Всего лишь сон

Глава 6

Меган хотела с головой погрузиться в работу, но усталость от недосыпа брала над ней верх. Когда ты работаешь один, пускай даже сидя в офисе, и процесс работы выполняется тобой в одиночку, ты можешь сконцентрироваться или же наоборот на секунду позволить себе отвлечься и углубиться в свои размышления о жизни. Но когда твоя работа – это люди, к тому же люди, которых ты должен чему-то обучить, уйти в себя незаметно от остальных не получится. Взять отпуск? И что же написать в заявлении? Примерно следующее: «У меня едет крыша, потому что, кажется, я испытываю некие чувства к молодому парню из моих снов, который на самом деле не такой уж и молодой. В связи с этим моя психика не выдерживает, а подсознание то и дело погружает меня в кошмары, которые я неведомым мне образом материализую в наш мир, а это уже, знаете ли, чревато всевозможными негативными последствиями…»

Нет, так она сказать не могла. Поэтому, улыбаясь, она максимально задействовала весь свой интеллект, чтобы не допустить ошибок в лекции. Обычно, работая, Меган всецело погружалась в тему, о которой говорила, и для нее кроме ее студентов в тот момент ничего и никого больше не существовало. Теперь ей постоянно казалось, что за ее спиной смердящим дыханием дышит то нечто, которое желает погрузить ее в сон навсегда, но на ряду с этим ощущением она не могла не думать и о «нем».

Странные и новые для нее чувства.

Покупая кофе в картонном стаканчике, Меган тут же вспомнила о том кафе и о кофе в стеклянном стакане. Как бы она не старалась, у нее не получалось не думать о сне, который она хотела бы воплотить в реальность. Хотела, но не признавала этого. Боялась. Сидя на диванчике, она обдумывала, что бы выбрала, представься ей такой выбор: встретить «его» в реальной жизни или навсегда избавиться от своего дара, от своего проклятия. Спроси ее об этом еще пару месяцев назад – она бы отдала все за то, чтобы спать спокойно. Но теперь, несмотря на все свои кошмары, Меган не была в этом уверена. По крайней мере, пока.

От Люси пришло сообщение с предложением сходить в кино. «Ни фильмов, ни книг… Ничего, – прошептала Меган, набирая сообщение с совершенно иным текстом, – хватит с меня и того, что придумывает мой воспаленный мозг. Чужие фантазии мне уж точно ни к чему». В ответ Меган предложила Люси сходить в кафе после работы. «Я знаю отличное место, – написала подруга. – Я заеду за тобой в шесть часов, подъеду к университету».

Меган взглянула на часы: четверть второго. Ждать встречи с Люси предстояло несколько часов. Ей нужна была эта встреча, хотя Меган и не хотела ее. Лишь бы Люси снова накануне не посещала докторов или хотя бы не рассказывала об этом, как было в прошлый раз с дантистом.

Люси приехала за пятнадцать минут до назначенного времени, Меган уже ждала ее на стоянке при университете. Сама она за руль в последнее время садиться не хотела.

– И что это за место? – спросила она, сперва поцеловав подругу в щеку (странный ритуал, который приходилось соблюдать ради Люси вне зависимости от собственного желания).

– Уютное и милое кафе, тихое, спокойное место, – сказала Люси, – тебе наверняка понравится.

– Я не бывала там раньше?

– Со мной точно нет, – девушка рассмеялась, – а без меня, как мне кажется, ты никуда и не выходишь.

Меган хотела было возразить, но передумала: Люси была права. Вот она – основная черта, объединяющая всех интровертов: они не любят бывать в людных местах, а выбираются туда крайне редко и исключительно в узкой компании, зачастую одной и той же. Меган могла обвинить свою неординарную способность в том, что ей приходилось вести такой затворнический образ жизни (за исключением работы, разумеется), но это была бы ложь. Она получала удовольствие от того, что после работы ехала домой и проводила вечера в обществе, состоявшем исключительно из белого, пушистого, толстого кота и ее собственных мыслей.

– Я без тебя действительно редко где-то бываю, – сказала Меган. – Разве что с коллегами на празднованиях их дней рождений. Признаться, без особого удовольствия.

– Можешь не объяснять, я тебя знаю, – рассмеялась Люси.

