Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XIX века

Годы учения Вильгельма Мейстера

(Wilhelm Meisters Lehrjahre)

Роман (1795–1796)

Мы встречаемся с юным героем, когда им безраздельно владеют две страсти — к театру и Мариане, а сам он полон счастливого энтузиазма и восторженных планов. Его отец, почтенный бюргер, создал себе начальный капитал, продав коллекцию отцовских картин, а затем нажил состояние успешной торговлей, теперь хочет, чтобы сын на том же поприще приумножил семейный капитал. Вильгельм решительно не согласен с уготованной ему судьбой коммерсанта. Юноша убежден, что его призвание — театр, который он полюбил с детства. Правда, когда он прикоснулся к миру городской богемы, то был несколько удивлен, что актеры оказались гораздо более земными созданиями, чем он предполагал ранее. Они ссорятся, сплетничают, интригуют, сводят счеты друг с другом по мелким поводам, завистливы и капризны. Однако все это не меняет решения Вильгельма посвятить себя творчеству. Его возлюбленная, актриса Мариана, кажется герою самим совершенством. Добившись ее взаимности, Вильгельм проводит вечера в ее объятиях, а в свободное время посвящает ей стихи и мечтает о новых встречах. Напрасно его сосед, сын отцовского компаньона Вернер, всячески предостерегает Вильгельма от этой пагубной страсти. Герой твердо решил предложить Мариане руку и сердце, вместе с ней уехать в другой город и попытать счастья в театре, руководимом его знакомым Зерло. Что касается холодного и расчетливого Вернера, то они с Вильгельмом антиподы, хотя и близкие приятели. Различие во взглядах и темпераменте лишь усиливает их искреннюю привязанность друг к другу.

Мариану тем временем тоже предостерегает ее старая служанка, считающая, что Вильгельм «из числа тех любовников, которые могут принести в дар только свое сердце, а притязают невесть на что». Старуха убеждает смятенную девушку не порывать с богатым покровителем, о котором неведомо Вильгельму. И вот в один из вечеров, когда Вильгельм томится в блаженных мыслях о Мариане и покрывает поцелуями ее шелковый платок, из него выпадает записка: «Как же я люблю тебя, дурочка!.. Нынче я к тебе приду… Разве не для того послал я тебе белое неглиже, чтобы держать в объятиях белую овечку?..»

…Все существо и все бытие Вильгельма сотрясается до основания после этого обрушившегося удара. Бесконечные терзания заканчиваются тяжелой лихорадкой. С трудом оправившись от нее, юноша подвергает переоценке не только былую любовь, но и свой поэтический и актерский талант. Вернеру не удается удержать друга, когда тот швыряет в печь пачки исписанных листов. Порвав с музами, юноша с усердной покорностью занимается отцовскими делами.'Так в тусклом однообразии проходят годы. Он ведет переписку и приходные книги, ездит с поручениями к должникам. В одной из таких поездок Вильгельм задерживается на несколько дней, чтобы немного отдохнуть. Душевная рана его к тому времени уже слегка затянулась. Теперь его все больше мучает совесть — не слишком ли резко он оставил девушку, так ни разу больше не встретившись с нею? А вдруг все оказалось бы легким недоразумением?

И все-таки юноша уже достаточно исцелился, чтобы открыться новым впечатлениям и увлечениям. На постоялом дворе, где он остановился, вскоре сложилась пестрая компания — в основном из актеров, которые сбрелись сюда, оставшись без ангажемента. Постепенно Вильгельм сближается с комедиантами, движимый давней любовью к театру. Его новыми друзьями становятся легкомысленная кокетка Филина, муж и жена Мелина, бородатый и нелюдимый старик арфист и другие служители богемы. Кроме того, он становится покровителем тринадцатилетней дикарки Миньоны, канатной плясуньи в мальчишеском одеянье. За несколько талеров Вильгельм освобождает девочку от злого хозяина. Здесь на постоялом дворе из уст случайного заезжего он узнает о том, что Мариана после их разлуки ушла из театра, бедствовала, родила ребенка и позже след ее затерялся.

Однажды на постоялый двор заезжают знатные господа, которые озабочены тем, как развлечь ожидаемого в гости принца. Они приглашают всю труппу в замок барона неподалеку, К этому времени на деньги, взятые в долг у Вильгельма, Мелина уже выкупил реквизит и декорации местного разорившегося театра. Все полны надежд стать независимым коллективом.

Пребывание в замке позволяет комедиантам отдохнуть от забот о хлебе насущном. Вильгельм же встречается здесь с людьми, которым предстоит сыграть важную роль в его судьбе. Прежде всего это помощник барона, некий Ярно, человек обширных познаний и острого скептического ума. Именно он приобщает Мейстера к миру шекспировской драматургии. Покровительствует молодому человеку и очаровательная графиня, которая со своим мужем графом гостит в замке. Она охотно слушает стихи и поэмы Вильгельма, из тех, что чудом уцелели. Наступает пора покинуть гостеприимный кров. Щедро награжденные и полные надежд комедианты направляются в город. Доброжелательный ко всем Вильгельм теперь их добрый гений и душа труппы. Но это ненадолго. Путешествие прерывает встреча с вооруженным отрядом, который совершает нападение на актеров. У них похищают все вещи, а Вильгельма тяжело ранят.

Он приходит в себя на поляне, видя рядом лишь филину, Миньону и арфиста. Остальные друзья бежали. Через некоторое время над раненым юношей наклоняется незнакомая ему прекрасная всадница. Она оказывает ему первую помощь, посылает за врачом, дает денег. Ее слуга доставляет Вильгельма и его спутников в ближайшую деревню, где дожидаются остальные актеры. На этот раз они обрушиваются на недавнего кумира с бранью, попрекая его во всех грехах, но Вильгельм стойко и кротко отвечает на их неблагодарность. Он клянется не оставлять их, пока положение труппы не станет вполне благополучным. Через некоторое время актеры, взяв у Мейстера рекомендательные письма, покидают его, чтобы устроиться в театр Зерло, находящийся в ближайшем городе. Вильгельм остается со стариком арфистом и Миньоной, которая ухаживает за ним. Он постепенно выздоравливает. В его душе живет образ прекрасной амазонки. Он овеян какой-то почти мистической дымкой, он словно двоится, временами напоминая милую графиню, с которой Вильгельм был дружен в замке, и в такие минуты юноше кажется, что он бредит. В конце концов Вильгельм «в странной компании Миньоны и старика поторопился бежать от бездействия, в котором его снова и слишком долго томила судьба».

Они добираются до театра Зерло, и здесь Вильгельм снова чувствует себя в родной стихии. При первой же встрече с директором театра он предлагает поставить «Гамлета» Шекспира, «высказав житейскую надежду, что превосходные шекспировские пьесы составят эпоху в Германии». Тут же, перед Зерло и его сестрой актрисой театра Аврелией, Вильгельм пылко развивает свое понимание трагедии. Он цитирует строки: «Разлажен жизни ход, и в этот ад закинут я, чтоб все пошло на лад», — поясняя, что они дают ключ ко всему поведению Гамлета. «Мне ясно, что хотел показать Шекспир: великое деяние, тяготеющее над душой, которой такое деяние не по силам… Здесь дуб посажен в драгоценный сосуд, которому назначено было лелеять в своем лоне только нежные цветы; корни растут и разрушают сосуд…»

Аврелия вскоре становится другом Вильгельма и однажды открывает свою тайну о несчастной любви к некоему Лотарио, благородному дворянину. Филина уже раньше сообщила Вильгельму, что трехлетний Феликс, живущий в доме Зерло, сын Аврелии, и Вильгельм мысленно полагает Лотарио отцом мальчика, не решаясь спросить об этом прямо. Старая нянька Феликса пока больна, и малыш привязывается к Миньоне, которая с радостью занимается с ним и учит его своим прелестным песенкам. Как и старый полубезумный арфист, девочка отличается ярким музыкальным дарованием.

В этот период Вильгельма настигает скорбная весть — после внезапной болезни скончался его отец. «Вильгельм почувствовал себя свободным в такой период, когда не успел еще прийти к согласию с самим собой. Помыслы его были благородны, цели ясны, и в намерениях, казалось бы, не было ничего предосудительного». Однако ему не хватало опыта, и он еще следовал «за светом чужих идей, как за путеводной звездой». В таком душевном состоянии он получает от Зерло предложение подписать с ним постоянный контракт. Зерло обещает в случае согласия Вильгельма дать работу и его друзьям-актерам, которых прежде не жаловал. После некоторых колебаний юноша соглашается принять предложение. «Он убедился, что лишь на театре сможет завершить то образование, какого для себя желал», лишь здесь сможет реализовать себя, то есть «достичь полного развития самого себя, такого, каков есть», к чему смутно стремился с юных лет. В подробном письме к Вернеру, которому он поручает пока заботу о своем наследстве, Вильгельм делится сокровенными мыслями. Он сетует, что в Германии только знатному человеку, дворянину, доступно всестороннее личностное развитие. Бюргер, каковым является по рождению Вильгельм, вынужден избрать определенный жизненный путь и пожертвовать целостностью. «Бюргер может приобрести заслуги и в лучшем случае образовать свой ум, но личность свою он утрачивает, как бы он ни исхищрялся». И лишь на подмостках, заключает Вильгельм, «человек образованный — такая же полноценная личность, как и представитель высшего класса…».

Вильгельм подписывает контракт с Зерло, после чего в театр принимается и вся незадачливая труппа. Начинается работа над «Гамлетом», перевод которого осуществил сам Вильгельм. Он исполняет роль принца, Аврелия — Офелии, Зерло — Полония. В радостных творческих волнениях приближается премьера. Она проходит с огромным успехом. Особенное впечатление на всех производит сцена встречи Гамлета с Призраком. Публике невдомек, что никто из актеров не догадывается, кто исполнил роль Призрака. Этот человек в капюшоне пришел перед самым началом спектакля, на сцене не снимал доспехов и незаметно удалился. В этой сцене Вильгельм испытал истинное содрогание, которое передалось зрителям. После этого эпизода воодушевление и уверенность уже не покидали актеров. Успех спектакля отмечается богемным пиршеством. А от исчезнувшего бесследно Призрака в руках Вильгельма остается лишь обрывок дымчатой ткани с надписью: «Беги, юноша, беги!», смысл которой пока остается для героя неясен.

Через несколько дней после премьеры в театре Зерло происходит пожар. Труппа с трудом восстанавливает разрушенные декорации. После пожара исчезает — с поклонником — Филина, тяжело заболевает Аврелия и почти окончательно повреждается в уме старый арфист. Вильгельм занят заботами о слабых и опекает детей — Миньону с Феликсом. Он поручает арфиста местному врачу. Пока он занят этими хлопотами, в театре, так сказать, меняется стиль управления. Теперь всем верховодят Зерло и Мелина. Последний смеется «над Вильгельмовыми… притязаниями вести за собой публику, а не идти у нее на поводу, и оба единодушно согласились между собой, что надобно лишь загребать деньги, богатеть и весело жить». Вильгельму не по себе в такой атмосфере. А тут появляется предлог, чтобы на время уйти из театра. Умирает Аврелия. Перед смертью она вручает Вильгельму письмо к Лотарио, добавив, что полностью простила того и желает ему всяческого счастья. Она просит Мейстера лично передать Лотарио ее послание.

У постели умирающей Аврелии врач передает Вильгельму некую рукопись — это записки одной из его пациенток, уже умершей. А по сути это история прекрасной женской души, женщины, которой удалось обрести необыкновенную духовную независимость и отстоять свое право на избранный путь. Она смогла преодолеть светские условности, отвергнуть соблазны и посвятить себя целиком любви к ближним и Богу. На этом пути она обрела единомышленников в неком тайном обществе. Рукопись вводит Вильгельма в мир удивительной по благородству и красоте отношений знатной семьи. Он узнает о дядюшке покойной, человеке необыкновенного ума и благородства, о ее младшей сестре, которая скончалась, оставив на попечение ее и дядюшки четырех детей. Узнает, что одна из двух племянниц мемуаристки, Наталия, отличалась удивительной врожденной склонностью к деятельному добру… Эти «Признания прекрасной души» оказывают огромное впечатление на Вильгельма, словно подготавливая его к очередному витку в собственном самопознании.

И вот он у Лотарио, в старинном замке с башнями. Рассматривая портреты в гостиной, Вильгельм обнаруживает в одном из них сходство с прекрасной амазонкой, о которой не перестает грезить. Весть о смерти Аврелии вызывает у Лотарио скорбь, но он объясняет Вильгельму, что никогда не любил Аврелию. Вильгельм запальчиво напоминает хозяину о маленьком Феликсе, однако это еще больше поражает Лотарио. Он утверждает, что мальчик не мог быть его ребенком. Так чей же он сын, чувствуя какую-то тревогу, недоумевает Вильгельм. В замке у Лотарио он встречает старого своего знакомого Ярна и аббата, который рке когда-то попадался на его пути. Все относятся к Мейстеру с теплым дружелюбием и уговаривают погостить в имении подольше. Он возвращается на короткое время в театр, чтобы забрать Миньону и Феликса. Его ждет удивительное открытие. В выздоровевшей няньке Феликса он узнает старую служанку своей первой возлюбленной Марианы. И та рассказывает, что Феликс — его сын, дитя бедной Марианы. Они доказывают, что девушка осталась верна Вильгельму и простила его. Она много писала ему, но Вернер перехватывал все ее послания — из лучших побуждений. Вильгельм потрясен до глубины души. Он осыпает Феликса поцелуями, моля Бога не лишить его этого сокровища. Он забирает с собой детей и опять едет в имение Лотарио. Миньону решено отдать сестре Лотарио, живущей неподалеку, так как она создала что-то вроде пансиона для девочек.

Вскоре новые друзья торжественно принимают Вильгельма в Общество башни. Это орден людей, всецело посвятивших себя нравственному совершенствованию жизни. Так, Лотарио размышляет о путях облегчения участи крестьян. Ярно, словно предостерегая Вильгельма от непосильного, «гамлетовского» мессианства, замечает, что человек, «достигнув определенной степени духовного развития… много выигрывает, если научится растворяться в толпе, если научится жить для других, трудясь над тем, что сознает своим долгом». В тесном башенном зале Мейстеру торжественно вручается свиток его судьбы, хранящийся среди подобных же свитков. Вильгельм наконец осознает, что он не одинок в этом мире, что его жизнь не случайное явление, что она вплетена в другие судьбы и в судьбу человечества. Он постигает, что жизнь шире и больше искусства. Ярно и аббат серьезно объясняют, что талант его, на который юноша так уповал, относителен и более важно реализовать себя на бескрайнем поприще человеческих отношений. «Годы твоего учения миновали», — заключает аббат. Оказывается, это он сыграл роль Призрака в памятном спектакле, чем помог тогда Вильгельму. Но истинное его предназначение — все же не театр, а жизнь, размышление и прямое деяние.

Вильгельму предстоит узнать и другие поразительные вещи. Оказывается, у Лотарио две сестры — одна из них графиня, с которой Вильгельм когда-то подружился, а другая, у которой воспитывается Миньона, оказывается… прекрасной амазонкой. Мало того, это та самая девочка Наталия, о которой шла речь в «Признании прекрасной души». Они встречаются, когда приходит известие о тяжелой болезни Миньоны. В доме Наталии — а это дом ее покойного дядюшки — Вильгельм вдруг обнаруживает коллекцию картин своего деда, которые он помнил с раннего детства. Так соединяются какие-то важнейшие нити судеб. Миньона умирает у него на руках. И после ее смерти открывается еще одна тайна — оказывается, девочка принадлежала к знатному итальянскому роду, а ее отец — старый арфист, который силой непреодолимых обстоятельств был разлучен с возлюбленной и оттого потерял разум. Горькие события сближают Вильгельма с Наталией, к которой он испытывает благоговейное чувство. Они не решаются объясниться, но помогает брат — не Лотарио, а второй, веселый ветреник Фридрих. Вильгельм узнает в нем поклонника филины. Теперь Фридрих, счастливый с Филиной, устраивает помолвку Вильгельма со своей совершеннейшей сестрой. Герой обретает счастье, о котором не мог и мечтать.

В. А. Сагалова

Избирательное сродство

(Die wahlverwandtschaften)

Повесть (1809)

В старинном замке на берегу озера живут барон и баронесса. Счастью их, кажется, нет предела, тем более что обрели они его уже в зрелом возрасте. Эдуард любил Шарлотту с юности, однако ему пришлось по принуждению родителей жениться на богатой женщине, которая была значительно старше его. Шарлотта также вышла замуж, повинуясь обстоятельствам. Когда их супруги умерли, Эдуард и Шарлотта смогли наконец соединиться. Тогда они решили удалиться от двора, где оба прежде блистали, в сельскую местность, поселиться на природе и жить друг для друга. (С этой целью Шарлотта даже отослала дочь от первого брака Люциану, а вместе с ней и сироту-племянницу Оттилию в пансион.)

Дни свои они наполнили множеством занятий — переустройством запущенного парка, усовершенствованиями хозяйства. Они вели бесконечные беседы, Эдуард осваивал игру на флейте, а Шарлотта, прекрасно игравшая на рояле, ему аккомпанировала. Предстояло еще разбирать путевые записи Эдуарда, которые он вел в странствиях прошлых лет. Словом, жизнь счастливой четы протекала в согласии и гармонии.

Легкая тень ложилась на эту идиллию лишь при мысли героев о своих близких. Эдуарда беспокоила судьба старого друга, капитана, который остался не у дел, Он не без робости предложил жене пригласить капитана в замок, чтобы тот мог проявить здесь свои строительные таланты. Шарлотта после некоторых колебаний дала на это согласие, сознавая, что их жизнь неизбежно усложнится. Однако она сама так же тревожилась за Оттилию. Письма из пансиона от воспитательницы и ее помощника подтверждали, что если Люциана там царила и отлично успевала по всем предметам, то кроткая и самобытная Оттилия страдала среди бойких сверстниц и с трудом осваивала школьные премудрости. К сожалению, Люциана дразнила и поддевала ее больше других. Шарлотта склонялась к мысли забрать воспитанницу из пансиона и поручить ей в замке обязанности экономки. Когда Люциана покинет стены школы, чтобы окунуться в светскую жизнь, Оттилия могла бы вернуться в пансион и закончить образование.

Первым гостем супругов становится капитан. Его появление вносит приятное оживление, но влечет и некоторое отдаление Эдуарда от Шарлотты. Теперь старые друзья заняты воспоминаниями, охотой, осмотром угодий, покупкой лошадей и т. д. Тем не менее все трое отлично уживаются, стремясь к сохранению атмосферы любви, дружбы и покоя. Среди бесед, которыми они сопровождают чтение вслух — а Эдуард большой любитель этого занятия, — одна оказывается пророческой для их будущего. Речь заходит о взаимном притяжении и отталкивании химических элементов, их способности к соединению, а затем к распаду и образованию новых комбинаций с еще более близкими. Это явление определяется условным научным термином «избирательное сродство».

Наступает день, когда в замок приезжает Оттилия, которую Эдуард помнил еще ребенком. Теперь это очаровательная девушка, излучающая сердечность и в благожелательной обстановке быстро преодолевающая былую скованность. Проходит еще какое-то время — ив сердцах четырех героев совершаются сложные подспудные движения, приводящие к непреложному результату: Эдуард оказывается охвачен пламенной — и взаимной — страстью к Оттилии, а капитан и Шарлотта так же сильно влюблены друг в друга. Однако ситуация далека от счастливого разрешения. Шарлотта пока не допускает и мысли о том, чтобы разрушить свой брак и весь уклад жизни. Капитан, который как раз получил выгодное предложение по службе, уезжает по ее настоянию из замка. Она склоняется к тому, чтобы в свою очередь уехала и Оттилия, однако этому категорически противится Эдуард. Он сам покидает замок, чтобы поселиться в отдалении в небольшом собственном доме и переживать в мрачном одиночестве любовную тоску. Там и застает его известие, наносящее удар по надеждам рано или поздно соединиться с Оттилией: Шарлотта передает, что ждет от него ребенка. В отчаянии, положившись на судьбу, Эдуард отправляется на войну. «Он жаждал гибели, ибо жизнь грозила стать ему невыносимой <…> «Оттилия, когда и ей стала известна тайна Шарлотты, была поражена так же, как и Эдуард, даже более, и вся ушла в себя, доверяясь только дневнику».

Пока Эдуард «вверился изменчивому счастью войны», покой в замке нарушен двухмесячным нашествием Люцианы с женихом и целой ордой свиты. Вздымающийся вихрь светских забав вырывает Оттилию из сосредоточенности и как бы пробуждает ее. После отбытия Люцианы приходит черед новых забот: у Шарлотты рождается ребенок. Чудо! — малыш одновременно похож на Эдуарда, капитана и Оттилию! Может быть, оттого, что в ночь своей последней близости супруги тайно мечтали о возлюбленных и словно отдавались им, а не друг другу?.. Тем дороже мальчик и Шарлотте, и Оттилии. Печальный инцидент омрачил его крещение — прямо в процессе обряда умер старый пастор. Присутствующим было суждено «увидеть и осознать в таком непосредственном соседстве рождение и смерть, гроб и колыбель <…>. Этот эпизод — в ряду символических сцен, разговоров, деталей, пронизывающих всю ткань романа и напоминающих читателю о главных проблемах бытия, о вечности, Боге, сокровенной природе человека и его назначении. Главные герои относятся к жизни как к таинству и дару, они ощущают себя частью природы — но наделенной творческой волей и разумом. Отсюда их нравственная сила, позволяющая преодолевать в себе мелочное, эгоистическое и в страданиях становиться еще благороднее духом и отзывчивей к другим. Среди второстепенных персонажей романа есть люди, близкие им, — например, молодой архитектор или учитель из пансиона, а есть глубоко чуждые, как некие граф и баронесса, живущие в «свободном союзе» и не тяготящиеся чувством нравственного долга, или себялюбка Люциана и сосед Митлер, специалист по улаживанию чужих сердечных дел.

Эдуард возвращается с войны обновленный и полный решимости соединиться с Оттилией. Он приглашает к себе капитана (уже майора), убеждает его жениться на Шарлотте и к общему счастью разрешить ситуацию. Оба друга отправляются в замок. И вот первое после разлуки свидание Эдуарда с Оттилией, которую он застает за озером гуляющей с ребенком. После их разговора к Оттилии возвращается надежда. Но в тот же вечер происходит трагедия; девушка спешит домой, лодка переворачивается, и ребенок гибнет. Потрясенная случившимся, Оттилия в душе отказывается от Эдуарда. Она намерена вернуться в пансион и посвятить себя педагогическому поприщу. Ее собирают в путь. Ночевать ей предстоит в небольшой придорожной гостинице. Эдуард мчится туда, чтобы умолить ее изменить свое решение. Второе свидание оказывается тем более роковым, чем внезапнее оно для хрупкой Оттилии. Чтобы справиться с собой в этот миг, она дает обет молчания — и с тех пор не произносит ни слова. Она засыпает одетой, а утром знаками просит вернуть ее в замок. Эдуард сопровождает карету, почти обезумев от горя.

Последние страницы романа овеяны светлой печалью. Снова герои под одним кровом. Майор тоже приезжает время от времени. Шарлотта обещала ему свою руку, лишь только Оттилия решится на брак с Эдуардом. Оттилия весела и спокойна. Однако она не прикасается к еде — это становится известно позже, так как она просит приносить пищу ей в комнату. Эдуард постоянно находится вблизи ее, не решаясь к ней прикоснуться и испытывая благоговение. «Да и она продолжала испытывать то же чувство, была не в силах отказаться от этой блаженной необходимости <…>. Жизнь была для них загадкой, решение которой они находили только вместе». Тихий осенний праздник природы оттеняет их прощальное счастье.

Силы оставляют Оттилию накануне дня рождения Эдуарда, к которому она так готовилась. Последней каплей становится бестактность Митлера, обсуждавшего в ее присутствии заповедь о прелюбодеянии. Она тихо уходит к себе в комнату, и вскоре раздается крик ее служанки. Друзья застают девушку умирающей. Перед последним вздохом она обращается к Эдуарду со словами, полными «нездешней нежности», прося его жить. Однако через несколько дней после похорон тот угасает. «Шарлотта отвела ему место подле Оттилии и запретила кого бы то ни было хоронить в этом склепе».

