— Ты на машине? — спросил я, быстро проходя внутреннюю дверь, а потом и внешнюю, что вела к коридору, который отделял конкретного одиночного заключенного от остальных обитателей заведения.

— Да. Я подумал, тебе нужно подкрепление.

— Это точно, — согласился я и ускорился в желании, нет, в непреодолимой потребности выйти наружу. — Скоро я сильно проголодаюсь, как и всегда.

— Почему?

— Потому что меня сейчас стошнит.

— Я не против поесть.

— Окей, — ответил я дрогнувшим голосом, когда мне позволили пройти еще через три двери. Каждая открывалась только тогда, когда была закрыта предыдущая. И пока соблюдались все режимные меры, я с трудом мог дышать. — Я уже почти на месте.

— Миро?

Я с шумом втянул воздух.

— Я здесь.

В трубке наступила тишина. Я прошел еще две двери.

Я не видел надзирателя, и это хорошо. Он, наверное, ждал федералов, чтобы попрощаться. А я был просто маршалом; нас он видел постоянно.

Завершив звонок, я взял с другой стороны металлоискателя пистолет, значок и ключи и рванул ко входной двери. Нажав ручку, я сразу же вылетел на ступеньки и не останавливаясь помчался вниз. Меня стошнило прямо в мусорную урну. И почти сразу перед лицом появилась бутылка воды с салфетками, а между лопаток легла теплая рука.

— Ты в порядке?

Я кивнул, но так и не разогнулся, не прекращая дрожать всем телом.

Ян мягкими круговыми движениями погладил меня по спине. Я выпрямился. Лицо покрыла испарина, и он убрал волосы с моего лба.

— Все будет хорошо. Прополощи рот, а я принесу тебе блинчики. Завтрак лечит любую заразу.

Но мне не нужны были яйца, тосты или картофельные оладьи.

Мне нужен был Ян.

С тех пор прошло два года. И сегодня, когда я стремглав кинулся через последнюю дверь наружу и, сбежав по ступеням, чуть ли не выблевал селезенку, Яна рядом не было.

Ни приводящего в чувство прикосновения, ни грубой ласки.

Ни хриплого грудного голоса.

Ни самоуверенной ухмылки, говорящей, что он все исправит одной лишь силой воли.

Я скучал по Яну. Настолько, что иногда казалось, будто грудь при каждом вдохе наполняется не воздухом, а битым стеклом. И в совсем паршивые дни еще приходилось разговаривать с серийным убийцей, потому что тому нравилось общаться только со мной.

Одним махом я избавился от съеденного завтрака, но желудок продолжал сжиматься, пока внутри ничего не осталось. И только тогда я выпрямился.

— Чувак, что за фигня, — пожаловался проходивший мимо парень. — Фу-у-у... сука, бля.

— Заткнись, — рявкнула на него какая-то женщина и подошла ко мне. В одной руке на сгибе локтя она держала малыша, а во второй — упаковку детских салфеток. — Держи, милый. Вытрись.

Как любезно. Я горячо поблагодарил даму, и когда добрался до своей машины, уже пах свежей лавандой. На переднем сиденье лежала бутылка воды. Очень хорошо, потому что мне нужно было прополоскать рот. Заодно и горло. Я подумывал о том, не съездить ли домой или, может, вернуться в офис и добраться до своего шкафчика в раздевалке. И там и там я хранил запасные зубную щетку и пасту.

Но пока я размышлял, телефон ожил, и на экране высветилось имя Кона.

— Привет. Я...

— Где тебя черти носят?

Я прокашлялся.

— Я в Элджине.

— С утра?

— Да, а что?

— Мы сегодня в паре и отвечаем за доставку. Побыстрее доложись в офисе. Нужно получить задание.

— Уже еду.

— Хорошо, — сказал Кон и отключился.

***

ПОСЛЕ ОТЪЕЗДА Яна мои напарники менялись с непредсказуемостью колеса рулетки. Когда я вернулся в офис, за столом меня ожидал самопровозглашенный метросексуал Элай Кон.

— Привет, Джонси, — поздоровался он весело.

Я показал ему средний палец.

— Такой ворчливый с утра. Должно быть, нужен кофе?

Мне был нужен Ян. Я тосковал по нему и становился пренеприятнейшим типом в общении.

— Ты со мной?

— Всегда, милый.

Он загоготал, а я только покачал головой.

В дверном проеме своего кабинета появился Кейдж. Он объявил, что сегодня в первой половине дня мы отвечаем за перевозку и возвращаемся после обеда. Кон подошел и взял протянутый Кейджем лист бумаги.

— Помните, джентльмены, в отсутствии новостей я становлюсь очень раздражительным.

Я знал это не понаслышке. Кейджу нравилось быть в курсе наших перемещений. Если не отрапортуешь, считай, ушел домой без оплаты.

— Да, сэр.

— Джонс.

Я остановился и внимательно посмотрел на Кейджа.

— Федералы сказали, что ты оказал неоценимую помощь в расследовании, хотя, говорят, твои методы граничили с неправомерным поведением.

Я кашлянул.

— Якобы ты флиртовал с доктором Хартли, и он взял с тебя обещание навещать его два раза в год.

— Думаю, то, что они услышали или не услышали, не имеет отношения к их делу.

— Согласен, — припечатал Кейдж. — Ты сегодня хорошо поработал.

— Благодарю, сэр.

— Ну и как оно, избавиться от гипса?

Я покрутил запястьем.

— Даже не представляете, насколько хорошо.

Кейдж быстро кивнул и вернулся в свой кабинет, как всегда оставив дверь открытой.

Кона я нагнал уже в коридоре.