«Знаешь? – подумала Меган. – Едва ли. Я и сама себя не знаю. Со стороны, может быть, и виднее, но по обложке книгу не читают, особенно если у этой книги нет названия».

– Ты меня знаешь, как никто, – улыбнулась в ответ Меган. – Да, тихое место – именно то, что мне сейчас нужно.

– Людно там бывает, но в основном в обеденное время. Вечером кофе пьют либо дома, либо на работе, засидевшись дольше положенного. Но большинство предпочитает пиво. А там его нет.

– Тут ты права, но это ведь не про нас, – сказала Меган.

Алкоголь она не пила совсем, а пробовала его лишь единожды. Было это на одной из студенческих вечеринок, на которую Меган пошла вместе с Люси исключительно для того, чтобы поддержать подругу. Там были абсолютно все, кто только мог прийти, ведь не прийти означало добровольно записать себя в лузеры. Меган такая перспектива ни капли не смущала, но она хотела учиться и учиться хорошо, а для этого следует изучить, кто будет находиться в твоем окружении ближайшие годы, и от кого стоит держаться подальше.

В тот вечер она так и не узнала, кто из ее многочисленных недоброжелателей вручил ей стакан с коктейлем, в который был добавлен алкоголь. До того Меган спиртные напитки не пила ни разу, и, поверив на слово, что коктейль «чистый», сделала несколько глотков, решив, что немного горечи придает концентрированный сок, смешанный с чем-то еще.

Нет, она не опьянела. Мимолетное помутнение перед глазами прошло достаточно быстро, потому что желудок Меган не был пустым, да и в тех двух глотках коктейля алкоголя было слишком мало. Но этого хватило, чтобы настоящее опьянение пришло к ней позже во сне.

Вечеринка продолжилась тогда, когда многие из тех, кто приходил на нее в настоящей жизни, уже крепко спали. На утро их ожидало сильное похмелье. Для кого-то оно было первым, а кто-то и вовсе полночи преклонял колени перед унитазом. А для Меган вечеринка продолжалась. И она пила. Много пила. Куда больше, чем выпила на самом деле. Но ведь для нее все, происходящее во сне и есть на самом деле.

Ее никто не заставлял. Вечеринка проходила так, как того хотела тайная, темная сторона Меган, только без реальных зрителей: она веселилась, пела, танцевала, сбрасывала с себя майку на тонких бретелях. И много пила. Настолько много, что ее вырвало прямо в постели, из-за чего она чуть было на захлебнулась собственной рвотной массой. Люси, которая жила с ней в одной комнате, пришла в ужас, когда увидела и услышала, что происходило с Меган.

– Ты же совсем не пила, – сказала она потом, помогая Меган с бледно-зеленым цветом лица поменять постельное белье и вымыть пол.

– Да, не пила…

– Но здесь, прости… Это запах алкоголя! Ты уж извини, но…

– Я отравилась, – сказала Меган. – Я не знала, что в составе того коктейля было спиртное. Видимо, у меня на него аллергия. Вот и всего. Прости, что из-за меня ты вынуждена… делать это… Прости, правда.

– Да ничего, это не самое страшное, – улыбнулась Люси, хотя Меган прекрасно понимала, насколько это должно быть противно: убирать чужую блевотину. Люси ей подобных неудобств не доставляла, а потому Меган теперь чувствовала себя перед ней в долгу. А еще накатило чувство стыда. Огромного, палящего стыда.

Проанализировав происходящее, она пришла к выводу, что еще достаточно легко отделалась, ведь ее пьяное подсознание могло забросить ее куда угодно, ее мог посетить любой кошмар, из которого потом было бы сложно выбраться. Пьяным людям и в этом мире все кажется не таким, какое оно есть в действительности, что уже говорить о мире нереальном, о внутреннем мире Меган, который существует лишь в ее сознании. Но ведь он существует.

С тех пор она решила для себя, что алкоголь она не употребляет совсем. Для слишком настойчивых звучал ответ, что у нее на него аллергия. Все вопросы тут же отпадали сами по себе и сменялись сочувствием. Странные люди.

– Ты знаешь, а я недавно здесь была, – удивилась Меган.

– Ты же говорила…

– Нет, – перебила Меган подругу, – я была рядом. Проходила мимо. Гуляла.

– Ты? Гуляла? – удивилась Люси. – Наш интроверт выбирается в люди?

