Всемирная история. Том 4 Эллинистический период

Одновременно с эллинским миром античной цивилизации существовал мир кочевых, полукочевых и оседлых племен и народностей, которые населяли огромные пространства Центральной Азии, Сибири и Европы.

Историческое развитие отдельных народов шло крайне неравномерно. В то время как уже существовали очаги развитой для своего времени цивилизации, большая часть человечества еще проходила стадию первобытнообщинного строя или различные этапы его разложения. До образования классового общества и государства племена и народности дошли далеко не одновременно.

Для некоторых народов период разложения первобытнообщинных отношений затянулся до рубежа нашей эры, например для славян, кельтов, германцев. Для некоторых племен Причерноморья и Закавказья он завершился уже в IV–III веках до н. э.

История античных обществ теснейшим образом связана с историей окружающих их племен. Отношение правящих верхушек античных государств к этим племенам обусловливалось прежде всего тем, что они служили для них источником пополнения армии рабов и являлись объектом грабежа во всех его формах — от территориальных захватов и принудительной колонизации до неэквивалентной торговли.

Этим целям вполне соответствовали те методы насилия и обмана, которые завоеватели и торговцы применяли по отношению к «варварам», рассматривая их как людей, самой природой предназначенных для рабской участи. Косвенным следствием взаимоотношений античных обществ с окружающим миром племен было ускорение внутренних процессов развития отдельных народностей — разложение первобытнообщинных отношений, рост социально-имущественной дифференциации, выделение племенной знати и неимущих слоев населения.

К сожалению, письменные источники в этой области, в частности, свидетельства древних авторов, весьма скудны и фрагментарны, поэтому большое значение для изучения экономики, социально-политической жизни и культуры большинства племен имеют археологические материалы.

Кельты

К середине I тысячелетия до нашей эры кельтские племена населяли бассейны Рейна, Сены, Луары и верховья Дуная. Эта территория впоследствии была названа римлянами Галлией. В течение VI–III веков кельты заняли земли современной Испании, Британии, Северной Италии, Южной Германии, Чехии, частично Венгрии и Трансильвании.

Отдельные кельтские поселения были южнее и восточнее этих территорий в иллирийских и фракийских областях. В III веке до н. э. кельты предприняли неудачный поход в Македонию и Грецию, а также в Малую Азию, где часть кельтов осела и впоследствии стала называться галатами.

В некоторых странах кельты смешались с местным населением и создали новую, смешанную культуру, например культуру кельтиберов в Испании. В других областях местное население было быстро кельтизировано, как, например, лигуры, жившие на юге Франции, и незначительные следы его языка и культуры сохранились лишь в некоторых географических названиях и пережитках религиозных верований.

Письменных источников о раннем периоде истории кельтов почти не сохранилось. Впервые о них упоминает Гекатей Милетский, затем Геродот, который сообщал о поселениях кельтов в Испании и на Дунае. Тит Ливий свидетельствует о походе кельтов на Италию еще во время правления римского царя Тарквиния Приска в VI веке до н. э.

В 390 году одно из кельтских племен совершило набег на Рим. В начале IV века кельты предлагали тирану Сицилии Дионисию I союз против Локр и Кротона, с которыми он тогда воевал. Позже они появились в его войске в качестве наемников. В 335 году кельтские племена, которые жили по берегам Адриатического моря, посылали своих представителей к Александру Македонскому.

Эти скудные письменные данные дополняются материалами археологии. С кельтами связано распространение созданной ими так называемой латенской культуры. Название происходит от залива Ла-Тен на Невшательском озере в Швейцарии, где было обнаружено укрепление и большое количество характерного для этой культуры кельтского оружия.

Памятники латенской культуры, которая в середине VI века до н. э. сменяется гальштаттскую, позволяют проследить постепенное развитие кельтских племен и историю их проникновения в различные области Европы.

На первом этапе своего развития, в середине VI — конце V века, латенская культура была распространена от Франции до Чехии. Большое количество мечей, кинжалов, шлемов, бронзовых и золотых украшений свидетельствует о том, что уже тогда кельтское ремесло достигло высокого уровня.

На высокой ступени находилось и искусство, что доказывает, например, художественно украшенная посуда. В это же время в погребениях появляются греческие вещи, которые проникали к кельтам через Массалию по рекам Рона и Сона. Греческое искусство оказывало заметное влияние на кельтское, хотя местные мастера не следовали слепо греческим образцам, а перерабатывали их, приспосабливая к своим вкусам и традициям.

В V–III веках в связи с расселением кельтов латенская культура постепенно распространилась и по другим регионам Европы. Все более совершенствуются изделия кельтских ремесленников. Все меньше чувствуется греческое влияние. На западе появляются типичные для кельтов украшенные эмалью вещи. Получает распространение изготовленная на гончарном круге керамика.

Кельтское земледелие достигает высокого уровня. Именно кельтам принадлежит изобретение тяжелого плуга с резцом. Этот плуг мог вспахивать землю на значительную большую глубину, чем тот легкий плуг, который использовался в то время италиками и греками. В земледелии кельты применяли трехпольную систему, которая обеспечивала хорошие урожаи. В Италии охотно покупали муку из кельтских областей.

Продвигаясь в новые районы, кельты раздавали земли пагам — племенам или родам. В мало связанной с внешним миром Британии родовая племенная собственность на землю сохранялась долго.

На континенте, где кельты вступали в торговые сношения с греческими и италийскими купцами, постепенно возникала частная собственность на землю. Родовая община сменялась сельской, причем из среды общинников выделялась знать, которая успела захватить больше земли.

Из этой знати формировалась кельтская конница, составлявшая главную силу войска. Конница вытесняла распространенные прежде среди кельтов боевые колесницы, которые сохранились только в Британии.

О высоком мастерстве кельтов в фортификации свидетельствуют остатки их укреплений — огромные стены из каменных блоков, скрепленных дубовыми балками. Эти так называемые галльские стены были потом заимствованы и другими народами.

К концу III — началу II века торговля среди континентальных кельтов достигла такого уровня, что они начали чеканить собственную золотую и серебряную монету по типу монет Массалии, Родоса и Рима, а также македонских. Сначала монета появляется у племен, которые были тесно связаны с полисами греческого и римского мира, но к I веку ее начинают чеканить и более отдаленные племена, в том силе племена Британии.

Развитие торговли вело к разложению первобытнообщинных отношений, которое особенно быстро шло у племен, непосредственно соприкасающихся с античным миром. Во II веке экспансия кельтов прекращается. Одна из причин — встреча с такими сильными противниками, как германцы, продвигавшиеся к Рейну, и римляне, которые в 121 году захватили Южную, так называемую Нарбонскую, Галлию и все более утверждали свое влияние и господство в придунайских областях.

Последнее крупное передвижение кельтских племен — приход из зарейнских областей племени белгов, которые утвердились на севере Галлии и в некоторых прирейнских областях Германии. К концу II века до н. э. кельты уже достигли последней стадии разложения первобытнообщинного строя. Племенная знать владела обширными землями и рабами, которые использовались в качестве слуг.

Множество родовых общинников попадало в зависимость от знати и было вынуждено обрабатывать ее земли, внося определенную плату, а также входить в дружины и сражаться за своих вождей. Отдельные паги к этому времени уже соединились в более или менее крупные племенные общины. Наиболее значительными из них стали общины эдуев и эрвернов.

Общины подчиняли себе менее сильные племена, которые попадали в зависимость от них. Начали возникать города, которые являлись центрами ремесла и торговли, а в ряде случаев — и политическими центрами. Города были обычно хорошо укреплены.

У большинства кельтских племен возникло подобие аристократической республики, несколько сходной с ранней Римской республикой. Прежние племенные вожди, которых античные авторы именовали царями, изгонялись. Их заменяли совет аристократии и выбранные из ее среды магистраты — так называемые вергобреты. Главной задачей вергобретов было введение суда.

Нередко отдельные представители знати пытались захватить единоличную власть. Их поддерживали дружина и народ, который надеялся, что они ограничат власть угнетавших его земельных собственников. Но подобные попытки обычно быстро пресекались.

Наряду со знатью, которую римляне называли всадниками, большую роль играло и жречество — друиды. Они были организованы в корпорацию во главе с верховным друидом, освобождались от военной службы и уплаты налогов и почитались как хранители божественной мудрости и некоторых, впрочем, довольно скудных знаний. В число друидов принимались представители аристократии, овладевшие их учением.

Друиды собирались ежегодно и творили суд. Решения этого суда являлись строго обязательными для всех галлов. Непокорным друиды запрещали участвовать в религиозных церемониях, что отделяло их от общества.

Учение друидов было тайным и преподавалось устно. На его усвоение уходило до 20 лет. О его содержании известно мало. Видимо, основой учения друидов была идея бессмертия души или переселения душ и представление о конце света, который будет уничтожен огнем и водой. Трудно определить, насколько это учение повлияло на религию кельтов, о которой также известно очень мало. Наряду с культом духов леса, гор, рек, ручьев и т. п. сложился и культ богов солнца, грома войны, жизни и смерти, ремесел, красноречия и т. д. Некоторым из этих богов приносились человеческие жертвы.

Не все кельтские племена стояли на одной ступе ни развития. Более удаленные от Италии северные племена, в частности, белги, жили еще первобытнообщинным строем, так же как и британские кельты. Попытки римского проникновения встречали здесь резкий отпор. Напротив, племена Южной Галлии, особенно эдуи, уже стояли на грани перехода к классовому обществу и государству. Местная знать в борьбе со своими соплеменниками и другими племенами искала помощи Рима, что впоследствии облегчило завоевание Галлии и превращение ее в римскую провинцию.

Иберы

Смутные сведения об Испании — стране, лежащей на далеком Западе, сохранила греческая мифология, которая связывала эту полулегендарную для эллинов страну с циклом сказаний о Геракле. По мере проникновения греков в западную часть Средиземноморья их представления об Испании все более расширялись.

Со времени Гекатея Милетского — греческого логографа, который жил в конце VI — начале V веков до н. э., появляется название Иберия. Оно относилось к южному и восточному побережьям Испании, заселенным племенами иберов. Вся остальная часть полуострова называлась Кельтика, так как считалась непосредственным продолжением страны кельтов — т. е. Галлии.

В период образования Римской державы весь полуостров стал называться Испанией. Происхождение этого слова до сих пор неясно.

Климат Пиренейского полуострова отличался умеренностью и мягкостью. Многие древние авторы, которые описывали Испанию, отмечали, что она богата лесами. Здесь издавна выращивались слива и виноград, а также хлебные злаки, особенно распростри иные в плоскогорной части страны.

Испания была чрезвычайно богата золотом, железом, медью, оловом, но главное ее богатство составляли серебряные рудники.

Пиренейский полуостров — одна из древнейших территорий расселения человека в Европе. Железный век в Испании совпал с началом финикийско-карфагенской колонизации, которая в дальнейшем дополнилась греческой.

Примерно в это же время формировалась самобытная культура иберийских племен. Сохранилось множество культурных памятников, начиная от городских построек, архитектурных сооружений и кончая утварью и украшениями. Среди памятников иберийской скульптуры первое место занимает знаменитая «Дама из Эльче» — бюст, созданный, по мнению ученых, иберийским мастером.

Этнический состав древней Испании был чрезвычайно сложен и разнообразен. Греко-римские авторы перечисляют большое количество племен, которые жили в различных районах страны. Например, Плиний Старший насчитывал в Испании свыше 500 племен.

Ведущей группой, несомненно, являлись иберы и иберизовавшиеся племена — турдетаны, жившие на юге страны, кельтиберы, населявшие Центральную Испанию, лузитаны, жившие на западе полуострова и, наконец, кантабры, остуры и галаики, селившиеся в северо-западной части Испании. Известны также племена илергетов, карпетанов, вакцеев и веттонов, не говоря уже о более мелких этнических группах.

Степень хозяйственного развития и культурный уровень этих племен сильно различались. В VIII–VI веках у древних иберов еще сохранялся родовой строй, хотя уже появлялись характерные черты его разложения. Население занималось земледелием, а на плоскогорье и в горных районах страны — скотоводством.

Высокого развития достигли ткацкое ремесло и керамическое производство. Из овечьей шерсти изготавливались знаменитые в древности кельтиберийские плащи. Дома иберов часто строились из кирпича, на каменном цоколе, хотя были широко распространены и круглые хижины из плетня и глины, например у лузитанов.

Многочисленные племенные союзы иберов часто объединялись вокруг городских поселений, которые служили как политическим центром объединения, так и укрытием в случае военной опасности. Сравнительно крупными центрами древней Испании были иберийские города Нуманция, Контребия, Бильбилис, Сегонтия и другие.

Иберийские племена и городские общины управлялись военачальниками, которых греческие источники часто именуют царями. Видную роль у иберов играл совет старейшин, о котором также неоднократно упоминают греко-римские историки. Старейшины входили в свиту племенного вождя и выступали в качестве его советников.

Прямых данных о наличии у иберов народного собрания в источниках нет. Но по некоторым косвенным указаниям можно полагать, что оно существовало, хотя собиралось нерегулярно, главным образом для выборов военачальников, послов и т. д. Оно представляло собой сходку всех воинов племени.

На стадии разложения первобытнообщинных отношений иберов застает начало финикийско-карфагенской колонизации. Первыми финикийскими колониями на побережье Испании были Гадес, Малаку, Секси и Абдеры. Дальнейшее развитие финикийской колонизации Испании уже связано с Карфагеном.

Все финикийские колонии попадают под власть карфагенян, причем они развивают свою колонизационную деятельность не только вдоль побережья Испании, но и стремятся проникнуть в глубь страны. Параллельно с карфагенской развертывается и греческая колонизация.

