Всем сердцем ваша

Глава 13

— Очевидно, Бэбкок и маркиз Харткорт поссорились из-за покупки склада, находящегося здесь, в Бате, на Броуд-Куэй, — сказал Эйдан Финеасу Миклби, придя к нему на квартиру на Эйвон-стрит.

Обычно он не встречался со своим связным из министерства в дневное время, но сейчас у него имелись сведения, которые требовалось немедленно передать. Чтобы сделать себя менее заметным в самом бедном районе Бата, он еще в карете снял шейный платок и переоделся в поношенные сюртук, жилет и сапоги, купленные в Лондоне у старьевщика специально для подобных случаев. Кучер высадил его, немного не доехав до цели, чтобы не привлекать внимание к дорогому кабриолету, и должен был подобрать его снова на заранее условленном месте.

— Как только я уйду отсюда, отправлюсь в порт и постараюсь найти этот чертов склад, — сказал он и добавил: — Говорят, он совсем развалился.

Поскольку время было раннее, агент приготовил ему чашку кофе и не предложил виски.

— Почему это двое джентльменов ссорятся из-за полуразвалившегося склада?

— Трое, если быть точным. Кто-то еще перекупил это место у них обоих.

Миклби задумчиво хмыкнул:

— Я постараюсь, чтобы наши люди выяснили, кто же это такой.

— Это не все, чем интересовался наш член парламента. — Эйдан подул на кофе и сделал глоток обжигающего горло напитка. — Я сейчас прямо из банка, в котором открыт счет для вкладчиков в павильон для избранных. Похоже, Бэбкок был членом совета директоров в компании «Брайс-Роулингз».

— Вы думаете, он двурушничал?

Эйдан пожал плечами:

— Трудно сказать. Эта мысль у меня возникла сегодня утром, когда я изучал конторские книги. — Сгорбившись над столом, он оперся на локти, держа чашку обеими руками.

— Неизвестный человек образовал «Брайс-Роулингз» и купил землю под павильон для избранных от имени этой компании. Чтобы она выглядела легитимной, какой-то лондонский брокерский клерк получил большой гонорар за то, что подписал соответствующие документы и чеки.

— И разумеется, получил взятку. Если мы найдем его, это нам не очень поможет, не так ли?

— Нет, — согласился Эйдан, — не думаю, что какому-то клерку могли рассказать что-то полезное нам.

Миклби смотрел в серое окно на грязную кирпичную стену.

— Вы думаете, что мы имеем дело с хитрым мошенничеством, обманом акционеров?

— Абсолютно верно. Наилучший способ для любого шарлатана поощрять своих законных вкладчиков — это представить внушительный, но фальшивый список акционеров.

— Другой способ — создать впечатляющий совет директоров. С одним или двумя членами парламента.

— Вполне возможно. Бэбкока одурачили, пообещали включить его в совет директоров, если он купит достаточное количество акций. Если это так и если я не ошибаюсь, его вдова может оказаться в ужасном финансовом положении, когда рухнет проект павильона для избранных.

— Может быть, Бэбкока и убили потому, что он узнал правду. — Когда Эйдан кивнул, соглашаясь с ним, Миклби покачал головой. — Вы сложили эту картинку сегодня утром, только просмотрев цифры?

Эйдан усмехнулся:

— Да. Вы запомнили все, что мы обсуждали?

— Конечно, коллега. — Затем он стал серьезным. — А что там с Фицкларенсом? Какова его роль?

От этого имени Эйдан сморщился, словно попробовал чего-то кислого. Ему не понравилось, что прошлым вечером в театре Фиц и Лорел сидели так близко друг к другу. Она убеждала Эйдана, что они просто находились в одной ложе, и сладкий вкус ее поцелуя подтверждал ее слова. Но даже при этом он не мог найти убедительную причину этого предполагаемого знакомства, если только у нее не было какой-то тайной цели.

— До сих пор я не обнаружил ничего, в чем можно было бы обвинить Фица. Кроме одного. Он со слишком ярым энтузиазмом относится к проекту павильона для избранных и к этому эликсиру, который состряпал Клод Руссо.

В самом деле, он вспомнил, что в курортном зале это Фиц уговаривал Лорел попробовать эликсир, и только обморок Мелинды помешал ей сделать это.