В. А. Сагалова

Годы странствий Вильгельма Мейстера, или Отрекающиеся

(Wilhelm Meisters Wanderjahre oder die Entsagenden)

Роман (1821–1829)

Роман является продолжением «Годов учения Вильгельма Мейстера». Герой, ставший в конце предыдущей книги членом Общества башни (или Отрекающихся, как они себя именуют), получает от своих товарищей задание отправиться в странствия. При этом ему ставится условие не задерживаться под одним кровом более трех дней и удаляться всякий раз от прежнего пристанища не менее чем на милю — чтобы избежать «соблазна оседлости». В странствиях Вильгельм должен лучше постичь мир, найти свое окончательное жизненное призвание и по мере возможности способствовать установлению благородных, нравственных отношений между людьми. Его сопровождает сын Феликс. С Наталией герой временно разлучен, но он «принадлежит ей навечно» и поверяет свои переживания в регулярных письмах.

Роман начинается с того, что на пути Вильгельму встречается совершенно необычная семья — муж, жена и дети. Мужчина вел на поводу осла, а в седле «ехала тихая миловидная женщина, окутанная голубым плащом, под ним она прижимала к груди новорожденного младенца и глядела на него с несказанной нежностью». Эта легко угадываемая картина святого семейства сразу обозначает универсальный, глубоко обобщенный характер материала, составляющего суть романа. Если в «Годах учения…» сюжет развивался вокруг судьбы Мейстера, персонажи были живыми и полнокровными, а действие происходило в современной Гете Германии с ее конкретными приметами, то на сей раз все повествование значительно более условно. Роман лишен единого сюжета и представляет собой ряд новелл, почти не связанных между собой.

Такая свободная форма — которая представляется поначалу небрежной и почти сырой — дала писателю возможность вложить в роман свои самые дорогие, глубокие и сложные размышления о том, что волновало его на протяжении всей жизни. Вольная композиция, перемежающая прозу, стихи, страницы прямых афоризмов, открытый финал — книга кончается ремаркой «Продолжение следует» — это не столько недоработанность, сколько предвестье нового типа романа XX в.

Мировосприятие главного героя лишено теперь того трагизма и гамлетовского эгоцентризма, которое отличало юного Вильгельма. Узнавший личное счастье, обретший сына и друзей-единомышленников, Мейстер в «Годах странствий…» предстает как человек, умудренный опытом и принимающий действительность во всей ее бесконечной полноте и разнообразии. Теперь он не борец со всем миром, а борец за этот мир, за его разумное и человеческое устройство. Он различает элементы глубокой разумности в самих основах бытия, и это важнейшая идея книги, придающая ей глубокий оптимизм. Вот, например, какие размышления навевает Вильгельму встреча с астрономом, который из своей обсерватории показывал герою звездное небо. «Что я такое по сравнению со Вселенной? — говорил себе Вильгельм. — Как я могу противопоставлять себя ей или ставить себя в ее средоточие?.. Может ли человек противопоставлять себя бесконечному, иначе как собрав в глубочайших глубинах своего существа все духовные силы, обычно рассеянные по всем направлениям…» Далее он развивает эту мысль, замечая, что главное чудо — в самом человеке, его способности переживать впечатления жизни и переплавлять их в деяния, полезные людям.

Персонажи романа, рассказанные в нем истории, прослеженные судьбы — это образное выражение того, как, в понимании Гете, следует вести бережное строительство более совершенного жизненного уклада. Через все повествование проходит образ ясновидицы Макарии — женщины, благотворно действующей на окружающих, передающей им свою духовную силу и альтруизм. Так же, как друзья Мейстера по Обществу башни, она отреклась от себялюбия и корысти. Целью и смыслом жизни любимых героев Гете становится служение человечеству, помощь людям и утверждение нравственных начал.

Некоторые рассказы вызывают в памяти «новых людей» Чернышевского — персонажи свободны от эгоизма, способны подняться над сиюминутными страстями и преодолеть рамки, казалось бы, безвыходных ситуаций. Таковы герои новеллы «Пятидесятилетний мужчина». Суть ее в том, что Гилария, которая с детства была предназначена в невесты двоюродному брату Флавио, поняла, что в действительности она любит совсем не жениха, а его отца, своего дядю, майора-вдовца. Возможно, на девушку подействовало то, что ее мать всегда с восторгом относилась к брату. И вот дядя при очередной встрече тоже почувствовал к Гиларии пылкую любовь. Когда отец отправился в смущении объясниться с сыном, то оказалось, что сын в свою очередь влюблен в некую молодую вдову и совсем не стремится к женитьбе на Гиларии. Однако, познакомившись с майором, эта молодая вдова начинает, как и Гилария, испытывать к нему весьма нежные чувства. Майор также впечатлен встречей с этой очаровательной женщиной. После ссоры с ней смятенный Флавио приходит в дом Гиларии, где сильно заболевает. Девушка начинает ухаживать за ним. И именно теперь в ней просыпается истинная любовь, которая встречает взаимность… Важно, что при этих непредсказуемых хитросплетениях чувств персонажи не дают власти злобе или ревности, сохраняют благородство и глубокую деликатность по отношению друг к другу, словно бросая вызов стандартным подходам к сложностям жизни.

Другая новелла — «Новая Мелузина» — рассказывает о фантастической или сказочной истории. Однажды рассказчику этой новеллы встретилась прекрасная незнакомка в богатой карете. Она попросила его об одной услуге — чтобы он возил с собой ее ларец. За это дама ссудила юношу деньгами и отдала свой экипаж. Через некоторое время рассказчик истратил все деньги и загрустил. Незнакомка вновь внезапно явилась перед ним и снова дала ему кошелек с золотом, предупредив о том, чтобы он был бережлив. Наконец юноша уговорил прекрасную даму не покидать его. Она фактически стала его женой. И однажды он узнал ее тайну — оказывается, красавица была принцессой эльфов, она принадлежала к племени крошечных человечков, жизнь ее проходила в ларце, и лишь иногда она принимала обычный человеческий вид. Дама нуждалась в рыцаре, верном и любящем, чтобы спасти свой вымирающий народ. Рассказчик сначала в пылу чувств согласился тоже стать крошечным эльфом. Однако вскоре он не выдержал испытания и бежал из волшебного леса… Сам он вспоминает в романе об этом с чувством глубокого раскаяния, и ясно, что прошедшее изменило всю его жизнь и отношение к миру.

Вообще образ волшебного ларца, закрытого на какое-то время от посторонних глаз, и ключа, способного открывать этот ларец, присутствует на протяжении всего романа. Это выразительный символ мудрости, жизни, человеческой души и природы, которые открываются лишь при умелом обращении и соответственной подготовке.

Один из афоризмов ясновидящей Макарии, подборкой которых заканчивается роман, таков: «Что такое трагедии, как не переложенные в стихи страсти тех, кто из внешних обстоятельств делает бог весть что?»

Особое место в книге занимает тема воспитания. Феликса определяют на учебу в особую школу, точнее, в Педагогическую провинцию. Это сочиненная Гете социальная утопия. Педагогическая провинция представляет идеальный пример благотворного воздействия на юную личность. Принципом здешних учителей является стремление содействовать воспитанию общественного человека, с прочным чувством собственного достоинства и уважением к окружающему миру. «Мудрые наставники незаметно наталкивают мальчиков на то, что отвечает их натуре, и сокращают кружные пути, на которых человеку так легко заблудиться и отклониться от своего призвания».

Таким образом, в романе постоянно взаимодействуют и перекликаются две темы, составляя гармоничное единство, — тема нравственного самосовершенствования отдельного человека и идея воспитания коллективного сознания, развития общественных навыков и чувства общечеловеческого единства.

«Нет ничего драгоценней, чем один день» — это также важный афоризм из «Архива Макарии». Персонажи романа стремятся как можно полнее реализовать свое предназначение, деятельно и вместе с тем бережно, мудро вторгаться в жизнь. Пример такого решительного действия — намерение нескольких товарищей Вильгельма эмигрировать в Америку во главе группы ткачей, которым новые промышленные отношения несут угрозу разорения. Сначала Вильгельм тоже собирается покинуть страну. Однако затем он остается на родине, чтобы создать здесь для рабочих что-то вроде образцовой трудовой колонии. Перед нами опять утопия, знаменующая упорные искания Гете в сфере общественного мироустройства.

И конечно, как закономерность мы воспринимаем тот факт, что главный герой романа после долгих поисков призвания остановился на профессии хирурга — чтобы творить «чудо без чудес», опираясь на опыт и знание природы человека.

Позже он рассказывает, что большую роль в его овладении мастерством сыграл один скульптор. Вильгельму трудно было препарировать человеческие ткани и органы, изучая анатомию, но «чувство это вступало в противоречие с требованьем, которое ставит себе всякий стремящийся к знанию человек…». Подружившись со скульптором, он услышал от него глубокие суждения о том, что «большему можно научиться, строя, нежели расчленяя, соединяя, нежели разъединяя, оживляя умершее, нежели дальше его умерщвляя». Эти принципы стали важнейшими для Вильгельма, символизируя его отношение к природе, в том числе природе человека.

В последних главах описан волнующий эпизод — Феликс упал с кручи в реку вместе с конем. Подоспевшие гребцы на лодке вытащили юношу и перенесли его на берег, однако Феликс не подавал признаков жизни. «Вильгельм немедленно схватил ланцет, чтобы отворить жилу на руке, кровь брызнула обильным током <…>. Жизнь вернулась к юноше, и едва успел участливый хирург закончить перевязку, как тот бодро встал на ноги, бросил на Вильгельма пронзительный взгляд и воскликнул:

— Если жить, так с тобою!»

В. А. Сагалова

Фауст (Faust)

Трагедия (1808–1832)

Трагедия открывается тремя вступительными текстами. Первый — это лирическое посвящение друзьям молодости — тем, с кем автор был связан в начале работы над «Фаустом» и кто уже умер или находится вдали. «Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный, опять припоминаю благодарно».

Затем следует «Театральное вступление». В беседе Директора театра, Поэта и Комического актера обсуждаются проблемы художественного творчества. Должно ли искусство служить праздной толпе или быть верным своему высокому и вечному назначению? Как соединить истинную поэзию и успех? Здесь, так же как и в Посвящении, звучит мотив быстротечности времени и безвозвратно утраченной юности, питающей творческое вдохновение, В заключение Директор дает совет решительнее приступать к делу и добавляет, что в распоряжении Поэта и Актера все достижения его театра. «В дощатом этом балагане вы можете, как в мирозданье, пройти все ярусы подряд, сойти с небес сквозь землю в ад».

Обозначенная в одной строке проблематика «небес, земли и ада» развивается в «Прологе на небе» — где действуют уже Господь, архангелы и Мефистофель, Архангелы, поющие славу деяниям Бога, умолкают при появлении Мефистофеля, который с первой же реплики — «К тебе попал я, Боже, на прием…» — словно завораживает своим скептическим обаянием. В разговоре впервые звучит имя Фауста, которого Бог приводит в пример как своего верного и наиусердного раба. Мефистофель соглашается, что «этот эскулап» «и рвется в бой, и любит брать преграды, и видит цель, манящую вдали, и требует у неба звезд в награду и лучших наслаждений у земли», — отмечая противоречивую двойственную натуру ученого. Бог разрешает Мефистофелю подвергнуть Фауста любым искушениям, низвести его в любую бездну, веря, что чутье выведет Фауста из тупика. Мефистофель, как истинный дух отрицания, принимает спор, обещая заставить Фауста пресмыкаться и «жрать <..-> прах от башмака». Грандиозная по масштабу борьба добра и зла, великого и ничтожного, возвышенного и низменного начинается.

…Тот, о ком заключен этот спор, проводит ночь без сна в тесной готической комнате со сводчатым потолком. В этой рабочей келье за долгие годы упорного труда Фауст постиг всю земную премудрость. Затем он дерзнул посягнуть на тайны сверхъестественных явлений, обратился к магии и алхимии. Однако вместо удовлетворения на склоне лет он чувствует лишь душевную пустоту и боль от тщеты содеянного. «Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил. Однако я при этом всем был и остался дураком» — так начинает он свой первый монолог. Необыкновенный по силе и глубине ум Фауста отмечен бесстрашием перед истиной. Он не обольщается иллюзиями и потому с беспощадностью видит, сколь ограниченны возможности знания, как несоизмеримы загадки мирозданья и природы с плодами научного опыта. Ему смешны похвалы помощника Вагнера. Этот педант готов прилежно грызть гранит науки и корпеть над пергаментами, не задумываясь над краеугольными проблемами, мучающими Фауста. «Всю прелесть чар рассеет этот скучный, несносный, ограниченный школяр!» — в сердцах говорит о Вагнере ученый. Когда Вагнер в самонадеянной глупости изрекает, что человек дорос до того, чтоб знать ответ на все свои загадки, раздраженный Фауст прекращает беседу.

Оставшись один, ученый вновь погружается в состояние мрачной безысходности. Горечь от осознания того, что жизнь прошла в прахе пустых занятий, среди книжных полок, склянок и реторт, приводит Фауста к страшному решению — он готовится выпить яд, чтобы покончить с земной долей и слиться со вселенной. Но в тот миг, когда он подносит к губам отравленный бокал, раздаются колокольный звон и хоровое пение. Идет ночь Святой Пасхи, Благовест спасает Фауста от самоубийства. «Я возвращен земле, благодаренье за это вам, святые песнопенья!»

Наутро вдвоем с Вагнером они вливаются в толпу праздничного народа, Все окрестные жители почитают Фауста: и он сам, и его отец без устали лечили людей, спасая их от тяжких болезней. Врача не пугала ни моровая язва, ни чума, он, не дрогнув, входил в зараженный барак. Теперь простые горожане и крестьяне кланяются ему и уступают дорогу. Но и это искреннее признание не радует героя. Он не переоценивает собственных заслуг. На прогулке к ним прибивается черный пудель, которого Фауст затем приводит к себе домой. Стремясь побороть безволье и упадок духа, овладевшие им, герой принимается за перевод Нового Завета. Отвергая несколько вариантов начальной строки, он останавливается на толкованьи греческого «логос» как «дело», а не «слово», убеждаясь: «В начале было дело», — стих гласит». Однако собака отвлекает его от занятий. И наконец она оборачивается Мефистофелем, который в первый раз предстает Фаусту в одежде странствующего студента.

На настороженный вопрос хозяина об имени гость отвечает, что он «часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла». Новый собеседник, в отличие от унылого Вагнера, ровня Фаусту по уму и силе прозрения. Гость снисходительно и едко посмеивается над слабостями человеческой природы, над людским уделом, словно проникая в самую сердцевину терзаний Фауста. Заинтриговав ученого и воспользовавшись его дремотой, Мефистофель исчезает. В следующий раз он появляется нарядно одетым и сразу предлагает Фаусту рассеять тоску. Он уговаривает старого отшельника облачиться в яркое платье и в этой «одежде, свойственной повесам, изведать после долгого поста, что означает жизни полнота». Если предложенное наслаждение захватит Фауста настолько, что он попросит остановить мгновенье, то он станет добычей Мефистофеля, его рабом. Они скрепляют сделку кровью и отправляются в странствия — прямо по воздуху, на широком плаще Мефистофеля…

Итак, декорациями этой трагедии служат земля, небо и ад, ее режиссеры — Бог и дьявол, а их ассистенты — многочисленные духи и ангелы, ведьмы и бесы, представители света и тьмы в их бесконечном взаимодействии и противоборстве. Как притягателен в своем насмешливом всесилии главный искуситель — в золотом камзоле, в шляпе с петушиным пером, с задрапированным копытом на ноге, отчего он слегка хромает! Но и спутник его, Фауст, под стать — теперь он молод, красив, полон сил и желаний. Он отведал зелья, сваренного ведьмой, после чего кровь его закипела. Он не знает более колебаний в своей решимости постичь все тайны жизни и стремлении к высшему счастью.

Какие же соблазны приготовил бесстрашному экспериментатору его хромоногий компаньон? Вот первое искушение. Она зовется Маргарита, или Гретхен, ей идет пятнадцатый год, и она чиста и невинна, как дитя. Она выросла в убогом городке, где у колодца кумушки судачат обо всех и все. Они с матерью похоронили отца. Брат служит в армии, а младшая сестренка, которую Гретхен вынянчила, недавно умерла. В доме нет служанки, поэтому все домашние и садовые дела на ее плечах. «Зато как сладок съеденный кусок, как дорог отдых и как сон глубок!» Эту вот бесхитростную душу суждено было смутить премудрому Фаусту. Встретив девушку на улице, он вспыхнул к ней безумной страстью. Сводник-дьявол немедленно предложил свои услуги — и вот уже Маргарита отвечает Фаусту столь же пламенной любовью. Мефистофель подначивает Фауста довести дело до конца, и тот не может противиться этому. Он встречается с Маргаритой в саду. Можно лишь догадываться, какой вихрь бушует в ее груди, как безмерно ее чувство, если она — до того сама праведность, кротость и послушание — не просто отдается Фаусту, но и усыпляет строгую мать по его совету, чтобы та не помешала свиданиям.

Почему так влечет Фауста именно эта простолюдинка, наивная, юная и неискушенная? Может быть, с ней он обретает ощущение земной красоты, добра и истины, к которому прежде стремился? При всей своей неопытности Маргарита наделена душевной зоркостью и безупречным чувством правды. Она сразу различает в Мефистофеле посланца зла и томится в его обществе. «О, чуткость ангельских догадок!» — роняет Фауст.

Любовь дарит им ослепительное блаженство, но она же вызывает цепь несчастий. Случайно брат Маргариты Валентин, проходя мимо ее окна, столкнулся с парой «ухажеров» и немедленно бросился драться с ними. Мефистофель не отступил и обнажил шпагу. По знаку дьявола Фауст тоже ввязался в этот бой и заколол брата возлюбленной. Умирая, Валентин проклял сестру-гуляку, предав ее всеобщему позору. Фауст не сразу узнал о дальнейших ее бедах. Он бежал от расплаты за убийство, поспешив из города вслед за своим вожатым. А что же Маргарита? Оказывается, она своими руками невольно умертвила мать, потому что та однажды не проснулась после сонного зелья. Позже она родила дочку — и утопила ее в реке, спасаясь от мирского гнева. Кара не миновала ее — брошенная возлюбленная, заклейменная как блудница и убийца, она заточена в тюрьму и в колодках ожидает казни.

Ее любимый далеко. Нет, не в ее объятиях он попросил мгновенье повременить. Сейчас вместе с неотлучным Мефистофелем он мчится не куда-нибудь, а на сам Брокен, — на этой горе в Вальпургиеву ночь начинается шабаш ведьм. Вокруг героя царит истинная вакханалия — мимо проносятся ведьмы, перекликаются бесы, кикиморы и черти, все объято разгулом, дразнящей стихией порока и блуда. Фауст не испытывает страха перед кишащей повсюду нечистью, которая являет себя во всем многоголосом откровении бесстыдства. Это захватывающий дух бал сатаны. И вот уже Фауст выбирает здесь красотку помоложе, с которой пускается в пляс. Он оставляет ее лишь тогда, когда из ее рта неожиданно выпрыгивает розовая мышь. «Благодари, что мышка не сера, и не горюй об этом так глубоко», — снисходительно замечает на его жалобу Мефистофель.

Однако Фауст не слушает его. В одной из теней он угадывает Маргариту. Он видит ее заточенной в темнице, со страшным кровавым рубцом на шее, и холодеет. Бросаясь к дьяволу, он требует спасти девушку. Тот возражает: разве не сам Фауст явился ее соблазнителем и палачом? Герой не желает медлить. Мефистофель обещает ему наконец усыпить стражников и проникнуть в тюрьму. Вскочив на коней, двое заговорщиков несутся назад в город. Их сопровождают ведьмы, чующие скорую смерть на эшафоте.

Последнее свидание Фауста и Маргариты — одна из самых трагических и проникновенных страниц мировой поэзии.

Испившая все беспредельное унижение публичного позора и страдания от совершенных ею грехов, Маргарита лишилась рассудка. Простоволосая, босая, она поет в заточении детские песенки и вздрагивает от каждого шороха. При появлении Фауста она не узнает его и съеживается на подстилке. Он в отчаянье слушает ее безумные речи. Она лепечет что-то о загубленном младенце, умоляет не вести ее под топор. Фауст бросается перед девушкой на колени, зовет ее по имени, разбивает ее цепи. Наконец она сознает, что перед нею Друг. «Ушам поверить я не смею, где он? Скорей к нему на шею! Скорей, скорей к нему на грудь! Сквозь мрак темницы неутешный, сквозь пламя адской тьмы кромешной, и улюлюканье и вой…»

Она не верит своему счастью, тому, что спасена. Фауст лихорадочно торопит ее покинуть темницу и бежать. Но Маргарита медлит, жалобно просит приласкать ее, упрекает, что он отвык от нее, «разучился целоваться»… Фауст снова теребит ее и заклинает поспешить. Тогда девушка вдруг начинает вспоминать о своих смертных грехах — и безыскусная простота ее слов заставляет Фауста холодеть от ужасного предчувствия. «Усыпила я до смерти мать, дочь свою утопила в пруду. Бог думал ее нам на счастье дать, а дал на беду». Прерывая возражения Фауста, Маргарита переходит к последнему завету. Он, ее желанный, должен обязательно остаться в живых, чтобы выкопать «лопатой три ямы на склоне дня: для матери, для брата и третью для меня. Мою копай сторонкой, невдалеке клади и приложи ребенка тесней к моей груди». Маргариту опять начинают преследовать образы погибших по ее вине — ей мерещится дрожащий младенец, которого она утопила, сонная мать на пригорке… Она говорит Фаусту, что нет хуже участи, чем «шататься с совестью больной», и отказывается покинуть темницу. Фауст порывается остаться с нею, но девушка гонит его. Появившийся в дверях Мефистофель торопит Фауста. Они покидают тюрьму, оставляя Маргариту одну. Перед уходом Мефистофель бросает, что Маргарита осуждена на муки как грешница. Однако голос свыше поправляет его: «Спасена». Предпочтя мученическую смерть, Божий суд и искреннее раскаяние побегу, девушка спасла свою душу. Она отказалась от услуг дьявола.

В начале второй части мы застаем Фауста, забывшегося на зеленом лугу в тревожном сне. Летучие лесные духи дарят покой и забвение его истерзанной угрызениями совести душе. Через некоторое время он просыпается исцеленный, наблюдая восход солнца. Его первые слова обращены к ослепительному светилу. Теперь Фауст понимает, что несоразмерность цели возможностям человека может уничтожить, как солнце, если смотреть на него в упор. Ему милей образ радуги, «которая игрою семицветной изменчивость возводит в постоянство». Обретя новые силы в единении с прекрасной природой, герой продолжает восхождение по крутой спирали опыта.

На этот раз Мефистофель приводит Фауста к императорскому двору. В государстве, куда они попали, царит разлад по причине оскудения казны. Никто не знает, как поправить дело, кроме Мефистофеля, выдавшего себя за шута. Искуситель развивает план пополнения денежных запасов, который вскоре блестяще реализует. Он пускает в обращение ценные бумаги, залогом которых объявлено содержание земных недр. Дьявол уверяет, что в земле множество золота, которое рано или поздно будет найдено, и это покроет стоимость бумаг. Одураченное население охотно покупает акции, «и деньги потекли из кошелька к виноторговцу, в лавку мясника. Полмира запило, и у портного другая половина шьет обновы». Понятно, что горькие плоды аферы рано или поздно скажутся, но пока при дворе царит эйфория, устраивается бал, а Фауст как один из чародеев пользуется невиданным почетом.

Мефистофель вручает ему волшебный ключ, дающий возможность проникнуть в мир языческих богов и героев. Фауст приводит на бал к императору Париса и Елену, олицетворяющих мужскую и женскую красоту. Когда Елена появляется в зале, некоторые из присутствующих дам делают в ее адрес критические замечания. «Стройна, крупна. А голова — мала… Нога несоразмерно тяжела…» Однако Фауст всем существом чувствует, что перед ним заветный в своем совершенстве духовный и эстетический идеал. Слепящую красоту Елены он сравнивает с хлынувшим потоком сиянья. «Как мир мне дорог, как впервые полон, влекущ, доподлинен, неизглаголан!» Однако его стремление удержать Елену не дает результата. Образ расплывается и исчезает, раздается взрыв, Фауст падает наземь.