Опираясь на Массалию, основанную в VII веке, фокейские греки продвигались дальше на запад. Вскоре там возникают греческие колонии Эмпории, Майнака, Рода, Алонис и др. Укреплению фокейских греков в западной части Средиземноморья помешало поражение, которые им нанесли в битве при Алалии в 535 году до н. э. объединенные силы карфагенян и этрусков.

Но второй половине III века до н. э., после первой Пунической войны, начинается новый этап карфагенской колонизации Пиренейского полуострова. Это было планомерное подчинение страны. Несмотря на отчаянное сопротивление свободолюбивых иберийских племен, большая часть полуострова была покорена карфагенянами, которые стремились превратить его в плацдарм для последующих войн с Римом.

Иллирийские племена

Восточное побережье Адриатического моря населяли иллирийские племена. Иллирийцы сравнительно поздно вступили в общение с греческим миром. К тому времени у них уже сложился государственный строй. У иллирийских племен — япидов, либуров, далматов, автаритов в V–IV веках до н. э. высокого уровня достигли — земледелие, скотоводство и ремесла.

В древности земли Иллирии славились своим плодородием. Ее сады и виноградники отмечены географом Страбоном. Богатства страны росли также за счет разработки полезных ископаемых, в первую очередь соляных залежей. Удобные берега позволили иллирийцам стать искусными мореплавателями. Мореплавание было тесно связано С выводом соли, которую они продавали италикам, кельтам и другим племенам.

Уже в V веке до н. э. первобытнообщинный строй в Иллирии сменился классовым обществом. В IV веке царская власть превратилась в наследственную, передаваемую от отца к сыну. Об образовании довольно прочного Иллирийского царства в IV веке до н. э. можно судить по силе сопротивления, которое иллирийцы оказывали македонскому продвижению на север.

Царь иллирийцев Граб принял участие в союзе с Фракией и Пэонией, направленном против Филиппа II Македонского. В 356 году к нему присоединились и Афины. Иллирии удалось сохранить свою независимость.

К середине III века до н. э. Иллирия достигла значительного расцвета. Большинство населения страны находилось под властью царя Агрона, который обладал сильной армией и флотом. После смерти Агрона иллирийцы продолжали натиск на территории к югу от Иллирии, в особенности на Эпир. Эти войны, развернувшиеся в 20-х годах III века до н. э., ставили своей целью не только захват новых территорий, но и борьбу с италийскими купцами, которые торговали в Эпире.

Действия иллирийцев внушили серьезные опасения Риму. В 223 году до н. э. римляне послали войска, которые оттеснили иллирийцев из Эпира. Внешние неудачи совпали с волнениями внутри Иллирии, которые привели к тому, что некоторые области провозгласили свою независимость.

В вопросах внешней политики интересы населения прибрежных областей и внутренних горных районов не совпадали. Стремления обитателей морского побережья Иллирии, развивавших ремесла, мореплавание, торговлю, широко пользовавшихся трудом рабов и добивавшихся новых захватов территорий и военнопленных, резко отличались от интересов земледельцев и скотоводов внутренних областей страны. Эта борьба настолько ослабила Иллирийское царство, что оно постепенно утратило свою независимость.

Уже в 190 году до н. э. один из правителей, Плеврат, получил царскую власть от Рима. Однако иллирийские племена еще долго вели борьбу с римской экспансией. Самое упорное сопротивление оказали римлянам далматы. Свою независимость они успешно отстаивали до 23 года до н. э.

Германцы

Германцы были ближайшими соседями кельтов, поэтому античные авторы долгое время их отождествляли. Первоначальным местожительством германцев были Южная Скандинавия, Ютландия и побережье Балтийского и Северного морей между Везером и Одером. Постепенно продвигаясь к югу в течение VI–I веков до н. э. эти племена заняли территорию современной Германии вплоть до Рейна. Некоторые племена, из которых впоследствии наибольшую роль сыграли треверы, перешли Рейн и утвердились на его левом берегу. В Южной Германии расселились свевы, маркоманны и квады, тесно соприкасавшиеся с кельтами, с которыми они отчасти смешались.

Сведения греков и римлян о германцах до середины I века были довольно скудны. Само название «германцы», к которым первоначально относили племя тунгров, античным авторам было долгое время не известно.

В VI веке до н. э. купцы Массалии знали жившее на Верхней Роне племя тилагиев, которое впоследствии стало известно как германское племя тулингов. В середине IV века Массальский путешественник Пифей в поисках наиболее удобного пути в Британию, где добывался свинец, и в Прибалтику, откуда вывозился янтарь, побывал в некоторых населенных германцами областях. По его сообщениям, к северу от Британии находилась земля, которую Пифей считал островом и называл Фуле. Эта земля, видимо, была западным побережьем Норвегии. Пифей рассказывал, что Фуле населял народ, занимавшийся земледелием и собиравший мед, из которого изготавливал особый напиток. Пифей писал также об острове Абал у побережья Северного моря (очевидно, современном Гельголанде), о живущих неподалеку от этого острова, в Западной Ютландии, тевтонах — одном из германских племен.

В III веке до н. э. германцы-гезаты, что означает «копьеносцы», служили наемниками у италийских кельтов, а затем и у римлян. Судя по археологическим данным, германцы в это время стояли на значительно более низком уровне развития, нежели кельты.

Вплоть до начала IV века изделия из железа германцы получали из кельтских областей, и только позднее у них развивается собственная металлургия. С I века до н. э. к германцам начинают проникать римские товары, главным образом вино и дорогая посуда. Однако приобретали римские товары лишь немногие представители родовой знати.

Земледелие у германцев находилось на довольно примитивном уровне. Оно играло значительно меньшую роль, чем скотоводство.

Германцы легко покидали места своего жительства и отправлялись на поиски новых мест для поселения. Например, около 120 года до н. э. тевтоны и соседние с ними кимвры ушли из Ютландии вследствие большого наводнения, опустошившего их земли. Они направились в Испанию, Галлию и придунайские области, заключили союз с воевавшими против Рима скордисками и двинулись на Италию, однако были разбиты римлянами. Остатки этих германских племен расселились в Галлии на реках Маасе, Майне и Неккаре. При переселениях германцы, как и кельты, шли родами и племенами, которые вместе сражались и вместе занимали отведенную им старейшинами часть захваченной земли.

Многие германцы служили наемниками в войсках других народов. Среди германцев довольно рано выделяются вожди, которые набирали дружину и отправлялись на завоевание новых земель или предлагали свои услуги тем, кто в них нуждался.

В 72 году до н. э. предводитель дружины свевов Ариовист с 15 тысячами человек пришел в Галлию по приглашению кельтских племен арвернов и секванов, которые воевали с эдуями. Разбив эдуев и утвердившись на севере Галлии, Ариовест начал расширять свои владения. На захваченных его дружиной землях тех же секванов селились многочисленные представители различных германских племен. Постепенно их набралось до 120 тысяч. Однако в 58 году до н. э. германцы были разбиты римскими войсками под командованием Юлия Цезаря, который поддерживал эдуев.

Юлий Цезарь, дважды переходивший Рейн, дал в своих «Записках» первые подробные сведения о германцах, которых он уже отличал от кельтов. О свевах Цезарь сообщал, что у них имелась сотня пагов, из которых каждый ежегодно посылает на войну тысячу вооруженных воинов. Оставшиеся в тылу снабжают их продовольствием, а через год, в свою очередь, отправляются на войну, а те возвращаются домой.

У германцев не существовало частной собственности на землю, и они ежегодно переходили на нотис земли. Основные средства к жизни им обеспечивали скотоводство и охота. Одеждой им служили звериные шкуры, а пищей — молоко, сыр и мясо. Германцы славились умением разводить малорослых, но очень выносливых коней.

В мирное время родовые старейшины разбирали споры членов рода. На время войны выбирались военачальники. Хотя род у германцев уже был патриархальным, женщины пользовались уважением и играли значительную роль, что свидетельствует о сохранившихся пережитках матриархата. Таким образом, даже в середине I века до н. э. первобытнообщинный строй у германских племен находился еще в полном расцвете.

Фракийские племена

Обширная и богатая Фракия в I веке до н. э. была так густо населена, что греки считали фракийцев вторым по численности народом в мире. Природные богатства страны способствовали развитию производительных сил. Население плодородных равнин и долин Фракии занималось хлебопашеством и садоводством, а в менее благоприятных горных районах — скотоводством.

Фракийцы с большим искусством выращивали не только хлебные злаки, но и такие трудоемкие культуры, как конопля и виноград. Славились фракийцы и своим коневодством. Богатые месторождения железа, золота, серебра и других металлов, особенно интенсивно разрабатывавшиеся в центральных и южных областях страны, позволили фракийцам производить разнообразные виды орудий труда, оружия и украшений.

В конце VI — начале V веков до н. э. у фракийцев происходит имущественное расслоение. Начинается разложение родового строя. Появляется рабство, которое развивается не только за счет военнопленных, но и за счет порабощения своих соплеменников. Как сообщает Фукидид, фракийцы продавали в рабство даже своих детей. Однако главное место в общественном производстве занимали мелкие и средние земледельцы, которые составляли в то же время основную силу фракийского войска.

Фракийцы делились на множество племен, как правило, самостоятельных и независимых друг от друга. Племена управлялись вождями, которых греческие авторы называли царями.

Социальная дифференциация среди южных фракийцев ускорилась благодаря длительным и интенсивным связям с греческими государствами. Особенно большую роль греческие полисы играли в прибрежных районах Фракии. Эти крупные торгово-ремесленные центры служили удобными пунктами, куда фракийская знать могла сбывать рабов, хлеб, металлы и ремесленные изделия подчиненных ей соплеменников.

Торговля с греками стимулировала развитие товарно-денежных отношений среди наиболее развитых племен Южной Фракии. В то же время у многих племен, которые жили изолированно в труднодоступных горных районах или в центральных и северных областях Фракции, сохранялся первобытнообщинный строй.

В конце VI — начале V веков до н. э. восточные области Фракции были захвачены персидским царем Дарием во время его похода на скифов, а южное побережье было занято персами на их пути в Грецию. Отдельные фракийские племена оказали ожесточенное сопротивление персам, но отстоять независимость удалось лишь племенам центральных и северо-западных областей страны.

Персидское владычество над Фракией закончилось с поражением персов в 480–479 годах. Освобождение фракийских племен значительно ускорило процесс образования государства.

Сначала государство возникло у юго-восточных племен Фракии — одрисов. Правивший около 480–450 годов до н. э. Терес подчинил своей власти ряд более северных племен. Его сын Ситалк (450–424 годы) укрепил границы Фракии как на севере, где еще в VI веке до н. э. скифы постоянно совершали набеги на земли фракийцев, так и на западе, где правители Македонии пытались подчинить пограничные фракийские племена.

13 середине V века до н. э. Одрисское государство было еще слабо сплочено. Более изолированные и сильные горные племена полностью сохраняли свою независимость. Консолидация царства проходили в основном в районах, близких к побережью. Недостаточная централизация Одрисского царства объяснялась сохранением родо-племенных учреждений.

Царская власть у одрисов передавалась от отца не к сыну, а к старшему в роде. Как свидетельствует Фукидид, у царя были и «соправители», которые пользовались большими привилегиями, вплоть до выпуска монеты со своим именем.

Деятельность царя Ситалка несколько напоминает деятельность Филиппа II Македонского. Ситалк провел ряд крупных внутренних реформ. По сведениям Диодора, царь очень заботился о своих доходах. Именно Ситалк установил системы денежных и натуральных податей, которые уплачивались царю подвластными фракийскими территориями и прибрежными эллинскими городами.

Во времена Ситалка во Фракии началась чеканка собственной монеты, которая ходила наравне с широко распространенными монетами многих греческих полисов. При Ситалке и последующих правителях почти до середины IV века до н. э. Фракия играла большую роль в международной жизни Восточного (Средиземноморья. В это время Афины стремились поддерживать самые тесные связи с фракийскими династами, заключая с ними союзные договоры. Примером таких отношений может служить договор 391 года до н. э.

Тесные политические связи Фракийского царства со средиземноморскими центрами основывались на всестороннем экономическом общении.

В середине IV века до н. э. в истории Одрисского царства произошел перелом. В 359 году благодаря проискам афинян был убит царь Котис I, который пытался укрепить царскую власть. Это событие совпало с натиском на Фракию двух могущественных сил — скифов и македонян. В результате длительных войн к 336 году до н. э. часть Фракии попала в подчинение македонянам. Область к югу от устья Дуная захватили скифы.

Большинство племен, населявших Центральную Фракию (например, трибаллы), отстояло свою независимость. Власть одрисских царей сохранилась только в пределах их давних владений в Юго-Восточной Фракии. Им, как и правителям других прибрежных племен, пришлось признать верховную власть Македонии. Но ни Филипп, ни Александр Македонский не устанавливали во Фракии новой системы управления. Они ограничились лишь введением войск, численности которых было достаточно для поддержания македонского владычества в этих областях.

Все эти события сопровождались значительной эллинизацией населения Южной Фракии. Эллинская культура активно воспринималась знатью страны, что доказывает, например роспись склепа в городе Казанлыке в Болгарии.

Среди свободного населения Южной Фракии появляется обезземеленное и разоряющееся крестьянство. Об этом свидетельствует большое число наемников-фракийцев, которые встречаются в чужеземных армиях в течение всего III века.

После того как фракийцы освободились от македонского владычества, началась борьба с кельтами, которые вторглись в 279–277 годах не только на Балканский полуостров, но и в северные области Малой Азии. На небольшой территории в юго-восточной части Фракии возникло кельтское царство, которое просуществовало до 220 года до н. э.

В конце III века Южная Фракия была разделена на несколько небольших владений. Правители этих владений вели постоянные войны друг с другом. Значительно сократилась территория Одрисского царства. Теперь она включала в свой состав только коренные территории племени одрисов.