— Знаешь, на вашем с Яном фоне мы просто паиньки.

Я слишком скучал по напарнику, чтобы слушать о нем всякую хрень. Так что сразу выпустил колючки.

— О чем это ты?

— Про ваши прыжки с балконов.

— Это случилось только однажды, — ехидно ответил я, засовывая шарф в стеганую черную куртку и надеясь, что сильно не похолодает.

Кон схватил меня за правую руку выше локтя и преградил путь.

— В первый раз я сам там был, но слышал, что во второй ты улетел.

— Что-то я такого не помню.

— Тогда расскажи, что помнишь.

Я высвободил руку и, продолжив путь, объяснил, что прыгнул с балкона Эммы за наркодилером. Когда мы пришли к лифту, Кон уже смотрел на меня как на умалишенного.

— Чего?

— Ты шутишь? — сухо спросил он. — Джонс, ты же не преследуешь людей, спрыгнувших с балкона.

Я усмехнулся, почувствовал, как зажужжал телефон, и вытащил его из кармана куртки.

— Ты не перепутал? Ты же не «зеленый берет». Это твой напарник спецназовец.

— Да-да, конечно, — успокоил я Кона и, взяв за деревянную пуговицу его кашемировое пальто, показал экран телефона.

Пришло сообщение от следователя убойного отдела полиции Чикаго, с которым работал наш офис.

— Рыбин пишет, что они с Касселем встретят нас на конспиративной квартире в Брукфилде. Там мы возьмем под опеку свидетельницу и доставим ее в суд для дачи показаний.

— Почему тебе пишет детектив, а не парень из нашей команды?

— Ты же знаешь: Уайт раздает наши номера детективам, с которыми работает.

Кон покачал головой.

— Это не по протоколу.

Я усмехнулся.

— Заткнись.

— Помнится, мистер Совершенство, в последний наряд кое-кто поехал за ужином, а по пути успел потрахаться с какой-то девицей.

— Один раз!

Я постарался максимально точно изобразить Сэма Кейджа:

— Возможно, мистер Кон, вам следует продлить отпуск, натрахаться до тошноты и прийти в себя.

— Черт, — простонал он. — По идее Чинг бы предупредил, если б выдвинулся с конспиративной квартиры.

Я снова фыркнул.

— Ты же знаешь Чинга.

— Теперь знаю, — ответил Кон сердито.

Я рассмеялся.

— И между прочим, хреновый из тебя Кейдж.

В лифте мы спускались молча. Когда двери с шумом открылись, на выходе стояли Крис Беккер и Уэс Чинг.

Парни представляли собой довольно интересную пару: Беккер, бывший полузащитник команды Университета Кентукки, и Чинг, хоть и менее габаритный, но явно более агрессивный, чем напарник. Крис Беккер относился к тому типу парней, на которых оборачивались женщины, когда они уверенно и слегка улыбаясь шли по улице. Уэс Чинг же был спокойнее и многим казался более здравомыслящим. Ровно до тех пор, пока не врывался внутрь, вышибая дверь.

После рейда всегда говорили: «Тот темнокожий и азиат, что за херня с ними?». Конечно, подобное случалось только в отсутствие Кейджа. Если начальник был рядом, никто и слова не смел пикнуть о членах его команды. Зачем рисковать своим здоровьем?

Первым нас заметил Беккер и сразу самодовольно оскалился.

— Доброе утро, дамы, — подколол он нас, поиграв густыми каштановыми бровями.

Кон в отместку показал ему средний палец.

— Что с тобой? Месячные? — спросил громко Чинг.

Я улыбнулся женщинам в коридоре, которые в это время входили в лифт.

— Надеюсь, наверху вы доложите об этом дерьме начальнику Кейджу.

— Да пошел ты, Джонс!

Кон тыкнул пальцем в Беккера, а потом, повернувшись, направился за мной по коридору.

— Мудак, — буркнул он.

— Угу, — согласился я. — Но когда Беккер прикрывает твою задницу, он тебе вроде нравится.

Кон фыркнул.

Это означало «да».

В машине он начал жаловаться.

— Давай возьмем мою. Такое ощущение, что я вернулся в прошлое.

— Машина винтажная.

— Машина говно, — ответил он. — Черт, Джонс, здесь нет даже подушек безопасности.

Я сменил тему, пора было отправляться в путь. По поводу допуска других людей за руль у меня был свой пунктик. Водить я позволял только Яну, и то потому, что тот был в этом плане невозможным диктатором.

— Так что за свидетеля мы везем?

— Нину Толливер, — ответил Кон, растягивая губы в широкой улыбке. — Я слышал, она тебе нравится. Это хорошо, да?

— Не мне судить, — солгал я, потому что часто это делал. В конце концов, я всего лишь человек. — Нина мне нравится, но не настолько, чтобы выбирать с ней свадебные подарки. Думаю, она славная. Ей просто «посчастливилось» выйти замуж за психопата, подонка и убийцу.

Дрю Толливер начинал как боевик в криминальной семье Корза и поднимался все выше и выше, пока не стал крупным игроком в сфере проституции, наркотиков, оружия, ростовщичества и охранного бизнеса. А незадолго до ареста федералами Дрю принялся осваивать новое направление — убийства.

Его жена Нина ничего не знала. Но в день, когда Дрю перестал бить только ее и переключился на их сыновей-близнецов, которым было семь с половиной лет, Нина поняла, что муж — плохой человек.

— Не могу представить себя пленником в собственном доме, — задумчиво произнес Кон. — Она правильно сделала, что отправила детей в школу-интернат. Конечно, полный отстой не видеться с мальчиками, но по крайней мере, те в безопасности.

— Угу, — согласился я. — К тому же у нее освободилось время на новое хобби.