– Я была одна, – улыбнулась Меган. – Да, иногда я гуляю. Одна.

– Это после того страшного случая?..

– Давай не будем к этому возвращаться?

Люси одобрительно кивнула. Конечно же она поддерживала подругу в тот странный период, когда в ее доме оказалась неизвестная никому пожилая женщина. Вот только Люси не знала, что без ее помощи Меган не только могла легко обойтись, но и вовсе не желала ее.

Войдя внутрь кафе, Меган замерла. Это было то самое место. Вне сомнений. Конечно, в ее снах здесь царила немного другая атмосфера, да и резкость зрения сейчас была наведена куда лучше, чем резкость по ту сторону ее сознания. Людей было немного, но в ее снах они здесь вообще бывали не всегда. Кроме него и, конечно же, неизменной официантки.

– Что ты будешь? – спросила Люси, присаживаясь за стол. – Меган, прием!

– Извини, – словно отряхнувшись от воспоминаний, ответила Меган. – Кофе. Я буду черный кофе. Без сахара. Американо.

Говоря это, она жадно впивалась взглядом в девушку, записывающую заказ. Но это была не она. Ничего удивительного.

– Что с тобой? – спросила Люси. – Вернее будет спросить, что с тобой на этот раз?

– Ничего особенного. Дежавю, – улыбнулась Меган, продолжая, как ей казалось, осторожно, оглядываться. Со стороны это выглядело, будто она опасается слежки за собой.

Люси о чем-то болтала, Меган иногда поддакивала и даже что-то отвечала, не особо вникая в суть разговора. Она догадывалась, что подруга рассказывает ей о своем молодом человеке, об их отношениях, но Меган находилась где-то не здесь. Хотя нет же, здесь. Она и хотела находиться здесь. И неважно, в какой реальности это будет происходить. Только спустя несколько неконтролируемых глотков кофе она поняла, что ищет глазами его. Но с чего бы ему быть здесь именно сейчас? Это уже было неважно. Теперь она знает место, где они встречались. И даже если они больше не увидятся во сне, она будет ждать его здесь до тех пор, пока он не придет.

Ждать? Вот странности… Зачем?..

– С тем же успехом я могла пообщаться и со стеной, – немного обидным голосом сказала Люси. – Я своих самых скучных клиентов внимательнее слушаю, чем ты меня.

– Извини, правда, извини, – Меган, неожиданно для самой себя, протянула руку и взяла руку подруги. – Хочешь, я скажу тебе правду?

Люси от удивления выпучила глаза и как-то очень больно сглотнула кофе, хотя планировала задержать его во рту еще на пару секунд.

– Меня повысили в звании и удостоили допуском к секретным материалам? – она хихикнула.

«И когда она обучилась сарказму? – спросила сама у себя Меган. – Все же стоит познакомится с этим ее… как его зовут?»

– Мне кажется, – Меган перешла на шепот, – представь, Люси, мне кажется, что мне нравится один молодой человек… Представляешь? – мне!

Ей стало неловко от своих слов. Человеку, который должен обучать других стойкости и уверенности в себе, сейчас стало неловко перед лучше подругой за такое простое признание. Перед единственной подругой.

– И всего-то? – спросила Люси. – Я уже давно об этом догадывалась и даже говорила тебе, а ты все отнекивалась.

Меган не ожидала такой реакции, но она ее вполне устроила. Можно снова врать.

– Прости. Мы встречались несколько раз, – сказала она, – но я даже не знаю его имени. Не перебивай, – остановила Меган Люси, заметив, что та хочет что-то сказать, – пожалуйста, не надо. Даже не обязательно комментировать мои слова. Правда. Мне это дается нелегко. Я еще до конца не понимаю, что происходит. И да, я, как психолог, сама осознаю необходимость выговориться тебе. Совета не прошу, потому что ситуация сложная и запутанная…

– Он женат? – все же перебила ее Люси.

– Что? Нет! Я… я не знаю! – Меган была растеряна и даже, наверное, немного зла. Только не знала, на кого или на что она злится.

– Ты что, влюбилась в человека, которого просто встретила на улице?

– И да, и нет. Я правда не знаю! И нет, я не влюбилась. Я… Это сложно. Мне нужно разобраться. Я только знаю, что он бывает здесь.

