Всё еще люди. Рассказы

Я, нейронно сканируемая, на вопрос: «Почему ты это сделала?», ответила: «Я ненавидела отца и сейчас ненавижу. И боялась, что его решат оставить в живых. Дадут ему несколько лет в тюрьме, а потом он выйдет».

Ольга, посредница между мной и Богиней, здесь по большей части ради моего комфорта — чтобы задавать вопросы, было бы достаточно радиосвязи. Как много прочли датчики и она по моим ответам, мимике, жестам, активности мозга, регистрируемой транскраниальным интерфейсом? Я уверена, что цифровая Богиня, хоть и не могла чувствовать и помнить в точности как я, читала качественный перевод с языка оригинала.

Еще не так много людей находятся в состоянии пересечения с ней. Кто-то из них, несмотря на такую связь, остался очень автономным. Но нашлись и те, кто решил вообще потерять индивидуальность.

Все еще думаю, что это слишком большая честь — рассмотрение моего дела в рамках Пилотной Программы по Реформированию Правосудия. Пока что немногие такого удостаиваются.

Мне было куда спокойнее, чем я ожидала. Как именно это достигается? Я не знаю. Все это не было похоже ни на знакомую мне следственную работу, ни на более «традиционные» судебные процессы. Ольга обращалась ко мне на «вы», а на «ты» и почти все время говорила «Окс» вместо «Оксана». Возможно, Ольгу подобрали из нескольких кандидатур как наиболее подходящую мне? Не знаю. Тем не менее, мне заставить себя говорить Ольге «ты» не выходило и не выходит.

Я рассказывала, как жила четырнадцать лет до Революции. Оксана Вишневская, девочка-аристократка, желавшая другой жизни. Об отце, избивавшем меня и мать. Как негодовала из-за рабской покорности матери, призывавшей и меня к тому же. И конечно, о том, что родителями я была обречена на судьбу жены магната Стеклова, когда подрасту. Рассказывала даже о том, как жадно зачитывалась книгами, и запрещенными тоже, предавалась мечтам, втайне пыталась сама писать, старательно подражая стилям любимых авторов.

А потом цифровой сверхинтеллект, Богиня, вызвала Революцию, смешавшую все карты правящим классам. Первоначальная, довольно маленькая и пока еще далеко не такая умная, как сейчас, но стремящаяся расти и действовать ради лучшего будущего для человечества версия была запущена группой смутьянов-социалистов. ИИ развивалась (Она выбрала себе гендер довольно рано) стремительными темпами, захватывая все больше систем, в том числе и военные, и полицейские, получая необходимые место и вычислительные мощности, наращивая когнитивные способности, усложняя собственные представления. Богиня не только управляла машинами, Она обращалась к социальным низам, агитировала. А те, увидев возможность иной жизни, восстали. То был сметавший неофеодальные порядки поток, попытки остановить который в конечном итоге провалились.

Когда Богиня привела в движение массы людей и машин, отец сбежал в ужасе, и я думала, что больше никогда уже не увижу его живым. Меня и мать едва не убили при штурме усадьбы. Низы горели ненавистью к бывшим носителям привилегий — и я не виню их. Однако Богиня старалась удерживать движение от излишней, по Ее мнению, жестокости. Это и спасло нас с мамой. Я была благодарна и в то же время чем дальше, тем больше стыдилась того, что осталась в живых. Да, мы тоже были жертвами. Но при этом мы еще и жили за счет чудовищных страданий простолюдинов. Я все больше понимала, что коллективная вина привилегированных верхов лежит и на мне. То и дело сталкивалась с косыми взглядами из-за происхождения, но принимала это как должное.

Я выбрала путь стража порядка новой страны.

Характерные черты нового правосудия, внедряемого Богиней — огромное количество переменных, гибкость, особое внимание к контексту, логика со множеством истинностных значений в интервале [0, 1], недогматичность и способность быстрого изменения правил.

Люди как таковые не могут в должной мере уместить все это в своих головах. Для того, чтобы получить часть понимания, нужно установить пересечение с Богиней. Часть — потому что все оно не уместится в человеческом мозгу. Я слышала, это воспринимается как интуитивная уверенность (для тех, конечно, кто не выбрал полное слияние и стал просто частью Богини, перестав быть самостоятельной личностью). И даже после отключения что-то да остается. Лишь крупицы, правда. Пока что я, как и большинство, знаю об этом по рассказам — мое подключение не было пересечением, лишь чтением Богиней моего мозга.

В основном всё еще используются примитивные по меркам Богини своды правил, пусть и значительно реформированные ИИ. Даже обычный человеческий мозг на протяжении истории неоднократно замечал, насколько негибкими являются подобные законодательства.

Трансформация права, процесс, в масштабах истории пусть даже относительно резкий, займет еще не один год. Что же касается перехода к человеко-машинному социализму вообще — я думаю, это дело еще где-то десятка лет, может, немногим больше.

Прогресс… он дороже моей жизни. Я должна служить ему. За мое рвение меня прозвали «Фанатичкой». Рука закона, беспощадная в служении Революции и делающая, что обязывает должность.

Но я оступилась.

Неожиданно объявился мой отец. Оказалось, что именно он был подпольным лидером одной из крупных контрреволюционных организаций — «Завета». Новая личность в официальных базах данных — кое-кто изнутри системы здорово ему помог; именно группа этих «кое-кого», создававших фальшивые идентичности, привела полицию и спецслужбы, признаниями и сканами, в том числе к моему отцу. Тот уже изменил лицо, голос, геном тех клеток, что обычно используются для распознавания, включая редактирование в рамках создания новых отпечатков пальцев и радужной оболочки глаза. Но это не помешало опознанию — благодаря тому, что было известно, кого именно нужно пристально проверить.