Количество изобличающих улик, собранных Ниной Толливер на всех визитеров, оказалось просто ошеломляющим. Когда к мужу домой приходили посетители, женщина оставляла в гостиной включенным свой ноутбук и снимала все через веб-камеру, которую никто не замечал. Так у нее получились тонны материала. Планировались убийства, назывались имена, фиксировались лица — не возникало ни малейших сомнений, кто говорил, кто отдавал приказы, и кто их выполнял.

Позже, чтобы сбежать, Нина попросила мужа взять ее с собой в Атлантик-Сити, и Дрю уступил.

— Она и вправду храбрая, — вмешался я, потому что это надо было признать. — И придумала все отлично. Это же надо было в самолете вывести из себя воздушного маршала. Ее забирали в наручниках.

— Да. Отлично.

— И теперь она наконец-то будет с детьми в безопасном и надежном месте.

— Как только даст показания, — напомнил мне Кон. — И начнет с письменных, под присягой.

— Это будет сегодня, — вздохнул я. — Что ж, давай доставим ее на место, чтобы она смогла упрятать мужа за решетку на всю оставшуюся жизнь.

Чем быстрее Нина начнет процесс, тем быстрее он расколется, и тем скорее доберутся до главарей.

— Знаешь, ее муж не заслуживает участвовать в программе.

— WITSEC²¹ не судит, все зависит от того, что он видел, — глубокомысленно заметил я.

— Да, знаю. Но все равно бесит.

***

КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА в Брукфилде принадлежала не Службе федеральных маршалов, а полиции Чикаго, поэтому там не доставало многих привычных удобств.

Это оказался небольшой загородный дом в стиле ранчо с огромным подвалом. Здание было старым, обогревалось только калориферами и сильно напоминало один из моих самых нелюбимых семейных приютов, вплоть до розовой плитки и матовых стеклянных раздвижных дверей в ванной комнате. На потолке кухни не хватало нескольких плиток, так что во время готовки можно было поднять голову и увидеть над собой паутину. Это место вызывало у меня неприятные мурашки по всему телу. Здесь пахло плесенью и хвойным средством для чистки.

Я был рад, что ротация охраны происходила только раз в три-четыре месяца. Иногда маршалы занимались перевозкой, иногда охраной, иногда перемещением. Нам постоянно выдавали разные задания, чтобы мы оставались бдительными. Кроме того, нужно было исключить возможность просчитать, кому из маршалов будет поручена та или иная задача.

Вот почему четыре детектива полиции Чикаго — Тофер Кассель, Джошуа Рыбин, Тед Кунс и Кит Уоллес — понятия не имели, кто войдет в двери в следующий момент. И уж точно не ожидали увидеть Элая Кона, похожего на модель из журнала GQ. Окинув взглядом его одежду, стрижку за триста баксов и подтянутое накачанное тело, детективы скорее подумали, что над ними издеваются.

— Привет, — поздоровался Кон, вытаскивая значок из нагрудного кармана тренча с воротником-стойкой. — Джентльмены, позвольте взглянуть на ваши.

Все предоставили свои значки, хотя по факту это было лишним: мы попали сюда только потому, что у нас был допуск. Затем все пожали друг другу руки, и я отправился переговорить с нашей свидетельницей.

При встрече с Ниной Толливер первое, что я подумал — она очень миниатюрная. Ее каштановые кудрявые волосы до середины спины были убраны от лица зажимом в виде осьминога. Я его быстро узнал, потому что в колледже жил по соседству с четырьмя женщинами, и в общей ванной вечно валялось много чего: от резиновых лент до лакированных палочек для еды. Но ни у одной из моих надоедливых и любимых подруг не было таких длинных волос, как у Нины. Так что подойдя и протянув для приветствия руку, я сказал:

— Черт возьми, мэм, у вас обалденные волосы.

И сразу же заметная тревога перед полицейскими детективами на лице Нины сменилась теплой улыбкой. В темно-синем костюме от «Энн Тейлор» она выглядела отлично.

— Я Нина Толливер, — представилась она, будто я этого не знал. Наш разговор был похож на обычную беседу. — А вы?

— Миро Джонс, — ответил я, улыбаясь в ответ.

Нина наклонила голову.

— Миро?

— Это сокращенно от Мирослава, — пояснил я привычно. — Чешское имя.

— Мне нравится, — сказала Нина, и в ее глазах вместе с интересом ко мне и искренностью появилось еще и беспокойство.

— Вам страшно?

Она покачала головой.

— Тогда в чем дело?

— Вы приехали вдвоем?

— Нет. Поблизости еще два маршала. Похоже, вы их не заметили.

— Мне так не кажется.

— Они должны уже быть, — усмехнулся я. — Мы всегда сопровождаем вчетвером, не вдвоем. Честно.

Нина нахмурилась.

— Вы ошибаетесь. Других маршалов сегодня я не видела.

И сразу же желудок сделал сальто, а по телу прокатилась волна страха. В этот момент я понял, что есть только я, Кон и Нина. Больше никого.

Я мельком глянул на напарника, и тот дал знак, быстро кивнув: понял, что-то случилось.

— А-а, черт, мне нужно отлить, — объявил Кон громко и под дружный смех четырех детективов выскочил из комнаты.

— Хорошие кроссовки, — проговорил я, указывая на обувь Нины. — Они выгодно подчеркивают общий вид.

Женщина пожала плечами.

— Я подумала, что каблуки возьму с собой, но, наверное, я слишком нарядно одета для дачи показаний. Суд же не сегодня.

— Верно, — согласился я, понимая, что сейчас, пока СМИ молчат, самое подходящее время убить Нину.