— И еще. Последнее время он более чем сдержан со мной, и это меня тревожит.

— Вы думаете, он что-то скрывает?

Эйдан ничего не ответил и, посидев еще немного, поднялся.

— Теперь я отправляюсь на верфи. Интуиция мне подсказывает, что если я узнаю, кто купил склад, мы получим имя основателя «Брайс-Роулингз». И возможно, имя преступника, убившего Бэбкока. Если тот действительно был убит.

— Далеко заведет вас ваша интуиция.

— Напрягаю мозги, если дело трудное. Кстати, вы ничего не узнали о Лорел Сандерсон?

— Это со вчерашнего дня-то? Когда бы я успел?

— Я просто спросил. — Он вышел. Спустившись вниз, открыл дверь на улицу и оказался в ситуации, встревожившей его.

Большинство людей не заметили бы некоторые мелочи, заставившие его насторожиться. Два человека бандитского вида сидели на корточках в дверях одного из домов и, вполне вероятно, проводили целые часы за игрой в кости или каким-то другим столь же полезным занятием. Один из них мог просто отгонять муху. Кто бы усмотрел в этом знак сгорбленному нищему, появившемуся из-за угла. А неопрятный, нечесаный юноша, переходивший дорогу, мог просто насвистывать… а не давать своим подельникам сигнал приготовиться. Эйдан бросил быстрый взгляд и сразу же понял, что выдавало их: наемная карета явно была не из этой части города. Относительно чистый вид экипажа свидетельствовал о богатой части Бата, а беспокойный вид кучера — о том, что его экипаж не часто проезжал по Эйвон-стрит.

Теперь, когда Эйдан подумал обо всем этом, он понял, что наемная карета подъехала, когда он вошел в жилище Миклби. Кто-то следил за ним?

Он заметил какое-то движение в карете в тот самый миг, когда резко засвистел лохматый юноша. Эйдан узнал тех, кто в ней сидел, и его сердце дрогнуло. Он стремглав перебежал на другую сторону улицы, когда два человека, сидевшие в дверях вскочили, а сгорбленный бродяга вдруг выпрямился и вынул нож.

Кучер наемной кареты засуетился на своем месте, растерявшись и не понимая, что сейчас произойдет. Эйдан громко закричал, но только для того, чтобы сбить нападавших с толку и, может быть, выиграть одну-две секунды и спастись. Он подбежал к карете на мгновение раньше той пары «игроков», вскочил на козлы рядом с кучером, схватил вожжи и погнал лошадь.

Экипаж рванулся вперед. Внутри его послышался женский голос, который был знаком Эйдану. Очнувшись, кучер вытащил из-под сиденья железный прут, но, казалось, был в нерешительности: кого же бить — Эйдана или тех, кто гнался за его каретой.

Бродяга догнал ее и побежал рядом с экипажем. Взмахнув ножом, он задел бок лошади. Эйдан увидел его глаза, обведенные красными кругами, изрытую оспой кожу, гнилые зубы и уловил в его взгляде яростную жажду крови. Негодяй протянул похожую на когтистую лапу руку и ухватился за вожжи. Кучер замахнулся своим железным прутом, но промахнулся. Эйдан ударил по плечу бандита каблуком. Нападавший споткнулся, кучер закричал на лошадь, и та пустилась почти галопом.

Остальные нападавшие отстали от мчавшегося экипажа, но Эйдан не снижал скорость, пока они не подъехали к реке. Из кареты доносились вздохи и охи. Эйдан, сжав зубы, не обращал на них внимания. Его планы на это утро рухнули. Он должен был не только отложить свое решение расследовать, что за склады расположены на берегу реки, но и осознать, что местопребывание Миклби было раскрыто.

Черт, черт! Как он мог быть таким беспечным?

Свернув в сторону, он провел экипаж через шумную набережную. В воздухе чувствовался тяжелый запах речной грязи.

Наконец он остановил карету и бросил вожжи кучеру. Все еще не придя в себя от испуга, кучер изумленно посмотрел на него.

— Господи, да откуда вы на мою голову взялись?

Эйдан оскалил зубы, старательно изображая усмешку головореза:

— Не важно. Если ты хочешь жить, то забудешь, что когда-то видел меня. А теперь держись подальше от Эйвон-стрит.