В III–I веках до н. э. Одрисское царство представляло собой довольно устойчивое государственное образование. Оно находилось в тесных экономических связях с некоторыми из прибрежных греческих полисов Фракии (например, Одесс в конце I века чеканил монету для одрисского царя), а также с крупнейшими центрами самой Греции. Одрисское царство очень настороженно относилось к росту римского влияния на Балканах, но достаточных сил для противодействия Риму у одрисов не было.

В 31 году до н. э. Рим посадил на одрисский престол своего ставленника. Тем самым Южная Фракия была превращена в зависимое от Рима царство.

История северофракийских племен до I века до н. э. известна лишь в общих чертах. Археологические памятники свидетельствуют о высоком уровне развития металлургического, камнетесного, керамического и других ремесел.

В I веке до н. э. у северофракийских племен — гетов и даков — возникает денежное обращение. В дакийских крепостях и поселениях этого времени найдены многочисленные монеты не только Рима и других государств, но и монеты местной чеканки, сделанные по образцу уже известных денежных единиц.

В начале I века до н. э. ведущее положение среди северодунайских племен занимали геты. Энергичный правитель гетов Биребиста, который правил в 60–45 годах до н. э., подчинил своей власти не только северодунайские, но и часть южнодунайских фракийских племен и даже некоторые мелкие греческие полисы, например Дионисиполь.

Биребиста провел реорганизацию гетского войска и построил многочисленные крепости по всей стране. Царство Биребисты еще сохраняло многие черты союза племен, которые своеобразно сочетались с зачатками государственного строя.

Но подъем Гетского царства оказался недолговечным. В 45 году до н. э. Берибиста был убит восставшими против него гетами. Царство распалось на несколько самостоятельных частей. Проводившаяся Биребистой политика объединения не нашла поддержки среди гетов. Племенная раздробленность на некоторое время вновь одержала верх.

Киммерийцы

К числу областей, которые граничили с античным миром и имели с ним многосторонние связи, принадлежало и Северное Причерноморье. Смутные представления греков о побережье Черного моря находят отражение уже в древнегреческих мифах и сказаниях.

С появлением в VI веке до н. э. на северном побережье постоянных поселений греческих колонистов, которые вступили в оживленные взаимоотношения с местными племенами, интерес Греции к Северному Причерноморью значительно возрастает. Расширяется объем сведений об этих областях. В середине V века здесь побывал Геродот, который посвятил описанию Северного Причерноморья значительную часть своего исторического труда.

По свидетельству Геродота, на этих землях жили киммерийцы. Под несколько измененным названием «гимиррай» они упоминаются и в ассирийских клинописных текстах конца VIII века до н. э.

Ко времени Геродота киммерийский период в Северном Причерноморье ушел уже в далекое прошлое. От него сохранились некоторые сообщаемые Геродотом топонимические наименования: название пролива — Боспор Киммерийский, находящиеся в районе этого пролива Киммерийское укрепление, Киммерийская переправа, поселение Киммерик.

Геродоту показывали могилу «киммерийских царей» близ Днестра. Вероятно, греки называли киммерийцами все племена, которые обитали до появления скифов на широких степных пространствах между Днестром и Азовским морем.

В современной археологии понятие «киммерийская культура» часто применяется ко многим северочерноморским памятникам, датируемым временем перехода от бронзы к железу. Благодаря этому оно приобрело несколько условный смысл, и пока что трудно выделить из этих памятников собственно киммерийские.

Согласно Геродоту, киммерийцы были вытеснены из Северного Причерноморья скифами и переселились на южный берег Черного моря, в район Синопы. Однако не все киммерийцы покинули Северное Причерноморье. Часть из их осталась жить в горном Крыму. В дальнейшем население этих районов Крыма называлось античными авторами таврами. Некоторые ученые считают тавров потомками киммерийцев.

Скифы

Много интересных сведений сообщает Геродот о племенах скифов, которые составляли основную массу тогдашнего населения Северного Причерноморья. По данным Геродота, которые подтвердились археологическими раскопками, скифы населяли нею южную часть Причерноморья — от устья Дуная, Нижнего Буга и Днепра до Азовского моря и Дона.

Хотя материальная культура скифов, получившая распространение на всей этой огромной территории, в различных районах имела свои особенности, в целом в ней присутствовали черты типологической общности. Эта общность сказалась и в типах скифской керамики, оружия, конских наборов, и в характере погребального обряда.

По образу хозяйственной жизни скифы подразделялись на оседло-земледельческие и кочевые, скотоводческие племена. Перечисляя известные ему земледельческие племена, Геродот прежде всего назвал каллипидов и алазонов — ближайших соседей основанной выходцами из Милета на берегу Буго-Днепровского лимана Ольвий. В этом городе Геродот и вел в основном свои наблюдения.

Геродот называл каллипидов и по-другому — эллино-скифами, настолько они ассимилировались с греческими колонистами. За каллипидами и алазонами в перечне Геродота следуют скифы-земледельцы, которые жили по течению Днепра на расстоянии 11 дней плавания от его устья. Скифия времени Геродота не была этнически единой. В ее состав входили и не родственные скифам племена, например земледельческо-скотоводческие, которые жили в лесостепи.

Хозяйственная жизнь у большинства скифских племен достигла сравнительно высокого уровня. Геродот свидетельствует, что алазоны сеяли и употребляли в пищу помимо хлеба лук, чеснок, чечевицу и просо, а скифы-земледельцы сеяли хлеб не только для собственных нужд, но и на продажу, которая осуществлялась ими при посредничестве греческих купцов.

Вспашка земли, как правило, производилась скифскими земледельцами с помощью запряженного волами плуга. Урожай снимался железными серпами. Зерно измельчалось в зернотерках. Жители городищ разводили крупный и мелкий рогатый скот, лошадей и птицу.

Скифы-кочевники и так называемые царские скифы, которых Геродот считал самыми сильными и воинственными из всех скифов, населяли степное пространство на восток от Днепра и до Азовского моря, включая степной Крым. Эти племена занимались скотоводством и жилища свои устраивали в повозках.

Более подробно об особенностях кочевого быта скифов писал современник Геродота, неизвестный нам автор одного приписываемого Гиппократу медицинского трактата. Он также обращал внимание на то, что у скифов «…нет домов, а живут они в кибитках, наименьшие из которых четырехколесные, а иные и шестиколесные; со всех сторон они закрыты войлоком и разделяются, как дома, — один на два, другие на три отделения. Они непроницаемы ни для дождя, ни для снега, ни для ветра. В возы эти запрягают по две и по три пары безрогих волов. В таких кибитках живут женщины, а мужчины едут верхом на конях».

У скифов-кочевников животноводство достигло относительно высокой ступени развития. В V–IV веках они владели огромными стадами и табунами скота, но распределяли его между соплеменниками неравномерно.

Большие скифские курганы поражают богатством своего погребального инвентаря. Наряду с местными пещами в курганах постоянно присутствовали и художественные изделия работы первоклассных греческих мастеров. Это наглядно свидетельствует о тесных связях племенной знати с греческими городами-колониями.

В то же время погребения рядовых скифов часто были лишены какого бы то ни было инвентаря. Процесс социально-имущественного расслоения в скифском обществе зашел довольно далеко. Определенную роль в этом сыграли и торговля с греками, и постоянные военные столкновения между племенами, которые сопровождались захватом добычи и пленных.

Пленные большей частью перепродавались за пределы страны. О рабах родом из Скифии упоминают и греческие писатели, и надписи в городах балканской Греции. В самой Скифии труд несвободных находил лишь ограниченное применение — преимущественно в хозяйстве кочевников, и рабство носило еще патриархальный характер.

В общественном производстве ведущая роль принадлежала свободному человеку. В Скифии времени Геродота еще не сложилось государство, но устои древнего родоплеменного строя уже были значительно поколеблены. Среди скифских племен назревала потребность в более крупных объединениях.

Вторжения скифов в Малую и Переднюю Азию и их победоносная борьба с персидскими войсками Дария были бы немыслимы при отсутствии таких племенных объединений. Однако объединения скифских племен, как и другие племенные союзы этой эпохи, отличались непрочностью и изменчивостью своего состава, что отражалось и на характере власти возглавлявших их вождей. Нередко эта власть была номинальной.

Лишь во второй половине IV века до н. э. объединения племен стали приобретать черты государственных. В Северном Причерноморье возник большой племенной союз под началом скифского царя Атея. В короткий срок Атею удалось подчинить своей власти ряд соседних фракийских племен и города западнопонтийских греков.

Но объединение Атея просуществовало недолго. После того как Атей был наголову разбит войсками Филиппа II Македонского, оно сразу же распалось. В конце III века до н. э. возникает более прочное объединение скифских племен с центром в Крыму.

Геродот отмечает, что все скифы говорили на одном, общем для всех племен языке. Однако у скифов не существовало своей письменности. Единственным источником сведений об их языке являются произведения античных авторов и надписи античной эпохи. До нашего времени в греческой и латинской транскрипции дошли названия скифских племен, имена божеств, личные имена, топонимические наименования.

Вещи скифского типа получили распространение не только на территории самой Скифии. Их находили и далеко за ее пределами, например на Кавказе, в Сибири и даже в Передней Азии. Сильное влияние скифской культуры испытало на себе в V веке до н. э. население лесостепной полосы Восточной Европы, а южнее — население Фракии.

Внешний вид и одежда скифов известны главным образом по их изображениям на золотых и серебряных сосудах греческой работы, найденных во время археологических раскопок в таких всемирно известных курганах, как Куль-Оба, Солоха и других. В своих произведениях греческие художники с поразительным реализмом изображали скифов в мирном и военном быту.

Сражались скифы преимущественно на конях, хотя в дальнейшем, по мере роста оседлости, появляется и скифская пехота. Геродот подробно описал военные обычаи скифов, но, возможно, несколько преувеличивал их воинственность.

Характерные черты скифской религии — отсутствие антропоморфных изображений богов, а также особой касты жрецов и храмов. Олицетворением наиболее почитаемого у скифов бога войны был воткнутый в землю железный меч, перед которым приносились жертвы. Характер погребального ритуала свидетельствует о том, что у скифов существовала вера в загробную жизнь.

Попытка Геродота, перечисляющего по именам скифские божества, перевести их на язык греческого пантеона оказалась неудачной. Религия скифов была настолько своеобразной, что не могла найти себе прямых параллелей в религиозных представлениях греков.

Еще больше своеобразие культуры скифов раскрывается в так называемом скифском зверином стиле. Изображения зверей на вещах, выполненных в этом стиле, чаще всего даны не в положении покоя, а в напряженной борьбе, в движении. Вещи, сделанные в различных вариантах звериного стиля, встречаются не только в Северном Причерноморье. Их находят также в погребениях лесостепной полосы Восточной Европы, на большей части территории Сибири, особенно Западной.

Вещи в зверином стиле изготавливали не только местные, но и греческие и восточные мастера, которые ориентировались на вкусы скифов. Безусловно, на культуру скифов большое влияние оказало близкое соседство и постоянное общение с эллинами. Однако это влияние коснулось главным образом скифской знати, которая теснее других слоев скифского общества была связана торговыми узами с прибрежными городами-колониями. Племена, жившие в непосредственной близости к этим городам, также испытывали на себе заметное воздействие эллинского культурного уклада.

Сарматы и меоты

Согласно Геродоту, населенная скифами территория простиралась на востоке только до Дона. За Доном, в нижневолжских и приуральских степях, жили уже не скифы, а родственные им, близкие по культуре и языку кочевые скотоводческие племена сарматов. Соседями сарматов с юга были племена меотов. Они населяли территорию вдоль восточного берега Азовского моря, а также Таманский полуостров и часть Прикубанья.

Геродот приводит древнее сказание о происхождении сарматов от мифических амазонок, которые вступали в браки со скифскими юношами. Поэтому, объясняет он, все сарматские женщины ездят верхом, носят мужскую одежду и участвуют в войнах.

Уже упоминавшийся автор приписываемого Гиппократу медицинского трактата свидетельствовал, что сарматки «…остаются в девушках, пока не убьют своих врагов», а греческий историк IV века до н. э.

Эфор добавлял, что сарматские мужчины «повинуются во всем своим женам, как госпожам». Это прочно пошедшее в античную этнографическую традицию представление об особой роли женщин у сарматов, несомненно, имело под собой реальную историческую почву.

На территории обитания сарматов были обнаружены погребения, центральное место в которых занимают женские. Они отличаются подчеркнутой торжественностью погребального обряда. Наряду с обычными для погребального инвентаря вещами в них находят оружие и каменные блюда культового назначения, следы человеческих и конских жертвоприношений. Это свидетельствует о том, что погребенные женщины были не только родоначальницами и воинами, но и жрицами.

В дальнейшем в сарматском погребальном обряде мужчины-воины становятся в один ряд с женщинами, постепенно оттесняя их на второй план. Таким образом, у сарматов дольше, чем у других северочерноморских племен, сохранялись пережитки матриархата.

Материальная культура сарматов была весьма близка к скифской. Например, мечи и кинжалы сарматов VI–IV веков до н. э. очень напоминают скифские. То же самое можно сказать о конском наборе и о выполненных в зверином стиле вещах. Однако в местах поселения сарматов найдено значительно меньше, чем у скифов, вещей иноземного — персидского или греческого — происхождения.

Географ I века до н. э. Страбон сообщает, что и в его время сарматы не пропускали к себе греческих купцов, а сами вели торговлю с античным миром через Танаис — боспорскую колонию у устья Дона, которая находилась на самой окраине Боспорского царства. Таким образом, торговля в меньшей степени оказывала воздействие на социальный строй сарматов.

Среди меотийских племен были оседлые, которые занимались земледелием, и кочевые, разводившие скот. Жившие на Таманском полуострове и в приучающем к нижнему течению Кубани районе меотийские племена в отличие от сарматов издавна находились под влиянием греческих городов-колоний и Боспорского царства. Многие из этих племен в IV веке до н. э. вошли в его состав.

