Всё еще люди. Рассказы

Восхитительная структура

Год назад Николаю Матышевскому вживили мозгоисследователя.

Не то что бы он, работавший слесарем-газовиком в управляющей компании, так этого хотел. Но ведь семья, ипотека, маленькая зарплата, да и у начальства рекомендации по числу привлекаемых для исследований мозга, за которые государство готово щедро отстегнуть компании немаленькую сумму, и Николаю, как и другим, неоднократно намекали — мол, поносишь годик в голове имплантат, а тебе за это будут положены хорошие деньги.

Обсудив все с женой — та сомневалась, но в конечном итоге пришла к выводу, что лучше все-таки будет пойти на имплантацию — Николай окончательно решился.

После успешно пройденного медицинского осмотра, который занял несколько дней и включал в себя, среди прочего, компьютерную томографию головного мозга, Николаю была открыта дорога на операцию. В клинике, в которую он был направлен — подтверждение допуска к участию в программе, наркоз, операционный стол, введение исследователя с помощью робота, управляемым дистанционно хирургом-пришельцем, под присмотром, на всякий случай, людей из персонала клиники — нейрохирурга и пары помощников.

Многое изменилось с прибытием пришельцев, в самых разных сферах жизни. Официальные программы-переводчики и люди в основном использовали слово «талоклам» — оригинальное же слово пришельцев для представителя своего вида, пожалуй, никто из людей произнести бы не смог ввиду различий голосовых аппаратов.

Чужих очень интересуют люди в плане изучения — и в том числе индивидуальное разнообразие человеческих мозгов. Ученых-пришельцев крайне занимают эти восхитительные структуры, как когда-то их предшественников — центральные нервные системы представителей своего вида. В обмен на возможность исследований талокламы передают земным правительствам новые для них технологии.

Хоть, по словам талокламов, мозгоисследователей и не волнует грязное белье землян, для многих бывают неудобны мысли, что за их жизнью смотрит, не может не смотреть, нечто, сидящее внутри их черепа, или нахождение в компании людей со вживленными имплантатами, видящими все, что видят носители.

Николай порой замечал в людях из своего окружения признаки того, что, им все же как-то неловко, пусть они, наверное, и стараются относиться с пониманием. Ему тоже было не так просто знать, что киборг в голове видит все. Но со временем Матышевский более-менее привык.

Прошел год. Пора было идти на о извлечение.

Николай, прошедший медосмотр, снова под наркозом, скоро должна начаться операция.

Но кое-что от него скрыли.

Находящийся, наряду с многими талокламскими учеными и врачами, в комплексе с пригодной для его дыхания атмосферой — земная атмосфера для этой цели не подходила ни по составу, ни по давлению, а модифицироваться было не особенно резонно — хирург, имя которого на русский переводили как Са Ото Им, задумчиво смотрел всеми шестью глазами на 2D-сканы и трехмерную реконструкцию.

Мозгоисследователь сросся с полушариями и мозолистым телом явно неправильно! Теперь «срезать» киборга-имплантат, не повредив, можно только вместе со значительной частью мозга носителя.

Са через голосовой переводчик объяснил ситуацию нейрохирургу-человеку в клинике. Тот сказал, что всё понимает, но контракт предусматривал в том числе и возможный вред здоровью носителя. Чего они не сказали — так это того, что вряд ли многие люди скрупулезно читают документы, особенно написанное мелким шрифтом, прежде чем принять условия.

Однако, думал Са, нетрудно и все-таки изъять мозгоисследователя, не причинив невосполнимого вреда человеку — ценой повреждения имплантата, так как некоторые его части придется оставить, как пришлось бы оставлять кое-что даже в нормальном случае; к счастью, благодаря высокой биосовместимости, вероятность появления в дальнейшем проблем, связанных с иммунной реакцией, мизерна. Оставить весь мозгоисследователь — не вариант: во-первых, изъятие сделает если не сам Са, то кто-то вместо него, во-вторых, нахождение имплантата в черепной коробке больше положенного опасно для носителя, тем более учитывая осложнения вживления.

Са думал: «Даже если носитель и согласился добровольно, зная о рисках, это было глупо с его стороны — принимать контракт с таким условием. Правильно ли давать глупости решать вопрос о здоровье?» Кроме того, талокламу было просто жаль человека, и, в частности, мозг — такой прекрасный в своих сложности и возможностях орган! Записи в имплантате — лишь заметки, пусть и многочисленные, о его особенностях.

Он вспоминал, как когда-то, в начале своей карьеры, работал с пациентами-талокламами — и старался делать все возможное ради их здоровья. Сейчас стояло на кону здоровье еще одного разумного существа, даром что не талоклама.

«Если я скажу, что именно пытаюсь сделать, земляне могут отказать мне в допуске и сообщить своим и нашим начальникам о нарушении контракта. Тогда на мое место подберут другого, и уже он может быть готов причинить вред носителю ради извлечения имплантата».

— Хорошо, давайте начинать, — сказал Са.

Люди, наблюдающие за операцией, понятия не имеют, что именно делает робот, попросту не видят, части робота закрывают им обзор, изображение с камер поступает только талокламу — они здесь только для подстраховки. Са думал, что, скорее всего, у него получится скрыть от людей произошедшее до тех пор, пока они не увидят извлеченную часть мозгоисследователя.

Даже зная о возможности наказания, ради блага носителя Са Ото Им был готов серьезно повредить имплантат.