Теперь герой одержим идеей найти прекрасную Елену. Его ждет долгий путь через толщи эпох. Этот путь пролегает через его бывшую рабочую мастерскую, куда перенесет его в забытьи Мефистофель. Мы вновь встретимся с усердным Вагнером, дожидающимся возвращения учителя. На сей раз ученый педант занят созданьем в колбе искусственного человека, твердо полагая, что «прежнее детей прижитье — для нас нелепость, сданная в архив». На глазах усмехающегося Мефистофеля из колбы рождается Гомункул, страдающий от двойственности собственной природы.

Когда наконец упорный Фауст разыщет прекрасную Елену и соединится с нею и у них родится ребенок, отмеченный гениальностью — Гете вложил в его образ черты Байрона, — контраст между этим прекрасным плодом живой любви и несчастным Гомункулом выявится с особой силой. Однако прекрасный Эвфорион, сын Фауста и Елены, недолго проживет на земле. Его манят борьба и вызов стихиям. «Я не зритель посторонний, а участник битв земных», — заявляет он родителям. Он уносится ввысь и исчезает, оставляя в воздухе светящийся след. Елена обнимает на прощанье Фауста и замечает:

«На мне сбывается реченье старое, что счастье с красотой не уживается…» В руках у Фауста остаются лишь ее одежды — телесное исчезает, словно знаменуя преходящий характер абсолютной красоты.

Мефистофель в семимильных сапогах возвращает героя из гармоничной языческой античности в родное средневековье. Он предлагает Фаусту различные варианты того, как добиться славы и признания, однако тот отвергает их и рассказывает о собственном плане. С воздуха он заметил большой кусок суши, которую ежегодно затопляет морской прилив, лишая землю плодородия, Фаустом владеет идея построить плотину, чтобы «любой ценою у пучины кусок земли отвоевать». Мефистофель, однако, возражает, что пока надо помочь их знакомому императору, который после обмана с ценными бумагами, пожив немного всласть, оказался перед угрозой потери трона. Фауст и Мефистофель возглавляют военную операцию против врагов императора и одерживают блестящую победу.

Теперь Фауст жаждет приступить к осуществлению своего заветного замысла, однако ему мешает пустяк. На месте будущей плотины стоит хижина старых бедняков — Филемона и Бавкиды. Упрямые старики не желают поменять свое жилище, хотя Фауст и предложил им другой кров. Он в раздраженном нетерпении просит дьявола помочь справиться с упрямцами. В результате несчастную чету — а вместе с ними и заглянувшего к ним гостя-странника — постигает безжалостная расправа. Мефистофель со стражниками убивают гостя, старики умирают от потрясения, а хижина занимается пламенем от случайной искры. Испытывая в очередной раз горечь от непоправимости случившегося, Фауст восклицает: «Я мену предлагал со мной, а не насилье, не разбой. За глухоту к моим словам проклятье вам, проклятье вам!»

Он испытывает усталость. Он снова стар и чувствует, что жизнь опять подходит к концу. Все его стремленья сосредоточены теперь в достижении мечты о плотине. Его ждет еще один удар — Фауст слепнет. Его объемлет ночная тьма. Однако он различает стук лопат, движение, голоса. Им овладевает неистовая радость и энергия — он понимает, что заветная цель уже брезжит. Герой начинает отдавать лихорадочные команды: «Вставайте на работу дружным скопом! Рассыпьтесь цепью, где я укажу. Кирки, лопаты, тачки землекопам! Выравнивайте вал по чертежу!»

Незрячему Фаусту невдомек, что Мефистофель сыграл с ним коварную штуку. Вокруг Фауста копошатся в земле не строители, а лемуры, злые духи. По указке дьявола они роют Фаусту могилу. Герой между тем исполнен счастья. В душевном порыве он произносит последний свой монолог, где концентрирует обретенный на трагическом пути познания опыт. Теперь он понимает, что не власть, не богатство, не слава, даже не обладание самой прекрасной на земле женщиной дарует подлинно высший миг существования. Только общее деяние, одинаково нужное всем и осознанное каждым, может придать жизни высшую полноту. Так протягивается смысловой мост к открытию, сделанному Фаустом еще до встречи с Мефистофелем: «В начале было дело». Он понимает, «лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Фауст произносит сокровенные слова о том, что он переживает свой высший миг и что «народ свободный на земле свободной» представляется ему такой грандиозной картиной, что он мог бы остановить это мгновение.

Немедленно жизнь его прекращается. Он падает навзничь. Мефистофель предвкушает момент, когда по праву завладеет его душой. Но в последнюю минуту ангелы уносят душу Фауста прямо перед носом дьявола. Впервые Мефистофелю изменяет самообладание, он неистовствует и проклинает сам себя.

Душа Фауста спасена, а значит, его жизнь в конечном счете оправдана. За гранью земного существования его душа встречается с душой Гретхен, которая становится его проводником в ином мире.

…Гете закончил «Фауста» перед самой смертью. «Образуясь, как облако», по словам писателя, этот замысел сопровождал его всю жизнь.

В. А. Сагалова

Генрих фон Офтердинген

(Heinrich von Ofterdingen)

Роман (1802)

В основу произведения положена легенда об известном миннезингере XIII в. Генрихе фон Офтердингене. Внешняя событийная канва — это лишь необходимая материальная оболочка для изображения глубинного внутреннего процесса становления поэта и постижения Генрихом жизненного идеала, аллегорически изображенного Новалисом в облике «голубого цветка». Основную смысловую нагрузку несут на себе сновидения Генриха, рассказанные ему притчи, сказки и мифы.

Роман состоит из двух частей. Первая, завершенная, называется «Ожидание». Двадцатилетнему Генриху, ученику капеллана, снится сон о том, что он бредет по темному лесу, выходит к горам и в пещере находит непередаваемой красоты голубой цветок. Голубой цветок — это символ немецкой романтической поэзии, иными словами — чистой поэзии и совершенной жизни. Ему не удается досмотреть свой сон до конца, поскольку к нему в комнату заходит мать и будит его.

Чуть позже Генрих покидает Турингию, дом своего отца, и вместе с матерью едет в Аугсбург, на ее родину. Они путешествуют в сопровождении купцов, тоже направляющихся в Южную Германию. Генрих, которому предначертано стать большим поэтом, с трепетом прислушивается к рассказам своих попутчиков о поэтах и об их власти над душами всех живых существ. Купцы знакомят его с двумя легендами. В одной из них говорится о том, как некогда, в далекие времена, одному прославленному поэту и певцу грозила гибель от руки жадных до его сокровищ владельцев корабля, на котором он плыл по морю. Однако его песни так потрясли морских животных, что они спасли ему жизнь и вернули отобранные у него сокровища. В другой легенде речь идет о дворе просвещенного, покровительствующего поэзии короля и его дочери, которая однажды покинула родительский дом и целый год скрывалась от отца, живя в лесу с любимым человеком. Через год ее возлюбленный своими песнями и игрой на лютне настолько овладел сердцем ее отца, что тот даровал им обоим прощение и принял в свои объятия их и своего новорожденного внука.

Через несколько дней путники останавливаются в замке старого воина и становятся свидетелями подготовки к новому крестовому походу. В его же владениях Генрих знакомится с молодой, привезенной с Востока пленницей Зулеймой. Она томится вдали от родины и оплакивает свою безрадостную судьбу.

Покинув замок, Генрих со своими попутчиками вскоре останавливается в предгорной деревне, где знакомится со старым рудокопом. Тот рассказывает им о своей жизни, о металлах и минералах, сокрытых в недрах земли. Под его предводительством они посещают в горах целую галерею пещер, где находят останки доисторических животных и знакомятся с отшельником фон Гогенцолерном, который после славной и насыщенной военными подвигами молодости удалился от людей для отдохновения, познания внутренней жизни своей души и изучения истории. Отшельник показывает им свои книги. В одной из них Генрих видит пещеру, самого себя, а рядом с собой — отшельника и старика, однако все одеты в непривычную одежду и надписи сделаны на непонятном ему языке. Постепенно он находит на других страницах восточную женщину, своих родителей и многих других известных ему людей.

Ознакомившись за время своего путешествия по стране с некоторыми тайнами истории и недр земли, Генрих фон Офтердинген наконец прибывает в Аугсбург, к своему деду старому Шванингу. В доме у деда Генрих знакомится с поэтом Клингсором, величавым человеком, изображение которою он уже видел в книге отшельника, и его дочерью Матильдой. Между молодыми людьми с первого же взгляда зарождается любовь, а вскоре они становятся женихом и невестой.

Клингсор руководит духовным созреванием юного Генриха. Он беседует с ним о поэзии, о его внутреннем мире и о наиболее целесообразном и естественном «пользовании» своими душевными силами. Призывает его развивать разум, а также постигать закономерность происходящих в мире событий и «сущность» любого дела, любого явления, чтобы душа его в итоге стала внимательной и спокойной. Необходимо также, чтобы душа была искренней, а искренняя душа подобна свету, она столь же проникновенна, могущественна и незаметна, как свет.

Генрих рассказывает Клингсору о своем путешествии, и вся его речь, ее строй и образность свидетельствуют о том, что молодой человек рожден быть поэтом.

По убеждению Клингсора, в поэзии нет ничего необычного, она есть «основное свойство духа человеческого». Вечером во время пира Клингсор по просьбе Генриха рассказывает гостям символическую сказку о победе поэзии над рассудочностью и другими ее врагами. Эта история предвосхищает то, о чем должна была пойти речь во второй части романа. В сказке говорится о королевстве Арктура и о прекрасной Фрее, его дочери, об Эросе и его молочной сестре Басне, а также об их крестной матери Софии.

Вторая часть романа (ее Новалис не успел закончить) называется «Свершение». Начинается она с того, что Генрих в облике странника, в состоянии равнодушного отчаяния, в которое он впал после смерти Матильды, бредет по горам. Перед ним внизу расстилается Аугсбург, вдали блестит зеркало страшного таинственного потока. В стороне он как будто бы видит монаха, стоящего на коленях перед дубом. Ему кажется, что это старый придворный капеллан. Однако, подойдя ближе, он осознает, что перед ним всего лишь утес, над которым склонилось дерево. Вдруг дерево начинает дрожать, камень — глухо звенеть, а из-под земли раздается радостное пение. Из дерева слышится голос, который просит Генриха сыграть на лютне и спеть песню и обещает, что тогда появится девушка, которую он должен взять с собой и не отпускать от себя. Генрих узнает в нем голос Матильды. В листве дерева перед ним возникает видение его возлюбленной, которая с улыбкой ласково на него смотрит. Когда видение исчезает, вместе с ним из его сердца уходят все страдания и заботы. Не остается ничего, кроме тихого томления и грусти. Проходят боль утраты и чувство пустоты вокруг. Генрих начинает петь и не замечает, как к нему подходит девушка и уводит его с собой. Она знакомит его со стариком, которого зовут Сильвестром, он врач, но Генриху кажется, что перед ним стоит старик рудокоп.

Оказывается, что давным-давно старика посетил и отец Генриха, в котором Сильвестр увидел задатки скульптора и познакомил его с драгоценным наследием древнего мира. Однако его отец не послушался зова своей истинной природы, и окружающая действительность пустила в нем слишком глубокие корни. Он сделался просто искусным ремесленником.

Старик желает, чтобы Генрих вернулся в свой родной город. Однако Генрих говорит, что лучше узнает свою родину, путешествуя по разным странам, и вообще люди, много путешествующие, отличаются от других более развитым умом и другими удивительными свойствами и способностями. Они ведут беседу о важности возобладания единой силы, силы совести надо всем сущим; о причине зла, которое, по мнению старика, коренится в общей слабости; о взаимопроникновении и единой «сущности» всех миров и чувств во вселенной.

Новалис не успел завершить эту вторую часть, в которой хотел выразить саму суть поэзии. Не успел он и оформить свою мысль о том, что все на свете: природа, история, война, обыденная жизнь — все превращается в поэзию, поскольку она и есть дух, оживляющий все сущее в природе. Во второй части Генриху предстояло более полно ознакомиться с окружающим миром. Он должен был попасть в Италию, участвовать в военных действиях, при дворе императора встретиться с сыном Фридриха II и стать его близким другом, побывать в Греции, совершить путешествие на Восток, вплоть до Иерусалима, затем вернуться в Турингию и вместе с Клингсором принять участие в знаменитом поэтическом турнире. Продолжение романа должно было превратиться в мифологическое и символическое повествование, в котором все: животные, растения и камни — должно было разговаривать и претерпевать волшебные превращения. Матильде, уже после своей смерти, в облике разных женщин предстояло часто встречать Генриха, который наконец наяву должен был сорвать «голубой цветок» из своего сна.

Е. В. Семина

Люцинда

Роман (1798–1799, не закончен)

Юлий пытается найти Люцинду там, где он привык ее видеть — в ее комнате, на их кушетке, — и, не отыскав ее, начинает вести с ней странный, лишенный определенного содержания разговор, то отдаваясь на волю влекущих его фантазий, то прибегая к помощи исписанных им когда-то листков, сохраненных ее заботливыми руками. В этом наплыве образов он хочет прежде всего найти слова и краски для описания той радости и любви, которая связывает его с ней, той гармонии, в глубины которой они погружаются вдвоем, не размыкая объятий. «Я уже больше не могу сказать «моя любовь» или «твоя любовь», — пишет он, — обе они одинаковы и слиты воедино, являясь в равной мере любовью и взаимностью».

Один из его «снов наяву» он называет «Аллегорией дерзости». В искусно возделанном саду ему удается побороть внезапно прыгнувшее на него отвратительное чудовище; поверженное, оно превращается в обыкновенную лягушку, и некто, стоящий у него за спиной, называет ему имя фантома. «Это — Общественное Мнение, — говорит он, — а я — Остроумие», Следуя за своим новым спутником, Юлий видит забавные и поучительные сцены, в которых, кроме четверых юношей, участвуют Дерзость, сперва отпугивающая Юлия своим вызывающим и смелым видом, Деликатность, Приличие, Скромность; они разгуливают по зеленым лугам, созданным великой волшебницей фантазией, и сами они вызваны к жизни ее волей. Они то меняют маски, то раскрывают свои истинные лица; но именно Дерзость своей независимостью и проницательностью все больше привлекает нашего странника. Самого же себя он начинает называть «возлюбленный сын Остроумия», подобно тому как рыцарь, странствующий в поисках приключений, говорит про себя: «Я — возлюбленный сын счастья».

«Общество, — говорит он Люцинде в одной из их дальнейших бесед, — это хаос, который должен быть гармонизирован, может быть, только при помощи остроумия, если же не шутить и не дурачиться с элементами страсти, то она сгущается в непроницаемые массы и затемняет всё». Юношеские годы Юлия могли бы служить прекрасной иллюстрацией как верности этого тезиса, так и его собственного постоянства в следовании ему. В те годы мысль его находилась в постоянном брожении; каждое мгновение готов он был встретить нечто необычайное. Ничто не могло бы его поразить, и меньше всего его собственная гибель. Без дела и без цели бродил он между вещами и людьми, как человек, который с трепетом ждет чего-то такого, от чего зависит его счастье. Все могло его прельстить, и вместе с тем ничто не могло удовлетворить его.

При этом ни одно из проявлений распутства не могло превратиться для него в неотъемлемую привычку, ибо в нем было столько же презрения, сколько и легкомыслия. В конце концов это презрение отвратило его от нынешних его спутниц; он вспомнил о подруге своего отрочества, девочке нежной, возвышенной и невинной; поспешив вернуться к ней, он нашел ее уже сформировавшейся, но такой же благородной, задумчивой и гордой, как раньше. Он решил обладать ею, с брезгливостью отвергая малейшие соображения о морали; но, когда он почти достиг своего, внезапный поток ее слез охладил его и вызвал в его душе что-то похожее на раскаяние. После этого он снова погрузился на время в прежний образ жизни; но вскоре в этом водовороте развлечений он встретил еще одну девушку, которой захотел обладать безраздельно, невзирая на то что нашел ее среди тех, кто почти открыто принадлежит всем; она была почти столь же порочна, как та — невинна, и обычно в своих отношениях с мужчинами, исполняя то, что считала своей обязанностью, оставалась совершенно холодной; но Юлий имел счастье понравиться ей, и она вдруг привязалась к нему больше, чем это можно выразить словами. Может быть, впервые ей перестало нравиться то окружение, которое до сих пор ее вполне удовлетворяло. Юлий это чувствовал и радовался этому, однако не мог до конца преодолеть того презрения, которое внушали ему ее профессия и ее испорченность. Когда она ему сказала, что он будет отцом ее ребенка, он счел себя обманутым и оставил ее. Ее слуга позвал его к ней; после долгих уговоров он последовал за ним; в ее кабинете было темно, он приник к ней — и услышал глубокий вздох, который оказался последним; взглянув на себя, он увидел, что он в крови. В порыве отчаяния она нанесла себе многочисленные раны, большинство из которых оказались смертельными… Этот случай преисполнил его ужасом и отвращением к общественным предрассудкам. Раскаяние подавлял он посредством гордости, только усиливавшейся тем чувством нового, более выношенного презрения к миру, которое он ощущал в себе.

Однако прошло время, и он встретил женщину, избавившую его от этой болезни. Она сочетала в себе любезность и артистизм с самообладанием и мужеством; обожествляя ее, он не считал себя вправе пытаться нарушить ее семейное счастье; чувство к ней сделалось для его духа прочным средоточием и основанием нового мира. Он вновь осознал в себе призвание к божественному искусству; свою страсть и свою юность он посвятил возвышенному труду художника, и постепенно море вдохновения поглотило поток его любовного чувства.

Случилось, однако, что он встретил молодую художницу, которая, подобно ему, страстно поклонялась прекрасному. Лишь немного дней провели они вдвоем, и Люцинда отдалась ему навеки, открыв ему всю глубину своей души и всю силу, естественность и возвышенность, которые в ней таились. Долгое время он называл страстью то, что он чувствовал к ней, и нежностью то, что она давала ему; промелькнуло более двух лет, прежде чем он осознал, что безгранично любим и сам любит с не меньшей силой. Любовь, понял он, не только тайная внутренняя потребность в бесконечном; она одновременно и священное наслаждение совместной близостью. Только в ответе своего «Ты» может каждое «Я» полностью ощутить свое бесконечное единство.

Высшее проявление разума заключается не в том, чтобы поступать по своему намерению, а в том, чтобы предаваться всей душой фантазии и не мешать забавам молодой матери с ее младенцем. Мужчина пусть боготворит возлюбленную, мать — ребенка и все — вечного человека. И душа постигнет жалобу соловья и улыбку новорожденного и поймет значение всего, что тайными письменами начертано в цветах и звездах; священный смысл жизни, так же как вечный язык природы. Она никогда не сможет покинуть этот волшебный круг, и все, что она создаст или произнесет, все будет звучать как удивительный романс о чудесных тайнах детского мира богов, сопровождаемый чарующей музыкой чувств и украшенный полным глубокого значения цветением милой жизни.

В. В. Пророкова

Странствования Франца Штернбальда

(Franz Sternbalds Wanderungen)

Роман (179 8)

Роман стилизован под старонемецкую историю. Начало повествования приходится приблизительно на 1521 г. Франц Штернбальд, художник, молодой ученик Альбрехта Дюрера, прославленного немецкого живописца, покидает Нюренберг и направляется в далекое путешествие с целью достичь Италии и поучиться мастерству у итальянских художников. Франца провожает его друг Себастьян, как и он сам, ученик Дюрера, Затем, после трогательного прощания, Себастьян возвращается обратно в Нюренберг, в мастерскую своего учителя.

По дороге Франц случайно знакомится с подмастерьем кузнеца. Тот, узнав, что Франц живописец, проявляет большой интерес к его искусству и обещает, что в Нюренберге зайдет к Дюреру и Себастьяну и понаблюдает за процессом их творчества.

В следующем городе Франц передает письмо от Дюрера управляющему одной большой фабрики, господину Цойнеру. Тот приглашает его на обед. Вечером Штернбальда проводят в зал, где блестящее собрание не обращает на него ни малейшего внимания и ведет легкомысленные, приземленные беседы. После ужина Цойнер уговаривает Франца занять на его фабрике место надзирателя с хорошим окладом и соблазняет возможностью обеспечить себе уже в ближайшем будущем благоустроенную жизнь. Франц не поддается соблазну и сохраняет верность своей мечте. Он отвергает его предложение и продолжает свой путь.

Молодой человек делает крюк, чтобы посетить деревню на берегах Таубера, где проживают его родители. Он застает отца при смерти. От него Франц узнает, что является ему приемным сыном, но отец умирает и не успевает назвать его настоящих родителей. Его приемная мать не знает, кто он, ибо, когда она выходила замуж за его отца, у того уже был двухлетний мальчик. Франц задерживается на несколько дней в этой деревне и пишет картину «Благовестие пастухам». Гуляя по полям, Франц вспоминает, как однажды в детстве он бродил по лугу и собирал цветы. Вдруг рядом с ним остановилась карета, из которой вышла маленькая девочка и попросила подарить ей собранный им букет. Он с радостью выполнил ее просьбу и с тех пор хранил волшебное воспоминание об этой встрече. В тот момент, когда его картину вместо старой вешают в церкви, около открытой двери собора останавливается карета, от которой отлетает колесо. Франц бросается к сидящей в карете испуганной девушке и успокаивает ее. Около церкви девушка теряет свой альбом, и Франц находит его уже тогда, когда карета оказывается далеко. Он открывает альбом, видит в нем сухой букет полевых цветов и понимает, что это та самая незнакомка, с которой он встретился в детстве. Ему хочется во что бы то ни стало отыскать ее вновь. Он отказывается от предложения своей приемной матери остаться в деревне и вести достойную и обеспеченную жизнь и возобновляет путешествие.

Он направляется в Нидерланды, чтобы повидать известного художника Луку Лейденского. Тот оказывается еще довольно молодым человеком и занимательным собеседником. Франц рассказывает ему о своей робости в живописи и о слишком большой впечатлительности. Лука наставляет его на путь истинный и советует не совершать путешествия в Италию, а ограничиться лишь германской школой живописи и изображать северную природу в привычной для германцев манере, ибо латинские корни итальянского искусства якобы не согласуются с внутренним миром немцев. Однако вскоре Луку Лейденского посещает сам Дюрер. Он еще застает своего ученика у Луки, и ему удается вновь вселить в него пошатнувшуюся было уверенность в правильности выбранного им пути.

Из Лейдена Франц едет в Антверпен вместе с несколькими попутчиками. Среди них больше всего Францу по душе приходится Рудольф Флорестан, поэт, певец, итальянец, направляющийся к себе на родину из Англии. Дальнейшее путешествие молодые люди решают совершать вместе. Перед Антверпеном Рудольф ненадолго расстается с Францем, чтобы навестить живущую неподалеку от города знакомую. Франц же селится на постоялом дворе и часто навещает другого своего попутчика, коммерсанта Вансена, который, узнав, что Штернбальд художник, проникся к нему безграничным уважением. По просьбе Вансена Франц рисует портрет его дочери, очень грустной девушки. Она начинает ему доверять и сообщает о причине снедающей ее печали. Оказывается, что у нее есть возлюбленный, но он беден, и отец, как она полагает, ни за что не согласится выдать ее за него. Вансен же поклялся себе, что отдаст дочь замуж только за художника, и предлагает Францу, хоть он и беден, стать его зятем. Франц встречается с женихом его дочери и узнает в нем своего знакомого кузнеца. Тот, побывав в мастерской у Дюрера, влюбился в живопись, начисто забросил кузнечное ремесло, а теперь погибает от тоски по своей возлюбленной и от того, что не знает, какой жизненный путь ему избрать: живопись или кузнечное дело. Франц убеждает его обратиться к искусству и поговорить с Вансеном. Ему удается счастливо устроить судьбу дочери Вансена, и, вместе с уже присоединившимся к нему Рудольфом Флорестаном, он отправляется дальше.