Выйдя из кареты, он распахнул дверцу, протянул руку и извлек из кареты Лорел Сандерсон.

— Боже мой, — воскликнула Лорел, когда дверца кареты открылась. Яркий солнечный свет бросился в лицо, ослепив ее. Зажмурив глаза, она чувствовала, как ее стащили с сиденья, и ее сапожки опустились на покрытую грязью дорогу. Она невольно глубоко вздохнула, и ее легкие наполнились свежим воздухом.

— Так что же там произошло?

— Это я хотел бы у вас спросить! — воскликнул Эйдан, посмотрев ей в лицо, и мрачная сила его гнева испугала ее по-настоящему — так, что она никогда бы не поверила, что такое возможно, тем более с ним.

Однако там, на Эйвон-стрит, она начала подозревать его во всех видах незаконной деятельности. Особенно после того, как увидела его выходящим из кабриолета переодевшимся в какие-то обноски.

Как ей ни была неприятна эта мысль, она подумала, не могли он посещать тайное собрание «радикальных реформаторов», иначе эти борцы за свободу не выбрали бы для встречи такое место. Она зорко следила, не появится ли здесь и лорд Манстер. Девушка не видела его, но, может быть, он приехал раньше и ждал своего друга вместе с сообщниками в доме.

Вдруг карета сорвалась с места. Лорел лишь на мгновение испугалась, страх исчез, когда она услышала голос Эйдана, раздавшийся с козел. Она сразу же распознала его бархатный тембр, и, несмотря на то что по громким крикам было ясно, что происходила какая-то драка, она была уверена, что он спасет ее от беды. Он всегда выручал ее.

Однако сейчас она съежилась, увидев кипевший в нем гнев.

— Не надо говорить со мной таким тоном, — сказала она. — Я не маленькая. — Но, увы, она неожиданно почувствовала себя ребенком, пойманным при совершении непростительной шалости.

— А вы, мадам, просто шпионка. И совершенно бессовестная.

Это было не совсем так. Ей действительно было стыдно за тот порыв, заставивший ее поехать следом за ним. Однако… она взглянула на его одежду, набралась мужества и посмотрела ему в глаза:

— Позвольте, однако, узнать, сэр, почему на вас такое странное облачение и вы тайком приезжаете в это место, пользующееся дурной славой. — В ожидании ответа она вопросительно подняла бровь.

В ответ он схватил ее за руку, далеко не нежным образом, и потащил ее к тому самому кабриолету, в котором он выехал с Милсом-стрит. Он не ослаблял свою железную хватку, пока они оба не сели на роскошные кожаные сиденья экипажа. Кучер, сидевший достаточно близко от них, смотрел только вперед и не обращал никакого внимания на то, что происходило за его спиной. Очевидно, он уже получил указания, ибо кабриолет упорно старался влиться в поток экипажей, двигавшихся в северную часть города.

Лорел с тоской смотрела на мелькавшие за окном повороты. Она чувствовала себя в ловушке, в которой было тесно от длинных мускулистых ног Эйдана и его внушительной фигуры.

У нее упало сердце, когда она услышала его тяжелое дыхание и скрип зубов. Он был в ярости.

Как будто вспомнив, с какой силой он сжимает ее руку, он резко отпустил ее, затем повернулся к ней и взял за плечи.

— Зачем вы следили за мной? Что вы надеялись найти?

— Я? — Она сразу вспомнила. — Мои сладости! Я оставила их на сиденье наемной кареты.

— Какая чушь! — Он опустил руки, но его присутствие тяготило ее, ей стало жарко и душно.

— М-м-марципаны и миндальные слойки, — заикаясь от смущения, сказала она, — Для Мелинды и леди Девонли. Я совсем забыла о них, а ведь так старалась их порадовать.

— Черт побери, Лорел. — В его голосе звучали теплота и нежность, и дрожь пробежала по ее спине. — Неужели вы не понимаете, что вас могли убить?

— Я… я до сих пор не знаю, что произошло.

— Тогда позвольте просветить вас. Четверо бродяг окружили карету и собирались напасть на вас. Если бы я не вышел из здания в то самое время, они бы сделали это. Злодеи перерезали бы вам горло за одни только пуговицы на вашем жакете.