– Здесь? – удивленно спросила Люси. – В этом кафе? Но откуда ты знаешь, если сама зашла в него впервые?

– Прошу, не задавай вопросов. У меня не будет на них ответов, а те, что я смогу подобрать, тебе не понравятся.

– Вот теперь я действительно тебя не узнаю.

Меган так ласково посмотрела на подругу, как не смотрела на нее никогда в жизни.

– Спасибо. Правда, спасибо тебе за все, – сказала она. – Особенно спасибо за этот вечер. Прости, что бываю груба и эгоистична. Надеюсь, ты понимаешь, что я не нарочно. Но пока тебе лучше не знать всего.

– Я знала, что что-то здесь не так. Давно знала. И спрашивала у тебя. Но ты… Хорошо. Как скажешь. Дашь знать, когда понадоблюсь.

– Расскажи больше о себе, – Меган улыбнулась. Люси поняла, что подруга ничего не слушала, сделала последний глоток кофе, выдохнула и принялась рассказывать свои последние новости заново.

Меган отключила все будильники, кроме основного. Впервые за последнее время она ложилась спать в приподнятом настроении. Сейчас она была уверена, что ночью встретит его. Ее не волновало, что будет дальше, стоит ли ему рассказать о том, что она рассекретила место их встречи. Странно, ведь она там не бывала раньше, но ей снилось то кафе вот уже несколько раз.

– Нет, не странно! – выкрикнула Меган, сидя на своей кровати. Кот был удивлен, но в силу плохо развитого речевого аппарата никак не прокомментировал выходку своей хозяйки. Он чувствовал, что ей нужна поддержка, потому лег рядом с ней и принялся мурчать.

Она стояла на безлюдной площади. Тротуары, аккуратно подстриженные деревья, скамейки. Людей нет. Даже голуби не летают. Воздух… а есть ли он здесь?

– Ну, уже хорошо, что не лес, – сказала Меган и пошла прямо. Она не особо думала о том, в какую сторону ей свернуть, но решила, что, раз в любом направлении ее ждет неизвестность, то можно просто идти прямо.

Площадь сменилась на улицу: дома, дороги, пешеходные переходы, магазины с безжизненными витринами, которым некого и незачем зазывать внутрь. Солнца не было, но не было и темноты. Хотя к такому Меган давно привыкла: в ее снах правил не существовало.

– Буду просто идти, – негромко сказала она сама себе, – пока не проснусь. – С чего я вообще взяла, что увижусь с ним сегодня? Просто из-за того, что я нашла то кафе? А вдруг он сейчас даже не спит? Тогда его столик пустует, а мне одной нет смысла там быть. О, как такое возможно? Ну признайся уже себе, что ты просто ищешь встречи с ним? Да, тебе еще непонятно, что именно ты к нему испытываешь, но ты пытаешься сделать все, чтобы только состоялась очередная встреча. Да?

Диалог, вернее даже монолог с собой – это то, в чем она нуждалась больше, чем в беседе с Люси. Для таких людей, как Меган, рефлексия – полезное и более плодотворное занятие, чем диалог с другом или психологом. Или и тем, и тем по совместительству. Во сне границ нет. Можно высказать что угодно и кому угодно, даже себе.

Вонь. Снова эта вонь.

– Но я же в черте города, – с разочарованием в голосе сказала Меган, хотя прекрасно понимала, что это ничего не значит.

На ней были надеты невысокие сапоги, плиссированная юбка до колена (с чего бы? у меня никогда такой не было!) и белая блузка. Меган ускорила шаг. Шума не было, но была эта всеобъемлющая вонь, и она усиливалась. Осторожно обернувшись, Меган увидела большую тень, которая двигалась за ней на пока что недосягаемом расстоянии. Тень? Но откуда ей взяться, если солнца нет?

«Она здесь была всегда, – пришел ответ из глубины сознания, – это монстр, который жил все эти годы на подкорке моего головного мозга. Это как раз то, что я пыталась все это время разгадать. Это и есть мое проклятие, мое личный демон, который живет во мне уж никак не фигурально. И теперь я новыми чувствами выпустила его на свободу, и он опасается, что я смогу вытеснить его из себя. А смогу ли?»

Бестелесное, дурно пахнущее нечто надвигалось на Меган. Она побежала. Сердце снова стало биться быстрее.