Затишье перед бурей. Только федеральный обвинитель и адвокат защиты услышат то, что она собиралась сказать.

— Значит, у нас есть немного времени. Хотите чаю?

— Было бы здорово, — тихо ответила Нина.

— Я приготовлю, — произнес я громко, как до этого Кон, а потом развернувшись, глянул на Нину. — Мэм, проводите меня, пожалуйста, на кухню.

Женщина улыбнулась, и я собрался уже пойти за ней по коридору, но тут вспомнил, что устраивал спектакль, и все должно выглядеть максимально реалистично.

— А вам, парни, сделать чай? — предложил я детективам.

— Нет, дружище, не нужно, — ответил Кассель.

Взяв Нину за руку, я повел ее прямо через гостиную на кухню и остановился у запасного выхода.

— Эй, — окликнул Кона один из детективов. — У тебя там все нормально?

Похоже, они хотели определить, где Кон. В этот момент я услышал чириканье датчика.

— Твою ж мать! — раздался крик, а потом послышался топот ног.

— Проверьте кухню и другого!

Распахнув раздвижные стеклянные двери, я вытащил пистолет и втолкнул Нину внутрь.

— Когда я побегу, не отставайте, — скомандовал я громко.

— Хорошо, — коротко ответила она.

Мы быстро спустились по запасной лестнице, промчались через двор, затем я запрыгнул на небольшую сетчатую ограду, отделявшую одну частную собственность от другой, и, протянув руку, легко поднял Нину. Я с удивлением отметил, что ее даже не пришлось уговаривать: она без вопросов мчалась следом, настолько сильно сосредоточившись на выживании. Нина хотела жить и на бегу постоянно повторяла это мне.

— У меня есть мои мальчики, — повторила она снова, задирая юбку. — Я им нужна.

Преодолевая полосу препятствий из соседских дворов, на которой сначала появился джек-рассел-терьер, радостно выскочивший нам навстречу через собачью дверку, затем качели и всякая мебель для отдыха, я вытащил из кармана телефон и позвонил боссу напрямую.

— Джонс? — прогремел он в трубку.

— Я убегаю из конспиративного дома в Брукфилде с Ниной Толливер. Не знаю, ушел ли Кон. Он отвлекал внимание от меня и свидетеля. Должен был вылезти через окно в ванной. У меня на хвосте два детектива. Похоже, Уайта и Шарпа где-то вырубили. Направляюсь в «Закусочную Джорджа» в двух кварталах отсюда. Здесь я знаю только это место. Срочно присылайте подкрепление.

— Понял. Выезжаем. Джонс, буду на месте через двадцать минут.

Вообще-то Кейдж находился в тридцати милях отсюда²², и добраться он мог как за двадцать минут, так и за час. Все зависело от движения на дорогах, даже с синей мигалкой на крыше машины могло не повезти. Быстрее всего можно было добраться по магистрали I-55 — мы никогда не называли ее автострадой Стивенсона.

— Хорошо.

— Не вздумай умереть.

— Да-с-сэр.

Кейдж отключился, а мы с Ниной бежали дальше по дороге. Подняв юбку практически до задницы, Нина мчалась в кроссовках со скоростью ветра. Благодаря длинным ногам я бежал намного быстрее, так что пришлось притормозить, чтобы женщина меня догнала. Ведь мы оба спасали свои жизни.

Сзади остановилась машина, и в мусорную урну рядом со мной ударила пуля. Толкнув Нину на землю, я обернулся и выстрелил. Кассель, стрелявший в меня из-за машины, упал — я всадил пулю ему в плечо. Но Рыбин, прикрывшись машиной, как щитом, выстрелил поверх капота и попал мне в правую руку, как раз возле края жилета «второго шанса»²³, надетого под рубашкой.

Я почувствовал удар, потом давление и боль. Нина вскрикнула, напугав меня, и, отстреливаясь, я несколько раз попал в капот. Пули срикошетили в лобовое стекло, которое разлетелось на мелкие осколки и заставило Рыбина нырнуть в укрытие.

— Двигаемся! — проорал я Нине.

От громкого звука сирен меня пробрала дрожь: наши преследователи тоже могли вызвать подкрепление. Меня могли выставить маршалом-мошенником, который угрожал оружием. Или похитителем Нины. Сценариев была масса, поэтому увидев патрульную полицейскую машину, я не стал махать ей рукой.

Мы помчались в сторону Огден-авеню. В одной руке я держал пистолет, другой зажимал на плече рану. Но это помогало мало — сквозь пальцы просачивалась кровь и ручейками стекала вниз.

Краем глаза я заметил быстро приближавшуюся машину. Нина вскрикнула, и я сначала подумал, что в нее попали. Но женщина пронеслась мимо меня, а в верхней части груди появилась жгучая удушающая боль. Значит, пулю словил я. Она попала в плечевой сустав чуть выше выреза проклятого жилета. Теперь уже с левой стороны.

Время замедлилось, и на секунду я испугался, что не смогу защитить свидетельницу из-за ранений. В адреналиновой буре кристально чистая ясность... Странное ощущение.

— Вы...

Дрожащий голос вернул меня обратно к реальности.

— Не останавливайся! Беги!

Я пробежал мимо, и Нина помчалась следом. Мы бросились за угол магазина, где продавали замороженный йогурт, а потом в проход между двумя зданиями.

Аллея для проезда автомобиля была узкой, так что преследователям пришлось ехать в обход. Мы оторвались. Схватив Нину за руку, я на полной скорости выбежал на дорогу. Послышались гудки и вопли, машины с визгом останавливались, пытаясь нас не сбить.