— О Боже… — Завороженная его гневным взглядом, она покачала головой: — Нет. Вы бы не позволили, чтобы со мной что-то случилось. Вы ведь этого не допускали раньше.

— Просто повезло. Глупо предполагать что-либо иное. Вмешательство в мою жизнь — опасное дело, Лорел. Больше никогда так не поступайте. Поняли?

Он говорил с суровостью учителя, тоном, с каким с ней не говорил даже дядя Эдвард. Но это произвело на нее совсем не то впечатление, на которое он, должно быть, рассчитывал. Снова вспомнив его попытку изменить облик, она набралась храбрости и возразила ему:

— Так расскажите мне, что вы делали в таком месте и в такой одежде.

Он недовольно свел брови, и она пожалела, что задала этот вопрос.

— То же, что и вы, когда однажды надели желтое платье, когда должны были носить траур.

Это было веское заявление. Она молча смотрела на него.

— Это не игра, Лорел. То, что вы сделали, безрассудно и неправильно. Вы должны мне дать объяснение.

Да, вероятно, он прав. Только она сама не совсем понимала, почему поехала вслед за ним. Виктория послала ее в Бат расследовать деятельность лорда Манстера, а не Эйдана Филлипса. Совсем недавно она видела его в банке в деловой обстановке, и в этом не было ничего запретного. Но даже через окно и разделявшую их закрытую дверь она почувствовала: то, как он просматривал банковские книги, подчеркивало его серьезность и знание своего дела, качества, которые резко отличались от тех, которые ему приписывали.

Не это ли различие вызвало ее подозрения?

Он сбросил с плеч рваный сюртук, затем поношенный жилет. Затолкав их в угол, протянул свою сильную руку и обхватил Лорел. Сначала она подумала, что он хочет обнять ее. Ее бросило в жар, когда их плечи соприкоснулись.

Но он только взял небольшую кучку одежды, сложенную на сиденье рядом с ней. Потом выпрямился и надел парчовый жилет, в котором был до переодевания.

Пока он застегивал серебряные пуговицы, Лорел издала прерывистый вздох, думая, не слышал ли он постепенно затихавший стук ее сердца.

— Лорел…

— Вы правы, — сказала она. — Я должна извиниться и все объяснить. — Она взглянула на него. — Простите, я очень сожалею, что поехала за вами.

Он, прищурившись, смотрел на нее.

— Мое прощение зависит от ваших слов.

— Это не очень-то по-христиански с вашей стороны, — тихо сказала она. Когда он открыл рот, чтобы снова заговорить, она подняла руку. — Очень хорошо. Я поехала за вами, потому что вы друг лорда Манстера.

Он ничего не сказал. Надев сюртук, он сложил на груди руки и принял снисходительный вид. Казалось, все происходящее его очень забавляло.

— А он-то тут при чем?

Лорел вздохнула — уловка, чтобы выиграть еще минуту на то, чтобы собраться с мыслями.

— Вчера вечером он говорил со мной о довольно пугающих вещах: о политических переменах и развитии науки и о том, как все это вместе приведет наше общество в новый век… реформ. — Термин не очень подходил, но она решилась использовать его, чтобы увидеть, как Эйдан отреагирует.

Он изучающе смотрел на нее в течение длившейся неприятно долго минуты.

— И какое отношение это имеет ко мне?

Она взмахнула руками.

— Как я сказала, вы его друг. Вот я и подумала, возможно… ну… что вы разделяете его взгляды.

— А есть что-то плохое в этом?

Вопрос привел ее в негодование, ведь ее беспокоило будущее Виктории.

— Это зависит от его намерений, не так ли? — Ей было страшно.

— Довольно справедливо… на данный момент. Но если планы Фица окажутся далеко не благородными, что вы-то с этим будете делать?

О Боже. Он добрался до сути этого дела, и опять у нее не было ответа, по крайней мере такого, который можно открыто высказать. Она намеревалась сообщить Виктории о скрытой угрозе, которую представляет лорд Манстер или кто-то другой, с кем он связан. Ведь им, помоги ей Бог… мог быть Эйдан.

Она надеялась, что он тут не замешан.