– Мистер Блонд, – взмолилась Меган, – ну разбуди же меня! Укуси или пощекочи, оближи на худой конец.

Но кот не будил хозяйку. Он лишь удивленно наблюдал за двигающимися глазными яблоками под ее веками.

Улица стала сужаться. Точнее сужалась не улица, а плоскость, на которой она находилась. Деформировались дома, от сжимания лопались стекла в окнах и звонко падали на асфальт, бордюры вырывались из земли, оголяя арматуры, как кости скелета. Меган стало не по себе. Демон (или что оно такое?) был все же определенно не бестелесным, потому что к омерзительной трупной вони добавился и шум: то ли рычание, то ли шорканье от передвижения. Это не имело значения, а значение имела только возможность сбежать от него.

Возможности пока Меган не видела.

Она старалась убежать от давления, которое ощущала со всех сторон (и даже сверху), но у нее это плохо выходило. Наконец, свернув за один из домов, она вдалеке увидела то самое кафе. Да, это было оно: двухцветные навесы, приятный глазу мягкий контраст. Меган побежала. Оно бежало следом.

Страх овладел ею. В памяти промелькнули эпизоды с мышами, болотом, старухой… Она остановилась. Тут же прекратилось и сужение текстур сна. Меган резко обернулась.

– Хватит! – закричала она.

Чудовища не было. Никого не было. Но запах указывал на то, что оно никуда не делось. И не могло деться.

– Хватит! – повторила она. – Это моя голова, слышишь? МОЯ! И мне плевать на то, что кроится в подсознании. Сейчас я полностью в сознании! Никакие подкорки меня не волнуют. Я иду туда, – она указала пальцем в сторону кафе. – Одна. Ты меня не получишь. Не сегодня. А если надумаешь обмануть… Тогда я сделаю так, что мне больше не придется спать… – она задумалась. – Я смогу.

Меган развернулась и пошла в сторону кафе. Вонь преследовала ее до самого порога, но ни движений, ни звука, ни сужения улицы больше не было.

На этот раз она взяла верх.

Осторожно коснувшись дверной ручки, Меган толкнула дверь, та открылась.

Аромат кофе тут же перебил запах разложения, что остался снаружи. Музыка… играла музыка. Все та же? Неважно. Она увидела его. И больше никого.

– Я уже выпил вторую чашку кофе, – услышала Меган, когда присаживалась за столик.

– Я спешила, – ответила она, пытаясь выровнять дыхание, – очень спешила, правда. Меня… задержали.

– Меня зовут Николас.

– Я – Меган.

После секундной паузы, они оба рассмеялись.

– Вот так вот просто, – сказала Меган, – почему мы не сделали этого раньше?

– Для каждого действия наступает свой собственный, подходящий как нельзя лучше, момент, – сказал Николас. – Как знать, может в другой раз получилось бы менее… пафосно?

Меган снова рассмеялась. Она смеялась, хотя еще минуту назад ей было очень страшно. Щеки ее чуть ли не впервые стали образовывать небольшие мимические морщины, которым раньше было не от чего появиться.

– Я нашла… – она задумалась.

– Что ты нашла?

– Я боюсь, что, если мы встретимся в настоящей жизни, ты больше не будешь сниться мне, – сказала она. – Но сегодня, возможно, наша встреча спасла мне жизнь.

– От чего или от кого? – снова спросил Николас.

– От того, кто преследует меня в моих снах, – сказала Меган. – Он гонится за мной, он хочет меня поглотить…

– Бугимен? – с легкой улыбкой на губах спросил он.

– Возможно, – вполне серьезно ответила Меган, – но только мой собственный бугимен, который живет в моей голове. Знаешь, я очень редко так откровенно могу разговаривать. Наверное, раньше я совсем такого не делала. И я не знаю, влияет на это тот факт, что все же какую-то часть себя сейчас я не могу контролировать, или же это все из-за твоего присутствия.

– Буду надеяться, что виной тому все же я, – снова улыбнулся Николас.

«И не только этому», – подумала Меган.

– Что бы там ни было, – снова сказал он, – ты это оставила за дверью. Верно? А здесь только мы.

– А девушка-официант?

