Наследие Рэйны. Все дороги мира

Глава 5. На красной скале

Ломенар вернулся ночью накануне казни. Как он и полагал, тейнары ушли, и можно было спокойно осмотреться. Высоких скал в округе хватало, но искомое лобное место отметили двумя шестами, увенчанными пучками разноцветных перьев. К тому же вряд ли нашлась бы еще одна скала такого необычного темно-красного цвета.

Для начала предстояло выбрать удачное дерево: в некотором отдалении от поляны, но достаточно высокое, чтобы с него можно было видеть происходящее, и с густой пышной кроной, которая укроет от посторонних глаз. Ломенар захватил самую темную одежду из той, что у него была, и вымазал лицо серой глиной с берега того же ручья, где оставил лошадь. Он надеялся, что так даже зоркий глаз тейнара не сможет разглядеть его среди ветвей.

Отыскав подходящее дерево, Ломенар вскарабкался наверх, устроился поудобнее, насколько это позволяло тесное сплетение веток, и сквозь листву наконец увидел поляну целиком.

Она была огромной, вполне подходящей для гуляний. Длинный ряд столов разделял ее на две части, по краям тесно стояли лотки и шатры – вероятно, ожидалась праздничная ярмарка. С ветвей окрестных деревьев свисали длинные ленты и полотнища, развевавшиеся на ветру. Ломенар думал, что если этот праздник посвящен божеству тейнаров, то где-то должно быть его изображение в виде картины или фигуры. Было бы интересно взглянуть, как они себе его представляют. Он долго рассматривал поляну, но нигде не заметил ничего похожего. Видимо, тейнары так верят, что Тилаэр незримо наблюдает за ними, так ясно ощущают его присутствие, что им не нужно иного подтверждения. Достаточно того, что они живут и летают, что воздух вокруг наполняет их легкие и их крылья, чтобы не сомневаться, что их божество тут и не покинуло их. Ломенар частично мог сказать то же самое и о себе – ведь он чувствовал стихию Энергии, обращаясь к ней, но его человеческой половине отчаянно не хватало более явного доказательства существования богов, и он в который раз пожалел, что не родился в эпоху Открытий и Чудес, когда Дети Стихий и люди вместе радостно открывали мир и делились знаниями и опытом.

С рассветом первыми прилетели стражи, сразу заняв свои посты, где и стояли, почти не разговаривая друг с другом. Ломенар подивился столь ответственному отношению к службе: праздник еще и не думал начинаться, следить за порядком пока ни к чему, и можно было мирно болтать за столом, хотя бы пока не появятся первые горожане. Но у этих стражей железная дисциплина. Остается лишь надеяться, что до войны с ними дело не дойдет. Несмотря на явный численный перевес, войска Арденны понесли бы немалый урон в бою с такими воинами.

Затем на легких повозках, запряженных низкорослыми мохнатыми лошадками, привезли еду и напитки. На столах появились высокие кувшины, овощи, фрукты, блюда с мясом и рыбой, нечто напоминающее густую кашу, украшенную цветами и листьями (Ломенар вспомнил даже название – рута; Иннер рассказывал, что готовят ее из зерен астелы, горной пшеницы, и едят по праздникам, это кушанье считается священным). Подтянулись и торговцы, лавки начали открываться одна за другой. Потом появились первые гости, и праздник начался.

Сначала несколько тейнаров в легких доспехах устроили поединки на мечах на земле и в воздухе: последние были особенно зрелищны. Затем показали что-то вроде театрального представления, участники в ярких необычных костюмах прыгали, кувыркались и совершали в воздухе головокружительные трюки. Тейнарские девушки исполнили несколько танцев с лентами и покрывалами, которые летали за ними как живые, по воле хозяек то поднимаясь, то опускаясь и складываясь в причудливые картины. Затем начались соревнования лучников, этого Ломенар уже почти не мог разглядеть: мишени были установлены за дальним краем поляны, где начинались деревья.

Все это действо сопровождалось музыкой. В дальних уголках поляны слушатели небольшими группами собрались вокруг музыкантов, но музыки оттуда Ломенару слышно не было, в отличие от тех менестрелей, кто разместился прямо в середине, неподалеку от столов. Менестрели сменяли друг друга, исполнив всего по несколько мелодичных баллад или бодрых боевых гимнов. Из инструментов тейнары предпочитали духовые, поэтому нередко выступали по двое и больше, но также немало было и лютнистов. У некоторых музыкантов Ломенар заметил незнакомые ему инструменты: судя по тому, что удалось разглядеть с такого расстояния, они напоминали полусферы – от маленьких, чуть больше ладони в основании, до больших, помещавшихся на коленях музыкантов. Менестрели проводили над ними рукой, не касаясь, отчего раздавались мелодичные звуки, похожие на те, что издает флейта, но сочнее, гуще, словно играло несколько инструментов сразу. Ломенар далеко не сразу сообразил: странный инструмент, должно быть, пронизан множеством трубочек разной ширины, и тейнары извлекают из него звуки с помощью ветра. Повинуясь крылатым людям, воздух мог обдувать его со всех сторон, создавая более насыщенную мелодию, чем дудочка, в которую воздух входит лишь с одной стороны, да и отверстий не может быть больше, чем пальцев на руках музыканта.

Все это было весьма увлекательно, но день уже перевалил за середину, и от долгого неподвижного сидения на жестких ветках у Ломенара давно ныла спина, да и кожа под слоем глины чесалась нестерпимо, и он жаждал, чтоб праздник побыстрее пришел к завершению. И вдруг все затихли, тейнары стали стекаться к середине поляны, лучники возвращались с дальнего ее конца, охранники, так и не покинувшие своих постов, и те обернулись в ту сторону. Ломенар, решивший, что наконец дождался, начал искать глазами пленников, но никого похожего пока не обнаружил, да и вообще не мог понять, что происходит. На середину поляны не спеша вышел очередной менестрель, и толпа собиралась именно вокруг него. Местная знаменитость? Неужели настолько, что одно его появление заставило замолчать все это шумное сборище? Он вгляделся в музыканта и вдруг узнал его даже с такого расстояния – по белым крыльям и светлым волосам, горевшим на солнце. Это был Эорни.