По дороге друзья встречаются с Больцем, ваятелем, возвращающимся из Италии в Германию, и сопровождающим его монахом. Первый отталкивает друзей резкостью суждений о немецком искусстве и превозношением итальянских живописцев, второй же пленит своей мягкостью и теплотой. Франц и Рудольф прощаются с путниками и идут дальше. Они знакомятся с прекрасной охотницей и гостят у нее в замке. Молодая графиня показывает Францу портрет своего возлюбленного, сбежавшего от нее перед свадьбой. На портрете Франц узнает встреченного им незадолго до этого монаха.

Через некоторое время Штернбальд навещает живущего неподалеку отшельника. Он тоже живописец. Среди его работ Франц случайно находит портрет своей незнакомки. Он приносит его в замок и, рассказывая об отшельнике, показывает графине. Графиня уверяет, что на нем изображена ее сестра, которая скончалась меньше года назад. Франц безутешен. Словно почва уходит у него из-под ног. Однако вскоре он знакомится с прелестной девушкой, с которой у него завязывается роман, бурный и чувственный. Ему тяжело расставаться с ней, однако он все же покидает замок, чтобы продолжить свое путешествие.

Вскоре Франц и Рудольф видят в лесу раненого рыцаря и пытающегося ему помочь пилигрима. Все вместе они ночуют в хижине у отшельника, удалившегося от суетного мира из-за несчастной любви, Целебный травяной отвар помогает раненому рыцарю, в котором Франц и Рудольф узнают встреченного недавно монаха, возлюбленного графини, поправиться. Родериго, так зовут рыцаря, рассказывает молодым людям о своем друге Лудовико, веселом и безрассудном человеке, с которым он не виделся уже более года, а также о своей возлюбленной графине, от которой он сбежал, но по которой очень тоскует. Велико его удивление, когда через некоторое время он видит, как его любимый Лудовико входит в хижину к отшельнику. Его буйный темперамент и любовь к опасности пленяют Рудольфа, который с этих пор не отходит от него ни на шаг, Лудовико объясняет свой чересчур вольный и неукротимый нрав тем, что в детстве у него не было столь желанного им брата и он не научился любить никого, кроме себя.

Молодые люди все вместе покидают хижину отшельника и после долгого и утомительного перехода проникают в сад, примыкающий к замку. Замок, как впоследствии оказывается, принадлежит родственнице графини. Тут Родериго случайно встречается со своей возлюбленной и мирится с ней.

Дальнейший путь Франц держит один. В следующем городе он пишет картину в монастыре и помогает приехавшему туда же Лудовико похитить его невесту, которуюее родственники заставляют постричься в монахини.

Во Флоренции Штернбальд знакомится со многими итальянскими художниками, ведет праздный и легкомысленный образ жизни, что, впрочем, его не очень устраивает. Затем он отправляется в Рим, где в одном из домов, куда ему рекомендовала зайти графиня, встречает свою возлюбленную незнакомку. Оказывается, зовут ее Мария и она тоже давно любит Штернбальда. Мать девушки принимает Франца чрезвычайно благосклонно.

В третьей части, которую Тик так и не написал, он предполагал рассказать о том, что во Флоренции, в богатом загородном доме Франц встречает своего отца, Лудовико же оказывается его братом. Странствия Штернбальда он планировал благополучно завершить в Нюренберге на могиле уже к тому времени скончавшегося Альбрехта Дюрера.

Е. В. Семина

Золотой горшок

(Der goldene Topf)

Повесть-сказка (1814)

В праздник Вознесения, в три часа пополудни, у Черных ворот в Дрездене студент Ансельм по извечному своему невезению опрокидывает огромную корзину с яблоками — и слышит от старухи-торговки жуткие проклятья и угрозы: «Попадешь под стекло, под стекло!» Расплатившись за свою оплошность тощим кошельком, Ансельм, вместо того чтобы выпить пива и кофе с ликером, как прочие добрые горожане, идет на берег Эльбы оплакивать злую судьбу — всю молодость, все рухнувшие надежды, все бутерброды, упавшие маслом вниз… Из ветвей бузины, под которой он сидит, раздаются дивные звуки, как бы звон хрустальных колокольчиков. Подняв голову, Ансельм видит трех прелестных золотисто-зеленых змеек, обвивших ветви, и самая милая из трех с нежностью смотрит на него большими синими глазами. И эти глаза, и шелест листьев, и заходящее солнце — все говорит Ансельму о вечной любви. Видение рассеивается так же внезапно, как оно возникло. Ансельм в тоске обнимает ствол бузины, пугая и видом своим и дикими речами гуляющих в парке горожан. По счастью, неподалеку оказываются его хорошие знакомые: регистратор Геербранд и конректор Паульман с дочерьми, приглашающие Ансельма прокатиться с ними на лодке по реке и завершить праздничный вечер ужином в доме Паульмана.

Молодой человек, по общему суждению, явно не в себе, и виной всему его бедность и невезучесть. Геербранд предлагает ему за приличные деньги наняться писцом к архивариусу Линдгорсту: у Ансельма талант каллиграфа и рисовальщика — как раз такого человека ищет архивариус для копирования манускриптов из своей библиотеки.

Увы: и необычная обстановка в доме архивариуса, и его диковинный сад, где цветы похожи на птиц и насекомые — как цветы, наконец, и сам архивариус, являющийся Ансельму то в виде худого старикашки в сером плаще, то в обличий величественного седобородого царя, — все это еще глубже погружает Ансельма в мир его грез, Дверной молоток прикидывается старухой, чьи яблоки он рассыпал у Черных ворот, вновь произносящей зловещие слова: «Быть тебе уж в стекле, в хрустале!..»; шнурок звонка превращается в змею, обвивающую беднягу до хруста костей. Каждый вечер он ходит к кусту бузины, обнимает его и плачет: «Ах! я люблю тебя, змейка, и погибну от печали, если ты не вернешься!»

День проходит за днем, а Ансельм все никак ни приступит к работе. Архивариус, которому он открывает свою тайну, нимало не удивлен. Эти змейки, сообщает архивариус Ансельму, мои дочери, а сам я — не смертный человек, но дух Саламандр, низвергнутый за непослушание моим повелителем Фосфором, князем страны Атлантиды. Тот, кто женится на одной из дочерей Саламандра-Линдгорста, получит в приданое Золотой горшок. Из горшка в минуту обручения прорастает огненная лилия, юноша поймет ее язык, постигнет все, что открыто бесплотным духам, и со своей возлюбленной станет жить в Атлантиде. Вернется туда и получивший наконец прощение Саламандр.

Смелей за работу! Платой за нее будут не только червонцы, но и возможность ежедневно видеть синеглазую змейку Серпентину!

…Давно не видевшая Ансельма дочь конректора Паульмана Вероника, с которой они прежде чуть не ежевечерне музицировали, терзается сомнениями: не забыл ли он ее? Не охладел ли к ней вовсе? А ведь она уже рисовала в мечтах счастливое супружество! Ансельм, глядишь, разбогатеет, станет надворным советником, а она — надворной советницей!

Услышав от подруг, что в Дрездене живет старая гадалка фрау Рауэрин, Вероника обращается к той за советом. «Оставь Ансельма, — слышит девушка от ведуньи. — Он скверный человек. Он потоптал моих деток, мои наливные яблочки. Он связался с моим врагом, злым стариком. Он влюблен в его дочку, зеленую змейку. Он никогда не будет надворным советником». В слезах слушает Вероника гадалку — и вдруг узнает в ней свою няньку Лизу. Добрая нянька утешает воспитанницу: «Постараюсь помочь тебе, исцелить Ансельма от вражьих чар, а тебе — угодить в надворные советницы».

Холодной ненастною ночью гадалка ведет Веронику в поле, где разводит огонь под котлом, в который летят из мешка старухи цветы, металлы, травы и зверюшки, а вслед за ними — локон с головы Вероники и ее колечко. Девушка неотрывно глядит в кипящее варево — и оттуда является ей лицо Ансельма. В ту же минуту над ее головой раздается громовое: «Эй вы, сволочи! Прочь, скорей!» Старуха с воем падает наземь, Вероника лишается чувств. Придя в себя дома, на своей кушетке, она обнаруживает в кармане насквозь промокшего плаща серебряное зеркальце — то, которое было минувшей ночью отлито гадалкой. Из зеркальца, как давеча из кипящего котла, смотрит на девушку ее возлюбленный. «Ах, — сокрушается он, — отчего вам угодно порой извиваться, как змейка!..»

Меж тем работа у Ансельма в доме архивариуса, не ладившаяся поначалу, все более спорится. Ему легко удается не только копировать самые затейливые манускрипты, но и постигать их смысл. В награду архивариус устраивает студенту свидание с Серпентиной. «Ты обладаешь, как теперь выражаются, «наивной поэтической душой», — слышит Ансельм от дочери чародея. — Ты достоин и моей любви, и вечного блаженства в Атлантиде!» Поцелуй обжигает губы Ансельма. Но странно: во все последующие дни он думает о Веронике. Серпентина — его греза, сказка, а Вероника — самое живое, реальное, что являлось когда-либо его глазам! Вместо того чтобы идти к архивариусу, он отправляется в гости к Паульману, где проводит весь день. Вероника — сама веселость, весь ее вид изъявляет любовь к нему. Невинный поцелуй вконец отрезвляет Ансельма. Как на грех, является Геербранд со всем, что требуется для приготовления пунша. С первым глотком странности и чудеса последних недель вновь восстают перед Ансельмом. Он грезит вслух о Серпентине. Вслед за ним неожиданно и хозяин и Геербранд принимаются восклицать: «Да здравствует Саламандр! Да сгинет старуха!» Вероника убеждает их, что старая Лиза непременно одолеет чародея, а сестрица ее в слезах выбегает из комнаты. Сумасшедший дом — да и только!..

Наутро Паульман и Геербранд долго удивляются своему буйству. Что касается Ансельма, то он, придя к архивариусу, был жестоко наказан за малодушное отречение от любви. Чародей заточил студента в одну из тех стеклянных банок, что стоят на столе в его кабинете. По соседству, в других банках — еще три школяра и два писца, также работавшие на архивариуса. Они поносят Ансельма («Безумец воображает, будто сидит в склянке, а сам стоит на мосту и смотрит на свое отражение в реке!») да заодно и полоумного старика, осыпающего их золотом за то, что они рисуют для него каракули.

От их насмешек Ансельма отвлекает видение смертного боя чародея со старухой, из которого Саламандр выходит победителем. В миг торжества перед Ансельмом является Серпентина, возвещая ему о дарованном прощении. Стекло лопается — он падает в объятья синеглазой змейки…

В день именин Вероники в дом Паульмана приходит новоиспеченный надворный советник Геербранд, предлагая девице руку и сердце. Недолго думая, она соглашается: хоть отчасти, да сбылось предсказание старой гадалки! Ансельм — судя по тому, что из Дрездена он исчез бесследно, — обрел вечное блаженство в Атлантиде. Это подозрение подтверждает полученное автором письмо архивариуса Линдгорста с разрешением предать публичной огласке тайну его чудесного существования в мире духов и с приглашением завершить повесть о Золотом горшке в той самой голубой пальмовой зале его дома, где трудился достославный студент Ансельм.

М. К. Поздняев

Крошка Цахес по прозванию Циннобер

(Klein Zaches genaimt Zinnober)

Рассказ (1819)

В маленьком государстве, где правил князь Деметрий, каждому жителю предоставлялась полная свобода в его начинании. А феи и маги выше всего ставят тепло и свободу, так что при Деметрий множество фей из волшебной страны Джиннистан переселилось в благословенное маленькое княжество. Однако после смерти Деметрия его наследник Пафнутий задумал ввести в своем отечестве просвещение. Представления о просвещении были у него самые радикальные: любую магию следует упразднить, феи заняты опасным колдовством, а первейшая забота правителя — разводить картофель, сажать акации, вырубать леса и прививать оспу. Такое просвещение в считанные дни засушило цветущий край, фей выслали в Джиннистан (они не слишком сопротивлялись), и остаться в княжестве удалось только фее Розабельверде, которая уговорила-таки Пафнутия дать ей место канониссы в приюте для благородных девиц.

Эта-то добрая фея, повелительница цветов, увидела однажды на пыльной дороге уснувшую на обочине крестьянку Лизу. Лиза возвращалась из лесу с корзиной хвороста, неся в той же корзине своего уродца сына по прозвищу крошка Цахес. У карлика отвратительная старческая мордочка, ножки-прутики и паучьи ручки. Пожалев злобного уродца, фея долго расчесывала его спутанные волосы… и, загадочно улыбаясь, исчезла. Стоило Лизе проснуться и снова тронуться в путь, ей встретился местный пастор. Он отчего-то пленился уродливым малюткой и, повторяя, что мальчик чудо как хорош собою, решил взять его на воспитание. Лиза и рада была избавиться от обузы, не понимая толком, чем ее уродец стал глянуться людям.

Тем временем в Керепесском университете учится молодой поэт Бальтазар, меланхоличный студент, влюбленный в дочь своего профессора Моша Терпина — веселую и прелестную Кандиду. Мош Терпин одержим древнегерманским духом, как он его понимает: тяжеловесность в сочетании с пошлостью, еще более невыносимой, чем мистический романтизм Бальтазара. Бальтазар ударяется во все романтические чудачества, столь свойственные поэтам: вздыхает, бродит в одиночестве, избегает студенческих пирушек; Кандида же — воплощенная жизнь и веселость, и ей, с ее юным кокетством и здоровым аппетитом, весьма приятен и забавен студент-воздыхатель.

Между тем в трогательный университетский заповедник, где типичные бурши, типичные просветители, типичные романтики и типичные патриоты олицетворяют болезни германского духа, вторгается новое лицо: крошка Цахес, наделенный волшебным даром привлекать к себе людей. Затесавшись в дом Моша Терпина, он совершенно очаровывает и его, и Кандиду. Теперь его зовут Циннобер. Стоит кому-то в его присутствии прочесть стихи или остроумно выразиться — все присутствующие убеждены, что это заслуга Циннобера; стоит ему мерзко замяукать или споткнуться — виновен непременно оказывается кто-то из других гостей. Все восхищаются изяществом и ловкостью Циннобера, и лишь два студента — Бальтазар и его друг Фабиан — видят все уродство и злобу карлика. Меж тем ему удается занять место экспедитора в министерстве иностранных дел, а там и тайного советника по особым делам — и все это обманом, ибо Циннобер умудрялся присваивать себе заслуги достойнейших.

Случилось так, что в своей хрустальной карете с фазаном на козлах и золотым жуком на запятках Керпес посетил доктор Проспер Альпанус — маг, странствующий инкогнито. Бальтазар сразу признал в нем мага, Фабиан же, испорченный просвещением, поначалу сомневался; однако Альпанус доказал свое могущество, показав друзьям Циннобера в магическом зеркале. Выяснилось, что карлик — не волшебник и не гном, а обычный уродец, которому помогает некая тайная сила. Эту тайную силу Альпанус обнаружил без труда, и фея Розабельверде поспешила нанести ему визит. Маг сообщил фее, что составил гороскоп на карлика и что Цахес-Циннобер может в ближайшее время погубить не только Бальтазара и Кандиду, но и все княжество, где он сделался своим человеком при дворе. Фея принуждена согласиться и отказать Цахесу в своем покровительстве — тем более что волшебный гребень, которым она расчесывала его кудри, Альпанус хитро разбил.

В том-то и дело, что после этих расчесываний в голове у карлика появлялись три огнистых волоска. Они наделяли его колдовской силой: все чужие заслуги приписывались ему, все его пороки — другим, и лишь немногие видели правду. Волоски надлежало вырвать и немедленно сжечь — и Бальтазар с друзьями успел сделать это, когда Мош Терпин уже устраивал помолвку Циннобера с Кандидой. Гром грянул; все увидели карлика таким, каков он был. Им играли, как мячом, его пинали ногами, его вышвырнули из дома, — в дикой злобе и ужасе бежал он в свой роскошный дворец, который подарил ему князь, но смятение в народе росло неостановимо. Все прослышали о превращении министра. Несчастный карлик умер, застряв в кувшине, где пытался спрятаться, и в виде последнего благодеяния фея вернула ему после смерти облик красавчика. Не забыла она и мать несчастного, старую крестьянку Лизу: на огороде у Лизы вырос такой чудный и сладкий лук, что ее сделали личной поставщицей просвещенного двора.

А Бальтазар с Кандидой зажили счастливо, как и надлежит жить поэту с красавицей, которых при самом начале жизни благословил маг Проспер Альпанус.

Д. А. Быков

Житейские воззрения Кота Мурра

(Lebensansichten des Katers Murr)

Роман (1820–1822, неоконч.)

При подготовке к печати записок Мурра, потомка прославленного Гинца фон Гинценфельда (более известного миру как Кот в сапогах), издатели обратили внимание на присутствие в рукописи явно посторонних фрагментов — отрывков из опубликованного ранее повествования о капельмейстере Иоганнесе Крейслере и его друге маэстро Абрагаме. Страницы эти оказались в рукописи Мурра по той простой причине, что Кот использовал их — распотрошив книгу из библиотеки своего хозяина Абрагама — в качестве промокательной бумаги. По странному совпадению, многие эпизоды жизнеописания Крейслеpa дополняют события, изложенные Котом Мурром, — но это сущая случайность, поскольку Мурр придерживался строгой хронологии, а страницы из книги вырывались им произвольно. Тем не менее издатель оставил все как есть — на том основании, что именно Крейслеру маэстро Абрагам вверил заботу о Коте Мурре, удаляясь от двора князя Иринея.

Князь имел некогда пусть миниатюрное, но собственное княжество, потерянное им после роспуска Бонапартом прусской администрации в Польше (кое-кто, впрочем, полагал, что княжество попросту выпало из его кармана на прогулке). Наиболее влиятельными лицами при дворе были советница вдова Бенцон (в молодые годы фаворитка князя) и маэстро Абрагам, слывущий магом и алхимиком. Органный мастер и настройщик роялей, он снискал славу иллюзиониста и устроителя фейерверков и парковых аллегорий, был обласкан старым князем, после его смерти странствовал по Европе, но затем снова призван служить при дворе поселившегося в Зигхартсвейлере Иринея.

Еще одно влиятельное — но совершенно в ином роде — лицо при дворе, возбуждающее в свите самые противоречивые чувства, это капельмейстер Иоганнес Крейслер, дающий уроки музыки дочери князя принцессе Гедвиге и ее подруге Юлии, дочери вдовы Бенцон. Рано осиротевший, Крейслер был воспитан и обучен нотной грамоте маэстро Абрагамом, который на всю жизнь стал его лучшим другом.

Жизнью и душевными устремленьями обязан Абрагаму и Кот Мурр. Он полагает, что родился в доме маэстро, причем не иначе как на чердаке (откуда еще могла взяться возвышенность его ума и духа); между тем слепым котенком, вкупе с братьями и сестрами, он был подвергнут утоплению в реке и, чудом не захлебнувшись, вытащен из воды за шкирку проходившим по мосту Абрагамом. Воспитание в традициях Руссо, наряду с тягой к письменному столу маэстро и книгам на столе, привело к тому, что Мурр очень скоро выучился читать (сравнивая читаемое хозяином вслух со словами в книге), а затем и писать. Первыми литературными опытами Кота были дидактический роман «Мысль и чутье, или Кот и Пес» (созданный не без влияния пуделя Понто), политический трактат «К вопросу о мышеловках» и трагедия «Кавдаллор — король крысиный». увы, тетрадь со стихами Мурра, данная на прочтение Понто, попала в руки хозяину пуделя профессору эстетики Логарио, и тот (очевидно, что из зависти) наябедничал на феноменально одаренного Кота маэстро Абрагаму. Маэстро обеспокоен тем, что киска более озабочена изящной словесностью, нежели мышами, и закрывает Мурру доступ к чтению, «Что может причинить гению большую боль, чем видеть себя непризнанным и даже осмеянным!» — сетует Мурр, но утешается тем, что еще вольнее в результате стал творить его собственный разум.

Похожие переживания испытывает и капельмейстер Крейслер. Он тяготится своей ролью при дворе, светским этикетом и лицемерием. «В жилах этого молодого человека струится одна только музыка», — перефразирует он описание некоего старинного инструмента в музыкальном лексиконе. Утешением служит Крейслеру общество милой фрейлейн Юлии, чья душа, как и его, открыта божественным звукам. К их уединенным занятиям музыкой присоединяется и принцесса Гедвига, питавшая поначалу к капельмейстеру, как ему казалось, неприязнь. Принцесса признается Крейслеру в причине своего смятения от появления его при дворе: сердце ее терзается воспоминанием о придворном живописце, сошедшем с ума от любви к ее покойной матери; множество дивных портретов княгини украшают стены замка до сих пор, внушая Гедвиге мысль о том, что человек рожден для жизни лучшей, чем та, которую ведет она. «Любовь артиста! — восклицает Гедвига. — О, это прекрасный, небесный сон — но только сон, только тщетная мечта!..»

История, рассказанная принцессой Гедвигой, глубоко взволновала Крейслера. Неземная музыка и неземная любовь — вот и все, что имеет истинную ценность, не подвержено сомнениям и насмешкам, с коими он взирает на все кругом. Доверительно беседуя с маэстро Абрагамом, он находит в нем полного союзника. В жизни маэстро было две минуты счастья: когда он внимал звукам старинного органа в удаленном от мирской суеты аббатстве и когда с ним была его Кьера, его юная ассистентка в фокусе с Невидимой Девушкой, а затем и жена. Благодаря ее пророческому дару и магнетическому воздействию на людей, даже на большом расстоянии, фокусник и механик Абрагам и был приближен ко двору старого князя. Недолго длилось блаженство: вскоре после смерти князя Кьера бесследно исчезла. Эта сердечная рана поныне не зажила.

…Час любви пробил и для Кота Мурра: наступили мартовские иды — и на одной из ночных прогулок по крыше он встречает очаровательную кошечку по кличке Мисмис. Первое любовное свидание прерывают и омрачают два ее отвратительных кузена: они жестоко избивают Мурра и сбрасывают его в сточную канаву. Образ Мисмис преследует его, он слагает в ее честь гимны и мадригалы. Плоды его вдохновения оплачены сполна! Мурр и Мисмис вновь встречаются под луной, никто им не препятствует петь дуэтом (она — на редкость музыкальна). Кот решается применить радикальное средство от последующих амурных терзаний: предлагает своей Прекрасной Даме лапу и сердце. О Боги! Она — согласна!.. Однако в жизни всякого поэта часы блаженства скоротечны: Мисмис изменяет Мурру с пестрым котом-ловеласом. Объяснение супругов протекает на диво спокойно; оба признаются друг Другу в сердечном охлаждении — и решают идти далее каждый своим путем. Мурр возвращается к наукам и изящным искусствам с еще большим рвением, чем до встречи с Мисмис…

Тем временем в Зигхартсвейлер приезжает из Италии принц Гектор, потомок знатного и богатого рода, за которого князь Ириней задумал выдать дочь. На балу Гедвига ведет себя более чем странно, шокируя весь двор: она три раза кряду пляшет с принцем лихой итальянский танец, совсем не свойственный ее природе. Принц ей совсем не мил — но оказывает на нее какое-то демоническое воздействие. Сильное впечатление производит принц и на Юлию: она в беседе с матерью уподобляет его взгляд огненному взору василиска. Советница Бенцон смеется: сразу двум девицам милый принц кажется чудовищем — что за глупости! Нет, это голос сердца, уверяет мать Юлии. После бала ей снился принц, под видом капельмейстера Крейслера заключивший ее в объятья со словами: «Ты уже убита — и отныне должна быть моей!» От этих посягательств ее избавляет во сне истинный, а не мнимый Крейслер — благодетельный дух замка, призванный оградить и ее и принцессу Гедвигу от злых чар. Советница Бенцон толкует этот сон на свой лад: Иоганнес Крейслер — человек, вносящий разлад в жизнь при дворе князя. Мало ей маэстро Абрагама — теперь еще и этот музыкант! Она обязана вмешаться в развитие событий!..