Большое влияние греческих полисов испытало на себе племя синдов. Синды раньше других вступили в оживленные торговые сношения с боспорскими греками, которым они продавали зерно и другие продукты сельского хозяйства. В V веке до н. э. у синтов появляется своя монета, которая чеканилась по греческому образцу.

Управлявшие синдами племенные династии, как, например, Горгипп, носили греческие имена. Извлекавшая из торговли с греками огромную выгоду синдская знать была заинтересована в еще более тесном сближении с ними, поэтому синды первыми из местных племен добровольно вступили в состав Боспорского государства. С тех пор в надписях, которые перечисляют владения боспорских царей, синды стали неизменно занимать первое место.

Более удаленные от побережья и главных центров боспорского ремесла и торговли меотийские племена, естественно, были в меньшей степени, чем синды, вовлечены в нее. Но и здесь с конца V и особенно в IV веке до н. э. значительная часть прежде кочевого населения Прикубанья перешла к оседлому земледелию. Благодаря исключительному плодородию почвы здесь выращивались и снимались богатые урожаи пшеницы, ячменя, проса и других злаков. Хлеб производился для продажи на вывоз, о чем свидетельствуют данные об объеме боспорского хлебного экспорта в IV веке и находки боспорских монет при раскопках многочисленных местных городищ.

Уже в конце VI — начале V века до н. э. скотоводческое хозяйство кочевой части населения достигло здесь значительного развития. О величине принадлежащих кочевникам стад и табунов наглядно свидетельствуют большие кубанские курганы со следами массового ритуального умерщвления лошадей. Известны случаи, когда при раскопках таких курганов находили по нескольку сотен конских скелетов, расположенных у коновязей в определенном порядке.

Племена Западного Закавказья

К югу от населенных меотийскими племенами земель по восточному побережью Черного моря и во внутренних областях Северного Кавказа жили многочисленные мелкие племена. Население этих областей, кочевое на равнинах, полуоседлое и связанное с яйлажным (полукочевым) скотоводством в предгорьях, находилось в первобытнообщинной стадии и сохраняло в своей культуре значительные местные традиции, которые восходили еще к бронзовому веку, хотя и в сочетании с некоторыми скифскими чертами.

Во многих отношениях первобытными оставались и условия жизни племен, которые заселяли примыкавшую к этим областям часть побережья Черного моря и занимались в основном земледелием. Эта территория осталась не затронутой эллинской колонизацией. Греческих мореплавателей, купцов и колонистов отпугивали бурное море, гористый, покрытый дикими лесами берег, отсутствие удобных гаваней и враждебное отношение местных племен.

Более благоприятные условия для эллинской колонизации сложились южнее, в местах расселения колхов. Знакомство греков с Кавказом и Колхидой отразилось еще в мифах, в частности, о походе аргонавтов за золотым руном, хотя именно к Колхиде этот миф был приурочен сравнительно поздно.

В VI веке до н. э. здесь возникли милетские колонии Фасис, Диоскуриада и несколько позже Питиунт. Греческие поселенцы завязали торговлю с местным населением. Отсюда они вывозили строевой лес, лен и льняные ткани, меха, кожу, золото и рабов, сюда ввозили украшения, керамику, оливковое масло.

В I тысячелетии до нашей эры на территории Западного Закавказья формируются племенные союзы. На основе этих союзов постепенно складываются народности и древнейшие государства. Жившие здесь картвельские племена по своему происхождению были связаны с древнейшим населением Закавказья.

В VI веке на территории Западного Закавказья ведущую роль играли две этнические группы картвельских племен — колхи и саспейры. Колхи селились в долине Фасиса, а также по южному берегу Понта Эвксинского вплоть до Трапезунта. Саспейры жили в верховьях реки Чороха. Население Восточной Грузии, которое жило по среднему течению Куры, в более поздних источниках именуется иберами.

Впервые закавказские иберы упоминаются у Страбона. Определенную роль в этногенезе восточных грузин сыграло также картвельское племя мосхов. В древневосточных источниках их еще называют «мушки». В период ассирийских завоеваний мосхи жили в восточной части Малой Азии, а позднее переместились в глубь Закавказья. Затем они осели в юго-западной части Грузии, где продолжали жить еще в средние века, и проникли в долину среднего течения Куры. На это указывает название Мцхеты.

В процессе обособления картов, как называли себя восточные грузины, и иберов от других западнокартвельских племен уже намечалось то деление Грузии на Западную и Восточную, Эгриси и Картели, которое будет существовать потом на протяжении всей древней истории. В археологическом отношении это различие между Западной и Восточной Грузией заметно уже на рубеже II–I тысячелетий до нашей эры.

На территории Восточной Грузии начал складываться грузинский язык, который позднее стал языком грузинской литературы, на территории Западной Грузии — мегрело-чанский и сванский языки.

В VI–IV веках до н. э. развитие производительных сил в Западном Закавказье достигло уже сравнительно высокого уровня. К глубокой древности восходит разработка железа в Раче в Западной Грузии, где целый район назывался Саркинеты — «место железа». В VI веке до н. э. на территорию Западной Грузии проникает греческая монета. В связи с развитием ремесла и торговли возникают различия между сельскими и городскими поселениями, представление о которых дают археологические раскопки в Дабла-Гоми и Вани. Развитие рабовладения породило охоту за людьми и способствовало обострению военных столкновений между отдельными племенами.

Уже в VI–IV веках до н. э. в Колхиде существовало государство. Южные племена картвелов отставали в своем развитии от колхидских племен. В VII веке до н. э. возникает крупное объединение племен во главе с саспейрами. Однако создание собственной государственности тормозилось здесь иноземным завоеванием.

Если зависимость колхов от державы Ахеменидов ограничивалась дарами и службой в царском войске, то южные картвельские племена была по-настоящему включены в состав Персидской империи и испытали на себе все тяготы порабощения. В отличие от южных картвельских племен население Восточной, Грузии находилось в слабой зависимости от Ахеменидов и не подвергалось систематической эксплуатации со стороны персидских царей.

На территории Восточной Грузии шел процесс разложения первобытнообщинного строя. Значительное развитие получила здесь металлургия. В Самтаврском могильнике железные вещи появляются уже в слое X–VII веков. Они повторяют в основном форму местных бронзовых изделий, что прямо указывает на их происхождение.

На рубеже IV–III веков возникает Иберское государство. Грузинская летопись «Обращение Картли», составленная в VIII и окончательно отредактированная в VIII–IX веках нашей эры, связывает образование Картлийского царства с македонским завоеванием. Эта версия легко опровергается, так как известно, что Александр Македонский никогда не был в Закавказье.

Как и другие первобытные племена, древние картвелы представляли себе всю природу одушевленной, и весь мир — горы, ущелья, деревья, дома, поля — населенным богами и духами. Особо почитались небесные светила, в первую очередь Солнце, Луна и планеты.

Так как религия картвелов сформировалась еще в то время, когда у них господствовал матриархат, большую роль в ней играли женские божества. Солнце считалось не богом, а богиней. Ее культ был связан с земледелием. Верховным мужским божеством был Лог Луны. Со времени возникновения государства Ахеменидов значительное влияние на верования картвелов начали оказывать иранские культы.

До настоящего времени в Грузии сохранились сказания о гиганте Амиране, который был прикован железными цепями к скале. Это восходящая к глубокой древности легенда связана с эллинским мифом о Прометее, который был прикован по приказу Зевса и горах Кавказа.

Племена Восточного Закавказья

Население Восточного Закавказья находилось и стороне от важнейших центров рабовладельческой цивилизации, почти не имело с ними связей и поэтому по сравнению с картвельскими племенами жизнь их была более примитивной. Преобладающей формой хозяйства здесь было кочевое скотоводство. Наряду с мелким рогатым скотом разводились быки, зебу, лошади, верблюды.

Степи Прикаспийской низменности издревле привлекали орды кочевников. Этим обстоятельством объясняется этническая пестрота древнего Азербайджана. Одним из наиболее крупных местных племен были албаны, которые жили по левому берегу Аракса, на территории нынешних Карабаха и Мильской степи. От них Северный Азербайджан и получил свое древнее наименование — Албания.

Территория Восточного Закавказья в VI–IV веках до н. э. оставалась независимой. Правда, некоторые из племен Южного Азербайджана вошли в состав Мидийской державы, но основные земли Восточного Закавказья остались за ее пределами. Что касается североазербайджанских племен, то они соприкасались с державой Ахеменидов лишь время от времени. В качестве наемников албаны сражались в войсках Дария III при Гавгамелах.

Населяющие Южное Закавказье армяне по своему происхождению были связаны с древним индоевропейским населением Малой Азии и Армянского нагорья. Предки армян называли себя хайями. Они были обитателями страны Хайаса, которая известна из хеттской клинописи. Хайаса была расположена в долине Верхнего Евфрата и к востоку от нее. Независимая от Урарту Хайаса особенно усиливается к VIII–VII векам.

Этническое наименование «армяне» ведет свое происхождение от племен арме, живших к югу от армянского Тавра. Впервые название «Армения» («Армина») встречается в Бехистунской надписи Дария I. В период упадка государства Урарту и позже хайи-армяне проникли в глубь Армянского нагорья и смешались с урартскими племенами.

В VII–VI веках до н. э. мидяне вторглись в Урарту и подчинили себе все земли этого государства вплоть до реки Галиса. Несмотря на ожесточенную борьбу, воспоминания о которой сохранились у Ксенофонта и в армянском эпосе, армянам не удалось полностью освободиться от мидийского владычества.

В середине VI века мидян сменяют персы. После смерти Камбиса Армения еще раз попыталась свергнуть чужеземное иго, но и на этот раз ее сопротивление было сломлено. Большую роль в этом сыграл частичный переход армянской знати на сторону персов. Характерно, что против восставших армян Дарий послал их соотечественника Дадаршиша. С этого времени Армения прочно вошла в состав Персидской монархии.

Некоторые сведения о быте и общественном устройстве армян дает «Анабасис» Ксенофонта. Армяне занимались скотоводством и земледелием, пользовались железными сельскохозяйственными орудиями, разводили сады и виноградники. Особенно хорошо у армян было развито скотоводство. Часть дани Ахеменидам они выплачивали конями.

Наряду с земледельцами, которые занимали плодородные равнины, в Армении существовали и пастушеские племена, жившие в горах. Экономика Армении долгое время зиждилась в основном на натуральном хозяйстве. Существенное влияние на ее дальнейшее развитие имело то обстоятельство, что через территорию Армении проходила так называемая царская дорога — важнейшая артерия караванной торговли. Местная торговля находилась почти целиком в руках иноземцев — вавилонян и арамеев.

Родовая община — тун — являлась основной единицей общественной организации армян. Община делилась на большие патриархальные семьи, так называемые ерды. Родовая община управлялась танутером. Род коллективно владел средствами производства. У земледельцев это была земля, у скотоводов — земля и скот. По мере разложения первобытнообщинных отношений из общей массы населения выделялась аристократия — «почетнейшие армяне».

Родоначальники и вожди племен создавали дружины и совершали с ними походы, которые обогащали и их самих, и дружинников. Частые военные столкновения способствовали росту рабовладения, причем в качестве рабовладельцев в первую очередь выступали вожди и дружинники. Племенные вожди начали захватывать незанятые участки земли в индивидуальную собственность, так называемый агарак, и эксплуатировали в своих хозяйствах военнопленных.

Агараки служили главным образом для удовлетворения нужд владельцев, но кое-что производилось и на продажу. В частности, из Армении вывозилось вино.

Таким образом, уже в VI–IV веках до н. э. Армения находилась на пороге создания собственного государства. Однако этому препятствовало персидское владычество.

Древняя религия армян оформилась в ахеменидский период. Наряду с издавна существовавшим культом предков складывается обширный пантеон богов. Помимо Хайка, считавшегося прародителем народа, армяне чтили умирающего и воскресающего бога природы Ара и богиню плодородия Астлик, бога войны Торк Ангела, богиню воды и дождя Нарини, или Цовинар.

Кроме того, вся природа населялась множеством добрых и злых духов. В этот, а отчасти и в предшествующий период закладываются основы армянского эпоса. Если предания о борьбе Хайка с Бэлом, о походе ассирийской царицы Шамирам против Ара I прекрасного восходят своими историческими корнями еще к войнам Урарту с Ассирией, то эпические сказания о борьбе армянских царей Ерванда и Тиграна с Астиагом и Киром сложились не раньше VI века до н. э.

Племена Средней и Северо-Восточной Европы В VI–I веках до нашей эры

История многочисленных племен, которые обитали к северу от фракийцев, скифов и сарматов, т. е. на территории современной Средней и Северо-Восточной Европы, известна древним писателям очень мало. Из ранних греческих авторов только Геродот упоминает о них. Перечисляемые им племена — невры, андрофаги, меланхлены, будины и другие — локализованы лишь приблизительно.

Однако многое из того, что рассказал Геродот, верно отражало некоторые черты жизни этих племен.

Например, Геродот называл охоту важнейшим занятом обитателей лесной полосы Европы. Достоверно и его сообщение о Северном море (так называли в древности Северное и Балтийское моря), на берегах которого добывался янтарь. Вполне достоверны также некоторые сообщения Геродота, которые относятся к географии стран, расположенных далеко на северо-востоке.

Однако в повествовании Геродота встречаются и явные небылицы. К их числу, например, можно отнести сообщение об аримаспах, так называемых одноглазых людях, которые жили где-то, вероятно, и Западной Сибири и отнимали золото у грифов. Правда, и сам Геродот сомневался в достоверности подобных сообщений.

Со времен Геродота в античной историографии долго не появлялось такого развернутого описания стран Европы к северу от Истра, как у него. Лишь с I века нашей эры древние писатели дают более точные сведения. Римский ученый Плиний Старший упоминает о венедах, которые жили к юго-востоку от Вислы. Историк Тацит называет уже не только венедов, но и эстиев, фенов (финнов), причем приблизительно указывает занимаемые ими территории. Географ Птолемей также называет среди обитателей Сарматии венедов. К сожалению, перечисленные авторы, за исключением Тацита, ограничиваются лишь упоминанием об этих племенах, ничего не сообщая об их образе жизни.