По телевизору это всегда выглядит так просто. Актеры лавируют между движущимися машинами, будто это какие-то пустяки. Вот почему просмотр таких сцен заканчивался моим ором и матами. Обычно Ян не ходил со мной в кинотеатры. Он делал все, чтобы я смотрел фильмы у него дома. Говорил, что я слишком погружаюсь в происходящее на экране и должен научиться эмоционально дистанцироваться. Я над этим работал.

Нина была восхитительна. Если бы мне пришлось выбирать среди штатских, с кем сбегать от вооруженного бандита, вряд ли я нашел бы лучшего кандидата. Она слушалась меня с полуслова.

Оказавшись в безопасности на противоположном тротуаре, я споткнулся и чуть не упал. На мгновение перед глазами все поплыло. Я терял кровь, много и слишком быстро. Нужно было принимать решение.

Увидев стоявшего в воротах автомастерской мужчину, я рявкнул:

— За мной!

Я бросился к нему — Нина не отставала — и начал просить о помощи.

Люди меня всегда удивляли. Вместо того, чтобы поджав хвост вбежать внутрь и опустить роликовые ворота гаража, мужчина махнул поторапливаться. Когда мы подбежали, он, отступив в сторону, пустил нас внутрь.

Потеряв равновесие, я упал на колени, но при этом вывернулся, заталкивая Нину себе за спину и закрывая собой как щитом от припарковавшейся машины. Было слышно, как женщина охнула.

— Дай мне проверить твои раны, — потребовала она. — Сними.

— Нет. Пока не оценю угрозу.

— Ладно, — произнесла Нина, переводя дыхание. — Но, может, возьмешь пистолет в другую руку, а я сниму с тебя куртку? А потом поменяешь.

— Что?

Я с трудом соображал из-за головокружения, стоявшего перед глазами тумана и острой пульсирующей боли. Но любым способом нужно было оставаться в сознании.

— Просто... позволь.

Было трудно сосредоточиться, но в этот момент Нина, обхватив меня со спины, расстегнула спереди молнию и грубо стянула куртку, освобождая меня от испорченного предмета одежды.

— О господи, — простонала она скривившись. — Ты же истекаешь кровью. Футболка насквозь промокла и... черт, я думала, этот жилет должен работать!

Он работал, просто не всегда. Это же не полноценный бронежилет.

— Подвигай рукой. Хочу проверить, не вышла ли пуля с другой стороны.

В конце концов я переложил пистолет из одной руки в другую, как Нина и предлагала.

— О господи! — воскликнула она, и я понял, что из меня вытекала приличная порция красной жидкости. — Миро, твоя ключица... и плечо, я... ты теряешь слишком много крови!

К нам приблизился мужчина в сопровождении пяти механиков, даже несмотря на то, что я предостерегающе поднял пистолет.

— Все в порядке, — заверил мужчина, впустивший нас внутрь. Он поднял руки, повернул голову влево и вправо, каждый раз кивая, — явно давал своим парням какой-то сигнал. Затем сделал шаг вперед, а другие отступили. — Вы убегаете от копов?

— Да, — воскликнула Нина. Ее нижняя губа дрожала. — Они стреляли и попали в него! Дважды!

— Понятно, — пробормотал он, потом вытянул из заднего кармана техническое полотенце и скомкал его. — Я брошу это твоей девушке. Не стреляй.

— Он не собирается в вас стрелять! — выкрикнула Нина срывающимся голосом. — Он же, черт возьми, федеральный маршал США! Он пытается спасти мне жизнь!

Я дернулся — в груди появилась пульсация, вызвав по телу волну дрожи. Мне потребовалось усилие, чтобы не уронить пистолет. Мужчина отшатнулся в сторону. Я уже начал переживать, что потеряю сознание и не смогу защитить Нину. Если б ранили только плечо, я бы не волновался. Пуля вошла в области правой лопатки и вышла спереди. Хорошо, что рана была сквозная, жизни она не угрожала: крови, стекавшей по бицепсу к сгибу локтя и по предплечью, было не особо много.

А вот рана в груди — совершенно другая история. Я не понимал ее серьезность, и это нервировало. Если мне и суждено было умереть, то сначала я хотел бы поговорить с Яном.

— Ты маршал?

Черт. Нужно сосредоточиться.

— Да, — ответил я и, перекатившись немного набок, показал значок на поясе.

— Позвольте подойти, маршал.

Я опустил пистолет, потому что быстро терял способность удерживать его в руках.

Мужчина приблизился и прижал полотенце к моему плечу где-то у горла.

— Бля-я...

— Ладо! — гаркнул он. — Принеси чистые полотенца из подсобки и позвони 911!

— Нет, — сказал я, повернул голову и попытался словить взгляд Нины. Но не удалось, она постоянно двигалась. Женщина встала, обошла меня, сняла свой пиджак и, скомкав, прижала его к другой дырке в моем плече. — Нина, достань мой телефон и позвони моему боссу.

— Как мне понять, кто...

— Там написано «босс», — проговорил я, с трудом пытаясь сохранить фокус. Затем встретился с внимательным взглядом мужчины, который теперь вместо Нины полотенцем и пиджаком зажимал обе мои раны.

— В кино все выглядит более впечатляюще, — сообщил он мне мягко улыбаясь.

— Да? — фыркнул я хрипло.

— Извини, старик, я подумал, ты ее похитил или вы сбегаете от копов.

— Так и есть, — ответил я, одновременно смеясь и постанывая.

— Больно?

— Ага.

Неожиданно у уха оказался телефон — это Нина его аккуратно прижала.

— Алло?

— Джонс, где тебя черти носят? — зло прорычал Кейдж.

Я поднял голову и глянул на мужчину, который последние несколько минут не давал мне умереть от потери крови.