Нечего говорить, что неприязнь к принцу Гектору питает и Крейслер. Абрагам согласен: это сущий змей-искуситель. Брак с Гедвигой он готов заключить лишь по расчету, в действительности у него виды на Юлию. Разумеется, Крейслер должен вступиться за ее честь, но обычное оружие здесь неуместно. Маэстро Абрагам вручает другу миниатюрный портрет некоего лица, взгляд на которое повергнет Гектора в ужас и обратит его в бегство. Предсказание сбывается в точности. Но и капельмейстер внезапно исчезает из замка. В парке находят его шляпу со следами крови. Ясно, что кто-то — скорее всего, адъютант Гектора — пытался его убить. Но убил ли? Ответа нет: адъютанта в эту ночь тоже след простыл…

Новый приятель Мурра черный кот Муций упрекает его: «Вы бросились из одной крайности в другую, вы вот-вот превратитесь в отвратительного филистера, чьи действия зависят от привходящих обстоятельств, а не от голоса чести. Ваше уединение вас не утешит, но еще больше вам навредит!» Муций рекомендует Мурра своим друзьям — кошачим буршам, принимающим его как собрата, распевая «Gaudeamus igitur» и прочие гимны. Их кружок распадается после нескольких спевок на крыше: обитатели дома травят буршей гнусными собаками, вследствие чего отдает Богу душу славный Муций. На тризне Мурр знакомится с прелестной маленькой кошечкой Миной. Он готов ринуться на штурм ее сердца — и вдруг видит поодаль Мисмис, о которой и думать позабыл. Мисмис останавливает Мурра: «Мина — твоя дочь!» Кот возвращается к себе под печку, дивясь причудам и превратностям судьбы…

Крейслер — о чем он извещает в письме маэстро Абрагама — нашел приют в монастыре. В то время как в Зигхартсвейлере происходят в его отсутствие бурные события (болезнь и чудесное исцеление Гедвиги, тайное возвращение принца Гектора, обнаружение трупа его адъютанта, наконец, въезд гусарского полка из столицы — там прошел слух, что в замке князя Иринея заговор и чуть ли не революция), виновник всего этого впервые испытывает душевное равновесие и посвящает себя музыке. Во сне ему видится Юлия — ангельская дева, поющая неслыханной красоты «Agnus Dei»; проснувшись, Крейслер записывает эту музыку, сам до конца не веря в то, что он — ее автор. Он готовится принять монашеские обеты — но тут в аббатство приезжает из Италии новый настоятель отец Киприан, назначенный самим римским папой. Мрачный аскет, он решительно меняет уклад жизни в монастыре. Крейслер ясно видит: в новых обстоятельствах музыка в его душе заглохнет. Ночью в аббатстве совершается отпевание — в покойнике Крейслер узнает адъютанта принца Гектора, которого он убил, защищаясь от его нападения в Зигхартсвейлерском парке… Капельмейстер догадывается, что оказался вовлечен в некую страшную тайну, к которой имеет прямое отношение отец Киприан, — о чем без обиняков и объявляет новому аббату. Суровый монах мгновенно преображается и, преисполненный духа кротости и любви, рассказывает Крейслеру повесть своей жизни, проливающую свет и на многое, касающееся обитателей замка, где еще недавно искал вдохновения наш музыкант.

В молодости отец Киприан, наследник могущественного государя, и его младший брат были на военной службе в Неаполе. Будущий аббат вел образ жизни самый распутный, не пропуская ни одной красотки.

Однажды на улице какая-то старуха цыганка предложила ему познакомиться с дамой не только прекраснейшей, но и равной принцу по происхождению. Антонио (так его звали тогда) счел старуху за обыкновенную сводню. Каково было изумление принца, когда, спустя несколько дней, он встретил старуху в обществе самой чудесной из виденных им дам. Молодую даму звали Анджела Бенцони, она родилась от внебрачной связи двух весьма знатных особ и — плод преступной любви — определена была жить вдали от дома, до особых распоряжений, под присмотром своей заботливой няни-цыганки, принятой принцем за сводню. Анджела ответила взаимностью на чувства Антонио, и их тайно обвенчали в капелле Сан-Филиппо. Раскрыв эту тайну и увидев жену старшего брата, принц Гектор воспылал к ней страстью. Вскоре Антонио застиг его в покоях Анджелы. Произошло бурное объяснение; в бокал Анджелы Антонио всыпал яд, но и сам пал замертво от кинжала Гектора. Чудесным образом исцеленный, Антонио дал обет замаливать свой грех в монастыре. О ту пору в Италии оказался маэстро Абрагам, под видом фокусника Северина искавший милую Кьяру. Старуха цыганка вручила ему миниатюрный двойной портрет, где, между изображениями Антонио и Анджелы, хранилось письменное свидетельство о двойном убийстве. Все изложенное, как мы видим, объясняет и трепет принца Гектора в ту минуту, когда Крейслер показал ему сие неотразимое оружие, полученное из рук маэстро Абрагама; и влияние, коим пользовалась при дворе князя советница Бенцон, мать внебрачной его дочери; и ее догадки на тот счет, что старый фокусник знает о ней нечто важное… и еще многое, многое иное.

Именно теперь, когда, казалось бы, должно произойти в повести все самое главное, она неожиданно обрывается. Неожиданно — как решение принцессы Гедвиги выйти замуж за немилого ей Гектора. Неожиданно — как возвращение капельмейстера Крейслера в замок, его отказ от служения Богу и музыке ради любви Юлии. Неожиданно — как отъезд маэстро Абрагама за границу, похоже, на новые поиски «Невидимой Девушки»…

Неожиданно — как и смерть Кота Мурра, только вступавшего на порог славы и еще более поразительных свершений.

М. К. Поздняев

Разбитый кувшин

(Der zerbrochene Krug)

Комедия (1807)

Действие пьесы происходит в начале XIX в. в голландской деревне Гуйзум, близ Утрехта, в январе. Место действия — судная горница. Адам, сельский судья, сидит и перевязывает себе ногу. Заходит Лихт, писарь, и видит, что у Адама все лицо в ссадинах, под глазом багровый синяк, из щеки вырван клок мяса. Адам объясняет ему, что утром, встав с постели, он потерял равновесие, упал головой прямо в печку и вдобавок вывихнул себе ногу. Писарь Лихт сообщает ему, что в Гуйзум из Утрехта едет с ревизией член суда, советник Вальтер. Он проверяет все суды в округе. Накануне он побывал в соседней с Гуйзумом деревне Холл и после проверки отрешил от должности местных судью и писаря. Судья рано утром был найден в овине висящим на стропилах. Он повесился после того, как Вальтер посадил его под домашний арест. Однако кое-как удалось его вернуть к жизни. Появляется слуга советника Вальтера и объявляет, что его хозяин прибыл в Гуйзум и скоро явится в суд.

Адам встревожен и приказывает принести его одежду. Оказывается, что парика нигде не могут найти. Служанка заявляет, что парик в данный момент находится у парикмахера, а второго уже вчера, когда в одиннадцать часов вечера судья Адам вернулся домой, на его голове не было. Голова была вся в ссадинах, а служанке пришлось стирать с нее кровь. Адам опровергает ее слова, говорит, что она перепутала, что домой он вернулся в парике, а ночью его со стула стащила кошка и окотилась в нем.

Входит Вальтер и после приветствия выражает желание начать судебное разбирательство. Адам на некоторое время уходит из зала. Входят истцы — Марта Рулль и ее дочь Ева, а вместе с ними Фейт Тюмпель, крестьянин, и его сын Рупрехт. Марта кричит, что разбили ее любимый кувшин и что она заставит обидчика Рупрехта за это заплатить. Рупрехт заявляет, что его свадьбе с Евой не бывать, и обзывает ее распутной девкой. Вернувшись и увидев всю эту компанию, Адам начинает тревожиться и про себя думает, уж не на него ли самого ему будут жаловаться? Ева дрожит и умоляет мать поскорее уйти из этого страшного места. Адам говорит, что от раны на ноге его мутит и он судить не может, а лучше пойдет и ляжет в постель. Лихт его останавливает и советует спросить разрешения у советника. Тогда Адам тихо пытается выяснить у Евы, зачем они пришли. Когда узнает, что только по поводу кувшина, то несколько успокаивается. Он уговаривает Еву не говорить лишнего и грозит, что иначе ее Рупрехт отправится в Ост-Индию вместе с армией и там погибнет. Вальтер вмешивается в их разговор и заявляет, что со сторонами бесед вести нельзя, и требует публичного допроса. После долгих колебаний Адам все же решается открыть заседание.

Первой давать показания вызывается истица — Марта. Она заявляет, что кувшин разбил Рупрехт. Адама это вполне устраивает, он объявляет парня виновным, а заседание закрытым. Вальтер крайне недоволен и просит вести дело со всеми формальностями. Тогда Марта начинает во всех подробностях рассказывать о достоинствах этого кувшина, о его истории, чем, в конце концов, выводит всех из себя. Затем она переходит к описанию событий прошедшего вечера. Рассказывает, что в одиннадцать часов уже хотела погасить ночник, как вдруг из Евиной комнаты услышала мужские голоса и шум. Она испугалась, прибежала туда и увидела, что дверь в комнату выломана и из нее доносится брань. Войдя внутрь, она увидела, что Рупрехт как бешеный ломает Еве руки, а посреди комнаты лежит разбитый кувшин. Марта притянула его к ответу, но он стал утверждать, что кувшин разбит кем-то другим, тем, кто только что сбежал, и начал оскорблять и поносить Еву. Тогда Марта спросила дочь, кто на самом деле тут был, и Ева поклялась, что только Рупрехт. На суде Ева говорит, что вовсе не клялась. Складывающаяся ситуация начинает тревожить Адама, и он вновь дает Еве свои наставления. Вальтер их пресекает, высказывает свое недовольство поведением судьи и выражает уверенность в том, что даже если бы сам Адам разбил кувшин, то не мог бы усердней валить все подозрения на молодого человека.

Приходит очередь Рупрехта давать свои показания. Адам всеми способами оттягивает этот момент, рассказывает о своей больной курице, которую он собирается лечить лапшой и пилюлями, чем окончательно выводит Вальтера из себя. Рупрехт, получивший наконец слово, заявляет, что в обвинении против него нет ни слова правды. Адам начинает отвлекать от него всеобщее внимание, так что Вальтер уже намеревается посадить писаря Лихта на место судьи. Адам, испугавшись, дает Рупрехту возможность продолжить показания. Молодой человек рассказывает, что вечером, около десяти часов, он решил отправиться к Еве. Во дворе ее дома он услышал скрип калитки и обрадовался, что Ева еще не ушла. Вдруг он увидел в саду свою девушку и кого-то еще вместе с ней. Разглядеть он его не смог из-за темноты, однако подумал, что это Лебрехт, сапожник, еще осенью пытавшийся отбить у него Еву. Рупрехт пролез в калитку и притаился в кустах боярышника, откуда слышал болтовню, шепот и шутки. Затем те оба прошли в дом. Рупрехт стал ломиться в дверь, уже запертую на задвижку. Приналег и вышиб ее. Она загремела, с карниза печки полетел кувшин, а в окно кто-то поспешно выпрыгнул. Рупрехт подбежал к окну и увидел, что беглец все еще висит на прутьях частокола. Рупрехт огрел его по голове дверной задвижкой, оставшейся у него в руке, и решил было побежать за ним, но тот бросил ему в глаза горсть песка и исчез. Затем Рупрехт вернулся в дом, обругал Еву, а чуть позже в комнату вошла и Марта с лампой в руке.

Следующей должна говорить Ева. Перед тем как дать ей слово, Адам опять запугивает ее и убеждает не говорить лишнего. На выпады матери о ее распутстве Ева уверяет всех, что чести своей она не осрамила, но что кувшин ни Лебрехт и ни Рупрехт не разбивали. Адам начинает уверять Вальтера, что Ева не способна давать показания, она бестолкова и слишком молода. Вальтера же, наоборот, разбирает желание докопаться до истины в этом деле. Ева клянется в том, что Рупрехт кувшина не разбивал, а настоящего виновника назвать отказывается и намекает на какую-то чужую тайну. Тогда Марта, негодуя на дочь за ее скрытность, начинает подозревать ее и Рупрехта в более страшном преступлении. Она высказывает предположение о том, что накануне принятия военной присяги Рупрехт вместе с Евой собрались бежать, изменив родине. Она просит призвать в свидетельницы тетку Рупрехта, Бригитту, которая якобы в десять часов, раньше, чем был разбит кувшин, видела, как молодые люди спорили в саду. Она уверена, что ее показания в корне опровергнут слова Рупрехта, утверждающего, что он вломился к Еве в одиннадцать. Посылают за Бригиттой. Лихт уходит. Адам предлагает Вальтеру во время перерыва немного освежиться, выпить вина, закусить. Вальтер, что-то заподозрив, начинает подробно допрашивать судью Адама о том, где он ударился. Адам по-прежнему отвечает, что у себя дома о печку. Парик же, как он теперь утверждает, сгорел, когда он, уронив очки и низко нагнувшись за ними, задел свечу. Вальтер спрашивает у Марты, высоко ли от земли находятся окна Евы, у Рупрехта — не в голову ли он ударил беглеца и сколько раз, у Адама — часто ли он бывает в доме у Марты. Когда и Адам, и Марта отвечают, что очень редко, Вальтер оказывается немного сбитым с толку.

Входят Бригитта с париком в руке и Лихт. Бригитта нашла парик на частоколе у Марты Рулль перед тем окном, где спит Ева. Вальтер просит Адама во всем сознаться и спрашивает, не его ли парик женщина держит в руке. Адам говорит, что это тот парик, который он восемь дней назад отдал Рупрехту, с тем чтобы Рупрехт, отправляясь в город, отдал его мастеру Мелю, и спрашивает, почему Рупрехт этого не сделал. Рупрехт же отвечает, что он его мастеру отнес.

Тогда Адам, рассвирепев, заявляет, что здесь пахнет изменой и шпионством. Бригитта же заявляет, что в саду у Евы был Не Рупрехт, поскольку девушка разговаривала со своим собеседником, как с нежеланным гостем. Позже, уже ближе к полуночи, возвращаясь с хутора от двоюродной сестры, она увидела, как в липовой аллее у сада Марты перед ней вырос кто-то лысый с конским копытом и промчался мимо, от него пахло серным и смоляным дымом. Она даже подумала, что это сам черт. Затем вместе с Лихтом она проследила, куда ведет этот след людской ноги, чередующийся с конским следом. Он привел прямо к судье Адаму. Вальтер просит Адама показать ногу. Он показывает свою здоровую левую ногу, а не правую, хромую. Затем всплывает несоответствие в словах судьи о том, куда подевался его парик. Лихту он сказал одно, а Вальтеру — другое. Рупрехт догадывается, что вчера с Евой был сам судья, и нападает на него с оскорблениями. Адам объявляет Рупрехта виновным и приказывает посадить его в тюрьму. Тогда Ева не выдерживает подобной несправедливости и признается, что вчера с ней был сам Адам и домогался ее, угрожая, если она не согласится, отправить ее жениха на войну. Адам убегает. Вальтер успокаивает Еву, убеждая, что Адам ее обманул и что солдат набирают только во внутренние войска. Рупрехт, узнав, что Ева была с Адамом, перестает ревновать и просит у невесты прощения, Фейт предлагает назначить свадьбу на Троицу. Вальтер смещает Адама с должности и назначает на его место писаря Лихта. Марта, так и не успокоившись, спрашивает у советника, где ей в Утрехте найти правительство, чтобы наконец «добиться правды насчет кувшина».

Е. В. Семина

Принц Фридрих Гомбургский

(Prinz Friedrich von Homburg)

Арама (1810, опубл. 1821)

В центре драмы — битва при Фербеллине (1675), во многом определившая дальнейшую судьбу Германии.

Принц Фридрих Артур Гомбургский, генерал от кавалерии, ночью в сонном оцепенении сидит под деревом в саду замка и плетет лавровый венок. Курфюрст Браденбургский, Фридрих Вильгельм; курфюрстина, принцесса Наталия Оранская и граф фон Гогенцоллерн из свиты курфюрстины выходят из замка и с балюстрады смотрят на принца. Пока принц находится в полудреме, они решают над ним подшутить. Курфюрст берет у принца венок, обматывает его цепью со своей шеи и передает принцессе. Принц встает, а курфюрст с принцессой, высоко приподнимающей венок, отступают назад. Все идут вверх по лестнице. Принцу кажется, что он все еще спит. Курфюрст с принцессой входят в замок и захлопывают перед ним дверь, однако он успевает сорвать перчатку с руки Наталии. Принц в крайнем удивлении смотрит на дверь и на перчатку, затем, спустившись вниз, при окрике Гогенцоллерна падает как подкошенный. Гогенцоллерн заговаривает с принцем, и принц постепенно начинает осознавать, где он находится. Он рассказывает графу свой сон, а граф, по уговору с курфюрстом, ничем не дает ему понять, что все с ним случившееся было наяву. Принц, однако, не помнит, что за девушка была с курфюрстом, и удивлен, что после пробуждения перчатка не исчезла.

На следующее утро в зале замка собираются курфюрст, фельдмаршал Дерфлинг, принц Гомбургский с перчаткой за колетом и другие офицеры. Курфюрстина и принцесса Наталия садятся в стороне. Фельдмаршал диктует офицерам составленный курфюрстом план сражения. Все, кроме принца, записывают. Принц только делает вид, что пишет, сам же размышляет о том, кому принадлежит спрятанная за его колетом перчатка. Вскоре он выясняет с помощью хитрости, что перчатка принадлежит принцессе Наталии. К тому времени оказывается, что фельдмаршал уже закончил диктовать приказ, и принц понимает, что почти все прослушал. Курфюрст же в приказе особенно подчеркивал, что до его сигнала никто не должен двигать войска в решающее наступление. Принц все еще находится под впечатлением своего вещего, как он полагает, сна.

На поле битвы, видя, как в курфюрста попадает пушечное ядро и он погибает, принц, охваченный яростью и жаждой мести, раньше общего сигнала ведет свои войска в наступление и заставляет шведов бежать. Его маневр способствует победе над противником.

Чуть позже курфюрстина, узнав о гибели своего мужа, оплакивает его смерть. Принцесса Наталия пытается поддержать курфюрстину, но и сама очень огорчена, поскольку давно уже является сиротой, а теперь потеряла и последнего родственника и покровителя. Подоспевший к этому времени принц Гомбургский предлагает ей свою руку и сердце и клянется, что навеки будет для нее опорой. Наталия принимает его предложение и становится его невестой.

Внезапно входит вахмистр и сообщает, что курфюрст жив. Вместо него убит один из офицеров, обменявшийся с курфюрстом лошадью. Сам Фридрих Вильгельм находится в данный момент в Берлине и приказывает отдать под суд того, кто хоть и добыл победу, но вместе с тем проявил непослушание, нарушив приказ и выступив раньше положенного срока. Он не хочет случайных побед и считает, что виновный достоин казни.

Принц прибывает в Берлин, где его арестовывают и отвозят в тюрьму обратно в Фербеллин. В темницу к принцу входит его друг граф фон Гогенцоллерн и сообщает, что суд приговорил его к смерти. Принца нисколько не тревожит это известие, поскольку он не верит, что курфюрст, с детства относившийся к нему как к сыну, позволит привести этот приговор в исполнение. Однако когда он узнает, что курфюрст уже подписал постановление суда, то лишается присутствия духа, Гогенцоллерн наводит принца на мысль, что, возможно, он нарушил какие-то планы Фридриха Вильгельма. Он предполагает, что недовольство курфюрста вызвано нежеланием принцессы Наталии, помолвленной с принцем Гомбургским, выйти замуж за шведского короля Карла, который ставит это условием подписания мирного договора. Гогенцоллерн советует принцу попросить заступничества у курфюрстины, ведь заботу о принце, как о собственном сыне, завещала ей его покойная мать. Принц покидает тюрьму под честное слово и отправляется к курфюрстине и Наталии. Курфюрстина говорит, что уже просила за него перед курфюрстом, но безрезультатно. Тогда Наталия, узнав о том, что, возможно, и сама повинна в недовольстве Фридриха Вильгельма, отправляется к дяде заступиться за принца Гомбургского. Курфюрстина же советует ему вооружиться мужеством.

Наталия идет в кабинет к Фридриху Бранденбургскому, падает перед ним на колени и молит пощадить принца. Она описывает, в каком жалком состоянии пребывает некогда смелый воин принц Гомбургский, и говорит, что он не желает умирать и просит о пощаде. Курфюрст в замешательстве признается, что полагал, будто бы принц согласен с приговором суда и осознает свою вину. Ежели это не так, то он ни за что не решится пойти против мнения принца и пишет ему письмо, где говорит, что коли принц не одобряет приговора суда, то пусть напишет подтверждение этому и будет свободен. Наталия берет послание курфюрста, благодарит его в слезах и соглашается собственноручно передать принцу конверт.

В комнату к принцессе, одновременно являющейся и шефом драгунского полка, входит офицер. Он передает пакет с прошением от всего ее полка в защиту принца и просит, чтобы Наталия присоединила свою подпись к остальным. Принцесса охотно это делает. В дополнение к этому составляет от лица курфюрста приказ, предписывающий командующему ее драгунами, полковнику Коттвицу, привести их из постоя в Арнштейне в Фербеллин, поближе к остальному войску, и пустить прошение по всем полкам, дабы увеличить количество подписей и сделать его более весомым.

После этого Наталия едет в тюрьму к принцу Гомбургскому с радостной вестью, что теперь его свобода — в его собственных руках. Принц внимательно перечитывает послание курфюрста и несколько раз пробует написать ответ. Однако в конце концов заявляет, что ценою препирательств пощада ему не нужна. Наталия целует его и признается, что такой ответ ей по сердцу. Она вызывает приехавшего с ней офицера и дает ему окончательный приказ сообщить Коттвицу, что до ночи ждет полк в Фербеллине.

На следующее утро курфюрст с удивлением обнаруживает на площади полк драгун под командованием Коттвица, который должен был расквартироваться в Арнштейне. В дополнение к этому до него доходят сведения, что в ратуше генералитетом Бранденбурга устроено собрание. Фельдмаршал говорит, что офицеры составляют прошение на имя курфюрста в пользу принца, в случае же, если он не смягчится, грозятся освободить принца силой.

Входят офицеры с прошением, и Коттвиц сообщает курфюрсту, удивленному его присутствием в городе, что накануне получил приказ, подписанный Наталией и якобы составленный по велению князя Фридриха. Он клянется, что принц ничего не знает об инициативе офицеров, а также сообщает, что он оправдывает и поддерживает поведение принца во время битвы.

Входит граф фон Гогенцоллерн и заявляет, что в поведении принца виноват сам курфюрст, поскольку в результате разыгранной по его инициативе ночной шутки на следующее утро принц был рассеян и прослушал половину приказа, продиктованного фельдмаршалом. Курфюрст раздумывает над тем, что сказали ему его придворные. Между тем вводят принца Гомбургского, вызванного курфюрстом. Он говорит, что готов принять смерть за неповиновение, и просит исполнить его последнюю просьбу: не покупать мира со Швецией ценой руки принцессы. Курфюрст обещает исполнить его просьбу. Принца отводят обратно в тюрьму.

Далее принца выводят из тюрьмы на виду у придворных и курфюрста. Последний пристально смотрит принцу вслед, затем берет смертный приговор и рвет его.

Принц Гомбургский сидит в саду, как и в начале драмы, с повязкой на глазах. С него снимают повязку, и он видит, как курфюст сводит принцессу, держащую лавровый венок, с лестницы. Она возлагает на принца венок и надевает цепь. Принц падает без чувств. Его приводят в себя холостые пушечные выстрелы. Ему чудится, что это все еще длится его сон.

Е. В. Семина

Михаэль Кольхаас

(Michael Kohlhaas)

Историческая повесть (1810)

Действие относится к середине XVI в., к периоду Реформации. Михаэль Кольхаас, главный герой повести, зарабатывает на жизнь разведением и продажей лошадей. Это простой и справедливый человек, высоко ценящий свою честь и достоинство.