Важнейшее значение в связи со скудностью письменных источников приобретают археологические материалы, которые позволяют составить хотя бы общее представление о крупнейших племенных группах Средней и Северо-Восточной Европы. Сходство и различия между племенами, сказавшиеся в материальной культуре и погребальных обрядах, дали возможность наметить группы этнически родственных племен.

Однако следует учитывать, что одна и та же археологическая культура может принадлежать различным этническим группам, и наоборот, в пределах расселения одной и той же этнической группы можно встретить несколько локальных археологических культур.

Археологические источники, сравнительно полно отражающие некоторые особенности быта и идеологии изучаемых племен, не могут служить единственной основой для восстановления истории и общественного строя этих племен.

Племена Средней и Северо-Восточной Европы находились в менее благоприятных природных условиях, нежели скифы, сарматы или тем более греки. Суровый климат, дремучие леса, местами непроходимые болота сильно осложняли жизнь обитавших в тех местах племен. Такие природные условия существенно замедляли развитие производительных сил.

В первой половине I тысячелетия до нашей эры уровень развития производства у различных европейских племен был неодинаков. Одни племена уже начали пользоваться железом, другие из металлов знали только бронзу, третьи пользовались каменными (неолитическими) и костяными орудиями. Решающую роль в истории этих племен, как и всего человечества, сыграло появление железа. Железо значительно подняло производительность труда и тем самым создало предпосылки для перехода к более высокой ступени общественных отношений.

Племена Средней Европы в основном занимались подсечным земледелием, которое приносило большие урожаи, а также скотоводством. В северо-восточных областях главным занятием населения были скотоводство и охота, а земледелие играло второстепенную роль. Еще дальше на север жили племена охотников и рыболовов, у которых даже к концу I тысячелетия до нашей эры земледелие было развито слабо. Существенные различия между племенами наблюдались и по уровню развития у них металлургии, ткачества, гончарного дела, обработки кости и дерева.

К началу I тысячелетия до нашей эры племена Средней и Северо-Восточной Европы жили в условиях первобытнообщинного строя. Обычно племена состояли из патриархальных родов. Судя по размерам и расположению поселков, роды были многочисленными, а их количество в каждом племени довольно значительным.

Родовые общины, которые жили в таких поселках, состояли из отдельных семей, обитавших или в изолированных секциях больших домов, или же в отдельных жилищах. Выделения семьи в обособленную экономическую единицу у большинства племен еще не было отмечено. Средства производства оставались родовой собственностью. Выделение родовой аристократии происходило только на востоке — в Прикамье и на западе — на территории Чехии.

На землях от бассейна Одера и Вислы до левобережья Среднего Днепра селились древнеславянские племена — предки современных славянских народов. К северу от них, в бассейне Немана, жили балтийские племена, на востоке — древнейшее финно-угорское население Юго-Восточной Прибалтики, которое в значительной мере ассимилировалось. Финно-угорские племена занимали также земли от междуречья Оки и Волги до берегов Ледовитого океана.

Обширные территории к северо-западу от скифов были заселены еще в глубокой древности. Однако вплоть до середины I века до н. э. античные авторы ничего не сообщают об этих странах. Имевший некоторое представление о далеком Севере и о западных землях, населенных кельтами, Геродот писал, что никто не может сказать ничего достоверного о стране, которая находится к северу от Фракии, т. е. севернее Дуная. Он даже склонен был считать эти земли пустыми и беспредельными, хотя сам рассказывает об одном из живших там племен. Сообщения Геродота об этих землях очень поверхностны, поскольку античный мир в то время еще не сталкивался непосредственно с обитателями Средней Европы и поэтому не мог их знать.

Славянские народности, как и ряд других, сложились из многих древних племен, не всегда родственными по происхождению. Однако ведущую роль в их формировании играли собственно славянские племена — носители славянского языка. Одно из древнейших мест обитания славян — бассейн верхнего и среднего течения Вислы и области к востоку от нее. Именно здесь, где в первые века нашей эры античные писатели помещали венедов, еще в конце II и в I тысячелетии до нашей эры жили земледельческо-скотоводческие племена со своеобразной культурой, которая в археологии известна под названием лужицкой.

Сначала лужицкая культура была распространена на небольшой территории в пределах верховьев Одера и Вислы. В течение I тысячелетия она постепенно охватывает широкие пространства Средней Европы от верховьев Дуная до Волыни и от берегов Балтийского моря до предгорий Карпат. Носителями лужицкой культуры были различные славянские племена.

Лужицкая культура включала и некоторые соседние со славянами, но не родственные им племена. Исследованные археологами памятники лужицкой культуры первой половины I тысячелетия до нашей эры представлены многочисленными могильниками, поселениями и находками отдельных вещей.

Могильники были расположены, как правило, неподалеку от поселений. Они представляли собой обширные кладбища, лишенные курганных насыпей, — настоящие поля погребальных урн. Могильники насчитывали до тысячи расположенных рядами погребений, что указывает на длительность их существования. Могилы содержали захоронения сожженного праха покойников с бронзовыми украшениями и мелкими предметами домашнего обихода. Урны обычно накрывались камнями или обломками сосудов и окружались многочисленными сосудами для пищи и питья. Все это помещалось в глубокие ямы. Наряду с трупосожжениями встречались и трупоположения, также обставленные сосудами.

Особый интерес вызывает керамика, представленная самыми разнообразными формами. В этот период древнеславянские племена еще не знали гончарного круга. Сделанная вручную керамическая посуда, предназначенная для хозяйства, — горшки, миски, сосуды для хранения зерна и т. д., обычно была довольно грубой. Значительно лучше и красивее была глиняная лепная посуда, предназначенная для еды и питья. Она была черного или темно-коричневого цвета, с блестящей лощеной поверхностью, и часто украшалась врезным геометрическим орнаментом, заполненным белой краской.

Формы сосудов поражают разнообразием. Наряду с простыми мисками и кувшинами встречаются фигурные сосуды с изображением зверей и птиц. Население бассейна Нижней Вислы изготавливало погребальные урны в форме человеческой головы. Уши, глаза и рот обозначались при лепке корпуса урны, а вылепленный отдельно нос приделывался к сосуду. Крышки таких сосудов делались в форме шапки или шляпы с полями.

Крупные родовые поселки создателей лужицкой культуры располагались довольно близко, иногда на расстоянии 10–15 миль друг от друга. Некоторые из них были открытыми селищами, другие представляли собой укрепленные поселения. Часто эти поселения строили на берегах озер и рек таким образом, чтобы можно было выгоднее использовать естественные условия защиты.

Жилища внутри поселений располагались иногда по кругу, вдоль вала, иногда разбросано по всей площадке, без всякого порядка. При раскопках на таких поселениях находили Многочисленные обломки посуды, мотыги, железные серпы, топоры, каменные зернотёрки, зерно различных злаков, а также кости домашних животных, мелкие орудия труда, в том числе глиняные пряслицы от веретен.

Наиболее хорошо изучен археологами родовой поселок на Бискупинском озере близ Познани. Бискупинское поселение было расположено на мысу, которое выдавалось в озеро. Оно существовало в период между 700 и 400 годами до нашей эры. Весь поселок был огорожен оборонительной стеной, выстроенной из трех рядов деревянных срубов, которые были заполнены плотно утрамбованной глиной и землей.

Поселок состоял из длинных зданий, расположенных вдоль восьми параллельных улиц. Дома здесь строили на каркасах из вертикальных сосновых столбов. Стены были сложены из крупных горизонтальных плах или бревен с затесанными концами, вставленными it продольные пазы столбов. Крыши были двускатные.

Каждый дом делился на изолированные секции. План почти всех секций, вскрытых при раскопках, был одинаков — отдельный вход, обязательно с южной стороны дома, вел в небольшие сени, за которыми находилась большая комната с очагом. Очаги были круглыми или прямоугольными, сложенными из камней, иногда обмазанными глиной.

На раскопках этого поселения археологи обнаружили обугленные зерна пшеницы, ржи, ячменя, гороха, льна, кости рогатого скота и свиней. Костей диких животных и птиц мало. Из орудий производства были найдены деревянная соха, роговая мотыга на деревянной ручке, разнообразные роговые и костяные наконечники стрел, проколки.

Глиняная посуда жителей Бискупинского поселения покрыта черной графитовой краской. Орнамент здесь такой же, как и на всей керамике лужицкой культуры, — геометрические узоры, например заштрихованные треугольники, стилизованные изображения людей и животных. Некоторые из найденных предметов в Бискупине свидетельствуют о торговых сношениях жителей этого поселения с причерноморскими племенами.

Основным занятием славянских племен в I тысячелетии до нашей эры было земледелие, в лесных районах подсечное, на юге, возможно, переложное. Из домашних животных разводили крупный и мелкий рогатый скот и свиней. Рыболовство и охота играли второстепенную роль.

В первой половине I тысячелетия до нашей эры у древнеславянских племен на смену бронзовым орудиям приходят железные. Быстрому распространению железных орудий способствовали залежи железной руды в различных регионах Средней Европы. Процесс перехода от бронзы к железу продолжался в течение нескольких столетий.

Древнеславянские племена, которые жили среди лесов, достигли большого искусства в деревообделочных ремеслах. В их быту дерево имело огромное значение. Из дерева строились дома, мостовые улиц, укрепления, лодки. Были распространены и такие ремесла, как обработка кости и рога.

Поселения и могильники славян этого периода свидетельствуют о том, что у них в полной мере сохранялся первобытнообщинный строй. Поселения представляли собой крупные родовые поселки, в которых обитали патриархальные семьи, включавшие несколько поколений, а могильники — родовые кладбища, в которых не наблюдалось имущественного различия.

Отсутствие в поселениях больших сараев или загонов для скота свидетельствует о том, что семья владела только мелкими орудиями производства. Основная же масса средств производства составляла общую родовую собственность. Только там, где славянские племена контактировали с более развитыми и социальном отношении племенами кельтов, фракийцев и скифов, только в этих окраинных областях славянского мира к концу I тысячелетия до нашей эры начинает появляться имущественное неравенство среди населения.

К середине I тысячелетия до нашей эры древне-славянские племена распространились и на восток, — в бассейн Припяти и до Днепра. На востоке обитатели бассейна Десны в VII–VI веках строили свои поселения на труднодоступных мысах высоких берегов и укрепляли их рвами и валами. Высота некоторых валов достигала 10 футов от уровня дна рва. Сверху по валу строили деревянные изгороди из тонких жердей и бревен.

Обычно каждое такое укрепленное поселение принадлежало небольшой родовой общине. В IV–I веках до н. э. в родовых поселках Верхнего Поднепровья уже не строили общих домов. Сравнительно небольшие отдельные дома располагались на некотором расстоянии один от другого. Форма жилищ была почти прямоугольной. Внутри домов обычно находился сложенный из камней очаг.

История славянских племен в I тысячелетии до нашей эры известна очень плохо. Судя по археологическим памятникам на территории Средней Европы, в IX–VII веках до н. э. происходило передвижение некоторых племен из районов Верхнего Повисленья в Побужье, на Волынь и далее к востоку. Эти события нашли отражение в рассказе Геродота о переселении племени невров в земли будинов.

Некоторые группы славянских племен перемещались с берегов Балтики в бассейн среднего течения Вислы. В следующие столетия древнеславянские племена вступили в тесный контакт с соседями — кельтами, фракийцами, скифами и германцами. Древнеславянские племена в Северной Чехии в V веке до н. э. испытали значительное влияние кельтов, которые проникли сюда из Южной Чехии.

Кельтские племена, в особенности бойи, оставили в Чехии многочисленные следы своего пребывания. Особенно интересно древнее городище бойев Страдонице около Беруона, юго-западнее современной Праги. При раскопках этого огромного городища, которое относится ко II–I векам до н. э., были обнаружены материалы, свидетельствующие о весьма развитой металлургии и обработке металлов. Жители городища ставили свои дома на каменных фундаментах и штукатурили стены. Большое количество ремесленных изделий, найденных археологами в Страдонице, доказывает, что здесь уже возникало товарное производство, а меновая торговля вытеснялась денежным обращением. В Страдонице было обнаружено также большое количество сельскохозяйственных орудий из железа и бронзы.

На востоке древние славяне были непосредственно связаны с северочерноморскими скифами. Скифы и древние славяне представляли собой совершенно различные этнические массивы. Как известно, скифы предприняли ряд походов на запад. О том, как далеко они заходили во время набегов, свидетельствует, к примеру, погребение в Феттерсфельде на Среднем Одере, где было найдено много золотых изделий явно скифского происхождения, датируемых концом VI века до н. э., или скифские могильники VI века до н. э. на территории Венгрии.

Однако решающего влияния на развитие древне-славянских племен в бассейне реки Вислы эти эпизодические походы скифов иметь не могли. Борьба древних славян со скифами и сменившими их сарматами, которая длилась в течение всей второй половины I тысячелетия до нашей эры, почти не отразилась на развитии повисленских и верхнеднепровских племен.

Непосредственными соседями древних славян на севере были племена, населявшие Юго-Восточную Прибалтику. Практически все области Европы были тогда прямо или косвенно связаны с Прибалтикой.

Отсюда вывозился янтарь, который в древности служил излюбленным материалом для украшений. Тем не менее в ранних письменных источниках о Прибалтике почти ничего не сообщается.

Первые более подробные литературные свидетельства появляются только к концу I века нашей эры. Тацит сообщал, что племя эстиев добывает на берегах моря янтарь и продает его необработанным и что эстии носят изображение дикого кабана.