Девушка набралась храбрости и решила рискнуть:

— А вы знаете, что мог иметь в виду лорд Манстер? Возможно, он принимает участие в деятельности или связан с личностями, которые могли бы навредить королеве. Вы, должно быть, помните, что моя мать служила у матери ее величества, так что понятно, что я волнуюсь.

— Беспокоитесь за королеву?

— Да! — Лорел широко улыбнулась. — Именно так. Она так молода и…

— Имеет большую, чем необходимо, поддержку кабинета преданных министров, всего парламента с деятельными пэрами и членами парламента, и в ее дворце полно слуг и охраны. А вы чувствуете, что королева нуждается именно в вашей защите?

Ею снисходительный смех рассердил ее. Если бы только он знал правду!

— Значит, вы не успокоите меня относительно вашего друга?

Неожиданно что-то изменилось, на его лице не осталось и следа улыбки.

— Я не могу.

Это тихое признание поразило ее: она ожидала, что он просто станет отрицать ее обвинения. В его следующих словах она услышала искренность.

— Он временами тоже тревожит меня. Мне хочется верить, что это всего лишь хвастовство и разочарование, и только, но недавно… — Он замолчал и смотрел в окно на пешеходов и магазины, мимо которых они проезжали. — Он уже не так откровенен со мной, как раньше. — Эйдан почти все время сидел, отвернувшись от нее, но Лорел видела, как напрягались на его шее мышцы. — И это дает мне основание думать, что он, может быть, что-то скрывает. А если это так, я не смогу помочь ему.

— А вы часто делаете это? — тихо спросила она. Ей было нетрудно представить его, утонченного, остроумного, физически здорового, оказывающим помощь неуклюжему, вечно пьяному графу Манстеру. Странно, ходили слухи, что Эйдан часто участвовал в его кутежах, но Лорел еще не приходилось видеть его нетрезвым.

— Я пытаюсь. — От его тихого ответа у нее потеплело на сердце. И в горе и в радости он старался быть верным другом лорда Манстера, и ей хотелось погладить его, обнять и прижаться щекой к его плечу.

Он резко повернулся и остановил на ней суровый взгляд.

— Если вы будете проводить время в обществе Фица, а он играет с огнем, то не приходится сомневаться, что вы тоже обожжетесь. А я, может быть, не смогу помочь ни одному из вас.

Обескураженная, она посмотрела в окно, когда карета замедлила ход. Величественные особняки стояли по краям огромной лужайки.

— Где мы?

— Это Куин-сквер. Вас ждут на ленч у Беатрисы, не правда ли?

— Откуда вы знаете?

— Вчера после спектакля, когда мужчины собрались на рюмку бренди в гостиной Фица, он хвастался всем, кто хотел его слушать, что сегодня вы будете вместе с ним на этом ленче.

Снова в его тоне звучало осуждение. Было очевидно: его раздражает, что она снова будет с графом Манстером. Возможно, он даже ревновал ее. При этой мысли она подавила улыбку и сказала:

— У меня ленч с лордом и леди Девонли. Я не сочла возможным спрашивать, кто еще в списке гостей.

Она замолчала, не желая спрашивать, чтобы не подумали, что ее это интересует. Но не сдержалась.

— А вы приглашены?

— Да.

Ее настроение поднялось, как полуденное солнце, распространяя тепло, что очевидно было видно по ее лицу, и она почувствовала, как запылали ее щеки.

— Однако я отослал им мои сожаления, — продолжал он. — У меня есть дело в другом месте.

— О! — Ее настроение упало. Она постаралась скрыть свое разочарование и в последний раз сделала попытку разобраться в сегодняшних событиях.

— Так вы не скажете мне, почему сегодня ездили в чужой одежде в пользующееся дурной славой место?

— Нет. — Он плотнее сжал губы.

Потом приподнялся, собираясь стукнуть в потолок, давая кучеру сигнал сойти с козел и открыть для нее дверцу. Она, останавливая его, схватила за запястье:

— Подождите.

— Да? — прошептал он вопросительно.

И снова ее сердце забилось спокойнее, недалеко не в привычном ритме.

— Я… я… э… то есть не можем ли мы сначала вернуться на Милсом-стрит?

Когда он с недоумением поднял брови, она объяснила:

— За марципанами и миндальными слойками.