Однажды он направляется в Лейпциг и, переходя через границу, видит на саксонской стороне у рыцарского замка шлагбаум. Он удивлен. Ему уже семнадцать раз приходилось переходить через границу, но ни разу дорогу ему не преграждал шлагбаум. Выясняется, что старый барон, владелец замка, умер и на его место пришел его наследник юнкер Венцель фон Тронка. Он-то и ввел эти новшества. Михаэль Кольхаас оплачивает пограничный взнос и перегоняет свой табун на саксонскую землю. Однако, когда он приближается к шлагбауму, его окликает с башни замка чей-то голос и приказывает остановиться. Из замка выходит смотритель и требует у Михаэля пропуск, без которого якобы ни один барышник с лошадьми не может быть пропущен через границу. Юнкер подтверждает слова смотрителя и предлагает съездить за пропуском, а в залог оставить пару вороных у него в конюшнях. Михаэль возмущен подобным насилием, но делать ему ничего не остается, как оставить своего слугу Герзе с вороными, самому с остальным табуном проследовать в Лейпциг на ярмарку, а по пути, в Дрездене, раздобыть пропуск. В дрезденской ратуше от знакомых советников он узнает, что история с пропуском — чистый вымысел, и получает тому письменное подтверждение. Распродав табун, он через несколько дней возвращается в Тронкенбург за своими вороными. Там он узнает, что его слуга был избит и выгнан из замка. В конюшне же он видит вместо своих холеных коней пару тощих изможденных кляч. Кольхаас отказывается забирать лошадей в таком состоянии и требует, чтобы ему вернули его вороных в том виде, в котором он их оставил. Юнкер уходит, хлопая перед его носом дверью. Кольхаас оставляет своих коней там, где они стоят, и уезжает с угрозой, что добьется справедливости.

Приехав домой, он узнает, что его слуга Герзе вернулся весь избитый две недели назад, но до сих пор так и не поправился. Герзе сообщает Кольхаасу, что его лошадей нещадно эксплуатировали, гоняли на непосильные для них пахотные работы, вместо конюшни перевели в свинарник, а когда Герзе повел их купать за ворота замка, на него налетели смотритель и управляющий со слугами, скинули его с лошади в грязь, избили до полусмерти, отобрали коней и прогнали вон из замка.

Михаэль Кольхаас обещает своему слуге, что отомстит за него и добьется справедливости. Он отправляется в Дрезден подавать жалобу в суд. При помощи знакомого законоведа составляет иск, в котором подробно описывает насилие, учиненное юнкером Венпелем фон Тронка, и требует, чтобы виновный возместил ему ущерб, а сам понес заслуженное наказание. После бесконечных, длившихся в течение года проволочек он узнает, что его дело было проиграно, поскольку у юнкера обнаружилось два наделенных высокой властью родственника: Гинц и Кунц фон Тронка, из которых один состоит при государе кравчим, а другой — камергером.

Кольхаас не теряет надежды добиться справедливости и передает свою жалобу лично бранденбургскому курфюрсту. Он оказывается очень огорчен, когда узнает, что курфюрст переадресовал ее своему канцлеру, графу Кальгейму, находящемуся в свойстве с домом Тронка. Кольхаас вновь получает отказ и приказ более не беспокоить высшие инстанции своими сплетнями и дрязгами. Затем от одного проезжего ему становится известно, что его вороных по-прежнему употребляют в Трокенбурге на полевых работах вместе с другими лошадьми.

Тогда Кольхаас приглашает к себе старосту, своего соседа, уже давно собиравшегося расширить свои земельные владения, и предлагает ему купить все его имущество в Бранденбурге и Саксонии, за исключением лошадей. Староста принимает его предложение. Жена Михаэля Кольхааса напутана его планами добиваться признания своих прав незаконными способами. Она предлагает ему свою помощь, хочет поехать в Берлин и сама подать прошение государю, поскольку считает, что у женщины больше шансов обратить на себя внимание. Затея эта оказывается еще менее удачной, чем все предыдущие. Лизбета возвращается с опасной раной в груди. Очевидно, она с таким упорством пробиралась к государю, что получила от одного из стражников удар пикой в грудь. Через несколько дней она умирает на руках у убитого горем Михаэля.

Вернувшись после похорон домой, Кольхаас составляет письмо, в котором предписывает юнкеру доставить ему его откормленных вороных, затем собирает семерых своих слуг, вооружает их и отправляется на приступ замка. Замок он поджигает, а слуг, недовольных своим господином, вооружает и присоединяет к своему отряду. Самому юнкеру Венцелю удается бежать. Некоторое время он скрывается в монастыре, где настоятельницей является его тетка. Однако когда Кольхаас с отрядом прибывает в монастырь, то выясняется, что Венцель фон Тронка вновь от него ускользнул и направился в Виттенберг.

В Виттенберге, понимая, что со своим отрядом в десять человек он не сможет справиться с целым городом, Кольхаас составляет воззвание, в котором излагает все, что с ним произошло, и призывает каждого доброго христианина встать на его сторону. Его отряд возрастает, количество сторонников тоже увеличивается. Он избегает прямого столкновения с войсками, высланными против него правительством, и прячется в лесах. Время от времени он возвращается к городу и вновь и вновь поджигает его. На защиту Виттенберга выступает еще более сильный, чем прежде, отряд в 500 человек под командованием принца Мейссенского. Укрывшегося в городе юнкера под охраной перевозят в Лейпциг.

Вокруг Кольхааса к тому времени насчитывается уже 300 человек. Он разбивает отряд принца. В этом сражении гибнет Герзе. Вскоре Кольхаас подходит к Лейпцигу и поджигает его с трех сторон. Тогда Мартин Лютер берется вернуть Кольхааса в границы «установленного людьми. порядка». Он рассылает по всему курфюршеству воззвание, в котором называет его богоотступником и бунтовщиком. Кольхаас, прочитав этот листок, подписанный наиболее уважаемым им именем Мартина Лютера, велит седлать коня и под вымышленным именем отправляется к автору послания. В беседе с Лютером Кольхаас сообщает ему, что хочет лишь законного наказания Венцеля фон Тронка и чтобы ему самому возместили убытки и вернули лошадей в первоначальном виде. Мартин Лютер берется заступиться за него перед курфюрстом саксонским. На следующее утро он отправляет курфюрсту послание, в котором указывает на недостойные поступки господ фон Тронка, требует амнистии для Михаэля Кольхааса и возможности продолжить судебный процесс. Курфюрст, узнав, что шайка барышника разрослась уже до 400 человек и народ на его стороне, принимает решение последовать совету доктора Лютера и разрешает Кольхаасу свободный проезд в Дрезден на пересмотр его дела при условии, что в течение трех дней он распустит банду и сдаст оружие. Если суд постановит, что его иск законен, то ему и его сообщникам будет дарована амнистия.

Кольхаас приезжает в свой дом в Дрездене, и принц Мейссенский тут же приказывает поставить около него охрану якобы для защиты от собравшегося вокруг народа. Повсеместно продолжают твориться беспорядки, но уже не по вине Кольхааса, Иоганн Нагельшмит, один из членов шайки барышника, с остатками его отряда продолжает дело, начатое Михаэлем Кольхаасом, и прикрывается его именем. Враги Кольхааса устраивают барышнику ловушку, вследствие которой он пишет письмо Нагельшмиту и сообщает, что якобы хочет к нему присоединиться. Письмо перехватывают слуги принца, и на основании этой бумаги принц просит императора провести строгое следствие над Кольхаасом в Берлине. Суд постановляет вернуть Кольхаасу все, что было у него отнято. Ему возвращают его откормленных вороных, деньги, оставленные Герзе в замке, когда его выгоняли, а юнкер Венцель присуждается к двум годам тюрьмы. Михаэль Кольхаас доволен результатом, однако ему приходится ответить своей смертью за нарушенное спокойствие в стране.

Е. Б. Семина

Удивительная история Петера Шлемиля

(Peter Schlemihis Wundersame Geschichte)

Роман (1814)

Германия, начало XIX в. После долгого плавания Петер Шлемиль прибывает в Гамбург с рекомендательным письмом к господину Томасу Джону. В числе гостей он видит удивительного человека в сером фраке. Удивительного потому, что этот человек один за другим вынимает из кармана предметы, которые, казалось бы, никак не могут там поместиться, — подзорную трубу, турецкий ковер, палатку и даже трех верховых лошадей. В бледном лице человека в сером есть что-то необъяснимо жуткое. Шлемиль хочет незаметно скрыться, но тот настигает его и делает странное предложение: он просит Шлемиля отдать свою тень в обмен на любое из сказочных сокровищ — корень мандрагоры, пфенниги-перевертыши, скатерть-самобранку, волшебный кошелек Фортунато. Как ни велик страх Шлемиля, при мысли о богатстве он забывает обо всем и выбирает волшебный кошелек.

Так Шлемиль теряет свою тень и тут же начинает жалеть о содеянном. Оказывается, что без тени нельзя и на улице показаться, потому что, «хотя золото ценится на земле гораздо дороже, чем заслуги и добродетель, тень уважают еще больше, чем золото». Его главной

??? ... ???

но. Свадьба сыграна. Минна стала женой Раскала. Оставив верного слугу, Шлемиль садится на коня и под покровом ночи удаляется от места, где «похоронил свою жизнь». Вскоре к нему присоединяется пеший незнакомец, который отвлекает его от грустных дум разговором о метафизике. В свете наступившего утра Шлемиль с ужасом видит, что его спутник — человек в сером. Он со смехом предлагает Шлемилю одолжить ему его тень на время пути, и Шлемилю приходится принять предложение, потому что навстречу идут люди. Воспользовавшись тем, что едет верхом, в то время как человек в сером идет пешком, он пытается удрать вместе с тенью, но та соскальзывает с лошади и возвращается к своему законному хозяину. Человек в сером с насмешкой заявляет, что теперь Шлемилю от него не избавиться, потому что «такому богачу тень необходима».

Шлемиль продолжает путь. Повсюду его ждут почет и уважение — ведь он богач, да и тень у него прекрасная. Человек в сером уверен, что рано или поздно добьется своего, но Шлемиль знает, что теперь, когда он навеки потерял Минну, он не продаст душу «этой погани».

В глубокой пещере в горах между ними происходит решительное объяснение. Лукавый снова рисует заманчивые картины жизни, которую может вести богатый человек, разумеется, обладающий тенью, а Шлемиль разрывается «между соблазном и твердой волей». Он снова отказывается продать душу, гонит прочь человека в сером. Тот отвечает, что уходит, но если Шлемилю понадобится с ним увидеться, то пусть он только встряхнет волшебным кошельком. Человека в сером связывают с богатыми тесные отношения, он оказывает им услуги, но тень свою Шлемиль может вернуть, только заложив душу. Шлемиль вспоминает о Томасе Джоне и спрашивает, где он сейчас. Человек в сером вытаскивает из кармана самого Томаса Джона, бледного и изможденного. Его синие губы шепчут: «Праведным судом Божиим я был судим, праведным судом Божиим я осужден». Тогда Шлемиль решительным движением швыряет кошелек в пропасть и произносит: «Заклинаю тебя именем Господа Бога, сгинь, злой дух, и никогда больше не появляйся мне на глаза». В то же мгновение человек в сером встает и исчезает за скалами.

Так Шлемиль остается и без тени и без денег, но с души его спадает тяжесть. Богатство его больше не влечет. Избегая людей, он продвигается к горным рудникам, чтобы наняться на работу под землей. Сапоги изнашиваются в дороге, ему приходится купить на ярмарке новые, а когда, надев их, он снова пускается в путь, то вдруг оказывается на берегу океана, среди льдов. Он бежит и через несколько минут ощущает страшную жару, видит рисовые поля, слышит китайскую речь. Еще шаг — он в глубине леса, где с удивлением узнает заботой становится вернуть тень. Он посылает на поиски виновника своего несчастья верного слугу Бенделя, и тот возвращается опечаленный — у господина Джона никто не может вспомнить человека в сером фраке. Правда, какой-то незнакомец просит передать господину Шлемилю, что уезжает и увидится с ним ровно через год и один день. Конечно, этот незнакомец и есть человек в сером. Шлемиль боится людей и проклинает свое богатство. Единственный, кто знает о причине его горя, это Бендель, который помогает хозяину как может, прикрывая его своей тенью. В конце концов Шлемилю приходится бежать из Гамбурга. Он останавливается в уединенном городке, где его принимают за короля, путешествующего инкогнито, и где он встречает красавицу Минну, дочь лесничего. Он проявляет величайшую осторожность, никогда не появляется на солнце и выходит из дому только ради Минны, а та отвечает на его чувство «со всем пылом неискушенного юного сердца». Но что может сулить доброй девушке любовь человека, лишенного тени? Шлемиль проводит ужасные часы в раздумьях и слезах, но не решается ни уехать, ни открыть возлюбленной свою страшную тайну. До срока, назначенного человеком в сером, остается месяц. В душе Шлемиля теплится надежда, и он сообщает родителям Минны о своем намерении через месяц просить ее руки. Но роковой день наступает, тянутся часы тягостного ожидания, близится полночь, и никто не появляется. Шлемиль засыпает в слезах, потеряв последнюю надежду.

На следующий день берет расчет его второй слуга Раскал, заявив, что «порядочный человек не захочет служить господину, у которого нет тени», лесничий бросает ему в лицо то же обвинение, а Минна признается родителям, что давно подозревала об этом, и рыдает на груди у матери. Шлемиль в отчаянии бродит по лесу. Внезапно кто-то хватает его за рукав. Это человек в сером. Шлемиль обсчитался на один день. Человек в сером сообщает, что Раскал выдал Шлемиля, чтобы самому жениться на Минне, и предлагает новую сделку: чтобы получить обратно тень, Шлемиль должен отдать ему душу. Он уже держит наготове листочек пергамента и обмакивает перо в кровь, выступившую на ладони Шлемиля. Шлемиль отказывается — больше из личного отвращения, чем из соображений нравственности, а человек в сером вытаскивает из кармана его тень, бросает себе под ноги, и она послушно, как его собственная, повторяет его движения. В довершение искушения человек в сером напоминает, что еще не поздно вырвать Минну из рук негодяя, достаточно одного росчерка пера. Он неотступно преследует Шлемиля, и наконец наступает роковая минута. Шлемиль больше не думает о себе. Спасти возлюбленную ценой собственной души! Но когда его рука уже тянется к пергаменту, он вдруг проваливается в небытие, а очнувшись, понимает, что уже поздно. Свадьба сыграна. Минна стала женой Раскала. Оставив верного слугу, Шлемиль садится на коня и под покровом ночи удаляется от места, где «похоронил свою жизнь». Вскоре к нему присоединяется пеший незнакомец, который отвлекает его от грустных дум разговором о метафизике. В свете наступившего утра Шлемиль с ужасом видит, что его спутник — человек в сером. Он со смехом предлагает Шлемилю одолжить ему его тень на время пути, и Шлемилю приходится принять предложение, потому что навстречу идут люди. Воспользовавшись тем, что едет верхом, в то время как человек в сером идет пешком, он пытается удрать вместе с тенью, но та соскальзывает с лошади и возвращается к своему законному хозяину. Человек в сером с насмешкой заявляет, что теперь Шлемилю от него не избавиться, потому что «такому богачу тень необходима».

Шлемиль продолжает путь. Повсюду его ждут почет и уважение — ведь он богач, да и тень у него прекрасная. Человек в сером уверен, что рано или поздно добьется своего, но Шлемиль знает, что теперь, когда он навеки потерял Минну, он не продаст душу «этой погани».

В глубокой пещере в горах между ними происходит решительное объяснение. Лукавый снова рисует заманчивые картины жизни, которую может вести богатый человек, разумеется, обладающий тенью, а Шлемиль разрывается «между соблазном и твердой волей». Он снова отказывается продать душу, гонит прочь человека в сером. Тот отвечает, что уходит, но если Шлемилю понадобится с ним увидеться, то пусть он только встряхнет волшебным кошельком. Человека в сером связывают с богатыми тесные отношения, он оказывает им услуги, но тень свою Шлемиль может вернуть, только заложив душу. Шлемиль вспоминает о Томасе Джоне и спрашивает, где он сейчас. Человек в сером вытаскивает из кармана самого Томаса Джона, бледного и изможденного. Его синие губы шепчут: «Праведным судом Божиим я был судим, праведным судом Божиим я осужден». Тогда Шлемиль решительным движением швыряет кошелек в пропасть и произносит; «Заклинаю тебя именем Господа Бога, сгинь, злой дух, и никогда больше не появляйся мне на глаза». В то же мгновение человек в сером встает и исчезает за скалами.

Так Шлемиль остается и без тени и без денег, но с души его спадает тяжесть. Богатство его больше не влечет. Избегая людей, он продвигается к горным рудникам, чтобы наняться на работу под землей. Сапоги изнашиваются в дороге, ему приходится купить на ярмарке новые, а когда, надев их, он снова пускается в путь, то вдруг оказывается на берегу океана, среди льдов. Он бежит и через несколько минут ощущает страшную жару, видит рисовые поля, слышит китайскую речь. Еще шаг — он в глубине леса, где с удивлением узнает растения, встречающиеся только в Юго-Восточной Азии. Наконец Шлемиль понимает: он купил семимильные сапоги. Человеку, которому недоступно общество людей, милостью неба дарована природа. Отныне цель жизни Шлемиля — познание ее тайн. Он выбирает убежищем пещеру в Фиваиде, где его всегда ждет верный пудель Фигаро, путешествует по всей земле, пишет научные труды по географии и ботанике, а его семимильные сапоги не знают износу. Описывая свои приключения в послании другу, он заклинает его всегда помнить о том, что «прежде всего тень, а уж затем деньги».

И. А. Москвина-Тарханова

Атта Троль (Atta Troll)

Поэма (1843)

Эта поэма Генриха Гейне повествует о медведе по имени Атта Троль. Действие начинается в 1841 г. в небольшом курортном городке Котэрэ в Пиренеях, где лирический герой отдыхал вместе со своей женой Матильдой, которую он ласково называет Джульеттой. Их балкон выходил как раз на городскую площадь, и они каждый день могли наблюдать за тем, как на цепи у медвежатника танцуют два медведя — Атта Троль и его жена Мумма.

Но так продолжалось недолго. В один прекрасный день медведь Атта Троль сорвался с цепи и убежал в горы, в берлогу к своим медвежатам — четырем сыновьям и двум дочкам. Он рассказал им о своей актерской жизни и о том, какие плохие все люди. Однажды Атта Троль привел своего младшего сына к Камню Крови — древнему алтарю друидов, и там взял с него клятву вечной ненависти к людям.

Но тем временем лирический герой собирается на охоту за медведем вместе с неким Ласкаро — сыном ведьмы Ураки, который на самом-то деле давно уже умер, но ведьма вселила в его мертвое тело видимость жизни. Странствуя несколько дней по горам, они добрались до хижины Ураки, которая стоит на круче, над «Ущельем духов». Официально считалось, что Урака занималась продажей горных трав и чучел птиц. В лачуге стоял смрад от трав, а головы мертвых птиц на стенах наводили на лирического героя ужас. И ночью, чтобы избавиться от этого ужаса, он открыл окно, потому что хотел подышать свежим воздухом. И что же он увидел?

Было полнолуние, ночь святого Иоанна, когда духи мчатся по ущелью на охоту. Эту картину и наблюдал лирический герой из окна. В кавалькаде он увидел трех красавиц: богиню-охотницу Диану, фею Севера Абунду и жену царя Ирода Иродиаду с головой Иоанна Крестителя на блюде. Иродиада больше всех понравилась лирическому герою, потому что, пролетая мимо него, посмотрела на него томно и вдруг кивнула. Трижды кавалькада пролетала мимо него по ущелью, и трижды ему кивнула Иродиада. Знать неспроста! А потом лирический герой заснул на соломе, потому что в доме у ведьмы не было перин.

Наутро лирический герой вместе с Ласкаро пошел прогуляться в долину, и, пока Ласкаро изучал следы медведя, сам он был погружен в думы о трех ночных красавицах. Целый день блркдали они по горам, словно аргонавты без Арго. Начался страшный ливень, и ночью, усталые и злые, вернулись они в дом Ураки. Она, сидя у огня, чесала мопса, но тут же перестала это делать, только лишь увидала изнемогших путников. Она раздела лирического героя и уложила его спать на солому, а затем она раздела своего сына Ласкаро и положила его, полуголого, к себе на колени. Перед ней стоял на задних лапах мопс и держал в передних горшочек с зельем. Из горшочка взяла Урака жир и намазала сыну грудь и ребра. А лирический герой опять испугался мертвого Ласкаро, запаха зелий и чучел птиц, развешанных тут и там по стенам. От страха он уснул. И приснился ему бал медведей и привидений.

Проснулся он в полдень. Урака и Ласкаро ушли на охоту на медведя, и лирический герой остался в хижине один с толстым мопсом. Мопс стоял на задних лапах у очага и что-то варил в котелке, а потом заговорил сам с собой на швабском языке. Он рассказывал сам себе о том, что на самом деле он — несчастный швабский поэт, заколдованный ведьмой. Услыхав об этом, лирический герой спросил его, как могло случиться такое, что ведьма заколдовала его. Оказалось, что, прогуливаясь по горам, он случайно попал в лачугу к ведьме, которая сразу влюбилась в него, а когда поняла, что он не отвечает на ее чувства из-за своей пресловутой швабской нравственности, тут же превратила его в мопса. Но его можно расколдовать в случае, если какая-нибудь девственница сможет в новогоднюю ночь в одиночку прочитать стихи швабского поэта Густава Пфицера и не заснуть. Лирический герой сказал мопсу, что это невозможно.

В это же самое время, когда лирический герой вел беседу с мопсом, Атта Троль спал в своей берлоге среди детей. Внезапно он проснулся, предчувствуя свою скорую гибель, и рассказал о ней своим детям. Вдруг услышал он голос своей любимой жены Муммы и побежал на ее зов. Тут-то и подстрелил его спрятавшийся невдалеке Ласкаро. Дело в том, что ведьма выманила медведя из берлоги, очень искусно имитируя ворчанье медведицы, Так погиб Атта Троль, и последний вздох его был о Мумме.

Тело медведя приволокли к городской ратуше, где выступил помощник мэра. Он поведал собравшимся о проблемах свекловицы, а также вознес хвалы героизму Ласкаро, отчего мертвый Ласкаро даже покраснел и улыбнулся.

А с медведя сняли шкуру, и однажды ее купила жена лирического героя Матильда, которую он ласково называет Джульеттой. Сам же герой ночью часто ходит по шкуре босиком.

Что же касается медведицы Муммы, она живет теперь в Парижском зоопарке, где без конца предается любовным утехам со здоровенным сибирским медведем.

Е. Н. Лавинская

Германия. Зимняя сказка

(Deutschland. Ein Wintermarchen)

Поэма (1844)

Действие поэмы происходит осенью — зимой 1843 г. Это политическая поэма. Она посвящена в основном поеданию омлетов с ветчиной, гусей, уток, трески, устриц, апельсинов и т. п. и питью рейнвейна, а также здоровому сну.

Лирический герой поэта покидает веселый Париж и любимую жену для того, чтобы совершить кратковременную поездку в родную Германию, по которой очень соскучился, и навестить старую больную мать, которую не видел уже тринадцать лет.

Вступил он на родную землю хмурой ноябрьской порой и невольно прослезился. Он услышал родную немецкую речь. Маленькая девочка с арфой пела заунывную песню о скорбной земной жизни и райском блаженстве. Поэт же предлагает завести новую радостную песню о рае на земле, который вскоре настанет, потому что на всех хватит хлеба и сладкого зеленого горошка и еще любви. Эту радостную песнь он напевает оттого, что его жилы напоил живительный сок родной земли.

Малютка продолжала распевать фальшивым голосом сердечную песенку, а тем временем таможенники копались в чемоданах поэта, ища там запрещенную литературу. Но тщетно. Всю запрещенную литературу он предпочитает перевозить у себя в мозгу. Приедет — тогда напишет. Перехитрил таможенников.

Первый город, который он посетил, был Аахен, где в древнем соборе покоится прах Карла Великого. На улицах этого города царят сплин и хандра. Поэт встретил прусских военных и нашел, что за тринадцать лет они нисколько не изменились — тупые и вымуштрованные манекены. На почте он увидел знакомый герб с ненавистным орлом. Почему-то ему не нравится орел.