— Где я?

— Возле «Огден и Мейпл» от «Чейни и Сонз Ресторейшн».

— Окей, — ответил я, уронив голову. — Вы слышали?

— Да, но Брукфилд похож на мировую столицу автомастерских. Мне нужен ориентир.

— Какой ориентир? — спросил я.

— По соседству садовый центр «Цветочный горшок».

— Босс? — проговорил я, потому что разговор быстро превращался в трудную задачу.

— Я услышал. Будем. Где детективы, которые за тобой гнались?

— Не знаю. Надеюсь, не готовят снаружи оружие для штурма.

— Джонс, это не смешно.

— Я... — Звук сирен вместо обычного облегчения вызвал волну страха. — Вы слышите?

— Да. Это я.

Я чувствовал, что теряю сознание.

— Окей. Я буду ждать здесь, тихо истекая кровью.

— Только не вздумай умереть. Сегодня еще все живы. Давай ты не будешь открывать счет.

— Да-с-сэр, — ответил я и повесил трубку.

Телефон сразу же зазвонил.

— Все будет хорошо, — заверил я доброго самаритянина и Нину. — Обещаю.

— Что? — спросил Кон на другом конце.

— Слава богу! Привет, приятель, — поморщился я.

— Теперь я приятель? С каких это пор?

— Где тебя черти носят?

— Я в сарае возле какого-то дома на Вернон-авеню.

— Ты в порядке?

— Я ободрался, пока вылезал через окно, но жить буду. У меня тут енот. Мне совсем не хочется в него стрелять, но если он нападет, то придется. У него же может быть бешенство.

Я засмеялся, поморщившись от боли.

— Заткнись, пожалуйста, а? Позвони боссу, он уже где-то рядом со мной.

— Уже позвонил, — ответил Кон быстро. — Ты говоришь как-то странно. Что случилось?

— Подстрелили.

Тишина.

— Элай?

— Не называй меня Элаем, мать твою. Ты не умрешь.

— Хорошо, — согласился я, хотя со всех сторон начала подступать темнота.

— Увидимся через минуту, — отрывисто кинул он. На том конце послышались слова «федеральный маршал», а потом связь оборвалась. Я с облегчением выдохнул: Кон в безопасности.

Я опустился на холодный бетон.

— О черт, Миро, сядь, — скомандовала Нина ровным голосом. — Ты быстро замерзнешь. Сядь и обопрись на меня.

Но я не отреагировал. Хотелось отдохнуть. Нина была в безопасности благодаря мне, а Кон — потому что попал в сарай для садового инвентаря или инструментов, где за ним охотилась бешеная лесная тварь. Представив себе картинку, я хохотнул.

— Господи, Миро, какой ты холодный.

Но холода я не чувствовал.

— Федеральные маршалы!

Услышав поблизости звуки перестрелки, похоже, прямо за воротами, я шумно и облегченно выдохнул. За несколькими выстрелами последовали еще два. Нужно было предупредить Нину пригнуться, но, когда я попытался заговорить, ничего не вышло.

— Джонс, — послышался гортанный рык босса, и в тот же миг мне на грудь легла большая ладонь. Удивительно, насколько теплой она казалась, и я представил, как наверняка хорошо в его объятиях. — Не вздумай умирать.

Господи, со мной явно что-то не так. Кейдж мне, конечно, нравился, но мое сердце билось только для одного мужчины. Как же он разозлится, когда узнает.

— Босс? — удалось мне выдавить.

— Джонс, не разговаривай, — проворчал Кейдж, а потом крикнул: — Сюда!

— Кон сейчас в сарае.

— Был. Дорси и Райан его забрали.

— Передайте Яну, что я...

— С Дойлом поговоришь сам, черт тебя подери. Держись и заткнись.

Я хотел возразить, но не успел. Отключился.

Глава 9

ОЧНУЛСЯ Я утыканный капельницами. Одна трубка обеспечивала внутривенное питание, вторая накачивала антибиотиками, третья поддерживала водный баланс, а последняя была просто для улучшения самочувствия.

Тем же утром я распрощался со всеми лекарствами и иголками. Рад был избавиться и от того, и от другого. Мне никогда не нравилось чувствовать себя беспомощным или ничего не соображающим от закачанной дряни. Я любил, чтобы все и всегда было под полным контролем. У меня осталось слишком много плохих воспоминаний о временах, когда у кого-то имелась власть надо мной.

Так прошло два дня. Как только я очнулся, появились следователи: федералы, чикагские полицейские, мой начальник, его босс и начальник четырех детективов, пытавшихся убить меня, Кона и Нину Толливер. Также присутствовали начальник полиции, прокурор штата, его помощник и стенографистка. Много народу, но и места в палате было достаточно.

Похоже, они уже допросили Кона и Нину и ждали, когда я очнусь, чтобы подтвердить показания.

— Как вы поняли, что возникли проблемы? — спросил федеральный следователь.

— В тот момент, когда Нина Толливер сказала, что из маршалов видела только меня и Кона, я заподозрил, что мы в беде. — Я взглянул на своего босса. — Шарп и Уайт мертвы?

Сжав челюсти, он быстро покачал головой.

— Нет?

— Уайт в коме, лежит через две палаты от тебя, а Шарп вчера уехал домой.

— Каков прогноз у Уайта?

— Должен прийти в себя, — заверил меня Кейдж.

Я кивнул. Следователь снова собрался заговорить, но я задал шефу еще один вопрос.

— Что с Касселем и Рыбиным?

— Оба под стражей у федералов. Ты ранил Касселя, а Рыбина задержали в аэропорту при попытке пересечь границу.