– Знаешь, когда я здесь оказался, кофе уже стоял на столе, – ответил он. – При чем на моей стороне было две чашки, то есть этому кафе было известно, что я буду ожидать даму какое-то время, – он привстал, аккуратно взял руку Меган и поцеловал ее. – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо. Это все необычно для меня, – смутилась она. – Я не про одежду… Хотя, да, у меня нет таких вещей. Сон выступил сегодня моим дизайнером. Но я говорю о том, что с нами происходит. Для меня это ново.

– Для меня тоже. Неудивительно, что судьба познакомила меня с тобой именно во сне, потому что в светлое время суток мне абсолютно некогда заводить знакомства.

– Значит ты не женат?

– Что? Нет, конечно, нет, – он рассмеялся. – Я женат на своей работе! Я…

– Не стоит, – перебила она его. – Давай снова оставим место недосказанности.

– Согласен… так о чем поговорим сейчас?

Меган подняла глаза, посмотрела в его.

– Ни о чем, – улыбнулась она. – Я просто хочу посмотреть на тебя. И помолчать. Моя работа – говорить. Но на самом деле я люблю молчать.

– Меган, – сказал Николас, – ты говорила, что твои сны бывают более реальными, чем у других людей…

– Угу, – кивнула она.

– Со мной раньше такого не было. Никогда, – продолжил он. – Но я чувствую, что сны, в которых я вижу тебя, отличаются от остальных.

– Это нормально, – согласилась Меган. – Ненормально то, что прежде мы не были знакомы.

– Химия, возникающая между людьми – уже ненормально, – сказал Николас.

– Химия? – улыбнулась она. – То есть ты веришь, что между нами что-то есть? Прости за прямоту, я сейчас не особо контролирую свои слова. Говорить во сне – это, пожалуй, то же самое, что говорить, приняв сыворотку правду.

– И это замечательно, – сказал он, – Да, я думаю, что между нами что-то есть. Прости за прямоту, – теперь и он улыбался. – И, знаешь, мне нравится такая сыворотка правды. В таких отношениях не будет места лжи.

– В таких отношениях нет места отношениям, – улыбка сошла с ее лица. – Что бы мы здесь друг другу не говорили, это – всего лишь сон. И проснемся мы каждый в своей постели.

«И не всегда в чистой: порой перепачканной болотной грязью или, скажем, кровью…»

– Но встречаться в реальной жизни нам пока рано, ты так считаешь?

– Боюсь, что мы будем разочарованы, – сказала Меган, – каждый по-своему. Ты разочаруешься в моей необычной способности, благодаря которой мы и познакомились, потому что пить кофе с тобой – это одно, а просыпаться в квартире, что кишит мышами, которые привиделись во сне (который я даже не запомнила!) – это совершенно другое.

– А ты боишься разочароваться в моей… внешности? – спросил Николас. – Ведь, если ничего не изменилось, ты все так же видишь меня молодым? Верно?

– Верно, но я не боюсь разочароваться. Скорее, я боюсь быть отвергнутой.

– Сыворотка правды?

– Угу, – улыбнулась Меган. – Так долго мы еще не были вместе, правда?

– Я все же надеюсь, что рано или поздно мы встретимся, – он оставил ее без ответа.

– Пообещай, что не будешь искать встречи со мной, пока я не попрошу об этом, – сказала она.

– Обещаю. Все равно найти тебя, зная лишь имя, будет сложно. Даже если искать тебя в интернете, что я напишу в поисковике: «Девушка Меган из моих снов»? – они оба рассмеялись. – У меня даже нет твоего фото. Фотографироваться во сне – вот еще одно безумие.

– Да, выглядело бы это глупо, – согласилась она, – потому и не стоит. Мне нужно время. И этот…

– Бугимен?

– Бугимен… Я не знаю, кто он, но знаю наверняка, что он для меня опасен. И сейчас он за этой стеной.

– Я тебе верю. Если бы мне это рассказали в обычной жизни, я бы рассмеялся. Но, убедившись, что встречи наши имеют какой-то особый характер, к тому же, что все это происходит не только в моей голове, я тебе верю.

– Спасибо, – улыбнулась Меган.

– Мне пора, – сказал Николас.

– Почему?

– Признаться честно? – спросил он. – Кажется, я хочу в туалет, – он рассмеялся, и Меган подхватила его смех. – Сыворотка правды! – он развел руками.

– Находясь во сне, сопряженном с моим, я не советую тебе воспользоваться местной уборной. Это может плохо кончиться.