Поздно вечером поэт добрался до Кельна. Там он съел омлет с ветчиной. Запил его рейнвейном. После этого пошел бродить по ночному Кельну. Он считает, что это город гнусных святош, попов, которые сгноили в темницах и сожгли на кострах цвет немецкой нации. Но дело спас Лютер, который не позволил достроить отвратительный Кельнский собор, а вместо этого ввел в Германии протестантизм. А потом поэт побеседовал с Рейном.

После этого он вернулся домой и уснул, как дитя в колыбели. Во Франции он частенько мечтал поспать именно в Германии, потому что лишь родные немецкие постели такие мягкие, уютные, пушистые. В них одинаково хорошо мечтать и спать. Он полагает, что немцам, в отличие от алчных французов, русских и англичан, свойственна мечтательность и наивность.

Наутро герой отправился из Кельна в Гаген. Поэт не попал в дилижанс, и поэтому пришлось воспользоваться почтовой каретой. В Гаген приехали около трех часов, и поэт сразу начал есть. Он съел свежий салат, каштаны в капустных листах с подливкой, треску в масле, копченую селедку, яйца, жирный творог, колбасу в жиру, дроздов, гусыню и поросенка.

Но стоило ему выехать из Гагена, как поэт сразу же проголодался. Тут шустрая вестфальская девочка поднесла ему чашку с дымящимся пуншем. Он вспомнил вестфальские пиры, свою молодость и то, как часто оказывался в конце праздника под столом, где и проводил остаток ночи.

Тем временем карета въехала в Тевтобургский лес, где херусский князь Герман в 9 году до н. э. расправился с римлянами. А если бы он этого не сделал, в Германии были бы насаждены латинские нравы. Мюнхен имел бы своих весталок, швабы назывались бы квиритами, а Бирх-Пфейфер, модная актриса, пила бы скипидар, подобно знатным римлянкам, у которых от этого был очень приятный запах мочи. Поэт очень рад, что Герман победил римлян и всего этого не произошло.

В лесу карета сломалась. Почтарь поспешил в село за подмогой, а поэт остался один в ночи, и его окружили волки. Они выли.

Утром карету починили, и она уныло поползла дальше. В сумерки прибыли в Минден — грозную крепость. Там поэт почувствовал себя очень неуютно. Капрал учинил ему допрос, а внутри крепости поэту все казалось, что он в заточении. В гостинице ему даже кусок за обедом в горло не полез. Так он и лег спать голодный. Всю ночь его преследовали кошмары. Наутро он с облегчением выбрался из крепости и отправился в дальнейшую дорогу.

Днем он прибыл в Ганновер, пообедал и пошел осматривать достопримечательности. Город оказался очень чистеньким и прилизанным. Там имеется дворец. В нем живет король. По вечерам он готовит клистир своей престарелой собаке.

В сумерках поэт прибыл в Гамбург. Пришел к себе домой. Двери ему открыла мать и просияла от счастья. Она стала кормить своего сыночка рыбой, гусем и апельсинами и задавать ему щекотливые вопросы о жене, Франции и политике. Поэт на все отвечал уклончиво.

За год до этого Гамбург пережил большой пожар и теперь отстраивался. В нем не стало многих улиц. Не стало дома, в котором, в частности, поэт впервые поцеловал девушку. Не стало типографии, в которой он печатал свои первые произведения. Не стало ни ратуши, ни сената, ни биржи, зато уцелел банк. Да и многие люди тоже умерли.

Поэт отправился с издателем Кампе в погребок Лоренца, чтобы отведать отменных устриц и выпить рейнвейна. Кампе — очень хороший, по мнению поэта, издатель, потому что редкий издатель угощает своего автора устрицами и рейнвейном. В погребке поэт напился и пошел гулять по улицам. Там он увидел красивую женщину с красным носом. Она его приветствовала, а он спросил ее, кто она и почему его знает. Она ответила, что она — Гаммония, богиня-покровительница города Гамбурга. Но он ей не поверил и отправился вслед за ней в ее мансарду. Там они долго вели приятную беседу, богиня приготовила поэту чай с ромом. Он же, подняв богине юбку и положив руку на ее чресла, поклялся быть скромным и в слове и в печати. Богиня раскраснелась и понесла полную ахинею, вроде того, что цензор Гофман вскоре отрежет поэту гениталии. А потом она его обняла.

О дальнейших событиях той ночи поэт предпочитает побеседовать с читателем в приватной беседе.

Слава Богу, старые ханжи гниют и постепенно дохнут. Растет поколение новых людей со свободным умом и душою. Поэт полагает, что молодежь его поймет, потому что его сердце безмерно в любви и непорочно, как пламя.

Е. Н. Лавинская

Мария Магдалина

(Maria Magdalena)

Мещанская трагедия (1844)

Действие пьесы происходит в небольшом немецком городке первой половины прошлого века. В доме столяра Антона, известного своими трудолюбием и бережливостью, две женщины, мать и дочь. Они начали утро с примерки и обсуждения старого подвенечного платья, а закончили разговорами о болезни и приготовлении к смерти. Мать только что оправилась после тяжелого недуга, за это она благодарит Бога. Она не знает за собой никаких грехов, но все равно должна достойно обрядиться к «небесному венцу», пока ей отпущено время. Она беспокоится о сыне Карле, который и на работу раньше всех уходит, и с работы позже всех приходит, а деньги сберечь и с толком потратить не умеет, вечно у матери просит. А у нее хватает денег только на скромное хозяйство.

Мать идет в церковь помолиться за дочь, которой пора замуж. Клара наблюдает за матерью в окно и загадывает, кто у нее первым на пути попадется. Зловещие сны совсем замучили Клару, она чувствует свою вину перед родителями. Первым оказывается могильщик, вылезающий из только что вырытой могилы.

В это время к девушке приходит ее жених Леонгард, с которым она виделась последний раз две недели назад, и эта встреча оказалась роковой для нее. Тогда в городок вернулся Фридрих, первая любовь Клары, уезжавший учиться на «секретаря». В свое время мать запретила Кларе мечтать о Фридрихе, и обручилась она с другим, чтобы не «засиживаться в девках». Леонгард стал ревновать к Фридриху и, чтобы заглушить старую любовь, постарался «привязать к себе покрепче свое самое драгоценное сокровище», что и совершил довольно грубо. Когда Клара, чувствуя себя оскверненной, пришла домой, она застала свою мать во внезапном приступе смертельной болезни. Теперь девушка знает, что ей «на белом свете не жить», если Леонгард срочно не женится на ней, дабы никто не узнал о ее грехе. Но отец, согласно своим принципам, отдаст свою дочь за того, кто ее не только любит, но и «хлеб в доме имеет». Леонгард успокаивает Клару, он пришел просить ее руки, так как только что получил всеми правдами и неправдами завидное место казначея, а значит, и жену прокормить сможет. Он хвастается невесте, как ловко и беззастенчиво, оттолкнув и обманув другого, более достойного, добился этого места. Прямодушная Клара не скрывает своего негодования, но отныне она «прикована» к этому человеку моралью добропорядочного бюргерства. Но Клара не знает всех истинных мотивов прихода жениха. Леонгард прослышал, что мастер Антон вложил немалые деньги в дело своего бывшего хозяина и учителя, а тот обанкротился и умер, оставив после себя большую семью. Леонгарду необходимо выяснить, «неужто денежки уплыли», не становится ли Клара бесприданницей.

Отец уже знает о новой службе жениха и проявляет полную откровенность в изложении своих денежных дел, проверяя его. Мастер Антон давно понял, что лишился своих денег, но принял для себя решение не взыскивать их с больного старика, который безвозмездно обучил его хорошему ремеслу. На похоронах мастер порвал долговую расписку и незаметно сунул ее в гроб — пусть тот «спит спокойно». Потрясенный Леонгард все же показывает полную готовность жениться и без приданого, и честный мастер протягивает ему руку.

Между тем в доме собирается вся семья, за исключением Карла. Отец всегда им недоволен, особенно если тот играет где-то в карты на деньги, добытые тяжким трудом. Мать, как обычно, заступается за сына. А Леонгард, отгородившись от всех газетой, лихорадочно соображает, как бы ему не свалять дурака с женитьбой. Неожиданно в доме появляются судебные исполнители, объявляя, что Карл посажен в тюрьму по обвинению в краже драгоценностей в доме купца. Мать падает замертво. Воспользовавшись суматохой, Леонгард убегает. Только мастер Антон с трудом сохраняет самообладание. Он ждет новых ударов судьбы. А вот и письмо с нарочным от жениха дочери — с разрывом помолвки. Отец советует дочери забыть «подлеца», но, замечая ее отчаяние, начинает подозревать неладное. Он заставляет дочь поклясться у гроба матери в том, что она «такая, какою быть должна». Едва владея собой, Клара клянется, что никогда не опозорит отца.

Мастер проклинает преступного сына, поносит весь мир и самого себя. Он уверен, что в глазах «всех честных людей» выглядит теперь неудачником и обманщиком. В будущее мастер страшится заглядывать, но надеется, что его дочь станет женщиной, достойной своей матери, тогда люди простят ему вину за сбившегося с пути сына. Если же будет не так, если люди покажут пальцами на Клару, она должна знать — отец покончит с собой, он не сможет жить на свете, где «люди только из жалости не плюют в его сторону». Дочь не хуже отца знает нравы своей среды и также беззащитна перед ней. Поэтому она и терзается, преступив ее законы. Клара сама готова умереть, лишь бы отец прожил весь срок, отпущенный ему Богом.

В отсутствие отца Клара неожиданно узнает, что брат обвинен по ошибке, он освобожден. Первая мысль несчастной — теперь грех лежит на ней одной.

Тут в дом приходит секретарь Фридрих, все еще тоскующий по любимой девушке. Он не понимает, что может связывать ее с весьма незавидным женихом. А она рвется к Леонгарду, другого пути нет, «он или смерть». Ошеломленный секретарь пытается удержать ее. Тогда Клара открывает ему свое сердце, ведь она не переставала любить Фридриха все эти годы, но теперь должна связать себя с другим. Окрыленный ее признанием, секретарь тут же просит Клару стать его женой, остальное уладится. Когда же бесхитростная девушка признается ему в своем грехе, он, отступая, произносит, что «через такое» переступить не сможет. С решимостью рассчитаться с негодяем за честь Клары секретарь уходит.

Подгоняемая слабой надеждой, Клара идет к Леонгарду. Она во что бы то ни стало должна стать его женой, чтобы не свести в могилу отца. Хотя брак с Леонгардом — это горе для нее, так пусть же Бог поможет ей в этом; если не в счастье, так хотя бы в горе, если так велит судьба.

Леонгард уже готовит подступы для женитьбы на дочери бургомистра. Ему жаль Клару, но каждый должен «нести свой крест». Он никак не ожидает прихода девушки. Клара возвращает ему его письмо, ведь брат оправдан, и препятствий к браку нет. Она умоляет его жениться, иначе отец узнает о бесчестии дочери и убьет себя. Тут Леонгард задает ей страшный вопрос — может ли она поклясться, что любит его так, как «девушка должна любить мужчину, который навеки свяжет себя с нею узами брака?». Как честный и очень прямой человек, Клара не может дать ему такой клятвы. Но она клянется ему в другом, в том, что, любит она его или нет, он не почувствует этого, ибо найдет в ней полную жертвенность и повиновение. Клара обещает, что долго не проживет, а если он захочет раньше избавиться от нее, то может купить ей яду, она сама его выпьет и сделает так, чтобы соседи ни о чем не догадались.

Страстная мольба Клары встречает холодный отказ. Затем следуют снисходительные увещевания, обвинения в адрес отца, раздарившего приданое дочери. Этого Клара уже не желает слушать. Она благодарит Леонгарда за то, что позволил заглянуть в его душу — на «самое дно преисподней», теперь она может умереть спокойно. Клара приняла решение и в тот же день «покинет этот мир».

К пребывающему в полной нерешительности Аеонгарду врывается Фридрих с двумя пистолетами — драться за честь Клары. Негодяй погибает на дуэли.

Освобожденный из тюрьмы Карл приходит домой и делится с сестрой своей мечтой. Он хочет уйти в море от этих мещанских будней, где ему дозволено лишь «стучать, пилить, приколачивать, есть, пить и спать». Клара рада брату, но она готовится уйти из жизни и обращается к Богу со словами: «…Я иду к тебе, только чтоб спасти отца!» Она бросается в колодец, надеясь, что люди примут это за несчастный случай. Но одна девушка видела, как Клара прыгнула сама. Отец, узнавший об этом, воспринимает поступок дочери как свой позор. Напрасно отомстивший за Клару Фридрих объясняет ему причины самоубийства дочери. Он не смягчается, ведь согрешившая дочь не сумела скрыть свой грех и оградить отца от осуждающей молвы. Погруженный в свои мысли, он говорит: «Этого мира мне уже не понять!»

А. В. Дьяконова

Агнеса Бернауэр

(Agnes Bernauer)

Драма (1851, опубл. 1855)

Действие происходит между 1420 и 1430 г. Население вольного города Аугсбурга с нетерпением ожидает рыцарский турнир, в котором участвует сам герцог Альбрехт Баварский, сын правителя Мюнхена Эрнста Баварского. Все стремятся попасть на это зрелище, заранее занимают места. Агнеса, дочь известного в городе цирюльника и лекаря Каспара Бернауэра, собирается на турнир без всякого желания.

У нее уже побывала одна из подружек, которую прислал ее духовник извиниться за глупые пересуды об Агнесе. Но подружка не хочет извиняться, «лучше уж коленками на горох», ведь внимание всех рыцарей будет принадлежать только дочери цирюльника. При этом все знают, что Агнеса всегда держит глаза опущенными, как «монашка» или «святая» — да «не совсем». Понятно, что каждому парню хочется такую девушку «у господа из-под носа увести». Агнеса не настроена портить праздник подругам, но отец настаивает: не «четки же перебирать», сидя дома. Каспар остается, готовясь принять всех покалеченных после турнира, их все равно несут к нему.

Агнеса отправляется на турнир в сопровождении своих крестных. Там ее видит герцог Альбрехт и влюбляется с первого взгляда. Приглашенный бургомистром на вечернее празднество, он осушил кубок в честь города, где «сияет такая звезда, такая красота». Он уже забыл, что приказал своим трем верным рыцарям отправиться в погоню за похитителем его невесты, графини Вюртембергской, чтобы потребовать большую откупную у отца невесты. Рыцари догадываются, что их повелитель отказывается от своего плана из-за той, которая, по слухам, своей красотой свела с ума полгорода, ее называют «аугсбургским ангелом».

На празднестве собирается много знати и городских ремесленников. Альбрехт заставляет своих рыцарей отыскать девушку, чей «лик обрамляют золотые локоны». Агнеса появляется в сопровождении отца и в ответ на изысканное и пышное обращение к ней герцога находчиво замечает отцу, что герцог приготовил речь для своей невесты, а здесь он разучивает ее, обращаясь к дочери цирюльника. Герцог успевает перемолвиться несколькими словами с девушкой в отсутствие ее отца. Он поймал ее взгляд на турнире, и она не может отрицать, что беспокоилась за него.

Спустя несколько минут Альбрехт уже объясняется в любви Агнесе и просит ее руки у Каспара. Тот напоминает герцогу, что пятьдесят лет назад за одно лишь появление на турнире девушка была бы высечена плетьми как дочь человека из низшего сословия. Положение изменилось, но сословная пропасть существует. Герцог уверяет, что еще через пятьдесят лет каждого такого ангела, как Агнеса, «будут удостаивать трона на земле», и сам он первым подает пример. Каспар уводит обессилевшую дочь.

Утром рыцари обсуждают ситуацию, которая для разделенной на три части Баварии может вылиться в серьезную политическую проблему. Альбрехт — единственный наследник герцога Эрнста (по боковой ветви, правда, у него имеется племянник, но малолетний и болезненный). Дети от брака между Альбрехтом и Агнесой по своему происхождению не смогут претендовать на трон. Неизбежными станут распри и новый дележ страны. Рыцари напоминают Альбрехту об отце, для которого государственные династические интересы превыше всего, он может лишить сына трона. Но герцога уже нельзя остановить.

Поняв, что дочь любит герцога, Каспар не возражает против брака, он рассчитывает на благоразумие Агнесы и благородство Альбрехта. Агнеса же хочет убедиться, что Альбрехт будет счастлив с нею, даже если герцог Эрнст проклянет его. Но Альбрехт уже счастлив, он «заглянул» в глаза и сердце Агнесы. Клянутся в вечной верности и трое рыцарей Альбрехта. Однако их, как и Агнесу, не покидают дурные предчувствия.

Находят священника, готового обвенчать пару. Венчание происходит в тот же вечер в маленькой часовне, тайком. На следующее утро герцог увозит Агнесу в свой замок в Фобурге, подаренный ему покойной матерью.

А в Мюнхенском замке герцог Эрнст с горечью вспоминает былое величие своей страны, утерянное безумствами некоторых баварских князей. Эрнст узнал о бегстве невесты сына и уже рассчитал, какой из заложенных городов сможет выкупить за деньги, которые уплатит в качестве выкупа отец невесты. До него дошли слухи о событиях в Аугсбурге, поэтому он, не принимая этого всерьез, тут же посватал сына к «самой прекрасной невесте в Германии», Анне Брауншвейгской. Согласие уже поступило, и герцог очень доволен этим выгодным для Баварии союзом, который положит конец кровавым распрям. Когда же канцлер Прейзинг докладывает ему о «тайной помолвке» сына, тот снисходительно замечает, что «с охотой или нет, сразу или не сразу», но сын согласится с отцом. Эрнст посылает Прейзинга к Альбрехту сообщить о своем решении и пригласить его на турнир в Регенсбурге, где будет во всеуслышание объявлено о помолвке с Анной.

Счастливые влюбленные случайно находят в своем замке драгоценности матери Альбрехта. Сын против желания Агнесы надевает на нее золотую диадему — она выглядит в ней как настоящая королева! Но Агнеса испытывает неловкость и стыд, ведь она появилась здесь незваной и чувствует себя в глазах старых слуг «пятном» на их господине.

Прейзинг говорит Альбрехту о значении брачного союза с принцессой Анной. Герцог и сам это знает, как и то, что планы его отца нельзя разрушить, чтобы тут же «не переполошить полмира». Он считает себя вправе, как всякий смертный, самому выбирать подругу. Прейзинг замечает, что тот, кто правит миллионами людей, «однажды» должен принести им жертву. Но для Альбрехта «однажды» это «ежечасно», он не хочет отказываться от счастья.

Альбрехт отправляется на турнир, заверяя Агнесу, что только смерть может разлучить их. Перед турниром отец еще раз спрашивает сына, велеть ли огласить помолвку с Анной. Альбрехт отказывается, замечая отцу, что напрасно стоял перед ним на коленях. Он во всеуслышание объявляет, что связал себя узами брака с «непорочной и доброй дочерью горожанина из Аугсбурга». В ответ герцог Эрнст громогласно сообщает, что лишает сына короны и герцогской мантии, которые тот оставил «у алтаря», а престолонаследником объявляет малолетнего Адольфа.

Проходят три с половиной года. Умирают родители Адольфа. И вот звучит похоронный колокол по самому принцу. Слуга сообщает Прейзингу, что в городе винят во всем «ведьму из Аугсбурга». Канцлер понимает, что наступили тяжелые времена. Ему попадает в руки документ, заготовленный сразу же после турнира в Регенсбурге тремя судьями. В нем говорится, что Агнеса, виновная в заключении «противусословного» брака, во избежание тягчайших бед «казни достойна». Отсутствует подпись Эрнста. Герцог обсуждает с канцлером этот документ. Оба понимают, что если порядок наследования нарушается, то рано или поздно грядет междоусобная война. Погибнут тысячи людей, народ проклянет герцога и саму память о нем. Канцлер ищет варианты выхода. Но герцог просчитал все, не исключив и попытки самоубийства со стороны сына, и возможной попытки поднять меч на отца. Оба чувствуют — ужасно, что должна погибнуть «прекрасная и добродетельная женщина». Но выхода нет, «господь хочет так, а не иначе». Герцог подписывает документ…

Альбрехт отъезжает на очередной турнир. Узнав о кончине наследника, он рассчитывает, что его отцу теперь представился «почетный путь к отступлению», и весело прощается с женой. Ее же терзают смутные предчувствия.

В отсутствие Альбрехта численно превосходящим воинам Эрнста удалось одержать победу над стражей замка. Агнесу, окруженную расстроенными слугами, силой уводят в тюрьму. К ней приходит Прейзинг, который пытается спасти несчастную. Он убеждает Агнесу отказаться от Альбрехта и «принять обет», В противном случае смерть, которая ждет за порогом камеры, «постучится в дверь». Агнеса страшится смерти, но отказ от супруга считает предательством. Альбрехт предпочтет «оплакивать умершую» — и Агнеса идет на смерть, уверенная в своей правоте. Палач отказался вершить казнь, и по приказу судьи один из прислужников сталкивает Агнесу с моста в воды Дуная.

Горят деревни, сожженные Альбрехтом, который сражается с воинами отца, мстя за смерть Агнесы. Его рыцари приводят плененных Эрнста и Прейзинга. На все обвинения сына Эрнст отвечает, что выполнял свой долг. Альбрехт велит не трогать отца, ведь Агнесы нет, и ему больше некого убивать. Сам же Альбрехт уже увлекает воинов за собой жечь Мюнхен. Его останавливают слова отца, что уж тогда баварцы точно проклянут имя Агнесы, а могли бы и оплакать. Отец умоляет сына заглянуть в собственную душу, признать свой грех и искупить вину. А Агнеса принародно будет признана его супругой и «чистейшей из жертв, когда-либо принесенных на алтарь необходимости».

Ужасны последние колебания Альбрехта. Но все же он принимает герцогский жезл из рук отца. Герцог Эрнст уходит в монастырь.

А. В. Дьяконова

Смерть Дантона

(Dantons Tod)

Драма (1835)

Жорж Дантон и Эро-Сешель, его соратник в Национальном конвенте, играют в карты с дамами, среди которых Жюли, жена Дантона. Дантон апатично разглагольствует о женщинах, их обаянии и коварстве, о невозможности знать и понимать друг друга. На успокоительные слова Жюли Дантон меланхолично замечает, что любит ее, как любят «могилу», где можно обрести покой. Эро флиртует с одной из дам.

Приходят друзья, другие депутаты Конвента. Камилл Демулен сразу вовлекает всех в разговор о «гильотинной романтике». На своем втором году революция ежедневно требует все новых жертв. Эро считает, что с революцией нужно «кончать» и «начинать» республику. Каждый имеет право наслаждаться жизнью как умеет, только не за счет других. Камилл уверен, что государственная власть должна быть открытой для народа, «прозрачным хитоном» на его теле. Зная великолепный ораторский дар Дантона, он призывает его начать атаку с выступления в Конвенте в защиту истинной свободы и прав человека. Дантон как будто и не отказывается, но не проявляет ни малейшего энтузиазма, ведь до этого момента еще нужно «дожить». Он уходит, демонстрируя всем, как утомлен политикой.

??? ... ???

зале бурю аплодисментов, заседание переносят. Не в интересах судей слышать, что в свое время именно Дантон объявил войну монархии, что его голос «ковал оружие для народа из золота аристократов и богачей». Затем Дантон апеллирует к народу, требует создания комиссии для обвинения тех, из-за кого свобода «шагает по трупам». Заключенных силой уводят из зала.

На площади перед Дворцом правосудия гудит толпа. В криках и возгласах нет единодушия, одни — за Дантона, другие — за Робеспьера.

Последние часы в камере. Камилл тоскует по жене Люсиль, которая стоит перед окном камеры и поет. Он страшится смерти, страдает от того, что жена сходит с ума. Дантон, по обыкновению, ироничен и насмешлив. Всем горько сознавать себя «поросятами», забиваемыми палками до смерти, чтобы «на царских пирах было вкуснее».

В тот момент, когда осужденных выводят из камеры, Жюли принимает яд в их с Дантоном доме. Поющих «Марсельезу» осужденных везут в повозках на площадь Революции к гильотине. Из толпы раздаются издевательские крики женщин с голодными ребятишками на руках. Осужденные прощаются друг с другом. Палачи растаскивают их. Все кончено.