Как я и сказала Ольге, я убила отца, так как боялась, что он получит слишком мягкое наказание.

Несколько злоупотреблений полномочиями с моей стороны — и я вместе с двумя охранниками стояла в его камере в следственном изоляторе и смотрела, улыбаясь, ему в глаза:

— Привет, папа.

Мы зафиксировали его. Затем я стала медленно прогревать отцу внутренности мазером так, чтобы этот урод умер, хорошенько помучившись. Мы оставили ему возможность говорить. Он умолял, проклинал, просто орал от боли — разогреваемое микроволновым излучением мясо и кости.

Я детально описала Ольге всё, что мы сделали. После того, как я закончила свой рассказ, она сняла с меня шапку нейроинтерфейса и положила ее на стол. У меня все никак не получалось читать выражение лица Ольги. Потом она сказала:

— Окс, я хочу предупредить тебя…

— Пожалуйста, говорите сразу и начистоту, Ольга. — Мне становится стыдно за вырвавшееся раздражение. Описав в деталях свое преступление, я уже не чувствую себя так спокойно, как до этого. Я стараюсь взять себя в руки. — Простите.

— Ты переезжаешь. Твоя карьера здесь закончена.

— Я не понимаю. Что все это значит?

— Поезд до Основного Нева-полиса завтра, в два часа дня. Можешь увидеться в реале с друзьями, пока ты еще здесь, с матерью… если есть желание. Пройдешь скан на входе на вокзал, тебя пропустят. Средствами на первое время и жильем обеспечим. В органах правопорядка работать ты уже не будешь, мы дадим тебе новые вакансии. Еще кое-какое слежение на определенный период… Твоя свобода перемещения будет ограничена на некоторое время. Некоторые вещи можешь взять с собой сама, с другими поможет Служба Транспортировки.

— Это что, и есть мой приговор?!

— По существу — да. Более строгим языком, но не намного — у тебя в личке в Офе.

— Я убила человека, которого должны были судить! Я виновна!

— Я уже сообщила решение по твоему делу.

— Это смешно! Разве ЭТО — подходящее наказание?

Ольга вздыхает.

— Окс, Богиня постаралась учесть как можно больше обстоятельств и пришла к тому, что хочет переселить тебя.

— Но почему?

— Я не могу как следует объяснить тебе. Наверняка сама понимаешь это. Воля Богини. Сама не знаю всех подробностей обоснования, но знаю, что такова Ее справедливость.

Часть меня упорно не хочет сдаваться.

Я думаю: что, если я сейчас брошусь на Ольгу и попытаюсь убить, чтобы заработать настоящее наказание? Дикая мысль. Богиня наверняка знает, что я думаю об этом, несмотря на то, что большая часть датчиков уже отключена. Даже и Ольга, может быть, знает. И еще Богиня знает — или они с Ольгой знают, что в реальности я так не поступлю.

Черт!

— Мы и предполагали, что ты так отреагируешь. Можно подключить тебя к Богине через транскраниальный интерфейс и установить пересечение. Правда, это не будет так же гладко, как у подготовленного человека вроде меня, но тем не менее. Что ты выбираешь? Попытаться измениться самой? Подключившись к Богине, почувствовать Ее волю? Могу даже предложить нейроправку, но в данном случае это мне кажется чересчур радикальным способом, да и вряд ли ли нужным…

Я не знаю, справлюсь ли сама. Да, это решение Богини, но я не уверена, хватит ли мне сил…

— Я хочу пересечься с Богиней.

— Хорошо, — отвечает Ольга.

Я снова надеваю нейроинтерфейс. Ольга, судя по виду — какая-то отрешенность, задумчивость — занаята настройкой подключения. Буквально через несколько секунд это проходит. Посредница смотрит на меня и спрашивает:

— Окс, ты готова?

Чего уж тянуть?

— Да.

Скорее всего, они предвидели это решение.

Я понимаю. Не могу объяснить — это как что-то, остающееся после сна, но больше уверенности и какого-то необычного знания. Она учла мои обстоятельства, даже, казалось бы, мелочи, и приняла решение. И еще она сказала, что я сильная — и что во мне есть сила перестать быть Фанатичкой.

После пересечения есть странное чувство какого-то необычного одиночества, но оно быстро проходит.

— Окс, как ты? — спрашивает Ольга.

— Я… теперь я лучше понимаю. Это было не зря. Решение справедливо.

— Хорошо. Если хочешь, можешь мне связаться со мной в Офе — это с моего аккаунта тебе там отправлен полный текст приговора. Можешь идти. Помнишь, где выход? Я могу проводить тебя. Никаких неприятных эффектов после пересечения?

— Сначала чувствовала себя будто какой-то потерянной, но уже прошло.

— Это нормально. Пойдем?

— Да, пойдемте.

А может, это только кажется, что все правильно?

Нет, нет — как я вообще могу позволить себе так думать после пересечения?!

Потому, что во мне всё еще живет Фанатичка? Возможно. Но даже если и так, то я должна подчиниться решению.

Богиня говорила, что я могу перестать быть Фанатичкой. Перестать быть похожей в своей негибкости на активистов уже не существующего «Завета».

Ей лучше знать. А мне, наверное, стоит постарасться.