В X–VI веках в Восточной Прибалтике еще применялись каменные и бронзовые орудия. В V–I веках их вытеснило железо. Отсутствие собственных медных месторождений в Прибалтике помешало жившим здесь племенам наладить производство бронзовых орудий. Доставляемая извне бронза употреблялась главным образом для выделки парадного оружия или украшений. В удаленных от побережья районах очень долго господствовали каменные орудия.

Камень уступил место не бронзе, а сразу железу. Техника обработки камня продолжала совершенствоваться вплоть до конца I тысячелетия до нашей эры.

Ведущую роль в экономической жизни прибалтийских племен играло скотоводство. Важное место принадлежало также охоте, рыболовству и развивающемуся земледелию. В приморских районах рыболовство оставалось основным занятием населения почти до рубежа нашей эры, хотя уже в последние века до нашей эры все большее значение приобретает земледелие.

Рост скотоводства и появление металлических орудий вызвали значительные изменения в общественных отношениях прибалтийских племен уже во второй половине I тысячелетия до нашей эры. Возникновение имущественного неравенства внутри общин и выделение родовой знати засвидетельствовано археологическими источниками. Искусно выделанными бронзовыми топорами и украшениями из бронзы, которые находили в могилах и поселениях того времени, владели не все члены родовой общины.

С середины I тысячелетия до нашей эры большая часть поселений Прибалтики представляла собой городища, укрепленные валами, которые свидетельствуют о войнах между родовыми поселками. Внутриродовые связи были еще очень крепкими. Это подтверждает устойчивость обычая захоронений в коллективных родовых некрополях — в насыпанных из песка или из камня курганах хоронили десятки, а иногда и сотни умерших.

В начале II тысячелетия до нашей эры из бассейна Вислы и Одера в Восточную Прибалтику переселились предки летто-литовских племен. Впоследствии они смешались с давними обитателями страны — финно-угорскими племенами. К северу от Западной Двины балтийские этнические элементы были ассимилированы финскими племенами. Так сложилось население современной Эстонии. Южнее Западной Двины местное финское население растворилось среди балтийских племен.

Археологическими находками определяются и главные направления внешних связей населения Прибалтики I тысячелетия до нашей эры. Общение со Скандинавией подтверждают привезенные оттуда бронзовые наконечники копий и другие изделия. Бронзовый инвентарь из некоторых районов указывал на тесные связи с Повисленьем. Наконец, отдельные предметы свидетельствовали о связи с далекими племенами Волго-Окского и Камского бассейнов.

История племен, которые населяли Волго-Окский и Камский бассейны в I тысячелетии до нашей эры, была очень своеобразной. Согласно Геродоту, здесь жили будины, тиссагеты и иирки. Геродот отмечал, что их главным занятием была охота, которая обеспечивала не только пищу, но и меха для одежды. Особенно он выделял конную охоту иирков с помощью собак. Сведения древнего историка подтверждаются археологическими источниками, из которых следует, что в жизни этих племен охота действительно занимала большое место.

Однако население Волго-Окского и Камского бассейнов не ограничивалось только теми племенами, которых упоминал Геродот. Приводимые им названия относятся главным образом только к южным племенам этой группы — непосредственным соседям савроматов и скифов.

Более подробные сведения об этих племенах стали проникать в античную историографию только на рубеже нашей эры. На них и опирался Тацит, когда описывал жизнь этих племен. Он называл их фенами (финнами).

Главным занятием финно-угорских племен на обширной территории их расселения были скотоводство и охота. Подсечное земледелие играло второстепенную роль. Наряду с железными орудиями, которые вошли в употребление приблизительно с VII века до н. э., здесь еще долго применялись орудия из кости.

Эти черты были типичны для так называемых дьяковской (междуречье Оки и Волги), городецкой (к юго-востоку от Оки) и ананьинской (Прикамье) археологических культур. Юго-западные соседи финно-угорских племен — славяне — на протяжении I тысячелетия нашей эры значительно продвинулись и область расселения финских племен. Это движение вызвало перемещения части финно-угорских племен в среднюю полосу европейской России.

Все эти процессы происходили медленно и не нарушили культурных традиций финских племен, что позволило исследователям связать ряд локальных археологических культур с финно-угорскими племенами, известными уже по русским летописям. Потомками племен дьяковской археологической культуры, вероятно, были племена меря, мурома, потомками племен городецкой культуры — мордва. Происхождение летописных черемисов и чуди восходит к племенам, которые создали ананьинскую археологическую культуру.

В Волго-Окском бассейне железную руду плавили и глиняных сосудах, которые стояли посреди открытых костров. Этот способ, отмеченный в поселениях IX–VIII веков, характерен для начальной ступени развития металлургии. В дальнейшем появились печи. Уже в первой половине I тысячелетия до нашей эры у финно-угорских племен Восточной Европы началось превращение отраслей домашнего производства в ремесла, например литейное и кузнечное.

Высокого развития достигло ткачество. Развитие скотоводства и выделение ремесла, в первую очередь металлургии и металлообработки, вели к повышению производительности труда. Однако накопление имущества внутри родовых общин Волго-Окского бассейна происходило довольно медленно. В связи с этим вплоть до середины I тысячелетия до нашей эры родовые поселки были укреплены сравнительно слабо. Лишь в последующие века городища дьяковской культуры укрепляются мощными валами и рвами.

Инвентарь погребений в Прикамье свидетельствовал об имущественном расслоении населения. Некоторые захоронения, датируемые концом I тысячелетия, дали основание археологам предположить о появлении какой-то неполноправной категории населения, возможно, рабов из числа военнопленных.

О положении племенной аристократии в середине I тысячелетия до нашей эры свидетельствует один из памятников Ананьинского могильника близ Елабуги — надгробие из камня с рельефным изображением воина, вооруженного кинжалом и боевым молотом и, украшенного гривной. В могиле под этой плитой были обнаружены кинжал и молот, сделанные из железа, а также серебряная гривна. Несомненно, погребенный воин являлся одним из родовых вождей.

Ко II–I векам до н. э. обособление родовой знати особенно усиливается. Однако в это время вследствие низкой производительности труда она еще сравнительно немногочисленна.

Население Волго-Окского и Камского бассейнов было связано с Северной Прибалтикой, Западной Сибирью, Кавказом, Скифией. От скифов и сарматов сюда попадали иногда предметы из весьма отдаленных мест, как, например, статуэтка бога Амона, из Египта, найденная в поселении, раскопанном на стрелке рек Чусовой и Камы. Формы некоторых железных ножей, костяных наконечников стрел и сосудов у финнов аналогичны скифским и сарматским изделиям.

Уже с VI–IV веков явно прослеживаются связи Верхнего и Среднего Поволжья со скифами и сарматским миром. К концу I тысячелетия до нашей эры эти связи становятся постоянными.

Геродот ничего не сообщал о северных странах, ограничиваясь предположением, что суровый климат делает эти области необитаемыми. Однако Геродот достаточно точно описал полярную зиму.

Уже в III веке до н. э. древние греки были знакомы с бытом народов Севера. В египетском городе Мемфис было найдено изображение женщины в длинной одежде, занятой доением самки оленя, рядом с которой изображены еще один олень и две собаки. Древний художник очень хорошо знал типичные занятия обитателей Севера — оленеводство и собаководство. Остается неизвестным, каким образом эта картинка из жизни населения Крайнего Севера попала в Мемфис.

Археологический материал — единственный источник сведений о племенах далекого Севера в I тысячелетии до нашей эры. Северо-восточная окраина Европы была в основном заселена пришельцами из Волго-Окского и Камского бассейнов. Археологические находки свидетельствуют о том, что связь северных областей с этими территориями не прекращалась на протяжении всего тысячелетия.

В истории северных племен была одна характерная черта — у них долго сохранялась каменная техника. Даже в I тысячелетии нашей эры в эпосе скандинавских народов — «Эдде» — герои были вооружены чудодейственными каменными топорами-молотами. Бронза стала известна обитателям пространств от Карелии до Урала уже около I тысячелетия до нашей эры. Они даже имели собственное меднолитейное производство. Однако появление металла не оказало значительного влияния на общее развитие производительных сил.

В первой половине I тысячелетия до нашей эры северные племена в основном занимались рыбной ловлей и охотой. Параллельно развивалось и оленеводство, но ближе к концу рассматриваемого периода.

Вместе с северными фракийцами, скифами и сарматами эти племена составляли особый мир, который шел своим собственным путем, одновременно и независимо от античных рабовладельческих обществ. И отличие от них население Средней и Северо-Восточной Европы в I тысячелетии до нашей эры жило еще первобытнообщинным строем. Только во второй пол овине I тысячелетия до нашей эры у некоторых ii: i племен наблюдается разложение родовых отношений.

Торговля была развита слабо. Торговые связи не затрагивали существенным образом производственных отношений племен. Постепенно делились племенные группы, ставшие тем этническим ядром, из которого в дальнейшем выросли народности Восточной и Средней Европы.

Племена Казахстана и Сибири в VI–I веках до нашей эры

В I тысячелетии до нашей эры к востоку от Уральского хребта и реки Урала жили многочисленные племена, которые значительно различались между собой уровнем материальной культуры, хозяйственным укладом и общественным строем. Одни из этих племен жили сравнительно изолированно, другие были связаны друг с другом.

В начале I тысячелетия до нашей эры наиболее развитыми в социально-экономическом отношении племенами были кочевники, которые селились на землях Западной Сибири, Казахстана и прилегающих областей Средней Азии. Это были потомки оседлых пастушеских племен, носителей андроновской и «срубной» культур бронзового века, которые первыми и степях перешли к кочевому образу жизни.

Этот переход в Казахстане и Южной Сибири произошел на рубеже II и I тысячелетий до нашей эры, в так называемое карасукское время бронзового века Сибири (название происходит от реки Карасук около Минусинска, соответствующие памятники имеются также на Алтае и в окрестностях Караганды). Причиной перехода к кочевому быту было развитие скотоводческого хозяйства, которое вынуждало людей к постоянному передвижению в поисках новых пастбищ.

В то время кочевое хозяйство давало больше продуктов, нежели примитивное мотыжное земледелие. Оно способствовало разложению первобытнообщинного строя. С переходом к кочевой жизни появилось имущественное неравенство, стал развиваться межплеменной обмен, участились военные столкновения.

Особую группу в среде этих племен составляли кочевники, которые жили на территории Южного Казахстана и Киргизии, а также в прилегающих частях Средней Азии. Они общались между собой, как и соседи-земледельцы, на языках восточноиранской группы. Это была единственная группа кочевников, о жизни которой в середине I тысячелетия до нашей эры имеются более или менее достоверные данные из письменных источников.

Кочевники жили вперемежку с оседлым населением оазисов и находились с ним в постоянных то мирных, то враждебных взаимоотношениях. Частые набеги кочевников приводили к разрушению производительных сил и тормозили развитие земледельческих областей Средней Азии.

В персидских клинообразных надписях содержатся древнейшие известия о кочевниках Средней Азии. Персы называли их общим именем — саки. На рельефе, который сопровождает Бехистунекую надпись, последний из стоящих перед Дарием мятежников имеет остроконечную шапку, а надпись поясняет: «это Скунха, сак».

Сведения античных авторов, в первую очередь Геродота, более точны. Греческие писатели различали и Средней Азии две группы кочевников — саков и массагетов. Массагеты были не известны персам, поэтому они и не отличали их от сакских племен.

Разграничить саков и массагетов территориально было нелегко. Массагеты кочевали между Каспийским морем и Яксартом (Сыр-Дарьей), а саки — далее на восток. Однако античным авторам были известны саки и к западу от Окса (Аму-Дарьи). Трудно различимы саки и массагеты и в археологическом отношении. Кочевья саков простирались далеко на восток, включая долины Таласа, Или и Чу, высокогорные пастбища Алая, Памира, Ферганы, Тянь-Шаня.

О быте массагетов Геродот сообщал любопытные сведения, которые впоследствии подтвердились данными археологических раскопок. Согласно Геродоту, из металлов массагеты знали только золото и медь. Железо и серебро им были совершенно не известны, так как этих металлов у них не было.

У кочевников Средней Азии и Казахстана железный век наступил на 200–300 лет позже, чем у причерноморских скифов, — лишь в V, а кое-где и в IV веке до н. э. Это обстоятельство объясняется не только отсталостью азиатских кочевников, но и наличием в Казахстане меди и олова. Медь добывалась самими массагетами в горах Кара-Тау на Мангышлаке и в Джезказгане, где имеются древние медные рудники. Медные и оловянные рудники найдены также в верховьях Иртыша откуда массагеты могли получать металл или готовые изделия путем обмена.

В IV веке до н. э. эти рудники были заброшены в связи с переходом к железу. Остатки древних разработок золота сохранились у приисков Степняка в Северном Казахстане, а также у города Мангыта в низовьях Аму-Дарьи.

Геродот сравнивал массагетов и скифов по одежде и образу жизни. По его словам, они ничего не сеяли, питались мясом и молоком домашних животных, а также рыбой, которую они в изобилии вылавливали в реке Араке (видимо, имеется в виду Оке). Массагеты жили в повозках. Даже их домашняя утварь была приспособлена к кочевой жизни.

Однако массагеты отставали от скифов по уровню своего общественного развития. Как и у современных им сарматов, в быту массагетов сохранялись отдельные элементы матриархата, в частности, пережиточные формы группового брака. Женщина занимала видное место в общественной жизни. Так, во время войны с персидским царем Киром массагетов возглавляла вдова «царя» — «царица» Томирия.

Политически массагеты представляли собой союз племен и были весьма многочисленны и сильны в военном отношении. Особую роль у них играла первоклассная конница, являвшаяся основой массагетской военной мощи. Вооружение массагетов составляли лук и колчан со стрелами, копья, мечи, секиры. Почти ничего не известно о религии массагетов. Геродот сообщал, что они приносили в жертву солнцу лошадей.