— А Кунс и Уоллес? Мертвы?

— Да, — ровным голосом ответил он.

— А не должны были, — рявкнул начальник полицейских. — Они были застрелены в...

— Им приказали бросить оружие и лечь на землю, — ледяным тоном сообщил Кейдж мужчине. — Но они открыли ответный огонь.

— Это только показания вашего человека, — возразил тот.

— Так и есть, — согласился Кейдж. И я был даже рад, что его грозный взгляд направлен не на меня. — Беккер и Чинг — заслуженные маршалы, и они прошли проверку как в моем департаменте, так и в вашем.

— Да, — подтвердил следователь, прежде чем переключить внимание на меня. — Итак, маршал, что произошло после того, как вы с миссис Толливер покинули здание?

Я рассказал все до мельчайших подробностей, ничего не упустив, в том числе и отзывчивость владельца автомастерской, и Кона, позвавшего меня из сарая, и то, что я сначала услышал несколько выстрелов, а затем ответный огонь.

— Должно быть, те два продажных копа стреляли в Ковальски и Чинга, — закончил я.

— Мы не знаем точно, были ли они продажными, — снова вмешался их капитан.

— Верно, — честно признал я. — Может быть, Толливер похитил кого-то из членов их семей. — Может, их шантажировали.

Полицейский открыл рот, чтобы возразить.

— Разве что вы уже проверили их банковские счета и обнаружили движение денежных средств, — рассуждал я. — Если да, то «продажные» — подходящая формулировка, сэр.

— Так и есть, — сухо ответил Кейдж ледяным тоном. — Если проверить историю вкладов, то сразу станет понятно, что взятки они брали на протяжении нескольких лет. Ваше управление, как всегда, насквозь пронизано коррупцией.

— Вы забыли, что сами служили детективом в полиции, маршал Кейдж?

— Нет, не забыл — ответил тот мрачным голосом. — Мой напарник оказался продажным, но капитан был в курсе, как и сотрудники отдела внутренних расследований. А вы, похоже, понятия не имеете о том, что творится у вас под чертовым носом.

Не в стиле моего босса выбирать выражения. Вспыхнул спор, и я нисколько этому не удивился. На самом деле, самым влиятельным человеком в комнате был начальник моего босса, главный заместитель федерального маршала Том Кенвуд. Когда он заговорил, все заткнулись.

Кенвуд пересек комнату и встал у моей кровати.

— Вы отлично справились, Джонс. Отдохните и возвращайтесь к нам, как только сможете. Вы спасли очень важного свидетеля, у которого есть подробные данные о незаконной деятельности семьи Корза. Если бы не ваши героические действия в тот день, мы бы вернулись к началу расследования, а двое детей потеряли бы свою мать. Своим поступком вы оказали честь всей службе маршалов, а также вашему руководству и команде.

— Благодарю вас, сэр.

Кенвуд поднял голову и встретился взглядом с начальником полиции.

— Мы начинаем официальное федеральное расследование в отношении двоих замешанных в этом деле полицейских и всего вашего департамента, — заявил он. — Сегодня утром генеральный прокурор довел информацию до сведения мэра. Будет назначен специальный следователь.

Никто не проронил ни слова.

Кенвуд повернулся к Кейджу.

— Я хочу навестить Уайта и поговорить с его женой, а потом встретиться с Шарпом.

— Да, сэр.

Все, кроме Кейджа, вышли. Я заметил, что заместитель Кенвуда остался ждать в холле. Наклонившись, начальник положил руку на мое здоровое плечо.

— Как оклемаешься, позвони отцу Дойла. Что-то насчет волка.

Я улыбнулся.

— Да, сэр.

— Поговорим через неделю, Джонс.

— И ни днем раньше? Я же сдохну со скуки.

— Посмотри сериалы, — посоветовал он.

Я кивнул.

Кейдж вышел, в коридоре поравнялся со своим боссом, и они исчезли из виду. Оглядевшись, я обнаружил свой заряжающийся телефон на столике рядом с кроватью. Высветилось шесть пропущенных звонков от отца Яна, один от самого Яна, и я пожалел, что не мог ответить.

— Господи Иисусе, Мария и чертов Иосиф!

Я вздрогнул от громкого бодрящего голоса Кэтрин Бентон, когда она, окутанная облаком парфюма, ворвалась в палату.

Дженет Пауэлл, входя следом, завопила еще громче:

— Какого черта ты устроил?

— Я же говорила, что он действительно ранен, — взвизгнула Аруна Даффи, и опередив их, бросилась ко мне. Она схватила меня за руку и плюхнулась рядом на кровать.

Аруна никогда не была милым, нежным цветком, хотя раньше, со своим ростом в 5 футов и 6 дюймов и весом в 110 фунтов, очень на него походила. Теперь же, на седьмом месяце беременности, она ела все, что попадалось на глаза, и стала очень большой. И уже не была настолько в себе уверена.

— Я думала, ты носишь бронежилет? — спросила Мин Квон, огибая всех и подлетая ко мне с другой стороны. — Как тебя угораздило нарваться на пулю, chagiya²⁴?

— Мин, это как с презервативами — стопроцентная защита не гарантируется, — сказал я, приподнимаясь, чтобы чмокнуть ее в щеку. По ее ласковому обращению я понял, что она очень волновалась.

Мин фыркнула, когда я ее поцеловал, повернула голову и чмокнула меня в ответ. Следующей на очереди была Аруна, потом Дженет. Кэтрин заинтересовала папка, лежавшая на полке рядом с кроватью. Лишь когда она взяла ее в руки и начала просматривать страницы, я понял, что это моя больничная карта.

— А ну положи на место.

Кэтрин шикнула в ответ.