У гильотины появляется Люсиль, поющая песенку о смерти. Она ищет смерти, чтобы соединиться с мужем. К ней подходит патруль, и во внезапном озарении Люсиль восклицает: «Да здравствует король!» «Именем Республики» женщину арестовывают.

А. В. Дьяконова

Перед восходом солнца

(Vor Sonnenaufgang)

Драма (1889)

Действие происходит в современной писателю Силезии.

В имении Краузе появляется Альфред Лот, он хотел бы видеть господина инженера. Фрау Краузе — крикливая крестьянская баба, оценив скромный вид и простоватую одежду незнакомца, принимает его за просителя и гонит прочь. Гофман урезонивает тещу, он узнает в прибывшем друга гимназической поры, с которым не виделся десять лет. Он рад встрече, с удовольствием предается воспоминаниям о прошлом. Какими же наивными идеалистами они были, упивались высокими помыслами о переустройстве мира, всеобщем братстве. А эти смешные планы уехать в Америку, купить землю и организовать там небольшую колонию, где жизнь бы строилась на иных принципах. Гофман и Лот вспоминают друзей юности, по-разному сложились их судьбы, иных уже нет на свете. Оглядывая обстановку дома, Лот примечает сочетание новомодности и крестьянского вкуса, все здесь говорит о достатке. У Гофмана холеный вид, он прекрасно одет и явно доволен собой и жизнью.

Лот рассказывает о себе: его безвинно осудили, приписав участие в противозаконной политической деятельности, он два года отсидел в тюрьме, где написал свою первую книгу по экономическим проблемам, потом подался в Америку, сейчас работает в газете.

Неплохое, в сущности, время было, вспоминает Гофман, а сколько ему дало общение с друзьями, им обязан он во многом широтой взглядов, свободой от предрассудков. Но пусть в мире все идет своим естественным путем, не нужно пытаться прошибить лбом стену. Гофман называет себя сторонником практических действий, а не отвлеченных теорий, которые не имеют ничего общего с действительностью. Разумеется, он сострадает беднякам, но изменение их участи должно произойти сверху.

Гофман полон самодовольства — он теперь человек с положением, успешно занимается предпринимательством. В имении у тестя живет потому, что беременной жене нужны спокойная обстановка и чистый воздух. Лот уже наслышан о грандиозной афере, когда Гофману удалось получить исключительное право на весь добываемый на шахтах уголь. В ответ на просьбу Лота о деньгах Гофман вручает ему чек на двести марок, он всегда готов оказать услугу старому другу.

Лот знакомится со свояченицей Гофмана Еленой. Девушка не считает нужным скрывать от гостя, сколь ненавистен ей этот поселок и этот дом. Найденный здесь уголь в один миг превратил нищих крестьян в богачей. Так обрела состояние и ее семья. А эти углекопы — угрюмые, ожесточенные люди, вызывающие страх. Лот признается, что приехал именно ради них — надо найти и устранить причины, делающие этих людей такими мрачными и озлобленными.

Ужин поражает Лота богатством сервировки стола и изысканностью блюд и напитков. Расфуфыренная фрау Краузе в шелку и дорогих украшениях не упускает случая похвастаться, что они ради шику не постоят за ценой. На ужин приглашен сын соседей, племянник фрау Краузе Вильгельм Кааль, пустой и глуповатый молодой человек, от безделья занимающийся охотой на жаворонков и голубей. Он считается женихом Елены, однако та его терпеть не может. Всеобщее изумление вызывает то, что Лот отказывается от спиртного, он убежденный трезвенник, много и пространно рассуждает о вреде алкоголя и пагубности пьянства, не замечая замешательства собравшихся за столом.

Под утро из трактира возвращается пьяный Краузе, недвусмысленно пристает к дочери. Елене с трудом удается вырваться. Она стремится к общению с Лотом, который кажется ей удивительным, необычным человеком. Жизнь здесь убога, никакой пищи для ума, объясняет она гостю. Ее единственная отрада — книги, но Лот ругает ее любимого «Вертера», называя его глупой книгой для слабых людей, достается от него и Ибсену с Золя, которых он называет «неизбежным злом». А в деревенской глуши немало прелести. Лот никогда не стремился к личному благополучию, его цель — борьба на благо прогресса, должны исчезнуть нищета и болезни, рабство и подлость, необходимо изменить эти нелепые общественные отношения. Елена слушает его, затаив дыхание, такие речи ее поражают, но они находят в ее душе отклик.

фрау Краузе, выступая поборницей морали, намерена прогнать работницу, которая провела ночь с кучером. Елена встает на ее защиту, обвиняя мачеху в лицемерии, — как правило, Кааль только под утро покидает ее спальню.

Гофман беседует с доктором Шиммельпфеннингом, нанесшим визит его жене. Он опасается за жизнь будущего, ребенка после потери первенца. Доктор советует ему сразу же разлучить младенца с матерью, он должен жить отдельно от нее, а воспитание можно поручить свояченице. Гофман согласен, он уже купил подходящий дом.

Елена на грани истерики. Отец — пьяница, похотливое животное. Мачеха — развратница, сводница, посредничающая между своим любовником и ней. Невозможно дальше терпеть эти мерзости, надо бежать из дома или покончить с собой. Не может она утешаться водкой, как сестра. Гофман ласково уговаривает девушку, похоже, между ними близкие отношения. Они оба мало подходят к этой мужицкой среде, твердит Гофман, они созданы друг для друга. Скоро они станут жить отдельно, она заменит ребенку мать. В том, что Елена не реагирует на обрисованные им перспективы, Гофман усматривает разлагающее влияние Лота и призывает остерегаться его, он фантазер, мастер затуманивать мозги. И вообще само общение с таким человеком компрометирует.

Гофман пытается дискредитировать Лота в глазах Елены, расспрашивая о его невесте. Лот поясняет: помолвка расстроилась, когда он попал в тюрьму. И вообще он, наверное, не годится для семейной жизни, поскольку стремится всего себя отдать борьбе. Лот излагает причину приезда — он намерен изучить положение здешних углекопов. Он просит у Гофмана разрешения на осмотр рудников, чтобы познакомиться с производством. Тот возмущен: зачем подрывать основы в месте, где один из твоих друзей обрел счастье и твердо встал на ноги? Он согласен оплатить все расходы по поездке и даже оказать материальную поддержку в предвыборной кампании партии, к которой принадлежит Лот. Но тот твердо стоит на своем, друзья ссорятся, и Лот рвет выписанный прежде Гофманом денежный чек.

Спустя четверть часа Гофман просит прощения за вспыльчивость и умоляет Лота остаться. Елена пугается, что Лот, без которого она уже не мыслит своего дальнейшего существования, уйдет, она признается ему в любви. Лоту кажется, что наконец он нашел ту, которую искал все эти годы. Его удивляют некоторые странности в поведении Елены, но та просто боится, что когда он узнает правду про их семью, то оттолкнет, прогонит ее.

У жены Гофмана начинаются роды. Лот беседует с находящимся по этому поводу в доме доктором. Шиммельпфеннинг — еще один его прежний друг, который тоже изменил себе, отступил от тех принципов, которые они исповедовали в юности. Вернувшись, по его словам, в мышеловку, он делает деньги. Он мечтает, достигнув материальной независимости, заняться наконец научной работой. А обстановка тут ужасная — пьянство, обжорство, кровосмесительство и, как следствие, повсеместное вырождение. Он интересуется, как жил Лот эти годы. Не женился ли? Помнится, он мечтал об этакой ядреной бабе со здоровой кровью в жилах. Узнав, что Лот влюбился в Елену и намерен жениться на ней, доктор считает своим долгом прояснить ему ситуацию. Это семья алкоголиков, от алкоголизма погиб и трехлетний сын Гофмана. Его жена пьет до потери сознания. Глава семьи вообще не вылезает из трактира. Жаль, конечно, Елену, тошно ей в этой атмосфере, но ведь Лот всегда считал важным произвести на свет физически и духовно здоровое потомство, а тут могут появиться наследственные пороки. Да и Гофман испортил девушке репутацию.

Лот решает немедленно покинуть дом, переехать к доктору. Он оставляет Елене прощальное письмо. Гофман может быть спокоен, завтра же Лот будет далеко от этих мест.

В доме суматоха, ребенок родился мертвым. Прочитав письмо, Елена приходит в отчаянье, она хватает висящий на стене охотничий нож и лишает себя жизни. В это же время слышна песня, которую поет возвращающийся домой пьяный отец.

Л. М. Бурмистрова

Ткачи (Die Weber)

Драма (1892)

Основу сюжета драмы составило историческое событие — восстание силезских ткачей 1844 г.

Дом Дрейсигера, владельца бумазейной фабрики в Петерсвальдау. В специальном помещении ткачи сдают готовую ткань, приемщик Пфейфер осуществляет контроль, а кассир Нейман отсчитывает деньги. Плохо одетые, сумрачные, изможденные ткачи тихо ропщут — и так платят гроши, еще норовят скостить денег за якобы обнаруженный брак, а ведь сами поставляют плохую основу. Дома нечего есть, приходится надрываться за станком в пыли и духоте с раннего утра до поздней ночи, и все равно не свести концы с концами. Только молодой красавец Беккер решается вслух высказать свое недовольство и даже вступить в пререкания с самим хозяином. Дрейсигер в ярости: этот нахал из той оравы пьянчуг, что накануне вечером горланили около его дома гнусную песню, фабрикант тут же дает ткачу расчет и швыряет ему деньги так, что несколько монет падает на пол. Беккер настойчив и требователен, по распоряжению хозяина мальчик-ученик подбирает рассыпавшуюся мелочь и отдает ткачу в руки.

Стоящий в очереди мальчик падает, у него голодный обморок. Дрейсигер возмущен жестокостью родителей, отправивших слабого ребенка с тяжелой ношей в дальний путь. Он отдает служащим распоряжение не принимать товар у детей, а то если, не дай Бог, что случится, козлом отпущения станет, конечно же, он. Хозяин долго распространяется о том, что только благодаря ему ткачи могут заработать себе на кусок хлеба, он мог бы свернуть дело, вот тогда бы они узнали почем фунт лиха. Вместо этого он готов предоставить работу еще двум сотням ткачей, об условиях можно справиться у Пфейфера. Выясняется, что расценки на готовую продукцию будут еще ниже. Ткачи тихо возмущаются.

Семья Баумертов снимает комнатушку в доме безземельного крестьянина Вильгельма Анзорге. Бывший ткач, он остался без работы и занимается плетением корзин. Анзорге пустил жильцов, да те вот уже полгода не платят. Того гляди, лавочник отнимет его домишко за долги. Больная жена Баумерта, дочери, слабоумный сын не отходят от ткацких станков. Соседка — фрау Генрих, у которой дома девять голодных ребятишек, заходит попросить горсточку муки или хотя бы картофельных очисток. Но у Баумертов нет ни крошки, вся надежда, что отец, понесший фабриканту товар, получит деньги и купит что-нибудь из еды. Роберт Баумерт возвращается с гостем, отставным солдатом Морицом Егером, который некогда жил по соседству. Узнав про нужду и мытарства односельчан, Егер удивляется; в городах собакам — и тем лучше живется. Не они ли его запугивали солдатской долей, а ему совсем неплохо было в солдатах, он служил денщиком у ротмистра-гусара.

И вот уже шипит на сковороде жаркое из приблудившейся собачки, Егер выставляет бутылку водки. Продолжаются разговоры о беспросветно тяжелом существовании. В прежние времена все было по-иному, фабриканты сами жили и давали жить ткачам, а теперь все себе загребают. Вот Егер — человек, много чего повидавший, читать и писать умеет, заступился бы за ткачей перед хозяином. Тот обещает устроить Дрейсигеру праздник, он уже договорился с Беккером и его дружками исполнить еще разок под его окнами ту самую песню — «Кровавую баню». Он напевает ее, и слова, где звучат отчаяние, боль, гнев, ненависть, жажда мести, проникают глубоко в души собравшихся.

Трактир Шольца Вельцеля. Хозяин удивляется, отчего такое оживление в селении, столяр Виганд поясняет: сегодня день сдачи товара у Дрейсигера, а кроме того, похороны одного из ткачей. Заезжий коммивояжер недоумевает, что здесь за странный обычай — по уши залезая в долги, устраивать пышные похороны. Собравшиеся в трактире ткачи ругают господ помещиков, не разрешающих в лесу даже щепки подобрать, крестьян, дерущих неимоверную плату за жилье, правительство, не желающее замечать полное обнищание народа. Вваливаются Егер и Беккер с компанией молодых ткачей, задирают жандарма Кутше, пришедшего пропустить рюмку водки. Страж порядка предупреждает: начальник полиции запрещает петь подстрекательскую песню. Но разошедшаяся молодежь назло ему затягивает «Кровавую баню».

Квартира Дрейсигера. Хозяин извиняется перед гостями за опоздание, дела задержали. У дома снова звучит бунтарская песня. Пастор Киттельгауз выглядывает в окно, возмущается: ладно бы молодые бузотеры собрались, но ведь с ними и старые, почтенные ткачи, люди, которых он долгие годы считал достойными и богобоязненными. Домашний учитель сыновей фабриканта — Вейнгольд заступается за ткачей, это голодные, темные люди, просто они выражают свое недовольство так, как понимают. Дрейсигер угрожает немедленно рассчитать учителя и дает распоряжение рабочим-красильщикам схватить главного запевалу. Прибывшему начальнику полиции предъявляют задержанного — это Егер. Он ведет себя дерзко, осыпает присутствующих насмешками. Взбешенный начальник полиции намерен лично препроводить его в тюрьму, но вскоре становится известно, что толпа отбила арестованного, а жандармов поколотили.

Дрейсигер вне себя: прежде ткачи были смирными, терпеливыми, поддавались увещеваниям. Это их смутили так называемые проповедники гуманизма, вдолбили рабочим, что те в ужасном положении. Кучер докладывает, что запряг лошадей, мальчики с учителем уже в коляске, если дело обернется плохо, нужно побыстрее убираться отсюда. Пастор Киттельгауз вызывается поговорить с толпой, но с ним обходятся довольно непочтительно. Слышится стук в дверь, звон разбитых оконных стекол. Дрейсигер отправляет жену в коляску, а сам спешно собирает бумаги и ценности. Толпа врывается в дом и учиняет погром.

Ткацкая мастерская старика Гильзе в Билау. Вся семья за работой. Старьевщик Горниг сообщает новость: ткачи из Петерсвальдау выгнали из берлоги фабриканта Дрейсигера с семейством, разнесли его дом, красильни, склады. А все оттого, что вконец зарвался хозяин, заявил ткачам — пусть лебеду едят, если голодные. Старый Гильзе не верит, что ткачи решились учинить такое. Его внучка, которая понесла Дрейсигеру мотки пряжи, возвращается с серебряной ложкой, утверждая, что нашла ее возле разгромленного дома фабриканта. Надо снести ложку в полицию, считает Гильзе, жена против — на вырученные за нее деньги можно прожить несколько недель. Появляется оживленный врач Шмидт. Полторы тысячи человек направляются сюда из Петерсвальдау. И какой бес попутал этих людей? Революцию они, видите ли, затеяли. Он советует местным ткачам не терять головы, следом за бунтующими идут войска. Ткачи возбуждены — надоели вечный страх и вечное глумление над собой!

Толпа громит фабрику Дитриха. Наконец-то исполнилась мечта — разбить механические станки, которые разорили работающих вручную ткачей. Поступает сообщение о прибытии войск. Егер призывает сподвижников не дрейфить, а дать отпор, он принимает на себя командование. Но единственное оружие восставших — булыжники из мостовой, в ответ же звучат ружейные залпы.

Старый Гильзе остается при своем мнении: то, что затеяли ткачи, — полная бессмыслица. Лично он будет сидеть и выполнять свою работу, хотя бы весь мир перевернулся. Сраженный насмерть залетевшей в окно шальной пулей, он падает на станок.

А. М. Бурмистрова

Потонувший колокол

(Die versunkene Glocke)

Драматическая сказка в стихах (1896)

Горная лужайка с маленькой хижиной под нависшей скалой. На краю колодца сидит юная Раутенделейн, существо из мира фей, и расчесывает свои густые рыжевато-золотистые волосы. Перегнувшись через край сруба, она зовет Водяного. Ей скучно, бабушка Виттиха в лес ушла, глядишь, за болтовней быстрее время пролетит. Водяной не в духе, он устал от насмешек и колкостей очаровательной проказницы. Раутенделейн призывает Лешего развлечь ее, но тот быстро надоедает ей своими назойливыми ухаживаниями. Девушка скрывается в хижине.

Леший хвастается, сколь удачна была его последняя забава. Над обрывом люди построили новую церковь. Восемь лошадей везли к ней на телеге колокол, а он ухватился за колесо, колокол пошатнулся, понесся вниз по камням со звоном и гулом и потонул в озере. Если бы не его, Лешего, прыть, замучил бы их всех колокол своим несносным завыванием.

Появляется изнуренный, ослабевший Генрих, литейщик колоколов, и падает на траву неподалеку от хижины. Он сорвался в пропасть, откуда чудом выбрался, а потом заблудился. Старая Виттиха, возвращаясь из леса, натыкается на Генриха. Только этого не хватало, и так от пастора и бургомистра житья нет, а если обнаружится, что здесь мертвец, запросто спалить хижину могут. Она поручает Раутенделейн принести охапку сена и поудобнее устроить лежащего, дать ему напиться. Очнувшийся Генрих поражен красотой юной девушки. Наверное, она привиделась ему во сне или же он умер. А этот нежный, божественный голос, как бы хотел он влить его в медь колокола. Генрих впадает в забытье. Слышатся приближающиеся голоса людей — это Леший навел их на след мастера. Испуганная старуха поспешно гасит огонь в доме и зовет Раутенделейн, приказывая оставить Генриха — он смертный, пусть она и отдаст его смертным. Но девушка вовсе не хочет, чтобы люди забрали Генриха. Вспомнив бабушкины уроки, она ломает цветущую ветку и чертит вокруг лежащего круг.

Появляются Пастор, Цирюльник и Учитель, они недоумевают — Генрих свалился в пропасть, а крики о помощи почему-то доносились сверху, они с трудом вскарабкались сюда по кручам. Пастор в унынии: такой прекрасный светлый Божий праздник, и так кончился. Цирюльник, оглядевшись, призывает побыстрее покинуть поляну — это проклятое место, а вон и хижина старой колдуньи. Учитель заявляет, что не верит в колдовство. По доносящимся стонам они находят лежащего Генриха, но подойти к нему ближе не могут, натыкаются на заколдованный круг. А тут еще Раутенделейн, пугая их, проносится мимо с дьявольским хохотом. Пастор решает одолеть коварство сатаны и решительно стучится в дверь хижины. Виттиха не желает лишних неприятностей, снимает колдовские чары, пусть забирают своего мастера, но не проживет он долго. Да и в мастерстве не больно силен, плохой был звук у последнего колокола, и он один знал это и мучился. Генриха кладут на носилки и уносят. Раутенделейн не может понять, что с ней происходит. Она плачет, поясняет Водяной, это слезы. Ее влечет в мир людей, но это обернется гибелью. Люди — жалкие рабы, а она — принцесса, он в очередной раз зовет ее к себе в жены. Но Раутенделейн устремляется в долину, к людям.

Дом литейщика колоколов мастера Генриха. Его жена Магда принаряжает двух малолетних сыновей, собираясь в церковь. Соседка уговаривает не торопиться, церковка в горах видна из окна, но нет белого флага, который собирались поднять, как только будет подвешен колокол. Поговаривают, что там не все благополучно. Встревоженная Марта оставляет детей на ее попечение и торопится к мужу.

В дом приносят на носилках Генриха. Пастор утешает Магду: доктор сказал, что есть надежда. Он стал жертвой исчадий ада, которые, страшась святого звона, пытались погубить мастера. Магда просит всех уйти, подносит мужу воды. Тот, чувствуя близкий конец, прощается с женой, просит у нее прощения за все. Последний колокол у него не удался, он бы плохо звучал в горах. А это был бы позор для мастера, уж лучше смерть. Вот и бросил он свою жизнь вслед негодному творению. Пастор советует Магде сходить к знахарке Финдекле. В доме появляется одетая служанкой Раутенделейн с корзинкой лесных ягод. Вот девушка и посидит пока с больным. Не теряя времени, Раутенделейн принимается колдовать. Очнувшийся Генрих недоумевает — где он видел это божественное создание? Кто она? Но Раутенделейн сама этого не знает — лесная бабушка нашла ее в траве, вырастила. Она обладает волшебным даром — поцелует глаза, и откроются они для всех небесных далей.

Вернувшаяся домой Магда счастлива: муж просыпается здоровым, он полон сил и жажды творить.

Заброшенная плавильня в горах. Водяной и Леший злятся и завидуют: целыми днями Генрих варит металлы, а ночи проводит в объятиях прекрасной Раутенделейн. Леший не упускает случая поддеть девушку: если бы он не подтолкнул повозку, не попал бы благородный сокол в ее сети. Приходит Пастор, хочет вернуть назад заблудшую овцу, колдовством заманили благочестивого человека, отца семейства. Увидев Генриха, Пастор поражен, как он прекрасно выглядит. Мастер с увлечением рассказывает, над чем трудится: хочет он создать игру колоколов, заложит высоко в горах фундамент нового храма, и ликующий, победный звон будет возвещать миру рождение дня. Пастор возмущен нечестивостью помыслов мастера, это все влияние проклятой колдуньи. Но настанет для него день раскаяния, услышит он тогда голос потонувшего в озере колокола.

Генрих трудится в плавильне, подгоняя своих подмастерьев-гномов. От усталости он погружается в сон. Водяной бурчит — вздумал тягаться с Богом, а сам слаб и жалок! Генриха мучают кошмары, кажется ему, что звучит потонувший в озере колокол, дрожит, пытается подняться вновь. Он зовет на помощь Раутенделейн, та ласково успокаивает мастера, ему ничто не грозит. Леший тем временем призвал людей, подстрекая поджечь плавильню. В Раутенделейн попадает камень, она призывает Водяного смыть людей в пропасть потоками воды, но тот отказывается: ненавистен ему мастер, вознамерившийся царить над Богом и людьми. Генрих сражается с наступающей толпой, швыряя горящие головни и гранитные глыбы. Люди вынуждены отступить. Раутенделейн ободряет его, но Генрих не слушает ее, он видит, как по узкой горной тропе взбираются двое мальчиков босиком, в одних рубашонках. Что у вас в кувшинчике? — спрашивает он сыновей. Слезы мамы, лежащей среди водяных лилий, — отвечают призраки. Генрих слышит звон потонувшего колокола и, прокляв, гонит от себя Раутенделейн.

Лужайка с хижиной Виттихи, С гор спускается измученная и скорбная Раутенделейн и в отчаянии бросается в колодец. Леший сообщает Водяному, что Генрих бросил девушку, а его плавильню в горах он спалил. Водяной доволен, он знает, кто двигал мертвым языком потонувшего колокола — утопленница Марта.

Появляется обессилевший, совершенно больной Генрих, шлет проклятья людям, доведшим до смерти его жену, зовет Раутенделейн. Безуспешно пытается он взобраться выше в горы. Сам оттолкнул от себя светлую жизнь, ворчит старуха, был званым, да не стал избранным, а теперь затравлен людьми, и крылья у него навек сломаны. Генрих и сам не поймет, почему слепо и бездумно подчинился колоколу, созданному им, и голосу, который сам в него вложил. Надо было разбить тот колокол, не дать поработить себя. Он умоляет старуху позволить ему перед смертью увидеть Раутенделейн. Виттиха ставит перед ним три кубка с белым, красным и желтым вином. Выпьет первый — вернутся к нему силы, выпьет второй — снизойдет светлый дух, но потом он обязан осушить и третий кубок. Генрих выпивает содержимое двух кубков. Появляется Раутенделейн — она стала русалкой. Она не желает признавать Генриха и не хочет вспоминать о былом. Он умоляет Раутенделейн помочь ему освободиться от мук, подать последний кубок. Раутенделейн обнимает Генриха, целует его в губы, потом медленно отпускает умирающего.

А. М. Бурмистрова