Сообщений античных авторов о саках больше, но они крайне отрывочны и не всегда подразумевают собственно саков. В быту саков присутствовало много общих черт с массагетами и скифами.

Один эпический поэт, который описал победу афинян над Ксерксом, назвал саков «пастухами овец». Наряду с овцами саки разводили лошадей. Их одежда — штаны, войлочные шапки — напоминала скифскую. Среди саков были и оседлые племена, которые занимались земледелием и яйлажным скотоводством. Как и у массагетов, в быту саков сохранились многочисленные элементы матриархата. Женщины играли видную роль в общественной жизни саков. Греческий историк Ктесий (около 400 года до н. э.) свидетельствовал, что сакские женщины отважно помогают своим мужьям в военных делах.

Во время войны с мидянами над саками властвовала Зарина, которая даже принимала участие в битвах. В другом месте Ктесий рассказал о том, как после пленения Киром сакского «царя» Аморга его жена Спаретра собрала большое войско, которое почти наполовину состояло из женщин, и освободила Аморга из плена. Сакское войско отличалось высокой боеспособностью. Конница имела большое значение, но не меньшую роль играла и пехота, чего не наблюдалось у массагетов. Воины-саки были вооружены луками, короткими мечами — акинаками и секирами. Военное могущество саков позволяло им совершать постоянные набеги на более богатых соседей.

Археологические источники дают некоторое представление о материальной культуре саков. Древнейшие курганы VI–V веков до н. э. на территории Южного Казахстана и Киргизии целиком относятся к бронзовому веку. Они невелики, содержат погребения в виде согнутых или вытянутых скелетов, бронзовые ножи, стрелы и сплетенную вручную посуду.

Значительно богаче более поздние курганы — V–III веков до н. э. В них уже появилось железо. Они были больше по размерам и содержали обычно короткие железные мечи — акинаки, бронзовые, железные, костяные и деревянные наконечники для стрел, бронзовые зеркала, украшения, принадлежности конской сбруи, глиняные и деревянные сосуды уже более совершенной выделки. Сохранились и остатки тканей.

Широкое распространение имели также бронзовые котлы скифского типа, квадратные жертвенники и светильники, которые часто находили по несколько штук вместе. Все эти предметы имели культовое назначение и украшались литыми фигурками животных, которые по сюжету, композиции и стилю выполнения были близки к скифским и южносибирским.

Как и для других кочевников северной степной полосы от Дуная до Хуанхэ, для саков был характерен звериный стиль, который был связан с определенными религиозно-мифологическими представлениями. Сюда же примыкают и наскальные изображения, которые встречались в Восточном, Центральном и Южном Казахстане, а также в Киргизии. Большей частью это были изображения горных козлов, баранов, оленей, стреляющих из лука людей. Рисунки были выбиты без всякого порядка. Композиции — сцены охоты или поединка — встречались редко. Изображения имели магическое назначение — обеспечить удачную охоту.

Саки и массагеты теснее других кочевых племен Внутренней Азии были связаны с античным миром. Их столкновения с державами древнего Востока начались еще в период мидийского владычества. Трудно определить, как далеко на восток простиралась Мидийская держава.

Во время завоевания Средней Азии персидский царь Кир не мог не столкнуться с местными кочевыми племенами. Согласно Геродоту, последний поход Кира, в котором он потерпел поражение и погиб, был предпринят им против массагетов. В 517 году до н. э. Дарий совершил поход против «заморских саков», которые жили к северу от Аральского моря.

В конце концов часть саков вошла в состав империи Ахеменидов. Она принадлежала к Пятнадцатой сатрапии, которая платила в царскую казну 250 талантов. Кроме саков в эту сатрапию входили также каспии. К концу правления Дария частично были покорены саки, жившие за Яксартом. Персидский царь Ксеркс подчинил дахов, которые кочевали к востоку от Каспийского моря.

Под властью ахеменидской династии саки были обязаны участвовать в походах персидских царей, выставляя и конницу и пехоту. В конце V или в начале IV века саки освободились из-под власти персов.

И это же время сложилась и обширная конфедерация массагетских племен.

Помимо саков и массагетов на территории Средней Азии обитали более отсталые племена рыболовов, собирателей и охотников.

К северу и северо-востоку от саков и массагетов, и степях и лесостепях Северного Казахстана и Южной Сибири, жили другие кочевые и полукочевые скотоводческие и оседлые земледельческие племена, известные уже исключительно по данным археологии. Племена Северного Казахстана и Южной Сибири жили вдали от важнейших центров эллинской цивилизации. Они гораздо меньше, нежели их южные соседи, испытывали ее воздействие, поэтому темпы их развития были более медленными.

На протяжении I тысячелетия до нашей эры в жизни этих племен происходят весьма значительные сдвиги. Переход ряда племен к кочевому быту отразился и на том населении, которое осталось оседлым. Накопление скота у кочевников способствовало усилению межплеменного обмена, а борьба за пастбища, угон скота и набеги кочевников на земледельцев вызывали частые военные столкновения.

Эти события приводили к этническому смешению, а затем и к возникновению общих черт в культуре степных племен. Все это нашло выражение как в формах орудий труда и оружия, так и в искусстве. Однако, несмотря на эти нивелирующие тенденции, каждая группа племен имела самобытную культуру и свою особую историю. В основе археологической классификации этих племен лежат памятники горного Алтая и прилегающих к нему степей верхнего течения Оби, а также степей Минусинской котловины.

На протяжении всего I тысячелетия ведущее место на Алтае занимает кочевое хозяйство. Однако в условиях горной страны оно имело особые черты. Нередко перекочевки сводились к перемещению из степных долин, где жили зимой, на высокогорные летние пастбища. Таким образом, кочевое скотоводство до известной степени превращалось в яйлажное.

Кочевники Алтая еще не знали железа. Из бронзы делались мечи, топоры, кинжалы, ножи, наконечники стрел, удила, пряжки. Техника изготовления бронзовых орудий достигла высочайшего уровня.

Особую группу составляют памятники так называемого майэмирского этапа VII–V веков до н. э., похожие на воздвигнутые кочевниками курганы. Они расположены обычно в богатых пастбищами районах. И них найдены обширные конские захоронения, но отсутствует неудобная при постоянных перекочевках глиняная посуда.

Среди майэмирских курганов отчетливо выделяются богатые и бедные погребения. Бедные — это как правило небольшие курганы, в которых умершие погребены в простых грунтовых ямах, Согнутом положении, на боку. Инвентарь этих курганов сходен с карасукским и в общем небогат.

Встречались и фамильные кладбища знати, которые представляли собой цепочку расположенных с севера на юг курганов. К их числу относился и сам Майэмир. Богатые курганы достигали 25 футов в диаметре и 3 футов в высоту и содержали обширные могильные сооружения из дерева и камня.

Впоследствии эти курганы были разграблены, но, судя по остаткам инвентаря, они были значительно богаче карасукских. Там встречались и золотые украшения. Вместе со знатными покойниками хоронили их жен, рабов и верховых лошадей. Фамильные кладбища богатых семей свидетельствуют не только в накоплении богатств, но и о передаче их по наследству из поколения в поколение. Судя по размерам этих сложенных из земли и камней курганов, для их постройки требовались усилия целого племени.

Однако далеко не все население Алтая перешло к кочевому образу жизни. Сохранились остатки оседлых поселений. О длительности их существования свидетельствует богатый культурный слой. Кости домашних и диких животных, а также множество костей и чешуи мелкой рыбы убедительно доказывают, что население занималось скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Следов занятия населения земледелием в этих поселениях не обнаружено.

Кочевники и оседлое население жили в непосредственной близости. Некоторые оседлые поселения располагались даже на территории кочевий. Курганы оседлого населения беднее, чем курганы кочевников, и лишены конских захоронений. Не исключено, что оседлое население находилось в зависимости от кочевников.

За время с IV по I век до н. э. бронзовые орудия труда на Алтае сменяются железными. Остатки поселений (зимников) этого периода не известны. Исследованы только курганы, в которых в отличие от бронзового века умерших всегда хоронили с конем, а мужчин — еще и с оружием.

Пять курганов племенных вождей раскопаны в урочище Пазырык, два — в Башадаре на Восточном Алтае, по одному — в Катанде, Берели и Шибе. Наиболее ранние — первый и второй Пазырыкские и второй Башадарский курганы — относятся к IV веку до н. э., более поздние — в Катанде, Береле и Шибе — II–I векам до н. э.

Культура всего периода имеет определенное единство и, возможно, принадлежит одному и тому же союзу племен горного и Западного Алтая. Но имеете с тем между более ранними и более поздними курганами имеются существенные различия. Так, только во II веке до н. э. железо окончательно заменяет бронзу. В период, к которому относятся более поздние курганы, на Алтае усиливается влияние восточноазиатских племен, которые начинают проникать в Западную Сибирь. Одновременно возрастает значение племен гуннов.

Появление железа открывает новый этап в жизни алтайских племен. Железные предметы встречались и в бедных курганах, однако они появляются раньше и более многочисленны в богатых курганах. Сначала это преимущественно боевые чеканы, ножи и кинжалы типа скифских акинаков, несколько позже — удила, пряжки и другие предметы быта.

Как и повсюду, из железа на первых порах изготавливали оружие и лишь затем — орудия труда, которые и во время сооружения Пазырыкских курганов оставались бронзовыми. Дольше всего из бронзы делали наконечники стрел, и только после начала нашей эры наконечники стрел начали изготавливать из железа. Для них вообще характерен определенный консерватизм: в бронзовом веке они часто еще каменные, в железном — бронзовые. Это объясняется тем, что наконечники стрел легко терялись, поэтому тратить на них дорогой материал было нецелесообразно.

Элементы нового в жизни племен наиболее ярко проявляются в погребениях племенной знати, которые для данного периода удобнее всего охарактеризовать на примере Пазырыкских курганов. Пазырыкские курганы представляют собой рубеж между майэмирскими памятниками и богатыми курганами Алтая, которые относятся к началу нашей эры.

Эти курганы строились из камней и бревен. Все свободное пространство внутри них было заполнено льдом, а самая могила заморожена. Небольшие очаги печной мерзлоты, которые возникали под насыпями курганов, предохраняли искусственно мумифицированные трупы людей и лошадей от гниения. Благодаря этому многие предметы, даже сделанные из таких нестойких материалов, как шерсть, ткани, войлок, мех, кожа, очень хорошо сохранились, хотя курганы были разграблены еще в древности.

Строителями Пазырыкских и других курганов IV–I веков до н. э. были кочевники, которые разводили главным образом лошадей, крупный рогатый скот и овец. В первом Пазырыкском кургане было найдено 10 лошадей, в других курганах их встречается еще больше. На одной из лошадей была маска, увенчанная оленьими рогами, сделанными из кожи. Очевидно, оленеводство уже давно было вытеснено коневодством, но представление о том, что человека должен сопровождать в загробный мир олень, осталось.

Золотисто-рыжие и гнедые жеребцы сохранились в курганах с кожей, шерстью, мускулатурой и внутренностями. Высоким ростом и стройностью сложения они существенно отличались от лошадей из менее богатых погребений, а также от современных табунных лошадей Алтая и Казахстана. Наиболее близки к ним ахалтекинские скакуны из Туркмении — потомки древних парфянских и бактрийских лошадей.

Лошади служили для верховой езды. К ним уже применялись уздечки и седла, но пока еще без стремян. Овцы разводились на мясо. Как в первом Пазырыкском, так и в других курганах этого времени сохранились хвостовые позвонки барана — остатки курдюка, который, как наиболее лакомый кусок, клали покойнику.

Пазырыкские погребения свидетельствуют о дальнейшем углублении имущественного неравенства среди племен Северного Казахстана и Южной Сибири. Развивалась частная собственность на скот. Например, в первом Пазырыкском кургане все кони имели особые метки в виде надрезов на ушах, а седла на них сделаны разными мастерами. Очевидно, кони не являлись собственностью умершего, а были принесены ему в дар от подчиненных лиц. Возможно, умерший был вождем племени.

Пазырыкские погребения были очень богаты. Это подтверждают превосходные кони в дорогой сбруе, украшенной золотом и оловом. Накопление богатств способствовало развитию обмена, особенно со Средней Азией и Ираном. Об этом свидетельствует среднеазиатское происхождение пазырыкских коней, а также наличие изделий из меха гепарда (из ближайших к Алтаю мест гепард водился в Западном Казахстане, между Каспийским и Аральским морями, и в Иране).

В позднейших курганах иноземных предметов становится все больше — столики с выточенными ножками, арфы, иранские ткани и ковры. Пазырыкское общество характеризуется далеко зашедшим разложением первобытнообщинного строя. Появилось рабство. Однако кочевой образ жизни был неудобен для эксплуатации рабов. Наряду с рабством имеет место и эксплуатация сородичей, облекаемая и формы родовой взаимопомощи. Так у кочевников Алтая создавались предпосылки для возникновения государства.

Идеология пазырыкцев нашла яркое отражение в искусстве. Художественные изделия то с реалистическими, то с вычурно стилизованными изображениями дают блестящие образцы звериного стиля. Разнообразная техника (графика, силуэтная и многокрасочная аппликация, барельеф, круглая скульптура) и самые различные материалы (войлок, кожа, дерево, мех, кость, рог, золото, серебро, краски, бронза, олово) — все это служило созданию образов зверей и мифических чудовищ, которые являлись главной темой искусства.

Такова была жизнь племен Алтая и Восточного Казахстана в IV–I веках до н. э… В других областях Северного Казахстана нет столь богатого археологического материала, относящегося к этому периоду. Но можно предполагать, что их население своим бытом напоминало отчасти восточных соседей — алтайцев, отчасти южных соседей — массагетов и саков.

Кое-какие сведения о населении всех этих областей, жившем в середине I тысячелетия до нашей эры, дошли до нас и от античных авторов, которые помещают к востоку от скифов исседонов, аримаспов и гипербореев. Но ничего нового и существенного для характеристики племен эти сведения не содержат.