— Не стоит совать нос куда не следует, — проворчал я.

— Угу, — не отрываясь от бумаг, она рассеяно поцеловала меня, прежде чем выпрямиться. — У тебя еще и перелом запястья? — От пристального взгляда ее темно-карих глаз я чуть не вздрогнул.

— Да это давно случилось, — пытался оправдаться я. — Все уже зажило.

Кэтрин хмыкнула и продолжила бегло просматривать страницы. Когда она их переворачивала, на левой руке переливался на свету огромный пятикаратный бриллиант в платиновой оправе.

— Нажми-ка кнопку вызова, — велела она Мин. — Нужно переговорить с медсестрой.

— Как вы вообще здесь оказались? — задал вопрос я всем присутствующим женщинам, ставшим мне семьей еще со времен первого курса Чикагского университета.

— Аруна указана в качестве твоего экстренного контакта, — пояснила Мин, как обычно спокойно.

Она была доброй, проницательной и являлась сердцем нашей маленькой компании. А также беспощадным адвокатом, с которым никто не захотел бы повстречаться в зале суда. Самолично убедился в этом, когда в прошлый раз заходил к ней на работу. Мин чертовски пугала.

— После того, как ее известили о случившемся, она позвонила нам.

Я повернулся к Аруне.

— Что? Я не должна была им звонить?

— Ты перепугала всех безо всякой на то причины.

— И это ты называешь «без причины»? — вспыхнула Кэтрин, тряся обеими руками перед моим носом толстенную, в три дюйма, историю болезни. — Это очень серьезно, Мирослав.

Боже, она назвала меня полным именем.

— Мы приехали сюда так быстро, как только могли, — объяснила Дженет.

Только Аруна оставалась жить в Чикаго, и с ней я виделся регулярно. Кэтрин переехала на Манхэттен, Дженет — в Вашингтон, округ Колумбия, а Мин — в Лос-Анджелес. Но я продолжал болтать с ними раз в неделю. Мы знали, что происходит в жизни у каждого. Так что, хотя я вживую не виделся с Кэтрин в течение полугода, с Дженет уже восемь месяцев, а с Мин четыре, это было совсем незаметно. Они по-прежнему были очень большой частью моей жизни.

— Я приходила вчера, — пояснила Аруна, похлопав меня по руке. Ее золотисто-зеленые глаза потеплели, когда она посмотрела на меня. — Вот почему ты в такой палате.

Я прищурился.

— А в какой был?

— В маленькой, — просветила меня она, откидывая с плеча длинные прямые каштановые волосы.

— И что же ты сделала?

— Спросила врачей, хотят ли они оказаться в завтрашних новостях.

— Ты же работаешь в 20/20²⁵, — напомнил я. — Ты не занимаешься местными чикагскими новостями.

— Канал бы не отказался от эксклюзивного материала о больнице, в которой плохо обходятся с ранеными героями.

— Никакой я не герой.

— Ты спас женщину, вашего свидетеля, — быстро ответила Аруна. — Твой босс все рассказал.

— Ох, да ради всего святого, — проворчал я.

— Заткнись. Они ведь перевели тебя, правда?

— Потому что ты им угрожала.

— И правильно сделала, — фыркнула она. Я заметил, как глаза ее вспыхнули гневом. — Подумать только, возражать мне... Да пошли они!

— Аруна...

— Как будто лучше иметь дело с ней, чем со мной, — усмехнулась Кэтрин. – Я вас умоляю.

Я тряхнул головой.

— Вы не можете заявляться сюда и качать права…

— Они что, хотят внеочередную проверку? — многозначительно поинтересовалась Дженет. — Не думаю.

Моя милая и скромная подруга работала в налоговой службе, и была одним из главных аудиторов в отделе налоговых льгот для государственных организаций. На самом деле, она являлась самым опасным человеком в этом помещении. Короткая стрижка, кудряшки рыжих волос, веснушки и большие голубые глаза. Люди считали Дженет милой и симпатичной, но не осознавали, насколько она беспощадна, пока та не вцеплялась в них мертвой хваткой.

— Я...

— Мистер Джонс? — обратилась медсестра, заходя в палату. — Что вы... Простите, но к больному нельзя впускать столько посетителей.

— Он может принимать столько людей, сколько захочет, — сказала Мин. — А если вызовете охрану, то лишитесь работы.

— Прекратите, — взмолился я. — Эта женщина делает мне уколы.

— Мне нужно поговорить с лечащим врачом мистера Джонса, — резко бросила Кэтрин медсестре, прежде чем та успела ответить Мин. — Пожалуйста, сообщите ему, что здесь находится доктор Кэтрин Бентон.

— Я не...

— Доктор... Кэтрин... Бентон, — произнесла она медленно, холодным тоном. — Сейчас же.

Медсестра окинула взглядом комнату и быстро вышла.

— Он и не поймет, кто ты такая, — довел я до сведения своей тщеславной подруги. — Твое самомнение зашкаливает.

Она хмыкнула, подошла ко мне и щелкнула по лбу.

— Ведьма, — проворчал я и невольно рассмеялся.

— У меня есть основания для беспокойства, — ответила она. — И мне необходимо понять, какое лечение провел доктор. Данных нет в карте, и это меня волнует. Если он не сделал то, о чем я думаю, я самолично отвезу тебя в операционную в течение часа.

Мин ахнула.

— Я не хочу, чтобы ты меня резала, — категорично заявил я.

— Вам бы необычайно повезло, — сказал вошедший врач Шон Купер. Он как будто бы сошел с обложки глянцевого журнала, а не появился через обычную дверь из больничного коридора. — Доктор Бентон — один из лучших нейрохирургов страны.