– Я уже догадался, – он продолжал смеяться. – До встречи, Меган.

– До встречи, Николас, – улыбнулась она.

Он исчез. Вот так просто взял и исчез, как и, наверное, появился здесь до нее.

– Интересно, – сказала она сама себе вслух, неспешно допивая свой кофе, – когда исчезну и я, это место растворится? Или будет снова нас ждать?

Какое-то время она еще сидела за столиком, но все никак не просыпалась. В туалет ей не хотелось, до будильника еще было много времени. Она обошла кафе, села на высокий стул у барной стойки. Посетители, бариста, официанты, кассиры – не было никого. Только она. Глядя в зеркальную витрину, на которой стояли всевозможные бутылки с сиропами и банками с зернами кофе, Меган снова заговорила сама с собой:

– Кто ты? Та, что я вижу в зеркале – кто ты? Почему за твои приключения на этой стороне страдаю я, настоящая? Ведь тебя даже нет. Ты – моя тень, мое зеркальное отражение. Белый кролик из норы. Почему ты вершишь мою судьбу? Ты навлекаешь на меня монстров, посылаешь в мою квартиру всякую мерзость? Ты влюбила меня в человека, которого я, возможно, никогда не встречала и не встречу? А если и встречала, то видела его не больше одной секунды. Ни я, а ты, – она указала пальцем на свое отражение, – это ты его запомнила! Ты. Чего ты хочешь? Поглотить меня? Не выйдет. Убить? Не станет меня – не будет и тебя. Я выйду за эту дверь и увижу новый сон. И ты не посмеешь снова подослать ко мне ту тварь.

Меган встала со стула и подошла к двери. Она не видела, что в зеркальной витрине ей в спину продолжает улыбаться ее же отражение: той жуткой улыбкой, какой в кошмарных снах улыбаются монстры.

Она решилась открыть дверь и, когда сделала это, не увидела ничего того, что видела до входа в кафе.

Это была совершенно иная улица, возможно, иной город и даже страна. Двухэтажные дома, в которых, по всей видимости, расположилось несколько квартир, несуразные дворики. Светило солнце. Играли дети.

– Скорей, скорей! Сюда, за мной!

К Меган подбежала девчушка лет восьми в летнем легком платьице, которая стала дергать ее за рукав и тянуть куда-то в сторону.

– Быстрее, они там! – кричала девочка.

– Кто – они? – спросила Меган.

– Ну как же? – дети! – ответила та взволнованным голосом.

Меган только тогда заметила, что одета она уже была иначе: на ней были коричневые брюки, широкий свитер и потертые ботинки.

– Какие дети? – снова спросила она, уже невольно двигаясь за девочкой.

– Которые умерли, – ответила та.

– Как – умерли?..

«Это все сон, – твердила она в голове, – это неправда. Да кого я обманываю? Надо проснуться!»

Но она не просыпалась. Девочка ухватила ее за руку и они куда-то бежали. Такое во сне случается часто: картинки и события меняются, и ты уже не отдаешь себе отчета в том, продолжается это все еще в первой сцене твоего сна, или же это начался новый акт и новые действия. Одно неизменно: ты – главной герой во всем этом длинном, нескончаемом сериале.

Солнце уже не светило: появились тучи и туман. Какой-то дом из кирпича. В нем еще кто-то живет? – не похоже на то. Они пробежали мимо. Дороги уже не было: они бежали по траве. Меган не сопротивлялась: бесполезно. Она расслабилась. Снова болото? Кажется, да. Но оно отличалось от болота, грязь с которого Меган не так давно отмывала в своей ванной.

– Они там! – крикнула девочка и указала пальчиком в сторону темной кирпичной постройки, издалека напоминающей невысокий, затопленный болотными водами туннель.

– Стой! – скомандовала Меган и остановилась. – Я не пойду туда. Не тяни меня.

– Ну как же? – возмутилась девочка. – Ты должна им помочь!

– Ты же сама сказала, что они умерли, а значит им уже не помочь.

– Но они умерли, когда были здесь, во сне, – ребенок выглядел очень убедительным, – они навсегда остались здесь. Им страшно и одиноко.

– Я не помогу им, – Меган продолжала стоять, несмотря на то, что девочка изо всех сил старалась тащить ее за руку.