По степени социально-экономического развития и по общему уровню культуры кочевники Алтая явно опережали население соседних с ними лесостепных и лесных районов Сибири. Население лесистых берегов верхнего течения Оби по-прежнему жило оседло. В поселке VII–VI веков, т. е. современном Майэмиру, который был раскопан около деревни Большая Речка, жители обитали в просторных землянках, занимались земледелием и скотоводством, рыболовством и охотой, в том числе на пушного зверя — соболя, бобра. Населению этих областей приходилось постоянно бороться с набегами кочевников.

В значительно лучших условиях находились жители Минусинской котловины на Верхнем Енисее. Окруженная с трех сторон горными хребтами, а с севера — тайгой, котловина была хорошо защищена от набегов кочевников, пока у тех не сложились крупные политические объединения.

Как и на Алтае, на рубеже II и I тысячелетия до нашей эры здесь складывается карасукская бронзовая культура, которая сопровождалась переходом к кочевому быту. Ее название происходит от реки Карасук, которая протекает здесь. В минусинских степях переход к кочевому быту был кратковременным. В VIII–II веках до н. э. в период тагарской археологической культуры (название происходит от Татарского острова на Енисее и Тагарского озера близ Минусинска) население большей части енисейских степей переходит к оседлости и поливному мотыжному земледелию, которое сочеталось с яйлажным скотоводством.

Вдоль всего Енисея и его притоков были прорыты многочисленные каналы. Хлеб жали бронзовыми серпами. Зерно растирали на каменных ручных зернотерках. Однако ввиду сухого климата земледелие было возможно далеко не везде. Наряду с земледельческими были и такие районы, в которых по-прежнему преобладало скотоводство. Население этих областей разводило быков, лошадей, баранов и коз, кости которых в большом количестве встречаются в погребениях.

В скотоводческих и земледельческих районах на скалах изображались большие стада коров, лошадей и овец, на камнях могильных оград — отдельные домашние животные. Возросло значение коневодства. Конские кости и сбруя, например бронзовые удила, обычны в раннетагарских погребениях.

Лошадь использовалась при выпасе скота и как средство передвижения. На каменных плитах и сканах имеются изображения лошадей, запряженных в четырехколесные повозки или сани, а также верховых. Были известны узда и седла без стремян. Лошадь была незаменима и в военном деле. В качестве транспорта применялись также двугорбые верблюды и быки. Наскальные изображения свидетельствуют о том, что быки ходили в упряжи, а на верблюдах ездили верхом. Сохранилась бронзовая фигурка верблюда, на котором сидит человек. Скот давал мясо и молоко. Из шерсти овец делали ткани — найдены их обрывки в могилах, а также глиняные пряслица.

Строительство постоянных жилищ связано с развитием оседлости. На скалах сохранились изображения бревенчатых, крытых корой и глинобитных домов с очагом внутри. Как и на Алтае, в могилах попадались бревенчатые срубы, крытые деревянным настилом. На одном из наскальных рисунков рядом с тремя бревенчатыми и одним глинобитным домом стоит колоколовидная кочевническая юрта из войлока. Возможно, что одни и те же люди, жившие зимой в постоянных домах, летом с юртами выезжали в степь. Зимой скот держали в помещениях. На одном из наскальных рисунков изображено жилище с пристройкой для скота.

До середины I тысячелетия до нашей эры жители Минусинской котловины не знали железа. Однако это объясняется не столько тем, что железо медленно распространялось на север, сколько тем, что Сибирь очень богата медью и оловом. Раннетагарская культура VII–V веков, современная майэмирской на Алтае, тоже характеризуется высокой техникой изготовления бронзовых изделий.

Количество медных изделий указывает на обилие металла, который имелся в распоряжении жителей Минусинской котловины. Высокого уровня достигли техника литья и качество металла. Формы изделий из бронзы были чрезвычайно разнообразны. Мастера-литейщики имели у себя наборы литейных форм, которые были рассчитаны на массовое изготовление бронзовых предметов.

Около V века до н. э. появилось железо. Начали разрабатываться местные месторождения железной руды. Железные изделия повторяют по форме бронзовые. Окончательно железо вытесняет бронзу, как и на Алтае, примерно со II века до н. э. Применение железа имело важное значение для дальнейшего развития земледелия и деревянного строительства, а также в военном деле.

Оседлый образ жизни способствовал развитию керамики. Однако она была явно невысокого качества, сделана вручную и почти лишена орнамента. В своей материальной культуре тагарцы имели много общего со своими западными соседями, в первую очередь с кочевниками Алтая. Особенно велико сходство в произведениях искусства, для которых в Минусинской котловине, как и на Алтае, в основном характерен звериный стиль.

Постепенно происходит отделение ремесла, прежде всего металлургии, от сельского хозяйства. Медеплавильщики, а позднее кузнецы ставят на изделиях, например на серпах, свои клейма.

Учащаются военные столкновения. В раннетагарских погребениях все мужчины и многие женщины захоронены вооруженными — с кинжалами и чеканами.

Важнейшими видами оружия стали боевой чекан и лук со стрелами с бронзовыми наконечниками. По изображениям на скалах видно, что сражались и в пешем, и в конном строю. Имелись и укрепления, которые представляли собой родовые убежища, куда люди собирались в случае военной опасности. Борьба между родами велась за лучшие пастбища и сопровождалась, как правило, грабежом.

В тагарских курганах отражено имущественное неравенство. Древние курганы VII–V веков располагались в могильном поле без особого порядка и были сравнительно невелики. Как эти, так и позднейшие курганы были ограждены плитами. Вместе с мужскими скелетами было найдено оружие, с женскими — кожаные мешочки с бронзовыми предметами домашнего обихода (шилья, иглы, ножи) и сухожилиями для шитья.

Как и майэмирцы, носители тагарской культуры принадлежали к древнему европеоидному населению Западной Сибири. Китайцы называли их динлинами и считали, что они живут где-то в Южной Сибири.

К югу от Минусинской расположена Тувинская котловина. От минусинских степей и Алтая ее отделяют Саяны. Жителей этих мест в середине I тысячелетия до нашей эры китайцы называли гяньгунь, в культурном отношении они были связаны с Восточным Алтаем.

Здесь существовала своя металлургия меди на основе местного сырья — на это указывают сохранившиеся остатки плавильных печей. Как и в других областях Сибири, бронза преобладала над железом. Гяньгунь занимались скотоводством, разводили лошадей, быков и баранов.

В Забайкалье и в Северной Монголии вплоть до Гоби и Ордоса в конце II и в I тысячелетии до нашей эры существовала так называемая культура плиточных могил, которая отличается поразительным единообразием на всей этой обширной территории. Ее носителями были кочевники-скотоводы. Природные условия Забайкалья и Монголии с их безграничными пастбищами благоприятствовали развитию скотоводческого хозяйства.

Сухой климат, незначительный снеговой покров, и также сильные ветры, которые сдували снег с возвышенностей, позволяли держать скот круглый год на подножном корме. В долинах, укрытых от ветра этими возвышенностями, обычно вблизи рек располагались зимники кочевников и могильники бронзового века. В отличие от алтайцев и минусинцев жители Забайкалья и на зимовьях продолжали жить в юртах. Они разводили лошадей, мелкий и крупный рогатый скот. Лошадь использовалась для верховой езды. Узда была с бронзовыми удилами.

Недра Забайкалья, богатые медью, оловом и другими цветными металлами, послужили хорошей основной для развития металлургии бронзы. Высокого уровня в начале I тысячелетия до нашей эры достигла техника литья. Медные и бронзовые изделия украшались своеобразным и изящным орнаментом. В плиточных могилах III–II веков до н. э. появляются железные предметы.

Культура плиточных могил, несмотря на свою оригинальность, выявила многочисленные связи ее носителей с Китаем, а также с Западом вплоть до Средней Азии и Причерноморья. Китай периода Инь и Чжоу оказал значительное влияние на культуру племен Забайкалья и Монголии, но в то же время и сам испытал влияние их культуры.

Ножи и кинжалы, которые были найдены археологами при раскопках в Аньяне, на месте иньской столицы, украшены головками степных животных, напоминающими забайкальские и каракские. Это свидетельствует о том, что аньянские литейщики отливали свои изделия по образцам степных мастеров. С другой стороны, своеобразные глиняные сосуды с тремя полыми внутри ножками, напоминающими коровье вымя, которые встречаются в Забайкалье, явно китайского происхождения.

Эти сосуды очень характерны для Китая. Они появились здесь уже в неолите и существовали на протяжении всего бронзового века. С западными кочевниками вплоть до скифов жителей Забайкалья связывали формы оружия и сбруи, бронзовых зеркал, а также звериный стиль в изделиях прикладного искусства.

В религии племен Забайкалья и Северной Монголии можно проследить наслоения разных эпох. Оленные камни на могилах и писаницы, выполненные красной охрой на скалах и сводах пещер, часто изображающие животных, особенно лошадей и оленей, свидетельствуют о пережитках тотемизма. Изображались также коллективные магические обряды, имевшие целью обеспечить рождаемость людей и приплод скота.

Постепенно древний культ животных сплетался с культом стихий и с анимистическими представлениями. Стоящее в центре культа благодетельное божество солнца изображалось то в виде оленя с золотыми рогами, то в виде сияющего на небе лучистого диска. Писаницы со всеми этими изображениями не встречались как в Монголии, на берегах Толы у Улан-Батора, в долинах Селенги и ее притоков, так и в Забайкалье, в Агинских степях в бассейне Онона.

Носители культуры плиточных могил были прямыми предками гуннов, северные племена которых и позднее жили на территории Забайкалья. Культура плиточных могил была самой восточной из степных культур Южной Сибири. Степи Забайкалья, Монголии и Маньчжурии замыкались на востоке лесами Уссурийского края, Кореи и Северного Китая. В этих лесах, а также в расположенном к северу от южно-сибирских степей огромном массиве тайги жили племена, которые существенно отличались по быту и культуре.

В начале I тысячелетия до нашей эры лесные пространства между Енисеем и Байкалом заселяли многочисленные племена, которые занимались, как и их предки времен неолита, охотой и рыбной ловлей. К этому времени каменные орудия труда и оружие почти целиком оказались вытесненными медными и бронзовыми. Часть металлических изделий, например медные котлы скифского типа, доставлялась из степей, часть изготавливалась на месте, на Ангаре и Лене, по степным образцам. Помимо степей Южной Сибири население лесного Прибайкалья было связано также с Китаем. Об этом свидетельствует и характер керамики и изделия из металла.

О религии и искусстве прибайкальских племен дают информацию наскальные изображения, чаще всего по берегам рек, которые продолжают древние традиции лесного искусства — писаницы, выполненные красной охрой или выбитые на гладких поверхностях скал. Часто изображались животные, особенно лоси, а также люди или фантастические существа с рогами и с хвостами.

На больших фризах, сделанных в верховьях Лены, было изображено множество лодок, которые плывут по священной реке в мир мертвых, или фигура мифического чудовища, которое пыталось проглотить какой-то круглый предмет, вероятно, луну или солнце. Это свидетельствует о возникновении космических культов и находит параллели в мифологии Центральной Азии и Китая, где таким образом истолковывались солнечные и лунные затмения.

Знакомство с металлом и начало его местной обработки на территории современной Якутии относятся ко второй половине II тысячелетия до нашей эры. Этим же временем датируются погребения в разных районах Якутии, в том числе и за Полярным кругом. По берегам Лены и ее притоков тогда обитали многочисленные лесные племена, которые занимались охотой, главным образом на северного оленя, а также рыбной ловлей. Наряду с чисто неолитическими орудиями из камня и кости они использовали и простейшие металлические предметы — шилья, иглы, медные бляшки.

К середине I тысячелетия до нашей эры бронзовая металлургия достигла здесь высокого уровня. С большим мастерством изготавливались так называемые кельты — бронзовые топоры особого типа, кинжалы, мечи и наконечники копий, которые отличались необычайно крупными размерами и не уступали изделиям степных мастеров. Таежные воины и охотники бронзового века были превосходно вооружены.

Страны, расположенные далее на север, не были известны китайцам ни в это время, ни в первые века нашей эры. Единственными источниками здесь являются археологические данные и фольклор.

По восточным берегам Азии вплоть до Чукотского полуострова и далее на запад по всей арктической поносе Сибири жили оседлые рыболовы и морские охотники, которые целиком сохранили культуру каменного века. Именно в арктической полосе Сибири и Северной Америки, особенно в Аляске, в наиболее чистом виде сложилась своеобразная культура морских рыболовов и зверобоев.

Культура этих племен в I тысячелетии до нашей эры относилась к развитому неолиту. Орудия и утварь изготавливались из камня, дерева, кости и китового уса. Выделывалась грубая керамика. Основной источник существования населения — охота на тюленей и моржей, а также рыболовство. Единственным домашним животным была собака, которая употреблялась в пищу.

Езда на собаках была еще не известна. Тяжелый груз перевозили сами люди на санях с костяными полозьями. Морской промысел требовал прочной оседлости. Поселки, которые состояли из полуподземных жилищ, в которых зимой легче сохранялось драгоценное тепло, располагались на мысах, по берегам бухт и по островам. В жилища проникали по подземному туннелю, дно которого, как и дно самого жилища, устилалось каменными плитами.

Проводя долгую полярную ночь в полуподземных жилищах при тусклом свете каменных и глиняных светильников, наполненных тюленьим жиром, обитатели Аляски и Крайнего Севера занимались в это время изготовлением различных предметов утвари и охотничьего вооружения. Так родилось искусство арктических племен, прежде всего резьба по кости, которое сохранилось до сих пор.

Таковы были в общих чертах условия жизни и своеобразный быт различных племен, населявших Казахстан, Сибирь и Аляску во второй половине I тысячелетия до нашей эры.