– Ты должна остаться, Меган! – девочка продолжала повышать голос. – Это и твой дом тоже.

– Я не умерла, – она замотала головой, – и уж тем более я не хочу умирать во сне. Нет-нет-нет… Пусть лучше меня собьет машина или я подавлюсь соленым орешком, но я не хочу умирать во сне. Я не хочу доставаться ему.

– Тогда бежим! – девочка дернула, что было сил, и в тот момент Меган почувствовала запах разложения, который усиливался за ее спиной. Выхода не было – они побежали в сторону кирпичных катакомб.

Меган на ходу изо всех сил щипала себя за щеку, зная, что проснется потом с маленькими синяками. Если проснется. Но она все никак не просыпалась.

Поднырнув под затопленный невысокий арочный вход, они оказались в большой темной комнате. Запах разложения сменился запахом сырости, но воды под ногами больше не было: во сне текстуры меняются непредвиденно и незаметно для глаза. Комната напоминала старый, заброшенный подвал, стены были отделаны темным кирпичом. На одной из них висело множество фотографий. Детских фотографий.

– Кто все эти дети? – спросила Меган, разглядывая изображения.

– Это все, кто здесь… обитает, – девочка произнесла эти слова немного невнятно.

– Ты хотела сказать «живут»?

Девочка закивала в ответ.

– Они сами не смогут выбраться. Они там, – она указала пальцем в темноту, куда, уходил коридор или туннель из этого подвала.

– Ну уж нет, – замахала руками Меган, наконец высвободивши одну из рук из холодной ладони девочки, – я туда не пойду. Мне и так предстоит проснуться с мокрыми ногами и колотящимся сердцем. И я не собираюсь оставаться здесь.

– Ну как же дети?.. – девочка готова была расплакаться.

– Как тебя зовут? – спросила ее Меган.

– Анна, – сказала та.

– Ты одна из них?

– Я… я не знаю. Но здесь нет моей фотографии.

– Ты спишь? Или ты умерла? Или тебя никогда не было?

Анна задумалась.

– Я была, – неуверенно сказала она, – была. Но это неважно. Я знаю, что там – дети, и они ждут тебя, ждут, чтобы ты поиграла с ними, чтобы ты помогла им освободиться. Они лежат. Понимаешь, Меган? Они лежат!

– Я не пой-ду к ним, – сказала Меган грубым голосом, произнося по слогам.

– Но они не смогут сами… Их закопали! – девочка зарыдала.

– Да потому что они мертвы! – закричала Меган. – Я не поднимаю мертвых, я не могу повлиять на загробную жизнь! Мне очень жаль, что твоих друзей нет среди живых, что они застряли здесь, умерев во сне, но я ничего не могу с этим поделать!

– Посмотри на них, – Анна подошла к фотографиям на стене, – этот мальчик уснул от чадного дыма и не проснулся, эта девочка спала в детском автокресле, когда их машина попала в страшную аварию, а эта – болела… Ты не можешь их оставить.

– Могу. И оставлю. Мне надо проснуться, – уверенно сказала Меган.

– Знаешь, мне кажется, – снова заговорила Анна, о чем-то задумавшись, – у меня завтра в школе четыре урока. А сейчас мне очень страшно. Я хочу плакать. И я хочу к маме. Это же кошмар, правда, Меган? Мне снится кошмар?

– Да, дорогая, кошмар, – Меган обняла девочку и только тогда поняла, что ладошка у той была холодная от того, что в этой комнате сыро и холодно, а вовсе не от того, что малышка мертва.

– Что это? – спросила Анна, услышав шум в том самом темной углу.

– Я не знаю, – сказала Меган.

– Это те самые дети! О, нет, Меган! Что я наделала? Зачем я сюда пришла? Что за глупый сон? Они все-таки могут вставать! Им не нужна помощь! Они меня обманули! Почему все так странно? Почему во сне так странно?

– Потому что все это – неправда, этого нет на самом деле, – пыталась успокоить ребенка Меган, хотя приближающийся шум пугал не на шутку и ее саму. Казалось, это бегут огромные крысы, шкрябая стены и даже потолок туннеля своими мерзкими мокрыми лапками. – Послушай, Анна, – Меган присела рядом с девочкой, – ты должна проснуться. Немедленно. Ты простишь меня, если я тебя не сильно ударю?